То, что все плохо он узнал в Кронштадте. Прочесывание и мобильные группы от Зеленогорска до Песочное ничего не дали, искомые обнаружены небыли, даже следов не нашли. Зато в столкновениях с тварями потеряно двадцать два человека. А вечером этого же дня он слушал звуки канонады и наблюдал воочию зарево взрывов над Красной Горкой.

Он стоял у большого круглого окна в своей резиденции в Кронштадте, отсюда было хорошо видно все южное побережье Финского залива вплоть до Серой Лошади, каждый взрыв, будто огненным тавром, жег ему душу. Урфин Джюс скрипел зубами, по лицу лились слезы, — «К черту людей, к черту имущество, Моя Коллекция» — истошно выло нутро. Опуститься до беснования, уничтожать и так сильно сжавшееся, как шагреневая кожа, имущество, он себе не позволил, Джюс умел делать выводы от неудач.

— Развели, как лоха последнего, похоже, Красной Горки и яхты у меня больше нет, — сквозь плотно сжатые зубы, буквально прошипел бывший хозяин форта и рухнул, на необъятных размеров диван, в подушки.

Пьяным состоянием наградила апатия, хотелось лежать и даже не двигаться, вспомнились слова Пифии: «Таким как мы, его стоит бояться. Мы с тобой просто убийцы, а он Палач». Может и в самом деле перебраться куда подальше, с сильным караваном куда-нибудь на Юг, где тепло, на тот же Дон. Недолго существовала эта мысль, была задушена и вырвана с корнем.

С этим Змеем нельзя нахрапом, нужно думать, думать, упускаю я что-то. Что он там крутится? Что ему еще там надо? — задавался вопросом Урфин Джюс. Он должен сюда идти, в Кронштадт, в Ораниенбаум. Дальше на запад в Европу ходу нет, в Аду, какой бы ты не был крутой, выжить нет никакой возможности.

Тут его осенило, он вскочил, от преизбытка чувства потирая руки, Джюс улыбался, как это умеют делать гиены. — «Оружие, оружие и содержимое сейфа, мать его, какой же я тупой, они никак не могли унести даже десятую часть взятого. Зарыли где-то рядом, крысы».

— Эй, кто-нибудь! — закричал возбуждённый Урфин Джюс.

— Господин, — раздалось за дверью.

— Заходи, Крыс.

Зашел высокий, жилистый человек, с большим носом и маленькими бегающими глазками, склонился.

— Что прикажите, господин?

— Срочно посылай две пятерки поисковиков. Лучшую к Мишени. К тиру не подходить, вести наблюдение. Вторую к форту, запускай новичков, пускай пообтешутся, посмотрят масштабы разрушений, можно ли что-нибудь восстановить и пусть поосторожнее будут, — Крыс с удивлением глянул на Господина. — И еще, узнай, где Сильвер.

— Будет исполнено, господин.

— Что ж, будем вспоминать старое, — сказал Урфин Джюс, доставая две короткие даги. — Пришло время опять своими руками дела делать, раз другие не могут.

Еще не утро, но уже и не ночь, на востоке создатель лишь слегка мазнул багрянцем.

— Змей, молодец. Давай! — подбадривал Глыба капитана, — давай!

Рядом выписывая петли, гонялись друг за другом Тигра с Тенью, — «вот же неугомонные и когда спят». После происшествия с доком, Змею не спалось, энергия просто переполняла, требуя выхода. Пятнадцать шагов, отдых, пятнадцать шагов отдых, решили каждый день прибавлять, да и док был только «за».

С нижней палубы тихим шагом пришла Мамба, кивнула капитану с Глыбой, направилась менять часовую. «Молодцы девчата по ним секундную стрелку можно сверять». Подошли паромщик с Лаской.

— Вам-то, что не спится?

— Капитан, часа через три можем с якоря сниматься, — доложил паромщик.

— Отличная новость, а то я уже извелся, время уходит, готовьте судно.

Паромщик неумело козырнул с непокрытой головой:

— Уже готовим, капитан.

— Молодцы.

К паромщику подбежала пара матросов, поздоровались со всеми, стали докладывать ему о двигателе, наличии топлива, уровне масла и других важных вещах.

— Ласка, что у тебя? Не зря же ты с утра пораньше подорвалась.

— Вот, — сказала Ласка и развернула небольшое черное полотнище, где белым был искусно нарисован, смеющийся Злой клоун, в шутовском колпаке с бубенцами.

— Одобряете флаг, капитан?

— Да, отлично сделано, талантливо, почти Роджер. Кто это у нас такой мастер?

— Это Твердыня, наш фортификатор, — сказала Ласка, и тут же передала флаг одному из матросов.

— Но ты ведь не за этим сюда пришла, или не только за этим?

— Вы как всегда прозорливы, мой капитан. Разрешите нанести наш символ на развалины форта, пусть упырь порадуется. Мы быстро на моторке с Твердыней смотаемся, на все про все максимум два часа, если почувствуем опасность, разрисуем причал, или вовсе отойдем.

— Нет, — твердо сказал Змей. Ласка погрустнела. — Возьмешь с собой всех своих. Гаю, кажется, она стояла последней на часах, оставишь у лодки отход прикрывать, в бой не бери. Полное вооружение и осторожность, там помимо тварей, привлечённых взрывами, должны быть разведчики Урфин Джюса, уверенность в этом полная. Ваша цель — Язык, остальных уничтожить, побочное, если не помешает главному и безопасности, на твое усмотрение. И еще, с вами, кроме Твердыни, пойдет Тигра. Ясно?

— Так точно.

— Тогда иди, поднимай своих, и готовьтесь, на все про все час. Действуй.

Ласка едва ли не подпрыгнула и убежала.

— Паромщик, сколько у нас моторных лодок?

— Две, на обоих стопятидесятые Ямахи стоят. Еще есть резинка большая без мотора.

— Подготовьте одну из моторок.

— Слушаюсь, капитан! Еще, предложу, пока суть да дело, тихим ходом обогнуть Серую Лошадь, нашим сподручней высаживаться будет.

— В тумане сможешь?

— Тихоходом, да.

— Тогда действуй!

Яхту вальяжно покачивало приливом, Глыба стоял и смотрел в белое, туманное марево, берега еще было не видно, но бриз уже начинал колыхать эту белесую стену.

«Правильно ли я поступаю, — обуревали тяжкие думы Змея, — отправляя их туда, страшно за них, аж поджилки трясутся, но как по-другому, впереди все очень серьезно и ввязываться в это, не проверив своих бойцов, еще больший верх безрассудства и глупости». Змей ударил руками по поручню и сказал:

— Глыба, пошли, поможем нашей ударной силе подобрать вооружение.

Каюта, куда складировали все стрелковое оружие, буквально была забита. Оставалось лишь небольшое пространство с узким, высоким столом, явно вырванным из оружейки форта.

Девушки готовили четыре снайперские винтовки ВСС «Винторез» и пулемет «Печенег» для Гаи, задача которой — прикрытие отхода. Змей кивнул девушкам. Те дружно поприветствовали капитана.

Они с Глыбой подошли к столу для разборки и сборки оружия.

— ВКС «Выхлоп» на мой взгляд подойдет лучше, — сказал Змей

— Отличная машинка, — согласилась Ласка. — Но «Выхлоп» хоть и считается бесшумным, громче и тяжелей, крупнокалиберная винтовка, как ни как.

Змей оперся о стол.

— Глыба, подай мне «Выхлоп», пожалуйста. Лучше новый. Глыба нашел все необходимое, вскрыл армейский ящик, удалил промасленный пергамент и выложил перед Змеем винтовку и оптику в разобранном виде.

— Красавец, — не сдержался Змей, погладив оружие, как живое существо. — Глыба, пять бронебойных к нему.

Глыба выложил как карты, на игральный стол, пять бронебойных патронов калибром 12,7.

— Поддержи меня, — сказал Змей.

Глыба кивнул, обхватил со спины, с большим предвкушением поглядывал на руки Змея, зная, что Оружейник сейчас возьмется за свою работу.

На глазах девушек винтовка снарядилась и собралась сама. Ласка, как самая эмоциональная — вскрикнула. Остальных остановила гримаса Глыбы, ему, как будто кувалдой ударили по большому пальцу ноги.

Змей трогательно взял винтовку в руки и слегка их раздвинул, и тут «Выхлоп» до винтиков и пружин разлетелся в пределах полуметра, детали на миг зависли и опять собрались, черная пудра всего лишнего, медленно опадала на стол.

Оружейник опустил руки, а винтовка продолжала висеть в воздухе. И тут, по ней прошла широкая, радужная полоса и иссиня-чёрный «Выхлоп» опустился на оружейный стол, осторожно, будто кто-то невидимыми, руками положил его. Змей пришел в себя, негатива он не чувствовал — видимо сворованные силы Айболита давали о себе знать.

Оружейник взял оружие в руки, разглядел клеймо, все, как он и хотел, рожа Злого клоуна была будто лазером выжжена.

— Отдаю в хорошие руки, — и он протянул винтовку Ласке. Ласка шумно выдохнула и приняла винтовку, приподняв ее, видимо не рассчитывала, что она стала такой легкой.

Девушки собрались вокруг Ласки восхищенно тискали винтовку, будто это не оружие, а Шотландский вислоухий котенок.

— А легкая какая! Смотрите, наш символ, обалдеть, как сделана.

— Ух, — выдохнули девушки.

Ласка спросила:

— Кто ты, Змей? — капитан пожал плечами.

— Обычный оружейник я.

— Капитан, на «обычного» ты не тянешь, случаем Сварог не твой папа?

Тут и Глыба высказался. Гигант всегда выбирал нужное время:

— Змей — Великий Змей!

— Нет у нас времени рассуждать на подобные темы, мне еще четыре ствола делать.

На пятый «Выхлоп» едва хватило сил. И Глыба, не смотря на протесты, унес его в каюту.

Ласка нагнулась к Масло, сидевшему за штурвалом:

— Глуши двигатель.

Они шли по инерции, стало проясняться, темной полосой обозначился берег, и наконец, они увидели выплывающий из тумана причал Красной горки, заваленный кусками кирпича. Ласка слегка ударила в плечо, сидевшего за штурвалом Масло, показала жестом — «Молодец». Тигра сидела на носу катера, напряженно внюхиваясь, шерсть стояла дыбом. «Чувствует опасность», - решила Ласка. Причалили тихо. Тигра подбежала к Ласке, та пригнулась и шепотом спросила:

— Враги?

Тигра как учил ее Глыба, кивнула.

— Люди?

Тигра ощерилась и обозначила — «Нет».

— Тигра молодец, — так же тихо прошептала Ласка, Тигра в ответ грызнула ее за ухо.

Масло посмотрел на этих умалишённых, рядом твари, а они сидят в катере и светятся от счастья. Ласка указала на Масло и двумя жестам приказала: «Ты, Замри».

Девушки обтерли руки, лицо, подмышки настойкой полыни.

— Вперед, — бесшумно приказала Ласка, задержав рукой Твердыню, на ухо шепнув ему: — Останься здесь, пока не зачистим.

— Понял, — Твердыня утвердительно кивнул.

Они шли линией, пригнувшись, как тени, бесшумно. Чума обозначила — «Вижу Врага», указав на Тигру, та вытянулась в стойке, указывая направление, щерилась, а вся шерстка зверька стояла дыбом. Валькирии развернулись и встали на одно колено. Впереди ощущалось какое-то движение, но понять, в этой предрассветной бели, что это, не представлялось возможным. Медленно, буквально по сантиметрам подобрались чуть ближе.

Тут стали видны два бегуна. Твари раскачивались, в свойственной им манере не чуя людей. Ласка волновалась — «Как покажет себя это непонятное и такое удобное оружие». В катер, на всякий случай, было взято обычное. Перестраховались.

По сигналу, четыре Выхлопа беззвучно плюнули бронебойными. Твари не успели даже развернуться в их сторону, рухнули. Ласка поцеловала Винтовку. Подошли к сраженным, оказалось, это два матерых бегуна и у каждого по два сквозных отверстия в башке.

— Очуметь, вот это винтовочки, — тихо сказала Чума, поглаживая оружие, как давеча это делал Змей. С тварей разжились четырьмя споранами.

Ласка подала команду: «Тишина, Собраться». Девчата сбились вплотную, по центру сидела Тигра. Ласка зашептала:

— Добиваем в магазин по патрону, и осторожно, девочки, тут еще несколько подобных есть, и уверена, «начальник» этих тварей, где-то по близости обитает. — Валькирии посмотрели на Тигру, та подтвердила. — Тигра, веди.

Так и крались, впереди принюхивающийся следопыт, чуть поодаль осторожно ступая, обходя выломанные взрывом обломки, Валькирии — братства Злых Клоунов. Тигра в очередной раз струной застыла на месте. Перед глазами стрелков отрылась впечатляющая картина огромной воронки: два Топтуна, цокая окостенелыми пятками, ходили по кругу, с опаской поглядывая на вожака, в центре воронки — мощный Кусач, придерживая задними лапами, рвал в куски человеческие тела, иногда огрызаясь на собратьев послабее, чтоб и не думали подходить, и с жутким хрустом жрал, с легостью перемалывая бедренные кости. Топтунам, видать, тоже хотелось, но пока сильнейший не насытился, они жались друг к дружке, будто ища поддержку нервно подпрыгивая.

Ласка знаками показала: они с Чумой берут на прицел Кусача, а Мамба с Эфой — топтунов. Опасная работа намечалась, уверенности прибавляло оружие Змея.

Валькирии заняли удобные позиции, как-то упустив из виду Тигру. Крыска появилась как раз напротив позиций девушек с другой стороны воронки, задорно свистнула подпрыгнув. Топтуны остановились заурчав, а Кусач приподнялся, из его пасти выпала нога какого-то бедолаги. Такая секундная статичность — подарок для снайпера. Четыре хлопка слились в один, будто ребенок хлопнул в ладоши. Твари замертво повалились, лишь Кусач пару раз дернулся.

Все немного расслабились, Кусач, по поведению, здесь явно был главным, а раз так, более сильных тут не должно быть.

— Тигра, ты лучшая следопыт-наводчица.

Каждый из девушек погладил Тигру, сегодня она была добрая, позволила, всё-таки совместные операции сближают.

Попытались понять, что жрал Кусач. Стало понятно по черной форме — гончие Урфин Джюса. Еще где-то трое должно быть, или сожраны как эти или засели где-нибудь в укрытии.

— Тигра, здесь еще есть опасность? (чья реплика)

Тигра встала на задние лапы, покрутила носом и тряхнув головой побежала на край воронки, опять принюхалась, еще немного отбежала, вновь принюхалась и уверенно взяла направление.

Валькирии поспешили за лучшим из следопытов. Наткнулись на убитого Лотерейщика, через шагов десять еще одного, тот еще был жив и полз куда-то вперед. Добили. Распотрошили споровые мешки, извлекли три спорана. Еще через несколько шагов, как грибы с хорошей грибницы, собрали два автомата, рацию, прибор был в рабочем состоянии, тактический пояс один, второй, рюкзак. Похоже кто-то на бегу бросал свою амуницию.

Дальше шли в темпе, Тигра стала постепенно замедляться, кусты сменил лес, вышли на край широкой просеки и услышали ругань:

— Сука ты Крюк, ты чего рацию бросил, оружие бросил? Что теперь делать будем? Как выбираться? Господин вряд ли искать нас будет. Сдохнем здесь, как две белки ударенные током.

— Сам ты, сучья белка, Беглый, чего сам-то автомат свой бросил, а? Голыми руками что ли хотел с тварями разбираться?

— Да они почти меня поймали, вот и бросил, чтоб отвлечь, да и бежать легче. А я что, рыжий, с этим дебильным коробом носиться, да и оружие это. И что ты меня за дауна держишь? Вон, как Серый, тоже не хотелось быть, — и Крюк посмотрел вниз. Там громко чавкая, рвали зубами их сослуживца. — Что, автомат помог ему?

Эти двое перепуганных сидели на ржавой, высокой вышке ЛЭП, на самой ее высшей точке и ругались. Внизу трое безобразных Лотерейщиков разорвав жертву на три части, урча, поглощали отвоеванное, облизываясь и поглядывая на соседей, с явным желанием: «А нельзя ли отжать еще у соперника».

Ласка указала каждой позицию, определила, кто стреляет, себя оставила на подстраховку. Слаженные выстрелы в утреннем птичьем гомоне и вовсе не были слышны. Лотерейщикам, будто страшным куклам-марионеткам, подрезали нити и они повалились.

— Выходим, — приказала Ласка.

Валькирии Братства Злых Клоунов вышли на просеку.

— Эй, Крюк, смотри, Жруны вроде как сдохли, может у Серого в кармане какой сильный яд был?

— Да какой к хренам яд, Бегун? Вон, разуй глаза, твой яд стоит, на кромке леса.

— Оооо бабы.

— Заткнись, мудрила конченый, ты еще им крикни так. Они тебе враз причиндалы отстрелят.

— Да это же…

— Заткни свою пасть, говорю.

— Эй, грачи, давно прилетели, хорош трепаться, слазьте, да побыстрей, а то и вправду отстрелим, всю жизнь мечтала, — громко сказала Ласка, передернув затвор.

— Не стреляй, не стреляй, мы быстро, уже почти слезли, — причитали лишенцы, и в самом деле ловко спускаясь.

Ласка показала глазами Чуме на Лотерейщиков. Та и без слов поняла, умчалась за трофеями.

«Да какие они Гончие, так, щенки еще», - подумала Ласка. Глядя в эти глаза, полные страха, на подавленность, на напавшую на них трясучку.

— Руки за голову, на колени, глаза в землю, — парни бухнулись на колени.

— Грачи, жить хотите? — пленные закивали головами. — Тогда на вопросы отвечать по существу и коротко. За молчание — смерть, за обман — смерть, за уклончивый ответ — смерть. Понятно?

— Да, — в унисон выпалили пленные.

— Имена?

— Крюк.

— Бегун.

— Оружие, колющее, ржущее есть?

— Есть, — ответил Крюк.

— Выкладывай медленно и не дергайся, а то я нервная.

Парень из нагрудного кармана достал пилку для ногтей и маникюрные ножницы.

— Надо же, чистюля, — девушки едва сдержались.

— У меня ничего нет, — поканючил Бегун.

— Говорит только Крюк, Бегун заткнулся! Гончие Урфин Джуса? — задала вопрос Ласка.

— Да.

— Новенькие?

— Да.

— Есть еще гончие?

— Да, Сосновый Бор, где-то в районе Тира Мишень, наблюдатели. Ветераны.

— Чума, обыщи грачей.

— Чисто, командир, — доложила Чума, со всей тщательностью выполнив обыск.

— Так, субчики, похватали свое барахло, автоматы разряжены — это чтоб мыслей не нужных не было. Попытка к бегству, стреляем без предупреждения, шаг в сторону карается так же.

Тут прибежала Тигра, вид потусторонний, шипит, клыки оголены, пена, шерсть топорщится, красные глаза светятся безумием и злобой, обошла кругом пленных и решила поточить когти о камень, рядом с грачами. Искры, камень не выдержал, развалился. Тут затрясло, и не только пленных.

— Хорошо, поняла тебя Тигра, расстрел отменяется, если побегут, они твои — Вперед, — скомандовала Ласка. — Тигра, веди нас.

И они пошли быстрым шагом, впереди Тигра, за ней Мамба, по пятам, след в след, впечатлившиеся, до обморочного состояния пленные, замыкающей шла Ласка.

— Лежать! — приказала Ласка, когда они спустились в воронку. Грачам и вовсе поплохело, лежать нос в нос с Монстрами и останками своих, то еще испытание.

— Мамба, веди быстрей сюда Твердыню. Времени у нас осталось мало, здесь самое-то место для его Граффити, — указав на узкую вертикальную стену, одиноко стаявшую на краю воронки. Заодно собрали трофеи с Топтунов и Кусача, две горошины и десяток споранов. В очередной раз, подивившись сквозным отверстиям в черепе Кусача.

— Наш Змей еще тот читер и от этого я люблю его еще больше, — заявила Мамба. Валькирии засмеялись.

— Мы все любим нашего капитана и это, похоже, еще одно, что нас объединяет.

Подбежал Твердыня, впечатлился, с опасением уставившись на трупы Топтунов и Кусача. Вспомнив, как он отбивался от подобных, в небольшом стабе Пехенец, под Лугой, постепенно выстроив из своего дома настоящую крепость, так он и стал Твердыней, а потом, к ним с крестным прибился Паромщик. Они увидели его мающимся головной болью и плавающим на утлой лодочке, по мелководной реке Ящера, таким способом спасаясь от тварей. Так в его жизни появился друг Паромщик. В один из дней, когда погиб его крестный, друзья решили сплавляться до реки Луга, а там и до большой воды. Надежды и уверенность, что там есть ресурсы и большие группы людей, у друзей были. «О как это бы давно, а он все еще жив», - думал о превратностях судьбы Твердыня, быстро работая баллончиками с краской.

Граффити получилось что надо, красочное, издевательски злое, высокохудожественная черная метка для Урфин Джюса.

Масло извелся весь, ожидая группу, руки вспотели, держась за стартер, он не понимал, как такое могут выдерживать эти прелестные создания, он нет-нет да поглядывал на лежавшую с пулеметом Гаю, а у нее ходьбы один мускул на лице дрогнул, нет, как статуя, гранит какой-то, а не люди. Светало, и туман хоть и сопротивлялся, ряды его воинов под лучами встающего солнца редели.

И вот они наконец появились. Масло облегченно выдохнул и смахнул пот со лба. Стартер засвистел, двигатель завелся, приятно забулькал.

«Скорей отсюда, скорей».

Паромщик и Змей сидели за столом в холе капитанской каюты. На столе лежала большая карта Финского залива, по центру притаился Тень, сверкая глазками увлеченно следя за движениями на карте разноцветных фигурок корабликов.

— Где собираетесь высаживаться, капитан?

— Самое короткое расстояние до цели здесь, — Змей поставил чёрную точеную фигурку яхты на побережье, — пляж Копорской губы.

— Как я понимаю, Вы там не пойдете.

— Нет, люди Урфин Джюса нас ждать будут, как раз на этом направлении, во всяком случае, в большей степени.

— Капитан, почему Вы считаете, что они вообще там будут?

— Каким бы уродом это маньяк не был, он не дурак, а лишь временно потерявший бдительность. Мы вернули ему ее. Второй раз так поступить с собой, он не позволит.