Тито поглядывал из стороны в сторону, как будто пытался удостовериться, что его никто не подслушивает. Понизив голос до шепота, он взволнованно продолжил:

— Я уже говорил, что мой дядя был солдатом. Я многому у него научился; боюсь, как бы эту уловку не раскрыли. А если ее и не раскроют, уверен, герцог не позволит мастеру вернуться к нам, даже если будет уверен, что за стенами стоит целая армия.

— Возможно, — согласилась я. — Но если это произойдет, вместо нас придет настоящая армия Моро.

Тито покачал головой.

— Неужели ты не понимаешь? Каким бы обветшалым ни казался замок, он выдержал не одну осаду. У них есть колодец, да и продовольствия хватит надолго. Ты и вправду думаешь, что Моро захочет потратить недели, а, может, и месяцы, только ради того, чтобы спасти мастера и твоего отца?

— Но летательная машина…

— От нее не будет никакого толку! — воскликнул Тито, даже не дослушав мой довод. — Мы с тобой могли бы сами построить точно такую же для Моро, и я уверен, эта мысль уже приходила герцогу на ум. Для него не является секретом то, что эскизы Леонардо и все его записи остались в мастерской. Мы же успели поработать там не один день, чтобы понять принцип работы устройства.

— И мастер, и твой отец, или кто-то другой, — Тито подчеркнул паузу многозначительным взглядом, и я поняла, что под «другим» он имел в виду герцогиню Марианну, — все они заменимы. Ценность имеют только записи. Либо мы действуем сейчас, либо нам придется смириться с последствиями.

«А ведь он прав», — подумала я, и от осознания правоты его слов у меня внутри всё сжалось.

Каким бы гениальным художником и изобретателем ни был Леонардо, он не был ни военачальником, ни солдатом.

Более того, привязанность Моро к своему главному инженеру наверняка не выходила за пределы выгоды. Несомненно, перед таким покровителем как герцог заискивали многие художники и зодчие. Лодовико станет воевать лишь только в том случае, если это служит его тайным целям, но не из преданности и теплых чувств.

Я посмотрела на Ребекку, пытаясь понять, что она думает по этому поводу. На лице прачки застыло серьезное выражение, и она согласно кивнула.

— Боюсь, Тито прав, — сказала она без тени шутки. — Вряд ли герцог так просто согласится освободить твоего отца. А синьор Леонардо для него ценный заложник в противостоянии с герцогом Миланским. Однако у меня есть одна идея, как тайно вызволить твоего отца из замка. Только для этого нам надо сначала туда попасть.

Опять в корзине с бельем?

Этот вопрос мгновенно возник у меня в голове, но я вовремя прикусила язык. Должно быть, мастер уверен в преданности прачки, если позволил ей проделать с нами столь долгий путь. Если герцог Никодемо узнает, что человек, которого он принимал за Леонардо Флорентинца, на самом деле краснодеревщик Анджело, то отцу вряд ли удастся осуществить его смелый план побега.

Я вздохнула и кивнула Ребекке в ответ.

— Хорошо. Я согласен, что мы должны что-то предпринять. Каков тогда наш план?

Лицо Ребекки расплылось в хитрой улыбке.

— Такой же, как и в прошлый раз. Займемся стиркой.

Немногим позже я, снова облаченная в тунику подмастерья, сидела рядом с Ребеккой, которая, взяв в руки вожжи, направила повозку к воротам замка. Моим товарищам Лоренцо и Джованни мы сказали, что действуем по приказу Давида. Тем самым мы предотвратили возможные вопросы этой юной парочки. Новелла согласилась отвлечь Давида жалобой на вывихнутую лодыжку — этого времени нам должно было хватить, чтобы оказаться вне досягаемости прежде, чем он обнаружит наше отсутствие.

К несчастью, отвлечь старшего подмастерья от его обязанностей оказалось не так-то легко. Не успели мы пересечь и половину поля, как Тито незаметно схватил меня за руку и тихо сказал:

— Смотри, за нами едет Давид.

Я повернулась и точно увидела Давида. Облаченный в шлем и доспехи, он действительно скакал верхом вслед за нами. Покружив для виду у нас перед носом, он преградил нам путь и обнажил меч. Чтобы не врезаться в него, Ребекке пришлось натянуть вожжи и остановить кобылу.

— Что вы делаете? — гневно вопросил он, направив на нас свое оружие. — Мастер дал строгий приказ, чтобы никто не приближался к замку. Немедленно вернитесь обратно!

— Мы не можем этого сделать, — мягко возразила я. — Жизнь моего отца на волоске, а план мастера на грани провала. Мы должны попытаться спасти его своими силами, иначе они оба останутся пленниками Понтальбы.

Все так же крепко сжимая меч, Давид упрямо поджал губы.

— Мастер дал нам приказ, и мы должны ему подчиниться.

В поисках поддержки я посмотрела на Ребекку. Прачка ответила мне еле заметным кивком и добродушно обратилась к юноше:

— Ты хорошо выполнял свой долг, юноша. Более того, ты устроил отличное боевое представление для солдат на парапетах, — сказала она. — А теперь поклонись нам, чтобы они увидели, что всё в порядке, и пропусти нас.

— Я не могу этого сделать. Мастер доверил мне следить за учениками, и я не могу подвести его, — запротестовал Давид, но я успела заметить, что его рука, державшая меч, неуверенно дрогнула. — Пожалуйста, вернитесь обратно.

— И не подумаем, — возразила Ребекка, и в ее голосе прозвучала стальная твердость. — Если мы и дальше будем здесь прохлаждаться, солдаты могут заподозрить неладное. Не беспокойся, я скажу синьору Леонардо, что ты с честью выполнял свой долг. А эти ребята, — она кивком указала на Тито и меня, — понесут наказание, которое он сочтет для них нужным.

Меч в руке Давида дрогнул еще раз, однако, в конце концов, с тяжелым вздохом разочарования, Давид убрал его в ножны и отвесил нам из седла нарочито церемонный поклон.

— Так и быть. Разрешаю вам ехать дальше, если даже мой меч вам не указ, — раздраженно процедил он. Окинув нас с Тито презрительным взглядом, Давид добавил: — Какое бы наказание вам ни назначил мастер, запомните, что вы двое еще год не получите иного задания, кроме размешивания гипса. Поучитесь слушаться старших.

Я ответила Давиду полным раскаяния взглядом, но он не удостоил меня ответом. Каким бы малоприятным занятием ни было кипячение шкур животных, — а их кипятили для получения клееобразной субстанции, которой затем обрабатывали доски для палитры, — я была готова взяться и за более грязную работу, лишь бы спасти жизнь отца. В глазах Давида я увидела искру понимания, и мне стало ясно: в глубине души наш старший товарищ не винит нас за то, что мы делаем. Отсалютовав нам, он пришпорил коня и галопом направился обратно к лесу.

— Это препятствие мы преодолели, — облегченно вздохнув, сказала Ребекка и снова погнала кобылу вперед. — Теперь посмотрим, удастся ли нам справиться с солдатами у ворот.

Неторопливой рысью мы продолжили путь к замку. Утреннее солнце приятно грело нам спины, однако от грозного вида крепости по коже поползли мурашки, и я плотнее завернулась в отцовский плащ. Лицо прачки оставалось невозмутимым, но сидя рядом с ней, я заметила, что она, как и я, с напряжением ожидает то, что нам предстоит. А Тито…

Я повернулась и посмотрела на него. Хотя его изрытое оспинами лицо на первый взгляд сохраняло спокойствие, темные глаза моего товарища светились нетерпением. Я даже задумалась: что же подтолкнуло его к этой авантюре? Забота о моем отце или всё-таки жажда приключений? Ведь в каждом юноше живет мечта в одиночку победить целую армию, низвергнуть злого герцога и спасти прекрасную герцогиню.

Долго предаваться подобным размышлениям мне, однако, было не суждено, потому что вскоре мы доехали до ворот. Сквозь прутья решетки на нас уставился вооруженный пикой стражник. Узнав Ребекку, он сердито гаркнул:

— Что ты здесь забыла, прачка?

— Ты сам знаешь, что я здесь забыла, болван! — крикнула она в ответ и, усмехнувшись, перекинула мне поводья и спрыгнула с повозки. — Мне надо закончить стирку, — объяснила прачка и подошла к воротам. — В прошлый раз мы с моими мальчишками трудились с утра и до вечера, но работы оказалось больше, чем мы могли управиться за день. Я обещала дворецкому вернуться и закончить работу.

На лице привратника застыла ухмылка.

— Никого не велено ни впускать, ни выпускать без разрешения капитана. Неужели не видишь, что Понтальбу осаждает войско Милана?

— Войско Милана?

Ахнув в притворном удивлении и прижав руки к пышной груди, Ребекка с нарочитым изумлением окинула взглядом окрестности. Затем, рассмеявшись, повернулась к стражникам.

— Это тех, с позволения сказать, солдат, что я видела прячущимися в лесу, вы имеете в виду? Уж кто-кто, а эти точно не похожи на воинов, готовых ринуться в сражение.

К решетке подошел второй стражник и с интересом начал слушать их беседу. Немного постояв, он шутливо ткнул своего товарища локтем под ребра и ухмыльнулся Ребекке. Та в ответ кокетливо улыбнулась и поправила широкие юбки.

— Да они вообще не мужчины, если вы понимаете, что я имею в виду. Те, что попались мне, были увлечены игрой в кости и выпивкой. Они даже не обратили внимания на то, что мимо них проехала такая хорошенькая женщина, как я, не говоря уже о том, чтобы оторвать свои задницы от земли и пойти в бой. Я уже почти докатила до самых ваших ворот, прежде чем до них дошло, что мимо них кто-то проехал.

Стражники обменялись усмешками.

— Давай, что ли, пропустим прачку, чтобы она поведала нам о том, что видела там в лесу.

— С удовольствием поделюсь с вами увиденным, и не только, — ответила Ребекка, двусмысленно подмигнув им. — Только разрешите моим мальчуганам собирать белье, пока мы будем беседовать. Позвольте прачке заработать несколько сольдо.

Стражники отступили от решетки, чтобы обсудить ее просьбу, что наверняка сулило благоприятный исход. Впрочем, я сидела с равнодушным видом, притворяясь, будто происходящее мне неинтересно.

Но от волнения мое сердце стучало так сильно, что казалось, оно готово выскочить из моей груди даже через туго зашнурованный корсет, который мне пришлось надеть под рубаху. После недолгого обсуждения стражники, наконец, приняли решение.

— Можешь проезжать, — разрешил первый привратник, — только долго не задерживайся. Как только мальчишки соберут белье, сразу же поедете обратно. Недалеко от замка есть ручей, там можешь постирать, если не боишься миланских солдат.

— Пф! Уж я-то знаю, как надо разговаривать с солдатней! — ответила Ребекка, игриво подмигнув стоявшей перед нами парочке, и снова залезла на повозку. Послышался скрип досок и грохот цепей: ворота открылись, чтобы пропустить нас в замок.

Заехав во двор, наша повозка остановилась, и второй привратник взял лошадь под уздцы. Ребекка снова спешилась, а Тито занял ее место и взял поводья.

На мгновенье игривость исчезла с лица Ребекки, сменившись выражением усталости. Скажу честно, я не на шутку испугалась. Однако в следующую секунду усталость эта скрылась за напускной веселостью, и Ребекка уже погнала нас шутливым жестом.

— Дуйте отсюда, ребята. И давайте, поживее. Соберите белье, сложите его в корзины и возвращайтесь. Я буду ждать вас на этом же месте в обществе этих славных кавалеров, — сказала она, сопровождая свои слова красноречивым взглядом и беря стражников под руки.

Тито кивнул и подстегнул лошадь.

— Можешь себе представить, как нам повезло! — прошептала я ему на ухо, пока мы направлялись к кухням. — Мы сможем спрятать моего отца и герцогиню в корзины и вывезти их отсюда. Привратники не будут нас допрашивать, да и рыться в корзинах с бельем они тоже не станут. Ведь они сами разрешили нам забрать белье и вывезти его из замка через ворота.

— Как знать, вдруг это очередная уловка? — возразил Тито и, окинув меня странным взглядом, добавил: — Не будь слишком доверчивым, Дино, тебя ничего не стоит обвести вокруг пальца. Этот мир гораздо сложнее, чем ты думаешь.

Меня немного уязвило, что Тито не оценил моего воодушевления, но я не стала показывать разочарования. Подъехав к кухне, мы остановились. Туда-сюда, выполняя поручения повара, бегало несколько поварят. Скользнув по нам взглядом, они поспешили дальше.

«Интересно, знают ли остальные обитатели замка, что их ждет осада? По идее, они должны готовиться к возможному штурму», — подумалось мне.

Еще мне очень хотелось узнать, что стало с замечательной колесницей Леонардо. Мы прошли мимо главной двери, ведущей в большой зал, но там ее не оказалось. Хранить же колесницу в конюшнях вместе с повозками и телегами было неудобно из-за ее огромных размеров и острых кос.

Внезапно меня озарила догадка, и я улыбнулась. Герцог Никодемо, несомненно, знает об этом главном изобретении и, наверняка, как и в случае с летательной машиной, решил присвоить его себе. Скорее всего, колесница стоит в одном из внутренних двориков, дожидаясь той минуты, когда на нее придет взглянуть сам Никодемо.

Тем временем Тито копался в корзинах. Я была уверена, что они пусты, но, к моему удивлению, из одной из них он достал пару знакомых рубах.

— Смотри, Ребекка оставила их с прошлого нашего приезда сюда, — сказал Тито и бросил мне одну из них, а вторую быстро натянул на себя. — Теперь мы можем бродить тут неузнанными.

Я надела чужую рубаху поверх собственной, вдохнув приятный запах свежевыстиранного белья, благоухавшего — не в пример моей собственной испачканной тунике — мылом и чистотой. Я завязала пояс и кивнула Тито.

— Я отправлюсь искать отца. Думается, он на крыше, работает над летательной машиной. Оттуда я и начну поиски. А ты ступай в темницу и поищи там герцогиню. Возможно, герцог упрятал ее туда.

— Я, конечно, поищу, — согласился Тито, — но что мне делать, если я ее найду? Как мне ее освободить? Вряд ли стражник проявит любезность и одолжит мне ключ.

— Стражник вряд ли, а вот я — вполне.

Окинув товарища торжествующим взглядом, я потянулась к кошельку и жестом заправского фокусника извлекла из связки один из тяжелых кусков изогнутой проволоки, которые позаимствовала в кузнице Леонардо перед тем, как покинуть стены замка Сфорца.

— Я видела, как мастер открывает замки такой проволокой, — объяснила я, увидев на лице Тито недоумение. — Надо только просунуть ее в замок, как обычный ключ, и поворачивать до тех пор, пока замок не откроется. Особых умений, по-моему, это не требует.

— Думаю, лучше мне всё-таки подкрасться к стражнику сзади и украсть настоящий ключ, — с сомнением в голосе протянул Тито, тем не менее, послушно положил отмычку в кошелек. — Нам надо поторопиться. Попробуй найти какие-нибудь тряпки, которые можно будет накинуть поверх корзин.

С этими словами мы разошлись. Тито направился к кухонным постройкам, а я вернулась к главному зданию. Пройдя в широкие двери, я к своему удивлению обнаружила, — хотя, наверно мне и следовало этого ожидать, — что в большом зале снова толпились люди. Среди них были и солдаты, и мелкопоместная знать. Все они создавали некое столпотворение. Этим хаосом, сидя в высоком резном кресле, верховодил Никодемо ло Бьянко, герцог Понтальбы собственной персоной.

Сегодня он был одет в длинную черную тунику, поверх которой был накинут доходящий до щиколоток и подпоясанный кушаком камзол из белой с золотом парчи, отороченный густым черным мехом. Лысеющую голову венчала широкая шляпа из черного бархата с каймой из золотого шелка, отбрасывая тени на суровое, если не откровенное злобное лицо. Вместо того, чтобы сгладить черты, утонченность наряда, наоборот, подчеркивала жестокую линию рта и мешки под глазами.

Впрочем, еще более уродливым и отталкивающим, нежели он был на самом деле, герцога делал контраст. Ибо перед ним стоял человек, считавшийся самым красивым мужчиной миланского двора. Облаченный в сияющую кирасу, держа под мышкой шлем с ярким плюмажем, Леонардо говорил речь в свою защиту.

Спешно покинув поле зрения герцога, я нырнула в одну из ниш. Отсюда можно было спокойно наблюдать за происходящим, не боясь быть замеченной. По крайней мере, я очень надеялась остаться в тени. Мастер говорил размеренным тоном, однако, до меня долетала лишь часть произносимых им слов — остальные тонули в шуме голосов. Похоже, присутствующих в зале его речь не слишком-то убедила.

Внезапно Никодемо поднял руку в упреждающем жесте.

— Довольно! — воскликнул он, и его резкий голос гулко прозвучал под сводами зала. Когда, наконец, воцарилась полная тишина, он обратился к мастеру: — Я выслушал ваши обвинения, капитан. Вы облекли их в цветистые выражения, намереваясь убедить меня в том, что вы находитесь здесь в качестве союзника, а не врага. Но по сути своей они так и остались обвинениями.

Герцог встал и указал жирным пальцем в сторону Леонардо.

— Вы с Лодовико можете сколько угодно пытаться перехитрить меня, но я не дурак! Вы пришли ко мне с ложным обвинением, чтобы дать повод расторгнуть наш договор. — Определенно довольный тем, что ему удалось, по собственному мнению, поставить незваного гостя на место, герцог Понтальбы снова сел в кресло. — Итак, я вынужден принять решение, — продолжил Никодемо более спокойным тоном. — Я могу позволить вам вернуться с вашими людьми в Милан, чтобы вы могли передать своему герцогу, что у Понтальбы нет ничего, ему принадлежащего… или же я могу держать вас здесь до тех пор, пока Лодовико не приедет и не извинится передо мной лично.

— Мои люди ждут меня, ваше сиятельство, — холодно ответил Леонардо. — Если я к полудню не вернусь к ним целым и невредимым, они подумают, что меня схватили, и сочтут это проявлением враждебности с вашей стороны. Что касается моих цветистых обвинений…

Леонардо замолчал и пожал плечами.

— Точно так же как у Понтальбы есть свои соглядатаи в Милане, свои шпионы есть и у Милана в Понтальбе. Давайте не будем это отрицать. Тогда позвольте мне говорить прямо.

— Что ж, говорите! — разрешил герцог с ироничным кивком.

Кивнув в ответ, мастер продолжил:

— Нам известно, что у вас в плену находится придворный инженер Лодовико — великий гений Леонардо, человек несравненных талантов, известный во всей Италии. Кроме того, нам известно, что вы похитили его прекрасное изобретение, подобного которому еще не видывал свет, и которое вы намерены использовать отнюдь не в благих целях.

Мастер для пущей выразительности снова сделал паузу, а затем, подобно лицедею, готовящемуся показать свой коронный номер, взмахнул рукой.

— Итак, вот последнее слово герцога Миланского. Без промедления верните изобретателя и машину, и его сиятельство забудет о вашем прискорбном нарушении союзнического договора.

— А если я откажусь? — ответил Никодемо с кривой ухмылкой.

Леонардо снова пожал плечами.

— В случае отказа приготовьтесь к осаде, которую вам не выдержать.

В зале снова поднялся гул, на этот раз еще более громкий. Я напряженно наблюдала за тем, как придворные и военные в удивлении взволнованно прикрывают рукой рты, как пальцы поглаживают рукоятки мечей. На моих глазах ситуация в считанные мгновения стала опасной. Более того, у меня оставалось все меньше времени, чтобы найти отца, прежде чем стражникам отдадут приказ закрыть ворота.

Я уже приготовилась улизнуть из зала так же незаметно, как и вошла, когда услышала какой-то шум в глубине помещения. По проходу, прямо к герцогу, широким шагом направлялись двое солдат. Третьего человека они тащили за собой, схватив его за руки. И хотя из-за спин людей, столпившихся для лучшего обзора ближе к проходу, у меня не получилось рассмотреть его лицо, я к собственному великому удивлению тотчас узнала его осанку и копну темных волос.

Подойдя к месту, где стоял Леонардо, солдаты отпустили своего пленника, и отошли на несколько шагов назад. Герцог Никодемо хищным взглядом окинул двух стоявших перед ним мужчин, и на его лице вновь заиграла недобрая улыбка.

— Видите, капитан, я не такой уж и безрассудный человек, — сказал он с холодной веселостью в голосе. — Я выполняю часть ваших требований. Вот ваш исчезнувший мастер-инженер Леонардо Флорентинец.