Понимание природы вдохновения, его структуры позволяет вплотную приблизиться к созданию своеобразной педагогики вдохновения, психо-, социотехнологий управления ресурсами вдохновения.

Проделанный нами анализ позволяет говорить о вдохновении как целостном комплексе переживаний, способностей, возможностей, они все связаны друг с другом. Важно обратить внимание и на то, что вдохновение имеет прямую связь с идеалом положительного всеединства, организующей силой творческой Самости.

Тогда, когда становится все более понятной структура вдохновения, появляется возможность разработки синергичного подхода к обучению продуктивным состояниям, добиваясь при этом быстрого и эффективного результата, самого главного в развитии потенциала человека – обретения внутренних крыльев для полета души.

Ключевыми моментами в развитии способности входить в состояние вдохновения становится работа с воображением, символами, развитие богатства восприятия, резонанс и эмпатия, создание атмосферы принятия, одобрения, создание условий полного погружения в процесс восприятия или деятельности, что проявляет себя в ощущениях легкости, переживаниях полного вовлечения, растворения в деле, в ощущениях единства, чувствительности к красоте и композиционной целостности, способности к выявлению скрытых порядков, ресурсов и потенциалов развития систем.

Понимание структуры вдохновения дает возможность осознанно ставить цели и достигать их реализации. Синергичное воздействие отдельных составляющих процесса обучения позволяет получить удовольствие от эффективности и продуктивности усилий, открытия истинных ориентиров развития и метаценностей.

В целом в обучении состояниям вдохновения может быть выделен ряд направлений, делающих акцент на отдельных значимых характеристиках целостного комплекса. Отметим при этом, что сделанное различение достаточно условно в силу сильной взаимосвязанности этих составляющих.

Психологическая настройка, установка на обретение легкости

Ощущения легкости, как было нами установлено, является одним из важнейших индикаторов состояния вдохновения. В свое время на важность поиска легкости обратил внимание Хасай Алиев, автор методики обучения психофизиологической адаптации. С точки зрения X. Алиева, поиск легкости – это универсальный принцип эффективности и совершенства.

В методике X. Алиева использован принцип обучения, основанный на стимуляции поисковой (творческой) активности мозга: подбор индивидуального «ключа» путем перебора различных приемов (схождение и расхождение рук, ритмичное покачивание и т. д.). Основной принцип при подборе ключа – найти такое действие, которое осуществляется без усилия, легко, происходит как бы само по себе. Быстро перебирая различные приемы, как бы примеряя их к себе, обучающиеся находят тот, который дает ожидаемый эффект. И этого достаточно для естественного вхождения в состояние саморегуляции, поскольку, с точки зрения X. Алиева, принцип легкости или минимального усилия – это универсальный принцип оптимальности, совершенства, творчества. Поэтому, когда человек учится выполнять работу с минимальными усилиями, осуществляет поиск легкости, свежести, этим самым он оптимизирует свое внутреннее пространство, настраивает его на гармонию [1].

Обычные признаки состояния саморегуляции по X. Алиеву:

1) субъективное ощущение комфорта, приятного отдыха, когда все слышишь, понимаешь, но реагировать ни на что не хочется, состояние внутренней свободы;

2) организм послушен воле: желания исполняются (устанавливается связь ума и тела). «Хотите освободиться от головной боли, и боль проходит; хотите почувствовать тепло, и… появляется ощущение тепла; захотелось чувства прохлады, и возникает ощущение свежести; захотелось улучшить настроение – и уже хочется улыбаться». Возможные задержки с выполнением желания возникают из-за напряженного ожидания.

Резкий контраст смены стрессового напряжения перед предстоящей задачей на состояние саморегуляции, согласно Алиеву, дает ощущение необыкновенной внутренней легкости, парения, ощущение полета. Как мы уже обсуждали, такие же продуктивные состояния возникают как результат перехода от концентрации на задаче к освобождению сознания в подходах Бенсона и Проктора (состояние Озарения), В. Леви (эхо-магнит).

На парадоксальное соединение концентрации и релаксации в теле шамана, переходящее в состояние экстаза и полета по трансперсональным мирам, как универсальную технику указывают Нана Наувальд и Фелиситас Гудмэн. Авторы делают такое обобщение по результатам антропологических исследований фигурок, изображений шаманов, найденных в различных культурах, так и по экспериментам с повторением поз «шаманского полета» [29].

В целом оказываются эффективными различные формы работы с ощущением легкости: 1) методы поиска легкости, 2) возникновение легкости, парения в ходе резкой смены режимов деятельности от напряжения к релаксации, 3) настройка на легкость предстоящего действия посредством внушения и самовнушения.

Настройка на легкость посредством внушения, как показали эксперименты, дает удивительные результаты как в плане мобилизации физической силы, выносливости, так и творческой результативности, поведенческой гибкости. Ранее уже рассматривалась формула внушения и самовнушения Владимира Даля [см. главу 2].

Ощущения легкости по своей природе настолько соотносятся с доступностью ресурсов и возможностей, открывающихся в состоянии вдохновения, что можно было бы рекомендовать реорганизовать известную универсальную фразу для самовнушения Эмиля Куэ «С каждым днем мне становится все лучше и лучше» во фразу «С каждым разом действие X мне удается все легче и легче».

Символы полета и парения означают освобождение от тяжести, ограниченности бытия и обретение свободы, чудесности бытия духовного.

Стоит отметить, что ощущения парения, легкость стали индикаторами волшебного состояния, когда у человека все получается, все намерения реализуются подобно чуду, в системе симоронизма. Разработанные киевскими психологами Петром и Петрой Бурланами техники симоронизма получили заслуженно широкое распространение на всем постсоветском пространстве в силу своей простоты, творческости и эффективности.

Обсуждение и понимание феноменов, скрывающихся за вроде бы простыми переживаниями легкости и парения, выводит на ключевые проблемы функционирования и настройки систем, бытия, смысла, трансперсонального и священного.

Построение отношений доверия, единства, близости, сопереживания, резонанса также представляет собой другой эффективный «ключ», открывающий дверь к тем же самым ресурсам человека. Такой путь реализован в эриксоновском гипнозе, клиентцентрированной психотерапии Карла Роджерса, групповой терапии. На силу и важность сонастроенности, резонанса с другими людьми, с музыкой, светом, пространством, в котором находишься, природой, многократно умножающими человеческую энергию, обращает внимание И. Калинаускас, многие другие авторы. Здесь находится могущество первобытных ритуалов синхронного коллективного действия, танцев, песнопений, таинств мистической сопричастности, сила этических принципов.

В этом плане чрезвычайно интересны и продуктивны исследования техник работы с психологической атмосферой, начатые известным режиссером Михаилом Александровичем Чеховым, автором одной из наиболее эффективных систем обучения актерскому мастерству. Самобытный режиссер, блестящий преподаватель и актер, яркий представитель русской культуры Серебряного века. Именно ему Голливуд обязан целой плеядой своих звезд. Из 300 номинантов премии Американской киноакадемии «Оскар» 165 актеров были учениками Чехова и его школы (студии его имени или его последователя Ли Страсберга). Часто звучали в адрес Чехова слова «непостижимо», «чудо». Сергей Эйзенштейн говорил, что отдал бы многое, лишь бы проникнуть в его тайну.

Основой системы развития актерского мастерства Чехова стало развитие способностей «простым усилием воли приводить себя в состояние творческого вдохновения». При этом он опирался на принцип совместного, совокупного развития способностей вызывать у себя творческое горение. Кратко эти направления развития способностей можно определить так [33]:

– наполнить жизнь тела психологическими ценностями, жизнью души, воображения;

– использовать «невидимые выразительные средства» такие как психологический жест, атмосфера;

– развивать фантазию и воображение, полагаться на свою интуицию, благородные устремления нашего творческого «я», цель которого – объединять. Найти в себе наше мыслящее сердце;

– неприятие насилия над душой. «Ей нельзя приказать: "люби", "страдай", "радуйся" или "ненавидь". Она останется глуха к приказаниям и не отзовется на насилие. Душу можно только увлечь»;

– вводить в актерскую игру духовный элемент, лучи, идущие от нашего высшего, сияющего духовного начала. Михаил Чехов понимал духовное не абстрактно, а исходя из его важного назначения – создавать единство из множества. Такое внимание к синтезу, объединению много в целостность положительного всеединства созвучно развиваемому в нашей книге пониманию природы вдохновения.

Особое значение в системе Чехова занимало умение чувствовать и создавать психологическую атмосферу, окружающую людей, сцены, пространство. Чувство атмосферы позволяет актеру слиться с ее «полем», можно сказать, раствориться или сонастроиться с ней, войти в состояние резонанса.

Понятие «психологическая атмосфера» представляет собой некую интегративную и с трудом поддающуюся знаковому описанию характеристику ситуации. К сожалению, несмотря на всю свою важность, данное понятие мало разработано в методическом плане, хотя сегодня все чаще становится инструментом эффективных психологических техник. Например, воссоздание атмосферы «своего» любимого места, где хочется оставаться долго, где ощущается чувство комфорта, является важным принципом продуктивности человеческих действий. Вхождение в атмосферу, окружающую людей, события, требует деликатности и чувствительности, позволяет осуществлять чудеса примирения, решения проблем и роста эффективности.

Практика соединения ресурсов, проблемных состояний и целей в поддерживающей атмосфере постепенно занимает достойное место среди инструментов развития личности и решения социальных проблем.

Здесь, в исследовании возможностей отношений доверия, ощущений единства, близости, сопереживания, резонанса, мы вступаем на Terra Incognita современной образовательной, психо– и социотехнической культуры.

Особенно поразительны в процессе диагностики и выстраивания продуктивных отношений возможности символов и воображения. Например, если на экране компьютера очень быстро, так, что человек сознательно не способен ее разобрать, вспыхивает надпись «Я и мать – одно» (эффект прайминга – влияние неосознаваемой информации), то эффективность всех человеческих действий существенно увеличивается. Это может быть и не обязательно надпись, а изображение, символически передающее тот же смысл, например, играющий ребенок на лугу Чюрлениса (луг символически изображает мать-природу), чистый источник, бьющий из матери-земли, восхитительные, таинственные острова в синем море.

Но не стоит упрощать реальность этих отношений, созвучных вдохновению, сводя ее только к психологическим аспектам. Не менее важно и развитие современных социальных технологий, создание благополучных социальных организаций, как мы уже отмечали, построенных на уважении к достоинству каждого человека, заинтересованности в развитии его способностей, индивидуальности, целостности.

Интеграция, синтез элементов систем в целостность

Следует обратить внимание и на интегративную, творческую природу вдохновения. С одной стороны, решение задач интеграции разнородных элементов в целостность является условием, порождающим эти состояния, с другой – сама творческая интеграция с легкостью осуществляется и проявляется в состояниях вдохновения.

Важна осознанная установка на выявление различных интенций, направленностей в жизни систем, которые часто принимают формы противоречий, конфликтов. Не менее важна уверенность, знание, что из такой установки рождается продуктивность, вдохновение, целостность.

Например, Арнольд Минделл объединяет приемы работы с индивидами и группами в общий методологический подход (принцип глубокой демократии). Суть метода глубокой демократии – осознать и выразить непредставленные явно части единого, но поляризованного на противоположности поля. Поля имеют тенденцию сами по себе восстанавливать равновесие, но часто деструктивным способом. Современный человек должен уметь распознавать и поощрять явные и скрытые устремления, помогать им выразиться более полно.

Арнольд Минделл показывает, что такая организация (то есть выражение и объединение всех тенденций, как поддерживающих, так и явно противодействующих или скрытых) результируется в легкости, обнаружении действия с наименьшем усилием. «Это самый легкий путь в смысле получения наибольшего удовольствия и наилучшего телесного ощущения [27, с. 158]».

Необходимо отметить, что в состоянии вдохновения выражают себя и соединяются вместе противоположные полюса целостности, обогащая и дополняя друг друга: универсальная творческая Самость и личность, принцип удовольствия и принцип реальности, Эрос и Логос, расширяя возможности Разума человека в целостном восприятии текущего момента со всеми присущими ему скрытыми возможностями, потенциями, смыслами.

В этом смысле вдохновение есть способ развития целостности, «противоядие» от постоянно присутствующей угрозы системной поляризации – чрезмерного развития отдельных частей системы в ущерб другим.

Интересно и не случайно, что на физиологическом уровне приведение в состояние равновесия системы регуляции дыхания (техника связного дыхания), является эффективным средством входа в особые продуктивные состояния. Владимир Козлов, экспериментально подтвердивший эту закономерность, назвал такие состояния расширенными состояниями сознания [21], чтобы отделить их от чрезмерно широкой и недифференцированной категории «измененные состояния сознания» (сюда попадают и высшие по уровню организации, и явно паталогические состояния). С нашей точки зрения критерием высшего должны стать именно характеристики уровня системной организации – уровень ее способности к дифференциации и интеграции. Именно эти расширенные возможности мы и имеем в состоянии вдохновения.

Работа с воображением, синестезиями, образами и символами

Одной из важнейших интеграции, определяющих развитие целостной системы человеческого восприятия и личности, является союз первичных и вторичных процессов, режимов сознательной и бессознательной активности. Так в известной концепции Артура Дейкмана постулируется неизбежное присутствие двух составляющих любой когнитивной системы: объектного и наблюдающего Я. Объектное Я является единицей объектного мира, которая, основываясь на повседневном опыте, ощущает себя конечной и отличной от других сущностью. Изначально объектное Я необходимо как для психологического, так и физического выживания. Например, если человек не формирует чувство собственных границ, это приводит к задержкам в личностном развитии и психозам. Однако сформировавшись, объектное Я стремится полностью доминировать.

Согласно здесь разрабатываемой концепции, объектное Я неизбежно ведет к конкуренции за ресурсы и, таким образом, к дисфункциям, поляризации и ухудшению общего состояния системы.

Наоборот, режим наблюдающего Я обладает потенциальной способностью к системной метарегуляции, но подавлен режимом объектного Я.

По Дейкману «у нас есть потребности, которые объектный режим сознания не в состоянии удовлетворить. Стремление принимать от среды (например, когда мы слушаем музыку), а не воздействовать на нее, как вынужден поступать охотник, требует иного режима сознания, без четкого ощущения границ, что предполагает опыт слияния с окружающим миром» [17, с. 94].

Разные функции этих двух режимов до некоторой степени обнаруживают параллели с различиями функций левого и правого полушарий головного мозга. Линейная организация мышления, характеризующая левое полушарие, соответствует режимам объектной осознанности, тогда как правое полушарие головного мозга имеет дело больше с восприятием целостных, холистических паттернов и обнаруживает заметное соответствие с сознательностью, действующей в режиме «воспринимания».

Объектный режим не может быть заменен на восприятие, функции одного не могут выполняться другим, необходимы оба режима. Например, процесс творческого решения задач включает две фазы, каждая из которых соответствует определенному режиму. Первая фаза требует объектного режима с характерным для него активным, энергичным, контролируемым мышлением: это сбор и объединение данных, исследование логических взаимоотношений между элементами задачи и стремление найти решение. Как правило, на этой стадии человек заходит в тупик. Затем он расслабляется, переводит внимание на другой объект, и это приводит ко второй фазе. В состоянии релаксации или «дрейфующего» мышления (режим «воспринимания») внезапно приходит решение…. При воспринимающем режиме становится возможным синтез, слияние того, что объектный режим удерживал разделенным [17, с. 96].

В объектном режиме первичен контроль, тогда как в состоянии «воспринимания» требуется «отпустить вожжи», «позволить» чему-то случиться, не навязывая свою волю событиям. Сотрудничество двух этих режимов обеспечивает продуктивное развитие личности.

Близкие подходы реализуют в своих многоаспектных системных исследованиях гениальности и Джон Гриндер, Джудит Делозье, разделяя функции первого и второго внимания. Они ищут модели, которые окажутся полезными для сложных отношений между первым и вторым вниманием. Опыт современной психотерапии, образования, бизнес-консультирования показывает насколько равновесие между первым и вторым вниманием существенно для здоровья и благополучия личности и ее окружения. Как на групповом, так и на индивидуальном уровне отмечаются серьезные последствия того, как организовано взаимодействие между первым и вторым вниманием.

Первое внимание, как правило, довольно целенаправленно, в значительной мере ориентировано на результат и не особенно разумно.

Второе внимание имеет ценные качества, которые мы обычно не замечаем в первом внимании, – целый мир возможностей, о которых мы можем только догадываться в состояниях нормального сознания, мир благодати и его поиска. Гриндер и Делозье предполагают, что существует много разновидностей благодати, как и множество ошибок, разочарований и отклонений от благодати. Каждая культура, несомненно, обладает собственными особыми видами благодати [14].

Авторы уверены, что проблема благодати – это по существу проблема интеграции, и объединиться в единое целое должны именно разрозненные части психики – прежде всего, та последовательность многочисленных уровней, один конец которой называется сознанием, а другой – подсознанием. Для обретения благодати доводы сердца должны слиться с доводами рассудка, эстетика и артистизм должны уравновеситься с технологиями достижения краткосрочных целей.

В результате синтеза двух разных описаний с позиции первого и второго внимания возникает новый класс информации. Одно из условий, ведущих к личностной гениальности – это требование иметь, по крайней мере, два описания на уровне первого и второго внимания, прежде чем приступать к действию.

Как мы уже обсуждали ранее, диалог и продуктивный синтез первичных и вторичных процессов раскрывает перед человеком пространство возможностей, единства и удовольствия, наслаждения целостностью.

При этом живая система как бы сама «знает», что является оптимальным для ее благополучия и развития в направлении совершенствования, своеобразное чувство целостности, появившееся в процессе эволюции живых систем. «Языком целостности» здесь становится язык чувств – удовольствия и неудовольствия.

Дисгармония, то есть нарушение целостности, потеря согласованности частей переживается как эмоция неудовольствия. Наоборот, гармония как состояние пропорционального, упорядоченного, согласованного целого переживается как удовольствие, по мере нарастания интенсивности чувства – опыт блаженства. Это различение и позволяет любой здоровой системе самоорганизовываться, увеличивать спектр своих возможностей. В итоге, возращение природной интуиции, естественной способности человека тонко различать приятное и неприятное оказывается решающим фактором, открывающим пути ненасильственного саморазвития.

Чувство прекрасного

Не менее значимы поэтический, мифологический или возвышенный язык, равно как и смех, веселье, которые, сопутствуя вдохновению, обладают тем же самым могуществом высвобождать и актуализировать человеческие ресурсы и потенциалы развития.

Искусство – не рациональный, а построенный на интуитивном постижении человека и мира путь к обретению единства и целостности, присущего вдохновению. Начиная от ощущений Золотой пропорции – нераскрытой тайны системной целостности, до сложнейших композиционных построений, различные направления искусства оттачивают способность постигать сложность человека, социальных систем, вести их к идеальному, подлинному, вдохновленному бытию. Чувство прекрасного – индикатор развития целостности открывает возможности человеческого разума в работе со сложными системами, перед которыми пасует современная наука и точные вычисления.

Каждая сфера искусства становится необходимейшим элементом развития человека и общества.

Эмпатии, психологической пластике, способности проникать в иные миры обучает великая литература, гениальная драматургия, киноискусство. То, что открывает читателям их талант и вдохновение – это возможность вчувствоваться, понять миры других людей. В этом, прежде всего, заключается величие русской культуры Толстого, Достоевского, Станиславского. Обучение сопереживанию, освоению разных социальных и психологических ролей, развитие «всемирности» души человека всегда являлось условием развития человечества. Когда-то может быть на заре развития цивилизации, так выстраивались необходимые элементы воспитания с помощью мифов и сказок. Сегодня способность к пониманию миров других людей, культур востребуется во все нарастающей мере, становится решающим фактором решения социальных проблем, основой новых социальных технологий.

Языки поэзии, живописи, музыки, танца «сплавляют» миры высших смыслов и земные, вовлекают в священнодействие символических процессов, наиболее точно настраивают на восприятие мира, свойственного именно состояниям вдохновения. Можно сказать, что они становятся языком человеческой души, языком глубочайших настраивающих ее синестезий и резонансов. Органично вводя в состояние вдохновения, эти языки позволяют различить скрытое, увидеть в ограниченном спасающую и настраивающую силу высшего порядка. Именно «в общении с крылатым и вещим сам человек одухотворяется, и это одухотворение выражается в чудесном расширении его горизонта», – как писал Е. Трубецкой [47, с. 461].

Отметим и язык юмора – великого освободителя и очистителя человеческого мозга от иллюзий, фанатизма, соблазнов, неумолимого стража и проводника у границ священного.

В целом, сегодня мир искусства все больше раскрывает свои возможности, становясь «хлебом сущий», необходимым для развития сил и ресурсов человека и общества будущего.