Я выключила воду в душе, шагнула на мягкий коврик и взяла с полки полотенце, вытирая волосы. Клубы пара стали рассеиваться. Пахло шампунем и мятной пастой. Я смотрела на свое ошеломленное отражение в зеркале. Не то чтобы я стала непохожа на себя, наоборот, это определенно была я, но изменения были почти неуловимыми. Мой взгляд, зеленые глаза; темные волосы с коньячным отливом всё так же завивались крупными волнами; бледная кожа… Но почему-то всё выглядело по-другому. В той девушке, что смотрела на меня, было столько стати и грации, сколько у меня никогда не наблюдалось. Ее глаза мерцали медовыми бликами, а вокруг зрачков сияли ореолы из золотистых песчинок.

Илай говорил, что подобные трансформации происходят со всеми туатами по мере приближения восемнадцатилетия. Значит, определил дату достаточно точно, раз то, что поставили в моих документах, совпадает с изменениями.

Бросив последний взгляд на свое отражение, я покинула ванную, оделась в спортивные штаны и майку и пошла на кухню. Илай сидел в гостиной, в старом кожаном кресле, и увлеченно читал.

На кухне я взяла глубокую миску, выложила яйца, какао, молоко и начала замешивать тесто. Захотелось наполнить дом домашним запахом выпечки и шоколада. Впервые я готовила с удовольствием, по собственному желанию.

— Что ты делаешь? — Илай положил книгу на кривоногий сосновый стол, непонятно каким образом очутившийся на современной кухне. Он подошел ко мне сзади, положил руки на талию и заглянул через плечо.

— Готовлю шоколадные кексы, — я откинула голову назад, ему на грудь. Илай возвышался надо мной почти на голову. — Хочешь помочь?

Илай без слов перехватил мою руку с венчиком и стал помешивать тесто.

— От тебя пахнет камелией, — сказал он грудным голосом.

— Это всего лишь шампунь, — улыбнулась я, отставляя миску в сторону. — Можешь подать мне из того шкафчика формочки для выпекания.

Он нехотя отстранился и выполнил просьбу.

— Что теперь?

— Теперь нужно немного подождать, — я задвинула форму с тестом в духовку, выставила таймер и повернулась к Илаю лицом.

— У тебя майка грязная, — я указала на коричневые пятна. — С белой ткани их не так-то просто удалить. Давай я положу в стирку.

Ухмыляясь, Илай послушно снял майку.

— Я сам отнесу, — он развернулся на пятках и скрылся из виду.

Я тем временем убрала беспорядок, стерла остатки муки, выбросила скорлупки яиц и еще раз заглянула в духовку. Кексы начали подниматься. Боковым зрением я увидела Илая. Он остановился у входа в кухню, всё еще голый по пояс, и буравил меня взглядом. Обнаженный торс напрягся, как у зверя перед прыжком, очерчивая каждый мускул. Он сделал в мою сторону хищный уверенный шаг, его движения были быстрыми, ловкими и при этом мягкими, какими-то кошачьими. Прежде чем я успела вздохнуть, Илай снова уверенно подхватил меня и усадил на кухонную столешницу. Его пылающие глаза оказались на уровне моих.

Сердце торопливо запрыгало. Илай запустил руки под майку, касаясь обнаженной кожи на спине. Его ладони были знакомо горячими, но, несмотря на это, по мне побежала дрожь. Он едва касался кончиками пальцев, рисуя на коже узоры, будто заклинания, и с каждым очередным завитком мысли становились всё более размытыми. Вскоре я уже не слышала ничего, кроме шума крови в висках.

Илай притянул меня ближе, крепко ухватившись за бедра. Его запах стал интенсивнее и привлекательнее, одурманивая сознание, словно наркотик. Расстояние между нами сократилось, я ощутила, насколько он был напряжен. Твердый, словно каменное изваяние. В его глазах — жгучее желание и ничего больше.

— Ты сводишь меня с ума, — прошептал он, запрокидывая голову. Пытался совладать с собой?

Откуда-то из глубины вяло пытался пробиться разум, лепеча, что всё это слишком рискованно, никто не знает, что случится, если зайти дальше… Я зацепилась взглядом за его губы — четко очерченные, с темной линией щетины сверху, и, забыв обо всем, потянула его за ремень.

Илай опустил голову, словно сдался. Его глаза полыхали. Массируя и нежно разминая пальцами кожу, руки поползли вниз. Прикрыв веки, я затаила дыхание, окончательно теряя контроль, с губ срывались тихие вздохи. Илай зарычал, его грудь шумно вздымалась и опускалась. Он прикоснулся губами к коже за ухом, затем чуть ниже, всё более нетерпеливо и страстно лаская шею. Разливалась та самая, хорошо уже знакомая обжигающая энергия. Я коснулась губами мочки его уха, слегка провела по ней языком, покусывая и дразня его. Илай задышал еще чаще, мои руки упирались в его грудь, ощущая бешеное сердцебиение.

Илай замер, глубоко вдохнул и обрушился на меня, как лев на желанную добычу, он потянул майку вверх, и она начала тлеть под его руками. Его прикосновения уже не были такими нежными — они превратились в настойчивые, дерзкие движения сильных рук, сжимающих мое тело. Губы Илая жадно впились в мои, и наши языки сплелись вместе. Я чувствовала, как энергия, исходящая от него, переполняет меня саму, накатывая, как цунами… из раскаленной смолы!

Каждый сантиметр, каждая клеточка тела горела невидимым пламенем. Попытка вдохнуть глоток воздуха ощущалась кромсающими горло лезвиями, извлекая из меня хриплые звуки. Я сжала зубы, сдерживая крик, потекли слезы. Несколько неудачных, судорожных попыток — и я наконец громко втянула спасительный воздух, принесший вместе с облегчением жгучую боль, пробивающуюся через горло к легким. Словно сквозь непроходимый туман, я слышала испуганный голос Илая, в ушах стоял мерзкий шум. Так хотелось успокоить его и сказать, что мне уже лучше, но не смогла, опускаясь всё глубже и глубже в черную пустоту.

Я очнулась на кухонном полу. Испуганный взгляд Илая отражал ужас и облегчение одновременно.

— Ты жива!!! — выдохнул он.

Я хотела произнести: «Всё хорошо», но вместо этого произвела сиплый стон. Во рту у меня расстилалась пустыня, сухие губы покрылись сеточкой трещин.

— Я чуть не убил тебя! — произнес он с отчаянием, а затем взял меня за руку. Я вскрикнула и отдернула ее. Больно было так, словно я схватила раскаленное железо. На том самом месте, где Илай коснулся, осталась красная отметина. Теперь он даже дотронуться до меня не мог…

Его голова обрушилась на собственные руки, и он прошептал:

— Прости меня! Я должен был остановиться.

Брови Илая сошлись на переносице, пока он рассматривал меня. Он нервно сглотнул, потер лицо руками, а затем застыл в ледяном оцепенении. У меня в висках стучал пульс, как барабанная дробь перед главной кульминацией. Вот оно — начало. Начало конца. Внезапно стало вообще нечем дышать, было или слишком жарко, или слишком холодно… Слишком страшно.

Илай увидел в моих глазах страх, почувствовал мою боль. Я знала это наверняка, по тому, как это отразилось в его взгляде. В эту самую секунду я могла точно сказать: он думал, что это конец, что мы не сможем быть вместе. Я впервые ясно увидела, насколько оказалась ему нужна. Илай был полностью опустошен, словно он потерял всякий интерес к жизни, а вместе с тем и исчез блеск в его глазах.

— Это все-таки случилось, — он запрокинул голову кверху. Его адамово яблоко подпрыгнуло, когда он сглотнул. — Но должен быть выход, — говорил Илай, успокаивая самого себя, — какой-нибудь.

Он посмотрел на меня так, словно делал глоток воздуха перед длительным погружением, а я не могла даже пошевелиться. Затем он прикрыл глаза, его черные ресницы напряженно подрагивали.

— Мне нравится та фраза, у тебя в ванной, — улыбнулся Илай, собирая в улыбке всю свою печаль. Он выглядел потерянным.

Я обхватила себя руками, словно удерживая от падения.

— Нельзя победить того, кто никогда не сдается.

Я попыталась встать. Земля поплыла вправо, потом влево, и я поняла, что меня сейчас стошнит. Я затаила дыхание, прикрывая рукой рот, и бросилась в туалет. Илай поддерживал меня и уже собирался зайти внутрь, но я захлопнула у него перед носом дверь, и только потом стекла на пол. Мне не хотелось, чтобы меня вывернуло у него на глазах.

Через какое-то время стало немного лучше, по крайней мере, тошнота медленно отступала. Я перебралась в душ и открыла холодную воду, давая ей обволакивать себя и исцелять. Когда я наконец-таки выползла из ванной, Илай всё еще стоял у двери.

— Я уже в порядке, — сказала я. И это была правда, если не считать сильную слабость. Вдруг кто-то затрезвонил в дверь, неожиданно и некстати. Я вздрогнула.

— Дай угадаю, это Нит, — я остановила взгляд на руках Илая. Он крутил в пальцах кожаный шнурок от черного браслета.

— Я просил его привезти для меня кое-что, — произнес Илай отчужденно. Он не был расположен к принятию гостей, даже таких близких. — Я открою, — тихо произнес он.

Я пошла следом. Ноги казались тяжелыми, как будто увязали в торфяном болоте.

На улице шел ливень. Вода косыми потоками врезалась в спину Нита. Он стоял, облокотившись о дверной косяк, с серьезным видом, исподлобья глядя на брата. В черных зауженных джинсах и футболке цвета мокрого асфальта, и легких тряпичных мокасинах темно-синего цвета.

— Можно войти? — проворчал он.

— Ты не вовремя, — сказал Илай, но отступил на шаг, пропуская его внутрь. Нит зашел, оставляя мокрые следы. Под его ногами образовалась лужа.

— А я вон как рад тебя видеть, — Нит указал на лужу под ногами.

— Тащился сюда сам знаешь откуда и всё — ради тебя.

Нит скривился, перевел взгляд с Илая, который стоял, опираясь на стену чуть поодаль, на меня.

— Неважно выглядишь, — Нит подошел ближе и с тревогой посмотрел, заглядывая в глаза, а потом грустно улыбнулся: — У твоего горячего бойфренда есть отпадный брат. Он разве не упоминал?!

— Ну ты и задница, — воинственно бросил Илай, сложив руки на груди.

— Заметь, только одна из ее половинок, брат мой, — ухмыльнулся он.

Нит подошел к Илаю и по-мальчишески поприветствовал его, делая шутливые боксерские выпады, а потом отвесил ему такой подзатыльник, что даже у меня в ушах зазвенело.

— Я не в настроении, — грозно рыкнул Илай и с силой оттолкнул Нита.

Нит обхватил Илая сзади двумя руками и попытался повалить на паркетный пол. Мне эта идея показалась ужасно неуместной, но, судя по настрою Илая, он мое мнение не разделял. Илай вывернулся из братских объятий и, резко присев, ударил его в живот. Нит сложился и ухнул, а потом неожиданно раскинул руки, словно капкан, попытавшись схватить Илая, но когда их сомкнул — тот уже стоял в стороне, растрепанный и злой.

— Ты что, не понимаешь слов?! — Илай буквально прожигал его взглядом. Брови изогнулись аркой, собираясь в две морщинки между ними.

— Прости, твое скуление никак не разобрать! — Нит хотел зажать его голову одной рукой, но был медленнее Илая. Он получил подсечку, потерял равновесие и повалился на спину, издавая глухой стон. Илай прыгнул на него сверху, вминая в пол. Его лицо было злым, а руки, держащие Нита, дрожали.

— Перестань себя жалеть! Нет выхода только из Нижнего Амбре, — произнес Нит. Илай ослабил хватку, черты его лица смягчились, — Во всех остальных случаях он есть!

На лице Илая отразилась смятение. Он пристально смотрел на брата, как будто перебирал его слова в голове снова и снова. Нит воспользовался моментом, резко толкнул его, кинув на ковер рядом с собой, молниеносно выпрямился и поправил на себе одежду.

— Так что наслаждайся жизнью, она не вечна! — Нит достал из заднего кармана скомканный коричневый конверт, сложенный вдвое. — Тебе всё еще это нужно?

Илай взял конверт.

— Больше, чем прежде.

— Рад это слышать, — сказал Нит, поднимаясь.

Он неспешной походкой проследовал к выходу. Илай был совсем не маленьким, я доставала ему до носа, но Нит был еще выше. Он развернулся у выхода и еще раз одарил меня теплым взглядом.

— Скоро увидимся, — произнес Нит, поцеловав меня в щеку. — Да-а, пахнешь ты и вправду умопомрачите… У-ух!.. — последние буквы утонули в ударе под дых.

— Шевели булками, — прорычал Илай одновременно со звонком домашнего телефона. Я, пытаясь вспомнить, куда положила трубку, обернулась на Нита, он плутовато улыбнулся и вынырнул за дверь.

Телефон зазвонил опять, совсем близко, под кипой сегодняшних газет.

— Алло, — ответила я наконец.

— Здравствуй, Лила, — прозвучал в трубке голос мисс Хоггинс. Она говорила бодро, как обычно, но я как будто на расстоянии ощущала ее эмоциональную раздавленность.

— Добрый день, — ответила я, и мне непреодолимо захотелось ее обнять, даже сама не знаю почему.

— Как Порто? Я совсем его забросила! — корила себя она.

— Не переживайте, — подбодрила я ее. — Портолон чувствует себя превосходно.

— Лила, я приеду завтра в пять часов вечера. Если у тебя будет возможность, могла бы ты помочь мне завтра с вещами?

— Да, безусловно!

— Спасибо, детка, ты меня выручаешь, — она хотела еще что-то сказать, но лишь вздохнула. — До завтра, Лила.

— До завтра, мисс Хоггинс, — сказала я уже гудкам.

* * *

Мисс Хоггинс, как всегда, была пунктуальна, и в пять часов ее машина заехала в гараж. Ее лицо осунулось и выглядело измотанно.

Илай ждал меня снаружи. Он поприветствовал Джину и принялся расчищать салон, словно готовясь к длинной поездке.

— Лила! Неужели меня так долго не было? Тебя не узнать — такая красавица! — сказала она, и на ее лице появилась легкая искренняя улыбка. — А это твой парень?

— Да.

— Я его раньше не видела.

— Илай приехал издалека, — размыто пояснила я.

— Я искренне рада, что у тебя появился друг.

Порто выскочил навстречу Джине, как ураган. Он запрыгнул ей на плечи, придавив ее своим весом Джина села на корточки и крепко обняла пса.

— Я так скучала по тебе, моя крохотуличка! — ее глаза стали влажными, а Порто не переставая облизывал ее. — Теперь ты поедешь вместе со мной.

— У меня у тебе важный разговор, — начала она. — Я, по-моему, говорила тебе, что моя командировка была связана с открытием одного филиала в стратегически значимом городе. Наверное, я себя очень хорошо проявила, и меня повысили, назначив руководителем того самого филиала.

— Ой, как здорово! — воскликнула я. — Я очень рада за вас.

Но на ее лице не было той радости, которая случается, если получаешь то, чего долго ждал.

— Наверное, — устало проговорила она. — Я даже не знаю, рада ли я сама… — И тут она скривилась так, словно в рот ей залетел жук, и бросилась в дом. Порто побежал за ней. Я ошеломленно обернулась на Илая, не зная, что делать. Он молча кивнул, показывая на дом.

Она сидела на кухне и горько плакала, а я застыла напротив, боясь пошевелиться. Активная, сильная, мне казалось, она четко знает, чего хочет от жизни, и так же хорошо чувствует, как получить желаемое. В общем, танк, а не женщина. А сейчас она сидела передо мной и громко, жалобно плакала, словно маленькая девочка. Я подошла ближе, обняла ее крепко-крепко и держала до тех пор, пока Джина не начала успокаиваться.

— Что-то случилось? — спросила я, боясь услышать дурную весть. Она помотала головой.

— Всё по плану. Как всегда. Я хотела и ждала этого повышения, а когда получила — то поняла, что мне нужно совсем не оно.

Джина снова заплакала. Я молчала, давая ей выплакаться.

— Мне всегда казалось, что знаю, чего хочу от жизни, — всхлипнула она, будто прочитав мои недавние мысли, — но теперь ясно: так лишь казалось. Я совсем одна. У меня нет никого, кроме Порто: ни детей, ни любящего мужа.

Знакомое чувство — одиночество, оно вызывало у меня паническое удушье. Я не была уверена, сколько Джине лет, но точно не больше сорока, может, даже меньше.

— Давно, еще в студенческие годы у меня появилась большая и светлая любовь, его звали Лоренцо Беллини. Наши отношения были пылкими и страстными, — Джина улыбалась, вспоминая о нем. — Лоренцо учился на параллельном курсе и был на два года старше меня. Когда я закончила университет, у него за плечами была неплохая работа и кое-какой опыт. В тот вечер, на выпускном, он сделал мне предложение. Мы стояли на маленьком деревянном мостике, под ним тихо текла речка. Рядом благоухали огромные белые розы, — Джина стерла ладонью упавшую на гранитную столешницу слезу. — Лоренцо спросил меня, что это так блестит в одном из бутонов? Я наклонилась и увидела кольцо, — Джина снова расплакалась, но продолжала сквозь слезы: — Он встал на колени и попросил меня стать его женой. Несмотря на то, что любила его, я всё равно ответила отказом. Мне казалось, что еще не время и важнее, чем карьера, быть ничего не может. Как пример — моя мама, которая вышла замуж по большой любви, а спустя семь лет осталась на руках с двумя маленькими детьми. Отец бросил нас из-за другой женщины и исчез навсегда. Он так ни разу не поинтересовался нами, не узнал, нуждаемся ли мы. А мы очень нуждались, иногда все отправлялись спать голодными. Мама так и не смогла забыть его и больше никогда не вышла замуж, а под старость и вовсе повредилась в уме. Она сейчас живет в специальном санатории для людей… м-м… с психическими проблемами и часто бредит, будто папа — там, рядом с ней. Я поклялась себе, что у меня так не будет никогда, и поэтому решила: сначала стану успешной и независимой, а уж потом задумаюсь о любви. Работа затянула меня с головой, и наши пути с Лори разошлись. Он переехал в другой город и добился неплохих успехов на своем поприще. Со временем, по его инициативе, наше общение прекратилось. Он хотел семью и детей, любящую женщину. Я не могла ему этого дать. А мне казалось, что он якорь из прошлого, тормозящий меня. Лоренцо был моей главной слабостью, а у сильных людей не должно иметься слабостей. Мне очень хотелось стать сильной, не похожей на маму, — она сделала паузу, показавшуюся мне трагически бесконечной. — В моей жизни были мужчины, но никогда, никого я не любила как его.

— Вы всё еще любите Лоренцо? — спросила я, видя, как в глазах Джины сквозила боль каждый раз, когда она упоминала его имя.

— Какое это теперь имеет значение? Прошло больше пятнадцати лет, может, он меня и вовсе не помнит. Наверняка у него семья и дети. Я предала его и нашу любовь ради денег.

— Не говорите так, это неправда! Всем нам суждено прости свой путь, как сыграть на фортепьяно. Есть черные и белые клавиши, и мы должны играть на тех и на других.

— Видимо, я ударяла по черным, — она глубоко вздохнула.

— А вы знаете, где он сейчас?

Она покачала головой.

— Он жил в том самом городе, куда я переезжаю, — сообщила она. — Наверное, именно поэтому я так раскисла.

— Позвоните ему!

Мои слова повергли ее в шоковое состояние.

— Нет, невозможно!

— Почему? Может, он так же скучает по вам и до сих пор вас любит!

— Ох, Лила, это жизнь, а не дешевый сериал. Так не бывает! Джина не походила на саму себя.

— Никогда не узнаешь, пока не попробуешь! Может, он до сих пор живет там.

— Нет, — уверенно сказала она.

— Вы знаете его номер?

— Нет.

Да разве это преграда в век цифровых технологий?

— Можно ваш айфон?

Она вопросительно посмотрела на меня, но всё же протянула телефон.

Я впечатала его имя и город в «Google» и тут же получила ответ. Лоренцо Беллини, главный архитектор в крупной компании. Его данные — на их сайте. А вот и мобильный номер. Я набрала его. В трубке послышались гудки. Пока Джина не успела оправиться от шока, я сунула ей в руки телефон, подбадривая жестом.

— Алло, — ответил прияный баритон. Руки Джины тряслись, еле удерживая гаджет.

«Давай же!» — одними губами произнесла я.

— Лоренцо, — тихо произнесла она, словно боялась спугнуть видение, сотканное из тумана и иллюзий.

— Джи!!! — ошеломленно воскликнул он.

Я по спешила оставить их наедине.

На улице уже стемнело, и черное небо сверкало в россыпи звезд. Тихий чудный вечер перерастал в изумительную ночь, теплую и безветренную. Стрекотание сверчков сливалось с шелестом листвы и пением странной птицы, которой почему-то не спалось.

Илай сидел на ступенях дома, задрав голову к небу. Я залюбовалась его очертаниями в свете луны, а потом тихо села рядом.

— Я горжусь тобой! — произнес он в унисон играющим в его глазах лепесткам пламени.

Мы с Илаем сели так близко друг к другу, что наши плечи почти соприкасались. Я чувствовала, как пышет от него жаром, и отчаянно мечтала очутиться в его объятьях, если бы не одно «но» — ведь это меня убивало.

Прошло не меньше получаса, прежде чем Джина позвала меня внутрь. Она светилась от счастья, что бы он ей ни сказал, новости явно были хорошие.

— Спасибо, Лила! Я сама бы никогда не решилась ему позвонить. Он ждал моего звонка все эти годы, представляешь, ждал меня?! — она взяла меня за обе руки.

— Теперь, когда вы переедаете в тот город, — сможете беспрепятственно видеться!

Она, сдерживая улыбку, покачала головой.

— Какая я была дура!

— Не говорите так! Теперь у вас есть и отличная работа, и любовь!!! Не забудьте прислать приглашение на свадьбу!

Она засмеялась, размахивая руками.

— Главное — я увижу его скоро. Это всё, чего я хочу!

Телефон Джины пискнул, приняв текстовое сообщение.

— Мне пора. Я приехала за Порто и кое-какими вещами. Можешь присмотреть за домом? Оставлять его пустым не хочется. Тебя я знаю давно и полностью доверяю.

— С радостью, но после окончания школы я уеду.

— До этого момента еще пара месяцев. Там будет видно. Думаю, что для меня ситуация прояснится в самое ближайшее время.

— И еще одно, — я замялась.

— Ты хочешь спросить про этого мальчика?! — усмехнулась она. — Пусть приходит в любое время и на столько, на сколько хочет. Я даже буду рада, если в этом доме наконец-таки поселится любовь!

— Спасибо!

Мы крепко обнялись, а затем я помогла Джине упаковать всё необходимое. Она взяла Порто и быстро уехала.

Пятничный день пролетел как секунда, и вот я наконец-таки упала в кровать. Илай принес мне чашку крепкого кофе. Я округлила глаза.

— Вроде как скоро ночь!

— У нас намечается небольшое путешествие, — его глаза загадочно блестели, пока он опустошал свою кружку.

Я только открыла рот, как он решительно пошел к выходу.

— Объясни мне, что происходит, — упиралась я.

— Мы опаздываем! Я по пути объясню! — проговорил он бегло.

— Выражение «огонь из…»… — сказала я, и Илай поднял бровь — да именно оттуда! — это про тебя.

Он засмеялся, и я подумала, что это выражение применимо к нему практически буквально, мне самой стало смешно. Илай уже стоял около машины.

— Ты постоянно делаешь так, что как только я начинаю что-то понимать — сразу понимаю, что ничего не понимаю! Непрекращающаяся обфускация моего сознания.

Илай остановился и, сдерживая смешок, сказал.

— Антимонический стиль твоего самовыражения препятствует когнитивности квинсенстенции!

— Эта антимония — лишь ожидаемая реакция на поток непрекращающихся событий, вводящих меня в состояние крайнего ступора и вызывающих онемение мышц головного мозга!

— В мозгу нет мышц! — подловил меня Илай.

— Огонь из различных частей тела — тоже нечастое явление! — парировала я, и мы дружно захохотали. Илай придвинулся ближе, нежно улыбаясь.

— Мне так хорошо даже когда ты просто ряд… — он проглотил последние буквы, когда ему в спину, внезапно, врезался ком грязи достаточно внушительного размера.

— Вот и наша лысая землеройка!

Илай радушно раскрыл руки, поворачиваясь к Ингу. Раздался недовольный рык. Я выглянула из-за плеча и оглядела Нита.

Его волосы отрасли еще сильнее.

— Я же говорил, Рапунцель нервно курит в сторонке!

Нит довольно провел рукой по голове.

— Мне идет любая прическа! — сказал самоуверенно Нит.

— Я всегда тебе это говорил, брат! Побольше смелых экспериментов, ярких акцентов, жизнь коротка! — Илай резко провел по голове брата ладонью, так быстро, что мои глаза еле уловили движение.

С лица Нита сошла улыбка и всякий намек на радужное настроение. Он сглотнул и пощупал свою голову. От лба до затылка светлела лысая полоска кожи. С боков остался черный, немного подпаленный ежик.

— Раз любая, попробуй стиль «папа Карло»!!! — воскликнул Илай так, как будто он действительно был великим стилистом, которому в голову пришло нечто гениальное.

Моя голова вжалась в плечи в ожидании новой битвы. Нит сжал зубы, нижняя челюсть воинственно выдвинулась вперед. Он закрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов и показал Илаю средний палец.

— Передай дрессировщику мои восхищения! — сказал Илай, задевая его намеком на Джордану.

— Я обещал Джордане, что здесь больше никаких сражений, — напряженно произнес Нит. — Но вернемся домой, — в предвкушении он закатил глаза и вдохнул полную грудь воздуха, — я тебе устрою такое путешествие на край земли!

— Тогда я постараюсь не задерживаться надолго! — сверкнул Илай глазами. — А теперь просим нас простить, но нам пора.

Илай снял с себя грязную майку и бросил в багажник. Из дорожной сумки он достал чистую, помятую белую майку и быстро натянул ее. Мы сели в машину, и он с упоением утопил педаль, супекар взревел, улетая сквозь сгущающиеся сумерки.