Хоть шпильманы в дороге не мешкали нимало, А всё ж ещё быстрее везде известно стало, Что повелел им Этцель на праздник звать шурьёв. Стал этот праздник роковым для многих удальцов. Посланцы, не слезая с седла по целым дням, Из края гуннов мчались к бургундским рубежам. Не зря они спешили: не вправе медлить тот, Кто приглашение на пир трём королям везёт. В Бехларене оказан им был приём почётный. Их всем необходимым маркграф снабдил охотно. С женой своей и дочкой просил посланцев он Друзьям на Рейне передать приветы и поклон. В дорогу он дозволил отбыть гостям своим Не прежде, чем подарки вручить успели им. Сынам почтенной Уты, а также ей самой Велел поведать Рюдегер, что чтит их всей душой. Он наказал Брюнхильду уведомить о том, Что искренне ей предан и рад служить во всём. Когда же на конь снова вскочили два гонца, Хозяйка обещала им молить за них творца. Задерживаться Вербель в Баварии не мог, Но в Пассау он всё же заехал на денёк. Скажу вам, не гадая, просил его иль нет Епископ Пильгрим передать своей родне привет, Что золотом осыпал двух шпильманов прелат [238] И рек: «Уверьте вормсцев, что буду очень рад Детей сестры увидеть я у себя в стране. Их навестить на родине едва ль удастся мне». Как ехали посланцы, к бургундам путь держа, Я до сих пор не знаю, но с целью грабежа Никто на них в дороге не думал нападать, Затем что гнева Этцеля любой страшился тать. Явились в Вормс на Рейне через двенадцать дней Два шпильмана отважных со свитою своей. Немедля доложили об этом королям, И Гунтер слово обратил к бургундским удальцам: «Кто эти чужестранцы и из какой земли?» Но королю ответить вельможи не могли. Тогда владетель Тронье был спешно призван в зал. Он Вербеля со Свеммелем узнал [239] и так сказал; «То шпильманы лихие у Этцеля на службе. Они в года былые со мною жили в дружбе И присланы, наверно, к нам вашею сестрой. В честь Этцеля примите их с любезностью большой». Гонцы дворца достигли и въехали во двор. Мир шпильманов столь гордых не видел до сих пор. К приезжим подбежала толпа проворных слуг, Чтоб вещи и оружие принять у них из рук. Наряд дорожный гуннов [240] был так богат, что в нём Они могли бы тут же предстать пред королём. Сочли послы, однако, что слишком он неярок, И предложили челяди их платье взять в подарок. На это меж бургундов охотники нашлись, И пришлецы в такую одежду облеклись, Что — головой ручаюсь — не слышал слыхом свет, Чтоб был когда-нибудь посол роскошнее одет. Затем с почётом были отведены они Туда, где ждал их Гунтер в кругу своей родни. Встал Хаген торопливо и устремился к ним. Ему гонцы учтивые в ответ: «Благодарим». Осведомился тотчас он у друзей былых, Во здравии ли Этцель и что слыхать у них. Немедля отозвался из шпильманов один: «По-прежнему наш край цветёт и здрав наш властелин». Со спутниками Вербель был к трону подведён. Через толпу героев с трудом пробрался он, Зато уж принял гуннов учтивее король, Чем принимал других послов когда-нибудь дотоль. К ним обратился Гунтер: «С приездом, господа! Я Этцелевым людям безмерно рад всегда. Мне, шпильманы, сдаётся, моей сестры супруг Сюда по делу важному своих отправил слуг». С поклоном молвил Вербель в ответ на речь его: «Да, прибыл я по воле владыки моего. Ваш зять с сестрою вашей вам шлют привет большой И заверяют, что они вас любят всей душой». «Приятно это слышать, — сказал король послам. — Как поживает Этцель и хорошо ли там, У вас в стране, Кримхильде, родной сестре моей?» Вновь смелый шпильман слово взял: «На свете нет людей, Которые бы жили счастливей, чем она. Судьбой довольны Этцель, дружина и страна. Когда к вам отправлялся с товарищами я, Здоровы были мой король и вся его семья». «Растроган я приветом, — воскликнул Гунтер тут, — Который зять с сестрою мне так любезно шлют. Сердечное спасибо и вам, гонцы, за весть, А то уже тревожиться стал о сестре я здесь». Два младших государя явились в зал чуть-позже — Не сразу их успели уведомить вельможи, Что от сестры любимой известие пришло. Млад Гизельхер её послов приветствовал тепло: «Любой, кто служит зятю, — для нас желанный гость. Когда бы вам приехать на Рейн ни довелось, Тут вы друзей найдёте и обойдутся с вами, Как обходиться надлежит со старыми друзьями». Промолвил Свеммель: «В этом у нас сомнений пет. Я выразить не в силах, сколь искренний привет Мне вам король с супругой велели передать. Во всём судьбою взысканы у вас сестра и зять. Она меня просила напомнить вам о том, Что вы всегда друг друга любили с ней вдвоём. Но самым первым делом мы сообщить должны, Что вас и братьев ждёт на пир король моей страны. Шурьёв он приглашает прибыть к его двору. А если не угодно вам повидать сестру, Рассчитывает Этцель, что, дав ему отказ, Вы хоть поведаете нам, чем прогневил он вас, Будь вы совсем чужими владыке моему, И то пора бы в гости приехать вам к нему. А уж родных-то братьев своей супруги славной Увидеть у себя в стране он вправе и подавно». Сказал на это Гунтер: «Послы, ответ я вам, Потолковав с друзьями, через неделю дам, А вы пока с дороги ступайте отдыхать [241]  — Неблизкий и нелёгкий путь вас скоро ждёт опять». Возвысил голос Вербель: «Прошу простить за смелость, Но не уйдёт наш отдых, и очень бы хотелось Нам с госпожою Утой поговорить сперва». Млад Гизельхер такой ответ дал на его слова: «Препятствовать не станем мы в этом вам, друзья. С охотой и радушьем вас примет мать моя, И ваш приход доставит большую радость ей — Вы присланы Кримхильдою, родной сестрой моей». Затем он гуннов к Уте отвёл без долгих слов. Весьма приятно было ей увидать послов. Она им оказала внимание и честь, Они же передали ей от милой дочки весть. Хозяйке храбрый Свеммель сказал, шагнув вперёд: «Вам наша королева привет сердечный шлёт. Сильней всего на свете — я слово в том даю — Прижать к груди хотелось бы Кримхильде мать свою». «Увы, — вздохнула Ута, — ничем тут не помочь. Сама уже давно бы я навестила дочь, Лежи чуть-чуть поближе от нас её страна. Дай бог, чтоб были счастливы и Этцель и она. Ничей приезд желанней, чем ваш, мне быть не мог. Когда вам в путь сбираться опять настанет срок, Заранее об этом меня предупредите». И обещали ей гонцы дать знать о дне отбытья. Потом на отдых были они отведены. Меж тем король бургундский со всех концов страны Своих друзей ближайших созвал держать совет, Что лучше и разумнее — поехать или нет. Знатнейшие меж ними уверили его, Что к Этцелю он должен прибыть на торжество. Лишь Хаген, разъярённый, как никогда дотоль, Сказал вполголоса: «Мы все погибнем там, король. [242] Сестры остерегаться по гроб вам надлежит: Немало претерпела она от нас обид. Собственноручно мною убит её супруг, А вы на праздник к Этцелю решились ехать вдруг!» Король в ответ: «Что было, того не будет вновь. Кримхильда возвратила родным свою любовь, Когда в знак примиренья мне поцелуй дала. Нет, друг мой Хаген, лишь на вас она быть может зла». Угрюмо Хаген бросил: «Словам послов не верьте, Обид не позабудет она до самой смерти. Вам потерять придётся у гуннов жизнь и честь. Всем нам супруга Этцеля тайком готовит месть». Не согласился Гернот с ним и на этот раз: «Страшиться мщенья, Хаген, причина есть у вас, Но то, что вы боязни за жизнь свою полны, Ещё не значит, что сестры мы избегать должны». Млад Гизельхер добавил: «Коль скоро за собою Вы знаете провинность перед моей сестрою, Останьтесь здесь, на Рейне, а нас сопровождать Поедут те, кто никогда не смел ей досаждать». Вскипел владетель Тронье: «В край Этцеля дорогу Получше, чем другие, я знаю, [243] слава богу, И в этом убедитесь вы, государь, вполне, Коль с непреклонностью такой внять не хотите мне». Начальник кухни Румольт был мнения того же: «Скакать на праздник к гуннам вам, короли, негоже. Иль гости в Вормс не ездят? Иль оскудел ваш двор? Вы все с советом Хагена считались до сих пор. Но раз теперь нет веры тому, что он сказал, Вам повторит и Румольт, ваш преданный вассал: Покинуть не стремитесь отечество своё. Что общего у вас с сестрой и Этцелем её? Чем плохо вам на Рейне, где ваша жизнь прекрасна, [244] Где вражеские козни нисколько не опасны, Где дорогого платья у вас полным-полно, Где милых дам вы любите и пьёте всласть вино? К тому ж еды вкуснее нигде вам не дадут. Но если даже это вас не удержит тут, Подумайте о жёнах — уж ради них одних Без толку рисковать собой не след в краях чужих. Страна у вас богата, вот и останьтесь в ней, Где вы от бед нежданных защищены верней, Чем во владеньях гуннов: бог весть, что будет там. Послушайтесь же Румольта — добра хочу я вам». Возвысил голос Гернот: «Оставим спор пустой. Коль так любезно в гости зовут нас зять с сестрой, Ответить им отказом не позволяет честь, А те, кто на подъём тяжёл, пусть остаются здесь». Сказал на это Хаген: «Посмотрим, кто был прав. Меня не осуждайте за мой строптивый нрав, А лучше снарядитесь в дорогу к гуннам так, Чтоб нас врасплох не захватил и самый хитрый враг. Коль вы решили ехать, извольте дать приказ Вассалам в Вормс собраться, а я найду для вас Меж ними десять сотен бойцов как на подбор, Которые помогут вам Кримхильде дать отпор». Обрадовался Гунтер: «Такой совет мне мил». Во все концы державы гонцов он отрядил И созывать вассалов в столицу им велел. Кто из бургундов знал тогда, какой их ждёт удел! Сошлись они по зову владыки своего. Три тысячи их было иль более того. Распорядился Гунтер коней и платье дать Всем тем, кто к гуннам вызвался его сопровождать. Помчался в Тронье Данкварт, что Хагену был брат. Оттуда он с собою привёл большой отряд. Слепили взор оружьем и платьем дорогим Все восемьдесят витязей, приехавшие с ним. Примкнул и шпильман Фолькер к дружине королей. Пришло с ним вместе тридцать его богатырей В нарядах столь роскошных, что лучшие едва ли У государей на плечах когда-нибудь бывали. Не понимать превратно прошу слова мои. Был Фолькер из презнатной, владетельной семьи, [245] А шпильманом был прозван в краю своём родном Лишь потому, что сызмалу умел владеть смычком. Из тех, кто ехать к гуннам был с королём готов, Взял Хаген десять сотен отборных удальцов. Была ему их доблесть по опыту известна. Тот, кто их знал, не мог о них не отозваться лестно. Всё время об отъезде вели посланцы речь — Могла на них задержка гнев Этцеля навлечь, Но Хаген помешать им старался что есть сил. Его поступками и тут расчёт руководил. Он Гунтеру промолвил: «Почествовать гостей Мы здесь должны подольше, чтоб только за семь дней До нашего отъезда они пустились в путь. [246] Тогда нас будет недругам труднее обмануть. Кримхильда не успеет собрать друзей своих И натравить не сможет на нас заране их, А если и натравит, придётся худо им: Мы с тысячью бойцов всегда врагу отпор дадим». И вот сперва снабдили дружинников с лихвой Оружьем, конской сбруей, одеждой дорогой — Всем, что с собой в дорогу им нужно было взять, И лишь потом король к себе гонцов призвал опять. Так Гернот обратился к послам, вошедшим в зал: «На пир явиться к зятю король согласье дал. Мы вместе с ним приедем — не сомневайтесь в том — И с искреннею радостью сестру к груди прижмём». Спросил учтиво Гунтер: «Скажите, Свеммель смелый, Когда назначен праздник, чтоб в гуннские пределы Я к сроку прибыл с теми, кого туда возьму». «В ближайший же солнцеворот», — гонец в ответ ему. В тот день король впервые к Брюнхильде благородной [247] Пойти гостям дозволил, коль это им угодно. Но тут вмешался Фолькер — он чуял наперёд, Что ей лишь огорчение доставит их приход: «Послы, не в духе нынче владычица моя, И обождать до завтра советовал бы я. Тогда она вас примет — даю вам в этом слово». Но и назавтра к ней гонцов не допустили снова. Тогда, чтоб их обида рассеялась вполне, Стал к ним державный Гунтер внимательней вдвойне. С казною золотою щиты он им вручил. Старался подражать ему весь двор по мере сил. Млад Гизельхер и Гернот, и Ортвин с Гере тож Добра им дали столько, что всё и не сочтёшь. Однако отказались послы принять его — Они страшились прогневить владыку своего. [248] Такое слово Вербель промолвил королю: «Я взять назад подарки вас, государь, молю. Предупредил нас Этцель, что брать их нам не след — У верноподданных его ни в чём нехватки нет». Как сильно ни разгневан был Гунтер на послов За то, что отказались те от его даров, Он их принять заставил одежду и казну, Которые и увезли они в свою страну. Млад Гизельхер по просьбе обоих скрипачей Отвёл перед отъездом их к матери своей, И Ута пм велела уверить дочку в том, Что счастья и удачи мать желает ей во всём. Парчой их оделила и золотом она, Затем что мать любая так поступать должна — Пусть видят все, как ею ценимы дочь и зять. Поэтому пришлось гонцам у ней подарки взять. [249] Потом, простясь со всеми, с кем их судьба свела, В обратный путь к Дунаю пустились два посла, А чтоб никто в дороге им не посмел вредить, До самой Швабии велел их Гернот проводить. Когда же восвояси вернулась их охрана, Поехали и дальше посланцы невозбранно. Ни скакунов, ни платья не отняли у них — Страшило имя Этцеля везде людей лихих. Друзей уведомляли гонцы на всём пути, Что вскоре должен Гунтер с дружиной здесь пройти — Он властелином гуннским на праздник приглашён Об этом Пильгрим в Пассау был также извещён. Когда через Бехларен посольство проезжало, В мгновенье ока новость весь город обежала, И Рюдегер с женою в большой восторг пришли При мысли, что хотят прибыть к ним братья-короли. Гонцы, достигнув Грана, где Этцель пребывал, Явились к государю, как долг повелевал. От радости и счастья зарделся он с лица, Узнав, что шлют ему шурья поклоны без конца. Когда предупредили послы жену его, Чтоб королева братьев ждала на торжество, Она возликовала и шпильманов за весть Осыпала подарками, как требовала честь. Она сказала: «Вербель и Свеммель, вы одни Мне можете поведать, кто из моей родни В совете дал согласье на пир приехать к нам И что об этом говорил там Хаген королям». «Он как-то рано утром, — в ответ один посол, — С большим негодованьем речь о поездке вёл. Все мнили, что на праздник зазорно не прибыть, Лишь Хаген повторял, что здесь хотят их погубить. Все трое ваших братьев бесспорно будут тут. Кого же из вассалов они с собой возьмут — Мы в точности не знаем, хоть можем утверждать, Что шпильман Фолькер королей решил сопровождать». Отозвалась Кримхильда — «Невелика беда, Коль с Фолькером я в жизни не встречусь никогда. Иное дело Хаген, прославленный боец. Его у нас мне хочется увидеть наконец». Отправилась Кримхильда к супругу своему И с ласковой улыбкой промолвила ему «Довольны ль вестью с Рейна вы, повелитель мой? Сбылось моё желание увидеться с роднёй». «Я угодить вам счастлив, — король в ответ жене, — И вас могу уверить, что ваши братья мне Милее и дороже, чем кровная родня. Прибытие их радует заранее меня». Державный Этцель слугам немедля приказал Скамейками уставить его дворец и зал, Дабы гостям желанным нашлось где разместиться. Был вынужден он вскорости за это поплатиться.