Город Ожившей Бабочки, Складской квартал, жилой барак-казарма третьей сотни спецназа.

Два часа до рассвета.

N 229 -- нестандартный эльф-заготовка, командир (десятник) 6-ого десятка 3-ей сотни спецназа, данное игроками имя -- Ходок.

Ходок открыл слегка скрипнувшую дверь, прошел внутрь барака и ненадолго остановился на пороге, давая темноте большого, заставленного четырехъярусными нарами помещения опознать себя. Он точно знал, каждый из тех кто находился в глубине затаившей дыхание темноты уставился на проступившую на фоне открытой двери фигуру, а если не уставился, то прислушался, принюхался, стараясь понять, кто проник в служивший сотне домом барак. Друг это или враг, убить пришельца или зевнув вновь провалиться в глубокий, но в то же время чуткий сон? Не дать себя опознать было бы не вежливо с его стороны, да и просто опасно -- пускай оружие, доспехи, амулеты в сундуках, а мечи в специальных стойках, но кинжалы всегда под рукой, да и достать мечи -- секунда или две. А впрочем зачем в заставленном громоздкими нарами помещении неудобные мечи? В большой и полной разнообразных предметов казарме найдется чем ''угостить'' проникшего сквозь единственный вход врага, в конце-концов есть руки, ноги и зубы, а так же магия. Драконы (игроки) часто повторяли, что спецназ -- лучшая, отборная часть и те, кто носит столь почетное звание, всегда должны быть лучшими в бою, лучшими с любым оружием и без него, примером для остальных и всегда должны быть готовы ко всему, в том числе и к внезапной атаке в самом казалось бы безопасном месте. Не верить хозяевам было НЕЛЬЗЯ, а значит сказанные ими слова были правдой от начала до конца, и именно потому КАЖДЫЙ спецназовец в ЛЮБОЙ момент своей жизни был настороже, не желая подвести хозяев и опозорить свое высокое звание -- спецназ.

Через несколько секунд темнота изменилась -- явственно напахнувшая угроза ушла, и Ходок, закрыв за собой дверь, отправился к своему спальному месту. Двух из трех соседей не было, и только на втором ярусе уже вновь заснув, сладко сопел боец его десятка. Ходок снял доспехи, сложил их в свой сундук, поставил поверх сундука небольшой вкусно пахнувший узелок, привычно сунул меч в стойку, вскарабкался на свое место и, скользнув под одеяло, попытался заснуть, ведь до рассвета оставалось два часа и нужно было хоть немного отдохнуть.

Сон не шел. Ходок раз за разом прокручивал в голове не так давно случившийся разговор и все так же пытался понять, что ему делать и как поступить. В тот раз Лилилита была особенно нежна и ласкова, они провели несколько чудесных часов -- Ходок был счастлив и как ему казалось доставил счастье ей, но затем случилось странное: Лилилита разрыдалась у него на груди, и это было даже пострашнее гнева хозяев (игроков). Он знал, плач -- признак боли или обиды и прямо спросил про обиду или боль. И с тем, и другим он мог ей помочь: если причина ее слез -- боль от раны или болезни, то он сумел бы исцелить ее рану или вылечить болезнь, а если не хватит сил или умения, есть зелья, есть маги и друиды в городе, он знал среди хозяев тех кто не откажет ему в просьбе; если же его женщину кто-то обидел, то этот кто-то пожалеет, что родился на свет, впрочем ему не долго придется об этом жалеть.

Но не обида или боль оказались причиной женских слез, а ... он сам, точнее его часть, его дитя, что созревало в женском животе. Ходок долго прожил на этом свете ( два с лишним года), но в тот момент повел себя как будто ему два-три дня -- застыл безвольной куклой, без чувств, желаний и мыслей. Лилилита напугалась его состояния и начала его тормошить, потом бить по щекам, потом завыла в голос -- только тогда он пришел в себя и погладил ее по волосам. Женщина радостно вскрикнула и покрыла его лицо поцелуями, потом снова была любовь, затем они лежали крепко обнявшись, и Лилилита говорила, говорила и говорила, а он слушал и пытался осознать то, о чем она ему говорит. Его ребенок? Девочка или мальчик? Ферма отца? Храм? Свадьба?! Их совместная жизнь?! Коровы?!! Кони?!! Приданое?!! Их общий дом?!! Другие дети?!!! Внуки?!!! От всего этого кружилась голова, и время от времени он отключался, как после сильного пропущенного удара, а Лилилита все говорила и говорила.... В конце концов он все-таки сумел понять, чего Лилилита хочет от него: порадоваться их общему ребенку, заверить ее в его любви и жениться на ней, можно не прямо тут же на сеновале, но в самое ближайшее время. Честно сказать Ходок не знал, рад ли он их совместному ребенку и не знал до сих пор, но его жизненного опыта хватило, чтобы сказать то, что она так хотела услышать. Ходок правильно угадал -- нежный поцелуй и счастье в глазах подруги стали его наградой. Любит ли он ее? Ходок не знал -- ему не с чем было сравнивать. Он желал ее как женщину, ему было с ней хорошо и легко, ему нравилось видеть восхищение в ее глазах и глазах ее сестер, когда он приносил на ферму оленя или кабана, нравилась приготовленная ее руками еда и то как она смотрит на его обнаженное тело. Возможно это и была любовь? Тогда он действительно ее любил. Ну а что касается свадьбы, то тут Ходок не принадлежал себе, его жизнь -- служение клану, и он не мог помыслить для себя другой судьбы.

В бараке открылась дверь, и он как и каждый боец сотни напрягся. С его места не видно было вход, а потому десятник сосредоточился на звуках и внимательно следил за реакцией товарищей на других нарах. Несколько напряженных секунд, а затем казарма расслабилась -- свои. Вернулись четверо воинов сотни, что подобно самому Ходоку навещали подруг. Скорей всего не Белок на фермах за городом -- те кто крутил с фермерскими дочерьми уже вернулись, Ходок был последним из них, а подруг непосредственно в городе, может тех же Белок из работавших при кухнях, или портних из таких как они (заготовок), или эльфийек, недавно пополнивших ряды стрелков (эльфов-стрелков), или каких других женщин, бывало даже хозяек. Ходок в очередной раз задумался, каково это любиться с хозяйкой (игруньей), но быстро отбросил пустые и не нужные мысли, тем более его уже давно не интересовал этот вопрос: времена, когда он представлял себе игруний без одежды и представляя удовлетворял себя рукой, давно прошли -- пусть его Лилилита и раздобрела в последнее время, он не променял бы ее на самую красивую госпожу, да и на любую другую женщину тоже. Если конечно поступит приказ, тогда другое дело, но пока он мог выбирать, именно Лилилита была для него всем, даже теперь, когда им из-за растущего у нее внутри ребенка пришлось несколько ограничить обычные любовные забавы.

Мысли десятника вновь вернулись к давнему разговору: Лилилита тогда его поняла и не стала настаивать, любила его так же нежно и всегда с нетерпением ждала, однако в ее глазах поселилась грусть, видя которую ему хотелось завыть и что-нибудь сделать, но к сожалению он не знал что. Он даже не испугался, а обрадовался, когда отец Лилилиты и отцы многих других фермерских дочерей отправились к господам-Драконам. Нет, Ходок не горел желанием навсегда снять доспех и стать фермером, но ради своей женщины был готов и на большее. Не пришлось -- хозяева-Драконы не отдали такого приказа, и десятник действительно искренне не знал радоваться этому или нет.

Опять хлопнула дверь -- вернулась очередная партия ночных гулен. Недолгая проверка и пятеро бойцов разбрелись по бараку, вскоре третий и первый ярусы под Ходоком заняли их хозяева и почти сразу засопели, провалившись в сон.

А вот к Ходоку сон все также не приходил -- слишком много, непривычно много мыслей в голове, сложных мыслей, что не давали спать. Ребенок... Его ребенок...? Свадьба... Как сделать Лилилиту счастливой и убрать грусть из ее глаз...? На кого будет похож их совместный ребенок...? Сын это или дочь...? И что ему сказать, когда он вылезет из матери...? Надо же что-то ему сказать...? Интересно, а как он или она будет вылезать...? Неужели действительно, как говорит Лилилита, из того самого места...? От всего этого кружилась голова и хотелось хоть ненадолго забыться во сне, но сон не шел.

Вопросы, вопросы и вопросы еще некоторое время не давали ему спать, и в конце-концов он взмолился Трооатэне о сне -- как всегда искренняя молитва помогла, и Ходок уснул, проспав целый час, даже не вскакивая каждый раз когда открывалась и закрывалась дверь. Ему снился его будущий сын, как он в полном доспехе и с оружием выходит из матери и как радуются его бабка и дед. Телом и лицом сын очень похож на него, а глазами и умом на мать. Вот он приводит его к хозяевам-Драконам, и те отправляют сына в его десяток, вот сын уже сам десятник верно и храбро служит клану, Драконы ценят и хвалят его, а Лилилита и он могут им гордиться. В награду за такого бойца Драконы разрешили ему жениться -- Лилилита и ее семья счастливы, он тоже. Сны, сладкие сны, подаренные богом войны сны -- Ходок улыбался во сне, его разум переваривал полученную за этот день (и не только) информацию, а его тело наполнялось силой и энергией.

Проснулся Ходок от удара била в гонг, проснулся одновременно со всеми обитателями казармы и со всеми обитателями других бараков, до которых дошел вибрирующий звук. Как и все спрыгнул на пол и как и все в чем был отправился в общую для трех бараков баню-умывальню. Общей умывальня была не только для них -- как минимум четыре сотни строителей пользовались умывальней по вечерам, скорее даже ночью, бывало заскакивали не дотерпевшие до цитадели игроки, ну и конечно ее использовал обслуживающий кухню и казармы вспомогательный персонал, а с недавних пор умывальню посещала и сотня портних. Вот и сейчас за легкой, недавно установленной деревянной перегородкой слышались женские голоса, а иногда сквозь узкость прохода и белый пар мелькали обнаженные тела. Раньше перегородки не было, и немногочисленные женщины, что пользовались помывочной, либо ловили момент, когда в ней не было никого из мужчин, либо терпели сотни жаждущих взглядов. Лишь некоторые хозяйки (игруньи) ничуть не смущались сотен возбужденных голых мужиков, а напоказ демонстрировали им свою красоту. Бывало заходило дальше и госпожи выбирали себе любовника на ночь, бывало двоих-троих, всякое бывало, в том числе когда игрунья-госпожа не желала терпеть, хотя бы до женской раздевалки, а требовала любви прямо на глазах у всех. Когда-то еще до знакомства с Лилилитой Ходок мечтал о том чтоб выбрали его, но затем повзрослел, встретил свою любовь, да и узнал, что любовь игруний может быть смертельно опасной...

Ходок на всю жизнь запомнил тот случай, когда в баню зашли две пьяные эльфийки-воина, еще не Драконы, но готовившиеся вступить в клан, как они приказали им выстроиться в ряд, а потом ходили и выбирали себе мужчин. Выбрали десятерых, разделись и приказали счастливчикам, как они выразились, ''отпороть их как можно более жестко'', остальные должны были смотреть. Братья-спецназовцы постарались и выполнили приказ от и до, до стертых коленей и крови на разных местах. Сам Ходок смертельно завидовал товарищам, но ровно до того момента, как ублаженные по нескольку раз госпожи вдруг стали громко кричать, но совсем по-другому, не так как когда их любили исполнявшие приказ бойцы, потом взялись за мечи и начали рубить ничего не понимающих и не сопротивлявшихся любовников. Рубили страшно и долго, особенно уделяя внимание тому что между ног, закончив со ''счастливчиками'' пошли на них... Тогда все кончилось хорошо -- на крики самих же игруний прибежал господин Кредитор и остановил плачущих и в то же время жутко орущих воительниц. Слов окровавленные голые госпожи с мечами не понимали, и господин встал между ними и их беззащитными жертвами, а потом, отбив несколько ударов, велел столбом стоявшим спецназовцам себе помогать. Слово полноценного Дракона -- закон: обезумевших воительниц скрутили в тот же миг, не помогли даже мечи и неплохое умение ими владеть. Было разбирательство, и две безумицы так и не вступили в клан, а Ходок запомнил на всю жизнь -- любовь госпожи не только удовольствие, но и смертельный риск.

Впрочем те времена остались далеко в прошлом: опекавшая портних госпожа Исилиэль приказала отгородить в бане женскую часть и внимательно следила как за своими подопечными, так и, когда могла, за всеми остальными -- с тех пор в бане мылись и только мылись к искреннему разочарованию части мужчин-заготовок и к не менее искреннему облегчению тех из них, кто видел и помнил ЧТО может произойти.

Помывка не заняла много времени, и вскоре сотня вернулась в казарму. Несколько универсалов прибирали разобранные спальные места, а у входа сотню ждал господин Полдон.

Рейнджер небрежно кивнул на приветствие воинов и взмахом руки подозвал Ходока к себе.

-- Уже помылись? Хорошо. Полтора часа вам на физо и жрачку, потом получите в каптерке недельный паек и подгребайте к 6 форту, там вас встретит Гематоген, он примет вашу сотню на неделю, будете прочесывать лес. Все ясно? -

-- Да, господин, - приложил руку к груди Ходок.

-- Ну и ладно. Не задерживайтесь -- помните, на все про все у вас час и тридцать минут. -

Игрок ушел, а Ходок повел сотню на небольшой плац между задней стеной барака и живой стеной города (строительство каменной стены досюда еще не дошло).

*

Тут следует пояснить: заготовка, что эльф-стрелок, что спецназовец, что любой другой, не мог подняться выше командира десятка бойцов, так что в бою или походе сотней и более крупным отрядом всегда командовал тот или иной игрок. Однако в любой сотне имелся десятник из старых заготовок, вот он-то и определял повседневную жизнь подразделения, отмечал отличившихся и проштрафившихся бойцов, выделял десятки, когда не требовалось участия всей сотни, следил, чтобы новые заготовки не упороли косяк, решал бытовые проблемы, отвечал перед игроками за боевую форму и снаряжение бойцов и чтобы, когда нужно, все они были под рукой, а в походе был постоянным заместителем временных, часто менявшихся командиров. В третьей сотне спецназа таким вот старшим десятником был Ходок.

*

Ходок помнил о времени, а потому сотня не задержалась на плацу: бойцы сделали несколько кругов, потом общий разминочный комплекс из приседаний, наклонов и растяжек, потом отжались всего-то по сотне раз, столько же раз подтянулись на перекладине, и десятник повел их обедать -- на все про все ушло не больше 15-ти минут. В способной вместить до пятисот едоков столовой оказалась только сотня универсалов-строителей, так что ждать практически не пришлось. Ходок махнул свояку (другу сестры Лилилиты) и выложил на общий стол узелок с испеченным руками любимой овсяным печеньем, другие, из тех кто имел постоянных подруг, так же выкладывали подобные узелки. А вот тем, кто встречался с портнихами (заготовками) нечем было похвастаться перед остальными, так что Ходок и остальные владельцы источавших завлекательные ароматы узелков несколько свысока смотрели на них. Завтрак : на первое -- густой мясной суп из конины и овощей, на второе -- вареная копа и котлеты из мяса лося и какой-то птицы, на третье -- кисель из дикой клюквы и большая сдобная булка с яблочным повидлом внутри, ну и разумеется содержимое узелков. Как и все заготовки спецназовцы ели быстро и качественно -- десять минут и ломившиеся столы опустели, только блестят вылизанные тарелки и ни одной самой маленькой крошки не осталось на чистых и не нуждавшихся в дополнительном обмахивании столешницах.

После плотного завтрака сотня бегом отправилась в казарму, а вот Ходок не надолго задержался: перекинулся несколькими словами со свояком и выпросил на кухне почти полпуда соли, а еще мешочек приправ, и то, и другое на случай, если удастся добыть свежего мяса. Возвращаясь в барак заметил непорядок и шуганул миловавшегося с работницей кухни подчиненного, потом другого и третьего, в общем насобирал пяток таких и вместе с ними вернулся в казарму.

30-40 минут сотня готовилась к выходу: воины доставали оружие и снаряжение из сундуков, проверяли его, откладывали то что возьмут с собой, ухаживали за сталью мечей и доспехов, а так же деревом луков, помогали друг другу удобнее подогнать ремни доспехов и сбруи, перебирали стрелы, натягивали на луки тетивы, затем последний штрих -- каждый из них произнес обращенное на себя заклинание Бег, заклинание ловкости, заклинание скорости, заклинание рефлексов. Закончив все необходимые дела, уже полностью готовыми построились в четыре ряда. Ходок внимательно, но быстро осмотрел подчиненных и остался доволен, а затем бегом повел сотню к каптерке получать сухой паек. Ходок да и остальные боевые заготовки привыкли к тому, что каптерка работает как часы, так что воспринимали такой порядок вещей как должное, рассчитывали на это и ни разу не ошиблись, а потому Ходок ничуть не удивился тому, что получил все необходимое меньше чем за десять минут. Хотя чему тут удивляться? В каптерке работали те же заготовки, а значит ВСЕ ВСЕГДА было на месте и под рукой и НИКОГДА не случалось обедов, простоев, задержек, НИКТО НИКОГДА не вымогал мзду, не кичился своей важностью, не пытался подсунуть брак, ну и конечно не воровал.

Получив положенный сух-пай сотня покинула уютный мирок воинских бараков и выбралась в большой мир, как в бурное море нырнув в вечно гудящую стройку. Спецназовцы давно перестали обращать внимание на не прерывавшийся ни днем, ни ночью гул и относились к нему как жители морского побережья к шуму прибоя. Точно так же они привыкли к постоянной сутолоке и множеству препятствий на пути, а потому сотня не двигалась единым монолитным и в то же время неуклюжим отрядом, а как в бою разбилась на десятки и продвигалась к одной общей цели, но разными путями -- хорошая тренировка перед настоящим делом.

Десяток Ходока в последний момент сумел проскочить между набитой кирпичом телегой и полусотней универсалов, кативших тачки полные известняка... Затем едва-едва разминулся с полутысячной колонной зомби, каждый зомби тащил за плечами полный щебня мешок... Вызвав мат собратьев-заготовок (школа Морнэмира) пробежались по строительным лесам какого-то большого здания... Ходок увидел возможность избежать возникшей впереди толчеи и первым ринулся по наваленным каменным блокам вверх -- десять фигур птицами пролетели над головами толпы, приземлились, перекатились, умудрившись не сломать стрелы, поймали заранее подброшенные луки и, на ходу закинув их в садаки, продолжили путь (в течении минуты тем же путем воспользовались два других десятка третьей сотни)... Новый затор (лопнула цепь и тяжелая доска убила несколько овец) -- десяток метнулся в окна недостроенного помещения без крыши, оказалось внутри нет не только крыши, но и полов, зато уже имелись потолочные балки, вот по ним спецназовцы и пробежались, выскочив с другой стороны... и тут же, не желая попасть под копыта гонимого пастухами-фейри табуна, свернули в заканчивавшейся тупиком проулок... Пятиметровая стена в конце проулка не стала для них препятствием -- спецназовцы взяли ее с разбегу, а затем запрыгали по очередным строительным лесам, выслушав вдогонку новую отборную порцию мата сразу на трех языках (общем, эльфийском и русском).... Миновали по краю глубокий карьер, пронеслись мимо госпожи, которая высоко подоткнув юбку купала в корыте испачкавшегося питомца-гепарда (молодой боец едва не споткнулся, засмотревшись на красивую и сложную татуировку на аппетитном бедре)... С ходу перелетели глубокую канаву, на дне которой мерно махали кирками и мотыгами вездесущие зомби... Использовали как трамплин спину отдыхавшего после доставки камня вола (огромное животное даже ухом не повело, а вот его возница подавился куском хлеба и возмущенно заорал)... Вихрем миновали еще несколько переулков и выскочили на площадь перед строившимся храмом.

Здесь десяток Ходока сделал короткую остановку: во-первых, поклониться обиталищу бога и произнести короткую молитву, а во-вторых, удачно подвернулся спешивший по своим делам жрец -- Ходок и его десяток перекрыли ему дорогу и склонились для благословения. Обладатель бело-золотых одежд ошалел от такой наглости, но все-таки простер над ними руку и произнес положенные слова -- запахло свежестью как после грозы и у богобоязненных спецназовцев резко прибавилось сил. Десяток продолжил свой путь, с утроенной ловкостью лавируя внутри людского моря, груд мусора и строительных материалов: вот спецназовцы, обходя незасыпанную лужу, горизонтально пробежались по стене; вот они же вскарабкались на крышу и некоторое время неслись поверху, перепрыгивая с недостроя на недострой; вот они наоборот нырнули под землю и пробежали значительный участок пути пустым и гулким тоннелем; а вот и забитые народом ворота нужного форта. То что забиты -- не беда -- собратья-спецназовцы из шестой сотни сбросили изуродованные многочисленными узлами веревки, и десяток Ходока мигом полез по ним вверх.

Ходок не захотел предстать перед нынешнем командиром сотни всего одним десятком, а потому подождал отставших прямо тут на стене. Пока ждал успел обменяться новостями с десятником воротного десятка и полюбоваться на небольшой городок невдалеке от городских стен. Слухи о новом и постоянном доме для спецназа давно ходили среди сотен, а благодаря свояку-универсалу Ходок знал, что это не просто слухи, и вот сегодня он услышал радостную весть: восьмую и четырнадцатую сотни уже переселили в новый дом, а значит вскоре дело дойдет и до них.

Последний припозднившийся десяток присоединился к остальным на стене, и Ходок повел сотню по аппарели вниз, туда где их ожидал командир и где собирался остальной отряд.

5 сотен: 2 сотни спецназа, 3 сотни эльфов-стрелков -- немалая сила. Десятнику был знаком командир общего отряда -- Полоз (Хайлириен) -- хороший, умелый командир, хотя иногда и любит излишне рисковать, но везучий -- под его рукой ни разу не погиб ни один спецназовец или эльф-стрелок. Знаком был и командир их сотни -- Гематоген (Стальной Клинок) -- тоже хороший командир, даже получше Полоза: не говорит непонятных и сложных слов, а когда говорит, то всегда говорит по делу и как на собственном опыте помнил Ходок, из рейнджеров клана он лучше всех ходил лесными дорогами. Из остальных трех сотников он знал только Хитмена, а двух других сотников, господина и госпожу, он видел мельком пару раз, но не знал их имен. Помимо сотников были и другие господа -- недавно вступившие в клан новички и их питомцы, не считая питомцев 40 бойцов в шести рейдах. Все командиры сотен были рейнджерами, оно и понятно -- каждый из них поведет свою сотню лесной дорогой.

Назначенный сотне командир, обладатель легкого пластинчатого доспеха под цвет маскировочного плаща и роскошного витого лука, сидел привалившись к стене рядом с площадкой телепорта и как будто спал, черный волк по прозвищу Ворон, лежал рядом с ним и периодически зевал. Разумеется рейнджер не спал и встретил подошедшего Ходока внимательным взглядом, но вставать не стал, выслушал доклад десятника, скосил глаза на сотню за его спиной, кивнул и, приказав ждать, поглубже надвинул капюшон. А вот его питомец проявил больше дружелюбия, пару раз вильнул хвостом и обнюхал десятника. Ходок вежливо подставил ладонь старому знакомцу, пет ее лизнул и по-быстрому пробежался вдоль строя бойцов, принюхиваясь к каждому из них, затем вернулся к неподвижному хозяину, что-то рыкнул и улегся на прежнее место.

Уже знакомый Ходоку ритуал был завершен, и он, отдав бойцам команду ''вольно'', приготовился ждать. Впрочем ожидание не затянулось: прямо на глазах у Ходока исчезла груда наваленных на телепортационный диск ящиков и мешков, а следующими были они -- десяток с небольшим третей сотни и сотник-игрок с его питомцем. На той стороне они оказались посреди гигантской стройки, словно вернулись в город, только вот вокруг был не город, а первый из заложенных кланом замков (Южный).

*

Перебросить через телепорт полтысячи с лишним воинов не такая уж простая задача -- телепорт это все-таки не портал: после каждого броска телепорту нужно было как минимум пару минут отдохнуть (большое расстояние и полная загрузка), потом на него нельзя было впихнуть больше двух десятков бойцов, а учитывая габариты спецназа, скорее меньше чем больше. Так что переброска такой большого отряда растянулась на два с лишним часа.

*

Вытянувшаяся змеей сотня стелилась между деревьев и подобно настоящей змее постоянно изгибалась своим длиннющим телом толщиной всего в одного бойца. Деревья и кусты вокруг спецназовцев и двух примкнувших к ним рейдов давно слились в единую зеленую стену, хотя скорее в бесконечный и однообразный тоннель, а единственным страстным желанием тех, кто не жалея сил несся по нему, было бежать, бежать вперед, бежать и не споткнуться, бежать и не потерять спину впереди бегущего -- сотня пересекала лес с помощью доступной только рейнджерам-эльфам лесной дороги.

Ходок много раз и с разными командирами ходил подобным путем, а потому в отличие от новичков (неважно спецназовцев или игроков) не так боялся отстать от командира сотни -- опытный десятник знал, рейнджер чувствует всех кто идет по проложенной им дороге и сразу же заметит, если кто-то с нее сойдет. В общем-то лесная дорога пугала только в первый раз, пугала темпом и во многом иллюзорным страхом не успеть и потерять спину впереди бегущего, пугала струящейся вокруг тебя зеленой стеной, в которой невозможно было различить отдельные ветки, кусты и древесные стволы, но на которой иногда, всегда неожиданно проступали жуткие гротескные хари, пугала странным шумом так не похожим на звуки обычного леса и тихим-тихим на самой грани слуха звуком свирели, той самой свирели, что играла где-то вдалеке, не приближаясь и не удаляясь все время пока путник не сходил с этого пути. Но лесные дороги стоили того чтобы преодолеть свой страх, ведь тот кто часто ими пользовался вскоре начинал их ценить: дорога не только сильно облегчала и сокращала путь сквозь самые непроходимые чащи и даже болота, но и прибавляла сил каждому кто становился на нее и позволяла избегать многих ненужных путнику опасностей. Ну а хари и свирель можно было и потерпеть, тем более хари оставались просто харями и не спешили напасть, а звук свирели даже скрашивал монотонный путь и помогал поймать ритм бега и не отстать.

Тогда шесть часов назад им пришлось довольно долго ждать пока отряд проталкивал себя через угольное ушко телепорта: первые полчаса Ходок и постепенно проходившая на эту сторону сотня скучали, а вот следующие полтора часа они скучали о скуке, исполняя несвойственные гордому спецназу обязанности грузчиков -- припахавший их господин, один из тех кто распоряжался на стройке, как сбитого ладонью комара отмел все возражения их сотника и заставил обе сотни спецназа и всех уже доступных эльфов-стрелков тащить и катить, катить и тащить, волочь и нести, тянуть и грузить и так все полтора часа, радостно встречая каждую новую партию облаченной в доспехи дармовой рабочей силы. Закончил издевательство прошедший последним командир отряда: Полоз мгновенно пресек поползновения задержать его отряд еще на пару часов, а то и до темноты, послал в далекие и неуютные края предприимчивого ''эксплуататора'', тут же разделил рейды игроков между сотнями и первым повел свою сотню в окружавший стройку лес.

И вот четвертый час сотня Ходока бежит по лесной дороге, бежит хорошо, ни разу никого не потеряв и, благодаря особенностям дороги, сохраняет силы для будущих дел. В отличие от многих других рейнджеров, с которыми бегал Ходок, Стальной Клинок не гнал что было сил и поддерживал ровный, удобный для ног и дыхания темп, а еще Ходоку как всегда казалось, что зеленая стена вокруг мелькает быстрее чем у других создателей лесных дорог.

Опытный десятник не ошибся -- сотня Стального Клинка обставила остальные сотни на полчаса-час.

Когда сотня достигла отмеченной на карте точки, Гематоген не стал дожидаться остальных: рейнджер быстро определил место будущего лагеря, а заодно точки возрождения для игроков; послал разведку пошариться вокруг; выставил парные посты; бойцы сотни перекусили сухпаем и не теряя времени взялись за топоры мастрячить засеку-частокол вокруг лагеря -- как всегда когда доходило до дела, вся апатия Гематогена куда-то ушла.

Ходока и некоторых других бойцов его сотни нельзя было удивить подобной не очень подходящей для воинов работой -- некоторые из них помнили те времена, когда у клана еще не было универсалов и всем не исключая господ-игроков приходилось махать топором и кидать землю лопатой, так что навык был, еще бы ему не быть у участников многих больших походов клана и тех кто строил укрепления в Хлебной долине. Сотня успела многое: наметить и немного углубить окружавший лагерь ров, срубить, обстругать и даже частично поставить засеку (несколько рядов с большим наклоном вкопанных кольев), связать корневищами щиты и площадки для лучников и даже втащить одну такую площадку на подходящее дерево. Так что когда начали подходить остальные сотни, работа была в самом разгаре. Пришедший третьим Полоз похвалил предприимчивого сотника и его заместителя и... тут же отправил отличившуюся сотню в поле, то есть в лес, ''чесать'' его частым гребнем, такая же судьба постигла все три сотни эльфов-стрелков и всех игроков, а доделывала лагерь уже вторая припозднившаяся сотня спецназа и два друида (частокол-засека послужил прекрасной основой-усилением для живой стены).

В тот день не случилось ничего необычного, разве что вновь отличился Гематоген, одним единственным удачным выстрелом прямо в глаз свалив бобра размером с очень большого быка или маленького слона. Удачливому рейнджеру досталась особая награда и роскошная правильно снятая шкура, а бойцам его сотни почти три тонны жирного мяса -- вот и пригодился особый запас Ходока (соль и специи). А так все было как на других подобных этой миссиях: составлялась карта местности, истреблялись неспособные возрождаться твари и агрессивные и не пожелавшие убраться подальше хищники, отмечались места, где твари возрождались после смерти, а заодно искалось все что может принести пользу клану. Как позже оказалось, все без исключения сотни позаботились о себе, у всех были припасены соль и приправы, все настреляли разной птицы и зверя, хотя такой роскошной и главное большой добычей смогла похвастаться только третья сотня, но не важно -- в любом случае вечером состоялся пир и сколько угодно жареного, печеного и вареного мяса. Редко когда бывало что заготовки наедались, что называется, до полного живота, но в тот вечер это знаменательное событие произошло, да к тому же и на завтра осталось несколько десятков жаренных птичьих тушек, почти целый кабан и нетронутый запеченный в коре хвост гигантского бобра. Игроки тоже приняли участие в общем празднике живота и даже позволили себе вина.

Второй день начался стандартно: заготовки и игроки позавтракали (доели не влезшее вчера мясо, а заготовки еще и высосали мозг из незгрызенных обожравшимися питомцами костей), потом Полоз как и вчера разбил окружавшую лагерь территорию на сектора, и сотни продолжили ''чесать'' лес. А затем буквально через час произошло удивительное событие, изменившее жизнь Ходока навсегда...

Непривычно сытый и от того несколько тяжеловатый десяток лениво прочесывал большие лопухи, слева те же лопухи чесал второй десяток, справа проверял малинник шестой. Было жарко и скучно: белки скакали по ветвям, птицы настороженно молчали в ветвях, а мелкие зверки, что иногда шмыгали меж кустов, не вызывали у наеденного десятка обычного интереса. Кончились лопухи, начался густой и неудобный ельник, боец пустил стрелу в кусты, потом прицепил молодую лису к поясу и сунул наконечник испорченной стрелы в мешок. Защелкали тетивы на левом фланге -- ломя ветки вниз упала притаившаяся рысь. Вдалеке за деревьями пробежалась кабанья семья, Ходок напряг было руку, но тут же расслабил -- далеко. На правом фланге, в трех десятках бойцов от них начался какой-то шум -- Ходок подал остановивший всю цепь сигнал и послал двоих бойцов разобраться и помочь, точно также поступили десятники справа и слева от него, вскоре мимо пробежал рейнджер-сотник и высунувший язык черный волк. Несколько минут и двойки вернулись к своим десяткам -- сотня продолжила путь.

Объявленный сотником получасовой привал застал десяток на земляничной поляне: Ходок оставил подчиненных лениво щипать редкие ягоды, а сам, поддавшись естественному желанию организма, поспешил облюбовать даже не овраг, а так, неровность в земле на самом краю поляны. Пока сидел и избавлялся от последствий вчерашнего переедания, заметил странное марево меж вылезших из земли корней дерева, что росло на самом краю недооврага. Не стал дергаться и путаться в спущенных штанах, а методично доделал все дела, подтерся лопухом и только потом осторожно и не поворачиваясь к мареву спиной отступил к своему десятку. Опытный Ходок не решился самостоятельно разбираться с непонятным, а потому послал за сотником. Гематоген прибыл через пару минут, некоторое время вместе со своим питомцем походил вокруг оврага, потом подпираемый со спины десятком Ходока решился спуститься в него, долго смотрел на мерцание, потом не менее долго и удивленно на обнаружившего это мерцание Ходока, затем уже без опаски снял стрелу с тетивы и убрал лук, подошел к мареву и... шагнул в него. Раздался тихий перезвон, и марево, сожрав полувывороченное дерево и часть леса, развернулось в огромный мерцающий круг, за которым явственно был виден большой провал, хотя нет, скорее рукотворный уходящий в глубину земли тоннель. Настолько большой тоннель, что десять-двенадцать здоровенных спецназовцев в доспехах свободно сумели бы пройти по нему в ряд и при этом не жались бы плечами!

Три часа спустя.

-- Ну вы дали стране угля! - радостно улыбнулся Морнэмир, выходя из тоннеля. Полчаса назад получивший сообщение ремесленник прибыл грифоном и сразу нырнул в зев огромного тоннеля. И вот теперь чумазый, в испачканной одежде, но счастливый эльф выбрался на белый свет и уже при свете солнца продемонстрировал командирам сотен здоровенный, блестящий жирным блеском кусок угля. - Черный как сволочь! - восторгам ремесленника не было предела. - Самый лучший, который только может быть! В такой большой шахте сможет работать не меньше, скорее больше тысячи добытчиков, а сколько угля будет...! - Морнэмир аж прижмурился от удовольствия.

-- Да на кой нам столько угля? Вот если бы серебро или золото, а лучше алмазы, - едва слышно пробормотал Хитмэн.

-- Да что ты понимаешь?! - взорвался все-таки расслышавший тихие слова Морнэмир. - Уголь это собственное производство многих алхимических составов и зелий, взрывчатых и зажигательных смесей, самое лучшее топливо для любых печей и вообще наш пропуск в серьезную и массовую металлургию -- это то же самое золото, вернее то самое золото, которое мы не потратим на покупку всего этого! Десятки, если не сотни тысяч золотых в год!-

-- Ладно-ладно, я врубился! - не стал спорить Хитмен. - Не заводись, уголь так уголь, я ведь ничего такого, просто сказал, что драг-мет и камешки было бы получше. -

-- Ну че, выходит мы молодцы? - Полоз поспешил переключить внимание готового вновь взорваться ремесленника на себя.

-- Просто герои! - Морнэмир вновь бросил взгляд на черный кусок у себя в руках. - Хорошая премия за находку вам обеспечена! -

Сотники радостно переглянулись -- премия это всегда хорошо, а хорошая -- еще лучше.

Тем временем Морнэмир передал блестевший обломок в руки своего питомца и принял от него кусок ткани вытереть перемазанное лицо.

-- Но я так и не понял кто нашел? - Морнэмир пытливо оглядел лица сотников. - Кто главный герой? Кого нам всем благодарить? Кто из вас? -

-- Тут такое дело, - немного смущенно начал Полоз, - получается, что шахту нашел Ходок -- десятник из сотни Гематогена. -

-- Заготовка?!!! - от изумления Морнэмир выронил уже черную тряпку из рук. - Как такое возможно?! -

-- Сам обалдел! - пожал плечами Полоз. - Но Гематоген говорит, что именно заготовка первым увидел мерцание и позвал его, а только потом уже он активировал шахту. Правда же? - обратился к герою рассказа Полоз. Стоявший рядом с ним рейнджер кивнул.

-- Удивительно! Выходит заготовки могут видеть не активированные шахты?! Никогда не слышал ничего подобного! - от избытка чувств Морнэмир вновь выронил поданный петом кусок ткани. - Ошибки быть не может?! -

Всегда немногословный Гематоген отрицательно покачал головой.

-- Удивительно! - повторился Морнэмир. - Это нужно очень-очень, очень хорошо обдумать, но это позже, а пока предъявите-ка мне нашего героя -- сам хочу на него посмотреть, да и отблагодарить его не мешает! -

-- Ходок! - на весь лес заорал Полоз. - Двигай сюда! -

Тут следует упомянуть, что столь редкая в здешних бедных на шахты и данжи краях находка вызвала среди игроков ажиотаж, а потому все пять сотен рассыпались вокруг Большой угольной шахты в полной боевой готовности, как будто игроки ожидали, что кто-то немедленно попытается эту шахту у них отнять. Смешно -- даже в более цивилизованных краях, тем более в сообществе игроков, угольные шахты не считались тем ради чего стоит упираться рогом, а тем более бодаться как с неписями, так и с собратьями-игроками -- не перечесть сколько угольных шахт просто бросили на произвол судьбы (и на радость тем же неписям, на чьей территории шахту нашли). Единственное исключение -- если шахта находилась поблизости от крупного города или оживленной дороги, да и то мало кто из игроков решался заниматься добычей и поставкой угля, предпочитая более выгодные и интересные занятия.

Ходок подбежал на зов, хлопнул кулаком по груди и вытянулся перед разглядывавшим его начальством.

-- Орел! Молоток! Чемоданов! Паракецов! Чернов! Герой!!! - не скупился на эпитеты Морнэмир, с улыбкой разглядывая бравого десятника. - Удружил так удружил! Ты и сам не понимаешь, что ты сделал для клана! Опять же таки лично меня порадовал, да и командиров своих не подвел, а совсем даже наоборот! А потому проси, проси все что хочешь! Если это в моих силах, сделаю! -

В голове у спецназовца словно взорвалась граната -- один из старейшин клана, выше которого только Глава, предложил ему выполнить любое его желание! Чтобы понять чувства заготовки представьте: с неба к вам спустился Господь Бог (Аллах, Будда, Вишну) и предложил вам сделать все, что вы только пожелаете! Именно так почувствовал себя Ходок, на несколько секунд он растерялся, но всего на несколько считанных секунд. В отличие от большинства людей или нелюдей у заготовки было пусть и не единственное, но самое главное желание, что превалировало над всем остальным, хотя ради истины следует упомянуть -- не совсем его желание, а во многом навязанное очень восприимчивому созданию извне.

-- Хочу жениться! -

Теперь бомба взорвалась в мозгах у вновь уронившего ткань Морнэмира, да и у остальных игроков. Морнэмир огляделся по сторонам, будто искал у окружающих подтверждения того, что он не сошел с ума и действительно услышал то что услышал. На глаза ремесленнику попалась единственная здесь женщина (игрунья -- командир одной из сотен), и он не подумав ткнул в нее пальцем:

-- На ней?! -

Эльфийка мгновенно стала красной как перезревший помидор и как-то испуганно посмотрела на десятника-заготовку.

-- Нет, господин, - отрицательно качнул головой Ходок (эльфийка-игрунья облегченно выдохнула). - На Лилилите дочери Палинтуна, фермера из клана Разгрызших каменный орех. -

-- Не повезло тебе -- какая-то фермерша-Белка тебя обошла, а ты осталась без мужика! - подначил игрунью Хитмен.

-- Еще успеется, вот разменяю стольник, растолстею от излишеств, веселой жизни и пятерки внебрачных детишек, тогда и подумаю о свадьбе, а пока погуляю на свободе, - отшутилась та.

-- А че так срочно припало? - искренне заинтересовался Полоз. - Я знаю, ваши бегают по фермерским дочкам, ну и бегал бы дальше -- зачем тебе свадьба? -

-- Лилилита хочет, хочет ее отец, хочет ее мать, хотят ее сестры, да и я знаю, что нехорошо будет, если наш с ней ребенок родится вне освященного богами союза, - Ходок честно и подробно ответил на вопрос командира отряда.

-- Все с тобой ясно, - захохотал эльф, - залетчик ты и подкаблучник! Раз женишься по залету, так и будешь у жены под каблуком всю жизнь! -

-- Не сбивай его с толку! - неожиданно для всех высказался обычно даже слишком молчаливый Гематоген и обращаясь к спецназовцу твердо и уверенно сказал, вернее похвалил: - Ты правильно поступаешь. Молодец! - И уже более мягко спросил: - Ты хочешь стать фермером? -

-- Нет, господин. Я желаю служить клану. -

-- Ну хоть тут характер проявил, - хлопнул десятника по плечу Полоз. - А я уж подумал совсем под бабскую юбку залез. -

-- Значится так, - решил все это время напряженно думавший Морнэмир. - Слово не воробей, раз пообещал -- так сделаю, пробью решение. Только я не представляю как все это будет. -

-- Я оплачу свадьбу, - тут же вызвался Гемотаген.

-- А я поеду сватом или как тут это называется и тоже вложусь, - поддержал порыв Полоз. - Если бы не он, не видать бы сегодня премии, так что я ему должен, да и на свадьбе погулять охота. А еще, была не была -- пойду к Ледышке (Людмиле) и наизнанку вывернусь, но именно она будет проводить свадебный обряд.-

-- Мы тоже в деле, - Хитмен говорил за себя и остальных сотников, те кивками подтвердили свое участие.

-- Ну тогда и я поспособствую, - Морнэмир не захотел ударить в грязь лицом перед остальными. - Договорюсь с Таурохтаром чтобы дал нашему молодожену что-то вроде увольнительной и выделю десяток универсалов на неделю -- пусть помогут фермерам подготовиться к торжеству, ну и с другим помогут если надо. -

-- Можно на обратном пути набить дичины на угощение на свадьбу, - предложила эльфийка-сотница.

Ходок стоял ни жив ни мертв: его мечты претворялись в жизнь, сны становились явью, а еще у него в груди словно возник и рос теплый ком по отношению к присутствующим на поляне Драконам и клану вообще.

На несколько часов полутысяча осталась на месте-- Морнэмир связался с Главой, и тот, как и ремесленник ранее, летел попутным грифоном, желая во-первых, посмотреть на находку своими глазами, а во-вторых, открыть временный портал на сутки (в городе формировалась колонна из универсалов, шахтеров и зомби). Ну а что касается игроков, то они обсудив будущую свадьбу разошлись: Морнэмир в одиночестве поглаживал сову-пета и обдумывал как лучше доставлять продукцию шахты в город; Гематоген проверял посты; девушка-сотница расспрашивала Ходока о его невесте и кого он хотел бы видеть на свадьбе; а Полоз, собрав вокруг себя толпу игроков, рассказывал пошлый земной анекдот на всегда актуальную тему:

-- Решили как-то москаль, хохол, жид и китаеза помериться писюнами. Ну китаеза сразу умер от позора за свое крохотное хозяйство, а хитрый обрезанный жидяра и говорит... -

*

N 229 стал первым, но далеко не последним из связавших себя узами брака заготовок.