Большой Рудник, жилые помещения.

Четвертый час ночи четвертого дня с момента вторжения клана Красного Дракона в Гоблинские горы.

Дримм.

Тогда фейри все же успел и пересек границу раньше чем случилось непоправимое (в случае пета не такое уж и непоправимое, но все равно неприятно) и неожиданно сомлевшая и кулем повисшая у него на руках Василиса отделалась лишь кровью из носа и временным упадком сил. Как только Дримм покинул смертельную для питомицы зону, то тут же постарался ей помочь, подобно настоящему родителю чуть ли не как курица над яйцом квохоча над аккуратно положенной на плащ Василисой, и лишь после того как убедился, что с ней все будет в порядке, неожиданно понял, как сильно он испугался за нее. Понял и вновь испугался, но теперь яркости и необычности своих чувств -- никогда он не испытывал ничего подобного, и это на самом деле пугало не особо пугливого фейри. Да, он сразу же при появлении Дочки почувствовал с ней странную связь, похожую, но все же сильно отличавшуюся от подобной связи с Послушным и Ворошиловым. Дримм списывал ее на разумность нового питомца и будто бы принял ее игру: ему было приятно и он испытывал какое-то удовольствие, когда она называла его ''отцом'', но в глубине души он всегда думал, что это только игра, по крайней мере до этого момента -- даже зная, что в самом худшем случае ей грозит лишь суточный отдых, он испугался за нее как настоящий, а не липовый отец пугается за своего ребенка.

Очнувшаяся и вернувшая силы Дочка была в ярости и как только оказалась на ногах, попыталась тут же рвануть в вырубившую ее зону красным и казалось кипящим от злости метеоритом. Несколько растерянный от нежданного открытия Дримм еле-ели сумел ее остановить и немного успокоить, а затем действительно как родитель более подробно и быть может несколько надоедливо расспросил ее о самочувствии и, не желая рисковать понапрасну, приказал ей ждать его возвращения здесь. Ради разнообразия Дочка просто подчинились и осталась ждать его за границей опасной для нее зоны. Все время до возвращения отца она , как тигр в клетке, ходила взад-вперед перед незримой границей и то мучила свою любимую игрушку, яростно чуть ли не как кистенем орудуя йо-йо, а то заменяла ее мечем и вертела двуручник как легкий прутик одной рукой. Дочка разозлилась не на шутку и старалась придумать не запрещенную отцом кару для устроивших все это некромантов и в конце концов, благодаря логике еще дальше стоящей от нормальной чем женская, придумала, решив увести парня у, по ее мнению, виновной в нанесенном уроне Туллиндэ.

Где находится Туллиндэ? В этом первостепенном вопросе Главу Клана просветил встреченный по пути некромант, что конвоировал еще живых (ненадолго) и словно бы спящих наяву, но в тоже время способных идти гоблинов. Помощь его была не лишней, хотя Дримм справился бы и так-- почуявший близость хозяйки посох в буквальном смысле рвался из рук, как компас указывая нужное направление. Несколько пройденных коридоров и залов, и уже морально готовый ко всему, да и в общем-то не раз бывавший и работавший в подобных местах Дримм очутился в лаборатории безумного ученого, морге и разделочном цеху мясокомбината -- именно так выглядело рабочее место Королевы Мертвых и дюжины некромантов под ее началом. Сейчас все усилия без пяти минут Длани Смерти (Туллиндэ) были сосредоточены на очередной порции кровавых стражей ее имени и несмотря на желание посоха, причинявшего фейри почти физическую боль и словно бы жгущего руку даже сквозь перчатку доспеха, отвлекать занятую делом некромантку Дримм не стал, а использовал эту возможность для экскурсии и осмотра передовых достижений некротического хозяйства.

Первыми его внимание привлекли 20 почти обычных ходячих скелетов похожих на основное и самое первое творение начинающих некромантов. Достоинством таких вот призываемых из воздуха (правила вирт-мира) скелетов перед доступными позже зомби было, как уже говорилось ранее, ненужность материалов, то бишь тела, более-менее нормальная скорость и координация (с этим у зомби начальных уровней были мягко сказать проблемы), более-менее приятный вид и отсутствие запаха, а также четкое время существования, чем зомби, творимые из самого разного материала, похвастаться не могли. Эти же конкретные скелеты хоть при беглом взгляде и напоминали тех самых начальных, но при более внимательном осмотре не имели с ними ничего общего. Основным отличием был рост и странные пропорции костей, сильно отличавшиеся от стандартных, словно списанных со школьных анатомических пособий костяков: Дримм скорей не понял, а догадался, что так наверное должны выглядеть неестественно вытянутые скелеты гоблинов, едва заметные трещинки в костях подтверждали его теорию. Вторым отличием, также не прошедшим мимо его внимания, стали глаза, горящие синим и режущим взгляд светом. Ну и третьим было то, что они держали в руках -- что-то вроде посохов из очищенного от плоти позвоночного столба и черепа-навершия, причем глаза черепов сияли таким же огнем, как и глаза державших их более комплектных костяшек. Мало того, насаженные на основу из позвоночника искореженные магией черепа проявили даже больший интерес к осматривающему их гостю и в отличии от своих более целых собратьев слегка поворачивались и следили за заметившим их внимание фейри.

Дримм применил опознание, но не очень прояснил ситуацию -- навык выдал насчет костяков нейтральное, но все же многообещающее ''Маги'' и оставил больше вопросов чем ответов. В остальном Дримм не увидел ничего нового: обычные зомби, как и те что работали носильщиками руды или ударно горбатились наверху; еще живые, но парализованные гоблины, с диким ужасом в глазах, ожидающие своей судьбы; оборудование и отходы производства, в виде пустых склянок и непонятных комков окровавленной плоти и все в том же духе. Пара соседних с лабораторией залов были забиты уже готовыми и ждущими только приказов стражами, что проигнорировали заглянувшего мельком фейри. Осмотреть все остальное он не успел-- очередная партия бодро соскочила со столов и, шлепая босыми и окровавленными ногами по не менее забрызганному полу, целеустремленно направилась к нему, а вместе со своими созданиями к Главе клана не менее целеустремленно шла Туллиндэ, девушка была в хорошем настроении и энергично вытирала забрызганные кровью руки какой-то тряпкой.

-- Отлично! - приняв из рук фейри свой посох, некромантка на секунду закрыла глаза, а потом легонько провела, будто погладила его изрезанную перетекающими друг в друга жуткими фигурами поверхность -- изображенные на посохе твари как живые заластились к ее руке. Явно узнав все что ей необходимо, эльфийка открыла глаза и вновь обратила внимание на не мешавшего ей Дримма. - Вижу Шутник справился и сделал все как надо. А где сам? Он мне тут нужен. -

-- Будет через пару часов, не беспокойся. Лучше поделись, как здесь у тебя -- все успели? Не слишком ты увлеклась, - Дримм обвел рукой помещения, - о главном не забыла? -

-- Все в силе, да ты и сам знаешь -- должен был увидеть сообщения. -

-- Увидел, а Дочка даже почувствовала, сейчас злится и ждет снаружи. -

-- Ничего удивительного, - пожала плечами Туллиндэ, - вход не магам Смерти сюда заказан. Кстати, поздравляю с 4-ым уровнем магии Смерти. Когда и как успел? -

-- Откуда знаешь?! - ответил вопросом на вопрос пораженный осведомленностью некромантки Дримм -- единственное что она могла узнать с помощью опознания, это его общий повысившийся уровень, да и то...

-- Оттуда, - неопределенно ответила Туллиндэ, но под требовательным взглядом фейри все же пояснила: - Я всегда это могла, с самого начала: определить уровень в магии Смерти, какие заклинания доступны и еще сколько маны и жизни. У тебя кстати мана не растет, совсем. -

-- Знаю, - поморщился Дримм -- очередная порция соли на рану, - последствие эпика. Ты мне лучше поподробней расскажи про твою способность. -

-- Да нечего рассказывать -- ты почти все знаешь: работает только с магами Смерти, да и у них вижу только то, что относится к школе Смерти, все остальные школы от меня скрыты, а если Смерти нет, то и маны, и жизни тоже не вижу. -

-- Ладно с этим все, хотя могла бы и предупредить, - не удержался от упрека Дримм и вернулся к насущным делам. - Что за ''маги''? - фейри заинтересованно кивнул в сторону 20-и неподвижных скелетов.

-- А, эти, - несколько небрежно кивнула на синеоких мертвяков Туллиндэ, - почти стандартные скелеты-маги, доступные на шестом, но с прицепом в виде посохов и еще парой деталей. Должны быть лучше и долговечней, да и бить сильнее, а впрочем сперва посмотрим что будет, потому и наделали их всего 2 десятка, и все силы кинули на стражей, - Туллиндэ кивнула на уже очищенное рабочее место, где суетящиеся подручные размещали новую партию гоблинов, которых ждала интересная хоть и не очень веселая судьба. - Думаю к утру до трех сотен наделаем. -

-- Солидно, - довольно кивнул Дримм, а вот сама создательница скривилась:

-- Да не очень, вот огры тогда были -- это да..., а эти -- так... чуть получше зомби будут. -

-- Ну тебе видней, - философски пожал плечами Дримм, - хотя по-моему и эти не так уж плохи, только что мелковаты, но оно и понятно. Это все, больше ничего не приготовили? -

-- Да есть кое-что, мелочь конечно, но тоже испытания провести, пошли покажу. - Туилендэ махнула рукой ожидавшим ее собратьям по некромантскому ремеслу: - Начинайте без меня, - и увлекла Дримма в сторону еще не виденного им зала, по пути делясь кухней налаженного производства мертвяков и неосуществленными планами: - Еще когда Шутник был здесь, хотели пару костяных исполинов забабахать, но хорошо Томинокер (маг-некромант из клана) на мысль навел: как бычару Людмиленного наверх волокли и как уши вяли от мата -- нам такого ''счастья геморойного'' не надо, так что не стали мы их делать -- все равно они бы тут застряли ни к селу, ни к городу. Потом думали про вампиров, но отказались -- возни много, толку пшик -- бой ведь наверху, а новорожденные на солнце быстро дохнут, да и не так уж они и сильны. Потом еще кое-что думали и прикидывали, но опять-таки -- цена и качество, и время. Так что кроме скелетов-магов решили сосредоточится на зомби и стражах, поэтому стражей и будет три сотни, а не две. И еще десяток вот этих, - приведшая его в небольшую темную кладовку некромантка жестом фокусника указала на здоровенные мешки из плоти, что свисали с потолка. Будто бы дышавшие мешки издавали резкий неприятный запах разложившейся плоти и свежего говна, пестрели пятнами зеленой слабо-светящейся слизи, а еще внутри них явно что-то ворочалось. Дримм сразу узнал их совместный с Туллиндэ проект N 6 по созданию бойцов вроде стражей и использованию при этом не только магии Смерти, но и других школ: загоревшаяся этой идеей Туллиндэ, к тому моменту довольно серьезно овладев магией Природы и Порядка, сумела раскрутить и зажечь этой идей Дримма до такой степени, что он даже щедро жертвовал свою редкую кровь на их общую работу. Помимо фейрийской крови была уйма времени, денег и редких реагентов, так же стоявших денег, и масса провалов и разочарований, хотя были и результаты, иногда слишком дорогие для массового использования, иногда упиравшиеся в отсутствие нужных материалов, но чаще промежуточные и пока невостребованные, не знавшими как и куда их приспособить экспериментаторами.

-- И кто там созревает? - с интересом поинтересовался рассматривая мешки Дримм.

-- Помнишь мы используя твою кровь хотели сделать бойца на замену спецназу, чтобы самим выращивать, а не покупать? -

-- Как такое забудешь? Те пятеро, что получились, стоили нам как 500, если не больше, обычных спецназовцев, кучу времени и нервов, а мне твой взревновавший женишок (Менелтор) чуть морду не набил. И какой результат? Чуть-чуть посильней заготовки, колдовать не умеют, не умеют и десятой части того, что может каждый спецназовец сразу же после рождения, тупые как пробка и из всех достоинств только что отсутствует необходимость их кормить и иммунитет к ядам. -

-- Еще про иммунитет к проклятьям и боевым заклинаниям Смерти забыл, а так все же не так уж и плохи, цена конечно кусается, тут я согласна. Но ты же себе одного взял и куда-то приспособил, Анариэль тоже троих на охрану сокровищницы в цитадели пристроила и не жалуется, да и последний, мой, неплохо себя показал. -

-- Если такой прекрасный, зачем ты его слила в течении недели? -

-- Ясно зачем, - Туллиндэ недоуменно посмотрела на Дримма, - опытный же образец, вот я его и испытала -- поэтому и говорю что перспективы есть. Так что вот эти вот ребятки -- следующий шаг, - она покровительственно хлопнула по гладкой поверхности с хлюпаньем заколыхавшийся мешок. - Загрузили еще теплого гоблина поздоровей и помордастей, еще мясца с трех для массы, твоей кровушки, ну и всю необходимую химию -- процесс пошел. Правда по стоимости снизились совсем на немного, зато по скорости -- сильный прогресс. По идее они уже готовы, но чем позже мы их вытащим, тем лучше будут, так что к утру вынем и испытаем. Да, я всю твою кровь до капли использовала, потом, когда время будет, нацедишь еще. - Дримм согласно кивнул, но не смог удержаться от остроты:

-- Вот мы с тобой не женаты и даже не встречаемся, а ты все равно кровь из меня регулярно качаешь. - Ничуть не смущенная Туллиндэ тут же отбоярилась:

-- Смотри, услышит тебя Менелтор, точно морду набьет.

-- Боюсь-боюсь, - в притворном испуге спрятался за живой инкубатор Дримм, а потом выглянул оттуда и уже серьезно спросил: - А что, костяных ежей (еще один их совместный проект) не захотела проверить? Они вроде и делаются быстрее, и не так дороги, да и те двое что получились вроде неплохо себя показали. -

-- Попробовала, но ничего, с оркам и человеком тогда тоже не получилось, нужны эльфы, - некромантка уточнила, - мертвые эльфы, желательно свежачки. Будет материал, будут и ежики, а пока...

-- Ясно, - кивнул Дримм, - если будем валить эльфов -- получишь, ну а сейчас обойдемся тем, что есть. В общем, как ты и сказала, все в силе, действуем по плану: к утру отправляете все ваши творения наверх, а сами -- все силы на ''Взгляд'', ну и ''Выдох'' готовите. Как будет сигнал, заканчиваете ''Выдох'' и все силы на ''Подъем'', я подхожу и пока вы не закончили ''Подъем'' и еще действует ''Взгляд'', активирую ''Выдох'', благо теперь я уже 4-й уровень и значит, когда перчатка Лавира меня поднимет , я уже буду 5-й, а значит ''Выдох'' получится сильнее ( Перчатка Лавира -- артефакт, поднимающий мага Смерти на один уровень овладения заклинаниями, выпала из огромной многоголовой подземной твари, что жила на острове посреди пещерного озера ). -

-- Да, все верно, я помню, и с уровнем ты хорошо обернулся, но так и не сказал как, - эльфийка вспомнила о неожиданном росте фейри.

-- Дочка нашустрила, ну и Послушный, - с почти что (а может и не почти!?) отцовской гордостью похвастался Дримм, - пока они бегали в ночи, столько гоблинов набили, что и сами выросли, и меня подняли, аж на три уровня. -

-- Хорошо получилось, - согласно кивнула Туллиндэ. -Ну ладно, мне пора за работу -- ''клиенты'' ждут, и помни, что бы там ни было, ты во чтобы-то ни стало должен активировать ''Выдох'' до завершения ''Подъема'' и пока действует ''Взгляд''. Тогда и ''Выдох'' и ''Подъем'' ударят в полную силу, иначе все зря -- зеленых конечно потреплет, но даже не вполовину как нужно и может. -

-- Все помню, не беспокойся, - успокоил ее Дримм и попрощавшись отправился на выход к радостно встретившей его Дочке, а потом вместе с ней спустился еще ниже во владения очень недовольного своим положением ''бессменного нач лага'' Октарона.

-- Жрете вы их что ли!? - ехидно поинтересовался эльф на вполне невинную просьбу Дримма выделить ему 8 десятков своих ''подопечных''. - Продажи ведь нет -- я точно знаю! А вы все как с цепи сорвались: то жрица-паладинша наша подвалила (Людмила) -- подайте ей видите ли десяток гоблинов и чтобы обязательно были воинами, да еще и хорошими -- я что картотеку веду (?!); то Боровик (Айнон) прискакал, но ему хоть просто сотня любых гоблинов была нужна без выкрутасов; то Шутник с Королевой чуть не тысячу самых здоровых забрали и не подавились; а теперь ты, и тоже привередничаешь -- покрепче тебе подавай. - Октарон был сильно не в духе и явно нарывался. Дримм, чувствовал свою вину и прекрасно понимал его мотивы и не пошел по пути скандала, а доброжелательно и плавно затеял разговор: поделился информацией с поверхности, успехами и общим положением дел, не забыл похвалить работу Октарона и подчеркнуть его незаменимость в этом качестве и даже обсудил и попросил совета в паре сложных ситуаций. Настроившийся было спустить всех собак бывший комендант с явно видимой жадностью сглотнул все что ему рассказал лучше всех информированный Глава клана, несколько отмяк и уже не так сурово поинтересовался: - Тебе-то они сейчас зачем? Битва ведь скоро. Или ты как наши трупорезы (некроманты) для какого ритуала их употребишь? Или как друиды на удобрения? А зачем та десятка Людмиле, я вообще не пойму, может ты знаешь? -

-- В жертву Трооатэне, - просветил его Дримм. - А насчет этих 80-и ты почти прав -- послужат науке. -

-- Ну науке, так науке, мне то что, лишь бы не разбежались. Вот эти? - Октарон кивнул на группу гоблинов, выдернутых Дочкой из толпы рабов и переданных на попечение охране.

-- Сойдут, - Дримм окинул взглядом почти собранную группу и должен был признать, что Дочка постаралась, и находившиеся в ней рабы действительно были покрепче общей массы доходяг.

-- Ну тогда предадимся бюрократизму, - с этими словами Октарон достал из своей поясной сумки бланк заявки и быстро и привычно его заполнил. Потом в бланке расписался Дримм, а затем к удивлению Октарона еще раз расписался в графе ''для личного пользования'', подтвердив тем самым, что берет гоблинов не на нужды клана, а лично для себя и что их стоимость будет учтена при дележе добычи.

-- Вот оно как, - с уважением посмотрел на Главу Клана Октарон, но больше ничего по этому поводу не сказал и не спросил, только поинтересовался не нужна ли помощь в конвоировании и узнав что нет, пожелал удачи. А Дримм вместе с Василисой и восемьюдесятью вялыми и неестественно спокойными гоблинами с пустыми глазами (работа Дочки) отправился вроде бы к ведущему на поверхность подъемнику, но не доходя до него вся процессия свернула в тупик, до конца которого она так и не дошла.

''Холм'' встретил Дримма и его компанию привычной прохладой и тишиной, а так же унылой бессмысленной рожей одного из той экспериментальной пятерки големов (искусственно созданных созданий), что так и не стали заменой заготовкам. Этот вот конкретный, выглядевший как мускулистый мужик с неестественно белой холодной как у трупа кожей, красными глазами и полным отсутствием волос на башке был приспособлен как охранник имеющейся в Холме тюрьмы и надо сказать, что довольно неплохо справлялся со своими функциями, хотя истины ради, стоит все же упомянуть, что до сегодняшнего дня фейри не слишком его загружал, но сейчас голему пришлось потрудиться и ударной работой искупить многие месяцы тупого безделья. Впрочем надо отдать ему должное -- справился он на отлично и с минимальной помощью со стороны Дримма и его питомицы: САМ, согласуясь с какими-то своими представлениями, распределил гоблинов по четырем наличным камерам и вновь уселся в закутке тюремщика, привычно тараща красные бессмысленные буркала в стену.

Сразу покидать Холм Дримм не стал, а вместе с Дочкой по быстрому воспользовался его очень ценным в походных условиях комфортом: ванна и свежая одежда, а также легкий перекус (Дримма опять атаковал голод) -- невероятная ценность для тех, кто понимает что это такое, и ерунда для тех, кто имеет такое удовольствие каждый день. Спустя полчаса, сытый, чистый и одетый в свежее Дримм открыл переход и вместе с такой же довольной и чистой Дочкой вернулся на рудник.

Дримм осознал себя и открыл глаза: над ним простиралось ночное, но удивительно яркое небо без звезд. Нет, через секунду он понял, что никакое это не небо, а бездна, что подобно небу тянется в бесконечность. Фейри прислушался к себе и понял: он лежит на твердой и прохладной, похожей на камень поверхности, а в теле ощущается странная легкость и в то же время необычная бодрость и сила, и еще он кажется абсолютно наг.

Одним стремительным движением Дримм оказался на ногах и оглядел себя: ощущения его не обманули -- одежды не было, а тело словно бы покрыто позолотой и светилось мягким и уже знакомым ему золотистым светом, из всего имущества лишь небольшой даже не металлический нож из ярко красного камня. Стоял он посреди широкой как 12-и полосное шоссе дороги, по ощущениям ступней сделанной из камня, но вот глаза видели полупрозрачный дым, почти не скрывавший то, что под ним. А посмотреть было на что -- увиденное настолько поразило его, что он открыл рот и окаменел, в изумленной неподвижности забыв обо всем, зрелище настолько невероятное, что ошарашенный Дримм далеко не сразу осознал, на что же такое смотрят его глаза -- чудовищно-невозможно большая черепаха неторопливо и как-то вальяжно плыла в абсолютной пустоте. Но не только размеры колоссального зверя заставили фейри застыть, завороженно пялясь вниз, а то, что весь панцирь черепахи покрывал великолепный голубоватый океан, запятнанный многочисленными кляксами островов и даже континентов, а также неиссякаемый водопад, что с края ее панциря изливался в пустоту. Острое, да еще и возросшее в этом месте зрение помогло фейри разглядеть многочисленные города, как прыщи по коже подростка разбросанные по тверди, и даже мушки кораблей и целых флотилий, спешивших пересечь необозримую (для них) водную гладь.

Мысли об экипажах этих пересекавших океан по своим неведомым делам кораблей помогли Дримму прийти в чувство и, не без труда оторвавшись от завораживающего зрелища, вспомнить о себе. Он снова более внимательно огляделся по сторонам, уделив внимание не только тому, что было вдалеке, но и тому, что было прямо под носом, а заодно стараясь понять и вспомнить, где он находится и как сюда попал.

Вокруг него простирался целый новый и никогда раньше им не виденный мир -- огромное пространство, в котором плавали подобные той что внизу черепахи, не менее громадные рыбы и летали такие же птицы (хотя Дримм и сомневался, что способ их передвижения имеет что-то общее с плаванием и полетом), а помимо того, просто висели в пустоте различные строения и камни. И все они: камни, птицы, рыбы и черепахи имели на спинах такие же украшения, что и великанская тортила внизу. Все это сказочное и бесконечное пространство пересекала извилистая дорога из дыма, одним концом уходя в далекую и кажется медленно приближавшуюся грозу, а другим упираясь в лазоревого цвета сферу, в которой плавали тысячи мелких и разноцветных шаров. Поскольку сфера была к нему не только ближе всего, но и единственным ориентиром, до которого можно было дойти пешком, то Дримму просто не оставалось ничего другого, как только бодро шлепая босыми ногами по туманному мосту направиться к ней.

В приближении сфера оказалась не так и велика, размером примерно с двухэтажный дом и чем-то походила на схему отсутствующего здесь звездного неба, где шарики исполняли роль звезд, а лучащийся неяркий свет -- космоса. Первое же робкое прикосновения к этому свету дало неожиданный, но весьма полезный результат: Дримм вспомнил дикую боль, пронзившую его почти сразу же как он закрыл вход в Холм, собственный крик от этой нежданной муки -- крик, который смешался с похожим криком Дочки, мертвым грузом повисшей на его правой руке, их общее падение на холодный пол, а потом темнота -- и он очнулся и осознал себя.

Судьба Дочки была неизвестна, и это не на шутку обеспокоило Дримма. А затем он внезапно вспомнил пещеру с желтым туманом и багровый водопад -- догадка молнией сверкнула в голове, инстинкт и разум дополнили друг-друга, и фейри понял: он недалек от истины и пусть то что простиралось вокруг, ничем не напоминает памятную пещеру, что-то общее в них есть, а вот почему он опять оказался в подобном пространстве, было совершенно непонятно и, чтобы выяснить причину и узнать что случилось с отсутствующей рядом питомицей, Дримм повиновался не подводившему его внутреннему чутью и решительно шагнул в сферу целиком.

К большому разочарованию фейри каких-либо новых откровений или знаний он не получил, а просто оказался внутри довольно таки теплого света. Тот ласково и не мешая двигаться обволакивал его со всех сторон, но к сожалению не отвечал ни на какие вопросы. Пару минут Дримм просто ждал и прислушивался к себе, но так и не дождался, сделал несколько шагов в глубину и вновь ничего -- свет все также был к нему равнодушен и все также непонятно каким образом держал в подвешенном состоянии не только разноцветные, но и разноразмерные шары. Именно на шарах Дримм и сосредоточил свое внимание, разделив их на три условные группы: первые были размером с футбольный мяч, но в отличие от кожаного мяча производили впечатление каменной твердости и несмотря на подвешенное состояние, такой же тяжести; вторые гораздо меньшие и по размеру ближе к бильярдным шарам, словно дышали изнутри и несмотря на идеальную форму и яркий цвет, ощущались как куски плоти, причем плоти живой и дышащей; третьи совсем маленькие равнялись на не самую крупную черешню и словно были выточены из дерева -- все шары издавали едва слышимый гул и медленно едва заметно вращались на одном месте.

Переход от созерцания к тактильному контакту сразу же привел к неожиданному результату, только добавив вопросов: первый же шар, к которому он осторожно и готовясь тут же отдернуть руку прикоснулся, был Тулллиндэ. Нет, шар чудесным образом не превратился в упомянутую эльфийку, но Дримм ощутил ее так ясно, словно стоял рядом с ней и мало того, читал ее мысли как в открытой книге ( Некромантке, что работала над очередной партией стражей, на мгновение показалось, кто-то стоит у нее за спиной, причем так близко, что буквально дышит в затылок, но взгляд назад рассеял не подтвердившийся морок, и списав его на усталость и пропитанное магией и болью помещение, она вернулась к работе). Ошарашенному произошедшим фейри понадобилось некоторое время чтобы прийти в себя, и то справился он так быстро лишь потому, что благодаря Дочке уже имел дело с подобными ментальными проекциями чужого сознания, пусть и поданными в гораздо более грубом виде. Еще два полапаных ''футбольных мяча'' позволили ему заглянуть в мысли двух игроков, на этот раз не из клана, и окончательно подтвердили истинность первой же пришедшей в голову догадки -- каждый ''мяч'' обозначал игрока, одного из тех, кто пришел за ним в Гоблинские горы. Заинтересовавшийся Дримм провел такой же эксперимент и с ''бильярдными шарами'' и более привычно заглянул в головы эрмиланского воина из Синих и присланного Азотом контрабандиста. И если мысли контрабандиста были довольно невинны и в основном вращались вокруг полученной прибыли, ну и желания присунуть каждой соблазнительно вертящей попой эльфийке, то в мыслях воина-полутысячи был сумбур от вроде бы ни к чему не обязывающих, но и в тоже время не являвшихся пустым трепом разговоров о том, что хорошо бы ударить в спину слишком много вообразившим о себе безродным выскочкам, объединившихся в один(!!!) клан с орками, и незаслуженно захапавшим такие богатства и славу. Зачинателем таких разговоров был не кто иной как уважаемый всеми маг и заместитель командира Синих Тартаурон.

Крайне жизненно-важная информация не могла оставить Дримма равнодушным и на несколько минут Глава Клана просто выпал из действительности, но достаточно быстро придя в себя, вернулся к ней и перешел к третей и последней группе шаров. В общем-то Дримм уже подозревал, что он почувствует легонько касаясь одного из похожих на ягоду шаров, но все равно его ждал сюрприз. Да, мелкий шар действительно как он и думал обозначал заготовку, а вот то как мыслил тот самый эльф-стрелок, и стало тем самым большим сюрпризом: лишь только сейчас Дримм осознал, насколько же они другие и как сильно вроде бы обычная заготовка отличается не только от игроков, но даже и от неписей. Открытие едва в прямом смысле не сбило его с ног -- Дримм реально зашатался и чуть не упал, в голове у него наступил кавардак, и совсем на крохотное мгновение он забыл как думать -- крайне неприятное ощущение. Больше фейри так не рисковал и перемещаясь внутри сферы, обходил эти ''черешины'' десятой дорогой, но и никак не мог забыть, ЧТО он ощутил в разуме истинного создания игры, которое в отличие от неписий не осознавало себя личностью и подобно ребенку или скорее роботу полностью ориентировалось в своем развитии на составлявших клан игроков и в тоже время имело жесткий и неразрушимый каркас из беспрекословной преданности.

Движение за спиной мгновенно заставило фейри отбросить все мысли, сгруппироваться и извернуться, словно бы уходя от уже нанесенного удара, одновременно отмахиваясь вооруженной рукой от невидимого врага. Дримму не показалось и хотя лично на застывшего в стойке фейри никто не нападал, опасность все же была -- летающие уродцы размером от мухи до воробья во множестве и не без успеха пытались проникнуть во внутрь давшей ему приют лазоревой сферы, а несколько из тех, что уже сумели продавить ее незримую границу, оголодавшими пираньями бросились на шары, и если ''футбольные мячи'' игроков оказались им в буквальном смысле не по зубам, то вот с шарами неписей и заготовок все обстояло совсем, совсем иначе...

Прямо на глазах у несколько оторопевшего от неожиданности Дримма отвратного вида летающая жаба со стрекозиными крыльями и похожим на беличий хвостом целиком проглотила недавний шарик-заготовку и, сыто и довольно срыгнув, нацелилась на следующий, и все это буквально в двух метрах от совершенно игнорируемого ей фейри.

Очнувшийся наконец от ступора Дримм не дал обнаглевшему уродцу схарчить очередной шарик и прямо с места прыгнул вперед, стремительно взмахнув каменным клинком. Монстрик заверещал и попытался метнуться прочь, как муха уходит от удара газетой, но не преуспел -- фейри был гораздо быстрей человека и мелькнувший подобно молнии клинок неотвратимо распластал не сумевшую увернуться тварь, лишь брызнул фонтан искр, когда уродец исчез.

Вдохновленный было столь быстрой победой Дримм глянул вокруг и сразу сник, мгновенно поняв -- ТАК ему не победить, даже если он тут же прямо сейчас научится летать и быстро сумеет прибить всех разлетевшихся по двухэтажной сфере уродцев, то через секунды их будут уже десятки, и сотни -- через минуту. И вновь уже в который раз на помощь не знавшему как поступить фейри пришел инстинкт, тот самый инстинкт, что до времени скрывался под грузом сознания и не раз вылезал наверх тогда, когда уже отчаявшийся найти решение разум игрока пасовал. Дримм привык доверять этим многократно выручавшим его вспышкам, поэтому сразу без колебаний и сомнений хлестнул себя лезвием по руке и не обращая внимания на резкую как удар бича боль, взмахнул распоротой от кисти до локтя и фонтанирующей кровью рукой. Струя расплавленного золота обрызгала все вокруг и словно бы впиталась в свет сферы, что начал в то же мгновение меняться.

Инстинкт вновь не подвел доверившегося ему фейри, и результат не заставил себя ждать: считанные секунды -- сфера налилась янтарем, довольно комфортно чувствовавшие себя твари заверещали и бросились прочь, но поздно -- ловушка захлопнулась, и не успевшие достигнуть границы застыли подобно мухам во все том же янтаре, а затем под жуткий и неожиданно громкий для таких малявок вой буквально растворились в изменившимся свете. Те же из уродцев, что не успели проникнуть внутрь, частью увязли в быстро и жадно затягивающей их сфере, а частью брызнули прочь, не желая повторить судьбу своих собратьев, но в то же время и не спеша далеко улетать, а несколькими огромными многосотенными роями кружась вокруг видимо несмотря ни на что все также привлекавшей их сферы или скорей того что находилось у нее внутри.

Неожиданно легкая победа, как и невероятно быстро даже для фейри зажившая рука не долго радовали любовавшегося сотворенным янтарным чудом Дримма -- все тот же инстинкт и взгляд во вне заставил фейри поспешно покинуть теплый и во многом благодаря ему безопасный сферический мирок. Внешний мир неласково встретил вернувшегося в него фейри и для начала попытался смести его как мошку ураганными порывами ветра, предвестниками неожиданно близкой бури-грозы. Дримм сразу же понял, как сильно он недооценил ее скорость, а так же то, что ураганный ветер -- самая меньшая из его проблем: невидимые, но ясно ощутимые обострившимся чутьем существа шли внутри приближающийся бури, шли вперед к нему и сфере. Неведомые враги не испытывали к фейри теплых чувств, желая смерти ему и разрушения сферы за его спиной.

На мгновение у Дримма мелькнула вполне разумная мысль отступить внутрь сферы и встретить незнакомых, но почему-то уже заранее ненавидящих его существ там, на своей территории, где янтарь -- порождение его крови, сможет ему помочь и где порывы жуткого и все усиливающегося ветра не будут пытаться смахнуть его как травинку с асфальта. Мелькнула и прошла -- вновь пришедшая изнутри вспышка и Дримм внезапно понял, это будет ошибкой и против тех, кто идет в центре грозы, янтарь ему не поможет, а наоборот именно он должен защитить от них янтарь вместе со всем его драгоценным содержимым. Разум вновь поддержал инстинкт, и Дримм уже самостоятельно сообразил: драться с явно превосходящими его числом врагами прямо среди шаров-воплощений -- не самая лучшая идея.

Тем временем уже бушевавшая вокруг него гроза мало того что приносила все новые и новые порции летающих уродцев, так еще и как живое существо накинулась на защищаемую Дриммом сферу -- десятки молний ударили в затрещавший и тускневший с каждым ударом янтарь. Небольшим облегчением для Дримма стал ветер, он стих и больше не пытался выпихнуть фейри с дороги, однако последний был совсем не рад этому обстоятельству, так как наконец увидел смутные силуэты тех, кто приближался к нему в центре грозы. Увидел Дримм мало, но и этого ему хватило понять и осознать, что боя не будет -- ему никак не одолеть толпу огромных и уродливых великанов, старших братьев роящейся вокруг потускневшего янтаря мошкары. Снова как и тогда в пещере с туманом перед ним был выбор и казалось бы безнадежный бой, и снова на этот раз уже полностью осознающий себя Дримм сделал шаг вперед -- взрыв золотистого света заставил шарахнуться мелких тварей и замедлить свой шаг их более крупных собратьев, а посреди не такой уж и широкой дороги вновь как и когда-то встал золотой исполин, встал и открыл черные, но и горящие золотом глаза, из которых на окружающий исполина мир взглянуло мудрое и не знающее что такое пощада существо...

Дримм изменился и его новый весьма впечатляющий облик был в этих изменениях далеко не на первом месте -- огромный рост и многократно усилившийся золотой свет, а также несколько другие, уже совершенно нечеловеческие пропорции тела не составляли и одной десятой этих изменений. Главное же было внутри -- в этот данный момент в неведомом месте, на мосту из дыма стоял уже не человек-игрок, Глава клана Красного Дракона и даже не фейри Дримм, уже почти заменивший или вернее вобравший в себя человека, а тот, кто был молод как весь Серединный мир и в то же время стар как его старейшая раса, тот, кто иногда прорывался во снах и чьи редкие проблески не раз выручали попавшего в беду фейри и тот, кто сейчас полностью пробудился от о сна.

В отличие от действовавшего по наитию фейри исполин прекрасно знал, как и что ему делать и сделал это не колеблясь ни секунды: взгляд, один только взгляд на тускневший и умиравший под ударами молний янтарь, и тот вспыхнул тысячью солнц, сжигая все более и более наглевшую и уже решившую попробовать сферу на зуб летающую мерзость, а затем засиял уже не таким ярким, но ровным и здоровым светом -- молнии, все продолжавшие бить, уже никак не могли ему повредить и даже как будто бы делали его сильнее; легкий удар стопой по мосту, и мост насколько хватало глаз пророс золочеными жилами, ласкавшими и согревавшими ноги своего создателя и жегшими раскаленными углями всех остальных; небрежный взмах руки с зажатым в ней каменным лезвием, что сверкало жирными свежими сколами и выросло вместе с хозяином, и не сумевшая противостоять этому взмаху гроза подчинилась, открыв миру и бездне вокруг уродливые хари и огромные тела спрятанных внутри нее существ.

Схватка была неизбежна, но началась не сразу и некоторое время переминающиеся с ноги на ногу и с лапы на лапу монстры не решались атаковать преградившую им путь золотую фигуру с выставленным в их сторону словно бы уже выкупавшемся в крови клинком. Но вот нетерпение и жажда битвы, а также боль от раскаленного моста толкнули вперед сразу двоих, мгновенно и ожидаемо столкнувшихся с нехваткой места, и более здоровый из них, похожий на худого и вставшего на задние лапы медведя с козлиной безрогой башкой и крыльями нетопыря, одним ударом отшвырнул своего не столь впечатляющего конкурента назад, да так, что едва не выбил того, а так же еще нескольких монстров за пределы моста. Обрадованный и уже начавший терять терпение фейри радостно улыбнулся первому противнику и поманил его к себе клинком, тот тоже предвкушающе оскалил совсем не козлиные клыки и ответно взмахнул здоровой в полтора роста фейри дубиной, усеянной тысячами живых микроскопических тел, что принадлежали представителям самых разных рас, но с одной общей чертой -- непропорционально большой в сравнении с телом пастью.

Несмотря на внушительный вид и зачетное оружие атаковал этот козло-медведь-нетопырь как полный лох: высоко поднял взятую двумя руками-лапами дубину над головой и видимо поставил все на один единственный могучий удар. Ну что тут сказать -- хер ему в очко! Фейри в последний момент успел броситься вперед и, кубарем прокатившись между слишком широко и неуклюже расставленных ног (мост все же сильно жег его противнику нижние лапы и мешал нормально ступать), рубанул выставленным вверх клинком по немалому хозяйству врага и, очутившись у ставшего кастратом монстра за спиной, тут же схлестнулся со вторым претендентом, что хоть и получил отбросивший его удар, но видимо не оставил надежды поучаствовать в схватке.

Как уже было сказано ранее, вышеозначенный претендент был не так велик и даже чуть уступал ростом исполину-фейри, но вид имел не менее отвратный чем его схватившийся за отсутствующие причиндалы визави и щеголял сорванной (не до конца) кожей, ''элегантными'' кусками свисавшей тут и там, и вырванными (уже с концами) глазами, или верней пустотами, на месте где они должны были бы быть. Сжимаемый обезкоженными руками удивительно красивый меч лишь подчеркивал уродство его жуткого хозяина, что своими прикосновениями казалось осквернял действительно невероятно прекрасный клинок.

Впрочем фейри не очень заинтересовала красота летящего ему в голову меча, и он просто, без затей поспешил отбить его уже своим каменным оружием. Как бы не был красив клинок безглазого, каменный неказистый нож оказался прочней, и сталь (если это была сталь?) уступила камню -- верхняя треть клинка разлетелась дождем осколков, а хозяин пострадавшего меча получил ногой с развороту под дых, брызнул из всех пор кровью и выронив изрядно уменьшившийся в длине клинок, прилег ''отдохнуть'' на мост. Фейри же вернулся (обернулся) к своему первому и до сих пор никак не пришедшему в себя противнику и с маху в прыжке забил уже прекрасно показавший себя нож ему в череп, сам же повис на его крыльях и упершись сильно согнутыми ногами в спину врага, увлеченно и с азартом начал выкручивать и ломать.

Движение за спиной! Фейри мгновенно швырнул свое тело, а вместе с ним и безрезультатно размахивающего дубиной кастрата-козла вбок, закрутил его вокруг своей оси, одновременно почти оторвав правое крыло.

Вовремя!!! Пищащая сотнями и тысячами голодных голосов дубина врезалась в полностью оправившегося второго, уже замахнувшегося на фейри абсолютно целым и ставшим кажется еще прекрасней и длинней(!) мечом. Невольный удар в безумной боли размахивающего дубъем козла ( действительно козел уже второй раз вмазал своему) был настолько силен, да еще и усилен вращением, что как пушинку выбросил безглазого с моста, пометив его поперек груди будто бы оставленной наждаком раной -- каждая из населяющих дубину большеротых тварей успела урвать пусть и маленький, но зато вкусно-кровоточащий кусок.

Судьба не имевшего кожи хозяина прекрасного оружия была печальна -- его сожрала одна из пролетавших под мостом птиц, что по младости еще не обзавелась ''украшением'' на спине, и именно поэтому довольно оперативно среагировала на пролетавшую неподалеку ''вкусняшку''.

Бой же на мосту продолжался, и так и не пожелавший помирать медведь с козлиной головой, несмотря на торчащий из башки клинок, даже несколько пришел в себя и попытался ударом через плечо достать доламывающего ему крылья врага, но вместо этого врезал дубиной самому себе (мелкие твари -- ''жильцы'' дубины не упустили свой шанс и поступили с ''папой'' как с любым другим), а вовремя соскочивший на мост фейри, не теряя времени, зарядил кулаком снизу вверх по уже не кровоточащей ране в паху, тем самым вызвав поток свежей крови из вновь открывшегося разреза и новый приступ не переносимой и отключающей сознание боли у несчастного медведя-козла, а сам использовал момент и вскарабкавшись ему на плечи, поставил свои ноги по обеим сторонам козлиной головы и как репку выдернул свой клинок из его башки, а затем позволил инерции собственного рывка бросить себя назад -- взлетевшая вверх дубина встретила лишь пустоту и разочарованно запищала сотнями всегда голодных голосов. Упавший же на выставленную руку и обе ноги фейри, как спринтер после сигнала, рванул вперед и загнал нож в медвежью спину прямо под правую лопатку.

За мгновение до того как фейри нанес свой очередной удар, козло-медведь решил развернуться и встретить виденного лишь в начале схватки врага лицом к своей зубастой морде, но как говориться: ''хотел как лучше, а получилось как всегда'' -- резкий рывок прокатил вцепившегося мертвой хваткой в клинок фейри как на карусели, расширил рану и тем самым помог без особого труда вытащить нож, а затем ни на секунду не останавливающийся фейри загнал его уже под левую лопатку и всем телом повис на ноже.

Вновь хозяин дубины попытался достать неуловимого и практически невидимого им врага и вновь неудачно. Мало того, что успешно расшатывающий нож в ране фейри не только увернулся от нанесенного наугад удара, но и перехватил и вывернул руку не ожидавшего такого монстра и со всей силы прижал жаждущую плоти дубину к медвежьему телу ее владельца, одновременно пиная уже шатающийся в ране клинок и расширяя тем самым и без того широкую, глубокую и кровоточащую щель.

Сколько точно фейри упражнялся на этаком странном гимнастическом снаряде неизвестно, но как только после очередного пинка нож все же полетел вниз, он немедленно отпустил руку и коршуном бросился за ним. Ну а несмотря ни на что, все никак не сдававшийся и не умиравший козел-медведь уже двумя лапами пытался оторвать слишком глубоко, благодаря своим прожорливым ''постояльцам'', вгрызшуюся в спину дубину -- и не мог. Фейри же, которому изрядно надоел этот слишком затянувшийся поединок, вновь ударил не способного пока защититься врага в пах, но уже ножом и вогнал в рану не только весь нож целиком, но и оба сомкнувшихся на рукояти кулака, поднатужился и поднял насаженного как петушок на палочку врага над головой, а затем, совершив два тяжело давшихся ему шага к окраине моста, стряхнул его в пропасть. Только тогда победивший фейри в первый и в последний раз услышал голос своего врага, все же сумевшего уже в полете оторвать дубину от своей искореженной спины -- яростный рев скорее подошел бы тигру чем козлу или даже медведю. Как бы то ни было, медведю с головой козла и глоткой тигра повезло и в отличие от своего собрата его миновала судьба птичьего кала, а с нетерпением ждал океан, что плескался на панцире все еще проплывавшей внизу черепахи. Ну а победивший уже второго врага фейри сделал приглашающий жест в сторону шушукающейся и почему-то до сих пор не вмешавшейся в схватку толпы.

Впрочем новый противник не заставил себя долго ждать и черной стремительной молнией метнулся к попытавшемуся секануть его как саблей фейри, с пугающей легкостью увернулся от быстрого и умелого удара и тут же обвил своим гибким и равномерно длинным телом не ожидавшего такого фейри и заодно впился в его потускневшую плоть сотнями мелких игл. Мгновение -- и вот уже фейри на грани поражения: шею его сдавила затягивающаяся удавка, руку с оружием -- сразу три, еще одна удавка -- одно из щупалец состоявшей из них одних твари, ограничило в движении левую, а мелкие шипы, что по всему своему телу выпустила из себя гибкая тварь, причиняли ему невыносимую боль.

Но фейри был далеко не побежден и сумел таки разжать ладонь намертво спеленатой руки, чтобы поймать выпавшее оружие более-менее свободной и не теряя ни секунды чиркнуть им снизу вверх, не жалея ни свою подвернувшуюся плоть, ни ощетинившиеся иглами веревки-щупальца. Через мгновение и эта рука оказалась в плену, но фейри уже частично добился чего хотел: размочил счет и снял (разрезал) удавку с горла, к тому же лишившийся части тела враг сосредоточил все свои усилия на обеих руках и на некоторое время оставил все остальное тело в покое. А вот рукам доставалось за всех -- мстительная и не желавшая вновь свести знакомство с ножом тварь изо всех сил пыталась их сломать, и фейри чувствовал хрустящими костями -- цель врага близка. Но вот чего не учла лишившая противника конечностей тварь, так это того, что у него все же осталось одно, но весьма грозное оружие, и фейри без промедления пустил его вход -- чудовищно, нечеловечески распахнул пасть и сунул в нее свои руки вместе с так ничего не успевшим понять врагом. Захлопнувшаяся пасть по локоть откусила обмотанные черными веревками руки, и на полупрозрачное полотно моста упали жалкие остатки казалось побеждавшей твари, забились не интересующими уже никого червями, а через несколько секунд, так и не попытавшись напасть на сыто рыгнувшего и довольного угощением фейри, и вовсе развеялись как дым.

Ну а прислушавшийся к себе победитель чему-то кивнул, улыбнулся и не спеша поднял уже отросшей рукой свое верное оружие, а затем обидно захохотал в спину топавшей восвояси толпы, среди которой больше не оказалось желающих испытать судьбу и схлестнуться с запевшим победную песнь фейри.

Вновь, как и когда-то давно (и в тоже время впервые) заветные и полные торжества слова звучали в окружающей фейри-исполина бесконечности, и вторя им миллионы обитателей этого места подали голос, вплетая свой рык, клекот, шипение и все что угодно в единый хор, что славил великий народ фейри, чей победивший представитель вновь одержал победу над врагом и спешил поделиться своей радостью с Миром.

Дримм очнулся и его немедленно вырвало кровью и желчью на спину все также судорожно вцепившейся в его правую руку Дочки. Оба они и пет, и хозяин валялись на залитом кровью полу и пачкали свои целые и не так давно вычищенные доспехи. Дримм вытер рот и преодолевая себя, вернее сильнейшую боль, сел и открыл интерфейс: собственные чувства не обманули страдающего от каждого движения фейри -- параметр жизнь был почти на нуле, и все, чем он пополнялся, уходило на заживление множества ран, испятнавших его тело под абсолютно целым и неповрежденным доспехом. Жалобный стон Дочки заставил Дримма мгновенно забыть о себе и своих ранах, подхватить ее под локти и осторожно усадить у стены, а затем одну за другой наложить на испытывавшую похожие ощущения питомицу сразу шесть восстановительных и исцеляющих заклинаний и после этого первой дать отхлебнуть повышающего регенерацию зелья и только потом позаботится о себе. Некоторое время они просто сидели у стены, а затем гораздо быстрей восстанавливающаяся Дочка, дыша как древняя старуха или тяжело больной человек, опираясь одной рукой на стену, а другой на плечо сидящего рядом отца, встала и оглядела себя, явно так же как и Дримм недоумевая на продолжавшую сочиться сквозь щели ее брони кровь, затем встряхнулась и протянула руку отцу. Дримм помнил все, ну а теперь взглянув в покрытое кровью, но в тоже время дышавшее оптимизмом лицо Василисы и особенно в ее красные и также все помнящие глаза, наконец-таки понял, что это за клинок верно служил ему в недавнем и закончившемся очередной победой бою...

Вершина горы, импровизированная наблюдательная площадка.

Два часа до рассвета.

Вэнон (Бобер).

Бобер был доволен и наслаждался жизнью и видом внизу, ну и может быть немного пряной куриной ножкой, что таяла сейчас у него во рту. Жизнь все же была хороша, и несмотря на недавнее обидное кидалово с очками, он бы не стал ничего в ней менять. Решение вступить в клан Красных Драконов было наверное самым удачным из того, что он сделал в своей новой виртуальной жизни, а возможно и в реальной -- он действительно смог реализовать себя и осуществить если не все, то очень многие свои мечты и потаенные желания, на которые у очкарика-задрота, каким его все считали в реальности, не хватало ни сил, ни здоровья, ни, что уж греха таить, смелости. Удивительно, но здесь в Серединном мире и особенно в клане словно бы родился совсем другой человек, ну, или если брать аватару -- эльф: смелый, гордый, не лезущий за словом в карман, пользующийся успехом у девушек и не только неписей, но и красоток-игруний, уважаемый за свои умения и навыки, а так же принесенные с собой из реального мира знания -- в общем по сравнению с его так называемой настоящей жизнью -- небо и земля. Жизнь была хороша, и он впервые был счастлив и никогда не жалел ни о чем, удивляя соратников по клану своим всегда прекрасным настроением и заражая, а порой даже и раздражая, своим бесконечным оптимизмом.

-- Гляди-ка, зашевелились, - присела рядом Оаиэль и также как Вэнон свесила ноги в пропасть. Уже давно наблюдавший за тем что происходит внизу Бобер неторопливо прожевал кусок курятины и лишь потом лениво ответил:

-- Всю ночь шевелятся, как улей гудят, ни минуты покоя -- наши хорошо справляются -- к утру гоблы будут никакие. -

-- А вдруг мы перестарались? - обеспокоилась судьбой будущей битвы Оаиэль. - Вдруг не станут атаковать, а подождут день-два, три-четыре, поднакопят сил? Наемники ведь тю-тю -- сегодня, завтра и все. -

-- Да и черт бы с ними -- справимся сами, - уверенно усмехнулся в ответ на ее слова Бобер и запустил обглоданную ногу в долгий и интересный пятикилометровый полет до земли. - Я вообще считаю, что лучше было бы без отморозков. Нет, - он поднял руки, упреждая возможные возражения, - не спорю, вначале на руднике справились они хорошо и без них было бы труднее, но и то они лажанули -- Дракону и Королеве пришлось лично свои чешуйчато-августейшие задницы напрягать и затыкать их лажу. Потом и вовсе, знай только резали некомбатов по долинам (это было не совсем так, но доля истины тут была). В обеих битвах, тоже вполне обошлись бы без них, а вот денег они у нас со всеми премиями двушечку списюкают, а может и больше. -

-- Тут можно конечно поспорить, но я не о том. Ты все же ответь, что будет, если гоблины сегодня не попрут ? -

-- А ничего не будет: вы на грифонах будете их весь день дрючить, ночью рейды снова не дадут им спать, а остальные наши все время, что гоблины нам дадут, потратят на укрепления подступов к руднику, как в большой долине, так и в остальных. И не забудь, со дня на день должно начаться вторжение болотников, и мы перестанем быть у них единственной головной болью. Меня больше беспокоит возможность того, что армии четырех кланов-владельцев рудника плюнут на все и ломанутся по цитаделям, чтобы сохранить то, что осталось -- выковыривай их потом. -

-- Светлана предлагала: раз все гоблины уже здесь, сделать вылазку на грифонах и взять одну-две, а может и все четыре крепости, но Дримм не разрешил -- говорит: ''сначала надо разбить армию, а уж только потом брать цитадели''. -

-- Правильно говорит, - согласно кивнул головой Бобер, последние 30 секунд не отрывавший взгляда от чересчур заволновавшегося моря огней внизу, - цитадели мало захватить, их ведь потом нужно будет охранять, а это значит держать в них 4 приличных отряда и если ''зелень'' попрет, то именно этих сил может и не хватить для победы, а тогда все зря, и мы в попе, причем в полной. -

-- Наверное, - неуверенно согласилась задумавшаяся над его словами Оаиэль.

-- Не наверное, а точно, и ты была права -- зашевелились, и это не вылазка очередного отряда. - Отряхнувший руки Бобер встал и указал вниз: - Смотри, кипешь во всех пяти долинах и слишком уж много их поперло, и все в сторону Хлебной -- похоже началось! -

-- Класс! - также вскочившая на ноги Оаиэль с восторгом посмотрела сперва на Бобра, затем вниз и вновь на пребывающего в возбуждении собеседника. - Ну что, рви давай свое добро! Зря что ли мы с Малышом вашу компанию всю ночь катали? А потом летим домой (на рудник). -

-- Согласен, - кивнул доставая из сумки несколько предметов Вэнон, - сейчас все будет, а ты пока поднимай ребят и заводи своего ''Руслана'' -- через минуту грузиться будем. -

-- Ага, - уже через плечо поддакнула-согласилась с ним эльфийка и поспешила в сторону их временной стоянки, где отдыхали от трудов праведных остальные члены их небольшого отряда: еще два мага, друид и три воина -- все такие же как и Бобер любители и умельцы что-нибудь взорвать. Тем временем Бобер неторопливо, но и не копошась, один за другим активировал одноразовые амулеты, после дела немедленно отправляя их в пропасть, а глубоко внизу взрывались заложенные в нужных местах заряды -- на заполненные ''зеленью'' узкие ущелья пошла смерть рукотворных лавин. Остановить или даже задержать огромную орду спущенные Бобром лавины конечно же не могли, но выполнили свою задачу: добавили беспорядка в итак не очень стройные гоблинские ряды и заодно еще до битвы лишили орду нескольких тысяч бойцов. Пару особенно узких ущелий лавины все же перекрыли и вынудили две гоблинские колонны возвращаться назад и искать другой путь -- мелочь, но неприятно или приятно, это уж с какой стороны посмотреть.

Уже активируя последний амулет, Бобер услышал неладное за спиной, но преодолев инстинктивное желание повернуться, все же довел дело до конца и только потом отшвырнув в пропасть выполнивший свою роль амулет, развернулся и увидел что происходит у него за спиной.

Первое, что бросилось в его широко распахнувшиеся глаза, это неведомая покрытая перьями гуманоидная тварь, что стояла на еще дергавшемся обезглавленном Малыше, и сама хозяйка огромного грифона, насаженная на коготь одной из рук прикончившего ее любимца существа. Оаиэль была еще жива и несмотря на свое подвешено-пронзенное состояние, материлась как сапожник и совершенно не экономя ману, лупила огненными копьями по только что прикончившему маунта неведомому пернатому монстру. Впрочем пернатый убийца совершенно не обращал внимания ни на мат, ни на огонь, а увлеченно даже не отрывал, а отщипывал головы застывшим в напряженных позах воинам и двум их питомцам: волку и росомахе, также как хозяева неспособным сдвинуться с места.

-- Дерьмо! - Бобер мгновенно понял -- им не победить и вместо того чтобы ринуться в битву, принялся яростно потрошить свой несмотря на ночные траты все еще полный разнообразного добра мешок. А тем временем 2 мага и друид, что в отличие от воинов не попали под парализацию, вступили в безнадежную, но способную выиграть Бобру время схватку.

Мощная молния яростно хлестнула занятую интересным делом тварь и хоть и не нанесла ей какого-либо видимого вреда, но отвлекла ее от последнего живого воина-владельца не оторванной головы.

Сильные ярко-зеленые лианы брызнули прямо из голого камня и оплели пернатое тело, сжимая его в ''дружелюбных'' объятьях, а освобожденный от паралича воин зарядил таки со всей дури по неблагоразумно отвернувшемуся врагу -- зарядил пылающей холодом секирой по голенастой ноге.

На мгновение всем и даже чуть притормозившему Бобру показалось, что обложенное со всех сторон существо будет повержено и опустошавший свой бездонный мешок Бобер ошибся, но в следующее мгновение все было расставлено по своим местам: уже захлестывавшие пернатое горло лианы вспыхнули ярким огнем и бессильно осыпались пеплом; воин не успел нанести второго удара и так же как и товарищи лишился головы, а отрубленная им нога приросла на место раньше, чем обезглавленное тело упало на землю; метавший молнии маг все-таки успел отправить второй ''гостинец'', но был сброшен в пропасть взмахом трехпалой руки, и вспыхнувшая радугой сфера щита ничем не смогла ему помочь и остановить невидимый дистанционный удар живучей твари.

-- Держитесь, ребята! - подумал с утроенной энергией вернувшийся к прерванному было занятию Бобер. - Немного осталось! - и нарушая все мыслимые и немыслимые правила техники безопасности, вытряхнул кожаный контейнер с жалобно звенькнувшими и только каким-то чудом не сработавшими детонаторами прямо на камни рядом с поясом полным гранат и емкостью с зажигательной смесью.

А тем временем последние участники рейда (кроме Бобра) маг и друид продолжили схватку, и если ледяная молния повторила судьбу двух обычных и лишь взволновала перышки на теле стремительно приближавшегося к ним существа, то друид все же сумел достать непобедимую как терминатор из фильма тварь, и окутавший ее зеленый с желтыми прожилками туман заставил таки монстра подать голос и слегка его притормозил.

Ненадолго! Творение друида -- заклинание 5-ого уровня школы Природы рассеялось так же как и лианы 2-ого, а явно разозлившийся монстр, как гоночный автомобиль рванул к посмевшей больно огрызнуться добыче.

Маг не успевал и сломал свиток -- на полпути пернатого встретил как минимум вдвое превосходящий его саблезубый тигр, прямо таки сиявший белейшей шерстью, еще более белыми клыками и черными изогнутыми когтями. Казалось обладатель столь впечатляющих когтей и особенно похожих на сабли клыков должен был бы без труда разорвать уступающее ему по всем параметрам ''чудо в перьях'', но не тут-то было, и это именно не такой уж и большой клюв не испугавшейся тигра твари проколол ему горло, а невероятно сильные руки, не допустившие лапы с когтями до перьев, разорвали свитковую тварь как промокашку и отшвырнули растаявшие в воздухе останки прочь.

Новый туман от друида уже не смог задержать на этот раз проигнорировавшую его тварь -- маг и друид повторили судьбу Оаиэль: друид повис на когтях правой руки, а маг -- левой.

Бобер все же успел, и когда он почувствовал, что его тело немеет, а сзади к нему приближается смерть, то не стал дергаться, а лишь легонько встряхнул напоследок небольшой черный бочонок и разжал сводимые судорогой каменевшие пальцы. Так что когда схватившее его поперек туловища существо откусывало ему голову, Бобер улыбался и продолжал улыбаться до самого конца, ехидно глядя прямо в разинутый и приближавшийся к нему клюв....

Чудовищный взрыв разорвал вершину горы и разом укоротил ее метров на десять, вызвал многочисленные обвалы, что все сметающей лавиной пошли вниз, а так же прикончил истинного виновника гибели отряда -- шамана с приставкой к имени ''Великий'', под маскировкой наблюдавшего за тем, как резвился обретший по его воле плоть дух. Помимо шамана устроенный Бобром прощальный фейерверк или верней вызванная им лавина смела и сопровождавший шамана полусотенный отряд из элитных, но все же не сумевших уберечь своего подопечного и уцелеть самим бойцов.

Через несколько минут поднятая взрывом пыль улеглась и открыла взору совершенно не пострадавшего духа, что без всякой опоры висел в нескольких метрах над укоротившейся поверхностью горы и недоуменно оглядывался по сторонам. Какое-то время дух дисциплинированно ждал приказов от заплатившего ему изрядную цену шамана, не дождался и растаял в воздухе, вернувшись туда откуда пришел.

Ретроспектива.

Гоблинское море топило Большую Хлебную долину под собой и питалось множеством рек и ручейков, что стекались к единому морю через многочисленные ущелья. С каждой минутой ''зеленое море'' занимало все большие и большие пространства и накатывалось неудержимой волной на разделившее долину напополам огромное зеркало, за которое и отступили не способные сдержать этот потоп рейды клана.

А в нескольких километрах у самого рудника гигантская и казалось работавшая как швейцарские часы стройка сходила с ума: надрывало глотки начальство, как запалошные носились нагруженные словно мулы заготовки, многочисленные группы пытались в рекордные сроки завершить порученные им незаконченные проекты, тысячи недоделанных дел навалились на закрутившихся как вши на гребешке Драконов и только половина наемных игроков готова была встать в строй, а в глубины рудника понеслись многочисленные гонцы, будоража даже не участвующих в обороне контрабандистов и яростно взвывшего Октарона, у которого мелькнули совершенно несвойственные ему мысли: прикончить гоблинов-рабов и присоединиться к своим наверху. Одни только зомби не поддались общей панике и как ни в чем не бывало продолжали носить и копать. Лишь появившийся из глубин рудника Глава Клана сумел, хоть и не без труда, но все же унять этот хаос и направить его в конструктивное русло -- и сразу количество недоделанных дел упало на порядки, а сорвавшие глотки старшие перестали орать и бессмысленно гонять поддавшихся общему возбуждению заготовок, игроки-наемники были предупреждены о возможном разрыве контракта за неявки и лихорадочно без участия занятых множеством других дел Драконов принялись выцеплять из реала друзей, приятелей, соратников по рейдам и кланам.

У гоблинов же творилась похожая чехарда: решившие не дожидаться рассвета вожди и шаманы лихорадочно тасовали расстроенные лавинами Бобра ряды прямо на ходу и создавали тем самым не идущий на пользу делу водоворот-давку, что все замедлял и замедлял пока еще несмотря на бессонную ночь довольно бодро наступавшую армию-орду. В общем всем и в разворошенном муравейнике рудника, и в затапливаемой гоблинской ордой долине было весело -- утро удалось.

А в глубинах рудника, в недоступных для живых помещениях некроманты неспешно прикрывали свою лавочку по превращению бесполезной кровоточащей плоти в нечто иное и старательно подчищали следы. Даже они опасались неконтролируемых последствий своего колдовства и готовились к проведению первого из трех запланированных великих обрядов. Но прежде Туллиндэ чиркнула острым кривым ножом по каждому из десяти живых инкубаторов, с довольным видом оглядела бодро вылезший из них результат и, вооружив получившихся созданий таким же как они выращенным оружием (костяные клинки, каждый из выломанных ребер 18 гоблинов и двух берцовых костей -- срок службы сутки ), вместе с остальными своими творениями отправила их наверх, где они стали личным резервом Главы клана, единственного некроманта достаточно высокого уровня, что имелся на поле битвы (по крайней мере со стороны игроков).

А где-то далеко-далеко, вне пределов Серединного мира застыли у экранов инженеры, программисты и просто работники ''Основы'' - все они, затаив дыхание и забыв об основной работе, следили за разворачивающимся действом.

Подступало утро четвертого дня вторжения клана Красного Дракона в Гоблинские горы -- утро Великой битвы, решившей ВСЕ.