IX

Военный лагерь Первого Круга Ком-Стара,

Остров Хилтон-Хид, Северная Америка, Терра

15 сентября 3049 г.

Миндо Уотерли, примас Ком-Стара, протянула руку вошедшему:

– Да пребудет с вами благословенный Блейк, военный регент!

Рослый мужчина преклонил колени столь же решительно, как обычно приветствовал других воинов. Затем он пожал протянутую ему руку, позволив ее пальцам обхватить свой указательный палец, и, приподняв, коснулся их губами.

– Благодарю, примас, – молвил он, распрямившись.

– Желаю вам того же.

Ее поразила блестящая выправка и мощь его плоти, неподвластные бремени лет и ран, оставленных долгой службой. Обрамлявшая голову черная повязка стягивала ниспадавшие седые пряди волос и скрывала пустоту правой глазницы. Словно намекая на возраст мужчины, его левый глаз излучал мудрость старого ворона, однако у Миндо возникло ощущение, что внутренняя умиротворенность, пронизавшая его осанку, не соответствовала этому впечатлению.

«Боюсь, что годы службы в должности примаса состарили меня куда больше, чем должность военного регента – тебя». Казалось, ее тело наполнила выматывающая душу свинцовая тяжесть, а каждый вдох приходилось делать в безвоздушном пространстве. «Твоя сила – в спокойствии. Дарована ли она тебе годами, проведенными в монастыре Синдиката, или ты накопил ее, следуя тайным практикам Ком-Стара?»

Миндо заставила себя улыбнуться, когда просунула правую руку в левый рукав.

– Прежде чем мы начнем, я хочу поздравить вас. Военный регент смутился:

– Поздравить меня?

– Сегодня вам исполняется семьдесят восемь лет. Неплохое достижение, Анастасий Фохт.

Фохт скрестил руки на груди, как бы поежившись от холода.

– Положим, что так. Мой день рождения – это... это скорее часть моей прежней жизни, и мне трудно привыкнуть к этому. Действительно, я считаю началом своей жизни переход в другую веру. – Он улыбнулся уголками губ. – Благодаря этому мне кажется, что я втрое моложе.

Скрывая зависть под маской дружелюбия, примас произнесла:

– Святой Блейк и вправду благословил вас. Военный регент признательно склонился в реверансе, но его широкая улыбка исчезла.

– Я прибыл сразу, как только мой штаб завершил предварительное изучение присланных вами материалов. Орбитальному кораблю пришлось изменить направление входа в плотные слои атмосферы, обходя стороной сильный шторм в заливе, в противном случае я прибыл бы раньше.

– Меня эти данные встревожили, а вас?

– Меня тоже, госпожа примас. И даже более того. Донесения о боях на Периферии показались мне странными.

Брови Миндо изогнулись.

– Ясное дело. Если бы я не посчитала необычными сообщения, полученные нашим центром на Верзанди, я бы не отправила вам копии и не вызвала бы сюда. Я уж постаралась выполнить свой долг перед Гончими Келла и потратить как можно больше их же денег, чтобы передать это донесение на их базу.

Фохт разжал руки.

– Бои на Периферии, особенно в зоне Конфедерации Оберона, вообще-то ничем особым не выделялись. Войны бандформирований где-то на дальних рубежах обычно позволяли людям знать, где противник споткнулся или расквасил нос наемникам, отправив их восвояси. В своих донесениях они редко сообщали о раненых и убитых или потерях боевых роботов, но уж в исходе боя редко приходилось сомневаться, поскольку сторона, потерпевшая поражение, не стремилась рекламировать свою слабость.

Регент начал расхаживать вперед и назад, взметая и отбрасывая длинными ногами белую мантию.

– В данном случае мы ничего не услышали от Кенни Риана, а это значит, что он не вышел победителем в схватке с Гончими Келла. Ничто, кроме смерти, не помешало бы ему хвастливо растрезвонить о своей победе. Гончие Келла признали поражение, но отрицают, что потерпели его от банды Риана. И это звучит правдиво, вопреки факту, что Гончие послали охотиться за бандитами только одну роту. Даже без Моргана Келла, во главе с его племянником Кристианом, Дэном Аллардом или Акирой Брахе Гончие вполне бы справились с группировкой бандитов.

Миндо почувствовала, что начинает раздражаться.

– Регент, в вашем анализе упущены некоторые более очевидные ответы на эту загадку. Мог ли капитан Вилсон солгать, чтобы скрыть гибель Фелана Келла? Безусловно, смерть сына вызвала бы ярость у Моргана Келла.

Фохт сощурил левый глаз, как бы припоминая что-то давно забытое.

– Это правда, и я бы не хотел иметь дело с разъяренным Морганом Келлом, независимо от обстоятельств. Я бы согласился с вашим разъяснением, если бы оно основывалось на данных синхронной записи боя, которые не были включены ими в сообщение, переданное нами по их просьбе.

Миндо кивнула и отбросила локон за левое ухо.

– Я не была водителем боевого робота и, видимо, не понимаю то значение, которое вы придаете этой информации.

Фохт снисходительно улыбнулся.

– Уникальны не только эти данные, внимания заслуживает и сам факт передачи их по радиосвязи. Для полного текущего контроля за состоянием всех систем каждый боевой робот оснащен аппаратурой синхронной записи всех данных, поступающих от сенсорных датчиков во время боевых действий. Если обеспечена сохранность записей, то после боя можно их заново просмотреть. Например, находясь в тренажере, водитель может увидеть на своих мониторах и системах вооружений в точности все, что происходило во время боя.

Военный регент сжал кисти рук.

– Келл совершил отчаянный поступок. Передавая данные по этому каналу, он понимал, что их могут получить как друзья, так и враги. Связь была отвратительной скорее из-за электромагнитных помех, характерных для Стенаний Сизифа, а не вследствие сбоев в аппаратуре в момент передачи.

Безотчетный ужас всколыхнулся в глубине подсознания Уотерли, но она все еще не осознавала его истоков.

– Итак, щенок Моргана Келла не унаследовал стальные нервы своего папаши и струхнул... Взмахом руки Фохт прервал ее:

– Фелан, возможно, и не ровня отцу, но, судя по записи боя, с нервишками у него все в порядке. Он оценил полную неординарность противника и понял, что не сможет избежать стычки с ним. Его радиопослание подобно предсмертному воплю обреченного на гибель, который взывает к выжившим.

Регент хлопнул в ладоши:

– Компьютер, восстанови голограмму первого боевого робота, зафиксированного Келлом. Проанализируй и покажи в масштабе один к десяти.

Безмолвно повинуясь приказу, компьютер реконструировал голограмму монстра, своим обликом напоминавшего нечто среднее между «Катапультой» и «Мародером», который переломил хребет «Саранче» и свернул голову «Волкодаву» Фелана Келла. Даже высотой в один метр робот выглядел устрашающе. «Он источает ненависть». Дрожь пробежала по спине Миндо, натужно старавшейся скрыть чувство отвращения, появившееся на лице.

Впрочем, регент уставился вовсе не на нее. Словно волк, крадущийся к добыче, он медленно обошел голограмму, рывками переводя взгляд и высматривая изъяны в конструкции. Не обнаружив их, он криво ухмыльнулся и кивнул, исполненный восхищения и уважения.

– Госпожа примас, я назвал бы эту модель «Бешеным Котом».

Как и «Катапульта», этот боевой робот горделиво нес две установки для запуска ракет дальнего радиуса действия, по одной с обеих сторон выпяченного вперед торса. Он двигался на птичьих ногах то вприпрыжку, то вприсядку, впрочем, водитель, кажется, хорошо приноровился к такой поступи. Неплохое достижение, если учесть слабую силу притяжения астероида. Стандартное вооружение «Катапульты» дополняют две системы навесного оружия, как у «Мародера». Большие лазеры были расположены выше средних лазеров. Вооружение завершали два средних лазера, по одному с каждой стороны торса, и две автоматические пушки, размещающиеся по центру. Да уж, впечатление что надо.

«Имея армию таких боевых роботов, мы быстро воплотили бы в жизнь мечту Блейка об объединенном человечестве». Сквозь голограмму Миндо пристально посмотрела на Фохта.

– Я прикажу нашим спецам модифицировать наши «Катапульты» в соответствии с этой моделью.

Брови регента взметнулись, выдав на мгновение вспышку гнева, которая тотчас утихла, словно погашенная волевым усилием.

– Боюсь, это невозможно. На записи боя вы видели, что Фелан Келл атаковал боевой робот противника, но не смог повредить его. Создав машину, оснащенную таким оружием, нам не удастся защитить ее как следует броней. С другой стороны, если мы обеспечим необходимую броневую защиту, боевой робот не сможет передвигаться из-за недостаточной мощи энергетической установки. Короче говоря, либо этот робот оснащен невероятно легкой, но прочной броней, либо его реактор превосходит по своим возможностям все, что мы можем противопоставить.

Миндо помрачнела. «Новая технология в руках чужаков, а не Ком-Стара!»

– Ужасно! – Фохт мрачно кивнул в знак согласия. – Дела плохи. Новые роботы поражали цели с дистанций, превышающих в три, а то и в четыре раза возможности наших систем вооружений. Судя по всему, системы охлаждения у них просто превосходны или их водители способны переносить ужасную жару, вызванную интенсивным огнем, в котором изжарился бы любой воин Государств-Наследников.

Миндо жевала нижнюю губу, силясь прекратить ее дрожь.

– Что за чертовщина? Военный регент пожал плечами:

– Судя по всему, их роботы превосходят все известные нам технологии. Перед тем как отправиться к вам, я и мои эксперты ломали голову над вопросом: где созданы эти машины и кто их водит?

Примас полуприкрыла свои черные глаза.

– Неужто армия Керенского вернулась за нашими душами?

Регент по военным вопросам глубоко вздохнул, прежде чем ответить:

– Это одна из самых распространенных гипотез, но некоторые поверхностные наблюдения противоречат ей. Конструкция неведомых роботов совершенно отличается от боевой техники армии Звездной Лиги, которая покинула Внутреннюю Сферу триста лет тому назад. Отступая, люди Керенского захватили с собой обслуживающий персонал, но не взяли исследователей и промышленное оборудование.

– А много ли нам известно? Если учесть, сколько интеллигентов вырезали перед Первой войной за Наследие, то можем ли мы с уверенностью определить, кто погиб в войне, а кто сгинул до нее?

Фохт склонил голову перед повелительницей.

– Ваш довод весом, госпожа примас. Тем не менее существуют другие причины, которые также заставляют усомниться в том, что гипотеза об армии Керенского является решением этой загадки. Например, эмблемы на загадочных роботах не похожи на какие-либо из известных подразделений Звездной Лиги. Но важнее всего то, что посланные за Керенским разведотряды, несмотря на тщательный поиск, потеряли его следы на расстоянии в сто тридцать световых лет от границ Периферии. Генерал Керенский и его люди надолго изгнаны отсюда.

Миндо вскинула голову:

– И все же вам не следует с такой легкостью отвергать возможность возвращения людей Керенского. Фохт покачал головой:

– Если у вас возникло впечатление, что мы легко исключили версию возвращения вооруженных сил Звездной Лиги, то мне следует извиниться. Нет, наш анализ был долгим и тщательным, и все же мы отвергли этот вариант. Госпожа примас, учтите, что «возвращение» стало жупелом, которым размахивают все, кому не лень, истолковывая появление любого необычного отряда во владениях Государств-Наследников. Например, Волчьи Драгуны были последними в длинном ряду тех, кому навесили ярлык посланцев Керенского. А сколько масла подлило в огонь прозвище Черной Вдовы. Пусть так, но Драгуны – и все их предшественники – имели на вооружении боевые роботы, конструкция и тактико-технические данные которых восходят ко временам Звездной Лиги. Кроме того, мы не получали сведений, что люди Керенского владеют информацией или средствами для создания новых боевых машин, подобных этим.

– Я знаю. – Миндо сцепила руки на уровне талии, стараясь казаться невозмутимой. – Так какое же объяснение предпочли вы?

Регент на мгновение заколебался.

– Большинство версий тривиальны и касаются либо отрядов бандитов с Периферии, совершающих набеги на заброшенные исследовательские станции канувшей в Лету Звездной Лиги, либо являются очередной байкой про одну «забытую колонию». И все же никто из них не обладает технологиями, превосходящими технический уровень эры Звездной Лиги. Необходимо получить дополнительную информацию, которая подтвердит какую-то из версий. Но я уверен, что мы не должны исключать возможность столкновения с нелюдьми.

«Невозможно!» Миндо содрогнулась при мысли о другой разумной расе. Мысль эта потрясала сами основы ее представлений о реальности. Ее учили тому, что человечество является венцом эволюционного развития и предназначено править звездами. Конечно же Ком-Стар волею судеб возглавит человечество и осуществит предназначение. В своих мыслях она упорно отрицала саму возможность существования других разумных существ во Вселенной, но если таковые и были, то их следовало уничтожить.

Миндо свирепо уставилась на Фохта.

– Почему нелюди используют боевые роботы, удивительно похожие на наши?

Мимолетная улыбка военного регента встревожила ее.

– Ответ и прост и ужасен. Эта раса достигла высшего эволюционного развития – она целенаправленно манипулирует генами. Они быстро и эффективно приспосабливаются. Они формируются в соответствии со средой обитания и затем изменяют ее, расширяя выбранную нишу.

Прежде чем она смогла высказать возражения, Фохт продолжил разъяснения:

– Давайте вспомним о протонариях с планеты Гэмбир, относящейся к владениям Дэвиона. Эти многоклеточные твари впитывают и усваивают генетический материал из поглощаемой пищи. Испытывая недостаток в еде, они пожирают растения и вырабатывают хлоропласты и таким образом производят для себя пищу. Когда Гэмбир вывели на орбиту, между планетой и солнцем образовалось облако пыли и протонарии пожирали гнилостные бактерии, питавшиеся погибшими растениями.

– Если вы помните, сорок лет тому назад протонарии пользовались большим спросом, как новинка. Их разводили в аквариумах и кормили растворами с бактериями, которые имели гены разной расцветки, включая и светящиеся. В результате емкость с протонариями наполнялась разноцветной кружащейся массой, которая могла даже светиться в темноте.

Миндо тревожно насупила брови.

– Регент, вы говорите о простейших организмах, которые при всем желании не способны управлять боевыми роботами.

Быстрым кивком Фохт выказал свое согласие.

– Госпожа примас, представьте существо более высокого уровня, способное производить более сложные генетические ассимиляции. Достаточно ему добыть генетический материал человека, и оно примет наш облик. И если оно способно сознательно манипулировать своим развитием, то, естественно, сможет увеличить до предела свой новый потенциал.

Миндо содрогнулась:

– Проклятье Блейка! Как Керенский смог овладеть этим?!

Регент скорбно поник головой, словно печалясь о безвременной кончине выдающегося военного стратега.

– Как бы абсурдно это ни выглядело, но нам не следует игнорировать возможность, что Керенский и его люди где-то сделали остановку на планете, породившей этих тварей, которые и покончили с ними. До нас же не доходили сведения о Керенском или его людях, а это попросту может означать, что с ними все кончено.

В его голосе звучала боль, а взгляд добрых глаз устремился куда-то вдаль.

– Нападения можно ожидать откуда угодно. По-моему, самое ужасное происходит, когда нас предают те, кого мы любим. Представляю себе, как одна из этих тварей раскапывает могилу и пожирает истлевшие останки. Проходит неделя, а может, месяц или год – черт его знает, как долго это длится, – и тварь принимает облик человека, ДНК которого сожрала.

Руки Миндо повисли по бокам и сжались в кулаки.

– Эти существа могут быть дружелюбно приняты оставшимися родственниками. Даже если они ничего не вспомнят о прошлой жизни, само их появление будет воспринято как чудо.

– Хуже того, – продолжив регент. – В облике детей их могут принимать в семьи. Они получат воспитание и образование, как люди. Способность к приспособлению наделяет их повышенной степенью выживаемости. Способности переносить жару в боевом роботе и манипулировать своим генетическим кодом позволят им стать лучшими водителями роботов, быстро поступить на службу в вооруженные силы и в какой-то момент развязать войну против человеческой расы.

Он указал на голограмму «Бешеного Кота»: Они совершили технологический прорыв, увеличив мощность двигательной установки и одновременно уменьшив ее размеры. Модифицировав системы оружия, они достигли превосходства в огневой мощи боевых роботов и уничтожили народ Керенского в сражениях за каждую планету. Похоже, это геноцид.

– Почему они явились сюда? – настойчиво спросила Миндо. – Почему они не позволили Керенскому возвратиться?

Фохт пожал плечами:

– Причин множество, но две напрашиваются, не сходя с места. Благодаря своим действиям они стали подобны людям. Они устремились сюда, потому что наши планеты больше подходят для жизни человека и мы обладаем всем, что составляет культуру человека.

Являясь порождением военной организации, они, по-видимому, агрессивны и настроены воинственно, а значит, их следует уважать и опасаться. Кроме того, их дисциплина почти соответствует воинскому кодексу бусидо, которому следуют в Синдикате Драконов. Я также готов предположить, что бахвальство, пьянство и азартные игры для них почти священны. Царит культ чести и долга, а это значит, что они не подготовлены к хитрости и изворотливости.

Миндо медленно перевела дух, тщетно пытаясь избавиться от напряжения в теле.

– Мы должны разузнать, чего они хотят, и определить, способны ли они добиться этого. Фохт приободрился:

– Я готов отправиться в любое время.

– Нет. Вы слишком ценны для Ком-Стара.

– Позволю себе не согласиться с вами, госпожа примас. – Регент осторожно улыбнулся. – Мои младшие офицеры более чем способны обучать и натаскивать ваших бойцов. Я готов также предположить, что в случае если эта самая абсурдная версия окажется верной, то сам факт, что вы отправили в качестве посланца представителя высшего военного руководства Ком-Стара, будет воспринят как знак огромного уважения. И возможно, они разоткровенничаются, что позволит нам повлиять на них. Если же правда окажется незамысловатой, то я осмелюсь предположить, что дружеские отношения с Ком-Старом еще никому не помешали.

Поколебавшись, Миндо кивнула в знак согласия:

– Прекрасно. Отправляйтесь на Периферию без промедления.

Анастасий Фохт повернулся, чтобы удалиться, но Миндо остановила его:

– Регент, вы упомянули две возможные причины, по которым нелюди заявятся к Государствам-Наследникам, но изложили только одну. А какова вторая?

Она заметила, как Фохт вздрогнул всем телом от отвращения, когда обернулся и посмотрел ей прямо в глаза.

– Именно по этой причине Гончие Келла никогда не найдут останки Фелана Келла и бандитов Риана. – Он сглотнул подступивший к горлу комок. – Их гонит нужда. Нелюди хотят до предела развить свой потенциал, а для этого требуется свежий корм. Они устремились сюда, чтобы снять урожай человечины.

 

X

Борт шаттла «Дьявольский остров»

Местоположение неизвестно

Дата неизвестна

Фелан Келл попытался сопротивляться двум верзилам, силой усаживавшим его в кресле. «Дьявольщина, откуда только берутся такие бугаи?» Он никогда не считал себя особо крутым и сильным, но так грубо обращаться с собой он не позволял никому с раннего детства. Напрягаясь, Фелан старался высвободить запястья из лап громил, но не мог. «Кажется, моя возня доставляет им одно удовольствие. Они рады помериться силой».

Небрежно втолкнув его в металлическое кресло с высокой спинкой, они защелкнули наручники, приковав его запястья, стянули ремнями предплечья и связали ноги. Оба действовали со сноровкой врачей, заботливо ухаживающих за пациентом. Закончив приготовления, дылды удалились, прикрыв за собой дверь.

Фелан решил не испытывать прочность пут. «Синтетические ремни тянутся, но не рвутся. Да и как избавишься от металлических наручников?! Глупо попусту тратить силы».

Он быстро оглядел ничем не примечательное помещение. Комната размером три на три метра и кресло, привернутое болтами к полу, были покрашены в ровный серый цвет. Углубленные лампы над головой мерцали мягким светом, которого вполне хватало, чтобы Фелан мог видеть на идеальных поверхностях свое отражение. Он сидел лицом к зеркальной доске, расположенной по центру стены.

Фелан ухмыльнулся: «Цвет, как в моем кубрике, и такой же коридор. Парни, смастерившие этот приют для непокорных водителей роботов, лишены воображения. Все же было бы неплохо выбраться из этой камеры. Проведешь здесь месячишко, разговаривая с собой, и рехнешься».

Он взглянул на правый кулак. Запястье опоясывал браслет, сплетенный из белой синтетической нити. Мягкий материал не раздражал кожу и был стянут ровно на столько, чтобы не вызывать физический дискомфорт. И тем не менее он не нравился Фелану.

Скрытый на потолке громкоговоритель ожил:

– Приступаем к записи первого допроса заключенного 1509491. Объект мужского пола, по-видимому, оправился от легких ранений, полученных при захвате.

Слушая бесстрастный, словно на медосмотре, голос, Фелан ощутил, как по его спине пробежали мурашки. «Ранения?» Он почувствовал боль между лопатками, но вспышка затаившейся злости отвлекла его внимание. «Должно быть, меня контузило. Я не помню, что произошло после того, как катапультировался из „Рычащего“. Полная пустота. Даже не почувствовал ранения».

Ослепительно яркий луч прожектора внезапно вспыхнул и предательски осветил Фелана с головы до пят. Мужской, как будто автоматический голос проскрипел числа и слова:

– 1509491, назовите свое имя.

Голос заколебался и затем повторил требование:

– 1509491, назовите свое имя. – И хотя он произнес слова, как прежде, его тон едва заметно изменился с нейтрального на более враждебный.

Фелан пристально посмотрел в отражение своих глаз.

– Фелан Патрик Келл.

В голосе мелькнуло раздражение:

– Ложь вам не поможет.

Фелан откинулся на спинку стула, но голову наклонил вперед, щадя глаза. Он уже чувствовал жар от света, опалившего копну его черных волос.

– Меня зовут Фелан Патрик Келл.

– Очень хорошо. – Голос был исполнен уверенности в том, что он по-прежнему лжет, и не сулил ничего, кроме зловещих последствий. Впрочем, допрос продолжался. – Где твой кодекс?

Из-под полуопущенных ресниц Фелан смотрел на свое отражение.

– Мой кодекс?

– Где твой кодекс?

Молодой наемник насупился.

– Какой еще кодекс?

– Хитрость не поможет тебе. Мы будем спрашивать, пока не добьемся, чего хотим.

Фелан напрягся, пытаясь освободить руки.

– Я не знаю, о чем вы треплетесь.

– Кто твой отец?

Тон Фелана смягчился:

– Полковник Морган Келл. Морган Финн Келл.

– Кто твоя мать?

– Саломея Уорд Келл.

Другой голос, явно мужской, раздался в динамике:

– Имеет ли твоя мать отношение к капитану Майклу Уорду из вооруженных сил Звездной Лиги? – Во втором голосе слышалось больше сочувствия, и Фелан сразу захотел дать ответ, который понравился бы ему.

«Не спеши, Фелан, осторожней. Плохой и хороший следователи – обычный прием, используемый на допросе». Он уставился в стекло перед собой.

– Да, с обеих сторон семьи. Ее отец и мать были дальними родственниками.

Резкий голос раздраженно задал вопрос:

– Тебе знакомо имя Джейл?

Раздражение резкого голоса передалось Фелану.

– Черт его знает! – И только он пробурчал ответ, как что-то промелькнуло на задворках его памяти. – Стоп! Джейл был сыном Майкла Уорда. Поговаривали, что он занял должность отца и отправился вместе с генералом Керенским.

В следующем вопросе, который задал приятный голос, казалось, звучало уже любопытство:

– Ты в этом уверен?

Фелан пожал плечами, насколько позволили путы:

– Уверен, если вообще можно доверять легендам о давнем прошлом семьи. Все это где-то записано, и я никогда не старался запомнить.

И вновь раздался раздраженный голос:

– Где твой кодекс?

Фелан процедил сквозь зубы:

– Какой еще кодекс?

В ответ голоса замолкли. Динамик заглох. На мгновение безотчетный страх, от которого он, казалось, уже избавился, словно пущенная стрела пронзил Фелана. «Возьми себя в руки! Ты так долго был в одиночном заключении, что любой контакт кажется удачей». Он поднял глаза на свое отражение. "Проще простого запрограммировать компьютер на эти вопросы и ответы.

Фелан ухмыльнулся и слегка хихикнул. "Черт возьми! Да тебе было только двенадцать, когда ты смастерил синтезатор, реагирующий на звук. Когда мать приоткрывала дверь комнаты, чтобы ночью проверить тебя, поворачивались петли и синтезатор издавал сонливые звуки посапывания, которые убеждали ее в том, что ты спишь. Ты морочил ей голову по крайней мере неделю, пока обучался игре в покер в офицерской общаге для старых холостяков.

Он снова бросил взгляд на серебристое зеркало. «Ничего в этих голосах не указывает на то, что они принадлежат людям. И особенно раздраженный голос. Если это голос человека, то его хозяин очень некоммуникабелен».

И снова в скрытом динамике послышался треск, и раздался приятный голос:

– Извините за задержку. Буду рад, если наш первый разговор окажется дружелюбным.

– По-вашему, это возможно?

– Уверен.

– Великолепно.

Фелан услышал в динамике какие-то щелчки – «Стук клавиш на клавиатуре?» – прежде чем раздался следующий вопрос:

– Ты действительно ничего не знаешь о кодексе?

Фелан покачал головой:

– Не имею ни малейшего представления. Даже не припомню, слышал ли я вообще о нем.

– Кодекс является расшифровкой твоего генетического кода. Он очень важен.

Фелан прикусил нижнюю губу.

– Я еще не знаю, что такое кодекс, но у меня есть какой-то генотип. То есть каждый в роте наемников имеет его. Мы используем его для идентификации людей в случае гибели. Но вся информация хранится в штаб-квартире.

– Интересно. – Голос, кажется, благодарил Фелана за откровенный ответ. – Ты упомянул, что служишь в роте наемников. Какой именно?

Фелан качнулся на стуле назад.

– Гончие Келла.

«Вот те на! Кто не знает о Гончих Келла?!»

– Я служу во Втором полку.

Приятный голос дрогнул от недоверия:

– Два полка? Банда наемников состоит из двух полков?

Безотчетный страх вгрызся в кишки Фелана. «От этой новости его голос зазвучал неуверенно и обеспокоенно. Но ведь Гончие имеют второй полк последние девять лет. Катрин Штайнер завещала после смерти сформировать на ее деньги второй полк Гончих. А денежек было в достатке. В подлиннике завещания, который передал моему отцу и его брату Артур Лювон, муж Катрин, сообщалось о том, как они сформировали первый полк Гончих Келла. Благодаря деньгам Катрин Гончих стало вдвое больше, и мы получили столько финансовой свободы, сколько никогда прежде не имели».

Он посмотрел в зеркало и, насколько позволяли обстоятельства, постарался сохранить расслабленное и дружелюбное выражение лица. За личиной бесстрастия в его сознании уже вовсю заработали фильтры, не позволявшие разболтать данные, которыми можно злоупотребить. Пока же он не смог определить характер угрозы, исходившей от тех, кто его пленил. Сначала он думал, что схвачен и стал пленником одной из сторон, участвующих в междоусобице на Периферии. Но теперь он усомнился в этом.

Приятный голос восстановил самообладание.

– Ты сказал, что служил в банде наемников в составе двух полков. Эти полки состоят из боевых роботов?

Фелан серьезно кивнул, не обращая внимания на холодный пот, струящийся по спине:

– Да. Знаю, что мы – одно из самых малочисленных подразделений наемников. Но недостаток количества компенсировался качеством.

Он слушал биение своего сердца, ожидая увидеть, какой эффект эта ложь произведет на допрашивающего.

– И эти подразделения являются наемными по своей сути? Они не принадлежат Лорду? – В голосе звучало сомнение, сквозь которое слышалась настойчивость и что-то еще.

«Осторожно, Фелан. От этого ответа многое зависит». Молодой наемник тяжко сглотнул.

– Прежде всего наемники принадлежат тому, кто их нанял. Но, – добавил он быстро, – многие наемники не примут предложение от титулованных особ, которых считают неразборчивыми в средствах. Многим не нравится выступать в роли надсмотрщиков или полицейских. Наемники предпочитают участвовать в войнах, и в этом их суть.

И снова раздался резкий голос, исполненный торжества:

– А преследование бандитов разве не является делом полицейских?

Надменный тон вопроса кольнул Фелана.

– Судя по вопросу, преследование бандитов у вас почему-то не в почете. Но тогда почему вы там гнались за ними? – Фелан ухмыльнулся. – По крайней мере, когда мы с товарищем готовились атаковать врагов, наши силы были равны. Без вашего вмешательства схватка была бы честной.

Зеркало дрогнуло, как будто кто-то глухо ударил по нему с обратной стороны. Фелан вскинул голову и широко улыбнулся невидимым следователям. «Если вы так реагируете на подобную незначительную словесную колкость, подождите, когда я вставлю вам по первое число».

Приятный голос продолжил допрос. По смягчившемуся тону Фелан понял, что добился некоторого уважения, осадив хозяина резкого голоса. И хотя тот больше не задавал вопросов, по некоторым формулировкам в них наемник понял, что Вспыльчивый – так окрестил его мысленно Фелан – все еще находится в комнате и слушает допрос. Фелан прибегал к обороне каждый раз, когда задавался враждебный вопрос, что случалось достаточно часто, и почти не проговаривался.

Склонившись на стуле с высокой спинкой, мужчина средних лет, опираясь локтем левой руки на подлокотник, теребил седые усы и козлиную бородку. Его голубые глаза напряженно следили за строками текста, появлявшимися на терминале передачи данных. Желтый свет, исходивший от монитора, играл золотистыми отблесками в его коротких волосах. Он просмотрел до конца поступившую информацию и, нажав правой рукой на клавишу, выключил терминал.

Когда он поднял глаза, то другой мужчина, находившийся в комнате, обратил на него свое внимание. Едва заметным движением правой руки он позволил седому расслабиться.

– Звездный командующий, эта информация наиболее интересна. Большая часть разведданных, полученных нами от обитателей Периферии, является полнейшей чушью, основанной на слухах столетней давности, домыслах и иллюзиях. С другой стороны, этот Фелан Келл достаточно осведомлен. И разумен, чтобы скрывать это, – сказал тот.

Командующий кивнул, соглашаясь. В комнате с приглушенным освещением его темно-серая форма казалась черной, и маленькие красные звездочки на воротнике оставались незаметными, пока не вспыхивали рубиновым цветом.

– Совершенно верно, Хан. По оценке врачей, восстановивших его от повреждений, ему от восемнадцати до двадцати трех лет. Это подтверждает его признание в том, что ему восемнадцать. Судя по записи стычки, когда его захватили, он довольно неплохо управляет боевым роботом.

Высокий мужчина задумчиво кивнул, снова погладив левой рукой бородку.

– Почему его имя совпадает с названием подразделения наемников? Он что, сын полка?

Звездный командующий пожал плечами:

– Нет, Хан. Маловероятно, чтобы сын полка так быстро получил это имя. Мне кажется, что он имеет отношение к роду, которому принадлежит эта боевая часть. Более того, можно предположить, что он в немилости и поэтому отправлен служить на Периферию. Возможно, как и мы, Гончие Келла проводят обучение личного состава, заставляя его охотиться за всяким сбродом.

– Возможно, Командующий Звезд, очень возможно. Старший улыбнулся:

– Не налагайте взыскания на Влада и Кэри за их действия во время допроса. Вспышки Влада были неудачными, но они отвлекли на себя гнев этого Фелана. Пусть Влад останется в группе, исследующей этот объект. Удивление, которое вызвал у Кэри наемник, заставило его насторожиться. А это значит, что он владеет информацией, которую считает важной. И это ценно.

– Продолжать ли им допрос в таком же духе? Какое-то мгновение Командующий не реагировал и затем медленно кивнул:

– Афф. Пусть следующий месяц потрудятся без посторонней помощи. Пока шаттл «Орион» вернется сюда, удастся собрать достаточно данных об областях, информацию о которых он не хочет выдавать. А потом опытные ребята помогут нам, и Фелан Келл выложит все, что знает.

 

XI

Штаб-квартира Двенадцатого Донегалского гвардейского полка,

Трелл 1, округ Тамар, Лиранское Содружество

19 октября 3049 г.

Комендант Виктор Штайнер-Дэвион поставил снимок с изображением семьи на угол стола. Снимок был сделан, когда семья в последний раз собралась вместе, за полтора года до того, как он покинул Ново-Авалонскую военную академию и возвратился в Найджелринг. Виктор, его отец и неуклюжий брат Питер стояли в заднем ряду. Его мать сидела впереди Хэнса, справа от нее – Катрин, а слева – Артур. В ногах у нее расположилась малышка Ивонна. Поставив портрет по центру между монитором и лампой, прикрепленной с правой стороны стола, Виктор откинулся на спинку стула и оценивающе посмотрел на результат.

Насупив брови, он наклонился вперед и отодвинул снимок на другую сторону стола, сделанного из орехового дерева. «Этот снимок намекает на то, что я стал командовать батальоном благодаря своему положению. Ренни и другие выпускники класса, стали лейтенантами и командирами подразделений улан. Я же назначен комендантом и осуществляю надзор над целым батальоном. Жаль, но я знаю, что справился бы с такой ответственностью, если бы мне представилась возможность».

Негромкий стук в дверь вернул его к реальности. Он быстро повернул снимок оборотной стороной к двери и разгладил свой френч.

– Войдите.

В кабинет вошел стройный рыжеволосый мужчина и, щелкнув каблуками, живо отдал Виктору честь.

– Сэр, докладывает капитан Гален Кокс.

Виктор быстро встал, ругая себя за то, что не сделал это до того, как Кокс вошел в кабинет, и решительно ответил на приветствие. Он обратил внимание на голубые глаза капитана, которые быстро обшарили все помещение, но лицо Кокса не выдало его мысли. Протянув руку, Виктор тепло поздоровался с визитером.

– Рад встрече с вами, капитан Кокс. Меня зовут Виктор Штайнер-Дэвион.

Кокс ответил на приветствие Виктора крепким рукопожатием. Виктору понравилось, что оно было не сильным, как у соперников, а по-товарищески доброжелательным. «Не старается показать, что сильнее меня, и не желает выслуживаться. Хорошо. Это мне нравится».

Подав знак рукой, Виктор пригласил Кокса занять одно из двух желтых кожаных кресел, стоявших напротив стола, но капитан отказался.

– Чем могу быть вам полезен? – спросил Виктор.

– Комендант, докладываю, что на меня возложена обязанность быть вашим адъютантом.

Губы Виктора сжались в тонкую линию.

– Капитан, не сочтите мои слова за оскорбление, порицание или впечатление, которые вы произвели. Но я уже сказал генерал-лейтенанту Хоксворту о том, что не хочу иметь адъютанта. – Сквозь открытую дверь Виктор показал на другие кабинеты комендатуры, располагавшиеся дальше по коридору. – Как и другие, я буду служащим.

Кокс слегка кивнул, но Виктор понял, что тот не согласился с ним.

– Извините, сэр, но комендант не чета другим.

– Капитан, сам факт моего рождения не делает меня отличным от других. Я не хочу иметь адъютанта только потому, что являюсь сыном архонта. Вы меня понимаете?

Склонив белокурую голову, капитан снова отдал честь и повернулся. На мгновение Виктор подумал, что победил – и это удивило его, – но когда посмотрел на Кокса, приблизившегося к двери кабинета, улыбнулся про себя. «Теперь мы в разных окопах».

Кокс снова открыто оценил Виктора.

– Комендант, разрешите говорить откровенно? Виктор протянул руки ладонями вверх.

– Конечно, мистер Кокс.

– Сказав о вашем отличии от других, я не имел в виду ваше происхождение. Если к каждому в вооруженных силах Федеративного Содружества, в ком течет голубая кровь, приставить по офицеру, то офицерский корпус увеличился бы вдвое, а его эффективность снизилась бы на порядок. Для вашего сведения, генерал-лейтенант Хоксворт не имеет никакого отношения к моему присутствию здесь. Он с уважением отнесся к вашему пожеланию и довел его до сведения остальных офицеров. Виктор наклонился над столом.

– Если вас приставил ко мне не генерал и мое происхождение здесь ни при чем, то что же, к дьяволу, происходит?

Кокс улыбнулся еще шире.

– В качестве вашего адъютанта меня выбрали офицеры полка.

– Что? – Виктор грузно осел в кресле. – С каких это пор в армии завелась демократия?

– С тех пор, как батальоном стали командовать офицеры, только что закончившие академию. – Кокс посмотрел серьезно. И его улыбка исчезла. – Людям, окопавшимся в Таркаде, служба на Периферии кажется смехотворной. Черт, и вы, вероятно, тоже не хотели получить назначение сюда. Точно так же, как и большинство офицеров этой части. Большинство наших командиров уланов, как и вы, только что закончили обучение, и полны энтузиазма. Для них это распределение является шансом продемонстрировать свои возможности, и таким образом добиться более привлекательного назначения, скажем, охранять границу с Синдикатом или завоевать парочку Свободных Миров.

Виктор почувствовал, что покраснел, когда вспомнил, как противился этому назначению.

Кокс подошел к креслу, сесть в которое Виктор предложил ему раньше, но шагнул за него и оперся на спинку.

– Лейтенантов легко встряхнуть. Мы вступим в бой с бандитами или налетчиками из Расалхага и бросим их в атаку. Если они не отрезвеют или упадут в обморок в первой перестрелке, мы отдадим приказы и они выполнят их. Первый бой всегда бывает тяжелым для них и обычно еще более тяжелым для мужчин и женщин, которыми они командуют, но они выживают, если слушают и выполняют, что им говорят. Так сказать, естественный отбор по Дарвину в условиях боевых действий. – Кокс прямо встретил пристальный взгляд Виктора. – С другой стороны, вы командуете батальоном. На поле боя вам предстоит командовать тридцатью пятью боевыми роботами. В случае замешательства и беспорядка, если вы не сможете осуществлять руководство, люди погибнут. – Кокс пожал плечами. – Люди не хотят умирать, поэтому-то я и здесь.

Виктор с трудом пришел в себя.

– А если я издам приказ и освобожу вас от должности моего адъютанта?

Кокс снова ухмыльнулся:

– Думаю, что такой приказ затеряется в электронном шуме, царящем вокруг.

Посмотрев вверх, Виктор почувствовал, что гримаса Кокса, словно зараза, передается ему. «Хочется разозлиться и оскорбиться, но это только подтверждает, что мне нужен адъютант, которого они мне навязали. Я разделяю озабоченность полка и, более того, могу понять их нежелание послать в бой необстрелянного командира. Я должен заслужить их уважение, и если хочу, чтобы со мной считались, то должен начать сейчас».

На мгновение он прикусил нижнюю губу.

– Таким образом, я приклеен к вам, нравится мне это или нет. Не так ли, капитан? – Кокс ухмылялся вовсю. – Тогда пусть мне это нравится. – Виктор встал и резко протянул руку. – Приятно иметь такого адъютанта, как вы, капитан Кокс.

Кокс снова сильно потряс его руку:

– Рад быть с вами, ваше высочество.

Виктор отмахнулся от выраженного им почтения:

– Капитан, это армия. Обращайтесь ко мне по званию или просто Виктор.

– Слушаюсь, сэр комендант. Виктор снова уселся в кресло.

– Почему в мои адъютанты выбрали именно вас, мистер Кокс? – Он заметил, что в глазах Кокса промелькнула необычная искра, которую капитан затушил, прежде чем Виктор успел понять, в чем дело. Хотя, возможно, догадался. – Ведь это не был приказ?

Кокс небрежно пожал плечами:

– Я так не думаю, но даже если и так, то это была бы самая большая тайна на базе. Я получил эту должность, потому что вызвался сам.

Виктор поднял брови.

– Вы добровольно вызвались помогать мне? Почему вы так поступили?

Кокс напрягся в кресле.

– Хорошо, я расскажу. Когда до нас дошла новость, что вы прибудете и примете командование над Комендантским батальоном Сикса, многие начали роптать. Вы знаете, как это происходит – один парень говорит с другим, а тот с кем-то еще. Самое неожиданное, что все началось с небольшого раздражения, а вылилось в кризис. Это напоминает байку про водителя боевого робота, которому потребовалось одолжить гаечный ключ для силового привода, чтобы отремонтировать робота. Идя на склад, он попал под ливень с ураганом, к тому же уверил себя, что кладовщик не даст ему ключ. Чем больше он об этом думал, тем больше заводился. Наконец, подойдя к складу и увидев кладовщика, он выкрикнул: «Да пошел ты к черту со своим гаечным ключом!» Виктор слегка хмыкнул:

– Пошел к черту со своим гаечным ключом! Давным-давно мой троюродный брат Морган Хайсек-Дэвион рассказал мне этот анекдот. Я все понял. Они превратили меня в чудовище, жаждущее расправиться со всеми.

– Но только после того, как вы превратите эту боевую часть в стадо льстецов-жополизов и прихлебателей, – произнес Кокс с дьявольским блеском в глазах. Виктор вздрогнул, но Кокс продолжил: – Как бы то ни было, я решил, что ситуация выходит из-под контроля, и просмотрел файлы с данными о вашей учебе и службе. Экзаменационные оценки еще никого не защитили от лазерного луча, но ваши смотрелись достаточно хорошо, чтобы несколько отклонить его. Я представил себе, если вы воспользуетесь случаем и реализуете весь этот потенциал, то кое-кому придется смягчить свой пыл. – Он встал во весь рост. – Меня зовут Гален Кинжал.

«Этот Гален Кокс значит для меня больше, чем я думал». Виктор улыбнулся и в первый раз с тех пор, как прибыл в Найджелринг, почувствовал, что с его плеч спала небольшая часть бремени.

– Благодарю, Гален. Постараюсь оправдать ваше доверие.

– Не сомневаюсь, комендант, – произнес светловолосый капитан, встав, чтобы удалиться. – Помните, я просмотрел файл с данными на вас? Надеюсь, что те из нас, кто остался, смогут стать вашими соратниками.

 

XII

Местоположение неизвестно

Дата неизвестна

Фелан Келл пытался сфокусировать взгляд, но огромный диск лампы, горевшей над столом, к которому он был привязан ремнями, оглушал обжигающими лучами, проникавшими прямо в мозг. Свет мешал разглядеть нескольких человек, стоявших вокруг и склонившихся над ним. Он был не в силах припомнить какие-то подробности или их количество. Впитав как губка химические препараты, которыми его нашпиговали, мозг начал давать сбои.

– Назови свое имя.

От резкого голоса вспыхнули слабые воспоминания, но Фелан еще не утратил волю к сопротивлению. Он отвечал, едва ворочая языком: – Фелан Патрик Келл.

– Фелан, ты знаешь, что означает имя, которое ты назвал? Не кивай. Говори. Скажи нам, что оно значит и почему ты носишь его.

– Мое имя исходит от кельтов и означает «волк» или «храбрый, как волк». – Нахмурив брови, он пытался припомнить, как объяснили ему родители выбор имени. – Феланом звали друга моих родителей, а Патриком был погибший дядя. – Теряя самоконтроль, он пробурчал: – Я Келл, потому что я такой.

Голова Фелана пошла кругом. «Они хорошо напичкали меня. Они не должны узнать, что знаю я...» Пытаясь собраться с силами или хотя бы восстановить логику в мыслях, он исчерпал остатки неповиновения и стал беззащитен.

– Фелан, ты был в Расалхаге. Сколько полков имеет на вооружении Расалхаг? Всего, включая наемников.

Услышав в новом голосе нотки уважения, Фелан про себя назвал его обладателя Исповедником. «А тот, другой, Вспыльчивый».

Фелан сосредоточился, вложив в ответ всю свою ненависть к Тору Мираборгу:

– У них на вооружении шестнадцать полков и несколько рот наемников, но они служат по большей части независимым Лордам.

В голосе Вспыльчивого звучало негодование:

– Так что же, ты врал раньше?

Ярость Вспыльчивого нравилась Фелану больше, чем наркотики, которыми напичкали его бренную плоть. Он ликующе улыбнулся:

– Дурачить вас – одно удовольствие.

Голос Исповедника отсек Вспыльчивого:

– Фелан, сколько полков имеет Синдикат Драконов?

Печаль встрепенулась в глубине Фелана, на сердце стало тяжело.

– Не знаю. В голосе Исповедника звучали нотки утешения.

– Но ты можешь предположить. Возможно, вы обсуждали этот вопрос во время подготовки.

Фелан судорожно вздрогнул, словно ударили по оголенному нерву.

– Нет, никакой подготовки. Ненавижу академию.

– Не думай об академии. Как ты оцениваешь мощь Синдиката? Я думаю, у тебя есть идеи. Поделись ими со мной. Что ты думаешь о них?

Фелан постарался чуть приподняться навстречу силуэту того, кого окрестил Исповедником, но ремень, перетянувший голову, не позволил. Тогда он подмигнул в направлении голоса и хрипло прошептал:

– По официальным данным, Драконы имеют сто линейных частей. Но они провели реорганизацию вооруженных сил Синдиката, соблюдая строжайшие меры предосторожности, поэтому трудно быть полностью уверенным, что у них происходит. Мой отец тоже говорил, что благодаря методам подготовки, заимствованным у Генеся и Рюкен, вооруженные силы Синдиката стали лучше сражаться.

– Понятно. – Исповедник вторил ему, также понизив тон. – Но если войска Синдиката так хороши, то почему они не захватили Расалхаг?

Молодой водитель робота как смог пожал плечами.

– Когда Расалхаг стал независимым, Теодор Курита сражался за Республику против своих же частей, предавших его. Не знаю почему. Спроси его самого.

– А как насчет Лиранского Содружества? Что у них на вооружении?

Фелан смущенно поежился от вопроса Исповедника. «Лиранское Содружество – мой дом!»

– Я не знаю.

Фелан услышал новый голос, раздавшийся за пределами круга света.

– Сэр, реакция скачкообразная на максимуме шкалы. Он замыкается.

– Что с уровнем кровяного давления?

– Семьдесят пять процентов.

– Дожми до восьмидесяти и засеки время, я продержу его пятнадцать минут. – Приказные нотки в голосе Исповедника исчезли, когда он снова обратился к арестанту: – Фелан, здесь мы все друзья. Сколько полков в составе Лиранского Содружества?

Фелан почувствовал себя, как будто уменьшился до размеров микрона и вознесся в небеса. Шнур от наручников показался алмазом, вонзившимся в его плоть. Он увидел, как скручиваются ленты, которые когда-то были его ногами, они скручивались и скручивались, пока не завязались в узел и боль не вспыхнула в его бедрах. Его шея вытянулась, а голова отвалилась и покатилась к ногам, шмякнувшись об пол и брызнув, как перезрелый плод.

Исповедник резко приказал:

– Сбрось уровень кровяного давления до семидесяти семи процентов. Его организм не сопротивляется, так как не развит химоиммунитет. У него сильная воля, и больше ничего.

Кто-то щелкнул пальцами. Звук, подобно орудийному залпу, отдался в ушах Фелана, но голос Вспыльчивого тотчас перекрыл его:

– Скажи мне, Фелан, что произошло с тобой в Найджелринге?

Фелан мгновенно воспротивился:

– Нет!

– Очухался! – выругался парень, следивший во время допроса за мониторами.

– Что, снова скачки выше крыши?

– Пожалуй.

– Серия щелкающих звуков раздалась со стороны аппаратуры.

– Нет, проблема не в технике. Циклограмма полностью зашкалила, это не просто всплески. На этот вопрос он реагирует так сильно, как будто из него вытряхивают душу.

Голос Исповедника привлек его внимание:

– Лига Свободных Миров имеет вооруженные силы. Сколько у нее полков? Фелан закрыл глаза.

– Кажется, семьдесят. Андурианцы потеряли большую часть своих подразделений, когда отделились, в войне с Конфедерацией Капеллана и потом, когда Томас Марик принял их обратно в Лигу. Марик все еще вынужден держать там войска, чтобы сохранить мир.

– А Федеративное Содружество... Сколько полков у них?

Фелан нахмурился. «Они хотят узнать о моем доме!»

– Сэр, сопротивление нарастает. Он увязал Федеративное Содружество с Лираном.

Исповедник заговорил спокойным скрипучим голосом, но Фелану казалось, что тот вынимал из ножен тесак.

– Если ты не можешь рассказать о Федеративном Содружестве, то нам придется задавать вопросы о Найджелринге.

– Нет! Нет, нет, нет, нет, нет... – Слова бессмысленно срывались с губ Фелана, многократно отражаясь в сознании под сводами его черепа. – Нет, нет, нет, не это. – Стыд пылал на его щеках, затем его словно в лихорадке охватила ярость и из глаз покатились слезы. «Федеративное Содружество слишком могущественно, чтобы кто-то осмелился ударить по нему».

– Вооруженные силы Федеративного Содружества включают сто три полка.

– Он все еще сопротивляется.

В голосе Исповедника звучало разочарование:

– Сто три полка и...

Фелан пытался удержаться от ответа, но плотина, которую он старался возвести, дала трещины.

– Дэвион и Штайнер объединили свои боевые части.

– Хорошо, очень хорошо, Фелан. – Кто-то ободряюще похлопал по его ноге. – Продолжай сотрудничать с нами – и скоро все завершится. Сколько полков имеют вооруженные силы Лиранского Содружества?

Наемник напрягся всем телом. Он старался утаить информацию, но голос в его голове нашептывал обольстительные аргументы, которые, как ржавчина, разъедали его намерения. «А что вообще лиранцы сделали для тебя, Фелан? Они унизили тебя и вышвырнули из Найджелринга. Вспомни, сколько раз ты клялся отомстить, если хватит силы. У тебя нет силы, но у них она есть. Тебе лишь надо рассказать им, что они хотят узнать, и ты избавишься от позора».

Фелан чувствовал, словно миллион огненных муравьев набросились на его плоть, пожирая ее. В своем мозгу он пытался отыскать информацию о количестве боевых частей Лиранского Содружества, но вместо этого опрометчиво бросился в рассуждения о том, почему он не может предать Содружество. «Мои отец и мать были фанатично преданы роду Штайнеров. Виктор Штайнер-Дэвион – мой троюродный брат. Предать Содружество – означает предать их, предать всех, кого я люблю. Я не могу!»

Голос Исповедника стал резким:

– Доведи его до восьмидесяти и затем сразу сбрось.

В его словах наемник услышал угрозу и пытался собрать все силы, чтобы воспротивиться действию препаратов, но ему никогда бы это не удалось. Он почувствовал дрожь в ступнях и понял, что волна началась в миллионах клеток, из которых они состояли. Она поднялась выше колен, усилилась и устремилась в бедра. Он увидел, как все тело заколыхалось на многоцветном ветру. Когда мощь волны стала совершенно невыносимой, она неожиданно взорвалась огненными брызгами в его мозгу.

Когда стих вопль агонизирующего Фелана, Исповедник повторил вопрос:

– Сколько полков насчитывает Лиранское Содружество?

Сопротивляясь, Фелан боролся, но горло и язык уже не повиновались ему.

– Сто пятьдесят три полка. Лояльность шестидесяти пяти, принадлежащих Острову Скаи и Тамару, сомнительна, так как архонт запретил им пытаться отбить у Расалхага миры бывшего Тамарского пакта.

Его плоть корчилась в судорогах, а грудь сотрясалась от рыданий, но ничто не избавило его от пут и мучителей. Вспыльчивый дьявольски хмыкнул, подчеркивая и передразнивая строгий голос Исповедника.

– Очень хорошо, Фелан. А сейчас мы все начнем с начала и проверим каждую цифру. Сотрудничай с нами и не вынуждай нас причинять тебе боль...

 

XIII

Скондия, Остров Скаи,

Лиранское Содружество

31 декабря 3049 г.

Обливаясь потом, Кай Аллард уперся руками в бедра и поднял лицо к небу. «Эти холмы и в самом деле действуют на меня странно. До сих пор не пойму, почему я решил пробежаться. – Он рассмеялся про себя. – Ведь на Скондии бег не удовольствие, это наказание!» Краем своей рубашки красного цвета Кай вытер пот с лица.

Он увидел ее в первый раз, когда расправил рубашку. Темные волосы едва касались плеч, на которые была накинута серая майка большого размера. Ее длинные ноги обтягивали серые спортивные брюки с узорами, напоминающими стебли травы. Опершись правой пяткой на парковую скамейку, она наклонялась, ухватившись за носок ноги, и старалась прикоснуться носом к коленке.

Распрямившись, она поймала на себе взгляд наблюдавшего за ней Кая и, кажется, смутилась. Потом улыбнулась, но ее голубые глаза остались настороженными, как у кошки. Приблизив руки к груди, закрыв эмблему Института Наук Нового Авалона, украшавшую спортивный костюм, она начала вращать корпусом в талии.

– Привет.

– Извините, что побеспокоил вас, – сказал Кай. – Не предполагал, что встречу здесь кого-нибудь рано утром. – Он бросил взгляд на покрытую туманом зеленую долину, по которой только что бежал. – Здесь созданы прекрасные условия для обучения, но трудно сказать, сколько человек воспользовались ими.

Он сделал полшага вперед и заметил, что она слегка отступила назад. Он кивнул на коричневую сумку, лежавшую у ее конца скамьи.

– Не бросите мне сумку? Мне нужно полотенце.

Она прервала молчание, когда швырнула сумку Каю, высоко подбросив ее.

– Какой результат вы показали? Кай хмыкнул:

– Не понял.

Она улыбнулась, и Кай тотчас решил, что ему это очень нравится.

– Ваша майка... такие давали во время Двадцать пятых Ново-Авалонских соревнований по бегу на десять тысяч метров. Какой результат вы показали?

Кай вытащил из сумки белое полотенце и вытер лицо.

– Я финишировал пятнадцатым.

Она подняла на скамью другую ногу и начала выполнять упражнения на растяжку.

– По месту или времени? – В ее вопросе не было ни вызова, ни скепсиса, и это тоже понравилось Каю.

«Она еще не решила, лжец я или товарищ по бегу, которому можно доверять».

– Место. Мое время было 43,35. Мог бы пробежать и лучше, но сдох к концу гонки. Она слегка рассмеялась:

– Холм, Разбивающий Сердца! Кай рассмеялся, вторя ей:

– Вы знаете? Участвовали в этой гонке? Ее темные волосы метнулись вперед-назад, когда она покачала головой.

– Нет, не в гонке, а только прокладывала курс. От меня не много толку в соревнованиях. – Она выпрямилась. – Тот холм – просто убийца. Он находится в парке Мир Дэвиона в полутора километрах от финиша. Но после холма это расстояние может показаться световым годом.

Кай повесил полотенце на шею и поднял одну ногу на скамью. Капелька пота скатилась с носа, когда он нагнулся вперед, растягивая подколенное сухожилие.

– Вы правы. Этот холм – сущая смерть. И все же, пробегая по парку, я одолел подъем мемориала Серебристого Орла.

– Как там? – Она явно вздрогнула. – Этот памятник вселяет ужас. Разорванная собака испытывает страшную боль в лапах пантеры. Меня это угнетает. – Ее лицо скривилось от отвращения. – Такая жестокость! Не понимаю, почему такой памятник поставили в Парке Мира.

Кай поменял ногу и нагнулся вперед, пока не почувствовал боль в мышцах бедра. «Я помню, как дядя Дэн привел меня в парк и объяснил, что собака представляет Гончих Келла, спасающих Мелиссу Штайнер из западни Куриты. Патрик Келл пожертвовал собой, обеспечив Мелиссе побег. Памятник поставили в парке как напоминание людям о том, что большой успех требует больших жертв».

Кай посмотрел на нее.

– Я понимаю вас, но не согласен с вами. Думаю, что ребенок, которого защищает собака, канат, поднимающийся в небо и символизирующий неминуемое спасение ребенка, – производят благоприятное впечатление. – Он удержался и не стал хвастаться связью своей семьи с этим памятником. – Во время гонки я чувствовал себя разодранным, как эта собака, но заставил себя бежать, так как знал, что не погибну и должен добежать до финиша, показав результат, на который способен.

– Я вас понимаю. Она стянула с себя спортивный костюм, оставив лишь майку, плотно обтягивавшую тело. На ее обнаженных руках отчетливо выделялись мышцы, а подтянутый живот говорил о том, что она была опытной бегуньей. Она отбросила одежду на скамейку.

– Здесь спокойно?

Повернувшись кругом, Кай наклонился к скамье, растягивая ахиллесово сухожилие и икроножные мышцы правой ноги.

– Для вас или костюма?

– Костюма. – Кай слегка ухмыльнулся.

– Не беспокойтесь. Криминальные элементы посчитают ниже своего достоинства трогать его. Температура окружающей среды нулевая, и они сейчас охотятся за вещами из более толстого материала. Спортивный костюм ИННА не стоит того, чтобы попадать в тюрьму, размещенную вон на том серебристом шарике над нами.

Она проследила за его взглядом, устремленным на луну, парившую меж двух неровных горных вершин вблизи горизонта.

– Побег оттуда потребует больше сил, чем изготовление лазерного пистолета из куска натриевой соли. – Она обернулась к Каю. – Как они называют ее?

Кай встретился прямо с ее взглядом.

– Преступники называют ее Последняя Любовница, а местные жители просто Справедливость. Она хмыкнула:

– Так неприветливо... Кай рассмеялся:

– Без шуток.

Она многозначительно покачала головой:

– Без шуток. – Мгновение она наблюдала за ним, затем одобрительно кивнула. – Не многие после занятий могут растягиваться так, как хотели бы. У вас хорошо получается.

– Не хочу стать согбенным стариком. Она сочувственно кивнула.

– А что, есть семейная предрасположенность? Как поживают ваши старики?

Улыбка осталась на лице Кая, но он стал стремительно перебирать в голове ближайших родственников. «Дедушка Аллард в порядке. Широко известно, что у него редкая, неизлечимая форма болезни Арцгеймера. Но именно поэтому никто не станет пытаться похитить его и выудить у него информацию. Долгие годы он прослужил в Службе внешней разведки и поэтому мог бы стать важным источником для вражеских агентов. Отец моей матери спятил задолго до своей смерти. Наслушавшись рассказов о его делишках и насмотревшись на то, что вытворяла Романо Ляо – я все еще не могу свыкнуться с мыслью, что она моя тетка. Романо – явная шизофреничка, она готова на все, лишь бы извести мою мать. Надеюсь, что я – больше Аллард, чем Ляо. Иначе это было бы слишком печально».

– Один старик мертв, а у других нет проблем. Я просто не хочу ничего оставлять на волю случая. – Он снова вытер лицо полотенцем и засунул его в сумку. – Желаю радости в беге. Через пять поворотов наткнетесь на тропинку, ведущую к подножию холма, приятную и вполне безопасную. За ней находится склон, из-за которого Холм, Разбивающий Сердца и выглядит как трасса для скоростного спуска.

Недоверие чувствовалось в ее голосе:

– А потом?

– Старший брат этого холма.

– Спасибо за предупреждение, – бросила она через плечо, направляясь по беговой тропе. Кай наблюдал за ней, пока ее силуэт не пропал из вида, затем шлепнул себя ладонью правой руки по лбу! «Идиот: судя по всему, она здесь недавно и еще мало кого знает, а ты даже не додумался спросить, как ее зовут, и тем более не договорился о встрече сегодня вечером».

Он бросил взгляд на ее смятую куртку и пожалел о том, что не захватил ручку и бумагу, чтобы оставить записку. Немного раздосадованный на себя, он пошел в сторону военного городка, где располагался небольшой домик, в котором Кай жил вдвоем с другим лейтенантом, служившим в гвардии. Остановившись на вершине холма, он осмотрел окрестности в поисках девушки, но тщетно. Покинув благоприятное для наблюдения место, он вернулся домой, ругая себя за бестолковость и нерасторопность.

– Кровь Блейка, Кай!

Беван Пелоци, одеяние которого состояло лишь из полотенца, обернутого вокруг тонкой талии, глухо колотил по дверному косяку. Из душевой все еще валил пар. Глухой голос Бевана немногим отличался от журчания воды, постоянно капавшей из крана:

– Как ты мог упустить такую женщину? Кай бросил на светловолосого товарища, с которым делил жилье, испепеляющий взгляд.

– По ней как-то не было заметно, что она хочет продолжить знакомство.

– Это всегда так сначала.

– Мне бы твой огромный опыт общения с женщинами, Беван. Дай мне только шанс, и я подтянусь.

Завитки влажных волос, свисавшие на лоб Бевана, не скрывали его насупленных бровей.

– Я всегда мечтал о такой девушке...

– И поэтому на твоем лице улыбка, – саркастически заметил Кай, – и румянец на коже...

– Какой наблюдательный парень! – Беван скорчил рожу. – Почему, к дьяволу, ты не вернулся сюда, не написал записку, не отправился в парк и не оставил ее там? Воспользовался бы моим аэромобилем. Ты же знаешь, где я храню ключи.

Кай отвернулся от зеркала и поднял бровь.

– Дорогой друг, я конечно же думал об этом все утро. – Кай бросил взгляд в пустой ящик рядом со столом. – Я бы сделал все в точности, как ты советуешь, если бы гостья, которая приходила к тебе вчера вечером, уже не забрала твои ключи, чтобы пойти и закупить всю ту дрянь, которой утром напичкала омлет.

Беван беспомощно пожал плечами.

– Не думаешь ли ты, что я не оценил по достоинству твою помощь в поглощении этой дряни? – Он хлопнул рукой по подтянутому животу. – Почему женщины хотят откормить меня?

– По-видимому, они хотят, чтобы ты настолько сбавил скорость, чтобы они успевали подцепить тебя. Пелоци расцвел в улыбке, как подсолнечник.

– Так много женщин, так мало времени...

Кай отвернулся к зеркалу. «Так много женщин, так мало выдержки...» Он одернул воротничок своего зеленого френча и застегнул его.

– Беван, он смотрится ровно? Пелоци закрыл левый глаз и кивнул:

– Не переводи разговор на другую тему, Кай. Как долго ты будешь отсутствовать?

– Что ты имеешь в виду? Сколько времени я проведу с кузеном Памелы, чтобы ты смог побыть с ней наедине?

Беван пропустил колкость и тоскливо уставился в пространство.

– Памела! Эта девчонка действительно понимала толк в...

– Стряпне? – вставил Кай, невинно улыбаясь.

Он отошел от зеркала и сел на край своей кровати. Резко открыв красный с золотым кантом ящичек, он взял одну из серебряных шпор, лежавших на подушечке из красного бархата. Шпора имела простую V-образную форму с шипом без колесика.

– По крайней мере, Памела не нашпиговывала специями омлет, – философски заметил он, закрепляя черной кожаной лентой шпору на каблуке левого ботинка.

Прислонившись к дверному косяку, Беван сморщил нос.

– И это говорит воин, надевающий на свои ботинки шпоры.

Кай пропустил мимо ушей ответный выпад.

– Почему ты перестал с ней встречаться? Беван пожал плечами:

– Она стала меня раздражать. Думаю, что ты все равно нравился ей больше, чем я.

– Неудивительно. – Кай засунул концы брюк в отвороты своих черных ботинок. – Я уделял ей больше внимания, чем ты.

– Да уж. Я был приятно смущен, когда ты снял ее на головид в день ее рождения, а я совершенно забыл об этом. – Беван покачал головой. – Удивительно, почему ты не пригласил ее, когда мы разошлись. Я бы не стал возражать.

Кай встал и осмотрел себя в зеркале.

– Толку не было бы все равно – и ты здесь ни при чем.

Кай пристально смотрел в зеркало, но видел только длинную череду следов вдоль темного песочного пляжа.

Словно прочитав мысли Кая, Беван понимающе улыбнулся:

– Ха, я же знаю о твоих делишках с... э-э... как ее звали?

Лицо Кая осталось безразличным, а глаза – устремленными вдаль.

– Венди. Венди Силвестр. Беван, извиняясь, потупил взор.

– Да, правильно, Венди. Я знаю, чем все закончилось и что ты винишь за все себя, но не надо сокрушаться об этом всю жизнь. Надо же однажды начать жить. Девушка, которую ты повстречал сегодня, может оказаться предвестницей.

Кай пожал плечами:

– Если она и была знамением, то я уже его прозевал. Беван широко раскрыл руки и вознес их к небесам.

– Кай, в море так много разных рыбок! Ты прекрасный офицер, у которого в жилах струится столько благородной крови, что тебя пригласил на прием комендант, в то время как мы, простолюдины, должны позаботиться о себе сами в новогодний сочельник. Тысячи женщин мечтают оказаться рядом или в постели с тобой. Так дай же им этот шанс! – Прежде чем Кай смог ответить, Беван продолжал: – Знаю, что ты собираешься сказать, но суть в том, Кай, что ты должен только раскрыться и дать себе жить. Дьявол, так сегодня и начни.

«Дай себе жить». Что-то глубоко сокрытое в этой фразе резануло Кая. «Почему ты проводишь жизнь, избегая чего-то, если думаешь, что это плохо обернется? Ты поладил с Памелой, потому что она была с Беваном, а значит, на тебя никто не оказывал воздействия. Ты что, не можешь набраться храбрости? Дай себе жить».

– Так и порешим. С 1 января 3050 года Кай Аллард-Ляо даст себе жить.

– Когда он протянул руку Бевану, ужасный шепот раздался внутри его: «Надеюсь, что карающие Боги не заметили твою дерзость. А если заметили, то ты пожнешь плоды, которые вполне заслуживает безрассудство».

– Да, сэр, мне кажется, что в последний раз мы виделись три года тому назад. – Кай улыбался, пожимая руку генерал-лейтенанта Эндрю Рэдберна. – Припоминаю, что это было на вечеринке, устраиваемой тетей Ривой и дядей Робертом. Мне было приятно увидеть вас и Майшу. – Он посмотрел вокруг. – Она здесь? Эндрю покачал головой:

– Нет, но она передает вам свои самые искренние пожелания. Она попросила меня поблагодарить вас за голограмму, касающуюся ее последней книги...

Низкий голос и открытая улыбка Эндрю Рэдберна напомнили Каю о том, как генерал-лейтенант – тогда еще майор из Первого полка катилских улан – доставил свою семью на Кестрел, чтобы присутствовать на свадьбе Дэна Алларда. Он посчитал своим долгом собрать вместе всех присутствовавших детей, чтобы они не крутились под ногами во время приготовлений. Кай припомнил с нежностью великолепные соревнования по борьбе, когда Виктор Дэвион, Фелан Келл, сын Эндрю Телос и он сам были волками, напавшими на медведя, которым был Эндрю, – по-настоящему, с ревом, рыком и шутливыми, но тяжелыми хлопками со всех сторон.

– Я помню каждое слово, – произнес Кай. – Она и Джей Митчелл являются единственными историками, способными вести репортажи о сражениях. Книга «Свобода оплачена кровью» действительно рассказывает правду о битве Расалхага с вероломными отрядами Куриты во время Ронинских войн. Описание тактических действий, предпринятых в ходе битвы, читается вполне логично, и, оценивая события на Ганцбурге, она правильно возлагает вину поровну и на наемников, и на политиков. Книга мне очень понравилась, и я хотел ей об этом сказать.

Эндрю улыбнулся. Медали и ордена сверкали на его широкой груди. Он был одет в темный мундир уланов.

– Твое сообщение поступило сразу после того, как книга получила отвратительные отзывы рецензентов. Так что твои комментарии пришлись в самый подходящий момент.

– Тогда я вдвойне рад, что написал ей. Пожалуй, Майша – единственная, кто ведет хроники всех сражений, в которых я участвовал. Я знаю, что историю пишут победители, и иметь на своей стороне симпатизирующего историка вообще-то совсем не вредно.

– Вы позволите?

Кай вздрогнул, когда услышал голос и почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. Он повернулся и встретился взглядом с темно-голубыми глазами женщины, которую повстречал утром. «Возможно, Беван был прав, возможно, она – предзнаменование!»

На ней было черное вечернее платье, на лифе которого эбеновыми блестками была вышита вспыхнувшая звезда, сверкавшая отблесками света, когда женщина двигалась. Нить жемчуга вокруг шеи гармонировала с серьгами, голубизна которых дополняла цвет ее глаз и темных волос.

– Вы забыли свою сумку, – сказала она с озорной улыбкой.

– Сумку? – единственное, что Кай мог сказать. Она прикоснулась к его руке:

– Вашу сумку. В которой было полотенце. Вы оставили ее на скамейке. После пробежки я подождала некоторое время, думая, что вы, возможно, вернетесь за ней. Не зная ваше имя, я не могла позвонить вам. Я взяла ее домой и собиралась завтра выйти рано на пробежку, чтобы возвратить ее вам.

Кай чувствовал, как зарделись его щеки, и, повернувшись снова к Эндрю, увидел на его лице широкую улыбку.

– Мы встретились сегодня утром, генерал. На пробежке. Я бы представил вас, но я... Эндрю подмигнул женщине:

– Не надо. Доктор Лир прибыла сегодня вместе с нами. Ее переводят в Десятый лиранский полк, и я встретил ее по пути в Скондию. Приятно снова видеть вас, доктор.

Она кивнула.

– И мне тоже, генерал. Эндрю бросил взгляд на Кая.

– Позвольте мне представить вас друг другу. Лейтенант, это доктор Дейра Лир.

Кай взял ее руку и, подняв, прикоснулся губами.

– Очень рад познакомиться с вами официально.

– Доктор Лир, это лейтенант Кай Аллард-Ляо.

Ее улыбка застыла, затем исчезла, оставив тонкую бескровную полоску губ на лице. Она моргнула раз или два, словно подыскивая слова, которых не находила, затем резко повернулась и исчезла в толпе.

Кай остолбенел, а Эндрю озабоченно нахмурил брови. Они посмотрели друг на друга и вдаль, подобно друзьям, которым только что явился призрак и которые не поверили своим глазам. Волосы на затылке Кая встали дыбом, а он все пытался хоть мельком увидеть Дейру в толпе, но круговерть вечеринки всецело поглотила ее.

Кай почесал затылок:

– Что бы это все значило? Эндрю задумчиво покачал головой:

– Не имею представления. Я знаю, что она стала доктором, потому что ее отец был водителем боевого робота и погиб в бою, когда она была ребенком. Ей не нравится насилие, хотя она упомянула, что обладает черным поясом в айкидо.

Кай кивнул:

– Неудивительно. Айкидо учит использовать энергию противника против него же. Это высшее мастерство в искусстве самозащиты без оружия. Вы не причиняете боль врагу. Он причиняет ее себе сам.

– По-видимому, она не поняла, что ты водитель боевого робота, – предположил Эндрю. – Но затем определила это по твоему мундиру. Может, она не испытывает нежных чувств к аристократам – бывает и такое.

Кай прикусил нижнюю губу.

– Может быть.

«Что бы там ни было, это причинило ей боль, сильную боль. Не достаточно ли того, что своей жизнью я оправдываю доброе имя семьи? Сейчас я должен бороться против чего-то, что сделал кто-то другой. Какой толк позволять себе жить в удовольствие, если тут же лопается это удовольствие, как мыльный пузырь, отбрасывая брызги тебе в лицо?»

На следующее утро Кай нашел свою сумку на скамейке, но Дейры поблизости не было. Он поискал в сумке записку или иной знак, оставленный ею, но ничего не обнаружил. Он тяжело опустился на скамью. «Если Беван прав и она явилась как предзнаменование, то 3050 год будет очень плохим».

 

XIV

Межзвездный Т-корабль «Разъяренный Волк»,

Погасшая звезда, Периферия

15 января 3050 г.

Кислый запах пропитанных потом простынь ударил в ноздри Фелана Келла, мучительно пытавшегося отыскать тропинку к реальности в кромешном мраке, затмившем его разум. Тысячи вопросов, сотни раз заданных множеством неведомых голосов на разный лад, все еще звучали эхом в его мозгу. Контрапунктом слышался один голос, отвечавший снова и снова и в итоге выдававший правдивую информацию, которой от него добивались. Фелан узнал собственный голос.

«Боже милостивый, нет, я не мог выдать им все! Я предал всех и все, что имело хоть какое-то значение!» Живот свело, и Фелана вырвало. То ли от отвращения к самому себе, то ли от ломки, вызванной наркотиками, которыми его накачали. Потный и трясущийся, он судорожно хватал губами воздух, лежа на нарах, и тупо таращился во мрак камеры. «И то, что меня напичкали наркотиками, не меняет дела. Я – предатель, и этим все сказано».

Свет пробился через щели, заставив Фелана закрыть глаза. Но свет все равно проник сквозь веки, вогнав в мозг иглы мучительной боли. Мысли едва шевелились, и когда Фелан наконец решил поднять руку, чтобы прикрыть глаза, дверь уже закрылась и кто-то резко перевернул его на спину. Чья-то рука схватила его левое запястье, ловко развернув предплечье, рывком вытянула его руку, и что-то острое вонзилось в вену у локтя.

Химическое вещество, заструившись по телу, всколыхнуло, как грязную муть, воспоминания, оставшиеся от сотен допросов. Когда стихли голоса и вопросы, Фелан почувствовал удар, волной прокатившийся по телу. Глаза как по команде резко открылись, красноречиво свидетельствуя о мгновенной передаче импульсов между мозгом и телом, а не по заданным маршрутам, как в последние два месяца. Он повернул запястье и вцепился в того, кто его держал.

Рука резким рубящим движением ударила в центр его предплечья, вызвав онемение внутреннего сухожилия, затем обхватила большой палец его руки и сбросила ее с легкостью ребенка, отрывающего кожицу лимона. Фелан подумал: «Тело послушно мне, но силы не вернулись». Он разжал обе руки, позволив им мягко опуститься на матрас.

– Правильное решение. – Голос принадлежал женщине, но почему-то это его не удивило. Голос был хриплым, что разумелось само собой, и бесстрастным, как реакция на атаку Фелана.

Она подняла его руку и положила, прикрыв ему глаза.

– Я медленно увеличу яркость света. Не открывай глаза, препарат, который я ввела тебе, расширяет зрачки.

Весь потолок засветился, последовательно меняя цвет от бездонно черного до серого и затем ярко-белого, осветив каждый угол небольшой камеры. Фелан прищурил глаза, жадно впитывая все детали окружающей обстановки, по мере того, как они освещались светом. Его койка была едва ли не единственным убранством маленькой камеры. Заметив располагавшийся напротив люка умывальник, он тотчас определил по его конструкции, что тот предназначался для использования в условиях нулевой гравитации. "А это значит, что я все еще на «прыгуне». В углу напротив люка Фелан рассмотрел скомканное серое шерстяное одеяло, и чувствительные боли в спине напомнили о многих ночах, которые он провел завернутым в него, как ребенок.

Фелан поднял глаза на женщину и повернулся так, чтобы хорошенько рассмотреть ее. Какое-то мгновение он затруднялся распознать в холеной красотке, возвышавшейся над ним, образ силача, сформировавшийся в его сознании исключительно на основе ее силы, когда она запросто ворочала его перед этим. Ее светлые волосы были очень коротко подстрижены и зачесаны за уши. И хотя ее лицо было серьезным, чуть вздернутый носик придавал ему выражение удивления.

На ней был комбинезон темно-синего цвета. Украшения отсутствовали, за исключением единственной сережки в левом ухе. Выполненная в виде звезды, она была покрыта эмалью цвета свежей крови. Четыре вершины восьмиконечной звезды были одинаковы, а южный конец был в четыре раза длиннее других, придавая ей форму кинжала. Когда она двинулась к двери, Фелан заметил, что рисунок на плечах униформы напоминает орнамент сережки.

Она прицепила пульт управления светом к карману костюма и скрестила руки на груди.

– Следовало ожидать.

Фелан свесил ноги с края койки и сел. Волна тошноты снова нахлынула на него, и он ухватился за край койки, чтобы не свалиться. Потряс головой, чтобы слегка очухаться, но стало лишь муторней. Осталось только дожидаться, когда головокружение пройдет. Наконец он осторожно повернул голову и посмотрел на нее.

– А что вы ожидали увидеть?

Сиплый и глухой звук голоса удивил его. «Что с моим голосом? Скрежещет, как бритва». Он вздрогнул, когда на поверхность его рассудка всплыли воспоминания об ужасных галлюцинациях, загнавших его с койки в угол. «Должно быть, я часами истошно вопил...»

Раздражение вспыхнуло на ее лице.

– Я не могу отвести тебя в таком виде к Хану. Тебе следует привести себя в приличный вид. – Она нахмурила брови. – Кстати, я должна сопроводить тебя. Хвала Хану, но почему он поручил это мне? – Она наморщила нос, но затем, кажется, решила сделать все должным образом. – Другим это не понравится, но это их проблема, нег? Пойдем.

Фелан неуверенно встал на ноги, пошатнулся и отступил к противоположной стене камеры. Ощутив позвоночником прохладу металла, он с трудом удержался. Тошнота подкатила к самому горлу. Опершись ладонями о стену, он распрямился.

– Где я? Кто ты? Черт побери, куда ты меня ведешь? – Он скрестил руки на груди. – Отвечай, или я вообще не сдвинусь с места.

От удивления она вскинула брови и ухмыльнулась уголками губ.

– Фелан Келл, на твои вопросы ответит Хан, если пожелает. Ты пойдешь к нему, а моя обязанность доставить тебя туда. Я понимаю, после всего, что с тобой случилось, ты хочешь проявить независимость. Ее у тебя нет. Спроси себя: пойдешь ли ты сам или хочешь, чтобы я потащила тебя?

Фелан открыл было рот, чтобы ответить колкостью на колкость, но остановился. «Ты слаб, котенок, а она сильна, как тигрица». Его плечи поникли.

– Значит, ты советуешь мне пойти по доброй воле, не то я жестоко пожалею? – Она кивнула, и он сделал шаркающий шаг. – Веди.

Не произнеся ни слова, она пропустила его через дверь и повела по коридору. Прохладный и чистый, он был хорошо освещен. Фелан заметил, что все камеры в коридоре были открыты. С удивлением он подумал о том, что либо он был единственным заключенным, Либо ошибся относительно своего положения. Он огляделся в поисках хоть какого-то намека, подсказавшего бы, куда он попал, но увидел лишь треугольный щит с тремя звеньями цепи, нарисованными на верхней кромке.

Их значение ускользнуло от него, пока они не достигли другого отрезка коридора, изгибавшегося, как ступица колеса. Другие коридоры расходились как спицы колеса, и на входе в каждый из них Фелан также видел щиты с нарисованными символами. Кроме щита с цепью он обратил внимание на щит с шестиугольной схемой, щит с небольшой красной звездой и щит с бороздчатым шаром. Женщина провела Фелана в коридор с последним символом.

«Символы! Щиты являются просто знаками, показывающими, что можно отыскать по ходу коридора». Фелан улыбнулся себе, радуясь тому, что начал шевелить мозгами логически, а не от случая к случаю. «Не ясно, что значит шестиугольник, но готов поспорить, что цепи означают тюрьму. Интересно, что такое красная звезда и разноцветный шар?»

Фелан быстро проник в тайну бело-синего шара, двигаясь в глубь коридора. В желудке заурчало, когда он почувствовал запах еды. Справа от него несколько дверных проходов украшали щиты с волнистыми линиями, похожими на спагетти, которые он просто обожал. «Одному Богу известно, что означают эти символы, но мой нос говорит, что здесь повсюду жратва. Если в коридорах с символом шар есть помещение для еды, то, возможно, он обозначает жилые помещения или службы быта».

Пока они шли по коридору, в голову Фелану пришла другая догадка. "Если все эти двери с замысловатыми символами ведут в командирскую рубку, то это, по-видимому, довольно большое помещение. Тогда на борту этого «прыгуна» много людей. А следовательно, он относится к классу больших кораблей – типа «Бегемота».

Пройдя еще немного, женщина, которая его вела, остановилась перед левой дверью, которая тут же втянулась вверх в стену. Фелан заметил щит и V-образный символ с большим шаром в центре и двумя шарами поменьше у каждого рога. Он шагнул в помещение и обошел перегородку, отшатнувшись от яркого света, отражавшегося от покрытых белой плиткой стен и серебристых металлических зеркал. «Куда же меня занесло?»

Две из трех персон, находившихся в помещении, посмотрели на него так, будто он прервал тайный ритуал. Фелан почувствовал, как по спине поползли мурашки. Впрочем, неприятное чувство более чем соответствовало тому удивлению, с которым он разглядывал место, где ему определенно не собирались оказывать почтение. «Я привык к такому на Ганцбурге. Но здесь меня даже не принимают за человека».

Трое присутствующих выглядели так странно, что Фелан усомнился, люди ли они. В стороне от них он увидел обнаженную женщину, сидевшую на узкой скамье, которая глубоко прогнулась по центру не потому, что женщина была толстой – хотя Фелан готов был биться об заклад, что она весила не меньше ста пятидесяти килограммов, – а потому, что она была гигантом! Бледная плоть покрывала толстые мышцы, и Фелан осознал, что физически она намного превосходила любого силача из Гончих Келла, которые в свободное время любили потренироваться с тяжеленными штангами. «Ее плечи были намного шире, чем у любого из этих верзил! Ее рост два метра тридцать сантиметров, не меньше».

Женщина посмотрела через плечо на Фелана холодными карими глазами. Он изучал ее, словно хищник, оценивавший, хватит ли сил убить эту добычу. Она же просто продолжала заплетать длинную косу красного цвета, змеившуюся с ее затылка. «Я бы не возражал вообще никогда с ней не встречаться. Где же они найдут боевой робот, годный для такой громадины?»

Ближайший к Фелану мужчина выглядел так же необычно. Вместе с амазонкой их можно было сравнить с тремя людьми обычных размеров. Копна желтых волос еще больше увеличивала и без того крупную голову, и его обнаженное тело казалось слишком маленьким, чтобы носить ее. Впрочем, хорошо развитая мускулатура выдавала силу и мощь, скрываемые его небольшим ростом.

Мужчина даже не обернулся, чтобы взглянуть на Фелана, а рассматривал его выпуклыми зелеными глазами в зеркале.

Когда Фелан сцепился взглядом с третьим персонажем, находившимся в комнате, ему показалось, будто он вонзил палец в розетку электросети. Его темные глаза пылали откровенной ненавистью. «Черт побери, какая муха его укусила?» На нем была длинная голубая рубаха навыпуск. Фелану показалось, что они с ним были почти одного роста. «Волосы у нас одного цвета, но у него они растут треугольным выступом на лбу. Если бы не они и не его карие глаза, мы бы смотрелись как братья».

Средний мужчина перевел взгляд выцветших глаз на женщину, которая привела Фелана.

– Уведи его отсюда. Отведи в общую камеру. Она покачала головой:

– Heг. Его приказано доставить к Хану, и до того надо привести в порядок. Амазонка бросила взгляд.

– Но не здесь же, Ранна?

Ранна причесала тонкими пальцами волосы белого цвета:

– Да, Эвента, здесь. Он должен быть изолирован от других. – Она бросила взгляд на Фелана. – Не думаешь ли ты, что я отведу его в свою комнату, чтобы привести в порядок, нег?

– Конечно нет, Командир Звезд, – усмехнулся кареглазый. – Отведи его на кухню. Там есть ванны для мытья овощей. А впрочем, делай что хочешь. Мне безразлично. Я занят здесь.

Голос мужчины вызвал у Фелана какие-то неясные воспоминания. Когда тот стал заправлять свою темно-синюю рубаху в брюки, Фелан заметил на его запястье блеск серебра, и ярость вспыхнула в нем.

– Эй, ты, это же моя ременная пряжка! – Наемник протянул руку к волчьей морде из оникса и малахита, которую Тира сделала для него.

Фелан не заметил ни одного удара, но услышал и ощутил их на себе. Первый удар пришелся в голову над левым виском, развернув ее. Резкий удар слева в живот заставил его скрючиться и выдохнуть воздух. Ноги стали ватными. Завершающий удар в левое ухо отправил его прямо в направлении ряда шкафчиков, стоявших в раздевалке. Фелан ударился об них и отлетел на пол.

– Влад!

В голове звенело, и он едва расслышал имя, которое выкрикнула Ранна. Голова шла кругом, а в груди не хватало воздуха. Он пытался вдохнуть, но легкие не действовали. Потрясенный, он понял, почему не может дышать, и запаниковал.

– Воздух! Мне нужен воздух!

Низкорослый блондин встал на колени рядом и перевернул его на спину. Он ухватился за пояс шорт, которые носил Фелан, и приподнял его, заставив прогнуть спину. Немного драгоценного воздуха просочилось в легкие наемника. Продолжая поднимать и опускать корчившегося Фелана, он уважительно посматривал на непокорного врага и неодобрительно – на кареглазого.

Яростный, как грозовая туча, Влад выпалил:

– Не пялься на меня так, Кари! – Он перевел взгляд на спутницу Фелана. – И ты, Ранна! Я не позволю, чтобы этот недочеловек разговаривал со мной таким тоном, и не испытываю к нему симпатию. Эта пряжка моя! – Он ткнул в Фелана пальцем. – Он стал моей добычей, и пряжка принадлежит мне по праву. Это самое меньшее, что я заслужил, если учесть необычное поведение Хана.

Ранна вскинула подбородок.

– Ты ведешь себя неподобающе, Влад. Хан не часто заявляет о своем праве на то, что добыли его люди, и все же это его право поступить именно так. Твой поступок позорит твою сиб-группу. Ты был рожден для большего.

Щеки Влада покраснели от язвительного упрека Ранны. Он уставился на нее и затем резко опустил глаза. Не проронив ни слова, он обошел Кэри и покинул помещение. Когда дверь автоматически захлопнулась за ним, Кэри и Ранна переглянулись.

Легкие Фелана едва работали, но он почувствовал облегчение. Он пристально посмотрел на дверь и сплюнул волосы и грязь, набившиеся в рот. «Голос! Тот, кого они зовут Владом, был одним из тех, кто меня допрашивал. Это голос Вспыльчивого». Фелану ужасно хотелось вцепиться в глотку парню, который отколошматил его, но вызванная слабостью дрожь в руках и ногах не оставляла иллюзий на счет собственной боеспособности. «Меня накачивали всякой дрянью на протяжении недель, а может, месяцев и держали в тесной камере, где невозможно даже размяться. Был бы я в форме, то, может, смог бы что-нибудь сделать, но, проклятье, он так быстро двигается и больно бьет».

Кэри повернулся, взяв Фелана под правую руку, а Ранна ухватила левую. Они подняли его на ноги и посадили на скамью. Эвента встала, с отвращением посмотрев на Фелана, и прошагала в глубь помещения. Наемник уселся поустойчивей, поднял глаза и уставился на незнакомца в зеркале.

Отросшая борода имела рыжеватый оттенок, весьма далекий от цвета его черных как смоль волос. Волосы, которые он всегда носил немного длиннее, чем другие водители боевых роботов, превратились в густой спутанный ком. Пожалуй, если бы не заплывший левый глаз и тонкая струйка крови, сочившаяся по шее из мочки уха, размозженного последним ударом Влада, то он не узнал бы себя.

Кэри перевел взгляд с отражения Фелана на Ранну и снова в зеркало.

– Ты полагаешь, его можно привести в порядок?

– Прошу тебя, покажи свое мастерство, как ты сделал на командирских экзаменах.

Левая рука Ранны взметнулась с такой быстротой, что Фелан заметил только ее неясные очертания, когда она поразила шею коротышки. Кэри вскинул правую руку, пытаясь отбить удар в сторону, но промазал. Она рассмеялась:

– Медленно реагируешь, Кэри. Я могла бы тебя сейчас убить, квиафф? Но пожалела тебя.

Низкорослый парень покачал головой: – Подожди до следующего раза, когда увидишь меня, Командир Звезд. Я обязан тебе жизнью. Поскольку я такой маленький, то надеюсь, что небольшой услуги будет достаточно, чтобы отработать этот долг, квиафф?

– Афф. – Она утомленно улыбнулась. – Так будешь мыть и стричь?

Фелан почувствовал себя оскорбленным. «Если бы я здесь не стоял, то подумал бы, что они говорят не обо мне, а о мытье грязной посуды».

– Извините, но раньше меня считали способным помыться самостоятельно.

Большеглазый мужчина улыбнулся:

– Представляю! А ты моешься лучше, чем защищаешься?

Из глотки наемника послышался глухой ропот недовольства.

– Пожалуй, я чаще практиковался в мытье, чем в побоях.

Ранна и Кэри улыбнулись вместе.

– Хорошо, у тебя есть достоинство, – сказала она и, повернувшись к Кэри, спросила: – Поможешь? Ради сиб-группы?

Он тяжело вздохнул:

– Афф. Мы воспользуемся твоими запасами, ножницами и бритвой.

– Идет.

Фелан покачал головой:

– Почему-то у меня возникло ощущение, что вам было бы лучше отнести меня в прачечную – или что тут у вас на корабле? – и засунуть в стиральную машину. – Увидев, как просветлели их лица, он поднял руки. – Честно, мне бы не хотелось вас затруднять. Пойдемте-ка простирнемся.

Натянув коричневато-зеленую одежду, которую достала для него Ранна, пока Кэри стриг ему волосы, Фелан провел левой рукой по свежевыбритому лицу. «Рад, что сбрили бороду, она меня очень старит». Неожиданно перед его глазами всплыл образ бородатого лица отца, и уныние нахлынуло на него. «Как долго я в плену? Должно быть, они думают, что я мертв. Мне надо как-то передать им весточку. Когда надо, вокруг не сыщешь ни одного сотрудника Ком-Стара!»

Прижавшись спиной к задней стенке турболифта, Фелан наблюдал за вспышками цифр, мелькавшими по мере того, как кабина уносила Ранну и его на нос корабля. Наемник удивился множеству палуб, каждая из которых была отмечена своим щитом с нарисованным символом. «Двадцать палуб обслуживаются только этим лифтом. Чтобы попасть на верхнюю дюжину палуб, судя по всему, необходимо набрать определенный код. Если лифты на этом корабле работают, как лифты на других шаттлах, и не перемещаются по всей длине корабля, чтобы не вызывать турбулентность и потери воздуха, то размеры этого корабля действительно огромные». В сознании Фелана мелькнула мысль, что этот корабль может быть больше «Бегемота», но он тут же отбросил ее как маловероятную.

Лифт замедлил ход и остановился. Когда Ранна набирала последовательность цифр на панели с кнопками, при каждом нажатии раздавался мелодичный звук. Когда, скользнув, открылась дверь, Ранна вытолкнула Фелана из кабины. Прокладывая путь по коридору, Ранна двигалась с такой быстротой, что у Келла было не много времени разглядеть окружающую обстановку. Наконец Ранна остановилась перед дверью, на которой был нарисован щит с необычной эмблемой. В центре него красовался силуэт волчьей головы, удивительно похожей на украшение на гербовом щите Гончих Келла и ременную пряжку, которую сделала для него Тира. Под ней был ряд из пяти красных звезд, похожих на орнамент серьги Равны. Она встала по стойке «смирно», и Фелан, паясничая, принял то же положение, когда дверь открылась.

– Пожалуйста, войдите, – сказал высокий, стройный мужчина с коротко стриженными седыми волосами, жестом пригласив их в комнату – радушно, но без особого энтузиазма. Он едва заметно улыбался, но Фелана это не успокоило. Что-то мелькнуло в выражении лица хозяина комнаты, когда его взгляд скользнул по заплывшему левому глазу и пятну засохшей крови на ухе Фелана, но он ничего не сказал.

Фелан проследовал за Равной в комнату, и дверь, скрипнув, закрылась за ними. Почти у самой двери Ранна, козырнув правой рукой, приветствовала Хана. Он элегантно ответил на приветствие и искренне улыбнулся ей.

– Полагаю, ты не думала, что тебя попросят привести этого парня сюда.

Она пожала плечами, что вполне выдало некоторое чувство обиды.

– Если сейчас от меня не требуют исполнения непосредственных обязанностей, то пора, видимо, подумать о новых.

Хан благосклонно принял объяснение и обратился к Фелану:

– Ты выглядишь одновременно и лучше и хуже, чем когда я видел тебя в последний раз.

Фелан вежливо улыбался, пока его рассудок судорожно пытался распознать в голосе Хана какой-либо из голосов, допрашивавших его.

– Я стал неповоротливым. Белесые брови Хана изогнулись.

– В таком случае не ошибся ли Влад, когда доложил, что был вынужден атаковать тебя?

Фелан поднял голову и внимательно стал изучать Хана.

«Меня опять позвали только для того, чтобы проверять и интриговать? Что, разве его люди еще не все выкачали из меня, когда я был одурманен наркотиками?»

– Не будь я столь неповоротливым, я бы не стал выводить его из себя или уклонился бы от его кулаков.

Голубые глаза Хана сузились, затем его лицо прояснилось, и он жестом пригласил Фелана пройти в гостиную.

– Извини. В последние месяцы тебе достаточно много задавали вопросов, квиафф? А я заставил тебя стоять в фойе по стойке «смирно», словно наложил взыскание. Проходи и познакомься с моим гостем.

Повинуясь приглашению хозяина, Фелан двинулся вперед, обратив внимание на великолепный дизайн апартаментов Хана. Сначала меблировка комнат показалась Фелану скромной, но затем он обратил внимание на качество каждой вещи, как будто Хан стремился заполнить пространство жилого помещения только самыми изысканными вещами. Фелан предположил, что убранство и меблировка комнат, по-видимому, явились результатом долгого процесса тщательного отбора каждого предмета.

Темно-серый ковер и утепленные стены ярко-бордового цвета создавали атмосферу, благоприятную для занятий наукой. Скрытые в потолке лампы излучали желтый свет, освещая столы и полки из стекла и серой стали. Софа и пара кресел выглядели удобными, но отличались цветом и дизайном. На полках стояли несколько сувениров и две-три голографические книги, но Фелан не смог определить, какие именно.

Единственное украшение на стене висело над софой. Это был щит, украшенный гербом, напоминающим эмблему на дверях. Единственное отличие состояло в том, что над головой волка отсутствовали звезды. На месте звезд Фелан увидел маленький квадрат, который был прикреплен к щиту только в одной точке. Приблизившись, он сделал другое поразительное открытие. «Дьявол, значок выглядит так, будто он вырезан из брони боевого робота!»

Размышления Фелана о красоте и предназначении предмета мгновенно улетучились, когда другой гость Хана повернулся от одной из полок, содержимое которой просматривал.

– Приветствую тебя, Фелан Келл. Пожалуй, сообщения о твоей гибели оказались чрезмерно преувеличены.

Несмотря на потрясение, молодой наемник мгновенно узнал этого человека по алой ленте на его белой мантии. «Тысяча чертей, что делает здесь регент Ком-Стара?» Ошеломленный, Фелан глазел на седого старика, затем пришел в себя.

– Да будет с вами мир Блейка, регент...

Регент поправил повязку на правом глазу, затем искоса посмотрел здоровым глазом на наемника.

– Да, теперь вижу. Ты – Келл.

Что-то в словах регента насторожило Фелана.

– Вы знаете моего отца?

Регент заколебался на мгновение, и Фелан почувствовал, как тот «проглотил» слова, пришедшие ему на ум первыми.

– Знаю ли я его? Нет, мы незнакомы. По роду моей деятельности я как военный регент изучал информацию о нем и проникся уважением к нему. Я даже встречался с ним много лет тому назад, но сомневаюсь, чтобы он помнил обо мне или о нашей встрече.

Фелан хотел было спросить официального представителя Ком-Стара, может ли он передать весточку родителям о том, что жив, но вынужден был смолкнуть, когда в комнату вошел Хан. Добродушно улыбаясь, Хан распростер объятия, приветствуя гостей:

– Позвольте мне представить вас друг другу официально. Фелан Келл, это Анастасий Фохт, военный регент вашего Ком-Стара. Регент, это Фелан Келл.

Молодой наемник приветствовал Фохта кивком головы и затем выжидающе посмотрел на Хана. Их взгляды встретились.

– Позволь мне представиться тебе. Я – Ульрик Керенский, Хан Волков. Посланный моим кланом, передовой отряд захватил тебя и доставил сюда, на борт «прыгуна» «Дикий Волк».

Новость о том, что он находится на борту «прыгуна», потрясла Келла даже больше, чем прежние попытки оценить размеры корабля, который он принял за шаттл. «Прыгун!» Невозможно! «Прыгун» представляет собой всего лишь переходный модуль, водруженный на двигатель Керни-Фушиды. Может, у них имеется площадка для посадки шаттлов? «Ку» тоже имеет такие платформы, но больше ничего. А этот «прыгун» имеет платформы и условия для проживания большого количества людей. Ух ты, Фелан, да это явно хуже, чем небольшая облава с потасовкой на «Таркаде».

Быстро придя в себя, Фелан хотел было протянуть Хану руку, но почувствовал, что Ульрик не примет такое приветствие – скорее вследствие формальности, чем из-за недоверия или неприязни.

– Сэр, могу ли я сообщить семье о том, что я еще жив? Сообщение не будет содержать какие-либо военные разведданные. Допрос и первый бой свидетельствуют со всей очевидностью для меня, что вы вторглись на Периферию как захватчики. Я просто не хочу, чтобы мои родители страдали.

Ульрик кивнул, но Фохт возразил:

– Сожалею, герр Келл, но даже с разрешения Хана я не смогу передать такое сообщение. Примас Ком-Стара направила меня к этим необыкновенным людям в качестве посланника. По своей сути моя миссия является дипломатической, и я не могу перевозить туда и сюда какие-либо сообщения независимо от их содержания. – Регент улыбнулся и вполоборота повернулся к Хану: – Хан показал мне записи твоего боя с их передовым отрядом. Как ты видел, их военная технология и подготовка производят глубокое впечатление.

Слова Фохта погасили надежду, вспыхнувшую в его сердце. В горле запершило, когда он кивнул, соглашаясь с объяснением регента.

– Действительно производят впечатление. – Он вскинул голову. – Мне никогда раньше не доводилось сталкиваться с организацией, в которой солдат докладывает о том, что совершил нападение.

Ульрик ухмыльнулся:

– Если бы ты повредил чужое имущество, ты бы сказал об этом владельцу, нег?

Не расслышав как следует вопрос, Келл кивнул:

– Да, но... Постойте... имущество? Лицо Ульрика осталось спокойным, как будто не произошло ничего необычного.

– Взяв тебя в плен, Влад заслужил право владеть тобой. Как Хан, я воспользовался исключительным правом.

Ужас, появившийся на лице Фелана, доказал, что он ничего не понял. Тогда Хан схватил правое запястье Фелана и показал на браслет из шнура:

– Попросту говоря, Фелан Келл, ты принадлежишь мне.

 

XV

Орбитальное пространство, Туле,

Свободная Республика Расалхаг

7 марта 3050 г.

Тира Мираборг бросила взгляд на вспомогательный монитор командирской кабины, на экране которого виднелись небольшой знак, показывавший мертвую точку ее истребителя-перехватчика «Шилоны», и векторно-графическая сфера, медленно вращавшаяся вокруг корабля. Поблизости от корабля светились три маленьких треугольника с символами, указывавшими на положение ведомого и еще двух пилотов ее звена. По курсу в манящей дали неподвижно сияло огромное светило.

Она улыбалась, едва ощущая у уголков губ небольшое давление от подушечек нейрошлема. «Скоро мы будем дома. Вернемся на борт „Хвастуна“ и рванем в другую систему. В общем-то я знала, что служба в роте почетного караула по большей части состоит в сопровождении официальных лиц и других протокольных мероприятиях, но не предполагала, что придется охранять министра обороны во время его длительных вояжей на периферийные звездные системы, подвергшиеся нападению бандитов».

В наушниках шлема раздался голос Аники Дженсен, обращавшейся к ней:

– Капитан, ничего подозрительного не обнаружено.

Повернув голову вправо, Тира увидела «Шилону» Аники, несущуюся параллельным курсом. Форма крыльев корабля позволяла ему наряду с несколькими другими аэрокосмическими истребителями-перехватчиками вести боевые действия как в атмосфере, так и в глубоком космосе. Пилотировавших «Шилоны» летчиков относили к особому классу и прозвали «бумерангами».

«А все потому, дочка, – пояснил как-то Тире ее первый инструктор, – что пилоты „Шилон“ всегда возвращаются назад после задания».

«Еще бы, ведь Ком-Стар никогда не теряет донесений». Тира включила радиосвязь.

– Принято, «Валькирия-2». Отбой. Что у тебя, Люнгвист?

– Чисто, как ясным днем после уик-энда! – рассмеялся Свен Люнгвист. – «Валькирия-4» докладывает, что все спокойно. Он наблюдает за нашей шестеркой. Мимо нас никто не прошмыгнет.

– Принято, «Третий».

Тира прикоснулась пальцем к значку шаттла на экране вспомогательного монитора. Мгновением позже в центре экрана вместо ее корабля появился шаттл, и значки, указавшие на сфере позицию, которую будет занимать ее звено в восемь часов. Наряду с выводом на экран ее монитора данных, поступивших с сенсорных датчиков «Хвастуна», компьютер включил прямой канал связи с кораблем базирования звена.

– Звено Валькирий докладывает, что путь свободен.

– Понял вас, командир Валькирий. К ужину ждем вас дома.

Мужской голос оператора, наблюдавшего за действиями звена, прозвучал чуть тише:

– Тира, еда здесь совершенно не похожа на то, что пришлось есть два дня назад в Соволе. Не пренебрегай моим приглашением.

Прежде чем Тира смогла ответить, в эфире раздался голос Аники:

– Лейтенант Твит, будьте добры, не отвлекайтесь! Мы находимся в зоне действий неприятеля.

Тира слышала, как Твит согласился с замечанием Аники, и радиосвязь смолкла. Она молча поблагодарила Анику, но внутри снова начало свербить очень уж знакомое чувство досады и злости. Она старалась не позволять мыслям свернуть на наезженную колею неприятных воспоминаний. «Ты сделала свой выбор. Вот и все. Ты отказалась от предложения Фелана и добровольно поступила на службу в эту роту, потому что так было лучше во всех отношениях. В Ганцбурге оставаться было нельзя, это уж точно».

На пульте управления радиосвязью вспыхнула красная лампа, и она автоматически включила его. Словно прочитав ее мысли, Аника вышла на связь с ней на частоте, которую они использовали только для личных разговоров.

– Тира, не надо постоянно терзать себя. Твоей вины в этом нет. Чему суждено случиться, то и происходит. Тира кивнула и бросила взгляд на «Шилону» Аники.

– Знаю, что ты права, Ника. Даже если бы я поступила на службу к Гончим Келла, я ничего не смогла бы сделать, чтобы Фелан не погиб. Часть, в которой он служил, не имела аэрокосмического прикрытия. Меня бы там просто не было.

– Скорее всего, так и было бы. – В голосе Аники эхом отозвалось то ли облегчение, то ли раздражение.

Тира снова посмотрела на данные сенсорного сканирования, поступившие с «Хвастуна». Все было чисто. В течение всего этого «визита вежливости» она надеялась столкнуться с рейдом пиратов, которые убили Фелана, и отомстить им в бою. «Глупо. Ты так думаешь, потому что хочешь умереть».

– Спасибо, Ника. Я возвращаюсь. Когда доберемся до «Хвастуна», напомни мне, чтобы я преподала Твиту урок, объяснив значение слова «нет».

– Принято.

Тира заметила, как на экране сканера появилось что-то новое. На внешней кромке обзора возникли четыре меленьких красных треугольника. Компьютер контроля театра военных действий подключил второй монитор и начал высвечивать разнообразные силуэты и профили всевозможных аэрокосмических истребителей-перехватчиков и шаттлов, сравнивая их с поступившими данными. Компьютер попеременно показывал модели «Штуки» и «Корсара», но не мог прийти к окончательному решению.

Тира прикоснулась к метке, обозначавшей ее корабль, и сканирующий компьютер произвел возврат в режим использования приборов своего корабля. Уменьшив диапазон сканирования, он вывел для нее данные о вооружении незнакомцев, которые совершенно неожиданно оказались весьма внушительными. Она переключила радиосвязь на управляющую частоту шаттлов, оставив тактический канал связи со звеном в режиме ввода данных.

– Звено Валькирий вызывает на связь «Хвастуна». У нас на экране появились четыре НАКа. – Она снова посмотрела на монитор. – Они приближаются к вам по курсу, который может выглядеть как тепловой след от нас, но мои приборы засекли их. Подтвердите.

Тира увеличила силу курсовой тяги с правой стороны своего корабля, разворачиваясь влево и удаляясь от корабля Аники. Она заметила, как один из четырех кораблей, следовавших за звеном, в точности повторил ее маневр. «Кем бы они там ни были, но действуют они хорошо! Довольно сложно выдавать себя за инфракрасный след аэрокосмического истребителя-перехватчика, проходящего через облако гелия».

На запрос Тиры ответил Твит, но, в отличие от предыдущего сеанса связи, его голос звучал настороженно:

– Вас понял, Валькирии. Только что мы получили с большими помехами какое-то сообщение, переданное с Туле. Пока не ясно, что это было, но, вероятно, связано с враждебными действиями на этой планете.

– Вас понял, «Хвастун». Нам заняться парнями, сидящими у нас на хвосте? Они преследуют нас на удалении около тысячи километров.

– Отставить, Валькирии. Курс к «прыгуну» в точке надира открыт. Просто следите за ними.

Твит отвечал медленно с паузами между словами, и Тира поняла, что оператор следит за множеством данных, поступающих к нему из других источников. Она бросила взгляд на вспомогательный монитор и увидела, что четыре неопознанных аэрокосмических корабля разделились и увеличили скорость. «Они хотят нас догнать!»

– Слушай меня, «Хвастун», нас атакуют, и мы собираемся открыть огонь. «Валькирия-2» следует со мной. «Валькирия-3» и «Валькирия-4» парой двигаются по курсу 256 градусов и замыкают цепь. Удачи.

– Успеха, – ответил Люнгвист.

Тира включила двигатели малой тяги, направив реактивную струю таким образом, чтобы выполнить плавный разворот корабля вокруг кончика левого крыла. И хотя в космосе не нужно было беспокоиться о трении и турбулентности, все же сила инерции воздействовала на нее и корабль. Давление в скафандре увеличилось, не позволив крови отхлынуть от головы, когда она пришпорила своего аэрокосмического коня, но она знала, что даже скафандр не спасет ее от временной потери сознания, если маневр произвести слишком быстро.

Взяв новый курс, мчась в обратном направлении сквозь пространство, которое только что патрулировала, Тира включила все системы вооружений. Компьютер вывел изображение «Шилоны» на экран главного монитора, и при подключении каждого орудия оно начинало светиться.

– Выдвинуть и проверить пусковую установку ракет дальнего радиуса действия, – бормотала она. – Выдвинуть и проверить тяжелый лазер. Проверить средние лазеры, установленные на крыльях. Пусковая установка ракеты среднего радиуса действия заднего сектора заряжена и приведена в боеготовность.

На экране ее шлема, появилось изображение красной прицельной метки, за которой она следила правым глазом, когда поворачивала голову. Подлокотники кресла медленно повернулись на девяносто градусов, показав спусковые кнопки всех систем вооружений. «Держи прицел на цели в пространстве или на сенсорном экране и бей их в клочья».

Как и тяжело ступающие по земле боевые роботы, аэрокосмические истребители-перехватчики полагались на данные, поступавшие на голографический экран. Но в то время как воины – водители боевых роботов ориентировались только на двухмерном поле боевых действий, пилотам истребителей-перехватчиков приходилось иметь дело с врагами в трехмерном театре. Голографические экраны образовывали сферу, в центр которой указывала носовая часть истребителя-перехватчика. Когда золотистое кольцо вспыхивало по окружности всего экрана, пилот знал, что компьютер обнаружил и зафиксировал цель, появившуюся с кормы.

Тиру тревожило то, что ее компьютеру все еще не удалось определить, к какому классу – «Корсарам» или «Штукам» – относились корабли, навстречу которым они неслись. «Штука» представляла собой истребитель-перехватчик с тяжелой броней, оснащенный всеми системами оружия, которые имел и ее корабль, но в большем количестве. «Корсар» же, хотя и был меньше вооружен и легче бронирован, обладал более совершенной системой управления, благодаря которой слыл неуловимым противником. «И если я смогу попасть ему в корму, то он уязвим».

– Твой компьютер не страдает шизофренией? – спросила Аника, по-видимому столкнувшись с той же проблемой.

Тира попыталась ответить уверенно:

– Да, что-то определенно протухло в его куцых силиконовых мозгах. – Она почувствовала, как по спине пробежала дрожь. – Рассчитываю на «Штук», а молю о «Корсарах».

– Вас понял.

Секунду на линии связи слышались лишь атмосферные помехи, затем снова раздался голос Аники:

– Какого дьявола здесь ищут истребители-перехватчики Дэвиона? Я что, прослушала объявление войны? Что, принц Хэнс Дэвион снова женился или что-то еще стряслось?

Тира знала о том, что «Штуки» и «Корсары» были основными военно-космическими кораблями Федеративного Содружества, но что-то подсказывало ей, что эти истребители-перехватчики появились не оттуда. И прежде чем она успела ответить Анике, ожив, засветился ее пульт управления и в кабине пронзительно зазвучал сигнал тревоги.

– Меня засек вражеский радар! Быстро влево и вверх! – громко вскрикнула Тира.

Она завалила «Шилону» на крыло влево, и ее плечо прижало к левой стороне кабины. Падая, ее истребитель-перехватчик проскользнул прямо под кораблем Аники. Их отделяли какие-то двадцать пять метров. Едва компьютер изменил данные, поступавшие от сенсорных датчиков, наложив оба изображения, Тира включила тяговые двигатели по направлению вправо. «Шилона» качнулась влево и пронеслась там, где только что был корабль Аники, которая, в свою очередь, выполнила аналогичный вираж, умчавшись вверх – вправо от Тиры.

Сигналы тревоги потухли. «Хорошо. Они приходят в замешательство, когда наши силуэты соединяются и затем разъединяются». Правым кулаком она ударила по компьютеру целеуказания. «Почему, черт побери, они засекли меня радарами, а мне не удалось это? Мой компьютер подставил меня в неподходящее время».

Она посмотрела на вспомогательный монитор, опустив взглядом перекрестие прицела на сканированный образ ведущего вражеского корабля. В мгновение ока она навела на него ракеты дальнего действия и замерла в ожидании, когда в центре перекрестия засветится точка, подтвердив захват цели сенсорными датчиками. Но вместо точки она видела лишь убегающие цифры метража, отсчитывавшие расстояние, отделявшее цель от рубежа эффективной стрельбы РДД. «Что? Их радары захватили меня на расстоянии, в три раза большем дистанции открытия эффективного огня. Да кто же эти парни, черт побери?»

Она вышла на связь.

– «Валькирия-3», неопознанные корабли противника, возможно, оснащены усовершенствованными системами наведения и захвата цели. Советую быть начеку.

Ответ Люнгвиста прозвучал сквозь вой сирен, предупреждавших о том, что его корабль захвачен радаром противника.

– Вас понял. Занят тем же, «Валькирия-1». – Его голос звучал невнятно. Стремясь сбросить захват радара, он на огромной скорости бросил своего «Убийцу» выполнять маневр. – Нет, проклятье! Аааа...

Шипящий треск ворвался в наушники, прервав радиосвязь. Но прежде чем она успела осознать, что случилось с Люнгвистом, компьютер сообщил, что захватил цель. Указательным пальцем правой руки она нажала на спуск. Расположенная под кабиной пусковая установка изрыгнула скорострельной очередью десятка два РДД. Они понеслись вдаль, и уже через мгновение сияние их реактивных двигателей едва ли отличалось от блеска звезд. Несколько взрывов превратили свет в пустоту. «Попала!»

Тира не сомневалась, что уничтожила врага одним залпом. Подтверждение поступило быстро, когда оба аэрокосмических истребителя-перехватчика взорвались. Мгновенно прекратились сомнения компьютера, который так и не смог остановить свой выбор ни на «Штуке», ни на «Корсаре». Вместо этого на вспомогательном мониторе возник цифровой облик корабля, с которым она вступила в бой.

Контуры корабля определенно напоминали «Штуку». Прямоугольный фюзеляж и короткие, словно обрубленные, крылья, несущие тяжелые орудия, принадлежали, вне всякого сомнения, ей. Располагавшиеся под куполообразной кабиной передние стабилизаторы придавали аэрокосмическому истребителю-перехватчику дополнительную устойчивость при полетах в атмосфере. Незначительные изменения контуров орудийных подвесок на крыльях тем не менее указывали на то, что они несли даже больше орудий, чем стандартный комплект сдвоенных тяжелых лазеров.

Ее порадовало то, что в носовой части «Штуки» броня была разрушена, а в том месте, где, по данным компьютера, находилась пусковая установка ракет ближнего радиуса действия, зиял пролом со следами от огневого воздействия. «Хорошо! В скоротечном бою, который я предпочитаю вести, эту тварь можно уничтожить лазерами. Хотя она не только до зубов вооружена, но, судя по виду сбоку, имеет больше брони».

Самым странным показалось то, что на картинке виднелся герб корабля. На первый взгляд Тире показалось, что он похож на полярного медведя на фоне черной луны. «Нет, это не так. У медведей не может быть по шесть лап. И почему в центре луны расположена белая звезда?»

Она резко начала поворачивать «Шилону» по S-образной траектории, устремившись вверх и вправо, а затем развернула корабль назад на сто восемьдесят градусов. Она старалась захватить в перекрестие прицела вражеский истребитель-перехватчик, но тот выполнил аналогичный маневр, и их корабли оказались снова прямо напротив друг друга. Понимая, что сокращение дистанции ведения боя дает преимущество ее противнику, оснащенному оружием большего радиуса действия, Тира позволила «Шилоне» продолжать скользить вправо. Затем она бросила корабль вверх и развернулась, выполнив полную «бочку» и мертвую петлю вокруг линии атаки противника.

Когда сканеры доложили о том, что противник резко скапотировал и скатился в иммельман, она привела в полную боевую готовность другое орудие. «Фантастический и очень рискованный пилотаж. Небось одурел от перегрузок, которые только что испытал». Она посмотрела на метку корабля, оказавшегося сзади нее, и, когда ободок кругового экрана засветился золотистым цветом, ударила по кнопке большим пальцем левой руки. «Настал миг расплаты».

Четыре ракеты среднего радиуса действия устремились по прямой к цели, поразив вражеский истребитель-перехватчик, когда он завершил выполнение «бочки». Разрывы ракет прошлись по носовой части и командирской кабине корабля. Компьютер, фиксировавший данные о бое, показал Тире картинку врага с зияющими дырами в броне и пробоинами в колпаке кабины.

Пилот среагировал на атаку только после некоторого замешательства. А в это время корабль продолжал заваливаться, так что ему пришлось увеличить тягу, чтобы снизиться и уйти вправо. Тира рывком завалила свой истребитель-перехватчик на левое крыло и затем рычагами управления наклоном подняла нос корабля. Во время выполнения маневра ее тело до боли вдавило в кресло, но она выдержала перегрузки. Увеличив силу тяги правого крыла, она заставила «Шилону» вращаться назад и вниз, пикируя, словно сокол, на удиравшего корабля-охотника.

Разноцветные шары заблестели, танцуя, перед ее глазами, когда она снова задрала вое «Шилоне». «Я пикирую по более крутой траектории, чем он. Ну давай же, попади в прицел...» Она вдавила левую ступню, увеличив тягу этого крыла, и вывела корабль из пике, развернувшись на пятнадцать градусов. «Держи его! Держи его!» «Шилона» скользила за рейдером словно по натянутой между ними струне. «Сейчас!»

Тира открыла огонь по врагу из всех носовых орудий, а он, в свою очередь, стрелял из среднего лазера, прикрывавшего его корму. Алый луч света полоснул по броне, оставив темный рубец на правом борту «Шилоны». Компьютер контроля за боем изменил положение корабля Тиры, однако аварийная сирена не взвыла, а огни не засветились. «Здоровье в полном порядке».

Установленный на носу корабля большой лазер всадил килоджоули энергии в истребитель противника. Багровый луч с силой ударил по фюзеляжу. Массированной атаке подверглось сопло заднего двигателя тяги. Расположенный на левом крыле «Шилоны» средний лазер помог расплавить и заглушить его. Тотчас вражеский перехватчик отшвырнуло влево. Другой средний лазер «Шилоны» срезал бронированные пластины с правого крыла аэрокосмического истребителя, расплавив лунно-медвежью эмблему на его поверхности. Впрочем, разрушений на деле оказалось побольше.

Перехватчик Тиры взмыл вверх и влево, неумолимо преследуя врага. «С отключенным соплом левой тяги пилоту будет нелегко выполнять правый поворот. Я добью его!»

Едва она успела навести орудия на цель для неотвратимого удара, как кабину заполнил пронзительный вой сирены: «Наведена ракета среднего радиуса действия!» Обеими ступнями она вдавила педали, и корабль с силой рванулся вперед. Ее вдавило в кресло, и она промазала мимо цели, но попыталась еще раз выполнить «полубочку», стремясь увильнуть с направления атаки. Но только «Шилона» подчинилась команде, как ведомый рейдера всадил в нее три ракеты ближнего радиуса действия.

Одна из них попала в левое крыло. Корабль вздрогнул от взрыва, разметавшего осколки брони «Шилоны», но инерция, приданная ему взрывом, лишь помогла ей выполнить задуманный маневр. Оставшиеся ракеты с грохотом врезались в двигатель на корме «Шилоны». Компьютер понизил на семь процентов мощность двигателя, а на главном мониторе на схеме «Шилоны» замерцали два маленьких значка.

Безмолвную подсказку компьютера подтвердила волна Жара, прокатившаяся по кабине. «Великолепно. Я теряю скорость из-за повреждения двигателя, и скоро эта малышка изжарит меня. Впрочем, если рейдер снова наведет на меня орудия, то беспокоиться об этом уже не придется».

– Ника, где ты?

– Целюсь в него. Сдай влево. Три, два, один... ракеты и лазеры, огонь!

Едва Тира завалила «Шилону» влево, как в том месте пронеслись снаряды, пущенные истребителем Аники. Несясь по спирали сквозь пространство, Тира заметила, что перехватчик, который преследовала Ника, содрогнулся от серии взрывов. Выравнивая свой корабль, Тира быстро поздравила по радиосвязи ведомую, затем посмотрела на экран и нашла того, за кем охотилась. Сбавив ход, она сделала залп из установки РБД, расположенной на корме.

Ракеты прошли мимо цели, но заставили пилота шарахнуться влево в неистовой попытке ускользнуть от них. Он проскочил в каких-то тридцати метрах над левым крылом корабля Тиры. Пилот явно с презрением кивнул ей и взмыл вверх. «И это дерьмо еще кивает мне!»

Тира отклонила корабль немного вправо, придав ему максимальное ускорение. Не стесненная условиями атмосферы, «Шилона» развернулась вокруг вертикальной оси. Тиру бросило вперед на ремнях безопасности и к левой стороне кабины. Истребители продолжали нестись вперед в одном направлении, как вдруг корабль Тиры развернул все орудия на врага.

Штурмовик быстро опрокинул свой корабль на левое крыло и газанул соплами днища, пытаясь отвалить прочь. Система целенаведения на корабле Тиры захватила новый источник теплового излучения, и в перекрестии прицела вспыхнула точка. Не раздумывая, Тира выстрелила из всех трех передних лазеров. От прикосновения их лучей испарилась броня, и наполовину расплавленные закрылки испустили амидные облачка ионизированных выхлопов. Адские стрелы вонзились в самую плоть корабля, но в первые мгновения Тира не была уверена, повредили ли они вообще хоть что-то.

Нос штурмовика продолжал двигаться вперед, как будто атаки и не было вовсе. Как и прежде, неукротимая струя силы тяги рвалась через переднее сопло и давила на раскаленные лазерами стабилизаторы корпуса, деформируя их. Форсажный двигатель на днище кормовой части корабля толкал его вперед, а двигатель на носу толкал в сторону. И, словно не выдержавшая жар восковая модель, истребитель начал гнуться по центру, и затем его носовая часть отломилась прямо за кабиной пилота. Обе половинки с грохотом сдвинулись, круша кабину, как яичную скорлупу, и закружились, как скомканный кулек из покореженного металла и расплавленной брони.

– «Валькирия-2» вызывает «Валькирию-1». Я освободилась. Где ты?

Тира с тревогой посмотрела на сканер. Он зафиксировал два вражеских и три дружеских корабля, включая и ее, но испарения от нахлынувшего жара, клубившиеся в кабине, мешали различить идентификационные метки значков.

– Кого мы потеряли?

Но прежде чем Аника ответила, другой вражеский корабль исчез в небытии.

– Извини, капитан. Надо было сосредоточиться. У меня немного поврежден движок малой тяги, но я перебьюсь.

– Докладывает «Валькирия-4». Моя цель выходит из боя. – Голос Карла Ними звучал бесстрастно. – Свен упустил ее в первой перестрелке. У него разнесло кабину, и он погиб.

Тира почувствовала подступивший к горлу комок.

– Проклятье! Он был хорошим парнем. А как ты?

– У меня утечка топлива, но до «Хвастуна», пожалуй, смогу добраться. Я определил обратный курс. Если не смогу поднять корабль и причалить самостоятельно, буду признателен, если ты свяжешься и вызовешь для меня спасательную команду.

– Тебя поняла. – Тира взглянула на эмблему с черной луной и шестилапым медведем, застывшими на вспомогательном мониторе. – Кто знает, какому отряду бандитов принадлежит этот герб?

Радуясь тому, что осталась в живых, Аника выкрикнула:

– Какая разница? Они гибнут, как и всякие бандиты. Кто бы они ни были, мы бьем их так же, как бьем всех других.

Тира почувствовала, как во рту пересохло. «Новые бандиты в новеньких машинах? Думаю, над нами нависла смертельная угроза».

 

XVI

На озаренном лучами рассвета небосклоне жирными черными прядями висел дым. Йодама пристально всматривался в линию горизонта. Пот градом катился по его лицу, но вовсе не из-за жара, исходившего от реакторной установки его «Феникса». «Первый батальон, должно быть, ведет бой не на жизнь, а на смерть. Нефтехимический завод в огне, а это значит, что их отбросили к последнему рубежу обороны». С тяжелым чувством обреченности, он погнал боевого робота вперед.

Солнечный круг взошел над низкими холмами между передовыми позициями уланов Шина и последней стоянкой Первого батальона. Инфракрасный сканер озарился ярким огнем, и Шин переключил сенсорные датчики на визуальный режим. Но прежде чем компьютер успел сработать, вспышка магнитного сканирования заставила его нажать на кнопку и переключить сканеры снова, на режим фиксации магнитных аномалий. На фоне ландшафта, выполненного в режиме векторной графики, компьютер нарисовал человеческие фигуры, видневшиеся как средь бела дня.

Шин неотрывно смотрел на дисплей. «Еще одна загадка. Они сдали этот фланг пехоте, экипированной в обмундирование из металла, рассеивающего инфракрасное излучение!» Шин вышел на связь с Хосиро Куритой.

– Шо-са, магнитный сканер зафиксировал пехоту в пятистах метрах. Нас опередили. – Он переключил канал с данными от сенсорных датчиков на «Великого Дракона» Хосиро.

– Ты уверен, тай-и? – Голос Хосиро был спокоен, несмотря на всю опасность положения. – Проверь увеличение сканера. Может, это роботы?

– Увеличение в порядке, шо-са. Готов спорить, что пехотинцы вооружены зажигательными ракетами класса «Инферно», и их послали перехватить нас. Эти ракеты, выпущенные из переносных установок, взрываются, разбрызгивая огненные струи желеобразного топлива, которое облепляет робота, словно пылающий мед. Они превращают его в легкую мишень для снарядов, реагирующих на тепловые источники, и настолько повышают температуру внутри его, что воин-водитель попросту сгорает в своей машине.

– Думаю, что ты прав. – Хосиро остался уверенным. – Я отведу остатки подразделения в южном направлении, пока ты с уланами будешь рассеивать пехотинцев. Присоединяйся к нам как можно быстрее, но будь осмотрительным. Кто знает, какие еще сюрпризы приготовили для нас эти рейдеры.

– Хай, – ответил Шин, по-прежнему испытывая чувство тревоги, которое ощутил во время первого инструктажа в штабе, узнав о нападении рейдеров на Залив Черепах. Штурмовики неожиданно появились в «пиратской точке», оказавшись значительно ближе к планете, чем большинство астронавигаторов, прокладывавших курс своих кораблей. Они явно стремились использовать при нападении фактор внезапности, но команда, проводившая на кольцах горные работы, заметила приближавшиеся шаттлы я передала на планету экстренное предупреждение об опасности.

Однако это предупреждение лишь на несколько минут опередило сообщение, отправленное самими штурмовиками. Они называли себя Дымчатыми Ягуарами, но никакая из банд с Периферии прежде не имела такого названия. Они хотели знать, сколько боевых частей защищает планету, и спокойно отнеслись к информации о том, что им противостоит Четырнадцатый легион Веги. Затем рейдеры доложили о своих целях и заявили, что атакуют только двумя группами. Шин не знал, что такое группа, но их боевые роботы разметали в пух и прах первый батальон.

Он связался по радио с остатками уланов:

– Наконечник Стрелы, включи магнитное сканирование и передвигайся на северо-восток. Мы собираемся атаковать этих пехотинцев и отбросить их. Осторожней. Возможно, у них есть адские штуки.

Когда его парни подтвердили получение приказа, Шин развернул своего «Феникса», двинувшись на левый фланг батальона. Массивные прыжковые двигатели, выглядевшие как пара сложенных крыльев, висели по бокам боевого робота одиннадцатиметровой высоты. В правой кисти боевая машина держала похожий на пистолет большой лазер, а к каждой руке были прикреплены средние лазеры и автоматические пулеметы 50-го калибра, предназначенные для борьбы с пет хотой.

Управляя рукоятками, расположенными по обе стороны командирского кресла, Шин навел перекрестия прицелов орудий на двух затаившихся рейдеров. «Не люблю смотреть, как роботы воюют с пехотинцами, но я не могу допустить, чтобы мои парни живьем изжарились в машинах. Если парочку из них прибить, то, может, остальные драпанут». Тяжело сглотнув, Шин нажал на спусковую кнопку. Пулеметная очередь, знакомо забарабанив, отозвалась эхом в командирской кабине.

Трассирующие снаряды ушли широкими белыми полосами к целям, скрытые низким кустарником. Магнитное сканирование оценило обе очереди как прямые попадания, изменив положение меток-целей с вертикального на горизонтальное. Однако Шин был почти уверен, что несколько блестящих трассирующих снарядов отлетели в разные стороны, словно срикошетив. «Не может быть! Наверняка попали в скалы за их спинами или еще куда-нибудь. Снаряд 50-го калибра прошьет любой бронежилет на человеке».

Вопреки его ожиданиям, другие цели, пылавшие на тактическом дисплее как огненные мотыльки, не шелохнулись и не драпанули. Он развернул перекрестия прицелов, наведя на две другие метки, обозначавшие человеческие фигурки, и вдавил спусковые кнопки. Пули унеслись к целям, одна из которых, кажется, отскочила в сторону от пронесшихся мимо снарядов. Быстрыми прыжками метка стала пересекать компьютерный ландшафт, подобно прыгуну, совершающему тройной прыжок.

Остолбенев, Шин снова бросил взгляд на первые две цели, в которые попал. Обе, как ни в чем не бывало, словно газели скакали по полю боя. С дурным предчувствием, посетившим его ранее, он увеличил визуальную картинку. «Помилуй меня Дракон! Да что же это за твари?»

Они выглядели как люди в обмундировании, но крапчатая серая и черная плоть, а также необычная толщина броневых пластин на телах подчеркивали их крайнюю чужеродность. Шей и вовсе не было, а головы выглядели как шишки, выступавшие из плеч, опоясанных грудными ремнями. Перед мордой механической твари маячил темный V-образный экран. Толстые цилиндрические структуры дополняли предплечья, но явно служили не только для их усиления. Правая рука заканчивалась дулом лазера, в то время как под левым предплечьем красовался ствол пулемета. На кисти левой руки имелся только большой и два необычно толстых пальца, а стопы выглядели как раздвоенные вздутия, приваренные к ногам небольшого существа.

И только когда двуствольная ранцевая пусковая установка изрыгнула огонь, отправив ракету в «Феникс», до Шина дошло, что он смотрит на пехотный бронекостюм, а не на живое существо. Ракета взорвалась, ударившись о левую половину груди «Феникса» и разметав осколки брони. Робот содрогнулся от удара, но Шин едва ли заметил встряску, всецело сосредоточившись на другом.

Не раздумывая, он поймал бронированную фигуру в перекрестие прицела и выстрелил из среднего лазера. Ярко-красный луч поразил цель, прожег броню и отбросил тварь назад. Фигурка кувыркнулась несколько раз. Оказавшиеся на ее пути трава и кустарник вспыхнули пламенем. Уткнувшись головой в землю, фигурка замерла. Отсоединившаяся пусковая ракетная установка прокувыркалась еще несколько метров.

– Острие Стрелы, будь осторожней. Это не обычные пехотинцы.

– Вас понял, тай-и, – ответил Аришига Шимацу из кабины своей «Зажигалки». – Пулеметы, кажется, лишь вызывают у них улыбки.

Лучом среднего лазера Шин прошил другую фигурку.

– Хоть лазеры действуют на них...

Во рту у него пересохло. Первый пехотинец, которого он сразил пулеметной очередью и добил лазером, поднялся-таки на ноги. Серые и черные, как у ягуара, пятна сгорели, оголив металл там, где броня частично расплавилась и вытекла, но сама фигура двигалась без особого труда. Опустившись на одно колено, она вытянула правую руку и выпустила в «Феникса» лазерный луч, который сжег напрочь часть брони на голове робота.

Не веря своим глазам, Шин навел в сторону маленького человечка большой лазер и вдавил палец в спусковую кнопку. Алый луч с силой ударил по металлической оболочке гуманоида, всадив в него килоджоули энергии. Тварь заколыхалась как образ, на который смотрят сквозь водную рябь, и затем исчезла, полностью уничтоженная ужасным лучом.

Дымящаяся воронка, зиявшая там, где только что стояла фигура, ни о чем не сказала Шину. «Мне пришлось использовать против этой твари тяжелый лазер, но не осталось никаких свидетельств, что я ее уничтожил! Она ведь могла отпрыгнуть в сторону. Дьявол, а стояла ли она там вообще?!» Шин заметил, что компьютер вывел на монитор состояния боевой машины сведения о нанесенном ущербе. «Этой твари хоть бы что, а у меня повреждения!»

Неожиданно на вершину холма один за другим выскочили маленькие пехотинцы, окружая боевые порядки уланов Шина. Штурмовики перемещались прыжками, что затрудняло стрельбу по ним. Кольцо сужалось. Пока Шин прицеливался в одного из них и стрелял из лазеров, двое или трое других безнаказанно вели по его роботу огонь. Ситуация все ухудшалась. Многочисленные выбоины покрыли боевую машину Шина подобно укусам блохи, а его попытки попасть в нападавших были так же безуспешны, как бывает, когда сильным ударом хочешь прихлопнуть это крошечное насекомое.

– Йодама, помоги!

Шин резво развернул «Феникса» на голос Харунобу Мори. Пехотинцы карабкались по «Саранче» Мори, словно муравьи, вознамерившиеся завалить кран. Одна из ног «Саранчи» согнулась, не выдержав губительных атак. И две фигурки в броне прицепились к другой ноге, всаживая раз за разом огненные лучи из лазеров на правых руках в бедренный сустав робота. Три пехотинца свободными руками молотили по нему, взламывая и стягивая с «Саранчи» пластины брони.

Шин прошелся пулеметной очередью по пехотинцам. Пули не могли пробить броню, но их кинетическая сила позволила сбить нескольких нападавших. Одна из фигур каким-то образом повисла на уцелевшей ноге боевого робота, и пули проделали дыру в ранце, где раньше располагалась пусковая ракетная установка. Раздался взрыв, посыпались искры, пехотинец беспомощно сорвался на землю. Мори раздавил его, наступив ногой боевого робота.

Неожиданно обзор Шину заслонила какая-то фигура. Вцепившись одной лапой в голову «Феникса», штурмовик навел лазер на лобовое стекло и нажал на спуск. Красный луч начал медленно пожирать поляризованное стекло, а штурмовик стал долбить бронированной головой по нему, стремясь проломить.

Шин вдавил обеими ступнями педали прыжковых двигателей. Пламя вырвалось из сопел, оторвав сорокапятитонный боевой робот от земли. Когда он устремился в небесную высь, фигура соскользнула, освободив обзор. Внизу простиралось поле боя, который продолжался и за холмом. На мгновение Шин испытал потрясение от увиденного. Лучше бы он по-прежнему ничего не видел.

Пехотинцы возобновили штурм «Саранчи». Из выжженных в теле робота дыр шел дым. «Стингер» Малколма Йесуги был повержен. Дюжина штурмовиков неистово разрывала его на части. Шимацу на своей «Зажигалке» двинулся на помощь Йесуге, чтобы освободить его от врагов, но полдюжины блох в броне вгрызлись в него, не обращая внимания на огненный душ ионовых струй.

За холмом горел разбитый в пух и прах Четырнадцатый легион Веги. Как и предполагал Шин, нефтеперегонный завод был объят пламенем. Из развороченных цистерн струились потоки пылающей жидкости. Первый батальон явно в отчаянии пошел на этот шаг, надеясь, что ни один боевой робот не сможет преодолеть реки огня без перегрева. Они полагали, что огненный ров защитит их с фланга и направит атаку в район, который был значительно лучше защищен. Но останки поверженных механических конструкций поведали о другом.

«Каким-то образом штурмовики преодолели огненные реки и ударили по незащищенному флангу!» Шин пристально вглядывался в боевых роботов штурмовиков, но не смог распознать их. Он взглянул на вспомогательный монитор. Компьютер безуспешно пытался правильно определить тип боевых роботов, находившихся на вооружении штурмовиков, поочередно показывая некоторые из возможных вариантов. Снова глянув на ужасающую картину, Шин увидел, как из пламени появился один из роботов нападавших. По его ногам стекали ручейки горящей нефти.

Штурмовики – около дюжины боевых роботов – продолжали наступление. Они отбросили остатки Первого батальона в боевые порядки Второго батальона и затем с максимальной дистанции открыли огонь по подкреплению Куриты. Увидев, как два робота пали в первой же перестрелке, Шин пережил ужас: ему показалось, что одним из них оказался «Великий Дракон» Хосиро Куриты.

И снова бронированная фигура, словно злобный призрак, рывком навалилась на лобовое стекло и продолжила его долбить. И опять Шин надавил на педали, стремясь газануть еще выше и надеясь скинуть эту тварь. Взрыв на спине робота сопровождался предупреждением, вспыхнувшим на мониторе состояния. Из левого прыжкового двигателя что-то выскочило. Под действием правого движка робот стал лениво заваливаться в пируэт.

«Проклятье! Наверное, еще один пехотинец разрушал движки!» У Шина невольно сперло дыхание, когда фигура на лобовом стекле с удвоенной силой начала колотить головой. «Подняться до двухсот пятидесяти метров и стремительно упасть! Если я не разобьюсь, то уж он-то должен!»

Шин хлопнул кулаком по кнопке катапультирования. Взрывные замки вокруг лобового стекла сработали в унисон, отшвырнув его в сторону. В облаке осколков стекла непрошеный гость крутанулся вверх и прочь. На мгновение Шин поверил, что избавился от своего мучителя.

Вися на одной руке, бронированный штурмовик снова качнулся вниз, стукнувшись закованной в сталь головой о край кабины. Фигура подскочила вверх-вниз, подобно разъяренной обезьяне. Кажется, она пыталась что-то сказать, но рев аварийных клаксонов в кабине заглушил все звуки. Тварь подняла правую руку и навела лазер на Шина, красноречиво и доходчиво демонстрируя свои намерения.

Расположенные по бокам командирского кресла катапультные ракеты взревели, наполнив сферическую кабину пламенем. Сила инерции вжала Шина в толстую обивку кресла, когда ракеты выбросили его на свободу из обреченного на погибель «Феникса». Он неуправляемо вращался, видимо, от столкновения со штурмовиком в момент катапультирования из боевого робота. Что-то жидкое и вязкое стекало по его бедрам. Предсмертный выстрел штурмовика не прошел мимо цели.

Заработавшие гироскопы прекратили дикую пляску кресла. Воспользовавшись ножными педалями, Шин развернул его и направил вниз, на небольшой луг приблизительно в пятистах метрах от того места, где пехотинцы продолжали остервенело рвать на части его уланов. Замедлив падение, он приземлился и увидел, как на землю грохнулся его «Феникс».

Во время катапультирования головная часть робота опрокинулась назад, он медленно перевернулся вверх ногами и приземлился на голову. Тело раздавило кабину, как пустую скорлупу. Затем удар пришелся на плечи. Руки по инерции вывернулись наружу, сжатые кулаки врезались в землю, а сильные ноги вонзились в торс. Когда ноги разрушили реактор, пламя брызнуло из всех трещин «Феникса». Останки робота взорвались, усеяв поле боя гигантскими осколками полурасплавленной керамики от брони и острыми обломками ферротитанового скелета.

Боевые роботы благодаря своим размерам легко выдержали взрыв. Обломки «Феникса» обрушились на них, причинив вред не больший, чем летний ливень. Низкорослые штурмовики, впрочем, пострадали от осколков брони вдвое больше их. Куски скелета робота пронзали пехотинцев. Даже те, кто устоял под ураганом осколков, пали жертвами ударной волны от взрыва. Она сорвала их с роботов, которых они облепили.

Шин приземлил командирское кресло и освободился от ремней, удерживавших его. Он снял нейрошлем и посмотрел вниз, чтобы оценить серьезность ранений, которые нанес ему штурмовик последним выстрелом. «Я не чувствую боль, но вижу кровь. А это плохо».

Он был прав. Рана была ужасной. Неизлечимой. Кровь залила нижнюю часть хладожилета, ноги и бутсы. Над ним кружились, жужжа, черные мухи. Он был так шокирован, что даже не встал, чтобы отогнать их.

К счастью, кровь была не его. Неуверенно Шин взял покрытую броней левую руку и приподнял ее, держа за запястье. Ровный металл на ощупь был теплым и похожим на плоть. Пальцы все еще сжимали небольшой кусок прокладки с облицовки «Феникса». Легкая вмятина в верху руки была местом, куда пришелся удар переднего края командирского кресла в момент катапультирования. Большой кусок брони, предназначавшийся для защиты головы и плеч этой твари, а также широкая грудная пластина были пусты. Не взглянув внутрь на ошметки кровоточащей плоти, Шин отшвырнул руку в высокую, по-летнему зеленую траву и встал из кресла.

Ухватившись за откидное сиденье кресла, он рывком оторвал его. За ним в плоских упаковках хранились спасательный комплект, лесной маскировочный костюм, пистолет с ремнем, несколько обойм с боеприпасами и цилиндрический двухатомный насос для очистки воды. Он выложил их на сиденье и стянул с себя хладожилет и окровавленные шорты. Пучками травы он постарался оттереть кровь и надел камуфляжный костюм. Прицепив к нему водяной насос, он натянул на плечи ранец и закрепил ремнем на запястье пистолет.

Приготовившись отправиться в путь, он протянул руку и вытащил из углубления в командирском кресле свой Катана. Меч, длина которого вместе с рукояткой была чуть больше метра, весил не более двух килограммов. Деревянные ножны, покрытые темным лаком, не были разукрашены, но Шин знал, что в ультрафиолетовых лучах выступит багряная каллиграфическая надпись, которая поведает о том, что меч принадлежит члену Курои-Кири. Шин не был выпускником одной из военных академий и поэтому не носил меч вакизаши. "Мне дано право носить один меч, но как заметил мой оябун: «Два меча – для показа. Сражаться лучше одним».

Держа в правой руке меч в ножнах, Шин отошел от командирского кресла и почти сразу споткнулся об отброшенную руку пехотинца. Опустившись на одно колено, он повернул ее. «Странно. Вся конечность стала холодной! Возникло ощущение, будто броня самостоятельно охлаждается. Внутри все покрылось радужной оболочкой. Какое-то темное липкое вещество образовало мембрану. Все напоминало действие жгута, прекращающего кровотечение из руки, как будто броня создавала защиту, позволявшую потом восстановить оторванную конечность... Невозможно! Но что-то такое я уже видел сегодня. Значит...»

Шин резко повернулся и встал, когда за спиной раздался звук шуршащей травы. Вырванный из ножен Катана блеснул и описал сверкающую серебристую дугу сверху вниз. Среагировав в последнюю секунду на необычный рост врага, Шин скользнул мечом и вогнал лезвие в плечо, взметнув розовые брызги. Штурмовик отшатнулся назад, потерял равновесие из-за отрубленной руки и неуклюже грохнулся на спину.

Горечь обожгла глотку Шина. Темная как деготь субстанция, которую он видел на обрубке руки, покрыла тонкой пленкой оголенное мясо штурмовика, и кровь едва сочилась по краям раны. Новые струи темной жидкости подкачивались из части шлема, оставшейся на своем месте. Они стекали по лицу и голове штурмовика, наполняя рану и препятствуя кровотечению. Шин услышал свист и увидел, как внезапно струя чистой жидкости выплеснулась в воздух. Штурмовик застонал и улыбнулся, как сумасшедший. Глаза и зубы застыли в бешенстве на темном лице, покрытом каплями. Он перевернулся на ноги.

Шин опустил меч и наставил пистолет. В отличие от большинства соотечественников, он предпочитал тяжелое оружие с сильным боем, а не легкий малокалиберный револьвер. Твердо держа пистолет в левой руке, он навел его на незащищенную левую сторону груди врага и дважды нажал на спусковой крючок.

Обе пули попали в цель. Штурмовик резко развернулся вполоборота, но не остановился. Шин приподнял оружие, целясь в незащищенный глаз. Казалось, что зрачок увеличился до размеров блюдца. Видимо, система защиты накачала штурмовика обезболивающими. «Кем бы этот парень ни был, он не испытывает боль. Чертовски надеюсь, что его тело функционирует, как у нас».

Первый выстрел в голову бросил штурмовика на колени, но пришлось разрядить всю обойму, чтобы добить его. Даже несмотря на такие тяжелые раны, система жизнеобеспечения, встроенная в панцирь, продолжала качать темную синтетическую массу, заполнявшую раны. Обмазав тело плотным темным коконом, система регенерации продолжала впрыскивать препараты, а затем распылила какое-то явно химическое вещество, от которого дохли мухи, садившиеся на темную кожу.

Шин безмолвно вглядывался в штурмовика и его бронекостюм, пока звуки боя не вернули его из замешательства. Опустившись на колени, он прикрепил оторванную руку к ранцу. «Надо взять с собой. С оторванной рукой эта тварь уцелела, грохнувшись на землю с высоты в двести пятьдесят метров, прошла по моим следам до этого места, и мне пришлось выпустить в нее восемь пуль, прежде чем она сдохла. Если только я прикончил ее!»

Он бросил взгляд через плечо на черную пелену дыма, застилавшую солнце. «Это не бандиты с Периферии. Это уж точно. Я не знаю, кто они, но если они решили захватить все миры во Внутренней Сфере, то кто способен остановить их?»

 

XVII

Трелл 1, округ Тамар,

Лиранское Содружество

13 апреля 3050 г.

Комендант Виктор Штайнер-Дэвион заставил своего «Победителя» нырнуть и проскочить левым боком в подземную лагуну, когда робот-разведчик резко навел на него левое орудие. Пещера озарилась светом протонно-ионного излучателя. Синяя молния пронеслась, шипя, над правым плечом «Победителя» и пронзила массивную сосульку, свисавшую с потолка, расколов ее с грохотом на тысячу сверкающих осколков.

Несмотря на толстый слой инея на лобовом стекле робота, яркий голубой свет смертоносной энергии озарил командирскую кабину. Сосредоточившись на картинке ландшафта, созданной компьютером на основе данных магнитного сканирования, Виктор опустил золотистое перекрестие прицела реактивной пушки на контур вражеского боевого робота и большим пальцем руки вдавил спусковую кнопку. Раздался пронзительный визг, подобно воплю привидения предвещающий смерть, и Виктор увидел, что залп достиг цели.

Ураганная очередь снарядов из обедненного урана впилась в левое плечо разведчика, превратив в пар жалкие остатки брони на плечевом суставе и содрав миомерные мышцы с ферротитановых костей. Кости изогнулись и со скрежетом переломились, не выдержав яростного удара. Рука отлетела в сторону, потянув за собой ленту боеприпасов скорострельной пушки. Лента с треском разорвалась, и рука, кувыркаясь, продолжила полет.

Виктор ухмыльнулся, когда его компьютер оценил урон, нанесенный врагу. Когда он вступил в схватку с необычным роботом, компьютер назвал его сначала «Булавой», затем «Мародером» и, наконец, «Победителем».

Поняв, что он никогда раньше его не видел, Виктор приказал компьютеру занести в память все данные о машине под именем «Тор», выбрав ее потому, что этот боевой робот имел в одной руке скорострельную пушку, а в другой – ПИИ. «Бог Тор метал только гром и молнии...»

«Тор» повернул руку с ПИИ в сторону Виктора, но прежде, чем успел выстрелить, Гален Кокс нанес стремительный удар по руке «Тора», выпустив две РБД из установок, расположенных на ногах «Крестоносца». Взорвавшись, они вырвали куски брони, выдолбив темную впадину, и, что гораздо важнее, далеко отбросили орудие от линии прицеливания. И снова водитель робота-разведчика промазал, выстрелив из ПИИ по «Победителю». Испарилась лишь еще одна сосулька, но царивший в пещере ужасный холод превратил туман в снежинки, которые кружились и медленно падали на землю.

«Благодарю, Гален, я твой должник». Виктор следил за потерявшим равновесие «Тором», который пытался ретироваться. Резко рванувшись влево, он тяжело ударился об огромный сталагмит и отскочил назад от зашатавшегося мегалита, который медленно завалился. Из-за этого «Тор» случайно оказался в поле зрения Виктора, мгновенно нажавшего на гашетки скорострельной пушки. Жалобный вой орудия наполнил командирскую кабину, в которой стало жарко, как в парилке. Пот градом катился с Виктора.

Снаряды скорострельной пушки, скользнув вниз, вспороли левое бедро «Тора» и выбили искры из его колена. Шрапнель рассыпалась по воде, а некоторые осколки, пробив насквозь суставы, поскакали по воде и зарикошетили по стенам пещеры. Ноги «Тора» выпрямились, суставы почти вывалились, бедра сомкнулись с голенями напрямую, что позволило роботу сохранять вертикальное положение, однако его ноги потеряли способность сгибаться.

– Комендант, у нас неприятности. – Голос Галена оставался спокойным, но Виктор услышал в нем настойчивую просьбу. – В вестибюле я засек еще два таких «Тора» и еще две «Локи», как я их называю из-за их совершенно безумного вида. Похоже, что эти Нефритовые Соколы действуют в связке впятером, а не как наши уланы вчетвером.

– Принял, Гален. – Виктор бросил взгляд в сектор обзора.

«Эти новые роботы намереваются отрезать Галена и меня от встречи с нашим батальоном в этом направлении. Нам придется отступать по тропе контрабандистов к логовищу Дракона».

– Ты знаешь, надо бы его добить, но придется отпустить.

– Да, сэр.

Гален начал разворачивать «Крестоносца». «Тор», ковыляя, отходил. Когда «Крестоносец» Галена занял позицию для прикрытия «Победителя», Дэвион прошагал по горячим ключам подземного озера. Почувствовав себя в большей безопасности за частоколом сталактитов и сталагмитов, Виктор вышел на связь с адъютантом.

– Как ты думаешь, мы бы попали в него, если бы не погрузились в воду, когда первыми случайно засекли донесения разведчика, пробиравшегося здесь?

Поразмышляв пару секунд, Гален ответил:

– Если бы он включил магнитное сканирование, то засек и застал бы нас в неблагоприятном положении. Должно быть, он использует сканирование в инфракрасном диапазоне, а горячая вода рассеивает тепловое излучение от нас. Если бы мы не напали на него из засады, то нам бы пришлось плохо. Сколько он стрелял в этом бою, но совсем не перегрелся.

Виктор добавил про себя: «Если бы Кокс не отвлек его и не парочка моих удачных выстрелов, этот монстр сожрал бы нас за милую душу. Все же я потерял крупные куски брони на груди и правой ноге. Броня на правом боку и левой ноге „Крестоносца“ Галена также стала тонкой, как бумага. Эти загадочные роботы обладают невероятной мощью, но, по крайней мере, их водители смертны».

– Согласен, мистер Кокс. Я свяжусь с генерал-лейтенантом Хоксвортом и узнаю, дает ли он нам «добро» на новую вылазку и кому требуется помощь.

Нажав пару кнопок на пульте управления, Виктор связался на тактической частоте непосредственно со штабом полка.

– «Барсук-1» вызывает «Нору Матушки», прием. Укажите мне направление выдвижения.

Голос генерала Хоксворта звучал напряженно:

– «Барсук-1», отставить. Немедленно возвращайтесь в Нору. Это касается и «Барсука-2». Виктор нахмурился.

– Повторите, «Нора Матушки». – Дэвион включил и выключил рычаг радиофильтра, позволив атмосферным помехам прервать связь. – У меня атмосферные помехи. Повторите.

– Не играй со мной в игры, «Барсук». Я прекрасно знаю, как выключают фильтр, когда получают приказы, которые не хотят выполнять. Этот старый трюк проделывал еще Рэдберн на Святом Андрее во время Четвертой войны. Немедленно доложите о возвращении в Нору. Вы нужны мне здесь.

Виктор тяжело вздохнул:

– Приказ принят, «Нора Матушки». Возвращаемся домой.

Виктор поставил своего боевого робота рядом с «Леопардом», который относился к классу шаттлов. По лестнице он быстро спустился из командирской кабины и, бросив нейрошлем встревоженному технику, рванул в приземистое строение, служившее мозговым центром полка во время боев. Как тощая борзая, Гален Кокс следовал по стопам Виктора.

В помещении, похожем на пещеру, эхом отдавались фрагменты отчаянных докладов и просьб о подкреплении. В мрачных отблесках экранов радарных и голографических установок связисты и операторы выглядели чрезмерно изможденными. Они кивали, соглашаясь с требованиями об оказании поддержки, и нажимали на клавиши, переключая связь на тех, кто лучше разбирался в проблеме.

Виктор натянул поверх хладожилета меховую куртку. Только сейчас он понял, почему Хоксворт отозвал его на базу. «Кто-то должен навести здесь порядок. В таком бардаке нам не удастся организовать оборону». Он заметил Хоксворта, сгорбившегося перед экраном, отображавшим тактическую обстановку, и резко направился прямо к нему сквозь толпу.

– Сэр, докладывает комендант Дэвион.

Хоксворт вяло ответил на его приветствие. Обычно веселому генералу сейчас было не до шуток. Пряди седых волос беспорядочно свисали на его брови, а с носа капал пот.

– Комендант, скажу прямо. Видели того «Леопарда»?

– Да, сэр. Я поставил рядом с ним своего «Победителя».

– Хорошо. Садитесь в него. – Генерал-лейтенант посмотрел за спину Виктора. – И вы, Кокс. Оба. Проваливайте, к дьяволу, отсюда.

– Нет! – Возглас Виктора перекрыл шум, заполнявший помещение. – Я не желаю улетать отсюда. От моего батальона скоро останутся только клочья. Я не брошу их.

Генерал распрямился, и в его глазах снова вспыхнули огоньки.

– Выполняйте приказ, комендант! Вы и капитан Кокс сейчас же сядете на борт шаттла и отправитесь на «прыгун» «Лучник». Можете идти.

Виктор сжал кулаки и едва сдержался, чтобы не грохнуть по столу с тактическим дисплеем.

– Нет, вы не можете отправить меня прочь. Если вы так поступите, то мы проиграем этот бой.

– Мы проиграем его в любом случае. – Хоксворт ткнул дрожащим пальцем в дисплей о данными о тактической обстановке. – Мы отступаем на всех фронтах. Кольцо сжимается вокруг нас, как петля. Эти Нефритовые Соколы ведут огонь с недоступных для нас дистанций и методично уничтожают нашу оборону. В течение первых трех часов боя я потерял больше людей, чем за четыре года службы на Трелле. А ведь они ввели в бой против нас только три дюжины боевых роботов и подразделение безумных пехотинцев в бронированных доспехах.

Виктор почувствовал, как заколотилось его сердце, когда Хоксворт выплеснул на него перечень потерь.

– Генерал-лейтенант, подумайте! Вы хотите войти в историю как человек, который сдал противнику Трелл, или прославиться как разгромивший непобедимых захватчиков?

Желваки на скулах Хоксворта вздулись.

– Меня запомнят как человека, который потерял Трелл. Сейчас я ничего не могу сделать. – Не моргнув глазом, он встретил пристальный холодный взгляд Виктора. – Но обо мне не будут помнить как о человеке, который позволил погибнуть наследнику Хэнса Дэвиона.

– Нет! – Виктор ткнул пальцем в грудь старика. – Не поступайте так, генерал. Не используйте моего отца против меня. Не ставьте себя в глупое положение. – Виктор взглянул на голографическую карту. – Гален и я столкнулись и хорошенько потрепали одного из штурмовиков в Ущелье Грома. Местность и преграды любого заставят вести огонь с близкой дистанции, таким образом могут воевать и наши люди. Отведите части в эти пещеры и к подножию Черной Горы. Чтобы нанести поражение этим налетчикам, мы должны использовать тактику партизан. И мы разобьем их. Черт вас побери! Сражайтесь! И дайте мне сражаться с ними!

– Извините, Виктор. Ваш план, возможно, и сработал бы, если бы мы знали об этом и имели время. Черт возьми, он сработал бы, но я не могу рисковать вашей жизнью. – Старик поднял глаза. – Такая возможность вам еще представится. Думаю, что мужества вам не занимать. Прощайте, ваше высочество. – Посмотрев на Кокса, Хоксворт добавил: – Уведите его отсюда во что бы то ни стало.

Виктор не успел возразить, как был сбит с ног. Последнее, что Виктор Штайнер-Дэвион успел увидеть на Трелле, был кулак Галена Кокса, который, мелькнув, врезался в его подбородок.

 

XVIII

Военная база Первого Круга Ком-Стара

Остров Хилтон-Хид, Северная Америка, Терра

15 апреля 3050 г.

– Эта информация поступила к нам вчера через нашу станцию на Балсте. Я ознакомилась с ней и сейчас предлагаю на ваше рассмотрение. Сообщение достаточно краткое. Регент по военным вопросам не любит лишних слов. – Примас Миндо Уотерли обращалась к регентам, внимание которых сосредоточилось на центре апартаментов.

Она резко хлопнула в ладоши, и когда комната, похожая на амфитеатр, погрузилась в полумрак, в ее центре, прямо над выложенной на полу эмблемой Ком-Стара, вспыхнула голограмма, явив всем оживший образ регента по военным вопросам. Размер голограммы, показавшей голову регента до плеч, был таким, что повязка на его глазу равнялась рулевому колесу автомобиля.

– Да будет с вами мир Блейка, примас Уотерли. Я приветствую вас от имена Ульрика, Хана Клана Волка. Он любезно позволил мне передать вам это сообщение, при условии, что в нем будут отсутствовать военные данные. Он не подозревает нас в двуличии, но предпочитает не вводить в искушение. – Фохт поправил повязку над правым глазом. – В течение трех месяцев моего присутствия на флагманском корабле Ульрика в полной безопасности мне была предоставлена возможность беспрепятственно наблюдать фактически за всеми операциями, являющимися по своей сути военными. Клан Волка сделал ставку на превосходство тактическое и технологическое, подавляющее любое сопротивление. Они чрезвычайно беспристрастны по отношению к побежденным. С захваченных миров они взимают дань в виде рабов, которых называют крепостными. Пленники являются не только подневольной рабочей силой, но также и заложниками, позволяющими добиваться повиновения народов, которым они прежде принадлежали.

Военный регент склонил голову в поклоне, затем поднял ее и устремил свой взор за пределы голограммы – на примаса.

– Мои попытки разобраться в их истинных намерениях пресеклись вежливо, но твердо. Тем не менее была выражена определенная заинтересованность в нашей помощи. До меня дошли настойчивые слухи о крупной волне переселенцев, следующих за вторгшимися войсками, но Ульрик отрицает их. И все же на кораблях, которые я посетил, не было простолюдинов. Совершенно определенно, это – армейские подразделения на марше. А передвигаются они очень быстро.

Разные группы вторгшихся войск явно соперничают между собой, хотя и стараются скрыть это. На кораблях Клана Волка находятся представители других кланов. ИльХан, являющийся старшим среди ханов, пребывает на флагманском корабле Ульрика, хотя принадлежит к Клану Дымчатых Ягуаров. Несмотря на расстояние, разделяющее его клан и Клан Волка, ильХан ежедневно поддерживает связь со своими людьми и, по-видимому, руководит их действиями, направленными против Синдиката Драконов.

Фохт потер уцелевший глаз и позволил себе улыбнуться.

– Люди клана довольно примечательны. Многие благожелательны, но в сражении хладнокровны, умелы и выносливы. Здесь любят обмениваться колкостями и прибегать к иным формам соперничества. Достается и рабам, впрочем, обычно без серьезных последствий. Раны, которые мы считаем серьезными, не являются таковыми для этих людей. Я слышал о том, что они способны исцелять переломы позвоночника. А один врач даже заявил, что мог бы восстановить мой глаз, если бы находился рядом со мной в то время, когда я его потерял.

Военный регент бросил взгляд в сторону и кивнул.

– Мне разрешат связаться с вами со следующей станции. Волки согласились не трогать наши действующие станции в обмен на обязательство, согласно которому мы будем уничтожать всех военных разведчиков, засланных партизанами. Я отдал соответствующий приказ руководителю нашей станции здесь, и он обязан передать его дальше в другие миры, захваченные Волками. Конечно же Ульрик понимает, что окончательное решение за вами. Если вы решите отменить мое распоряжение, то Ульрик прикажет изолировать станции Ком-Стара, но он с уважением относится к нашей миролюбивой независимости.

Голографический образ исчез, и комната на несколько мгновений погрузилась во тьму, прежде чем вспыхнул свет. Миндо посмотрела на потрясенных членов Первого Круга. Выражение их лиц удовлетворило ее. «Они знали, что я отправила регента по военным вопросам как личного посланника к захватчикам, но не ожидали, что я уполномочу его предложить им наши услуги для содействия их захватническим устремлениям». Она милостиво улыбнулась.

– Ваше мнение?

Ултан Эверсон, дородный регент с Таркада, едва заметно приподнял руку.

– Прикоснувшись к лицу, Фохт дал нам знак, что во время сеанса связи за ним ведется наблюдение. В свете этого меня удивляет, почему Ульрик позволил ему так откровенно высказаться о рабовладении и разногласиях между кланами.

Тщедушная и хрупкая на фоне кристаллического подиума регент из Сиана – столицы Конфедерации Капеллана – покачала головой, не согласившись с его мнением.

– Регент Таркада, а может, Ульрик желает, чтобы мы знали о том, что с его могуществом придется считаться, хотя он и не является ильХаном? То, что в его владениях пребывает этот ильХан, наводит на мысль о достигнутом в прошлом компромиссе. С чего бы это Хан всем Ханам дал согласие осуществлять командование своим кланом с флагманского корабля, находящегося на большом удалении от места боевых действий?

Миндо улыбнулась, когда Шарилар Мори, занявшая после нее пост регента Диерона, согласилась с сомнениями, высказанными регентом Сиача.

– Джен Ли, я готова предположить, что ответ на ваш вопрос представляет для нас больший интерес, чем какие-либо межклановые распри в стане захватчиков. То, что ильХан ежедневно поддерживает связь со своими вооруженными силами – подразделениями, действующими на расстоянии более ста тридцати световых лет от него, – должно означать, что у этих кланов есть гиперимпульсные генераторы и они превосходно владеют ими.

Миндо прикрыла веки, и ее лицо приобрело кошачье выражение. «Сверхимпульсные генераторы обеспечивают Ком-Стару власть среди Государств-Наследников. Именно они позволяют нам мгновенно устанавливать связь между планетами, расположенными друг от друга на расстоянии до пятидесяти световых лет. Только мы владеем технологией их производства и использования, а следовательно, все нуждаются в наших услугах. Наше могущество проистекает из способности обеспечивать и контролировать связь между звездами».

Хлопнув рукавами пурпурной мантии, Эверсон подался вперед.

– Регент Диерона, я не думаю, что нам следует опасаться, что эти захватчики станут нашими конкурентами в сфере обеспечения связи. Клан Нефритовых Соколов уже захватил десять миров Штайнеров и добился серьезного успеха на Трелле. А Волки, так любезно принявшие военного регента, захватили миры Икар и Шато. И это не конкуренция, в которой нашему ордену предлагают принять участие, а скорее принуждение.

Гарднер Риис, долговязый светловолосый регент Расалхага, устремил свой жесткий взгляд на Шарилар.

– Я также вынужден обратить ваше внимание на захваченные миры. В результате атак Волков и Медведей-Призраков Республика Расалхаг потеряла одиннадцать планет. На первом месте – военная угроза!

Миндо подняла руку, и рукав ее мантии из золотистого шелка скользнул к локтю.

– Прекратите перебранку. Рассмотрим факты вторжения и оценим истинную меру опасности. – Она кивнула Эверсону. – Начнем с вас, регент Таркада. Что захватили эти так называемые кланы и как им это вообще удалось?

Голубые глаза Эверсона помрачнели.

– Замкнув кольцо от Барселоны до Лиранского Содружества, Нефритовые Соколы захватили Барселону, Бон-Норман, Срединную, Здешнюю, Бенсинжер и Толанд. Преодолевая сопротивление, они продолжали наступать и два дня тому назад добавили к этому списку Стилтон, Нестареющую, Винфилд и Трелл. Последние четыре мира завоеваны пока не полностью, но, по всей видимости, это неминуемо произойдет. Ранее я уже упомянул, что Волки захватили Икар и Шато.

Холодным взглядом примас уставилась на Эверсона.

– Регент Таркада, на планете Трелл нес службу старший сын Дэвиона. Что с ним? Эверсон ответил ей немедленно:

– Генерал-лейтенант Хоксворт эвакуировал Виктора Дэвиона после боя, продолжавшегося четыре часа. Захватчики упустили его. Шаттл, на борту которого он сейчас находится, направляется к «прыгуну» «Лучник», чтобы завтра покинуть систему звезды. Примас смотрела на регента так, словно уже знала все, что он скажет, и тем не менее кивком предложила ему продолжать.

– Очевидно, перед отправкой принц предложил Хоксворту прибегнуть к определенной тактике, которой тот и воспользовался. Этот план не защитит мир Штайнера от захвата Нефритовыми Соколами, но победа достанется им большей кровью. А в остальном ситуация крайне тяжелая.

Повинуясь жесту примаса, заговорил Риис, перечислив потери своего государства:

– Волки захватили Скеллволл, Сторожевую, Свелвик, Эллиг, Крайнюю, Новую Каледонию, Балету и Святого Джона. Медведи-Призраки захватили Туле, Дамиан и Холмсбу. Седьмого марта во время атаки на Туле, послав только одно звено аэрокосмических истребителей-перехватчиков за шаттлом, направлявшимся за пределы звездной системы, они едва не сбили его. На борту корабля находился министр обороны Расалхага, и его гибель нанесла бы большой урон Республике.

Хутрин Вандел провела пальцами по своим темным волосам, росшим треугольным выступом на лбу.

– Регент Расалхага, выслушав перечень захваченных миров, можно подумать, что в Республике Расалхаг вообще отсутствуют какие-либо вооруженные силы, способные обороняться.

Реплика регента Нового Авалона рассердила Рииса, но он удержался от гневных возражений.

– Кажется, вы находите все это забавным, Вандел. Смею утверждать, что ваш тон звучал бы иначе, если бы было захвачено Федеративное Содружество. – Он бросил взгляд на примаса. – Захватчики довольно легко преодолели сопротивление боевых частей Расалхага, но они великодушны к сдавшейся стороне. Единственным исключением из этого правила являются наемники. Кланы и особенно Медведи-Призраки, судя по всему, с недоверием относятся к солдатам, служащим за деньги. Сообщения о казнях пленных не поступали, но кланы отбирают боевых роботов у плененных наемников, фактически прекращая их профессиональную деятельность.

Миндо подняла голову. Ее лицо сохраняло полную беспристрастность, не выдавая ни любопытства, ни напряжения.

– Какое впечатление это произвело на другие подразделения наемников? Настроены они решительно или кто-нибудь предпочел отступить?

Риис пожал плечами:

– Большинство из них осталось в гарнизоне, возможно, потому, что не владеют всей информацией. Как вам известно, на публикацию информации о вторжении наложены ограничения. Мы, члены Первого Круга, конечно же лучше всех осведомлены о происходящем. Согласно вашему распоряжению, только официальные представители правительства каждой нации будут уведомлены о размерах потерь. Чтобы у каждого из них сложилось впечатление о том, что удару подверглись только они. Население все еще не оповещено и полагает, что потеря связи с несколькими удаленными мирами вызвана рейдом периферийных бандитов, не представляющих никакой угрозы.

Шарилар Мори зловеще рассмеялась:

– Позвольте заметить, регент Расалхага, если вы серьезно полагаете, что Теодор Курита и Хэнс Дэвион не догадываются о масштабах вторжения, то вы не соответствуете должности, которую ныне занимаете. Они не настолько глупы, чтобы тешить себя иллюзиями, что полчища могущественных и вооруженных до зубов захватчиков будут усмирены у границ, нанесенных на карты или записанных в договорах. Я допускаю, что никому из них точно неизвестно, как глубоко вторглись завоеватели, но уж догадаться-то они вполне способны.

Шарилар взглянула на Миндо.

– Клан Дымчатых Ягуаров оттяпал у Синдиката Драконов семь миров. Поскольку обитаемые миры располагаются по большей части в регионе, где Синдикат граничит с Расалхагом, то Ягуарам не пришлось расширять фронт наступления, и, вероятно, они захватили еще больше планет. Ричмонд, Нортвинд, Тарнби, Бьерред и Швартц попросту пали. Горная Страна, планета-гарнизон на границе Алшейна, защищалась ожесточенней, но бой был скоротечным. В Заливе Черепах враг прорвал оборону Четырнадцатого легиона Веги, но понес потери. Кроме того, разрозненные отряды якудзы организовали там партизанское сопротивление, затрудняя действия Дымчатых Ягуаров. И хотя линейные части покинули первые четыре мира, спустя две недели после первоначальной победы боевые подразделения завоевателей все еще находятся в Заливе Черепах.

Миндо сложила руки, просунув кисти в необъятные рукава золотистой мантии.

– Что с Хосиро Куритой? О нем ничего не слышно? Шарилар покачала головой:

– Моим людям не удалось обнаружить его ни живым, ни мертвым. Возможно, он среди множества пленных, захваченных Ягуарами, но мы не имеем никакой информации от них. Вопреки нашим заверениям о нейтралитете, командир местного гарнизона заявляет, что его приказы исходят от ильХана и ему запрещено допускать к заключенным любых посетителей.

– Если мы возвратим Теодору Курите его сына, то сможем добиться от него многих уступок или даже полностью подчинить его себе, – произнесла примас. – Может наша спецкоманда освободить Хосиро из заключения?

Шарилар нахмурилась.

– Дежурный эксперт спецкоманды ответил отрицательно. Он подчеркнул, что тюрьма, в которой заключены пленные водители боевых роботов, оснащена самой совершенной системой безопасности в Заливе Черепах. За пятьдесят лет только одному человеку удалось убежать из нее. Во время этой попытки он был ранен в живот, и о нем ничего не слышно с тех пор, как он нырнул в реку Савагаши уже за пределами тюрьмы. Кроме того, примас, попытка вызволить Куриту попросту может испортить наши отношения с кланами. Бели дело повернется таким образом, что их нашествие не удастся остановить, то признательность Теодора и Такаси Куриты не будет стоить и ломаного гроша.

Миндо одобрительно улыбнулась:

– Красиво сказано, регент Диерона. Мы всегда должны на шаг опережать события. Кстати, как долго, по-вашему, якудза способна оказывать сопротивление?

Стройная регент из Синдиката Драконов пожала плечами:

– Мне трудно судить. Мои информаторы не способны или не хотят проникнуть в ряды якудзы. Мы не можем оценить их силу. У них груды оружия и боеприпасов, и они будут сопротивляться, пока они не закончатся. Они могут сильно беспокоить завоевателей, но никогда не смогут изгнать их из Залива Черепах.

Наконец, когда, казалось, доклады регентов закончились, все повернулись к Миндо, но она посмотрела на Ултана Эверсона, своего старого советника. Словно тайно забавляясь, она улыбнулась:

– Итак, регент Таркада? Эверсон уперся руками в подиум.

– Я доверяю словам военного регента о том, что Ульрик выразил интерес к нашему предложению о сотрудничестве с завоевателями в области разведки. Но не отказываемся ли мы от нашей миссии возглавить человечество по пути к Свету? Как содействие грозным захватчикам, возможно нелюдям, поможет нам достичь нашей цели? Цивилизованность нужна этим кланам как маска, скрывающая их истинную личину. Наша цель – достижение духовного расцвета – может ничего для них не значить. Я не вижу логики в вашем предложении помогать им.

– Мой старый друг, – молвила Миндо покровительственным тоном, от которого Эверсон покраснел. – Я верю, что в сложившейся ситуации такие действия наиболее логичны и способствуют реализации наших замыслов.

Она улыбнулась, словно удивляясь чему-то, но это, казалось, лишь усилило разочарование Эверсона.

– Во-первых, в обмен на разведданные завоеватели позволят нам остаться на захваченных ими мирах. Нам позволят служить передаточным звеном между населением и завоевателями. Короче говоря, мы станем классом доброжелательных администраторов, способных реорганизовать миры, включая все системы управления и, что еще важнее, образования. Таким образом мы внедрим в сознание народов наши идеи. То есть Ком-Стар явится спасителем всего человечества, и только благодаря нам человечество сможет снова возродиться. – Взмахнув рукой, она продолжила: – Во-вторых, мы можем направить завоевателей на цели, которые хотим разрушить. Мы можем подсказать Дымчатым Ягуарам разгромить Люсьен и обезглавить Синдикат Драконов. Мы можем повернуть их против надменного Таркада, чтобы уничтожить эту половину оси Штайнера-Дэвиона. Вместе с Томасом Мариком, который благожелательно относится к нашей идее, мы сможем уводить завоевателей прочь от его владении до тех пор, пока они не растянутся настолько, что их можно будет разгромить. – Она понизила голос: – В третьих, и это последнее, обеспечение кланов военными разведданными означает, что они станут зависеть от нас. Мы превратимся в их глаза и уши и таким образом однажды днем, когда сбежим от них, оставим их слепыми и глухими. К тому времени регент по военным вопросам разведает достаточно много, что позволит нам разгромить эти орды. И все человечество возрадуется восставшему Ком-Стару, победившему чужеземных захватчиков.

Она устало улыбнулась.

– Короче, дамы и господа, кланы и их вторжение являются средствами достижения нашей цели. Я воспользуюсь ими и затем отброшу. С их помощью в наше время осуществится мечта благословенного Блейка!