ПЕРВЫЙ ТРУДОДЕНЬ

Немногие из двух последних поколений жителей России смогут ответить сегодня, что такое «трудодень». Исчез термин из лексикона людей за ненадобностью. А еще несколько десятилетий назад его смысл являлся составной частью повседневной терминологии и старого, и малого жителей села.

Трудодень — единица учета труда, которая записывалась колхознику в ведомость за выполненную работу в течение дня. Он определял долю дохода колхоза по итогам года, являлся мерилом оплаты за деятельность колхозника в зависимости от количества продуктов и денег, вырученных сельскохозяйственной артелью.

Работа в колхозе оценивалась в зависимости от квалификации работника, сложности, трудоемкости и ее важности для хозяйства. Трактористу гусеничного трактора, например, за каждую выработанную сменную норму начислялись 1,4 трудодня, колесного — 0,9 трудодней. Прицепщику на тракторных прицепах 75 % от количества, полученных трактористом. Более простые работы в колхозе оценивались меньшей частью трудодня.

Быстрые потоки дней и лет уносят былое, новые времена стирают воспоминания. Нет-нет, да и возникают в памяти «кино» под названием «Моя жизнь». Пришел на память этот самый «трудодень». Не в связи с какими-то современными событиями, а просто вспомнилось слово, связанный с ним рассказ друга детства, Кольки Скрипцова.

1941 год. Пуржила смертями война, ее жуткое дыхание чувствовалось в самых дальних уголках страны. Но жизнь не останавливалась. Начало октября. К этому времени в казачьем хуторе Грешновка Бударинского района Сталинградской области не осталось ни единого мужчины призывного в армию возраста. Ни единого! Деды, подростки и женщины, женщины, везде и всюду. Уже получено много «похоронок» на убитых отцов, мужей, братьев, детей. С разговоров об этом и слез начинался каждый новый день в колхозе имени «КИМ». Какое отношение имел Коммунистический интернационал молодежи к казачьему хутору, никто не задумывался. Расшифровать аббревиатуру мог далеко не каждый колхозник. «КИМ» и «КИМ», чем это название хуже или лучше например, имени «Калинина» или того же «Берия».

Грешновцы собирались перед началом работы рано утром возле правления колхоза. Здесь люди рассказывали друг другу о снах, гадали, что они означают, чего следует ожидать, делились скудными новостями, полученными из писем фронтовиков или небольшого формата еженедельной районной газеты «Сталинский клич». Газету выписывали мужчины не только за содержание, тонкая бумага хорошо шла на самодельные папиросы-самокрутки.

Этот день начинался не радостнее предыдущего. Почтальон принес в хутор накануне очередные две «похоронки». Люди молча выслушали из уст председателя сельского совета сообщения о начале битвы под Москвой, количестве уничтоженных солдат и офицеров, единиц боевой техники немцев. Не забыл он кивнуть на лозунг, что висел над входной дверью — «Все для фронта, все для победы!», пожелал хуторянам успешно справиться с дневным заданием.

Кольке двенадцать лет. Жили они с братом Валентином у деда Дмитрия Карповича и бабушки Феодосии Ивановны. Разнорабочей в МТС матери одной прокормить троих детей трудов стоило. Дед — колхозный пчеловод, у него более шестидесяти ульев общественного хозяйства. Брат учится в хуторской школе, постоянный помощник деду в пчелиных делах, Колька помогал лишь во время школьных каникул. Но война! Бударинская средняя школа, где учится Колька, до конца уборки в полном составе мобилизована на работы в помощь фронту. Младшие классы собирали хлебные колоски, оставленные на полях во время уборки урожая комбайнами. Старшеклассники — разнорабочие в колхозах. Кольке необходимо представить в школу справку от правления колхоза имени «КИМ» о количестве наработанных трудодней во время вынужденных каникул. За помощь деду их не начисляли.

Хорошо подготовленные трактористы на фронте водят танки. Их сменили ребята непризывного в армию возраста. После краткосрочных курсов, а иногда и без них они теперь стали колхозными механизаторами. Трактор, он как лошадь или бык, тоже нуждается в повседневном умелом уходе и обслуживании, иначе работать не будет. Но дорога каждая минута, не до особых забот.

С горем пополам уборку хлеба кимовцы завершили, успели вспахать пары под урожай будущего года, частично посеяли ранние озимые. На этом возможности тракторов иссякли. Громыхая расшатанными соединениями и кашляя выхлопными трубами, все четыре колесных СТЗ и один ЧТЗ своим ходом, помогая один другому, отправились в Бударинскую МТС на зимний ремонт. А это десять километров, путь для подобной техники неблизкий. В лечении нуждались и сами водители. Двигатели машин заводились рукояткой. Плохо отрегулированное зажигание часто давало сбои, заводная рукоятка била в обратную сторону, ломала кости, травмировала мышцы рук водителю. Для лечения достаточно тяжелых травм в колхозе не было условий, лечились, кто как мог, не отводилось для этого много времени. День-другой и вновь за работу.

В колхозе имени «КИМ» остро встал вопрос, каким образом довести посевную компанию до конца и непременно к очередной годовщине Октябрьской революции. Война, о невыполнении плана работ никто помышлять не мог, никакие причины во внимание не брались. Техническая оснащенность в предвоенных колхозах не ахти какая, но худо-бедно механизаторы справлялись с пахотой, посевами, покосами хлебов. Колесные трактора буксировали прицепной комбайн «Сталинец». Люди уже отвыкли от обработки земли однолемешным плугом с помощью быков, обмолота цепами хлебов, скошенных косой вручную во время уборки урожая.

Казак — в первую очередь хлебороб. Хуторяне утратили привычки древних приемов работы в поле, но забыть не успели. Ситуация осени 1941 г. потребовала вновь возродить старый способ высева семян. Двух дедов, в том числе Дмитрия Карповича, бригадир полеводческой бригады колхоза назначил на посев озимой ржи вручную.

Колька впервые получил работу в колхозе. Он должен был запрячь быков в ходок, так называлась повозка с высокими бортами для перевозки зерна, насыпать в него четыре центнера ржи, снабжать посевным материалом сеяльщиков, граблями закрывать землей разбросанные семена.

Гордый оказанным доверием пацан заступил на вахту. Проблемы возникли немедленно. В одиночку поднять ярмо и водрузить на шею быку — дело непростое для детских рук. К тому же, животные неохотно восприняли процедуру. Справился погонщик с задачей лишь с помощью деда. Одной из единиц, определяющих количество зерна, являлась «мера». В те годы в сельском хозяйстве мерой называлось железное ведро без дужки вместимостью один пуд (16 кг) Кольке полной мерой не под силу натаскать из амбара четыре центнера ржи, если носить понемногу, уйдет много времени. Насыпали в ходок семенной материал всем «посевным звеном», такое наименование получила группа из двух еще крепких стариков и одного парнишки. Без проволочек несовершеннолетний колхозник, настоящим он мог стать лишь с шестнадцати лет, подгоняя быков хворостиной, покрикивая на них «цоб-цобе», повез сеятелей к дальнему полю. Осенью 1941 г. оно не было еще сплошь заросшим высоким, труднопроходимым бурьяном.

Осенняя погода не радовала. Низкие темно-серые облака выплывали одно за другим из-за бугра, проносились над полем, исчезали за поймой реки Паники, вдоль которой вольно и широко раскинулся хутор Грешновка. Колька ежился на ветру, бабушкина старая фуфайка грела неважно, но он старался не показывать виду, будто ему холодно. Хотелось как можно быстрее приехать на нужное место, где можно побегать для согрева, но равнодушно помахивая хвостами вправо-влево, быки не торопились. Животные, безусловно, чувствовали слабую руку погонщика, явно игнорировали старания парня. На выручку пришел дед. Едва он взялся за прут, быки тут же пошли шустрее.

Дальнее поле — небольшой участок благодатного сплошного чернозема. Распаханный под пары еще прошлогодней довоенной осенью, обработанный культиватором весной, он смотрелся ровным, прямо-таки бархатным, радовал глаз. Земля будто просилась на посев. Но если этот ухоженный клочок колхозных полей дождался крестьянских рук, другие подобные останутся заброшенными до конца войны.

Сеятели с холщевыми сумками через плечо, в коих до полпуда семенной ржи, перекрестились на восток и принялись за дело. Звеньевой Дмитрий Карпович набрал горсть зерна, рассеял впереди себя полукругом, сделал шаг вперед и снова разбросал рожь веером. Шел он от края вглубь поля. Второй сеятель — Иван Мартиянович, встал левее, развеял семена так, чтобы его посевной полукруг соприкасался с первым. Работая граблями вправо-влево, мальчик двинулся вслед, внимательно наблюдая за тем, чтобы в каком-либо месте не образовалась куча семян. Когда в руках сеятелей осталось всего-ничего, подносчик побежал к ходку, возвратился с полумерой зерна. К тому времени сеятели с пустыми торбами отдыхали. После дозаправки семенным материалом работа возобновилась, но в обратном направлении. И так, вперед-назад, на едином дыхании звено трудилось весь день с коротким отдыхом на обед. У Кольки с дедом в запасе имелись две бутылки молока и краюха черного хлеба.

Если время подгоняет, то и отдых не в радость. Осенний день короток, надо спешить. Ближе к вечеру верхом на лошади принять работу у звена приехала учетчица Надя с саженом на плече. Она измерила ширину и длину засеянной площади, вынула из сумки журнал, записала результат, молча забралась в седло, водрузила на плечо измерительное устройство.

— Сеятели заработали по полтора трудодня, подносчик и погонщик быков, один, — сказала девушка без всякого восторга в голосе и уехала.

Все значимое в жизни, что происходит впервые, запоминается раз и навсегда. Седовласые деды никак не прореагировали на сообщение учетчицы. Колькино сердце, напротив, бурлило радостью. Ему хотелось прыгать от восторга, немедленно поделиться с друзьями новостью о первом честно заработанном трудодне. Дмитрий Карпович видел настроение дебютанта колхозного производства, погладил по взлохмаченной голове.

— Молодец! — подвел он итог первого рабочего дня внука.

Возвращалось в хутор звено сеятелей в бодром расположении духа. Чувствовали это быки, без хворостины шли на колхозный двор едва ли не рысью. Погонщику казалось, будто вместе с ним радуется природа. В разрыве облаков блеснуло солнце, затих холодный ветер. Дома счастливое событие — пришла мать из Бударино повидаться с детьми. Довольный результатами труда старший сын с порога объявил о своих успехах.

— Я заработал трудодень! — воскликнул он.

Но, к удивлению Кольки, сообщение не вызвало у матери восторга, Анна Михайловна прослезилась.

Последующие рабочие дни не отличались от первого, разве что солнце не пряталось за тучи, поливало землю скупыми осенними лучами. Когда дальнее поле было засеяно, сам председатель колхоза поздравил звено Дмитрия Карповича с успехом, пожал сеятелям руки. Удостоился этой чести и Колька. Директор школы на утренней линейке сообщил, что ученик шестого класса Скрипцов работал в колхозе «КИМ» добросовестно, внес достойный вклад в помощь фронту, объявил покрасневшему мальчику благодарность.

Семь трудодней заработал в поте лица Колька осенью первого военного года. Колхоз рассчитался с ним тремя килограммами пшеницы и двумя рублями с десятью копейками. Дед привез потом заработок в Бударино, вручил лично внуку. Мальчик был искренне рад первому в жизни заработку, передал сумочку с зерном и деньги матери.

— Кормилец ты мой! — с улыбкой воскликнула Анна Михайловна.

Она прижала к груди голову сына, глубоко вздохнула.

— Напишем отцу на фронт, пусть порадуется твоим успехам.

Глядя на мать, с восторгом запрыгала вокруг брата младшая сестренка Люба.

 

НЕВОЗВРАТНАЯ ДАЛЬ

Притупляются мало-помалу боль воспоминаний о Великой Отечественной войне, горечь утрат, чувство досады за поражения на фронтах летом 1941 и 1942 годов. Но война не уходит из жизни ветеранов, тружеников тыла и всех тех людей, что жили тогда. Помнятся им лица, глаза, улыбки, голоса погибших детей, отцов, мужей, братьев, друзей и подруг. Вспоминаются радость встреч, если возвращался кто-либо с войны живым, пусть даже искалеченным, когда приходило долгожданное письмо от фронтовика с известием, что жив и здоров или сообщение об успехах Красной Армии. Каждому помнится война по-своему.

Жизнь в глубоком тылу в военное время в повседневных трудах и заботах, но как бы в состоянии подавленности непрерывным ожиданием страшных известий с фронта. Мечта о будущем теплилась с надеждой на счастливое возвращение с Победой родных и близких людей и прежнего радостного довоенного жития-бытия.

В сельской местности перед войной рабочие, колхозники, служащие жили неплохо материально и духовно. В районном центре Бударино Сталинградской области и хуторах вопрос с обеспечением населения хлебом был решен в полной мере. Едва ли не в каждой семье имелись корова, другая живность, огороды. Ушло в прошлое и не вспоминалось раскулачивание, люди свыклись с жизнью в колхозах, с властью советов. Голодомор 1933 года возвращением не грозился. Термин «репрессии» не существовал. Люди ведать не ведали и слыхом не слышали о большом количестве невинно арестованных граждан в стране. Выявили в Бударинском районе одиннадцать «врагов народа», люди сочувствовали семьям, но мало кто сомневался, что осудили их по ошибке. «Просто так не судят», — доминировало мнение.

В районном центре был построен «Дом культуры», обязательно в субботу и воскресенье демонстрировались звуковые кинофильмы, для молодежи регулярно устраивались танцы под баян или гармошку. Выступали коллективы художественной самодеятельности. Имелся стадион с футбольным полем, волейбольной площадкой, ямой для прыжков в длину и высоту, беговой дорожкой. Здесь проводились состязания, проходили футбольные матчи с командами из Новой Анны, Урюпино, Новониколаевского района.

В хуторах функционировали избы-читальни или клубы. Кино в них показывали реже, чем в райцентре, но танцы по выходным дням проводились тоже регулярно. Неизменно массовым развлечением в населенных пунктах являлись всеми любимые «улицы». Погожими вечерами улицы, полянки и скамеечки вблизи домов заполнялись группами соседей, знакомыми, молодежью. Подростки играли в «чижика», «третьего лишнего», «салки», «ручеек», «испорченный телефон».

Говорят, песни отражают состояние души, жизненный тонус человека. Пели молодые и немолодые люди в довоенные годы часто по случаю, когда ими коротали время. Юноши и девушки собирались компаниями, рассказывали друг другу новости, ходили взад-вперед по улицам, распевали старинные песни «По Дону гуляет казак молодой», «Ревела буря, дождь шумел», «Очаровательные глазки», «На Муромской дорожке». Шутки, смех, девичий визг слышались то в одном, то в другом месте. Вот две поющие группы идут навстречу друг другу, объединяются, в общем шуме-гаме не разберешь, что поется. Каждая из сторон старается, чтобы их песня звучала громче и дольше. Наконец осиливает какая-то одна из групп, после чего объединенным хором допевают неоконченную песню-победительницу. Старшее поколение кучковалось по-соседски на своих лавочках и крылечках, выносных табуретках. Если разговоры заходили о песне, пели в основном казачьи: «Поехал казак во чужбину далекую», «На небе солнце засияло», «Не теряйте денечки златые, их немного в жизни есть» и многие другие.

Пьяные парни на улицах и в клубах не показывались, никто не хотел позориться перед девчатами, а те даже не помышляли о выпивках. Подвыпившие мужчины появлялись на свадьбах, разного рода домашних компаниях. Но редко кто набирался храбрости показаться в глупом виде в общественных местах. Самогон был под строгим запретом, нарушать его желающих не было. Водку в райцентре покупали лишь в магазине «Вино-полие», в хуторских лавках она часто отсутствовала. Курили мужчины едва ли не все с детского возраста. Мода была такая.

В Бударино и хуторе Куликовском, втором по количеству проживающих людей в районе, существовали военно-спортивные кружки: «Ворошиловский стрелок», «Осавиахим» и другие общественные организации. Рабочие Бударинской МТС, выезжая по выходным дням на отдых в лес к реке Бузу-лук, во время движения автомашин тренировались долгое время находиться в противогазах.

Участие Красной Армии в боевых действиях на территории Монголии против японских захватчиков в 1939 году, Советско-финская война заметного влияния на жизнь хуторян не оказали. Слухи о возможной войне с Германией доходили до глубокого тыла. Но в это мало кто верил. Люди соглашались с увещеваниями радио и газет, что Советский Союз — исполин, напасть на него никто не посмеет. Повседневные работа, заботы о заготовке корма для скота, топлива на зиму, об одежде детям, их воспитании да мало ли каких других проблем приходилось решать с утра до вечера.

Материальное благополучие, политическая стабильность, социальное равенство людей, их добрые доверительные отношения друг к другу, совместный труд создавали в сельской местности небогатую, спокойную обстановку добропорядочной жизни.

21 июня 1941 года. До уборки хлеба есть еще время. Полноценный для хуторян свободный выходной день. Спокойная мирная жизнь. Люди ходят по своим делам неспешно, вразвалку, торопиться некуда.

Вечер — лепота! Тепло, утих и без того несильный ветер. На темно-синем небе мириады ярко мерцающих звезд. Первая красавица, комсомолка в хуторе Куликовском Маша Волынова, посматривая на небесное великолепие, перевела взгляд на самую крупную и яркую белую звездочку над яблоней в саду. Это ее любимая звезда, планета Венера. На нее загадывала она свои девичьи желания.

Маша — лидер небольшой группы молодежи, что собиралась на лавочке возле ее дома. Этим вечером Мишка Кузнецов с мандолиной, потом Жора Востропятов и Вася Кавригин пришли ранее других. Девушка взяла свою гитару с ярко красным бантом, подстроила струны. Василий под музыку струнного оркестра запел свою любимую «Орленок, орленок». Подошли подружки Аня Беспалова, Шура Никитина, Дуся Фимина, подхватили песню. Когда собрались другие завсегдатаи, группа с песнями двинулась в сторону вокзала станции Ярыженская. Там был общий сбор молодежи. Прибыл в сиянии огней поезд Сталинград-Москва, ожидающий его товарняк, лязгнув буферами, тронулся в противоположную сторону. Ушел пассажирский, молодежь разошлась с платформы кто куда.

— Скоро я поеду учиться в техникум, — сказала задумчиво Дуся, — а покидать вас не хочется, обняла она подруг за плечи.

— А я останусь дома, буду учиться в десятом классе, — ответила Маша, — закончу, тогда на этом умчусь в Сталинград, — кивнула она в сторону огоньков уходящего поезда, поступлю учиться в пединститут.

— Я выйду замуж и никуда из Куликов не поеду. Тут у нас вон какая красота, — не согласилась с подругами Шура, — зачем уезжать?

— Скоро мне идти в Красную Армию, — Миша раздельно громко провел медиатором по струнам мандолины, как бы подытоживая разговор о будущем, — а расставаться с вами, девушки, очень даже не хочется.

— С кем более всего? — лукаво улыбнулась Дуся.

— Когда отслужу, тогда и скажу!

— Этой осенью мне тоже уходить в армию, — бросил Кавригин быстрый взгляд на Машу.

Ватажка бродила по грейдеру, по улицам до первых петухов. Заалела заря. Василий посмотрел на карманные часы, они были лишь у него.

— Четыре часа, — сказал парень, — столько уже нового дня, двадцать второго июня сорок первого года, пора расходиться.

Когда подошли к дому Марии, Вася взял девушку за руку, отвел в сторонку.

— Мне не хочется с тобой расставаться, — тихо сказал он.

Ближе к вечеру следующего дня друзья и подружки вновь собрались на любимой скамеечке послушать патефон. Пластинки выдавали красивые мелодии «На сопках Маньчжурии», «Брызги шампанского», «Рио-Рита».

Девушки осваивали танго, фокстрот. Парни курили, подзадоривали танцовщиц, но войти в круг к девушкам стеснялись.

Пришел в поте отец Марии, Михаил Михайлович, бухгалтер колхоза. В правлении имелся телефон, один из трех на весь большой хутор.

— Война, — воскликнул он. — Война! Немцы напали на Советский Союз, перешли нашу границу от Балтийского до Черного морей.

Смолкла патефонная музыка, в нависшей тишине слышался лишь скрежет иглы головки о диск пластины.

— Поубивают много людей, — обвел Михаил Михайлович увлажненными глазами притихшую молодежь.

Будто налетевшим вихрем развеялась веселая компания. У каждого в мыслях надежда, «вдруг неправда»? Быстрее, быстрее домой, там все прояснится!

Сразу опустели в хуторе улицы, смолкли песни, взамен слезы, слезы, слезы. В каждом доме шли поспешные сборы мужчин в армию, хотя мобилизация еще не начиналась. Ее объявили следующим днем. Вася Кавригин с Машей сидели на осиротевшей скамеечке, прибежал посыльный из сельского совета, вручил парню повестку о призыве в армию. Василий поднялся, взял обе ладони девушки в свои, заглянул в глаза.

— Орленок, орленок, мой верный товарищ, — пропел он слова песни, но сразу же умолк и закончил монологом, — не хочется думать о смерти, поверь мне, в семнадцать мальчишеских лет. — После паузы добавил, — я вернусь к тебе, буду жив, пока не перестанешь помнить, — повернулся кругом и быстро вышел за ворота.

Этим же вечером закончились беззаботные детство и каникулы школьницы Марии. После ужина отец сказал, что начальник почты обратился к секретарю комсомольской организации с просьбой выделить трех девушек-комсомолок, которым можно доверить ответственную работу на узле связи.

— Секретарь назвал тебя и твоих подружек Шуру и Дусю. Иди, работай, дело нужное. Война! В школу вряд ли придется ходить. Да и помочь семье нужно. Времена предстоят трудные, а у нас с матерью, кроме тебя, еще трое твоих братьев и сестер. Какую-никакую, но зарплату тебе станут давать.

Проводить Василия в армию Мария не смогла. Постеснялась отпрашиваться с первого восьмичасового дежурства. Да и что она могла увидеть, когда на вокзале толчея не поющей и танцующей молодежи, как это было еще два дня назад, а, по случаю мобилизации, плачущих мужчин и женщин, детей и кто уезжал, и кто провожал. Когда группа казаков запела грустные прощальные слова песни (…тогда кровь рекой прольется), многие женщины заплакали в голос. Мало кто из тех мужчин возвратился (…в отеческий дом…), как поется в песне. Жора Востропятов погиб в немецком концлагере, Освенциме.

Едва началась война, Куликовское почтовое отделение связи превратилось в военный объект с жесткой дисциплиной и войсковой охраной, с проторенной к нему дорогой. На почте находился телефонный коммутатор для связи с областным и районным центрами, хуторами. Через пункт связи шли массы писем с фронта и на фронт. Корреспондировал он и расположенную на окраине войсковую часть. Ее штаб, кроме своей армейской связи, пользовался и хуторским телефоном. Так, Маша Волынова, едва вышедшая из подросткового возраста, нежданно-негаданно оказалась в военное время на пульсе управленческой деятельности государственных, местных партийных и советских органов власти, НКВД, милиции и войсковой части.

Обязанности телефонистки несложные. Сиди себе на стуле перед коммутатором, жди, когда сработает сигнальное устройство вызова, вставляй в «гнездо заказчика» штекер, по его требованию соединяй с нужным абонентом. Сложности: без расслабления, в непрерывном ожидании вызова и немедленном включении и рассоединении сети после окончания переговоров, без права на ошибку и задержку, с учетом ранга пользователя телефоном. Дежурство все восемь часов без отдыха и перерывов, работа не для девичьего организма. Но война, скидки на возраст не предусматриваются.

Ночью нагрузка на узел связи уменьшается, но всего другого не убавляется. Службу сторожевого охранения одновременно с Машей нес чернявый красноармеец из Украины. В закрытом помещении почты он ходил от окна к окну с винтовкой в руках, наблюдал за подходами к зданию, одновременно, коротая время, напевал приятным голосом русские и украинские песни, развлекал девушку. Задумчиво звучали «Раскинулось море широко», «Дывлюсь я на небо, тай думку, гадаю», «Хмелю».

Сторожевой пост на узле связи менялся одновременно со сменой телефонисток, вместе с разводящим красноармейцы провожали девушек до дому.

Жизнь клокочет, петь хочется, танцевать, когда человеку скоро семнадцать. Получила Маша письмо от Василия Кавригина. Писал он, что вспоминает последние мирные вечера. В треугольное послание вложил парень вырезку из фронтовой газеты со словами стиха: «На позицию девушка провожала бойца» с припиской, что в окопах их поют песней. Девчата выучили текст, но песня не получалась. Мелодия как бы напрашивалась, но не более того.

Командный состав войсковой части имел возможность свободно передвигаться по хутору. Одним из вечеров, когда компашка слушала патефон, подошел лейтенант, назвался Василием Базилюком. Он взял гитару, негромко с грустью в голосе пропел: «На позицию…». Уже со второго куплета Маша и Аня подхватили: «Парня встретила дружная фронтовая семья…». Вскоре треугольное письмо от Кавригина принесло новые стихи, а потом и песни: «Вьется в тесной печурке огонь». Легко запоминающиеся слова и мелодии фронтовых песен незамедлительно звучали на молодежной скамейке. Базилюк знал мелодии. За короткое время он стал душой девичьей компании, редкие вечера обходились без его шуток, анекдотов, русских и украинских песен.

Однажды на вокзале Маша с Аней впервые услышали, как звучит незабывемый «Синенький скромный платочек». Боец сидел на полу товарного вагона. Свесив ноги, он приложил ухо к гармошке, задушевно выводил слова и мелодию. Пока он пел, девушки успели запомнить песню, а уже вечером пропели ее для подружек. С тех пор и до конца войны песни военных лет не переставали звучать в хуторе, даже в страшные летние дни 1942 года. Приближался фронт, бои шли за Доном.

К разрывам бомб привыкнуть нельзя. Сердце замирает даже у видавших виды солдат на фронте. В тылу оно сжималось у старого и малого, едва начинал слышаться натуженный звук немецких бомбардировщиков. Люди сравнивали его со звучным словом «везу… везу», в смысле бомбы на ваши головы.

Первую бомбу в Куликах фашистский стервятник сбросил на школу. «Юнкере» пронесся над хутором на небольшой высоте. Летчик обнаружил скопление детей на школьном дворе во время большой перемены, развернул самолет и сбросил на мальчишек и девчонок крупный смертоносный груз. Лишь по счастливой случайности он упал за пределами школьного двора. Воющий звук пикирующего бомбардировщика, визг падающей бомбы, вкус земли во рту после взрыва, боль в ушах и запах тротила те школьники слышали и видели во сне все последующие годы.

Сообщила Маша на фронт Василию Кавригину еще об одном ужасном событии. Их группа собралась под яблоней в тени послушать патефон. Пластинка воспроизводила танго «Утомленное солнце», стояла ясная теплая погода. Неожиданно из-за кроны соседского сада вынырнул немецкий истребитель. Длинная пулеметная очередь полоснула по отдыхающим девушкам. Разноцветные трассирующие пули совсем рядом с шипением впивались в землю, сбивали кору с яблони. Еще не успели справиться с испугом, немец развернулся и вновь обстрелял девичью компанию. Повезло, никого не задело. «Красивые огненные строчки мерцают в глазах до сих пор», — пожаловалась Маша фронтовику. Парень в ответ обозвал фашистов выродками человечества. «Выродки, все до единого выродки, жить они не имеют права», — писал он.

С той поры Кулики подвергались бомбардировкам неоднократно. Объектами атаки стали элеватор с запасами зерна, железнодорожная станция Ярыженская и воинские эшелоны.

Во время ночных бомбардировок вражеские летчики сбрасывали на парашютах осветительные ракеты. «Люстры», именовались они в народе. Внизу видно как днем, сами самолеты оставались вне поля зрения. Этим вечером Маша появилась на дежурстве в хорошем настроении, получила письмо от Кавригина с новой песней. Шла на работу еще завидно, с интересом понаблюдала за военным людом возле эшелона. Молодые здоровые парни заполнили весь перрон на станции. Одни прогуливаясь, смеялись чему-то, другие группой пели «Катюшу», возле паровоза под баян отбивали замысловатые «па» танцоры.

Девушка приняла дежурство. Не ушла еще сменщица Дуся, налетели, завыли на жуткой ноте пикирующие бомбардировщики, «Люстры» высветили округу. Открыли огонь зенитчики, полетели бомбы на воинский эшелон.

Одна из первых бомб взорвалась вблизи почты. Ударной волной выбило стекла в окнах, сорвало со стола коммутатор, упала и погасла лампа, отключилась связь, с потолка и стен осыпалась побелка и глина. В кромешной темноте с густым запахом пыли и керосина, в окружении сплошного гула взрыва бомб и орудийных выстрелов Маша и Дуся стояли на коленях, молились богу, чтобы их не поубивало.

Когда начался второй заход немецких самолетов, девушки выбежали во двор, спрятались в плетневом сарае. В ходуном ходившем сооружении Маша даже сквозь закрытые от страха веки видела ослепительное пламя взрывов, торопливые вспышки выстрелов зениток. Во время третьего захода «Юнкерсов» одна из бомб попала в жилой дом рядом с почтой. Оборвалась жизнь Машиной подружки, Раи Булыгиной. Не обошелся без жертв воинский эшелон. Едва бомбардировщики удалились, Маша возвратилась в комнату, коммутатор лежал под кирпичами рухнувшей печи. Исчез охранник, Дуся убежала домой, вокруг ни души. Девушка вошла в полуразрушенное помещение почты, надо было охранять имевшиеся в кассе деньги, письма, поврежденный коммутатор, уселась на табуретку, в страхе и ожидании нового налета. Вражеские самолеты не заставили себя долго ждать. Третья бомбежка вновь прошлась по воинскому эшелону, сгорели несколько жилых домов. С рассветом на почту пришел обменщик почтовых отправлений, забрал письма, и Маша вновь осталась одна до утренней смены.

После первой бомбежки хуторяне отрыли щели, в них прятались, едва возникал гул вражеских самолетов. Семья Волыновых использовала для укрытия расчищенную и углубленную канаву, границу огорода. Когда Маша прибежала домой, родители, два брата и сестренка находились еще возле канавы в тревожном ожидании ее возвращения со смены. Отец намеревался уже идти разыскивать дочь. Из комнаты в укрытие не ушла лишь жена старшего брата Женя с малыми детьми, двухлетним Леней и годовалым Толиком. Приехали они из Владивостока, где Николай Михайлович проходил военную службу. В связи с угрозой вступления Японии в войну на стороне Германии командный состав Тихоокеанского флота эвакуировал семьи в глубокий тыл. Вместо безопасного «глубокого тыла» молодая женщина с детьми оказалась в зоне досягаемости немецких бомбардировщиков. Женя не пряталась с детьми в щели, она ложилась на кровать, прикрывала собой детей, говорила всякий раз: «Если убьют, то всех сразу».

К этому времени начались бои под Воронежем, туда шла помощь со стороны Сталинграда. Немцы массированно бомбили станцию Поворино, крупный железнодорожный узел в сорока километрах от хутора Куликовского. Из-за разрушений железнодорожного полотна на подходах к Поворино железнодорожные составы останавливались, становились мишенями для фашистских ассов. На станцию Ярыженская было совершено несколько подобных атак. Сколько погибло под теми бомбежками молодых, в полном расцвете сил веселых парней, никто не знает. На хуторском кладбище всякий раз появлялись новые могилки. Маша с подругами ходили к тем безымянным бугоркам, клали полевые цветы, полынь пахучую, всех лежавших под ними ребят считали своими хуторянами. В девичьих заплаканных глазах неизменно возникал один и тот же вопрос: «За что их убили?». Когда выдавался свободный вечер, подружки собирались на знакомой лавочке, вспоминали своих парней, Васю Базилюка, его украинские песни. После выполнения важного разведывательного задания командования не смог он переплыть Дон под Серафимовичем с раненой рукой. «Погиб, как Чапаев», писали девушкам в Кулики его боевые товарищи. За выполнение важного задания командования лейтенант Базилюк был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза посмертно.

Война смерчем прокатилась по судьбам людей, ломала и калечила жизни духовно и физически, разбрасывала, кого куда, возносила и низвергала, кому как везло. Военная участь Василия Кавригина на фронтовых дорогах от Воронежа до Праги была обычной для его сверстников. В вихре фронтовых событий с нескончаемыми перебросками с места на место, изнурительными отступлениями и стремительным движением вперед почта не всегда в полной мере справлялась со своими обязанностями. Его письма Маше и ее ответные нередко терялись на пунктах пересылки, почтальоны попадали под бомбежки и артиллерийские обстрелы. Каждый объяснял причину молчания по-своему. Неокрепшие взаимные симпатии постепенно слабели.

День Победы Маша встретила в Урюпинске, училась в педагогическом училище, работала потом учителем начальных классов в Куликовской средней школе. Там она познакомилась с коллегой, своим будущим мужем Сытилиным Петром Антоновичем. Вместе вырастили двух детей. Фронтовик Сытилин умер, раны проклятые со временем доконали энергичного трудолюбивого солдата-педагога, военрука школы и учителя русского языка.

Прошло более полвека после войны. Встретились однажды случайно Василий Иванович Кавригин и Мария Михайловна Волынова.

— Орленок, орленок, — пропел он начало полузабытой песни довоенных лет.

Затеплились давнишние симпатии. Ветеран войны после смерти жены жил одиноко, замкнуто. Решили они с Машей пожить вместе. Собирался иногда круг старых друзей, пели свои любимые песни, вспоминали лихое время, молодых и красивых друзей и подруг. Из ребят в живых остался лишь Василий Иванович. Всякий раз вставал один и тот же вопрос: «Они никому не сделали зла. За что их убили?».

Те безымянные могильные холмики, что появились летом 1942 года, по-прежнему находятся на хуторском кладбище, только к ним уже никто не приходит.

 

16 из 1095

«16 из 1095» — это шестнадцать суток из трех лет нахождения механика-водителя, старшины Чмиль Ивана Васильевича в танке Т-34 в период Великой Отечественной войны. Сменил он за это время до полутора десятка боевых машин, подбитых на поле боя. Всевышний всегда поможет умелому. Остался старшина живым, День Победы встретил в Кенигсберге в полном здравии.

В свое время мной велась активная переписка с фронтовиком. Сохранились написанные им воспоминания, фрагменты дневника военных лет, копии небольших повествований, стихотворений из дневника, сброшюрованного из больших листов фотобумаги офицерами 4-й гвардейской танковой бригады. В этом соединении Чмиль И. В. участвовал в боевых действиях с декабря 1941 года до конца войны. Со своими боевыми товарищами встречал он Новый 1942 год на Сталинградском тракторном заводе, здесь в начале января получил только что сошедший с конвейера танк Т-34, который водил во время описанных событиях.

«16» — количество дней участия гвардейской танковой бригады в одной из успешнейших операций Красной Армии в начале второго периода войны. Написанные офицерами Полежаевым А., Ежовым, Миньковским, Товаченко, Юдиным Н, Бибиковым А., Баренбоймом А., Мак А., Будриным К. и старшиной Чмиль материалы чаще всего в боевой обстановке, с незначительными поправками редакционного характера положены в основу рассказа «16 из 1095». Текстовые записи авторов выделены курсивом.

Конец декабря 1942 года. Закончился первый период Великой Отечественной войны. Канули в Лету времена тяжелых, порой бессмысленных потерь, унизительных отступлений и позорного бегства частей, соединений, армейских и даже фронтовых объединений. Второй период начался успешным контрнаступлением Красной Армии, вследствие которого под Сталинградом в окружение попала действующая на сталинградском направлении группировка немецко-фашистских войск. Теперь оккупантам предстояло испытать все ужасы, связанные с прорывом фронта, окружением, бегством без оглядки под огнем всех видов оружия, пленом, массовыми разрушениями городов и деревень, потерями родных и близких не только на фронте, но и в тылу от бомбежек, ранений и болезней при отсутствии действенной медицинской помощи. Шли они почти два с половиной года до Волги, столько же времени предстояло отступать вплоть до самого Берлина.

В ходе развития успеха под Сталинградом с 16 по 30 декабря проводилась Среднедонская наступательная операция войсками Юго-Западного и левым крылом Воронежского фронтов. Одной из главных задач ударных группировок являлся захват станицы Тацинской, в 240 километрах в тылу фронта немцев. В общих рамках операции достижение конечной цели возлагалось на 24-й танковый корпус, в состав которого входила 4-я гвардейская танковая бригада. Активный участник тех событий Чмиль и его боевые товарищи так описывают прохождение операции.

15 декабря /последующие даты обозначаются цифрами/, в десять вечера получен приказ на занятие исходного положения для наступления. Очень холодно. Всю ночь по незнакомой местности совершали семидесятикилометровый марш вдоль линии фронта. Уже нет никаких сил вести танк. В 7.00 16.12 бригада сосредоточилась в лесу недалеко от Дона. Этим днем расположенные впереди наши войска перешли в наступление. Стоит сплошной гул орудийных выстрелов. Нам сообщили, оборона немцев прорвана, наступающие части далеко продвинулись вперед. В шесть часов вечера бригада переправилась через Дон, спустя пару часов проехали бывшую линию обороны итальянцев. Их проволочные заграждения в три кола перемешаны с землей, горят подбитые танки, кругом воронки, снег черный. За ночь продвинулись на сорок километров вслед за отступающим противником.

17. 12. Вошли в непосредственное соприкосновение с разрозненными частями вражеских войск. Немцы и итальянцы отступают в беспорядке, бросая оружие и технику, продовольствие, вещевое имущество. Непривычно, когда вокруг валяется добро всякое, бери сколь душе угодно, трофеи, одним словом. Мы до сего времени с сердечной болью оставляли врагу все и вся, теперь возвращаем. Взято в плен около трехсот пленных. Настроение хорошее, бодрости духу хватает на преодоление трудностей. Все танки на ходу. Стальная лавина с грохотом движется вперед.

18. 12. С утра до личного состава доведен приказ на выполнение ответственной задачи. Совместно с соседними танковыми корпусами пройти по тылам противника, уничтожать живую силу и технику, перерезать пути снабжения Сталинградской группировки немцев — шоссейную дорогу Миллерово-Сталинград и железнодорожную магистраль Ростов — Сталинград. Особая задача ставилась перед 24-м танковым корпусом. Он должен был захватить населенные пункты Твердохлебово, Ильинка, Скосырская, затем станицу и железнодорожную станцию Тацинская с крупными аэродромом, продовольственными складами, запасами горюче-смазочных материалов и боеприпасов.

С наступлением темного времени суток приступили к выполнению боевой задачи. В разведку с танковым десантом на борту вышел взвод лейтенанта А. Домарацкого. Вслед за ним двинулись подразделения бригады. Колонна идет без боестолкновений. С ходу, на максимальной скорости, наш батальон ворвался в небольшое село, наскочил на конную колонну, Часть конвоя, подводы в темноте были перебиты и раздавлены гусеницами танков, оставшиеся в живых конвоиры разбежались по окрестностям. Бойцы танковых десантов провели зачистку села от прятавшихся солдат и офицеров противника, захватили несколько подвод с новогодними посылками, оказавшие сопротивление вражеские автоматчики были уничтожены. При незначительном огневом сопротивлении, также с ходу, бригада захватила село Твердохлебово с находившимся в нем складом боеприпасов, несколькими орудиями разного калибра, захвачены в плен десятки перепуганных фрицев.

19. 12. К половине дня бригада вошла в один из населенных пунктов, лежащих несколько в стороне от намеченного маршрута движения. Наше появление в Кутейное было столь неожиданным для немцев, что они никак не могли понять, откуда мы свалились на их головы. Используя элемент внезапности, немедленно приступили к ликвидации вражеского гарнизона. Командир танка старшина Сарионаки с автоматчиками в одном из домов застали 16 немецких офицеров, садившихся к столу обедать. Дымились на столе горячие блюда, стояли бутылки с вином. При появлении наших автоматчиков и танкистов собутыльники уставились на них глазами полными недоумения и животного страха. Спохватилось вражеское отродье, попыталось оказать вооруженное сопротивление, но автоматчики опередили, офицеры были уничтожены. Выбегающие из домов солдаты и офицеры в панике метались от одного укрытия к другому, но встреченные огнем наших автоматчиков вновь прятались в домах и сараях. Под угрозой уничтожения многие из них сдавались в плен, другие прятались под стоящими во дворах подводами, считая их надежной защитой. Но там их давили танки.

Высланная правее маршрута движения танковая разведка с десантом подъехала вплотную к немецкой автоколонне, идущей по направлению к Сталинграду. Ничего не подозревая, немцы спокойно шли навстречу нашим танкам, принимая их за своих. Подъехав на расстояние 20 метров, направляющие немецкие автомашины остановились, из кабин и кузовов, не мигая, смотрели на советские танки бесцветные фрицевские глаза, полные недоумения. Из оцепенения немцев вывел шквальный огонь наших автоматчиков. Тогда они начали выскакивать из машин и разбегаться в разные стороны, тщетно пытаясь уйти от пуль мотострелков.

Никто из танкистов и десантников в это время не сидел без дела. Взвод лейтенанта А. Соколова выдвинулся на восточную окраину поселка, разгромил небольшой обоз противника. Лейтенант Домарацкий со своими подчиненными и с автоматчиками на бортах уничтожил с южной стороны до двадцати подвод с грузом и сопровождающих вражеских солдат и офицеров, пытавшихся вырваться из населенного пункта.

В Кутейном враг потерял свыше четырехсот солдат и офицеров, были захвачены склад с продовольствием, более трех сотен лошадей, сто двадцать голов крупного рогатого скота, много подвод и автомашин. Понесли и мы потери, они составили сорок шесть человек убитыми и ранеными.

20. 12. Проехали несколько населенных пунктов, местные жители встречают нас с большой радостью, не верят люди, что пришли мы к ним, чтобы освободить от немцев. Впереди колонны идет первая рота нашего батальона. В середине дня дозор обнаружил левее в километре от маршрута движения населенный пункт, через который шел сборный обоз из двух сотен автомашин и более чем в два раза больше подвод. Командир роты приказал командиру взвода лейтенанту Соколову уничтожить обоз. Тут же три танка с красными звездами на башнях и с большими белыми стрелами устремились вперед и вскоре остановились у самого обоза. Немцы ошеломлены. За двести километров от линии фронта, в их глубоком тылу и, вдруг, советские танки. Опомнились захватчики, начали разбегаться, бросая машины и подводы. Соколов и все члены экипажей вылезли из танков, командир взвода сделал выстрел из пистолета в воздух. Предупредил, чтобы офицеры собрали солдат и выстроили возле танков. Минут через десять перед танкистами стояли до сотни безоружных вражеских вояк. Частично содержимое обоза было роздано местным жителям. Через полчаса мы уехали догонять свое подразделение. К этому времени наш батальон вышел на шоссейную дорогу Миллерово — Сталинград, огнем танков и автоматчиков, гусеницами уничтожил до полусотни автомашин с пехотой румын и немцев, показал им картину ужаса, которая была по нраву захватчикам в начале войны на дорогах Украины и Белоруссии. Было отбито, кроме других трофеев, до пятисот голов крупного рогатого скота. В это время на шоссе появились немецкие танки, которые гили, предположительно, в сторону Сталинграда. Потеряв три боевые машины в перестрелке, немцы отошли в направлении Миллерово. Мы потерь не имеем. После двухчасового привала бригада двинулась по направлению к Ильинке, где располагался штаб немецкой армии.

Сегодня с боями прошли сорок пять километров. Люди измучены. Несколько суток без сна и отдыха. Особенно тяжело механикам-водителям и командирам машин. Танки все на ходу. Тылы отстали от нас на сотню километров. Горючее и боеприпасы везем на бортах.

21. 12. Этим днем форсированным маршем прошли восемьдесят два километра. В населенных пунктах, через которые проходили, немецкие гарнизоны были уничтожены. В полночь разведка доложила, что она остановилась в километре от Ильинки.

Снег в придонских степях этой зимой оказался неглубоким, но смягчал резкие удары танка о землю на неровностях, машины шли ровно, мягко, двигатели работали без надрыва, глухим рокотом. На каждом танке по отделению автоматчиков, на теплой броне трансмиссии под брезентом десантники и в свирепую стужу на ветру чувствовали себя относительно комфортно. Внутри танка его командир лейтенант Терновский А., башенный стрелок Костенко С., радист Мелихов Ж. и механик-водитель Чмилъ И. Они тоже в тепле от работающего двигателя, непрерывно ведут круговое наблюдение и ночью, и днем. Противник мог появиться с любого направления и в любое время. В таком единении мотострелков и танкистов шла операция.

22. 12. В два часа ночи наш первый батальон занял исходное положение для наступления. Приказ гласил: всем танкам с минимальным углом возвышения орудий, на максимальной скорости, ведя беглый огонь из орудий, проскочить на западную окраину Ильинки, тем самым посеять панику в гарнизоне немцев, избежать собственных потерь. В голове колонны двинулся Домарацкий со своим взводом, вслед за ним наш взвод Терновского, потом первая рота, затем весь батальон. Грохот несущихся по улицам танков с орудийной стрельбой деморализовали противника. Несколько тысяч солдат пехоты, офицеры штаба армии в панике разбежались по окружающим лесам. Было захвачено в плен до двух тысяч пехотинцев из числа немцев, итальянцев, румын, до пятисот подвод, около ста пятидесяти автомашин с боеприпасами, продовольствием и снаряжением. Всю ночь и до половины дня собирали трофеи и пленных. Настроение танкистов и мотострелков приподнятое. Среди трофеев много новогодних посылок из Германии. На полтора часа всем экипажам был предоставлен отдых, после чего началась подготовка материальной части, заправка танков топливом и боеприпасами.

Вечером этого дня разведка бригады вышла в направлении населенного пункта Скосырская, очередного ориентира продвижения 24-го танкового корпуса. Было известно, что здесь находится основной оборонительный рубеж на подступах к станице Тацинская. От Ильинки до Скосырской 20–25 километров, от нее до конечного пункта нашего рейда по тылам противника, чуть больше. Населенный пункт расположен в низине, разделен частично рекой Быстрая, близлежащие высоты господствуют над окружающей местностью. Используя удобный для обороны ландшафт, немцы создали в районе Скосырской крупный узел сопротивления, в первую очередь, противотанковый. На подготовленных позициях находились около десятка противотанковых орудий, несколько танков, семь автоматических малокалиберных пушек, до двух батальонов пехоты. Все здания на северной окраине были превращены в опорные пункты. Река неширокая, но глубокая с обрывистыми берегами, подступы к ним и единственный мост заминированы. Все эти сведения были получены от пленных.

Не доезжая полукилометра до окраины Скосырская, разведка оказалась под огнем противника. К пяти часам утра на этот рубеж выдвинулась наша бригада. Завязалась артиллерийская перестрелка, длилась до рассвета. В 6.00 подразделения вступили в бой за овладение населенным пунктом.

Имея большой перевес в живой силе, немцы пулеметным огнем и малокалиберными пушками не давали возможности продвинуться вперед нашим мотострелкам. Стрельбой из танков перед атакой не удалось подавить вражеские огневые точки на переднем крае его обороны. Не подошла еще корпусная артиллерия, которая смогла бы прикрыть действия мотострелков во время преодоления водной преграды. Не был в должной мере организован огонь танков из-за отсутствия необходимого времени на подготовку. Захватить Скосырскую с ходу не удалось.

Обстановка заставила еще раз провести разведку огневых точек противника, организовать более четкое взаимодействие прибывшей на помощь артиллерийской батареи, танков и мотострелковых подразделений. Перед повторной атакой всеми имеющимися в наличии артиллерийскими системами был произведен пятнадцатиминутный огневой налет по выявленным целям. Результат превзошел ожидания. Когда последовала новая атака, решительным действиям мотострелков мало кто препятствовал. Оставшиеся в живых немцы были выбиты с занимаемого рубежа, обращены в бегство. К 10 часам утра северная часть Скосырской была захвачена. Под прикрытием огня артиллерии и танков мотострелки с ходу, вброд преодолели реку Быстрая, захватили жилые строения, расположенные на противоположном берегу. Разрозненные подразделения немцев отходят в сторону Тацинской.

Противник в боях за Скосырскую потерял несколько сотен солдат и офицеров убитыми, было уничтожено: пять немецких танков, 13 пулеметов, 3 орудия, 8 автомашин, ружейнопулеметным огнем сбит один самолет. Мы захватили склад с вооружением: 12 пушек, 16 пулеметов, бронемашину, три десятка автомашин, один исправный самолет «Мессершмитт-109». Но и понесли потери, три наших танка сгорели, командир роты старший лейтенант Лисицкий получил тяжелое ранение, есть убитые и раненые среди мотострелков.

Овладев населенным пунктом Скосырская, бригада приблизилась к выполнению основной задачи операции. Южнее, в трех десятках километров, проходит железная дорога. По ней днем и ночью немцы с запада перебрасывают к фронту в район Сталинграда эшелоны с боевой техникой и продовольствием.

В 10 вечера 23. 12 получен приказ о наступлении на Тацинскую, он гласил: бригаде совершить ночной марш и к 6. 00 24. 12. 42 года сосредоточиться в лощине, что севернее населенного пункта Таловский, по радиосигналу «555» начать атаку с задачей: вместе с другими частями 24-го танкового корпуса овладеть станицей Тацинская. К этому времени танки были дозаправлены трофейными газойлем и авиационным маслом. Тыловые подразделения корпуса все еще находились за сотню километров от нас.

Тацинская — станица, районный центр и железнодорожная станция. Здесь немцы имели крупные склады боеприпасов, горюче-смазочных материалов, продовольственных запасов. В нескольких километрах от южной окраины населенного пункта располагался крупнейший аэродром, поддерживающий войска противника, действующие в направлении Сталинграда и Кавказа. Немцы не могли не превратить Тацинскую в сильно укрепленный узел обороны. На северной, северо-западной и северо-восточной окраинах станицы были подготовлены для длительной обороны ДЗОТы, блиндажи, проволочные заграждения, развитая система траншей. Все подступы к оборонительным сооружениям простреливались перекрестным огнем.

Из Скосырской 24-й танковый корпус двинулся на станицу Тацинская по трем направлениям. При этом 130-я танковая бригада имела задачу обойти ее с восточной стороны. Наступая вдоль железной дороги, захватить железнодорожную станцию в населенном пункте, одним батальоном атаковать аэродром с юга. 4-я гвардейская танковая бригада должна была захватить северную окраину районного центра, в дальнейшем вести наступление на аэродром. 54-я танковая бригада оставалась в резерве.

Под покровом темноты наша бригада без происшествий к четырем часам утр сосредоточилась в лощине у села Таловский. В Тацинской слышны гул самолетов, выстрелы орудий, автоматов. Нервы напряжены до предела, впереди полная неизвестность. Командир бригады выслал вперед разведку с задачей захватить «языка» и не из рядовых, а в офицерском звании. Два часа мы с нетерпением ждали ее возвращения. В это время наш неизменный разведчик Домарацкий находился возле крайнего дома, ожидал появления немцев. Повезло! Разведчики остановили первую попавшуюся автомашину, в которой находились офицер-сапер и шофер. Так нам стало известно о нахождении минных полей, огневых средств в направлении нашего наступления. Первым успеха добился мотострелковый батальон. При поддержке огня танков он в короткие сроки сумел захватить северную окраину станицы. Без промедления вперед пошли танки.

В 7. 00 утра 24. 12 мы, сначала две, а потом и третья бригады, в обход минных полей, одновременно с трех сторон на максимальных скоростях и без единого выстрела ворвались на окраину Тацинская. Уже на улицах получили приказ вести огонь по выявленным огневым точкам. Удар был настолько стремительным, что немцы не успели ни улететь, ни убежать, мы же захватили крупный населенный пункт без потерь для себя. Даже не верилось, что такое может случиться. Также с ход, 4-я гвардейская оказалась на аэродроме, кишмя кишевшем немцами. Совместно с подразделениями других бригад, огнем в упор из орудий и пулеметов, гусеницами танков крушились самолеты, расстреливался и давился метавшийся по аэродрому летный и технический состав. Отдельные летательные аппараты пытались подняться в воздух, но на взлетных полосах находились танки. Столкновения самолетов с танками, взрывы, море огня, паника, страх неминуемой смерти повсюду — все изведали оккупанты этим утром в полной мере. Было уничтожено: 351 самолет; расстреляно и подавлено гусеницами свыше пятисот захватчиков чужих территорий. Жуткая картина хаоса из человеческих тел, сгоревшего и искореженного металла! Это все, что осталось от тех, кто, в большинстве своем, летали или готовили к полету уничтоженные самолеты, на которых бывшие ассы четыре месяца назад превращали Сталинград в руины. По заслугам!

В это же время танковый батальон 130-й бригады ворвался на железнодорожную станцию и уничтожил стоявшие на путях эшелон с 50 немецкими самолетами и заправочным материалом к ним. К вечеру 24 декабря окруженные в районе станицы Тацинская войска противника были уничтожены. Захватив станицу, танкисты 24-го танкового корпуса перерезали единственную железную дорогу на Сталинград с запада. В плен были взяты до пяти тысяч солдат и офицеров, ликвидирована тыловая база снабжения войск, действующих на Сталинградском направлении.

В связи с громадными потерями людского состава и техники Гитлер издал приказ, в котором говорилось: окружить в Тацинской танковый корпус и всех танкистов казнить. Листовки с приказом на русском языке немцы сбрасывали с самолета на наши головы.

25. 12 мы заняли круговую оборону в станице, используя оборонительные сооружения, «любезно» оставленные нам противником. Уже к вечеру немцы начали предпринимать атаки с запада и с юга. Горючее и боеприпасы у нас на исходе. Начинает бомбить авиация. Погода ясная и морозная. За успешные действия получена благодарность от Верховного Главнокомандующего, родной 24-й танковый переименован во 2-й гвардейский танковый корпус.

26. 12. Наши самолеты ночью сбросили ящики с боеприпасами, на каждый танк сорок штук снарядов, бочки с горючим, патроны к пулеметам и автоматам. Живем! Сильный холод. Уже десять дней не раздеваемся, нет ни времени, ни условий помыться. «Подкрепления ждать неоткуда», — сказал командир батальона. Мы и сами понимаем, обстановка сложная. Немцы атакуют нас танками со всех сторон. Получен приказ: из пушек стрелять только по немецким танкам прямой наводкой, экономить боеприпасы.

Немецко-фашистское командование сняло с фронта и выдвинуло на уничтожение 2-го гвардейского корпуса две танковые и столько же пехотных дивизий. Противник имел до 200 танков, предпринимал непрерывные атаки.

27. 12. Всю ночь не спали. С самого рассвета ведем бой в полном окружении. К 10. 00 отбили две танковые атаки. Мы несем потери в танках. Все пути отхода из Тацинской закрыты немцами, отбиваем одна за другой их яростные наскоки. Захватили пленного, он рассказал, что получен приказ Гитлера никого из котла не выпускать, заставить танкистов сложить оружие и казнить все, до единого. Посмотрим еще, кто кого. Мы — гвардейцы!

28. 12. Ночью вновь не спим. Получен приказ: уничтожить все оставшиеся неразбитыми самолеты, склады, с чем бы они ни были. На окраину станицы просочились немецкие автоматчики, пули свистят вокруг. В 3 часа ночи построили колонну танков, предпринимаем попытку вырваться из окружения в направлении Ильинки. На выходе из станицы движение колонны застопорилось. Немцы кинжальным огнем бьют из пушек и пулеметов, появились у нас убитые и раненые, мотострелки бегут назад под прикрытие домов, вражеский огонь не утихает. Немецкие танки подбили три наших танка и несколько автомашин, стоявших рядом с нами. Все это загорается, освещает всю колонну, упрощает стрельбу немцам, огонь их усиливается. В мой танк пули, будто кувалды, бьют в броню, потом ударило несколько снарядов, двигатель вышел из строя. По приказу командира батальона я должен был впервые из 9 подбитых подо мною танков, оставить машину на поле боя. В мой танк попадает еще один вражеский снаряд, он загорается. Едва не погиб в танке башенный стрелок, задержался с выходом. Вместе с другими бежим назад к окраинам станицы, чтобы укрыться от огня за постройками. Вот что значит остаться без танка. Все вокруг непривычно. Если в танке пули не пули, сейчас от них волосы становятся дыбом. У меня мысли — лучше застрелиться, чем пережить всю эту панику и, хуже того, оказаться в плену с гитлеровским приказом о казнях. Нет, в плен взять нас не удастся, разве что мертвыми. Полкилометра мы бежали под свист пуль, согнувшись в три погибели, или на четвереньках. Окончательно выбились из сил, решили, будь что будет, идти во весь рост. Прошли еще столько же времени, легли на снег, чтобы отдохнуть, сердце готово вот-вот вырваться из груди. Пламя горевших танков и автомашин начало затухать, потемнело, уменьшилась интенсивность вражеского огня. Вся колонна разрозненно, кто на чем, начала отходить назад. Мы сели на танк комиссара корпуса. К этому времени командование приняло решение обойти немецкий заслон справа. Вскоре стрельба начала затихать. Однако колонна вскоре вновь наскочила еще на один заслон, но теперь мы готовы были к встрече с ним. Без остановки, с ходу навалились на противника, огнем и гусеницами освободили дорогу и вышли из окружения. Бригада потеряла восемь танков Т-34, пятнадцать автомашин, пятьдесят два человека убитыми и тридцать ранеными, но сохранила свою боеспособность. К восходу солнца растянутые колонны бригад находились в пятнадцати километрах от Тацинской, а к 12. 00 мы были в селе Ильинка, куда подошли к тому времени наши тыловые части. Здесь мы встретили новый 1943 год, отмылись, отъелись, отлежались за многие дни и ночи, вспоминали свои первый и последний бои. 4 января получил новый танк Т-34. Это мой десятый с начала войны, а через двое суток мы были уже вновь на передовой в районе Новочеркасска.

За 10 дней боевых действий 2-й гвардейский танковый корпус уничтожил свыше 11 тысяч солдат и офицеров противника, 84 танка, 106 орудий различного калибра, 431 самолет. Значительная доля успеха принадлежит 4-й гвардейской танковой бригаде. Ее офицерам, сержантам, старшинам, рядовым посвящается этот рассказ. Приближали они славный День Победы с полной отдачей сил, знаний, умений. Вечная им слава!

 

ПОРККАЛА-УДЦ

О существовании военно-морской базы с таким названием мне слышать не приходилось, потому с интересом пополнил пробел в знаниях с помощью однокашника Михаила Кречета. С ним мы одновременно окончили Киевское военное училище самоходной артиллерии. Позже он прослужил на базе четыре года в должности командира взвода, батареи. Михаил рассказывал со знанием дела и большими подробностями.

Порккала-Удд или «Северный Крым», как называют его сами жители, — полуостров на южной оконечности Финляндии. С сорок четвертого по пятьдесят пятый годы прошлого столетия Советский Союз использовал эту территорию для создания военно-морской базы. В ее границах был оборудован укрепленный район, швартовались корабли Балтийского флота, дислоцировался пограничный отряд. Транспортное сообщение ВМБ с «Большой землей» осуществлялось по железной дороге поездом Ленинград — Киркканумми или от причала боевых кораблей в населенном пункте Порккала, через Финский залив до Таллинна.

Вся площадь полуострова — конгломерат высот, небольших сопок, окруженных низинами. Возвышенные места покрыты хвойными деревьями, низкие места-поляны через каждый десяток метров перерыты канавами для стока воды. Добротные щитовые жилые и дощатые хозяйственные постройки возведены так, чтобы затопление им не грозило. Они всюду, редко объединены в большие группы. Каждый хутор имеет собственное название. Мало-мальски заметная по своим размерам поляна неизменно находилась под прицелом орудий или пулеметов железобетонных долговременных огневых сооружений, составляющих единую оборонительную систему укрепрайона. Боевую службу на объектах несла специально сформированная для этого Первая пулеметно-артиллерийская дивизия УР. Многие из бетонных построек не имели тыльных стен, входным проемом являлась прорубленная в камне вертикальная шахта-лаз, прикрытая сверху броневым листом.

— Когда мне приходится рассказывать о ВМБ, — говорил Михаил, — разговор нередко переходит на ПСК-46. Это под винтовочный патрон пулемет станковый с изогнутым стволом выпуска сорок шестого года. Сконструирован он специально для укрепрайонов. Не верят люди, что кривоствольный пулемет существует. «Такого не может быть», — аргументируют они подобным образом свои познания в военном деле.

ПСК с телескопическим прицелом, механизмами наведения под небольшим углом монтировался в специальном устройстве, которое станиной крепилось в железобетонном сооружении к полу, а верхней частью с бронеколпаком возвышалось над крышей. Ствол пулемета где-то на одну треть от дульной части конструктивно изогнут сверху вниз. С дальностью действительного огня восемьсот метров, при стрельбе на такое расстояние по щиту сто на сто сантиметров, кривоствольный дает до восьмидесяти процентов попаданий. Если огневая точка располагалась вблизи жилого дома, где жили семьи офицеров, женщины и дети могли укрываться в казематах бетонного сооружения на случай военных действий. В артиллерийских долговременных огневых сооружениях на крышах монтировались танковые башни со стодвадцатимиллиметровыми орудиями.

Обычно спрашивают: «Фортификационные сооружения возводили финны?»

Нет. Порккала-Удд до того времени, когда он перешел в ведение СССР, был финской военно-морской базой, финны, безусловно, поднаторели в строительстве подобных объектов на известной оборонительной «Линии Маннергейма». Однако возводили долговременные огневые сооружения наши военные строители. Круглые сутки самосвалы развозили бетон и арматуру на строящиеся объекты. Финские гравийные дороги от интенсивной эксплуатации неизменно имели вид стиральных досок. Никто их не ремонтировал, разве что иногда грейдер сравняет верхушки, но лишь на короткое время. Руль мотоцикла вырывался из рук, стоило хотя бы немного увеличить скорость.

Укрепрайон — это постоянная боевая готовность всех огневых средств, фортификационных сооружений, танковых и артиллерийских частей и подразделений, боевых кораблей с загруженными и подготовленными к стрельбе боеприпасами. При этом офицерский состав должен был проживать на таком удалении от места службы, чтобы смог по «тревоге» прибыть и войти в руководство подчиненными не позднее чем через полчаса. В зимнее время на прогрев и подготовку к выполнению задачи боевых и транспортных машин отводилось сорок пять минут.

Граница, как таковая, существовала. Технические сооружения включали колья в один ряд с натянутой колючей проволокой в единственную нить и систему автоматической сигнализации. Преодолеть границу сложности не представляло, но случаев перехода наших людей на территорию Финляндии не было. Произошло однажды подобного рода чрезвычайное происшествие в соседнем полку. Случилось это в одном из населенных пунктов, где граница базы проходила по речке, разделяющей его на две части. Один из вновь прибывших молодых офицеров в темное ночное время и нетрезвом состоянии перешел по мосту на сопредельную сторону. Местные полицейские сразу же схватили его и, не понимающего, что произошло, водворили в одиночную камеру каталажки. Когда гуляка утром проснулся на голых нарах и не смог выйти на свежий воздух, начал колотить в дверь, выражать недовольство матерными словами. Крепкого телосложения, он сломал стул, разбил деревянную посуду, в которой ему подали завтрак. Сбежались полицейские, попытались утихомирить дебошира. Но протрезвевший воин одного за другим отправил в нокаут трех стражников, забаррикадировался. К нему потом приходили люди из финской разведки, предлагали политическое убежище, деньги за сотрудничество. Однако визитеры с синяками и ушибами вынуждены были поспешно отступить. С подобным предложением к офицеру обратился с военной выправкой человек, назвавшийся американцем. Обещал златые горы. Однако под возгласы «Советские офицеры не продаются» гражданин США был вышвырнут за дверь с едва уцелевшими зубами.

Послом СССР в Финляндии в то время был дипломат Лебедев. Он часто посещал Порккала-Удд, был членом военного совета при командире базы. Именно его потребовал к себе на переговоры узник застенка. Событие произошло всего в нескольких десятках километров от Хельсинки, потому Посол великой страны прибыл в населенный пункт уже через пару часов и тут же оказался в объятиях доблестного воина. В связи с «геройским поведением» офицера в застенках сопредельного государства и полным признанием своей вины в наказание по партийной линии он получил лишь строгий выговор без занесения в учетную карточку, да десять суток ареста на гауптвахте с волейбольной площадкой внутри двора.

Жизнь офицера на закрытой от внешнего мира территории, в условиях постоянной боевой готовности, особым разнообразием не отличалась. Неженатые молодые парни жили в общежитии с кирпичной печкой для обогрева и туалетом на улице. «Гарнизон» из пяти человек по вечерам забавлялся шахматами, рассказами анекдотов, небылиц всяких, слушали радиоприемник с передачами из далекой Москвы и музыку близлежащих стран Европы. Пару раз в месяц, по субботам, «гарнизон», с разрешения командования полка, в полном составе отправлялся в Дом офицеров. Находился он в Киркканумми, командном центре базы. А это семь километров пешим порядком до станции Сиунтио, потом поездом еще полтора десятка. Развлечение в культурном центре базы — танцы в условиях большого дефицита девичьих душ. Изредка в полковом клубе показывала свое мастерство местная самодеятельность.

Отдельный вопрос о спиртном. Пьянства среди достаточно дружного сообщества офицеров не было, но праздники не отменялись. Без небольшой выпивки дело не обходилось. Желаниям воля не давалась условиями постоянной боевой готовности и ограниченными возможностями приобретения горячительных напитков. Возле магазина в Киркканумми, где они имелись, постоянно курсировал офицерский патруль. Задержанный с бутылкой водки военнослужащий без объяснения причин отправлялся на гауптвахту. Службу патрулей строго контролировала комендатура. Выручали женщины, для которых патрульные не представляли угрозы. На связи с «гарнизоном» имелся «агент» в лице официантки столовой. Сотню метров от своего места работы до магазина она успевала преодолевать несколько раз, пока посланец за спиртным неторопливо обедал. Так формировался чемодан, с которым до вокзала рукой подать. Подобная ноша проверке не подлежала.

Незамужних женщин на территории ВМБ было очень мало. Приезжали они на работу из Ленинграда, занимали не аттестованные должности в госпитале, полковых медсанчастях, школах, подсобных хозяйствах, столовых, магазинах. У мужчин они пользовались повышенным интересом, но конфликты на этой почве не возникали. Замужние женщины были под запретом. «Начальник гарнизона», как называли его офицеры-холостяки, требовательный, бескомпромиссный старший лейтенант, с первого дня пребывания в общежитии объявил о наложении «табу» на жен коллег-офицеров и потребовал называть их лишь по имени и отчеству. Условия соблюдались неукоснительно. Доходили слухи о случаях нарушения, но это было где-то в других частях. «В семье не без урода» — гласит пословица. В нашем пулеметно-артиллерийском полку функционировал «женсовет» при командире части. Сами женщины стояли на страже нравственных устоев в семьях. Вражда в офицерской среде в условиях постоянной боевой готовности, — дело далеко не личное. Еще до моего прибытия в Порккала-Удд был случай, когда по ходатайству «женсовета» и Особого отдела одну молодую семью, мужа и жену, с Балтики перевели для прохождения дальнейшей службы на Курильские острова. А парень недоумевал: «С чего бы такое?» Шофер командира полка забегал к женщине, когда проезжал в одиночестве мимо ее дома. Солдата посадили на гауптвахту на десять суток, потом определили на должность заряжающего в одно из артиллерийских долговременных огневых сооружений. Командир полка получил выговор.

— Ты не помнишь двадцать шестое июня пятьдесят третьего года? — спросил меня Михаил.

— Я недоуменно пожал плечами. — «Холодное лето пятьдесят третьего», фильм такой помню, а про июнь, нет.

— Событие государственной важности произошло этим днем. Для меня лично он стал незабываемым на всю оставшуюся жизнь.

— Напомни, склероз проклятый с годами наращивает «мое богатство», иногда хочется что-то вспомнить, а никак.

Вот что рассказал мне Кречет.

— Возвращались мы с механиком-водителем из командировки, учебно-боевую самоходную установку отвезли в капитальный ремонт. Путь пролегал через Таллинн и по Финскому заливу. В столице Эстонии, чтобы попасть на территорию закрытой ВМБ, следовало ожидать попутного военного транспорта и получить разрешение соответствующего отдела штаба Балтийского флота. Что значит ждать и догонять, известно. Если же ожидание у моря погоды, в полном смысле слова, длится не один день, да к тому еще с израсходованными ресурсами на житие-бытие, оно превращается в откровенные тяготы и лишения. Погода последние дни как по закону подлости: промозглый ветер, изморось балтийская, когда дождя как бы нет, а одежда мокрая.

На мачте штаба флота постоянно висели три черных шара, что означало запрет выхода в море всем, кроме боевых кораблей в экстренных случаях. Если появлялись лишь красные, плавай на здоровье, кому куда угодно.

Самоходная баржа — транспорт надежный. Но она ушла в Порккала, когда из-за плохой погоды возвратится неизвестно, а сидеть без дела тягостно. Наконец на заветной мачте обозначились один черный и два красных шара. Кое-кому выход в море разрешается, в том числе небольшому кораблю ПМШ, под командованием капитана третьего ранга. Его тоже не выпустили бы из порта, но на берегу уже несколько дней ожидал отправки на ВМБ ансамбль песни и пляски Балтийского флота, вместе с которым нам разрешалось возвратиться в свой полк.

Не знаю, с какой целью создавалось судно и что означает аббревиатура «ПМШ», но, похоже, предназначалось оно для транспортных нужд: перевозка боеприпасов, продовольственных и хозяйственных товаров. Никаких приспособлений и устройства для крепления грузов, тем более для размещения людей на палубе, не было. Металлические борта в трюме не имели какой-либо облицовки. Посредине транспорта на палубе высилась мачта с пеньковыми оттяжками к оградительным бортам, на которые в порту внимания не обратил: «веревки и веревки». Особенность посудины — высокая носовая часть. Капитан пояснил, что кораблю разрешен выход даже в океан, успокаивал, у нас под ногами всего лишь Финский залив. Пассажиры в приподнятом настроении, еще бы, конец ожиданиям, идем в море!

Наступила торжественная минута отплытия из грузового порта. Провожающий военный оркестр исполнил «Прощание славянки». Слушается прекрасная мелодия по радио или телевидению неизменно с особым торжественным настроем. Когда же корабль уходит в море, марш звучит совершенно по-иному. От волнения слеза появляется на глазах, возникает волнующее, грустное чувство расставания с землей. «Прощание», оно и есть «прощание», а не встреча, которая состоится ли еще раз с берегом, неизвестно. Впереди опасная и враждебная человеку стихия.

Волнение моря в бухте не чувствовалось. Стояла теплая погода, ярко светило солнце, как это бывает после дождя. Когда судно покидало спокойные воды залива, на мачте штаба флота красовались два черных и один красный шары, что означало: волнение моря до пяти баллов. Пассажиры на мачту внимания не обращали, захлестывали эмоции нового, неведомого. Кто-то из артистов громко запел «Раскинулось море широко», нестройные голоса подхватили песню, но она не пошла и вскоре затихла.

Погода портилась быстро. Еще не скрылись за горизонтом отдельные высокие здания Таллинна, ветер начал срывать с гребней волн белые хлопья пены, что означало, по словам капитана, волнение моря всего-то три балла. Мизер, если нос у посудины способен справиться с океанской волной. Вскоре погода еще ухудшилась, появились косматые, низко бегущие непрерывной вереницей, разрозненные тучи. Потемнело. Засвистел в оттяжках ветер. Артисты веером разместились вокруг мачты, нам с сержантом пришлось расположиться в передней части палубы. Над самым узким ее местом в метре от настила имелась неширокая площадка, под нее мы поместили свои головы.

Между тем ветер непрерывно усиливался, корабль начал вздрагивать от ударов волн, одна за другой появились килевая, бортовая, вертикальная качки, перестали свистеть оттяжки и сама антенна, а начали выть на разные жуткие голоса. В носовой части палубы амплитуда колебаний выше, решили с сержантом опуститься в глубокий трюм, там спокойнее, легли животами на днище, качало не так сильно. Но лучше бы не делали этого. Не знаю, какова толщина металлического листа днища, однако пугающая смертельная бездна чувствовалась совсем рядом. Казалось, непрерывно глухо шипящая под тонким днищем вода вот-вот прорвется в трюм. Слышались непрекращающиеся звуки грубых ударов волн о борта, возникла и не исчезала навязчивая мысль «не выдержит металл». Не лучше была могильная тишина, когда корабль замирал в нижнем положении между двумя водяными валами. Не прибавлял бодрости тяжелый сырой запах, холодный воздух, кромешная тьма по углам трюма. Крыс мы не видели, невольно напрашивалась мысль: «покинуло зверье корабль, значит утонем». Одно лишь радовало — ровный мощный рокот работающего двигателя. Поспешно выбрались на палубу, но «наше место» у высокого носа посудины оказалось труднодоступным. Оттяжки от борта до мачты натянуты на расстоянии около трех метров. Оторвавшись от одной, чтобы ухватиться за соседнюю веревку, требуется доля секунды, однако это мгновение надо уловить, иначе неминуемо будешь отброшен к противоположному борту. Едва ветер начал реветь в снастях, мчавшиеся навстречу балтийские волны оказывались выше бортов корабля. ПМШ начал взлетать на очередной водяной вал и также энергично низвергаться вниз. При этом внутренние органы путешественников с такой же скоростью всякий раз устремлялись в противоположную сторону. Через нос корабля на палубу стала крупными порциями забрасываться соленая вода. Наше укромное место она перелетала к мачте, туда, где разместились артисты. В считанные минуты большая часть ансамбля переползла к нам, сбилась в плотную людскую массу.

Как говорится, в тесноте да не в обиде. Но организм, похоже, способен удерживать свое достоинство лишь до определенного момента. Колыхание в животе, причем интенсивное, достаточно грубое и непрерывное начало вызывать у путешественников позывы на рвоту, едва ли не у всей группы одновременно. Артисты тут же начали расползаться по палубе, не обращая внимания на брызги и ветер, перегибались через борт, без стеснения друг перед другом выбрасывали в море из желудка все, на что в обычных условиях смотреть не хочется. Удивительное дело, капитан судна с нашивкой на рукаве подтверждающей, что он относится к плавсоставу, подал пример подчиненным, одним из первых перегнулся через борт, матросы вслед за ним совершали тот же прием облегчения.

В составе артистической группы имелись белочка во вращающемся барабане и собака-овчарка, так вот, животные тоже не отставали от людей, за борт лишь не перегибались. А мы с механиком-водителем с внутренней муторностью справились. Мутило, не без того. Наша привычка к тряскам, болтанкам, резким колебаниям и грубым ударам во время движения самоходно-артиллерийских установок, в полной мере проявилась в штормовой ситуации. Посмотришь вверх, несутся там, едва не задевая мачту, рваные облака, направо или налево лучше не смотреть, перегоняя друг друга, мчатся могучие волны, сам корабль — сплошь сумбурное колебательное движение. Нет точки в поле зрения, которая бы не двигалась. Палуба деревянная, глянул на хорошо подогнанные доски, а они шевелятся. Екнуло сердце: «Все, хана кораблю и нам всем». Положил ладонь на настил, перемещения досок не было. «Возможно, еще поживем!»

Вскоре справа встречным курсом показалась двухмачтовая шхуна со спущенными парусами и без заметных признаков жизни. Будто играючи, волны бросали ее из стороны в сторону, резко кантовали с борта на борт, казалось, мачты вот-вот коснутся пенистых гребней. Судно столь же быстро исчезло между серозелеными валами воды, как и появилось. На международном фарватере траверзом шел громадный многопалубный белого цвета лайнер. Рассмотреть флаг не удалось. Против него разбушевавшаяся стихия так себе. Идет будто против него волна, не волна и шторм не в тягость.

Неожиданно на командирской рубке ожил громкоговоритель. Сначала возник треск, перекрывающий звуки воя в снастях, затем послышались обрывки фраз диктора Левитана. Его сообщения чаще всего касались дел государственной значимости. И вдруг известный всему миру голос зазвучал среди громады волн. Но ветер столь сильный, что отдельные слова уносятся в пространство, до носа судна долетают лишь их обрывки, смысл которых не улавливается, а это всего-то не более пары десятков метров. Но тревога передается мокрым с серыми лицами путешественникам. «Что-то о Берии», говорили они друг другу. Был июнь пятьдесят третьего года, двенадцать часов дня двадцать шестого числа. Это сейчас о Берии далеко не все знают. В те времена его именем в Советском Союзе пугали людей.

Чтобы услышать, что все-таки произошло, решил добраться до рубки. Путь оказался нелегким, если учесть, что палуба сплошь покрыта распростертыми телами людей, их имуществом. С осторожностью, рывком от растяжки до растяжки, добрался до середины корабля, расслабился. Не успел ухватиться за следующую веревку, меня тут же бросило на палубу, на мягкое женское тело. Громкий визг потерпевшей заглушил все другие звуки штормового ветра. Дальнейший путь пришлось проделать на четвереньках, лавируя между артистами, раздосадованными моей неловкостью. Извинения не принимались. Наконец-то у рубки услышал повторное сообщение об аресте всесильного Лаврентия Павловича Берия, голос которого слышал по радио в день похорон Сталина. Тогда на полковом стадионе был выстроен наш пулеметно-артиллерийский полк в полном составе и мы в глубоком молчании ловили каждое его слово. Теперь он под арестом. Если бы не голос Левитана, которому со времен войны верили и взрослые, и дети, можно было бы подумать: провокация. В открытом море, когда вокруг лишь бесконечные волны чужого моря, а впереди только что прошел неизвестный корабль, говорить между собой по поводу сообщения пассажиры не решались. Мало ли что, пожимали они плечами.

Все что можно было отрыгнуть за борт из съеденного за завтраком, выброшено, об обеде никто даже не помышлял, имевшие свойство промокнуть вещи, промокли. С этим итогом путешественники с мрачным видом, но с большой радостью молча сходили по трапу на землю Порккала, хотя и не родную, но долгожданную. Говорят, моряки на берегу ходят вразвалку, пошатываясь, как бы форсят. Верить первому надо. Я по твердой каменистой почве Порккала-Удда шел и чувствовал себя неуверенно, ставил ноги шире обычного. А всего-то шли девять часов, вместо шести положенных при нормальной погоде. Капитан на выходе с трапа поздравлял каждого пассажира с благополучным возвращением на землю. Говорил, что волна была до девяти баллов, а ветер пытался порвать снасти со скоростью около двадцати пяти метров в секунду. К этому времени вновь приветливо светило солнце, в тихой бухте, будто извиняясь за причиненные невзгоды, невысокая волна мягко катилась вдоль борта ПМШ. Два дня потом вся природа шевелилась в моих глазах, не было аппетита и поташнивало. Уж не знаю, как потом выступали артисты, но вряд ли их танцы отличались задором.

В бытность юношескую мечтал стать моряком. Форма красивая. Весь мир можно посмотреть. Любимый мой дядя, Николай Михайлович, служил на Тихоокеанском флоте, китель мне подарил, который я носил с гордостью. Желания мои разгорались. Во время очередного отпуска он сказал, что не советует мне идти в военно-морское училище. «Моряком надо родиться, — были его слова, — нужно призвание, а из-за одной формы не стоит огород городить». Послушался, тем не менее, сожалел. А где-то в открытых водах Финского залива, среди волн-великанов, рева ветра в снастях и звуков скрипа, неизвестно откуда исходивших, окончательно убедился в правоте маминого брата. Девятый вал существует, как таковой, но видеть это страшилище лучше на известной картине Айвазовского. Флотская служба под силу и в радость лишь очень мужественным людям.

— Военно-морская база сейчас существует — спросил я, — или ее уже нет?

— Ну, темнота! — Кречет с обидой поглядел на меня. — Так и быть расскажу, хотя своим вопросом ты мне настроение испортил.

— База-то закрытая, — первое, что пришло в голову для оправдания собственной неосведомленности.

— Ладно, уж. Порккала-Удд был взят Советским Союзом в аренду на пятьдесят лет для контроля входа из Балтийского моря в Финский залив. Десять лет военные строители возводили железобетонный укрепрайон, сформировалась инфраструктура базы. Тысяча девятьсот пятьдесят пятый год, разгар «Холодной войны», созданы агрессивный блок НАТО с громадным военно-морским флотом, другие военные структуры вокруг СССР. По распоряжению Хрущева ВМБ Порккала-Удд была ликвидирована. Недоумение всего офицерского состава не только базы, но и Балтийского флота было беспредельным. Но приказ, есть приказ.

В один из августовских дней, с утра пораньше, по «тревоге» весь командный состав полка был собран в клубе. Присутствовал начальник политотдела дивизии. Без вступительного слова он объявил: «База Порккала-Удд ликвидируется. В течение пяти дней семьи офицеров должны быть переправлены на «Большую землю». Через две недели нам следует передислоцироваться в летний лагерь Ленинградского военного округа для расформирования. Вопросы мне не задавайте, у меня их не меньше, чем у каждого из вас».

— Расскажи, что с базой-то стало?

— Когда наши войска выводились из Германии и других стран бывших «друзей» после развала СССР, процесс был очень похожим на поспешное отступление. Это был повтор событий в Финляндии. Мы тогда в срочном порядке сколачивали ящики для отправления скромных офицерских пожитков. В течение трех дней со слезами женщин и плачем детей семьи убыли кто поездом до Ленинграда, другие военным транспортом в Таллинн. Обжились люди, оставили после себя бесхозных кур, цыплят, а иные уток и гусей. Мужчины с раннего утра до позднего вечера находились в подразделениях, да и кормить птиц было нечем. Оставшиеся кошки, их брать с собой не разрешалось, переселились в сараи, там крысы водились в изобилии.

Подразделения жили суетливой напряженной жизнью. В срочном порядке из самоходно-артиллерийских установок изымался боекомплект, отвозился на склад арттехвооружения полка, туда же отправлялось стрелковое оружие и боеприпасы, гранаты, противогазы, Все это консервировалось, укладывалось в ящики под личным наблюдением командиров подразделений. Решалась еще одна задача. Огню предавались деревянные изделия, которые успели смастерить, изготовить, соорудить солдаты, офицерские семьи за десятилетие. Стулья, столы, скамейки, загородки, самодельные легкие ангары для укрытия боевой техники от непогоды и другое имущество, способное гореть, летело в костры. Языки пламени поднимались до вершин деревьев. В полку демонтировались долговременные огневые точки, после чего железобетонные сооружения взрывались. Взорвано было и пулеметное ДОС, что располагалось рядом с нашим «гарнизоном». Осматривал я подорванный объект, с небольшой затратой труда его вполне можно было восстановить в качестве погреба, другого хранилища. Финны, надо полагать, с большой радостью принимали оставленные им подарки.

Уже через неделю началась эвакуация боевой техники. Танки, самоходно-артиллерийские установки, гаубичный и зенитный артполки со всей базы стянулись в Сиунтио. На второй день, с утра, повезло: мы погрузили свои САУ на платформы, поезд ушел, личный состав батареи, дивизиона безоружный, в подавленном настроении возвратился пешим порядком в свою казарму на голые металлические кровати. Вещевое имущество к тому времени тоже перекочевало на склады полка. Этим же вечером наш дивизион поездом покинул пределы Порккала-Удца. В ходе расформирования дивизии и полков самоходные установки моей батареи были переданы Одесскому военному округу. Грустно было смотреть, как наши родные самоходки с чужими механиками-водителями уходили на погрузку, а потом из России. Я бы и сейчас узнал рокочущий звук работающего двигателя V-2 своей машины.

При расформировании нашего полка до восьмидесяти процентов офицеров было демобилизовано, личный состав батареи поодиночке передан для прохождения дальнейшей службы в части и подразделения Балтийского флота.

Мне ни единого раза не приходилось читать каких-либо материалов или видеть по телевизору передачи о ВМБ Порккала-Удд. Затерялась она в дебрях истории, будто ее и не было. Ты тому наглядный пример со своими познаниями. А она существовала и оставила след в судьбах многих людей.

 

ЗНАХАРЬ

В бытность свою в качестве инженера довелось трудиться в одной из исправительно-трудовых колоний строгого режима. Работа в промышленной зоне по содержанию мало чем отличается от производственного процесса в других условиях. У станков и верстаков осужденные становятся обычными рабочими, инженерно-технический состав осуществляет руководство по выполнению плановых заданий. Ежедневно и тем и другим приходится совместно решать многие организационные вопросы. В кабинет к инженеру заходят бригадиры за уточнением заданий, для инструктажа по технике безопасности, с жалобами на нехватку материально-технических средств, с рационализаторскими предложениями. Многие проблемы решает он, но только в рамках собственной профессиональной компетенции. Интересоваться статьей УК, опрашивать осужденного, за какие такие грехи он попал в колонию строгого режима, не принято. Заранее известно — «осудили его несправедливо», в действительности он человек хороший. Не дело инженера увлекаться ненужными разговорами. Но права логика: «Нет правил без исключения».

Однажды, когда в моем кабинете не было посетителей, в дверях появился зек, так называют себя сами осужденные. Эдакий тщедушный на вид человек. Невысоко роста, худощавый, с темным лицом, наголо постриженный, он был таким, как и многие другие в одинаковой лагерной одежде, трудноразличимым в общей массе колонистов.

Я вопросительно поглядел на посетителя, ожидая от него какой-либо жалобы на бригадира, отсутствие материалов для работы, длительный простой не отремонтированного станка. Осужденный несмело переминался с ноги на ногу, не решался заговорить первым о цели посещения моего кабинета. Весь его облик выдавал крайнее смущение, растерянность, ладони непроизвольно вращали снятую шапку. Обычный зек, но с живым умным взглядом, чего нечасто встретишь в колонии. После приглашения сесть он посмотрел по сторонам, будто опасаясь, что кто-то мог подслушать, заговорил.

— Мне известно то, чего ученые до сего времени понять не могут, — сказал зек.

Как бы в ожидании, что ему не дадут времени закончить мысль, начал торопливо, загибая пальцы, перечислять неразрешенные проблемы науки.

— Могу пояснить, как возникла материальная вселенная, суть гравитации, черных дыр, что есть душа и жизнь, — выпалил он на едином дыхании и показал зажатые в кулаке пять пальцев.

Первая возникшая у меня мысль — покрутить пальцем у виска, но вовремя спохватился. Не сообразив сразу, что ответить, невольно заморгал глазами, издал многозначительное «М…даа».

— Я знаю, вы не приняли на веру ни одно мое слово, — вновь скороговоркой изложил свою идею посетитель, — но я не шизофреник и в полной мере отдаю отчет за все то, о чем только что сказал.

— Сказать можно все, что угодно.

— Вы правы!

Зек вынул из-за пазухи ученическую тетрадь в двадцать четыре листа, не ожидая приглашения, положил на стол передо мной.

— Здесь все изложено, — ткнул он пальцем в рукопись.

— Мне это зачем?

— Через полгода кончается мой срок. Я очень прошу сохранить тетрадь до того времени. Держу постоянно ее за пазухой, чтобы не пропала из-за глупых помыслов и во время частых шмонов.

— Отчего вдруг такое доверие?

— Вы человек порядочный, так о вас отзываются зеки, имеете высшее техническое образование, поймете все то, о чем пишу, и не сочтете меня при этом психом.

— Можно почитать?

— Безусловно. Зовут меня «Знахарь», в смысле Алексей.

Об этом человеке мне доводилось слышать от мастера как о лентяе, которого бригадир нередко заставлял заниматься делом вместо ненужных рассуждений о всякой всячине. Увиливающих от работы зеков всегда предостаточно. Инженер не вникает в вопросы перевоспитания осужденных.

— Алексей, не могу сказать что-либо определенного, посмотрю ваши записи, возможно, появятся вопросы. Тогда решим вместе, стоит ли оставлять тетрадь и сохранять ее до освобождения или она этого не заслуживает.

— Вопросы появятся и не один, — сказал уверенно посетитель.

Уже вечером, после ужина, без особого интереса я открыл пропахшую потом тетрадь, исписанную карандашом с первого до последнего листочка. Первая страница начиналась странным заголовком: «Вакуум Бесконечности — всему голова». Вот что удалось прочитать за выходные и последующие дни в сочинениях Алексея, зека колонии строгого режима.

Пространство и время определяют бесконечность по всем направлениям. Понятия абстрактные, но с ними связано возникновение Материальной Вселенной, W, ее прошлое, настоящее, они дают возможность понять сущность материального мира. Постоянная величина Вакуума Бесконечности, Q, является силовой составляющей, скрепляющим компонентом материальных тел.

W — заполненный элементарными частицами и телами объем в бесконечном пространстве, с диаметром в несколько триллионов световых лет.

Вакуум — разряженное состояние газа. Если достичь миллионных долей атмосферного давления в каком-либо сосуде, из его стенок начнут вытягиваться молекулы и атомы вещества. В бесконечном пространстве Q — сила, с которой бесконечность выполняет аналогичную роль в отношении свободных материальных тел, превращая их в составляющие элементы, затем в первичные неуничтожаемые и неразделимые частицы — Z, с бесконечно малыми объемом и массой. Но именно они составили начальную однородную массу — W. Со временем, под воздействием — Q, первичные частицы приобрели сферическую поверхность с разнообразными формами и размерами.

Различных конфигураций аморфные — Z, соприкасаясь сферичными наружными сторонами, создавали изолированные неодинаковые по форме замкнутые объемы, — Vac включенной частицей Qa.

Бесконечный Вакуум — сила безграничная, не имеющая вектора. Воздействуя на Z по различным направлениям, он втягивал ее в бесконечность по вектору, зависящему от конфигурации поверхности. При этом взаимодействующая сила на поверхности Z оказывалась меньше Q. Напротив, в Va на каждую Z воздействует внутренняя сила Fga с вектором к центру объема. С явным преимуществом относительно Q внутренняя сила в объеме Va удерживала окружающие Z в прочной связке, которую не способен разорвать Вакуум Бесконечности и любые силы W.

Fga по радиусу вытягивала сферическую поверхность Z. Натягиваясь как пружина, она в определенный момент резко восстанавливала первоначальное положение. Так в Va возникали колебательные движения. Когда собственные колебания соседних Z1 и Z2 резонировали, резко возрастал размах их общей амплитуды, которая передавалась по вектору Z3 в виде импульса Ja. Под его воздействием из состояния покоя выводилась очередная Z4. Так возникали импульсные связки Zc.

Если Ja совпадал по вектору с импульсом движения соседней связки, происходил толчок, способный переместить Zn со своего места в соседний Va. В этом случае возникал новый микрообъем с малым радиусом и возросшей Fa.

Переплетение и скручивание импульсных связок приводили к возникновению сгусток Сг со своими внутренними Fb и внешними Fcr силовыми полями, в которых Fb является большей по величине. Вследствие неравенства сгустки уплотнялись за счет других образований и свободных Z, увеличивали массу, превращались в первичные материальные тела неустойчивые в свободном состоянии, способные как к распаду, так и новым образованиям с силовым полем, Fсг.

В случае сближения двух и более образований происходило их взаимное притяжение, формировались более крупные первичные объемы с объединенным полем тяготения Ft. Его мощность зависила от количества Qa в каждом из образований. Последующие процессы создания первичных материальных объектов шли в бесконечном времени за счет случайных столкновений и взаимодействий первичных материальных тел, элементарных частиц веществ. Их внутренняя прочность обусловливалась внутренними силами Fb. Появление материальных объектов со временем привело к возникновению химических элементов с различными массами, структурой и свойствами. Позже появились молекулы с качественными признаками данного вещества. Следующий этап в развитии материального мира — формирование значительных по объему тел с постоянным количеством однородных и неоднородных веществ и собственными полями тяготения Ft. Взаимная сила притяжения двух тел выразилась формулой, применительно к Закону всемирного тяготения Ньютона, определяющего зависимость их масс и расстояния R между ними. В случаях, когда R=0, объекты по инерции с титанической силой ударялись друг о друга, происходили взрывного характера частичные разрушения веществ, разогрев тел до высоких температур, ядерные и термоядерные реакции. Физические контакты приводили во вращательное движение сталкивающиеся массы, придавали им магнитные качества. Постепенно в бесконечном пространстве и времени разрушенные и вновь сформировавшиеся больших и малых размеров образования породили Материальную Вселенную.

В общем конгломерате бесформенных тел эволюционный процесс развития W продолжался. Объекты с большей массой притягивали более мелкие, разрастались до Вселенских размеров. При этом каждый из них по-прежнему находится под воздействием внутренних силовых связей, оставался в единой сцепке. Расположенные по периферии W тела находились как под воздействием Ft соседей, так и Q. В тот момент, когда гравитация одного из соседних тел по каким-то причинам уменьшилась, нарушился баланс сил взаимодействия, произошло их разрушение. Под воздействием Q из общей материальной системы W в бесконечность устремился объект с наибольшими параметрами. Вслед за первым, один за другим, первоначальные границы Материальной Вселенной начали покидать другие Вселенские массы, началось ее расширение.

Ставшие свободными Вселенские образования в процессе разлета претерпевали подобного же рода дробления, сформировали нашу Галактику, другие звездные системы. Одновременно с распадом W под воздействием Q началась эмиссия поверхностей материальных тел с высвобождением Z в первоначальное состояние. Расширение W, как и процесс эмиссии, продолжаются и поныне. Не прекратятся они, пока все материальные тела Вселенной не превратятся в единый объем неделимых частиц Z. В бесконечном пространстве и времени потом все повторится вновь и вновь.

Появление высоких температур в материальных телах увеличило скорость срабатывания импульсных связок Zc, породило целенаправленное движение электронов и протонов между участками с различными температурами. Соприкасаясь с окружающими Z, элементарные частицы порождали возбужденные поля, которые увеличивались или уменьшались, /пульсировали /, в зависимости от интенсивности потоков. В сплошь заполненной Материальной Вселенной неделимыми Z, образующими среду передачи, пульсы вызывали волнообразные колебательные движения с различной длиной волны. Прерывистое перемещение импульсных связок от одной к другой ударами первоначальных частиц материи передавались, и по сей день передаются кванты и электромагнитные волны различной длинны.

Имеющиеся в Материальной Вселенной абсолютно черные дыры — материальные тела, не способные воспринимать пришедшие к ним световые лучи. Они не что иное, как холодные материальные образования без вращательного движения, захватившие без остатка окружающие Z. Потому электромагнитные волны до них попросту не доходят, нет среды передачи. При этом их магнитные поля, имея одинаковую полярность с соседними космическими объектами, являются препятствием для сближения. Единственное, что выдает их наличие — гравитационное поле.

 

ЖИЗНЬ

Жизнь возникла в водах океана на прогретом солнцем мелководье. К тому времени теплая среда представляла собой раствор различных соединений химических элементов, свободных молекул и атомов кислорода, водорода, азота, углерода. За миллионы предыдущих лет благоприятные условия способствовали появлению органических аминокислот, образованию из них высокомолекулярных белков. В процессе эволюции сложных молекул возникало множество соединений в форме цепочек, переплетений, часть которых сворачивались в замкнутые объемы Yk с высокоуглеродистыми по периферии оболочками. Внутри образований продолжались различного рода реакции как между химическими элементами, так и всякого рода органическими и неорганическими включениями, растворенными в воде. Со временем количественные преобразования в замкнутом объеме, явились побудительным моментом зарождения цитоплазмы.

Качественный скачок в развитии Yk произошел внезапно. Ударила молния в мелководье. Взрывная волна спрессовала часть цитоплазмы в виде ядра со свойствами в высокой степени ускоряющего катализатора, уплотнила оболочку объема. Возникла клетка. Вследствие израсходования подавляющей части цитоплазмы на преобразования в оболочке возник высокий вакуум. Клетка мгновенно втянула ближайшее более слабое белковое образование Yk1. Произошло восстановление недостающих белковых тел и других веществ. После энергичного насыщения клетка не менее активно вытолкнула оставшуюся часть Yk1 за оболочку, да так, что внутри объема вновь образовался вакуум. Так в клетке возник механизм непрерывно пульсирующего обмена веществ с окружающей средой, самовосстанавли-вающаяся система.

Следующим этапом в эволюции живого вещества стало появление клеток, несущих положительные и отрицательные заряды. Их породило взаимодействие магнитного поля земли с энергично пульсирующими химическими элементами в процессе обмена веществ. Клетки с разными зарядами притягивались друг к другу, в плоскости соприкосновения формировался общий объем излишней цитоплазмы. В одном из объемов происходило растягивание стенок оболочки. Постепенно новое образование обособилось, в нем сформировалось ядро-катализатор, возникла первозданная клетка, порожденная двумя себе подобными, но с разными электрическими зарядными системами, способная к воспроизводству высокомолекулярного органического вещества аналогичным образом. Это явление стало началом существования жизни. Все остальное — количественные накопления и качественные преобразования в многообразии жизненных процессов. С более прочной оболочкой клетки стали основой жизни растительных организмов, с эластичной — животного мира. Особенности каждого из них заложены в содержании цитоплазмы.

Что есть жизнь? Это непрерывный процесс поглощения одних белковых структур другими, с незначительной приправой неорганических веществ, с целью поддержания в организме химических реакций, случайно возникших одним пасмурным днем в прогретой воде океана. Человеку дана интеллектуальная способность, не подверженная химическим реакциям. Однако сама она — результат работы мозга, который, в свою очередь, есть не что иное, как порождение тех же химических реакций.

 

О ДУШЕ

Головной мозг — биоэлектромагнитный генератор, спинной — приемо-передающая антенна. Место единения их работы — мозговые желудочки, наполненные спинномозговой жидкостью.

Электромагнитная волна мысли зарождается в стволе головного мозга, передается в мозговой желудочек, где усиливается биорезонаторами. Если мысль непосредственно связана с ощущениями или восприятиями, их ЭМВ направляются в мозжечок, участвуют в процессах регулирования двигательными и иными актами организма. Связанные со слабыми внешними и внутренними раздражителями электромагнитные волны с невысокой амплитудой не задерживаются в ячейках памяти мозга. Вызванные сильными эмоциональными переживаниями мысли неизменно сопровождаются ЭМВ с высокой амплитудой. В этом случае размах колебаний остается неизменно стабильным на период осмысления события, явления, происшествия. Электрические заряды первичной электромагнитной волны поступают в мозговые желудочки, усиливаются. Не имея непосредственно выхода к объектам разрядки, они задерживаются в мозговой жидкости, оседают в ячейках памяти /биоконденсаторы/. Каждая ячейка принимает и накапливает энергию волны, соответствующую тому или иному раздражителю. Подходящие к конкретным случаям периодически возникающие мысли, имеющие собственные электромагнитные потенциалы, усиливают ослабленные временем силовые поля ячеек памяти, вновь вызывают всплеск амплитуды чувственных струн эмоций.

Система биоконденсаторов в мозговых желудочках определяет суть понятия «душа», там она «обитает». Переживания, радостные ожидания, чувство гордости, печаль воспоминаний, то что хотелось бы забыть да не получается, наполняют ее содержание. Это и есть — мир души. Он отражает память образов, звуков, чувств, привычек, о событиях, заученных наизусть текстов или слов. Биоконденсаторы аналогичным образом выполняют свои функции и во время сна. Воспроизводят они резонирующие ЭМВ, соответствующие тому или иному виду памяти.

Когда человек умирает, биоконденсаторы какое-то время удерживают накопленный потенциал. Душа покидает тело, когда они окончательно саморазрядятся. Не исключено, начало и конец разрядки девять и сорок дней. Душевные заряды в биоконденсаторах могли бы многое поведать, если мы научимся расшифровывать их биоэлектромагнитные составляющие.

С зеком Алексеем довелось встретиться лишь спустя неделю. Дела служебные отвлекли внимание, хотя непременно хотелось поговорить с автором необычного повествования.

— Какая цель преследовалась перед написанием довольно сложной работы? — спросил я после того, как в кабинете мы остались вдвоем.

— Мне было интересно поразмыслить над вопросами, которые наши ученые-физики не решают в своих трудах.

— Что именно?

— Роль вакуума в развитии материального мира, в том числе биологических видов, где мозг — биоэлектрический генератор и биоконденсаторы, формирующий память и душу человека.

— Можно ли экспериментально подтвердить результаты ваших выводов?

— Нет! Во всяком случае, на современном этапе развития науки. Засорена она такими терминами, как «особые свойства, особого рода реакции, специфические функции» и другие подобного рода «глубокомысленные» понимания, не раскрывающие суть явлений. Представление о «вакууме» связывается лишь с атмосферным давлением.

— Как бы вы сформулировали это понятие?

— Вакуум — силовая составляющая Бесконечности и создания Материальной Вселенной.

— Больно уж упрощенная формулировка столь сложного понятия.

— В природе нет ничего заумного, вся сложность в простоте. Есть такая мудрость. Я с нею в полной мере согласен, она лежала в основе написания всей работы.

— Какое у вас образование?

— Почти три курса политехнического института.

— Кому потребуются ваши выводы?

— Гением был человек, который впервые увидел колесо в отрезанном плоском куске бревна и размышлял, для чего это чудо можно применить, если катится по косогору и не падает. Электричество и магнит сначала использовались в фокусах и трюках. Не исключено, в будущем силовая составляющая Вакуума станет неисчерпаемым источником энергии во многих сферах жизни человека.

— Как же вы оказались зеком, имея неплохую голову?

— То, что в голове, не видно, а каково тело, все наяву. Хорошо физически развитого человека из меня не получилось. Чтобы компенсировать недостаток мышечной массы в момент решения проблемы с крепкого телосложения парнем пришлось взять в руку металлический прут.

— Ретировался бы. Из двух повздоривших умнее тот, который первым замолчит. Если собственных возможностей явно не хватит для достижения цели, смирись, выше собственной головы не прыгнешь.

— Был с девушкой, ее защищал. Оказалось, зря!

— Как бы вы назвали свой труд?

— Теория Вероятного факта.

— Однако! Послали бы в журнал «Техника молодежи», там нередко печатаются материалы подобного содержания.

— Будь СССР, я рискнул бы. Сейчас для этого нужны большие деньги, а их у меня нет. Если бы я придумал какую-нибудь гадость о прошлой нашей жизни в СССР, работу опубликовали бы незамедлительно. То, о чем я написал, над содержанием надо поразмыслить, так это или нет, нужно или ненужно. А думать, как известно, труд тяжкий, не каждому по плечу, издательству тоже.

— Вы хорошо отзываетесь о Советском Союзе. Сталин долгое время был у руля страны. Сейчас одни считают его гением, другие извергом. Как бы вы его оценили?

— Равнодействующая вектора значимости Сталина в жизни государства я оцениваю в нуль.

— Поясни.

— Если векторы грандиозных совершений и побед в период деятельности «вождя всех народов» направить в одну сторону, а чудовищных злодеяний в другую, равнодействующая и станет этим самым нулем.

— Для чего же вы все-таки написали свою Теорию Вероятного факта?

— В радость себе. Сейчас материал, безусловно, сырой. Буду совершенствовать, пока смогу ответить на все вопросы. Знаете, интересно задумываться о том, о чем никто всерьез не думал. Если же сформировалась какая-никакая, но «теория», это больше чем…

Разговор наш был прерван появлением в кабинете людей, в присутствии которых «Знахарь» не пожелал продолжить дальнейшее обсуждение темы.

Еще раз встретиться с Алексеем не удалось, когда я возвратился из очередного отпуска, его в колонии не оказалось. Не удержался парень, еще раз уравнял свои физические возможности с помощью молотка в стычке с одним из «амбалов».