1) Вероятнее всего, что интервенция Японии проводится по уговору со всеми или некоторыми великими державами на базе расширения и закрепления сфер влияния в Китае.

2) Не исключено, но маловероятно, чтобы Америка подняла серьезную бучу в защиту Чансуеляна (Чжан Сюэляна. – Ред.) против Японии, ибо при нынешнем положении она может обеспечить себе “свою долю” в Китае и без конфликта с Японией, даже с согласия самих китайцев.

3) Не исключено, и даже вероятно, что японцы имеют согласие на интервенцию со стороны некоторых влиятельных милитаристских групп Китая, вроде группы Фына (Фэн Юйсяна. – Ред.) или Енсишана (Янь Сишаня. – Ред.) или старомукденцев типа Чандзосяна (Чжан Цзолиня. – Ред.), или всех этих групп вместе.

4) Наше военное вмешательство, конечно, исключено, дипломатическое же вмешательство сейчас не целесообразно, так как оно может лишь объединить империалистов, тогда как нам выгодно, чтобы они рассорились.

5) Запросить японцев, чтобы они держали нас в курсе событий, конечно, следует, но одновременно нужно запросить китайцев, хотя бы через Харбин.

6) В печати надо вести себя так, чтобы не было никаких сомнений в том, что мы всей душой против интервенции. Пусть “Правда” ругает вовсю японских оккупантов, Лигу Наций как орудие войны, а не мира, пакт Келлога как орудие оправдания оккупации, Америку как сторонницу дележа Китая. Пусть кричит “Правда” вовсю, что империалистические пацифисты Европы, Америки и Азии делят и порабощают Китай. “Известия” должны вести ту же линию, но в умеренном и архиосторожном тоне. Умеренный тон для “Известий” абсолютно необходим.

7) Следовало бы особо навострить коминтерновскую печать и вообще Коминтерн.

(«Письмо Л. М. Кагановичу, В. М. Молотову 23 сентября 1931 года» т.17)

Мы не должны признать де-юре Маньчжурское государство. Настаивая на признании с нашей стороны, японцы рассчитывают поссорить нас с Китаем или с Маньчжурией: если признаем Маньчжурию – рассоримся с Китаем, если откажемся признать – рассоримся с Маньчжурским правительством. Так рассуждают японцы своим неглубоким, хотя и хитрым умом. Но эта игра не блещет большим умом. Если признание так необходимо и разумно, почему японцы сами не торопятся признать свое же собственное детище? Мы должны ответить японцам, что мы изучаем вопрос о формальном признании, а также вопрос о том, почему японцы сами не торопятся признать Маньчжурское государство. По изучении вопросов, каковое изучение, к сожалению, несколько тормозится уходом в отпуск членов сессии ЦИК, без которых вопрос о признании нельзя решать, – сообщим японцам о результатах. Об этом надо сообщить не только Хаяши (командующий Корейской армией Японии. – Ред.), но и – одновременно и обязательно – самим маньчжурам. Чтобы успокоить японцев и маньчжуров, надо заявить им одновременно, что мы в принципе не отвергали никогда и не отвергаем признание де-юре, но что практически такие вопросы не решаются одним ударом и нуждаются в изучении. Что это верно, явствует из того, что мы согласились принять консулов от Маньчжурского правительства, не допустили Литтона (Лорд Литтон, председатель комиссии Лиги Наций, созданной для изучения разногласий между Китаем и Японией. – Ред.) к Ма (Маньчжоу Го. – Ред.) и ведем линию строгого нейтралитета.

(«Письмо Л. М. Кагановичу (ранее 12 июня 1932 года)» т.17)

Предложение нанкинцев о пакте ненападения – сплошное жульничество. Вообще нанкинское правительство состоит сплошь из мелких жуликов. Это не значит, конечно, что мы не должны считаться с этими жуликами, или их предложением о пакте ненападения; но иметь в виду, что они мелкие жулики, – все же следует.

(«Письмо В. М. Молотову 19 июня 1932 года» т.17)

Насчет пакта с японцами согласен с вами. Японцам нужна оговорка к пакту, чтобы люди не могли подумать, что они подписывают пакт под нашим давлением, продолжающимся более полугода. Если японцы действительно пойдут на пакт, то это, возможно, потому, что они хотят этим расстроить наши переговоры с китайцами о пакте, в который японцы, видимо, серьезно верят. Поэтому нам не следует обрывать переговоры с китайцами, а наоборот, надо их продолжить и затянуть, чтобы попугать японцев перспективой нашего сближения с китайцами и тем самым заставить их поторопиться с подписанием пакта с СССР.

(«Телеграмма Л. М. Кагановичу и В. М. Молотову 20 июня 1932 года» т.17)

Согласен, что в отношении Нанкина нужна сдержанность, но позицию сдержанности нужно проводить так, чтобы не получилось отталкивание нанкинцев в объятия Японии. Этот вопрос, как и вопрос о наших отношениях с Америкой, имеет прямое отношение к вопросу о нападении Японии на СССР. Если Япония благодаря нашей излишней сдержанности и грубости к китайцам заполучит в свое распоряжение нанкинцев и создаст единый фронт с ними, а от Америки получит нейтралитет, – нападение Японии на СССР будет ускорено и обеспечено. Поэтому сдержанность в отношении нанкинцев, а также американцев не должна превращаться в грубость и отталкивание, не должна лишать их надежды на возможность сближения. В связи с этим надо быть по возможности вежливым и ласковым к Вану, внимательно заслушать его и так дальше, а директиву для Литвинова надо смягчить, сказав, что СССР, по мнению Литвинова, не будет возражать против немедленного восстановления отношений без всяких условий, после чего пакт о ненападении придет как естественный результат восстановления отношений. Это во-первых. Во-вторых, мы должны давить на Японию перспективой сближения СССР с Нанкином и Америкой, чтобы заставить их поторопиться с заключением пакта с СССР. В связи с этим нужно дать в нашу печать краткое сообщение о свидании Вана с Козловским, а через несколько дней после этого дать сообщение в нашу или немецкую печать о банкете, устроенном в Москве американцу Поппу.

(«Телеграмма В. М. Молотову, Л. М. Кагановичу, К. Е. Ворошилову, Г. К. Орджоникидзе 28 июня 1932 года» т.17)

Нельзя оставлять без внимания преступный факт нарушения директивы ЦК о недопустимости подрывной работы ОГПУ и разведупра в Маньчжурии. Арест каких-то корейцев-подрывников и касательство к этому делу наших органов создает (может создать) новую опасность провокации конфликта с Японией. Кому все это нужно, если не врагам Советской власти? Обязательно запросите руководителей Дальвоста, выясните дело и накажите примерно нарушителей интересов СССР. Нельзя дальше терпеть это безобразие!

Поговорите с Молотовым и примите драконовские меры против преступников из ОГПУ и разведупра (вполне возможно, что эти господа являются агентами наших врагов в нашей среде). Покажите, что есть еще в Москве власть, умеющая примерно карать преступников.

(«Письмо Л. М. Кагановичу (ранее 2 июля 1932 года)» т.17)

Дела с Японией сложные, серьезные. Япония задумала захватить не только Маньчжурию, но, видимо, и Пекин с прилегающими районами через Фыновско-Енсишановских людей, из которых попытается потом образовать правительство Китая (в противовес нанкинцам). Более того, не исключено и даже вероятно, что она протянет руку к нашему Дальвосту и, возможно, к Монголии, чтобы приращением новых земель пощекотать самолюбие своих китайских ставленников и возместить за счет СССР потери китайцев.

Возможно, что этой зимой Япония не попытается тронуть СССР. Но в будущем году она может сделать такую попытку. Ее толкает на этот путь желание прочно засесть в Маньчжурии. Но прочно засесть в Маньчжурии она может лишь в том случае, если ей удастся посеять ненависть между Китаем и СССР. А для этого существует лишь одно средство – помочь китайским феодалам захватить КВЖД, захватить Монголию и Дальневосточное побережье и поставить у власти своих ставленников, зависимых во всем от Японии.

…

Главное теперь – в подготовке обороны на Дальвосте. Мы уже начали делать кое-что в этой области.

(«Письмо К. Е. Ворошилову 21 ноября 1931 года» т.17)

Лавров. …Много японских кораблей с солдатами прибывает на Курильские острова. По-видимому, не зря в 1905 году, воспользовавшись слабостью царского правительства, японцы отобрали эти свои земли у России.

Сталин. Свои земли, говоришь. Откуда ты взял, что Курильские острова – это исконная японская земля? Нет, это исконные русские земли, открытые и описанные русскими мореплавателями и землепроходцами еще в XVII веке. Впервые Курильские острова открыл и описал в 1679 году известный русский исследователь Дальнего Востока Атласов, а завершили эту работу русские мореплаватели и землепроходцы Анциферов и Козыревский в 1711 году, Лужин в 1721 году, Головин в 1811 году и Крузенштерн в 1805 году. Не случайно в 1745 году Курильские острова были нанесены под русскими наименованиями на “Генеральную карту Российской империи” и обозначены в “Академическом атласе” также под русскими наименованиями. Надо знать, уважаемый генерал, историю своей Родины.

Курильские острова – весьма важный плацдарм для японцев, если бы они задумали снова напасть на нас. Кроме того, опоясывая мощной грядой Советский Дальний Восток, в случае военного конфликта с Японией они надежно закрывают нам доступ к Тихому океану.

(«Беседа с А. М. Лавровым 12 июня 1941 года» т.15)

Товарищи!

Соотечественники и соотечественницы!

Сегодня, 2 сентября государственные и военные представители Японии подписали акт безоговорочной капитуляции. Разбитая наголову на морях и на суше и окруженная со всех сторон вооруженными силами Объединенных Наций, Япония признала себя побежденной и сложила оружие.

Два очага мирового фашизма и мировой агрессии образовались накануне нынешней мировой войны: Германия – на западе и Япония – на востоке. Это они развязали вторую мировую войну. Это они поставили человечество и его цивилизацию на край гибели. Очаг мировой агрессии на западе был ликвидирован четыре месяца назад, в результате чего Германия оказалась вынужденной капитулировать. Через четыре месяца после этого был ликвидирован очаг мировой агрессии на востоке, в результате чего Япония, главная союзница Германии, также оказалась вынужденной подписать акт капитуляции.

Это означает, что наступил конец второй мировой войны.

Теперь мы можем сказать, что условия, необходимые для мира во всем мире, уже завоеваны.

(«Обращение к народу 2 сентября 1945 года» т.15)