Сегодня было особенное утро. Воздух в доме был наэлектризован и наполнен ощущением надвигающегося Грандиозного. Айлин особенно остро чувствовала это сейчас, когда сидела на кровати и вяло следила за телешоу. Всё как всегда… и в то же время совсем не так. Стоит подольше вперить взгляд в жизнерадостного ведущего – и стены квартиры начинают сдвигаться за спиной, отнимая жизненное пространство дюйм за дюймом. Они душат её, хотят раздавить в своих силках. Кончилось тем, что Айлин в раздражении выключила телевизор и откинулась на спину. Хотя бы потолок не замышлял ничего против хозяйки.
На улице собирался дождь. Просто тихий дождь, без грома и ураганного ветра. Такая погода ей нравилась. Нравился неторопливый стук миллионов капель и прозрачные лужи, с молчаливым достоинством распухающие на асфальте. Можно просто стоять у крыльца и подставлять лицо, не боясь, что тебя унесёт взбесившимся шквалом или испепелит молнией. Айлин до смерти боялась молний.
Но только ли это дождь? Щемящее чувство в груди говорило: нет, не только. Что-то должно было произойти, необычное, интересное… быть может, страшное. Она не имела ничего против с одним условием: чтобы ей не пришлось покидать свой спокойный приют. Звуки, которые донимали её, были сегодня такими чистыми и отливали звоном хрустальных шаров, что Айлин приходила в святый ужас при одной мысли, что они умолкнут. Ни за что.
В дверь позвонили. Подождали, позвонили ещё раз. Айлин заглянула в глазок. Фрэнк Сандерленд. Волосы всклокочены, спина ссутулена. Открывая дверь, она знала: произошло что-то ужасное.
– Добрый день, Фрэнк.
– Здравствуйте, мисс Гелвин, – Фрэнк замялся, переминаясь с ноги на ногу. – Плохие новости.
– Да? – она нахмурилась, и сердце замерло смоляным кулаком. Плохие новости… для неё?
– Ричард умер, – сообщил Фрэнк. Она недоумённо кивнула, вспоминая всех Ричардов, которых знала. В университете был такой парень Рич… но зачем именно Фрэнку сообщать ей об этом?
И вдруг она поняла.
– Вы имеете в виду… Брейнтри?
Он кивнул:
– Да. Приехали полицейские. Сейчас они в его квартире. Мисс Раймонд слышала, как Ричард громко кричал утром, и решила на всякий случай вызвать полицию.
– Что с ним?
– Увы, не знаю, – Фрэнк развёл руками. – Следователь отказывается говорить. Но дело явно плохо… Они наклеили жёлтую ленту на проём двери. Ну вы знаете, такая, им обозначают место преступления.
Она широко раскрыла глаза:
– Так его что, убили?
– Очень похоже.
Айлин медленно кивнула. Ричард умер. Подумать только. А ей казалось, этот человек будет жить вечно. Даже когда она превратится в древнюю старуху, Ричард будет невозмутимо делать вечерний обход этажей. Брейнтри мало кто любил в доме, но лично к Айлин он относился неплохо. Умер. Убили. Ладонь неясного страха на шее.
– Я к вам вот по какому делу, – сказал Фрэнк, неловко отводя взгляд. Такого Айлин за управляющим раньше не замечала. – Я вам говорил, эта соседняя квартира… Вы не замечали ничего странного вчера вечером? Генри – он не выходил?
– Вроде бы нет, но я не следила, – она осеклась. – Вы думаете, это сделал он? Генри?
– Нет-нет, вы меня не так поняли. Просто мы оба знаем, что в триста втором что-то неладно, и, может… – Фрэнк кашлянул. – Ничего особенного. Я размышляю, пытаюсь что-то понять.
– Лучше это предоставить полицейским.
– Наверное, – Фрэнк отступил назад от двери. – Спасибо вам, мисс Гелвин. И извините за глупое беспокойство. Делать мне совершенно нечего, вот и шатаюсь.
Айлин улыбнулась:
– Что вы, Фрэнк. Заходите почаще.
Когда Сандерленд ушёл, шаркая ногами, улыбка сползла с её лица. Она закрыла дверь и прислонилась спиной. В голове метались беспорядочные обрывки мыслей.
Ричард умер. Приехали полицейские.
Неужели это и есть то, чего она так ждала? Айлин знала, что нет. Но почему-то её не покидало ощущение, что смерть Брейнтри связана с предстоящим событием – может, даже его часть, предвестник. Но что это за событие такое, если у него такие предвестники?
Страшно.
И Фрэнк тоже такой непонятный… будто что-то знает, но не хочет говорить. Вернее, хочет, да не может. Потому-то он и приходил, верно? Просто мы оба знаем, что в триста втором что-то неладно, и, может…
Стекло оросилось первыми тяжёлыми каплями. Они разбились вдребезги, дробясь на сотни крохотных искр, слились вновь и торопливо потекли вниз тонкими струйками, изгибаясь и наклоняясь. Прошла минута, струи слились в прозрачную пелену, размывающую вид из окна. Первый дождь сухой осени – конец лесным пожарам, конец знойной засухе, которая царила на восточном побережье всё лето. Айлин смотрела и смотрела на замысловатую игру небесной воды, но успокоение не наступало. Дыхание стало неровным, сердце застучало быстрее. Кровь взбудоражилась, делая её квартиру тесной и блеклой.
Что со мной происходит?
Не успела Айлин найти ответ на этот ёмкий вопрос, как снова затрезвонил дверной звонок. На этот раз – громко и нетерпеливо.