ИЗ СПЕЦСООБЩЕНИЯ ОТДЕЛЕНИЯ ВЦ 62-й АРМИИ В ОО НКВД СТО «О ПЕРЛЮСТРАЦИИ КРАСНОАРМЕЙСКОЙ ПОЧТЫ»

[Не ранее 2] августа 1942 г.

Начальнику ОО НКВД Сталинградского фронта старшему майору госбезопасности тов. Селивановскому

С 15 июля по 1 августа с/г отделением военной цензуры 62-й армии просмотрено 67380 писем.

Большинство — 64392 письма бытового характера, положительных — 1333, отрицательных — 125, изъято — 93, что к общему числу писем составляет 0,1 %.

Многие письма отражают здоровое политико-моральное состояние личного состава частей армии, высокий дух патриотизма, преданность Родине и готовность вести борьбу с фашизмом до полного разгрома немецкой армии.

Из роты связи 962 с.п. Бочарников Иван Семенович родителям пишет:

«…Дорогие родители, я Ваш сын — сын трудового народа, клянусь перед Родиной быть честным, хладнокровным, храбрым бойцом, не жалеть ни капли крови и ни жизни для достижения победы над общим врагом — немецким фашизмом.

Клятву выполню на поле боя доверенной мне техникой, выполню приказ— истребить до единого немецких бандитов, вторгшихся на нашу цветущую Родину. Отец, мать, сестра! Работайте не жалея своей силы и энергии, развивайте соцсоревнование, вместе разом разобьем врага в 1942 г.».

Из отдельного батальона связи Боголюбов пишет:

«…Еще больше сердце наполняется лютой ненавистью к врагу, к этим потерявшим облик людей, пьяной ватагой рвущейся к Дону, рвущейся к великому гор. Сталинграду.

Донецкие степи, видевшие легендарные походы Ворошилова, чувствовавшие мудрое руководство Великого Сталина обороной Царицына, похоронят и развеют степным ветром гниющие трупы фрицев.

Нам выпала великая честь воевать там, где воевали Сталин, Ворошилов. Мы уверены, что враг потерпит здесь такое же жестокое поражение, как и под Москвой. Все бойцы решили умереть смертью храбрых, но не пропустить врага».

Олейнин Т.Н. своей сестре пишет: «…В 1942 г. фашизму будет конец.

Относительно фашистов, дорогая сестрица, будь уверена, моя рука не дрогнет и пуля не минует ни одного фашиста, с которым придется еще встретиться. Они должны от меня получить двойную расплату, за отца, за мать, за Украину, украинский народ. За все посчитаюсь, не буду щадить сил ни самой жизни для достижения полной победы над врагом».

Виденев И.П. пишет: «…За последние дни гитлеровские бандиты очертя голову, как осатанелые лезут к берегам Дона, но получили должную встречу.

Десятки тысяч расстрелянных извергов сыскали себе кончину, размозжив себе тупоумные лбы о побережье Дона. Сотни танков, автомашин, самолетов, «хваленой» немецкой техники уничтожено на подступах к Дону».

Из третьей роты, 1 батальона, 186 СП Лелеко домой пишет:

«…Если убьют, то пусть мои сыновья в десять раз отплатят этому проклятому врагу. Сыновьям советую за кровь отца, в десять раз больше отомстить, чем я уже отомстил. Еще в мире не было такого заклятого врага и ни одна страна не вела такой войны, как ведет сейчас наша. Я был в окружении, видел, как он расправляется с мирными жителями, все грабит, убивает жен и детей…».

Витков

ЦА ФСБ РФ, ф. 40, on. 22, д. 101, л. 63–64 (копия)

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА ОО НКВД СТФ В УОО НКВД СССР «О РЕАГИРОВАНИЯХ ЛИЧНОГО СОСТАВА ЧАСТЕЙ СТАЛИНГРАДСКОГО ФРОНТА НА ПРИКАЗ № 227»

8 августа 1942 г.

Зам. народного комиссара внутренних дел Союза ССР комиссару государственной безопасности 3-го ранга

тов. Абакумову

Приказ Народного Комиссара Обороны тов. Сталина № 227 командно-начальствующим составом и бойцами частей фронта был встречен одобрительно и с большим воодушевлением.

Комначсостав и бойцы восприняли содержание приказа, как своевременное, справедливое и необходимое мероприятие, могущее остановить продвижение врага.

Повсеместное, многочисленное высказывание бойцов и командиров в отношении издания приказа и его требованиям, выражено следующими заявлениями.

Командир пулеметного эскадрона 20 ГвКП, 5 ГвКД ст. лейтенант Компаниец на митинге, посвященном изданию приказа, сказал: «…Приказ тов. Сталина справедливый и своевременный. Я сам теперь буду, невзирая на лица, призывать трусов и паникеров к порядку. Погибнет родина, погибнем и мы. Если в бою мы погибнем, то враг от нашего сопротивления будет нести большие потери. Только упорным сопротивлением можно отстоять родину и родина останется наша…».

Военврач ПАП 15 ГвСД Хандомиров, в беседе с командным составом, высказал: «…Приказ очень хороший и если бы он вышел раньше, то наверное бы не было таких безобразий, которые пришлось нам пережить…».

Ст. пом. нач. шифроотдела 1-й танковой армии ст. лейтенант Баранов заявил: «…Если бы этот приказ был издан тов. Сталиным полтора-два месяца назад, мы бы никогда не отошли от р. Оскол, а возможно бы заняли Харьков.

Особенно это касается 28 и б армий, которые, по сути дела, оставили территорию и отошли без всякого сопротивления…».

Мл. командир 26 ГАП Слепченко, в беседе с бойцами о приказе, высказал следующее мнение: «…Если бы этот приказ был издан 20 дней тому назад, то такого беспорядочного отхода не было бы. Наши части вполне сдержали бы противника на старых рубежах…».

Красноармеец 1034 СП Найман заявил: «…Если бы этот приказ был издан в начале июня, наша дивизия не оказалась бы в Сталинградской области, а крепко дралась бы за Украину…».

Наряду с положительными высказываниями отмечен ряд фактов и отрицательных проявлений, исходящих, главным образом, от враждебного и малоустойчивого элемента.

Например, начальник ОВС 226 СД интендант 3 ранга Филиппенко, после прочтения приказа, подошел к географической карте и, рассматривая ее, сказал: «…Всегда после приказов все вдвое скорее делается. Так будет и теперь. После этого приказа Красная Армия удирает от Ростова до Сальска вдвое быстрее…».

Пом. командира батареи 20 ГвКП, 5 ГВКД лейтенант Боровкин, в беседе с командным составом батареи, сказал: «… Сейчас этот приказ малодействительный, потому что поздно издан. Многие наши части уже разбиты, так что драться нечем и некому…».

Пом. нач. штаба б ГвКД Глагаев, в беседе с группой командиров, заявил: «…Если бы этот приказ был раньше, то мы были бы давно разбиты…».

Факты высказанного Глагасвым документируются, проинформировано командование дивизии.

Командир отделения роты ПТР, 76 СД Галето, после прочтения приказа, среди красноармейцев говорил: «…Вот приказ о дисциплине издали, а не выпустили приказ, чтобы хлеба больше давали. Все равно люди, попавшие в штрафные роты, убегут на сторону противника, т. к отступать им будет нельзя…».

Данный факт особдивом документируется, после чего Галето будет арестован и предан суду ВТ.

Красноармеец 28 ГАП Щербук, прослушав содержание прочтенного бойцам приказа, заявил: «…Такие приказы уже были, но они ничего не помогли. У немцев очень сильная авиации, они нас все равно задушат. Наше правительство допустило ошибку. Надо было бить немцев тогда, когда они напали на Польшу…».

Красноармеец 80 АП, 76 СД Колотило в кругу красноармейцев говорил: «…Не верю этому приказу. Все равно как прошлый год бежали от немцев, так и сейчас будем бежать за Волгу и до Урала…».

Факт документируется, после чего Колотило будет арестован.

Красноармеец 23 ГвКП, б ГвКД Филюков, в беседе с красноармейцами Егоровым, Джамуджаловым и другими, сказал: «…Приказ остается приказом, но когда немецкая авиация начнет бомбить, тогда придется обратно бежать. Мы эти приказы знаем…».

Филюков особдивом арестован, ведется следствие.

Об изложенном проинформированы Военный совет и политуправление фронта.

Косолапов

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 4, д. 912, л. 160–162 (подлинник)

СООБЩЕНИЕ ОО НКВД СТФ В УОО НКВД СССР «О ХОДЕ РЕАЛИЗАЦИИ ПРИКАЗА № 227 И РЕАГИРОВАНИИ НА НЕГО ЛИЧНОГО СОСТАВА 4-Й ТАНКОВОЙ АРМИИ»

8 августа 1942 г.

Заместителю нар. комиссара внутренних дел Союза ССР комиссару государственной безопасности 3-го ранга

тов. Абакумову

Наряду с положительным реагированием на приказ товарища Сталина № 227 отмечены факты отрицательных, а подчас и антисоветских высказываний отдельных бойцов и командиров, так:

Красноармеец парковой роты 2 батальона, 22 МСБр Катасонов заявил:

«Приказов пишут много, но если не хватает сил, пиши хоть еще несколько приказов, все равно ничего не поможет».

Красноармеец мотострелкового батальона 133 ТБр Шелопаев по поводу приказа сказал:

«Это все равно ерунда, и раньше были приказы подобные этому, а все же города и теперь оставляем. Этот приказ уже не поможет, все равно будем удирать дальше на восток, не останавливаясь на Волге».

Красноармеец комендантского взвода 121 ТБр Андреев заявил следующее:

Для нашего народа какой хочешь приказ пиши, все равно выполнять, как и предыдущие приказы не будут. Ведь в других приказах Наркома тоже говорилось, что с трусами и паникерами надо вести беспощадную борьбу, вплоть до расстрела на месте, но никаких мер не принимали. Вот то же самое будет и с этим приказом. Скоро его забудут».

Зам. командира танкового батальона той же бригады Коротаев о приказе Наркома заявил:

«В свете этого приказа могут пострадать невинно некоторые командиры, так как отдельные группы пехоты настроены панически и их теперь трудно удержать. Вот из-за таких могут пострадать хорошие командиры».

Красноармеец штабной батареи 18 СД Кизшин среди бойцов, нецензурно выражаясь, говорил следующее:

«Скорей бы в бой, чтобы там ранили и уехать в госпиталь месяца на три, а там кончится война. В приказе говорится, что ни шагу назад, а сами бегут первые».

Аналогичных высказываний в частях и соединениях 4-й танковой армии отмечено до 20. По всем отрицательным реагированиям Особые отделы НКВД соединений проинформировали командование.

Несмотря на то, что с личным составом частей и соединений армии проработан приказ тов. Сталина, все же отмечены факты трусости, членовредительства и умышленного уклонения от боя со стороны отдельных бойцов и командиров.

В порядке выполнения приказа НКО № 227 Особыми отделами НКВД принимаются решительные меры к трусам и паникерам, подрывающим стойкость частей, бросающим оружие и бегущим с поля боя.

Всего за указанный период времени расстреляно 24 человека. Так, например, командиры отделений 414 СП, 18 СД Старков и Добрынин, во время боя струсили, бросили свои отделения и бежали с поля боя, оба были задержаны заград. отрядом и постановлением Особдива расстреляны перед строем.

Красноармеец того же полка и дивизии Огородников произвел саморанение левой руки, в совершенном преступлении изобличен, за что предан суду военного трибунала.

Имели место факты, когда из-за трусости и панического настроения отдельных командиров, срывались боевые операции, например: в ночь с 31 июля на 1 августа с.г. 176 ТБр самовольно ушла с занимаемого рубежа на восток и этим дала возможность противнику занять выгодные высоты.

Произведенным расследованием установлено, что виновным оказался начальник штаба бригады, майор Максимов, который Особым отделом НКВД арестован и предается суду.

Командир б батареи 61 б ап, 184 СД, лейтенант Радбиль не выполнил приказание командования дивизии о поддержке наступающей пехоты и танков. 30 июля с.г. во время обстрела батареи противником проявил трусость и заявил: «Кто хочет, тот пусть и выводит батарею из-под огня, а я пойду пешком».

На основании приказа № 227 сформировано три армейских заградотряда, каждый по 200 человек. Указанные отряды полностью вооружены винтовками, автоматами и ручными пулеметами.

Начальниками отрядов назначены оперативные работники особых отделов.

Указанными заградотрядами и заградбатальонами на 7.8.42 г. по частям и соединениям на участках армии задержано 363 человека, из которых: 93 чел. вышли из окружения, 146– отстали от своих частей, 52– потеряли свои части, 12 — пришли из плена, 54 — бежали с поля боя, 2 — с сомнительными ранениями.

В результате тщательной проверки: 187 человек направлены в свои подразделения, 43 — в отдел укомплектования, 73 — в спецлагеря НКВД, 27 — в штрафные роты, 2 — на медицинскую комиссию, 6 чел. — арестовано и, как указано выше, 24 чел. расстреляно перед строем.

По изложенному проинформирован Военный совет фронта.

Селивановский

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 4, д. 222, л. 45–46 (подлинник)

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА ОО НКВД СТФ В УОО НКВД СССР «О РЕАГИРОВАНИЯХ ЛИЧНОГО СОСТАВА ЧАСТЕЙ И СОЕДИНЕНИЙ НА ПРИКАЗ СТАВКИ № 227»

14/15 августа 1942 г.

Зам. нар. комиссара внутренних дел Союза ССР комиссару государственной безопасности 3-го ранга

тов. Абакумову

Поступившие за последнее время документы из особых отделов 21, 57, 63 и бывшей 1-й танковой армии о реагировании личного состава на приказ НКО № 227, свидетельствуют о том, что приказ бойцами и командирами частей принят с большим воодушевлением, как жизненно необходимое мероприятие для того, чтобы остановить и разгромить врага. Приказ поднял боевой дух личного состава частей, укрепил веру в победу над фашизмом и в корне пресек почву для трусов и паникеров.

Подавляющее большинство бойцов и командиров одобряют мероприятия, предусмотренные приказом № 227.

Работник оперотдела штаба 57 армии, военинженер 2-го ранга Горский после объявления приказа заявил: «…Приказ тов. Сталина издан своевременно и, безусловно, подымет дисциплину в Красной Армии на должную высоту, что даст возможность быстрее изгнать фашистских оккупантов с нашей земли. Отступать больше некуда. Волга — это последний рубеж, здесь нужно умереть или бить врага и идти на запад, другого выхода нет…».

Красноармеец роты охраны штаба 57 армии Волков, после объявления приказа, в кругу бойцов роты высказался: «… Этот приказ должен положить конец тем неустойчивым людям, которые еще не понимают нашего правого дела и панически бегут с поля боя, чтобы защитить свою шкуру, позорят своих товарищей и всю Красную Армию…».

«Красноармеец-автоматчик 809 СП (21 армия) Падалкин заявил: «…Я ни при каких обстоятельствах не отступал и в будущем не отступлю назад. Врага буду расстреливать беспощадно, пока в силах буду держать автомат…». На следующий день, участвуя в боях, Падалкин свое заверение сдержал, в борьбе с тремя фашистами вышел победителем.

Старший лейтенант этого же полка Кудрешов сказал: «… Приказ исключительно правильный. Отступать довольно. Будем упорно оборонять каждый метр нашей родины…».

Мл. лейтенант 1051 СП 30 °CД (21 армия) Хуторянский, после прочтения приказа, заявил: «…Приказ тов. Сталина кладет конец нашему позорному бегству, заставит многих командиров тщательно готовиться, проводить и руководить боевыми операциями, придерживаясь указания «ни шагу назад»…».

Высказывая положительные реагирования на приказ Ставки Верховного Командования № 227, значительное число бойцов и командиров, особенно из личного состава частей, участвовавших в боях на бывшем Юго-Западном фронте, выражают сожаление о том, что данный приказ не был издан раньше, в период начала весенних боевых операций, когда наши войска находились на старых рубежах.

По этому вопросу пом. нач. химотдела 21 армии майор Юдкин высказался: «…Приказ Наркома хороший и нужный в данной обстановке. Но его надо было бы издать раньше, тогда бы мы не отошли с зимних рубежей…».

Интендант 1-го ранга Матвейчук заявил: «…Приказ тов. Сталина правильно отражает действительность и несомненно улучшит положение в борьбе с немецкими оккупантами. Еще лучше было бы, если бы этот приказ был издан несколько месяцев тому назад…».

Лейтенант Ткаченко (46 АП 21 армия) в присутствии командиров штаба полка сказал: «…Приказ тов. Сталина вышел вовремя, но если бы он вышел еще в июне м-це, такого положения сейчас бы не было…».

После объявления приказа личному составу 293 СД, красноармеец Никитенко в разговоре с бойцами высказался:

«…Приказ Наркома крепко бьет по трусам и паникерам. Тов. Сталин прямо указывает о тех мерах, которые будут приняты к трусам и паникерам, не только к рядовому составу, но и к среднему, старшему и даже высшему комсоставу. Этот приказ надо было издать еще раньше…».

После объявления приказа НКО отдельные бойцы и командиры частей, ранее входивших в состав Юго-Западного фронта, высказывают недовольство тем, что за неорганизованный отход и потерю отдельных армий ЮЗФ никто не понес ответственности.

Характерным по данному вопросу является высказывание техника-интенданта 1-го ранга Хоха (57 армия), который сказал: «…Понесет ли кто возмездие и наказание за поражение б и 57 армий и вообще армий ЮЗФ, или все это так и останется безнаказанным? Ведь заранее всем было известно, что б армия идет в мешок…».

Среди личного состава, который положительно реагирует на приказ НКО, имеется и такая категория лиц, которая, вместе с положительными высказываниями, выражает сомнение в том, что приказ воздействует на успех нашей армии, считает, что он издан поздно, что в связи с приказом увеличатся случаи измены родине, дезертирства и сдачи в плен врагу.

Работники оперотдела штаба 57 армии капитаны Габа и Силъченко высказались: «…Приказ очень ценный и нужный, но вышел он поздно и вряд ли он сейчас возьмет ту силу, которую он мог бы иметь, если бы вышел в мае месяце…».

Пом. командира батальона связи 124 СД 21 армии ст. лейтенант Гринъ заявил: «…В этом приказе мне не нравится пункт, что наши силы стали меньше немецких. В связи с этим некоторые красноармейцы отступать не будут, а будут поднимать руки вверх, сдаваться в плен…».

Мл. лейтенант 1-го батальона 36 ТБр Романов среди командиров заявил: «…Такой приказ надо было издать раньше, когда мы были в районе Купянска, тогда у нас было достаточно сил, чтобы выполнить этот приказ, не допускать отступления за Дон…».

Воентехник 1-го ранга 1034 СП 21 армии Викулин заявил: «…Я чувствую, что вся тяжесть этого приказа обрушится на рядовой, младший и средний комсостав, который непосредственно находится в боях, а старшее и высшее командование как было в стороне, так и останется…».

Командир 812 СП 304 СД 21 армии подполковник Сорокин сказал: «…Много издается приказов для частей, а для высшего начсостава не издают приказы, чтобы он не бросал своих частей…».

Военврач 2-го ранга 406 СП 124 СД (21 армия) Беспалъко в беседе среди медработников сказал: «…Вышел приказ Наркома — «ни шагу назад», а кто будет отступать без приказа или бросать поле боя, тот будет расстрелян. Под этот шумок будут стрелять свои своих. При отступлении заградотряд будет задерживать отступающих, а последние, отходя с оружием, будут стрелять по заградотрядам. Будут стараться как бы больше расстрелять, а немцы в это время будут захватывать территорию. Заградотряды не помогут, это не то. что у немцев — хватает пулеметов на передовой линии и в заградотрядах. У нас же если поставить пулемет в заградотряде, то его не будет на передовой линии…».

Из данных материалов видно, что некоторые военнослужащие неправильно истолковывают приказ № 227, что является следствием формального подхода к пропаганде приказа со стороны отдельных командиров и политработников.

Комиссар штаба 36 ТБр батальонный комиссар Аксевич, по поручению политотдела бригады, должен был ознакомить с приказом комсостав штаба бригады. Аксевич это мероприятие перепоручил опердежурному — капитану Самойлову, который ознакомил комсостав штаба в отдельности каждого под расписку.

Командир 2-го батальона 36 ТБр майор Гордеев, получив приказ, не объявил его личному составу, уехал из батальона по личному вопросу, приказ был объявлен личному составу с опозданием.

Наряду с положительными реагированиями личного состава, среди малоустойчивого и враждебно настроенного элемента имеются факты явно контрреволюционного, пораженческого проявления.

Мероприятия, предусмотренные в приказе, расцениваются как признак слабости нашей армии, в силу чего Ставка Верховного Командования начала прибегать к крайностям.

Создание заградотрядов и применение репрессий к трусам и паникерам, бегущим с поля боя, вражеский элемент пытается использовать в целях склонения неустойчивых людей к переходу на сторону врага и сдаче в плен немцам.

Приводим наиболее характерные факты.

Начальник отдельной дегазационной роты военврач 3 ранга Ольшанецкий в беседе высказал: «…Приказ Ставки — последний крик отчаяния, когда мы уже не в силах устоять против немцев. Все равно из этого мероприятия ничего не получится…»

По делу Ольшанецкого особдивом проводится документация фактов его вражеской деятельности, после чего он будет арестован.

Командир 8 роты 662 СП 21 армии Шевченко в частной беседе с командирами заявил: «…Остаток России в связи с этим приказом отдадут в руки немцев, ибо бойцы с винтовками не устоят против немецких автоматов и минометов, а отступать назад не дают заградотряды. Остается один выход — поднять руки».

При подтверждении данного факта, Шевченко будет арестован.

После объявления приказа, мл. сержант 46 АП (21 армия) Герус высказался: «…Создание штрафных рот и батальонов, а также заградотрядов не исправит положения, ибо немец развил успех и будет продвигаться дальше, а мы как отступали, так и будем отступать… В случае отступления наших войск дальше на восток, я вместе с нашими войсками не пойду, а просижу где-либо в укрытии, а потом следом за немцами пойду на восток и, таким образом, приду к своим…».

Особдиву предложено Геруса подвергнуть аресту.

Санинструктор 41 ГвСП 14 ГвСД 63 армии Демченко после объявления приказа сказал: «…Все это не поможет. Или свои всех перебьют, или все сдадутся в плен, но наша не возьмет…».

Красноармеец 555 СП 127 СД 63 армии Демихов среди бойцов подразделения заявил: «…Мы сейчас воюем, но фашизм все равно победит, это видно из того, что немецкие войска забрали уже половину Советского Союза, дальше отступать некуда, остается одно — сдаваться, а еще издали приказ. Поздно проснулись, надежды на победу нет…».

Данные о вражеской деятельности Демихова документируются, после чего он будет арестован.

Красноармеец пульбата 1 СД Живяков, в ответ на замечание командира о нарушении им дисциплины, обращаясь к бойцам, заявил: «…Вы хотите установить дисциплину по приказу Ставки, мы с такими как вы справимся на линии огня…».

Особдиву дано указание Живякова немедленно арестовать.

Красноармеец 203 СД Репин, после объявления приказа, среди красноармейцев заявил: «…Немец забрал почти всю Россию, а наше командование только проснулось.

Правительство устанавливает какие-то ордена Суворова, Кутузова, Невского, а армией не руководит. Если бы меньше занимались выпуском медалей и награждением, а больше дисциплиной, то дела давно были бы лучше…».

Старший сержант 817 ОСБ Дубоносов среди красноармейцев сказал: «…Что же тогда будет у нас, когда наши наших будут расстреливать на передовой, тогда лучше перейти на сторону немцев, все равно погибать от своих или от немцев…».

Особдиву предложено Дубоносова арестовать.

Красноармеец 549 АП 127 СД Кирьянов в беседе среди бойцов говорил: «…Наши бойцы голодные, оружие у нас негодное, командование наше мы видим только в тылу, а сейчас они сидят за 10 км и к бойцам на передовую не показываются.

Победить немцев мы не в состоянии…».

Пом. командира 36 ТБр майор Соснер, в разговоре с командирами о значении штрафных батальонов, высказал клеветническое заявление: «…Штрафные батальоны вещь неплохая, но с ними получится так же, как и с дисциплинарными батальонами. На протяжении месяца весь командный состав пойдет в штрафные, а воевать будет некому…».

Красноармеец 17 ГвКП 5 ГвКД Калинушкин среди бойцов заявил: «…Приказ выпущен вредительский, в нем говорится — «не отступать ни на шаг», это для того, чтобы всех людей уничтожить…».

Выслушав это, красноармеец Фролов добавил: «…Это, пожалуй, верно. Этот приказ создан для уничтожения людей…».

Особдиву даны указания Калинушкина и Фролова немедленно арестовать.

Сержант 307 ОЗАД Ломоносов после объявления приказа выругался нецензурными словами и заявил: «…Все равно из этого приказа ничего не выйдет, армия не послушает этого приказа и будет отступать. Приказ издан уже поздно, немцы захватили половину страны, и если будут поставлены заградотряды позади войск, то войска повернут оружие на заградотряды.

Все равно война нами уже проиграна и победа будет за немцами…».

По делу Ломоносова проводится документация на предмет его ареста.

Об отрицательных реагированиях на приказ НКО № 227, особыми отделами армий проинформированы Военные советы армий.

Мною проинформированы Военный совет и политуправление Сталинградского фронта.

Селивановский

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 4, д. 912, л. 163–166 (подлинник)

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА ОО НКВД ЮВФ В УОО НКВД СССР «О НАСТРОЕНИЯХ В ГЕРМАНСКОМ ТЫЛУ»

2 сентября 1942 г.

Зам. нар. комиссара внутренних дел СССР комиссару государственной безопасности 3-го ранга

тов. Абакумову

Во время боев частями 57 армии 29 августа 1942 года были захвачены письма для германских солдат, поступившие из Германии.

Приводим наиболее характерные из них:

«…Папа опять вернулся из Риги, так как его учреждение закрыли. Теперь он стремится добровольно ехать на восток, т. к. он говорит, что там больше продуктов, еды, чем на родине. Мама не знает, что и делать с едой…».

(Из письма от 15 июля 1942 г. Эльфриды Кайзер, проживающей в Лейпциге 05, Цангауфштрассе, 72, солдату Гюнтеру Кайзеру, полевая почта № 31672).

«…Вчера я обедал в городе. Нет, уж лучше устраиваться дома. Мне подали единственный ломтик мяса за сто марок».

(Из письма от 20 июля 1942 г. Дитриха, проживающего в Бреслау 10, Костпатштрассе, 24, солдату Вольфангу Дитриху, полевая почта № 31672).

Не лучше положение с питанием и в германских оккупационных войсках на Западе.

«…Наш Антон сегодня написал нам впервые из Шартрета, недалеко от Парижа, — ты должен знать, где это. Там 13.000 солдат и творятся плохие дела в связи с голодом. Это ужасно. Можно было бы, что-либо купить, но необходимы большие деньги. Сегодня отец послал ему денег, чтобы Антон мог что-нибудь покушать».

(Из письма 21 августа 1942 г. Кетти Бегинн, проживающей в Альтдорфе близ Юлих, Брокенштрассе, 88, унтер-офицеру Герману Юнге, полевая почта № 31672).

Даже немецкая деревня, ограбленная фашистами, голодает:

«…Крестьян так строго контролируют, что они скоро будут жить так же плохо, как и мы. Крестьянин уже не хозяин в своем собственном мешке, там люди тоже голодают».

(Из письма от 3 июля 1942 г. М. Блокк из Маршттен, Уриг-штрассе, 16, солдату Гейнцу Блокку, полевая почта № 31672).

Изголодавшиеся немки завидуют своим мужьям, грабящим плодородные советские земли, и подталкивают их к новым грабежам:

«…Из твоего письма я увидела, что тебе теперь хорошо: идешь и берешь литр молока или еще что-нибудь — этого мы себе здесь не можем позволить. От всего сердца желаем Вам и дальше такой жизни».

(Из письма от 20 июля 1942 г. Элизбет Шванцер из Бреслау, Линденштрассе-52-П унтер-офицеру Фрицу Деллаху, полевая почта № 31672).

«…Скажи, есть ли там каракуль или другие меха. Я так хотела бы сделать для детей белые меховые пальто, а если меха не так хороши, то их можно применить вместо одеял. Пожалуйста, поищи там что-нибудь подходящее».

(Из письма Кинцлер из Рид от 22 июля 1942 г. обер-фельдфебелю Гансу Кинцлеру, полевая почта № 31672).

«…Достань мне подарок из России — все равно, что бы это ни было».

(Из письма от 11 июля 1942 г. И. Гельмут цз Герцфельда, Хаупштрассе 45 старшему солдату Гарри Трассе, полевая почта № 31672).

Однако среди писем попадаются так же более или менее трезвые строки:

«…с рабочей силой туго, даже в сельском хозяйстве…

Карл Вейнгеймер тоже убит на фронте — кто теперь будет следующим?».

(Из письма от 19 июля 1942 г. Бертольд из Хехлингена ефрейтору Фрицу Лауэре, полевая почта № 31672).

«…У нас здесь теперь нет знакомых: все в России или в Африке. Многие парни из школы тоже призваны».

(Из письма от 18 июля 1942 г. Б. Каска, проживающего в г. Брюнен ХУ Таборштрассе, 16, солдату Освальду Бауху, полевая почта № 31672).

«…В России жестокие бои. Того, что русские будут так упорно защищаться, вначале никто не предвидел».

(Из письма ст. фельдфебеля Пауля Бранта из Лейтомышль унтер-офицеру Штенгле).

Побывавшие на советско-германском фронте солдаты предупреждают молодых:

«…Ты уже был в бою. Только не ходи никуда добровольцем — я этим испортил себе всю жизнь. Пишу я тебе с трудом, так как у меня на правой руке нет пальцев».

(Из письма от 6 июля 1942 г. Фандера из Бейтхен солдату Герхарду Паулюсу, полевая почта № 31672).

Родители пишут своему сыну Гельмуту: «…Дорогой Гельмут, мы купили себе карту России: Сталино там очень далеко внизу. Если вы хотите оттуда попасть в Москву, то это далековато.

Лучше оставьте это и возвращайтесь домой. Эта война никогда не покажется легкой, все несчастья обрушились на нас и уже не веришь, что мир когда-нибудь будет хорош».

Михайлов

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 4, д. 326, л. 167–168 (подлинник)

СООБЩЕНИЕ 2-ГО СПЕЦОТДЕЛА НКВД СССР Л. БЕРИИ И В. АБАКУМОВУ О РЕЗУЛЬТАТАХ РАБОТЫ ОТДЕЛЕНИЯ ВЦ 64-Й АРМИИ

4 сентября 1942 г.

Отделением военной цензуры при военно-почтовой базе литер «ВА» за время с 16 по 22 августа, среди просмотренной корреспонденции от бойцов, командиров и политработников 64-й армии Сталинградского фронта, отмечены письма с высказываниями о плохой организации боя, недостатке боеприпасов и вооружения, слабой активности нашей авиации и недовольстве комсоставом.

Выдержки из писем приводим.

«…Плохо в том, что нет порядка ведения войны, от которого зависит победа. Пехота его нам не страшна, но он бомбит с воздуха по целому часу и пускает в бой много танков, в это время воздух дышит звуками моторов и кусками стали, просто голову нельзя поднять, а людей набрали ты сама знаешь каких. Командиру приходится командовать и самому идти вперед, очень много выходит из строя командиров, большинство раненые. Когда нет авиации противника, мы имеем каждый день успех, а с появлением авиации мы теряем эти успехи…». Док. «К» (от Посуконько Н.И., из ППС 1489, штаб дивизии — в г. Ворошилов Приморский, ул. Калинина, 24, Статьевой М. С.)

«…Нам говорят на второй фронт не рассчитывайте и не надейтесь, а разгромить немцев мы должны своими собственными силами. У немцев до черта техники. Автоматчики, мото-мехпехота, танки, авиация и пр. У них на передовую солдат подбрасывают на машинах и прямо с машины идут в наступление, наша пехота совершает броски пешком и в бой подчас вступает усталая, ослабевшая. Отсюда у них большая маневренность. В этом отношении у нас улучшилось по сравнению с 1941 годом, но еще не везде, по-моему в нашей армии еще много предательства, ибо не могло так быть, за несколько дней отбросили нас от Харькова за Ростов, почти к Сталинграду, Черкесску, Майкопу, Краснодару. Возвратить это труднее, чем было удержать. Обстановка накалилась…». Док. «К» (от Нефедова В.Ф. из ППС 1487,372 ОСЕ— в Пензенскую обл., Н-Ломовский р-н, ст. М.Мизкасс школа, Шишкиной А. И.)

«…В последних боях меня разочаровала своя часть, нет той боевой, которой она была сначала. Под Керчью и то лучше было, или это потому, что новые командиры, но последний бой проиграли, т. к. плохо были расставлены кадры. Могли не 1000 разбить, а 2-3-4 такие там возможности были… Николай служит в такой части, которая не воюет, а только обживается, хуже того, Николай в этот бой сбежал. Ихняя часть обслуживает начальство, ты сама знаешь, это не вояки…». Док. «А» (от Русинова В.И., из ППС 758,1 отд. стр. б-н — в г. Горький, Горьк. обком ВКП(б), отд. кадров, Русиновой Е.А.)

«…Опишу бездарное наше положение. До фронта доехали с горем пополам, по приезде на второй день вступили в бой с немецкими танками и пехотой, и мы были разбиты вдребезги, немного осталось от дивизии. Наше подразделение в 120 человек было вооружено десятью винтовками, осталось в резерве, но попали в окружение танков и чуть не погибли, удалось выбраться. Сейчас дивизия вновь формируется, стоим от фронта км 13… Никогда бы нас немцы не победили, если бы у нас не было продажи, часто посылают в бой с голыми руками, такая участь постигла не только нашу дивизию, но и другие. Люди голодные, измученные походом вступают в бой с голыми руками. Вот как мы воюем… Положение наше неважное… Писать есть много кой-чего, но нельзя. Настроение чертовски плохое… Немец воюет не считается, по одному человеку бьет из пушки, а нам на человека жалко пулеметной очереди. Враг силен, как его одолеть — вопрос. После разгрома дивизии меня причислили к пехоте, полевой хлебозавод…». Док. «К» (от Трушкова Я.А. из ППС 1489,358 ПАХ— в ДВК, Уссурийская обл., cm. Свиягино, Ухань И.П.)

«…Сегодня весь день авиация немчуры не давала никакого покоя, хоть зарывайся на 100– 1000 метров, а достанет. Наших самолетов не видно было целый день, и это не только сегодня, но было вчера и будет завтра. Нет никакого сопротивления, что хотят, то творят с наземными войсками… Ведь до чего дошло, что летчик из нагана бьет по пехоте, насколько они не боятся и как низко приземляются. Как не замаскируй окоп — все видит… Ой, сколько сегодня на нашем направлении было самолетов, это ужас и главное то, что одна партия уходит, а другая приходит. Ну где наши самолеты, почему они нам не помогают?..

…На нашем участке идут ожесточенные бои и не помогают «Сталинские соколы». На нашем Котельниковском направлении идут уже больше недели упорные бои с танками и мотопехотой. Их силы превосходят наши в три раза на этом участке…

…Да, если бы в тот момент, когда мы перешли в наступление, пришли бы на помощь наши самолеты, то конечно немца бы погнали, как Сидорову козу… Только одно утешение, когда заговорит «Катюша», уж тут-то она дает перцу немчуре. Только из-за нее спасение…». Док. «К» (от Квасова Г., из ППС 1728, 265 истреб. противотанковый д-н— в Омскую обл., Абатский р-н, Ленинский с-з, Квасовой А. Ф.)

«…Немецкие самолеты обстреливают наши войска и мирное население в тылу. Они летают низко, как хозяева, а наших почему-то нет, а если появляются, то очень редко, а когда надо — их нет…». Док. «А» (от Голодова, из ППС 758, ОБС, ш/кабельная рота— в Саратовскую обл., ст. Красный Кут, Кладбищенская, 1, Толодовой Е.)

«…Сейчас нашу роту влили в 10 АТБ, прибывший из Москвы, богадельня, а не батальон, в нашей роте тоже плохие дела. Много наших «ЗИСов» сгорело, запасных частей нет…». Док. «А» (от Глухарева В.Н., из ППС 1576, САТБ— в ППС 2023, 838 АТБ, Белохину М.)

«…В августе 1942 г. на нас наступали 68 фашистских танков, они наводили на трусов ужас и заячья душенька трусов — командира и комиссара нашей части не выдержала, они скрылись с поля боя. Мы остались без руководства. Тогда я пригласил к себе командира б-на тов. Овчаренко, предложил ему командование частью, а сам взял на себя комиссарство, часть была спасена. Люди не дрогнули. За 5 дней 12 атак танков были отбиты с большими потерями для немцев. Мы полностью сохранили своих людей…». Док."А» (от Корамолиева В.П., из ППС 1705– в Узбек. ССР, г. Фергана, ул. М. Горького, 22, Удиловой Т.В.)

«…У меня слабо развиты организационные способности, этот недостаток много сыграл в происшедших событиях. Еще неделю назад я был так душевно истерзан, что у меня едва-едва остались моральные силы. Я метался из угла в угол, от дела к делу под давлением сознания огромной ответственности и необходимости быстро и решительно действовать, и я ничего не сделал. Отсутствие опыта подвело меня, я был совершенно дезорганизован, спокойствие и разум изменили… Мой начальник был в близком состоянии к моему и на мои вопросы разводил руками. Теперь я спокойнее, но я еще не выздоровел. Если повторится подобное, то для меня это катастрофа. У человека, много потерявшего, появляется тяга к отдыху, во что бы то ни стало с единым руководящим — «все равно». Этого я страшно боюсь, это равносильно смерти…

Переправа через Дон долго останется в моей памяти. В Дону остались все мои вещи. Мы пока в спокойном месте, следует ожидать опять грозы». Док. «К» (от Фрид Е., из ППС 1682, штаб 780 ст. п., АХС— в Свердловск, ул. Вейнера, д. 55, ком. 73, Институт металлургии А.Н. СССР, Любимовой Т.Ю.)

И. Штау

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 4, д. 913, л.27–31 (подлинник)

ДОНЕСЕНИЕ ОО НКВД СТФ В НКВД СССР О ХОДЕ БОЕВ В СТАЛИНГРАДЕ

16 сентября 1942 г.

«ВЧ» из Сталинграда

Товарищу Берия

Товарищу Абакумову

По состоянию на 24.00,15-го сентября противник в Сталинграде занимал элеватор, куда проникло до 40 танков и группы мотопехоты противника, дом специалистов, расположенный в непосредственной близости у Волги— 150–180 метров от переправы. Сюда противник подтянул более 20 танков, группы автоматчиков и минометчиков.

Железнодорожное депо, бывшее помещение Государственного банка и ряд других домов заняты автоматчиками противника, чем он создал себе опорные узлы. Противником занят Мамаев Курган (высота 102), который господствует над всем Сталинградом и левым побережьем Волги — в радиусе 25–30 км от Волги, чем он взял под контроль все переправы и дороги, ведущие в Красную Слободку.

15 сентября в Сталинграде вела бой с противником прибывшая сюда ночью 13 Гвардейская стрелковая дивизия (командующий генерал-майор Родимцев), которая в августе была выведена на переформирование, в течение последних двух недель беспрерывно находилась на марше.

Бойцы дивизии оружием владеют плохо, дивизия пришла в расположение Сталинграда без боеприпасов. Принятыми мерами боеприпасы дивизии были доставлены.

За день боев 15 сентября 13 Гвардейская стрелковая дивизия потеряла 400 человек ранеными и убитыми и израсходовала все боеприпасы к автоматическому оружию, и несмотря на полночь 16 сентября дивизия боеприпасов и артиллерии еще не получила.

Дивизия ощущает острую нужду в артиллерии, она ей необходима для разрушения домов, где засели автоматчики противника.

Очень плохо обстоит дело с транспортировкой раненых на левый берег Волги. Командир 13 Гвардейской стрелковой дивизии для перевозки раненых никаких средств не имеет.

Легко раненые бойцы сами делают себе плоты, грузят на них тяжело раненых и, переправляясь на левый берег, относятся легко течением вниз по Волге, где разбредаются по селам в поисках оказания помощи. Такое же положение в 62 армии.

Вообще Сталинград к обороне не был подготовлен. Укрепления на улицах заблаговременно сделаны не были, никаких складов с боеприпасами, медикаментами, продовольствием зарыто в землю в Сталинграде не было.

Части вели уличные бои только один день, а боеприпасов уже ни у кого нет. Боеприпасы и продовольствие теперь приходится доставлять через Волгу— через единственную работающую переправу и то только в ночное время.

Через командующего фронтом тов. Еременко поставлен вопрос о немедленной доставке ночью в Сталинград для 13 Гвардейской стрелковой дивизии 500000 патронов к автоматам, 10 000 ПТР, 10 пушек со снарядами, выделение одного-двух речных трамваев для перевозки раненых и организации переправы 1500 бойцов, оставшихся непереправленными в ночь на 15 сентября.

Все последние дни противник обстреливает из артиллерии, минометов и автоматов переправы через Волгу, и сегодня из действующих четырех паровых паромов вывел из строя три.

Авиация противника по-прежнему подвергает беспрерывной бомбежке наши части и город Сталинград, и сегодня начал бомбардировать Красную Слободку.

До прихода в Сталинград 13 Гвардейской дивизии, в районе вокзала противника сдерживал армейский заградительный отряд 62 армии. Многие товарищи из отряда за проявленную доблесть в бою представляются к правительственным наградам.

Факты неорганизованности и беспечности продолжают иметь место. Личным выездом в Сталинград в ночь на 16-ое сентября установил, что оборона КП 13 Гвардейской стрелковой дивизии и пункта связи командующего 62 армии, расположенных на берегу Волги у здания НКВД, полностью с Волги не организована, несмотря на то, что в 100–150 метрах от КП и узла связи находится противник. Указал на это командующ. 13 Гвардейской дивизии товарищу Родимцеву, приняты меры организации обороны и усиления охраны КП.

Есть такой характерный факт, сказывающийся на работу связи и говорящий о непредусмотрительности. Как, например, сейчас на улице в Красной Слободке встретил двух бойцов, которые несли 2 аккумулятора от полевой радиостанции 42 стрелкового полка 13 Гвардейской стрелковой дивизии. Переправившись через Волгу вручную на лодке, теперь направляются в тыл дивизии, сами не зная месторасположение, для зарядки аккумуляторов, а радиостанция этим временем прекратила работу.

14 сентября около 22 часов группа автоматчиков противника, проникшая в район Медведицкой улицы, захватила КП 8 отдельной роты комендантского управления города, которая находилась в штольне. При захвате этого КП было взято в плен около 80 человек и сейчас взятые в плен были использованы небольшими группами на подноску патронов немецким автоматчикам. Одна такая группа в количестве 6 человек работниками НКВД взята в плен обратно, в районе КП 13 Гвардейской СД, из которых 4 человека расстреляны как изменники родины перед строем. Ведется следствие.

15-го сентября в бою у здания НКВД взята в плен женщина, владеющая немецким языком, назвавшая себя Володиной, принимавшая активное участие в бою в качестве автоматчика со стороны немцев. В связи с тем, что она была ранена, обстановка не позволила произвести допроса и нашими работниками Володина расстреляна.

Особым отделом НКВД 62 армии для патрулирования города создана специальная группа из оперативного состава красноармейцев для задержания всех подозрительных лиц.

15 сентября в 23.00 одна из таких групп была обстреляна из одного дома в районе городского базара. При осмотре дома, в подвале было обнаружено 5 человек военных, одетых в красноармейскую форму. Все 5 человек задержаны, ведется следствие.

Заградительным отрядом Особого отдела 62 армии с 13 по 15 задержано 1218 человек военнослужащих; из них расстреляно— 21, арестовано— 10, остальные направлены в свои части. Большинство задержанных относятся к войскам 10 дивизии НКВД и связному полку 399 стрелковой дивизии, который был брошен на поле боя командиром и комиссаром полка.

За проявленную трусость— бегство с поля боя и оставление части на произвол судьбы, командир связного полка 399 стрелковой дивизии майор Жуков и комиссар — ст. политрук Распопов расстреляны перед строем.

В настоящее время бои идут в пунктах, указанных в телеграмме. Изменений нет.

Авиация с обеих сторон действует активно. Идут крупные воздушные бои.

Селивановский

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 4, д. 326, л. 220–223 (копия)

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА ОО НКВД СТФ В УОО НКВД СССР «О НЕДОЧЕТАХ, ВЫЯВЛЕННЫХ В ХОДЕ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ В ЧАСТЯХ 4-Й ТАНКОВОЙ АРМИИ ЗА ПЕРИОД с 20 августа по 7 сентября 1942 г.»

20 сентября 1942 г.

Заместителю нар. комиссара внутренних дел СССР комиссару государственной безопасности 3-го ранга

тов. Абакумову

В ходе операций, проводимых 4-й танковой армией по уничтожению прорвавшегося на восточный берег р. Дон противника, имеют место серьезные недочеты в руководстве операциями со стороны командования армии, а также со стороны командования частей и соединений армии.

Штаб армии частями и соединениями руководит неоперативно; отмечены неоднократные случаи, когда издаваемые штабом армии приказы в течение одного дня по несколько раз отменяются и заменяются новыми.

Так, например:

21 августа командование 37 Гв. СД из штаба 4 танковой армии получило 3 разных боевых распоряжения.

Первым боевым распоряжением частям дивизии было приказано: перейти в наступление и выбить противника с восточного берега р. Дон; второе боевое распоряжение предусматривало наступление только частью подразделений дивизии, остальным подразделениям ставилась совершенно другая задача.

Наступление должно было начаться в 22.00 21.8-42 г., приказ получен в 21.00, а в 23.00 в штаб армии был вызван представитель штадива для получения новой боевой задачи.

В результате такого руководства, приказ дивизией был не выполнен, несмотря на превосходство наших сил.

Плохо организовано взаимодействие между частями и родами войск. Например, 5.9-42 г. 76 Гв. СП в течение всего дня развивал успешное наступление, но, встретив сильный заградительный огонь противника, был вынужден залечь и окопаться. Взаимодействующий на фланге 83 Гв. СП наступление начал гораздо позже и по существу никакой пользы 76 Гв. СП не оказал. Взаимодействующие с 83 Гв. СП танки, из-за плохой связи с пехотой, зашли ей в тыл и обстреляли, в результате имеются жертвы.

Имеются факты бомбардировки частей своей авиацией. Так, части 37 Гв. СД и 118 Гв. СП С 21 на 22 и с 22 на 23 августа были подвергнуты бомбардировке своей авиацией, в результате в частях имеются убитые и раненые.

Штаб армии и действующие части не занимаются постоянной разведкой сил противника, в результате чего не знают, какие части им противостоят, количество частей, не знают, какую задачу ставит противник, вообще не имеют о противнике никаких сведений.

Характерно заявление по этому поводу командующего 4 танковой армией генерал-майора Крюченкина, высказанное им 25 августа в присутствии зам. командующего Сталинградским фронтом генерал-майора Коваленко:

«…Черт его знает, что там делает противник, ничего абсолютно неизвестно: какое положение в «рукаве» прорыва, что делает 62 армия, где находятся наши части в соприкосновении с противником… Противник может обойти нас с левого фланга; вообще положение неясно».

Части совершенно мало уделяют внимания разведке. Например, 24 августа с.г., перед наступлением, командование 114 Гв. СП выслало разведку всего на 100 метров от своего переднего края.

В 78 °CП — взвод пешей разведки, на протяжении с 30.8-42 г. по 5.9-42 г. ни одной боевой задачи по разведке не выполнил, в полку к разведке не готовятся, задача на разведку до разведчиков не доводится, не изучаются пути движения разведчиков, в результате разведка не знает маршрутов и возвращается обратно, не выполнив задачу.

Отмечены случаи потери связи штаба армии с соединениями. Так, 24 августа с.г. армии была подчинена 35 Гв. СД, с которой штаб армии в течение суток связи не имел и ничего не знал о ее боевых действиях.

За время боевых действий, отмечен целый ряд фактов проявления трусости со стороны командно-начальствующего, а также рядового состава.

Например:

1) 23 августа с.г. противник под прикрытием авиации прорвал линию обороны 4 и 1 66 СП, которые в беспорядке стали отходить.

Командир 4 полка майор Яров и военком батальонный комиссар Сергеев, вместо организации планомерного отхода, бросив полк, бежали с поля боя.

Командир 116 СП майор Козин, военком батальонный комиссар Беликов и нам. штаба полка капитан Тищенко также бежали с поля боя, причем на КП полка оставили сов. секретные документы и кассу полка.

2) 15-го августа с.г. огневые позиции артполка 22-й истребительной бригады подверглись бомбардировке авиацией противника.

Командир полка майор Чирков и военком Петров, проявив трусость, бежали с поля боя. Полком никто не руководил.

Особыми отделами по фактам проявления трусости ведется расследование, с целью привлечения виновных к уголовной ответственности.

В частях 4-й танковой армии, среди отдельных лиц рядового и командного состава выявлен ряд фактов антисоветских, пораженческих высказываний:

1) Красноармеец I дивизиона АП 78 СД Щербинин, в разговоре с бойцами, заявил:

«…Немецкая армия сильнее Красной Армии. Немцы скоро нас окружат и уничтожат. Наши командиры о бойцах не заботятся, плохо кормят. Наших командиров нужно перестрелять, а самим пойти в плен к немцам».

Данный факт документируется, после подтверждения Щербинин будет арестован.

2) В этом же артдивизионе комиссар батареи ст. политрук Балакирев, русский, член ВКП(б), партбилет уничтожил, будучи в окружении войск противника, говоря среди бойцов об отходе Красной Армии, заявил:

«…Кричали, что весной победа будет наша, а на самом деле отступаем, бежим, отдаем немцам свою территорию. Все это происходит потому, что командиры и комиссары не знают, куда направлять людей, в результате получается не отправка людей на фронт, а предательство. Отсюда становится понятным, почему мы отступаем, почему Красная Армия бежит и бросает оружие».

По данному факту проводится негласная документация.

3) 3.9.42 г. сержант 218 армейского запасного стрелкового полка Денисенко, в присутствии зам. политрука Тищенко и сержанта Котова, говоря о боевых действиях на фронтах, заявил:

«…Скоро немцы заберут Кавказ и Баку. После этого мы уже отвоевались, потому что Красной Армии фашистских войск не победить.

Вот если будем переправляться через Волгу, то все украинцы останутся у немцев, хотя их и так уже мало в Красной Армии.

Фашистская Германия все равно победит СССР потому, что у нас нет ни танков, ни самолетов и вообще техники».

Особым отделом факты негласно документируются, с подтверждением Денисенко будет арестован.

По фактам, изложенным в докладной записке, подробно информирован Военный совет фронта.

Косолапов

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 4, д. 222, л. 69–70 (подлинник)

ДОНЕСЕНИЕ 0 °CТО В УОО НКВД СССР ОБ ОБСТАНОВКЕ В СТАЛИНГРАДЕ

21 сентября 1942 г.

Тов. Абакумову

В течение 20 сентября с.г. части 62-й армии вели бои на севере и в центре города Сталинграда с переменным успехом. Небольшим группам автоматчиков противника удалось проникнуть в горсад (центр города) и в район элеватора. В то же время наша 13 гв. сд заняла Смоленскую улицу и ведет сейчас бои за Коммунистическую улицу.

64-я армия своим правым флангом предприняла сегодня наступление и к вечеру продвинулась на запад от южной окраины с. Купоросное примерно на 2 км, заняв рощу Квадратная.

Сегодня противник вел особенно интенсивный огонь из артиллерии и подвергал бомбардировке с воздуха центр города и места причалов переправ. Сгорели две центральные пристани. Есть много жертв. У пристани на правом берегу Волги продолжает иметь место неорганизованность.

Переправляемые ночью боеприпасы своевременно представителями командования 62-й армии и соединениями не принимаются, в связи с чем сгружаются на берег и днем зачастую подрываются огнем противника. Раненые до вечера не вывозятся. Тяжело раненые не получают помощи — умирают. Их трупы не убираются, по ним ездят на машинах. Врачей нет. Помощь раненым оказывают местные женщины.

По всем этим вопросам сейчас информирован начальник штаба фронта тов. Захаров. Последний дал указание о направлении медперсонала в Сталинград, приказал убрать трупы. Командиру 13-й гвардейской сд дал указание ночью наскоро сделать два причала.

Опергруппой Особого отдела 62-й армии на правом берегу Волги обнаружено 5 исправных орудий, принадлежащих 92-й стрелковой бригаде. Командир бригады полковник Тарасов мотивировал, что он их оставил из-за отсутствия перевозочных средств. Работниками Особого отдела были найдены машины, орудия погружены и доставлены на передовую.

Сегодня во время пожара на берегу у пристани Сталинграда сгорел начальник переправы. Особистами были приняты меры по спасению боеприпасов, что в значительной степени удалось осуществить.

Тов. Селивановский сейчас находится в Сталинграде в районе завода «Красный Октябрь».

Заградительными отрядами за 19–20 сентября задержано 184 человека, из них расстреляно 21, в том числе за шпионаж 7, изменников родины 5, членовредителей 2, трусов и паникеров б, дезертиров 1. Арестовано 40 человек.

В числе арестованных зам. начальника по артиллерии 62-й армии полковник Беляков, проводивший антисоветскую агитацию и подозреваемый в шпионаже, остальные задержанные направлены в части.

Среди расстрелянных за шпионаж— командир отделения 126 стр. дивизии Пушков Г.А., сдался в плен немцам 14-го сентября на окраине города Сталинграда, в плену был завербован и получил задание установить в Сталинграде месторасположение большого штаба, стоянку установок «РС», местонахождение работников УНКВД и Особого отдела. Пушков задержан сегодня при исполнении задания немецкой разведки и после предварительного допроса расстрелян.

У переправы среди раненых задержан красноармеец 10-й дивизии войск НКВД Парафонов И.Г., дезертировавший из части, симулировавший ранение в голову, для чего обмотал ее окровавленным бинтом. Парафонов расстрелян перед строем бойцов из числа задержанных и направляемых в части.

Белоусов

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 4, д. 326, л. 229–230 (подлинник)

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА ОО НКВД СТО В УОО НКВД СССР «О ПОЛОЖЕНИИ В ОККУПИРОВАННОЙ НЕМЦАМИ ЧАСТИ гор. СТАЛИНГРАДА»

8 октября 1942 г.

Заместителю наркома внутренних дел СССР комиссару государственной безопасности 3-го ранга

тов. Абакумову

Наша зафронтовая агентура, возвращающаяся после выполнения заданий в районе гор. Сталинграда, и советские граждане, бежавшие с оккупированной территории сообщили ряд данных о положении в оккупированных районах гор. Сталинграда.

Специальным приказом германское военное командование предложило гражданскому населению срочно выехать в гор. Калач и станицу Нижне-Чирскую.

Распоряжение немцев о выселении гражданского населения из города не распространяется на специалистов-инженеров, лиц, знающих немецкий язык, а также квалифицированных рабочих— слесарей, столяров, шоферов, плотников, поваров, портных, печников.

Этим категориям жителей немцы предлагают остаться в городе, очевидно рассчитывая использовать для необходимых армии работ. Если сопоставить этот факт с имеющимися у нас данными о том, что немцы используют большое число жителей на строительстве оборонительных сооружений на западной окраине города — можно полагать, что немцы рассчитывают сделать Сталинград своим опорным пунктом на зиму.

В городе немцами на Советской улице созданы 2 комендатуры, в них вызывают местных жителей и направляют на работу по постройке оборонительных сооружений, восстановлению дорог.

Одна из этих комендатур помещается в 3-м доме Советов. Переводчицей в ней работает сталинградская учительница, фамилия которой неизвестна.

На Дар-горе создано нечто вроде биржи труда, куда обязаны являться местные жители для направления на различные работы.

2 октября с.г. по городу был расклеен приказ командующего германскими войсками об обязательной сдаче в 24 часа всего огнестрельного и холодного оружия, включая даже ножи. За неисполнение приказа угрожает расстрел.

Другим приказом предлагается сдать металлическую домашнюю утварь, особенно медную посуду и другие изделия из меди. Это распоряжение говорит об остром дефиците цветных металлов, и в частности меди, в Германии.

Наши агенты… и…, вернувшиеся из Сталинграда 4 октября с.г., сообщили, что специально выделенные группы немцев ходят по городу, забирая в пустых и заселенных квартирах мебель, домашнюю утварь, продукты питания, а если заметят во дворе рыхлую землю — раскапывают спрятанное жителями перед приходом оккупантов имущество.

Агент… сообщает о своей беседе с жительницей г. Сталинграда Пивоваровой, которая рассказала, что сразу после занятия пригородного района, где она проживает, немцы стали ходить по дворам — придя к ней, забрали корову, одежду, 14 кусков мыла, 17 коробок спичек, ничего не оставив в доме.

Перешедший линию фронта житель Сталинграда Пелихов Георгий Яковлевич, проживавший в гор. Сталинграде по ул. Ангарская 62 (недалеко от завода «Красный Металлист»), рассказал, что немцы лично у него забрали 10 кг муки, последний кусочек сахара, диван, 4 стула. У соседки — Дурыщиковой Ольги, забрали все продукты и мебель, примус. У других соседей отобраны деньги, теплые вещи и т. д.

Агентура сообщает также о случаях расстрела жителей, однако конкретные обстоятельства и фамилии жертв неизвестны.

Население города Сталинграда, во время варварских бомбардировок города немецкой авиацией узнавшее цену фашистским обещаниям о «хорошем отношении к населению», подвергающееся теперь грабежу и насилию — в основной своей массе ненавидит немецко-фашистских оккупантов.

Горяйнов

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 4, д. 1112, ч. 2«а», л. 252–254 (подлинник)

СПРАВКА ОО НКВД СТО В УОО НКВД СССР О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЗАГРАДИТЕЛЬНЫХ ОТРЯДОВ СТАЛИНГРАДСКОГО И ДОНСКОГО ФРОНТОВ

[Не ранее 15 октября] 1942 г.

Заместителю наркома внутренних дел СССР комиссару государственной безопасности 3-го ранга

тов. Абакумову

В соответствии с приказом НКО № 227 в частях действующих в Красной Армии по состоянию на 15 октября с. г. сформировано 193 заградительных отряда. Из них в частях Сталинградского фронта сформировано— 16 и Донского— 25, а всего 41 отряд, которые подчинены Особым отделам НКВД армий.

Заградительными отрядами с начала их сформирования (с 1 августа по 15 октября с.г.) задержано 140755 военнослужащих, сбежавших с передовой линии фронта.

Из числа задержанных: арестовано 3980 человек, расстреляно 1189 человек, направлено в штрафные роты 2776 человек, штрафные батальоны 185 человек, возвращено в свои части и на пересыльные пункты 131094 человека.

Наибольшее число задержаний и арестов произведено заградительными отрядами Донского и Сталинградского фронтов.

По Донскому фронту задержано 36109 человек, арестовано 736 человек, расстреляно 433 человека, направлено в штрафные роты 1056 человек, штрафные батальоны 33 человека, возвращено в свои части и на пересыльные пункты 32933 человека.

По Сталинградскому фронту задержано 15649 человек, арестовано 244 человека, расстреляно 278 человек, направлено в штрафные роты 218 человек, в штрафные батальоны 42, возвращено в свои части и на пересыльные пункты 14833 человека.

Следует отметить, что заградительные отряды, и особенно отряды на Сталинградском и Донском фронтах (подчиненные особым отделам НКВД армий) в период ожесточенных боев с противником сыграли свою положительную роль в деле наведения порядка в частях и предупреждения неорганизованного отхода с занимаемых ими рубежей, возвращения значительного числа военнослужащих на передовую линию фронта.

29 августа с.г. штаб 29 стр. дивизии 64 армии Сталинградского фронта был окружен прорвавшимися танками противника, части дивизии потеряв управление в панике отходили в тыл.

Действующий за боевыми порядками частей дивизии заградотряд (начальник отряда лейтенант госбезопасности Филатов), приняв решительные меры, приостановил отходящих в беспорядке военнослужащих и возвратил их на ранее занимаемые рубежи обороны.

На другом участке этой дивизии противник пытался прорваться в глубь обороны. Заградотряд вступил в бой и задержал продвижение врага.

14 сентября с.г. противник предпринял наступление против частей 399 стр. дивизии 62 армии, несших оборону города Сталинграда. Бойцы и командиры 396 и 472 стр. полков в панике стали отходить, оставляя рубежи.

Начальник заградотряда (мл. лейтенант госбезопасности Ельман) приказал своему отряду открыть огонь над головами отступающих. В результате личный состав этих полков был остановлен и через 2 часа полки заняли прежние рубежи своей обороны.

20 сентября с.г. противник занял восточную окраину Мелеховской. Сводная бригада под натиском противника начала самовольный отход на другой рубеж. Действиями заградотряда 47 армии Черноморской группы войск в бригаде был наведен порядок. Бригада заняла прежние рубежи и по инициативе политрука роты этого же заградотряда Пестова, совместными действиями с бригадой противник был отброшен от Мелеховской.

В критические моменты, когда требовалась поддержка для удержания занимаемых рубежей, заградительные отряды вступали непосредственно в бой с противником, успешно сдерживали его натиск и наносили ему потери.

13 сентября сего года 112 стр. дивизия под давлением противника отошла с занимаемого рубежа. Заградотряд 62 армии под руководством начальника отряда (лейтенанта госбезопасности Хлыстова) занял оборону на подступах к важной высоте. В течение 4-х суток бойцы и командиры отряда отражали атаки автоматчиков противника и нанесли им большие потери. Заградотряд удерживал рубеж до подхода воинских частей.

15-16 сентября с.г. заградотряд 62 армии в течение 2-х суток успешно вел бой с превосходящими силами противника в районе ж.д. вокзала г. Сталинграда. Несмотря на свою малочисленность заградотряд не только отбивал атаки противника, но и нападал на него, причинив ему значительные потери в живой силе. Свой рубеж отряд оставил только тогда, когда на смену подошли части 10-й стр. дивизии.

Отмечено ряд фактов, когда заградительные отряды отдельными командирами соединений использовались неправильно. Значительное число заградотрядов направлялось в бой наравне с линейными подразделениями, которые несли потери, вследствие чего отводились на переформирование и служба заграждения не осуществлялась.

19 сентября с.г. командование 240 стр. дивизии Воронежского фронта одной из рот заградотряда 38-й армии дало боевое задание очистить рощу от группы немецких автоматчиков. В боях за рощу эта рота потеряла 31 человека, из них убитыми 18 человек.

Заградительный отряд 29-й армии Западного фронта, будучи в оперативном подчинении у командира 246 стр. дивизии, использовался как строевая часть. Принимая участие в одной из атак, отряд из 118 человек личного состава потерял убитыми и ранеными 109 человек, в связи с чем заново формировался.

По 6-й армии Воронежского фронта согласно приказу Военного совета армии 2 заградительных отряда 4-го сентября с.г. были приданы 174 стр. дивизии и введены в бой. В результате заградотряды в бою потеряли до 70 % личного состава, оставшиеся бойцы этих заградотрядов были переданы названной дивизии и таким образом расформированы. 3-й отряд этой же армии 10 сентября с.г. был поставлен в оборону.

В 1-й гвардейской армии Донского фронта по приказу командующего армией Чистякова и члена Военного совета Абрамова, 2 заградительных отряда неоднократно направлялись в бой, как обыкновенные подразделения. В результате отряды потеряли более 65 % личного состава и впоследствии расформированы.

В связи с этим приказ Военного совета фронта о передаче 5-ти заградительных отрядов в подчинение 24-й армии не выполнен.

Казакевич

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 4, д. 386, л. 22–24 (копия)

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА ОО НКВД СТФ В УОО НКВД СССР «О НЕДОЧЕТАХ В СУЩЕСТВУЮЩЕЙ СИСТЕМЕ ПРОДОВОЛЬСТВЕННОГО СНАБЖЕНИЯ ВОЙСК ДЕЙСТВУЮЩЕЙ АРМИИ»

27 октября 1942 г.

Заместителю наркома внутренних дел СССР комиссару государственной безопасности 3-го ранга

тов. Абакумову

Многочисленные сигналы, поступившие от особорганов фронта, о фактах плохого обеспечения питанием личного состава частей, поставили перед Особым отделом фронта задачу— изучить причины, порождающие срывы и несвоевременное обеспечение питанием военнослужащих передовых частей, главным образом рядового состава.

Из полученных материалов видно, что существующая система продовольственного снабжения войск действующей армии в ряде случаев является тормозом нормального обеспечения продовольствием частей, что, в свою очередь, отрицательно отражается на ходе боевых операций.

Установленная приказом НКО № 312 система снабжения рассчитана на образцово организованный и налаженный процесс снабжения и его технического оформления (своевременная отчетность, получение и выдача продовольственных аттестатов, прикрепление к определенным складам, столовым и т. п.), что в условиях боевых действий не всегда представляется возможным это сделать.

Такие части, как отдельные бригады, артиллерийские и минометные полки и даже дивизии, которые в ходе боевых операций перебрасываются с одного участка фронта на другой, часто не могут своевременно оформить прикрепление и открепление на снабжение, а это приводит к тому, что части, выполняющие большие, подчас решающие боевые задачи на определенном участке фронта, по несколько дней не снабжаются продовольствием. (186 и 507 истребительно-противотанковые полки, 1159 артполк, 140 минометный полк и многие другие), а большинство работников продовольственных отделов армий и фронта, в первую очередь, обращают внимание на формальную сторону дела — на документ и менее всего думают об обеспечении питанием бойцов и командиров, находящихся на передовой линии фронта. В связи с чем, в таких случаях, нередко красноармейцы переходят на самоснабжение, просят у местного населения кусочки хлеба, собирают в огородах овощи или получают от довольствующих органов не то, что им положено — муку или зерно.

13 сентября, в районе Даргоры (Сталинград), куда был направлен основной удар противника, прибыли на подкрепление артиллерийские части. Бойцы 84 артполка прямо на передовой, во время отражения огнем наступающего врага, организовали выпечку лепешек из муки на раскаленных жестянках, в исключительно антисанитарных условиях. Такое положение на фронте можно встретить во многих частях.

В результате указанного, в ряде мест казенно-бюрократического отношения к делу некоторых работников интендантства, части и соединения часто остаются без продуктов, без питания, что вызывает различного рода отрицательные проявления и настроения среди бойцов и командиров, отражающиеся на боеспособности той или другой части.

Например, красноармеец пулеметной роты 1 батальона 1045 сп, 284 сд (62 армия) Агапов в письме к своему отцу, 26 сентября, писал: «…Нахожусь в очень плохом положении. Вот уже 3 дня, как я не кушал. Немец очень сильно бомбит, а я лежу в окопе голодный, на спине пулемет, стрелять нет сил, хочется кушать и кушать…».

1 и 2 октября, вновь прибывшее пополнение в 15 Гв. сд (57 армия) не было обеспечено питанием только потому, что на него не были своевременно получены продукты, так как аттестаты проходили по разным инстанциям несколько дней, в связи с этим бойцы проявляли открыто свое недовольство.

Так, красноармеец Кирилов заявил: «…Нас здесь не кормят, погибнешь не от пули, а от голода…».

Красноармеец Мернуц писал своей жене: «…Марта! Как я сегодня проживу день — не знаю. Пошел позавтракать, не хватило и так бывает часто. Как видишь, кормят нас «хорошо». А в АХО такие морды сидят, что орудия на фронте могли бы тягать. Они заведуют, один маслом, другой сахаром, третий спиртом. В военторге еще проще: там вся «своя» компания, все ходят в синих брюках с окантовкой, с блестящими воротничками, умываются туалетным мылом, ходят в носках, а здесь портянок негде достать, все у тебя в дырах и голоден, как волк. После войны работники АХО и военторгов будут жить, а мы наверное опять будем получать паек…».

В группе бойцов 612 ИПТАП (64 армия), выражая свое недовольство питанием, красноармеец Белоусов говорил: «…С питанием у нас дело неважное, все время дают одну пресноту, то кормили галушками, а теперь перешли на сечку. Хозяйственники не заботятся о бойце. Продукты на каждом пункте выдачи «усыхают» и пока дойдут до красноармейца, нормы уже нет…».

Присутствующий здесь же красноармеец Лопатин сказал: «…Такие продукты, как консервы и масло, бойцы не видят. В тылу говорят, что это все для фронта, а теперь я вижу сам, что красноармейцу, как здоровому, так и больному, масло не положено, его едят другие…».

Красноармеец 149 ОСБр (62 армия) Абросимов пишет своей жене, в Мордовскую АССР: «…Я нахожусь на волоске от смерти. Сегодня, 15 октября, все кишки перевернуло и сильно рвало. Вся причина в этом — проклятые галушки, да каша из пшеницы. Лучше быть голодным, но не есть эту пищу. Вдобавок к этому стали давать муку, вот и представь себе, что мы кушаем…».

Совершенно не учтены приказом НКО № 312 и такие случаи, как обеспечение продовольствием выводимых из боя остатков частей и подразделений (где, зачастую, нет никого из командиров), военнослужащих, выходящих из вражеского окружения. Такие факты в условиях Сталинградского фронта многочисленны Эта категория военнослужащих неделями и более питается тем, что находит на колхозных полях и огородах, или существует за счет подачек местного населения.

В штабы армий и фронта, из частей и соединений, находящихся на передовой линии, по различным служебным вопросам ежедневно приезжает значительное количество лиц начальствующего состава, и все эти люди, как правило, не имеют возможности даже пообедать, так как имеющиеся у них талоны на питание действительны только по месту их службы, несмотря на то, что им иногда приходится оставаться на продолжительное время и не получать питания ни здесь, ни по месту своей службы.

То же самое получается и с рядовым составом, командируемым по заданиям, посыльными, дежурными, связными, выделяемыми в другие части.

Кроме того, даже те военнослужащие, которые имеют при себе продаттестаты, также не берутся хозяйственниками на довольствие в других частях потому, что по их аттестатам продсклады продуктов не отпускают, так как каждая часть, учреждение получают продовольствие по количеству лиц, находящихся на штатной службе.

К изложенным выше недочетам в системе обеспечения продовольствием войск, относится и существующая неразбериха и беспорядок в прикреплении частей (армий) к продскладам, которая приводит к тому же, что части и соединения, находящиеся вблизи от продскладов, оказываются неприкрепленными к ним.

Особенно остро сказывается это на частях, прибывающих вновь на фронт, которые на марше задерживаются больше срока, чем были получены ими продукты, к тому же такие части передаются из одной армии в другую, еще находясь в пути, и о снабжении их никто не заботится (7 стр. корпус, октябрь 1942 г., и многие др.).

В результате работники продснабжения разъезжают от одного склада к другому, за сотни километров, посылая напрасно транспорт и часто возвращаясь без продуктов.

На Сталинградском фронте, изложенное выше относится больше всего к частям 62 и 64 армий, которые за последние два месяца, почти целиком, сменяли свой состав, производили частые перегруппировки, переходили из одной армии в состав другой, а работники интендантской службы не управлялись перестраиваться и быстро организовывать снабжение войск на новом месте.

В таких случаях проходило по несколько дней, пока добивались прикрепления к другому продскладу, получали и доставляли продукты на передовые позиции, а личный состав все это время пищи не получал.

К недочетам в самой системе снабжения следует указать и на плохую работу интендантской службы фронта и армий, по вине которой многие части систематически недополучают продукты.

Например 56 ТБр (64 армия) только в сентябре недополучила мяса 2672 кг, жиров 1447 кг, макарон 862 кг, крупы 868 кг, сахара 719 кг.

Аналогичные факты имеют место в каждой армии фронта.

За срыв снабжения продовольствием личного состава и саботаж, отстранены от должностей ряд ответственных командиров и начальников интендантства.

Так, по нашей информации, приказом Военного совета фронта № 017 от 24.IX.42 г. снят с занимаемой должности и отдан под суд начальник продотдела 64 армии, подполковник интендантской службы Благовещенский, арестован Особым отделом начальник АХО штаба 62 армии, интендант 3 ранга Лузин, отстранены от должностей и отданы под суд интендант 13 Гв. сд, начальник продотдела 62 армии и другие.

В целях улучшения продснабжения войск и отдельных военнослужащих действующей армии, считал бы целесообразным:

1. Отпуск продовольствия частям и соединениям производить в любом складе, по соответствующему требованию командиров частей, находящихся в данной армии или прибывающих на фронт, установив более строгий контроль за получением и расходованием продуктов в дивизиях, полках и подразделениях.

2. Установить такой порядок, чтобы каждый красноармеец, каждый командир, выполняющий служебное задание, мог получать пищу там, где бы он ни находился, для чего ввести единые талоны для командно-начальствующего состава и отдельно для бойцов, при выбытии их за пределы части.

3. Обязать командиров дивизий, бригад, полков обеспечивать питанием, наравне с бойцами и командирами своего соединения, прибывших в их части военнослужащих, выходящих из вражеского окружения, и подразделений, выведенных из боя.

4. Приблизить к фронту (армиям, дивизиям) продовольственные летучки, в которых иметь необходимый запас продуктов.

Об изложенном сообщено Военному совету фронта.

Селивановский

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on, 4, д. 418, л. 19–21 об. (подлинник)

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА ОО НКВД ДФ В УОО НКВД СССР О НАСТУПАТЕЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЯХ 66-Й АРМИИ 30 октября 1942 г.

Заместителю наркома внутренних дел СССР комиссару государственной безопасности 3-го ранга

тов. Абакумову

Приказом Ставки Верховного Главного Командования и Военного совета фронта, частям 66 армии была поставлена боевая задача — с утра 20.10 на указанном участке начать наступление, прорвать оборону противника и к 23.10.42 г. соединиться с войсками Сталинградского фронта, истребить вражескую группировку, прорвавшуюся к реке Волге.

Для обеспечения выполнения этой задачи, 66 армии, кроме входивших в ее состав пяти стрелковых дивизий, были приданы четыре СД из 24 армии и четыре свежих СД из резерва Ставки (62, 212, 226 и 252 СД).

Армии было также придано: 23 артполка РГК, 12 гвардейских минометных полков, несколько танковых бригад. На каждый километр линии фронта армии приходилось 74 орудия, не считая минометов и установок «РС».

Авиация фронта работала на участке армии по штурмовке противника и прикрытию наших частей с воздуха.

Основная задача — прорыв обороны противника, была возложена на новые дивизии, прибывшие из резерва Ставки. По плану операции 62, 212, 252 СД, сменив старые дивизии, к 20.10.42 г. сосредоточились на исходном рубеже. Остальные дивизии занимали оборону, сковывали противника, прикрывали правый фланг армии. Ведя боевые действия, 62, 212, 252, а с 24.10 и 226 СД, за период с 20 по 26.10 необходимого успеха не имели.

За время наступательных операций, противник оказывал только огневое сопротивление — артиллерией, минометами, пулеметно-автоматическим огнем. Было несколько слабых налетов авиации. По показаниям пленных немцев, участок наступления наших частей обороняют части 3-й мотодивизии противника, сильно потрепанные в боях.

Несмотря на большое превосходство наших наступающих частей в людях, огневых средствах, танках, авиации задача, поставленная Ставкой, частями 66 армии не выполнена.

На 26.10.42 г. части продвинулись самое большее на 3 км и заняв 3–5 линий немецкой обороны, приостановили наступление, понеся большие потери в личном составе (до 4–5 тыс. каждая дивизия).

Командование фронтом, в частности: командующий генерал-лейтенант Рокоссовский, нач. штаба генерал-майор Малинин, зам. командующего фронтом генерал-майор Трубников, а также командование армией, в частности: командующий генерал-майор Жадов и др., объясняя причины неуспеха на фронте и невыполнения задачи, заявляют о том, что наша пехота, особенно новые дивизии, — не обучена, воевать не умеет и не способна выполнить поставленной задачи. Высказывают мнение о необходимости прекратить наступательные действия, перейти к обороне, а новые дивизии отвести в тыл для переобучения.

26.10, командующий фронтом генерал-лейтенант Рокоссовский, будучи в штабе 66 армии и делясь впечатлениями о проводимой операции, заявил: «…Прибывшие новые дивизии к бою совершенно не подготовлены. Сегодня буду докладывать тов. Сталину, просить его, чтобы личный состав вновь формируемых дивизий хотя бы месяц, проходил боевую подготовку…»

В тот же день командарм— 66 генерал-майор Жадов, на вопрос начальника Особого отдела 66 армии тов. Сервианова— почему не имеем успеха, ответил: «…Люди не обучены и совершенно не подготовлены, многие совершенно не умеют владеть винтовкой. Прежде чем воевать, надо новую дивизию хотя бы месяц обучать и подготавливать.

Командный состав как средний, так и старший, тактически безграмотный, не может ориентироваться на местности и теряет управление подразделениями в бою.

Дивизии, прибывшие к началу операций на фронт, потеряли до 4000 чел. каждая. Вести дальнейшее наступление считаю невозможным, это приведет только к лишним потерям личного состава.

При наличии большого артогня и массированных налетов нашей авиации, части продвигаются очень медленно… Авиация противника активности не проявляла. Силы противника перед фронтом 66 армии незначительные (рота имеет 27 чел.), противник собрал солдат из тылов…».

26.10.42 г., нач. штаба фронта генерал-майор Малинин, зам. командующего фронтом генерал-майор Трубников, в присутствии нашего оперработника, делились мнениями о ходе наступления наших частей.

На вопрос оперработника— успешно ли проведена артподготовка, как действует наша авиация, подавляет ли она огневые точки противника, Трубников, махнув рукой, ответил: «…Дело здесь не в авиации, дело в том, что пехота у нас ни черта не стоит, пехота не воюет, в этом вся беда…».

Малинин, поддерживая Трубникова, заявил: «…Пехота не подымается, артподготовка у нас достаточная, средств артиллерийских у нас столько, что и говорить не приходится, на один километр у нас 74 орудия. Кроме того, на этом участке 12 минометных полков.

У немцев здесь ни черта нет, немцы безусловно несут большие потери от нашего минартогня. На этом участке у нас несомненное большое превосходство во всем и превосходство в авиации.

Авиация противника в эти дни нас беспокоит слабо, да и танков у нас неплохо… Пехота у нас никудышная…

Дать сюда хорошо обученный полк решительных бойцов, этот полк прошагал бы до Сталинграда… Дело не в артиллерии, всех огневых точек не подавишь. Артиллерия свое дело делает, прижимает противника к земле, а вот пехота в это время не подымается и в наступление не идет…».

Командующий фронтом Рокоссовский, под впечатлением того, что причиной неуспехов являются плохие действия бойцов-пехотинцев, пытался для воздействия на пехоту использовать заградотряды.

Рокоссовский настаивал на том, чтобы заградотряды шли следом за пехотными частями и силой оружия заставляли бойцов подниматься в атаку.

Однако мнение командования фронта и армии о том, что причиной неуспехов является неподготовленность бойцов пехотных частей, не имеет под собой основательной почвы.

В частях 62, 212, 226 и 252 СД был определенный процент личного состава, призванного из запаса, мало обученного, но в этих же частях было большое число бойцов и мл. командиров, б. курсантов нормальных военных училищ, участников отечественной войны и другого вполне подготовленного контингента.

Привожу данные об укомплектованности личным составом новых дивизий.

62-я стр. дивизия: Находилась на формировании в При-ВО с 28 июля 1942 г. до первых чисел октября. В своем составе имела: до 500 человек старого кадрового состава, 2400 человек курсантов расформированных военных училищ, до 500 человек летно-технического состава. Остальной состав прибыл из запасных бригад и госпиталей.

Из общего количества личного состава, 7700 человек русские, украинцы, белорусы и евреи. Среди них 1045 человек членов и кандидатов ВКП(б), 2026 человек членов ВЛКСМ.

252-я стр. дивизия: Находилась на формировании в Урал-ВО с 1 августа с.г. до первых чисел октября. Имела 450 человек старого кадрового состава, 2500 человек курсантов военных училищ, 2000 моряков Тихоокеанской флотилии, остальной состав прибыл из запасных частей и госпиталей.

Из общего количества личного состава, 9505 чел. русских, украинцев, белорусов и евреев, 7000 в возрасте от 20 до 35 лет. Среди личного состава имеется 960 членов и кандидатов в члены ВКП(б), 2145 чел. членов ВЛКСМ.

Аналогичное положение с личным составом в 226 и 212 дивизиях. Все эти дивизии на фронт прибыли полностью укомплектованные личным составом и вооружением. Недоставало в отдельных дивизиях автотранспорта, тракторов и артиллерийских лошадей.

Анализом фактов боевых действий устанавливается, что причинами неуспеха и плохих действий пехоты является плохое руководство бойцами пехотных подразделений, со стороны командного состава роты, батальона, полка и дивизии.

Привожу наиболее характерные факты: Командир 62 СД — полковник Фролов и нач. штадива — подполковник Коломиец, получив приказ о наступлении, не разъяснили командирам задач, не проверяли как выполняются отдаваемые ими распоряжения, практической помощи командирам полков не оказывали. Командиры полков несерьезно отнеслись к подготовке подразделений и личного состава для выполнения операции. Командир 123 СП, 62 СД— майор Проявенко, с местностью ознакомился только на карте, командиры батальонов местность просматривали ночью, границы полосы действий батальонам отведены не были. Вследствие плохой организации, батальоны к исходному положению для атаки были подтянуты не к 3.00, как было предусмотрено приказом, а только к 7.00, были обнаружены противником и подвергнуты сильному артпулеметному обстрелу.

Попав под обстрел противника, командиры растерялись, потеряли управление подразделениями. Бойцы группами и одиночками рассеялись на поле, роты и батальоны полка смешались.

По сути никем не управляемые бойцы пошли в атаку, но пройдя 200–300 метров и попав снова под сильный огонь противника, залегли. Полковая артиллерия находилась на значительном расстоянии от пехоты, вела огонь по площадям, не подавляла огневые точки противника, мешавшие продвижению пехоты.

Командир 123 СП — майор Проявенко со штабом полка в это время находился на КП полка в 3-х км от подразделений, связи с командирами батальонов не имел и не принял никаких мер для приведения подразделений в порядок.

Зам. командира полка по политчасти — батальонный комиссар Трущ, к началу наступления полка находился в тылу и прибыл в район действий подразделений спустя 2 часа.

306 СП этой же дивизии, действовавший с правого фланга 123 СП, запоздал с наступлением, половиной своих подразделений нашел на боевые порядки 123 полка, подразделения этих полков смешались, что еще больше внесло беспорядка.

Командир 123 СП — Проявенко и после этого не принял мер к наведению порядка.

21.10., Проявенко, поддавшись паническим слухам о продвижении немцев с фланга, вместо организации обороны проявил трусость, приказал отвести назад роту автоматчиков и был склонен к отходу. Но отход был предотвращен секретарем партбюро полка — Косолаповым.

В результате изложенного, полк поставленной задачи не выполнил, потеряв за два дня боев 50 % личного состава. А дивизия за это время потеряла до 3000 человек личного состава.

О бездарности Проявенко и неспособности его руководить полком, мы информировали Военный совет фронта еще до начала операции, однако отстранен от занимаемой должности только 24.10.42 г.

Мы также информировали Военный совет фронта о бездеятельности и неумении руководить штабом начальника штаба 62 СД— подполковника Коломиец, однако Военный совет оставил его и отстранил от должности 24.10.42 г., после того, как Коломиец во время наступления частей напился пьяным до невменяемости.

Имели место ряд случаев проявления трусости со стороны командиров подразделений. Так:

Зам. политрука пульроты 104 СП, 62 СД— Степанов, в бою проявил трусость, создал панику и увел с поля боя в тыл 2-й взвод этой роты. С целью уклониться от ответственности за совершенное преступление, Степанов прострелил себе кисть левой руки.

Степанов 00 расстрелян перед строем личного состава роты.

Характерные примеры плохой работы командиров 226 СД:

До 23.10.42 г. 226 СД находилась в резерве армии, в бою не участвовала.

Так как 252 СД за три дня боев понесла значительные потери, командование 66 армии дало приказание 226 СД, в ночь на 24.10 пройти через боевые порядки 252 СД, занять исходное положение на северных скатах высоты 137,8 и утром повести наступление, развивая успех 252 СД. Командир 226 СД— полковник Никитченко и его штаб не разъяснили детально задачи командирам частей, части дивизии своевременно на исходное положение не вышли. Командиры полков, батальонов и рот, проходя в ночное время через боевые порядки 252 СД, на местности не ориентировались, в чем им не помогло и командование 252 СД.

Командиры частей 226 СД потеряли много времени на поиски своих подразделений. Командиры частей не были предупреждены, когда начать атаку.

Артиллерийская подготовка начата еще до того, как части подошли к исходным для атаки рубежам.

Начальник штаба 226 СД— полковник Бойко, спустя 10–15 минут после того как был произведен артиллерийский огневой налет, по телефону передал командирам полков, что огневой налет на ДЗОТы противника уже произведен и полки должны идти в атаку для захвата высоты «Блин». Части, будучи неподготовлены еще к атаке, не сосредоточившись вступили в бой с противником с ходу, не сделав броска на сближение с противником. А когда полки пошли в наступление, они были встречены сильным артминометным и автоматическим огнем противника, т. к. наша артиллерия уже молчала.

985 СП, идущий в ударной группе дивизии, в первый же период от огня противника потерял 50–60 % командиров рот и батальонов. Бойцы, не имея руководства со стороны комсостава, не зная что делать, вместо стремительного продвижения вперед, залегли на боевых порядках 252 СД.

Командиры 985 СП — майор Коробка и 987 СП — подполковник Ляхов, в начале боя потеряли управление подразделениями, ходом боя не руководили, не знали, где находятся их батальоны, не ориентировались на местности, все время путали высоту «Блин» с высотой «Груша».

Вследствие незнания настоящего положения своего полка, майор Коробка стал на путь очковтирательства и дезинформации командования дивизии. Коробка доложил, что его подразделение наступает, а на самом деле они залегли.

Среди работников штаба 226 СД, в решительный период боя отсутствовала дисциплина, отдельные командиры не выполняли приказания старших начальников.

Начальник оперотделения штадива — майор Ворона, нач. штадива — полковником Бойко был послан с заданием на КП к командиру дивизии. Ворона приказание нач. штаба не выполнил, самовольно ушел в 987 СП, где пробыл целый день, не доложив об этом никому.

Командир разведроты — капитан Поляк, был послан на КП к комдиву для получения указаний по организации разведки. Поляк к комдиву не явился, разведка организована не была.

Факты неправильных действий отмечены и в других дивизиях.

Командир 212 СД— полковник Анисимов, в период боя приказал командиру полка — полковнику Разуеву организовать НП полка в 60 метрах от линии расположения противника, чем полностью лишил Разуева возможности управлять полком. Беспрерывное дергание, незаслуженное оскорбление Разуева со стороны Анисимова привели к тому, что Разуев заявил: «Чем так воевать, лучше пусть ухлопают меня немцы» — и начал не маскируясь ходить по боевым порядкам полка.

20.10., во время наступления частей 212 СД, выбыл из строя командир 3-й пульроты 692 СП и его заместитель. Командование ротой принял зам. ком. роты по политчасти — политрук Батаев Т.Ф. Последний с наступлением темноты, без разрешения командования батальона и полка, вывел роту с поля боя, бойцов отпустил на кухню обедать.

Батаев арестован.

Во время наступательных операций не было четкого руководства дивизиями со стороны командования и штаба армии. В начале операции был назначен новый командующий 66 армией, генерал-майор Жадов. Последний, вместо устранения недочетов и исправления ошибок командиров дивизий, ограничивался критикой действий командиров и существовавшего до этого в армии порядка, высказывал настроение, что операция не была подготовлена и успеха не будет. Так, в присутствии наших оперработников Жадов заявил:

«…На второй день своего прихода в армию, когда я ознакомился с обстановкой, для меня тогда уже было очевидно, что из этого наступления ничего не выйдет…».

Штаб армии руководил частями неуверенно, так, например:

24.10.42 г., ведя наступление, части 212 СД обнаружили минное поле противника. Для разминирования его командование дивизии, продолжая бой, направило взвод саперов и донесло штарму.

В самый разгар боевых действий, дивизия получила боевое распоряжение штарма — наступление прекратить, к

19.00, 24.10., окопаться и занять оборону. Это распоряжение штадивом было передано всем частям, которые приступили к его исполнению.

Через несколько часов из штарма последовало новое распоряжение— вести подготовку к наступлению и 25.10 утром начать его. В результате, поле не было своевременно разминировано, а личный состав без пользы изматывался.

Командование фронтом и армией не разработало детально взаимодействия артиллерии с пехотой, сигналов обозначения нашего переднего края, не организовало подвоз снарядов на передовую линию.

Новые дивизии, не имея необходимого количества транспорта, оставили боеприпасы далеко в тылу. В частях 62 СД (306 и 14 СП), 22–23 октября, из-за отсутствия боеприпасов бездействовали 45 и 76 м/м пушки и 50 и 120 м/м минометы.

Артполки РГК также не имели достаточного количества снарядов. В результате, в первый день наступления отдельные артиллерийские части и подразделения, не имея снарядов, не вели огня.

Артиллерийские командиры не организовали наблюдения за результатами стрельбы, их наблюдательные пункты находились далеко в тылу. Вследствие такой организации имело место поражение нашей артиллерией своих пехотных частей. Так, например:

22.10.42 г., после первого залпа артиллерии РГК, 669 СП, 212 СД пошел в атаку. Когда подразделения полка находились на подступах к переднему краю обороны противника, наша артиллерия дала второй залп и накрыла свои же части. В результате вывела из строя 20 человек убитыми и ранеными. Бойцы вынуждены были залечь, боясь быть пораженными огнем своей артиллерии.

23.10.42 г., командир 62 СД— полковник Фролов дал заявку 143 минполку— обстрелять передний край обороны противника на участке наступления 306 СП. Дивизион «РС» 143 минполка несколькими залпами накрыл боевые порядки 306 СП, в результате было выведено из строя 22 человека личного состава.

20.10.42 г., десять наших самолетов штурмовали передний край своих же войск.

В частях армии, особенно в период боевых действий, исключительно плохо было организовано питание личного состава, снабжение питьевой водой, обеспечение конского состава фуражем. Так, например:

22 и 23.10.42 г. в 123 СП, 62 СД питание бойцов состояло из 300–400 граммов хлеба.

В 648 АП РГК, в 1 — м дивизионе, личному составу 21 и 22.10. пища выдавалась только один раз. Личный состав начал кушать сырое мясо, в результате отмечены случаи желудочных заболеваний.

Вследствие плохого питания и истощения бойцов, в 587 и 692 СП, 212 СД зарегистрировано 23 смертных случая. В 62 СД отмечено 9 смертных случаев.

Врачебными комиссиями установлено, что смерть последовала от истощения и переутомления организма.

Несмотря на наличие сигналов, ни командование армии, ни командование фронта не приняли должных мер через учреждения тыла для организации нормального снабжения.

Из приведенных выше примеров и фактов следует вывод, что провал наступательной операции частей 66 армии не в том, что бойцы-пехотинцы плохо обучены и плохо воюют.

За время наступательных действий, в частях армии не было ни одного случая, чтобы бойцы не выполнили приказа командира — подниматься и идти в атаку. Не было ни одного случая массовой паники или группового бегства с поля боя.

Главной причиной невыполнения задачи является неумение командиров взводов, рот, батальонов правильно ориентироваться на местности, руководить бойцами непосредственно в бою, использовать огневую силу своих Подразделений в наступлении.

Причиной этому является плохое руководство частями со стороны командиров полков, дивизий, которые Перед наступлением не разъяснили всему командному составу задачи, в бою потеряли связь с подразделением, не исправляли недочетов и ошибок командиров подразделений, не оказали им помощи через свои штабы.

Командование армии и фронта поверхностно определили причины неуспехов и также не приняло никаких мер помощи командирам частей и соединений и исправления их ошибок на ходу.

Командование армии и фронта не добились того, чтобы каждым командиром был усвоен и выполнялся приказ НКО № 306 (о новых боевых порядках пехоты и месте командира в бою).

О вскрытых недочетах в наступательных операциях проинформирован Военный совет.

Казакевич

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 4, д. 777, л. 40–44 (подлинник)

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА ОО НКВД СТФ В УОО НКВД СССР «О ДИСЦИПЛИНЕ И МОРАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОМ СОСТОЯНИИ АРМИЙ ПРОТИВНИКА»

31 октября 1942 г.

Заместителю наркома внутренних дел СССР комиссару государственной безопасности 3-го ранга

тов. Абакумову

По имеющимся в Особом отделе НКВД Сталинградского фронта агентурным материалам, показаниям военнопленных, трофейным документам, рассказам лиц, пришедших с оккупированной территории, устанавливаются следующие факты нарушения дисциплины и морально-политического состояния отдельных частей германской армии и армий ее союзников.

Германская армия

Дисциплина. В целом дисциплина германских солдат может быть названа весьма высокой.

Основную роль в поддержании порядка в армии играет страх перед офицерами, строгие наказания за малейшие проступки. Однако в то же время война, особенно война на востоке заметно расшатала дисциплину в германской армии и сделала отдельные нарушения дисциплины весьма частыми.

Из показаний военнопленных известно о случаях дезертирства среди солдат-саперов гарнизона г. Миндена (Германия), причем там имели место случаи расстрела на месте солдат, пытавшихся бежать из казармы.

В одном из полков 16 мотодивизии, во время нахождения ее в Щиграх (Курской области) в мае 1942 г. дезертировали 2 солдата.

Из 40 отдельного полка связи в марте 1942 г. дезертировал один солдат — он был впоследствии пойман и расстрелян перед строем.

Отправленный в командировку в Германию шофер штаба 675 саперного батальона Контц в течение 4-х месяцев ничего не давал знать о себе и лишь в результате объявленного розыска был обнаружен.

Старший сапер 675 саперного батальона Генрих Конев, воспользовавшись в марте 1942 г. командировкой в г. Курск для врачебного осмотра, в течение 15 дней под различными предлогами болтался в тылу, уклоняясь от возвращения на передовую, в свою часть.

Огромное разлагающее влияние на германскую армию оказывает установившаяся в ней система грабежей, мародерства, издевательств над мирным населением.

Военнопленные, опасаясь возмездия в плену, вообще чрезвычайно неохотно рассказывают о своих преступных делах, однако все же не могут отрицать фактов насилия солдат над мирным населением.

Попавший в плен лейтенант воздушного флота — летчик 3 воздушной эскадрильи Диргард Рольф рассказал о происходившем при его участии расстреле группы евреев в начале войны в одном селе около Бердичева, якобы в качестве репрессии за выдачу немецкого летчика частям Красной Армии.

Ефрейтор второй роты 675 саперного б-на Тракслер был свидетелем расстрелов СС-овцами евреев в районе Ровно и Дубно.

На замечание одного из солдат о том, что это ужасное зрелище, унтер-офицер той же части Граф ответил: «Евреи — это свиньи, и уничтожать их — проявление культуры».

Тот же унтер-офицер Граф и фельдфебель Фройшель в июле 1941 года в районе Умани арестовали местную девушку-учительницу якобы как «шпионку»— в действительности же с целью учинить над ней гнусное насилие.

Характерными являются показания старшего радиста 40 отдельного полка связи Гана, считающего грабеж населения «правом воина», «законом войны» и называющего из состава полка «особых специалистов» по части грабежей — ефрейтора Иоганнеса Гейдона, старшего радиста Франца Майера, ефрейтора Альфреда Урбана и других.

Грабеж и насилия по существу поощряются командованием. Случаи наказания виновных неизвестны, а в ряде изданных распоряжений по существу узаконивается грабеж и вводится лишь в известные рамки.

Так, в приказе по 16 мотодивизии от 22 июля с.г. сказано: «…Продовольствие изыскивать на месте. Со снабжением в настоящее время считаться не приходится».

Командир «боевой группы Эйзермана» 10 августа с.г. издал приказ «О поддержании дисциплины», в котором он однако мародерством считает «изъятие у населения лишь других вещей, кроме продуктов питания», узаконивая таким образом грабеж продовольствия.

В приказе отдела 1 с 1 б мотодивизии от 8 августа с.г. также говорится лишь об известном ограничении грабежа, заботясь о завоевании доверия населения Кавказа. Приказ гласит:

«…Особенности проживающих на Кавказе народов заставляют меня предупредить о недопустимости перегибов в отношении местного населения. Жители Кавказа в большинстве своем враждебны большевизму и стремятся освободиться от коммунистического насилия. Они видят в германском солдате естественного союзника, и разрушать их веру является преступлением перед германским народом.

Несмотря на все приказы, имеются еще к сожалению случаи, когда солдаты врываются в дома, мародерствуют и грабят. Некоторые командиры частей как видно забыли, что во главе «заготовительных команд» должен стоять офицер или унтер-офицер».

В качестве наказания за всевозможные проступки в германской армии широко применяется посылка в штрафные роты. Эти роты ставятся на самые опасные участки фронта и среди солдат иронически называются «Химмель-фартскомандо» — т. е. «команды по поездке на небо».

По материалам нашего зафронтового агента «Астрова», использовавшегося немцами на «подсадке» в Мариупольской тюрьме, известно, что в тюрьме имеется целый корпус, где содержатся немецкие солдаты, арестованные за различные преступления на срок от 3-х месяцев до 10 лет. Известны также случаи, когда содержавшиеся в этой тюрьме солдаты подвергались по приговору суда расстрелу.

Морально-политическое состояние. Несомненно, что летние успехи германской армии на юге Советского Союза вновь подогрели упавший в результате затяжной кампании на Востоке дух германских солдат. Однако упорное сопротивление, встреченное немецко-фашистскими войсками под Сталинградом и на Кавказе, колоссальные потери людей и техники, приближение пугающей солдат новой зимы — все это вновь приводит к упадку настроения немецких солдат.

Случаи отказа от выполнения приказаний, антивоенных высказываний, имевшие место и раньше, по мере дальнейшей затяжки войны учащаются.

Недовольство солдат вызывает также произвол офицеров. Так, командир скотобойной роты 94 ПД — ст. ветеринар Тлих заставляет солдат работать по 18–20 часов в сутки, сам же за счет положенных солдатам продуктов устраивает пьянки с женщинами. Так как он находится в хороших отношениях с начальством, то всякие жалобы обречены на неудачу.

Между настроениями солдат из различных областей Германии существует определенная разница: наиболее недовольны войной жители западной Германии (Рейнская и Рурская область, Вестфалия). Они получают тревожные письма, говорящие об опасности, которой подвергаются их близкие в результате английских бомбардировок. Двойной страх— за свою собственную жизнь и за жизнь семьи — заставляет их еще более желать скорого окончания войны.

О настроениях солдат из числа жителей более «спокойных» областей Германии солдат 16 мотодивизии Шмите показал: «Что касается жителей Тюрингии, Баварии, Силезии, то эти люди не чувствовали на своей шкуре ужасов войны— они видят в ней только веселое времяпрепровождение. Большинство молодых силезцев— в отрядах СС. Это грубые солдаты, не стесняются грабить и воровать».

Взаимоотношения внутри армии. Отношения в германской армии и в армиях ее союзников с каждым днем обостряются. Наблюдается грызня не только между немцами и представителями других национальностей, но даже между солдатами-немцами из разных областей Германии.

Уроженцы Восточной Пруссии считают себя «истинными германцами», стоящими выше всех других, постоянно надсмехаются над солдатами из западногерманских областей. Последние не остаются в долгу, называя пруссаков «упрямыми ослами». И те и другие смеются над вестфальцами.

Об отношении к румынам, венграм, итальянцам и лицам других национальностей, принимающим участие в войне, и говорить не приходится — всякий «истинный немец» считает себя естественным господином этих народов и презирает их.

Немцы в случае совместного дислоцирования получают лучшие дома, как правило— лучше питаются. Даже простой немецкий солдат считает себя вправе сделать замечание офицеру венгерской или румынской армии.

Одно название этих народов, распространенное в Германии и являющееся чуть ли не официальным, — «вспомогательные народы» — говорит о многом.

Наряду с национальной рознью наблюдаются также плохие взаимоотношения между кадровыми солдатами и вновь призванными резервистами старшего возраста.

Первые— привыкли к войне, считают себя «героями», перед которыми все должны преклоняться; те из них, которые еще не отрезвели под ударами Красной Армии, пропитаны гитлеровской пропагандой.

Пожилые резервисты, как правило, в войне не заинтересованы, думают больше об оставшейся на родине семье, чаще ругают войну и гитлеровскую политику.

В тех подразделениях, где пожилых солдат немного, офицеры и фашистски настроенная молодежь придираются к ним, заставляют выполнять самые тяжелые и неприятные работы.

Отсутствие должного взаимного уважения приводит к чрезвычайно широкому распространению в германской армии «товарищеских краж». В каждой штрафной книге можно увидеть множество наказаний за подобные кражи. Развращенное постоянными грабежами гитлеровское воинство уже не довольствуется ограблением населения, а тащит все, что плохо лежит у себя.

Армии союзников Германии

В итальянских, венгерских, румынских войсках дисциплина и морально-политическое состояние значительно ниже, чем в германской армии.

Так, например, нашим зафронтовым агентом… отмечено прохождение с Ростовского направления через ст. Ханженково целого железнодорожного эшелона с закованными в кандалы итальянскими солдатами.

В начале августа с.г., когда наши войска повели наступление через Коротояк на Острогожск, разбежались находившиеся на этом участке фронта две венгерских дивизии. После того, как их с трудом удалось собрать, по приказанию германского командования перед строем было расстреляно 20 венгров. Остальных тут же предупредили, что при повторении подобных случаев они также будут расстреляны. Венгерский комендант Острогожска был снят, а в город для усиления обороны прибыл немецкий полк.

В середине августа с.г. 5 полк 4-й румынской пехотной дивизии получил приказ перейти в наступление. Командир полка категорически отказался выполнить приказ, ссылаясь на нехватку людей. Полк был снят с позиций и отведен на некоторое время в тыл.

Среди румынских солдат особенно процветает дезертирство. Так, в Кеченерах (Калмыцкая АССР), где местного гарнизона нет, часто появляются румынские солдаты. Судя по тому, что они прячутся при появлении немцев, можно полагать, что они являются дезертирами.

Один из дезертиров 5 полка 4-й румынской пехотной дивизии был пойман и получил 25 ударов палкой.

Из 4 пехотного полка румынской армии дезертировал в июле 1942 г. санитар, не найденный до сих пор.

Солдат 5-го егерского полка 1-й румынской дивизии Диорций Дашекеу после истечения срока отпуска, предоставленного ему в июле с.г., решил не возвращаться в часть и скрылся в лесу. Вскоре он был обнаружен жандармами, избит и вновь послан на фронт.

Из того же полка во время нахождения его в Николаеве дезертировали два солдата — они были пойманы и расстреляны перед строем.

Из одной только роты 5 пехотного полка 4-й румынской пехотной дивизии за август дезертировало 7 солдат.

Среди румынских солдат особенно широко распространены антивоенные настроения.

Военнопленный солдат 5-го егерского полка 1-й румынской дивизии Морин Диакон заявил: «Солдаты потихоньку ругают Гитлера и Антонеску. Офицеры нам обещают, что после войны мы получим много земли в Трансильвании и на Украине, но мы думаем сейчас не об этой земле, а о том, как бы покушать».

Дисциплина в румынской армии в буквальном смысле слова палочная: за малейшие провинности солдат жестоко избивают все начальники — начиная от малых и кончая большими. Наказание провинившихся солдат 25–30 ударами палки — обычное явление в румынской армии.

Майор 2-го артполка 4-й румынской пехотной дивизии Настуреску так избил своего подчиненного — солдата Белаера, что его без сознания пришлось отправить в госпиталь.

Отношение немцев к своим румынским союзникам — издевательское.

В июле с.г. солдат 2-го артполка 4-й пехотной румынской дивизии Ион Яков был избит первыми встречными немцами за то, что ехал со своей повозкой по левой стороне дороги.

Один из военнопленных рассказал, что летом с.г. немцы, пришедшие купаться, выгнали из реки даже не успевших смыть мыло румынских солдат. При размещении в населенных пунктах, немцы останавливаются в лучших избах по 2–3 солдата, а румын загоняют до роты в один двор.

Все это создает ненависть румынских солдат к немцам. Нередко можно от румын, как и от венгров, услышать: «При первом серьезном ударе Красной Армии мы все бросим и разбежимся. Пусть воюют Гитлер и Антонеску».

В то же время «союзнички» не отстают от немцев в грабежах и издевательствах над населением.

В селе Ново-Николаевка на Днепре венгерский офицер, не стесняясь присутствием посторонних и ребенка, изнасиловал молодую женщину.

В селах юго-западнее Сталинграда население особенно жалуется на произвол румын, буквально не дающих прохода ни одной женщине.

Приведенные факты свидетельствуют о моральном разложении и признаках упадка дисциплины гитлеровской армии и ее союзников.

Селивановский

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 4, д. 326, л. 264-267об. (подлинник)

СООБЩЕНИЕ УОО НКВД СССР В НКО СССР О НЕДОЧЕТАХ В СНАБЖЕНИИ ЛИЧНОГО СОСТАВА ПЕРЕДОВЫХ ЧАСТЕЙ ФРОНТА ПИТАНИЕМ 4 ноября 1942 г.

Товарищу Хрулеву

Особый отдел НКВД Сталинградского фронта сообщил, что в частях фронта из-за недочетов в системе снабжения имеют место систематические срывы питания личного состава передовых частей, и в первую очередь красноармейского состава.

Существующая ныне система снабжения требует прикрепления частей к определенным продовольственным складам и своевременного оформления аттестатов.

В результате такие части, как отдельные бригады, артиллерийские и минометные полки, которые в ходе боевых операций перебрасываются с одного участка фронта на другой, часто не могут своевременно оформить открепление и прикрепление на снабжение. Это приводит к тому, что части, выполняющие крупные, а иногда и решающие боевые задачи, по несколько дней не снабжаются продовольствием.

Части 62 и 64 армий Сталинградского фронта, которые за последние 2 месяца почти целиком сменили свой состав, производили частые перегруппировки, переходили из одной армии в другую, по несколько дней оставались без пищи из-за длительного процесса перекрепления от одного продсклада к другому.

1 и 2 октября вновь прибывшее пополнение в 15 гвардейскую стрелковую дивизию 57 армии несколько дней не было обеспечено питанием из-за медленного оформления продаттестатов.

В таком же положении неоднократно находились 186 и 507 истребительно-противотанковые полки, 1159 артполк, 140 минометный полк и другие.

Даже в тех случаях, когда части и отдельные военнослужащие имеют при себе продаттестаты, им также продукты не отпускаются, так как по существующей системе каждая часть получает продовольствие по количеству лиц, находящихся на штатной службе.

В штабы армий и фронта из частей и соединений по различным служебным вопросам прибывает значительное количество лиц начальствующего состава и все, как правило, не имеют возможности даже пообедать вследствие того, что имеющиеся у них талоны на питание действительны только по месту их службы.

Зачастую подолгу не обеспечиваются продовольствием остатки частей, выводимые из боя, военнослужащие, выходящие из вражеского окружения. Эти военнослужащие неделями питаются тем, что находят на колхозных полях и огородах или собирают куски хлеба у местного населения.

Указанные выше недочеты, отражающиеся на своевременном снабжении частей продовольствием, вызывают отрицательные настроения среди бойцов.

Красноармеец 15 гвардейской ст. дивизии Кириллов, говоря о том, что часть, в которой он находится в течение нескольких дней, не получала питания, заявил: «Нас здесь не кормят, погибнешь не от пули, а от голода».

Красноармеец пулеметной роты 1-го батальона 1045 стр. полка (62 армия) Агапов в письме к своему отцу 26 сентября с.г. писал: «Нахожусь в очень плохом положении. Вот уже три дня, как я не кушал… я лежу в окопе голодный, на спине пулемет, стрелять нет сил, хочется кушать и кушать…».

В группе бойцов 612 гвардейского противотанкового артполка (64 армия) красноармеец Белоусов, выражая недовольство питанием, говорил: «…С питанием у нас дело неважное… Хозяйственники не заботятся о бойце Продукты на каждом пункте выдачи «усыхают»…».

Аналогичные высказывания имеют место и в других частях.

Абакумов

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 4, д. 418, л. 17–18 (копия)

ДОНЕСЕНИЕ ОО НКВД СТО В УОО НКВД СССР С ПЕРЕВОДОМ ДНЕВНИКА УНТЕР-ОФИЦЕРА ВЕРМАХТА А. ХЕЙМЕССЕРА

14 ноября 1942 г.

Зам. наркома внутренних дел Союза ССР комиссару государственной безопасности 3 ранга тов. Абакумову

Направляю копию сокращенного перевода с немецкого дневника унтер-офицера 297 артполка 297 германской пехотной дивизии Алоиза Хеймессера.

Дневник охватывает главным образом период августовских боев на южных подступах к Сталинграду и показывает тяжелые потери немецко-фашистских войск под Сталинградом. Приложение: упомянутое.

Селивановский

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ДНЕВНИКА

унтер-офицера 297 АП Алоиза Хеймессера

14 мая 1942 года: В половине второго я стоял у окна своей квартиры и видел, как большое число жителей Чугуєва отправлялись на работу в Германию. Они очень печальны, все плачут.

25 мая: Уже в 3 часа утра большое движение на стороне противника. В 4 часа перебежчик сообщает, что через час должно начаться наступление двух русских полков при поддержке 30–50 танков. Мы расстраиваем их подготовку своей стрельбой, и у русских ничего не получается.

9 июня: Я прочитал русский приказ, из которого видно, что они точно знали о нашем наступлении 7 числа. Они опять нас обстреляли. Унтер-офицер и один украинец легко ранены снарядом, упавшим в 10 метрах от них.

2 июля: В 2 часа ночи началось наше наступление. Судя по последним дням боев, мы ожидали сильного сопротивления, но в действительности без боя прошли 25 км до маленькой речки и лишь там русские стали оказывать отпор. Я сидел на наблюдательном пункте, как вдруг раздались выстрелы русского ракетного орудия. Мы не успеваем и опомниться, как уже сделано 48 выстрелов 15-сантиметровыми снарядами. Мы прижимаемся к земле, и только чудо спасает нас. Командир громко кричит: «Все назад» — и мы что есть духу бежим без остановки 400 метров. Этот день я никогда не забуду.

9 июля: Сегодня 50 градусов жары. Вдоль дороги в обмороке лежат пехотинцы, на протяжении километра я насчитал 27 человек.

17 июля: На дороге трофей— «Сталинский орган» (т. е. «Катюша»).

23 июля: Саперы очищали местность, в одном месте вдруг сразу взорвалось 52 мины. От четырех саперов не нашли и следов. Мы вброд переходили через р. Чир.

26 июля: Пехота начала атаку на высоту 151. Вторая батарея и 524 ПП сначала хорошо продвинулись, но вдруг появились на совсем близком расстоянии русские танки. С них соскакивала пехота, разбрасывая солому, которой они были замаскированы. Наша пехота бежит обратно и — окапывается. Наша дивизия не имеет ПТ-орудий, нет больше бензина. Мы расстреляли все боеприпасы.

Но танки не идут вперед, лишь обстреливают нас отдельными выстрелами. В 9 часов появляется генерал-лейтенант Пфеффер с шестью штурмовыми орудиями и одной зенитной батареей, пехота опять переходит в наступление и русские бегут. Мы продвигаемся вперед и полностью захватываем большой мост через Чир.

28 июля: Ночью начинается светопреставление: самолеты бомбят в непосредственной близости, «Сталинский орган» производит страшные огневые налеты.

А когда на рассвете переходит в наступление сибирская стрелковая дивизия, сильно поддержанная танками, — начинается ад. Такого минометного огня я еще никогда не испытывал.

В 6.15 невиданное по масштабу нападение пикировщиков на сотню танков 24 ТД, находящихся позади. В 8.00 нападение шести бомбардировщиков. Это похоже на конец.

Еще несколько атак пикировщиков — удивительно, что после первого захода они вторично переходят в атаку, и их бомбы попадают совсем неплохо. Ранено 9 солдат и один украинец.

Вчера наши собственные пикировщики бомбили первую батарею: 18 убитых, до 50 убитых лошадей. Батарея расформировывается. Вечером еще раз нападение русских самолетов на бреющем полете, и в заключение этого горячего дня — «Сталинский орган». Сообщают еще о двух раненых на нашей батарее: вахмистр Беккер и один украинец.

29 июля: Сегодня мы оказались в тяжелом положении. Русские прорвались на участке 522 полка и захватили мост через Чир, оказавшись в 2-х км позади нас. Навели порядок наши танки.

Все пленные, взятые во время этого прорыва, расстреляны за то, что русские расстреляли несколько наших раненых и одного спрыгнувшего на парашюте летчика.

4 августа: Вечером нам приносят прочесть приказ по дивизии, согласно которому наша 297 ПД была 27 июля наиболее далеко продвинувшейся на восток пехотной дивизией несмотря на открытые фланги.

15 августа: Перешли Дон у Потемкинской.

18 августа: — Проходим Аксай, там тылы 371 ПД, 24ПД, 29 МД, 14 ТД, 24 ТД и многое другое.

19 августа: В 5 часов наступление. Проходим 20 км до Абганерово. В 16 часов приходит известие, что другие батареи нашего полка опять имеют большие потери.

Завтра начнется наступление на первую линию укрепленний перед Сталинградом. Наступают 371 ПД, 297 ПД, 29 МД, 14 ТД, 24 ТД.

20 августа: В начале наступления большая атака 50 наших пикировщиков. Но когда самолеты улетают— вновь стреляет русская артиллерия. Два снаряда тяжелых орудий падают на нашу огневую позицию. 1 убитый, 2 тяжело и 2 легко ранены.

22 августа: Ж.д. станция к северу от нас все является объектом борьбы. До позднего вечера наш наблюдательный пункт тревожит русский снайпер.

23 августа: В 3 часа утра с огневого налета нашей артиллерии начинается наступление на укрепленную ж.д. линию, ведущую к Сталинграду.

Пехота заняла станцию, но не больше. Тяжелые потери. Правый фланг у нас все еще открыт. В этом месте находится много уничтоженных танков и автомашин 14 ПД и 29 МД. Однажды эта местность уже захватывалась нами, но потом русские отбросили нас назад.

24 августа: Утром нас будит сильный шум боя. Русские опять атакуют.

26 августа: Около полудня русские после артподготовки вновь идут в атаку. Русский снайпер угодил парой пуль совсем рядом. Один пулемет заставляет нас залечь: несколько очередей бьют по насыпи.

29 августа: Слева от нас атакуют румыны, справа 371 ПД, а мы пока что остаемся лежать. Здесь, кажется, образовалось небольшое окружение.

30 августа: Огневой налет служит вступлением к сегодняшнему наступлению нашей дивизии. Ночью русские частично отошли. По пути на передовую линию я час и сорок пять минут лежал в грязи— из балки, где обороняются 100 русских с несколькими комиссарами, нас обстрелял пулемет. Воздушный налет 20 американских бомбардировщиков. Генерал-лейтенант Пфеффер и командир 524 полка майор Липдов тоже лежали на животе. Ночь холодная темная, над Сталинградом видны не менее 50-ти прожекторов.

31 августа: Здесь расположены совсем близко одна от другой 297 ПД, 371 ПД и 14 ТД. Ночью «Сталинский орган» обстрелял нашу огневую позицию. Убиты ефрейтор Баумгартвер и украинец Шангли, двое ранены. Убито 10 лошадей у нас и 26 лошадей в 9 батарее.

4 сентября: В 12 часов снаряды стали ложиться совсем близко. Одно попадение у второго орудия — унтер-офицер Малленгер вскрикивает и бежит к санитару. У него большой осколок в голове. Раненый в голову ефрейтор тут же умирает. Через пару минут опять падает снаряд, и в пяти метрах от меня страшно кричит ефрейтор Зауэрканнер, но никто не вылезает из окопа, чтобы помочь ему. Опять творится такое, что нельзя и головы высунуть. Уже стреляют русские снайперы и пулеметчики.

5 сентября: Мош, который нес завтрак, как раз хотел прыгнуть в окоп, но его подстрелил снайпер. Сильный орудийный, минометный и пулеметный огонь. Наша пехота и не выглядывает из окопов, огонь совершенно прекратила, и русские открыто бегают во весь рост. Вечером падает рядом один большой снаряд, затем другой. Результат: у Пачмаса грязные кальсоны.

7 сентября: Наблюдаем, что линия русских блиндажей занята более слабыми силами. Но такой сильный минометный огонь, что кажется: вот-вот мина упадет в окоп.

9 сентября: Сегодня должно было начаться крупное наступление на линию русских дзотов, но оно отменено.

10 сентября: Я побывал в тылу. Нельзя выразить, как это приятно! Можно ходить во весь рост, не подвергаясь опасности быть подстреленным снайпером. Впервые за 13 дней я умылся.

13 сентября: Над Сталинградом густые облака дыма, вчера вечером небо над городом было кроваво-красным.

15 сентября: Утром наш командир обер-лейтенант Грамфогель и вахмистр Тренк, заболевшие желтухой, отправляются в лазарет.

Вот повезло им!!!

16 сентября: Сталинград горит день и ночь.

Проклятый холод! Вечером нам сообщили «приятную новость», что в дивизии уже готовятся к зимовке на фронте. Заготовительная команда уже отправлена. Направлены также отряды для доставки леса для строительства блиндажей.

Среди ночи вдруг ужасно зашумели падающие бомбы — так близко, что казалось блиндаж обвалится, а я весь облеплен грязью.

25 сентября: Нам совершенно не дают покоя снайперы. Эти люди стреляют чертовски хорошо.

Вечером все время приходят румынские пехотинцы, находящиеся рядом с нами, и попрошайничают: просят хлеб, папиросы и т. д.

Верно: Патапов

ЦА ФСБ РФ, ф. 40, on. 22, д. 11, л. 62–65 (копия)

ДОНЕСЕНИЕ ОО НКВД ДФ В УОО НКВД СССР С ПРОТОКОЛОМ ДОПРОСА ВОЕННОПЛЕННОГО Г. ЛЮДВИГА

9 декабря 1942 г.

Зам. наркома внутренних дел Союза ССР комиссару государственной безопасности 3-го ранга

тов. Абакумову

Направляется протокол допроса военнопленного германской армии — солдата 2 батальона, 673 пехотного полка, 376 пехотной дивизии Гельмута Людвига.

Среди прочих показаний, военнопленный дал некоторые сведения о положении окруженной группировки германских войск, физическом и моральном состоянии солдат своей части, а также указал на нехватку боеприпасов и продовольствия.

Приложение: протокол допроса.

Казакевич

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

военнопленного германской армии, солдата 2 батальона, 673 пехотного полка, 376 пехотной дивизии

Гельмута Людвига, 1916 г. р., по профессии садовника.

Прибыл на Восточный фронт в мае 1942 г. в составе 376 ПД из Франции.

Взят в плен 3 декабря 1942 г. в р-не Дмитриевки, западнее Сталинграда.

Вопрос: Когда вам стало известно об окружении сталинградской группировки немецких войск советскими частями?

Ответ: О том, что наша группировка находится в окружении, мы начали догадываться еще 22–23 ноября, когда под ударами русских войск отходили на восток.

Уже само направление нашего отхода вызывало удивление, перешедшее в серьезное беспокойство после перехода на левый берег Дона.

Многие говорили, что это не простой «маневр», как нам пытались объяснить офицеры.

И только 1 декабря командир нашей роты — оберфельд-фебель Швагель зачел официальный приказ по дивизии, в котором говорилось, что в силу сложившейся обстановки наша группировка временно попала в тяжелое положение и окружена русскими.

В том же приказе командование дивизии выражало уверенность, что мы с честью перенесем все трудности и максимум через 12 дней к нам придет помощь.

А сейчас задача одна — окопаться, оказывать упорное сопротивление, беречь боеприпасы.

Вопрос: Что вы имеете в виду, говоря о так называемой помощи окруженной группировке, и откуда следует ожидать эту помощь?

Ответ: Точными данными по этому вопросу я не располагаю и могу только судить на основании слышанных разговоров.

Относительно направления, командиром нашей роты нам было объявлено, что помощь придет с юга и юго-запада.

На наши вопросы об ее численности и силе, он, сославшись в свою очередь на слышанные им разговоры двух офицеров, ответил, что ожидается прибытие двух танковых армий, которые якобы поспешно переброшены из Бельгии и Германии, где они формировались.

Вопрос: Известно ли вам что-либо о пребывании внутри кольца кого-либо из крупных командиров германской армии?

Ответ: Лично я, двигаясь 1 декабря в составе своего батальона от села Новоалексеевка к Дмитриевке, видел

проезжавшего в машине командующего нашей дивизиеи генерала фон Даниэльса.

Он остановил машину, спросил какая часть, крикнул «хайль, мои солдаты», сел и уехал. Больше никого мне видеть не приходилось.

Кроме того 30 ноября из разговора командира нашей роты с одним из офицеров, я узнал, что для командования всеми окруженными германскими войсками должен прибыть бывший командующий Крымско-Севасто-польским фронтом генерал Манштейн.

Вопрос: Наблюдали ли вы лично, или слышали что-либо о перегруппировках и скоплениях окруженных войск на каких-либо направлениях, с целью прорыва кольца окружения?

Ответ: Об этом мне ничего не известно и полагаю, что практически это невозможно из-за нехватки живой силы и боеприпасов.

Тем более что нам был отдан приказ — окопаться и стойко держать оборону, ожидая помощи.

Перегруппировки внутри кольца конечно происходят, но они вызываются, главным образом, большими потерями, понесенными нами в боях последних дней.

Так, например: наш полк был отведен 28 ноября в Новоалексеевку, где происходило переформирование частей. 7 рота нашего батальона к началу русского наступления 19 ноября насчитывала в своем составе 40 человек. За 10 дней она потеряла около 18 человек, в других ротах положение было аналогичное, и 1 декабря из 7 и 5 рот сделали одну 5-ю, силой в 48 человек.

А в некоторых случаях сводили и по три роты.

Вопрос: Выше вы указали на нехватку боеприпасов. Расскажите подробно, чем располагают окруженные германские части, в частности ваша дивизия?

Ответ: Общие запасы боеприпасов мне конечно неизвестны, но несомненно ощущается острый недостаток.

Свидетельством этому служит хотя бы приказ об экономии.

Как говорили артиллеристы нашего полка, у них 2 декабря к 105-мм орудиям осталось по 15 снарядов. У пулеметчиков по 2 коробки, т. е. по 600 выстрелов на пулемет. Мины были только к легким минометам.

Вопрос: Где расположены склады боеприпасов вашей дивизии?

Ответ: Ответить на этот вопрос я затрудняюсь, по-моему их вообще нет, т. к. в течение всех последних дней я не наблюдал подвоза боеприпасов к линии фронта.

Вопрос: Вам известно местонахождение дивизионных других штабов?

Ответ: Как мне известно, штаб нашей дивизии находился в Новоалексеевке.

Кроме того, проезжая утром 1 декабря через хутор Бабуркин, я видел там много штабных машин и офицеров. По-видимому, там дислоцировался штаб корпуса или армии.

Вопрос: Поступает ли какая-либо помощь окруженным частям воздухом, посредством транспортных самолетов?

Ответ: В незначительном количестве, но поступает.

Из разговоров и личных наблюдений, мне известно, что в районе восточнее хутора Бабуркин 30 ноября и 1 декабря приземлилось по 6–7 транспортных самолетов, доставивших подкрепление, боеприпасы, продовольствие и горючее, в котором ощущается острый недостаток.

С обратными рейсами этими же транспортными самолетами эвакуируются раненые.

Вопрос: Расскажите точнее, каково положение с горючим.

Ответ: Горючего почти совершенно нет. Большинство автотранспорта стоит, бездействуют танки.

Работают только несколько тягачей, которые буксируют танки в разные места, например на окраину Новоалексеевки, где они закапываются в землю.

Мне приходилось слышать, что где-то в районе Питомника имеется аэродром, на котором находятся самолеты, бездействующие из-за отсутствия горючего.

Вопрос: В какой степени окружение отразилось на снабжении вас продовольствием?

Ответ: На снабжении продовольствием окружение отразилось исключительно резко.

Как пример, могу привести норму выдаваемых нам последнее время продуктов.

Так, на 30,1 и 2, т. е. на три дня, мы получили: хлеба 500 г, масла 25 г, консервов 50 г, папирос 4 шт., конфет 1 шт.

Добавить к этому, по-моему, уже нечего.

Вопрос: Каково физическое состояние личного состава вашего подразделения?

Ответ: Все наши люди к моменту моего пленения были крайне истощены.

Недоедания, утомительные отступления с непрерывными боями, морозы и, наконец, голодный паек сыграли свою роль.

В нашей роте было до б человек обмороженных и много больных.

Сильно распространена, так называемая у нас, «мышиная болезнь» (туляремия), которую никак не лечат.

Все люди очень похудевшие и усталые.

Вопрос: Известно ли вам, каково качество подбрасываемых воздухом подкреплений?

Ответ: Как я слышал, а лично видеть мне не приходилось, воздухом подбрасывается пехота и некоторое количество офицерского состава.

Все эти люди взяты либо из гарнизонов и тыловых подразделений на оккупированной территории, либо молодежь последнего призыва, 1924–1925 годов рождения, переброшенные из Германии.

Кроме того, я упустил ранее сказать, что внутри кольца все тыловые подразделения направлены на пополнение передовых частей.

На передовую отправлены все рабочие и трофейные батальоны, саперные части, роты охраны и т. д. Даже из большинства подразделений связи подавляющее количество солдат влито в пехотные части.

Должен добавить, что этими же транспортными самолетами, как я слышал от командира роты, перебрасывается некоторое количество солдат из СС и СА, по-видимому с целью усиления и «поднятия духа» окруженных частей.

Я лично видел в частях 3 МД, которые были в Новоалексеевке, солдат СС и СА, примерно по 4–5 человек на роту.

Вопрос: Каковы обстоятельства вашего пленения?

Ответ: Обстоятельства моего пленения следующие.

2 декабря вечером наш батальон занял оборону западнее Дмитриевки.

Утром 3 декабря русские открыли сильный артогонь. Мы спрятались в блиндажи.

Внезапно огонь был перенесен в глубину нашего расположения, а в непосредственной близости появились русские танки и множество пехоты.

Бывший со мной товарищ предложил бежать назад, но русские войска были уже настолько близко, что мы были бы немедленно застрелены.

Я бежать отказался. Товарищ выскочил из блиндажа и был тут же убит.

Бой шел уже в глубине нашей обороны. Я спрятался глубже в блиндаж и решил «ждать событий», а когда передовые части прошли вперед, вылез и сдался в плен.

Вопрос: Каково было настроение солдат вашего подразделения в связи с происходящими событиями?

Ответ: Настроение моих товарищей было подавленное и тяжелое.

Несмотря на обещание помощи, мы чувствовали себя обреченными, а последние дни ничего утешительного не слышали и от офицеров.

Должен сказать, что настроение у нас стало падать еще и до окружения.

Наступала зима, приближалось время русских атак, было холодно.

Теплое обмундирование, выданное нам, только называлось теплым. Это обыкновенные френч и брюки, одеваемые на имевшуюся форму, но с белой подкладкой, чтобы на снегу вывертывать наизнанку. У нас говорили, что такая одежда более подходит для цирка, чем для фронта.

Замкнувшееся кольцо русских было последней соломинкой, и нам осталось сказать только одно — «капут». 5 декабря 1942 г.

Допросил: Тарабин

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 5, д. 173, л. 226 (подлинник) и 227–228 об. (копия)

ИЗ СООБЩЕНИЯ 2-го ОТДЕЛА 3-го УНКВД СССР В УОО НКВД СССР ОБ ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ ЯВЛЕНИЯХ В ЧАСТЯХ ДОНСКОГО ФРОНТА 5 марта 1943 г.

В штабы армий и штаб фронта приходят донесения, одно из которых всегда исключает другое.

Зам. нач. отдела кадров Донфронта подполковник Николаенко говорит: «Мне приходится разбирать наградные материалы. Командиры дивизий вносят невероятную путаницу в эти дела. В частности, взятие хутора Вертячий приписывают себе несколько дивизий, в том числе 252-я, которая проходила стороной. Чудовищно разрослись споры генералов, мешающие созданию ясной картины военных действий и, в конечном итоге, мешающие ведению войны».

В ряде случаев на Донфронте имело место зазнайство. Источник провел несколько дней в штабе 62 армии, исключительно стойко дравшейся в Сталинграде. Однако, у руководителей армии были настроения зазнайства. Генерал-лейтенант Гуров, член ВС, во всех разговорах подчеркивал, что только армии, бывшие в Сталинграде (62 и 64), могут считать себя защитниками Сталинграда. Эти настроения проявились на митинге в Сталинграде 4 февраля, где о Рокоссовском просто не упомянули.

Члены Военного совета 62 армии занимались восхвалением друг друга и нашли даже своего певца-писателя Николая Вирта, выступившего в «Правде» со статьями, которые в Москве писатели в шутку называют «Ум и мудрость Чуйкова».

Начальник ПУ Донфронта генерал Галаджев говорил источнику:

«Я имею ряд сигналов, что ВС 62 армии презрительно относится к нам, штабу Донфронта. У генерала Гурова, видимо, закружилась голова от успехов и это к добру не приведет. Дело не в штабе фронта, не в отношении к отдельным лицам, а в отношении Гурова к самому себе».

В этом свете некрасиво выглядит поведение ВС 62 по отношению к Герою Советского Союза генералу Родимцеву, командиру 13 гвардейской дивизии.

В свое время (осень 1942 г.) цензура разрешала писать о Родимцеве, т. к. он широко известен за границей. Материалы о Сталинграде шли, главным образом, из дивизии Родимцева, сыгравшей большую роль в спасении Сталинграда. Генерал-лейтенанты Чуйков и Гуров обиделись на это, Гуров прямо говорил источнику— «всю славу Сталинграда отдали Родимцеву». Вокруг Родимцева создали нездоровую атмосферу, пошли даже разговоры явно недостойные — «Родимцев— генерал для газет, он ничего не сделал» и т. д.

ВС 62 представил Родимцева к ордену Суворова, а потом прислал в штаб ДФ телеграмму с отменой представления. Родимцев — почти единственный командир соединения, не награжденный за Сталинград.

Сам Родимцев говорил источнику:

«Вокруг моей дивизии идет возня, которая ничего не стоит и не имеет оснований».

Помощник т. Хрущева подполковник Тапочка, не бывший в последнее время в Сталинграде, видимо со слов тех же командиров, говорил источнику, что Родимцев зазнался.

Писатель К. Симонов, бывший недавно у командующего 64 армией генерал-лейтенанта Шумилова, рассказывает:

«Шумилов просто не может слышать имени Родимцева. Дело объясняется просто— генерал-лейтенант Чуйков, друг Шумилова, всеми силами старается зажать Родимцева, ревнуя его к его славе».

Кинооператор Р. Кармен говорит:

«С Родимцевым делают странные вещи. Его хотят всячески принизить, хотя он, как герой, выходит за рамки обычного командира дивизии».

В. Ильин

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 4, д. 777, л. 105–106 (подлинник)

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА В. АБАКУМОВА А. ВЫШИНСКОМУ О ЗВЕРСКОМ ОТНОШЕНИИ НЕМЕЦКИХ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ К СОВЕТСКИМ ВОЕННОПЛЕННЫМ 2 сентября 1943 г.

Совнарком Союза ССР

товарищу Вышинскому

В середине января 1943 года, сжимая кольцо окружения вокруг б германской армии, наши войска захватили находившийся у села Алексеевка под Сталинградом пересыльный лагерь военнопленных, так называемый «Дулаг-205».

На территории лагеря и близ него были обнаружены тысячи трупов военнопленных красноармейцев и командиров, умерших от истощения и холода, а также освобождено несколько сот истерзанных, истощенных от голода и до крайности измученных быв. военнослужащих Красной Армии.

В связи с этим Главным управлением «Смерш» было произведено расследование, в процессе которого выявлено, что немецкие офицеры и солдаты, выполняя установки германского военного командования, относились к военнопленным издевательски, зверски истребляли их путем массовых избиений и расстрелов, создавали невыносимые условия содержания в лагере и морили голодом.

Также установлено, что подобное зверское отношение немцев к военнопленным имело место и в лагерях военнопленных в Дарнице под Киевом, Дергачах близ Харькова, в Полтаве и Россоши.

Непосредственными виновниками гибели советских людей являлись находящиеся в настоящее время под следствием в Главном управлении «Смерш»:

Керперт Рудольф, бывший комендант лагеря «Дулаг-205», полковник германской армии, 1886 года рождения, уроженец Судетской области (Германия), из купеческой семьи. В плен взят 31 января 1943 года в г. Сталинграде.

Фон Куновский Вернер, бывший обер-квартирмей-стер 6 германской армии, подполковник германской армии, 1907 года рождения, уроженец Силезии, дворянин, сын генерал-майора германской армии. В плен взят 31 января 1943 года в г. Сталинграде.

Лянгхельд Вильгельм — бывший офицер контрразведки (абвер-офицер) при лагере «Дулаг-205», капитан германской армии, 1891 года рождения, уроженец гор. Франкфурт-на-Майне, из семьи чиновника, член национал-социалистской партии с 1933 года. В плен взят 31 января 1943 года в г. Сталинграде.

Медер Отто, бывший адъютант коменданта лагеря «Дулаг-205», обер-лейтенант германской армии, 1895 года рождения, уроженец Эрфуртского округа (Германия), член фашистской партии с 1935 года. В плен взят 31 января 1943 года под Сталинградом.

Показаниями Куновского, Лянгхельда и Медера установлено, что существовало прямое указание высшего командования германской армии об истреблении советских военнопленных— офицеров и рядовых, как людей «неполноценных».

Так, бывший офицер контрразведки при лагере капитан Лянгхельд на допросе 1 сентября 1943 года показал:

«Немецкое командование рассматривало русских военнопленных, как рабочий скот, необходимый для выполнения различных работ.

Русских военнопленных, содержавшихся в Алексеевском лагере «Дулаг-205», как и в других немецких лагерях военнопленных, кормили впроголодь лишь для того, чтобы они могли на нас работать.

…Зверства, которые мы чинили над военнопленными, были направлены на истребление их, как лишних людей.

Кроме того, я должен сказать, что в своем поведении с русскими военнопленными мы исходили из особого отношения ко всем русским людям, существовавшего в немецкой армии.

В германской армии по отношению к русским существовало убеждение, являющееся для нас законом: «Русские — неполноценный народ, варвары, у которых нет никакой культуры. Немцы призваны установить новый порядок в России». Это убеждение было привито нам германским правительством.

Мы знали также, что русских людей много и их необходимо уничтожить как можно больше, с тем чтобы предотвратить возможность проявления какого-либо сопротивления немцам после установления нового порядка в России.

…Издевательства над русскими военнопленными чинились как солдатами, так и офицерами германской армии, имевшими какое-либо отношение к военнопленным».

Этим объясняется, что в Алексеевском лагере, рассчитанном на 1200 человек, было заключено до 4000 советских военнопленных, размещенных в невероятной тесноте и в жутких антисанитарных условиях.

Как показали немецкие офицеры Керперт, Куновский, Лянгхельд и Медер, советские военнопленные, находясь в «Дулаге-205», кормились впроголодь, а с начала декабря 1942 года командование б германской армии, в лице начальника штаба генерал-лейтенанта Шмидта, совершенно прекратило снабжение лагеря продовольствием, вследствие чего среди военнопленных возникла массовая смертность на почве голода.

С 5 декабря 1942 года смертность среди военнопленных от голода достигала 50–60 человек в день, и к моменту освобождения лагеря войсками Красной армии погибло около 3000 человек.

Бывший обер-квартирмейстер б германской армии подполковник Куновский на допросе 25–26 августа 1943 года показал:

«…Я лично, так же как и начальник штаба б германской армии генерал-лейтенант Шмидт, как и другие германские офицеры, относился к советским военнопленным, как к людям неполноценным.

Когда военнопленные, будучи измучены голодом, потеряли для нас ценность, как рабочая сила, по моему мнению ничего не мешало нам расстрелять их. Правда, военнопленные расстреляны не были, но они были уморены голодом. Цель была достигнута.

Свыше 3000 человек, которые могли в связи с разгромом б германской армии выйти на свободу— нами истреблены.

Я думаю, что и те немногие военнопленные, что остались живы, никогда не смогут восстановить своего здоровья и останутся калеками на всю жизнь».

Бывший комендант лагеря Керперт на допросе от 23 июля с. г. показал:

«…Военнопленные были размещены в невероятной тесноте. Они лишены были совершенно возможности лежать и спали сидя…

…С 5 декабря 1942 года среди военнопленных начался настоящий голод, на почве чего среди них наступила большая смертность.

С 10 декабря ежедневно умирало около 50 человек.

Трупы военнопленных, умерших за ночь, ежедневно утром выбрасывались из землянок, увозились за пределы лагеря и закапывались».

Это же подтверждает обер-лейтенант Медер, который также заявил, что о создавшемся положении в лагере он неоднократно докладывал обер-квартирмейстеру б германской армии Куновскому, который однако никаких мер к снабжению питанием лагеря не принимал и однажды сказал Медеру, что пленных необходимо перестрелять.

Медер на допросе 27августа 1943года показал: «…Полковник Керперт ни разу не поехал в штаб армии для того, чтобы лично потребовать продовольствие для военнопленных, а писал лишь докладные записки о голоде и смертности в лагере. Эти записки он через меня и других сотрудников лагеря посылал в штаб Куновскому.

…5 или б декабря 1942 года, во время одного из докладов Куновскому, я спросил его, не следует ли мне поговорить о положении в лагере с начальником штаба армии. На это Куновский мне ответил, что начальник штаба отсутствует и вообще непосредственное обращение излишне, так как он сам докладывает командованию.

На мой категорический вопрос: «Что же нам прикажете делать через два дня, когда у военнопленных не будет ни одного грамма питания?», — Куновский пожал плечами и сказал: «Придется тогда военнопленных перестрелять».

Тогда в лагере было еще около 4000 военнопленных».

Продолжая свои показания, Куновский по этому вопросу заявил, что о состоянии в лагере он информировал начальника штаба б германской армии генерал-лейтенанта Шмидта, но вместе с тем они никаких мер для облегчения участи военнопленных не предпринимали.

Кроме того, Керперт, Лянгхельд и Медер показали, что германские офицеры и солдаты избивали советских военнопленных за незначительные проступки, за вялость в работе, а также и без всяких провинностей.

Военнопленных, доведенных голодом до сумасшествия, во время раздачи пищи, приготовленной из разной падали, травили собаками для водворения «порядка».

Лянгхельд рассказал, что, производя допросы военнопленных, он сам, его фельдфебель и переводчик, в целях получения у них военно-разведывательных данных, избивали русских военнопленных. Также систематически избивала военнопленных охрана лагеря — солдаты и офицеры.

Лянгхельд признался, что он провоцировал через свою агентуру попытки к бегству военнопленных, в результате чего они были расстреляны.

Подобная практика насилий, издевательств, убийств и провокаций широко применялась не только в Алексеевском лагере, но также, как это известно Куновскому, Лянгхельду и Медеру, — ив других лагерях военнопленных.

Лянгхельд показал:

«Обыкновенно я избивал военнопленных палками диаметром 4–5 см, но это было не только в Алексеевке.

Я работал в других лагерях военнопленных: в Дарнице близ Киева, Дергачах близ Харькова, в Полтаве и в Россоши.

Во всех этих лагерях практиковалось избиение военнопленных. Избиение военнопленных являлось обычным в германской армии.

…В Полтавском лагере, германские солдаты из числа охраны стреляли из мелкокалиберных винтовок в военнопленных за то, что они мочились не в том месте, где это было предусмотрено».

О зверском обращении к военнопленным со стороны германских властей Куновский показал:

«Весной 1942 года в Харькове, в лагерях военнопленных свирепствовал сыпной тиф. Карантинные меры обеспечены не были, и в этих лагерях возникла высокая смертность. Об этом мне докладывали врачи.

…Советские военнопленные работали на восстановлении железнодорожной станции Чир. По сообщению командира батальона, руководившего этими работами, среди военнопленных, вследствие истощения, возникли болезни и высокая смертность.

Бесчеловечно и преступно германские военные власти относились также и к мирному населению оккупированных областей. Так, например, в июне 1942 года из Харькова на работу в Германию направлялись мобилизованные рабочие. Транспортировка этих рабочих производилась в жутких условиях.

Питание было исключительно плохое, а в вагонах отсутствовала даже солома, чтобы рабочие во время длительного пути могли прилечь».

Адъютант коменданта лагеря «Дулаг-205» Медер, будучи допрошен, показал:

«…До мобилизации в армию я проживал в г. Бурге, куда для сельскохозяйственных работ привозили русских военнопленных. Эти военнопленные были крайне истощены и измучены.

Судя по тому, что русские солдаты, которых мне впоследствии приходилось видеть, выглядели упитанными и здоровыми, я полагаю, что военнопленные, прибывавшие к нам в Бург, в лагерях и во время транспортировки питались исключительно плохо.

…В Алексеевке, в «Дулаге-205», где я служил, было несколько злых собак. Собаки использовались для наведения порядка среди военнопленных. Во время раздачи пищи (когда еще работали кухни) военнопленные выстраивались в очередь, чтобы получить немного похлебки.

Иногда голодные люди (некоторые из них от голода доходили до сумасшествия) нарушали очередь, тогда собаководы натравливали на них собак».

В процессе следствия по делу Керперта, Куновского, Лянгхельда и Медера, в Сталинградском спецлагере были установлены и допрошены бывшие военнослужащие Красной Армии — Крупаченко К.С., Писановский К.К., Касинов И.Д., Кучеряев С.М. и Алексеев А.А., которые длительный период времени, находясь в плену у немцев, содержались в «Дулаге-205».

Указанные лица показали о массовой смертности среди военнопленных от голода и зверского обращения к русским военнопленным со стороны германского командования.

Так, быв. военнослужащий Красной Армии Алексеев А.А. на допросе 10 августа 1943 года показал:

«…В лагере была большая смертность, причиной этому было следующее: военнопленным за все время моего пребывания в лагере вовсе не выдавалось хлеба, воды… Вместо воды выгребали грязный окровавленный снег в зоне лагеря, после чего были массовые заболевания военнопленных.

Медицинская помощь отсутствовала. Я лично имел 4 раны и несмотря на мои неоднократные просьбы — помощь оказана не была, раны гноились.

Немецкие часовые стреляли в военнопленных без предупреждения. Я лично сам видел, как один военнопленный, фамилию его не знаю, во время раздачи пищи, пытался ножом отрезать клочок лошадиной шкуры — был замечен часовым, который в упор выстрелил в военнопленного и застрелил его. Таких случаев было много.

Спали на земле в грязи, от холода согреться абсолютно не было места. Валенки и теплую одежду у военнопленных отбирали, взамен давали рваную обувь и одежду, снятую с убитых и умерших…

Многие из военнопленных, не перенеся ужасов обстановки лагеря, сошли с ума.

Умирало в день по 150 человек, а в первых числах января 1943 года в один день умерло 216 человек, о чем я узнал от работников санчасти лагеря.

Немецкое командование лагеря травило собаками — овчарками военнопленных. Собаки сбивали с ног ослабевших военнопленных и таскали их по снегу, а немцы стояли и над ними смеялись.

В лагере практиковались публичные расстрелы военнопленных…»

Быв. военнослужащий Красной Армии Касинов И.Д. на допросе 23 июля 1943 года показал:

«…В лагере военнопленных за малейшие нарушения: шум в очереди при получении пищи, выход из строя, опоздание в строй — пленные систематически избивались палками, без разбора виновности».

Аналогичные показания, иллюстрируемые фактами зверств немцев над военнопленными, дали и другие быв. военнослужащие Красной Армии.

Керперт, Куновский, Лянгхельд и Медер в совершенных ими преступлениях виновными себя признали.

Следствие по делу продолжается.

Мною поставлен вопрос перед Правительством о целесообразности организации по делу гласного процесса, с освещением его в печати.

Абакумов

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, on. 5, д. 1, л.228–235 (подлинник)