На этот раз Генри не стал первым делом заглядывать в ванную. Он и так знал, что дыра никуда не делась, и от неё по-прежнему веет адским холодом. Вместо этого он направился в кухню – нужно было промочить горло, которое превратилось в сухую папиросную бумагу. А ещё не помешало бы вымыть лицо. Следов от укусов не осталось, но чувствовал он себя так, будто его прижали физиономией к куче битого стекла.

Наклонившись над кухонной раковиной, он крутанул кран. По закону подлости, воды в трубе не должно было быть, но она хлынула с весёлым журчанием. Генри подставил стакан и наполнил его до краёв живительной влагой. Смог остановиться, только когда осушил третий стакан. Желудок не приветствовал внезапное наводнение – живот недовольно забурчал, но стерпел издевательство. Почувствовав, как светлеет в глазах, Генри начал умываться, уже более спокойно. Полотенца в кухне не было, оно висело в ванной, так что вытираться он не стал.

А что важно – так это думать над тем, что делать дальше. Снова лезть в проклятую дыру, чтобы увидеть ещё одну ужасную смерть? Или попытаться что-то предпринять здесь, на этот раз более спланированно?

Но перед тем Генри хотел кое на что взглянуть.

Он вернулся в свою комнату. В ящике рабочего стола лежали вырезки из газет и старые фотографии – память о тех днях, когда он ещё не осел в квартире 302. Сейчас Генри интересовал только один снимок… тот самый, который он сделал во время последнего визита в Сайлент Хилл. В городе, где он был прошлой ночью.

Застекленная фотография лежала в самом низу стопки, покрытая толстым слоем пыли. В последний раз Генри брал её в руки полтора года назад. Озеро Толука, его прибрежные камыши. Водная гладь уходит до горизонта, но на снимке всё теряется в тумане: лёгкая дымка, день и ночь висящая над озером, ограничивала видимость сотней ярдов. Cквозь туман на заднем плане заметна высокая сигарообразная конструкция, рвущаяся к небу. Маяк. Тот самый, о котором говорил бедняга Джаспер… о котором писалось в газете. Рядом с маяком, к северу от него, располагался парк развлечений, один из главных источников дохода в городе. Генри однажды был там, но аттракционы его не впечатлили.

Маяк. Парк. Забытая статья, которая казалась банальнейшей уткой… но после сегодняшней ночи Генри был ни в чём не уверен.

Так хотел Бог.

Эти слова. Они занимали ровно одну строку на газетной бумаге, но врезались в память навечно. Их ужасающая краткость и завершённость поразила Генри. И вот сегодня, балансируя на нити полусознания, он вновь их услышал. И не просто услышал – увидел ту, которая сказала эти слова. Эта девушка… Он даже не знал её имени.

В статье говорилось, что утром в понедельник городок ждало страшное потрясение. Холодная ночь с воскресенья на новую неделю обагрила кровью парк развлечений, где шокированные служащие обнаружили мёртвого старика и девушку, которая сидела рядом с ним и беззвучно плакала. Вначале они приняли её за жертву преступления… но потом увидели нож, который она любовно сжимала в руке.

Репортёр с нескрываемой гордостью сообщал, что ему удалось добиться разрешения на интервью через прутья решетки. Но он успел задать только один вопрос девушке, которая, по его словам, «забилась в угол своей койки, глядя в пустое пространство». Он спросил, зачем она это сделала. Она молчала, и он повторил вопрос. Тогда она ему ответила… и репортёр счёл нужным выделить её короткое высказывание жирным шрифтом.

– Так хотел Бог, – сказала она с болезненной улыбкой. И больше не проронила ни слова, как бы репортёр ни извращался в дипломатии. Это были её последние слова. Обескураженный журналист ушёл из тюрьмы. На следующий день девушку ждала перевозка в Бангор в федеральную тюрьму, но этого не состоялось: она повесилась ночью на верёвке, сооружённой из своей же блузки. На том дело и кончилось, и репортёр отмечал в конце статьи, что для Сайлент Хилла это не первый и наверняка не последний загадочный инцидент. «Так или иначе, – завершил он статью, – мы вряд ли когда-нибудь узнаем истинные причины этой ужасной резни. И, сдаётся мне, это даже к лучшему». Раскрыть имя девушки или дать её фотографию в редакции не решились, так что шапку статьи венчал снимок того самого маяка, который был на фотографии Генри.

Маяка, мимо которого они с Джаспером должны были пройти прошлой ночью.