— Змею терпеть. Так надо, — будто извинялся Глыба разминая нижние конечности своего друга.

— Ничего, боль моя сестра я уважаю ее, как старшую.

В дверь постучались, Глыба накрыл теплым одеялом ноги Змея и пошел посмотреть кто там. Вернувшись, с серьезным лицом, важно доложил:

— Ласка, Айболит. — «Адъютант» — с теплотой подумалось Оружейнику.

— Пускай заходят.

В каюту капитана вошла Ласка, за ней высокий, худощавый, сутулый мужчина, слегка сгорбленный, но с сильными руками и длинными развитыми пальцами, невероятный симбиоз рук пианиста и борца, он почему-то напомнил ему богомола. Еще, сразу бросались в глаза: его высокий лоб, впалые щеки аскета, длинные белые волосы, зачесанные на прямой пробор, небольшая клинообразная бородка и пронзительные черные глаза.

Ласка представила:

— Айболит, очень хороший знахарь и врачеватель, он быстро поставит Вас на ноги Капитан.

— Сам Айболит, — съязвил Змей, — знаю-знаю, давно ли вернулись с Лимпопо док?

— Извините, тут меня истязали массажем, злой я, на самом деле рад Вас видеть док, — сказал Змей и протянул руку.

Рукопожатие Знахаря, было сильным, рука сухая, крепкая, будто выточена из клена. Айболит слегка поклонился.

— Спасибо, Змей, за освобождение, я в непомерном долгу пред Вами. А ты, глазастая, иди, у тебя и так дел полно, а здесь уже и без тебя справимся, — и Айболит прямо-таки начал выталкивать девушку из каюты.

— Пусть остается, — сказал Змей. — Ласка, пока Айболит смотрит меня, посиди в холе, выпей Алого Гроха, там, на столе, в графине. Ты вскоре понадобишься мне.

— Кто же откажется, я о таком только слышала.

— Тогда и не стесняйся, пей в пользу.

— С удовольствием, слушаюсь капитан, — направляясь в холл, сказала девушка.

Осматривая и пальпируя ноги и спину, Айболит с одобрением посмотрел на Глыбу:

— Молодец, Вы капитан в надежных руках.

Глыба просиял:

— Глыба умеет. Глыба будет стараться.

— Что ж, Змей, у Вас была параплегия, вследствие серьезной травмы, лет пять в коляске? Так? — спросил Айболит.

— Совершенно верно Док, — очень удивился Змей.

— Удивляться не стоит, капитан, не забывайте где мы, у Вас свой дар, у меня свой. И уж поверьте, я многое здесь повидал Ваш дар необычен, и думаю, многих здесь огорчит, если не сказать больше. Подвижность в скорости к Вам вернется, регенерация идет полным ходом. Извините, — поправился Док. — Выразился не правильно, перестройка идет полным ходом.

— Док, что значит перестройка?

— То и значит, что Ваша, так сказать, пока ограниченная подвижность, обусловлена не столько Вашей травмой, сколько перестройкой Вашего организма в более совершенную, крепкую, гибкую, эффективную структуру.

— И что во мне изменяется, Док? — спросил взволновано Змей.

— Скорее всего, все, — заявил Айболит.

— Я что превращаюсь в Монстра? — Змей не на шутку испугался, но виду не подал.

— Ну что Вы, капитан. Как боевому офицеру, скажу прямо. Вы как железный нож — становитесь булатным, форма одна, ну а качества разнятся.

Змей приподнялся на руках.

— А эта информация о боевом офицере, тоже от пальпации? — жестко спросил Змей.

Айболит спокойно продолжил:

— Совершенно верно, капитан, пальпация, у Вас было несколько пулевых ранений, остаточные явления все еще присутствуют, но вскорости пропадут полностью, у Вас характерные наросты на костяшках, на фалангах, ребра ладоней увеличены и набиты, голень тоже видоизменена, будто вы всю жизнь тайским боксом занимались, выправка, армейская дисциплина, манеры. Достаточно, что бы сделать соответствующие выводы!

— Да, Док, простите, а вы молодец.

— Спасибо, капитан, а теперь полежите тихо, задержите дыхание и потерпите немного.

Змей вздохнул и замер, и не видел, что там делал Айболит. Холодная, приятная волна прокатилась три раза по его телу, ноги защипало, будто их зарыли в муравейник.

— Все, можете дышать, капитан.

Неприятные ощущения исчезли, захотелось встать и побежать.

— Спасибо, Док.

Айболит придержал его рукой.

— Лежите спокойно, капитан, готовы потерпеть еще немного? Это будет не продолжительно, но больно.

— Для пользы всегда готов, Док, боль — это благодать, по сравнению с полным онемением, это уж я точно знаю.

— Змей, можете кричать, при практике Огненных Гвоздей не зазорно.

— Многообещающая процедура у Вас, Док.

— Да, и очень действенная. Глыба, вижу ты силен, держи капитана, желательно чтоб он ни на миллиметр не сдвинулся.

Змей почувствовал на своих плечах «стальные» манипуляторы друга, он расслабился и как учили, забыл о своем теле.

Огненные иглы, прошивающие тело, со стороны виделись обычными хлопками по спине, а Змею казалось, что тонкие сгустки огня насквозь прокалывают позвоночник, а вот инквизитор и до тазобедренных суставов добрался и жжет, яростно вбивая свои пламенеющие инструменты в то, что ниже спины. Такие интересные действия Айболита-пиромана полностью не давали совсем отрешиться. Наконец все прекратилось, и Змей облегченно выдохнул.

— Интересно, Док, у Вас эти гвозди Огненные двухсотки или поболе будут, а вообще, такая лечебная практика и в пыточной сгодится, — разлепив губы, сказал Змей.

Док заржал очень похожим смехом, прямо как Батя. И сразу стал своим.

— Змей, Вы и вправду монстр, даже не представлял, что можно такое выдержать и даже не выматериться. Вы меня пугаете, капитан.

— Спасибо, Док, не забываемые впечатления. Будто в «Диснейленде» побывал. Док опять заржал, вытер слезы и сказал:

— Буду счастлив, служить под вашей рукой, Змей.

Док еще раз обследовал его ноги, ягодицы, спину своими жесткими пальцами.

— Ну все, можете, капитан, одеваться. Нужно повторять эти процедуры каждые три дня в совокупности с массажем вашего друга, будет, безусловно, положительный эффект.

— Я могу идти, капитан?

— Еще минуточку, Айболит, могу Вам задать один вопрос?

— Да, конечно, капитан Змей, можете полностью располагать мной и моим временем.

— Как я понял, Вы можете не только лечить, но и видеть дар другого человека?

Айболит скривил губы, похоже, улыбаться этот человек не умел.

— Капитан, увидеть Ваш дар, это не такая простая задача, и более того, это опасно не только для Знахаря, но и для испытуемого. А то, что я почувствовал при тактильном контакте с Вашей кожей — это мимолетное озарение, если хотите. Видите ли, капитан, любой Знахарь, развивая свой дар, может достичь возможности предвидения, конечно, не такой силы, как у настоящего предсказателя, но все же. Я на миг увидел Ваше будущее и Вашу силу, и злую тщетную волю многих, направленную против Вас. Понимаете, это трудно передать словами.

Змей, соглашаясь, кивнул.

— Я ответил на Ваш вопрос, капитан?

— Да. Вполне, Айболит, вполне, — в задумчивости произнес Змей. — А Вы можете конкретней определить, мой дар, и чем он огорчить может?

— Да, только мне нужно кое-что из лаборатории Красной Горки, она у нас в трюме и упакована. Потребуется некоторое время.

— Док, сколько Вам нужно времени?

— Часа, думаю, хватит, Капитан.

— Вот и хорошо, жду Вас через час. Но прежде, отведайте приготовленный Глыбой Алый грох.

— Спасибо, капитан, непременно, когда еще выдастся попробовать этакую редкость. Да и для нашего сеанса полезно.

Змей оделся и позвал Ласку.

— Чем могу служить, капитан? — заинтересовано спросила девушка.

— Расскажи мне о Стиксе.

— Что рассказать? — Спросила девушка.

— Важное!

— Не простая задача, здесь важно все, от этого зависит все, будет ли у тебя обед или ты станешь чьим-то обедом.

— И все же?

— Хорошо, капитан. Точно, что такое Стикс никто не знает, версии от стаба к стабу могут разниться. У нас в ходу вариант, что это мир кластеров, как бы сот в бесконечном улье и споровых грибов. Большинство кластеров это стандартные, перегружаемые от строго выверенного времени до непредсказуемого. Есть стабильные и удача, если с большими поселениями, в нашей зоне это: Ораниенбаум, Кронштадт, Луга, Выборг, Хельсинки. И таких, ничтожное меньшинство, как обитаемых планет во вселенной, тончайшая прослойка между молотом и наковальней.

Вот, хотя бы Сосновый бор, обычный, стандартный кластер, перезагрузка двадцать седьмое ноября, раз в пять лет. Щелчок пальца старухи судьбы и кластер обновился со всеми недрами, домами, магазинами, базарами с носатыми веселыми продавцами на развалах мандаринов. Все чистенько, кто-то занимается любовью, кто-то работает, кто-то ворует, кто-то следит за порядком, кто-то и вовсе на диване ящик смотрит, а к вечеру они с остервенение уже жрут друг друга, что бы выжить, а их жрут другие, кто спешит на вновь обновлённый кластер, чтобы полакомится свежатиной.

И все дело в спорах гриба, считаемого псевдоразумным. Заражение происходит во время перезагрузки иммунных, таких как мы, в здравой памяти и в здравом уме остается ничтожное количество и чтоб остаться таковыми, и становиться сильней, нам жизненно важно употреблять биопродукты того же гриба, жемчуг, горох, спораны, янтарь, добываемых из тварей, в которых превращаются те, которым не повезло, ведь как ни крути — мы тоже зараженные. Такой вот забавный круговорот, все жрут друга друга без вариантов и чем больше набивают свое брюхо, тем сильней становятся.

И еще, существенные дополнения, капитан, живущим здесь, попасть на перезагружаемый кластер — смерти подобно, даже если и удастся выжить, конец все равно неминуем. Так что, если пошли признаки перезагрузки — кисляк, например, все живое спешит со всех ног и лап сбежать в более стабильное место.

Змею сразу вспомнился тот кислый привкус на языке.

Да, и не надейтесь встретить тут своего двойника, капитан, его скорей всего нет. Пока у нас есть лишь одно объяснение этому, копирование кластеров происходит из Мультивселенной параллельных миров, наш бывший мир там лишь пылинка, в череде бесконечных похожих.

— Хорошо, Ласка, мне пока хватит, спасибо ты можешь идти.

Змей откинулся, полежал немного и сам медленно вышел в холл. Там как раз находились Глыба, с хвостатой командой. Глыба умело колдовал над кофейником, чашками, блюдцами, молочником и большим блюдом с горкой наполненным одуряюще пахнувшим печеньем. Тень с Тигрой и без кофе уминали печенье, со скоростью звука. Глыба усадил Змея во главе огромного стола, налил кофе, разбавил, как любил Змей сливками. Печенье и вправду оказалось волшебным.

— Недосол, Пересол, во, — показал большой палец Глыба. Змей, по примеру друга, показал два больших пальца.

— Глыба согласен, — прогудел гигант, подкладывая и подкладывая печенье лучшим, уничтожителям сладкого.

Пришел Айболит с крошечным, шикарным и очень технологичным, стеклянным дистиллятором, вещь смотрелась запредельно новаторски, и еще двумя подобными приборами непонятной направленности, переплетение золота и стекала.

— Айболит, ты что Алхимик?

— Отчасти да, я Знахарь. Капитан, надо янтарь, спораны, горох, спирт. Хотя, часть ингредиентов можно заменить Алым Грохом, с вожделением покосился на графин возбужденный Айболит.

— Док, а это не будет экспериментом? Не хотелось бы погибать в расцвете сил.

— Нет, что Вы капитан, хотя, — и у Айболита буквально загорелись глаза, лицо приобрело фанатичное выражение.

«Ясно», - подумал Змей, — «точно типичный Алхимик-фанатик, да он тут мне яхту на атомы разложит».

— Нет, нет, Док, давайте сегодня пойдем по проверенному пути, а потом, когда найдем свой дом, выделим Вам каменный подвал или башню, если получится, и вперед к философскому камню.

— Капитан, Вы обещаете мне лабораторию? — едва ли не закричал Айболит, заломив руки.

— Непременно обещаю, куда деваться, это же в моих интересах.

Айболит вроде как подвис, скорей всего, уносясь куда-то в воображаемую, свою будущую лабораторию.

— Эй, эй, Док, Вы здесь? — громко спросил Змей.

— Да, капитан, сейчас все будет. Мне нужны ингредиенты.

— Глыба, проведи Айболита к нашим залежам, пусть возьмёт все что нужно.

Потом еще с час они наблюдали интереснейшее действие, Змей даже не предполагал, что так увлекательно будет смотреть Алхимию или современную химию, в действии, что-то само по себе бурлило, что-то кипело, меняло цвет, куда-то перетекало, дымилось, испарялось и опять возникало. По окончании занимательного процесса, получилась серо-буро-малиновая жидкость, миллилитров тридцать.

— Я готов, — сказал Айболит, сидящий в большом кресле, подставленном к кровати, на которой лежал Змей.

— Я готов, — ответил Змей.

Они выпили, каждый свою часть, этой серо-буро-малиновой жидкости. Пойло оказалось на удивление безвкусным, будто пустоту выпил.

— Змей, нужно обхватить запястье друг друга.

Змей выполнил просьбу Дока.

— Глыба, обмотай наши руки лентой — это чтоб мы при трансе не выпустили руки друг друга.

Глыба нависающий над ними, сделал, как его просили. Вначале он ничего не чувствовал. Началось все как-то незаметно, окружающее все оставалось четким: напряженный Глыба, каюта, картины парусников, а вот они, связанные, стали вибрировать, менять свои формы, все пропало, чернота, пустота, невесомость. Слышно как-то отдаленно завывание ветра, какие-то непонятные, рваные голоса и едва слышные колокола, и они с доком падают куда-то. Змей посмотрел на Дока, тот с зарытыми глазами что-то шептал и вдруг его лицо исказилось, он явно чего-то испугался, побелел лицом, дернулся раз, другой, попытался отдернуть руку, не получилось, не открывая глаз, беззвучно открывал рот. «Он что, кричит? Почему?» — удивился Змей, ему было хорошо, он чувствовал себя все лучше и лучше, какая-то белая субстанция, тоненькой струйкой, идущей от Дока, наполняла его.

Это странное место, будто бумага скомкалось и его выбросило на кровать.

Змей увидел насмерть перепуганного Айболита в руках Глыбы, с буквально вздыбленными волосами и белым бескровным лицом.

— Змей силен, — с восхищением сказал Глыба. — Едва вырвал.

— Что случилось, Док? — спросил Змей.

— Пока не знаю, — Дока трясло. — Капитан, Ваш дар, Док мотнул головой, будто избавляясь от наваждения, Ваши Дары не определены, больше сказать ничего не могу, и вряд ли Вам об этом кто-то другой скажет — опасно это. Глыба, принеси, пожалуйста, живчика, Змею и мне нужно по глотку.

Глыба вышел. Айболит быстро метнулся к Змею, прошептав:

— Змей, вы почти лишили меня Дара, если бы не Глыба я бы остался пустой. Бога ради никому, даже Глыбе. И док отпрянул.

— Айболит, извините, не хотел.

Док махнул рукой.

— Что теперь, остаетесь или уходите?

Айболит посмотрел на Змея, как на умалишённого.

— Теперь меня палкой от Вас не отгонишь.

Змей облегченно выдохнул, он уже не хотел терять этого человека.

— Док, в правду, мы все Вам восстановим!

В каюту вошел Глыба с живчиком. Потом пришла Ласка, доложила о том, что народ весь собран и ожидает.

В кают-компании было шумно, но все затихли, когда превозмогая боль в непослушных ногах, вошел Змей, следом бежала скалящаяся на новых людей Тигра и Тень в своей колышущейся теневой шкуре, люди замерли.

— Не нужно, — пресек Змей Ласку, собравшуюся прокричать что то типа: «Смирно! Капитан в кают-компании».

Змей, обратился к Ласке:

— Здесь все?

— Все, капитан.

— Хорошо. Не буду ходить вокруг да около — скажу прямо, Стикс привел нас разными дорогами в логово Урфин Джюса, собрав вместе. Поэтому спрашиваю всех. Согласны быть под моим началом?

Народ с готовностью закричал, каждый на свой лад:

— Да, Хотим, Согласны!

— Ну, раз так, предлагаю объединиться в клан «Братство злых клоунов». Премьеру мы уже отыграли.

Многоголосное «Ураа» сотрясло судно, некоторые заплакали.

— Так, братва, отставить сопли. Мы теперь Злые клоуны и уверен, благодарная публика уже ожидает нас, чтобы закидать цветами из свинца. Теперь у нас много дел, и радоваться будем, когда хоть как-то окрепнем, сейчас мы мясо, для таких как Урфин Джюс.

Ласка кивнула статному, крепко сложенному мужчине, мол: «Давай, действуй».

— Капитан, разрешите доложить обстановку, — обратился чернявый мужчина, похожий на грека.

Змей кивнул головой.

— Представьтесь и докладывайте, — человек ему понравился, спортивный, с твердым взглядом.

— Мое имя Паромщик, я рулевой Вашей яхты. Мы сейчас в десяти кабельтовых за мысом Серая Лошадь, от греха подальше отошли от Красной Горки, форт горит, а там еще древний, замурованный артиллерийский арсенал находится.

Змей глянул на Ласку. «Что-то девушка часто стала поглядывать на часы».

А рулевой продолжал:

— Здесь безопасно, на радаре чисто. Последнюю неделю туман и бус сильно мешают судоходству вдоль побережья. Предлагаю, пока не распогодится, на якоре стоять.

— Понял тебя Паромщик, мы еще не закончили, обожди немного, — и он обратился к девушке, теперь уже непрерывно глядевшей на наручные часы,

— Как я понимаю Ласка, вы не просто подожгли форт?

Девушка удивленными глазами посмотрела на Змея, кивнула, и как-то с толикой издевки произнесла:

— Злые Клоуны.

Взрыв, другой, третий, а потом бабахнуло, очень сильно БАБАХНУЛО.

Змей подытожил:

— А вот и овации!

Ласка пожала плечами, захлопала своими ресницами, театрально вздохнула и сказала:

— Нет больше логова Урфин Джюса.

А взрывы за мысом Серая Лошадь все продолжались и продолжались.

— Змей приказал дотла выжечь, приказ выполнен. — Оружейник не смог подавить в себе улыбку, «вот же актриса»

— Можно сказать, перевыполнили, хвалю, только предупреждать нужно о таких действиях, надеюсь, Паромщика предупредили?

— Так точно, Капитан, рулевой был предупрежден заблаговременно.

— Хорошо, — и Змей продолжил прерванный разговор с рулевым.

— Паромщик, рад нашему знакомству, что скажешь о яхте?

— Выше всяких похвал, капитан, по всем параметрам. А вот название не правильное, лучше сменить.

— Почему не правильное, чем же она не Белоснежка?

— Как бы сказать, — замялся Паромщик, — названа в честь Белоснежки, любовника Урфин Джюса.

Змей задумался. И описал внешность того, субтильного нечто, которое было в подбитом Хаммере, там у тира «Мишень».

— Да, это он Белоснежка, — воскликнула Ласка. — Капитан, Вы где его видели?

— Мертвым его видел, оно на перерождение отправилось, может на свое счастье возродится слизнем, они сразу гермафродиты и мучиться не надо, и других смущать.

Глыба, со свойственной ему прямотой, добавил:

— Змей плохих наказал. Там, — и гигант махнул рукой в сторону Соснового Бора, — Змей, Глыбу спас.

Народ недоверчиво поглядывал то на Глыбу, то на Змея. Пришлось рассказать, как же его занесло в Тир Урфин Джюса, в это проклятое место, слушали, будто Николая Литвинова — лучшего рассказчика сказок.

По окончании, первая отозвалась Ласка:

— Теперь понятно, почему Урфин Джюс тогда словно бешеный пес с цепи сорвался, а мы гадали, с чего это он так бесновался, неужели из-за потери беспилотника. А вон оно как. А уж после, как вернулся, и вовсе с катушек слетел, своих бойцов в кровь бил, как пленных истязал, а нас самолично в камеры бросил, зло срывал за гибель Белоснежки. Ну Вы даете Капитан, а еще говорили, что беззащитны. А к тиру нужно наведаться, и чем быстрей, тем лучше, оружие и ценности лишними в Стиксе не бывают.

Змей согласился:

— Как Паромщик решит, что можно с якоря сниматься, сразу и двинем.

Рулевой услышав свое имя, как-то подобрался, почти изобразил команду «смирно», выдавая в себе закоренелого гражданского.

— Вас понял, капитан, как позволят погодные условия, идем к Копорской губе.

Змей кивнул.

— Принято, а яхту назовем Стиксом!

Крыски все это время, внимательно обнюхивали одного за другим, всех собравшихся в кают-компании, смущая и заставляя опасливо поглядывать на них. Одобрительно пискнув на предложение переименовать яхту. Змей взглянул на них и сказал:

— Забыл представить нашу разведку, это Тигра и Тень. Прошу любить и жаловать, а поварам — баловать, и Змей обратил свой взор на поварскую братию, те заулыбались, закивали головами, довольные, что на них капитан обратил внимание.

— Теперь всем тихо, не мешайте Тигре, ничего не бойтесь, может нашему эксперту по жемчугу потребуется немного вашей крови. У Тигры дар, она может персонально определять, кому какой жемчуг подойдет для лучшего его развития и без последствий.

Все опешили, переглядывались, — «Не поверили наверное», — подумал Змей, продолжив:

— Проверено на мне, Глыбе и на самих Тигре с Тенью. И белые, и красные, и черные мы все глотали по рекомендации Тигры, пробовал и сами видите, никто из нас в Кваза не превратился.

— Капитан, ты пробовал белый жемчуг? — Ошарашено спросила Ласка.

Ну и как всегда свои пять копеек впихнул Глыба, как говорится, впихнул, так впихнул:

— Змей радужную пробовал. Змей белую пробовал. Змей белые Глыбе, Тени, Тигре дал. Змей сразу две пробовал, — выпалил Глыба, загибая пальцы, с видом знатока-гурмана в поедании жемчуга.

Народ безмолвствовал и потихоньку о………

— Змей, ты представляешь, что произойдет, если в стабах узнают о таком чите.

— Не очень, ведь я до сих пор мало что знаю о Стиксе. Но я точно знаю нам всем не выгодно, чтоб об этом кто-то еще знал. Во всяком случае, пока мы не окрепнем.

Ласка подняла руку, привлекая внимание.

— Нам нужна клятва, или присяга на верность Клану, — сказала Ласка, с очень серьезным лицом. Да и соклановцы посуровели, поглядывая друг на друга, все понимали, какие перспективы открываются для них.

— Поддерживаю, — сказал Змей. — Ласка вот ты и подумаешь над этим на досуге, я про присягу говорю. А сейчас, Недосол, у нас на судне есть шампанское?

— Есть, капитан, десять ящиков.

— Неси ящик самого лучшего. — Повар без разговоров, как паровоз запыхтел в направлении кухни. — И бокал покрасивее прихвати, а лучше кубок, — успел вдогонку крикнуть Змей.

И минуты не прошло, пол ящика «Grande Dame» Вдовы Клико уже стояло у ног Змея, в руках Недосол держал опять что-то музейное, в этом Змей не разбирался, но похоже это был золотой Скифский кубок.

— Тигра, начинай.

Тигра как-то протяжно свистнула, Змей ощутил потребность в пище, много-много мяса, увидел образ очереди людей. Змей понял, много работы, потребуется пища, сытная пища. И он сказал, посмотрев на Пересола:

— Нужно мясо, пару больших тарелок для Тигры.

Пересол метнулся туда-сюда и внес два подноса, перегруженных бужениной. Змею подумалось: «Занимательные ребята, Недосол не добрал, а вот Пересол перебрал».

— Тигра, на этот раз все условия соблюдены?

Эксперт согласно свистнула. И послала целое облако уверенности.

— Тогда приступай.

Тигра начала с Ласки, и Змей выложил табакерку с жемчужинами, открыв крышку. Народ ахнул и в благоговении замер.

Тигра обнюхала руки и зачем-то прицепилась к ногам девушки.

— Сними обувь, — посоветовал Змей.

У Ласки оказались, почти сросшиеся, два пальчика на ноге, вот за один из них и куснула Крыска. Ласка взвизгнула и засмеялась, как смеются девочки, чисто и беззаботно. Тигра слизнула выступившую каплю крови, замерла, посмаковала и метнулась к табакерке. Собравшиеся с замиранием сердца, во все глаза, смотрели на творившееся «волшебство». Тигра порылась носом в жемчужинах, достала одну и побежала к Ласке, на половине дороги вдруг остановилась.

— Выставь ладонь, — подсказал Змей.

Девушка выполнила. Тигра не отреагировала, а подбежала к Змею, и он получил образ, как он вручает Ласке сияющую жемчужину. Тигра села на задние лапы, Оружейник опустил руку, и ему на ладонь легла красная жемчужина.

— Недосол, открывай шампанское, — повар виртуозно открыл и налил немного в кубок. — Ласка, подойди.

Девушка ничего не понимая подошла. Змей протянул ей жемчужину и кубок с шампанским:

— Во Славу Стикса!

— Во Славу Стикса! — Повторила Ласка и проглотила сокровище.

Тишина стояла звенящая. Все ждали, что же будет.

— Поздравляю, — сказал улыбающийся Змей, убежать-то на своих ногах он не успел, и его со всей тщательностью расцеловали. Вот тут был и свист, и аплодисменты, и крики поздравлений.

Девушек он стойко выдержал, даже не пошатнулся, когда от него отошла последняя, довольная Чума, зацелованный кивнул Глыбе, и тот стал поддерживать своего друга, главу клана.

— Остались одни мужики, надеюсь, лобызаться не будем, — сказал Змей.

В кают-компании ухнуло.