— Рад, что сегодня утром вы сами пришли ко мне, — сказал Боб, — потому что, честно говоря, вчера вечером я много думал, и если бы вы не продемонстрировали мне, что готовы отвечать за свои поступки, я бы, видимо, немедленно вас уволил.

Я сидел напротив Боба в его кабинете. Я плохо спал и сейчас изо всех сил старался не клевать носом.

— Я вам очень благодарен, — проговорил я. — Поверьте, единственное мое желание — заработать побольше денег — для себя и для нашей компании. Теперь я буду полностью посвящать себя работе — если нужно, и по вечерам, и в выходные.

— Хорошо, только давайте обойдемся без крайностей, — сказал Боб. — Это всего лишь работа — я хочу, чтобы за ее стенами у вас была полноценная жизнь. Все, о чем я прошу своих служащих — это стопроцентной отдачи здесь, в офисе. Как вам кажется, получится у вас так работать?

У меня зазвонил сотовый, и я ответил, надеясь, что это Пола. Но оказалось, что звонит Джим Тернер из «Лумис и Колдуэлл». Я тут же вспомнил, что договаривался к девяти часам приехать к нему в офис, чтобы обсудить цены на поставку оборудования. Сейчас было почти десять.

— Ой, ради бога, извините, — сказал я. — Сейчас выезжаю. Буду у вас через десять минут, обещаю.

Джим сказал, что у него расписан весь день, говорил он недовольным тоном и явно был расстроен. Когда я предложил перенести встречу на завтра, он сказал, что у него звонок на другой линии, и отключился.

— Кто это был? — осуждающе спросил Боб.

Он слышал слишком много, чтобы я мог как-то выкрутиться и соврать ему относительно содержания разговора. Когда я объяснил, как обстоит дело, Боб сказал:

— Мы не можем потерять его, Ричард. Это клиент на восемьдесят тысяч долларов, а может быть, и больше, и он пока еще ничего нам не заплатил.

— Мы его не потеряем.

— Похоже на то, что мы его уже потеряли.

— Не знаю, как такое могло случиться, — оправдывался я. — Наверное, из-за того, что вчера я так быстро ушел с работы, я забыл распечатать расписание своих встреч на сегодня. Обычно я всегда готовлюсь к своим встречам и…

— Так больше продолжаться не может. У меня здесь серьезный бизнес, а у вас что ни день — новые приключения.

— Я заново назначу встречу.

— Да уж, постарайтесь. Если у вас не получится, пеняйте на себя. Другого шанса у вас не будет.

Джима Тернера я пытался поймать все утро. Его секретарша все время выдумывала разные отговорки, отказываясь звать его к телефону. Наконец около двенадцати мне удалось прорваться через заслон.

Он сказал: «Может быть, мне нужно поискать другую компанию, которая в нас заинтересована», и голос его звучал еще более расстроенно, чем во время нашего первого разговора. Я понял, что пора переходить к экстренным мерам. Я начал унижаться и плакать, говоря, что на карту поставлена моя работа.

— Пожалуйста, дайте нам еще один шанс, — умолял я. — Если вы откажетесь, для меня это будет полная катастрофа. Прошу вас.

Это подействовало. Тернер сказал, что завтра его не будет в офисе почти весь день, но в районе часа он собирается оказаться поблизости от нас. Он предложил встретиться в час в моем кабинете и обсудить цены. Я несколько раз поблагодарил его, сказав, что он прекрасный человек, и что он меня спас, и как я ему обязан.

Когда разговор закончился, у меня вырвался вздох облегчения. Моя рубашка была насквозь мокрой от пота. Тут я вспомнил, что Пола до сих пор не нашлась, и снова взялся за телефон.

Я уже звонил Поле на работу с утра, еще не было девяти. Я оставил сообщение на автоответчике, прося прощения за то, что в тот вечер вел себя как последняя дрянь, и просил сразу перезвонить, как только она его получит. Теперь я позвонил опять, и секретарша Полы соединила меня с Крисом, голос которого я слышал вчера на пленке. Крис спросил меня, есть ли новости и, когда я ответил «нет», звонил ли я в полицию. Я быстро среагировал и сказал: «Конечно, первым делом сегодня с утра». Он спросил, есть ли у меня какие-нибудь предположения по поводу того, где может быть Пола, и я ответил, что нет, что сам ничего не понимаю. Крис попросил меня позвонить ему, как только что-нибудь станет известно, а я дал ему свой рабочий телефон и в свою очередь попросил его о том же.

Дольше откладывать было нельзя. Нужно было немедленно звонить в полицию.

Оператор соединила меня с ближайшим участком. Там меня попросили подождать, а потом трубку взял детектив Джон Химото. Он сказал, что в участок уже сообщили о предполагаемом исчезновении Полы Воровски: утром позвонил мужчина, назвавшийся Дагом Пирсоном. Я собирался объяснить, почему не позвонил раньше, что надеялся, что Пола как-то проявится, но Химото прервал меня, спросив, смогу ли я зайти в участок или ему заехать ко мне вечером. Понимая, что уйти пораньше означает лишиться работы, я сказал: «Отлично, вам удобно в половине шестого?»

— Пожалуйста, расскажите поподробней о вашей драке с рабочим.

Детектив Химото сидел напротив меня за обеденным столом. Лицо у него было большое и круглое, волосы надо лбом начинали редеть. Он выглядел как настоящий японец, но жесткий акцент выдавал в нем уроженца Бронкса.

Я чувствовал себя неуютно, повторяя Химото историю о том, как меня отлупил рабочий со стройки, но пришлось придерживаться своей выдумки — на тот случай, если он по той или иной причине решит поговорить с Бобом. Я уже успел почувствовать, что Химото не верит мне. Возможно, Даг рассказал ему, как я тогда ударил Полу о стену, и теперь Химото считает, что если с Полой что-то случилось, то я имею к этому отношение. Я не знал, говорил ли он уже с детективами из Нью-Джерси или с кем-то из полиции Нью-Йорка и известно ли ему, что меня подозревают в убийстве Рудника. По понятным причинам самому затрагивать эту тему не входило в мои планы.

— Все было так, как я вам уже рассказывал, — повторил я. — Мы с Полой пошли прогуляться, и какой-то строитель что-то такое нам сказал — и вот, слово за слово… Но я только не понимаю, как это может быть связано с…

— Что это была за стройка? — спросил Химото.

— Простите, что? — Мои щеки вспыхнули, как будто у меня внезапно подскочила температура.

— Где произошла ссора?

Господи, подумал я, почему я просто не сказал ему правду? Теперь я только увязал все глубже и глубже.

Я попытался вспомнить ближайшие стройплощадки. Что-то строили на Лексингтон… или все-таки на Третьей?

— По-моему, это было на Третьей авеню, точно не помню.

— Третья — где именно?

— В районе Третьей и Шестидесятых.

— Вы не могли бы назвать поточнее?

— Простите. Может быть, мы поговорим о моей жене?

— Именно это я и пытаюсь делать, мистер Сегал. Я понимаю, что вам тяжело, но прошу вас отвечать на мои вопросы.

Он перевернул страницу в своем блокноте.

— Итак, вы вместе с вашей женой около восьми часов вышли на прогулку, и во время этой прогулки вас избил рабочий со стройки.

— Да.

— Мне казалось, что строители заканчивают в пять.

— На самом деле я совсем не уверен, что этот человек — рабочий. Он мог просто околачиваться поблизости от стройки.

— Понятно. — В голосе Химото звучал скепсис. — Итак, после этой прогулки вы вернулись домой около половины девятого. Когда вы в последний раз видели свою жену?

— Наверное, где-то в одиннадцать.

— Так поздно? — спросил он.

— Я выходил из дому, — объяснил я. — Немного выпил. Когда я вернулся домой, Пола была в постели.

— Немного выпили или напились?

Если Химото уже говорил с нашим консьержем, он должен знать, что я был пьян. Я решил, что нет повода придумывать очередную историю.

— Скажем так — сначала я выпил немного, но потом добавил.

— Даг Пирсон говорит, что в тот вечер вы были пьяны. По его словам, вы пришли с работы пьяным и после у вас с женой была ссора.

— А откуда какой-то там Даг Пирсон знает, что здесь произошло?

— По его словам, ваша жена позвонила ему около девяти. Мне не совсем понятно, когда вы с женой пошли на прогулку, о которой вы говорите, если вы уже с работы пришли пьяным? Вы что, гуляли в таком состоянии?

— Даг лжет.

— Лжет относительно чего?

— Относительно всего. Я вам рассказываю все как было. После работы я выпил стаканчик или два, но я не был пьян. Я пришел домой и пошел гулять с Полой, а потом снова вышел из дома и пошел пить, но уже один.

— И у вас не было драки с женой?

— Это была не драка, а ссора — небольшая ссора. Знаете, на вашем месте я бы не слишком прислушивался к тому, что говорит Даг Пирсон. У него была связь с моей женой, и он хочет вылить на меня побольше грязи.

— Откуда вам известно, что у Дага Пирсона была связь с вашей женой? — спросил Химото. Его голос звучал как-то странно — я не мог понять, то ли он подозревает меня, то ли ему просто любопытно.

— Его невеста… то есть его бывшая невеста позвонила мне на работу.

— Судя по тому, что мне говорил мистер Пирсон, у него никогда ничего не было с вашей женой.

— Он лжет. Он явно имеет отношение к тому, что происходит, и хочет замести следы.

Мне показалось, что мои слова не убедили Химото. Да и меня не оставляла мысль: а что, если я и в самом деле ошибаюсь насчет Полы и Дага, вдруг между ними и правда ничего не было? Глупо было безоговорочно принять на веру слова Кирстин.

Химото перевернул в своем блокноте еще одну страницу и сказал:

— Мистер Пирсон также рассказал мне, как около двух недель назад ваша жена впервые пришла к нему — после того, как вы ударили ее головой о стену, насколько я понимаю, во время одной из ваших «небольших ссор». Потом, во вторник вечером, ваша жена, по его словам, снова позвонила ему, — очевидно, боясь, что вы снова прибегнете к физическому насилию, — и мистер Пирсон предложил ей немедленно приехать к нему. Она отказалась, сказав, что собирается немного пройтись и подышать свежим воздухом.

— Я в это не верю, — отрезал я. — Вы действительно считаете… Я же сказал вам: когда я вернулся из бара, жена была дома.

— Я просто пересказываю вам то, что рассказал мне мистер Пирсон. Крис Долан, начальник вашей жены, тоже сегодня звонил в участок, и он также выказал насчет вас некоторые опасения. Он сказал, что недели две назад ваша жена пришла на работу с синяком во всю щеку…

— Она поскользнулась в душе.

— Именно так, по словам мистера Долана, это и объяснила тогда ваша жена. Но в офисе, тем не менее, поговаривали о рукоприкладстве.

— Бросьте, я никогда не смог бы ударить свою жену, — возразил я. — Да вы что, совсем с глузда съехали?

— Что-что?

— Да вы только подумайте, в чем вы меня обвиняете! Вы, наверное, с ума сошли…

— Ладно, ладно. Давайте успокоимся.

— Сами успокаивайтесь! Моя жена пропала, а ваше дело — искать ее, так ищите ее, черт вас возьми!

Химото поерзал на диване.

— Я всего лишь пытаюсь восстановить картину того, что делала ваша жена вечером во вторник: чем были заняты ее мысли, в каком она была настроении, чтобы потом сложить все вместе и прийти к окончательному выводу. Это — мой принцип ведения расследований, и мне искренне жаль, если вам это не нравится.

— Просто найдите ее, — сказал я. — Больше мне ничего не нужно. Найдите ее.

Химото снова посмотрел мне в глаза. Мне стало не по себе, и я вынужден был отвернуться.

— Итак, вы говорите, что последний раз видели свою жену во вторник вечером. Она была в постели, и это было приблизительно в одиннадцать часов.

— Все верно. Когда я лег, она уже лежала в кровати.

— Какие-нибудь вещи вашей жены пропали?

— Нет. По крайней мере, насколько я могу судить.

— Она взяла с собой какие-нибудь деньги, кредитки?..

— Она оставила дома свою сумочку.

Химото широко открыл глаза.

— А раньше бывало, чтобы она уходила из дома без сумочки?

— Нет, практически никогда. Но если она куда-нибудь торопилась, то могла просто взять деньги, а сумочку оставить.

— Скажите, мистер Сегал, не было ли у вашей жены склонности к самоубийству?

— У Полы? Исключено.

— Она никогда не говорила вам, что хочет покончить с собой, — даже если в тот момент вам это казалось пустой угрозой?

— Нет, то есть не совсем так. Дело в том, что пару дней назад она рассказывала мне о том, что пережила в детстве. Она рассказала, как однажды, подростком, забралась в машину своих родителей, стоявшую в гараже, и включила зажигание. Но в то время у нее была сильная депрессия, и вряд ли что-то подобное могло повториться сейчас.

— Я высказал такое предположение по одной причине, — сказал Химото. — А именно потому, что, по вашим словам, вы в тот вечер ссорились и, согласно тому, что говорит Даг Пирсон, речь зашла о разводе. Поэтому вполне естественно предположить, что эта ситуация вызвала в ней сильное эмоциональное переживание.

Я попытался вообразить себе сцену: Пола уходит из дома и едет на такси до Бруклинского моста. Я воочию представил, как она залезает на перила и безумными глазами смотрит на черную воду Ист-Ривер.

— Может быть, этот вариант и не стоит сбрасывать со счетов. Но лично я сомневаюсь — на Полу это не похоже.

— А как насчет врагов? — спросил Химото. — Был кто-нибудь, кто по той или иной причине мог желать ей зла?

— Нет. Не было.

— А вы?

— Что я?

Мне показалось, что сейчас он снова начнет меня обвинять.

— У вас есть враги?

Думая про мэйлы, я сказал:

— Нет. Нету.

Химото закрыл блокнот.

— Сообщите мне, если кто-нибудь попытается с вами связаться. Хотя, честно говоря, учитывая, что прошло уже почти сорок восемь часов с момента исчезновения вашей жены, а вам так и не звонили, вряд ли это похищение с целью выкупа. Но наверняка ничего утверждать нельзя.

— И что теперь? — спросил я.

— В идеальном случае? — уточнил Химото. — В идеальном случае ваша жена появится у вас на пороге и вы будете жить с ней долго и счастливо. А тем временем мы попытаемся сделать все возможное, чтобы установить ее местонахождение. Да, кстати, у вас есть ее недавняя фотография?

Я пошел в спальню и вернулся с карточкой Полы. Я сфотографировал ее во время той нашей поездки в Стокбридж. Вспомнилось, как Пола давала мою полицейским из Нью-Джерси — из того же самого пакета с фотографиями.

Пока Химото прятал карточку во внутренний карман пиджака, я сказал:

— Хочу попросить вас не придавать слишком большого значения тому, что говорит обо мне Даг Пирсон. Не знаю, была ли у него связь с моей женой или нет, но могу сказать точно: он хотел быть с ней. Вчера он звонил сюда, спрашивал, не знаю ли я, где Пола, и, на мой взгляд, судя по голосу, был не в себе. Он сказал мне: «Она к тебе никогда не вернется» и «Между вами все кончено». Я не хочу его в чем-то обвинять — мы едва знакомы, — но, может быть, имело бы смысл спросить у него, где моя жена.

В первый раз я почувствовал, что Химото на моей стороне.

— Консьерж, который дежурит сейчас, дежурил и во вторник? — спросил он.

— Да, — ответил я.

— Давайте спустимся и зададим ему несколько вопросов.

Я спустился вместе с Химото поговорить с Реймондом. Реймонд сказал, что к Поле в тот вечер, когда она исчезла, приходил какой-то мужчина.

— Он был в костюме, — уточнил Реймонд. — Волосы темные.

— Это, наверное, Даг, — сказал я.

Реймонд не мог вспомнить точно ни во сколько этот мужчина появился в здании, ни когда он ушел и ушел он один или с Полой.

— Я внимательно смотрю только на тех, кто входит в здание, — пояснил Реймонд, — а не на тех, кто выходит.

Химото задал Реймонду еще пару вопросов, но больше он ничем не смог нам помочь. Он только сказал, что Химото может связаться со службой охраны здания и просмотреть пленку, отснятую видеокамерой в подъезде. После того как Химото записал название фирмы и телефон, я сказал:

— Видите, я вам говорил, что Даг окажется в этом замешан.

— Но вы сказали, что, когда пришли из бара, ваша жена была дома.

— Совершенно верно, но и Даг был здесь в тот вечер, а вам об этом не сказал, так ведь? Может быть, он пытается что-то скрыть?

— Это, конечно, внушает подозрение.

— Поговорите с ним еще раз. Выясните — вдруг он что-то скрывает?

— Не беспокойтесь, мы обязательно проверим все версии в кратчайшие сроки. Я дам вам знать, как только будут какие-нибудь новости. Рассчитываю на то, что и вы поступите так же.

После того как Химото ушел, я постоял внизу и поговорил с Реймондом о Поле.

— Уверен, что с ней все в порядке, — успокаивал меня Реймонд. — Она, наверное, сегодня вернется домой. Вот увидите.

— Надеюсь, вы правы. — В моих глазах стояли слезы. — Если с ней что-то случилось, я даже не знаю, что буду делать.

— С ней все будет хорошо, не волнуйтесь.

Вернувшись обратно в квартиру, я не выдержал и заплакал. Сказалось напряжение последних дней. Я опустился в прихожей на колени, рыдал и не мог остановиться.

Потом, постепенно приходя в себя, я начал думать о Даге. Способен ли он в самом деле причинить ей зло? Я вспомнил Дага на теннисном корте, как он рычал, как сумасшедший, каждый раз, когда бил ракеткой по мячу. Не трудно было представить его убийцей, совершающим преступление в состоянии аффекта.

В который раз обходя квартиру, я рисовал себе картину событий вечера вторника. Около девяти Пола звонит Дагу. Она очень расстроена, и Даг настаивает на том, чтобы прийти — во что бы то ни стало. Какое-то время Даг проводит в квартире, пытаясь уговорить Полу пойти к нему. Пола чувствует себя виноватой из-за того, что закрутила с ним, и отказывается. Около десяти Даг уходит один. Потом, примерно в одиннадцать, когда возвращаюсь я — пьяный, вонючий, избитый, — Пола проникается таким отвращением, что в конце концов все же решает пойти к нему. Потом что-то происходит. Может быть, между ними возникает ссора или даже драка. Пола решает порвать с ним, и Даг безумеет от ревности. Я представил, как Даг, с покрасневшим перекошенным лицом, избивает Полу, а потом убивает ее.

Я так сильно сжал кулаки, что ногти впились в ладони. Мне хотелось узнать, где живет Даг, пойти к нему и вытрясти из него правду. Но я понимал, что именно этого он и добивается. Он уже наврал обо мне Химото, и похоже, что именно он посылал мне и-мэйлы с угрозами. Видимо, Пола рассказала ему, что полиция допрашивала меня в связи с убийством, и у него возникла блестящая мысль разделаться со мной.

Я решил предпринять ответные действия.

Я пошел к себе в кабинет и выкинул Отиса в коридор. Я до сих пор еще не убрал за ним его лужи и кучи, и комната жутко воняла.

Я запустил компьютер, подключился к системе своего офиса и открыл свой почтовый ящик. Я выбрал один из последних мэйлов с угрозами и напечатал ответ:

ДАГ, ИДИ В ЖОПУ.

Я нажал «отправить», потом выключил компьютер. Убрав за Отисом, я долго стоял под холодным душем.

В течение всего вечера я несколько раз проверял почту, но новых сообщений не было. Около полуночи я взял Отиса на прогулку. Он вел себя лучше, чем накануне, только казался немного грустным.

— Я понимаю, я тоже скучаю по мамочке.

Квартира без Полы производила впечатление особенно пустой и тихой. Чтобы создать хоть какой-то фон, я включил в спальне телевизор, отчего стало только хуже. Я подумал, что, возможно, мне придется провести так всю оставшуюся жизнь, что я теперь так и буду всегда один — в пустой квартире, с включенным телевизором.

Я снова заплакал. Слезы свободно стекали по щекам к подбородку. Потом я выключил телевизор и лег в постель. Обычно в квартире всегда слышался шум машин с Третьей авеню, но почему-то именно сегодня город казался необычно тихим.

Когда я проснулся, я прошел прямо к компьютеру и проверил почту, но ответа на мой мэйл по-прежнему не было.

Химото не звонил, и я решил сам позвонить в участок и спросить, нет ли каких-нибудь новостей. Женщина, которая подошла к телефону, сказала, что, насколько ей известно, новостей нет, но она передаст Химото, что я звонил.

Когда я вышел из дома, чтобы идти на работу, на улице не переставая лил дождь. Каким-то чудом на углу Лексингтон и Шестьдесят четвертой мне удалось поймать такси. Я понимал, что, наверное, не стоило в такой день идти на работу. Подавляющее большинство мужчин, жены которых пропали, остались бы дома и ждали бы новостей из полиции. Я тоже остался бы дома, но у меня была назначена встреча с Джимом Тернером, которую я не мог пропустить.

Оказавшись у себя в закутке, я первым делом включил компьютер и проверил ящик. Ответа не было. Я позвонил Химото, и мне удалось коротко с ним переговорить. Он сказал, что говорил с Дагом и Даг признался, что во вторник вечером, около половины десятого, приходил к Поле, Но по его словам, он провел в квартире не больше десяти минут.

— Почему же он раньше не сказал вам об этом?

— По его словам, он думал, что это не важно, — ответил Химото.

— Не смешите меня. Он явно что-то скрывает.

Химото сказал мне, что собирается проработать еще какие-то варианты и что в конце дня обязательно со мной свяжется.

Я подтвердил свою готовность встретиться с Джимом Тернером, передав для него через секретаря соответствующее сообщение. В десять я был на внутреннем совещании, где шла речь о наших текущих проектах и решалось, как будет распределен персонал. Я докладывал о своих проектах с Джимом Тернером и Доном Чейни. Пока я говорил, мои мысли были далеко, я неотвязно думал о Поле, и доклад получился рваным и бессвязным. Я заметил, что Стив Фергюсон усмехнулся и что-то прошептал на ухо Джону Хеннесси. Закончив доклад, я гневно уставился на Стива. Он ответил вызывающим взглядом. Несколько секунд никто не хотел уступать, потом я отвел глаза.

Когда совещание закончилось, я вернулся за свою перегородку и проверил почту.

ЧТО ЕЩЕ ЗА ДАГ?

ТВОЕ ВРАНЬЕ ДОСТАЛО.

В ДВЕНАДЦАТЬ ДНЯ В ТЕХАС-АРИЗОНА,

НА РИВЕР-СТРИТ В ХОБОКЕНЕ.

БОЛЬШЕ НИКАКИХ ИГР.