Джаспер Гейн очнулся, когда деревянная кукла упала вниз с коляски, завершив свою недолгую жизнь. Он услышал её стук – бум! – и почувствовал дрожь земли, словно это упала не кукла, а стопудовая спортивная гиря. Это и вырвало его из тёплого забвения.

Что-то давило на грудь. Давило нестерпимо, прогибая грудину, и, хотя боли не было, Джаспер тут же рванулся вверх изо всех сил, чтобы освободиться от этого гнета. Задвигал рукой, которая казалась залитой в бетон. С какой-то попытки ему удалось поднять её вверх, освободив из пепельного плена, но пользы это принесло мало: едва соприкоснувшись с воздухом, рука воспылала горечью, словно её облили кипящим маслом. Джаспер открыл рот, чтобы закричать, и пепел посыпался ему в рот. Вот теперь он действительно начал карабкаться вверх, забыв обо всём, сбрасывая с себя тонны золы и праха, страшась оставаться в этой мучнистой темноте. Над развалинами показались обе руки, нога, и наконец Джаспер поднял голову навстречу небогатому свету странной луны.

Запах.

Запах был, он его почувствовал сразу. Но в первое время его заглушил жар, который начал растекаться по жилам. Рука, которая первой познала жар, загорелась; огонь плясал между пальцами, перекинулся на запястье. Синее пламя игриво плескалось в ладони. Джаспер сжал кулаки, чтобы остановить это, но огонь продолжал выглядывать злорадными сполохами. Теперь горела не только рука; горели и грудь, и спина, может, даже голова. Огонь разгорался, снова превращая его в факел; Джаспер бессвязно закричал, обращаясь к луне над небом. Стой он на ногах, непременно свалился бы обратно в пепел, но его ноги, оплывшие под огнём, парили над мёртвыми руинами, не касаясь их. Джаспер кричал недолго – вскоре пламя принялось за лицо, опалило рот шипящим кнутом, и он замолк.

Потом боль ушла. Жар оставался, и он по-прежнему чувствовал себя среди пекла, но страданий это больше не доставляло. Огонь вошёл в него – стал им, а Джаспер Гейн стал огнём. Они слились в целое, и пусть слияние прошло небезболезненно, теперь всё было хорошо. Тепло, а не холодно, как было всегда… с той страшной ночи.

Теперь запах давал о себе знать гораздо сильнее. Повинуясь его зову, Джаспер развернулся. Увидел испуганные, кричащие лица людей. Одного он знал, этот парень в голубой рубашке сопровождал его той ночью, когда он пришёл полюбоваться на камень Накихона… и в итоге встретил Дьявола. Дьявол обещал ему, что он больше не будет мёрзнуть. И выполнил своё обещание. Джасперу не было холодно. Именно Дьявол всегда держит данное слово, а не Бог, обустроившийся на тёплых небесах… он всегда знал это.

От них шёл запах. Странный запах, который он прежде никогда не чувствовал… Запах, сводящий с ума, яркий и трепещущий.

Ещё не сознавая, что хочет сделать, Джаспер направился вперёд, к ним. Лицо человека в рубашке искривилось; он схватил девушку в тёмно-красном платье за руку и пытался протолкнуть её вниз, в большую дыру на сгоревшем полу. Подполье… Джаспер так и знал, что в «Доме Желаний» есть свои тайные места. Чего ещё ждать от притона, управляемого культом. Хотя сейчас это его не волновало. Не волновало ничего, кроме запаха, который дурманил всё больше по мере того, как он приближался к источнику.

Человек сумел-таки проводить спутницу в подполье и теперь спускался сам. Джаспер вскинул руку, пламенеющую оранжевыми языками. Он хотел, чтобы он остановился. Запах шёл от этого человека… от чего-то, что было у него. Но человек (Генри, он вспомнил его имя) бежал от него, не оглядываясь. До проёма оставалась всего пара-тройка футов, когда он протиснулся внутрь и исчез в темноте. Джаспер не остановился; если даже Генри не хочет, ему придётся встретиться с ним… подполье никуда не ведёт, самое большее, что они там найдут – голые стены. Разломав своим телом оставшиеся доски, как спички, горящий человек влетел в запрятанный алтарь.