— Чего же так хреново? Во рту будто мартовские кошаки нагадили. — Сильвер не глядя, на ощупь, в череде пустых бутылок нашел недобитую. Приложился, не на шутку напуганная жизнь вроде вернулась обратно, в тело.

Сильвер едва разлепил глаза: «Сколько же мы ночью выпили, — он тряхнул головой, — в той жизни точно бы лежали уже с биркой на ноге. Зря тряс, стало только хуже».

Урф лежал недалече всхрапывая.

«Вот же втравил, гад подколодный. Может прибить его сейчас и все, и концы и воду с железной балкой на шее. Нет, не сейчас, вдвоем, как ни крути, легче. Завязли мы оба, как мухи в меде, захотелось сладкого и сразу, вот Вам по морде и сладкое, вот Вам и сразу, вот Вам и доходное».

Мутило страшно, Сильвер знал одно дельное средство, переданное по наследству его предшественником, царство ему небесное. Сильвер встал и покачиваясь вышел из Эллинга, прошел немного по навалу прибрежных камней, вошел прямо в одежде в прохладную до дрожи воду, дошел до Похмельного камня и уселся на специально выбитую ступень, будто в кресло погрузившись по шею, прилив колыхал руки и ноги.

— Ух, хорошо, мысли сразу просветлели, мутило отошло, нет оно просто утопло. Пробрало, как говорится, до мозга костей. На южной стороне глаз зацепился за маяк на мысе бакеном.

— Пифия, — выдохнул Сильвер, губы посинели, его трясло.

— Все из-за тебя, все из-за тебя, душа моя. Жди-жди все равно ты будешь моей, или сдохнешь, другого не дано.

Под прилив и эту стылую, свежую водицу с Балтики, вспомнилось: сколько он унижался, сколько задабривал, сколько ставил условий, сколько пугал, сколько пытался похитить ее, все тщетно.

Обладание ею, давно стала его навязчивой идеей. И у него оставалось всего два варианта, на которые он ставил все, это разбогатеть, как Крез и разорить ее, или убить, имея огромные деньги и на Пифию найдется клинок.

Разбогатеть — в очередной раз сорвалось.

— Нет, еще не все потеряно, — подбодрил себя Сильвер. — Что случилось, да расходы, да потери. Чего не бывает в жизни, получается, с этим Змеем в лоб нельзя. Значит, пробуем по-другому.

А мы не будем ему мешать, пусть идет свободно в Рамбов, это уже не наше дело, Церберы дали слово, пусть теперь у них голова болит за этого Змея «ни дна ему, ни покрышки».

— Пожалуй, хватит. Спасибо, Похмельный камень, — и встав, Сильвер побрел к берегу, выйдя из воды, оглянулся, погрозив далекому маяку.

Весь остаток этой ночи Пифия так и просидела в задумчивости, в своем удобном кресле на Маяке, наблюдая бегство ночи и рождение зари.

Предрассветный туман, клубясь мороком-пеленой, затопил все вокруг, устояли под натиском этой серой реки лишь купола Соборов Архангела Михаила в Ораниенбауме и Морского Никольского в Кронштадте. Первые лучи будто ударили в эти золотые колокола, и от них свет, золотыми брызгами, разлетелся во все стороны — родился новый день.

— Вот и утро, — сказала Пифия, грациозно потягиваясь и улыбаясь. — Хорошо-то как, сегодня многое нужно успеть. Но сначала вздремнуть пару часов не помешает.

Пифия направилась в спальню, по пути из вазачки зачем-то прихватив с собой большой ораньжевый апельсин, на мгновение подумав где ты сейчас Змей…

Вошли в Коваш, река куталась в туман.

- «Светает» — сказал Змей. — Тихий ход.

Без приключений дошли до места. Паромщик сбавил газ, в воде стояли люди, его люди. Подошли на самом малом. — Ставь на нейтраль, не глуши, — движка почти не было слышно, он лишь побулькивал слегка.

Лодку обступили, каждый хотел выразить Змею свою радость от встречи. Ласка на всех шикала:

— Тише вы, тише, кругом твари, — укрывшиеся, то ли в реке, то ли в тумане, тихо радовались, что живы, что вместе обнимались, подбадривая друг друга.

— Твердыня! — обрадовался Змей. — Как ты? — Твердыня пожал плечами.

— Выбросило взрывом, очухался в воде, долго нырял и плыл и так до берега, ночью шел по воде, вдоль береговой линии, любовался вашей работой.

— Ты молодец, парень живучий, и вправду твердыня, — сказал Змей. Ни кого из наших не видел?

— Нет, капитан, — тихо сказал Твердыня, опустив голову. Змей кивнул, понимая, обратился к Ласке:

— Ласка, почему в воде? Твари?

— Да, капитан, решили не рисковать, после такого шума из Соснового Бора все монстры на побережье двинули, хорошо, нас река от большинства зараженных отсекает. Капитан, а где моя винтовка?

— Кто о чем, а вшивый о бане, у Глыбы винтовка, а он, поверь, не из растерях.

— Ну, хватит ноги мочить, грузимся. Паромщик, нам еще два поворота вверх по течению, а там и до Тира рукой подать, метров двести-триста всего будет.

Прошли по реке максимально тихо, только в одном месте, у гаражей, увидели трех бегунов, они заинтересовано включились в погоню за ними, по берегу, подпрыгивая от нетерпения, с вожделением посматривая на тех, кто в лодке. Проходя очередные лодочные гаражи, к бегунам присоединился Лотерейщик и возглавил преследование.

— Да у нас тут целый эскорт образовался. Чума, Мамба, уберите этих фанатов, слишком много шума создают. Бестии как бежали, так и легли друг за другом.

Выше по течению туман уплотнился, скрыв берега, создавая пугающую иллюзию, что они находятся в каком-то безбрежном, таинственном океане, на этой утлой перегруженной лодчонке. Хотя, паромщик уверено вел моторку, ориентируясь, не иначе, как, используя свой дар.

За вторым поворотом реки Змей указал направление. Паромщик убрал газ, и они плавно уткнулись носом катера в заросший берег меж двух огромных валунов. Змей показал паромщику большой палец, прошептав:

— Выше всяких похвал, рулевой. — Змей призвал всех к вниманельности и соблюдению тишины, прошептав:

— Тир недалеко, если бы не туман, он был бы у нас в прямой видности, а тварей и вправду много, по тихому готовим оружие к бою. Нужно спешить, при достаточной видимости нам здесь не пройти — все поляжем.

Змей тряхнул флягой. — Каждому по глотку, — и пустил флягу по кругу.

— Идем колонной по одному, первый я, за мной Док и Паромщик за ними Мамба, Твердыня, Ласка, замыкающая Чума. Пять шагов, интервал протяженностью пять ударов сердца, если выстрел, интервал десять ударов сердца. Поклажу придется оставить в лодке, берем только боеприпасы и личное оружие. По светлому дай бог вернемся сюда. Стрелковым работает только Мамба, Чума и я. Остальные, держите себя в узде, шум — смерть наша, если набегут нам не выдержать навала, слишком их много вокруг. Трофеи собираем, если позволит обстановка.

— Ласка, — и Змей протянул ей свой нож, — доверяю тебе Аристократа, этот бравый парень со мной уже как лет двадцать, так что береги. — Ласка кивнула, любуясь ножом.

— Ваше оружие, капитан, как всегда бесподобно, не опозорю.

Выстроились в колонну по одному.

— Попрыгали, — все хорошо ни у кого ничего не бренчало. — Вперед, — сказал Змей, и они пошли в след за своим командиром.

Пять шагов отдых, пять шагов отдых, реальной видимости метров на десять. Они петляли, иногда под девяносто градусов уходили с предыдущего курса, страшно подумать, что бы они в этом туманном болоте смогли бы сделать, не будь с ними капитана, пожалуй, лишь Паромщик еще как-то здесь ориентировался. Показалось, что они вот так, зигзагами, на цыпочках и дойдут до места.

Вышли на ровную, бетонную площадку, прошли немного. Змей резко остановился, обозначив «Замри», повел головой вправо, своим видом всех озадачив, оказывается он вел их, не отрывая глаз.

Все услышали урчание, и звуки, будто кто-то шумно принюхивается. Тишину разорвал топот, словно лошади в галопе несутся. Змей вскинул пистолет, три тихих хлопка слившиеся в очередь. Из мглы выпали три отвратительные туши, следом выстрелила Чума, тварь упала буквально, у ее ног, одновременно Мамба пальнула навскидку, пугалище рухнуло поодаль. Все тревожно замерли.

— Топтуны, — с опасением прошептала Ласка. — Вместе, и сразу пять штук. Змей, рядом кто-то очень серьёзный.

— Трое, ходят по кругу, — так же тихо ответил Змей. Один большой и два помельче. Остальные твари будто исчезли, нет их рядом.

Ласка кивнула головой:

— Низшие уходят, когда высший охотится.

— Вот же невезуха, мы от тира в метрах ста. Всем приготовиться. Они остановились, явно нас чуют, — и Змей указал направление, медленно смещаясь в центр, Мамба с Чумой встали с флангов, остальные члены группы перешли за их спины.

Момент нападения он упустил, Змей даже не представлял, что эти твари будут столь стремительны, двоих прислужников он отслеживал, а вот сильнейшая, она будто испарилась, лишь повинуясь какому-то наитию, он зарядил очередью над головой, успев крикнуть:

— В рассыпную!

Попал. Он это чувствовал, очередь из Черного света будто половину силы из него выжгла. Огромная Тварь, с хорошего быка, еще в воздухе оглушающее заревев, рухнула там, где он только что стоял, зацепив и его, вспоров бетон когтями.

Из ее широченной груди пульсируя брызгала кровь. Время будто остановилось. В голове медленно, очень медленно отдавались удары сердца. В этом тягучем, замедлившимся мире, раненая Тварь быстро вскочила, и если бы не Ласка — быть ему порезанным на куски.

Ласка, лентой проскользнула меж махающих лап разъярённой твари, в прыжке всадила монстру в шею Аристократ.

Чудовище на обратном движении откинуло ее, будто ужалившую осу. Этой паузы Змею, Чуме и Мамбе хватило, что бы нашпиговать бронированную башку твари стальными зарядами. Страшное, пугающее зрелище, когда от головы Чудовища отлетают целые куски черепа и мозгов, а оно еще живет, уже не видит, уже не слышит, а беснуется, режет бетон как картон, пытаясь разорвать, уничтожить все вокруг, и достать хоть кого-нибудь из обидчиков.

Здесь, в этом кровавом месиве и разлетающихся кусков бетона, они потеряли Паромщика, тварь снесла ему голову, и почувствовав, что зацепила кого-то из иммунных, изрубила его в нет, перемешав с бетоном, даже хоронить нечего. Вот тут ее и положил Змей, в упор выстрелив в споровый мешок, сам упал рядом на колени, истекая кровью.

Змей посмотрел на себя, через всю грудь, как перевязь, от ключицы до тазовой кости шли четыре глубоких разреза. «Как только живот не вскрыла, чувствую себя, как будто умер, встать не могу» — подумал отрешенно Змей.

Подбежал Док, уложил на спину.

— Что у тебя? Ух ты, — выдохнул Док, увидев раны. Ничего ничего, похоже, регенерация у тебя, Кэп, отменная, вон уже кровь не сочится. — Док снял фляжку с живчиком, дал сделать небольшой глоток, остатки вылил на раны. Змей скривился от боли, но голоса не подал, живчик помог, вернув крохи сил, он хотя бы мог говорить. Тут подошел Твердыня, неся на плече Ласку, положив ее рядом. Змей разлепил губы.

— Твердыня, соболезную, Паромщик был хорошим другом, простите, не уберег. — Твердыня кивнул.

— Не стоит, rапитан, это Стикс, а не Подмосковье.

— Что с ней? — промямлил Змей, во рту, будто камни мешали языком ворочать, полное бессилие.

— Жива, — прохрипел Твердыня, — Элитник ударил ее сильно, но ран на теле нет, дышит.

Док вынул из носка маленький, плоский, стеклянный флакончик.

— Это лайт-спек с моей наработкой, очень сильное средство, извини Змей, без спроса взял твой янтарь. Бес Алхимический попутал, никогда не держал в руках янтарный монолит, вот и не удержался. Там, еще на Яхте выгнал. Всего-то кроху отломил.

— Отставить, — едва слышно прошептал Змей. У нас нет, твое мое. Делай что нужно, Док.

Айболит раскрыл рот Ласке и вкапал три капли из крохотного пузырька. Ласка глубоко вдохнула, ее выгнуло несколько раз, будто током приложило, она закашлялась, лицо жутко покраснело, девушка резко села, не понимающе глядя на всех. Когда, наконец, воспоминания настигли ее, Ласка в мгновение ока метнулась к Элитнику, выдернув из шеи Монстра нож, вернулась. Упала на колени рядом со Змеем, нагнулась, не обращая на его раны ни какого внимания, и пользуясь его беззащитностью, поцеловала. С сожалением оторвавшись, горько вздохнула, сказав:

— Спасибо, капитан, от всех нас спасибо, если бы не ваше оружие, Оружейник, всех бы нас схарчили здесь.

Мамба с Чумой не согласились со своей подругой, и грубо оттеснили Ласку с Айболитом от тела Капитана.

— Извини, Док, — сказала Чума, — отдохни минуту, подумай над будущими экспериментами, а ты, Ласка, за нас наши благодарности не раздавай, дай и нам сами насладиться этим, пока Кэп беспомощный, а то в обычном состоянии он как полоз, его голыми руками не возьмешь. И опять же надо как-то боевой дух пднимать.

Каждая из девушек приложилась, наградив Змея долгим поцелуем. Пока подруги занимались, как думала Ласка, этим заслуженным делом, она выпотрошила Элитника, Руберов и Топтунов.

— Хорош, хорош, боевой дух поднимать — закипел Док, когда девушки решили повторить с благодарностью, Айболит с Твердыней не без труда оттащили ненасытных от Змея.

— Ну вот, а то эта Ваша благодарность к главе клана, как то начинает напоминать начало фильма для взрослых с элементами ужаса, давя улыбки сказал Док. Тут подоспела Ласка.

— Народ, — заявила она. — Представляете, сто семьдесят восемь споранов, шестьдесят три гороха, жменя узелкового янтаря и четыре жемчужины: две красных, две черных и еще одна черная расколота, думаю, выстрелом Змея. Подпорченная жемчужина, наверное, Доку пойдет на опыты.

Док тут же предельно заинтересовано переключился, напрочь позабыв о Змее, закивал головой, как болванчик, мол подойдет, конечно подойдет, очень даже подойдет.

— Я тут думал растолочь жемчужину и… Его никто не слушал и даже, похоже, не видел, кто же слушает этих странных ученых, да еще в таких обстоятельствах.

— Представляете, — продолжала шёпотом тараторить Ласка, — Стечкин Змея это вообще что-то запредельное, оружие бога какое-то, все попадания в элитника сквозные, представляете, он бестию в тонну весом в решето превратил и это из пистолета.

Все посмотрели на беспомощного Змея. Злое выражение лица ему ни сколько не помогло, он так и лежал, как бревно.

— Может он и правду из этих, — и Чума ткнула в небо, — из небожителей.

Надо было что-то делать, Змей даже не понял как, но видимо от поцелуев силы поднабрался, удалось, пнул ногой Айболита, мол, тут один из небожителей загибается, а они лясы точат. К сожалению, пинок не удалось повторить.

Док очнулся от грез будущих экспериментов, засуетился, проверил пульс, посмотрел зрачки, зачем-то осмотрел ротовую полость и по капле влил в Змея эту эссенцию.

Оружейнику за свою долгую и непростую жизнь всякие жидкости приходилось пробовать, но столь ярких, острых, и таких шизанутых никогда, будто в рот попало три до невозможности сладких капли магмы, жидкий, сладкий огонь будто разом вскипятил всю жидкость в его теле. И он унесся куда-то в темноту, а потом свет маяка и он рванул к нему. И стал узнавать местность — это же Ораниенбаум, вот Транзитка, вот Угольная стенка, где еще мальчишкой он ловил здоровенных лещей, а вот и Рыбный порт и небольшой бетонный мыс бакенный с новым Мощным Маяком и красивым домом на самом краю, где одно из окон светилось более ярко, чем сам Маяк и он проник туда, как мотылек летящий на яркий свет.

Он увидел удивительно красивую девушку, лежащую на огромном ложе почти обнажённой, если за «почти» считать тонкий, прозрачный пеньюар. Красавица манила его руками, рядом на белоснежной посетели лежал большой оранжевый апельсин.

— Иди домой, Змей. Преград нет. Иди домой.

Похоже, его трясло посильнее, чем давеча Ласку, потому что держали его все разом. А вот за пах то зачем держать, ну девки бедовые, отплачу.

Микстура Дока кажется начала действовать и в положительную сторону, его отпустило, а от крайнего изнеможения, боли, неуверенности и желаниях поесть, поспать в миг только пепел остался.

Змея передернуло несколько раз, вспомнился вкус этой огненной микстуры попавший в рот, он приподнялся, посмотрел на грудь, ужасных глубоких разрезов не было, только одежда в клочки и покрытые корочкой раны в сантиметр шириной в прорехах, встал на ноги.

Девушки, как будто ничего и не было, рыскали взглядами по туману, держа наизготовку оружие. Змей покачал головой.

— Капитан, как Вам зелье, правда бомба? — спросил Док.

— Это точно! Атомная! А эта бомба, наверное, и от косоглазия лечит?

— Моя эксклюзивная разработка — Лайт-спек Айболита, конечно лечит. А причем тут косоглазие, Кэп, — удивился Док.

— Просто, Док, если ты еще меня в темную используешь, у тебя навсегда разовьется косоглазие — это я обещаю, и вся надежда будет только на твое эксклюзивное зелье.

— Простите меня, капитан, это все от излишнего рвения. И за янтарь и за использование в эксперименте, — пристал, как репей, со своими извинениями Айболит.

«Вот же душный какой, и точно его нужно в башню. А то погибну в рассвете сил в каком-нибудь очередном его эксперименте».

— Даже не думай, Док, считай, что это было мной одобрено, но лучше впредь всегда ставь меня в известность, ученому, тем более алхимику, грех отказывать. — Док с благодарностью глянул на капитана и в нем горел фанатичный огонь первооткрывателя.

— Понял, капитан.

Змей обратил свой взор на девушек.

— А Вам, красавицы мои, при случае, я сполна той же монетой отплачу. Перезарядить оружие.

— Все пугаете, Кэп, уж и отплатили бы, и вправду, чего все откладывать да откладывать.

Он подошел к сражённому элитнику, хотелось посмотреть на чудовище, сам только внешний вид сраженной Монстры впечатлял. «И как им только удалось выжить в этом противостоянии — удивительно. Этакий бронированный бычище, вместо копыт лапы с когтями-кинжалами, рвущими бетон, как бумагу. Как выжить людям рядом с такими монстрами?» — ответа на свой же вопрос у Змея не было. Он нагнулся и вырезал Аристократом когти твари, пришлось потрудиться, попотеть, сталь Аристократа с трудом пилила кость Элитника.

Ласка с Доком присели рядом. Девушка просто с интересом, док с пониманием, душа новатора чувствует брата по крови.

— Кэп, зачем Вам это? — спросила Ласка.

— Думаю, хорошее оружие получится из этого материала.

— Тихо, — пресек ее Змей и осмотрел Оком окружающее пространство. — Твари возвращаются, уходим. Стройся в том же порядке.

И они пошли, за считанные минуты дойдя до тира.

Рассвет наступал стремительно, с первыми лучами солнца и туман поредел, истончился и пропал. Змей про себя выругался, им оставалось лишь обогнуть Тир, а там спасительная люлька. Путь преграждала, почти в прямой видимости целая армия тварей — «И откуда столько?» — удивился Змей.

— Орда, с запада новая саранча, — на ухо прошептав, просветила Ласка. — Да, попали мы, Кэп, как кура во щи, попали.

«Замереть», «Присесть» — жестом скомандовал Змей. Сверху упал маленький камушек, Змей глянул, увидев улыбающегося Глыбу, к ним на веревке спускался мешок, там оказался Выхлоп Ласки и штук десять магазинов к нему, его перевязь с ПП 2000 с пятью набитыми магазинами, и полная фляжка с живчиком. Живчик тут же пустили по кругу. Стало веселей.

— Ласка, — тихо позвал Змей, передавая ей Выхлоп. Девушка вцепилась в него словно клещ, благодарно послав поцелуй Глыбе, хорошо остальные не додумалась это повторить, Глыба бы точно упал с парапета. Разобрали магазины.

— Твердыня, приготовься, сейчас обвяжем тебя, Глыба поднимет, там безопасно, — Твердыня видимо хотел как-то возразить. Змей отрицательно покачал головой, — без обид, Твердыня, ты самый неподготовленный из нас, я не имею права рисковать, и нам легче будет, поверь.

Твердыня все понял, не стал возражать. Из мешка быстро сделали сиденье, обвязали Твердыню веревкой. Змей подал сигнал Глыбе, и Фортификатора потащило вверх. Повезло, твари не заметили.

— Следом пойдешь ты, Док, алхимики самые ценные специалисты, мы не имеем права рисковать ученым, — против подобных высказываний у Дока не нашлось аргумента. С его подъёмом тоже прошло все гладко.

— Нужно поговорить, — тихо сказал Змей. Сбились в кучу, голова к голове. — Подъёма здесь больше не будет, вопросы.

— Почему, Кэп? Ведь повезло, получилось, — спросила Мамба.

— Повезло, — согласился Змей, — заодно и слабое звено убрали. А вот каждый последующий подъем сильно сокращает шансы оставшихся на выживание. Теперь по предстоящему бою. Нам и на пять метров не сдвинуться, засекут. Значит, начинаем первыми, в скрытом режиме, сколько сможем положить, столько и положим. У меня ПП 2000 он намного шумней Ваших Выхлопов. Поэтому тихо сидим на месте, я заряжаю магазины, Вы стреляете. Патронов у нас завались, не жалеем. Начинаем отстрел с дальних, так они сразу не сообразят что происходит, опять же голод, своих жрать начнут, запах крови будет подальше от нас — еще один плюс. И еще, там у Глыбы на верху должно быть несколько крупнокалиберных Кордов, так что если что, он поддержит. Начали!

Первые твари упали, они стреляли и стреляли — это напоминало конвейер, Змей едва успевал снаряжать магазины. Среди тварей начались драки за падших, поднялся истошный визг и вой, а твари падали и падали, в орде воцарился хаос, их всех накрыло пищевое безумие, зараженные уже рвали друг друга не разбираясь.

— Отдыхаем, — сказал Змей. — Они пока сами с собой справляются.

— Кэп, давай по живчику, а? Думала, что происходящее там, в кровавом тумане, будет самыми страшным из моих воспоминаний, сильно ошибалась, — сказала Чума. Змей отстегнул флягу, все выпили по глотку. Змей посмотрел на поле боя, где резвилась сама смерть, хаос только нарастал. Твари сбились в плотную мешанину и рвали друга на куски.

— За мной! — скомандовал Змей и пополз щурясь от боли, стрелки устремились за ним.

За углом поднялись на ноги и поспешили к спускающейся люльке, где находился Глыба со своим Печенегом наизготовку и какой-то двухметровой трубой за спиной, на плече Тигра, рядом Тень. Змей получил такой заряд радости и обожания, исходивший от хвостатых друзей, который едва не сбил его с ног. Парочка быстро перебралась к Оружейнику, радостно попискивая, Тигра, как большая собака, прижималась к ноге, иногда покусывали его руку. «Вот это зубы» — подивился Змей.

А вот неугомонный Тигра носился, как торпеда, по плечам, голове, иногда хватаясь за нос заглядывал в глаза. Удалось, наконец, обняться с Глыбой и выжить. Правду говорил Док, что его скелет перестраивается, ничего не трещало, ничего не ломалось под этим прессом.

— Змей пришел. Спасибо Змей. Глыба ждал.

Воодушевленные люди от радости потеряли бдительность, хорошо, Тигра предупредила, а так бы позволили подбежать вплотную.

Со стороны карьера подтянулись старые знакомые — Чайки Ливера.

— Вот же, какими шустрыми тварями карьерные стали, еще и вас тут не хватало, выкормыши Потрошителей. Глыба уже стрелял, снося передние ряды, как косой.

Они едва успевали отстреливаться, в основном это были бегуны, но их было слишком много. Заработали два крупнокалиберных пулемета с тира, сразу сильно порядив задние ряды. Удивил Глыба, когда кончились патроны, он схватился за трубу из-за спины и стал охаживать ею тварей, да с такой силой и быстротой, что твари летели от его ударов ломаными куклами, сплошной вой трубы и треск костей. Все аж перестали стрелять, боясь попасть в Глыбу, а он один со своей трубой теснил тварей все дальше и дальше от люльки. Змею подумалось: «Этому богатырю, да меч кладенец бы».

— Недосол, Пересол, поднимайте! Глыба, назад! — заорал Змей.

— Глыба, назад, быстрей, назад, — заорали все в люльке, когда она дернулась и поползла вверх.

Глыба не заставил себя ждать, бегать он умел. Гигант Лосем-великаном ломанулся назад, подпрыгнул, вцепился в борт так и доехал до самого верха с улыбкой от уха до уха.