Когда все оказались на правом берегу, Спросил державный Гунтер: «Кого же я могу Проводником назначить в чужой для нас стране?» Могучий Фолькер вызвался: «Доверьте это мне». На это молвил Хаген: «Молчать прошу я всех! Сначала мненье друга послушать вам не грех. Плохую весть сегодня принёс я, господа. Не будет нам в Бургундию возврата никогда. Мне поутру открыли две вещие жены, Что все мы на чужбине найти конец должны, И я предупреждаю сородичей своих: Готовьтесь дать отпор врагам [265] — у нас немало их. Я думал, что вещуньи ввели меня в обман, Когда они сказали: «Из вас лишь капеллан Живым домой вернётся», но то была не ложь — Его хотел я утопить, а он не сгинул всё ж». Известье облетело мгновенно все ряды. Герои побледнели в предчувствии беды. Легко ли, направляясь на празднество к друзьям, Услышать неожиданно, что ты погибнешь там? Под Мерингом [266] успешно отряд был переправлен И алчный перевозчик за дерзость обезглавлен. И вот продолжил Хаген: «Врагов я нажил тут. Они на нас, наверное, в дороге нападут. Был здешний перевозчик сражён мечом моим, И это, без сомненья, уже известно им. Нам встретить их достойно придётся, земляки. Пусть знают Эльзе с Гельфратом, остры ль у нас клинки. Сраженья ждать недолго — пред нами смелый враг, И скакунов нам лучше перевести на шаг, Дабы никто не думал, что бегство предпочли мы». Воскликнул витязь Гизельхер: «Он прав неоспоримо. Но всё-таки кого же нам отрядить вперёд?» Ответили бургунды: «Пусть Фолькер нас ведёт. Здесь храбрый шпильман знает все тропы и пути». Едва успели эту речь они произнести, Как во главе дружины уже стоял скрипач. Броня на нём сверкала, был конь его горяч. Значок из ткани красной он прикрепил к копью. Потом за королей своих герой погиб в бою. О том, что перевозчик, их верный страж, — в могиле, Извещены и Гельфрат и Эльзе тотчас были. Разгневавшись, велели они людей сбирать, И стягиваться начала под их знамёна рать. Полдня не миновало, а уж во весь опор Скакали к ним вассалы, бойцы как на подбор, Чтоб отомстить за гибель собрата своего. Сошлось их к Гельфрату семьсот иль более того. Маркграфы за врагами отправились вдогон. Из них был каждый злобой настолько ослеплён, Что в схватку не терпелось вступить им поскорей, Но плохо это кончилось для них и их друзей. Владетель Тронье с тылу бургундов прикрывал. Защитника надёжней едва ли мир знавал. Шли с ним его вассалы и Данкварт, брат меньшой. Заране всё предусмотрел он с мудростью большой. Последний луч заката угас меж облаков. Был Хаген озабочен судьбою земляков. Прикрыть себя щитами велел вассалам он — Вот-вот баварцы нападут на них со всех сторон. Вокруг и в самом деле был слышен стук копыт. Все поняли, что недруг по их следам спешит. Отважный Данкварт бросил: «Начнётся бой сейчас. Потуже должен подвязать свой шлем любой из вас». Бойцы остановились, и тут из темноты Сверкнули им навстречу блестящие щиты. Тогда, прервав молчанье, спросил владетель Тронье! «Кто вы и почему за мной отправились в погоню?» Маркграф баварский Гельфрат сказал ему в ответа «Сюда мы прискакали своим врагам вослед. Мой перевозчик кем-то сегодня был убит. Об этом славном витязе душа моя скорбит». «Так это, — молвил Хаген, — был перевозчик твой! Да, я его прикончил, но он всему виной, Затем, что первый ссору со мною завязал. Ещё немного — и меня убил бы твой вассал. Ему я и одежду и золото сулил, Коль он нас переправит, но грубиян вспылил И так меня ударил по темени веслом, Что, ярым гневом воспылав, за зло воздал я злом. Извлёк молниеносно из ножен я клинок, И, насмерть поражённый, гордец свалился с ног. Знай, я немалый выкуп дать за него готов». [267] Однако Гельфрат не утих и после этих слов. Вскричал он пылко: «Хаген, не сомневался я, Что, коль поедет Гунтер через мои края, Урон немалый будет нам причинён тобою. Но ты за перевозчика заплатишь головою». Конец копья наставил на Хагена маркграф, И понеслись друг к другу противники стремглав. С неукротимым Эльзе схватился Данкварт смело, Во мраке зазвенела сталь, и битва закипела. Нигде бойцов бесстрашней вы видеть не могли б! Могучий Гельфрат с ходу врага на землю сшиб, И на коне бургунда поперсье порвалось. Впервые Хагену с седла свалиться довелось. Везде трещали копья, повсюду шла резня. Хоть оглушён был Хаген падением с коня, В себя пришёл он сразу и на ноги вскочил. Удар маркграфа лишь вдвойне его ожесточил. Кому-то из вассалов коней стеречь велев, Враги, в чьих гордых душах пылал великий гнев, С неистовой отвагой вступили в пеший бой, Покамест их товарищи сражались меж собой. Хоть был владетель Тронье могуч, проворен, смел, На щит его обрушить свой меч маркграф сумел. Взметнулись к небу искры, и лопнул добрый щит. Почуял воин Гунтера, что смерть ему грозит. Он Данкварта окликнул: «На помощь, милый брат, Иль гибель уготовит мне дерзкий супостат! Я с витязем столь сильным один не совладаю». Ответил Данкварт: «С ним сейчас расправлюсь без труда я». Одним прыжком к баварцу приблизился боец, И под мечом бургунда маркграф нашёл конец. Как Эльзе ни пытался за Гельфрата воздать, Его вассалы дрогнули и обратились вспять. Понёс злосчастный Эльзе в ту ночь большой урон. Он сам был тяжко ранен, и брат его сражён, И восемьдесят лучших, отборнейших бойцов Прияли смерть под натиском бесстрашных пришлецов. Бежала с поля боя баварская дружина. Кто мешкал хоть минуту, того ждала кончина. От грохота ударов тряслась земля кругом — То мчались люди Хагена в погоню за врагом. Но скоро Данкварт в ножны вложил свой меч булатный И громко крикнул: «Время нам повернуть обратно. Исходит недруг кровью — с него посбита спесь, А наших с тылу некому прикрыть, пока мы здесь». Когда до места схватки отряд добрался снова, Своей дружине Хаген сказал такое слово: «Взгляните, скольких ныне недостаёт меж нас И кто в сраженье с Гельфратом безвременно угас». Лишь четырёх героев друзья недосчитались. К тому ж бойцы из Тронье с врагами расквитались! Изрядно потускнели щиты стальные их От крови ста иль более баварцев удалых. Тут показался месяц из тучи на мгновенье, И рек вассалам Хаген: «Прошу вас о сраженье Не говорить покуда трём королям моим. Пусть душу до утра ничто не омрачает им». Когда бойцы нагнали тех, кто вперёд ушёл, Сморила их усталость — был бой ночной тяжёл, И многие роптали: «Да скоро ли привал?» — «Никто нас в гости здесь не ждёт, — так Данкварт отвечал. — С седла и не надейтесь до бела дня сойти». Ему, кто над дружиной начальствовал в пути, Дал знать отважный Фолькер, что утомилась рать. Пусть сообщит, где место им для отдыха избрать. Бесстрашный Данкварт бросил: «Неведомо мне это. Слезать с коней нельзя нам до самого рассвета, А утром можно будет и на траве вздремнуть». Героев не порадовал такой ответ ничуть. У них от вражьей крови весь панцирь побурел, Но этого во мраке никто не усмотрел. Когда же солнце снова сверкнуло из-за гор, Король, взглянув на Хагена, сказал ему в упор: «Не очень вас заботит честь ваших королей, Коль вы вступили в схватку без помощи моей. Признайтесь хоть, чьей кровью покрыт ваш щит стальной». Ответил Хаген; «Дали нам баварцы ночью бой. Но друг их, перевозчик, остался неотмщен. Неустрашимый Гельфрат был Данквартом сражён, А Эльзе спасся бегством, лишившись ста бойцов. Я ж потерял лишь четырёх из ваших удальцов». Где стал на отдых Гунтер — поныне я не знаю, Но разнеслось известье по землям вдоль Дуная О том, что дети Уты на празднество спешат. Был каждый житель Пассау их приближенью рад. А князь-епископ Пильгрим возликовал вдвойне, Затем что счастлив видеть был у себя в стране Трёх королей бургундских, племянников своих. На славу принял он гостей и всю дружину их. Встречать приезжих вышел святитель на дорогу, Но слишком мал был город, а их — чрезмерно много И лагерь за Дунаем разбили короли. Всех нибелунгов на судах туда перевезли. Продлилось ровно сутки их пребыванье там. Не отказал епископ ни в чём своим гостям. Направились в Бехларен затем три короля, О чём узнали Рюдегер и вся его земля. В неё уже въезжали бургунды шагом скорым, Как вдруг воитель некий представился их взорам — Он прямо на границе забылся крепким сном, И Хаген ловко завладел его стальным клинком. Тут Эккеварт достойный — так звался воин тот — Проснулся и увидел: меча недостаёт. Пропажею был витязь расстроен и смущён: Выходит, плохо рубежи оберегает он. Смельчак сказал в унынье: «Умру я от стыда! Не в добрый час бургунды приехали сюда. С тех пор как умер Зигфрид, мне белый свет не мил. Ах, господин мой Рюдегер, свой долг я позабыл!» Услышав это, Хаген ему клинок вернул, [268] А также шесть браслетов любезно протянул: «Прими-ка их на память, и будем впредь дружить. Не трус ты, коль пошёл один границу сторожить». Так Эккеварт ответил: «Пусть вам воздаст Творец, А я не ездить к гуннам прошу вас, удалец. У Хагена немало врагов меж ними есть. Они убийце Зигфрида давно готовят месть». «Защитой, — молвил Хаген, — да будет нам Создатель. Пока что нас не смеет тревожить неприятель И лишь одна забота снедает сердце мне — Где мы найдём на эту ночь приют у вас в стране. Устали наши кони, припасы истощились, Достать же их за деньги мы б тут напрасно тщились. Поэтому мы ищем того, кто хлеб и кров Великодушно разделить с приезжими готов». Воскликнул страж: «Найдётся такой хозяин тут. Вам Рюдегер охотно даст пищу и приют. Клянусь, никто не примет вас более учтиво, Чем он, коль завернуть к нему согласны по пути вы. Он славится радушьем во всех краях чужих. Так много в нём достоинств, что счесть труднее их, Чем на лугу весеннем возросшие цветы. Всегда для гостя у него ворота отперты». «Моим посланцем будьте, — король ему в ответ. — Скачите и узнайте, согласен или нет Принять меня с дружиной маркграф, наш старый друг. Пусть верит: не забуду я вовек его услуг». Промолвил страж: «Охотно исполню ваш приказ», — И в путь с весёлым сердцем пустился сей же час, Чтоб обо всём маркграфу поведать честь по чести. Давно не слышал Рюдегер такой приятной вести. Увидел он, что скачет посланец по дороге, Узнал его и молвил бехларенцам в тревоге: «Спешит вассал Кримхильды граф Эккеварт сюда. Наверное, врагами нам учинена беда». Встречать гонца к воротам отправился маркграф, А гость, на землю спрыгнув и меч свой отвязав, [269] Хозяину немедля пересказал те речи, Которые от пришлецов он услыхал при встрече: «Король бургундский Гунтер прислал сюда меня. Он, Гизельхер и Гернот, а также их родня Мне кланяться велели бехларенским друзьям. От Хагена и Фолькера привет особый вам. А смелый Данкварт, взявший дружину под начал, Перед моим отъездом спросить вас наказал, Не слишком ли вам трудно найти и хлеб и кров Не для одних лишь королей, но и для всех бойцов». С сердечною улыбкой маркграф в ответ ему: «Я с радостью великой трёх королей приму. Для них и всех, кто с ними, всегда открыт мой дом. Я столь желанным мне гостям не откажу ни в чём». «У Данкварта немало воителей лихих. С ним едет десять сотен и шесть десятков их Да ровно девять тысяч простых бойцов к тому ж». Но был обилию гостей лишь рад достойный муж. Посланцу он промолвил: «Спасибо вам за весть. Для всех, кто б ни приехал, найдётся место здесь. Считаю я за счастье служить друзьям своим. В седло, вассалы и родня! Вперёд, навстречу им!» И витязи и слуги седлать коней взялись. Слова их господина им по душе пришлись. Тем рьяней исполняли они приказ его. Лишь Готелинда до сих пор не знала ничего.