Для кого-то это кроличья нора, для другого – магические кристаллы. Для Генри Таунсенда путеводителем, который привёл его в другой мир, стала пуповина из красной коробки. Он летел, кувыркаясь, по её бездонной горловине, пока вдруг не понял, что уже не двигается, а покоится, обхватив колени руками и опустив голову на грудь. Алый цвет по-прежнему окружал его, но это были не стены тоннеля, а красный туман, распыленный по воздуху. Генри поднял голову. Сквозь дымку он увидел какие-то неясные фигуры. Не считая их, он был один в кроваво-красном мареве, и – какое диво – ноги его не касались пола, он парил над полом на расстоянии двух дюймов, как бывалый фокусник. Зачарованный Таунсенд наблюдал за этим необычайным явлением, пока в голову не ударила мысль-кувалда: Айлин. Он вздрогнул и выпрямил ноги, заставив их спуститься на пол. И тотчас всё вернулось на место: и привычная тяжесть тела, и дыхание, и течение мыслей. Он огляделся, но не смог увидеть ничего, кроме тех же человеческих очертаний. Сделав пару шагов, Генри убедился, что это просто умелые скульптуры, приделанные к стенам. Все – одинаковые. Безликая голова, руки и ноги, лишённые пальцев. Он отвернулся от образов, почувствовав отвращение. Нужно было идти. Генри чувствовал, что Айлин где-то рядом, что она не одна, а с их заклятым врагом. Она звала его. Может, не осознавала сама, но звала. Её мысленный глас достигал Таунсенда, заставляя его идти в одну вполне определённую сторону. Красный туман клубился вокруг, постепенно рассеиваясь. Где-то вновь ударил колокол.