Айлин закончила рассказ и выжидающе следила за Генри, который изучал складки на своих джинсах. Только что он услышал от соседки свою собственную историю… двумя с половиной годами раньше. Без хэппи-энда, заметьте. Сногсшибательные ощущения.

– А там в ванне не было никакой дыры? – глухо спросил он. – Или в кладовке…

– Дыры? – Айлин была удивлена. – Фрэнк ничего не сказал, но, думаю, если бы были какие-то дыры, то он бы не стал молчать.

Фрэнк о многом стал бы молчать, беззлобно подумал Генри. Злиться на прошлое не имело смысла. Лучше думать о будущем. О положении, в котором они оказались (дерьмовом, честно говоря, положении), и о том, что с ними будет, если они отступят. Джозеф предупреждал: Одно неверное движение, нерешительность, и ты будешь убит. Чем дальше Генри заходил, тем больше в этом убеждался.

Но в записке Джозеф обращался только к нему. А меж тем Генри сейчас был не один. Что-то в плане убийцы пошло не так… теперь чаша весов имела двойной груз. Генри поднял взгляд на девушку, сидящую перед ней – на её загипсованную ногу и заклеенный глаз. Как она сможет идти и защищаться от этих ужасных созданий? Как вообще выжить в этом коловращении, будучи в таком состоянии? А кошмар на сей раз затянется надолго. Он это чувствовал.

– Мы должны идти вниз, – сказал Генри. Получилось просто и обыденно, словно он звал её на прогулку по супермаркету. – Так сказал Джозеф в своём послании. Там, внизу, что-то есть, это может нам помочь вернуться в настоящий мир. Он в этом уверен. Понимаю, это звучит глупо… но кроме этого у нас ничего нет.

Он поднялся с пола, машинально нащупал рукоятку ножа в кармане. Долго с этим чудом ходить нельзя, нужно найти что-либо поувесистее. Генри больше не мог позволить себе роскошь играться с опасными ситуациями.

Айлин поднялась вслед за ним. Он с приятным удивлением увидел, что она вполне твёрдо стоит на загипсованной ноге.

– Хорошо, – обречённо сказала она. – Я пойду с тобой, Генри. Не понимаю, о чём ты… но другого выхода у меня нет.

И, помолчав, тихо добавила:

– Но всё-таки мне кажется, что это плохой сон.

Генри не стал её разубеждать – со временем Айлин всё поймёт сама. Главное, что она приняла решение; не покориться, а сопротивляться, встать на тропу войны, пусть неравной и нечестной. Так же, как и он сам. Впервые за многие дни Таунсенд ощутил в себе бурный прилив желания жить, не существовать, а именно жить, что бы это ни значило.

Итак… как там было, в записке его предшественника?

Путь будет всё время вести тебя вниз.

Запомни: двери с символом культа. Они есть везде в его владениях, но хорошо спрятаны.

Значит, вниз. Значит, двери с символом культа. И там, на дне, их ждёт истина, которую они должны постичь… которая поможет им прорвать это кольцо. Может, там они узнают, что это за маньяк, Уолтер Салливан, почему маленький мальчик всё время следует за этим выродком по пятам, и где находится сейчас Джозеф, который почти довёл до конца своё расследование.

– Пойдём, – сказал Генри и направился к выходу из палаты.