Глава восьмая
Привет из преисподней
Я отступила на шаг. В голове была уже полная неразбериха. Мой взгляд напористо изучал Илая. Мне требовалось объяснение.
— Что всё это значит?!
— Мы все обладаем особой силой, — опередила его Джордана. — Илай — огонь, Нит — земля, я — воздух, а ты — вода, — сказала она, указывая на мокрые волосы.
— Я — кто?! — поиск разумного и рационального в моей жизни прекратился еще несколько дней назад, но я все-таки не могла поверить в ее слова.
— Ты скоро поймешь, — бросил Илай своим непринужденным тоном. С его слов всё было проще, чем казалось.
— Я объясню.
Илай протянул мне руку. Затем он повернулся к друзьям и произнес тоном, не терпящем возражений:
— Возвращайтесь!
Нит недовольно скривился:
— Мне тут нравится. Я остаюсь!
Илай метнул на него недовольный взгляд, а Нит проворчал:
— Считай это моральной реабилитацией за полученные травмы.
— Мы поговорим с тобой позже, — сказал Илай, не оборачиваясь на него, и мы ушли.
— Значит, ты огонь? — спросила я, пока «Lamborghini» сворачивала с лесной дороги на асфальт. Илай, улыбнувшись, кивнул.
— Ты ведь уже думала об этом.
— Да, у меня были похожие мысли. Я пыталась найти информацию в легендах индейцев. Там есть описание божества Макичи, что очень отдаленно напоминает тебя.
— «Очень отдаленно» — здесь ключевые слова, — покачал он головой. — В этих легендах правды не больше, чем в изображениях. Ты видела, какой хобот они пририсовывают мне?!
Я накрылась ладонями, и он снова засмеялся.
— Просто поверь мне на слово, ничего похожего на правду! — сказал он, сотрясаясь от хохота.
— Я ни о чем таком не думала! — сказала я, не поднимая головы.
— Прости! — он даже не попытался сдерживать улыбку. — Меня забавляет, когда ты краснеешь.
— Наслаждайся последними моментами, я уже начала привыкать к твоим шуткам.
— Тогда берегись! — прищурил он глаза. — Наслаждаться я люблю по полной программе!
Наш дружный смех наполнил салон автомобиля, и когда мы успокоились, я спросила:
— Так ты божество огня или дух природы?
— Наверное, если вкладывать в слово «божество» тот смысл, что обычно вкладывают в него люди, я определенно божество. Хотя называть нас можно как угодно, от этого смысл не меняется. Мне больше нравится считать нас представителями стихий.
— Значит, ты не сам огонь, а его, так сказать, ответственное лицо?! — вопрошала я.
— Верно, — улыбнулся он.
За окном проносился бесконечный лес, словно абстрактная декорация к фантастическому фильму, в котором я оказалась в главной роли. Я вспомнила, как еще с утра мы сидели под деревом и Илай с горечью в глазах сказал: «В какой-то момент мне действительно показалось, что если я уйду, то будет лучше. Потому что есть вещи, очень сложные вещи, которые я не могу изменить…»
Огонь и вода… Я повернулась к Илаю с вопросом, из-за которого мое сердце сорвалось с места.
Он помрачнел, под скулами загуляли желваки. Машина замедлила ход и остановилась у обочины. Илай повернулся ко мне и поправил прядь волос.
— Хочется смотреть на это как на вопрос, на который мы найдем ответ… Я верю, что найдем. А проблема в том, что есть кое-кто, кому очень не нравится, что мы вместе, — в его голосе сквозила печаль.
Всё, что я хотела видеть перед собой, — его лицо, хотела купаться в сияющих глазах, растворяться в объятиях и чувствовать жар внутри, когда он целует меня. Для меня не имело ни малейшего значения, нравится ли кому-то наш союз. Я желала его любви больше всего на свете, Илай нужен мне как кислород.
Он взял мое лицо в ладони и придвинулся ближе, вроде бы задумываясь, а стоит ли, а потом поцеловал. Его опять нежные пальцы нырнули в волосы, словно в океан цвета золотистой корицы. От него восхитительно пахло, так что щекотало в груди. Столь знакомый жар начался с приятного, согревающего тепла, затем словно моя собственная температура стала стремительно расти, а я начала закипать. Илай рывком отпрянул от меня. Я открыла окно и подставила лицо холодному ветру, делая глубокие вдохи.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он.
Я кивнула.
— Что это было?
— Первое свидание наших стихий, — напряженно произнес он.
Я сглотнула, смачивая пересохшее горло.
Илай уставился на дорогу, сжал губы и нажал на газ. Дорога зашипела под колесами машины, словно дикая кошка…
Я зашла в дом и упала в кресло, всё еще ощущая слабость. На столике напротив лежала стопка учебников. Через несколько месяцев я закончу школу и уеду, а что будет с нами? Сердце сжалось в комок, как побитый бездомный пес.
Илай тепло улыбнулся.
— Впереди у тебя много всего, но уехать ты не сможешь, даже если захочешь. В некоторой степени туаты — рабы своего призвания. У нас не всегда есть выбор.
Я непонимающе смотрела на него.
— Для тебя главная задача сейчас — научиться управлять силой.
За два дня моя привычная жизнь, цели, к которым я так долго стремилась, потеряли смысл. Я была в полнейшем смятении. В голове произошла революция, полностью дезориентировав меня.
— Ты уверен, что я одна из вас? Если бы это было на самом деле так, то у Мардж в доме не осталось бы ни одной целой трубы. Она меня всегда злила, — произнесла я.
Он хохотнул.
— Ты одна из самых сильных туатов, и именно поэтому тебе нужно учиться.
— Значит МЫ, — произнесла я осторожно, — называемся туаты?
— Да. Есть еще гролы и мальфы. Амбре — это твой дом.
— Как же я тогда очутилась здесь?
— Я не знаю, — пожал он задумчиво плечами. — То, что я могу определенно сказать — не без чьей-то помощи.
— Нас много?
— Да, — Илай сел на подлокотник кресла рядом со мной. Амбре — огромный город с миллионами жителей.
— И где он находится?
— Ближе, чем можно себе представить, но ты не найдешь Амбре ни на одной карте мира.
— А мои родители?! — при мысли о них в животе защекотало, словно я качалась на качелях, подлетая высоко-высоко.
— Мне жаль. Твои родители погибли.
Грусть заблестела в глазах навернувшимися слезами.
Оказывается, терять то, что никогда не имел, тоже причиняет боль.
— Когда это произошло?
— Когда ты пропала. Все эти годы ты тоже считалась погибшей, — Илай положил руку на мое плечо. — Они разбились на самолете.
Вот она, абсурдность и несправедливость жизни — ты можешь быть богом, но смерти все равно за кем приходить.
— Мы не бессмертные, — словно в подтверждение моих мыслей сказал он, — хотя убить нас трудно.
Вскочив, я бросилась в ванную, включила холодную воду и умылась, смывая подступающие слезы.
«Кто ты?» — спросила я ту, девушку в зеркале. Она смотрела на меня потерянным взглядом. «Конечно, ты не знаешь».
Я прислонилась спиной к холодной стене, выложенной плиткой цвета айвори. Илай зашел следом и нежно взял мое лицо в ладони, как жемчужину.
— Теперь я твоя семья, — он трогательно прикоснулся губами к щеке. — Ну, и лысый с Джорданой.
— Зря ты его так «побрил».
— Не волнуйся, это происходит регулярно. Его волосы растут быстрее, чем у меня… в общем, быстро. Когда вернемся домой — он снова будет размахивать косами.
— Вы живете вместе?
— Да. Джо, я и Нит. Надеюсь, ты присоседишься к нам. Тебе понравится дома! — сказал он с блеском в глазах. — Мы отправимся туда, как только будем готовы!
Напряжение звенело в голове жужжащим роем. Столько вопросов… «Туаты живут только в Амбре или здесь тоже? Как отличить их от людей? Как мы узнаем о том, когда нужно быть в нужном месте, и вообще, что от меня требуется, если я действительно туат? Сколько времени мне потребуется, чтобы всему научиться?»
— Время!!! — очнулась я. — Мне же нужно на работу!
Я бросилась к выходу, но Илай схватил меня за руку.
— Твоя работа сейчас — тренироваться.
— Всё это, конечно, здорово, но у меня есть обязательства, — я сделала шаг к выходу. — Флавио ждет меня, я не могу подвести его и не придти.
Илай смотрел на меня серьезно и без тени обычной игривости.
— Твои главные обязательства в том, чтобы научиться управлять силой. И как можно быстрее, — Илай взял меня за руки. — С тех пор, как погибли твои родители, в Амбре нет достаточно сильного туата чтобы контролировать стихию. Вспомни, сколько катастроф произошло за последние шестнадцать лет! Их можно было предотвратить. В Амбре много туатов воды, но ни один из них не способен на то, что можешь ты. Это дано тебе от рождения. Если бы ты захотела, то могла бы устроить Ноев потоп на земле, — Илай посмотрел на меня в упор. — О средствах можешь не волноваться, во-первых, твои родители оставили после себя достаточно денег, чтобы тебе не о чем было беспокоиться. А во-вторых, у таких туатов, как мы, очень хорошие доходы.
— А если ты ошибаешься? Если я обычный человек?!
— Ты способна на очень многое, просто еще этого не знаешь, — сказал Илай уверенно. — Вспомни историю о детях «Маугли». Они ведут себя соответственно среде, в которой выросли: не владеют речью и бегают на четырех ногах. Так и ты ведешь себя как человек, потому что даже не подозревала о существовании туатов.
Я испугалась надежд, которые на меня возлагали.
Илай улыбнулся.
— Ты не в курсе, как это работает. И я, и Нит, и Джордана, и все остальные учились этому с ранних лет. Тебе придется многое наверстывать. Но как только ты разберешься, то поймешь — это так же просто и естественно, как дышать.
— Смотри! — Илай повернул руку ладонью вверх, и на ней затрепетал огонь. Огонек нетерпеливо подпрыгивал, словно непоседливый ребенок. Я медленно поднесла руку и прикоснулась к нему.
— Ау! — быстро отдернула я руку, — Горячий, самый настоящий огонь!
Илай засмеялся.
— Я тоже не похож на игрушечного.
— Невозможно! — запричитала я. — Просто невероятно!
— Невозможно объяснить пророчества, вещие сновидения, дежавю, поведение черной материи во вселенной, женский организм и зевоту, а это, — он захлопнул ладонь, — просто.
— Тебе не горячо? — спросила я.
— Мне горячо только когда я рядом с тобой, — улыбнулся он и тотчас снова стал серьезным.
Илай взял стакан и налил в него воду.
— Попробуй с ней что-нибудь сделать. Например, поднять в воздух.
— Как?! С таким успехом можно попросить меня полететь!
— Сначала нужно спроецировать в сознании то, что ты хочешь сделать, а потом — вытолкнуть мысли наружу, реализуя их.
Я сомкнула веки и представила, как вода поднимается из стакана вверх, приоткрыла глаза и… ничего не произошло. Тогда я попробовала вытолкнуть ее наружу силой мысли — и снова ничего. Илай терпеливо ждал.
— Может, если ты вспомнишь, как искупала Джордану, тебе будет проще?
— Не знаю, как это удалось, я очень сильно разозлилась — и оно получилось само собой, — сказала я.
— Правильно. Возникает причина и затем — следствие. Изначально всё происходит на эмоциональном уровне, и только потом, понимая принцип действия, возможно сделать что-либо не прибегая к помощи чувств.
Илай произвел стряхивающий жест рукой — и коврик в ванной загорелся, я испуганно схватилась за стакан с водой, но Илай остановил меня.
— Попробуй потушить его не прикасаясь.
— Пока я буду пробовать, сгорит весь дом! — с ужасом произнесла я.
— У тебя получится, — заверил Илай без тени сомнений.
Я так напряглась, что на лбу выступили капельки пота. Мандраж мешал сконцентрироваться на цели.
Огонь очень быстро разрастался. Перепробовав десяток разных способов, пришлось констатировать фиаско. Илай стоял рядом и ни капельки не сомневался во мне, придавая силы и желания идти до конца. Разозлившись на себя за то, что так просто сдалась, я направила энергию, которую тратила на гнев, чтобы сдвинуть воду с места. В голове это прозвучало как робкая, вежливая просьба о помощи.
Вода в стакане заколыхалась, на лице Илая засветилась улыбка, и я, окрыленная успехом, чуть настойчивее повторила просьбу. Жидкость в стакане подпрыгнула, но ни капли не вылетело за его пределы. В третий раз я громко, четко и требовательно направила воду извне. Прозрачная субстанция медленно поплыла вверх, как в невесомости, и воспарила над стаканом. У меня получается!!!
Осмелев, я мысленно отдала громкий приказ. Раздался выстрел, и вода, сорвав кран, вместе со свистящий звуком вырвалась наружу. У Илая был настолько лучезарный вид, что он буквально светился. В панике я бросилась затыкать ее руками, но это не особо помогло.
— Помоги! — запищала я.
Лужа решительно подступала к выходу.
Илай покачал головой и указал пальцем на лоб.
— Не сейчас же! Я затоплю дом!
Он развел руки в стороны. Мол, что поделаешь.
Это было, по меньшей мере, жестоко. Я собралась с силами и стала таким же способом, каким только что вызвала ее, усмирять — трансформируя эмоции в энергию, способную обуздать стихию. Поток немного ослаб, и вскоре исчез совсем.
Мокрая, гордая и счастливая, с улыбкой на всё лицо, я прислонилась к стене и подняла голову кверху.
— Я смогла, — улыбнулась я, чувствуя благодарность к Илаю за то, что он не вмешался. — Спасибо за бездействие!
— Препятствия появляются тогда, когда ты начинаешь сомневаться в своих силах и перестаешь концентрироваться на цели. Всегда держи себя в фокусе.
«Ценный совет» — подумала я и взяла полотенце, для того чтобы собрать воду.
Мы дружно убрали беспорядок в ванной. Илай, не останавливаясь, рассказывал курьезные случаи своих учебных моментов. Щеки болели от хохота.
— Тебя рассмешить проще, чем дышать! — произнес он, широко улыбаясь.
Я действительно никогда не замечала, что я такая хохотушка. Сейчас мой рот практически не закрывался от постоянного смеха.
Илай с довольной улыбкой стянул с себя мокрую майку. Его влажное, горячее тело вновь переливалось от прозрачных капелек, которые высыхали на нем почти моментально.
— Мой приз?! — хохотнула я.
— Твой приз — теплый душ, — Илай нежно обнял меня, прикасаясь раскаленным телом.
Я скользнула пальцами по спине. Его кожа была нежной, словно сатин, и горячей, как разогретый на солнце камень. Он обхватил меня, крепко сцепив пальцы за спиной, и прижался грудью. Мои руки поплыли вверх, по напряженным мускулам спины, шеи и зарылись в его волосах. Илай издал рокот, идущий глубоко изнутри, поймал мои губы своими и стал целовать, так страстно, что дух захватывало. Мысли растворились в чувствах, словно сахар в горячей воде. Я обхватила его лицо ладонями, притягивая ближе, слегка прикусила нижнюю губу, затем поцеловала мочку уха. Целуя и целуя его без остановки, я забывала дышать.
— Лила, пора остановиться, — прохрипел он невнятно.
Его пылающий взгляд говорил об обратном. Запах Илая, словно наркотик, затуманивал сознание, опьяняя меня. Он не хотел останавливаться, я не хотела. В нем было что-то такое, да буквально всё — взгляд, запах, движения, голос, — от чего у меня срывало все вентиля.
— Я думала, эта фраза принадлежит мне! Так к чему это благородство?! — мои руки всё еще лежали на его груди.
— Ох, это точно не обо мне, — произнес он, шумно выдыхая. — Это невозможно физически…
— Хорошо, — согласилась я, — еще один поцелуй… — и прошлась языком от мочки уха к нижней губе, и потянула за нее зубами.
Илай закатил глаза и издал протяжный вздох. Радужки вспыхнули ярко-оранжевым, тело источало едва уловимый бронзовый свет. Он сжал пальцы вокруг талии, приподнял меня вверх, над собой. Я обвила ноги вокруг его спины, одной рукой придерживаясь за плечи, другую запустила ему в волосы. Илай толкнул ногой дверь и понес меня в спальню. Мы не на секунду не прекращали целоваться. Его сбивчивое дыхание, обжигающими потоками врывавшееся внутрь, сводило с ума. Нежно придерживая, он уложил меня на кровать. Продолжая целовать меня, Илай спустился к животу, прошелся языком по коже вокруг пупка. Я задышала шумно и неровно.
— Скажи чтобы я остановился! — прохрипел он.
Всего один поцелуй зашел слишком далеко. Основная проблема была в том, что я не хотела его останавливать. Не могла. Я потянула его к себе. Руки Илая поползли по спине, замок лифчика, словно ожидая команды, с легкостью открылся, затем он заправил ладонь в задний карман моих джинсов и притянул к себе.
Входной звонок гневно зазвонил пять раз подряд. Илай скривился.
— Я никого не ждала, — тяжело выдохнула я.
— Это Нит.
— Он что — следит за нами? — мои губы всё еще пылали, ощущая на себе последнее мгновение поцелуя.
— Получается так.
— Но зачем?
— Нит боится, что ты долго не проживешь рядом со мной.
В груди что-то екнуло, но я постаралась отогнать тревожное чувство в сторону. Мозг элементарно отказывался видеть в нем угрозу.
Кончики пальцев, ощущая жар, очертили его подбородок.
— Мне кажется, Нит напрасно переживает.
— Как бы мне хотелось в это верить, — он поднял голову. Темные пряди небрежно упали на лицо. — Неизвестно, что бы произошло с тобой, если бы Нит не пришел сейчас.
Я озадаченно смотрела на него. Ресницы Илая подрагивали от напряжения.
— Прости. Нужно было сразу рассказать тебе, — сказал он с виноватым выражением лица.
— Что рассказать? — во мне встрепенулось неприятное предчувствие.
Словно очнувшись от наваждения, я поспешно натянула майку. В голове стало проясняться.
— Природа взаимодействия наших стихий проста, наши сущности подавляют друг друга. Огонь и вода — несовместимые вещи, — вздохнул он.
Меня словно огрели чугунной сковородой по голове. Я обхватила колени.
— Значит, мы не можем быть вместе? — волна вязкого страха медленно, но уверенно забиралась в сознание.
Взгляд Илая стал чернее грозовой тучи. Он потер висок и вздохнул.
— Должен найтись какой-то выход. И потом, — улыбнулся он, — если мы хотим, чтобы человечество прожило на планете еще немного, у нас элементарно отсутствует выбор. Я больше не собираюсь проводить эксперименты с вулканической активностью.
— Звучит обнадеживающе, — на моем лице отразилась вымученная улыбка. — Как же эту проблему решали до нас?
— Не было никого до нас. Таких, как мы, вообще не существует. Пары образуются по принципу единой силы: вода к воде, воздух к воздуху. Очень редко случается, но не приветствуется, когда их составляют взаимодополняемые туаты, как-то: земля — вода или огонь — воздух. Пары из туатов, нейтральных к силам друг друга, — под негласным запретом. Но таких, как мы, никогда не существовало прежде.
Я вся сжалась и тяжело вздохнула, сглатывая защекотавшие нос слезы. По дну души поползло гадкое чувство безысходности.
Илай притянул меня к себе.
— Мы что-нибудь придумаем, — сказал он уверенно.
Обхватив его руками, я прижалась щекой к груди. Илай нежно поглаживал волосы. Наше дыхание звучало почти в унисон, нарушая тишину комнаты. Мы пытались понять, что делать дальше.
Дверь затряслась под мощными кулаками Нита, угрожая слететь с петель.
— Он действительно твой лучший друг?
— Он мой брат-близнец.
— Я бы никогда не подумала! — удивленно произнесла я. — Вы совсем разные.
— Как и наши родители.
— Они туаты чего? — спросила я.
— Земля и огонь.
— Они не взаимодополняющие, — это запутало меня еще сильнее. Илай невесело усмехнулся.
— Это и есть начало нашей истории. Нарушать законы — у меня в крови.
— А почему вообще запрещены смешанные пары? Кому до этого дело?
Всё это казалось первобытной дикостью.
Нит еще настойчивее затарабанил в дверь, Илай вздохнул.
— Извини, я открою ему, иначе он выломает ее вместе с проемом. Илай пропал на секунду и снова появился в комнате.
— Считается, что смешение стихий портит «кровь» и ослабляет потомство. Полукровки рождаются менее сильными, таким образом способствуя постепенному вырождение вида.
— Что ж, достаточно весомый аргумент.
— Если бы не одно «но». Я и Нит — прямое тому опровержение. Мы даже сильнее, чем наши родители, и обладаем другими способностями, не доступными обычным туатам…
— Это не сработает в вашем случае, — грозно сказал Нит, входя в комнату. Он пристально смотрел на Илая.
— Вы противоположные, что является прямой угрозой жизни! Причем под угрозой не только вы, ты ведь это знаешь не хуже меня! — лицо Нита исказила злость, он метнул в Илая взгляд, от которого даже я вжалась в подушку.
— Всё это закончится очень плохо. ОНИ придут за тобой. И ты прекрасно знаешь что ни я, ни Джордана не сможем остаться в стороне и смотреть на твою казнь. Ты подписываешь смертный приговор всем нам!!! — почти выкрикнул Нит.
— Мы самые сильные в Амбре, они не смогут ничего сделать.
— Уль найдет способ разобраться с тобой. Ты доставишь ему невероятное удовольствие, — Нит наклонился в сторону Илая, выставляя вперед указательный палец, словно кинжал. — Ты не должен был приходить. За Лилой мог прийти я. Но ты, как всегда, всё сделал наоборот.
— Это ничего бы не изменило, мы бы всё равно встретились в Амбре. Есть вещи, на которые невозможно повлиять. Я люблю ее!!! — твердо произнес Илай. — Если мне суждено сдохнуть во имя этого, да будет так, но я не буду жалко волочить свое существование вдали от самого дорогого, что у меня есть!!! Или всё — или ничего!
— О-о!! — воскликнул Нит, поднимая мощные руки кверху. — В этом весь ты! Я знаю, ты никогда не относился к жизни серьезно, но подумай о Лиле! Ты мог убить ее! — закричал Нит.
— Не драматизируй, — Илай пристально смотрел на брата.
— Если бы я не успел вовремя, ты знаешь, что бы было?!
Илай молча посмотрел на него. Его подбородок подпрыгнул вверх, глаза сжались в щелочки.
— Иногда любить по-настоящему — значит отпустить, как бы больно не было! — произнес Нит таким голосом, как будто эти слова разрывали его сердце.
— Как ты отпустил Джордану?! — полоснул его Илай. — И кто из вас счастлив?! Вы оба не можете жить друг без друга и не можете быть вместе! Ты хочешь, чтобы и с нами случилось то же самое?! — голос Илая дрожал от злости.
— У вас нет выбора, — ответил Нит.
— Выбор есть всегда.
— Я всего лишь хочу, чтобы вы были живы.
Напряжение обрисовало мускулы на шее и руках Илая, акцентируя выпуклость бицепса. Лоб расчертила серая нитка вены.
— А я не хочу ТАК жить! — выкрикнул он. — Потому что постоянное самоистязание жизнью не назвать. Ты всю свою энергию тратишь на то, чтобы не думать о Джордане. После пяти минут пребывания с тобой я начинаю сходить с ума из-за твоих мыслей, — Илай вскочил с кровати и сделал несколько шагов к Ингу. — Я ЛЮБЛЮ ЕЕ, и ОНА ЛЮБИТ МЕНЯ!!! Я буду бороться до победы, и если система стоит на моем пути — я сожгу ее в прах! — прорычал он.
По мне пробежал сгусток страха, замораживая кровь в венах. Сердце стучало медленными, ритмичными ударами. Моя ладонь потянулась к Илаю, и наши руки крепко сплелись вместе, так же, как и наши судьбы. Я точно знала, что не отступлю и пойду с ним до конца, надеюсь, победного. Нит молча осел на кровать и опустил голову, зажав ее в тисках собственных рук.
— Мы в полном дерьме! Как только Ульманасу станет известно, можно писать завещание, — промычал он.
Нит поднял голову и произнес с надеждой:
— Лила, ну хоть ты прояви благоразумие! Кто-то из вас двоих должен иметь на плечах голову вместо мешка с говном?!
Нит просил меня о поддержке — абсолютно бесполезное занятие. Здравого смысла в моих поступках искать не приходилось, я сама себя не узнавала, но ведь я уже и не была собой. Что я есть, пока для меня оставалось загадкой, которую только предстояло разгадать.
Нит мерил спальню широкими шагами, перемещаясь по одной траектории, и возбужденно жестикулировал.
— Вы не можете быть вместе физически — ваши силы спорят друг с другом, и здесь два варианта: или сгоришь ты, или захлебнется в собственной крови он! Но даже если этот незначительный фактор не брать в расчет, Уль не допустит, чтобы вы были вместе. За нашу историю была одна пара из нейтральных туатов — наши родители. Можно опустить печальные подробности их изгнания, то как они чудом избежали смерти, благодаря твоей маме, и в конце концов это закончилось счастливо не для всех! Твои родители мертвы!
— Нит! — попытался остановит его Илай. — Никто не знает этого наверняка, это лишь домыслы.
— Но даже если в этом есть доля правды, Лила должна знать, на что и против кого она идет.
Я внимательно смотрела на Нита, ловя каждое его слово, а он, сложив руки на груди, продолжил.
— В Амбре — система власти, приближенная к меритократии. На вершине — трое представителей от каждого вида. У нас это самый могущественный туат — Ульманас Грей. Он помешан на чистоте крови. Всю свою жизнь Грей сражается за истребление смешаных браков, поэтому мы и наши родители для него как кость в горле. Очевидность того, что в таких парах — а мы как пример — рождаются талантливые и могущественные туаты, делает нас его врагами номер один. Он называет нас «удачной ошибкой». Именно Ульманас и Олтер, много лет назад, инициировали наказание наших родителей. Их собирались показательно казнить, чтобы другие даже не думали о подобном, а Элис — твоя мама — лично вступилась за них. Она пошла к Ульманасу, и каким-то образом историю замяли. Поговаривали, что он был влюблен в нее и Элис дала ему надежду взамен на их жизни.
Нит буквально рухнул в кресло напротив и продолжил.
— «Love story» не удалась. Элис встретила Тима, твои родители поженились, и родилась ты. Только здесь отсутствует happy end, потому что Элис и Тим совершенно случайно разбились на самолете по пути в Тайланд, все думали, что ты была с ними.
Почему ты не полетела с родителями и как оказалась здесь — никто не знает. Не так давно здесь заметили активность, вызванную могущественным туатом. Нас отправили на поиски, и Илай почти сразу нашел тебя, — Нит отвел от меня взгляд. — Хочется надеяться, что ваша история закончится по-другому.
Сердце бешено заколотилось в ребра — у меня были родители, которые любили меня, которых я потеряла, даже не запечатлев в памяти их лица. Эта мысль колом вонзилась в голову, не давая сделать вдох.
— Их убили? — онемевшие губы произносили это помимо моей воли, каждая буква колко оседала на языке. Кто-то безжалостно вырвал кусок из моей жизни длиной в шестнадцать лет, лишив меня всего: родителей, дома, семьи, оставив в сердце зиять пустоту длиною в вечность. Я не знала, как радостно задувать свечи на день рожденья или распаковывать подарки на Рождество, жарить сосиски на пикнике, а потом валяться в траве, считая звезды; как приятно, когда мама читает на ночь сказку, а желая спокойной ночи, нежно целует в щеку, а папа учит кататься на велосипеде. Вся моя жизнь сводилась к жалкой попытке выжить в чужом, безразличном мире, где я была совсем одна долгих шестнадцать лет, наполненных призрачной надеждой, что завтра станет лучше. И вот наступило долгожданное «завтра», я обрела семью и утопаю в крепких руках самого потрясающего мужчины во вселенной и понимаю, что могу лишиться всего своего счастья едва поверив в его реальность.
Мой опустошенный взгляд сфокусировался на смуглом лице Нита, требуя объяснений.
— Думаю, что, возможно, катастрофа была подстроена.
Илай сжал руки в кулаки, словно собирался атаковать его.
— Ты так думаешь?! Это не больше, чем домыслы, нет ни одного факта или доказательства причастности Ульманаса к катастрофе! И ты сейчас, когда Лиле и без того тяжело, тупо вывалил на нее свои хреновы «предположения»?!
— А какие могут быть доказательства?! В двигатель самолета попала молния, такое случается. В мире людей это не вызвало бы никакого недоумения, горе, несчастье, да! Но не вопрос. Кто не мог смириться с тем, что Элис отвергла его — того, кто управляет воздушными потоками и молнией?! Ульманас!! — Нит, вскочив, снова начал мерить комнату большими шагами, мелькая перед моим лицом.
Огромный поток информации уже не бурлил в голове, он душил меня, наполняя глаза слезами.
— Ты считаешь, что Ульманас не смог забыть мою… — я хотела произнести «маму», но слова болезненно застряли в горле. — Элис и убил ее и Тима?
Нит, вздохнув, продолжил.
— Он не мог забыть. Все туаты однолюбы. Влюбившись однажды, туат остается предан своей любви до конца жизни, — Нит говорил прерывисто, высекая каждое слово из твердого камня, он с плохо скрываемой болью рассказывал о себе и Джордане. — Для кого-то это проклятие, для кого-то — благословение. Иногда, с разрешения Ульманаса, заключаются браки между взаимодополняющими. Те, кому не посчастливилось влюбиться в нейтральных, обречены тихо любить друг друга, оставаясь порознь навсегда. О такой же паре, как вы, и помыслить было нельзя. В Амбре подобная ситуация никогда бы не случилась, но судьба пошутила иначе. Ты выросла в мире людей, а Илай никогда не соблюдал правила, поэтому его первого четвертуют, как только появится повод. А тут такая удача! — Нит приподнял брови и посмотрел на брата.
Я умела прощать, но сейчас не могла. Не хотела! Единственным желанием было вынуть сердце из груди того, кто сделал то же самое со мной много лет назад. Если Нит прав и Ульманас причастен к их смерти… Я увидела на себе тревожный взгляд Илая, он со странным выражением читал мои мысли.
Илай схватил Нита за рубашку, и та растлела под его ладонями, как воспламененная газетная бумага.
— Следи за своим языком, если не уверен в том, что говоришь!
Нит с силой оттолкнул его, и началась драка, но меня сейчас волновало совсем другое.
Словно в дурном сне, ноги несли меня прочь из комнаты, в которой закончился кислород. Миновав террасу, я вышла на необъятный передний двор, отгороженный от леса невысоким кудрявым кустарником. Вечерний прохладный воздух наполнил легкие, но желанное облегчение так и не наступило. Робкие шаги постепенно ускорились, переходя на бег, в напрасной попытке убежать от себя. Глубже и глубже в чашу, туда, где я могу остаться одна и выпустить наружу боль, колючим комом застрявшую в груди.
Привычный ковер из еловых иголок сменился каменистой почвой, усыпанной пожухлой прошлогодней листвой. Пахло затхлой сыростью, так же, как и нахлынувшие на меня воспоминания. Мягкая, влажноватая земля немного проседала под ногами, и каждый следующий шаг давался труднее предыдущего. Перебарывая свинцовую тяжесть в ногах, я бежала всё быстрее и быстрее, пока утопающий в лучах заходящего солнца лес не размылся, напоминая импрессионистские работы Моне.
Я двигалась со скоростью туата, но из-за заполонившей горечи осознала это не сразу, а когда поняла, то не испытала никакой радости. Ничего. Опять один на один со всепоглощающей пустотой, ворвавшейся ко мне с новой силой. Груз сомнительной правды ощущался на плечах тоннами отчаяния и одиночества, пытавшимися раздавить меня.
Не в силах больше сопротивляться, я осела на землю и отчаянно заплакала. Сколько раз я запрещала себе думать о родителях, представлять лицо мамы, ее улыбку и смех. Отгоняла мысли о них, о том, любили ли они меня и почему покинули. Но всё было не так, их безжалостно убили. И тот, кто это сделал, хочет лишить меня самого дорогого, что у меня есть, — Илая, вынуть мою душу без остатка и утопить ее в собственных несбывшихся мечтах.
Всё пережитое огромным снежным комом катилось вниз, собирая на своем пути каждое воспоминание, обиду, боль, превращаясь в огромную лавину из отчаяния. Мои опустошенные, едва слышные всхлипы казались в мертвой тишине раскатами грома… Это и были раскаты грома. Я подняла глаза вверх, упираясь взглядом в затянувшие небо черные тучи, нависшие над лесом брезентовым полотном. Хлынул ливень, чередуясь с раскатами грома и молниями, возвращая меня в этот мир. Застревая в густых еловых кронах, свет едва достигал земли, и казалось, что ночь сменила день, миновав сумерки.
Я огляделась вокруг, пытаясь понять, как далеко от города нахожусь. Местность выглядела сомнительно знакомой, но мне не доводилось бывать тут прежде. Впереди виднелось небольшое озеро с каменистым выступом, нависшим над ним, с которого неспешно струился водопад. Дождь шумно стучал по опавшей листве, наполняя воздух свежим запахом вечерней грозы. Гладкая поверхность озера исказилась под потоками небесных слез, словно лицо старика, испещренное морщинами.
— Лила! — воскликнул возникший рядом Илай. — Ты напугала меня. Больше так не убегай! — он занес над моей головой кофту, которая тут же насквозь промокла под проливным дождем.
— Прости, я сама не заметила, как очутилась тут, — шум дождя заглушал мой голос.
Илай нахмурился.
— Нит не должен был говорить этого.
— Мне нужно было знать, — возразила я, убирая с лица мокрые волосы.
— На тебя за последнее время свалилось слишком много всего, я хотел рассказать об этом позже. Мне очень жаль, — он крепко обнял меня. В его объятиях стало слишком жарко и казалось, что нечем дышать. Воздух становился сухим и горячим и при вдохе неприятно царапал горло.
Я вымученно улыбнулась, скрывая исказившую лицо гримасу, потому что мне снова захотелось расплакаться. «Вода и огонь не могут существовать вместе» — как проклятие звучали в голове слова Нита.
— Знаешь, если нам осталось жить совсем недолго, а Нит уверен в этом, то предлагаю потратить это время с пользой и удовольствием! — Илай потянул меня за рукав, хитро щуря глаза.
— Мне уже страшно. Куда мы?
— Получать удовольствие!!! — поиграл бровями он.
— И как мы его будем получать?!
— О-о! Способов миллион, мой самый любимый временно недоступен, так что мы выберем самый безопасный из веселых: буду учить тебя водить машину!
— Это и есть безопасный способ?! Ночью?!
— Безопасный — значит, не связанный с телесным контактом.
Илай бодро зашагал на юг, придерживая меня за рукав.
— Сказать, что ты учишься быстро — ничего не сказать! Не успел я отвлечься, ты убежала на целых пятнадцать миль вглубь леса.
— На сколько?! — мои глаза округлились. — И как мы теперь попадем назад? Вот черт! Который час?
Илай взглянул на экран мобильника.
— Почти семь, а что?
— Кошмар! Я впервые не приду на работу вовремя! Как я могла подвести Флавио?! Нам ни за что не успеть!
Илай усмехался моим душевным терзаниям. Он повернулся ко мне и взял за плечи, серьезно глядя в глаза.
— Лила, я же говорил — ты не работаешь там. Флавио оповещен, и на твоем месте другой человек.
Я недоверчиво смотрела на него, пока он не протянул мне телефон.
Илай молча прислонил телефон к уху, послышались гудки. Я сделала вопросительное лицо, не понимая, куда он позвонил.
— Алло! — послышался знакомый голос с сильным итальянским акцентом.
— Флавио, — выдавила я.
— Ciao bella! Permettetemi di congratularmi con voi!
— Grazie Flavio, — поблагодарила я его, не зная, с чем он так восторженно меня поздравляет.
— Я так рад, что нашлись твои родственники! Sono cosi felice! Questo e incredibile! — причитал он радостно.
— А-а-а, вот ты о чем, — сказала я, глядя с недоумением на Илая. Он стоял, опираясь о широкий ствол с самым довольным выражением на лице.
— Тебе они нравятся?
— Не то слово, — улыбнулась я, промолчав о том, что в одного из них я влюблена без памяти и от того, как сейчас Илай смотрел на меня, щекотало в груди. — Если бы еще не лезли в мои дела, цены бы им не было!
Илай засмеялся.
— Так всегда, дорогая — вместе с родней находится целый ворох проблем. Но всё же с ними лучше, к тому же твои еще и богаты! Я так растроган. Все об этом только и говорят!
— Правда?! — мои глаза расширились.
— Да и Мардж такая молодец, она отлично справляется, ей как раз нужна была работа.
— Да-а-а?! — протянула я, все еще не отводя взгляда от Илая, который, невероятно довольный собой, хохотал во весь голос.
— Spiacente Лила! Мне пора бежать. Ты же знаешь, как тут по субботам. Ti bacio сага!! Пока! — воскликнул он и положил трубку.
Я ошарашенно уставилась в глаза Илая, соблазнительно сверкавшие в густых сумерках.
— Меня можно было спросить? Может, мне нравилась моя работа!
— У тебя столько денег, что ты можешь купить это кафе вместе с этим городом в придачу, только кому он нужен, — скривился Илай, и даже это у него получалось необыкновенно обворожительно. — С твоим гипертрофированным чувством ответственности и склонности к самоистязанию тебя нельзя было спрашивать! И посмотри, ведь всем хорошо! Мардж нашла работу, Флавио — работника, а у тебя чиста совесть. Давай немного отвлечемся, прокатимся!
— Мы до утра до машины не дойдем!
— Если будем идти, то да. Но мы побежим, — сказал он и пропал из вида, появившись в пятидесяти метрах.
Я взмахнула руками и выкрикнула:
— Я не умею так…
— Да? — он стоял близко, возвышаясь надо мной почти на голову. Его губы шептали слова, практически касаясь моих. Еорячий воздух выходил из его легких. Я завороженно смотрела на его четко очерченные губы, настолько притягательные, что я невольно прикусила свою, сдерживаясь, чтобы не прикоснуться к ним. Илай, заметив это, говорил с широкой улыбкой, приближаясь ко мне на непростительно близкое расстояние: — А как ты попала сюда, если не умеешь?
— Само по себе получилось, — выдохнула я.
Илай, поддразнивая, отодвинулся.
— Ну конечно, само по себе, ты же туат, для тебя это естественно.
— Я попытаюсь, — сказала я, сама не зная, что ожидать.
— У тебя нет выбора. Хотя, может, ты специально хочешь заночевать со мной в лесу? — подмигнул он.
— И не мечтай!
Илай сразу исчез впереди, а я ускорила шаг, припоминая, как же всё получилось в первый раз. Ничего. Мой разум был слишком поглощен чувствами, в которых я увязла, словно в трясине. Комками ваты клубились мысли — о родителях и Ульманасе Грее; только одно его имя вводило в оцепенение, а то, что мне так или иначе придется встретиться с ним лицом к лицу, до жути пугало.
Сквозь хвойный купол проглядывал стремительно тлеющий лилово-золотистый кусочек вечернего неба. Массивные стволы лесных исполинов, словно выточенные из обсидиана, непрерывной колоннадой тянулись вдаль, создавая почти идеальный коридор. Темнота совсем поглотила лес, а вместе с тем — и последние живые звуки, оставив лишь хруст опавших иголок да мое учащенное дыхание.
Илай до сих пор не вернулся. Несколько минут в ночном лесу казались вязкой бесконечностью. Я старательно гнала безрадостные мысли прочь, надеясь на то, что это его очередная шутка. Сзади хрустнула ветка, и я оглянулась, всматриваясь во мглу.
— Илай, это совсем не весело! — я инстинктивно напряглась, отступая назад.
Никого, ни малейшего движения или звука, способного привлечь внимание. Я облегченно вздохнула и немного расслабилась, повернувшись, чтобы продолжить свой путь. Крик испуганной птицей слетел с губ. Мой путь преградил высокий чернокожий мужчина с абсолютно лысой головой Его темный силуэт почти сливался с ночью. Гладкая, будто восковая, кожа отливала красным.
В сумеречном лесу игра тени и света, проходя сквозь еловые кроны, достигла своего апогея, и черты лица незнакомца казались грубо высеченными. Большой, широкий нос с кривой горбинкой, зловещие черные глаза навыкате и крупный ухмыляющийся рот. На массивной шее, с правой стороны, виднелась татуировка, ее рассмотреть как раз не составило проблем. Языки пламени словно фосфоресцировали, поднимаясь из-под майки к уху и ползли по лысине. Вокруг неровных ушных раковин, похожих на устрицы, читались странные символы вроде рун — несколько небрежно нанесенных знаков. Его голова напоминала большой валун, из которого бездарный мастер выточил уродливую троллью морду. Мужчина криво улыбнулся и, поигрывая огромными бицепсами, протянул мне большую ладонь.
— Добрый вечер, Лила.
Его черные, как угли, глаза буквально прожигали меня насквозь в ожидании ответной реакции. Пальцы мелко тряслись, и, чтобы не выдать страх, я засунула их в задние карманы, отступила на шаг.
— Попробуем еще раз! — дернул бровью громила. — Привет, я Коул, — он все так же стоял с протянутой ладонью.
Я сделала несколько шагов назад.
Все мысли были об Илае — о том, где он и что с ним. Я с надеждой бросала в темноту тревожные взгляды.
— Илая ищешь?! — хмыкнул Коул, — Боюсь, он слегка занят. Хотя…. может, уже и нет!
Он произнес это так однозначно, да еще с упоением закатив глаза, что невозможно было не понять смысл циничной реплики. Сердце стучало так громко, что, казалось, Коул тоже слышит ритм моего ужаса. Далеко в чаще раздался громкий треск, на секунду вспыхнуло яркое зарево, осветив лес, и почти сразу погасло. Значит, жив?! Я перевела испуганный взгляд на Коула.
— Что вам нужно?
— Ничего, — усмехнулся он. — Мы пришли передать простой, дружеский привет от одной очень важной персоны. Он ждет встречи с тобой и надеется на благоразумие нового члена нашего общества.
— Передай ему, что он может засунуть эти слова себе в зад, потому что я сама буду решать, что для меня благоразумно, и поступать так, как считаю нужным! — проговорила я.
Он засмеялся.
— Забавно! Алфхилд сказал то же самое.
Коул медленно обошел меня по кругу, сухие ветки жалобно стонали, ломаясь под его весом.
— Вижу, вы с ним подружились! — с интересом проговорил он. — Не думал, что подобное вообще возможно. И как это происходит у огня с водой?! — в глазах читался искренний интерес.
— Не твое дело.
Коул снова стал передо мной, наклонился вперед, упираясь массивными ладонями в колени, и стал прожигать меня взглядом. Сейчас я заметила, что его глаза имели какой-то амарантовый оттенок. Мне хотелось броситься бежать, бежать со всех ног, но ведь именно этого и ждал Коул. Он наслаждался своей значимостью.
— Неправильный ответ, — сказал он.
Громила подошел еще ближе, но я всё так же неподвижно стояла на месте, лишь плотнее сжала кулаки. Волосы прилипли к мокрому от испарины лбу. Из-за переполняющего меня адреналина едкий страх перемешался со злостью.
— Не подходи ближе! — я сжалась в тугой комок.
— Угрожаешь? — насмешливо хмыкнул он, смотря на меня сверху вниз.
Неподалеку раздался громкий треск и оглушительный грохот. Звуки борьбы и ломающихся деревьев становились всё ближе и ближе. Я, затаив дыхание, смотрела в ту сторону.
— Я понимаю Илая, — сказал Коул, протягивая руку к моему лицу.
— Что-то в тебе действительно есть.
Он дотронулся до меня сухой, шершавой ладонью, от его рук несло гарью и чем-то приторно сладким. От тошнотворного запаха рот наполнился вязкой слюной.
— Убери руки! — прошипела я, оттолкнув его ладонь.
Коул схватил меня за подбородок и притянул к себе. Я почувствовала его зловонное дыхание, словно могилу разрыли.
— Не зли меня, и тогда с тобой все будет хорошо!
Я поморщилась, и со всей силы ударила его пяткой в пшенную кость. Раздался тупой стук, сопровождаемый злобным мычанием. Коул схватился за ногу. Я схватила первое, что подвернулось под руку, — увесистую ветку, она показалась неподъемно тяжелой. Я занесла дубинку над его головой, словно меч Хеймдалля, и с силой опустила вниз. Трухлявая деревяшка, не оправдав надежды, с сухим треском рассыпалась от удара. Коул оглушительно чихнул и резко выпрямился. От неожиданности я отпрянула назад и тут же, споткнувшись о корень сосны, упала на листву. Громила моментально подлетел ко мне и, схватив за шею, вдавил в землю. Его толстые пальцы смертельной удавкой сжимались на шее. Я захрипела и попыталась увернуться от его лица, нависшего над моим. Тиски сжались еще сильнее, закрывая доступ кислороду. Оставалось только гадать, что произойдет раньше — асфиксия или перелом шеи.
— Я предупреждал тебя не рыпаться?! — прокричал он.
Я не могла издать ни звука, только тихий скрип. Слезы стекали по вискам. Мои ладони тщетно упирались ему в грудь. Коул немного ослабил хватку. Новый вдох принес странные, неизведанные ощущения. Всё виделось иначе. Его тяжелое дыхание, бешеный стук сердца, разъяренные красные глаза поглотили мое внимание. Я прислушивалась к каждому незначительному нюансу.
Коул грубо схватил меня. Я даже крякнула от неожиданности, когда он зажал мое аскетичное тело будто клещами.
— Отпусти меня!!! — крикнула я, пытаясь вырваться, изо всех сих брыкаясь ногами. Он залепил мне рот ладонью и еще сильнее пригвоздил к себе, заставив скорчиться от боли, не давая возможности свободно дышать. Коул, не прилагая ни малейшего усилия, нес меня, словно я была двухкилограммовым пакетом сахара. Он торопливо зашагал в непроглядную тьму леса. Неужели я сдамся и позволю этому питекантропу вот так просто утащить меня?! Злость яростно зашипела внутри, словно сода и уксус. Это была та точка, когда мозг переключился в режим аварийной работы. Пульс ощутимо стучал в голове, как куранты. В правом виске стрельнуло, я зажмурилась и ойкнула, через секунду — еще раз, немного сильнее, а затем — одновременно с обеих сторон.
Внезапно меня пронзила острая боль, словно от пятки к макушке потянулись ледяные нити тока. Пространство вокруг озарилось ослепительной вспышкой, перед глазами затанцевали золотистые пылинки. Коул коротко скрипнул и выпустил меня из рук. От неожиданности, полностью дезориентированная слепотой и шумом в ушах, прямо так, мешком я рухнула на землю. Прислушиваясь к стонам Коула, я на ощупь отползла в сторону.
Белый туман стал постепенно рассеиваться. Перед глазами появились размытые силуэты, принимавшие всё более четкие очертания. Наконец я смогла разглядеть его. Он склонился над землей, зажимая ладонью нос. На охристый ковер из сухих листьев капала кровь. Я с трудом поднялась на ноги. Земля покачнулась и резко поплыла в сторону. Я едва успела зацепиться за ближайший ствол. Как только карусель притормозила, я, шатаясь, побрела в противоположную сторону. Колени изменнически дрожали и то и дело непослушно подкашивались. Главное — не останавливаться.
Коул вытер ладонью кровь, стекающую из носа, и выпрямился. Некоторое дружелюбие моментально испарилось с его лица, сменившись гневной гримасой. Он рванул в мою сторону, а я, захлебываясь страхом, слышала, как позади меня громко хрустят ветки, но ускорить шаг было выше моих сил. Верзила приближался с каждым шагом, и я уже приготовилась к тому, что сейчас он навалится на меня всем весом, но вместо этого Коул громко вскрикнул. Я обессиленно обернулась.
Сбитый с ног огромным огненным сгустком, он с шумом врезался в толстый ствол, преломив его пополам. Дерево громко свалилось на землю, поднимая в воздух фонтан из грязи. Коул замычал.
Из темноты быстрым шагом вышел Илай. Он уверенно приближался к нему, вытер с лица запекшуюся кровь и остановился неподалеку, ожидая, пока Коул поднимется на ноги.
— Давай же, добивай! Или ты лежачего не бьешь? — простонал тот с тенью презрения.
— Мне всё равно, как тебя бить, результат будет один, — голос Илая звучал грозно. — Ты знал, куда шел.
— Я ведь только передал слова…
— Уходи пока можешь, — рыкнул Илай, — второго шанса я тебе не дам.
— Играешь в благородного рыцаря? — криво усмехнулся Коул.
— Если бы я играл с тобой, — шагнул к нему Илай, — ты бы молил меня о пощаде, как и твой бывший друг.
Коул устремил взгляд в глубь чащи, такой же черной, как и его глаза.
— Твой мертвый друг, — сухо произнес Илай, заставив Коула передернуться.
Коул сжал кулаки.
— Я убью тебя!!! — заревел он и рванул в атаку.
Илай молниеносно оказался в нескольких метрах позади Коула. В его правой руке вспыхнула толстая, раскаленная докрасна цепь. Грозно зашипев, она рухнула на траву, выжигая ее дотла.
— Где-то я уже это слышал, причем совсем недавно. Вспомнил, — Илай постучал пальцем по голове. — предсмертные слова Макса!
Коул разгневанно заорал, с деревьев, словно грязный снег, посыпалась листва. Всё его тело вспыхнуло огнем. Языки пламени нетерпеливо танцевали вокруг.
Густая тьма испуганно отступила под натиском зарева. Ночь, лес, огонь и запах сухой хвои — казалось бы, чудесное сочетание, если бы не огромное самовоспламеняющееся существо. Туатом язык как-то не поворачивался его назвать. Коул хрустнул костяшками пальцев и склонил голову набок.
— Алфхилд, ты труп!
— Как предсказуемо, — расстроенно проговорил Илай.
Коул сжал массивные челюсти и поднял руки вверх. В ладонях, словно ритуальных чашах, вспыхнул сильный огонь, уходя в небо столбами черной копоти. Языки пламени подпрыгивали высоко вверх, стремясь лизнуть сосновые ветви. Затем огонь медленно пополз вниз, словно засыпал, и погас совсем, оставляя в руках два огромных огненных молота. В их свете черная кожа Коула казалась пурпурно-фиолетовой.
Илай и Коул стояли друг напротив друга, прожигая под своими подошвами землю. Из ее недр, то тут, то там, стали просачиваться столбы горячего пара, нервно выскакивая на поверхность и сразу же испуганно прячась обратно.
Коул переступил с ноги на ногу, крепче сжал рукоятки орудия и, резко вскинув свои кувалды, кинулся на Илая, издав боевой клич. Илай всё еще стоял неподвижно, застыв, словно нефритовая статуя. От его майки ничего не осталось, кроме разве что нескольких горелых ошметков на мерцающей коже, прикрывающих старательно прорисованные потом и сажей мускулы.
Движения Илая были слишком быстрыми, чтобы уловить в мелочах происходящее. Взмах руками, цепи взлетели ввысь, словно невесомые гимнастические ленты, оставляя позади себя смертоносный золотистый шлейф. Звук, похожий на выстрел — и вот Коул со стоном рухнул на землю, заключенный в ловушку. Цепи обвивали его мертвой хваткой.
— Я не хочу тебя убивать, Коул. Возвращайся и скажи, что правила не нарушены.
Коул плотно сжимал дрожащие от злости губы. Он перевел взгляд с Илая на меня и обратно, обдумывая предложение. Видимо, его посетила здравая мысль, потому что он коротко кивнул.
— Я не верю тебе, Морган. Мне нужна клятва.
Коул скривился.
— Ты сдохнешь, сукин сын!
Цепь огненной змеей поползла по Коулу, испепеляя под собой остатки одежды, и заключила его в смертельные объятия, сдавливая все сильней и сильней. Он отчаянно захрипел, исторгая самые отборные ругательства. Илай с нескрываемым удовольствием смотрел на свою жертву. В его глазах плясали бесенята.
— Инвективная лексика только усугубляет твое положение. Я начинаю терять терпение, мой лысый друг, — змея, словно бешеная псина, сорвавшаяся с цепи, бросилась к толстой шее Коула, обвив ее плотным корсетом. Он громко захрипел и закатил глаза.
— Faber est suae quisque fortunaue (каждый сам творец свой судьбы), — голос Илая прозвучал тихим мурлыканьем.
Морган затарабанил по потрескавшейся земле массивными ладонями, словно лопастями. Илай, пронзая его взглядом, ослабил хватку, позволяя пленнику разродиться фразой на странно знакомом, но непонятном языке. Узы тут же исчезли. Коул шумно втянул воздух и обмяк. Он держался за шею, как будто его голова вот-вот норовила отпасть, и бешено дышал.
— А теперь уходи, — сказал Илай.
На окровавленном лице Илая промелькнула тень улыбки, опасной, как укус черной мамбы. Он развернулся и направился ко мне, бесшумно ступая по земле. Выражение его лица теперь стало совсем другим — мягким и обеспокоенными. Боковым зрением я заметила движение. Пальцы Коула поползли к молоту, он резко вскочил и бросился на Илая.
— Илай! Сзади!!! — завизжала я.
Вдох заблудился где-то в легких, так и оставив обжигающе холодный воздух внутри меня. Но Коул уже занес молот над головой Илая. Его гневный крик раздался в моих ушах осколками битого стекла.
Вдох. Время словно замедлилось — отчетливо виднелись вспухшие вены на его шее, словно корни диких лиан, напряженные бицепсы на дрожащей руке, губы, искривившиеся гнутой проволокой, выставляя напоказ широкие зубы. Выдох. Словно в трансе, как если бы привычное понятие времени для меня перестало существовать, руки сами собой подались вперед, раскрывая ладони бутонами лотосов, изо рта, подобно шепоту прибоя, заструились слова на том же непонятном языке, на котором Коул мгновенье назад говорил клятву Изуродованное ненавистью лицо исказила мучительная гримаса, движения замедлились, будто он плыл в густом желе. На черной коже засеребрился иней, переливаясь миллионами ледяных бриллиантов. Коул застыл статуей с приоткрытым ртом.
Воздух обволакивающим шепотом вылетел наружу, складываясь в заклинание. Раздался звонкий хлопок. Полоснув по глазам, небо озарила ослепляющая вспышка, — словно швырнули горсть раскаленного песка, и опять от макушки до пяток потянулись ледяные нити тока. От резкой боли хотелось закричать, но из сведенного спазмом горла просочился только хриплый стон. Раздался страшный хруст и звук падающих камней. От рези глаза нещадно слезились. Я потерла их кулаками и постаралась сфокусировать взгляд…
…В ушах зазвенело от собственного визга. У моих ног, словно надкушенное яблоко, лежала голова Коула, точнее, полголовы. Открытые глаза таращились мутными бусинами.
Я верещала, пока не осипла вконец. Ноги, руки — всё дрожало, я не сразу поняла, что Илай крепко прижал меня к себе. Я уткнулась ему в плечо, заглушая стоны и стараясь не смотреть на то, что недавно называлось Коулом.
— Я не хотела не хотела его убивать, — сипела я.
— Всё хорошо, — шептал Илай, прижимая меня к себе еще крепче.
— Всё вышло случайно, — я вырвалась из крепких рук Илая и отступила назад, схватившись за голову.
— Лила! Ты мне только что жизнь спасла! Он не оставил нам другого выбора, понимаешь?!
Понимать и принимать — разные вещи, особенно когда перед тобой на расколотом черепе зияли впалые остекленелые глаза, как подпорченные маслины. Зачем только я снова туда взглянула?! Вдох, выдох, вдох, выдох… Я заставляла себя глотать воздух полной грудью, в надежде успокоится, но голова только сильнее закружилась, и я стала оседать на землю.
Когда я очнулась, я так и сидела, прижавшись к Илаю, пока земля окончательно не перестала вращаться. Он дышал ровно, словно ничего не говорило о недавнем бое, двух трупах и дымящемся поле сражения.
— Ты в порядке? — Илай прикоснулся горячими губами к липкому холодному лбу и теплыми пальцами смахнул прилипшие к щекам волосы.
Я закачала головой, сдерживаясь, чтобы не разреветься.
— Нет, не в порядке. Я только что убила человека.
— Ну, он не был человеком ни в одном из смыслов этого слова. Ты не должна корить себя за его смерть: во-первых, он был уже труп — потому что нарушил приказ и чуть не убил тебя, во-вторых, он нарушил священную клятву, и наконец, я так или иначе собирался оторвать его тупую башку.
Он постарался улыбнуться как можно беззаботнее.
— Меня больше волнует другое. Как ты это сделала?!
— Не знаю, — произнесла я, стуча зубами. — Мне показалось, я ударила его, только изнутри, словно его током шибануло.
Илай хмыкнул.
— Ты сначала заморозила его, а потом ударила молнией.
— Молнией?!
— Да. Странно. Очень странно. Молнии умеют генерировать только воздушные туаты, но при чем здесь ты?
Илай задумчиво смотрел на меня.
— Для чего они приходили — проверить, как мы соблюдаем правила?
— Таков был приказ, но Ульманас просчитался с послами… Хотя, возможно, как раз в этом и был замысел.
Илай, погружённый в мысли, смотрел в никуда.
— Какой замысел?
— Я никогда не ладил с Коулом и Максом. Ульманас знал об этом. Думаю, выбор пал на них неспроста.
— Они хотели убить нас?
— Нет! — воскликнул Илай. — Только меня.
— Что?! И ты так спокойно об этом говоришь?
— Потому и говорю спокойно, что это невозможно.
— Ты хотел сказать — сложно? Ты ведь не бессмертный?!
— Нет, конечно. Но меня убить слишком сложно, — Илай изогнул брови и криво улыбнулся. — Из нас вышла отличная команда, — он подтолкнул меня плечом и крепко обнял, повалившись со мной на землю. — Грядут большие перемены, Лила. Если не мы, то никто не смог бы это сделать. Эти идиотские, никому не нужные правила давно устарели, столько туатов страдают из-за чьих-то извращенных амбиций. Мы первые, и за нами пойдут остальные.
— Ты задумал государственный переворот?
— Если потребуется. А вообще — всё, чего я хочу, — это просто быть с тобой, держать тебя в своих руках.
Наши взгляды встретились, в его глазах плескался океан уверенности, любимое лицо озаряла улыбка, мое сердце радостно запрыгало в груди.
— Становится холодно, — я зябко поежилась. Дыхание вылетало пушистым паром и медленно таяло в ночи.
— Видимо, кемпинг отменяется, а жаль. Можно было бы пожарить сосиски и… ой! — наиграно воскликнул он, когда я толкнула его локтем. — Уговорила.
Илай легко вскочил на ноги и протянул мне руку.
— Ну что, поползем или попробуем бежать?
Поначалу мои ноги с трудом передвигались даже в обычном темпе. Илай перемещался вокруг меня с неуловимой скоростью, оставляя после себя световой шлейф и освещая путь. Я вспомнила, как в детстве мы засовывали в костер палки, и когда они загорались, доставали их и начинали размахивать в воздухе, создавая светящиеся огненные ленты и фигуры. Только огненный след от перемещений Илая выглядел в десятки раз эффектней. Миллионы мерцающих частичек вспыхивали одна за одной в ночном бархатном воздухе.
Я сфокусировалась внутри своих ощущений, подталкивая себя вперед и ускоряясь. Неожиданно мощный поток энергии заполнил все тело, распирая меня, я сорвалась с места и рванула вперед, удивляясь, как мне удается ни во что не врезаться. Илай не отставал, и мы неслись сквозь лесную чашу рука об руку, пробиваясь сквозь потоки ледяного воздуха.
Дом встретил нас темными окнами. Как только я распахнула дверь, Порто, терпеливо ждавший своей вечерней выгулки, выскочил на передний двор, чуть не сбив меня с ног, и пристроился к ближайшему кусту. И только потом пришел поприветствовать нас, причем первым — Илая, чем немало меня удивил. Наверное, собачьи бисквиты, приготовленные Илаем для меня, тронули его сердце.
— Прости, малыш, тебе пришлось долго ждать нас, — произнесла я, погладив его толстую черную спину. Большие складки забавно перетекали под ладонью.
Усталость легла на плечи тяжелым грузом, я широко зевнула и потерла слипающиеся глаза.
— Чувствую себя так, словно разгрузила дюжину вагонов.
— Ты пробежала кросс в тридцать миль, метала молнии и приставала ко мне, конечно, ты устала! — Илай приоткрыл дверь, жестом приглашая вовнутрь.
— Я приставала к тебе?!! — возмутилась я, вызвав его смех.
— Переутомление плохо влияет на твою память, нужно скорее ложиться спать, а то завтра ты, может, вообще меня не вспомнишь.
Рот помимо воли снова растянулся в зевке, и я побрела в спальню.
Илай лежал рядом и убаюкивал меня своим дыханием: ровным и размеренным…
