1

Припарковав машину на стоянке возле аптеки, Паркер сидел и ждал. Когда часы на приборной панели показали 2.10 пополудни, он выехал со стоянки, пересек залитую солнцем дорогу и остановился у заправки, на территории которой расположился мини-маркет. Кроме него, не было ни души. Он нажал на кнопку, отпирающую замок багажника, и вышел из машины.

Это был небольшой городок где-то в двухстах милях от Омахи. Стоял июль, умеренно жаркий. Лишь несколько автомобилей проехали по трассе мимо заправки в обоих направлениях.

А в это время где-то рядом, не далее чем в десяти кварталах, Меландер, Карсон и Росс входили в банк.

Паркер заправлял свой автомобиль, довольно неприметную серую «хонду-аккорд»; расход бензина у нее был весьма невелик. На руках у него были тонкие резиновые перчатки. Паркер подумал, что они не особенно заметны на руках и смотрятся просто как бледная кожа. Как только бак наполнился, он завинтил колпачок и открыл багажник.

Внутри валялись старые тряпки и пустая бутылка из-под бурбона «Джим Бим». Он наполнил ее бензином, засунул в горлышко тряпку, поджег зажигалкой «Зиппо» и бросил бутылку прямо в окно магазина. Затем быстро скользнул в машину и уехал, стараясь не особенно гнать.

Часы показывали 2.27. Паркер свернул на Тьюлип-стрит.

В банке, наверное, в эту самую минуту Росс держит под контролем весь персонал и клиентов, пока Меландер и Карсон наполняют большие пластиковые мешки наличными.

А в центре, как раз сейчас, местная пожарная команда принимает вызов на пожар. И вот-вот из пожарной части, построенной из красного кирпича, вырвутся наружу разъяренные звери — пожарные машины, с помпами и большими насосами для воды, похожие на груженых динозавров.

Белый форд «бронко» был припаркован возле бордюра, как раз там, где Паркер его и оставил, перед домом с закрытыми ставнями, выставленным на продажу.

Паркер остановился за домом, вышел из «хонды» и направился к «бронко».

Подумал, что сейчас Меландер и Росс несут к выходу из банка мешки, наполненные деньгами, все посетители лежат лицом вниз, а Карсон уже бросился за машиной, очень особенной машиной, которая стоит прямо за углом.

Когда в городе случается большой пожар, на него выезжают не только спецмашины с лестницами, крюками и прочим необходимым оборудованием, но прибывает также и капитан пожарной команды на своем собственном автомобиле. Обычно это или универсал, или другая подобная машина, выкрашенная в такой же ярко-красный цвет, как и служебные, также оснащенная оглушительной сиреной и мигалками красного цвета.

Прошлой ночью именно такую машину Паркер и его напарники похитили в соседнем городке, за сотни миль отсюда. И сейчас Карсон должен сидеть за рулем и ждать, пока пожарные пронесутся мимо.

Паркер скользнул за руль «бронко», стянул резиновые перчатки и засунул их в карманы пиджака. Завел мотор, проехал несколько кварталов и остановился на парковке, заняв пустое место.

Наверное, пожарные машины сейчас несутся мимо банка. Карсон быстро вырулит из-за угла, встанет возле входа, а Меландер и Росс выбегут с пластиковыми мешками, полными наличных, и сядут в красный автомобиль.

Паркер настроил приемник на полицейскую волну и внимательно слушал все распоряжения, касающиеся пожара, который он устроил на заправке.

Они уже все должны были туда подоспеть — пожарные, полицейские, «скорые» и… машина капитана пожарной команды со своей захлебывающейся сиреной и красной мигалкой на крыше.

Часы показывали 2.53 пополудни.

Сейчас. Паркер посмотрел в зеркало заднего вида: универсал, красный, как фейерверк во всей своей красе, скромно показался из-за угла, с выключенной мигалкой и сиреной.

За рулем был Карсон.

Не глуша двигатель, Паркер вышел из автомобиля, чтобы открыть багажник, а в этот момент машина капитана припарковалась рядом с ним.

Меландер сидел сзади с сияющим лицом, держа в руках мешки с деньгами. Паркер взял их и положил в свой багажник.

Пока Карсон переставлял машину, Паркер закрыл багажник и сел сзади.

Он видел, как напарники выходят, снимают одинаковые черные ковбойские шляпы и длинные платки, повязанные на лицах, стягивают тонкие резиновые перчатки, в которых они работали. Это облачение было выбрано нарочно, чтобы позднее, когда полиция будет опрашивать свидетелей ограбления, никто из них не смог сказать ничего определенного и заметил бы только то, что все грабители выглядели одинаково.

Все направлялись к его машине, и улыбки не сходили с их лиц.

Когда работа удается, это всегда немного кружит голову, все чувствуют себя молодыми и очень счастливыми. И наоборот.

Карсон сел за руль, Меландер — рядом с ним, а Росс устроился сзади, возле Паркера.

Росс был коротышкой, похожим на белку, с выдубленной кожей, и, когда он ухмылялся, как сейчас, его лицо выглядело, словно изрезанная дорожная карта.

— Ну и повеселились, — заметил он, — пока Карсон выезжал.

— Я думаю, все прошло хорошо, — сказал Паркер, пока они углублялись в город.

— Ты бы это видел! Все прошло как по нотам!

Меландер, метис с большой головой, поросшей буйными черными кудрями, развернулся на сиденье и, обращаясь к Паркеру, сказал:

— Ты только послушай! Мы им говорим: отойдите от тревожной кнопки — и они отходят! Положите руки за голову — и они кладут!

Бросив через зеркало быстрый взгляд на Паркера, Карсон заметил:

— Мы им сказали лечь лицом вниз, и, как ты думаешь, что они сделали?

За него закончил Росс:

— Нам даже не пришлось больше ничего говорить.

Карсон свернул направо, на следующую улицу, и сначала показалось, что это еще одна из многих улиц, которые огибают квартал, но это было не так. Она выходила на главную дорогу, которая, в свою очередь, вела на окружную, а далее — на скоростное шоссе.

К тому времени, как в городе закончат разбираться с пожаром и грабежом и недоумевать, куда же делись преступники, «бронко» на хорошей скорости уже будет ехать на восток.

Как и большинство водителей, Карсон был худощав. У него были резкие черты лица и оттопыренные уши.

Опять бросив взгляд на Паркера, он сказал:

— Ну и костер ты там разжег!

— Да, это привлекло внимание, — скромно заметил тот.

Росс с широкой улыбкой, адресованной сидящим спереди, сказал:

— Бойд, Хэл, все в порядке?

Меландер снова повернулся:

— Да, в полном.

В этот момент Карсон произнес:

— Скажите ему…

Паркер напрягся:

— Скажите ему?! В смысле — мне?

«Что происходит?» — пронеслось у него в голове. Оружие он спрятал под рубашкой, но с того места, где он сидел, было очень неудобно стрелять.

— Что вы хотите мне сказать? — спросил он, лихорадочно размышляя, снимать ли первым Карсона или водителя.

Но Росс не вел себя угрожающе. Вообще-то никто из них не производил такого впечатления.

Его улыбка была все еще широкой, и он сказал Паркеру:

— Мы хотели знать, можно ли иметь с тобой дело, а тебе с нами, но сейчас мы видим, что все прошло хорошо, и мы довольны, поэтому собираемся рассказать тебе о работе.

— Но мы только что закончили работу, — отметил Паркер, оглядев своих собеседников.

— Речь идет не об этой работе. — Одним движением руки Росс отогнал уже ставшие прошлым воспоминания о банке. — Это была не работа. Знаешь, что это было? Просто тренировка.

— Работа, настоящая работа. Не копеечное дело, как то, которое мы только что провернули, — добавил Меландер.

— На настоящей работе можно будет по достоинству оценить твои таланты, — закончил Росс.

Паркер окинул их взглядом. Он их совсем не знал. Было ли нечто такое, что висело прямо в воздухе? Или ему показалось? Просто дым от сигарет, отблески зеркал и стекол? Или это было то, о чем его предупреждал Харли: что-то, почти не высказанное?

— Я думаю, вы должны рассказать мне об этой работе, — наконец ответил он.

 

2

Все началось с телефонного звонка.

Паркер ответил на звонок и узнал голос Тома Харли, когда тот сказал:

— Ты занят?

— Не особенно, — протянул он. — Как твоя рука?

Паркер поинтересовался, потому что последний раз, когда они встречались в городке под названием Тайлер, Харли ранил в руку его дружок, которого звали Далейзия.

Харли хохотнул и ответил:

— Так, ноет иногда, зараза, особенно в холодную погоду.

— Ну что ж, тогда держись поближе к теплу.

— Я, в общем-то, так и делаю, собственно, поэтому и звоню.

Паркер промолчал и ждал продолжения.

— Ты всегда был не мастак поболтать, отметил Харли.

Тот опять промолчал.

Отмерив еще одну паузу, Харли наконец изрек:

— Есть дельце с одними ребятами, которых ты, как я думаю, не знаешь.

— Зато я знаю тебя, — ответил он.

— Но дело в том, что меня там не будет. Если ты согласишься, то займешь мое место.

— Почему?

— Наклевывается нечто получше, связанное с офшорами. Я собираюсь стать настоящим бродягой, но при этом весьма богатым.

— Это из-за руки, — предположил Паркер.

— И из-за нее тоже, — согласился Харли. — Но это хорошие ребята, они знают, как правильно все подсчитать в конце дня. Ты же понимаешь, что я имею ввиду?

Паркер понимал: они себе все не прикарманят, а честно поделятся.

— Почему я их не знаю? Они не местные? — спросил он.

— Да нет, они просто работают то там, то здесь. Ты же знаешь, как это бывает. Но вдруг все срастется, вы познакомитесь, и кто знает, что будет дальше?

— Что ты имеешь в виду?

— Что угодно может произойти в будущем. Оставив эту реплику без ответа, Паркер поинтересовался:

— А где они сейчас?

— Так, переезжают с места на место, как и все. Последнее время их видели где-то на северо-востоке или в Ванкувере, короче, где-то там.

— Работа тоже будет там?

— Нет, они не любят работать возле дома.

Паркер тоже этого не любил.

— Надеюсь, мы не будем работать и возле моего дома, — отметил он.

— Нет, где-то на Среднем Западе. В каком-то из этих, ну ты знаешь, плоских штатов. Я им рассказал о тебе, и, если ты заинтересован, я дам им твой номер.

Одно шло за другим, и вот он уже сидел на заднем сиденье «бронко» с Меландером, Россом и Карсоном, и ему как раз собирались сказать то же самое: кто знает, что может произойти в будущем?

 

3

— Драгоценности, — наконец изрек Росс.

Паркер совсем не впечатлялся.

— Это по центу с доллара, и то, если повезет, — отметил он.

— Правильно, это то, что мы получим.

— У нас уже есть три покупателя, — вступил в разговор Меландер, — это их предложение.

— Три? — переспросил Паркер.

— Для одного покупателя слишком много товара, — объяснил Росс.

Паркер начал понимать:

— О чем идет речь?

— Четверо из нас уйдут домой… — ответил Росс.

— Уедут домой на лимузине, — поправил Меландер.

— Правильно, — согласился Росс, — четверо из нас уедут домой, и у каждого будет куш в триста тысяч долларов.

Паркер посмотрел на них. Кажется, они не шутили. Казались чуть ли не счастливыми, по крайней мере ни у кого вроде бы не изменилось настроение.

— Ювелирные изделия на двенадцать миллионов, — уточнил он.

— По оценке экспертов это минимум. Благотворительная распродажа, но, если каждое изделие будет продаваться по отдельности, оно будет стоить намного дороже, однако мы получим минимум, — объяснил Росс.

— Благотворительная распродажа? Где?

— Палм-Бич.

Паркер отрицательно покачал головой:

— Нет, я на это не подписываюсь.

— Ты даже не хочешь дослушать? — неодобрительно переспросил Росс.

— Я уже все услышал. Двенадцать миллионов в ювелирных изделиях, собранных в одном месте. Это привлечет кучу внимания: полиция, охрана, личные телохранители, вероятно, полицейские собаки, наверняка вертолеты, металлодетекторы и все в таком же духе. Добавь к этому Палм-Бич, где на квадратный метр полицейских больше, чем где бы то ни было на земле. В Палм-Бич живут только богачи, которые хотят ими же и оставаться. Кроме того, это остров, соединенный с материком тремя узкими мостами, которые легко и быстро можно заблокировать, и все — мы в ловушке.

— Да, это правда, — отметил Росс, — но у нас есть план, как туда попасть, и, соответственно, будет план, как оттуда выбраться.

— Я уже все понял, — отрезал Паркер. — Как я и говорил ранее, я не в деле.

— Просто из любопытства, почему? — спросил Меландер.

— Потому, что даже если на секунду задуматься об этой работе, как провернуть ее в Палм-Бич, необходимо иметь хотя бы две вещи. Первое: кого-то своего на этой выставке, не профессионала, который сможет везде провести. И второе: лодку, которая будет единственным способом покинуть остров. Хотя это еще хуже, чем бежать с острова, так как с лодки уж точно никуда не денешься.

— И да, и нет, — ответил Росс. — У нас есть там свой человек, но он не совсем профессионал, и в тот самый конкретный день его там не будет.

— Он один из покупателей, и мы работали с ним ранее, — закончил Меландер.

— Я расскажу тебе, кто он такой, — вступил в разговор Росс. — Он — оценщик ювелирных изделий, недвижимости. Он говорит, сколько стоит та или иная картина, ковер, драгоценности и сколько это стоит, если платить налоги или если без них.

Приглядывая за дорогой, Карсон добавил:

— У него проблемы с кокаином, так что ему нужны дополнительные средства, но он старается держать себя под контролем, во всяком случае, у нас от этого не будет неприятностей.

— В целом, если кратко, его профессию можно описать как прощупывание почвы, — заметил Меландер.

— Он ваш осведомитель, — понял Паркер.

— Да, правильно.

— А потом, после его оценки, вы вламываетесь и выбираете самое лучшее. И сколько же обычно проходит времени до того, как все замечают это странное совпадение: сначала появляется оценщик, а затем сразу же происходит ограбление? — добавил Паркер.

— Мы так не работаем, — объяснил Росс. — У нас с ним договоренность: мы проворачиваем дело только по истечении двух лет после его оценки. И в этом деле, в Палм-Бич, он не был одним из оценщиков.

— У него просто был доступ, как, собственно, у всех оценщиков, — добавил Меландер.

— Он занимался и другими делами в Палм-Бич, поэтому он знает, то там и как, и он не имел отношения именно к этим драгоценностям. Он внедрился в эту сферу, но под другим предлогом.

— Если они будут искать кого-то внутри, они даже не подумают о нем, так как он совершенно ни при чем, — закончил Росс.

— Ну что ж, возможно. А как насчет лодки? — поинтересовался Паркер.

— Лодка не нужна, — заверил его Меландер. — И вообще, я с тобой полностью согласен насчет лодки.

— А как же тогда выбираться с острова?!

— Мы не будем этого делать.

— Вы останетесь на острове?! Но где? Вы же должны знать, что, если вы снимете дом, полицейские обязательно будут проверять всех, кто недавно брал недвижимость в аренду.

— Мы не будем этого делать.

— А что тогда?

— Остановимся у меня, — ответил Меландер, ухмыльнувшись.

— У тебя там дом? — удивился Паркер.

— Пятнадцать комнат, прямо на пляже. Мне кажется, тебе должно понравиться.

— У тебя домина на пятнадцать комнат прямо на пляже в Палм-Бич? И как же тебе это удалось?

— Я присмотрел его несколько недель назад.

— Но покупает он его сегодня, — добавил Росс. — В банке уже лежит залог.

 

4

Мотель, в котором они должны были остановиться, а также машина, на которой собирался уехать Паркер, находились в Эвансвилле. Прибыв туда, они расположились в мотеле, и, пока Меландер и Росс считали деньги, разложив их на кровати, Паркер и Карсон сели в кресла друг напротив друга. Карсон продолжил свой рассказ:

— Этот дом, как для Палм-Бич, на самом деле дешевый.

— Почему?

— Около восьми лет назад его продали одной паре кинозвезд. Ну, ты же знаешь, как это бывает: он кинозвезда, она тоже, и вот они делают совместный фильм, ему двадцать миллионов, ей десять…

— Все равно поделили не поровну, — с намеком тут же встрял Меландер.

Карсон проигнорировал его ремарку и продолжил разговор:

— Ну так вот, они купили этот дом и думали, что здесь, в Палм-Бич, они тоже будут звездами, но не тут-то было. Да, у себя они блистали, но здесь они никто, а это надо скрывать и швырять деньги направо и налево.

— Например, заниматься благотворительностью, — добавил Меландер.

— В Палм-Бич обожают благотворительность. Но именно эта звездная пара делала все как-то не так.

— Они думали, что они уже вхожи в высший свет, устраивали вечеринки, даже, о господи, приглашали рок-группы, и все тщетно, к ним никто не приходил! — ответил Карсон.

— Да ладно, к ним приходила куча людей, — протянул Росс.

— Но не тех людей, ты понимаешь? Кроме того, они довольно буйно себя вели, и кончилось тем, что эти звезды решили светить где-то в другом месте. Короче говоря, дом бросили, в нем все время срабатывала сигнализация, вламывались всякие бродяги с пляжа, устраивали там пожары, в конце концов, это всем надоело. Полицейские сказали, что они больше не будут постоянно дежурить у дома и реагировать на каждый вызов, и предложили звездам нанять сторожа. Те, естественно, отказались и выставили дом на продажу.

— Кроме того, они никого не наняли, чтобы этой сделкой занимались, — смеясь, закончил Меландер.

— Эти звезды ничего не могли сделать как надо. Если бы они наняли маклера, они бы выручили за дом гораздо больше, но этого не произошло. Дом простаивал, пока наконец его не нашел Бойд, — подтвердил Карсон.

Меландер встал с кровати, расправил плечи и широко улыбнулся. Было заметно, какой он мощный. Он сказал с сильным техасским акцентом:

— Мне нравится этот город, и я хотел бы сделать его еще лучше. Мне нравится, что рядом океан, и он гораздо больше Мексиканского пролива. Так вот, мне действительно нравится ощущать рядом океан и чувствовать, что ты скорее ближе к Европе, нежели к Мексике. Не то чтобы я не любил мексикашек, многие из них вполне работящие ребята.

Меландер сел поближе к деньгам, а Карсон тем временем обратился к Паркеру:

— Бойд вполне впишется в современное общество. Со всеми деньгами его семьи, заработанными на нефти, он отстроит этот дом, и тот будет как новенький. А закончив с этим, он хочет сделать большой благотворительный вклад в местную библиотеку.

Паркер покивал головой и резюмировал:

— Да уж, он может быть весьма убедительным.

— Ну так что, ты в деле? — повеселел Карсон.

— Нет.

Все трое выглядели очень разочарованными, как будто он их сильно подвел в чем-то важном.

— Могу я узнать почему? — недоуменно протянул Карсон.

— У вас есть где остановиться, это я уже понял, но этого недостаточно. И если я спрошу, вы, конечно, ответите мне, что через дом на вас никто не сможет выйти.

— Так и есть.

— Но это невозможно назвать хорошим планом. Это не более чем безопасное убежище. А работа и ее успешное завершение включает намного больше: огромное количество драгоценностей, окруженных вооруженными людьми, которые явно не хотят, чтобы кто бы то ни было запустил в них свои руки. Я вижу, что вы, ребята, любите громкие эффекты, взрывы, которые отвлекают внимание, как это было сегодня. Но это Палм-Бич, и тут это не пройдет, просто не получится, как ничего не вышло у тех самых пресловутых кинозвезд.

Карсон хотел его перебить, но Паркер остановил его движением руки:

— Не надо мне ничего говорить. Я в этом участвовать не буду, и я не хочу знать ваш план, и вы тоже не хотите, чтобы я что-то знал.

Мужчины переглянулись. Паркер внимательно за ними наблюдал, ожидая нападения в любую минуту и обдумывая свой ход, но они не казались агрессивными.

Наконец Карсон сказал:

— Все Подсчитано?

— Да, восемьдесят пять тысяч и мелочь.

— Маловато.

— Мы предполагали, что так и будет.

Карсон повернулся к Паркеру:

— Залог за дом — сто тысяч долларов, он был даже больше, однако Бойд уболтал на эту сумму, но никак не меньше. Через несколько дней деньги, которые мы только что заработали, будут переведены в банк в Остине, но их все равно недостаточно. Соответственно, придется занимать у барыг и платить большие проценты.

За него закончил Росс:

— Нам нужно еще пятнадцать тысяч. Возвращать надо будет тридцать. Если сейчас мы отдадим тебе твою долю — двадцать одну тысячу, — то занимать придется почти сорок, а отдавать восемьдесят. А это уже серьезно.

— Кроме того, — добавил Карсон, — трезво глядя на вещи, для этой работы нам нужен четвертый, и мы хотели, чтобы им был ты.

— Нет.

Они снова переглянулись, и опять Паркеру показалось, что они вот-вот нападут, но этого не произошло.

— Это чертовски плохо.

— Мы знали, что так и будет.

— Но, тем не менее…

Тем временем Росс перекладывал деньги с места на место на кровати. Карсон поднялся, подошел к шкафу и достал оттуда два чемодана, оставив там чемодан Паркера.

Росс поднялся с кровати, подошел к Паркеру, протянул ему небольшую пачку денег и сказал:

— Извини, что все так получилось, мы с тобой рассчитаемся позже.

Паркер посмотрел на деньги. Этого было недостаточно, совсем недостаточно.

— Что это? — спросил он презрительно.

— Десять процентов, около двух тысяч. Считай, что мы у тебя заняли. Как только мы провернем это дельце в Палм-Бич, мы тебе вернем остальное.

— Я не собираюсь вам ничего занимать, — твердо ответил Паркер.

Тем временем Меландер и Карсон паковали оставшиеся деньги по двум чемоданам.

— Боюсь, тебе придется нам занять, хочешь ты этого или нет. У нас всех нет выбора.

Росс достал пистолет, но пока не направлял его на Паркера:

— Тебе не стоит вставать и не стоит убирать руки со стола.

— Том Харли сказал, что вы, парни, не кинете.

— Мы и не кидаем. Ты получишь свои деньги. Работа будет сделана через два месяца, и мы все отдадим, даже с процентами.

— Послушай, мне жаль, что так получилось, но нам пришлось так поступить. Мы считали, что ты согласишься на наше предложение и все будет в порядке. Мне жаль, что ты о нас плохо думаешь, — добавил Меландер.

— Ты можешь положиться на мое слово, я еще никого не кидал, — сказал Карсон.

«Ты кидаешь меня прямо сейчас», — мелькнула у Паркера мысль, но какой смысл спорить?

Парни переглянулись, как будто пытаясь понять, стоит ли сказать еще что-нибудь, потом Меландер повернулся к Паркеру и произнес:

— Ты знаешь, куда мы направляемся, — Палм-Бич.

— И если бы мы были такими уж негодяями, мы бы тебя убили прямо сейчас.

«Ну да, это единственное, что им остается», — подумал Паркер, ожидая продолжения.

— Мы бы хотели, чтобы в ближайшие пару месяцев ты оставался дома и в случае чего мы всегда могли тебя найти, — сказал Меландер.

Паркер пожал плечами, добавить ему было нечего.

Вероятно, они и сами поняли, что разговор окончен, и начали выходить, Росс убрал пистолет и даже не оглянулся.

Паркер остался сидеть за столом, сложив на нем ладони с зажатой между ними маленькой пачкой денег.

Его собственные сбережения растаяли, когда он погорел на электронных аферах в Техасе. Так не должно было случиться, и этого не будет!

Он поднялся и направился к телефону. Позвонил Клер в Нью-Джерси, и, когда она ответила, не назвавшись, он сразу сказал:

— Ты помнишь тот отель с акулами, которые тебя напугали? — Он имел в виду место, где они когда-то останавливались в Майами.

— Да.

— Поезжай туда на пару месяцев, я позвоню тебе позже.

— Прямо сейчас?

— Можешь подождать пару дней, пока не зазвонит телефон, но не отвечай на звонок, — сказал он и повесил трубку.

 

5

Он выехал из Эвансвилля. У него будет два месяца, чтобы добраться до Палм-Бич. За это время нужно подготовиться, а все приготовления стоят денег. Что предстоит сделать, так это их найти.

Теперь с наличными проблема, их все меньше и меньше в обороте. Туристические агентства, магазины и даже автоматы на стадионах — все они не имеют дела с наличными.

Машину с инкассаторами невозможно взять в одиночку. Если ограбить конкретного кассира в банке, то риск слишком велик, а сумма вряд ли будет этого стоить.

М-да, тяжело достать наличные, но не невозможно.

Все, что у него было, кроме, конечно, появившегося интереса, который подкинули ему бывшие напарники, — это чуть больше трех тысяч долларов наличными. Машина, на которой он поедет, «форд-таурус» с номерами из Оклахомы, была достаточно чисто оформлена, чтобы пройти всевозможные дорожные проверки. Но все-таки этого будет недостаточно, если вдруг кто-то захочет тщательно изучить все документы.

Возле правого колеса был спрятан надежный кольт 38 калибра, прикрепленный к днищу, а под рубашкой слева — улучшенный револьвер «смит-и-вессон», модель «сентинел» 22 калибра, но он был бесполезен, если только цель не находилась на расстоянии вытянутой руки. У него была также сменная рабочая одежда и, в общем-то, все.

Требовалось оружие получше, машина побыстрее, одежка поприличнее, багаж. Кроме того, следовало изменить внешность. Не из-за тех трех ребят, которых он собирался убить, а из-за местной полиции: он должен выглядеть так, чтобы никому и в голову не пришло оглянуться на него.

Меландер заплатил за гостиницу своей кредитной карточкой, поэтому времени на то, чтобы ее отследить, уйдет немного. Это будет ясно уже завтра, а сейчас надо уходить.

Паркер взял свой чемодан, который был значительно легче, чем он ожидал, и пошел к машине.

Уже пятью минутами спустя он был на трассе 164, которая вела в Кентукки. По дороге на юг попадается гораздо больше магазинов оружия, чем в крупных городах или в больших торговых центрах, и на то есть ряд причин. Таким магазинам нужны большие площади для парковки, и они не хотят иметь неприятности с обеспокоенными соседями, или домовладельцами, или с нескончаемыми заторами из-за пешеходов, так как большинство покупателей — это приезжие из пригорода, а не городские жители.

Конечно же, и в деревнях есть магазины оружия, но они не в счет. У них отличная охрана, крепкие замки, сигнализация, напрямую соединенная с ближайшим полицейским участком, пуленепробиваемые витрины, железные ставни, а у некоторых есть даже датчики движения.

Паркер выбрал магазин «Оружие от Бетта-Делла» скорее всего потому, что у них не было сторожевой собаки. Широкое одноэтажное здание стояло возле дороги в центральном Кентукки. Надпись была сделана огромными красными буквами на щите, установленном на крыше. По обе стороны от входных дверей были расположены зарешеченные витрины, в трех были выставлены ружья и винтовки, а в четвертой — пистолеты.

Через две мили с четвертью к югу от оружейного магазина располагались гараж и склад районного управления по обслуживанию автобанов, а через четыре мили в другую сторону от магазина — ближайшие полицейские казармы.

В четверть четвертого утра, поставив Машину на той стороне, где стоял оружейный магазин, но так, чтобы ее не было заметно с дороги, Паркер вышел.

Затем холмистой петляющей дорогой, по обе стороны поросшей редким лесом, он прошел две мили с четвертью. Несколько раз, заметив фары приближающегося автомобиля, он сходил с дороги и прятался за ближайшим деревом, пока машина не проезжала мимо.

Возле гаража управления совсем не было охраны, только на огромных двустворчатых воротах болталась большая цепь. Надев тонкие перчатки, Паркер перелез через ворота и очутился перед желтым гусеничным экскаватором с огромным ковшом.

На короткое мгновение включив маленький карманный фонарик, он прочел номер экскаватора и пошел к гаражу. На входной двери висел простой замок, сигнализация отсутствовала. Он быстро открыл ее, вошел внутрь и, подсвечивая себе фонариком, начал искать шкаф, где были заперты все ключи. Используя лопату, стоявшую неподалеку, как рычаг, он вскрыл дверь шкафа и нашел ключи от экскаватора. Он также прихватил желтую каску, чтобы выглядеть соответствующе, и вышел наружу. Экскаватор был мощным, но работал чересчур громко. Сперва надо было его завести. Машина слегка закашляла и наконец тронулась. Потом он помахал ковшом, оставил его торчащим прямо и выехал через открытые ворота.

Максимальная скорость у экскаватора была двадцать миль в час, и он явно протестовал против езды на пределе, особенно по ухабистой дороге.

Дорога к магазину заняла одиннадцать минут. За это время его обогнал только один пикап, направлявшийся на юг, из его окон доносилась громкая музыка кантри.

Когда Паркер подъехал к магазину и оглядел дорогу, на ней не было видно никаких огней. Даже не притормаживая и выставив ковш прямо вперед, он въехал точно в витрину с пистолетами.

Он зачерпнул ковшом все, что было в разбитой витрине, сдал назад, экскаватор задел ее еще раз, и оглушительно завыла сигнализация. Он отъехал на парковку, наклонил ковш, чтобы все выпало наружу заглушил мотор, снял каску и спрыгнул на землю Включив фонарик, принялся копаться в этой куче оружия. Выбрав два пистолета, он вернулся к своей машине, завернул их в покрывало, которое прихватил из мотеля, и сложил у себя в багажнике. Затем он уехал на север, подальше от оружейного магазина, местной полиции и управления автобанов.

 

6

Шесть дней спустя.

В восемь тридцать утра, в Нэшвилле, Паркер сидел за рулем «тауруса» на Оранж-стрит, через дорогу и чуть в стороне от компании, которая инкассировала чеки. Контора была еще закрыта, поэтому на первом этаже трехэтажного здания, одного из многих подобных зданий квартала, можно было разглядеть лишь сваренные решетки, которые после закрытия опускались прямо на мостовую.

Когда решетки поднимались, было видно, что вход — это просто узкая металлическая дверь прямо посреди кирпичной стены. По бокам от нее были расположены широкие окна, на которых виднелись неоновые вывески с надписью: «Обналичивание чеков». Это было уже четвертое утро, которое Паркер проводил возле конторы, и теперь он знал весь ее распорядок. Она работала с девяти утра до шести вечера, с понедельника по субботу. Каждое утро, где-то без пятнадцати девять, к ее дверям подъезжал красный джип «чероки» с двумя мужчинами, сидящими спереди. Водитель, крупный тип, всегда одетый, вне зависимости от погоды, в куртку, под которой явно угадывался пуленепробиваемый жилет, выходил из машины, внимательно оглядывался и приближался ко входу, чтобы поднять железные ставни отпереть контору. Потом он открывал входную дверь и, держа ее открытой, снова осматривался. Второй мужчина, тоже крупный и в куртке, выходил из джипа, открывал заднюю дверцу, доставал оттуда две тяжелые металлические коробки с ручками и вносил их в контору. Потом первый мужчина закрывал входную дверь, возвращался к джипу, закрывал дверцу, оставленную напарником, отъезжал на полквартала и останавливался на частной парковке, зарезервированной для всякого рода поручителей, владельцев ломбардов, дилеров подержанных музыкальных инструментов, владельцев винно-водочных магазинов, стоматологов, фотографов на паспорт и всех прочих, у кого в окрестностях был свой маленький бизнес. Он ставил джип на свое место, потом шел обратно в контору, стучал, чтобы его впустили, а пятнадцать минут спустя они открывались.

В это время для всех окрестностей была еще скорее поздняя ночь, чем раннее утро, и примерно до полудня на улицах практически не было ни машин, ни пешеходов.

Все те три дня, которые Паркер наблюдал за конторой, клиенты не появлялись вплоть до половины десятого, поэтому их привычка открываться в девять была не более чем устоявшейся традицией. Этим утром все шло как обычно.

Заметив в боковом окне приближающийся «чероки», Паркер вышел из машины, сделал вид, что внимательно ее рассматривает, а затем двинулся по улице прямо к конторе.

«Чероки» проехал мимо него и остановился у обочины. Напарники быстро повторили все свои каждодневные движения, а он тем временем прошел мимо. Джип обогнал его и проехал на парковку. Сегодня он был одет в серую толстовку и черные хлопчатобумажные брюки. «Сентинел» лежал в правом кармане брюк, а «кольт» 45 калибра из Кентукки был заткнут за ремень брюк и прикрыт толстовкой. Заворачивая на парковку, он сунул руку в правый карман.

Водитель как раз выходил из «чероки». Он бросил на Паркера взгляд, в котором не было любопытства, и закрыл дверцу. Тут же Паркер очутился прямо перед ним, достал пистолет из кармана и, держа его прямо перед собой, выстрелил. Пуля 22 калибра впилась в плоть ноги водителя, где-то между коленом и бедром, пропала навылет и оцарапала дверь машины, оставив трещины и черные вмятины.

Водитель в шоке осел и привалился к машине, оторопело крича через плечо:

— Что, что случилось?!

Паркер подошел ближе, показывая ему пистолет.

— Я подстрелил тебя. Бронежилет не защищает ноги и глаза, например, тоже. Тебе нужен глаз?

— Кто ты такой, черт возьми?! — Водитель был потрясен, кровь отлила от его щек Он уставился на свою правую ногу.

Паркер придвинул пистолет поближе к его лицу:

— Отвечай мне!

— Что я тебе сделал? Я даже не знаю тебя!

— Это ограбление, — устало ответил он.

— О господи! Это все из-за драного бумажника?! — завопил он, уставившись на свою ладонь, залитую кровью.

— Из-за твоей конторы. Мы отправимся туда и зайдем вместе.

— Но мой напарник…

— Сделает то, что ты ему скажешь. Если ты поступишь правильно, уже через несколько минут ты окажешься на дороге в больницу, если нет — поедешь прямиком на кладбище.

Водитель задыхался, пытаясь понять, что происходит.

— Тебя найдут, — наконец сказал он.

— Ну и ладно. Это только деньги, у тебя все застраховано. Кроме того, меня найдут. Поэтому все в порядке, пойдем.

— Я не могу идти.

— Тогда ты для меня бесполезен, — сказал Паркер и опять приставил пистолет к его лицу.

— Нет-нет, я попытаюсь.

Он мог идти, прихрамывая, и при этом поглядывал на свою руку, залитую кровью.

— Это безумие, нельзя же вот так просто стрелять в людей!

— А мне можно. Как тебя зовут?

Водитель моргнул и смущенно переспросил:

— Что?

— Как тебя зовут?

— Бэнкрофт. А почему ты спрашиваешь?

— Это фамилия, а как твое имя?

— Джек, вообще-то Джон, но все зовут меня Джек.

— Ну вот и хорошо, Джек, а как зовут твоего напарника?

— Оливер.

— Олли?

— Нет, только не Олли, он Оливер.

Они подошли ко входу в магазин, и Паркер сказал:

— Объяснишь ему, что тебя ранили, а я тебе помог, и все, больше ни слова, ясно? И покажешь ему свою руку.

Джек кивнул. Ему было явно плохо: он все сильнее хромал, а лицо приобрело пепельный оттенок.

Встав у двери, Паркер спрятал «сентинел» и достал «кольт». Джек постучал в дверь, Оливер ее чуть приоткрыл и резко отпрянул, как только заметил Паркера. Он недоуменно произнес:

— Джек?

Тот вытянул руку:

— Меня подстрелили, этот человек мне помог. — Затем он указал на свою ногу.

Оливер посмотрел вниз, на ногу Джека. Брюки были насквозь пропитаны кровью.

— Господи! — вскричал он, отступая назад.

Джек похромал внутрь, Паркер за ним. Закрыв дверь и прижав Джека к стене, он продемонстрировал Оливеру оружие:

— Не двигайся.

Оливер выглядел крутым и злым, кроме того, он не был ранен.

— Ах ты, сукин сын!

Он начал двигаться в сторону Паркера, но Джек закричал:

— Он знает про наши жилеты!

Оливер остановился, взглянув на партнера.

— Да, ваши тела прикрыты от пуль, но не все остальное. Помоги Джеку лечь на пол, лицом вниз.

Тот заколебался, но Джек сказал:

— Оливер, мне больно. Давай покончим с этим побыстрее, а потом делом займутся копы.

Оливер кивнул и сказал Паркеру:

— Ты же знаешь, они тебя найдут.

— Джек мне это уже говорил, давай, пошевеливайся!

Оливер помог Джеку лечь на пол, покрытый линолеумом, прямо перед прилавком, который был деревянным, высотой примерно по грудь, с пуленепробиваемым стеклом и маленькими выдвижными ящичками, куда клали чеки и через которые потом получали наличные. За прилавком виднелась серая металлическая цельная дверь, которая вела в хранилище.

Как только мужчины очутились на полу, лицом вниз, Паркер убрал пистолет и достал из кармана небольшой моток скотча. Им он стянул запястья и щиколотки, сначала у Оливера, а потом и у Джека, предварительно достав у него из кармана связку ключей.

Он убедился, что у него есть ключ от входной двери, и пошел за «таурусом», который был припаркован чуть дальше по кварталу.

По-прежнему не было видно машин. Он сел за руль и подъехал прямо к конторе, зашел внутрь и обнаружил своих пленников там же, где их оставил. Джек громко сопел и, когда услышал, что Паркер вернулся, застонал:

— Вызови «скорую», ради бога!

— Не переживай, кто-нибудь да вызовет! — ответил он и пошел в хранилище, где на полу стояли два металлических ящика. Внутри он обнаружил тугие пачки банкнот, как и ожидал. Оглядевшись, заметил открытый сейф, который, по всей вероятности, отпирал Оливер как раз в тот момент, когда пришли Паркер и Джек. Внутри лежали пачки купюр, а сверху на сейфе обнаружился мешок с замком — как раз для денег. Паркер переложил деньги в мешок, потом открыл ящики кассы, забрал все оттуда, оставив лишь мелочь. Теперь мешок и два ящика были полными, и он отнес все к выходу.

Оливер вертелся, желая разглядеть, что он делает, а Джек просто лежал, уставившись в пол, и тяжело дышал.

За две ходки он перенес все в свою машину и оставил дверь конторы слегка приоткрытой, чтобы первый вошедший клиент сразу обнаружил Джека и Оливера и вызвал «скорую». В семь минут десятого Паркер уехал, ища указатель на Шестьдесят пятую трассу.

 

7

В этой части Мемфиса интеграция уже произошла.

Здесь белых наркоманов было столько же, сколько и черных. Кроме того, туда-сюда шлялись старые алкаши, и Паркер выдавал себя за одного из них.

За девять дней, которые он прожил здесь в маленькой комнатенке в мотеле, осматривая местность и время от времени расплачиваться наличными, ему пришлось якшаться с забулдыгами и неудачниками.

«Таурус» с большей частью денег, вырученных в конторе, а именно с тридцатью семью тысячами долларов, надежно спрятанными в машине, был оставлен на долгосрочной парковке в международном аэропорту Мемфиса.

Паркер сидел на обочине, придерживая бутылку крепленого вина, которая торчала из кармана, и болтал с местными бродягами, хотя он был не из тех, кто любит поболтать. Он всегда был скорее сам по себе.

Проблема разведки в таком районе заключалась не в том, что тебя примут за вора, а в том, что тебя могли принять за полицейского.

Что бы ни происходило на более высоком уровне, здесь на улице копы работали, а не были на содержании.

У всех дилеров имелись осведомители, и, как только те видели представителей закона, их тут же предупреждали, и вся торговля на улицах, в переулках и на задних сиденьях ржавых машин прекращалась.

Если эти люди почувствуют, что Паркер здесь под прикрытием, выслеживает их, им придется его убить.

Но ему следовало быть внимательным, проследить за ними, узнать, кто, что и как продает, и, наконец, выследить деньги. Снова нужда в наличных. Конечно, с конторой по обналичиванию чеков все прошло удачно, но так дальше нельзя было продолжать. Если он и впредь будет обносить заведения такого рода, то копы засекут его куда раньше, чем он наберет нужную сумму. Он должен действовать по-разному, чтобы ни один след, ни одна ниточка не могли потянуться к нему. Он не хотел, чтобы кому-нибудь пришла в голову мысль, что все это делает один человек, преследуя какую-то цель.

А поэтому сейчас он жил на улице в Мемфисе, отпуская бороду, выглядел и вел себя как отпетый алкаш.

Сейчас целью были деньги наркоторговцев. На самом деле дилеры купаются в наличных, которые просто магнитом тянутся к таким людям. Но их постоянно грабят, иногда убивают. Такое количество наличных всегда привлекает внимание, и, кроме того, все знают, что ограбленный дилер не пойдет жаловаться в полицию. Но они не были легкой добычей.

Казалось, что на этих улицах было дилеров столько же, сколько и клиентов, но при этом все дилеры выглядели одинаково молодо, вели себя скрытно, но в то же время дерзко. А вот клиенты были самые разные, от дергающихся бродяг, сующих в их ладони смятые, только что выпрошенные долларовые купюры, до вальяжных мужчин в костюмах за рулем «лексусов» и «лотосов», которые, остановившись и опустив стекло, снисходили до разговора, заканчивающегося обменом товара на пачку наличных. Но Паркер не интересовался этими уличными распространителями и их деньгами, он метил выше. За последние девять дней он присмотрелся к системе доставки наркотиков. Заметил две машины: одна — черный «трансэм» с языками пламени, нарисованными на крыше, а вторая — серебристый «блейзер», на чехле запасного колеса которого, прикрепленного к задней двери, был изображен тип, размахивающий пистолетами.

Каждая машина подъезжала два, три раза за ночь, останавливаясь и снова трогаясь, дилеры выползали из своих нор, и на этот раз обмен был другим: пакет — на деньги, и деньги — в машину.

В каждой из этих машин сидело по крайней мере трое, и Паркер был уверен, что были и другие, наемники, которые следовали спереди и сзади, внимательно наблюдая, нет ли какой угрозы или копов. Некоторые из них носили рации, и все они были крайне подозрительны касательно всего, что видели, в том числе и в отношении местных забулдыг.

На девятую ночь, начав следить за «блейзером», он покинул район, где обычно ошивался, и прошел шесть кварталов. Там как раз был поворот на узкую соседнюю улочку, куда обычно сворачивал «блейзер».

Этот район выглядел чуть получше, но не в полдвенадцатого ночи. Паркер присел на бордюр, за спиной оставив стену закрытой аптеки, и через полчаса увидел, как мимо неспешно проезжает «блейзер». Паркер внимательно наблюдал за ним. Тот проехал как минимум дюжину домов по прямой, прежде чем свернуть и исчезнуть.

Ну что ж, другой район, другой стиль.

Он вернулся в свою ночлежку, побрился, оставив только усы, и оделся получше; во всяком случае, в такой одежде можно было остановить такси. Упаковав все свои пожитки в маленький грязный мешок, он вышел из мотеля, прошагал с полмили, сел в такси и отправился в аэропорт Мемфиса.

Забрав свой «таурус», он остановился там же в гостинице и расплатился наличными за один день проживания. Приняв душ и заказав ужин в номер, он снова почувствовал себя самим собой. На следующий день он переехал в гостиницу поближе к городу и заплатил еще за один день, а в одиннадцать отправился в Мемфис и припарковался там, где в последний раз видел машину наркодилеров.

Она показалась в начале первого ночи и ехала сначала прямо, а примерно через восемь зданий свернула налево. Как только она скрылась из виду, Паркер сразу тронулся, думая, что, скорее всего, потеряет ее, и уже готовился приезжать сюда завтра и начинать все сначала, как вдруг увидел ее припаркованной у обочины буквально за углом.

Он медленно проехал мимо. За рулем был только водитель, который с отрешенным лицом проводил его взглядом. «Блейзер» был припаркован у городской уличной церкви, окна которой были завешены белой бумагой с напечатанными на ней библейскими высказываниями. Входная дверь была залита светом, как и проход и лавки по обе стороны, на которых сидело с полдюжины мужчин, разглядывавших проезжавшего мимо Паркера.

Он ни на минуту не остановился и вернулся в мотель. Завел будильник на пять утра, поднялся, позавтракал, выехал из мотеля и прибыл к вчерашней церкви, которая была уже пуста, ни один огонек не горел.

В семь тридцать состоялась служба, на которую явились в основном пожилые женщины, передвигавшиеся с трудом. Ничего не происходило примерно до начала двенадцатого, а потом у церкви остановился темно-синий фургон «форд-эколайн», и с пассажирского сиденья поднялся грузный мужчина, который сначала огляделся по сторонам, а потом зашел внутрь.

Буквально через минуту он вышел и открыл задние двери фургона, а следом за ним показался другой мужчина, который нес два больших черных мусорных мешка, чем-то наполненных доверху. Их погрузили в фургон, второй мужчина вернулся в церковь, а первый, закрыв двери фургона, сел на свое место и укатил.

Следующие три дня Паркер следовал за фургоном так же, как и до этого за «блейзером», то обгоняя его, то плетясь сзади. Каждую ночь Паркер останавливался в разных гостиницах, каждый раз платя наличными. На четвертый день увидел, как фургон заезжает на подземную парковку офисного здания в центре. Это была обычная платная парковка, доступная всем, поэтому он не колеблясь последовал за ним, взял парковочный талон на проходной и увидел, что фургон остановился возле лифта. Подъехав ближе, заметил, что пассажир говорит по мобильному. Это значило, что они не будут поднимать деньги наверх: кто-то спустится и заберет их. И наверняка переложит во что-нибудь по приличнее мешков для мусора. На первом уровне не было свободных мест, поэтому Паркер переехал выше, поставил машину и вернулся к лифту, чтобы подняться в фойе.

Он стоял, прислонившись к стене, как будто кого-то ждал, а сам наблюдал за дисплеями лифтов, три из которых ехали наверх. Ни один из них не двигался на первый уровень парковки в ближайшие несколько минут, то есть обмен уже произошел, пока он парковал машину. Он спустился на парковку. Фургон уже уехал, и он пошел обратно к своему «таурусу».

На следующий день он приехал раньше и стоял при входе в здание, когда на парковке появился фургон. Паркер зашел в фойе, подождал и через минуту увидел, как лифт опускается на парковку. Когда лифт начал подниматься обратно, Паркер нажал кнопку вызова. Лифт остановился, и он вошел внутрь, где находились двое белых мужчин в костюмах, с большим черным чемоданом на колесиках. Светилась кнопка девятого этажа. Пока лифт поднимался вверх, Паркер следил за указателем этажей на дисплее лифта, и, когда высветился седьмой, он достал «сентинел» и выстрелил в руку ближайшего мужчины, после чего подтолкнул его к другому.

— Это не ваши деньги, — сказал он, держа пистолет в вытянутой руке, чтобы они его видели.

Потрясенные, они уставились на него, слишком растерявшиеся, чтобы понять, что им делать, и осознавая, что одного из них уже подстрелили.

Паркер подождал, пока лифт не остановится на девятом этаже, и, если там их ждал третий, ему ничего не останется, как убить их всех, но он предпочел бы этого не делать. Смерть привлекает гораздо больше внимания полиции, чем нанесение увечий. На девятом этаже было пусто.

Паркер нажал на кнопку одиннадцатого этажа, а мужчина, который не был ранен, тем временем сказал:

— Ты хоть знаешь, чьи это деньги?!

— Мои!

— Они затолкают тебе яйца в рот и на твоих глазах убьют твоих же детей!

— Жду не дождусь! — съязвил он. Когда лифт остановился и двери открылись, он приказал им, подкрепляя свои слова взмахом пистолета: — Несите чемодан сюда!

Они вышли в коридор. Раненый придерживал свою руку и смотрел на Паркера оторопелым взглядом, а другой толкал чемодан и ждал удобного случая, чтобы напасть.

В коридоре никого не было. На указателе значилось, что ступеньки вниз расположены слева.

Вы знаете, что я не хочу вас убивать. Если бы хотел, вы давно уже были бы мертвы, но если вы меня вынудите, мне придется стрелять. У вас обоих под пальто спрятаны пистолеты, вот пусть там и остаются. А теперь пошли на лестницу.

Они двинулись к лестнице. Надпись на двери оповещала, что обратного выхода нет. Сегодня утром, обследуя здание, Паркер уже видел эту надпись.

В случае пожара люди могли войти на лестницу через дверь на каждом этаже, но выйти — только на первом этаже в фойе.

Утром он изучил названия компаний, которые располагались в здании, и теперь он припомнил те, которые могли подойти. Фирма «Финансовые услуги Весто» на девятом этаже показалась самой подходящей.

— Через некоторое время вы вернетесь обратно в «Весто» и все им расскажете, а пока поставьте чемодан у прохода.

Они так и сделали, стоя в дверном проеме. Лестничная клетка была выкрашена в ярко-желтый цвет, и при разговоре звучало эхо.

Паркер достал из кармана пару шнурков, все еще в оберточной бумаге, и сказал тому, который не был ранен:

— Возьми их и свяжи руки своего напарника у него за спиной.

Раненый запричитал:

— Пожалуйста, не делай этого, я и так не могу пошевелить рукой!

— Он тебе поможет, — ответил Паркер.

Другой, зажав шнурки в ладони, заявил:

— У тебя все еще есть шанс просто уйти.

— Я тороплюсь. Мне что, все сделать самому и очень быстро?

Парень пожал плечами и сказал:

— Прости, Арти.

— О господи, — застонал тот сквозь зубы, когда напарник завел ему руки за спину.

Паркер проследил, чтобы тот завязал узел как следует. Потом парень повернулся к Паркеру и, протягивая ему оставшийся шнурок, сказал:

— Этот забери. — И тут шнурок выпал у него из рук.

Он рассчитывал на то, что, пока Паркер отвлечется на шнурок, он сможет засунуть руку под пиджак и достать пистолет, но этого не произошло. Паркер отступил и выстрелил ему прямо в живот, чуть выше пряжки ремня.

Мужчина, хрюкнув, начал заваливаться, а его револьвер, как в замедленной съемке, выпал из кармана пиджака. Паркер толкнул его в грудь. Тот покатился по ступенькам, прохрипев Арти:

— Так даже проще-е-е…

Тот взмолился Паркеру:

— Я ничего не делал, я не опасен, пожалуйста…

Паркер положил свой новый револьвер на чемодан, достал из кармана Арти второй такой же и засунул оба себе за ремень, а «сентинел» спрятал обратно в кобуру. Арти следил за ним глазами, полными ужаса. Паркер отвернулся, взял чемодан, и дверь, которая не открывалась наружу, захлопнулась за ним.

 

8

В Пасадене, арендовав ячейку на почте, которая находилась на окраине промышленного района на юго-востоке Хьюстона, возле космического центра НАСА в Клеар-Лейк, Паркер назвался именем Чарльз Сан-Игнасио. Он заплатил за первые шесть месяцев и положил в карман маленький плоский ключ. Потом он отправился в Хьюстон, купил черный чемодан и воротничок, который обычно носят священники. Он надел его перед тем, как зайти в банки.

— Мы сейчас занимаемся сбором средств для нашей церкви, нам очень нужна новая крыша, — пожаловался он в первом.

Банкир еще не понял, должен ли он участвовать в этом сборе и что-то пожертвовать, поэтому выражение его лица выражало согласие, но при этом не желание помочь:

— Как мне жаль, отче.

— За несколько последних лет Господь наш показал нам милость свою, два урагана и торнадо прошли мимо нас, — задушевно продолжил Паркер.

— Как же нам повезло, — ответил банкир.

— Это все воля Господа нашего. Но, к сожалению, мы лишились крыши.

— Как жаль.

— Однако наша компания по сбору средств проходит очень успешно, — рассказывал далее Паркер, и банкир улыбнулся, поняв, что буря прошла мимо. — Настолько хорошо, что нам нужно открыть счет, на время, пока мы не соберем достаточно средств для восстановительных работ.

— Да, да конечно, — закивал банкир.

Паркер достал два белых конверта, набитых наличными.

— Здесь четыре тысячи двести долларов. Ничего, что наличными? Обычно все пожертвования поступают в таком виде.

— Ну конечно же, наличные подойдут.

Такая сумма была выбрана не зря, Паркер знал, что об этой сумме федералам не будут сообщать.

Он протянул банкиру конверты, и тот быстро все подсчитал, подтвердив, что цифра правильная. Паркер поблагодарил, и теперь надо было заполнить документы.

— На чье имя вы хотели бы открыть счет?

— «Церковь Сан-Игнасио». Хотя нет, подождите, это слишком сложно для подписи на чеках. Давайте просто «Сан-Игнасио».

— Какой адрес?

— У нас в адресе для пожертвований указывается абонентский ящик, им и воспользуемся.

— Хорошо.

Еще немного бумажной работы и вот уже у Паркера на руках чековая книжка и бланки для внесения депозитов.

— Все мои вклады будут наличными, — напомнил он.

— Да, конечно, только не посылайте их по почте.

— Я буду приносить их лично.

— Хорошо, — сказал банкир. Они пожали друг другу руки, и Паркер отправился в следующий банк.

В тот день он открыл счета в девяти банках Хьюстона, никогда не заходя в разные отделения одного и того же банка. Когда он закончил, тридцать восемь тысяч долларов уже перестали быть наличными и вращались в банковской системе, а еще около восьмидесяти тысяч ждали своего часа в «таурусе».

Закончив свои дела в последнем банке, он отправился в городок Гальвестон, что на берегу Мексиканского залива, и провел ночь в мотеле. Утром он арендовал еще одну ячейку на почте на имя Чарльза Уиллиса. У него было достаточно документов на это имя, если вдруг захотят проверить. Потом пошел в банк, не связанный ни с одним из тех, где он был ранее в Хьюстоне, и под именем Чарльза Уиллиса, используя чеки со счетов Сан-Игнасио, открыл еще один счет и положил на него полторы тысячи долларов. Затем он открыл депозитный счет, на который положил четыре тысячи, везде указывая абонентский ящик в Гальвестоне как адрес.

Потом сел на паром и переехал на полуостров Боливар, а после — далее на восток.

 

9

Кинокомплекс «Перкш Плекс» на авеню Сент-Чарльз включал в себя шесть кинотеатров, которые одновременно могли вместить девятьсот пятьдесят зрителей, начинав с самого крупного, где помещалось двести шестьдесят пять человек и обычно демонстрировались последние голливудские блокбастеры, и заканчивая самым маленьким, на семьдесят пять человек, где показывали европейское авторское кино, перемежая его фильмами про кун-фу из Гонконга.

Заплатив восемь долларов за последний вечерний сеанс в воскресенье, Паркер понимал, что пришел сюда в последний — четвертый — раз. В кинотеатре шло три сеанса в пятницу, пять в субботу и воскресенье. Первое, что сделают в понедельник утром, — это отвезут всю выручку за выходные в банк, а сейчас она все еще лежит в сейфе управляющей. На этих выходных комплекс был заполнен где-то на восемьдесят процентов, а это значит, что когда к общей сумме выручки добавятся восемь долларов Паркера и выручка за последний сеанс, то в сейфе окажется около семидесяти восьми тысяч долларов. Сейф открывался только тогда, когда кассирша несла всю выручку наверх в офис.

Появившись здесь впервые, Паркер проследил за всей цепочкой перемещения денег. Когда касса закрывалась, кассирша брала плоский открытый поднос, полный денег, и несла его наверх, в кабинет управляющей. Та встречала ее, открыв дверь, которую запирала за кассиром. Примерно через пять минут дверь снова открывалась и кассир выходила уже с пустым подносом: это и было то время, на протяжении которого сейф оставался открытым.

Завтра кассир принесет на подносе только мелочь, чтобы давать сдачу.

Во время второго посещения, придя на утренний сеанс, Паркер подождал, пока управляющая уйдет, а затем испробовал на двери ее кабинета все четыре ключа, которые он с собой принес, пока один из них не подошел.

В третий раз он присмотрелся к пареньку, который проверял билеты на входе. Других работников в кинотеатре не было, если не считать девушку, которая торговала в киоске.

Билетер явно учился в колледже. Он был одет в бордово-серую униформу. Интересно, что он делал, когда переносили деньги?

Скорее всего, ничего, или ничего важного. Как только билетная касса закрывалась, он возвращался в вестибюль, заходил в дверь для персонала и спускался вниз по ступенькам, чтобы переодеться. Поэтому следовало думать только о кассирше и управляющей.

Сегодня Паркер стоял и рассматривал плакат, который рекламировал фильм следующего сеанса. Плакат висел на стене в том же коридоре, где находился кабинет управляющей, только чуть ближе. Он читал имена актеров и смотрел на красочное изображение взорванного поезда, летящего вниз с утеса, и в этот момент кассир как раз прошла мимо него, неся свой поднос.

А чуть дальше по коридору уже стояла управляющая в проеме открытой двери. Ни одна из них не выглядела настороженной, никто даже не посмотрел на посетителя, изучающего плакат. Они делали одно и то же уже много лет. Кассир зашла в кабинет, и Паркер услышал звук закрывающегося замка. Он подождал еще буквально минуту, быстро натянул резиновые перчатки и скользнул вперед по коридору.

Ключ был зажат в его правой руке, а «сентинел» в левой. Открыв дверь одним движением, он заскочил в кабинет, плотно притворив ее за собой. Управляющая стояла на коленях перед открытым сейфом, расположенным в углу сразу за ее столом, а кассирша, переложив деньги с подноса на стол, как раз держала одну пачку в руке, передавая ее управляющей. Они посмотрели на Паркера, не успев испугаться, просто уставились на того, кто только что вломился в кабинет.

Имя управляющей было написано на табличке, которая стояла у нее на столе. Чуть отступив назад и продемонстрировав им свой револьвер, Паркер приказал:

— Глэдис, держи деньги в руке и повернись ко мне, сейчас же!

Он не хотел, чтобы она догадалась поскорее захлопнуть сейф. Глэдис просто застыла в изумлении. Кассирша, маленькая приземистая круглолицая женщина, которая в шоке уставилась на револьвер, попятилась к столу, и деньги посыпались у нее из рук. Она побледнела, пот выступил у нее на лбу, а глаза стали огромными.

Паркер крикнул:

— Глэдис, смотри, чтобы она не упала!

К той наконец вернулся разум. Она поднялась, положила деньги, которые держала в руках, на стол. Приближаясь к кассирше, она вытянула руку, указывая на Паркера, и заорала:

— Убери пистолет! Ты что, не понимаешь, что делаешь?!

У стены стоял небольшой зеленый диван, и Паркер спокойно сказал ей:

— Да ладно, Глэдис, помоги ей присесть.

Глэдис обошла стол, чтобы подобраться к кассирше, но при этом все еще глазела на Паркера.

— Она из Гватемалы, — сказала она, как будто это все объясняло, — она видела…

Кассирша стонала, привалившись к столу, будто силы покинули ее.

— Усади ее на диван. Ей совсем не обязательно смотреть на оружие.

— Мария, — пробормотала та, с трудом отлепляя ее от стола и ведя к дивану, — давай, ну же, он ничего не сделает, все в порядке.

Так оно и было, Паркер не собирался ничего делать в этот раз, тем более пускать в ход оружие, только в очень крайнем случае. Это тоже могло бы стать зацепкой: серия ограблений, которые всегда начинаются нанесением увечий одному из пострадавших.

Наконец, женщины уселись на диван. Мария ушла в себя, она выглядела как сломанная кукла. Глэдис хлопотала возле нее, все время что-то бормоча, и наконец посмотрела на Паркера:

— Вы что, грабите нас?! Так вот что происходит — вы вор?!

— Ну да, — процедил Паркер и, обогнув стол, прошел к сейфу.

— Все из-за денег. То есть вы травмировали эту бедную женщину из-за денег?!

— Успокойте ее, и никто не пострадает.

Сзади под рубашкой он спрятал складную черную сумку. Теперь он ее вытащил, положил револьвер на стол и начал запихивать в нее деньги. Как только она наполнилась, он закрыл «молнию», а оставшиеся деньги рассовал по карманам.

Один кабель соединял телефон и факс. Паркер вытащил его, скатали положил в Карман, взял сумку и револьвер и подошел к женщинам, сидящим на диване:

— Глэдис!

Она посмотрела на него. Сейчас она уже немного успокоилась, а Мария явно оправлялась от обморока. Было видно, что Глэдис вот-вот рассердится и начнет волноваться.

— Ты не осмелишься здесь выстрелить, учитывая, сколько людей в здании.

— Послушай, идут фильмы, и во всех стреляют. Я мог бы всю обойму разрядить в тебя, и никто бы и ухом не повел!

Та моргнула и уставилась на оружие. Ей казалось, что, глядя на оружие, она демонстрирует собственную храбрость. Мария снова застонала и закрыла глаза, но оставалась в сознании.

— Я подожду снаружи немного и, если увижу, что ты вышла слишком рано, пристрелю тебя. Ведь ты же понимаешь, что я это сделаю?

Она перевела взгляд с револьвера на его лицо и прошептала:

— Да.

— Сама подумай, когда выйти, но не спеши. Только представь, как это травмирует Марию, если она увидит тебя лежащей в луже крови.

— Я не буду торопиться, — сглотнула та.

 

10

Из автомата в Хьюстоне Паркер позвонил парню по имени Маккей. Трубку взяла его подруга Бренда.

— Эд рядом?

— Да нет, ходит где-то, и я не думаю, что ему нужна работа.

— А я ее и не предлагаю, мне нужно только имя.

— Для тебя или кого-то еще?

— И то, и другое, — ответил Паркер. — Может, он мне перезвонит в два часа по вашему времени?

— А у тебя что, другое время?

— Да, — ответил он и дал ей номер автомата за углом.

— Я ему передам, — пообещала она и спросила: — У тебя как дела?

— Да так, занят очень. — Он положил трубку и ушел, одетый, как священник, собираясь сделать вклады на все свои девять счетов, а затем перевести деньги на счета в Гальвестоне.

В три часа, переодевшись, он подъехал к автомату, установленному на столбе возле заправки, прямо возле пневмошланга. Он припарковал «таурус» рядом, вышел из машины, и тут же зазвонил телефон.

Эд Маккей, как всегда, был бодр и весел:

— Бренда сказала, что тебе нужно имя.

— Ты знаешь кого-нибудь в Техасе или неподалеку, кто может с этим помочь?

— Я понял, что ты имеешь в виду. Есть тут один тип на примете, он специализируется на испанских именах, может, знаешь его?

— Нет. Хорошо, пусть испанские.

— Ладно, он живет в Корпус-Кристи, и его имя есть в телефонной книге. Он называет себя Юлиус Норте. — Фамилию Эд произнес по слогам.

— Ясненько, — протянул Паркер.

— И не говори, засмеялся тот, — наверное, он был у себя первым заказчиком.

— Позвони ему и скажи, что заедет Эдвард Линч.

— Хорошо, когда?

— Завтра. — Паркер закончил разговор.

На следующий день, завершив все свои банковские дела, Паркер отправился на юг, в Корпус-Кристи — самую южную точку Техаса на берегу Мексиканского залива, совсем рядом с Мексикой и Южной Америкой.

Международный аэропорт Корпус-Кристи располагался на востоке города, к нему вела дорога прямо от Тридцать седьмой трассы, и Паркер нашел поблизости мотель на эту ночь.

В нижнем ящике прикроватного столика он обнаружил телефонную книгу города. Юлиус Норте там значился. Набрав номер, Паркер услышал автоответчик:

— Вы позвонили в компанию «Поко Репро». Сейчас никого нет на месте. Пожалуйста, оставьте свое имя и номер телефона, и мы с вами свяжемся.

Потом то же самое повторили на испанском.

— Эдвард Линч, — сказал Паркер и назвал номер телефона в мотеле и номер комнаты.

Он снова уткнулся в справочник и принялся изучать список местных ресторанов, но не успел выбрать, как раздался звонок. Видимо, Юлиус Норте все-таки был на месте и отслеживал поступающие звонки.

— Мистер Линч?

— Да.

— Ваш друг сказал, что вы можете позвонить.

— Эд Маккей.

— Да, именно он. Где вы?

— Возле аэропорта.

— Вы хотели бы встретиться сейчас?

— Да.

— Вы знаете, где Падре-Айланд-драйв?

— Найду.

— Ну что ж, хорошо, ответил его собеседник и быстро дал четкие указания.

Последовав им, Паркер очутился в квартале, похожем на любой подобный квартал на юге или востоке Штатов, от Мобила до Лос-Анджелеса. Здесь стояли одноэтажные, оштукатуренные и выкрашенные в бежевый цвет домики, без гаражей или веранд, немного потрепанные, расположенные на маленьких неухоженных участках земли, и на многие мили вокруг не было видно не то что деревца — даже высокого кустарника.

Нужное здание располагалось на углу, с навесом для автомобилей, пристроенным сбоку, подальше от перекрестка, и первым сюрпризом стала машина, стоявшая под навесом: блестящая черная «инфинити» с престижным номером, сделанным на заказ. Это авто стоило больше, чем все машины в округе, вместе взятые. Выше звонка на маленькой дощечке виднелась надпись: «Звони и входи».

Сейчас Паркер уже кое-что понял. Во-первых, Норте здесь не жил, соответственно, его не волновало, кто войдет в дверь, а во-вторых, он был богаче всех жителей округи.

Он позвонил, как и было сказано, затем толкнул дверь и вошел в гостиную, оборудованную под контору с двумя столами.

Стол у задней стены слева стоял прямо под окном, из которого был виден навес для автомобилей. Стол представлял собой серый металлический прямоугольник, и тип, сидящий за ним, отложил фотоновеллу, которую читал, как только Паркер вошел. Он выглядел как герой телевизионной рекламы рестлинга — длинные засаленные черные волосы, шея шире, чем лоб, черная футболка, облегающая чересчур мускулистое тело, У него были сплющенный нос, тяжелый рот и маленькие темные глазки под сведенными бровями.

Взгляд, брошенный на Паркера, был невыразительным, но при этом выжидающим, как у сторожевого пса.

Другой стол, ближе к двери и справа, был намного больше, тщательно изготовленный из красного дерева теплого оттенка, отражающего свет.

Зеленая, обтянутая тканью записная книжка с промокательной бумагой, медная настольная лампа, блестящий настольный письменный набор, семейные фото в кожаных рамках — здесь было все. И у мужчины, сидевшего за столом, тоже все было.

Он был одет в белую гуйяберу, которая выгодно подчеркивала его загар, на голове красовался хороший парик каштанового цвета, средней длины и отлично уложенный. У него было гладкое приятное лицо с мягким уклончивым взглядом и следами пластической хирургии, и, когда он поднялся, чтобы поприветствовать гостя, его улыбка явно предназначалась кому-то другому.

— Мистер Линч, — сказал он.

— Мистер Норте, — ответил Паркер и закрыл за собой дверь.

Норте обошел стол, чтобы протянуть сильную, рабочую, явно не тронутую пластикой руку, которая куда более правдиво рассказывала о его происхождении.

Паркер пожал ее, и Норте указал на коричневое кожаное кресло, стоящее напротив стола.

— Присаживайтесь, пожалуйста, мистер Линч, — предложил он. — Скажите, как там наш друг Эд, у него все в порядке?

— Он мне не докладывал.

Норте усмехнулся, и они оба уселись по разные стороны стола.

Сторожевой пёс снова уткнулся в свою фотоновеллу.

— Он вернулся в дело, а?

— Наверное, — протянул Паркер, оглядывая комнату.

Серый промышленный ковролин, несколько бежевых картотек, напротив входа — закрытая внутренняя дверь. Бумажный фирменный календарь и несколько дипломов на стенах.

— Вы называете это место «Поко Репро». Что это значит? — спросил он наконец.

— Типография, — объяснил Норте. — В основном ежедневники, бланки ежегодных отчетов, программы банкетов, больше на испанском, чем на английском, но вам же не это нужно.

— Да, не это. Мне нужны документы.

— Насколько хорошие?

— Настоящие, чтобы по ним можно было купить машину, оформить кредит. Они мне нужны не навсегда.

Норте покивал головой. Перед ним на зеленом блокноте лежала толстая золотая ручка. Он повертел ее в пальцах и сказал:

— Настоящие самые дорогие.

— Да, я знаю, — заверил его Паркер.

— И неважно, на какое время они нужны. Их нельзя продать обратно или даже просто отдать. Как только вы их получите — все, они ваши.

Паркер пожал плечами:

— Хорошо.

— Вас интересует прошлое этих документов?

— Главное, чтобы на это имя не были заведены дела.

— Это само собой разумеется. — Норте подумал, глядя в окно, и добавил: — Номера социального страхования не будет, это нереально. Я не могу достать законный номер, который работал бы в системе.

— Обойдемся без этого.

— У меня есть несколько друзей, натурализованные граждане, это подойдет?

— Мне нужно имя, которое было бы похоже на мое.

— Да, это я знаю. Вы могли бы стать ирландцем, например?

— Возможно.

— Много ирландцев переехало в Южную Америку, особенно в девятнадцатом веке, а имена сохранились. Есть Хосе Харриган, Хуан О'Райли.

— Я могу стать Хуаном.

— Есть имена, которые не так выдают национальность. Например, Оскар, Габриэль, Леон, Виктор.

— Хорошо.

— И когда бы вы хотели получить документы? — поинтересовался Норте и тут же, не ожидая ответа, сказал: — Это не очень разумный вопрос, ясно, что как можно скорее.

Паркер согласился.

— С техасской пропиской?

— Да, так лучше, — подтвердил он.

— Мне это будет проще всего. Итак, вам нужны водительские права и свидетельство о рождении, а загранпаспорт?

— Нет, он не нужен.

— Вы меня удивляете. Людям, которым я обычно помогаю, это нужно в первую очередь.

— Мои неприятности местного характера.

Норте засмеялся:

— Хорошо, мистер Линч, думаю, где-то через два дня вы перестанете им быть. Это вам подходит?

— Да.

— Ну, в общем-то, вы и не были мистером Линчем долго, не так ли? Не обращайте внимания, это не вопрос. Вы принесли фото?

— Нет.

— Мы сделаем его здесь, — заверил его Норте. — И еще один момент — деньги.

— Я знаю.

— Водительские права, свидетельство о рождении, оба из надежных источников — десять тысяч, наличными, конечно же.

— Люблю наличные, — усмехнулся Паркер.

— Их сейчас так мало, — вздохнул Норте. — Разумеется, деньги вперед, так лучше всего.

— Вы будете здесь через полчаса?

— Если это необходимо, — ответил Норте.

Паркер поднялся:

— Было приятно с вами познакомиться, мистер Норте.

— И мне с вами, мистер Линч.

 

11

Перед тем как приехать обратно к Норте, Паркер зашел сначала в аптеку, где купил очки для чтения с наименьшими диоптриями — 1,25 и темно-коричневый карандаш для бровей. Очки были в черной квадратной оправе, а карандаш он использует, чтобы нарисовать усы. Затем он остановился в самом дальнем углу парковки супермаркета, снял обшивку с дверцы автомобиля и достал десять тысяч наличными.

Приехав обратно, опять позвонил в дверь, вошел, и снова сторожевой пес, читавший свою фотоновеллу, поднял глаза и проследил, как Паркер пересек комнату.

Норте говорил по телефону. Тихо сказав что-то по-испански, он положил трубку и, улыбнувшись, поднялся:

— Как раз вовремя.

Он опять захотел обменяться рукопожатием, поэтому Паркер потряс протянутую ладонь, достал деньги и положил их на стол. Норте улыбнулся:

— Вы не возражаете, если я пересчитаю?

— Валяйте.

Тот так и сделал, после чего произнес:

— Бобби вас сфотографирует.

— Бобби?

Норте указал на сторожевого пса:

— Роберто. У вас имя будет не такое.

— Надеюсь, что нет.

Норте что-то сказал Бобби на испанском, и сторожевой пес отложил свое чтиво и поднялся. Норте предложил Паркеру:

— Идите с ним.

Паркер последовал за Бобби и вошел в комнату, которая ранее была кухней, хотя тут уже ничего приготовить было нельзя. Спальни и ванная располагались направо и далее за ней.

Фотоаппарат был установлен на треноге высотой в человеческий рост и направлен на пустую стену сзади. Бобби, возясь возле фотоаппарата, указал Паркеру рукой, чтобы тот прошел к стене. Подойдя к стене, Паркер увидел на полу разметку и встал на нее. Бобби работал уверенно и все время молчал. Он двинул головой, чтобы показать Паркеру, как держать свою, быстро сделал три снимка и так же молча проводил его в другую комнату.

Денег на столе уже не было. Норте стоял рядом и улыбался на прощание.

— Позвоните мне в пятницу днем. К тому времени все уже будет готово.

— Хорошо, — ответил Паркер, вышел, сел в машину и поехал обратно в мотель.

Позже, после ужина, он оделся в черное, достал из машины свои отмычки и проехал сто пятьдесят миль на юг, практически к границе, повернул на восток у Харлингена и устремился на остров Саус-Падре, где богатые яхтсмены держат свои виллы и домики отдыха.

Бэй Вью, Лагуна Виста, Порт Изабель — вот, собственно, те места, где начинается Береговой канал в акватории Мексиканского залива и где обитают богатые техасские любители моря, курсируя между милыми домиками и такими же милыми яхточками, пришвартованными прямо за лужайкой.

По вечерам они ходят друг к другу в гости, играют в бридж, пьют и сплетничают, планируют экскурсии через залив на Карибские острова. В половине домов полно света, тепла и радости, а другая стоит пустая и темная.

Примерно после девяти вечера Паркер оставил «таурус» на стоянке сетевой аптеки, которая не закрывалась до полуночи. Он перелез через забор на заднем дворе и ушел с парковки, держа курс к череде домов, стараясь как можно быстрее миновать шумные и залитые светом, скользя по боковым улочкам и переходя их в самых темных местах.

Этот район патрулировался почти так же хорошо, как и Палм-Бич, но он постарался вести себя как можно тише и незаметнее.

Все дома вдоль Берегового канала оснащены сигнализациями, и, если ее не отключить на центральной панели в доме и войти через дверь или окно, через сорок пять секунд сигнал тревоги поступит в городскую полицию и на пульт охраны. Где же найти эту самую центральную панель? На самом деле это всегда легко вычислить: в каждом доме она находится внутри, возле двери, ближайшей к гаражу.

За следующие полтора часа Паркер проник в девять домов, и всегда схема была одна и та же. Внутренние карманы его пальто оттягивали инструменты; в частности там лежала микротелефонная трубка с зажимами «крокодил», которую используют мастера, чтобы проверять линии. С ее помощью он мог подсоединиться к телефонной линии, ведущей в дом, в том месте, где она выходит наружу, и звонить на нее же. И он всегда слышал звонок внутри дома. Если включался автоответчик, не было ответа после десяти звонков и не гавкала собака, этот дом ему подходил. Он выбирал ближайшую дверь, возле которой, скорее всего, хозяева парковали машины, и, используя свою маленькую монтировку, поддевал ее. Внутри, на стене, располагалась центральная панель сигнализации, светящаяся красным.

Ему никогда не требовалось больше сорока пяти секунд, чтобы замкнуть и отключить ее. Потом он двигался по дому, ища только наличные. Он даже не смотрел на сотни тысяч долларов, вложенные в драгоценности, ценные бумаги, картины, фотоаппараты, часы и прочие игрушки праздного богатства. Они не имели значения, нужны были наличные.

Он находил встроенные в стену сейфы, просто отодвигая висящие картины, и вскрывал их молотком и долотом, и во всех сейфах обычно обнаруживались груды наличных, часто в еще нетронутой банковской упаковке. Девять домов — итого чуть больше ста двадцати тысяч. Закончив, он обошел места, где только что был, вернулся на парковку перед аптекой, которая закрывалась через пятнадцать минут, и поехал обратно в Корпус-Кристи.

У него прибавилось денег на завтра, чтобы разнести их по банкам в Хьюстоне.

 

12

— Я сейчас приеду, — пообещал Паркер и отправился к дому Норте, но, свернув за угол, заметил, что перед домом припаркован «шевроле-блейзер» с работающим двигателем — из выхлопной трубы сочился белый дымок.

Паркер решил не останавливаться и, проезжая мимо, увидел, что в машине сидит один лишь водитель — коренастый мужчина в белой рубашке, с глуповатым выражением лица и жесткими черными волосами, как у индейцев майя. Он сидел лицом ко входу, с руками, сложенными на руле, и спокойно ждал.

Наверное, один из клиентов Норте. Паркер двинулся дальше, до следующего поворота, и объехал его. Он не хотел, чтобы другие клиенты Норте видели его, и наверняка они тоже не желали быть замеченными.

Минут десять он покатался по окрестностям и вернулся обратно к дому, но машина все еще стояла там, мотор не работал, и водителя не было. Паркер притормозил, осматривая дом. Надпись «Звони и входи», которая еще десять минут назад висела на крюке выше звонка, отсутствовала.

Что-то было не так. Паркер проехал три четверти квартала, припарковался и подошел к дому.

«Блейзер» по-прежнему стоял, надпись исчезла. Никого не было видно в окнах. Он приблизился к дому, обошел его слева и заглянул под навес. «Инфинити» стояла там, как и ранее. Между машиной и зданием оставалось достаточно места, чтобы проскользнуть туда и заглянуть в окно, расположенное сразу за столом Бобби. Норте сидел за своим элегантным столом и говорил по телефону, а Бобби стоял посреди комнаты с пистолетом в руке.

Трое мужчин лежали на полу лицом вниз, их запястья, щиколотки и рты были заклеены и перетянуты скотчем. Один из них был тот самый водитель — индеец.

Надо было уходить и позвонить сюда из другого места.

Паркер отошел от окна, проскользнул мимо машины, но когда он уже добрался до угла дома, то наткнулся на Бобби, направившего пистолет ему прямо в грудь. Другой рукой он махнул, приглашая Паркера в дом.

Пожав плечами, он прошел мимо Бобби и шагнул внутрь, а тот последовал за ним. Норте закончил говорить по телефону. Он стоял возле своего стола и выглядел рассерженным.

— Вы крайне не вовремя, мистер Линч.

— Передайте мне мои документы, и я уйду, — сказал Паркер.

Двое мужчин, кроме шофера, повернули головы и уставились на Паркера, не потому, что хотели ему помочь, а скорее потому, что он создавал для них дополнительные проблемы.

Норте, с грустной улыбкой и изможденным видом, покачал головой:

— Мне жаль, но разве вы не видите, что здесь происходит?

— Недовольные клиенты, — сказал Паркер.

Норте отмел это предположение:

— У меня не бывает недовольных клиентов, но есть клиент, который не хочет, чтобы кто-либо из живущих знал его новое имя и как он сейчас выглядит. И вот этот паскудник присылает вот этих паскуд, чтобы убить меня и Бобби.

— Он прислал не тех паскудников, — улыбнулся Паркер.

— Поэтому мне придется их убрать, — заявил Норте, с отвращением указывая на мужчин, лежащих на полу. — Придется еще и их босса убирать. Мне все это дерьмо ни к чему.

— Это не моя драка. Просто отдайте мне мои документы, и я уйду, — ответил Паркер.

— Если бы я мог! — Норте сказал это со всей возможной искренностью. — Но вы же свидетель, разве не так?

— Я не имею привычки свидетельствовать.

Норте ответ не понравился. Он пожевал щеку изнутри и сказал:

— Когда я разберусь со всей этой мерзостью, я позвоню Эду Маккею, расскажу ему, что и как, и посмотрим, что он мне посоветует.

Паркер наблюдал за ним.

Норте попытался улыбнуться, все еще пожевывая щеку:

— Так пойдет? Эд знает вас, правда?

— Да, знает.

— Ну а пока прилягте на пол.

— Конечно, — с готовностью сказал Паркер и, нагибаясь, скользнул рукой под рубашку. Пуля настигла Бобби, и было совсем не важно, куда именно она попала.

Конечно, она его не остановит, но, по крайней мере, немного собьет с толку. Этого оказалось достаточно, чтобы Паркер упал на колени, повернулся, достал «сентинел», услышал грохот выстрелов, зная, что пули просвистели у него над головой. Пока Бобби пытался достичь цели, Паркер выбросил руку вперед и выстрелил сторожевому псу в лицо.

Это опять-таки не остановило его, но заставило бросить пистолет, так как обеими руками он схватился за раненое лицо. Пока он покачивался, Паркер выпустил «сентинел» из рук, подобрал его автоматический пистолет и поднялся на ноги.

Норте доставал из ящика стола револьвер, при этом пытаясь укрыться за своим столом, и визжал: — Бросьте это!

— Да пошел ты! — заорал Паркер и прикрылся Бобби, чтобы первые три пули Норте вошли в него. Воспользовавшись мертвым телом Бобби как щитом, он двигался к столу Норте, под которым прятался хозяин, пока тот наконец не выкрикнул:

— Ладно! Я сдаюсь!

— Положи оружие на стол! — велел Паркер.

Не вылезая из-за стола, тот пропищал:

— Нам не нужно убивать друг друга! Я просто волновался, расстроился, слишком поторопился. Эд говорил, что с тобой можно иметь дело, надо было это запомнить!

— Оружие на стол!

Все еще пребывая вне зоны видимости, тот скулил:

— Я нужен людям. Им не понравится, если ты меня убьешь, и Эду это не понравится!

Паркер ждал.

— Я был не прав! Я слишком поспешил!

Паркер ждал.

— Не нужно больше ничего делать!

Паркер ждал.

Показалась рука Норте с пистолетом. Он положил его на зеленый блокнот и чуть подтолкнул.

Паркер позволил телу Бобби упасть прямо на лежащих на полу мужчин. Он двинулся вперед, обошел вокруг стола, под которым, выглядывая, скорчился Норте. Чуть дрожащим голосом тот проблеял:

— Пожалуйста, ничего не делай, у меня твои документы, здесь, в среднем ящике. Просто посмотри, как хорошо они сделаны!

— Показывай.

Тот с опаской поднялся, посмотрел на свой револьвер, все еще лежащий на столе.

— Ты что, не собираешься его забирать?

— А ты все еще хочешь им воспользоваться?

— Нет!

— Показывай документы.

Норте открыл средний ящик, достал конверт из манильской бумаги и вытряс два документа на зеленый блокнот. Он всячески старался держаться подальше от револьвера, отступил к стене, держа в руках конверт, и жестом показал Паркеру, чтобы тот просмотрел документы.

Теперь его звали Дэниел Пармитт, родился он в Куито, Эквадор, в семье американцев, и свидетельство о рождении было на испанском. По техасским водительским правам он жил в Сан-Антонио. На фото в водительских правах, в очках и с усами, он выглядел менее суровым.

Он положил в карман оба документа и огляделся.

К чему он притрагивался? Ковер, Бобби — на этом не остаются отпечатки пальцев.

— Подойди сюда, — сказал он.

Норте не пошевелился, он вертел в руках конверт.

— Мы просто не поняли друг друга, но теперь все закончилось. Мы с Бобби хотели разобраться со всем этим дерьмом, все прибрать, и тут с бухты-барахты заявился ты. Я запаниковал, нас было уже слишком много.

— Подойди сюда, — велел Паркер.

До Норте наконец дошло, что он все еще жив. Ему хотелось, чтобы так и оставалось. Маленькими шажками он подошел к столу. Паркер забрал из его рук конверт и сказал:

— Возьми пистолет.

— Нет!

Паркер навел оружие ему прямо на лоб.

— Пожалуйста, не целься в меня! — взмолился Норте.

— Ты должен закончить с этими!

— Здесь?! Мы не хотели…

— Бобби и так уже испортил твой ковер. Если не хочешь, тогда я сам сначала разберусь с тобой, а потом с ними.

— Но, но…

— Эд говорил, что ты полезный человек. Я бы сказал, что ты слишком нервный, чтобы быть надежным, но ты хорошо делаешь свою работу. Если ты позволишь мне, я помогу тебе остаться в живых. Бери пистолет.

— И что, убить их?!

— Ну, вообще-то, для того и существует оружие.

Норте уставился на трех лежащих на полу мужчин. Водитель все еще держался, а вот двое других глазели на Норте, надеясь, что все будет не так, как ему велели.

Но нет, внезапно, будто стараясь все сделать быстрее, чем осознать, Норте схватил пистолет и выстрелил каждому в голову.

Теперь уж точно придется менять ковер.

— Стреляй дальше!

Норте скривился:

— Они мертвы, поверь мне.

— Стреляй!

Норте посмотрел вниз и произвольно выстрелил каждому в спину — раз, два, и обойма опустела. Паркер раскрыл конверт из манильской бумаги:

— А теперь клади пистолет сюда!

Норте нахмурился:

— Ты хочешь сохранить надо мной власть?

— Ты же здесь все приберешь? О какой власти ты говоришь? Я просто хочу сделать так, будто меня здесь никогда не было!

Норте скривился:

— Ох, если бы это было правдой!

— Мы сделаем так, чтобы это была правда, а пока клади сюда пистолет.

Норте пожал плечами, подошел и опустил пистолет в конверт.

— Встань у стены, — приказал Паркер.

Тот послушно отошел, держа руки по бокам ладонями наружу, показывая, что он ничего не собирается предпринимать, но Паркер и так это знал.

Паркер положил конверт, тяжелый и вздувшийся из-за пистолета, на зеленый блокнот, обошел стол, нашел свой «сентинел» возле ног Бобби и положил его обратно в кобуру. Потом забрал конверт, держа его в левой руке, а пистолет в правой, и направился к двери. Норте оглядывал беспорядок, который ему предстояло убрать.

Он перенес слишком много пластических операций, чтобы по его лицу можно было прочесть какие-либо эмоции, но на самом деле все отражалось в его глазах.

Чуть повозившись, так как рука была занята конвертом, Паркер открыл дверь. Вышел наружу, услышал щелчок замка, спрятал пистолет под рубашкой, продолжая держать руку на нем, прямо как Наполеон. Норте не собирался следовать за ним. Теперь ему было о чем подумать.

 

13

Если верить водительским правам, то Дэниел Пармитт жил в офисном здании в центре Сан-Антонио. Пытаясь обустроиться здесь, Паркер на протяжении трех дней снимал номера в трех разных мотелях, расположенных вдоль Десятой трассы. Маклер показал ему несколько домов, которые сдавались внаем, и на следующий день он нашел подходящий на Алабамо-Хайтс, между Музеем искусств и кладбищем Форт Сэм Ньюстон. Это был двухэтажный дом, обшитый желтой вагонкой, на три спальни, в псевдоготическом стиле, с башенкой и окнами, открывающимися внутрь для проветривания, на холмистой улице, среди скромно-элитных домов.

Паркер знал, что этот дом подойдет, но не сказал об этом маклеру, и они осмотрели еще четыре дома, пока он не предложил встретиться еще раз завтра.

Было полтретьего пополудни, как раз самое время пойти в банк и открыть счет на имя Дэниела Пармитта, используя адрес дома, который он еще не снял, и первым вкладом на счет стал чек на три тысячи восемьсот долларов от Чарльза Сан-Игнасио из Хьюстона, а затем — на четыре тысячи двести долларов, переведенных со счета Чарльза Уиллиса в Гальвестоне. Деньгами можно было пользоваться сразу.

Потом он отправился на почту и в автоинспекцию, чтобы поменять адрес на документах с указанного ранее офисного здания на новый дом.

На следующий день он сказал маклеру:

— Давайте еще раз посмотрим на тот желтенький дом.

— Я так и думал, что он вам понравился, — ответил маклер.

Дэниел Пармитт подписал договор аренды на два года и оставил чек за двухмесячную аренду, а также залог за один месяц.

Паркер купил спальный мешок — пожалуй, единственный предмет мебели, который ему был нужен, осел в доме и принялся ждать.

Главное, что нужно было сделать, — провести деньги по всем своим банковским счетам, отмыть счет Сан-Игнасио в Хьюстоне, опустошить счета Чарльза Уиллиса в Гальвестоне и перевести все на счет Пармитта в Сан-Антонио.

Сделав это, Паркер отправился за покупками. Пармитт был техасцем, разбогатевшим на нефтяном бизнесе, человеком, который работал какое-то время, но, к счастью, больше не должен был этого делать. Поэтому и одеваться ему было нужно соответствующим образом.

Он купил одежду на каждый день, выходные рубашки кричащих цветов с белыми воротничками, мокасины с кисточками или маленькими золотыми фигурками, прикрепленными спереди, кепки яхтсмена и белые кепки для гольфа. Кроме того, он приобрел нарочито дорогой чемодан, чтобы все туда сложить.

Тем временем он ожидал ответ из автоинспекции. Если права Пармитта были настоящими, как Норте и обещал, то адрес поменяют в мгновение ока, и тогда он сможет беспрепятственно показывать права где бы то ни было, а если Норте солгал или ошибся, то заявка вернется к нему без ответа.

Но этого не произошло. Спустя две недели проживания в желтом доме с башенкой в Сан-Антонио Дэниел Пармитт получил по почте переделанные водительские права.

Местный торговец автомобилями был счастлив поговорить об аренде «ягуара». Когда Паркер начал заполнять форму для аренды, у него мелькнула тень сомнения. Сначала он записал свой нынешний адрес, указав, что проживает там месяц, а потом добавил адрес в Куито, Эквадор, объяснив, что там он занимался нефтяным бизнесом, и этого оказалось достаточно. Техасцы понимают, что это такое.

Шесть недель и два дня спустя после того, как Меландер, Карсон и Росс допустили ошибку в Эвансвилле, Дэниел Пармитт сидел за рулем желтого «ягуара» с опущенным верхом, с багажником, полным вещей, и выезжал из своего желтого дома в Сан-Антонио, чтобы направиться на восток, на Десятую трассу.

За три дня он проехал тысячу миль до Джексонвилл, Флорида, потихоньку, не торопясь, и там повернул на Девяносто пятую трассу. Уже через полтора дня он подъезжал к Майами.

 

14

Клер не было в номере. Он нашел ее лежащей у бассейна на одном из белых шезлонгов, в красном раздельном купальнике. Она игнорировала тот интерес, который вызывала у окружающих, и читала биографию Афры Бен.

Уже прошло достаточно времени с тех пор, как он видел ее именно в таком же ракурсе, подходя к ней, как будто они не знакомы. Это напомнило ему об их первой встрече, когда он открыл дверь, ожидая водителя-рассыльного, и увидел эту стильную, красивую женщину. Он не ожидал, что в деле будет участвовать женщина, это казалось ему не совсем профессиональным. Когда он сказал ей об этом, она ответила:

— А что, вы думаете, что женщины хороши лишь в одном?

Он понял, что увлекся.

Будучи человеком замкнутым, безразличным к миру и зная только, что этим самым миром нужно пользоваться и его приручать, он не догадывался, что может так сильно увлечься, пока ему не встретилась она, И теперь — снова, здесь.

В своей темно-синей кепке яхтсмена и солнечных очках, с усами, в бледно-зеленом блейзере, полосатой выходной рубашке, белых брюках, коричневых ботинках с кисточками, он шел под солнцем, мимо людей, окутанных ароматом кокосового солнцезащитного крема, чтобы сесть рядом с ней на шезлонг, посмотреть на нее.

Даже не подняв глаз от книжки, она сказала:

— Здесь занято.

— Да, мною.

Она тоже была в солнечных очках с зелеными стеклами в белой оправе. Подняла голову, чтобы наградить его ледяным взглядом, потом, нахмурившись, сняла очки, посмотрела на него сверху вниз с выражением одновременно восторга и отвращения и воскликнула:

— О господи!

Он расплылся в улыбке. Эта женщина была, пожалуй, единственной, кто заставлял его так улыбаться.

— Думаю, все в порядке!

Она внимательно оглядела его с ног до головы, одарила подобием улыбки и поинтересовалась:

— Вот этот мужчина, гм… А он хорош в постели?

— Ну, давай проверим!

— Ах да, я теперь тебя припоминаю, — сказала она, улыбаясь, и провела пальцем по багровой борозде слева, чуть выше его талии, где пуля, выпущенная человеком по имени Аугуст Менло, ныне покойным, оставила след. — Моя живая мишень.

— В меня давно не стреляли, — ответил он и присел рядом с ней.

— Да, с тех пор, как ты меня встретил, я приношу тебе удачу.

— Наверное, поэтому я здесь, — сказал он, потянувшись к ней.

В него стреляли восемь раз, на протяжении всех этих лет, и шрамы, напоминавшие об этом, все еще виднелись на его теле, но только один оставался на виду, когда он был одет: маленькая бороздка на мочке правого уха, похожая на клеймо.

Оставил эту бороздку парень по прозвищу Маленький Боб Негли, стрелявший в него сзади из автоматической «беретты» 25 калибра.

Негли тоже уже был мертв, а Паркер жив, и в прохладной тишине комнаты Клер в отеле он чувствовал, что жизнь потихоньку налаживается.

С утра она сказала;

— Усы все портят.

— Объясни!

— Слишком широкие усы, похожие на полицейские. Тебе скорее пошли бы тоненькие, как змейка, более изящные, как у Дэвида Нивена или Эролла Флинна.

— Ну, хорошо, сделай их такими.

— Ладно.

Они стояли вместе в душе. Она выглядела очень решительно с маникюрными ножницами в руках, а он смотрел, как свет отражается в ее глазах.

Позже он надел всю свою странную одежду. Она смотрела на него с восхищением:

— Когда ты вернешься, ты будешь так же одет?

— Нет!

— Ну смотри, чтобы тебя не подстрелили, — сказала она, поцеловав его на прощание, и это избавило его от необходимости отвечать на эту реплику. Впрочем, она никогда его ни о чем не спрашивала. Это и сейчас не изменилось.

В тот день было тепло, влажность была умеренная, ярко светило солнце. Проехав через мост Флагер Мемориал и далее по дороге Роял Поинчиана, в полтретьего пополудни Паркер въехал на своем желтом «ягуаре» в Палм-Бич.