Медная шахта N 697367801, класс -- бедная, размер -- 8, время существования -- 4 года (с момента активации), АКТИВИРОВАНА.

В закручивающейся винтом штольне стоял несмолкаемый гул. Однако все же при желании в ней можно было говорить и даже, приложив некоторое усилие, услышать сказанные слова. А вот если заглянуть в один из десятков штреков, из тех что отходили от похожей на винтовую лестницу штольни, то резко приблизившийся гул совершенно оглушал -- любое сказанное слово или крик не могли прорваться сквозь страшный грохот, который взаимно порождали богатый металлом камень и безжалостно ломавшая его сталь. Штреки словно дышали: издавали уже упоминаемый жуткий шум, выдыхали каменную пыль, играли светом и тенью из глубины и вообще ощущались не как провал в мертвом камне, но как здоровенная пасть живого, дышащего существа, только и ждущего момента проглотить того, кто пройдет мимо широко разявленной пасти -- жуткое ощущение, которое почти не помогали побороть магические шары-светильники в специальных нишах по всей длине тоннеля-штольни.

Что же твориться там, в глубине штреков, в самом брюхе орущего каменно-металлическим голосом существа? Заглянем в один из них! Не длинный, неестественно равномерный коридор заканчивается небольшим залом, верней пещеркой с низким потолком, стены пещеры блестят, как будто их щедро обрызгали позолотой и кровью, чего больше так сразу и не разберешь, посреди складной треножник с осветительным шаром на вершине, а по краям восемь полуголых фигур мерно и безостановочно машут стальными кирками, как будто части единого механизма вгрызаются в каменные стены, с каждым ударом раздвигая их в ширину. Работа кипит: односторонние кирки на толстых ручках откалывают здоровенные куски и когда на изломе блеснет красный или розовый цвет, кажется что сталь кромсает плоть живого существа. Но нет, на неровный грязный пол падают куски мертвого камня, ну а если каменный обломок оказывается слишком большим, в ход идет молоток на обратной стороне кирки. Рудокопы работают с душой, лишь иногда отвлекаясь чтобы убрать из-под ног мешающие куски, а затем возвращаются к работе, припорошенные пылью тела блестят от пота и вздуваются мощные мышцы спины и плеч. Но вот перерыв, внезапная остановка -- по коридору в штрек проникают четверо таких же здоровяков, но вместо кирок у них в руках трехколесные тачки. Некоторое время все 12 мужиков кидают куски в тачки, а затем 8 из них вновь берут в руки кирки и возвращаются к прерванному занятию, а пришельцы с видимым усилием катят тяжелые тачки на выход. За все время не было сказано и пары слов, и вообще в штреке не слишком жалуют разговоры. Еще полчаса такой же монотонной работы и все повторяется: остановка, тачки, дружный труд по их наполнению, возвращение к работе. Снова кирки грызут стены пещеры и на пол падают как-будто кровоточащие камни, опять полчаса и новый круг.

Внезапный едва слышимый звук, что как иглой пронизал царящий в этом месте шум, прервал едва вернувшихся к работе рудокопов -- в штреке наступила тишина. Да, тишина... звенящая, оглушающая тишина, ведь одновременно остановился не только этот штрек, но и все двадцать штреков медной шахты. Все также не говоря ни слова, рудокопы всунули кирки в специальные петли на поясе, шустро скидали немногие добытые куски в берестяной короб, который повесил себе за плечи один из них, сложили треножник, превратив его в шест с осветительным шаром на конце, и покинули штрек. В штольне было многолюдно -- из остальных штреков выходили такие же восьмерки с подобным набором в руках, за плечами и на поясе: шест с осветительным шаром на конце, короб с небольшим количеством руды, кирки на поясе. Многолюдная, странно молчаливая колонна устремилась вверх по тоннелю, заворачивая по часовой стрелке, наши персонажи двигались вместе со всеми. Вот восьмерка сделала круг, еще один, еще... нет, вошла в переливающийся овал, сквозь который пробивался солнечный свет, и оказалась под голубым небом. Дальше несколько привычных и необходимых дел: в специальную стойку встали шесты с осветительными шарами, в другую поблизости -- кирки, короб с рудой полетел в кучу таких же коробов. Дальше восьмерка отправилась к постройке из жердей, где с потолка лилась вода, на стенах висели куски мочала, а на специальных полках лежало мыло.

20 минут блаженства, когда можно смыть с себя пыль, грязь и пот, вытереться чистым куском льняной ткани, одеть чистые штаны (старые в корзину к десяткам таких же), посетить отхожее место и не торопясь сделать все дела, подышать чистым, не спертым как в шахте воздухом, дать отдых усталым мышцам. 20 минут на все про все пролетели в один миг, и вот чистые рудокопы идут уже к другой постройке, внутри которой стоят длинные столы и такие же скамьи, а вокруг витают плотные, хоть топор вешай, запахи еды, вкусной еды.

Новые 20 минут и новые радости жизни: густой наваристый суп из лосятины и овощей, на второе каша, щедро сдобренная салом пшенная каша, в которой немало жареной с луком свинины, к сытной каше целая краюха горячего ржаного хлеба на каждого, и еще огромные братины с ягодным взваром посреди стола -- черпай кружками сколько хочешь. Но не только сладкий взвар без лимита -- будь на то твое желание, красивые девушки-подавальщицы нальют тебе вторую тарелку супа, нальют и третью, столько, сколько надо, точно так же безлемитны каша и хлеб.

А пока рудокопы отдавали должное труду поваров (вернее поварих), в окруженном невысокой живой стеной лагере царил раз и навсегда заведенный порядок : унесли корзины с грязными штанами -- стирать; сменили полотенца, мыло, сено в сортире; забрали короба с рудой; пара ремесленников осмотрели кирки и если в какой из них обнаруживался дефект, то заменяли ее на новую. У здоровенной кучи руды несколько наших старых знакомых водителей тачек сбрасывают куски руды в горловину небольшого мешка, такое впечатление, что под мешком колодец, в который и улетает блестящая металлическими сколами руда. Сотня кусков -- куча стала поменьше, две сотни -- уменьшилась чуть не вдвое, три сотни -- хорош! Мешок завязывает могучий воин в дорогом доспехе, по сравнению с ним бугаи-грузчики кажутся детьми. Воин не один, еще два подобных воина помогают первому надеть на себя ремни сразу четырех сумок. У носильщика из оружия лишь меч да пара кинжалов, а вот у его помощников еще и длинные почти в их рост луки и большие колчаны стрел за спиной. Троица направляется к стене, носитель мешков поднимает над головой руку с деревянной пластинкой, на которой вырезан какой-то знак, корни и ветки начинают шевелиться -- в стене образуется разрыв, воины проходят, разрыв закрывается.

После столь щедрого стола рудокопы целых полчаса приходят в себя: кто-то вновь посещает отхожее место, кто-то спит, кто-то лежа на траве считает облака, ну а большинство просто сидят и смотрят в пустоту, редко-редко бросая взгляды на мир вокруг. Но вот прозвучал знакомый сигнал, и сонное, равнодушное царство зашевелилось: рудокопы построились в колонну и двинулись к мерцающему овалу, из которого они выбрались на белый свет. Снова привычные и необходимые действия: шесты с осветительными шарами, кирки на пояс, новые пустые короба -- восьмерки одна за одной ныряют в мерцающий круг. Опять винтом заворачивающаяся штольня, а вот и знакомый штрек : рудокопы минуют короткий коридор (сверху начинает нарастать шум) и вот знакомая пещера. Знакомая ли?! Пещера изменилась за этот час: стала меньше, с пола исчезли мелкие и недостойные тачки или короба камни, а стены словно никогда не знали кирки...

Заготовки-рудокопы никак не отреагировали на изменения -- привыкли, ведь так происходило каждый раз, когда они покидали место работы на хоть сколько-то продолжительное время. Вместо этого они не рассусоливая занялись делом: укрепили осветительный треножник посреди пещеры, бросили рядом с ним пустой короб, разошлись по своим местам, достали кирки и... впахались, вгрызлись в камень до самого вечернего сигнала, который позвал их на заслуженный ужин с чаркой вкусного вина и крепкий ночной сон.

Окрестности города Ожившей Бабочки, опытная сельскохозяйственная станция клана.

3 месяца спустя после возвращения Главы клана Красного Дракона из экспедиции на безымянный остров.

Айнон, Морнэмир.

-- И охота тебе, Боровик (Айнон), с грядками возиться? - недоуменно протянул Морнэмир, с трудом окинув взглядом все три довольно таки больших поля, к которым мало подходило уничижительное обозначение -- ''грядка''. - Я понимаю, ты друид и все такое, но мы же выделили землю под фермеров, зачем нам собственные хозяйства? -

-- А зачем тебе ломать голову, придумывать разные станки, усовершенствования, новинки, если все можно купить в Узле или на худой конец не напрягаться, а сделать обычные мастерские, каких в Серединном мире десяток на дюжину? - парировал друид, с довольным видом обозревая те же три вспаханных поля и ровную цепочку фигур на одном из них. Цепочка протянулась от края до края и помаленьку двигалась по полю вперед -- заготовки сеяли зерно.

-- Уел, - усмехнулся Морнэмир. - Сам знаешь, если все делать ТАК как делают ВСЕ, то выходит дороже и медленней, да и многое из того, что делают в наших мастерских, просто не делают НИГДЕ кроме нас. -

-- Вот то-то, и здесь тот же принцип: фермеры конечно -- хорошо, но обойтись только ими одними не получится, даже если их будет столько, сколько мы хотим, а пока и до этого далеко. -

-- А что им надо-то ? - проявил интерес Морнэмир. - Вроде бы создали им тепличные условия, а не как у нас в 16-ом, когда втирали про импортозамещение. - Игрок-ремесленник не только проявил интерес, но и невольно показал, что не так уж он и далек от сельскохозяйственной темы как хотел показать. - 5 лет без налогов! Беспроцентный кредит! Еще и помощь рабочими руками! Вот это я понимаю импортозамещение не на словах, а на деле! Местные затюканные бандитами Белки должны ломиться как лоси в гон, а они...!? Какого рожна им еще надо!? Больше земли?! 10 лет без налогов!? Еще одну корову!? Дом поставить!? Барыню сплясать!? -

-- Не заводись, - постарался успокоить друга друид. - Все идет как идет, насильно ведь не заставишь, иначе это уже не фермеры получатся, а рабы. С условиями все правильно: дать больше да лучше -- будет подозрительно, да и у нас не богадельня и не собес. С землей все также нормально: 6 Га такой земли с ТАКИМ обеспечением, - Айнон без ложной скромности ткнул себя в грудь, подразумевая весь цех друидов, - это очень и очень прилично -- есть где развернуться: хоть зерно сей, хоть рожь, хоть овес, хочешь овец разводи, а хочешь коров или отдай все под овощи или яблони посади. За удобрения не платишь, за воду не платишь, налогов нет, процентов по кредиту нет, есть постоянный покупатель, которому можно сбыть продукцию по хорошей цене -- знай не ленись работай и богатей! Уверен со временем оценят и землю, и условия, у нас еще участков на всех желающих не будет хватать. -

-- Так какого, ты, отдельное хозяйство завел и еще несколько собираешься завести, моим мастерским такой большой заказ сделал, накупил заготовок? И главное зачем? Если по твоим же словам у нас не будет отбоя от желающих? -

-- Да потому что мы не можем все отдать на откуп мелким фермерским хозяйствам. Пусть мы будем их стимулировать закупочными ценами на нужные нам товары, всегда будет риск не получить того что нужно в необходимом объеме и должном качестве. Вот например, овес. Сколько у нас лошадей? Десятки тысяч! Кормить их одной травой или сеном нельзя -- будут дохнуть. Сейчас мы выкручиваемся за счет гоблинской добычи, но рано или поздно она закончится, с таким количеством голов скорее рано чем поздно. Значит нужен овес, много овса, очень много овса! Маленькие фермерские хозяйства столько не дадут, особенно сейчас, да и потом: им ведь и лен по разнарядке нужно сеять, и себе на стол что-нибудь, а некоторые и вовсе не захотят или не смогут заниматься овсом и только овсом, а скажем займутся овцеводством или фруктами, овощами, картошкой, или захотят заработать и вырастят побольше льна на продажу. Или вот пчелы: местные только бортным пчеловодством и занимаются, да и то так ... несерьезно, а значит нам придется брать пчеловодство под себя: во-первых -- воск, во-вторых -- мед. И тот, и тот нам нужны для многого. Третье -- перекрестное опыление полей еще немного приподнимет урожайность, причем заметь: это произойдет попутно, без особых усилий и затрат с нашей стороны, да и нагрузка на нас друидов снизится, пускай не намного, но все же... -

-- Винные грибы тоже решил никому не доверять? Поэтому пол леса у цитадели (старой цитадели) засадил? Все-таки приняли решение винишко сами производить, а не только перепродавать?-

-- Ты против? - удивился Айнон.

-- Ни боже мой! - замахал руками Морнэмир. - Давно надо было забабахать свое производство, но почему сейчас, вроде дел и без того хватает? -

-- А когда? - пожал плечами друид. - Дел теперь все время будет много и с каждым днем все больше и больше. Впрочем с грибами -- идея Главы, и знаешь я с ним согласен -- если тянуть и откладывать, можно и не успеть. Представляешь перспективу: мы уходим в прошлое и остаемся без вина (грибного вина)? Не знаю как ты, а я к нему привык. -

-- Да я тоже, - ''сознался'' Морнэмир и с предвкушением улыбнулся: - Значит скоро будем творить вино -- УХ! -

-- Ты не очень радуйся, - Айнон попробовал умерить излишний по его мнению энтузиазм, - насколько я понял, процессом будет руководить лично Глава -- он единственный кроме квелья знает КАК. -

-- Вот и поучимся, - чуть не облизнулся Морнэмир. - Все равно вино никуда от меня не уйдет -- сомневаюсь я, что Дримм надолго заделается в виноделы -- наладит процесс, покажет, научит и займется чем-то другим. -

-- Скорей всего ты прав, - вынужден был согласиться Айнон.

-- ЭХ! Поэкспериментируем! - вслух мечтал Морнэмир. - Оно и сейчас лучше некуда, а если руки и голову приложить, станет божественным нектаром. -

-- Ты понимаешь в вине? - удивился друид. - Я думал, ты больше по водке или самогону специалист. -

-- Я много по чему специалист, - не без гордости похвалился Морнэмир. - Вино и сам творил, и слушал умных людей. -

-- Это где это у вас там на северах вино можно делать? А насчет умных людей я догадываюсь кто такие. Зэки какие-нибудь из грузин? -

-- Почему обязательно зэки? - даже немного обиделся бывший геолог. - Да и зря ты считаешь грузин великими спецами по вину. Нет, если тебе нравится вкус и запах потных носков, то тогда да, грузинское вино -- супер, просто высший класс...! -

-- А я вроде бы от родителей слышал, что грузинское вино считалось самым лучшим в Союзе...? - осторожно уточнил Айнон, он не жил в советский период и судил о нем только с чужих слов.

-- Как Седой Лис (Шеварнадзе) в 70-е к власти пришел, так хорошее грузинское вино стало возможно купит только в Грузии... у бабок с рук, - просветил друида его более возрастной товарищ. - И вино, и чачу -- покупай и пей, останешься доволен. А вот то, что разливали по бутылкам и везли в другие республики, только на фоне всяких Солнцедаров и трех семерок вином и можно было назвать, да и то нужно было не забыть прищепку на нос надевать, чтобы не слишком шибало потными носками. -

-- Страсти какие! - обладавший хорошим воображением друид аж сморщился будто ему под нос сунули те самые носки.

Между тем Морннэмир углубился в воспоминания и почему-то переключился на коньяк:

-- Коньяк у грузин -- те же потные носки, только покрепче и по градусу, и по духану, а вот у армян коньяк хороший был. Как сейчас помню -- Арарат, цена -- 10 рублей 30 копеек -- очень приличный. И представляешь, не накидывались -- стоял себе и стоял -- дорого. На те же деньги можно было 3 бутылки водки купить, причем хорошей водки, не той что сейчас водкой называют, потому и не брали. А я вот брал, тем более у меня зарплаты северные были -- мог себе позволить. Да, хороший коньяк. Был, - немного грустно закончил Морнэмир. -

-- А у нас в Питере в начале девяностых тоже Арарат делали, самые настоящие армяне, - в ответ Айнон решил поделиться историей уже из своей жизни. - На списанной барже: воду брали прямо из Невы, картофельный спирт и еще что-то подвозили. Я тогда в школу мимо той баржи каждый день бегал, потому и помню: все время дым стоял коромыслом и ящики таскали с бутылками, а на них надпись -- Арарат. -

-- Весело, - сплюнул Морнэмир. - Вот и я о том же, скурвились армяне, был у них Арарат да сплыл, только грузины стабильно продолжают полоскать свои носки и разливать то в чем полощут по бутылкам. -

-- Можешь попробовать с Иримэ скантоваться,- посоветовал товарищу Айнон. - Знаешь ведь, она собирает библиотеку по всякой местной кулинарии, в том числе и по напиткам, может что полезное подсказать.-

-- Поинтересуюсь, - задумался любитель Арарата и поблагодарил за подсказку: - Спасибо что навел на мысль. -

-- Кстати, - вспомнил друид, - как там мой заказ? Чего-то больно долго возитесь -- больше месяца прошло. -

-- Оказалось сложнее чем я думал, - Морнэмир совершенно не чувствовал за собой вины -- интересный и сложный заказ не получилось выполнить с кондачка (как он самоуверенно рассчитывал поначалу), но так было даже интересней -- пришлось напрячь голову и руки, а еще покопаться в реальных библиотеках реальной Земли. - Всякие секаторы, лейки, тачки, прочий ручной инструмент можешь забрать -- готово, а вот с остальным придется недельку погодить, пока доведем до ума, но потом быстро будем делать, тут ведь главное что: понять принцип и сделать первый работающий образец, а там само пойдет. -

-- Ну я понимаю маслобойная машина, жатка, крупорушка, веялка, тем более букхер, но неужели и конные грабли или полевой каток -- такие сложные в изготовлении вещи? Куда уж проще? - удивился Айнон.

-- А вот представь себе: все должно быть тютелька в тютельку, иначе все насмарку и вместо хорошей вещи -- брак. Это тебе не грабли с косой скрестить, хотя и там пришлось голову поломать пока сделали как надо, да и то только потому, что Папаша недавно подогнал нам правильного новичка-старичка, а то ты бы еще месяц свой заказ ждал или два. Так что пляши, друидская душа, в течении недели получишь, не все, но первые рабочие образцы. -

-- Насчет материала все в силе? - не удержался и уточнил друид.

-- Как договаривались -- хорошая оружейная сталь, сам увидишь, им сносу не будет, а если что, можно и на оружие пустить. -

-- Надеюсь до этого не дойдет, - хохотнул довольный друид. По замыслу Айнона первые необходимые в качестве рекламы новых способов хозяйствования образцы должны были поразить новоиспеченных фермеров-непесей в самое сердце, потому и оружейная сталь (примерно такая же сталь пошла на плуги).

-- Слушай, давно хотел спросить, - Морнэмир отвлек ушедшего было в свои мысли друида, - ведь здесь у нас осень наступает, а вы посадками занимаетесь? Я понимаю, в этой местности климат сильно помягче чем на родине слонов (России) и вообще -- вирт-мир, но все равно сезоны должны же как-то влиять? Или я не прав? -

-- Да прав ты, все так, но тут есть два нюанса, - Айнон гордо ткнул себя в грудь: - Первый, это мы друиды: пока мы работаем с землей, причем заметь, постоянно работаем, можно садить что угодно и в любое время. Благословение полей и Добрый урожай доступно уже на 3-ем уровне, разумеется друидам -- обычным магам Природы только на 5-ом и у друидов все равно выходит лучше, ну и с погодой работаем в меру сил. -

-- А второй какой? -

-- Сейчас, - Айнон взмахом руки подозвал заготовку, тот деловито катил наполненную с горкой тачку будто бы с жирной красной глиной, но когда друид погрузил в нее руку, стало ясно, что это все-таки не глина, а земля, жирная вязкая земля неестественно красного цвета. - Вот он второй нюанс, - Айнон зачерпнул полную горсть, поднес к лицу, почти с наслаждением понюхал и бережно ссыпал драгоценную субстанцию обратно. - Не хухры-мухры, а ''красная земля'' -- знаменитым кубанским черноземам рядом с ней не стоять, не сидеть и даже не срать на одном гектаре -- не достойны. -

-- Неужто так хороша? - Морнэмир так же зачерпнул пригоршню и пропустил ее через пальцы.

-- Еще лучше, - Айнон кивнул заготовке и тот продолжил свой путь. - Если даже немного такой земли перепахать с обычной, уже будет заметный эффект -- универсальное удобрение для любой почвы, для любых посадок. Чем больше, тем лучше, и пусть через несколько лет первый сильный эффект пройдет, но качество почвы, в которой есть хоть сколько-то красной земли, вырастет, пусть и не навсегда -- вот мы и таскаем ее и к себе, и на фермерские поля. Так что я не зря говорю что 6 гектаров на хозяйство хватит за глаза -- это тебе не истощенная почва в средней полосе России. -

-- А если только красная земля, без обычной? - заинтересовался Морнэмир.

-- Вообще красота -- 6-8 урожаев в год, больших, здоровых урожаев, никаких сорняков, можно особо не заморачиваться с обработкой земли, да и с водой тоже, знай бросай себе зерно, причем вырастет независимо от погодных условий, разве что если сугробы на полях или жара + 50, тогда конечно нет, а во всех других случаях, да. -

-- Ценная наверное штука эта красная земля? -

-- А то! Ее почти не используют как концентрат, а только как добавку к обычной почве и цена ее 10 золотых за кубометр. -

-- Не используют говоришь? А как же местные из гикнувшихся королевств? Я слышал у Людмилы с ними... -

-- Да знаю я! - прервал его Айнон. - Очень избалованные товарищи -- как я понял, они там у себя садили в ''черную землю'', - и пояснил для Морнэмира: - Так называют землю, в которую десятилетиями или даже столетиями регулярно подмешивали красную. Вот они и привыкли не особо напрягаясь собирать 3-4 урожая в год, а на обычной земле ведь работать надо, вспахивать, да не абы как, боронить, удобрять, воду подводить или вовсе бочками возить, с сорняками бороться не по-детски -- в общем ПАХАТЬ и все ради того, чтобы получить один, ну два урожая в год. Понятно почему они уперлись: им не управиться с обычной землей, да еще кто-то им наплел про целые нетронутые поля самой настоящей красной земли неподалеку. По сути местные сами себя загнали в ловушку -- без красной или хотя бы черной земли они никто, а вот мы можем, нет, обязаны этой ловушки избежать и пчелы нам в этом сильно помогут. Пускай здесь в Серединном мире пчелы для нас не так важны, а вот на Земле совсем другое дело -- там у нас не будет источника такой лафы как красная земля, хочешь не хочешь придется сначала вводить трехполье, а потом и более совершенный севооборот, вот тут-то пчелки послужат нам по-настоящему. -

-- Все ясно. -

Некоторое время игроки молча стояли и смотрели на работающие в полях фигурки, каждый из них думал о своем, потом Морнэмир кивнул в сторону поля и спросил:

-- А что садить-то собрался, овес? -

-- И до овса скоро доберемся, а тут, - друид махнул рукой слева направо, - пшеница, лен, картофель, чуть дальше сделали пару стометровых гряд для клубники. -

-- Не копа? - уточнил Морнэмир.

-- Нет, нормальная картофеля типа ''Ермака'' (сорт), только побелей и покрупней. -

-- А что так? Сам же говорил про овес, а садишь совершенно другое, говорил про пчел, а грибами занимаешься? Решил сперва клан закусью и вином обеспечить, отметить хорошо, а уж потом и делом заняться? - Морнэмир шутливо толкнул друида в плечо.

Айнон улыбнулся шутке, но ответил вполне серьезно:

-- Для овса уже расчистили поле, даже два, сейчас их готовят. Пчелы -- дело не быстрое: я пока только с породой определился, завтра пойду визировать расходы на их покупку к Главе -- дорогие заразы, но зато самую лучшую породу во всем Серединном мире выбрал! Вообще понесу к Главе целый список разных необходимых нам как воздух животин и, пусть Убийца Городов (Анариэль) хоть пеной изойдет, буду его пробивать до последнего! -

-- Это еще какие нам такие животины нужны, да еще и как воздух? - искренне удивился Морнэмир.

-- А такие каких на Земле нет и не предвидится. Зачем нам брать с собой обычных коров, коз, лошадей, собак, да тех же пчел?! Такого добра и на Земле навалом! А нам, раз есть такая возможность, нужно взять с собой как можно больше уникальных животных вирт-мира, в первую очередь разумеется домашних, но по возможности и диких. -

-- А диких-то зачем? - снова искренне не понял Морнэмир. - Экологическую катастрофу устроить хочешь как с кроликами в Австралии было, только в масштабах всей Земли? - и сам испугался, осознав смысл сказанных в шутку слов.

-- Сохранить хоть что-то. - А вот увлеченный идеей недоучившийся биолог ничего не боялся. - Такое многообразие видов и все погибнут, когда Серединный мир исчезнет вместе с Землей (Землей 21-ого века) -- мы просто обязаны спасти как можно больше не встречающихся на Земле животных, насекомых, растений! - Увидев скепсис на лице собеседника Айнон, которому необходима была поддержка его планов перед Главой, зашел с другой стороны и неожиданно для самого себя завелся: - Возьмем к примеру кри -- удивительные существа: в десять раз лучше кошек истребляют грызунов, гораздо умней любой самой умной собаки, понимают мысленные команды -- разве такие существа не пригодятся нам на Земле?! - и не дав ответить Морнэмиру сам же ответил на свой вопрос: - Еще как пригодятся и не только нам, но и всему человечеству! Или черви квелья! Ты ведь помнишь, как они помогают в строительстве!? Да заодно какой источник протеина -- не хотите жрать сами, отдайте китайцам, корейцам, вьетнамцам -- они за милую душу сожрут и попросят еще! А голубые козы! Козы с корову размером, козы, что дают соответственное количество молока, а ведь козье молоко гораздо питательней и полезней коровьего, плюс мясо и изумительная шерсть, и главное и того, и другого как и молока МНОГО! С одной как с десяти-двенадцати обычных! Разве нам не нужны ТАКИЕ козы?! Конечно нужны! А коровы, гуси, утки, куры, свиньи, овцы -- я имею ввиду выведенные с помощью магии породы, вполне сопоставимые по размерам и продуктивности с существующими на Земле 21-ого века, только там поработали селекция и генетика, а здесь магия, - Айнон сделал известный жест пальцами, подразумевая условность всего созданного в вирт-мире, этакие своеобразные кавычки. - Человечество, ну и мы в первую голову, только выиграет, если получит такой богатый источник мяса, молока, яиц! И совершенно не важно что там поработало наука или магия, которая в нашем случае есть производная той же науки, как и весь вирт-мир и наша возможность добраться в прошлое и подарить созданное наукой и фантазией человечества богатство миру прошлого, а значит все тому же человечеству! Такой ли круговорот, где мы передадим дар от еще не рожденных потомков их предкам! Это может быть покруче чем вся магия вместе взятая, а может быть и технические знания 21-ого века! -

-- Это точно! - подумал про себя Морнэмир -- у него перед глазами стояло видение козы размером с корову. Морнэмир всегда хоть в человеческом, хоть в эльфийском теле любил козий сыр, и возможность заиметь ТАКОЙ его источник согрела его не меньше чем перспектива самим производить грибное вино. Да и козий сыр под вино -- вещь! А между тем не на шутку разошедшийся Айнон продолжал:

-- То же самое с растениями: ралгун, копа, виша, вурм, парум, трапу-рук, рук-фил, шарум, кровавые деревья, по-пра, яблоки эльфов, парнская свекла и еще десятки только самых распространенных позиций, не говоря уж об простой пшенице, овсе, ячмене.... Да, самых простых зерновых культурах, но измененных с помощью магии! Тут все то же самое что и с домашней скотиной, только вместо источника животной пищи -- источник пищи растительной! И это только то, что выращивается в пищу, а лечебные травы это вообще отдельный долгий разговор! Разве все это не стоит взять с собой, чтобы подарить человечеству?! -

Друид настолько увлекся, что почти кричал размахивая руками.

-- А лошади!? - неожиданно вновь соскочил на тему животных Айнон. - У нас сейчас огромные табуны... совершенно бесполезных животных! По сути все они, ну или почти все, не считая немногочисленных хаштра -- мустанги во-втором, в-третьем, в-десятом поколении. Годятся под седло, под вьюк, на мясо, но не представляют из себя ничего исключительного -- выпусти их в Северо-Американскую прерию или в евразийские степи мгновенно смешаются с такими же и ничего нового не привнесут. Пока мы еще здесь, есть сказочная возможность приобрести совершенно удивительные породы и привести их на Землю! -

-- Эльфийские златогривые кони? - высказал первое что пришло ему на ум Морнэмир.

*

Оно и не удивительно! Выведенная в конце существования Второй Великой Империи Эльфов порода до сих пор оставалась лучшей в Серединном мире породой боевых, именно боевых коней, все остальные, даже очень хорошие и выведенные позже породы считались вторым сортом. Все государства и племена мечтали посадить своих воинов на таких коней, а воины сражаться на них верхом, но не судьба -- запредельная цена останавливала благородный порыв души, и даже кавалерия очень богатых стран вынужденно скакала в бой на чем попроще, а на златогривых конях сидела только высшая знать, решившие пустить пыль в глаза вельможи и немногочисленные отряды лучших бойцов. Игроки не разделяли восторгов неписей и относились к таким коням как к хорошей добыче, но не более: не покупали, не использовали как транспорт, не сражались на них верхом и когда те попадали к ним в руки, спешили их поскорее продать, причина все та же -- запредельная цена.

*

-- Они, - подтвердил догадку Морнэмира друид. - Представляешь таких коней на сегодняшней Земле, и как по сравнению с ними будут выглядеть самые лучшие земные породы!? Как шестисотый мерс по сравнению с запором какого-нибудь лохматого года! А в прошлом...!? Как на Энтерпрайзе среди кукурузников рассекать! И это только боевые кони, а есть тяжеловозы как боевые, ну ты видел у пробитых Таурохтаром рыцарей (кавалеристов-заготовок), так и рабочие, те же оркские хаштра, специальная фермерская порода... -

-- Ладно-ладно! - остановил разошедшегося друида Морнэмир. - Я понял твою мысль -- можешь рассчитывать на мою поддержку, НО... только в отношении домашних животных, а вот всяких монстров уволь. - Теперь уже Морнэмир не дал друиду вставить слова: - Ты кого собрался на Землю тащить?! Разных виверн да мантикор!? Совсем охерел со своей природой?! И потом если ты, допустим, организуешь зоопарк, скажем добудешь экземпляр, то это просто жестоко и бесполезно -- он все равно умрет, как любимый твой тасманский волк умер в тридцатых годах (20-ого века), а если исхитришься и добудешь пару, то выродятся от близкородственного скрещивания в течении нескольких поколений -- ты как биолог должен это знать. Ну а организовать что-то типа заповедника -- вообще не вариант! Ты хоть представляешь, сколько усилий на такое дело уйдет, не говоря уж о том, что зона переноса не резиновая? Ты вот например знаешь, что такое грыз? - неожиданно спросил друида Морнэмир. Айнон знал и неохотно кивнул головой. - Так вот представь себе, что такие твари сбегут и начнут размножаться!? На Земле 16-17-ого века! Представил!? - Айнон снова с кислым видом кивнул. - Скорей всего именно нам придется их ловить и уничтожать -- местные не потянут, для них лев или медведь это самый страшный зверь, а для грыза что лев, что медведь -- так, закуска. Не говоря уж о том что местные быстро сообразят, откуда появились подобные жуткие существа, и это конечно добавит нам их ''любви'', еще и обвинят, что мы специально спустили на них таких тварей. Так что извиняй, Боровик : травки, пшеница, козы, ралгун, кони -- тут я тебя поддержу на все 100%, но насчет монстров всяких я резко против. -

-- А чем виверны и мантикоры отличаются от тех же грифонов? - Айнон не пожелал просто так сдаваться и возражал. - Или скажем, возьмем Ворошилова -- та еще тварь, по сравнению с ним любой самый здоровенный грыз как мышонок по сравнению с котом! А другие маунты и петы, да тот же Дриммов Дар?! Он ведь растит своего дракончика, и насколько я знаю нашего фейри, вырастит его в настоящего дракона еще до переноса! -

-- Сравнил жопу с пальцем! - расплылся в улыбке Морнэмир. - Это ведь петы, они полностью подконтрольны игрокам, да и неизвестно, что будет с петами и маунтами в реале, может они все сразу сдохнут -- мы ведь уже будем реальными существами, а не игровыми персами. -

Аргумент произвел на друида впечатление, было видно, что он расстроился и на некоторое время замолчал, глубоко уйдя в свои мысли.

-- Жалко Дочку, да и других, - выдал неожиданную мысль Айнон.

Морнэмир сразу понял, что друид имел ввиду и у него резко испортилось настроение. Он как и многие часто забывал о том, что Василиса пет, тем более игрока-ремесленника и питомицу Главы какое-то время связывало нечто большее чем дружба. Морнэмиру было неприятно осознавать, что возможно он оказался прав и им всем придется заплатить такую цену как смерть питомцев и маунтов. Ладно он не успел пока привязаться к двум своим петам, но вполне мог понять, как тяжело придется остальным, и ведь самое противное -- никуда не денешься и если так суждено, то хочешь не хочешь, но столь высокую цену придется платить.

-- Поеду, - решил откланяться Морнэмир, - у меня на сегодня еще одно мероприятие запланировано. -

-- Городок? - даже не спросил, а уточнил Айнон -- после разговора его тоже выбило из колеи: буквально минуту назад брызжущий энергией друид словно сдулся и ушел в себя.

-- Аха, сдам хозяйство Таурохтару и поеду в цитадель, с твоими между прочим железками ковыряться. -

-- Удачи, - вяло попрощался задумчивый друид и, грустно высматривая что-то под ногами, побрел куда-то в строну работавших фигур, ну а Морнэмир отправился к служившему коновязью дереву на окраине полей.

У коновязи его встретили четыре пары глаз: равнодушно-тупые глаза пережевывающих жвачку лошадей и абсолютно разные по цвету, фактуре, размеру, наличию разума в них, но в чем-то очень похожие друг на друга глаза его питомцев. В свете только что состоявшегося разговора собственные сказанные в запале спора слова никак не выходили у Морнэмира из головы, и он совершенно новыми глазами посмотрел на своих петов...

*

Сова по имени Иччи -- первый добытый Морнэмиром пет. Именно добытый, а не купленный как у большинства в игровом квартале. Тут он проявил выдержку и терпение и предпочел подождать, довольно долго (больше полугода) обходясь вообще без питомца, но зато первым его спутником стал специализированный пет для ремесленников и алхимиков, та самая сова. Выдали такого вот особенного пета после прочтения древней книги по алхимии (добыча одного из заброшенных поселений фейри), точнее после прочтения книги Морнэмир получил карту, которая в свою очередь привела его и его группу поддержки ко входу в одноразовый данж. Там-то на последнем уровне данжа, в заброшенной полной интересных находок мастерской он среди прочего и нашел зародыш-яйцо своего первого питомца. Сова исправно выполняла свои функции, усиливая навыки ремесленника и алхимика, позже и рунного мага, но другом своему хозяину так и не стала -- Морнэмир относился к ней как к хорошему, удобному, полезному, но все же инструменту или даже скорей как к собственной руке или ноге. Станете ли вы дружить с собственной ногой?

Второй спутник по имени Кайгусь сильно напоминал бы обычного эльфа-стрелка, то есть заготовку из расы лесных эльфов, но вот только слишком большие для эльфа уши, слишком большие глаза, слишком длинные руки, слишком массивные даже для таких рук кисти, чересчур зеленая кожа и какая-то не сразу заметная диспропорция в теле -- издали лесных эльфов можно было принять за людей, вблизи с оговорками за изначальных эльфов, а вот питомца Морнэмира никогда. Так же как и эльфы-стрелки Кайгусь превосходно обращался с луком, мало того, по мере роста своего уровня начал обставлять даже лучших-старейших из них позади, но в отличие от них и в ближнем бою представлял из себя серьезную силу, на равных звеня мечами со спецназом. Помимо изрядных боевых качеств питомец превосходно читал лес, даже на начальных уровнях с неразвитыми способностями превосходя многих опытных рейнджеров-игроков, вложивших в развитие нужных навыков немало очков, обладал несколькими подошедшими скорее вору чем лесовику способностями и ко всему прочему умел готовить зелья и мази из трав. Ирония судьбы -- такой вот разносторонний питомец прекрасно подошел бы рейнджеру как напарник в скитаниях по лесам; предпочитавшему ближний бой воину как лесной проводник и стрелок поддержки; вору или убийце как тот же проводник и прикрытие, в том случае если дело дойдет до открытого боя; даже магу как прикрытие в ближнем бою, и совершенно не подходил ремесленнику, который редко-редко самолично участвовал в сражениях, а основную массу очков получал, качая мирные навыки ремесла и алхимии, но жребий решил все за Морнэмира -- у него в тот момент был выбор: взять дорогого и явно уникального питомца или продолжать ждать неизвестно чего. Кайгусю не очень повезло с хозяином: такой перспективный питомец, воин-лесовик-стрелок, не использовал свой немалый потенциал и явно занимался не тем для чего был предназначен -- не нес врагам смерть на кончике стрелы, не пластал мечом тела, не крался по лесу, не проникал как тень сквозь дозоры и посты, а исполнял скучные обязанности слуги, ассистента, телохранителя в поездках, иногда готовил по заказу хозяина зелья и... постепенно все больше отставал от приобретенных одновременно с ним или даже позже питомцев других игроков. Впрочем нельзя сказать что Морнэмир совсем уж не понимал неправильности ситуации и не делал ничего чтобы ее изменить -- делал: скрипя сердцем выделял питомцу часть собственных очков, частенько посылал его охотиться в окрестные леса, навяливал отправлявшимся в поход рейдам, даже в свое время направил сражаться в отряде Айсмена, где тот хорошо показал себя, пока его не убили в бою и он не вернулся к хозяину. Принимаемые меры давали результат: такие вот вылазки в целом позволяли Кайгусю ликвидировать обидное отставание, но в мыслях и глазах питомца поселилась грусть -- он сильно страдал от своей ненужности хозяину и тем не менее как всякий пет любил своего игрока и всячески старался ему угодить, хотя как разумное существо давно оставил всякую надежду на похвалу и участие с его стороны...

*

В свете им же озвученной возможности Морнэмир впервые испытал что-то похожее на стыд. Да, у него было много дел: и мастерские, и строительство, и шахты, и собственная семья, которую он просто не мог оставить на Земле -- все это требовало его постоянного внимания, но и так жестоко поступать с питомцами, даже с неразумной совой, тоже было нельзя -- от него не убыло бы скажи он питомцам ласковое слово, похвали, заметь их достижения, поинтересуйся их мыслями и чувствами.

-- Седлай, - Морнэмир кивнул Кайгусю на ослабленную подпругу лошадей и, заметив у него на поясе двух добытых за время ожидания перепелок, едва не впервые за всю недолгую жизнь питомца его похвалил: - Молодец! -

Игрока словно отхлестали по щекам до красной кожи, и он невольно опустил глаза! Внешне питомец никак не показал своих чувств, ловко и быстро подтягивая кожаные ремни сбруи, но от него пришла такая волна радости, что его хозяин испытал не просто похожий, а самый настоящий стыд. Поддавшись порыву Морнэмир погладил сидевшую на седле сову по перьям головы и вновь получил заряд искреннего счастья и в то же время удивления -- Иччи не так владела собой как ее разумный собрат и издала ошарашенное уханье, а ее и без того большие глаза едва не вылезли из орбит.

-- Вот ведь я с...н сын, - размышлял Морнэмир уже сидя верхом. - Сколько времени потерял, а ведь быть может им жить только до переноса, да даже если и нет, то так вести себя с ними -- просто свинство! Исправлюсь! Обязательно исправлюсь! И начну прямо сегодня: вместо мастерских вечером возьму пару дней отгулов, пару спецназовцев, сына, может выцеплю кого из внуков и съезжу на природу за пределы зоны переноса -- устрою пикник, позанимаюсь с питомцами, поговорю с сыном, с внуками, а то забросил родню почти как их, - Морнэмир погладил сову по перьям, и ему неожиданно пришла в голову мысль: а вдруг и сын, и дочь, и внуки страдают от невнимания занятого множеством забот деда и отца так же как и питомцы.

От злости на самого себя Морнэмир неосознанно пришпорил коня, Кайгусь последовал его примеру. Кавалькада из двух всадников вывалилась на дорогу, вернее не на дорогу, пока, а на натоптанный тракт с весьма интенсивным движением и поскакала по нему.

-- Хух! - чтобы успокоить нервы Морнэмир прибег к известному средству -- отхлебнул из походной фляги добрый глоток грибного вина. - На той неделе напрошусь на ''локомотив Главы'' (забитый высокоуровневыми мобами город гномов) и все очки сброшу в Кайгуся, а то со мной он совсем зачах от скуки. Может опять отправить его к Айсмену, вроде там он уровень неплохо поднял? - Морнэмир немного неловко от отсутствия постоянной практики заглянул в воспоминания питомца и несколько минут все так же неловко копался в них, пару раз едва не слетев с седла, к счастью не понукаемые лошади перешли на шаг. - Смотри-ка, а ведь у него там завелись друзья, - он удивленно присвистнул , - Дримов Послушный и Айсменов Вуки! Хотя чему тут удивляться? Разумных петов в клане наперечет. Надо же, даже с Айсменом, несмотря на то что он игрок, сумел сойтись на короткой ноге, - вновь уколол его приступ злости (на себя), - один я такой идиот! Решено: пикник, потом локомотив Главы и раз у них там сложилась такая компашка, отправлю его к Айсмену, заодно надо не забыть связываться с ним хотя бы раз в день и интересоваться его успехами! -

Приняв решение Морнэмир вновь погладил заластившуюся сову по голове и улыбнулся Кайгусю, питомец робко улыбнулся в ответ.

-- Все-таки Боровик прав, - пришла ему в голову неожиданная мысль насчет златогривых коней -- ему нестерпимо захотелось оседлать такое чудо и пустить его по дороге вскачь и чтобы его питомец скакал рядом на таком же. - Но, кляча! - Морнэмир толкнул лошадь пятками в бока. Пегая кобыла даже близко не напоминала драгоценных коней, но сумела выдать неплохой галоп.

Два быстро несущихся всадника разминулись с пешим отрядом эльфов-стрелков, обогнали нагруженную досками телегу, потом долго скакали вдоль многотысячной колонны зомби, едва успев проскочить между головой колонны и полудюжиной фургонов, которые сопровождали два десятка верховых, а затем под ругань возглавлявшего колонну некроманта скрылись в клубах поднятой копытами пыли.

Там же.

Ромашка -- ребенок, 9 лет, раса фейри.

-- Как тут все интересно! - Ромашка едва не свалилась с облучка фургона, разглядывая близко проскакавших всадников: эльфа с белой совой на луке седла и второго эльфа (или не эльфа?) с огромными ушами и зеленой как трава кожей, уши последнего подобно парусам развивались на ветру, что привело девочку в неописуемый восторг. Все во всадниках было ей интересно: лица, сова, одежда, оружие и конечно же замечательные, похожие на лопухи уши.

Материнская рука вцепилась ей в косичку и втянула на облучок. Мать незаслуженно (по мнению Ромашки) ее отругала и отправила в фургон присматривать за братом и сестрой. Зайчик и Почка повизгивая от восторга занимались тем же чем и она, только отпихивая друг друга смотрели на мир сквозь дырку в тенте. Ромашка не стала воевать с мелюзгой за облюбованное ими место, а просто пробралась сквозь наваленные в фургоне вещи и вылезла с другой стороны.

Там творилось такое..! Взгляд юной фейрийки заметался по лицам тысяч бредущих навстречу людей, через мгновение она с восторгом осознала -- не только людей, но и гоблинов, и орков. Молчаливые одетые в лохмотья дяденьки несли на плечах кирки, лопаты и заостренные железные палки и будто бы все разом о чем-то думали, о чем-то настолько важном, что не обращали внимания ни на что вокруг, в том числе и на девочку в полуметре от них. От дяденек странно пахло, как от старой кожаной одежды, и Ромашке почему-то стало их жалко до слез. А между тем молчаливые дяденьки все шли и шли, их было столько, что у Ромашки закружилась голова, да к тому же устала рука, которой она держалась за заднюю дугу, и чтобы не упасть, она вернулась в фургон. Малыши все так же толкались у дырки, вскоре и Ромашка пришла в себя и полезла вперед, надеясь что мама уже не сердится на нее и позволит ей ехать впереди как взрослой, а если что, заступится отец. Мама строго посмотрела на нее, но не стала ее прогонять, и Ромашка вновь устроилась на облучке, жадно разглядывая колонну. Прошла минута, вторая, третья, а бедно одетые дяденьки все шли и шли, и шли -- Ромашке надоело на них смотреть и она зевнув перевела взгляд на ехавшего рядом с фургоном отца.

Вот кем Ромашка никогда не уставала любоваться! Пушок, лучший их конь с отблескивающей медью гривой, бережно нес его на себе. Дорогое покупное седло, подарок когда-то выручившего их семью старейшины, не натирало спину коню, позволяло всаднику не напрягать поясницу и бедра, да и просто выглядело красиво, украшая обоих. С левой стороны седла висел празднично расшитый матерью смертехран с луком внутри, настолько тугим луком, что его не могла натянуть даже мать, только отец. С правой стороны примостился к седлу не менее красивый тул из двух видов коры и еловых корней. Рядом с тулом в парной петле пристроились два хищно изогнувшихся лезвиями топора, отец всегда точил их сам, не доверяя это дело никому, а мать всегда ее гоняла, когда она хотела просто потрогать блестящую светлую кромку и обернутые шершавой кабаньей кожей рукояти.

Ромашка вспомнила, как отец привез к их стоянке добытого кабана, привез на волокушах, в которые пришлось впрягать сразу двух коней. Вспомнила сладкий вкус сырой печени и как собаки дрались за требуху, но все равно не смогли съесть ее всю и ночью лениво гоняли лис и барсуков. Вспомнила, как мать учила ее варить сердце и набивать мелко порубленным мясом длинную кишку, а потом дымить ее над по особому сложенным очагом. Вспомнила, как отец оборачивал кожей рукояти топоров, не только этих двух, а еще десятка, которые он потом с выгодой продал и купил коня и козу, а ей бусы из зеленых камешков. Было ей тогда пять лет и Почка с Зайчонком еще не появились на свет.

Праздничную, а не походную одежду отца украшали изображения разных зверей, Ромашка знала имена каждого из них, а некоторых и вовсе вышивала она, а не мать. Каждый из зверей когда-то познакомился со стрелами отца и поделился с их семьей своей шкурой, мясом, рогами, в доказательство чего клыки и когти украшали широкий кожаный пояс. За пояс был заткнут отличный стальной нож с рукоятью из рога дикого быка, а также мешочек с огнивом, амулет и кошелек. По мнению девочки именно так как выглядел отец должен был выглядеть ее будущий муж. Именно так и не иначе!

Отец почему-то нервничал и постоянно касался темляка клювастой булавы, но не открывал колчан и не доставал из смертехрана лук. Ромашка так и не смогла понять, почему тогда нервничал отец, не из-за грустных же дяденек в плохой одежде? Те мирно шли вперед и не кончались. Девочка настолько привыкла к виду пыльных фигур с инструментом на плечах, что со временем и вовсе перестала их замечать, тем более заревел Зайчик -- от избытка впечатлений братишка наделал в штаны. Мать сунула ей вожжи в руки и перебралась в фургон, а Ромашка, гордо поерзав на взрослом месте, уже со взрослым полным достоинства видом огляделась по сторонам, встретилась глазами со странно большим эльфом на плохом коне, но зато в прекрасном вызывающим восхищение доспехе и робко улыбнулась ему. Обладатель огромного меча, из которого получилось бы не меньше 20 отцовских ножей, кивнул ей как взрослой (Ромашка раздулась от гордости) и подъехав к отцу о чем-то с ним поговорил, девочка не слышала о чем, но после разговора отец перестал теребить булаву. Вернулась мать и забрала у нее вожжи, и тут же кончился бесконечный поток, а впереди показалась телега с широкими и толстыми досками, каждая в половину днища их фургона. Правил телегой возница-человек со знаками неизвестного девочке племени на одежде.

-- Так интересно! - подумала Ромашка и вновь забыв обо всем уставилась на возницу во все глаза.

Несколько месяцев назад семья фейри услышала ЗОВ, все вместе и все разом, даже неразумные малыши. Не идти на зов было нельзя -- фейри и пошли, оставив все прежние дела, благо отец семейства не был в тот момент связан какими-нибудь обязательствами. Их семья долго шла по лесам, но несмотря на то что любая задержка причиняла каждому из них надоедливую боль, отец был осторожен и старательно избегал злых чащоб, болот, гор, ни разу не вывел семью во всегда опасную степь, а старательно держался светлых лесов и торных обжитых дорог. Трижды семья фейри встречала соплеменников и каждый раз оказывалось что им по пути -- группа фейри росла и когда начались нехоженые, безлюдные места, их насчитывалось уже 20 взрослых и 11 детей. Путешествие было тяжелым: фейри потеряли унесенного крылатой тварью ребенка, несколько коней пали от неизвестной хворобы, возможно от злого колдовства, много раз приходилось кострами и стрелами отгонять ночных тварей, а один раз уходить от погони каких-то раскрашенных воинов, к счастью не имевших лошадей. Несмотря на все испытания фейри дошли и примерно неделю назад почувствовали за собой присмотр -- два отряда ''детей листвы'' (эльфов) шли за ними по пятам, но не нападали, наоборот несколько раз отгоняли от их лагеря ночных тварей. А спустя два дня их встретил третий отряд, к которому присоединились первые два, и старший этого отряда, эльф с зеленым как бутылочное стекло глазом, предложил их проводить. Фейри согласились, и с тех самых пор их сопровождал десяток могучих, молчаливых воинов, именно воинов, в доспехах и с боевым оружием.

За время оставшегося пути юная фейрика, да и ее родители увидели немало других чудес: еще одну, хоть не такую большую колонну ''грустных дядей''; друида верхом на огромном олене в сопровождении сотни конных доспешных бойцов уже на лошадях; трех похожих на их сопровождающих воинов, но пешком, что однако не мешало им бежать со скоростью пущенных в галоп лошадей; гонимый их сородичами табун (фейри обменялись приветствиями); медведя, что нес на себе воина в доспехах, кстати, на медведе так же имелся доспех; стадо из сотни коров, которое пасли двое пастухов, пожилой мужчина в войлочной шляпе и мальчик на 2-3 года старше Ромашки, а так же много-много чего еще. И все это только непосредственно на самой дороге, в ведь был и мир вокруг нее: не раз и не два фейри замирали в испуге и восхищении при виде несущих всадников грифонов; сотни лесорубов сводили лес и расчищали поля; в какой-то момент им открылся глубокий карьер и столько людей копошились в нем, что у Ромашки зарябило в глазах и ей пришла мысль, что в муравейнике и то меньше муравьев, несколько больших зданий активно строились на окраине карьера и строили их не намного меньше людей чем ковырялось в нем самом. Иногда в отдалении встречались постройки и от одной из них прибежала несколько ровесников Ромашки. Стайка ребятишек некоторое время бежала рядом с фургонами, и девочка-фейри всей душой рвалась к ним, но нет, нужно было продолжать путь, и вскоре дети убежали, провожаемые взглядом готовой заплакать Ромашки.

Да, фейри увидели многое за этот длинный, не кончавшийся день, но главное чудо ждало их впереди. Сперва фейри показалось, что они подъезжают к крепости на самой окраине густого леса, и они думали так почти до самого конца: миновали шумную и большую стройку (знали бы они что ждет их впереди), подъехали к мосту через глубокий ров, на дне которого гнил целый лес из направленных вверх остриев, миновали ров по широкому мосту и остановились -- жуткое переплетение гигантских и в то же время зеленых будто молодые побеги корней настолько скрывало под собой воротный проем, что не видно было створок. Десятник сопровождающих, один из здоровенных эльфов в доспехах, выехал вперед и словно что-то сказал жуткому бурелому или показал в поднятой вверх ладони. Но не важно что сделал ''сын листвы'' -- главное, корни страшной чащобы дрогнули и словно неохотно расступились, открыв путникам проход и блеснувшие металлом створы ворот. Ворота открылись секунду спустя.

Живая чаща напугала Ромашку больше чем все что она успела увидеть до того, оно и не мудрено -- даже ее родители со страхом смотрели на подрагивающую словно в предвкушении опасную зелень, но фейри поверили своим сопровождающим и замирая сердцем все-таки проехали меж расступившихся корней, с которых капал фиолетовый яд. Весь этот путь девочка провела на дне фургона, крепко прижимая к себе тихонько хнычущих, но не смевших заплакать брата и сестру.

Два часа спустя.

Ромашка не смела дышать и переступить ногами на огромной как сковорода ладони: открывшийся ей с высоты вид без остатка поглотил все ее существо, полностью затмив любые другие впечатления этого полного удивительных событий дня. Принятые ей за лес чащи оказались лишь тонкой оградой, живой стеной, как ограды домов богачей в городах, хотя она никогда и не видела живой стены такой удивительной высоты, да и протяженности тоже. А вот за живой изгородью восторженному взгляду девочки открылось строительство настоящей стены, и пусть она пока была не высока, а в некоторых местах и вовсе была только похожая на ров широкая канава, но стена росла прямо на глазах и большие как их фургон каменные блоки десятками опускались, заполняя пустоты в земле или плотно вставали на уже положенный камень. Полный жизни и несмолкающего гула котел, циклопических размеров стройка внутри кольца недостроенных стен кипела, шумела, жила и словно перехлестывала через край и в то же время протекала, вернее пополнялась через несколько дальних от девочки фортов. Ворота фортов не закрывались ни на минуту, и из них текли бесконечные потоки кирпича, досок, бревен, телег с песком, с разнообразными мешками, ветками, сеном, гнали овец и лошадей, входили колонны уже знакомых грустных дяденек и одетых в доспехи воинов, небольшие группы охотников с подвешенными на шестах тушами, колонны здоровяков в одинаковой одежде, которые в отличие от грустных дядей всегда бежали, а не шли. Еще один даже более крупный поток изливался прямо из центра всего этого: где-то в глубине огромного укрытого строительными лесами здания словно прорвало плотину, и оттуда текла широкая, бурная река из гигантских блоков для стены, сотен тачек с мелкими белыми булыжниками и простой ничем не примечательной земли, не такими здоровенными камнями более правильной формы, бочками и опять мешками, сотнями, если не тысячами мешков.

Вот уже час девочка впитывала в себя удивительное зрелище, вслушивалась в несмолкающий гул и принюхивалась к незнакомым и знакомым запахам. Ромашка знала, теперь тут их дом и ждала того восхитительного момента, когда она сможет нырнуть во все это с головой, увидеть вблизи, пощупать, попробовать на вкус чем отличается темный камень от белого, и облазить остальные шесть фортов, а не только тот, в котором остановилась ее семья.

Тогда около двух часов тому назад путешественники миновали проход в жуткой стене, проехали в открытые ворота и попали в кольцо земляных стен с деревянными башнями наверху. Живущая своей жизнью крепость встретила их равнодушно, полностью проигнорировав полдюжины фургонов и три десятка коней: стучали молотки, где-то звенел металл, звучала многоголосная речь, ржали лошади, блеяли забиваемые на ужин овцы, ходили люди, эльфы, орки, и над всем этим давлел отдаленный похожий на прибой гул, что проникал из-за высоких стен. Честно сказать фейри растерялись, даже отец Ромашки, признанный всеми лидер небольшой группы, несколько оробел. Хорошо что с ними оказалось сопровождение -- старший десятка охранников-эльфов невозмутимо толкнул коня, направив его в людской водоворот, ну а за ним уже последовал его десяток и фейри со своим скарбом. Ехать оказалось недалеко: пара минут сквозь пышущий жизнью водоворот и вот он небольшой оазис посреди кипящего моря жизни -- несколько больших двухэтажных строений вдоль одной из стен, коновязи и поилки на сотни лошадей, стоянки для фургонов и... десятки, сотни фейри, что вышли поприветствовать новичков.

Пока взрослые занимались обустройством стоянки и знакомились с сородичами, Ромашка сумела слинять, хоть и знала что ей попадет, но это будет потом, а сейчас перед девочкой открывался и манил новый неизвестный мир, и она не могла больше терпеть. Почти час она лазила по показавшейся ей невероятно огромной крепости: забиралась всюду и везде; получила пирожок с грибами и яблоко на огромной кухне; подзатыльник, когда сунула свой нос в пышущую жаром кузню, где работали десятки полуголых мужиков; дала несколько дельных советов, увидев как стригут овец; преисполнилась гордости, когда ее советам последовали; восторженно хлопала в ладони, увидев как целитель сращивает раздробленную кость; прокатилась на пустой тачке, которую вез не прогнавший проказницу здоровяк в кожаном фартуке и наконец, забралась по многопролетной лестнице на самый верх одной из башен -- только там фейрийка поняла, что показавшаяся ей целым миром огромная крепость лишь малая часть того, что она увидела за стеной.

-- Ромашка-а-а! - откуда-то из-за спины и снизу послышался голос зовущей ее мамы и девочка поняла, ее время по крайней мере на сегодня прошло. Она еще разок взглянула на поразившее ее до глубины души зрелище и словно напоследок впитала в себя все запахи, звуки и то что видели ее глаза, а затем спрыгнула с огромной ладони на узкий парапет.

-- Спасибо, дяденька, - девочка не забыла поблагодарить одного из обитавших в башне воинов, что целый час позволил ей использовать ладонь его поднятой руки как наблюдательную площадку. Воин ничего ей не сказал и вроде бы равнодушно вернулся к исполнению функций дозорного, но за пять дней пути юная фейрийка научилась понимать этих молчунов, а потому знала, воину приятна ее благодарность.

Ромашка, полная впечатлений и надежд на новую удивительную жизнь, буквально ссыпалась по крутой лестнице вниз до краев. Она даже не почувствовала боли и не обиделась на ухватившую ее за ушко мать. На завтра и без того счастливую фейрийку ждало еще больше впечатлений и открытий, а также встреча со старыми друзьями, но именно этот день запомнился ей как самый счастливый день в ее жизни, день радости, открытий и надежд.

Златогривые эльфийские кони -- выведенная во времена Второй Великой Империи Эльфов порода лошадей. Очень большие -- 2 метра и больше в холке, грива по цвету похожа на сусальное золото, живут до 100 лет, высокая естественная регенерация, сила, выносливость, способны к ментальному общению, легко поддаются обучению, полуразумны. Для своего веса (600-800 килограмм) чрезвычайно быстры и пластичны -- несущий собственные конские доспехи и доспешного всадника златогривый конь как стоячего обойдет специального рыцарского тяжеловоза, всегда от него уйдет и всегда догонит, в 9 случаях из 10 догонит и не обремененного доспехами и тяжелым всадником более легкого коня.

Хаштра -- выведенная орками порода лошадей (по другой версии -- выведенная во времена Первой Великой Империи Эльфов порода, выведена эльфами специально для орков ). Крепкие, быстрые, злые, очень выносливы, не боятся огня и хищных зверей, способны к ментальному общению, могут переваривать мясо и вообще всеядны.

Фермерская порода лошадей -- выведенная эльфами порода лошадей для сельского хозяйства. Спокойные, послушные, легко поддаются обучению, не агрессивные, выносливые, не требовательные к климатическим условиям и пище, обладают отменным здоровьем, приплод у кобылиц редко меньше 3-х жеребят.

Тяжеловозы -- выведенная эльфами порода мощных и крупных лошадей, выведена специально для перевозки тяжелых грузов и самых сложных работ вроде корчевания. Людская раса приспособила тяжеловозов для нужд латной рыцарской кавалерии. Со временем людские маги-селекционеры сумели немного улучшить предназначенных для рыцарей тяжеловозов -- добавили резвости и агрессивности. В настоящий момент можно говорить о двух породах: не измененные эльфийские тяжеловозы для рабочих нужд и измененные людьми тяжеловозы для воинов. Внешне породы почти не отличаются друг от друга: больше 2-х метров в холке, чрезвычайно массивные и мощные на вид, вес -- до тонны (бывает и больше).

Виша -- орех, растет на деревьях (внешне похож на кокос). Внутри мякоть по вкусу напоминает что-то среднее между апельсином и лимоном. Растет в ХОЛОДНОМ климате.

Эльфийские яблоки -- обычные на вид яблоки, временно повышают естественную регенерацию организма, очень долго хранятся и все это время сохраняют вкус и полезные свойства. Кора, цветы, почки, сок, листья яблони обладают целебными свойствами.

Парнская свекла -- сладкая, богатая сахаром свекла размером с арбуз.

Кровавое дерево -- хвощ, в приготовлении некоторых зелий сок этого дерева часто используют как заменитель человеческой крови, природные вампиры употребляют в пищу вместо крови живых существ (по слухам специально для них кровавые деревья вывел выживший после гибели своей расы маг-фейри). Все попытки использовать сок кровавых деревьев как заменитель настоящей крови в заклинаниях и обрядах магии Смерти, особенно в некромантии, провалились.

По-пра (по-ва-пра) -- трава, сильнейший консервант.

Трапу-рук -- дерево, в котором съедобно все, от корней до листьев.

Рук-фил -- лиана, растет на Трапу-рук. Сама лиана обладает мясным вкусом (говядина), ягоды -- лакомство, приправа, лекарство.

Грыз -- ящероподобный, полуразумный и весьма опасный монстр. Имеет шесть лап и от одной до трех голов. Очень редко встречаются летающие грызы. Обладает прочной природной броней (чешуя), великолепной регенерацией, чаще всего ядовит, причем некоторые подвиды грызов способны доставлять свой яд дистанционно (плевок), с возрастом приобретает способность к ментальным атакам. Грызы предпочитают жить либо под землей в естественных пещерах, либо в горах и предгорьях (где опять же таки много пещер), встречаются и в заброшенных искусственных подземельях. Существа называемые ''болотными грызами'' не относятся к грызам, а названы так за некоторое внешнее сходство и хитрость, присущую настоящим грызам. Грызы -- одиночки, за исключением брачного периода.