Театр опустел, но был по-прежнему ярко освещен. Паркер понимал, что все двери тщательно охраняют снаружи.

Он заставил себя подвигаться. Снова одеревенело все тело и скрипели суставы при малейшем движении рук и ног. Нужно было сменить позу, в которой он так долго находился, для этого пришлось ползти на четвереньках вдоль балок. Потолок постоянно задевал его за спину.

Паркер направился к тому месту, откуда появлялся луч света, на ощупь обнаружил люк. Слегка приподняв крышку, он выглянул на занесенную снегом крышу, заметил свежие следы, полной грудью вдохнул свежий морозный воздух.

Паркер посмотрел налево и заметил в подвешенной на канатах люльке того парня, который поднял тревогу, увидев, как он вбегает в театр. Парень находился в трех метрах над крышей, вся она была у него перед глазами как на ладони.

Часовой постоянно ходил внутри люльки, напоминавшей корзину, которую подвешивают к воздушным шарам. Внимание его было приковано к земле, он тщательно осматривал все аллеи парка и выходы из сооружений и обязательно бы заметил Паркера на крыше.

Паркер наблюдал из приоткрытого люка. Он быстро изучил повадки часового. Вдоль всей крыши проходило ограждение высотой сорок сантиметров. От люка до него было два метра. Паркер выжидал, двигая руками и нога-

ми, пытаясь их размять. Когда Паркер почувствовал себя лучше, а часовой повернулся спиной, он выскочил из люка, тремя прыжками достиг края крыши и спрятался за ограждением. Часовой не мог его видеть, а Паркер получше рассмотрел крышу и обнаружил дверь, через которую выходил один из парней Лозини.

На крыше стояло некое подобие будки, размером с две телефонные кабинки, поставленные рядом. Черная железная дверь ее была закрыта. Будка стояла с краю и была хорошо заметна. Часовой поворачивался слишком часто, Паркер не успел бы добежать до этой двери, открыть ее и заскочить внутрь.

Паркер выглянул поверх ограждения. Часовой продолжал кружить по люльке. Он был хорошей мишенью. Если бы у Паркера был пистолет, от этого типа можно было избавиться без всяких проблем.

У Паркера оставалась последняя надежда. Он вспомнил про нож — свой единственный шанс. Паркер пополз вперед, поближе к часовому. Снег под ним таял, брюки и перчатки намокли. Он пополз быстрее, боясь, что холод и сырость скоро дадут о себе знать.

Добравшись до намеченного места, Паркер выглянул поверх ограждения: парень стоял как раз напротив, казалось, до него можно дотянуться рукой.

Паркер стащил перчатку с правой руки, несколько раз согнул и разогнул пальцы. Упражнения, проделанные до этого, помогли размять мышцы плеч, руки теперь стали послушными. Замерзли, правда, кончики пальцев, он стал согревать их дыханием. Наконец, сунув руку за спину, Паркер вытащил один из ножей из заднего кармана брюк. Взяв его за кончик лезвия указательным и большим пальцами, он взглянул поверх ограждения.

Паркер медленно считал про себя и досчитал до десяти, пока часовой делал в люльке полный круг. Значит, за десять секунд нужно успеть встать, прицелиться и метнуть нож. Паркер наблюдал за бандитом. Внутренне он весь напрягся, прикидывая, в какой момент нанести удар. Вот он подобрал под себя колени и вскочил, держась за стенку. Замерев на месте с вытянутой для равновесия левой рукой, Паркер стоял вполоборота к своей жертве, держа нож в поднятой правой. Он точно знал, в какую точку пошлет свое оружие.

Паркер ждал, сосредоточив внимание на поворачивающейся в четырех метрах от него голове. В нужную секунду он метнул нож и упал на крышу. Паркер не услышал ни крика, ни хрипа — ни звука.

Он поднял голову. В люльке никого не было видно.

Тогда он встал на колени, но так тоже никого не было видно. Казалось, люлька пуста.

Значит, он не промахнулся, и убитый просто упал на дно. Паркер попал ему под ухо, туда, куда и метил, если только нож не отскочил и парень не потерял на время сознание.

Паркер посмотрел направо, где тоже в люльке находился второй часовой. Но тот был слишком далеко, чтобы видеть, что здесь происходит, и слишком далеко, чтобы Паркер мог воспользоваться другим ножом.

Он натянул перчатку, стряхнул снег с брюк и куртки, затем пробежал по крыше, открыл металлическую черную дверь и спустился по лестнице.