На базе стюард вывел планер с недоумершей Кайлой из флаера и пошёл впереди, придерживая и направляя левитирующую доску. Сергей ожидал, что стюард воспользуется лифтом, но они спустились по лестнице. Планер сохранял горизонтальное положение, неторопливо левитируя над ступеньками, а Сергей брёл следом и злился, что вся первая половина дня псу под хвост. На днях он как раз нашел способ, как не только оживить старый коммуникатор, но и синхронизировать его со своим вторым коммом так, чтобы старый не светился в системе, а «общался» только с легально работающим. Даже необходимые деталюшки подобрал, а тут влезли игры этого мутанта…

Сергей хотел было скрыться в свою комнату, позвонить в мастерские. Может еще не поздно явиться на работу. Но стюард уговорил помочь с Кайлой, добив сообщением, что экзекутор всё равно забронировал увольнительную для курируемого на целый день.

Не понимая, чем он может помочь бесчувственному телу, Сергей всё же последовал за Генри. Вдвоём переложили заметно уменьшившуюся и облепленную подсохшей тряпкой девицу в ванну.

В воде ткань снова разбухла, и из ее толщи стали просвечивать буро-зеленые пятна. Кайла ещё в дороге, не приходя в сознание, выкашливала комки переработанной крови. «Отходы регенерации», — тогда же пояснил стюард. Мелькнуло воспоминание о матери, о похоронах и исчезло, сменившись, словно кадры в кинофильме, сценами лета, купания в озере с Ленкой. Сергей даже закрыл глаза, казалось, даже запахло водяными линиями, обильно цветущими вдоль всего берега…

Пока Генри усаживал Кайлу повыше и прилаживал подголовник, чёрный обруч ошейника мотался под руками и вставал колом.

— Чего ж ты ошейник-то не снял? — Сергей видел, как еще в лабиринте по дороге к флаеру Генри снял и сунул в какую-то нишу заработанные Кайлой медальоны и золотой обруч.

— Ошейник закодирован на биополе того, кто его надел. Она сама его надела, сама и снимет. К тому же её ошейник должен быть на базе, а не в Лабиринте.

— Еще тепла прибавить и можно суп сварить, — заметил Сергей, наблюдая, как Генри включает обогрев ванны.

— Суп? — Генри выпрямился и секунду подумал. — Нет, это не опасно: максимальная температура тридцать девять градусов. Пожалуйста, сядь сюда и возьми Крошку за руку. А потом выключи воду. Я пойду вычищу флаер, но сначала принесу обед: Крошке понадобится еда для компенсации истраченных на восстановление сил. И тебе тоже пора поесть — время послеобеденное.

Сергей присел на широкий бортик. Преодолевая отвращение, опустил руку и потрогал странные нашлепки на внутренней поверхности ванны. Нажал, и одна из нашлепок открылась двумя полукольцами. Сергей приподнял половинку наручника и защёлкнул его. Интересно, кого надо приковывать в ванне? Или именно тут экзекуторша убивает? Множественно… Вдавил наручник на место и достал из-под тряпки вполне человеческую руку. Резкие черты «игровой Кайлы» изменились, превратившись из грубо-женских в нежно-девчачьи.

Крошка еще на пол-дороге пришла в себя — полурефлекторный процесс не требовал вмешательства разума, тело само возвращалось в запрограммированную генетикой форму — и сбежала в мысли Сергея. Тот как обычно злился. Но всё-таки меньше, чем если бы она была в сознании. Сразу же заблокировала восприятие запаха разложения: регенерация сродни гниению и отходы пахнут соответственно, у Сергея это вызвало картинки с мёртвой матерью и похоронами. Притягивало за собой мысли о войне и мести… Это удивительно, как можно столько времени лелеять бессмысленную идею мести! Крошка не удержалась и направила размышления Сергея на родных, на детство, на знакомых женщин… С грустью убедилась, что Сергей умышленно не заводил подружку. Избегал серьезных отношений и не хотел детей. Боялся, что погибнет, а дети остануться сиротами. Боялся за сестру. Глупый, надо будет подтолкнуть к нему какую-нибудь озабоченную размножением девицу, и он поймет, что в Империи нет никаких опасностей, а дети — это хорошо…

Крошка возвращалась в облик молоденькой и смазливенькой девчушечки — такие нравятся всем. А ей всегда нравились мужчины. И все равно какие у них лица. Руки гораздо выразительнее и говорят о человеке больше, чем лицо. За лицом человек следит, а про руки забывает. Но не Сергей, который в негодовании от исчезнувших мозолей и шрамов озаботил Генри, а стюард приволок и повесил в уголке перед туалетом тренажёр — «боксерскую грушу». И теперь человек каждую свободную минуту яростно «набивал костяшки». Крошка спустилась сканом по руке, сдерживаясь, чтобы не погладить выпуклые вены. Вот уже пальцы обзавелись царапинками и ссадинками. У коротко остриженных ногтей заусенцы… Суставы припухли. Насколько эти руки не похожи на эстетично длинные пальцы Джи или на вовсе лишённые возраста руки ажлисс!

Крошка потянулась поцеловать сплетение вен, провести языком…

Сергей вздрогнул и вскочил, выдернув руку.

— Прекращай! Что за рабские привычки!

— Почему рабские? В Империи нет рабов, тут все свободны. И это же приятно. Я могу сделать и тебе приятно.

— Тьфу же, — Сергей опять думал о врагах, уничтожении и о мальчиках в постели. — Опять врёшь.

— У нас никто не врет. Ажлисс не врут, потому что умеют читать мысли. А люди не врут, потому что дознаватели всё равно найдут правду, — Крошка села, придерживая тряпку на груди: Сергею не нравится, когда она голая. — Я с Земли. Ты с Земли. Ты мог бы быть моим братом.

— Нет уж. У меня есть родная сестра.

— Спасибо, что остался со мной. Мне проще регенерировать, если я могу спрятаться в чьих-нибудь мыслях.

— И подслушивать.

— Нет. Я не слушаю, что ты думаешь, я просто впитываю… Пропускаю через себя твои эмоции. Это помогает мне не слышать раны. Я же никому потом не рассказываю.

— Шла бы в инкубатор, раз-два — и здоровая.

— Не хочу. Ты не понимаешь. Пока я восстанавливаюсь, меня никто никуда не пошлёт. Это время только моё. Это здорово, иметь своё время.

— Будешь высасывать кровь?

— Нет, мне не нужно. Тело Кайлы большое, мне хватило энергии.

— Опять будешь Стивом?

— Нет, — Крошка отвела взгляд. — Называй меня Елиз… Буду Элиз. Елиза-вета… Меня так звали. Давно. Смешно! Вторая часть имени звучит как запрет: «вето». Я и не помнила. А ты в меня выстрелил на озере, и оно пришло. Всё равно дурацкое имя.

— Кайла нравится больше?

— Нет, она мне вообще не нравится. В ней неудобно, а сегодня еще и игрок попался: то по пустому проходу еле ползет, то на ящера грудью. Неопытный, ну я и поддалась немного.

— Елизавета, — Сергей желал уйти.

— Мы все люди, даже ажлисс, — заторопилась Крошка. — А ты всё размышляешь, как построить военную машину. Перестань!

— Да уже! — Сергей вылетел из гигиенического угла, кинув через плечо: — Я не робот, в отличие от вас.

— Там еда на столе, — Элиз крикнула вслед. — Подожди немного, я хочу тебе расска…

Элиз вытерлась. Так и хочется взять этого Сергея и треснуть об стенку! И что всё время не так? Всё равно он никуда не уйдет, пока она его не отпустит. И дверь не откроется.

Посмотрела на себя: она уже почти нормальная девушка. Конечности еще великоваты и суставы слишком толстые, но еще полчаса — а торопиться ей некуда — и будет вылитая Хакисс. Хотя она не Хакисс. И больше она не будет меняться. Всё, она это она. Не будет больше притворяться и прятаться. Только если для работы. Только если захочет Джи.

Нашла в шкафчике платье в пол и поверх него надела свободную рубаху Стива. Платье было без рукавов, а маячить голыми частями тела перед Сергеем не хотелось.

— Ненавижу длинные волосы! — вышла, завязывая волосы в хвост. — Могла бы, ходила бы вообще лысая. Да сиди!

— Ну и ходи лысая, раз ты свободный человек, — при виде Крошки, Сергей сделал попытку встать. На столе были нетронуты оба подноса с едой.

— Спасибо, что подождал, — Элиз взяла ближайший обед и села спиной к двери. — Я люблю сидеть на полу. Но экзекутор должен иметь такую длину волос, чтобы можно было заплести уставную косичку…

— Подождал! — Сергей усмехнулся. — Ты меня тут закрыла. А волосы тебе отрастить — пять минут. Но ноешь, вместо того, чтобы делать.

— Я тебя сейчас отпущу… Но сначала быстро объясню, почему не надо мстить.

Сергей пожал плечами и открыл поднос.

Будет неприятно вспоминать… Вряд ли Сергей встретится с регентом Территорий Крисом, но нехорошо рассказывать то, что может знать только дознаватель и экзекутор. Поэтому имя она изменит.

Элиз начала рассказ.

…На планете Жилайсу есть дозен, один из многих. Горсточка островов в стороне от морских и воздушных путей. За порядком смотрел дознаватель Линбаон, но его имя сейчас стерто из архивов. Люди на архипелаге традиционно придерживались культа бога-смерти Аода и его жены и отражения богини плодородия Дао.

Дочери и матери работали на полях в разбросанных по островам женских посёлках, а сыновья, достигнув годовалого возраста, отправлялись в крепость: мужскую коммуну и охотничий городок.

Мать Кирста смогла родить только его и не захотела расставаться с единственным ребёнком. Одевала, как девочку и прятала сына десять лет. Конечно, все раскрылось, Кирста забрали, а его мать сделали тренировочной добычей для охотников. Пока ее убивали, Линбаон, у которого были зачатки экзекуторских способностей, внушал маленькому Кирсту основы истинной мужской любви.

Мальчик вырос, но не захотел жить традиционным укладом. А так как люди в Империи свободны, то попросился на корабль, который привёз необходимые вещи островитянам и собирался отплыть, забрав местные товары. На материке Кирст стал работать спасателем и, не жалея себя, бросался в самые опасные места. При наводнении в окрестностях Араока очень разумно организовал население и никто не погиб. Да и вообще, много делал хорошего. Но не смог организовать семью, потому что время от времени его накрывало приступами ненависти, и тогда он становился невменяемым. Ему нужно было что-нибудь или кого-нибудь ломать. Но в основном он справлялся с этим сам. Он не хотел никому рассказывать.

— Ну да. А дознавателей на вашем материке не было, — поморщился Сергей.

— Дознаватели не ловят людей по улицам. Они следят за своим дозеном и за проблемными. А взрослого человека, хорошего работника просто так ни один дознаватель допрашивать не будет. Да и не имеет права.

Пришло время для Благословения Жилайсу. Кирста, как одного из лучших спасателей, выбрали в почетный караул Императора. Кирст там стоял и мучался, неумело пытаясь закрыться от Лучей Добра и Любви. Люди, как правило, счастливы получать радость, но вот он вроде тебя — противился изо всех сил. Потому что искусственное счастье слишком уж напоминало ему дознавателя Линбаона.

Император заметил человека, который противился Благословению, и поговорил с ним. Императору не нужен телесный контакт для сканирования, поэтому он все понял и послал комиссию дознавателей на архипелаг. Комиссия проверила Линбаона и приговорила его за нарушение общечеловеческого блага к смерти. И теперь все ажлисс время от времени проходят исповедь у комиссии случайно подобранных дознователей, чтобы не случилось подобного самоуправства…

Но у Кирста остались порченные мозги. Даже став ажлисс, не любит ни мысленное общение, ни Благословение. А для сохранения психического равновесия ему надо время от времени «выбивать злость», для чего у него есть андроид.

— Какое мне дело до ваших буржуйских игр? — Сергей опять был раздражен.

— Подожди. Один раз вместо андроида Кирсту дали меня. Подарком. И я чуть было не сошла с ума, — голос у Крошки дрогнул: Генри привез ее от Криса изуродованную и почти мертвую, как после Гайдеры. У нее даже не осталось сил на регенерацию. А после инкубатора ей еще долго было плохо. Ужасно плохо. — Но это моя работа, и я не держу на него зла.

— Ублюдская система. Почему ты не убила его, раз ты палач?

— Он хороший работник, а быть подарком — моя работа.

— Ты безмозглая трусливая тряпка…

— Нет, — перебила Элиз. — Я не трусливая. Я спасла тебя.

— И думаешь, я буду тебе руки лизать? Вы высасываете людей, как скот.

— Нет же! Не нужно никому лизать руки. Каждый должен делать то, для чего он лучше всего годится. Не надо рвать все только для себя, потому что так и получаются войны и краткоживущие людские государства. Те, кто хотели власти, сделали революцию, всех активных убили, дома и имущество посжигали, а потом и сами умерли. А выжившим все строить с начала и опять убивать? Ажлисс остановили это!

— Да конечно! Я посмотрел как вы живете: на всем готовом. Пошел на склад, взял что хочешь. Но вот какие-нибудь кочевники или еретики живут как пещерные люди.

— Избыточное имущество запрещено. Жизнь одного человека очень коротка, и если он направит свои силы на то, чтобы у него было пятьдесят кроватей, он все равно не сможет на них спать. Имущество будет неразумно простаивать. Никто не может спать на пятидесяти кроватях одновременно. А кочевники выбрали такую жизнь сами! Каждый ребенок дожен познакомится с естественной жизнью в природе и каждый ребенок уезжает дети на год к рыбакам, кочевникам, лесорубам. Год жизни в простых, естественных условиях. И многим это нравится. Это нужно, иначе общество перестанет развиваться.

— Кому нужно? Они же там дровами печки топят! А я вон взял энергокуб, он месяц может целый дом обогревать. У тебя я что-то печки с дровами не вижу. А люди вручную урожай собирают. Я видел.

— Если люди не будут работать, то вымрут!

— Да сдохни сама! — Сергей вдруг схватил кресло и грохнул им в окно. С треском отломился подлокотник, кресло бухнулось на пол. — Мне похрен, девка ты или лысый парень. Что ты ко мне-то приклеилась? И тебя, и твоего Кирста в нормальной стране давно бы упекли в психушку.

— Все ажлисс дали присягу и работают на благо людей! За этим следит совет дознавателей! И Император, — Элиз тоже встала.

— Да на хрен кто следит! Ты убила мою мать. Твой Император уничтожил мою родину, вы уничтожили мою жизнь.

— Я спасла тебя, и ты будешь жить, — прошептала Элиз, отступая в спальню. — Родина у тебя осталась там же, где и была. На Земле достроят систему, и потом сможешь туда съездить. Даже сможешь обратно переселиться. И вместе с сестрой, — открыла дверь, но торопилась сказать важное: — Мастер сказал, что ты уже разобрался со всем, чем надо. Можешь идти к себе. Вечером я волью тебе знания, которые ты просил, а завтра с утра отпущу в Лакстор. Ньёс договорился о работе. Адрес жилья и работы будет в твоём комме. Но тебе не надо привлекать к себе внимание, не надо провоцировать ажлисс мыслями о мести. Объясни мне, чем я тебя обидела сейчас.

— Тем, что ты меня присвоила, как вещь!

Сергей вышел, стукнув кулаком в косяк, и поехал в мастерские: забрать из ремонтного ящика отложенные детали. Заодно попытался свистнуть кое-что из инструментария. И безнадежно завис у контейнера. Мастер сказал отписать контейнер от коммуникатора, но излишне умная коробка не желала расставаться с бывшим хозяином, пищала и упорно высовывала опустевшие ячейки. Сергей распихал неудавшийся грабеж по местам и ещё раз безнадёжно потыкался в сеть. Однако так и не нашел соответствующий магазин, где бы смог приобрести хоть какие инструменты.

— Что, не получается? — увидев, что бывший работник всё еще топчется на складе, поинтересовался мастер.

— Лап, где вы инструменты покупаете? — рискнул Сергей.

— Мы не покупаем, заказываем в гаражи. Пойдешь на работу, там всё будет.

— Да я не привык так, что у меня ничего нет с собой. Как голый…

— А что своё не привёз?

— У нас же техника совсем другая!

— Уговорил, — хмыкнул Лап. — Собери себе дорожный набор. Будет тебе подарок на память, — мастер влез в нутро контейнера и отключил сигнализацию.

Утром экзекуторша выпустила его из инкубатора и молча ушла к себе, но оказалась коридоре, когда он вышел с одним рюкзаком за спиной, другим в руке.

— Хочешь, я тебя отвезу флаером, — подпирая косяк и упорно глядя в пол спросила Элиз.

— Нет. Я без проблем и твоего гипноза доеду поездом.

— Хорошо. Скутер оставь на стоянке у станции, Генри заберет.

И закрылась в комнате.

Чувствуя себя как перед отпуском, Сергей поехал в город. Сел к окну в почти пустой вагон. Внутри поезд почти ничем не отличался от обычной электрички, только гораздо свободней. Двухместные диванчики стояли настолько широко, что оба рюкзака, прислоненные к стенке под окном, оставляли еще массу места для пассажиров.

По навигатору комма нашел адрес своего будущего жилья в дозене Ньёса и сильно удивился, что получил трехкомнатную квартиру в общежитии для бездетных молодых пар и одиночек.

Люди говорили о работе, отпуске, магазинах… Всё как везде.

На следующей остановке напротив сели две девушки. Брюнетка в меняющей цвет куртке приземлила левитирующий вертикальный чемодан к рюкзакам. А другая, беременная, с большими желтыми сережками-дисками и колье, жевала булку с начинкой. Запахло колбасой и острым соусом. Судя по всему, брюнетка встречала беременную подругу, приехавшую порталом.

— Вот у вас около Лакстора таких проблем нет. Император под боком, сразу все делают, небось, — капризным голосом вещала беременная. — А у нас вода же везде. Новенькие радуются: в море хоть из окон прыгай. Вот дождевой резервуар починили вроде, а как текло, так и течет. Стена поехала, покрытие отвалилось. Льюк пришел, ногтем поковырял и говорит: ваш лимит исчерпан, надо было вам аккуратнее резервуаром пользоваться. Сказал, что отберет бонусы у ремонтников. А мне теперь что? Их бонусами стену затыкать? Вот пока могу, у тебя поживу. А рожать вернусь к себе, мне там программа идет.

— Попросись в другой дозен, — ответила брюнетка, выставляя из чемодана на столик бутылку, стаканчики и бутерброды в прозрачных коробках. — Будешь гуяпу или воду? Ты же беременная, тебе нельзя в сырости.

— Сок налей, но половинку. У нас там везде вода, и новеньких подселили, всё занято, — раздраженно скинув крошки с колен, беременная схватила стакан. — Это если только в другой дозен проситься. А тогда у меня бонусы за постоянку пропадут. И вообще, не хочу снова переезжать, вещи таскать… Не хочу. Я после родов в доме ребенка поживу, а там посмотрим…

— Опять отдашь? Не хочешь хоть одного мимишечку себе оставить? — подруга распаковала бутерброд и на раз затолкала чуть ли не половину в рот. — И бонусов больше, — добавила невнятно.

— Ой, да ну их. Это же никакой жизни! — беременная сделала гримаску и высунула язык под сморщенный носик. — Они же орут, гадят. Кормить надо по часам. Для мими уже семья есть, а мне бонусы нужны без такой головной боли. Меньше, конечно, чем самой выращивать. Но я уже набрала на коррекцию здоровья после климакса, и вообще, у меня все по плану.

— А папка что?

— А папке плевать, он пока в нормы по генетической частоте вписывается. И бонусики ему тоже капают, прямо как из моего резервуара! — засмеялась беременная. — Когда не только у меня течет, но и к соседям просачивается.

Сергею стало тошно: неужели бараноголовые заполонилю всю Вселенную?! Подхватил рюкзаки и перешёл ближе к дверям. Надо будет спросить Ньёса, где и когда он будет с Ленкой разговаривать. Возвращаться к экзекутору сильно не хотелось. Она… Тогда еще он. Тьфу ж ты, кикимора эдакая! В общем, он или она, но все равно неприятно, что это существо может подслушивать. Чем дальше от такой твари уедешь, тем здоровее будешь.

На своей станции перешел на другую сторону, взял по подсказке навигатора педальную коляску. Прокатился, и даже с удовольствием, по зеленым улицам, свернул в нужный переулок. Нашёл между домами парковку для педальной таратайки, где её и оставил, подумав, что должна быть служба, как на Земле у супермаркетов, которая ищет и развозит коляски по местам постоянной приписки.

С некоторым недоверием поднес комм к замку подъезда. Основательная, деревянная, с вырезанными птичками и зверюшками и прозрачными ассиметричными вставками, дверь доброжелательно отозвалась женским голосом:

— Сергей Калинин, добро пожаловать домой!

Сергей замер, подождал, но потом сообразил и нажал на ручку — двери оказались говорящие, но не автоматические. Теплая и тоже деревянная ручка поддалась, а дверь легко и больше не говоря ни слова открылась внутрь.

Из просторного и светлого подъезда, скорее холла, с лавочками и цветочными горшками, поднялся по широкой лестнице на второй этаж. В обе стороны — широкий коридор. Пахло варёными овощами.

У дверей его квартиры почетным караулом маячил Ньёс. Опять как волшебник в синем балахоне. Соединённые перед собой руки спрятаны в широких рукавах.

Сергей поздоровался.

— Могу зайти к тебе? — кивнул в ответ Ньёс.

— Конечно, — Сергей обнаружил замок на стене на уровне пояса. Приложил комм. На базе достаточно было коснуться рукой.

Входная дверь открывалась на кухню. У оранжевых шкафов с прозрачными дверцами и каким-то минимумом посуды стоял квадратный зеленый столик. На нём топорщились сложенные ножками вверх четыре зеленые же табуретки. Прямо, налево и направо комнаты веером. Сразу у входа бородавка шкафа, с другой стороны санузел.

— Это стандарная квартира в моём дозене. Пока ты здесь, она будет твоя. Три смены постельного белья и полотенца новые. В стазисе небольшой набор продуктов и готовых блюд.

— Спасибо. — Сергей поставил рюкзаки и заглянул в нежилые комнаты: кровать, стенные шкафы на голых полах, кресла между пустых стен. Светильники уже привычными трубками в стыках стен с потолком. Единственное окно было в средней комнате, той, которая находилась сразу за кухней. Тоже без цветов или занавесок, но из него был виден внутренний дворик: деревца, кустики, какие-то яркие, явно для детишек, конструкции. Если бы не арочная крыша вместо неба, то полностью реальный вид обычной улицы.

— А куда делись предыдущие жильцы?

— Родили ребенка и получили более просторную квартиру в семейном доме с яслями.

— Когда мне на работу?

— Хоть завтра. Но я предлагаю тебе взять колёсную машину и проехаться, например, на юг до Ахая. Там море, зоны отдыха. Можно взять яхту и проплыть вдоль берега. Посмотришь на Империю изнутри. Я думаю, тебе было бы интересно.

— Я же под надзором. Меня даже андроиды вылавливают.

— Надзор пока никуда не денется. Конечно, через порталы тебя не пропустят, — Ньёс улыбнулся и удовлетворённо кивнул. — Ты помнишь. Я убрал информацию о твоём неудачном побеге из системы.

— Зачем?

— Для адаптационного периода твой побег логичен, но находится в противоречии с твоим характером, стремящимся к дисциплине и порядку. Но если потом ты захочешь поменять дозен, то зачем тебе дополнительные сложности в биографии? По планете ты можешь гулять где угодно, ты же не еретик, у которого даже комма нет. По комму всегда видно, где ты. А экзекутор может мгновенно тебя отыскать по биополю.

— А к еретикам я могу поехать?

— Можешь, куда захочешь. Но ты, мне кажется, всё-таки городской человек, а еретики не признают многое из технического прогресса и ведут очень простой образ жизни.

— Экзекутор ещё должен позволить…

— Экзекутор разрешит. Это я возьму на себя. Ты обязан его спрашивать и отчитываться, но можно это делать через меня.

— Мне должна звонить Лена, я не знаю когда, а возвращаться на базу мне бы не хотелось. А если я буду где-то в дороге?

— Это вообще не должно тебя волновать. Лена может с тобой связаться где угодно. У тебя же есть комм.