Брайен смотрел с растущим нетерпением, как пассажиры спускаются по трапу. Уже минут десять пассажиры выходили и выходили из самолета. Где же Сара?

Вдруг показалась Стефани в зеленой тенниске и с самым злым выражением лица, которое Брайен когда-либо видел на детском лице. Она даже не взглянула в его сторону, быстро дошла до открытого места, резко повернула налево и скрылась. Он было открыл рот, чтобы окликнуть ее, когда появилась Сара. Увидев, как она выглядит, он пришел в такую ярость, что чуть не разбил свой кулак о бетонный столб, возле которого стоял.

Лицо ее было бледное, измученное. Черные круги под покрасневшими глазами. Сара сощурилась от яркого света, словно ей было больно на него смотреть. Одно плечо опустилось под тяжестью ручной клади. Она двигалась, еле поднимая ноги. Впервые, насколько он помнил, Сара выглядела на свой возраст.

Почему Стефани оставила свою мать? Неужели она не видела, что Сара была близка к коллапсу?

Он бросился ей навстречу, руки автоматически потянулись к тяжелой сумке, мысленно он подготовил себя к обычному возражению с ее стороны. Она отдала сумку без протеста. Пораженный, Брайен смотрел на Сару. Впервые она по доброй воле позволила ему подставить свое плечо. Она отступила на дюйм; он продвинулся еще на милю.

— С тобой все в порядке? Температура? Схватки? Кровотечение?

Сара посмотрела на него, слегка улыбаясь:

— Ты выучил мою медицинскую справку?

Брайен усмехнулся.

— Только самое важное. Ответь на мой вопрос.

— Нет, доктор Ватсон. Операция прошла успешно, — она огляделась, осматривая толпу. — Ты видел Стефани?

— Да. Но она меня не видела. Она промчалась мимо, прежде чем я успел остановить ее. Я думаю, она поспешила в багажное отделение. Что происходит, Сара?

— Ничего не происходит, Брайен. Кроме того, что она похоронила своего отца.

— Неправда. Она выглядела злющей.

— Все в порядке, — повторила Сара. Брайен сощурился. Опять она принялась за старое. Отказывается довериться ему. Только на этот раз он не собирался отпускать ее. Он хотел задать вопросы. Массу вопросов. Но он сдержался. Допрос может подождать, пока он привезет Сару домой.

Стефани собрала свои сумки и ждала у центральных дверей. Когда она увидела Брайена и Сару, злое выражение на ее лице превратилось в негодование.

— Я вижу мой чемодан на центральной карусели, — сказала Сара тихо, с усилием.

— Я возьму его, — сказал Брайен, чрезвычайно смущенный непонятной яростью, горящей в глазах Стефани.

Сара шла за ним, пока он получал чемодан. Он не винил ее. Он тоже не торопился встретиться с огнедышащим драконом, ожидающим их.

— Что он здесь делает? — спросила Стефани у матери и нахмурилась.

— Везет тебя домой, — сказал Брайен, сдерживаясь с трудом. Ему хотелось положить Стефани себе на колени и надавать по заднице. Судя по выражению лица Сары, она хотела сделать то же самое.

— Я возьму такси. — Стефани стала возиться со своими сумками, потом вдруг остановилась и выпрямилась. Глядя в пол, она спросила: — У тебя есть наличные, расплатиться с такси?

Брайен чуть не рассмеялся. Иногда дети такие говнюки.

— Нет, — резко ответила Сара.

«Молодец, мамаша», — удовлетворенно подумал Брайен. Он готов был съесть собственную шляпу, если бы у Сары не оказалось наличных. Она никогда не путешествовала без «заначки». А до дома Сары ехать далеко…

Возникшее напряжение оказалось ощутимым до такой степени, что его можно было бы резать ножом. Брайен посматривал уголком глаза то на Сару, то на Стефани.

Сара сидела на переднем сиденье, откинувшись на спинку и глядя прямо перед собой. Стефани, замкнувшись в себе, смотрела в окно, сложив на груди руки, как бы защищая себя. Он не знал, что произошло, но намеревался выяснить до наступления утра.

Как только они подъехали к дому, Стефани и Сара быстро вышли из машины. Брайен вынул чемодан и пошел за ними.

Через пять минут багаж был сложен на полу столовой. Стефани посмотрела на Брайена с нескрываемым гневом, когда Сара поблагодарила его за помощь.

— Добро пожаловать, — мягко сказал он и закрыл дверь за собой, таким образом, как бы помещая себя в одно пространство с ними. — Почему бы тебе не принять горячий душ и не лечь? Стефани и я приготовим обед. Мы разбудим тебя, когда он будет готов.

Сара выглядела смущенной.

— Я помогу с обедом.

Стефани переводила взгляд с одного на другого. Лицо ее стало багровым.

— Я не буду обедать дома, — она схватила свою сумочку с кресла. — Я уверена, тебе и маме понадобится уединение для вашего воссоединения.

— Перестань, Стефани, — не выдержал Брайен, он рассвирепел. — Посмотри на свою мать. Единственное, что ей нужно сейчас — это отдых.

— И я уверена, когда она отдохнет, вы сможете поиграть, — ухмыльнулась Стефани. — И как долго у вас все продолжается?

— Ничего не продолжается, Стефани, — вступила в разговор Сара.

— О, мама, перестань! Он же оставил свои трусы в твоей кровати.

«О, черт», — подумал Брайен, чувствуя, как краснеет его шея, потом лицо. Стефани знала, и, очевидно, ей это не нравилось.

Стефани продолжала, словно его там не было:

— Он ответил на звонок в пять часов утра.

— Я ответил на звонок, потому что твоя мать провела весь день в больнице! — воскликнул Брайен. — Кто-то должен был быть с ней.

Стефани зло посмотрела на Сару.

— О чем он говорит?

— У меня была «Р» и «В», — быстро ответила Сара, бросив на Брайена укоризненный взгляд. — Ничего страшного.

— Ты сказала ему, а не мне, — яростно обвинила ее Стефани.

Сара закрыла глаза и нажала рукой на висок. Она качнулась.

— Иди ляг, Сара, — строго сказал Брайен. — Ты поговоришь со Стефани позднее.

Она покачала головой:

— Я хорошо себя чувствую.

— Черт возьми, иди ляг, — рявкнул он. — Я справлюсь сам.

Она посмотрела сначала на Брайена, потом на Стефани.

— Замечательно! Объясни ты!

Потом повернулась и ушла из комнаты. Он слушал, когда раздастся звук закрываемой двери спальни. Не дождался. Стефани кинулась к входной двери.

— Задержись, — сказал Брайен, зная, что Сара слышит. Почему он подумал, что она так легко уступила?

— Мы с тобой еще не закончили. Стефани быстро повернулась.

— Из-за тебя мама и папа развелись? — резанула она. — Все эти годы вы всех водили за нос?

Брайен со свистом втянул в себя воздух, ожидая, что Сара выскочит из своего укрытия, чтобы отвести обвинение. Но она не появилась. Пару секунд Брайен думал, как ей ответить. Если Сара будет возражать против того, что он собирался сказать, он это узнает через минуту.

— Твоя мать никого не водила за нос. Твоя мать и отец разошлись, потому что он влюбился в другую женщину.

— Я знаю, — быстро ответила Стефани, противореча самой себе. — Мама считает большим секретом, что папа ушел, потому что влюбился в Анжелу.

Брайен удивленно поднял брови. Он не собирался устраивать разоблачение родителей Стефани. А ее обвинение в его адрес было просто дымовой завесой. Но Стефани выдала кое-что поважнее, и благодаря Заку и Рене, он точно знал, из чего исходила Стефани. Может быть, опыт поможет объяснить кое-что.

— От кого он ушел, Стефани?

Стефани скрестила руки на груди, отвернула от него лицо, отказываясь отвечать.

Брайен секунду смотрел на ее профиль.

Ему хотелось уйти, но он не мог. Он настоял на том, чтобы Сара позволила ему решить этот вопрос, и он решит его.

— Он ушел, потому что любил Анжелу больше, чем тебя? — продолжал Брайен пытать ее, ища слабое место.

Она поморщилась. Он нашел скорее, чем ожидал.

— Скажи мне, Стефани, — резко сказал он. Руки ее опустились и сжались в кулаки.

— Да, и мама держала все в тайне!

— Как давно ты знаешь об этом?

— С семи лет, — выкрикнула она. — Я слышала, как мои дяди однажды говорили о том, как папа жалел, что не видел, как я росла. Дядя Стив засмеялся и сказал, что Анжела сделала все, чтобы он не жалел о том, что ушел. Мама никогда не говорила мне, почему он ушел.

— Тебе не приходило в голову, что, может быть, она хотела защитить тебя?

Стефани не сдавалась.

— Значит, когда она держала тебя в тайне, она защищала меня?

Все встало на свои места.

— Ты боишься, что из-за любви ко мне, она может уйти от тебя.

Стефани, как загнанное в угол животное, дико огляделась.

— Она уже много лет тебя любит.

Брайена словно ударили в живот. Не в силах сказать ни слова, он смотрел на Стефани. Он абсолютно не знал, что делать, что говорить. Он опять стал ждать, что Сара выбежит, все отрицая. Но она опять не появилась. Черт! Неужели она не понимала, что ему было трудно?

Конечно, она понимала.

Стефани продолжала, сама спасая его.

— Но все изменилось, когда… — она замолчала, лицо ее пылало.

— Когда я провел с ней ночь, — мягко закончил за нее Брайен; важность того, что случилось, заставила пульсировать кровь в висках, колени его ослабли. Сохраняя молчание, Сара тем самым подтвердила, что любит его. Она доверила ему решить эту проблему. Она принимала от него помощь.

Он не мог пренебречь ее доверием.

— Я тоже давно люблю ее, Стефани, — сказал Брайен, он не мог доставить Стефани удовольствие, отрицая это. Как он мог?

Он и Сара любили друг друга спокойно, удобно; они принимали эту любовь, как что-то само собой разумеющееся, и скрывали ее даже от себя. Но не от Стефани. Она принимала их любовь, пока она ничем не грозила для нее.

— Я никогда не мог занять твоего места в жизни твоей матери.

— Ты уже занял. Она даже не позвонила мне и не сказала, что была больна. Она позвонила тебе.

— Нет, Стефани, — мягко сказал Брайен. — Я узнал случайно. Я не понимаю, почему она не сообщила тебе, что с ней было, но могу догадаться.

Он глубоко вздохнул, ему очень не нравилось то, что он собирался сделать. Но он должен заставить Стефани понять, что любовь не всегда равняется потере. Некоторым образом, он должен возместить неудачу с Заком. То, что он сделал и не сделал там, где дело касалось его сына.

— Она не хотела, чтобы ты беспокоилась или отложила поездку к отцу. Как всегда, она думала сначала о тебе, и хорошо, что она так сделала, иначе ты пропустила бы последний шанс увидеть отца.

Стефани разрыдалась. Брайен быстро подошел к ней, обнял и прижал ее голову к плечу.

— Она — все, что у меня осталось, — всхлипывала Стефани. — Я не могу ее тоже потерять.

— Ты и не потеряешь ее, дорогая, но и я тоже не собираюсь уходить.

Он замолчал, не зная, как выразить свое намерение не только Стефани, но и Саре.

— Брайен, — услышал он мягкий голос Сары сквозь одолевающие его мысли.

Он поднял взгляд и увидел Сару, неподвижно стоящую у порога; по выражению ее лица он понял, что сейчас еще не время для всяких объяснений, которые Стефани могла воспринять как угрозу. Стефани надо было знать, что ее место никто не займет, прежде чем у нее появится другой человек.

Брайен застенчиво улыбнулся, глядя, как Сара приближается к нему и Стефани. Он тогда сказал ей, что не мог создать должность партнера из ничего. Но сейчас это «ничего» было настолько ощутимо и сладостно, что о нем можно уже говорить.

Мягким движением Брайен освободился и передал Стефани Саре, погладив при этом ее руку. Взгляды их встретились и на секунду задержались, знакомое чувство овладело ими, и прибавилось еще что-то новое. Что-то опьяняющее. Это была пьянящая смесь старой любви и новой страсти.

Медленно, он повернулся и вышел из комнаты. Хоть раз он должен быть терпеливым, осторожным. Он должен все обдумать, иначе он опять все испортит. Никоим образом он не собирался давать Саре повод уйти от него опять.

Сара подвела Стефани к дивану, сама стараясь не расплакаться; переполнявшие ее чувства сжимали горло и сдавливали грудь. Брайен любил ее, и она его любила. Не очень-то большая сенсация. Где-то, в темных уголках сердца, она всегда знала это. Чего она не знала — так только то, что их любовь вызовет у Стефани такую боль. Но Сара не понимала, что боль и непонимание Стефани носила в себе большую часть жизни.

— Твой отец ушел не от тебя, а от меня, потому что он любил Анжелу больше меня, — сказала Сара, как только Стефани перестала плакать. — Я никогда не говорила тебе, потому что не могла быть объективной. Я не хотела, чтобы мое чувство к нему влияло на ваши с ним отношения.

— Но это не повлияло бы, — неуверенно возразила Стефани.

— Посмотри, как разговор, подслушанный тобой, повлиял на тебя. Подумай о том разговоре, Стефани. Твои дяди так и сказали, что твой отец бросил тебя ради Анжелы?

Стефани закусила нижнюю губу и долго молчала. Не сознавая этого, она наморщила лоб, на ее лице появилось смущение. Она порылась в кармане, вытащила платок и громко высморкалась, потом косо взглянула на Сару.

— Ты слушала?

— Да, — со вздохом призналась Сара, не удивляясь, что Стефани не ответила на вопрос. Она, наверное, никогда не ответит, по крайней мере, вслух. Уступать в споре словесно было не в ее характере.

— Ты не стала бы со мной говорить и не дала бы мне объяснить.

— Нет, это ты не стала бы со мной говорить, — горько возразила Стефани. — Это не мое дело.

Сара ущипнула переносицу, желая, чтобы голова перестала болеть и она смогла думать.

— То, что я делаю за закрытой дверью, тебя не касается. Другое дело — как это влияет на тебя.

— И, как ты думаешь, это влияет на меня? — быстро сказала Стефани. — Как, ты думаешь, я могла чувствовать себя, найдя мужские трусы в твоей спальне? Я не знала, чьи они, а ты не сказала бы мне. Это мог быть Касс или какой-нибудь молодой парень, как тот на Гавайях. Я знала, что у тебя был кризис и ты была вся взвинчена.

— Стефани! — воскликнула Сара, шокированная тем, что говорила Стефани. Она и подумать не могла, что все так далеко зашло.

— Такое происходит, мама. Твой возраст еще позволяет, и ты уже давно не была с…

— Стефани!

Но Стефани продолжала:

— Как ты думаешь, это повлияло на меня, если я беспокоилась о том, в какую неприятность ввязывается моя мать и кто…

— С кем, — автоматически поправила Сара.

— Ты не доверяла мне, мама. А мы всегда доверяли друг другу. И как ты думаешь, это повлияло на меня?

«Так вот в чем дело, — подумала Сара, откинувшись на подушки. — Доверие».

— Стеф, я сказала бы тебе о Брайене, если бы была уверена, что есть о чем рассказать. Я ничего не знала, пока он не позвонил мне в Калифорнию.

Стефани резко повернулась и посмотрела на Сару.

— Ты хочешь сказать, что ты… Сара кивнула.

— Насколько мне было известно, это была единственная ночь. Мы оба тогда на вечеринке выпили и…

— Выпили? Ты? Хотела бы посмотреть.

— А что ты знаешь о «змеиных укусах»? Стефани отвела взгляд.

— Хм, я была на нескольких вечеринках.

— Секреты, Стеф? Ты мне не доверяешь?

— Это другое.

— Да?

— Да! Для меня было важно, мама. Всегда были ты и я. Потом вдруг появляется какой-то мужчина, и ты мне об этом ничего не говоришь, словно стыдишься чего-то.

— Ты хочешь мне сказать, что ничего не имеешь против Брайена? — спросила Сара, просто чтобы быть уверенной. Она не могла допустить, чтобы между ними опять возникло непонимание. — Ты расстроилась, потому что я не рассказала тебе все жуткие подробности?

— Я расстроилась, потому что боялась, что это кто-то другой, — сказала Стефани. — Я всегда привожу своих друзей домой познакомить с тобой, — добавила она, — чтобы ты не волновалась. Мне кажется, то же самое должна была сделать и ты.

— Понимаю, — Сара задумалась. — Значит, поскольку я не рассказала тебе кто, что, где и почему, ты предположила худшее.

— А ты бы на моем месте?

— Да, я бы тоже.

— Тебе надо было довериться мне, — тоненьким голоском сказала Стефани. — Папа тоже не рассказывал мне ничего. Он умер, так и не сказав правды. Он умер, думая обо мне, как о маленьком ребенке, который не может ничего понять.

— Я так не думаю, Стефани. Он умер, зная, что ты достаточно взрослая и смышленая, чтобы попытаться спасти его жизнь. Он умер, зная, что ты не эгоистка и можешь отбросить в сторону свой страх, чтобы помочь ему.

Стефани молчала, глядя в никуда, дыхание ее было неровное.

— Я только хотела, чтобы папа и ты доверяли мне и говорили правду. Я хотела, чтобы ты рассказала мне о мистере Ватсоне.

— Я боялась сказать тебе, — мягко сказала Сара. — Я не могла самой себе доверять.

Стефани кивнула, словно это объяснило все. Саре следовало знать, что для подростка чем запутаннее объяснение, тем оно понятнее.

— И что. теперь будет между вами?

— Не знаю, — честно ответила Сара.

Она так далеко не заглядывала. В настоящий момент важно было знать, что их чувства уже не надо скрывать.

Стефани сделала глубокий вздох.

— Я рада, что ты любишь его, только, пожалуйста, не прогоняй меня от себя.

— А я и не прогоняла, — сказала, защищаясь, Сара. — Я пыталась прогнать его.

Стефани кивнула с умным видом:

— Думаю, я понимаю. Ты тоже, как и я, боялась.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Сара, хотя уже поняла. Стефани опять стала прежней Стефани, разглагольствуя, как психоаналитик, практикуясь в мудрости, присущей, по их мнению, всем подросткам.

— Мы уже давно живем самостоятельно, мама. Нам не приходилось делить друг друга. Мы ни в ком не нуждались. Вполне естественно возмущаться своей зависимостью от мужчины или бояться ее. — Она трагически вздохнула. — Ты давно его любишь. А мистер Ватсон несколько подавляет. Ты знаешь, он любит командовать и все брать под контроль. Слишком плохо, что мужчины до сих пор не поняли, насколько мы сильны. Им необходимо чувствовать себя нужными.

«Мне надо заботиться о тебе», — вспомнила Сара слова Брайена и улыбнулась, услышав оценки своей дочери. Она всегда думала о них, как о случайной мудрости.

— «Я — женщина, слышите, как я рычу»? — спросила Сара.

— Вот именно, — согласилась Стефани. — Мы рычим, а мужчины говорят, что мы истеричны. Это охраняет их гордость.

— Понимаю, — сказала Сара. И она действительно поняла. Стефани громко и часто рычала. Все, что ей было нужно — это уверенность в том, что ее место в жизни матери было надежно. В жизни Чака у Стефани не оказалось такого надежного места, но иначе и быть не могло. Их совместная жизнь ограничивалась тремя летними месяцами и несколькими днями в праздники. У Чака появилась новая семья, которая видела его каждый день. Стефани находилась на положении его «приходящего» ребенка.

— Мистер Ватсон мне нравится больше, чем Касс, — серьезно сказала Стефани.

— Касс? — спросила Сара, потом вспомнила, как Стефани пытала ее за завтраком о ее боссе. Она тогда сказала, что он не нравится ей. — Он не в моем вкусе — слишком гладкий, — сказала она с непроницаемым выражением лица. Я думала, что трусы принадлежат ему. Кто бы мог подумать, что мистер Ватсон носит трусы из бургундского шелка? Он только год тому назад стал носить цветные рубашки.

— Ты бы видела его в кожаной куртке и чепсах, — сказала Сара и прикусила язык.

— Ты шутишь?

— Нет. Он ездит на «Харлее».

— О, здорово! — сказала Стефани.

— Да, — согласилась Сара, вспомнив, как он шел к ней, глядя на нее сквозь зеркальные очки, сняв шлем. Волосы его спадали на лоб… наклонился над своим мотоциклом, и его чепсы так туго обтянули его ягодицы… для человека его возраста.

О-о! Блеск.