От детектива ни слова. Похоже, он и его помощник так и не нашли Дженну. Роберт чувствует, как с каждым глотком усиливается отчаяние. Хочется покончить с собой.

В жизни ничего ценного не осталось. Роберту не нравится бывать среди людей, надоело и одиночество. Опостылели книги, газеты, ток-шоу. Есть неохота, и Роберт потихоньку спивается. Все, чему он посвятил жизнь, — грандиозные планы на будущее — теперь кажется сочинением на вступительном экзамене в колледже. Типа, у меня есть хобби: бейсбол и общение с людьми… Господи, какой бред! Стоит заглянуть в это самое будущее, и перед тобой открываются такие возможности, такие перспективы, ты видишь себя успешным и состоявшимся… На деле все это — чушь. Хотя, если повезет, кое-что из фантазий может и сбыться. Но в конце концов иллюзии рушатся, ты остаешься один и, обернувшись назад, понимаешь: последние лет пятнадцать прошли впустую. Так какого же хрена?! К чертям все!

Наливая себе еще джина, Роберт внезапно осознает: он сейчас переживает то же, что два года назад переживала Дженна. Тогда он просто подавил в себе суицидальные желания, чтобы казаться жене сильным, помочь ей преодолеть трудности. А если бы он позволил себе слабость? Может, если бы они на пару с женой предавались отчаянию, мечтали покончить с собой, то сейчас не расстались бы? От подобных мыслей тоска лишь усиливается. Роберт винит себя еще больше. Как он мог быть столь глуп, невнимателен?

Он глядит в экран телевизора. Вечер пятницы… Роберт с юности ненавидит конец рабочей недели. На тебя давит необходимость везде поспеть, все сделать правильно, чтобы потом не было сожалений. Роберта вечно грызут сомнения, мол, хорошо там, где его нет. Пора бы выбраться в люди, поговорить с кем-нибудь — иногда это весело. Роберт звонит старому другу, который всегда найдет себе занятие в пятничный вечер. Стив Миллер. Роберт с ним год не общался. Тяжело приходилось, Дженна Стива попросту ненавидит. Считает его бездельником. Роберт же питает к нему теплые приятельские чувства, хотя Стив и втянул его однажды в аферу.

Разумеется, Стива нет дома. Пятница, вечер, все правильно. Роберт ждет, пока голос на автоответчике проговорит свое послание: «Бар „Гарда“. Если в лом заглянуть сюда, оставьте сообщение».

Бар «Гарда», это на углу Четвертой авеню и Белл. Только этого Роберту для счастья и не хватало. Серьезно, всю жизнь он мечтал, когда можно будет набрать номер, и голос в трубке назовет нужное место. Место, где царит веселье. Вот это сервис! Служба «Навигатор досуга». Не знаете, чем занять себя в выходные? Обращайтесь в нашу службу! «Навигатор досуга» подскажет, в каком баре проходит самая жаркая вечеринка. Всего за девяносто девять центов в минуту.

И вот Роберт едет в «Гарду». Его встречает охрана за бархатной лентой. (Восьмидесятые. Еще даже не перешли в разряд ретро.) Однако правила игры Роберту знакомы, он направляется прямиком к вышибале в черной футболке с таким видом, будто ему принадлежит заведение. Роберт взглядом как бы говорит охраннику: «Пропусти меня, чего ждешь?!» И вышибала словно разделяет перед ним воды Красного моря.

Роберт внутри.

Темно, как в пещере, всюду бархат. Невидимый вентилятор огромными лопастями разгоняет воздух; на каждом столике курится благовоние, пахнет лавандой. Народу немного. Стив Миллер занял кабинку, обнимает сразу двух девок — молоденьких, в коротких черных платьях. В зубах у него исполинская сигара. У одной из девок шикарные буфера. Видимо, ненастоящие. Прямо не титьки, а нос корабля. При виде Роберта Стив чуть не роняет сигару.

— Господи Иисусе! Роберт, тебя где мотало?

Он встает и, подвинув сисястую девку, спешит обнять Роберта.

— Выглядишь паршиво, Роберт. Смотреть на тебя больно. Иди к нам, присядь.

Они проходят в кабинку, и девки занимают места напротив.

— Это Стейси и Эрин. Девчонки, это мой старинный друг Роберт. Стейси и Эрин учатся на факультете экономики в университете.

Роберт пожимает им руки, теплые и мягкие. Эрин — та, что посимпатичнее, — груди имеет не такие большие, как ее подруга, зато рот у нее помилее и носик — пуговкой.

— Дружище, тебя как сюда занесло? — спрашивает Стив, но Роберт смотрит на губы Эрин. Такие полные, манящие. — Я и не знал, что ты здесь тусишь.

— Да у меня тут встреча… сорвалась.

Стив выразительно подмигивает Роберту, мол, знаю, что у тебя на уме.

— Будь спок, шеф, я — могила.

Получив тычок локтем в ребра, Роберт уже жалеет, что приехал. Лучше бы он в петлю полез.

Однако Стив не дает Роберту пожалеть окончательно. Вскакивает и принимается прыгать, размахивая руками и прищелкивая пальцами, точно какой-нибудь танцор диско. Это он так подзывает официантку.

— Элейн, милая, прими заказ у моего дружбана.

Роберт просит мартини, девчонки — еще шампанского, Стив — «лизнуть твою попку, милая». Девчонки извиняются и уходят в дамскую комнату. Стив тут же обнимает Роберта за плечи длинной рукой и притягивает его поближе к себе.

— Как поживаешь, шеф? Давно не виделись.

— Я не живу, я выживаю.

— Серьезно? Помню, твоя шикарная женушка меня на дух не переносит, но можно же нам изредка устраивать этакий мальчишник, а?

— Да я на дно залег.

— Знаю, знаю. Только, Робби, поправь меня, если ошибаюсь: ты мой самый лучший друг, мы, считай, всю жизнь знакомы. Разлука с тобой меня убивает. Хочешь, честно скажу?

Стив практически лежит на Роберте. Зрачки у него такие широкие, что в них грузовик проедет. Приятель явно чем-то закинулся.

— Ну, говори.

— Вы двое пробовали начать все заново? Понимаю, ваш малыш, Бобби, был светочем вашей жизни. Да, вам тяжело пришлось после его смерти. Однако не лучше ли начать с чистого листа? Дайте своей семье новый шанс.

Утешил, называется. Роберт-то желал этого. Но Дженна уперлась рогом, дескать, время не пришло. Скоро совсем поздно будет. Роберт не хочет приемного ребенка откуда-нибудь из Латинской Америки. Ему родного подавай.

— Прости, мужик, я не хотел тебя расстроить.

Стив похлопывает его по спине. Тут приносят напитки, и Роберт тянется за бумажником. Приятель останавливает его и просит официантку записать все на его счет. Роберт пьет мартини, и Стив снова на него наседает:

— Чувак, айда припудрим носики. Сразу легче станет.

Стив так низко навис над Робертом, что чувствуется запах его «Олд спайса». Друг вопросительно выгибает брови.

— Прогоним по ноздре, и ты взбодришься.

Они уходят в мужской туалет и запираются в кабинке. Там Стив вынимает из кармана коричневый пузырек с ложечкой на крышке. Зачерпнув белого порошка, он подносит его к левой ноздре Роберта и указательным пальцем зажимает ему правую. Роберт делает резкий вдох. Вжик! Стив подносит еще ложечку. Вжик! Потом сам вдыхает ложки три-четыре.

— Давай еще, чел.

Он скармливает Роберту несколько понюшек кокаина. Носовые пазухи наглухо забиваются и немеют. Роберт трясет головой, вздрагивает. Вдыхает еще кокса. Вжик! Глаза широко распахнуты. Роберт смеется.

— Кокс в кабинке мужского сортира, — говорит он. — Гомоэротика. Восьмидесятые, чтоб их!

— Такова прелесть девяностых: получаешь все радости прошлого десятилетия со скидкой.

Стив подносит Роберту еще ложечку. Ж-жах! Вот сейчас совсем похорошело. Нос ничего не чувствует, зубы — как не свои. Роберт с шумом вдыхает кокс. Обалдеть!

— Девки тебе понравились, шеф?

Роберт кивает. Он хочет еще.

— Грудастая — моя. Бери ту, что помельче.

Роберт уже сам зачерпывает себе волшебного порошка.

— Грудь у нее, как у пацана, зато ротик — м-м, рабочий! Я прав, Робби?

Да, да, ладно, фиг с ней. Роберт хочет втереть кокс в десны. Погладить зубы, как поступают все любители белого.

— Э, э, слоняра! Ты весь снег съешь!

На самом деле кокса еще много, но Стив прячет пузырек в карман. Они с Робертом возвращаются в зал. Девушки уже на месте. Эрин зажимает нос большим и указательным пальцами, сигнализирует: мол, я на коксе, а ты?

Стив усаживает Роберта рядом с Эрин и сам падает к Сисястой. Ну вот, Роберт больше не грустит, он на взводе, он живой. Заказывает еще мартини — как горох об стенку, алкоголь не действует. Роберт говорит и говорит, с пулеметной скоростью. Черт, у него во рту сухо и вяжет. И запах, наверное, появился. От мартини толку никакого. Роберт рассказывает Эрин, как перевозить офисное пространство. Ей вообще интересна недвижимость? Возможно. Хотя она на генерального директора учится. Хочет, чтобы ее будущая компания попала в список пятисот самых успешных предприятий по версии «Форчун». Они с Робертом катают вату дальше; Стив и Сисястая тем временем сосутся. Суют друг другу в рот языки. Рука Стива уже под столом, залезла девке в святая святых. Роберт смотрит на «свою» девушку. Да, милашка, ротик у нее и правда рабочий, однако Роберт не в том настроении. Похоже, и девушка разочарована. Пазухи оттаивают, начинаются сопли, они текут безостановочно. Роберт то и дело шмыгает носом, не дай бог, капля выпадет. Вот бы еще коксу. Ну же, Рыба-еж, оторвись от Сисястой поскорей. У тебя в кармане заветный пузырек. Поделись им. Кокс коварен, попробуешь раз — захочешь еще, и побольше.

Эрин словно читает мысли Роберта. Предлагает выйти на улицу. Снаружи прохладно, она без жакета, и Роберт ведет ее к своей машине, припаркованной у черного хода. Они устраиваются на заднем сиденье; на переднем Эрин не нравится, она говорит, что большая приборная панель все обезличивает. Она скармливает Роберту отличнейший кокс, понюшку за понюшкой. Целует его. Язычок у нее маленький и проникает неглубоко. Но, едва ощутив его у себя во рту, Роберт отталкивает Эрин.

Вот тебе на! Эрин здорово озадачена.

Роберт не знает, как объяснить свое поведение, но иногда кокс действует подобно сыворотке правды, и вот плотину прорывает. Роберт рассказывает Эрин обо всем, с самого начала: как познакомился с Дженной, как они поженились, родили ребенка. Как Роберт потерял сына, а вслед за ним и Дженну. Сейчас он разрывается, потому что Эрин ему понравилась, хотя мутить с ней — неправильно.

Эрин все понимает. Она все равно не собиралась трахаться с ним, только подумала, что это было бы забавно. Ей жаль Роберта, он через такое прошел… Она все понимает. Правда, все.

Роберт чувствует несказанное облегчение. Он еще никому не изливал душу. Наверное, мозгоправы этим и живут — позволяют пациентам выговориться. Может, стоило сходить к специалисту? Может, и Дженна бы тогда не ушла? Похоже, во всем виноват сам Роберт. Да, определенно, виноват он.

Эрин собирается назад в клуб, говорит, Стейси на машине, а такси ловить неохота. Тогда Роберт предлагает подбросить ее до дома. Везет ее вверх по Истлейк к мосту Юниверсити, затем вверх по Рузвельта до Пятьдесят третьей улицы. Квартира Эрин — в доме на правой стороне. Роберт останавливает машину, и они с минуту сидят молча.

— С тобой было очень приятно, — говорит наконец Эрин.

— Да уж, прости за лишнюю болтовню.

— Ничего. — Она достает спичечный коробок и пишет на нем свой телефонный номер. Ох уж эти вездесущие спичечные коробки! — Захочешь еще поговорить — звони.

— Спасибо.

Эрин медлит, не спешит уходить.

— Хочешь добавки?

Добавки? Сложный вопрос. Эрин щурится на пузырек — кокса осталось немного.

— Бери себе.

Вложив пузырек Роберту в руку, Эрин многозначительно на него смотрит и только потом покидает салон. Уходит.

Роберт отъезжает за угол дома и принимает остатки кокса. Гладит зубы в общепринятом жесте торчков. Ночь предстоит долгая, приход продлится несколько часов, Роберту захочется еще белого. Или депрессантов — чтобы унять гудящие нервы. Хоть бы у Дженны осталась заначка валиума.

Нет, вы посмотрите! Всего несколько часов назад он еще хандрил у себя дома, потом резко поехал в клуб, нанюхался коксу и теперь возвращается туда, откуда начал. Сейчас он сядет на тот же диван, примется за тот же джин и загрустит еще больше — потому что наступит абстяг. Как сказал Бакару Банзай, куда бы ты ни пошел — своего ты достиг.