Разбежавшиеся перепуганные больные наблюдали за происходившим издалека. На них никто не обращал внимания.
— Быстрее говори! Ну!..
Аргун методично, раз за разом хлестал по щекам Георгия Шалвовича, которого крепко держали его громилы. Врач, оглушенный, раздавленный происходящим, ничего не понимал. Из носа, по которому не очень сильно, но опытно ударил один из громил, сочилась кровь, разбитая губа распухла… Он плакал, рыжеватые волосы слиплись от пота, обильно выступившего на голове…
Бандит вдруг понял состояние врача.
— Беда с этими интеллигентами… — проворчал он.
Повернулся к торчавшему за спиной подручному.
— У тебя что-нибудь выпить есть?
— Наверное, есть что-то… Там, — кивнул тот за спину. — В "вертушке".
— Бегом, тащи что есть.
Пока тот бегал, Аргун нетерпеливо — теряли драгоценное время — спросил у старшего боевика, не отходившего от шефа ни на шаг:
— Что со связью?
— "Глушилку" включили. Коммутатор ребята должны разбить первым делом, — четко доложил подручный. — Короче, пока все путем. А там кто его знает…
Это было понятно: при таком спонтанном налете ручаться ни за что нельзя. Скорее всего, сюда и в самом деле идет только один телефонный кабель, который подключен к местному коммутатору. А вдруг нет?.. Одна надежда — скрыться, пока информация о происходящем каким-либо образом не попадет в милицию.
Когда боевик принес фляжку, Аргун схватил врача за волосы и запрокинул ему голову и начал заливать остро пахнувшую спиртом теплую жидкость в его раскрытый рот.
— Ну что, очухался? Начал соображать?.. — ему показалось, что в глазах жертвы появилась осмысленность. — Ты лично нам на фиг не нужен… Ответишь на несколько вопросов — и все!
Передав фляжку за спину, он начал брезгливо вытирать платком с руки пот врача.
Со стороны здания, от которого прибежал Иукуридзе, донеслись автоматные выстрелы. Аргун не обратил на них внимания — знал, что там, где нужно пострелять, его боевики легко справятся и без его подсказок. Мозгами шевелить не умеют — это точно. Придурок Ваха вон сколько дополнительных трудностей создал! А уж если надо кого «замочить», для них проблем не возникает…
— Нам нужна девчонка, которую к вам сегодня доставили, — сказал он врачу. — И все. Мы ее заберем, а ты останешься здесь… — уточнять, живым или мертвым останется здесь Георгий, не стал. — Где девчонка?
— Палата номер шестнадцать, — с трудом ворочая разбитыми губами, с ужасом глядя на страшного человека, отозвался Иукуридзе, сразу понявший, о ком идет речь.
Аргун довольно улыбнулся.
— Вот и отлично! — потрепал он Георгия Шалвовича по щеке, по которой только что хлестал этой же рукой. — Как ее имя? Фамилия?..
Морально раздавленный происшедшим, врач сейчас был готов рассказать все, что знал:
— Ее зовут Карина… Фамилия… Фамилию не помню… Правда, не помню…
— Как же так? Врач не помнит фамилии пациента?
Аргун понимал, что жертва сейчас находится в таком состоянии, что врать не станет. Его просто заинтересовала сама по себе ситуация — врачи всегда и везде обращаются к пациентам по фамилии.
— У нее амнезия.
— Что?
— Амнезия… Потеря памяти… Она не помнит свою фамилию…
Георгий Шалвович не стал говорить, что узнал ее имя от приехавшего следователя. Девушку они увезут, но хоть паренька не станут трогать… Если еще не убили… Впрочем, если бы у него спросили про паренька, он бы и про него все сказал. Не спросили…
Потеря памяти… Аргун опять оглянулся на подручного.
— Слышал?
— Да. Карина. Шестнадцатая палата.
— Бегом. Из-под земли!..
Еще несколько секунд назад Аргун хотел попросту застрелить врача. Однако потеря памяти… Тут нужен специалист. Причем специалист не покалеченный, не тронувшийся умом от страха… Значит, этот донельзя запуганный человек, только что бывший первым кандидатом на тот свет, вдруг стал ему необходим. Н-да, задачка… Ну и натворил Ваха, шайтан возьми его душу!
— Ведут! — вдруг сказал подручный, еще не успевший сорваться исполнять полученное распоряжение.
Аргун поднял глаза и увидел, что четверо боевиков, которых с самого начала он направил к больничному корпусу, уже тащат к вертолету двух женщин в больничных хламидах.
— Вот этих двоих привезли только сегодня! — слегка запыхавшись, доложил тот, который нес автоматы остальных.
Удача! Хвала Аллаху, кажется, удача не оставляет его! Тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить бы!
— Которая была в шестнадцатой палате? — стараясь скрыть охватившую его радость, резко спросил Аргун.
— Мы на номера палат не смотрели, шеф, — растерялся боевик. — Взяли за жабры надзирательницу, она и показала, кого брать.
Одна из приведенных женщин, постарше, по очереди глядя в глаза каждому, кого видела вокруг, безостановочно повторяла:
— Не нужно меня бить… я хорошая… не нужно меня бить… я хорошая…
Другая смотрела на происходящее пусто и равнодушно.
— Как тебя зовут? — рявкнул Аргун на первую.
— Анна Спиридонова… не нужно меня бить… я хорошая… Анна Спиридонова… не нужно меня бить… я хорошая… — чуть изменила она фразу.
Аргун спокойно поднял пистолет, выстрелил ей прямо в открытый рот. Пуля вышибла несчастной затылок, и кроваво-желто-серая, в жестких волосах масса шлепнулась на зеленую траву. Брызги попали на кроссовки одного из державших женщину боевиков.
— Извини, — буркнул ему Аргун. И тут же скомандовал: — Этих двоих — в вертолет! Взлетаем!
Боевики подхватили врача и больную, одного за другим, словно бездушных кукол, закинули внутрь салона. Быстро забрались сами. Трап втаскивали и закрывали дверь, когда вертолет уже круто пошел на подъем.
Неужели удалось изменить ситуацию к лучшему? Аргун даже глаза прикрыл, едва веря, что самое трудное позади. Правда, беспокоила эта… как ее… мнемо… амне… В общем, потеря памяти. Ну да только этот рыжий, что сейчас громко хлюпает кровоточащим носом, стараясь не смотреть на упорно молчащую девушку, ее вылечит. Должен вылечить. Потому что у него теперь только два варианта: или вылечит и умрет быстро и безболезненно, либо, если не справиться с этой задачей, его самого забьют до того состояния, что он станет пациентом этой же "психушки".
Мысль Аргуну понравилась, он даже усмехнулся. В самом деле, не убить, а довести до сумасшествия и поместить туда же, где он сам психов лечил… Будет потом что друзьям рассказать…
В этот момент кто-то тронул его за плечо. Он оглянулся, к нему склонился старший из подручных.
— Менты! — прокричал он сквозь рев вертолетных двигателей и указал в иллюминатор.
Аргун взглянул туда. Далеко в стороне по направлению к только что покинутой больнице мчался желто-синий милицейский вертолет.
— Пусть летят! — весело подмигнул Аргун своему помощнику. — Теперь пусть летят.
На радостях он наклонился к сидящему на полу Иукуридзе.
— Слышь, рыжий, я тебе даю слово, что отпущу, если ты вернешь ей, — бандит кивнул головой в сторону безучастно наблюдающей за происходящим девушки, — если ты вернешь ей память.
И ведь отпустил бы…
— Ей память возвращать нет нужды, — прижимая к губам окровавленный платок, отозвался врач.
— Как это нет нужды? — не понял Аргун. — Ты же сам только что говорил…
Георгий Шалвович оторвал платок от губ и проговорил, с вызовом глядя на бандита:
— У нее шизофрения… Отягощенная мания величия…
Шизофрения? При чем тут мания величия?.. Неужели?.. Еще боясь поверить в произошедшую ошибку, Аргун подвинулся по лавке, схватил девушку за коротко остриженные волосы.
— Кто ты такая? — рявкнул он на нее.
— Ты от меня ничего не добьешься, богоотступник аббат Кошон, — четко и внятно отозвалась больная. — Твое имя, Кошон, вполне соответствует значению этого слова — свинья. Ты и есть свинья…
Аббат Кошон? Что за аббат?..
— Имя! Имя!!! — тряхнул он ее за волосы еще раз. — Как твое имя?
— Мое имя — Жанна д'Арк, — так же безучастно проговорила девушка, по-прежнему непроницаемо глядя прямо перед собой. — И я уже спасла Францию! Мое имя войдет в историю!.. А тебя, богоотступник, покарает господь!
Она еще какое-то время что-то говорила, столь же патетичное и гордое, потом, войдя в раж, пыталась даже петь «Марсельезу», но Аргун ее уже не слушал. Он схватил за рыжие волосы врача.
— Но почему ты молчал?
В душе Георгия Шалвовича уже проснулось мужество, которое он унаследовал от своих гордых предков. В самом начале он так легко сдался лишь потому, что слишком неожиданно на него обрушились боль и унижение.
— А ты у меня не спрашивал, — усмехнулся он.
Только теперь в полной мере осознал Аргун, какую непоправимую ошибку он совершил. Да, его подручные приволокли двух женщин, которых лишь сегодня привезли в «психушку», но ни они, тупые боевики, ни он, умный главарь, не подумали проверить, сколько всего за истекшие сутки было доставлено в клинику новых пациентов.
— За борт, обоих! — потухшим голосом распорядился он.
— Да, молодец, вот это по-мужски, — прокричал ему, услышав приговор, Иукуридзе. — За свою же ошибку убить больную женщину… Только на это ты и способен. Тоже мне, воин!.. Ты случайно в Буденновске за беременных женщин не прятался?.. Правильно она тебя свиньей назвала, правильно!
Он в запале нашел самое обидное для мусульманина слово — свинья.
— Стойте! — рявкнул Аргун подручным, которые уже подтащили Георгия Шалвовича к открытому дверному проему. — Он так легко у меня не умрет…
Один из боевиков, увидев шефа в таком бешенстве, послушно отпустил врача, сделал шаг в сторону, чтобы не мешать расправе. Второй, напротив, сжал руку жертвы еще крепче. Иукуридзе на это среагировал мгновенно. Он ухватил освободившейся правой рукой второго бандита за куртку и прыгнул в дверь сам. Тот попытался вцепиться в пустую турель, перекрыть ею проем, однако она, ему на беду, оказалась накрепко зафиксированной в походном положении. Одной рукой боевик удержаться не смог, громко ударился головой о броню и с криком вывалился наружу.
Все это произошло в одно мгновение. Какое-то время все молча смотрели на открытый дверной проем, сквозь который выпали два человека. Первым оторвал от нее взгляд и со страхом уставился на грозного шефа боевик, который, отпустив руку врача, практически обрек товарища на смерть. Он ждал немедленной расправы над собой.
Однако расправы не последовало. И без того сегодня слишком много людей потеряли, рассудил Аргун.
— Сам сегодня пойдешь и его жене расскажешь, — обронил он провинившемуся. — И закрой люк — дует.
Больная по-прежнему сидела на полу.
— А с ней что? — несмело спросил старший помощник.
— Когда прилетим на место, бросим эту Орлеанскую деву где-нибудь на дороге. Все равно она ничего никому рассказать не сможет, — решил Аргун. И добавил на своем языке: — Ну и денек сегодня, шайтан подери этого Ваху!