Елизавета расстаралась. Такого изобилия на столе Сергей не видел даже в мирное время, а уж в военное представить не мог подобного: трех сортов вино, бутылка коньяка, икра черная, крабы консервированные, свежие фрукты. В праздничном настроении пребывал Егор. На нем красовались немецкий пиджак серого цвета с накладными карманами, отглаженные брюки, голубая рубашка без галстука. Он рассыпался в любезностях перед гостями. Подобострастно глядела на гостей Лизка.

После бурно проведенного времени в «келье» у Сергея Ирина расслабилась телом и душой. Она спокойно и деловито осмотрела комнаты хозяйки, не останавливая взгляда на дешевых украшениях. На столе ее больше всего заинтересовали розоватые крабы, выложенные на белую фарфоровую тарелку.

— В жизни не видела такого чуда, — по-детски всплеснула она руками.

Лизка тут же пообещала подарить пару банок для нее и для Сергея Николаевича.

— Спасибо, дорогая. Такой деликатес только королевским особам подают, да и то по праздникам великим. Оставь их до следующей встречи, — отказалась Ирина.

Хозяйка была на седьмом небе от удовольствия видеть, что гостье понравилось угощение, а еще больше от того, что часть крабов все-таки останется дома. Егор говорил, будто они в скором времени могут понадобиться, правда, не сказал для чего.

Первый тост за успешную работу «Гидры» в новом качестве провозгласила Ирина.

Тост единодушно поддержали все присутствующие. Егор на правах хозяина наливал женщинам в фужеры вино, Сергею и себе — коньяк. Женщины не сдерживали себя. Вскоре, раскрасневшись, разомлев, они на равных с мужчинами обсуждали результаты военных действий, говорили о делах житейских. Ирина тараторила о чем угодно, но о себе не проронила ни единого слова. Ее обманчиво вальяжные манеры передавались простодушной Елизавете. Та выкладывала все, что знала о своем сожителе, расписывала его достоинства и преданность делу «Гидры». Не забывала сказать и о себе, своих заслугах перед организацией.

Сатана, напротив, в этот раз пил меньше обычного, но не скупился подливать Сергею. Говорил мало, больше слушал свою говорливую подругу, гостей, поощрительно улыбался, нарочито пьяным глазом водил по лицам собутыльников.

Елизавета предложила спеть. Сошлись на украинской:

Егор отказался поддержать песню, мол, слов не знаю.

Ира пела грудным голосом, Елизавета тоже правильно вела мелодию, переходя в конце каждого куплета на более высокую ноту. Сергей поддержал женщин. Ему впервые пришлось пробовать свой голос в тесной компании. «Вроде бы неплохо получается», — подумалось.

Над Лизкиной кроватью висела семиструнная гитара с красным бантом: Сергею не приходилось видеть, чтобы ее кто-то снимал. Висит себе и висит незаметно. Неожиданно Егор встал, снял инструмент, со знанием дела проверил настрой струн, подтянул первую, голосом подстроился под гитарный тон:

повел он печальную мелодию приятным с хрипотцой баритоном, —

Тревожная мелодия и слова волновали, настораживали:

Казалось, Егор действительно прослезится, но неожиданно он оборвал песню. Повесил гитару на гвоздь, вышел в другую комнату, вслед за ним направилась Елизавета.

— Сатана сам не свой, обычно ведет себя по-иному. Что-то не так, надо быть повнимательнее, — шепнул Сергей Ирине.

Вскоре Егор возвратился без признаков расстройства. Уселся на свое место, предложил выпить за удачу в делах. Не дожидаясь одобрения компании, осушил свою рюмку, не глядя на гостей и Лизкины разносолы, шумно дышал носом, раздувая от возбуждения ноздри.

Забеспокоилась Ирина. Она поближе придвинула свой стул к Сергею, молча разглядывала орнамент на фарфоровой сахарнице.

Чтобы сгладить возникшую неловкость, Елизавета принялась рассказывать последние новости о своих, а теперь и Егоровых торговых делах. Посетовала: в последнее время товары не поступают, приходится расходовать не ахти какие резервы, перепродавать всякую мелочь, купленную у деревенских жителей.

— Егор обещает, будто в скором времени товар должен появиться, но что-то дело пока не движется. Если так будет продолжаться еще какое-то время, торговля вообще замрет.

Ирина посмотрела на Сергея.

— Егор прав, — сказал он, — в ближайшее время намечается акция, связанная с приобретением товара.

— Ты меня не так понял, — сказала Ирина, — я посмотрела на тебя по другому поводу.

— Да! Ты, пожалуй, права. Пора по домам. Хорошие гости не дожидаются, когда хозяева начнут убирать посуду.

Не глядя гостям в глаза, Егор буркнул у порога «до встречи» и возвратился в комнату. Елизавета проводила до калитки, виновато улыбнулась бледными в лунном свете губами, как бы спохватившись, торопливо сказала «прощайте» и закрыла за собою дверь.

Юрий и двое оперативников, подобранных местными органами НКГБ из числа «дезертиров», в качестве диверсантов под руководством Скуластого полный световой день добросовестно изучали взрывное дело. Помощники Юрия уже имели опыт диверсионной работы в партизанских отрядах, всего месяц назад вышли из-за линии фронта. Ученики усваивали материал успешно. В середине следующего дня решили, имитируя боевую обстановку, взорвать ветхий деревоземляной мост на заброшенной проселочной дороге. На этом учебный день закончился.

Юрий на правах старшего группы пригласил Скуластого поужинать. Нина Дмитриевна быстро приготовила ужин, но вместе с Г алиной отказалась в нем участвовать — у мужчин дела мужские.

Скуластый оказался эстонцем. Говорил по-русски чисто, но с заметным акцентом прибалта.

В подобном тандеме не принято много говорить о себе, семье. Каждая из сторон стремится выведать побольше сведений о собеседнике и не проговориться. Поэтому разговор шел о взрывах, взрывателях, взрывной волне, взрывных устройствах. Юрий с нескрываемым интересом слушал, Скуластый с не меньшим желанием делился своими знаниями, которых, судя по всему, у него накопилось в достатке. Дальше этих тем диалог не шел, хотя собеседники не отказали себе в удовольствии принять перед ужином по полстакана спирта.

Когда тема иссякла окончательно, решено было выйти во двор покурить. Скуластый использовал для этого любую свободную минуту. Вот и теперь вместе с чистым весенним воздухом он с жадностью вдыхал папиросный дым. Юрий смотрел на тусклое небо, Млечный Путь, едва видимый в лунном свете, заливающем округу.

— Ты несешь ответственность за безопасность Ирины? — спросил Юрий, вспомнив, что разговор об этом велся как бы невзначай.

— Жизнью придется расплатиться, если… — Скуластый подыскивал подходящее русское слово.

— Что «если», — спросил Юрий. — «Если» могут быть всякие, не за каждое, наверное, придется расплачиваться животом своим.

— Усатый предупредил: если с Ириной случится несчастье, меня расстреляют немедленно и без объяснений.

Помолчали.

— Гляжу в холодную бездну, на мертвый лик луны, — подал голос Юрий, — тревожные чувства они вызывают. Пойдем, друг любезный, посмотрим, все ли в порядке внутри и вблизи Лизкиного дома. От подлости нет защиты.

Тревожное состояние Юрия передалось Скуластому. Не сговариваясь, «друзья» напрямую через сады и огороды то быстрым шагом, то бегом устремились к цели.

Вскоре они увидели странную картину. Идет по улице пара — мужчина и женщина. Вокруг ни встречных, ни попутчиков — тишина и покой. Но вот мужчина торопливо увлекает за ближайшее дерево спутницу, они, частично укрывшись в тени от постороннего взгляда, обнимаются. Но укрытие, похоже, им не нравится, пара быстро переходит за соседнее дерево.

Не меньшее удивление вызвала другая картина. Позади ночных путников рывками от дерева к дереву передвигается крупная мужская фигура. Через мгновенье она оказывается совсем близко. В руках преследователя блестит в лунном свете вороненая сталь немецкого автомата.

«Друзья» находились за плетнем вблизи дороги, наблюдая за развитием событий. Мужчина и женщина вышли из последнего укрытия, а дальше открылась широкая поляна между соседними подворьями. И тут Юрий узнал пару: его командир и Ирина. В этот миг Сергей схватил за руку женщину, резко свернул в тень деревьев. Но преследователь, прислонившись плечом к стволу, уже вскинул автомат. Одновременно в ночной тишине прозвучала короткая очередь маузера и резкий револьверный выстрел. Человек у дерева резко повернул автомат в сторону стрелявших, но выронил оружие и упал лицом вниз. К нему бежали Сергей с Ириной и Юрий со Скуластым. Молча перевернули лежавшего мужчину.

— Сатана! — не сговариваясь прошептали сгрудившиеся над телом люди. Тот уже не подавал признаков жизни, широко открытыми невидящими глазами глядел на недавних своих соратников.

— Откуда вы взялись? — удивленно воскликнул Сергей, глядя на «друзей», не ожидавших столь стремительно развернувшейся на их глазах драмы.

— Почувствовал неладное, — ответил Юрий, — Скуластый поддержал, оказались вовремя на нужном месте.

— Когда мы вышли за Лизкину калитку, подумал: зря не взяли охрану, уж больно идеальные условия для нападения — хорошая видимость, на улице — ни души.

— Я в комнате что-то заметила, но не придала особого значения поведению Сатаны, — запоздало спохватилась Ирина.

Она держалась за карман пиджака Сергея подергивающейся рукой, тупо смотрела в бледное лицо Егора, прислушиваясь к звучавшим в голове словам и музыке исполненной им несколько минут назад песни:

— Надо побыстрее уходить, — сказал Сергей. — Сейчас сюда прибудет патрульная группа, а вон, похоже, бежит на выстрел Лизка. Нам сейчас любые встречи нежелательны.

Четверка тут же попарно разошлась в разные стороны, маскируясь тенью деревьев.

Скуластому захотелось посмотреть, как себя поведет Елизавета, но Юрий остановил его:

— Желаешь поговорить с патрулями?

Инструктора по взрывному делу на такой контакт не потянуло. Вскоре «друзья» были на том же дворе, откуда совершили столь удачный рейд. Вышла во двор Галя.

— Что-то вы уж больно долго прохлаждаетесь. За день не наговорились! Спать пора.

— Погода хорошая. Побудь с нами, подыши чистым воздухом.

Сергей с Ириной садами быстро добрались до «кельи». Едва закрылась входная дверь, женщина, как и днем, тут же бросилась на шею парню, покрыла его лицо поцелуями. Но если днем она задыхалась от нахлынувших чувств, теперь ее душили слезы.

Ирина продолжала плакать, когда легли в постель. Сергей притянул ее к себе, холодную, стараясь согреть, унять дрожь. Она просунула руку под его шею, обняла. Стараясь успокоить, он целовал ее мокрые от слез глаза, щеки, губы. Не оставалась и она в долгу.

— Ведь нас могли убить, — всхлипывая, шептала Ирина.

— Вряд ли, — ответил Сергей. — Я заметил преследователя, но он об этом не догадывался. Мы были уже в тени за деревом. Стоило Сатане появиться на освещенной луной поляне, результат был бы тем же.

— Ты знал, что это Сатана?

— Догадывался. Вел он себя необычно весь вечер.

— А Лизка знала?

По-моему, да. После того, как они отлучались в другую комнату к концу вечеринки, Лизка боялась встретиться с нами взглядом, а когда мы уходили, сказала «прощайте» вместо обычного «до свиданья».

— Спасибо, Сережа, за все. За то, что уберег от пули, дал мне пожить еще на этом свете, что с тобою впервые почувствовала себя женщиной, а в сердце растаяло ожесточение по отношению к мужчинам. За один сегодняшний день я нацеловалась больше, чем за всю свою короткую жизнь!

— Ты во мне тоже пробудила дремлющие желания, чувства к женщине. Вспоминать буду.

— Станешь приезжать с отчетами, в Чижах будем встречаться.

— Долго это не продлится. Фронт притих на короткое время, а к тому же неизвестно, будет ли меня вызывать Усатый. Сатана к нему не ездил.

— Он считает ошибкой, что слишком надеялся на Егора, не вмешивался в его дела. Одним словом, у нас еще есть в запасе несколько свиданий.

— А потом мы уже не будем встречаться? — спросил Сергей.

— Я не знаю, кто ты, а Зверю ничего не известно обо мне. Одни иксы да игреки, как в математике.

— Ты заместитель Усатого, его доверенное лицо, я руководитель «Гидры», так сказать, в одной упряжке оказались.

— И ни то, и не другое, — опять непонятно выразилась Ирина.

— Можно расшифровать?

— Нет.

Ирина надолго задумалась. Лежала рядом, но была далеко в своих мыслях. Сергею казалось, женщина спит. Не хотел прерывать ее тихое спокойное дыхание, вновь будоражить нервы расспросами. Впечатлений от минувшего дня — по самую маковку. Хотелось молча обдумать увиденное и услышанное.

Однако неожиданно она заговорила негромко, почти шепотом, придвинувшись губами к уху.

— За каждое мое слово расплата — наша с тобой жизнь, если хотя бы одно из них станет кому-либо известно. Ты не знаешь возможностей Усатого, они большие. Я не удивлюсь, если он до мелочи перескажет потом весь наш разговор, потому шепчу. Давай оставим все так, как есть, не углубляясь в дела друг друга. Не дай бог, если он в них вмешается.

— Ты меня познакомь с настоящим Усатым, а там посмотрим, чего нам можно, а чего следует опасаться.

— Нет никакого Усатого. Вернее, он есть, но его как бы не существует.

— Послушай, у меня голова начинает раздваиваться от твоих загадок. Рано или поздно мне придется с ним встретиться.

— Не пытайся назначить ему свидание. Он тебя найдет в любую минуту, если потребуешься.

— И вот здесь сейчас может оказаться? — Да.

— Уж не ты ли это?

— Нет. Я действительно всего лишь передатчик его указаний и сборщик информации, полученной от контрольного осведомителя и «Гидры».

— Ну хотя бы спрятаться от него можно, если такая надобность возникнет?

— Нет, и не думай.

— Есть вопросы, которые можно разрешить лишь при личном контакте, — воскликнул Сергей.

— Недопустимо. Все без исключения дела только через меня. Если тебе хочется увидеть копию усатого, могу приклеить усы и переодеться. Только за то, о чем я только что сказала, меня расстреляют в течение часа, как только ему об этом станет известно. Нам надо дела делать вместе, не афишируя свои истинные отношения.

— Наговорила ты мне много, но я опять не понял толком, есть ли все-таки Усатый?

— Нет.

— Чьи указания ты мне передаешь?

— Усатого, Лучше будет, если ты перестанешь углубляться в эту тему. И еще, это очень и очень важно, важнее всего остального, не вздумай установить за мною слежку. Тут же нас с тобою и всех, кто связан с нами, перестреляют. Не пощадят даже родственников.

— Ну это ты уж слишком!

— Сережа, милый, пойми! Все так и есть на самом деле. Я совершенно ничего не придумываю.

— Он знает, что ты сейчас здесь?

— Нет. Иначе он был бы в этой комнате, а нас бы уже не было на свете.

— Выходит, мне нужно иметь постоянную охрану?

— Бесполезно! — воскликнула Ира.

— Какой же выход можно придумать?

— Все оставить так, как есть. А там видно будет.

— Как будешь докладывать о Сатане? — спросил Сергей.

— Скуластый скажет, будто Егор хотел из автомата всех нас четверых перестрелять, но Юрий опередил.

— А кто я, по-твоему?

— Сам знаешь.

— А Усатый тоже знает?

— Нет. Это я догадываюсь. Сережа, милый, давай побудем вдвоем. Завтра нам вновь предстоит стать совершенно другими.

Она положила голову на его плечо, приблизила нос к носу:

— Хочу побачиты твои дывни очи.

Наутро вновь сбор состоялся возле Лизкиного прилавка. Опухшая от слез, в черном платке, Елизавета ушла в себя. Отрешенно смотрела на окружающих. Толком объяснить, что случилось, не могла.

— Вышел вскоре после вашего ухода до ветра, — объясняла она Ирине, как случилось несчастье, — а нашла его посреди дороги убитым.

Однако, внимательно наблюдая, Ирина отметила, что Елизавета, как и накануне вечером, избегает прямого взгляда, отводит глаза. Не дожидаясь, когда подойдет приглашенный на совещание руководитель «Гидры», представительница Усатого взяла под руку убитую горем женщину и чуть ли не силой повела в сторону туалетов, потом свернула с ней к кучам мусора. Когда вокруг не оказалось людей, Ирина молча уперла ствол маленького хромированного браунинга в живот Елизаветы. Ее ласковый голос тут же приобрел жесткие нотки:

— Сука! Зачем Сатана хотел нас застрелить?

— Я… я… — начала заикаться Лизка.

— Если нет желания своими вонючими кишками испортить чистый весенний воздух, говори!

— Он мечтал вновь стать руководителем организации. Егор хотел сказать кому-то, вроде убил в наказание за вашу измену. За это его могли бы простить.

— Почему не предупредила?

— Все это он сказал уже после того, как вы с Сергеем Николаевичем ушли.

— Мы ушли вчетвером, а не вдвоем, — поправила собеседницу Ирина, — нас ожидала охрана. Она и вела за Сатаной наблюдение до тех пор, пока он не схватился за автомат.

— Бедный Егорушка, знал бы про охрану, не пошел бы на такое дело, — шмыгнула носом Лизка.

— Ты забудь вчерашний вечер. Никто к тебе в гости не приходил, ты ничего не видела и не слышала. Егор пошел прогуляться, да нарвался на патрулей. Любое слово, не так сказанное, приведет тебя сюда, к мусорным кучам или в туалетные нечистоты.

— Яволь! — вдруг ответила Елизавета.

— После вчерашнего «яволь» твой друг любезный пошел на преступление, за что рассчитался жизнью.

— Нет, нет. Это просто так. Как-то само собою получилось. Я ничего не имела в виду, — залепетала Лизка.

— Работай, как работала. Приноси пользу, да не суйся в чужие дела. Это для тебя опасно.

— Хорошо… — совсем растерялась она.

Ирина не пожелала еще раз встретиться с Иваном. «Вчера наговорилась про инстинкты, сегодня настроение другое», — сказала она Сергею. Напротив, от беседы с Романом осталось благоприятное впечатление. Он рассказал, с какими трудностями пришлось столкнуться при подборе осведомителей, раскритиковал методику вовлечения новых агентов в работу «Гидры» Зитцером и Сатаной.

— Не дело это, — говорил он, — когда осведомителями были люди, известные в деревне своим достатком, не пользующиеся у соседей авторитетом. Потому они сразу попали под подозрение при проведении проверочной операции. Односельчане на них указывали как на возможных пособников врага.

— Ну, коли знаешь, как следует подбирать кадры, значит, выполнишь эту работу лучшим образом, — поощрила Ирина оперативника своей белозубой улыбкой. Глаза представительницы Усатого выражали неподдельный интерес к теме беседы и собеседнику. Она одобрительно кивнула Роману, дотронулась до его плеча ладошкой.

— Ну, ну! — после паузы сказала она. — Продолжайте. Интересная у вас все-таки работа.

— Представьте, — рассказывал он, — как это с незнакомым человеком, нормальным гражданином своей страны, начать разговор о сотрудничестве с германской разведкой, предлагать за это оплату. Вот и смотришь, кто менее заметен и жаден до денег. При этом надо говорить много, но так, чтобы ничего определенного не сказать. Иначе кандидат в предатели, извиняюсь, в сотрудники, может отвести в милицию. Тот же, кто понимает, о чем идет речь, и продолжает разговор, дает понять, что он в принципе не возражает оказать небольшую услугу за хорошую плату, и с ним можно продолжить беседу о конфиденциальной работе осведомителя. Далеко не каждый идет на такой разговор. Германия, говорят, далеко, а СМЕРШ совсем рядом.

— Про СМЕРШ вы сказали очень хорошо, — согласилась Ирина, — на то и щука, чтобы карась не дремал.

— Запретный плод всегда привлекает. Отдельным гражданам такая работа даже нравится. Но без оплаты пока никто за нее не берется. Вот у меня…

— Не надо продолжать, — остановила она Романа, — мне не полагается знать, кто этот человек, о котором вы хотели бы сообщить. А Сергею Николаевичу вы потом расскажете.

Сергей с Ириной отошли в сторонку. Женщина продолжала улыбаться своим мыслям.

— Молодец! — дала она оценку Роману. — По-умному излагает суть дела, заслушаешься! Ты полностью доверяешь своим помощникам, они тебя не подведут?

— Которым не доверяли, их нет. В нашей работе иначе нельзя. Преданность своему делу — основа взаимоотношений в нынешней «Гидре».

— В деревне Слезное на связи с Усатым — женщина под псевдонимом Дура. Вроде бы ее так называют по-деревенски.

Поступающие от нее сообщения идут за такой подписью. Если ее так называют односельчане, значит, на самом деле дура. Прикрытие! Во всяком случае при проведении проверочной операции она под подозрение не попала. Дура дает неплохую информацию, значит, не дура.

Вечером в своей «келье» в ожидании сигнала «01», что означало «У меня все в порядке», Сергей вспоминал последние два дня и бурную ночь. И хотя Ирина не затронула душевных чувств, память сохранила ее образ, созвучный с майским солнечным утром, со свежим воздухом, запахами трав, нежным, мягким светом. И все это неразрывно связывалось в подсознании с его жилищем, укрытым от постороннего глаза и опасностей. Он оглядел «келью»: деревянная кровать, которой не меньше века, скамья вдоль стены, колченогий стол, две табуретки — ровесницы кровати, небольшое окно без форточки, короткая лавка под большой чугун с водой, средних размеров шкаф для посуды закреплен на стене. После того как Ирина прошлась по всем предметам женской рукой, жилье получило статус комнаты. Сергею сейчас «келья» показалась прекрасной. «Вот тут Ира сидела, вот тут раздевалась, здесь лежала с призывно вздрагивающими губами и раскрытыми для объятий нежными руками».

Ланцов бродил по комнате, заново вглядываясь в обстановку, воскрешая в памяти подробности их кратких интимных отношений, приятных и возбуждающих. Но вновь отметил, что возникшие воспоминания поверхностные, в душу глубоко не проникают.

Он жил в этой комнате уже несколько дней, но осмотреть жилище повнимательнее не хватало времени — в отъездах да в отлучках, задержки допоздна. А жил здесь до него Сатана! Эта мысль кольнула сердце. Сергей стал внимательно приглядываться к вещам. Задержал взгляд на нише под радиостанцию, выдвинул ее на подставку и с удивлением обнаружил: от задней стенки вниз за дощатую перегородку тянутся два тонких красных проводка. Перегородка смонтирована из оструганных, покрытых лаком узких брусков, вставленных в пазы деревянных столбиков. Бруски выходили из пазов легко, и вскоре перед Сергеем открылось углубление в стене дома, заполненное двухсотграммовыми тротиловыми подрывными шашками. Бледно-красного цвета, сложенные аккуратно, словно кирпичи, они смотрелись красиво. Проводки от радиостанции шли к нижнему слою шашек и терялись в глубине.

Поразмыслив, Сергей пришел к мысли: если взрыва не произошло, когда менялись привезенные Ириной батареи БАС-80, значит, взрывное устройство в обесточенном состоянии не срабатывает. Отключив питание радиостанции, Сергей слой за слоем снял два десятка тротиловых шашек. Остался один слой, под который уходили провода. Осторожно, одну за другой отодвинул шашки от той, которая придавливала красные нити. Резонно предположил, что провода внутри радиостанции присоединены к взрывному устройству и трогать его опасно. Осталось одно — обрезать поочередно провода. Если взорвется шашка и взрыватель, то всего одна. Обошлось! Лишь ладони вспотели.

Едва включил радиостанцию, тут же услышал переданный голосом Ирины сигнал «01», затем «02». Последний означал «Ожидай через час новый сигнал».

Сергей вновь сложил тротиловые шашки в прежнем порядке, обрезанные концы проводков заправил в середину теперь уже не опасной груды взрывчатого вещества — еще может пригодиться, пусть полежит.

Известно, в сложных и опасных условиях у человека обостряется зрительная память. Он может вспомнить детали обстановки, на которые в свое время не обратил внимания.

Сидя на расшатанной табуретке и глядя на только что смонтированную перегородку, за которой было упрятано смертоносное взрывчатое вещество, Сергей вдруг четко увидел едва заметную щель на полу у входной двери. Осторожно, будто кто-то мог услышать его шаги, на цыпочках подошел к двери, присел на корточки. Щель шла из-под толстого войлочного половика, лежавшего у дверей, и упиралась в плинтус. Под половиком обнаружилась поперечная щель и небольшое кольцо, запрятанное в углубленье. Сергей подергал за кольцо — обозначился люк, края которого маскировались под естественные щели между половыми досками. У самого порога заметно, если приглядеться внимательно, виднелись дверные петли. Итак, если крышку опустить, с порога можно угодить в люк размером два на один метр. Ловушка! Для кого ее готовил Сатана? Повторная попытка открыть люк опять ни к чему не привела.

В раздумье Сергей присел к столу. «Должна же эта чертова крышка как-то открываться!» Поглядел под ноги и заметил в вырезе ближайшей к нему ножке стола штырь с кольцом на конце. Нижняя его часть уходила в отверстие между досками. Он отодвинул табуретку, потянул за кольцо — никакого эффекта. Надавил ногой на штырь, тот опустился. Под полом громко заскрежетало, и тут же войлочный половик, взмахнув концами, исчез в образовавшемся проеме. Крышка люка там мягко стукнулась и вертикально повисла на петлях. Сергей посмотрел в провал — внизу обозначилась темная яма, напоминающая только что подготовленную могилу.

«Не мне ли готовил Сатана подарок в награду за продленную жизнь? — подумал командир оперативной группы. — Не сказал ведь о «сюрпризе». Возможно, ожидал в гости, чтобы потом нажать на штырь».

Подошло время. Сергей включил радиостанцию. После нескольких минут ожидания без позывных Ирина назвала всего одну цифру «210» и коротко, а возможно, так показалось, причмокнула губами. Поцеловала вроде бы.