Не заметила, как подкрались сумерки. Мы направились к берегу водохранилища.

– А они нас не забывают, – заметил Маркес, показывая на яркий свет прожектора медленно плывшего катера.

– Подождем, когда пойдет назад, на другую сторону! Приготовиться к броску!

Сноровисто стали собирать брезентовую лодку.

Я приготовилась плыть: полевую сумку, верхнюю одежду и пистолет уложила в прорезиненный мешок, надула его и крепко завязала.

Все было готово, чтобы одним махом переправиться на противоположный берег. Уже садились в лодку не умевшие плавать. В это время катер опять развернулся и направился в нашу сторону.

– Быстрее! Быстрее! Лодку в кусты! – и Доминго выругался.

Мы успели спрятаться в зарослях до того, как по берегу стали шарить лучи прожектора. Пришлось подождать, пока катер, сделав еще один заход, направился мимо нас к плотине.

– Пошли! Вы, Луиза, полезайте в лодку, – скомандовал Доминго.

– Пусть сядет тот, кто плохо плавает, а для меня переплыть это озера большого труда не составляет, да еще с таким поплавком, как мой мешок, – ответила я.

– Переплыть вы можете, но и простудиться также. Садитесь! – властно сказал Доминго, и я не стала спорить.

Взялась за руль, двое наиболее сильных, но, к сожалению, неумелых, стали грести. Едва успели отплыть метров 25, заметили, что лодка стала наполняться водой. Начали искать дыру. Нашли ощупью. Пробовали заделать отверстие, но безуспешно, вода прибывала все больше и больше.

Тонкий и уже не новый брезент, видимо, прохудился при переноске, и справиться с течью в дне лодки мы не смогли. Стало ясно, что на ней мы не переплывем. Чтобы уменьшить напор, я спрыгнула в воду, предложила это сделать всем, кто может плыть, держась за надутые мешки. Осторожно спустился на воду один, за ним второй, третий. Двое, не умевших плавать, постепенно, вместе с лодкой, погружались в воду. Оказалось, у одного молодого андалузца вещевой мешок не был надут, второй боялся судороги и не оставлял лодки.

– Сальвадор! Бери мой мешок! – предложила я молодому андалузцу. – Бери! Держись! Не утонешь! – и его тяжелый мешок привязала к лодке. Она держалась еще на плаву.

Сальвадор вырос там, где негде да и некогда было учиться плавать, и он крепко держал в руках мой мешок, но нет-нет, как-то неловко поворачивался, и приходилось помогать ему удерживаться на воде, чтобы не захлебнулся.

Кричать было нельзя, а умевшие плавать все дальше удалялись от лодки, не замечая, что с ней произошло. Холодная вода пронизывала тело. Полузатопленная лодка с державшимися за ее борта людьми очень медленно продвигалась вперед. В случае появления катера дело могло обернуться весьма плачевно. Для меня стало ясно, что своими силами цеплявшиеся за лодку не доберутся до берега.

– Держитесь за лодку и поплавки! – сказала я и быстро, напрягая все силы, стала догонять умевших плавать.

– Авария! В лодке течь! Люди едва держатся на воде! – с паузами проговорила я, догнав группу.

Доминго, Маркес и другие остановились, стоя в воде, как тюлени.

– Назад! За мной! Маркес и хорошие пловцы! – скомандовал капитан, задыхаясь, а потом добавил: – Остальные на берег и там ждать нас!

Тем временем лодка с горе-пловцами почти не сдвинулась с места.

– Поплавки под брезент! – посоветовала я по опыту спасательных работ на многоводной Мезени.

Доминго не сразу сообразил, но когда я показала ему, засунув его мешок под брезент лодки, понял, в чем дело, быстро ринулся к берегу.

Маркес тоже запрятал свой поплавок и пришвартовал к лодке, дно которой уже полоскалось над водой, поддерживаемое прорезиненными мешками.

Вскоре один за другим стали подплывать хорошие пловцы, волоча за собой надутые мешки. Их заталкивали под лодочный каркас, за который держались все не умевшие плавать. Казалось, что мы были уже вне опасности, но катер у плотины развернулся, и огни его фар напомнили нам о ней. К счастью, нас не заметили, и катер шел медленно вдоль берега.

– Быстрее! Еще быстрее! – хрипел Доминго. Маркес оказался находчивее всех. Он привязал прочную бечевку к каркасу лодки и, разматывая моток, быстро поплыл.

Скоро лодку потянули, и она, вместе с державшимися за каркас, быстрее стала приближаться к берегу.

Вот он, заветный берег!

– Быстро взять мешки и за мной! – приказал Доминго.

Пока мы разбирали мешки, катер приближался. Лучи фар его скользили над водохранилищем, попеременно освещали берега.

– Стой! – приказал капитан, когда мы немного поднялись над берегом и оказались в довольно густых кустарниках. Впереди был голый склон.

Остановились. Несмотря на теплую ночь, вынужденное купанье вызывало дрожь. А лучи прожектора шарили по берегам и, наконец, добрались до нас. Свет проникал сквозь заросли, катер шел медленно, и мне казалось, что нас заметили, но это только показалось. Катер проплыл мимо, и мы опять очутились в тени. В это время на противоположной стороне, в горах, раздался далекий взрыв.

Мы почувствовали облегчение. Небольшая самодельная мина замедленного действия, оставленная нами, сделала свое дело – отвлекла на себя противника.

– Вперед! За мной! – скомандовал стоящий в мокрых трусах Доминго, и все мы, полуголые, продолжали подъем. Когда не стало видно водной глади, сделали привал и оделись.

Я отошла в сторону, вынула одежду из мешка, вытерлась и оделась в сухое. Стало так тепло, так приятно, а тут еще Доминго выдал из НЗ по 20–25 граммов коньяка.

– Выпейте за мое спасение! – сказал Сальвадор, подавая мне свою порцию.

– Спасибо! Грейтесь сами да плавать обязательно научитесь!

– Ну хоть глоточек, и я научусь плавать, – не унимался он. – Обязательно научусь! Хоть немного отпейте!

Отказать уже было нельзя.

В это время на противоположном берегу взорвалась вторая граната.

– Теперь им не до нас! – заметил Маркес.

И действительно. На помощь одному катеру шел другой, блуждая лучами прожектора по противоположному берегу. Красивое зрелище, и, главное, оно ободряюще действовало на нашу группу.

Не впервой спецбатальон применял гранаты замедленного действия, и, безусловно, об их существовании уже хорошо было известно врагу, но всегда взрывы этих мин его задерживали, отвлекали. Так произошло и на этот раз. Вскоре мы услыхали выстрелы.

– Давайте подарим им лодку! – предложил Маркес.

Доминго, видимо, сразу понял, в чем дело.

– Только побольше тротила, чтобы от катера осталось одно воспоминание.

– Не пожалеем! Жаловаться не будут! – ответил Маркес.

– Только не задерживайтесь! – предупредил Доминго.

Маркес взял тротил, взрыватели и со своей группой скрылся в темноте.

На противоположном берегу изредка стреляли. Время тянулось медленно. Доминго уже стал нервничать.

– Что это он задерживается? – сказал капитан.

Маркес бесшумно вынырнул из темноты и доложил:

– Мы им оставили хороший «подарок»! – и добавил: – Обижаться не будут!

Тем временем лучи прожектора стали рыскать по нашему берегу и, наконец, осветили то место, где мы вышли из воды.

Доминго остановился, и мы стали наблюдать, что будет дальше.

Прожектор обшарил прибрежную полосу, и катер, как мы и ожидали, медленно направился к оставленной нами полузатопленной брезентовой лодке. Мы уже знали повадки мятежников и были уверены, что они не станут нас преследовать в темноте. Каратели боялись ночи, она всегда была нашей союзницей.

Внезапно светлое пятно у берега исчезло, земля вздрогнула, взметнулся водяной фонтан, и у врага одним катером стало меньше. Команда второго катера, видимо, еще не понимая того, что случилось, шарила прожектором по водной глади, точно пытаясь обнаружить исчезнувшего своего напарника.

Доминго в темноте обнимал Маркеса. Мы пошли довольные. Через несколько минут донесся отдаленный взрыв, затем послышалась беспорядочная стрельба.

– Еще должны взорваться три «сюрприза», – заметил капитан. – Они сработают под утро. Очень хороший и верный способ бить этих негодяев.

Мы шли к своим. Надо было переходить линию фронта.

Враг, безусловно, был встревожен происшедшим на водохранилище. Это могло вызвать повышение его бдительности, это могло привести к тому, что наш небольшой отряд будет замечен до того, как выйдет в расположение республиканских войск. Мы это понимали и поэтому шли осторожнее, чем всегда, чаще останавливались, прислушивались. Наготове были гранаты замедленного действия, чтобы, отходя, ими прикрыться.

Мы знали, что в это самое время Рудольфо с небольшой группой должен был возвращаться на базу и, возможно, шел к водохранилищу, где, вероятно, было уже много вражеских солдат.

– Главное, мы ничем не можем ему помочь, – прошептал Маркес.

– Ничем… – согласился Доминго.

Хотелось надеяться, что группа Рудольфо, услышав взрывы, стрельбу, не будет пытаться переправляться через водохранилище и не попадет в ловушку.

Еще немного – и мы выйдем из вражеского тыла.

Но вот головной дозор остановился.

– Патруль! – шепнул мне на ухо Маркес.

Действительно, впереди явно были слышны шаги. Мы замерли. Теперь все зависело от того, заметят нас или нет. Патруль шел медленно. Мы лежали, и было слышно, как бьется сердце.

Прошло несколько беспокойных минут. Наконец, стало ясно, что патруль прошел мимо. Мы отдохнули и пошли – медленно, осторожно…

Миновали линию фронта незаметно и, выйдя в наш тыл, пытались найти Рудольфо. Командир батальона, на участке которого мы пересекли передовую, спокойно ответил:

– Рудольфо с группой перешел фронт сразу после наступления темноты.

Когда мы оказались среди своих и в безопасности, все мысли переключились на тех, кто шел с Рудольфо по тылам врага.

Временами на фронте возникали перестрелки.

– Сегодня на участке неспокойно, – заметил комбат. – Мятежники нервничают.

– Конечно, будут нервничать, – ответил Доминго. – Ведь они обнаружили диверсантов около электростанции и потеряли при этом людей и катер.

– Как было бы важно вовремя предупредить Рудольфо и его группу! – думала я.

Отсутствие двусторонней связи дало себя знать. Мы не могли ни предупредить Рудольфо, ни повстречаться с ним при возвращении, и он мог со своей группой выйти на занятую врагом базу, попасть к нему в лапы.

«Что же сделать, – думала я, – чтобы предупредить группу Рудольфо?»

Доминго некоторое время молчал, что-то соображая.

– Что будем делать? – спросила я, не узнавая своего голоса.

– По моим расчетам Рудольфо уже должен выйти к водохранилищу. И ничего мы уже не сможем сделать, – с горечью ответил Доминго.

Отправив людей на базу в Вилья Нуэва де Кордова, мы с Маркесом и Доминго остались на командном пункте батальона, где наши группы переходили через линию фронта.

Ночь была тихая и теплая. По звездному небу медленно плыли небольшие облачка. На фронте было спокойно. От комбата мы узнали, что группа Рудольфо может успеть возвратиться сегодня ночью. Посты на передовой предупреждены.

Доминго был настолько утомлен, что уснул сидя. Маркес весь превратился во внимание и, обладая отличным зрением и прекрасным слухом, улавливал все, что делалось вокруг.

Мне было не до сна. Теперь я почувствовала, что Рудольфо для меня значил больше, чем я думала до сих пор.

Перед рассветом он возвратился по другой тропе. Узнала – и точно гора с плеч свалилась.

Мы встретили его группу на подходе к командному пункту и бросились обниматься, точно люди вернулись после длительной разлуки.

– Что случилось с базой? – первым спросил Рудольфо.

– Это потом, расскажи сначала, как вы не попали в ловушку? – спросил его Доминго.

– Не будь взрывов и стрельбы, могли бы и влипнуть, они заставили нас насторожиться. Мы вышли к берегу, все передумали, опасались, что вы отрезаны, но связи у нас не было, и ничего не могли сделать. На всякий случай решили отвлечь мятежников от базы и установили на восточном берегу 7 гранат замедленного действия, они стали взрываться, а с катера начали обстреливать берег. Мы наблюдали со стороны. Наконец, игра с катером кончилась. В районе базы стало тихо. Мы решили вернуться.

– А я все думал, – заметил Доминго, – почему так много взрывов? Может быть, мятежники начали артиллерийский обстрел, а, оказывается, это вы добавили еще гранат?

– Добавили, – согласился Рудольфо. – А теперь расскажи, что произошло на базе?

И Доминго подробно рассказал о карателях и подвиге Маркеса. Тогда мы еще не знали, что на катере находились 14 мятежников во главе с капитаном, и в результате взрыва мины Маркеса их не стало. Разведчики рассказали, что на следующий день в водохранилище мятежники уже не ловили рыбу, а вылавливали то, что осталось от команды.

В Вилья Нуэва де Кордова вернулись, когда солнце было уже высоко и зной проник в каменные здания. Некоторые жаловались на жару, а мне было холодно. Знобило.