Уже вечерело, солнце медленно склонялось к закату, от чего все вокруг казалось покрытым волшебным, золотистым сиянием, превращающим обычный мир — в сказочный. Поверхность моря приобрело цвет, рядом с которым бледнели все краски мира, темный цвет морской волны, цвет аквамарина.

В маленьком гроте у высоких скал, Андрей лежал в воде, прислонившись спиной к гладкому, отполированному веками камню. Кара уютно примостилась у него в объятиях, обвив его шею руками.

— Это и есть то место? — спросил Андрей. — Где встречаются морские русалки с местными рыбаками?

Кара кивнула.

— То самое. Когда-то моя мать встречалась здесь с моим отцом. А потом родилась я. Много лет я думала, что лучше бы мне и не рождаться вовсе. Но сейчас — я больше так не думаю, — она потянулась и поцеловала его. Теперь Кара чувствовала себя совершенно счастливой, по крайней мере — в такие мгновения.

— Тогда что мешает нам последовать их примеру? Мы любим друг друга…

— Но никто из нас не пьян, — заметила Кара. — Обычно рыбаки выпивают столько, что не помнят ничего…

— Да, у анисовой водки есть свои достоинства, — рассмеялся Андрей. — Помню, я был маленьким мальчиком — дядя дал мне попробовать на свадьбе своей сестры… Вот я тогда позабавил гостей! А потом заснул где-то под столом. Мама очень ругалась.

— Видимо мой отец тоже не помнил себя…

— Я сейчас тоже пьян от любви, — ласково заметил Андрей, снова потянулся к девушке, но Кара решительно остановила его.

— Нет, это неправильно. Разве ты не понимаешь сам? Я не хочу становиться матерью новой наяды. Не хочу, чтобы кто-то еще страдал так же, как страдала в детстве я.

— Но теперь ты — королева русалок. Твоей дочери не грозит оказаться в пещере со спрутами…

— Все равно она будет изгоем, — печально заметила Кара. — Да и вообще — разве это жизнь? Тебе нужна нормальная семья, хорошая жена, обычные дети. Разве не так принято у вас в роду?

— Меня все равно выгнали. Какая теперь разница, что принято. Ты же понимаешь, что ничего нельзя изменить? Ты же все равно не станешь человеком, а я не смогу жить под водой. Но и расстаться мы тоже не можем. Так зачем мы снова и снова говорим об этом? — впервые он показался ей раздосадованным, не таким как обычно.

— Потому что нам следовало бы перестать встречаться. Я говорю себе об этом каждый день. Я просыпаюсь и говорю, что сегодня не приплыву к высоким скалам. А ближе к вечеру — приплываю снова. И так день за днем.

— Вот я и спрашиваю — если мы все равно не можем ничего изменить и не можем остановиться — так зачем говорим об этом? Не лучше ли просто приспособиться к тем условиям, в которые нас поставила жизнь? Я — человек, ты — русалка, но мы должны как-то подстроиться друг под друга. Разве не это называют супружеством?

Кара вздохнула. У нее не было ответа.

Уже несколько месяцев прошло с тех пор, как Андрей уехал из своей деревни. Он поселился на соседнем острове, где не было больших городов, а все население состояло из двух поселков, в одном из которых было около ста человек, в другом — все двести. Здесь не было ни туристов, ни предприятий. Тут жили рыбаки и крестьяне, выращивающие оливки, одиноко паслись козы, за которыми не приглядывали пастухи, — все равно уйти с острова невозможно, а хищников тут не водилось. Соседи знали друг друга в лицо, и потому, когда появлялся новенький, он сразу же вызывал серьезный интерес у местного населения. Обычно если кто и приезжал на остров — не задерживался надолго, поэтому каждый день соседи обсуждали одни и те же происшествия, говорили о погоде и о том, что видели по телевизору или слышали по радио.

Но этот год выдался необыкновенным! В жизни маленького острова произошло сразу два крупных события. Первое: в старой, давно заброшенной хижине на берегу поселился Андрей. Почти все жители знали этого парня раньше, слышали они историю о том, что Андрей поссорился с родственниками и был вынужден покинуть деревню. Островитяне знали, что староверы отличались суровыми нравами, поэтому изгнание никого не удивило. Слухи ходили разные — кто-то говорил, что Андрея изгнали за связь с хорошенькой девушкой, но которой он отказался жениться, кто-то поговаривал, что он посматривал на замужнюю рыбачку, кто-то подозревал, что присваивал чужие уловы. Как бы то ни было, к новичку отнеслись насторожено. Но Андрею не было никакого дела до пересудов — с рассветом он уходил в море, теперь работал на рыболовном трейлере, а возвращался уже почти к закату, переодевался и бежал к лодке, чтобы плыть к высоким скалам, где ждала его Кара. Эта жизнь так отличалась от предыдущей, подчиненной служению древним божествам, — и впервые он чувствовал себя свободным и по-настоящему счастливым!

Вторым событием, имевшим куда больший резонанс — стало появление на острове молодой супружеской пары из Англии — Рэчел и Пола. Иностранцы, да еще из далекой Англии на богом забытом острове вызывали всеобщий интерес и служили поводом для бесконечных пересудов.

На самом деле история этой молодой четы оказалась достаточно банальной — Пол, инвестиционный банкир, почувствовав модный синдром эмоционального выгорания, понял, что должен взять перерыв. Он оставил работу и отправился в путешествие вместе с женой. Они побывали в Юго-восточной Азии, провели незабываемый месяц на Фиджи, объехали Южную Америку и Африку и, наконец, вернулись в Европу. Они искали уединения, потому что Рэчел — молодая писательница заканчивала детективный роман и хотела спокойствия, а нигде в мире нельзя найти более спокойное место, чем на этом крохотном островке, где прямо за окном расстилается безбрежное синее море, и нет никого, кроме вездесущих коз.

Легкая, худенькая, с белой покрытой веснушками кожей и рыжими волосами, Рэчел беспрестанно обследовала остров и, казалось, делала все возможное, чтобы не садиться за ноутбук продолжать работу над книгой. Ее муж чаще всего ложился на песок загорать, с очередной книжкой в руках, а она продолжала подниматься на прибрежные утесы, обходить поселки, знакомиться с местными жителями. Женщина довольно быстро познакомилась и с Андреем, он почти не понимал по-английски, зато Рэчел весьма сносно говорила по-гречески, она изучала греческий в университете.

Молодой рыбак сразу вызвал ее расположение своей приветливостью и доброжелательностью, а уж когда она услышала, что он принадлежит к племени славян-староверов — восторгу ее не было предела!

— Я как раз собиралась написать мистический детектив, основанный на мифологии славян! — быстро сказала она, — Греческие и римские боги уже всем приелись! Скандинавские последнее время на пике моды. Не говоря уже про индийских. Но вот славянские — незаслуженно забыты. Решено. Детектив у меня все равно не продвигается. Будем писать новую книгу. Ты будешь моим соавтором!

— Спасибо, — Андрей был польщен доверием и улыбнулся, — Но я мало что понимаю в книгах. К тому же я с рассвета в море, а вечера провожу со своей подругой. Где же мне рассказывать истории!

— Решено! — радостно повторила Рэчел, это было ее любимое слово, — Приходите к нам домой вместе! Я познакомлю вас с мужем, выпьем отличного молодого вина. И ты расскажешь мне про ваши верования, а я буду записывать на диктофон. Идет?

Андрей покачал головой.

— Я не уверен, что моя невеста согласится прийти. Я должен сначала спросить ее.

— Конечно, это правильно, — согласилась Рэчел. — Не волнуйся, мы ей понравимся!

Андрей рассказал Каре о новых знакомых, наяда обещала подумать. Снова выходить на берег, снова притворяться человеком ей не хотелось. Кара становилась мрачнее день ото дня, несмотря на то, что теперь они с Андреем были вместе, несмотря на то, что ей больше не угрожала пещера кракена — она понимала, что связывает жизнь Андрея, не позволяя ему жить так, как живут мужчины его лет. Как долго он согласится вот так встречаться по вечерам у высоких скал? Однажды ему понадобится девушка, которую можно представить родным, привести в гости к друзьям, с которой можно прогуливаться по улицам города днем и оказаться на танцах вечером.

С ней он лишен всего этого. Она не может стать его женой, не может подарить ему нормальных детей, мальчиков и девочек, о которых он наверняка мечтает. Кара несколько раз видела, как Андрей играл с детьми, и всякий раз ее сердце наполнялось печалью.

Когда она возвращалась домой после своих вечерних отлучек, то оставалась такой же тихой и молчаливой, и все, и любимый дед тритон Тирс, и мать, и конечно, сестры заметили перемену. Мать и дед связывали это с ответственностью, которая легла на плечи еще молодой наяды, но сестры знали истинную причину.

Вечера они вместе проводили в подводном гроте дворца, Лоролея не так давно ставшая матерью, уже обрела былую стройность и присоединялась к ним. Ее новорожденная дочь-наяда, пока больше напоминала креветку или морского конька, и Кара даже не приходила навестить малышку. Имени у нее пока тоже не было.

— Слушай, Кара, хватит себя изводить, — заметила Лоролея, ставшая после свадьбы домоседкой, напрочь позабывший свой девический авантюризм. — Посмотри на меня! Я забыла этого Костаса, и вот теперь у меня есть муж и дочь. Да, знаю, она наяда, но ведь и мы сами такие… Возможно, потом у нас с Горием родятся нормальные однохвостые дети…

— Лоролея, как ты не понимаешь! — перебила Луни. — У них с Андреем все иначе! Он знает, что Кара — наяда и не отвернулся от нее! Они правда любят друг друга. И конечно, Кара грустит, что они не могут быть вместе, что тут непонятного?

— Не могут быть вместе из-за хвостов? — уточнила Элодея.

— В том числе, — ответила Кара.

И снова погрузилась в молчание, болтовня сестер теперь утомляла ее. Снова и снова тянуло девушку на берег, туда, где горел огонек в маленькой хижине Андрея.

— Мой дом уже мне не дом, — тихо добавила Кара чуть погодя, — Но и нового я не смогу обрести.

Луни печально вздохнула и крепко обняла сестру, она искренне переживала за нее.

— Ну, послушайте! — Лоролея поднялась и проплыла по гроту, в одну сторону, потом в другую, — Если у вас такая уж великая любовь, как вы говорите, — то никакие препятствия ее не остановят!

— И я смогу стать человеком? — язвительно перебила Кара.

— А почему нет? Помнишь, перед казнью, я рассказала тебе о королеве Туанг? Она была наядой, как и мы. Но полюбила человека и стала человеком!

Кара лишь отмахнулась.

— Брось, Лоролея! Вечно ты говоришь одни глупости! Это всего лишь легенда…

— И ничего не легенда! Это правда! Королева Туанг существует, и она раньше была наядой! Такого не придумаешь.

— Почему же мы тогда никогда не слышали о ней? Никогда не слышали ни об одной наяде, которая вышла из моря и навсегда поселилась на берегу? — запальчиво спросила Кара. — Мы же знаем всех наяд, обитающих в этом и других морях. Так где твоя королева Туанг?

— Я не знаю, — Лоролея пожала плечами, — Но вот тебе следовало бы разузнать, если тебя интересуют подобные превращения. Будь я на твоем месте…

— И что бы ты сделала?

— Будь я на твоем месте, то есть будь я не замужем и без дочери, и полюби я земного мужчину так сильно, чтобы мечтать превратиться в человека, — чур меня, чур, — я бы нашла эту самую королеву Туанг, хоть бы мне пришлось проплыть целый свет! И расспросила бы, как ей это удалось!

— А что, Кара? — Луни вопросительно взглянула на сестру. — Совет Лоролеи не такой уж плохой!

Кара покачала головой. Она не хотела говорить сестрам, что уже спрашивала Зоа про королеву Туанг, но та лишь сказала то же самое, что Лоролея: это не легенда, а правда. Но кем была та наяда, Зоа не знала. Вероятно, это всего лишь красивая сказка. Одна из тех, что рассказала им Рэчел Дэвис вечером, когда они посетили с Андреем ее виллу.

В тот день Кара согласилась пойти с Андреем к его друзьям. Перед этим они около часа провели в его хижине, пытаясь высушить на костре одежду Кары.

— Послушай, — предложил он, — Давай я в следующее воскресенье поеду в город и куплю тебе пару маек и джинсы? Ты сможешь держать их у меня и одевать сразу сухое? К тому же, это не будут вещи утопленников.

— Спасибо, — Кара благодарно кивнула. — Если хочешь — могу подкинуть пару золотых слитков с затонувших кораблей.

— Нет, не стоит. Могу же я купить подарок своей невесте? — он подмигнул ей.

— Андрей, мы уже говорили. Я не твоя невеста, я — несчастная наяда, которая встречается с человеком. И сейчас у меня уже болят оба хвоста. А вечер только начался. И мне уже сейчас хочется воды.

Андрей протянул ей графин с водой и ничего не сказал.

Они довольно быстро добрались на мотоцикле Андрея до виллы, которую снимали Пол и Рэчел. Собственно говоря, это была единственная вилла на острове. Когда-то давно ее построила такая же английская семья. Но со временем бездетные владельцы умерли, вилла долго пустовала, пока не перешла в собственность ушлых албанцев, которые иногда сдавали ее иностранцам на лето. Правда, спросом это место пользовалось нечасто — слишком уж глухое, далекое от курортов и оживленных морских трасс.

Рэчел нравилось, что здесь она наконец могла обрести душевный покой, она добиралась до любой точки острова на велосипеде, изучала историю острова, слушала рассказы о героях местных легенд, их она записывала в блокнот, чтобы потом использовать в своих романах. Она останавливалась и подолгу бродила в цитрусовых и оливковых рощах, наслаждаясь тишиной, нарушаемой лишь щебетанием птиц и далеким плеском волн. Она ходила на рынок и покупала тимьяновый мед и варенье из помидор, ликер из плодов померанца и сушеный розмарин. Слушала зажигательную музыку, которая доносилась из небольших ресторанчиков, купалась в лазурной воде и смотрела за резвящимися вдалеке дельфинами.

Она пробовала готовить долму и мусаку, делала и знаменитый греческий салат, щедро приправляя его фетой и оливковым маслом и теперь с полным правом считала себя истинной гречанкой, наследницей великой и мудрой Афины Паллады.

Вилла, где жили Пол и Рэчел была выкрашена в бело-голубые тона, внутри была хорошая деревянная мебель и симпатичные занавески. Кара впервые видела подобный дом и он показался ей верхом совершенства, как никогда она не видела и каминов, который вечером затопила Рэчел. Огонь до сих пор пугал наяду, и она отодвинула кресло как можно дальше.

Когда село солнце Пол курил сигару у окна, Андрей и Кара потягивали молодое вино, а Рэчел в легком белом платье уже вернулась с диктофоном и ноутбуком и приготовилась слушать Андрея. Глядя на нее, Кара подумала, что Андрею нужна вот такая жена — милая, обычная, веселая и любознательная. С теплыми руками и стройными ногами. В ту же секунду ей захотелось уйти из этого дома как можно скорее.

— Ну, я слушаю! — Рэчел весело улыбнулась. — Начинай.

И Андрей рассказал ей историю, которую Кара уже слышала прежде. О его семье, о том, как лишились они родины и скитались, прежде чем оказались на греческих островах. Как соблюдали старую веру, как хранили древние реликвии, умолчал он лишь о том, что оказался нерадивым сторожевым.

— Как интересно! — воскликнула Рэчел, — Никогда не слышала подобного! А где сейчас эти волшебные вещи?

— Сгинули где-то на дне моря, — Андрей пожал плечами. — Наверное, и к лучшему!

— Кара, ты тоже придерживаешься этой веры? — Рэчел перевела взгляд на девушку, ее лицо осталось таким же приветливым, а улыбка такой же заинтересованной.

— Нет, не совсем, — Кара покачала головой.

— То есть, тебе нечего добавить к истории?

— Почему же… — Кара в двух словах рассказала о мальтийских рыцарях, которые с древности охотились за реликвиями. Она не стала упоминать о похищении Луни. Но со слов сестры передала легенду о Перуне и Дые.

— Удивительно! — перебил Пол, — Мы уже слышали эту историю раньше, когда путешествовали по Уральским горам, да, дорогая?

— Кажется, что-то похожее было! — Рэчел согласно кивнула. — В тех местах действительно чувствуется сила, темная и страшная.

— Да, как будто и впрямь под горой замурована армия, — добавил Пол.

— Что значит «и впрямь?» — она с изумлением посмотрела на мужа. — Конечно, так оно и есть! Ты же слышал слова Кары и Андрея!

— О! Началось. Не обращайте внимания! Моя жена верит в любые сказки! Если мы не остановим ее, то сейчас договоримся, что в здешних морях плавают русалки!

— Вы не верите в русалок? — Кара чуть холодно взглянула на него. При этих словах ей вспомнился Ник Канарис, который тоже не верил в русалок. — И в морского кракена вы не верите?

— Разумеется! Это старинные выдумки моряков. Возможно, в океане встречаются довольно большие спруты — но и только. Иначе кракена давно бы обнаружили водолазы.

— Жаль, кракен не умеет говорить, — Кара вздохнула, — Иначе бы он сказал вам, что он о вас думает…

Андрей и Рэчел рассмеялись, а Пол отправился за новой бутылкой вина.

— А с чего ты взяла, что кракен не умеет говорить? — поинтересовалась Рэчел. — Я читала, что кракен может разговаривать.

— Как? Он же спрут. Они не говорят, как и рыбы, — Кара покачала головой.

— Ученые доказали, что из всех живых существ — осьминог ближе всех к человеку по разуму, — заметила между тем Рэчел, доставая сигарету. — Поэтому я никогда не ем осьминогов и осуждаю всех, кто это делает. А представь, насколько кракен больше осьминога! У него должен быть гигантский мозг! Он просто обязан разговаривать, хотя бы жестами. Может, он говорит, но никто не понимает его?

На лице Кары отразилось волнение — а что, если это и, правда, так? Что если она, повелительница кракена, все это время не понимала его язык? Вдруг он пытался ей что-то сказать, а она оставляла его слова без ответа? Как-то даже неудобно. За последнее время Кара привязалась к своему странному подопечному, между ними словно возникла глубинная мистическая связь, природу которой наяда не могла бы объяснить. Но с каждым разом ей было все более горько слышать о том, что кракен не существует.

— Рэчел, видимо, вы тоже знаете много интересного, — перевела она тему. — Может быть, расскажете нам о чем-нибудь?

— Я думал, мы собирались уходить, — Андрей с беспокойством взглянул на девушку, — Кара неважно себя чувствует…

— Нет-нет, сегодня не так жарко, с моря дует ветерок, и когда я сижу — все в порядке, — ответила Кара. — Рэчел так хорошо рассказывает…

— Конечно, она же писательница, — чуть скептически добавил вернувшийся с вином Пол. Как многие инвестиционные банкиры он весьма снисходительно относился к занятию жены, считая его не более чем бесполезным хобби. Сейчас, когда они в путешествии, еще куда ни шло, но потом ей бы не мешало найти себе нормальную работу или подумать о детях.

Рэчел бросила мужу убийственный взгляд, взяла бокал, откинулась на спинку плетеного кресла-качалки и задумалась.

— О чем бы вам рассказать… Вы выглядите такими влюбленными и в то же время, почему-то напряженными и печальными. Меня это удивляет… Решено! Я расскажу вам красивую историю о любви. Вероятно, Андрей уже слышал ее раньше. Так говорят Веды…

Так повествуют Веды. Прекрасная богиня Лада повелевала красотой и любовью, а сын ее — Лель, юноша с огненными руками, бросал искры, что зажигали в сердцах людей обжигающее пламя страсти. Но любовь многогранна, и были у нее другие боги. Много богов… Среди них был и бог Кама, мужчина, который в детстве был чудесным ребенком, сыном Крышеня. И был мальчик настолько хорош, что вызывал зависть у многих, у тех, в чьих сердцах было место тьме. И однажды пал на него взор Чернобога. Злой владыка разгневался, увидев солнечного сына, золотоволосого ребенка и пожелал во что бы то ни стало избавиться от него. Он позвал к себе ворона, служившего ему вестником, а может и сам обернулся вороном, ведь известны случаи, когда души богов соединялись с душою зверя. И тот ворон похитил мальчика и сбросил его с глубокой скалы в синее море, где несчастного проглотил огромный кит. Но его спасли, кит выплюнул мальчика, и возвратился Кама в райский сад, где радостно приветствовали его другие боги. На радостях его отец — бог Крышень подарил Каме лук и стрелы.

— Это не простые стрелы, — предупредил Крышень. — Если пустишь стрелу и попадет она в тело человека — вспыхнет в его сердце пламя любви!

— Не останусь и я в стороне, — сказала богиня Лада. — Возьми эту розу мальчик, и те, кому ты подаришь ее, узнают не только страсть, но и вечную любовь в счастливом супружестве!

И она протянула ему красную розу.

Бог Сварог подарил Каме кольцо, и лишь случалось мальчику надевать на палец кольцо Сварога — как где-то в мире играли свадьбу.

Постепенно Кама превратился в красивого мужчину, но разжигая любовь в сердцах женщин и богинь, сам любви не ведал. Пока не встретил прекрасную русалку.

При этих словах Рэчел взглянула на Кару, и наяда вздрогнула от неожиданности.

— Русалку звали Ока, — продолжила Рэчел. — Едва увидев молодого бога, девушка полюбила его, и сердце Камы впервые ответило взаимностью. И подарил он ей кольцо Сварога и розу Лады, чтобы любовь между ними была вечной. Надо заметить, что и сама русалка-Ока была под стать своему суженому. Она тоже была богиней любви среди речных русалок и умела пускать любовные стрелы. Но когда встретились они — стрелы не понадобились, все произошло само собой, ведь любовь — это магия. Уравнение с двумя неизвестными.

— Это я от себя добавила, — Рэчел улыбнулась. — Про уравнение в Ведах не было, но ведь так и есть. Никогда не знаешь, когда откликнется то или другое сердце.

— И что же было дальше? — спросил Андрей.

— Неужели, ты не знаешь эту легенду? — она удивленно вскинула брови и взглянула на своего гостя. — Она очень известная! Твои родители должны были рассказывать ее тебе! Я думала, ты хорошо знаешь историю славянских верований.

— Они не рассказывали о любви. Потому что я был… В общем, потому что. Не рассказывали.

Повисла пауза, Кара ободряюще улыбнулась Андрею, Пол недовольно хмыкнул и снова закурил сигару. А Рэчел продолжила.

— Хорошо, тогда расскажу дальше. Как и положено, после была свадьба. И все боги собрались на торжество, вероятно, кроме Чернобога, вряд ли его позвали после выходки с вороном. Свадьба была веселой и красивой, как и положено свадьбе богов. А в конце, когда уже наступила ночь, расшалившиеся влюбленные заспорили, кто же сильнее любит. А так как оба были сверхъестественными существами, воплощающими сущность любви, то полагаю, это был вопрос профессиональной чести, — снова прибавила от себя Рэчел. — Но это сугубо мое мнение. Долго спорили они и никак не могли переспорить друг друга. И решили проверить делом. Они решили пустить любовные стрелы, чтобы выяснить, чья же подействует сильнее. Встали они друг напротив друга. Подняли луки и натянули тетиву. Стрела Камы пронзила сердце Оки. А стрела Оки пронзила сердце Камы…

Рэчер замолчала и поднесла к губам бокал с вином.

— А дальше? — спросила Кара.

— А дальше, кровь потоком полилась с небес на землю, ведь любовь обоих была так сильна, что оба упали замертво. Но касаясь земли, кровь обращалась в воду, и так образовались две великие реки — Кама и Ока. Это там, где твоя бывшая родина, — кивнула Рэчел на Андрея.

— Печальная история, — заметил он.

— Почему ты рассказала нам именно эту сказку? — спросила Кара.

— Не знаю, — Рэчел дернула плечом. — Просто история о любви с грустным концом. Чтобы вы знали, что надо ценить то, что имеете. Все так недолговечно. Любовь надо охранять и бороться за нее, а не спорить, кидаясь друг в друга стрелами.

С этими словами она незаметно бросила взгляд на мужа.

Кара и Андрей согласно кивнули.

— И потом, — продолжила женщина, — Кара так напоминает мне русалку, что я просто не могла не вспомнить именно об этом!

При этих словах Кара вздрогнула, словно ее ужалила ядовитая змея. Неужели, Рэчел видела, как она переодевается?!

— И чем же Кара напоминает русалку? — осторожно поинтересовался Андрей.

— Бледной кожей. Длинными волосами. Красотой. И конечно глазами. У нее глаза, как морская волна! Ты разве не видишь? Впрочем, это мы писатели подмечаем все. Возможно, ты просто видишь красивую девушку. И тебе даже не приходило в голову, что она могла бы быть русалкой!

— Согласен, — Андрей улыбнулся. — Сначала не приходило. Пока я не увидел ее хвост!

Кара бросила на него испуганный взгляд, она выглядела такой беззащитной, что ему тут же захотелось обнять ее, но Рэчел и Пол напротив громко расхохотались, очевидно, мысль о том, что у Кары есть хвост, показалась им забавной. Кара осторожно улыбнулась в ответ, а потом поднялась, держась за руку Андрея.

— Ну, когда тема с моим хвостом исчерпана, полагаю, нам пора покинуть хозяев, — сказала она. — Спасибо за ужин и за чудесную историю, Рэчел. Ты прекрасная рассказчица, зря Пол недооценивает это!

— Мы будем иметь в виду насчет любви, — добавил Андрей.

Простившись с хозяевами, они снова сели на мотоцикл, и лишь когда подъехали к морю, Кара обняла Андрея и заплакала.

— Я так испугалась! — снова и снова повторяла она, всхлипывая, прижимаясь к его груди, — Так испугалась, что она и правда знает! Я больше не пойду к людям, Андрей! Я больше никогда не пойду к людям. Я так боюсь, что они узнают! Только к тебе я буду приходить, ты слышишь?

Он согласно кивнул, но не разделял страхов девушки.

— Она просто пошутила! Хотела сделать комплимент твоим глазам. Тут нечего бояться. Кара, поверь, никому и в голову не придет подобное! Люди давно не верят в сказки и мистику!

— Однажды придет. Если мы хотим жить вместе — то лишь на необитаемом острове. Да и там, нам вряд ли будет удобно, я все время в воде, ты — на берегу.

— Ты снова предлагаешь нам расстаться? — его лицо стало мрачным. — Ты же только что слышала историю. Любовь — это магия, так сказала Рэчел.

— И эта магия избавит меня от хвоста? — мрачно поинтересовалась Кара. — Подумай, Андрей. Время еще есть, но оно уходит. Я не хочу, чтобы твоя жизнь прошла в погоне за иллюзиями. Потому что однажды ты возненавидишь меня за это. Мне пора.

С этими словами она слезла с мотоцикла, поцеловала Андрея и медленно направилась к морю.

Он видел это каждый день, но его по-прежнему завораживала чудесная картина: девушка в одежде и сапогах на высоком каблуке заходит в посеребренное луной море, все дальше и дальше, и скрывается в его черных водах. И он чувствовал себя причастным к этому волшебству, потому что Кара каждый раз словно пересекала волшебную реку Смородину, отделявшую мир мертвых от мира живых, а к следующему закату — воскресала вновь.

Утро Кара провела в компании кракена, она покачивалась, лежа на его гигантском щупальце, наблюдая из-под ресниц за следившим за ней оранжевым глазом. Ее трезубец — символ власти, кракен держал на другой присоске. А где-то там, в этих щупальцах спрятаны сокровища Андрея…

— И вот, понимаешь, — продолжила Кара, обращаясь то ли к морскому чудовищу, то ли к себе самой, — Мы любим друг друга. Но я — наяда. И мне нет жизни на берегу. Мой дом в море. Но когда я думаю об этом, мне так больно! Ты даже не можешь себе представить! Вот ты… ты разве кого-нибудь любил? Ну когда-нибудь… Эх, жаль, ты не умеешь говорить. Рэчел сказала, что ты умеешь говорить, но она ничего не понимает! И я так переживаю за Андрея… Ведь я испортила ему жизнь. Из-за меня он был вынужден оставить свою семью. Чем я могу отплатить? Правильно! Я должна оставить море и моих родных, чтобы быть с ним! Лоролея сказала, что она бы перевернула весь мир, но так и сделала бы… Лоролея всегда была самой безумной и самой упрямой среди нас! Она, представляешь, предлагает мне найти королеву Туанг! Ну, не бред, скажи! Никакой королевы Туанг никогда не было… Никогда русалка не становилась человеком! И никогда никто не слышал о наяде, оставившей море, ради жизни на суше. Ведь так? Ну, скажи! Если бы ты только знал, как мне плохо… я потеряла интерес ко всему. Сестры пытаются растормошить меня, вернуть прежнюю Кару. Но прежней Кары больше нет. Ее съели спруты, там в пещере… А мое сердце — уже сердце человека. И кровь течет такая горячая, что обжигает изнутри… Наверное, те боги попали мое сердце своими стрелами… Ты даже не представляешь, как мне сейчас трудно. С детства я думала, что мне было бы лучше не рождаться вовсе, теперь понимаю, что так и есть…

Кара отвернулась и закрыла лицо руками. На берегу она бы снова заплакала, но под водой слез не видно. Поэтому она просто зажмурилась и замерла. Вывело ее из этого состояния весьма и весьма необычное происшествие.

Оказалось, что кракен мог говорить.

Изумленная, наяда слетела с его щупальца, перевернувшись вверх тормашками, а потом зависла прямо рядом с его гигантским клювом, покачивая хвостами, чтобы оставаться на месте. Кракен говорил неразборчиво и очень плохо, каждый звук давался ему с величайшим трудом.

— Марина… — наконец, разобрала Кара. — Марина…

— Ого! Ты можешь говорить! — она радостно улыбнулась и погладила его огромное щупальце. — Это здорово! Но ты ошибаешься. Я не Марина. Я — Кара! Помнишь меня? Или ты забыл? Марина была твоей прошлой повелительницей. А я — Кара. Ну же?

Но кракен настойчиво продолжал мотать щупальцем, из чего наяда сделала вывод, что неправильно поняла его слова.

— Ты хочешь сказать, что я неправильно понимаю? Закрой глаз, если да!

Кракен закрыл огромный оранжевый глаз.

— Значит, ты знаешь, кто я… Скажи мое имя.

— Кара… — с трудом произнес подводный кракен.

— Отлично. Но ты сказал Марина… Почему? Ты имел в виду… — она задумалась. — Хочешь сказать, что ты любил Марину? Я спросила, любил ли ты кого-то? Об этом?

Но кракен снова отрицательно помахал щупальцем, а потом указал куда-то позади себя.

— Что же ты хочешь мне сказать? Что Марина была прежде? До меня? Нет? Не это… Но что тогда? — она всплеснула руками в отчаянии. — Послушай! Марина умерла! Ее больше нет! Теперь я за нее, понимаешь? Теперь я — повелительница кракена! И я — королева русалок. Что? Снова говоришь «нет»? Я не повелительница? Но… Опять не то? Что же ты хочешь сказать?

— Жива… — огромная водяная струя вырвалась с этими словами из клюва кракена, закружив Кару в сильнейшем водовороте.

— Жива?! — переспросила наяда, наконец, остановившись, — Ты думаешь, что Марина жива? Нет, поверь, Марина умерла! Она ушла и пропала.

— Жива… — снова повторил кракен.

— Да нет же! — Кара улыбнулась и покачала головой. — Она умерла, давно умерла! Если бы она была жива, я бы не стала повелительницей кракена, понимаешь? Только одна может повелевать кракеном! Только одна русалка из всех!

Словно молния ее мозг прорезала догадка, и Кара вдруг застыла, не в силах пошевелиться, она смотрела в огненный глаз кракена и видела в нем ответ.

— Ты хочешь сказать… — прошептала она взволнованно. — Что Марина жива… Но я стала повелительницей кракена, потому что… Потому что она — больше не русалка?

Щупальце уверенно кивнуло.

— Так Марина — не пропала?! Марина и есть королева Туанг?! Она, действительно, стала человеком?

И снова щупальце кракена утвердительно склонилось.

— Боже мой! — Кара прижала руки к вискам, — Значит, это правда? Значит, я могу найти ее? И спросить, как ей удалось стать человеком?! Как ты думаешь? Если я просто спрошу, от этого ведь беды не будет, правда?

И кракен снова, соглашаясь, прикрыл глаз.

— Спасибо тебе! Спасибо тебе большое! Но где мне ее искать? Ты знаешь, куда она ушла? Где этот Туанг?

— Нет, — с трудом ответил кракен.

— Ладно, отдыхай. Ты и так потрудился сегодня, — Кара снова погладила его. — Спасибо, я не забуду твой совет. Я спрошу Зоа. Она вечно собирает всякие сплетни. Наверняка слышала, где находится эта страна. Андрей не знает ее, вероятно — Туанг не в мире людей. Но где бы это ни было, Марина нашла, значит, найду и я!

И Кара простилась с кракеном и поплыла назад к подводному дворцу. Она знала, что дед, мудрый тритон, не одобрял ни ее дружбы с кракеном, ни ее любви к человеку.

— Послушай, девочка, — говорил старый тритон сурово, — Чтобы королева русалок влюбилась в мужчину — такое в истории бывало. Но чтобы повелительница кракена водила с ним дружбу? С этим ужасным злобным чудовищем? Нет, такого не бывало никогда! Вечно ты нарушаешь все правила!

Кара улыбнулась сама себе. Она снова нарушит правила, как сделала это уже не раз. Она найдет Марину и узнает, как стать человеком. Ведь Андрей пожертвовал ради нее всем, и лишь тем же она может ответить ему. Они не будут спорить — чья любовь сильнее, не станут стрелять друг другу в сердце волшебными стрелами. Они просто принесут свои жертвы.