Утро началось непривычно. Очень непривычно. Меня никто не ударил ногой по рёбрам, меня просто потрясли за плечо. Я даже удивился. Потом ещё больше удивился своему удивлению. Это, что же получается, я уже привык, что меня иначе как побоями не будят? Что‑то этот мир ко мне повёрнут неправильной стороной.

— Уже рассвет?

— Да, лесовик, пора вставать. Солнышко давно взошло и греет нас своими лучиками, разве не видишь? — несмешно пошутил Сирано.

— Не смешно. Увечье товарища, пусть даже временное, — не повод для шуток.

— Тут я с тобой полностью не согласен! Над чем же ещё прикажешь зубоскалить, если не над неудачами? И потом, надо развивать тебе чувство юмора, что‑то тяжко у тебя с ним. Ни сам над собой посмеяться не можешь, ни другим не даёшь. Жадина ты, вредная, противная, желчная жадина.

— Жадина — существительное мужского рода.

— Во — во, и занудная к тому же. Кажется, я понимаю, как вы с этим гномом сошлись. Не иначе как родство душ почуяли на почве общей занудности.

— Язык свой укороти, иначе я его тебе укорочу, — к беседе подключился гном.

— Да ладно вам, мастер. Успокойтесь, я не хотел вас обидеть. Гномы же этой чертой своего характера даже гордятся.

— Народ, а мы есть будем сейчас или на следующем привале? — поинтересовался Бертручио.

Я даже почувствовал скрестившиеся на мне взгляды. А Сирано переадресовал вопрос мне:

— Что на это скажет наш великий слепой?

Я непроизвольно вздрогнул. Вспомнил, как меня в детском доме великим хромым называли. Да нет, быть того не может, неужели Сирано откуда‑то из этой компашки? А ведь я никогда не видел персонажей Игоря и Влада. Да нет, это уже попахивает манией преследования, но на всякий случай поинтересовался:

— Что ты имеешь в виду?

— Ну как же! Ты же дополнил ряд до конца. Только тебя в нём и не хватало. Ещё один великий слепой выискался — Лесовик. Гомер, Мильтон, Паниковский и Лесовик. Тёплая компания. Теплее уже некуда.

— Ясно, "Золотой теленок".

— Вот я тебе удивляюсь, Лесовик! Откуда ты такой нарисовался? Мультики и фильмы не знаешь, а цитаты из книг на ура… Или я всё же ошибаюсь, и ты эту цитату из фильма помнишь, а не книги?

— Я и фильм видел и книгу читал.

— Ну надо же. В наше‑то время, когда никто не читает, а уж тем более то, что можно посмотреть. Да, не зря тобой курицы интересуются, да и прочие.

— Это, всё очень занимательно, но на мой вопрос пока так и не ответили, — неужели Бертручио голоден? Не спал? А чем тогда он занимался? Блин, у меня точно мания преследования развивается.

— А смысл? Ели же незадолго до сна. Или кто‑то уже успел проголодаться?

— Да нет, особо не проголодался, просто привык завтракать сразу как проснусь. Бабушка с детства приучила.

— На раз так, то можно и позавтракать. Но предупреждаю, что пока слепота у меня не пройдёт, питаться мы будем либо картошкой в мундире, либо картошкой печеной в золе, либо картофельным пюре, если кто‑то почистит картошку. Шашлыки я сейчас пожарить не смогу, зато можем мясо сварить. Но Мясо вариться будет довольно долго, а это значит наш подход отложится на довольно большой срок.

— Откладывать поход нельзя. И так, оставаясь на месте ночного нападения, сильно рисковали, — Сирано запустил камень в огород гнома, тот сердито засопел.

— Тогда чего вы тут расселись и языками треплете, а ну встали и потопали. И возьмите кто‑нибудь на буксир нашего повара, чтоб он совсем не убился от самостоятельного похода. Мне мой компаньон ещё живым нужен.

— Вот видишь, Лесовик, как заботится о тебе твой компаньон, — зубоскалил Сирано.

— Ага, вижу. Смешно. Очень.

— Ладно, не переживай, я возьму тебя на буксир. Привяжу верёвочкой, чтобы не заблудился. У тебя есть верёвочкой, чтобы не заблудился. А ещё с тобой очень удобно сейчас играть в жмурки, подглядывать ты точно не будешь. Правда и водить всё время тебе придётся, но это же мелочи, правда?

Судя по всему, этот день для меня будет очень тяжёлым. И сдаётся мне сама слепота не будет настолько тяжёлой, как шутки по её поводу. Неожиданно фраза про жмурки напомнила мне об одной вещи. Мне же предлагали развивать предвидение с закрытыми глазами. Только вот сдаётся мне, это будет очередным поводом для смеха. И тут уже не только Сирано будет издеваться, но и все примут посильное участие. Мне привязали вокруг талии верёвку. Почувствовал себя коровой, старой ослепшей коровой, которую ведут на убой. Мрачноватые какие‑то мысли у меня гуляют в голове.

— Ну что, двинулись? Лесовик, положи мне руку на плечо, так тебе будет проще передвигаться. А вообще не переживай, ближе к обеду, я тебе белую тросточку сбацаю. И очки с зелёными стёклами. Круглые, как у кота Базилио.

— Сам тогда не забудь в рыжий цвет перекраситься.

Послышались сдавленные смешки.

— Это ты меня сейчас лисой Алисой так изощрённо обозвал? Молодец, растёшь в моих глазах. Гнома назначим Дуремаром?

— Ты кого это Дуремаром обозвал, выполздрюк вонючий? — похоже гному не понравилась выбранная ему Сирано роль.

— Ну не хочешь быть Дуремаром, можешь быть Карабасом — Барабасом, тем более что борода у тебя прямо как у него. Росточку правда не хватает, но это мелочи.

Смешки стали немного громче, но по — прежнему их пытались сдержать. Интересно Бертручио с Эстрагоном не хотят ссориться с гномом или просто из природного такта старались не смеяться в голос.

— Ты кого мелочью назвал, ушлёпок?

— Да что же вы так нервничаете, мастер? Можете ещё быть Джузеппе. У него нос был ну почти точь — в–точь, как у вас.

Смех больше не сдерживался. Да и я не выдержал тоже.

— Зашибу! — заревел мастер, а верёвка, внезапно меня дёрнув, потащила с большой скоростью вправо, причём скорость только увеличивалась. В какой‑то момент времени я встретился лбом с деревом. Выскочила табличка о получении двадцати пунктов урона от удара об дерево.

— Стой! Я же не вижу ничего!

— У всех свои недостатки, — на ходу отозвался Сирано и, судя по верёвке, прыгнул куда‑то вверх. Я начал потихоньку приподниматься, но внезапно меня схватили за руки и дёрнули. Я думал, что руки у меня выйдут из суставов. При этом я резко опустился на землю и сверху на меня что‑то упало. После чего я почувствовал ещё несколько ударов, к счастью смягчённый телом упавшего на меня Сирано.

— Всё — всё мастер, успокойтесь! Я больше не буду!

— Смотри мне, шутник! Следующий раз я могу уже не так быстро остыть.

— Я понял.

— Что ты понял?

— Что про вас лучше не шутить.

— И про моего компаньона тоже.

Вот ту уже надо вмешаться, иначе конфликт может разрастись, а мне Сирано ещё нужен.

— Мастер, большое спасибо за заботу, но позвольте мне самому за себя говорить.

— Хех, было бы предложено, — усмехнулся гном, — В следующий раз сам отбиваться будешь от зубоскалов. На мою помощь в этом можешь не рассчитывать.

— Скажите, мастер, а почему вы так обиделись? Вы знакомы с той историей которую мы обсуждали или может вам не нравится имя Джузеппе?

— Мне не нравится, когда на меня пытаются приклеить чужие ярлыки. Кроме того, мне ОЧЕНЬ не нравится, когда надо мной смеются. Тем более, когда я не понимаю почему. Ведь меня явно выставляют дураком. А это никому не понравится.

— Мастер, а хотите я расскажу вам эту историю, пока мы идём до привала, всё равно тащиться мы будем довольно медленно из‑за моей слепоты.

— Отчего же не послушать хорошую историю. Хорошая история подчас дороже денег бывает.

— Ну вот и ладушки! — вклинился Сирано, — Мастер, может я тогда вашего компаньона к вам и привяжу? Будете вместе идти, он вам будет истории рассказывать, а я пока на разведку сбегаю?

— Хорошо, я ничего не имею против. Лесовик, только в случае боя старайся держаться за моей спиной. Сможешь?

— Я постараюсь.

— Постарайся, а то я могу за тобой в пылу боя и не уследить. Ребят вы тоже за ним приглядывайте.

— Хорошо.

— Ладно.

В разнобой ответили упорно молчавшие до этого Эстрагон и Бертручио. Мы опять тронулись в путь. Сирано не было слышно, видимо умчался‑таки на разведку. Передвижение без зрения не было простым, но, держась за плечо гнома, удавалось двигаться довольно быстро. Через четыре часа пути, когда у всех повыскакивали таблички о голоде, гном скомандовал привал. Меня усадили рядом с очередным деревом. Вокруг царила деловитая суета, судя по звукам. И только я чувствовал себя трутнем и лентяем. Да, моё лентяйство было вынужденным, но мне всё равно было неприятно просто сидеть, когда другие работают. К счастью длилось моё бездельничество недолго, и уже вскоре меня попросили что‑нибудь приготовить. Я достал из рюкзака свой котелок и протянул в невидимые руки.

— Будем готовить картошку в мундире. Надо наложить картошки в котелок и залить её водой. Над костром надо будет сделать обычную перекладину, куда повесить котел.

— Лесовик, не напрягайся, картошку в мундире запросто может сварить любой бездарь, — попытался успокоить меня Бертручио.

— Спору нет, приготовить может, но я сомневаюсь, что в таком случае от еды будут какие‑то бонусы. А от моих указаний может зависеть качество еды, так что мне не сложно покомандовать, — Бертручио хмыкнул, а я добавил, — Ведь игровую механику никто не отменял, так что…

— В этом есть определённая логика, — не стал он со мной спорить.

— Я вам более того скажу, — внезапно добавил голос Сирано, — за вот это готовку чужими руками, Лесовик может получить достижение "Шеф — повар", если, конечно, система расщедрится. В чём я лично сомневаюсь. Ведь блюдо совершенно не обладает кулинарным изыском. Да и вроде бы для этого надо обладать уровнем мастера, а наш друг до этой высоты ещё вроде бы не добрался, или я ошибаюсь?

— В моём состоянии готовить что‑то более изысканное несколько тяжеловато. Ну и до мастера я ещё не добрался, тут ты прав. Мастер Гронхельм, мы можем продлить наш привал на пару часов?

— Хм, а зачем?

— Ну, я несколько не выспался за прошлую ночь. Было бы неплохо доспать пару часиков.

— Ну да, я тоже непрочь покемарить.

— Бертручио, ткни ножом в картошку, проверь сварилась, нет?

— Готово. Налетай братва.

— Ну, вы бы хоть огурцы с помидорами помыли.

— Ну, ты нас совсем за идиотов‑то не держи, всё давно уже сделано. Двигайся на пару шагов вперёд, как раз к достархану попадёшь.

— Извините, но я не видел.

Послышался сдавленный кашель Сирано, похоже он поперхнулся. Секунд через пять он смог наконец откашляться и сказать:

— Молодца! Моя школа!

Дальше ели мы молча. А после завтрака я вывалился в реал.

Капсула с щелчком открыла своё нутро. Я же затаил дыхание и зажмурил глаза. Осознав свой поступок и поняв, что он обусловлен страхом реальности игровой слепоты, выдохнул и заставил себя открыть глаза. Вздох облегчения сдерживать я даже не подумал. Всё‑таки этот виртуальный мир до ужаса похож на реальный. А страх слепоты в реальности не хотел отпускать меня до последнего мгновенья. Кажется, я начинаю понимать, что имели в виду, когда говорили о стопроцентной реалистичности. Так ведь недолго и с ума сойти. От воспоминаний о боли от тех стрел меня до сих пор потряхивает. И если бы я обнаружил слепоту в реальности, то, наверное, совсем не удивился. Но как же я рад, что её всё‑таки нет и она осталась в виртуальности.

Так, а сколько у нас времени? Десять минут девятого. Надо бы прояснить вопрос по поводу моего цветка, а то обещал ведь за ним ухаживать, а сам совсем забросил. Интернет рассказал мне все подробности о предпочтениях и пожеланиях моего растительного друга. Таковых оказалось на удивление много. Удивительно, как он не загнулся, пока я в колонии в капсуле лежал? Кто же за ним тогда ухаживал? Надо бы сказать тому человеку большое спасибо. Но это дело не первостепенной важности. Полил цветок и отправился в столовую. На часах было двадцать минут девятого, столовая же открывалась в девять. Ладно, займёмся зарядкой и разминкой. Сегодня комплекс упражнений прошёл гораздо лучше, нежели вчера. Водные процедуры влили в меня дополнительный заряд бодрости, и вниз я спускался в очень весёлом настроении. Время уже приближалась к девяти, так что столовая меня уже поджидает.

Как оказалось, меня поджидал кое‑кто ещё. Внизу тихо беседовали две незнакомые женщины. Одна была высокой стройной брюнеткой с длинными волосами спадающими чуть ниже плеч, на вид ей было лет сорок — сорок пять. Другая была заметно ниже своей собеседницы, причём это было заметно даже когда они сидели. Волосы у неё были ярко — рыжими, почти красными, уложенные в аккуратную короткую стрижку "под мальчика". Её взгляд из‑за небольших изящных очков, казалось, пытался меня поцарапать. Черты её лица были какими‑то заострёнными, хищными. На какой‑то момент даже возникло впечатление, что она может меня клюнуть. И если первая вызывала какое‑то подсознательное желание довериться, пообщаться, то вторая вызывала невольное опасение. Несмотря на солидную разницу в возрасте (второй на вид было не больше тридцати), рыжая говорила с брюнеткой как‑то свысока, словно одолжение делала. А обсуждали они, похоже, мою особу, потому что при моём появлении беседа резко смолкла и взгляды упёрлись в меня.

— А вот, собственно, и наш новый постоялец, — произнесла брюнетка.

— Что же вы так, Евгений Георгиевич халатно относитесь к вашему контракту? — ехидно поинтересовалась вторая.

— Что вы имеете в виду? — настороженно поинтересовался я в ответ.

— Вы обещали Александре Олеговне явиться вчера после завтрака на составление вашей психологической карты.

Чёрт, а ведь и правда обещал зайти к психологам для прохождения тестов. Что‑то я с этой игрой начинаю забывать элементарные вещи. А ведь раньше никогда на память не жаловался.

— Извините, но вчера после завтрака у меня не получилось, но могу зайти сегодня.

— Уж сделайте одолжение, зайдите к нам после завтрака, не забудьте, — всё так же ехидно заметила так и не представившаяся женщина, выходя из корпуса, — До свидания, Наталья. С вами, Евгений Георгиевич не прощаюсь, надеюсь, на этот раз вы своё обещание сдержите.

Мда, не сильно приятная женщина.

— Женя, не обращай на неё внимания, у нашей Жанны завышенное эго. Мир просто обязан вращаться вокруг неё. Единственными авторитетами для неё являются Александра Олеговна, её руководитель, и Алексей Осипович, наш директор. И да, ты же не против, что я тебя Женей называю? Нина говорила, что ты мальчик хороший, адекватный, но увлекающийся.

— Нет, я ничего против не имею. А что еще про меня тёть Нина говорила?

— Хм, вот о том, что ты такой любопытный, она точно не упоминала. Беги уже завтракать, а то вон живот к спине прилип, — живот, словно услышав такую нелестную характеристику, требовательно зарычал, а моя собеседница улыбнулась. Причём улыбка её была не насмешливой, а ласковой, — Вот видишь, твой живот полностью со мной согласен, так что беги, не заставляй его ждать больше необходимого.

Я отправился в столовую. На улице неожиданно оказалось солнечно. Вчерашние лужи ярко сверкали, отражая еле тёплые, но по — прежнему яркие лучи. Пять минут прыжков между лужами, и я уже входил в столовую.

— Доброе утро, Валентин Павлович, — поприветствовал я гардеробщика.

— И вам доброго утра, Евгений, — поприветствовал он меня в ответ, — Как спалось на новом месте?

На секунду я задумался, откуда он знает, что я ушёл из деревни и спал в лесу, но потом понял, что он имеет в виду совсем другое. Мда, похоже, мания преследования у меня прогрессирует семимильными шагами. Впрочем, не мудрено, после такого‑то письма от Димыча.

— Спасибо, хорошо, — улыбнувшись, ответил я.

Если гардеробщик и заметил паузу между своим вопросом и моим ответом, то виду он не подал.

— Ну, не смею вас отрывать от столь важного дела, как приём пищи, тем более что сегодня вы без верхней одежды.

Кивнув, я проследовал в зал. В столовой сегодня народу было заметно больше. Занят был, чуть ли не каждый второй столик. Да и компаний за столиками появилось больше, одна компания была настолько обширной и живой, что даже соединили три столика вместе. Оценив габариты сидящих за этим столиком, мне показалось, что именно этих товарищей Толик именовал реставраторами. На раздаче я взял чрезвычайно вкусный даже на вид омлет, овсяную кашу, творожную запеканку, кисель и сырники. Приземлился неподалёку от реставраторов, уж очень любопытно было послушать, о чём они разговаривают.

— Жендо — о–ос! Привет! А ты ранняя пташка! Я тебя чуть не упустил, — раздался возглас от входа в столовую. Толик медленно, но верно, приближался. Толику идти до меня было далековато — уселся я за одним из самых дальних столиков от входа.

За соседним столиком началось оживлённое обсуждение.

— Похоже, Помело себе новую жертву нашёл.

— Спорим, что это вон тот малый, рядом с нами!

— Согласен.

— А почему именно он?

— А он здесь явно новенький. Не припомню я здесь никого, кто бы правильно по утрам питался, с кем я ещё не знаком, кроме него. Да и прижух он, когда Помело объявился.

Толик пока шёл до меня здоровался с каждым сидящим. Мда, он, похоже, действительно местная знаменитость. На раздаче он на поднос забросил себе только пару бутербродов с сыром и маслом и кофе. Он плюхнулся на стул напротив меня.

— Ну что, Жендос, какие планы на сегодня?

Прожевав остатки омлета, оказавшегося действительно вкусным, я ответил:

— Поход к психологу.

— К тёть Шуре, что ли? Мировая мадама, никогда не прочь поговорить, жалко, что у неё работы многовато.

От соседнего столика внезапно раздалось:

— Слышь, Помело, дай парню спокойно поесть. Ему сейчас ещё перед Александрой Олеговной язык стирать до костей, не мучай парня заранее.

— Дядь Слав, вот скажите, а вас Мама в детстве не учила, что в чужие разговоры без приглашения вмешиваться не принято? — не остался в долгу Толик.

— Поговори мне ещё, шкет, — говоривший был больше меня в ширину раза в полтора, а ведь я далеко не самый хлипкий, Толиков же в нём могло поместиться два — два с половиной, — Я же тебя плевком перешибить могу, чего ты выпендриваешься?

— Вячеслав, а ведь он прав, не след в чужую беседу мешаться, — заговорил самый старший на вид из компании, — Анатолий, прошу прощения за прерванную беседу, — он перевёл взгляд на меня, — Евгений, правильно? — получив мой утвердительный кивок, продолжил, — Евгений, у тебя я тоже прошу прощения. Вячеслав?

— Да ничего страшного, дядь Радомир, мы не обижаемся, наоборот хотели бы к вам присоединиться. Вон Жендос вчера весь вечер вами интересовался. Прямо замучил вопросами. Чуть ли не слёзно умолял, познакомь, да познакомь. Всю плешь проел.

Я несколько ошалел от такой вольной трактовки моего вопроса о том, кто такие реставраторы.

— Что ж, интерес к восстановлению родных обычаев похвален. Приглашаем тебя Евгений на наши занятия, приходи, когда пожелаешь, будем рады. Анатолий покажет тебе, где нас можно найти.

— Конечно, покажу, что там показывать‑то! Любой местный знает, где вас найти можно. А если и не знает, так по звону железа вас всегда найти можно.

— Приятного аппетита вам, други, — немного поклонившись, сказал Радомир.

К моему удивлению, Толик поднялся и ответил таким же поклоном, но чуть ниже.

— Благодарим!

Я решил последовать примеру товарища и повторил за ним процедуру. Чай спина не разломится, а человеку приятно будет. На это Вячеслав хмыкнул, Радомир же, не поведя даже ухом, встал из‑за стола и пошёл на выход. За ним потянулись и его товарищи. Вячеслав уходил последним, напоследок ещё раз хмыкнув.

— Ну как? Согласись, козырные перцы? Радомир, так вообще — песня. Таких колоритных товарищей ещё поискать. Он словно из древне — славянских лесов сбежал. Что самое интересное, это его настоящее имя, я узнавал. Он мне ещё как‑то заливал, что Иисуса Христа на самом деле Радомиром звали, а его назвали в честь него, прикинь? А вообще чрезвычайно эпический дядька… А как он мечами машет, ты бы видел. Сразу двумя руками орудует, да так, что мельницы позавидовать могут. Ему бы в руки венчик, масло бы из молока, наверное, сбить смог. А вообще у них весело. То мордобой идёт до кровавых соплей, то песни поют, то хороводы водят, то на мечах дерутся. Впрочем, об этом я уже говорил. А ещё Радомир столько сказок разных знает, интересных, заслушаться можно. Правда он их былинами зовёт, но, по — моему, от сказок они ничем не отличаются. Те же богатыри, красавицы, чудовища, приключения. Обидно только, что Радомир не терпит, когда его перебивают. Я один раз во время сказки задал парочку накипевших вопросов, так меня едва взашей не погнали, заявляя при этом, что в сказке все ответы есть, а я невнимательно слушал. Ещё и угрожали, что если опять перебивать буду, то меня пускать не будут. Ну, вот скажи мне, неужто сложно было ответить на пару вопросов? Что, язык отвалился бы? А сказки у него и правда прикольные, пока слушаешь, кажется, что так и было всё, как он говорит. Правда потом подумаешь, там не сходится, тут не сходится, здесь не так, тут чужие уши торчат. Впрочем, что мы всё о них да о них. Ты мне лучше расскажи, зачем тебя к тёть Шуре несёт‑то?

— Мне сказали прийти, они там мою психологическую карту составлять будут.

— Так ты до сих пор без карты? Ну, ты даёшь! Как тебе удалось? Карту же составляют сразу после приезда. Тебя наша стюардесса ещё ядом не забрызгала?

— Кто?

— Ну, помощница тёть Шуры, Жанна. Неужели не слышал песню? — внезапно он начал петь, — Стюардесса по имени Жанна, обожаема ты и желанна… — песня прервалась также внезапно, как и началась, — Дальше слов не помню. Что‑то там про ангелов… Песня давнишняя, да ещё такая бредовая, но мои бабка с дедом от неё тащатся почему‑то. Говорят, молодость вспоминают. Хотя глядя, на эту Жанну, совершенно не скажешь, что она обожаема и желанна. У неё вообще, похоже, с этим большие проблемы. Нет ну ты подумай, кто такую грымзу полюбить сможет? Она же мужика в гроб загонит своими вечными придирками и предъявами. Постоянно ко всем цепляется, всегда чем‑то недовольна. "А вам, Анатолий, надо больше уделять времени игре, а не пустой болтовне" — передразнивая, процитировал Толик Жанну, — Тьфу! Терпеть её не могу. Я даже ни разу не видел, чтобы она улыбалась искренне. Ещё ведь и нажаловаться гадина может, ты представляешь? Вот уж гадюка, кобра очковая.

Судя по нелюбви Толика к Жанне, лучше мне на беседу с психологом прийти поскорее. Тем более, что мой завтрак подошёл к концу.

— Спасибо тебе Толик, пойду я.

— За что? — поперхнулся он.

— За то, что вводишь меня в курс дела.

— Да без проблем, обращайся, я запросто с этим помогу.

— Конечно, приятного аппетита, — Толик за всё время "нашего" разговора откусил только два раза от одного из бутербродов.

— До встречи в обед. После обеда заглянем на огонёк к Радомиру, он же тебя приглашал, значит — устроит личную инструкцию по своим пенатам. Ты, кстати, молодец, удачно сел.

— Толик, мне пора.

— А, ну да, ну да… Шуруй. Тёть Шуре привет передавай. Ха, каламбур получился…

Я поспешил уйти, пока он ещё чего‑нибудь не начал говорить.

Кабинет психолога я нашёл без особого труда, благо уже там был, а топологическим кретинизмом я пока не страдал. Постучавшись и не услышав никакого ответа, я всё же вошёл. В кабинете первой на меня обратила внимание Жанна:

— Александра Олеговна, Евпак пришёл.

— Жанна, сколько раз тебе говорить, что в присутствии человека не принято говорить о нём в третьем лице, — заметила хозяйка кабинета, и повернулась ко мне, — Здравствуйте, Евгений Игоревич. Готовы к беседе?

— Готов, хотя если честно не совсем понимаю, что от меня потребуется.

— Не переживайте, это не беда, я вам сейчас всё расскажу, мы пройдём с вами несколько тестов, поговорим о ваших привычках, увлечениях, желаниях, планах на ближайшее будущее. Возможно, мне удастся вам что‑то посоветовать, как‑то помочь, ведь именно в этом состоит задача хорошего психолога.

Когда я выходил из кабинета психолога, меня не оставляло впечатление, что мой череп вскрыли и основательно поковырялись в моём мозге, изучили там каждую клеточку, каждый закоулочек. Единственную вещь, которую я постарался скрыть от психолога, — желание отомстить тем, кто меня во всё втравил. Не уверен, что у меня получилось, но очень хотелось бы верить. Глянув на часы, выяснилось, что прошло всего сорок пять минут. Мне же показалось, что часа три. Однако, хватка у этой Александры Олеговны такая, что бульдог или питбуль от зависти бы позеленели.

Так, похоже, пора обратно идти и играть в слепого, а то меня уже заждались, наверное.

Войдя в свой корпус, удалось, наконец‑то, познакомиться с тёть Наташей, но было это довольно скомкано, что она не могла не заметить. В результате меня отпустили, сказав, что толка от меня, как от собеседника, сейчас никакого. Возражать я, разумеется, не стал.

Капсула. Вход.

— Нет, вы гляньте, кто вернулся! Наша спящая принцесса, открыла свои очи, — приветствие Сирано просто‑таки сочилось сарказмом, — Ничего не хочешь нам сказать?

— Э — э-э… Что ты имеешь в виду?

— Лесовик, кончай дурочку валять! Это твой поход, ясен пень, с этим никто и не спорит, и мы отбросили все свои дела и попёрлись с тобой хрен знает куда, забив на реал совершенно. Максимум что себе позволяем — выйти на небольшой перекус и поход в санузел. А ты свалил куда‑то на два часа и даже никого не предупредил. Внешних твоих контактов ни у кого нет, на игровой акк в реале ты не реагируешь. Я не требую от тебя реальных данных, в конце концов, не хочешь делиться ими — твоё дело. Но настроить себе на коммуникаторе приход сообщений с игрового аккаунта можно? Ну, вот скажи мне, как такое отношение к своим товарищам называется?

— Свинство. Извините меня, ребят. Прозвучит, конечно, глупо, но: я больше так не буду.

— Ну, главное, что ты понял, значит не совсем ещё зазвездился. Ну что, парни, простим его на этот раз?

— Простим, но чтоб без повторов, — подал голос Эстрагон.

— Лесовик, ты нас тоже пойми, — начал говорить Бертручио, — мы в это время тоже могли бы заняться какими‑то своими делами в реале. Но нет, сидели, как дураки, в игре, ждали, пока ты появишься. Ты же не один, о других тоже думать надо, если выходишь надолго, извести других об этом, мы тоже чем‑то своим займёмся.

— Я понял, простите меня ещё раз. Больше такое не повторится.

— Уверен?

— Да, обещаю.

— Ну, смотри, — начал подводить итоги беседы Сирано, — Такое отношение к окружающим ни к чему хорошему не приведёт, так что начинай думать головой. Люди тебе доверились, так что не плюй на них с высоты своей колокольни. Хм, у кого‑то ведь колокольня может оказаться повыше и плеваться он может подальше. Эстрагон, будь добр, разбуди гнома, пора выдвигаться.

Только сейчас я обратил внимание на громкий храп гнома. Надо же, а ведь он и до этого был, но воспринимался каким‑то фоном. Что‑то моя внимательность сильно хромает. Впрочем, вскоре храп прекратился и послышался недовольный голос гнома:

— Ну что, двигаемся?

Сирано подтвердил за нас всех, и меня опять привязали к гному, после чего мы отправились в путь.

Пока мы шли, я наконец успел досказать своему компаньону сказку о золотом ключике, которую начал ещё во время предыдущего отрезка пути. Мастер слушал историю очень внимательно, но в результате выяснилось, что история ему совершенно не понравилась. Надо отдать ему должное, он ни разу меня не перебил, а всё своё возмущение выплеснул потом. Причём длилось это довольно долго, и далеко не всегда выражения были приличными. Особенно много чего непечатного он высказал в адрес деревянного героя. Больше всего его возмутило отношение Буратино к стараниям отца. Тот продал свою куртку, чтобы купить ему азбуку, а этот променял её на билет в театр. Другие поступки главного героя тоже вызвали много возмущения. В качестве итога же он заключил, что история может кому‑то и понравится, но точно не гномам.

На этот раз привал произошёл пораньше. Всего‑то через три часа. Но сообщение о голоде опять пиликнуло у всех. Решили провести эксперимент: в этот раз готовить без моих указаний. Эксперимент можно считать удачным. Если в прошлый раз еда давала хоть какой‑то бонус, по единичке к ловкости, то сейчас никакого эффекта не было, да и насыщение шло всего на два с половиной часа, вместо пяти.

— Вот и провели эксперимент, блин, — выразил общее мнение Сирано, — Впрочем, отрицательный результат — тоже результат. Предлагаю устроить обеденную сиесту. Отдохнуть и покемарить часок другой, всё равно на полупустой желудок далеко не уйдём.

— Кстати ребят, я хотел попросить об одной услуге, пока ещё не все улеглись.

— Ну и что же угодно нашему слепому повару?

— Не могли бы вы собрать по окрестностям шишки и покидать их в меня?

Повисла какая‑то неловкая пауза.

— Э — э-э… Лесовик, по — моему, тебя не только зрения лишили, но и с мозгами что‑то не то…

— Да, что‑то ты совсем того… Если ты из‑за прошлого раза, так мы же тебя простили, не напрягайся ты так сильно.

— Кхм, — кашлянул гном, — Кажется, компаньон решил развить какие‑то навыки, похвально, похвально. Вместо того, чтоб пререкаться помогли бы товарищу. Вес шишек существенно влиять будет?

— Не думаю, главное — побольше их набрать.

— Ну что ж, за дело! Когда ещё будет такое бесплатное развлечение?

Вскоре у меня поинтересовались дальнейшими действиями.

— Дальше надо бросать в меня шишками.

После чего тут же получил ею в лоб и минус пять пунктов к жизни.

— А это весело, вот только боюсь, долго ты не протянешь, — в голосе Сирано звучало предвкушение, мне же почему‑то стало невесело, совершенно невесело. Не скажу, что удар шишкой был сильно болезненным, но весьма неприятным. Сдаётся, меня ждут несколько весьма неприятных минут, — Бертручио, на тебе лечение нашего друга — мазохиста. Ну что друзья, развлечёмся?

Град шишек сыпался на меня без перерыва. Снаряды летели в меня со всех сторон. Минут пять методичного избиения ничего не дали. Хорошо, хоть чувствовались только те, что попадали по голове. Стоп! А может в этом всё дело? Надо выяснить.

— Стоп! — крикнул я, но парочка всё же ещё прилетела.

— Надоело?

— Нет, надо ещё кое‑что проверить, — я стал снимать свои доспехи.

— Признавайтесь, кто кинул в него камнем вместо шишки?

Лёгкий смех был ответом на тираду Сирано.

— Начинаем.

И снова полетели снаряды. Через пару минут я начал пытаться уворачиваться. Получалось откровенно говоря плохо. Еще минут пятнадцать я скакал, но поток шишек совершенно не прекращался. Сколько же они их набрали? Я прыгал, скакал, кувыркался, внезапно уклонялся, перекатывался, что только не предпринимал. В какой‑то момент я заметил, что снаряды по мне больше не попадают. Как только я обратил на это внимание, в меня тут же прилетело три или четыре шишки, но это мелочи, ведь на меня посыпался целый ворох системных сообщений:

Знание и совершенствование своего тела — вот истинный путь совершенства.

Поздравляем! Вами открыт навык "Гибкость".

Навык "Гибкость" позволит вам овладеть скрытыми возможностями вашего тела.

Ловкость, смешанная с гибкостью, да помноженная на удачу — коктейль уклониста.

Поздравляем! Вами открыт навык "Уклонение".

Навык "Уклонение" позволит вам реагировать на летящие в вас снаряды и уклоняться от них, а возможно и не только от снарядов.

Говорят, что если заглянуть за рамки этого мира, то можно увидеть собственный затылок.

Поздравляем! Вами открыт навык "Предвидение".

Навык "Предвидение" может позволить вам предвидеть атаку, направленную на вас.

Вы самостоятельно узнали 35 навыков.

Поздравляем! Вы получили достижение "Самоучка 10".

Слава +100. Теперь все ваши навыки будут расти немного быстрее. (+15 % к скорости роста навыков)

Только глубоко познавший себя и искусство войны, реагирует быстрее.

Поздравляем! Вами открыт активный талант "Боевой транс".

Талант "Боевой транс" позволит вам передвигаться и реагировать быстрее во время его использования.

Вы самостоятельно узнали 1 талант.

Поздравляем! Вы получили достижение "Гений 1".

Слава +1. Вам доступно 3 очка характеристик.

Поздравляем! Увеличена характеристика Интеллект +3.

Поздравляем! Увеличена характеристика Мудрость +1.

Поздравляем! Увеличена характеристика Удача +1.

Офигеть! Неплохо так покидались шишками… Это же что‑то просто нереальное! Неужели никому в голову не пришло так развиваться? Стоп, но ведь мне про это рассказали, значит — метод известный, а это приводит нас к тому, что я не такой уж и уникальный. А откуда сразу плюс три к интеллекту? Плюс полтора к интеллекту за открытые навыки, да с учётом прогресса навыка, — считай два. А откуда еще один? Это что же, получается, что мне за талант сразу по плюсу к мудрости, интеллекту и удаче дали? Очень даже неплохо, я бы даже сказал — замечательно! Кстати, неплохо бы вложить нераспределённые очки характеристик. Итого у меня уже триста пятьдесят один пункт удачи. По — моему, очень даже неплохо. Очков навыка всего одно, так что пока трогать не буду. А славы совсем чуть — чуть не хватило до пяти сотен. Очень, очень неплохо покидались шишками.

— Ну что, Нарцисс, закончил с самолюбованием? Может быть, поделишься с нами, что это такое сейчас было? Почему ты тут из себя лампочку Ильича строил?

— Что? — не совсем уловил я суть вопроса Сирано.

— Да от тебя сейчас такое свечение шло, будто ты сразу десяток уровней отхватил, с достижениями в придачу.

— Ну уровней не было…

— А достижения, значит были?

— Ну да, самоучка увеличился.

— Опаньки, значит ещё и навыки новые изучил, тогда понятно, чего ты так светился, как новогодняя ёлка, — и после небольшой паузы Сирано добавил, — А ты знаешь, я ведь тоже не против, если в меня шишками побросают, с такими‑то последствиями…

— И я.

— И я тоже.

Моментально присоединились к нему Эстрагон и Бертручио.

— Честно говоря, я даже не слышал ни разу, чтобы кто‑то самостоятельно открыл талант. Нет, слухи какие‑то бродят, конечно, но это не больше чем слухи. Говори, что надо делать?

— Надо уклоняться от шишек с крепко завязанными глазами.

— Э — э-э… А как это делать?

— Ну, вот как‑то надо… Ребят, вы тут развлекайтесь, а я выйду на часик — другой, ладно.

— Ага, иди. Мастер Гронхельм, не хотите и в меня шишками покидать?

— С превеликим удовольствием!

— Ай, блин! Больно же!

Как жалко, что я этого не вижу… Ну, да ладно, выход.

Реальность встретила меня ярким лучом обеденного солнышка, пробившимся сквозь преграду занавесок. Невольно поморщился, но как же всё‑таки замечательно быть зрячим! Когда этот луч можно не только почувствовать, но и увидеть. Красотища! Половина второго на часах. Интересно, а с какого времени начинают давать обед? Что‑то я очень торопился к психологам, раз не удосужился прояснить этот важный момент. Ладно, пойду на авось — вдруг всё‑таки не прогонят и накормят.

Уже спускаясь по лестнице, подумал про тёть Наташу: она‑то наверняка знает, когда здесь обед подают. Но весьма неожиданно её на месте не оказалось. Что ж, пойду в столовую, как и собирался.

На улице по — прежнему были лужи, ласковое осеннее солнышко мягко пригревало, но уже не так сильно, как летом. Мда, надо будет вечерком выбраться за одеждой, ну или, в крайнем случае, завтра в обед.

Валентин Павлович пожелал мне приятного аппетита. Как оказалось, обед с часу до трёх, так что я вовремя. Компании Радомира не наблюдалось, зато меня приветствовал Толик:

— Жендос, греби сюда, я тебе тут место застолбил, — судя по всему, ему совершенно наплевать, что я нахожусь на другом конце зала. Я молча кивнул, подтверждая, что услышал его, и пошёл к раздаче.

На обед предоставлялось сразу четыре первых блюда: гороховый с копчёностями, борщ, куриная лапша и солянка. Не смог устоять и взял по порции борща и солянки. Хотелось взять и другие блюда попробовать, но ведь есть ещё и второе. В качестве гарнира предлагались: рис, гречка, картофельное пюре, тушёная капуста и макароны, а вот самих блюд был просто потрясающий выбор: азу, мясо по — французки, тефтели, голубцы, бифштекс с яйцом, куриные окорочка, варёная и жареная рыба. Я едва слюной не захлебнулся, а ведь есть ещё и салаты. Правда в основном майонезные, но и другие варианты тоже неплохие: витаминный, состоящий из мелконарубленных капусты, морковки и огурцов, нарезка из огурцов и помидоров, а также весенний салат — огурцы и редиска с зеленью.

Взял гречку и жареную рыбу. И по одному из этих трёх салатов. Напоследок взял два компота из сухофруктов. На один поднос всё не влезло. Пришлось раскладывать на два. Как бы теперь всё донести?

— Что, обжора, рук не хватает? Может помочь? — раздался сбоку голос приятеля.

— Да, Толик, помоги, пожалуйста.

— Да не вопрос, поскакали к столику, а то я тебя уже заждался. А ты тут слюни пускаешь и никак с выбором определиться не можешь.

На столе стояла пара пустых тарелок и стакан с чаем. Что‑то Толик совсем мало кушает. Болеет что ли или аппетит плохой?

— Толик, а ты не знаешь, сметаной разжиться здесь можно?

— Вот ты темнота! Куда ты глядел? Вон там, что по — твоему стоит?

Взяв тарелку с борщом, я отправился в указанном направлении. Рядом с раздачей первых блюд стояли плошки со сметаной, майонезом, горчицей, кетчупом, аджикой и еще кучей каких‑то соусов. Как я умудрился их раньше не заметить? К своей радости я углядел здесь даже сацебели. Уж больно нравился мне этот соус. Как приятно кушать политые им манты или пельмени… М — м-м, сказка. Заправив борщ сметаной, поспешил обратно.

— Ну что, нашёл свою пропажу, голодающий?

Я смог только промычать — рот был наполнен едой.

— Ладно, жуй, не отвлекайся. Нам ещё к Радомиру в гости чапать. А там много интересного бывает, особенно в первый раз. Будешь не один раз свою челюсть с пола соскребать. Забавные они ребята, только молчаливые по большей части. "Зачем зря воздух сотрясать?" — передразнил он кого‑то, наверное, Радомира, — Не понимают они, что человек социальное создание, ему общение как воздух необходимо. А какое может быть общение без разговоров? Вот ты как думаешь?

Я попытался промычать что‑то утвердительное, видимо, мне это удалось.

— Во — о-от! — протянул Толик, подняв кверху палец, — Даже ты со мной согласен, хотя тоже не любитель поговорить, всё больше отмалчиваешься. Тебе бы к ним в клубешник вступить, в раз за своего бы сошёл. Да и комплекция у тебя подходящая. Будешь тоже железки крутить и хороводы плясать. И лопаешь ты ничуть не меньше этих товарищей, а жрут они, надо сказать, немеряно. Ну вот скажи, куда в тебя столько влезает? Два первых, второе, да ещё салатов целых три штуки! Лопнуть ведь можно. Опять же два компота вон взял. Может у тебя солитер имеется? Нет? Странно… А куда ж девается тогда всё? Где твоё пузо, мальчик — обжорка?

Я махнул на него рукой, принимаясь за солянку. Солянка была ничуть не хуже борща. И это было прекрасно.

— Ну, вот что ты всё жрёшь и жрёшь? Да ещё так медленно? Неужели тебя совсем не интересует, что там происходит у реставраторов? Сам же к ним в гости напрашивался. Так чего ты еле — еле челюстями шевелишь? Шустрее надо, шустрее.

— Бышро ешть низя, — попытался ответить я с набитым ртом.

— Чего? — Толик даже в удивлении выгнул бровь.

— Быстро есть нельзя, — прожевав, повторил я фразу, — это вредно для желудка. Едой нужно наслаждаться так, будто каждый кусочек — последний.

— И откуда ты такой правильный нарисовался? Вернее, даже так: как ты жив‑то до сих пор? Правильные обычно долго не живут. Их обычно неправильные торопыги ещё в раннем детстве учат быть торопливее. Вот ты мне скажи, мы сегодня к реставраторам всё же пойдём, или ты всё также будешь невозмутимо и бесконечно лопать?

— Толик, чего ты возмущаешься? Ты же у них уже был и всё видел. Так чего тебе неймётся?

— Всё, да не всё. Меня лично Радомир в гости не приглашал, вот я и надеюсь, что тебе он ещё что‑нибудь этакое покажет, ну и мне за компанию. Да и потом, неужели тебе совсем не интересно, чем они там занимаются? Как можно быть таким нелюбопытным?

— Отчего же? Мне тоже очень интересно, но это не значит, что еду нужно судорожно глотать, к тому же такую вкусную, — солянка закончилась как‑то быстро. Не ожидал я от неё такого, даже мелькнула на мгновенье мысль о добавке. Впрочем, меня поджидало второе.

Толика же, судя по всему, распирало:

— Еда как еда, ничего особенного. Что ты с ней носишься как дурень со ступою?

— Не скажи! Еда очень вкусная и разнообразная, а ты просто этого не понимаешь и не ценишь. Тебе же вот не приходилось питаться одной медвежатиной в течение месяца, пока дороги станут проходимыми. Или, может быть, ты голодал? Тоже нет? Тогда не говори, что еда обычная. Ведь на самом деле она прекрасна, и не надо меня торопить. Когда съем, тогда съем.

— Офигеть! Это пока самая длинная тирада, которую я услышал от тебя. Кто бы мог подумать, что касаться она будет еды? Может, ты мне ещё лекцию прочитаешь о здоровой и полезной пище, а также о времени приёма? Впрочем, почему одному мне? Давай сразу уж всем. Сделаем заявку у организаторов этой шарашки, мол, так и так: хочет Жендос прочитать лекцию о вкусной и здоровой пище. Как тебе мысля?

Я только отмахнулся от него куском рыбы, насаженной на вилку.

— Что, неужели на всех тебя не хватит? Это что же, мне одному за всех отдуваться и слушать твои лекции по поводу здорового питания? Нет уж, ты либо давай на всех распространяй свою агитацию, либо кончай меня агитировать за советскую власть. Да не зыркай так на меня, так моя бабушка говорила. Чуть что: "Таки шо вы меня агитируете за советскую власть?" Мировая была мадама, год назад померла, царствие ей небесное. Сколько мы с ней болтали… Порой прям‑таки вечерами напролёт. Она мне столько всего интересного рассказывала, что я её порой с открытым ртом слушал. Причём до самых последних дней на рассудок свой не жаловалась, крепкая была, а уж сколько всяких анекдотов знала, да историй, это вообще не счесть. Я даже десятой части, наверное, не вспомню. Я ж вот только после её смерти в игрушки‑то и ударился. Родителям не до меня, они своей работой живут, а дома отдыхают, только отмахиваясь от меня. Изредка подпихивая деньжат, чтобы сильно их не допекал. Ну а три месяца тому назад, как восемнадцать тюкнуло, сюда от них срулил. Жалко у Летучего не получилось со мной сюда попасть, было бы гораздо веселее. А предки, наверное, с облегчением вздохнули, когда я срулил. Никто же их теперь не достаёт.

— Зря ты так про родителей. Думаю, они за тебя волнуются, переживают.

— Да ладно, плевать им на меня. Меня же, по сути, только бабка и воспитывала.

— А меня дед. И он тоже недавно умер. Месяц назад…

— Грустно. Впрочем, кончай хандру разводить на ровном месте, что было — то прошло, и его уже не вернуть. Так что давай дожирай свои салаты, и пойдём к реставраторам. Кстати, мы с тобой родственные души. Тебя дед воспитывал, меня бабка, обоих уже нет на свете, жалко конечно, но все мы смертны. И оба мы здесь оказались. Это судьба. Явно! Нет, не подумай, я не о голубизне какой говорю, а о нормальной человеческой дружбе. Мало в наше время нормальных людей, готовых не только говорить, но и слушать. А ты один из немногих. Это я тебе, как редкий говорильник, заявляю, причём со всей ответственностью. Кстати, а где это ты медвежатину лопал целую неделю и почему она за месяц не протухла?

— В тайге. А не пропала, потому что в леднике хранилась. С чего бы ей пропадать‑то?

— Где хранилась? В каком — таком леднике? Ты что из ледникового периода сбежал? И что ты в тайге забыл? Или ты там разморозился, как тот мамонтёнок?

— Какой мамонтёнок?

Вместо ответа Толик запел:

— Пусть мама услышит, пусть мама придёт, пусть мама меня непременно найдёт, ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети!

— Что‑то такое вроде видел, мультик какой‑то, кажется…

— Да, ты точно обмороженный какой‑то. Это же одна из самых известных песен из советских мультфильмов. В какой глуши надо жить, чтобы её не слышать? Ах да, в тайге… Эк тебя болезного занесло‑то. Как ты там выжил без телека и без вирта? Впрочем, о чём это я? Там же, наверное, даже интернета не было? Как вообще можно жить в таких условиях?

— Спокойно и счастливо. Вообще без особых проблем. Там жить как‑то честнее, что ли. Умеешь добыть себе еду — сыт, не умеешь — голоден. Выводы делай сам.

— Да что ж такое‑то! Тебя о чём не спроси, всё упирается в еду. Еда, еда, еда… Ты о чём‑нибудь ещё кроме еды думаешь?

— Конечно, ещё надо во что‑то одеваться. Ты, кстати, не знаешь где здесь поблизости можно одежду с обувью купить?

— Ну ты дал! Поблизости! Да тут поблизости только сёла и деревеньки, ни одного фирменного магазина нет, где ж ты тут себе нормальную одежду найдёшь? В Москву гнать надо. А это времени немало займёт, ты это учти. Спать тогда придётся в вирте. Да и потом у тебя контракт на сколько часов в сутки?

— На двенадцать. А почему ты против сна в вирте?

— Вот ты странный! Всеми же давно замечено, что в вирте сны не снятся. Совершенно. А какой же это сон, когда ты просто выключаешься, как прибор какой‑то. Где подсознанию найти выход из клетки сознания? Как оно до тебя стучаться будет, если снов нет? Ты о нём‑то подумал?

— Честно говоря, я о нём совершенно не задумывался, да и в реальной жизни не могу сказать, что часто сны вижу. В раннем детстве часто были, а последние несколько лет даже и не припомню, чтобы мне что‑то снилось.

— Совсем ты заглушил своё подсознание, зря ты так! Надо давать ему выход, прислушиваться к нему.

— А зачем?

— То есть как это: "зачем"? Для познания самого себя, своих чаяний, желаний, устремлений, смысла жизни, наконец.

— Так с этим я без подсознания определился.

— А если ты неправильно определился? Вдруг твое подсознание совершенно другого хочет? Ведь будешь потом всю жизнь несчастлив. Будешь ходить на работу, как на каторгу, домой как на дыбу. А всё потому что вовремя не прислушался к своему "внутреннему я". Будешь потом себя корить, вот чего я дурак такой — этакий умного Толика не слушал, страдал какой‑то фигнёй, вместо того чтобы заниматься самопознанием и стремлением к своему счастью. Как же мне теперь бедному разнесчастному быть, да что делать? А Толика ведь рядом не будет, чтобы подсказать.

— Почему?

— Да потому что, Толик будет счастлив в отличие от тебя, а счастливым и несчастным людям обычно не по пути. Так устроена жизнь, сытый голодного не разумеет и счастливый несчастного тоже. Слава всем Богам, что наконец‑то твоя еда закончилась, пей свой компот, и побежали. Или компот тоже нельзя быстро пить?

Компот я выпил тоже не торопясь, несмотря на полные нетерпения взгляды Толика.

— Ну а теперь‑то мы можем пойти?

— Конечно, только надо отнести подносы с грязной посудой. Отнеся их в приёмное окно, передал большое спасибо поварам за их труд.

Толик, ожидая меня, в нетерпении пританцовывал около гардеробщика. Когда же я вышел, он схватил меня за руку со словами:

— Ну, наконец‑то! Побежали уже, а то я сейчас лопну от любопытства.

Дальше последовал забег через территорию санатория. Мы немного попетляли между корпусами, обогнули клумбу с завядшими цветами, миновали небольшую детскую площадку с горкой и качелями. Витоге прибежали к двухэтажному корпусу, почти такому же, в каком жил и я. Впрочем, это "почти" было довольно существенным. Все окна на обоих этажах были заложены кирпичом. Да и вообще судя по этим окнам, потолки в этом корпусе раза в два выше, чем в моём.

— Ну чего ты уставился на спортзал, как баран на новые ворота? Думаешь дыру в стене взглядом просверлить? Может, уже пойдём?

— Ну да, пойдём, конечно.

Холл внутри здания отличался уже заметно сильнее. Входящим преграждал путь турникет и рамка с металлоискателем. Рядом с рамкой за стойкой стоял охранник, напоминающий своими габаритами гнома — переростка: чуть ниже меня, сантиметров на десять, но косая сажень в плечах намекала, что он всё‑таки не совсем человек. Стоп! О чём это я? Как это не человек? Я же не в игре, а в реальности, а здесь гномов быть не может. Совсем я заигрался что‑то…

— Здравы будьте! — поприветствовал он нас, — По какой нужде? В бассейн, тир али захотелось спортом заняться? Или, может быть, Анатолий созрел заняться постижением искусства "Рати"?

— Анатолий пока не созрел, но вот его, — Толик ткнул пальцем в моё плечо, — Радомир лично приглашал в гости.

— Хм, значит, ты Евгений будешь? — полуутвердительно поинтересовался охранник, и, дождавшись моего кивка, продолжил, — Прости, забыл назваться, меня Данилой звать.

После чего он поднялся и протянул мне похожую на лопату ладонь. Оказывается, он не стоял за стойкой, а сидел. И только сейчас я смог оценить его габариты полностью. Потолок и двери здесь весьма и весьма высокие, а вот в моём корпусе ему наверняка пришлось бы сгибаться, чтобы пройти в двери, да он бы мог достать там до потолка без табуретки. Он был выше меня где‑то на полметра, если теперь примерять на него стандарты игры, то он скорее огр или тролль. "Сколько же он весит? И ведь в нём нет ни грамма жира… Чем же его кормили, что он вырос таким здоровым? Может, радиация?" — пробежала у меня цепочка мыслей. Невольно помотал головой прогоняя этот бессвязный бред из головы.

— Евгений, — произнёс я, сообщая и так известную ему информацию, после чего пожал протянутую руку. Пожатие было крепким, но бережным, будто он боялся сломать мою ладонь.

— Проходите, други, Радомир в бассейне.

— Жендос, погнали уже, — торопил меня Толик, открывая железную дверь направо.

Мы прошли в раздевалку. Толик поспешил к какому‑то шкафчику, достал оттуда плавки себе и мне.

— Глянь, твой размер, нет? И переодевайся, одежду в любой незакрытый шкафчик, там же возьмёшь полотенце. Шкаф блокируешь своим ключом картой. Потом в душ и в бассейн, — ценные указания он раздавал, не глядя на меня, и уже скидывая с себя одежду в свободный шкаф. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру. Закончили мы одновременно и поспешили в душ. После чего вышли в бассейн.

Бассейн оказался весьма впечатляющим. В нём было четыре дорожки. Длиной же был метров двадцать пять. Честно говоря, я даже не думал, что в этом здании может поместиться такой бассейн. Дно у бассейна у дальнего края, судя по цвету воды, существенно понижалось. Именно там лежал на воде Радомир.

Раз уж мы пришли в бассейн, грех этим не воспользоваться. Нырнув с бортика, я поплыл под водой. Только дотронувшись рукой до противоположного борта, вынырнул. Здесь меня поджидал сидящий в воде Радомир. Я вначале даже глазам не поверил. Как это вообще возможно? Впрочем, объяснение тут же нашлось, он сидел не на воде, а на полоске поплавков, разделяющих дорожки.

— Что, Евгений, думал, что пророка Божия узрел? — судя по всему, моё изумление не осталось незамеченным.

— Не совсем, но несколько опешил.

— Честность — доброе качество, отсутствие страха показаться смешным в чужих глазах это вообще что‑то дивное для твоего возраста, но от того еще более прекрасное и достойное.

— Да, Жендос, видел бы ты свою рожу. Всем рожам рожа была, — Толик обнаружился рядом, сидящим на борту и полоскающим ноги в бассейне.

— А почему ты не плаваешь? В бассейн же пришли?

— К воде привыкаю, уж больно она холодная.

— Какая же она холодная? Тёплая, как молоко парное.

— Э — э-э нет, брат, тёплая она в Египте или на Мальдивах. А здесь она градусов двадцать — двадцать пять всего будет. Там же около тридцати, а иногда и больше. Вот где красота — плещись, не хочу. А какие там мулатки красивые, да дешёвые…

— Дешёвые? В смысле?

— Анатолий говорит о продажной любви, тяжелейшем грехе для женщины, — объяснил мне Радомир мысль Толика, — Ладно, други, пойду я в спортзал разомнусь немного перед правИлом, — последнее слово он почему‑то произнёс с ударением на букве "и", — Вы же поплещитесь пока с полчасика после трапезы‑то, а потом подходите.

С этими словами Радомир мощными гребками брассом поплыл к краю бассейна, что ближе к выходу. Толик наконец‑то сполз в воду, с кряхтением и выдохом, словно в прорубь залез. После чего мы начали плавать наперегонки. Толик оказался неплохим пловцом, но слабоватым. Надолго его не хватало, максимум туда — обратно. Я же плавал и никак не мог наплаваться. Какое же это счастье, поплавать в тёплой воде в любое время года. Вот бы где я проводил всё свободное время. Есть, оказывается свои прелести у города, есть. И почему у Толика такая кислая мина на лице. Подплыл к сидящему на бортике товарищу и поинтересовался выражением его лица.

— Да вот думаю, постарею, я поседею, а так и не узнаю, зачем нас в гости Радомир звал. То лопал ты как верблюд на две недели вперёд, то теперь плаваешь, изображая Ихтиандра. А я всё жду и жду, жду и жду. Так ведь и помереть от любопытства можно… За что со мной так судьба несправедливо обошлась?

— Да ладно тебе, Толик, жаловаться! Сейчас пойдём.

— Нет, вот ты мне ответь, где ты своё любопытство потерял? Почему тебя совершенно ничего не волнует. Ты словно в панцире живёшь, как черепаха, или нет, как жираф — доходит всё до тебя чрезвычайно долго.

— Как говорил мой дед: "Любопытство — не порок, но признак плохого воспитания".

Толик в ответ начал раздуваться от возмущения:

— Ну, знаешь, это вообще свинство! С чего ты взял, что у меня плохое воспитание, да меня этикету бабка с трёх лет обучала, а умению вести светскую беседу с пяти, да и вообще я между прочим гимназию окончил, а ты? Вот ты, конкретно, какую школу оканчивал?

— Никакую. Меня дед на дому обучал. В тайге как‑то школ не очень много. Да и дед говорил, что Лес — лучшая школа жизни. Он несёт полное понимание всех причин и следствий в поступках любого существа, будь то зверь или человек. У людей, конечно, взаимосвязи между причиной и следствием посложнее будут, но общие принципы одни и те же. Да и знание школьных предметов зависит не от учителей, а от ученика. Есть у него желание учиться — научится, а нет — так бездарем и останется, сколько бы пядей во лбу у учителя не было.

— Я так понимаю, ты поделился со мной очередной порцией истины "от деда" и оспаривать её бесполезно, ведь это истина в последней инстанции? Может, тогда пойдём уже, а?

— Почему же, оспорить можно всё, что угодно. Ведь именно в спорах рождается истина, если только этот спор не ради самого спора. Ну а пойти — пойдём, чего уж там. Хотя поплавали, конечно, маловато.

— Да, ладно тебе, потом ещё поплаваешь, поплавок сибирский. Пошли уже.

Последние слова Толик проговаривал мне уже из‑за двери в бассейн. Я же решил переплыть бассейн в последний раз. Когда я входил в раздевалку, Толик уже ждал меня одетым. Пришлось срочно вытираться и одеваться, уж больно кровожадные взгляды бросал на меня мой любопытный товарищ.

— Ну что ты делаешь‑то? Куда ты мокрое полотенце в шкафчик пихаешь? Неужели тебя дед читать не научил? — вылил на меня Толик поток своего возмущения.

— Ты о чём?

— Точно не научил. Горе ж ты моё слепое, табличку видишь?

— Какую табличку?

— Внимательно посмотри по сторонам и будет тебе счастье.

Оглядевшись по совету Толика по сторонам, я заметил корзину с надписью: "Для мокрых полотенец". Мда, что‑то я становлюсь совсем невнимательным. Дед бы меня за такое неделю точно называл слепым кутёнком. Надо, надо брать себя в руки, а то вообще непонятно что со мной творится.

На выходе из раздевалки нас встретил Радомир.

— Как поплавали?

— Спасибо, хорошо, маловато только.

— Так за чем же дело встало? Доступ в бассейн бесплатный, никто вас вроде не выгонял. Впрочем, понимаю. Анатолий, твоё любопытство не всегда несёт благо, в чём ты уже имел неоднократную возможность убедиться. Вот и друга торопил опять же.

— Так сколько можно плескаться? Ещё немного и жабры бы уже отрастать начали. Да и потом, ты же наверняка нам что‑то интересное приготовил, а? Кстати, а ты вроде в тренажёрный зал собирался.

— Я уже размялся, пока вы плавали и сейчас как раз иду на правИло, но вам там тоже будет интересно, сейчас Дмитрий в очередной раз проходит малую полосу, стараясь улучшить своё прошлое время. Если хотите, можете посмотреть, думаю, вам понравится. Так что, пойдёмте со мной, — подымаясь на второй этаж, позвал он нас за собой, — На втором этаже у нас расположены тир, тренажёрный зал и небольшой ринг. На первом же находятся бассейн, в котором вы уже побывали, малая полоса препятствий и несколько древних тренажёров, в том числе и моё любимое правИло.

Толик был весь в нетерпении, складывалось полное впечатление, что он сейчас попытается обогнуть Радомира и побежать как можно быстрее вперёд. Впрочем, делать он этого не стал, а вскоре мы уже вошли в нужное нам помещение.

Полоса препятствий занимала полностью всё крыло над бассейном в длину, в ширину же только половину. Вторую половину занимали какие‑то не совсем понятные приспособления. Видимо это и есть древние тренажёры. А полоса препятствий представляла из себя вообще что‑то с чем‑то. Состояла она из семи препятствий. Первым было бревно, по которому надо было пробежать мимо качающихся здоровенных чурбаков. И всё бы ничего, но бревно тоже было закреплено только на оси и соответственно при неосторожном шаге могло запросто провернуться, сбрасывая с себя неловкого торопыгу. Вторым препятствием была сетка с ячеёй сантиметров в сорок, над которой опять же носились чурбаки. Третьей была горизонтальная лестница почти под потолком. По ней, судя по всему, надо будет перебираться на руках, так как вездесущие чурбаки под препятствием, а не над. Кстати, летали они значительно реже, и сложности увернуться от них я особой не видел. Странно, в чём тогда сложность? Тут явно какой‑то подвох… Четвёртым этапом были узкие брёвнышки, стоящие вертикально на расстоянии в полметра друг от друга. Тут летающих чурбаков не было. Совсем. Из‑за чего казалось, что это испытание проще других. Видно тут тоже без хитростей не обошлось. Пятым испытанием была абсолютно вертикальная стена почти до самого потолка с единственным отверстием на самом верху, в которое периодически влетало здоровое бревно, совпадающее по диаметру с отверстием. Мда, с учётом высоты потолков в три с половиной метра, добраться до этого окошка — не самая лёгкая задача. Шестым испытанием был бак с водой, в котором плавала вязанка брёвен. Последним испытанием были два металлических бруса с очтрыми шипами вдоль лестницы, идущей вначале вверх, а потом вниз. Перед ними зачем‑то стояли два больших ведра с водой.

Рядом с полосой стояли ещё какие‑то непонятные приспособления. Видимо, те самые древние тренажёры.

— Ну что, Дмитрий, готов? — поинтересовался Радомир, у стоящего перед полосой мужчины и получив утвердительный кивок в ответ, скомандовал, — Приступай, — после чего нажал на кнопку внезапно оказавшегося в руке секундомера.

Мужчина преодолевал полосу с поразительной ловкостью. Бревно, которое могло провернуться от любого неосторожного шага, даже не шелохнулось. Он ловко уклонялся от чурбаков. Даже на секунду показалось, что они подстраиваются под его бег, а не он под них. Сетка тоже не доставила ему особых проблем. Лестница тоже была пройдена без особого труда. А вот стоящие брёвнышки показали мне всё‑таки свой секрет. Оказывается, они уходили вниз под весом наступившего на них. Мда, скорость с которой Дмитрий проскочил это препятствие просто поражала, но видимо медленнее тут и нельзя, ведь можно просто не запрыгнуть на следующее брёвнышко. После этого совершенно без паузы рванул на вертикальную стену. Бревно как раз вылетело из отверстия и к моменту его подъема, освободило проём, и Дмитрий тут же туда нырнул. Дальше он очень быстро пробежал ко импровизированному рву и в два прыжка преодолел его. Первый прыжок на плавающую вязанку, а после второго он уже стоял на другом берегу. После чего схватил ведра и подняв руки горизонтально понёс вёдра над шипастыми брусьями. И вскоре уже Дмитрий опустил вёдра на пол, после чего Радомир нажал кнопку на секундомере.

— Пятнадцать и девять, — озвучил он результат, — Молодец, на три десятых улучшил своё время.

Дмитрий, улыбнувшись, кивнул и предложил:

— А вы не хотите попробовать? — при этом почему‑то пристально смотрел именно на меня. Радомир тоже посмотрел на меня, немного нахмурившись.

— Нет, спасибо!

— Жендос, да ты чего? Давай, дерзни, я уверен у тебя получится. Димку ты конечно не сможешь догнать, слабоват для этого, но пройти всю полосу должен по — любому!

— Нет, Толик, моих навыков для этого явно недостаточно. Во — первых, я никогда не бегал по вертикальным стенам, во — вторых я не уверен, что понял все хитрости данной полосы препятствий, ну а в — третьих это просто травмоопасно выходить на такую полосу препятствий неподготовленным.

После моего ответа Радомир перестал хмуриться, но Толик несмотря на мой ответ не оставлял попыток всё‑таки заставить меня пройти полосу:

— А может тебе просто слабО?

— Толик я же озвучил все причины, останавливающие меня от этого необдуманного шага.

— Ну неужели тебе самому неинтересно попробовать? В жизни не поверю!

— Интересно‑то, конечно, интересно, но приступать к прохождению незнакомой полосы препятствий без изучения и анализа всех препятствий, по меньшей мере, глупо. Это же всё равно, что чистить ружьё, не вынув из него патронов.

— Ну вот что ты за зануда? Я так стремился сюда, так хотел посмотреть, как ты будешь проходить эту полосу, а ты… Тебе что, сложно для друга сделать такую малость?

— Толик, а если я тебя попрошу удариться головой об стену со всего разгона ради меня, ты на это пойдёшь?

— Жендос, ты что больной? Так же сотрясение мозга заработать можно, а то и черепно мозговую травму.

— А зачем тогда ты меня пытаешься заставить пройти эту полосу препятствий, которая не менее травмоопасна?

— Ну не хочешь, не проходи, вредина. Пойдём тогда на драку посмотрим. Радомир, ведь сейчас кто‑то дерётся?

— Анатолий, я уже много раз тебе говорил, что это не драка, а поединок. Ну и да, конечно, поединки сегодня будут. А ты, Евгений, меня сегодня очень порадовал. Ты проявил очень много качеств, не свойственных отрокам. Внимательность, рассудительность, здравый смысл, грамотную оценку своих сил, и главное — независимость от чужого мнения. В связи с этим я просто не могу не предложить тебе заняться изучением "Рати".

— Изучением чего?

— "Рати". Древнего варяжского боевого искусства, которое подразумевает под собой овладение своим телом и духом, а также многими видами холодного оружия.

— Честно говоря, у меня на это сейчас просто нет времени. Я вообще не понимаю, откуда оно у вас есть, если минимальное время контракта двенадцать часов.

— Жендос, ну ты и тормоз! Радомир со своими кренделями здесь на другом контракте. Они здесь охранники. Не тупи.

— Спасибо, Анатолий, за пояснения. Но всё это можно было сказать без излишней грубости к собеседнику. Хотя в целом, он прав. Но, Евгений, я прошу тебя не торопиться с решением и немного подумать над моим предложением. Возможно ты сможешь выделять на занятия хотя бы час или два в день. Уверяю тебя, это очень полезно.

— Хорошо, я подумаю.

— А теперь мы можем уже на драку пойти посмотреть? — Толика здесь явно болше ничего не держало. Получается, что его тянуло сюда только желание посмотреть, как я буду пытаться пройти эту полосу препятствий. Как‑то меня это расстроило.

— Дмитрий, помоги мне с правИлом, а потом проводи наших гостей к кругу и возвращайся.

Дмитрий кивнул, а Радомир пошел к приспособлению, состоящему из четырех столбов, роликов, с закреплёнными на них роликами и верёвок с привязанными мешками, переброшенными через эти самые ролики. Радомир лёг на пол на спину, а Дмитрий помогал закрепить ему верёвки на запястьях и щиколотках. Было полное ощущение, что Радомира растянули как на дыбе, но в воздухе. Я, честно говоря, не совсем понял, как это может помочь тренироваться, но тут Радомир начал скручиваться, натягивая то одну веревку, то другую, то сразу несколько. Интересное приспособление и занятия на нём должны быть интересными. Надо будет как‑нибудь попробовать.

— Пойдёмте, — произнёс Дмитрий, которого я уже было начал принимать за немого.

На втором этаже действительно был ринг, правда восьмиугольной формы, за которым виднелись обычные тренажёры. Рядом же с самим рингом было несколько стоек с различным оружием. На самом же ринге происходил бой. Двое в кольчугах дрались настоящим оружием. Один здоровенной секирой, а второй щитом и мечом. Зрелище было весьма впечатляющим. Удивительно, что здесь так мало зрителей. Неужели, все уже насмотрелись? Ведь это так удивительно и захватывающе! Бьются всерьёз, настоящим оружием. Стоп! Всерьёз? А если кто‑то кого‑то зарубит? Так ведь можно и убить. Это же какое‑то средневековье.

— Вы что? Вы же убить друг друга можете. Совсем!

— Евгений, так ведь в этом и смысл, — сбоку раздался голос любителя вмешиваться в чужие беседы, Вячеслава кажется, — Именно риск придаёт смысл самой жизни. Без риска жизнь пресна. И потом, ребята весьма опытны в обращении с железом. Так что, не переживайте. Прежде чем получить допуск на работу с настоящим железом, мы машем тренировочным оружием до посинения. Знал бы ты, сколько народу здесь пытается прекратить эти бои, а потом сами же приходят посмотреть. А вообще ты даже не представляешь, какой это выброс адреналина, когда машешь настоящим полуторником или секирой, а противостоит тебе настоящий живой человек. И каково это победить равного по силе противника или даже более сильного.

— Да и вообще, Жендос, ты только глянь, как они этим железом машут и уклоняются. Это же просто невероятно, иногда я даже не могу уследить за их движениями. Ты только посмотри на их скорость.

— Мда… Зрелище, конечно, впечатляющее. Но я, пожалуй, пойду. Мне в игру давно пора.

— А? — даже не попытался отвлечься от бесплатного развлечения Толик, — Ага…

— До свиданья, — попрощался со мной Вячеслав, — Заходите к нам. Хоть в тренажёрный зал, хоть в тир. Кстати в тире можно пострелять не только из пневматики, но и из настоящего огнестрела, а также из различных луков и арбалетов.

— Спасибо, как‑нибудь в другой раз. До свиданья.

Дальше я уже бежал к своему корпусу. Пока бежал, размышлял об увиденном. Что тут скажешь, зрелище просто завораживало, и если бы не ждали в виртуале, то я надолго бы остался посмотреть на это. Но ничего, надеюсь это у них не последний бой, и я ещё посмотрю вдоволь. А может и поучаствую. Стоп! А это ещё откуда взялось? Я даже споткнулся от неожиданности, но с большим трудом удалось всё‑таки не упасть носом в лужу. Раньше я что‑то не замечал за собой особой тяги к такому неоправданному риску. Да и потом, надо же вначале научиться хорошо владеть этим оружием, прежде чем вступать в бой. Похоже, Радомир‑таки получит нового приверженца в свою ватагу. Ну а что? Занятие не самое плохое, даже наоборот, полезное — физическую силу и ловкость развивает, что опять же никакого вреда не несёт, а одна только польза. Так, убеждая самого себя, я подбежал к своему корпусу. А дальше моя комната, капсула, вход.

— Всем привет!

А в ответ тишина. А собственно где все?

— Эй, народ, вы где?

— Да здесь мы, здесь, — внезапно ответил незнакомый голос из‑за спины, прежде чем ударить меня по голове. После этого меня опрокинули на землю и довольно шустро раздели и связали. Я даже немного ошалел от такой скорости и даже не успел возмутиться, впрочем толку от этого, как мне кажется, всё равно было бы немного.

А дальше начался кошмар: Меня потащили за ноги, лицом вниз. При этом мои похитители ещё и ставки заключали, сколько иголок я съем по дороге. На этот раз я всё же решил повозмущаться, но тут же наглотался иголок и больше таких попыток не предпринимал.

— Ты гляди, молчит, зараза! Не хочет иголки есть, а мы его вот так!

После этого я получил удар ногой по почкам. Что снесло мне четверть здоровья разом. Я невольно зашипел от боли и тут же набрал иголок приоткрытыми губами. Что тоже сказалось не лучшим образом на моём здоровье. Пришлось рот спешно закрыть. Последовал второй удар, но уже с другой стороны. От третьего же постарался увернуться, но связанному брыкаться и дрыгаться удавалось не сильно хорошо, я бы даже сказал, что совсем не удавалось.

— Так, хорош, а то он ещё дуба даст. Нас потом по головке не погладят.

— Но ты видел, один раз он точно иголок нажрался. Эх, жалко, что он хлипкий такой, а то он бы у меня эти иголки килограммами жрал.

— Хватит, я сказал. Если мы его прибьём, Серый нас тогда оприходует.

— Это да, Серый может. Тьфу, чтоб тебя.

Дальше они замолчали, а я всё так же пересчитывал лицом каждый корень и каждую ямку. Уже через минут десять мы пришли. Вернее пришли они, а я… Меня притащили.

— Ну ладно, вы тут поболтайте пока, а мы пойдём пока перекусим, — смех говорившего оставил у меня лёгкое недоумение. Видимо, он сказал какую‑то шутку, понятную только ему самому.

Дальше я с трудом повернулся на бок и отплёвывался минут пять от иголок и земли, набравшихся в рот. После чего всё‑таки поинтересовался:

— Есть тут кто?

В ответ только непонятное мычание. Видимо кто‑то из моих соратников здесь всё‑таки имеется, но вот говорить они не могут. Начал активно шевелиться, пытаясь освободить руку из пут, но ничего не получилось — связали на совесть.

— Ну чего ты дёргаешься? Лежи себе спокойно. Тебе вон даже кляп не вставили, как твоим друзьям, так что отдыхай и наслаждайся. Карманы твои почистили, конечно, да и тебя немного раздели. Ну, тут уж извини, всё доставшееся с цели, не оговорённое заранее в контракте, идёт в личный карман охотников за головами. И всё ваше имущество будет честно разделено между представителями нашего отряда, ты же не против?

— Что вам от меня нужно?

— Нас послал твой господин. Ты ему серьёзно задолжал.

— Э — э-э, у меня нет господина.

— Во — о-он как ты запел! Думаешь, если сбежал из земель господина барона, так он уже и власти над тобой не имеет? Ошибаешься!

— А с чего вы решили, что его власть надо мной была?

— Ты на его земле жил? Жил. Работал? Работал. Значит и власть его признавал над собой. А стоило обокрасть эльфов, так всё — в кусты, мол, не знаю я никакого господина барона. Так что ли? Э — э-э нет, брат, такие шутки с господином бароном не проходят. А налоги? Кто налоги платить будет? Этак все плевать на власть начнут, а тогда вообще никакого порядка не будет. А где нет порядка, там царит хаос, а где хаос, там вскоре и хаоситы объявятся, а после и свою власть установят. Нет, такое никому не нужно. Так что, дружок, заплати налоги и спи спокойно, никто тебя трогать не будет.

— И много ль нынче налоги составляют?

— Ну, в обычных случаях есть чёткая фиксированная ставка равная четверти, но в твоём случае есть еще накладные расходы и недоимки, так что, чуть больше получится. Но с учётом щедрости господина барона, думаю, дело ограничится всего лишь половиной.

— Половиной чего?

— Ну, вот ты странный, половиной суммы от продажи краденых вещей. А ты как хотел? Гильдия воров тоже платит налоги барону. Кстати, тебе же придётся ещё заплатить гильдии за возможность реализации товара и за членство, если, конечно, хочешь остаться в живых. А то они ведь обычно убивает тех, кто не состоит в их гильдии, но занимается тем же ремеслом.

— Вообще‑то я планировал продавать украденные вещи.

— О! Но тем лучше. Заплатишь господину барону мильон золотых и можешь быть свободен.

— Губа не дурра у господина барона. Откуда такая сумма‑то?

— А ты думаешь, что господин барон не в курсе, на какую сумму ты украл? Э нет, дружок, такие суммы без кругов на воде не проходят. И все заинтересованные лица о таких событиях узнают тут же. Так что, сейчас у тебя есть всего три пути. Первый: продать краденное барону за половину стоимости; второй: отдать мильон; и третий: в замок господина барона на беседу к специалистам господина барона, а потом по одному из двух первых путей.

— Простите, а возможность рассрочки, господин барон не рассматривает?

— Возможность чего?

— Рассрочки. Отложенного платежа. То есть разбивки платежа на несколько частей с постепенной оплатой. Ну, то есть сегодня десять тысяч, через месяц десять тысяч и так, пока не выплатится миллион. Такое возможно?

— Ну, дружок, порадовал ты меня, рассмешил даже. Господин барон не гномий банк и не ростовщик какой‑нибудь, чтобы кредиты выдавать, а потом на процентах наживаться. Нет, дружок, господин барон — законная власть, а посему ему нужно всё и сразу. Да и вообще, где ты видел, чтобы налоги платились по частям? Ведь если налоги сразу не платятся, то появляются недоимки, пени всякие, штрафы… А со своими недоимками я тебя уже ознакомил, и вряд ли у тебя есть желание их увеличивать, или я не прав? К тому же ты можешь опять сбежать, а потом опять тебя надо ловить. А это нужен хороший рейнджер — следопыт, десяток гвардейцев для зачистки наёмников тоже привлекать надо, ну и маг обязательно толковый нужен. А ещё всем им платить надо. Ну, представляешь теперь издержки?

— Однако! Это получается, сейчас за мной столько народу за мной гонялось?

— Ну да. А ты как думал, дружок? Господин барон своими доходами налево — направо так просто не разбрасывается. Деньги счёт любят. Кстати, раз уж мы беседуем на такой прекрасной ноте, может, ты для нас еды приготовишь? А то говорят, ты готовить мастак, а с нами как назло ни одного нормально готовящего компаньона не затесалось.

Вокруг повисла какая‑то звенящая тишина. Нет, вроде и до этого особо громких звуков не было, но сейчас складывалось впечатление, что все затаили дыхание и ждут моего ответа. Или у меня воображение разыгралось?

— В принципе, я ничего против не имею, но тогда я со своими спутниками тоже перекушу, и вы мою одну просьбу выполните.

— Своё снаряжение даже не проси, это честно заработанное. Как говорится, что с боя взято, то — свято.

— У меня другая просьба.

— Кстати, ты — редкий нахал. Тебя держат без кляпа, с тобой мирно беседуют, а ты еще свои всякие хотелки имеешь наглость высказывать. Нет, я слышал, что наглость — второе счастье, но у тебя оно, похоже, — первое. Ну да, ладно, если просьба твоя в рамках разумного, то почему бы и нет. Что ты хочешь?

— После обеда покидайтесь в меня шишками.

— Ты что, больной? Скажи, твоё безумие заразно?

— Э — э-э? Ты о чём?

— Да мы когда к вашему лагерю подошли, хвала рейнджеру с магом, что все ловушки разобрали, у вас тут на поляне форменный бедлам творился. Один стоял посередь поляны, а его все окружающие шишками забрасывали. А этот придурок ещё и глаза себе завязал. Ты даже не представляешь, сколько труда стоило нам всем не заржать, когда это увидели. Хотя, благодаря этому, мы спокойно вас спеленали. Кстати, почему‑то при этом они все материли тебя. Не скажешь почему?

— Мда, неловко как‑то получилось…

— Ну, так это… Ты скажи, это не заразно, а то вот ты тоже просишь, чтобы в тебя шишками покидались?

— Да нет, это мне для развития класса нужно, вызывает единение с природой и общую чувствительность организма в целом, кроме того развивает гибкость и уклонение.

— Ух, ты! Интересно, интересно. И сколько ты хочешь, чтобы мы в тебя кидались?

— Пока я не скажу: "Хватит".

— А если ты вообще не скажешь? Нет, дружок, так не пойдёт, давай‑ка ограничим время чёткими рамками. Сколько тебе нужно будет время на готовку, столько мы в тебя и кидаться будем, но с готовкой не затягивай.

— Да я бы рад не затягивать, но у меня есть небольшая проблема, слепой я нынче.

Мой собеседник усмехнулся:

— Ну, я‑то не слепой, чай заметил этот факт. Так что, не переживай, с чисткой картошки — морковки мы тебе поможем, а вот готовить — сам, а то у подчинённого бонусы режутся в два раза, если у самих нет поварской профессии.

— Ладно, попробую. Сварим тогда суп. У вас котел побольше есть, а то мой маловат будет для такой оравы?

— Есть у нас котел, раза три больше вашего будет, хватить должно по идее.

— Как раз! Значит так, нужно два кило мяса. Одинакового, а не так чтобы половина крольчатина, а половина — дикая утка. Кроме того, надо почистить три — четыре средних луковицы, три — четыре морковки, картошки килограмма два, ну и капусточку одну среднюю.

— Постой‑ка, так у вас не было капусты, — судя по голосу, мой собеседник явно растерялся.

— Не понял, а вы что же, совсем без припасов за нами гонялись? Что даже капусту не взяли?

— Да как‑то не пришло никому в голову капусту с собой брать.

— Ну, вот так всегда! Сам забудешь капусту взять, так никто и не догадается, думал, хоть у вас есть… Эх… — махнул я рукой на своего собеседника.

— Скажи, ты вот это сейчас серьёзно говорил? — вкрадчивый голос собеседника намекал, что в моём здравом рассудке начинают сомневаться. Может на этом можно сыграть?

— А как же! — я начал постепенно нагнетать атмосферу, — Где же вот теперь мне искать капусту прикажешь? Сама она тут из ниоткуда явно не появится! — не надо давать расслабляться собеседнику. Раз начал играть в безумие, то и продолжаем в том же духе. Резко снижаю тон разговора, — Впрочем раз нет капусты, то будут не щи, а картофельный суп. Никто же не возражает?

— Нет, — голос моего собеседника был твёрд, фокус с моим безумием явно не прошёл, впрочем, попытаться стоило, ты говори, если вдруг что, понадобится.

— Конечно. Значит, так Мясо надо отделить от шкуры и жил, после чего забросить в котёл вместе с костями. Котёл повесить над огнём. Кстати, шумовки ни у кого нет?

— Чего нет?

— Шумовки. Ну, ложки такой, с дырками…

— По — моему это у тебя какой‑то шум в голове. Зачем может понадобиться ложка с дырками?

— Чтобы накипь с бульона собирать. Чтобы суп получился вкуснее, а все вредные примеси выкинуть.

— Ох, ты ж! — возмутился мой собеседник и, судя по звуку, даже всплеснул руками, — Это откуда же в мясе вдруг возьмутся вредные примеси? Я понимаю, если животину ядом убили, ну так тут никакой дырявой ложкой из котла яд не вычерпаешь, он всему супу передастся. Что‑то ты ерунду несёшь, дружок.

— Ну, не хотите не верьте, но без накипи суп получается вкуснее и полезнее.

— Ты — мастер, тебе — виднее. Ребят, есть у кого лишняя ложка? Навертите в ней дырок для нашего дорогого повара. Будет тебе твоя шумелка.

— Шумовка.

— Без разницы.

— Мне бы еще доску разделочную, на которой продукты порезать можно.

— Думаю, найдётся, что под это приспособить. В ней‑то дырок тебе никаких не надо?

— Нет, пожалуй, не надо.

— Ну и замечательно. Кстати, мясо уже забросили.

— Шустро, — немного удивился я.

— А ты как думал, — с гордостью ответил мне собеседник, — Лесные рейнджеры в основном дичью питаются, так что разделывают её в два счёта.

— А лесные рейнджеры — это разве не эльфы?

— Ну и откуда ты такой дремучий нарисовался? Эльфы — рейнджерами себя никогда звать не будут. У них же названия будто из древнего эпоса слизаны: "Танцующий с клинками", "Поющий песнь жизни", "Несущий слово леса", "Дающий радость мира". Тьфу…

Похоже, мой собеседник не в восторге от названий эльфов, а может и от самих эльфов.

Так за неспешной беседой с лидером отряда, поймавшего меня, потихоньку приготовил суп. Вначале было сложно. Потому что было трудно определить, что я режу, картошку или пальцы. К счастью, несмотря на отсутствие зрения, свои части тела я чувствовал довольно неплохо. К сожалению, этого нельзя было сказать о ноже, поэтому пару раз я всё же порезался. Но критичного ничего не было, система меня даже кровотечением не одарила, а сам порез по чувствительности был примерно как комариный укус — сказалась‑таки моя стойкость. Больше никаких проблем приготовление пищи не доставило.

Внимание! Вы приготовили великолепное блюдо "Счастливая кроличья лапка". Он входит в состав "Блюда дня повара — весельчака".

Поздравляем! Увеличена характеристика Удача +3.

Ну, ни фига себе! Это что же я такое с супом сделал, что мне такая радость привалила и как бы повторить такой опыт? Жалко, что у меня сейчас понимание сути не работает без зрения. Вот бы узнать, что оно даёт‑то.

Глянул характеристики, ещё и повар на единичку подрос, что дало мне сразу четыре пункта к здоровью, а это тоже не могло не радовать. Внезапно у меня рядом с ухом раздался голос моего пленителя — собеседника:

— Я так понимаю, суп готов?

— Да, готов, — растерянно ответил я, пребывая ещё в неком шоке от получившегося супа.

— Ну, раз готов, тогда сейчас мы покормим твоих товарищей, ты же сам об этом просил, а если они останутся живы, то и сами перекусим. Ну а ты сам поешь, чай ложку ко рту донести сможешь?

Я согласился, налил себе порцию и несмотря на отсутствие голода у моего персонажа, съел её с превеликим удовольствием. Суп получился просто восхитительным, на секунду даже показалось, что ничего вкуснее я в жизни своей не ел. А в конце выскочила ещё одна табличка:

Вы съели блюдо из состава "Блюда дня повара — весельчака". Вам предлагается задание "Любимый клиент повара — весельчака". Нужно попробовать все блюда входящие в состав "Блюда дня повара — весельчака": суп "Счастливая кроличья лапка", каша "Шустрые бобы", салат "Зоркий глаз", "Деловая колбаса", салат "Хитрая кочерыжка", каша "Мощная репа", суп "Живая вода", гороховый суп "Сильный дух". Награда: скрыта. Принять? Да/Нет.

Я принял задание, а почему бы и нет? Штрафа нет никакого, а одно блюдо я уже приготовил, может и другие удастся. Мало того, эффектом от супа было плюс двенадцать пунктов к удаче. Ох, неслабый эффект получился. Пока что у меня ничего подобного не получалось.

Мои пленные товарищи в промежутках между поглощением супа тоже успели высказать своё восхищение. А когда я подсел к тому месту, где раздавался голос Сирано, то услышал ещё много не слишком лестных эпитетов в свой адрес.

— Мда, а нас ты почему‑то бурдой кормил… Мог ведь и раньше такое готовить, чего зажимал‑то? Или хочешь перед людьми барона прогнуться? Стрёмный поступок с твоей стороны, как ни крути. Не ожидал я от тебя этого. А шишки — это вообще свинство! Всё нападение из‑за них прозевали.

— А навыки‑то хоть получил?

— А как же! Получил! Достижение получил! Спасибо тебе за него большое! — сарказма в его голосе сложно было не заметить.

— И чем ты тогда недоволен?

— Видишь ли, тут есть сразу несколько причин для моего расстройства: во — первых, нас взяли в плен; во — вторых, мы видимо уже никуда не пойдём, и моя доля от твоей прибыли тоже уменьшается; в — третьих, внезапно оказалось, что за нами охотится ещё и барон; ну и в — четвёртых, мне как‑то не понравился итог моей борьбы с шишками.

— А что не так‑то?

— Скажи, достижение "Шишкобоязнь" тебе ничего не говорит?

— Э — э-э, нет… — мне стоило больших трудов не засмеяться, — Впервые слышу.

— Я вот до недавнего времени тоже ничего не знал про это. Зато теперь урон шишками по мне увеличен в десять раз.

Тут уж я стерпеть больше не смог и засмеялся.

— Смешно тебе, да? Вот почему тебе навыки и достижения нормальные, а мне "шишкобоязнь"? Что я не так делал?

— А за что достижение‑то дали, наконец отсмеявшись, задал вопрос я.

— За то, что не смог увернуться от ста шишек подряд от одного снайпера, догадываешься, кто им был?

— Мастер Гронхельм? А я и не знал, что он снайпер в метании шишек, забавно получилось. Но ты ведь сам его попросил!

— Да откуда же мне было знать, что в своём хирде он стоял в четвёртой полосе и в основном занимался метанием дротиков?

Улыбка сама раздвинула мои губы, как я не старался её сдержать. Внезапно нашу беседу прервал голос моего незнакомого собеседника:

— Ну что, наговорились, голубки? Может, уже шишками покидаемся? Мои ребята после такой трапезы подобрели и готовы начать, так что не рассиживайся. Кстати, на готовку у тебя ушло примерно полтора часа, так что, пошли, а то твоё время утекает…

Меня отвели в центр поляны, осторожно придерживая за плечо.

— Когда будешь готов, крикни.

— Начали! — я не стал тянуть время.

И полетел в меня град из шишек. Самое интересное, что перед моими глазами в угольной темноте начали появляться тёмно серые силуэты этих шишек, правда уже на самом подлёте, так что увернуться я успевал в лучшем случае от одной из пяти, а то и шести, уж больно быстро летели шишки. Но вот активировался боевой транс. И шишки стали двигаться медленнее. Или это я стал двигаться быстрее? Наверное, всё‑таки второй вариант, но, по крайней мере, уклоняться от шишек мне стало гораздо проще. Впрочем, вскоре из боевого транса я вывалился и продолжил опять на своей обычной скорости. Правда теперь силуэты шишек стали немного ярче, и, несмотря на обилие шишек, уклоняться потихоньку становилось легче. Мне даже на какой‑то момент показалось, что у меня получается какой‑то своеобразный танец: влево, вправо, ногу поднять, отпрыгнуть, назад, кувыркнуться, встать, вперёд, присесть, вправо, еще вправо. Это затягивало. Танец продолжался. Снова и снова. В какой‑то момент я почувствовал, что мой запас сил подходит к концу, но танец не мог так просто оборваться, его надо продолжать. Шаг, ещё шаг, нагнуться, назад, вперёд, снова вперёд, опять назад, влево, влево, снова влево. Моих сил уже нет, но танец идёт, танец сильнее усталости, сильнее шишек и препятствий. Внезапно я понял, что шишки по мне не попадают, и тут же сбился и рухнул на поляну без сил.

В этот момент меня накрыла какая‑то сеть. А следом послышались звуки ударов и мат возмущённых охранников. Раздался одинокий лязг оружия и все звуки начали проваливаться в тишину как в вату. Что происходит? Ну почему, почему я ничего не вижу??? Всё стихло.

Ко мне кто‑то приближался. Звук шагов был совсем тихий, на грани слышимости, и если бы я сейчас был зрячим, то ни за что бы не смог их услышать.

— Ну вот мы и встретились, враг леса, — произнёс какой‑то незнакомый мелодичный голос, — Скоро тебя ждёт справедливый суд старейшин.

— Я не враг леса. Как я могу быть врагом леса, если я сам часть его?

— Хватит врать, человек, — последнее слово он будто выплюнул, столько презрения было в этом слове, будто ему противно даже дышать со мной одним воздухом, — Ты не можешь быть частью леса. Если ты стал врагом одного из лесов, значит ты противен самой жизни, а это означает, что ты нагло врёшь.

— Я стал врагом леса, как это ни странно совершенно не из‑за леса. Причиной тому стала эссенция жилы чёрной меди.

— Ты врёшь! Ты нагло врёшь, не стали бы эльфы подобно жадным гномам и цвергам объявлять кого‑то врагом леса из‑за жалкого куска камня.

— Тем не менее, это правда.

— И ты можешь поклясться в этом перед богами своим правом на перерождение?

— Простите, чем?

— Тем, что для вас пришлых, самое ценное. Правом на перерождение. Если солжёшь, то больше из рук смерти вырваться не сможешь и навсегда умрёшь.

— Да легко. Клянусь перед всеми богами своим правом на перерождение, что стал врагом леса Аурин из‑за того, что забрал найденную мной эссенцию чёрной меди.

Внезапно вверху прогремел гром. Вот интересно, там что дождик собрался? Этого ещё не хватало. У меня же всю одежду отобрали. Впрочем, летний дождик не самая страшная из перспектив.

— Боги услышали твою клятву и не покарали. Ты говоришь правду. Но этого не может быть. Такого просто не должно быть. Как они могли?

А что собственно страшного‑то произошло? Ну, объявили они меня врагом леса из‑за эссенции, ну и что тут такого?

— Ты не понимаешь! Врагом леса называют только того, кто нанёс величайший ущерб лесу. Того, для кого нет ничего святого в самой жизни, того кто убивает всё живое просто ради прихоти, но никак не обычного вора.

— К тому же не вора, я забрал своё. Сам нашёл, сам добыл, сам забрал.

— Нашёл где? На руднике? Рудник где? В лесу Аурин? Значит украл у леса Аурин. Отсюда вывод: ты — вор.

— Хм, какая‑то логика в этом есть, но боюсь, что не будь там меня, эта эссенция никогда бы им не попалась. Ведь я нашёл жилу, я добыл эссенцию, а шанс её выпадения чрезвычайно мал.

— Ну если она тебе выпала, значит не так уж и мал. Да и вероятность здесь никакой роли не играет. Добыл ты её в лесу и унёс из леса, а значит ты — вор.

Я даже сплюнул в сердцах. Непробиваемый тип. Ничем его не проймёшь. Вор, и всё тут!

— Ладно, свяжите его и к остальным, — меня тут же подхватили с двух сторон и связали, да ещё засунули кляп в рот. Вот я и лишился своего привилегированного положения. Эльф же продолжал бормотать себе под нос, — Надо срочно доставить его к Верховному. Такое дело нельзя пускать на самотёк. Если один из лесов потерял чувство леса и живёт презренным камнем, то это может означать только гибель этого леса. Надо быстрее во всём этом разобраться. Поняв, что связанный, да ещё и с кляпом во рту, ничего полезного совершить я не смогу, решил выйти из игры. Время шесть часов. До ужина ещё час минимум. Чем заняться? Учёбой или пойти на этих реставраторов поглядеть? Немного подумав и, что греха таить, наплевав на свою совесть, пошёл к реставраторам.

Данила пропустил меня, не задав никаких вопросов. На ринге было пусто. В тренажёрном зале было трое крепких товарищей. Один месил грушу, второй макивару, а третий прыгал со скакалкой. Было несколько удивительно увидеть такого здоровенного и накачанного дядьку, прыгающего через скакалку. Правда, надо признать делал он это очень здорово. То на одной ноге, то на другой, то чередуя, а иногда даже делал за один прыжок два оборота скакалки вокруг себя. Я даже невольно засмотрелся. И чем больше я на это смотрел, тем больше понимал, что смотрится это не комично, а очень даже гармонично. Внезапно меня охватило такое же чувство как в игре, когда мне показалось, что я танцую с этими проклятыми шишками. Я решил тоже попробовать. Взял скакалку и начал прыгать, стараясь повторять движения незнакомого мне реставратора. Вначале получалось плохо, но вскоре я поймал ритм вращения своих рук и смог двигаться почти также, как и мой визави. Правда, сил и ловкости мне надолго не хватило, и вскоре я запутался в скакалке. Но лиха беда — начало. Главное, это возможно, а значит и я так смогу. Последующий час я пролетел совершенно незаметно. Пробовал даже прыгать с закрытыми глазами. С закрытыми глазами получалось гораздо хуже, но тоже получалось. Очень интересно будет попробовать проделать те же движения в виртуальности. Даст ли это какой‑то бонус? Прервала мои занятия и размышления фраза, раздавшаяся из‑за спины:

— А ты — молодец, — после этой неожиданной фразы я резко запутался в скакалке, после чего резко обернулся — Ну вот, сглазил, — улыбаясь, заметил мой недавний объект наблюдений. А я ведь даже и не заметил, как он ушёл, настолько увлёкся, — Здорово прыгаешь. Давно занимаешься? Кроме ног, что ещё развито?

— Где‑то час занимаюсь.

— Ты не понял, я имею в виду, как давно ты занимаешься развитием ловкости ног?

— Да вот час и занимаюсь.

— Бред какой‑то. Быть такого не может. Чтобы так хорошо прыгать, надо хорошо развивать ступни. Надо много ходить, прыгать, причём делать это в основном на носочках, а не пятках. Странно, — внезапно он спохватился и протянул мне руку, — Игорь.

— Евгений, — отвечая на рукопожатие, представился я.

— Можешь пройтись? — внезапно попросил он меня.

Я прогулялся по залу из стороны в сторону.

— Хм, шаг у тебя грамотно поставлен. Может, благодаря этому? Охотник, егерь?

— Сибиряк. Ну и да, охотник немного.

— Тогда, понятно. Хорошо тебя учили, крепко. Скажи, а тебя только двигаться учили или и оружием владеешь?

— Конечно, как же в лесу без ружья? А ну как с хозяином повстречаешься?

— С каким хозяином? Вы что браконьеры?

— С медведем. Медведь хозяин тайги. И с ним в лесу лучше не встречаться. Мясо его слишком жирное и жилистое, а опасности с собой он несёт много. Да и потом, жалко их, ведь они такие красивые, что куда тем оленям?

— А чем же они такие красивые? Косолапят, двигаются неторопливо, шерсть у них вечно свалявшаяся.

— Медведь прекрасен не внешним видом, хотя и так он тоже очень красив, но своим действием. Это настоящая сила, первозданная: медленная и спокойная в нормальном состоянии, но стремительная и яростная в возбуждённом. Когда медведь в ярости он может бежать быстрее лося, а равных ему по силе хищников в лесу просто нет. Даже тигр с медведем никогда связываться не рискнёт, сбежит. А медвежата, какие они забавные и милые? Впрочем, все животные, когда маленькие, — милые.

— Не могу не согласиться с последней фразой, впрочем, я бы добавил, что маленькие дети тоже очень милые. И кстати, ты забыл упомянуть одно животное, с которым даже медведь не рискует связываться, росомаху.

— Ну, росомаха, это уже не сила, это ловкость, скорость и ярость.

— Не могу не согласиться, может, пойдём постреляем?

— Разве что чуть — чуть… Скоро ужин…

— Тогда давай после ужина, когда ничего отвлекать не будет, согласен?

— Согласен, — всё равно в виртуале меня ничего хорошего пока не ждало.

— Тогда пошли?

— А разве вам не нужно переодеться, друзей своих подождать?

— А тебе? — вопросом на вопрос ответил Игорь.

— Что, мне?

— Ну, тебе не нужно переодеться, друзей своих подождать?

— Э — э-э нет, — несколько растерялся я, — Моих друзей здесь нет, а чтобы переодеться, нужно идти в номер.

— Вот и у меня похожая история: друзья вполне самостоятельные люди и могут и без моей помощи до столовой дойти, а одежду я уже сменил.

— А почему она совершенно такая же? — вопрос как‑то сам сорвался с моего языка.

— Потому что я очень принципиален в одежде, ношу только то, что не будет мешать мне нормально двигаться и сковывать мои движения. Такую одежду довольно сложно подобрать, так что если я таковую нашёл, то покупаю сразу по несколько комплектов. Поэтому обычно в спортзал я иду в одном комплекте одежды, в нём же и тренируюсь, а после тренировки переодеваюсь во второй.

— А не лучше выделить под тренировки отдельный комплект одежды?

— Не лучше. Он сразу пропитывается потом и после второй тренировки подряд его уже одевать не хочется, а в некоторых случаях и после первого. Ну и смысл тогда от постоянного костюма для тренировок? Может, пойдём уже?

— Пойдёмте.

— Обращайся ко мне на ты, наши предки на вы обращались только к врагам, негоже нам поступать иначе.

— Простите, конечно, но если традиции меняют свой смысл, это зачем‑то нужно? Может, стоит жить не только по обычаям предков, но и по сложившимся традициям?

Игорь кивнул, соглашаюсь с моими доводами, но продолжил настаивать на своей точке зрения:

— Хорошо, приведу пример. Кто‑то из твоих родителей или других людей, которых ты безмерно уважаешь, практически всё время говорили про сильно нервничающего человека, что он петушится. И вдруг ты попадаешь в новую компанию, и напротив тебя стоит человек, про которого ты знаешь, что он только что с зоны откинулся, также ты прекрасно осведомлён о том, кого там называют петухами. Ведь осведомлён? — дождавшись моего утвердительного кивка, продолжил, — Ты же не будешь его напрямую спрашивать, чего он так разпетушился?

— Нет, такого человека точно не буду.

— Тогда почему по отношению к нам ты допускаешь такую бестактность? Ведь обращаясь к нам на вы, ты называешь нас тьмою? Ведь по — старославянски вы — это тьма. И фраза "иду на вы" означала не просто, что я иду с боем на вас, но и ещё, что идут с боем против тьмы. И вот ты так к нам относишься?

— Нет, конечно, но уважительное уважение к более взрослым людям и малознакомым вкладывали в меня с раннего детства. Очень трудно так сразу перестроиться. Да и потом, язык же уже давно изменился и слово "вы" тьму уже давно не означает.

— Если большинство людей не помнят настоящий смысл слов, это ещё не значит, что все о нём забыли. Да и потом, даже если бы слово, например, "урод", для тебя одного было неприятным, а все остальные под ним подразумевали что‑то вроде "господина", разве стал бы ты нормально относиться, когда все тебя называют уродом?

— Я понимаю, что вы… Прости, ты хочешь сказать. Я постараюсь поработать в этом отношении.

— А ты бери пример со своего друга Толика. Он ко всем обращается на ты, истинный древний славянин! — я невольно улыбнулся, представив Толика в этой роли, — Он сразу же перенял нашу философию.

— По — видимому, это для него особого труда не составило. Кстати, он вас называл реставраторами. Я только не совсем понял почему. Что вы реставрируете‑то?

— Ох уж этот Толик, путаник — самоучка! Вечно всё переворачивает всё с ног на голову! Во — первых: не реставраторы, а реконструкторы, а во вторых к нам это не имеет ни малейшего отношения. Реконструкторы восстанавливают минувшие битвы, разряжаясь в одежду той эпохи, ни на шаг не отходя от течения битвы, как она описано в исторических источниках. По сути, они занимаются постановкой масштабных спектаклей, основанных на реальных событиях. Мы же просто живём по заветам пращуров и никаких спектаклей не ставим. Нам это просто незачем. Да и вообще лицедейство не слишком почитается в нашей среде. Хотя ты знаешь я тут немного подумал, пока объяснял тебе что к чему, и понял, Толик попал не в бровь, а в глаз. Ведь мы пытаемся восстановить старые обычаи, порядки, отношение людей друг к другу, так что в какой‑то степени мы действительно реставраторы. Только вот слово реставраторы не наше, чуждое. А хорошего русского синонима так сразу и не подберёшь… Надо будет поразмышлять на досуге, да Радомиру эту идею Толика подбросить.

Так за непринуждённой беседой мы и добрались до столовой. Здесь меня уже поджидал Толик. Причём дждал ещё в гардеробе, даже в зал не прошёл, — Жендос, привет!

— Виделись уже врподе сегодня.

— Чего? А? Ага… Ты что, обиделся? Ты не подумай чего, я не хотел, чтоб ты убился на этой полосе препятствий, мне просто было интересно, сможешь ты пройти её с первого раза или нет. Я даже на тебя денежку поставил. Я просто хотел на это посмотреть. Уж больно ты какой‑то такой… такой… Я даже не знаю, как описать это словами, внушающий уважение что ли? Нет не то… Радомир вон внушает уважение, но он просто подавляет всё вокруг, да и Игорь вот тоже внушает, — кивок в сторону моего спутника, — Кстати, Игорь привет! — ответный кивок в ответ, — А на тебя смотришь и думаешь, ты пройдёшь, везде пройдёшь, даже там, где никто и никогда не проходил. Вот никто не проходил, а ты пройдёшь. Причём пройдёшь чисто, а не по головам, как прошли бы другие.

— Хм, — кашлянул Игорь, — а ведь это вера. Просто вера. Толик в тебя верит. Не как в Бога, а как в богатыря. Это дорогого стоит, Евгений. Уж не знаю, чем ты заслужил такое отношение, но постарайся развивать в себе эти качества, которые чувствует в тебе Толик. Вы же знаете, кто такие богатыри?

— Э — э-э ну да, это те чуваки, которые дрались со всякими чудовищами в древние времена. Ну на крайняк, просто амбалы, но добрые, — тут же высказал свою точку зрения на эту тему Толик, — А причём здесь Жендос‑то? Он же не какой‑то там Попович, или я чего‑то не знаю? — тут же прищурившись, повернулся уже ко мне.

— Ну какой из меня богатырь? Где я и где богатыри? Да мне до них как до Китая пешком!

— Не стоит всё понимать вот так буквально. Былины конечно несут много смысла, но богатыри были сильны в первую очередь не телом, а духом. Именно дух за собой притягивает силу тела, а не наоборот. Взять к примеру сказание об Илье Муромце. Тридцать три года лежал он на печи без сил подняться на ноги, но когда пришла нужда смог перебороть свой недуг и не просто подняться, но и защитить землю русскую. Это ли не сила духа? К тому же если вспоминать былинных героев, как не вспомнить имя замечательной героини Василисы Микулишны, дочери могучего богатыря Микулы Селяниновича. Какой у неё была сила духа, а? А чего стоит для русского человека имя последнего былинного богатыря Евпатия Коловрата? Его подвиг навсегда остался в памяти нашего народа. Но ведь и после былин богатыри появлялись на Руси — России. Взять даже такие известные имена как Иван Сусанин, Архип Осипов, Александр Максутов, Кузьма Крючков, Римма Иванова, Пётр Нестеров, Филипп Приданников, Василий Правдин, Владимир Владимиров, Александр Матросов, Зиновий Колобанов, Николай Гастелло, Даниил Кютинен, Алексей Сиротинин, Алексей Очкин, Зоя Космодемьянская, Лев Доватор, Валерия Гнаровская, Матвей Кузьмин и многие — многие другие. Да о чём я вообще? Если вспоминать всех героев второй мировой войны, то нам и недели не хватит… А ведь даже есть такое понятие как пионеры — герои, а ведь это просто дети, которые занимались тем, что и не каждому взрослому‑то было по силам. Впрочем, даже после мировых войн всегда было место для подвига: имена Сергея Преминина, Шаварша Карапетяна, Андрея Туркина, Сергея Бурнаева, Заура Джибилова, Сергея Солнечникова, Евгения Табакова, Данила Садыкова, Марины Плотниковой, Кирилла Сидорюка не дают нам об этом забыть. Да и вообще всех героев перечислить невозможно. А в жизни всегда есть место для подвига. Пожар — не проходи мимо, увидел утопающего — спаси. Да даже просто несколько человек бьют одного — вступись. Пусть даже он не прав, но возможно этим ты спасёшь ему жизнь, а самоназначенных судей избавишь от тюремного срока. А вообще, пока появляются такие люди — богатыри, сильные духом, никогда не сломить Россию. Да и вообще слово "богатырь" означало несущий Бога, несущий веру. А когда могла появиться вера? Только когда есть надежда. И пока в мире рождаются вот такие сильные духом богатыри, есть ещё надежда на светлое будущее для всего мира, а значит — мир будет существовать.

— Эк ты пафосно‑то загнул, — Толик как всегда в своём репертуаре, — Я про эту Василису Мыколовну и не слыхивал, да я из всех перечисленных тобой только про троих и слышал. Слышал только про Сусанина, что в двух соснах заплутал, Матросова, что он по — пьяни на пулемёт упал, да про Гастелло, что с управлением самолёта не справился. Кто все прочие люди‑то?

— Толик, не порочь память героев этими бреднями. Иван Сусанин специально поляков завёл в болото, где погиб от сабель поляков, но не предал своей Родины, Матросов сознательно закрыл своей грудью амбразуру вражеского дзота. А Гастелло направил свой горящий самолёт на колонну, пытаясь даже в своей смерти нанести как можно больший ущерб врагу. Как можешь ты даже говорить такое?

— Что слышал, то и говорю…

— Вот скажи, Толик, тебе хоть немного стыдно за свои слова? — уже я не удержался от вопроса, — Ну вот хоть чуть — чуть?

— А почему мне должно быть стыдно?

— А ты поищи в интернете информацию по тем людям, про которых сказал Игорь, тогда поймёшь. Мне, например, стыдно. Стыдно за то, что я не все эти имена слышал и знаю, а ведь я даже мысли не допускаю о том, чтобы как‑то опорочить их подвиги, унизить, уменьшить, — Толик всё же отвёл глаза, ну хоть какой‑то эффект, — Но ещё больше мне стыдно за то, что меня каким‑то образом запихнули в один ряд с этими героями. Я же ничего подобного не сделал, никого не спас, не освободил, врагов не победил, ценных сведений тоже не добыл. Так почему ты Игорь запихнул меня в один ряд с такими людьми?

— В этом плане ты прав. В ряд с этими героями тебе пока рановато становиться. Но ты можешь встать в этот ряд. Любой человек может. Надо только иметь желание. А такое желание у нынешних людей просыпается всё реже и реже. А в тебе оно чувствуется. Большинство же людей считают в наше время героизм скорее донкихотством, нежели реальностью. Против системы не попрёшь, один в поле не воин, почему я, мне что больше всех надо… Все эти фразы останавливают от простых, но правильных поступков, а этой правильности в нашей жизни так не хватает. Так может, ты способен на такие поступки?

— Вот — вот, станет наш Жендос героем, нос по ветру пустит и перестанет с нами здороваться. Зачем ему надо помнить о нас, он же в ряду героев — богатырей, а мы так, шваль подзаборная…

— Толик, прекрати паясничать, — голос Игоря похолодел, — В этом нет никакого смысла. Только себя с не самой лучшей стороны показываешь.

— А куда деваться? Нет у меня самой лучшей стороны, как вертись, куда ни плюнь — одно и то же.

— Толик, кончай комедию ломать, — не выдержал уже и я, — Пойдём лучше поедим.

— Ладно, но тогда скажите мне дорогие товарищи, а почему в меня никто не верит? Почему я не могу стать героем?

— Можешь, — абсолютно уверенно ответил Игорь, — Никто тебе не мешает, тут зависит всё только от твоей силы духа. Сможешь победить самого себя — станешь героем, проиграешь — не станешь. Всё просто.

Ужин пролетел как‑то незаметно за обсуждением всё той же темы подвига и какие реально были подвиги в мирное время. Игорь нам рассказал про всех упомянутых им героев, что они совершили и когда, припомнил ещё некоторых. Столько удивительного совершено людьми. Да что там удивительного? Невероятного! А мы про этих людей забываем… Почему? Боимся признаться себе, что сами мы так бы не смогли? Или есть ещё какие‑то причины?

— Ладно, ребят, — внезапно бодро сказал Игорь, прерывая возникшую за столом паузу, — Что‑то нагнал я на вас тоски, пойдёмте в тир, развлечёмся немного, постреляем.

— Я — за! — поспешил согласиться я.

— Я тоже, — не стал отказываться Толик.

— Ну, вот и ладненько, раз уж мы всё доели, так пошли, чего рассиживаться?

Сдав подносы с грязной посудой, мы поспешили в тир.

В тире мы провели два часа. Успели пострелять из всего, что там имелось. А было там много чего: помповые ружья, карабины, автомат Калашникова, пистолет Макарова, Стечкина, ТТ, даже завалялся ППШ. Кроме огнестрельного оружия имелись ещё различные модификации арбалетов, от маленьких, почти карманных, до здоровенных в метр двадцать длиной, также здесь имелся большой набор различных луков и метательного оружия. С луками у нас дело не заладилось, зато с огнестрелом, что у меня, что у Толика дело спорилось. Оказалось, что он тоже любил нет — нет, да пострелять в тире, а когда‑то давно он занимался стендовой стрельбой. Но почему‑то прекратил. Причём, как ни странно, о причине своего ухода он распространяться не захотел. Уж это на него совсем похоже не было, но давить я не стал — не моё это дело. Арбалеты выпускали свои стрелы гораздо послушнее луков, но хуже огнестрела, но мне всё равно очень понравился данный вид вооружения. А уж когда дело дошло до метательного оружия, тут Игорь нам показал класс. Я и сам‑то неплохо наловчился метать ножи и небольшие топоры, но до Игоря мне было далеко. ОН мог бросать в мишень абсолютно всё и из любого положения. Я даже глазам своим не поверил, когда ему удалось воткнуть в мишень лезвие от бритвы. Мне казалось, что это совершенно невозможно, но Игорь наглядно продемонстрировал, что нет ничего невозможного. А под конец он вообще устроил шоу. Взял колоду карт и все их по очереди запустил в центр мишени. Причём делал он это с такой скоростью, что чем‑то напомнил мне автомат. А ещё я подумал, что будь у него в руках вместо колоды карт такая же стопка лезвий, то нашпиговал бы он кучу врагов только ими, никакого автомата ему не надо было в принципе. В общем, уходил я оттуда в полном шоке. Судя по выражению лица, Толик был в таком же состоянии, что тут же и прорвалось:

— Нет, ты видел? Вот как он это сделал?

— Держал колоду одной рукой, а пальцами второй запускал карты в цель.

— Да это, блин, понятно! Но как? Как ему это удалось? Ведь все пятьдесят две карты в цель попали, ни одна не ушла мимо. Это же просто нереально! А ведь до цели было метров пять, не меньше!

— Скорее восемь.

— Вот! Вот видишь, даже восемь! Он наверняка где‑нибудь в ГРУ работал или спецназе каком‑нибудь. Их же там учат убивать всем что под руку попадётся. Я в инете читал, что они даже зубочисткой человека убить могут. А некоторые даже каким‑то движением на расстоянии это могут сделать. Даже специальную систему бесконтактного боя разработали. До сегодняшнего дня я думал, что всё это чушня, а вот сейчас начинаю в это верить. Ведь если он также начнёт швырять ножи или эти свои сюрикены, то ему никакой автомат не понадобится.

— Ну, автомат бьёт сильнее и дальше. Он противника ещё и отбрасывает, так что автомат всё равно посильнее будет.

— Ага, ты это ему скажи. Вот ответь мне на простенький вопрос. Ты бы вышел в бой с автоматом против Игоря с пачкой лезвий, сюрикенов и ножичков? Нет? Я так и думал. И вообще, по всем законам физики карты и лезвия просто не могут лететь точно в цель. Это же просто невозможно, их сила сопротивления воздуха должна разворачивать. Блин, ну как он это делает? Кстати, а что он там ещё пообещал?

— Он сказал приходить завтра вечером, ещё что‑то покажет, а ещё сказал, что будет весело.

— Блин, я же до завтрашнего вечера не доживу, от любопытства сдохну. Вот что он может показать такого, что будет веселее сегодняшнего?

— Не знаю, что ты у меня‑то спрашиваешь?

— А у кого мне спрашивать? Пока тебя не было, мне таких представлений не устраивали. А уж как я просил показать мне что‑то этакое! Фигу! А тут ты появился, и здрасте пожалста, не желаете посмотреть фокусы с острыми предметами? Вот как ты его уговорил? Как??? — последний вопрос Толик буквально выкрикнул.

— Да я собственно ничего такого и не просил. Мы же с тобой вместе были.

— Это, конечно, да. Но вот в столовку вы тоже вместе пришли. Значит, как‑то до столовой ты его уговорил.

— Да не уговаривал я его. Он просто предложил после ужина сходить в тир, а я согласился.

— А с чего он тебе вдруг предлагать стал?

— Да сам не знаю, наверное, ему понравилось, как я на скакалке прыгал.

— Ты меня пугаешь. Я начинаю плохо о вас двоих думать. Ты скакал на прыгалке, ему понравилось… Тут что‑то явно не то. Я понимаю, когда на прыгалке прыгает девушка, у неё все тоже подпрыгивает, это смотрится очень даже замечательно, но чтобы мальчику понравилось как прыгает мальчик… Нет, я даже думать об этом не хочу!

— Ты на что сейчас намекаешь?

— На голубизну. Ты не думал, что он к тебе может подкатывать?

— Э — э-э нет, не думаю, что в отряде Радомира такое возможно, это же противоестественно.

— Хм, тут ты, наверное, прав. Радомир вряд ли в своем отряде такое терпеть стал. ОН жутко повёрнут на славянском житии — бытии, а у тех ничего подобного не приветствовалось. Но всё равно, всё это слишком странно. Бр — р-р. Не хочу об этом думать, пойду‑ка я к себе, в виртуале хоть не до этого будет.

— Ладно, я тоже к себе.

Оставшуюся дорогу до моего корпуса мы прошагали молча. Это было так непривычно. Толик и вдруг молчит… Видно его моя фраза про скакалку совсем из колеи выбила. Ну да ладно, к завтрашнему дню точно отойдёт. Тихо распрощались, и он пошёл дальше, а я поднялся в номер. Капсула. Желания идти в игру не было совершенно. А чего там делать, если я связанный и меня тащат неизвестно куда. Займусь пока обучением.

Два часа, потраченные на обучение прошли с неплохой пользой. Выяснилось, что некоторый материал я начал уже подзабывать. Так что занялся я тренировкой и проверкой своих знаний как нельзя вовремя. Ладно, пора, пожалуй, уже и в игру возвращаться. Контракт‑то мой никто не отменял.

Вход. В игре произошли какие‑то изменения. Догадаться об этом было несложно, так как кляпа во рту больше не было и верёвки, связывающие меня, куда‑то тоже испарились.

— Эй, кто‑нибудь! — тихонько попросил я о помощи, ничего умнее в голову мне не пришло. А куда деваться слепому человеку? У меня же даже тросточки нет. Внезапно на меня навалилась паника: "А если меня тут бросили?" Ха! Да если меня бросили, то это же замечательно, завтра вернётся зрение, и я буду как новенький, даже ещё лучше, ведь у меня должны были быть какие‑то плюшки за мой танец с шишками. О! Кстати, надо посмотреть логи, чем там меня система наградила?

По логам выяснилось, что плюшек мне насыпалось немало. Уклонение выросло на девять пунктов сразу, а вот гибкость и предвидение всего на четыре. Ещё стойкость увеличилась на единичку — не от всех шишек мне удавалось увернуться. Заодно выросла ловкость сразу на пять пунктов, добавилась профессия танцора и выросла на два пункта сразу, что тоже прибавило три пункта к ловкости. Также выросли мудрость и выносливость на единичку. А вот боевой транс не прибавился, а ведь я так рассчитывал на это. Удалось же мне как‑то увеличить душу леса, да и сам боевой транс открыть, так почему же он не растёт? Что‑то, видать, неправильно я делаю… Фух, в качестве итога можно сказать, что танцевать мне понравилось, и время это было потрачено с большой пользой. Стоп! А чего я расселся‑то? Раз уж я свободен, то надо куда‑то идти. Вот только куда? На предвиденье положиться? Так оно у меня маленькое, зато удача большая, так что буду полагаться на неё.

Поднялся и пошёл, куда душа звала. А звала она почему‑то налево. Пройти успел шагов тридцать. Делал их осторожно, ощупывая землю перед каждым шагом. После очередного шага земля подо мной внезапно провалилась. Мда, не выйдет из меня сапёра… Вот и прогулялся, называется. Недалеко ушёл‑то… Что делать‑то вообще?

— Эй, Лесовик, ты там живой? — раздался откуда‑то сверху взволнованный голос Сирано.

— Живой! А ты чего раньше не откликался‑то? Я же звал!

Рядом со мной кто‑то приземлился. Судя по звуку, прыгнул этот кто‑то с высоты метра в два — три. Впрочем, эту высоту я более чем тщательно прочувствовал, когда сам опустился в яму вместе с землёй.

— Сейчас тебя вынем и всё расскажем, — Сирано деловито обвязывал меня верёвкой подмышками, — Опаньки, а тут какой‑то лаз. Оттуда какой‑то тухлятиной тянет, — это он крикнул, судя по звуку, куда‑то вверх.

— Стой на месте, не двигайся, — в ответ приказал незнакомый хриплый голос.

— Постоим, не развалимся, — согласился Сирано.

— Сирано, что происходит? — поинтересовался я.

— Потерпи, сейчас тебя вытащим, а там я тебе всё расскажу.

Мимо нас кто‑то пролетал, — воздух то и дело обдавал меня волнами. Да и звук шагов тоже слышался.

Меня вытащили из ямы и Сирано начал рассказ:

— Ты, пропадая в реале, пропустил всё веселье! Эльфы решили сделать привал на ночь. Всех нас привязали к деревьям, а сами стали устраиваться на ночь, расставив часовых. Но тут на них напали, причём часовые молчали как рыбы об лёд, видно их заранее сняли, причём тихо. Но надо отдать эльфам должное, среагировать они всё же успели, но помогло это им не сильно. Нашпиговали их стрелами так, что они стали напоминать ёжиков, правда, мёртвых. Кстати, надо сказать, что нападавшие пленных брать и не собирались. Как выяснилось, это явились кентавры с тёмными эльфами, а послали их цверги.

— Кто послал?

— Цверги. Это такие рудокопы и ремесленники от фракции хаоса. По внешнему виду жутко похожи на гномов, а характером скорее на гремлинов.

— Ничего они на нас не похожи! — раздался рядом возмущённый голос мастера Гронхельма, — Они гораздо ниже нас ростом, на полголовы, а то и на целую голову!

— Ну да, а во всём остальном от вас их отличить совершенно невозможно. Такие же бороды, тоже заплетают их в косички, тоже хлещут пиво как воду, не брезгуют самогоном, добывают руду и камни, изготовляют оружие и бижутерию, да и с финансовыми схемами не прочь побаловаться. Практически все банки на территориях хаоса принадлежат им. Кстати, на территорию инферно с этим делом им тоже удалось просочиться. А по поводу характера, или скорее юмора, они ближе к гремлинам — просто обожают делать всякие пакости ближним и дальним. Но своё слово, также как и гномы, ценят дороже золота.

— Гномье слово крепче мифрила! — поспешил вставить недовольный гном, — А эти только пакости горазды творить, да наивных простачков в кабальные условия затягивать.

— Кстати, да. Они никогда не упустят случая заманить кого‑то в невыгодные условия. Именно поэтому цверги являются одними из самых матерых финансистов этого мира, даже гномам фору дадут.

— Это мы им фору дать можем, а потом догоним и перегоним, — послышался раздражённый голос мастера Гронхельма, — А по поводу боя они вообще никчёмыши — в открытом совершенно ничего не могут. Да и магия их запросто бьёт, не то что нас!

— Вот тут наш бородатый друг ни разу не соврал, пятидесятипроцентного иммунитета к магии, как у гномов, у них нет, в открытом бою, они тоже почти ничего не могут. Тут всё дело в том, что они слабеют на треть, при выходе из своих гор, зато в них они на треть сильнее, как и в любых подземельях. А у гномов такой особенности нет. Так что в бою на открытой местности гномы действительно сильнее цвергов, а вот в пещерах я бы поставил всё‑таки на хаоситов. Кстати, чуть не забыл, с жилами они работают даже немного лучше гномов.

— И ничего не лучше, они жилу подчистую выгребают! Даже возможности возродиться жиле не оставляют!

— Можно подумать, что после гномов жилы тут же возрождаются. Что‑то я про такие случаи не слышал.

— Да, такое случается очень редко, но иногда бывает.

— Ладно, замнём для ясности.

— Сирано, а откуда у тебя такой багаж знаний по здешним расам?

— Это, мой милый друг, называется всесторонний анализ, а нужен он для того чтобы знать все сильные и слабые стороны своих противников, это же элементарно!

— Понятно, уел.

— Чего уел‑то? Тут дело в другом, тебе к цвергам надо идти, а не к гномам. Тем более, что именно по этой причине они по твою душу этот весёлый отряд наёмников и послали.

— А чего мне сразу‑то это всё не сказали? Почему я тут бродил по лесу в одиночку?

— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…

— Ты это о чём?

— О том, что мудрецам цвергов очень даже снилось. У них есть "Орден спящих", так вот там тусуются их старикашки, которые во сне могут что‑то такое увидеть или предсказать. Так вот этот самый орден и прислал по твою душу наёмников. И строго — настрого приказал отряду при первой встрече с тобой освободить весь твой отряд, а после этого ждать, куда тебя понесёт. Поэтому на нас освободили, но кинули "молчу" и держали, пока ты не очухаешься. Надо сказать, ждать пришлось довольно долго, мог бы и пораньше вернуться. Где тебя черти всё это время мотыляли? Кстати, нам сказали, что после того как ты куда‑то дойдёшь, нас всех отпустят. Вот, похоже, ты и дошёл. Интересно, что там в этой дырке?

— А вот это, не ваше дело, мои любопытные друзья, — вступил в нашу беседу незнакомый хриплый голос, — Орден спящих запретил показывать посторонним найденное. Кроме того, вы приглашаны в резиденцию Ордена.

— Простите, в качестве кого мы приглашены?

— Разумеется, гостей. Никакого принуждения к посещению данного места нет. Если не хотите, можете отправляться по своим делам. Что скажете?

— Да! — крикнул Сирано.

— Нет! — одновременно с ним воскликнул мастер Гронхельм, после чего поспешил объяснить свою точку зрения, — Чего я не видел у этих хаоситов? Да и некогда нам, дела не ждут, еще надо жилу купить.

— Что ж, я вижу, единства в ваших рядах нет, так что оставлю вас ненадолго, чтобы вы могли посовещаться и прийти к согласию, — вежливо сказал хриплый голос и удалился.

Спустя пару секунд раздался въедливый голос Сирано:

— Скажите, мастер Гронхельм, а вас когда‑нибудь приглашали на добровольных началах в лагерь хаоситов, да ещё в орден спящих? — похоже у Сирано тоже нет проблем с красноречием, — Нет? Я так и думал. Так неужели вы готовы упустить такой случай узнать хоть немного о своих самых непримиримых врагах побольше? — отчего‑то мне кажется, что укол достиг своей цели, и даже готов поссорить, что гном сейчас в растерянности от такой постановки вопроса.

— Ну, если посмотреть с этой точки зрения, то почему бы и нет… Впрочем, что скажет мой компаньон?

— Кстати, Лесовик, прежде, чем ты дал свой ответ, могу сказать пару слов о жилах: у цвергов они имеют ресурс ещё больше, чем у гномов, процентов так на двадцать. Но ведь это мелочи, ничего не значащий нюанс, не более…

— Мастер Гронхельм? Что вы можете сказать по этому поводу?

— Я могу сказать только то, что уже говорил. У гномов право на жилу свято. Если жилу ты купил, то никто на неё никогда не посмеет посягнуть, а у хаоситов кто сильнее — тот и прав.

— А что нам мешает прогуляться в земли хаоситов и узнать об этом у самих цвергов?

— Молодец, Лесовик, грамотный подход. Тем более, когда приглашают такие товарищи. Орден спящих одна из самых закрытых организаций хаоса. Во всяком случае, игроков общавшихся с представителями этого ордена не так уж много. Про них вообще достоверной информации нигде нет.

— Спящие это — орден цвергов, который играет одну из основных ролей в политике целой фракции хаоса. Именно с их подачи было санкционировано последнее великое перемирие у хаоситов, когда был раздрай между нашими тремя фракциями. Благодаря такому неожиданному нападению их объединённых сил, им тогда удалось оттяпать один наш подземный город, два леса у эльфов и три баронства у людей. Потом они, правда, опять все передрались и благополучно всё профукали, так как не смогли договориться о том, кому что достанется. Но орден, тем не менее, по — прежнему имеет громадное влияние на всех хаоситов.

— Очень познавательно, Мастер Гронхельм. А откуда эта информация?

— Так я же именно после этой последней глобальной войны осел в людском баронстве.

— А у вас, видимо, весьма интересное прошлое было, раз вы знаете всё в таких подробностях. Где служили, не в разведке случайно?

— Служил в хирде. Но с разведчиками не одну бочку пива выпил, так что немного в курсе событий был.

Сирано в ответ только хмыкнул… Пауза затянулась на какое‑то время. Прервал её вопрос гнома:

— Так что ты всё‑таки решил, компаньон? Идём к цвергам или нет?

— Идём, конечно. Я же вроде говорил?

— Не говорил. Ты сказал, что нам ничего не мешает, а вот пойдём ли мы или нет, так и не сказал.

— Мы пойдём. Надо же узнать, с чего вдруг нам такое предложение в гости поступило. А главное, кому и зачем мы понадобились.

— Ну, по поводу "зачем" есть у меня одна идейка, — начал высказывать своё мнение Сирано, — Думается мне, что для сильных мира сего уже давно не секрет, что именно ты стыбрил у эльфов. И вот отчего‑то мне кажется, что от такого кусочка никто не откажется. Вот только методы убеждения у представителей верхушки разнятся. Что самое примечательное, методы хаоситов мне нравятся больше всего, а вам?

Я не мог с ним не согласиться, да и гном тоже не мог ничего существенного возразить. Эстрагон и Бертручио почему‑то своё мнение высказывать не спешили. Интересно, почему?

— А почему Эстрагон и Бертручио молчат?

— Ты чего? Они же вышли. Вон их тушки лежат, — раздался какой‑то звук, напоминающий хлопок, — Блин, ты же слепой, туплю я что‑то. В общем, они свои голоса общего собрания нашего треста бездарно профукали, соответственно решение было принято без них, тем более, что три голоса из пяти высказались "за". Так что, в качестве итога, мнение проспавших своё счастье автоматически объявляется неинтересным и неважным.

— Как у тебя всё просто! — сварливо заметил гном.

— А зачем усложнять? Жизнь и так слишком сложная штука, чтобы искать в ней дополнительные усложнения.

— Сирано, слушай, а как же твои друзья? Они же тоже должны были присоединиться к нашему путешествию?

— Тут действует один из главных законов бытия: "Кто не успел — тот опоздал!" Не успел на последнюю электричку, плетись пешком. Кроме того, у них есть и свои дела, не всегда же им на доброго дядю Лесовика вкалывать. Ох, ни фига себе! Вот это дурынду они вытащили из ямы! Интересно, что это? Как думаете?

— Понятия не имею. Кстати, компаньон, ты бы поговорил с этими товарищами, может они вернут нам наши вещи? А то тренироваться‑то нам нечем, они же всё, что можно себе забрали, осталось только завязанное на душу.

— О! А вот, кстати, и представитель данной братии. Наше вам с кисточкой!

— Что, простите? — мне показалось, что хриплый голос растерялся.

— Наше вам уважение, за то, что подождали окончания нашего совещания. Не откажите ещё в одной любезности, ответьте нам на пару вопросов.

— Конечно, спрашивайте, — с готовностью предложил хриплый.

— Не могли бы вы нам вернуть наше имущество, нагло украденное у нас эльфами?

— Простите, но нет. Как вы прекрасно знаете, именно из подобной добычи складывается личный доход наёмников, летучих отрядов и просто удачливых авантюристов. Ещё вопросы?

— Не будет ли каких ущемлений нашему другу, ведь он представитель противостоящей вам фракции? — Сирано видно решил говорить за всех.

— Насчёт этого можете не беспокоиться, орден спящих обещал вам безопасность.

— Ну и ещё один вопрос, не продаются ли у вас жилы металла для представителей других фракций?

— О! В этом плане у нас нет никакого предубеждения к фракциям. Купить жилу у цвергов может абсолютно любой представитель абсолютно любой фракции. Вопрос только в одном, сможет ли он её удержать? Ведь после продажи, цверги убирают свою охрану, и жила становится доступной для грабежа любым племенам. А против чужих фракций местные племена ведь и объединиться могут. А наёмников других фракций для охраны жилы пропускать вряд ли кто‑то станет. Так что, нанимайте местных, если сможете договориться. Да, чуть не забыл, нанимайте надёжных, а то ведь могут попасться такие, что сами вас и пристукнут, — у меня почему‑то возникло стойкое впечатление, что обладатель хриплого голоса сейчас весело улыбался.

— Мда, исчерпывающий и несколько пугающий ответ, — подвёл итог Сирано, — А вы сможете нам посоветовать надёжный отряд?

— Ну, конечно же. Можете воспользоваться услугами нашего отряда. Ведь после нашего возвращения, наш контракт с орденом истекает и мы свободны. Только если вы надеетесь приобрести золотую, мифриловую или одну из чёрных жил, вынужден вас разочаровать, они все наперечёт и посторонним не продаются. Кстати, вам просили передать, что все переговоры по поводу жил будет с вами вести только орден спящих. Уж и не знаю, чем вы заслужили такую честь. Тем более, что денег у вас при себе, судя по всему, не осталось.

— Мда, легко не получится, — послышался убитый голос гнома, — Нам бы какую‑нибудь простенькую жилу: медную или железную, для развития профессии у моих юных друзей. Они что же, находятся в ведении ордена?

— Нет конечно, но если орден высказал своё пожелание по поводу переговоров насчёт жилы с вами, то вперёд них никто точно не полезет. А уж когда приобретёте жилу, сможете и нас нанять. Кстати мы можем предоставить кредит для оплаты наших услуг. Ещё вопросы имеются? Ну, раз нет, тогда поднимайтесь, берите тушки своих товарищей и погнали.

— А нельзя ли их как‑нибудь на кентавров загрузить? — поинтересовался я.

— А вам не кажется это наглостью? Вы нас ещё не наняли, а уже пытаетесь использовать. Да и денег у вас при себе на это нет.

— Действительно, денег у нас нет, — не стал я отрицать очевидное, — Но ведь в таком случае плестись мы будем довольно долго. Да и я несколько слепой, что тоже не способствует увеличению скорости передвижения. А от величины нашей скорости обратно пропорционально зависит количество желающих на нас напасть. То есть, чем медленнее мы будем плестись, тем больше на нас будет совершено нападений. А чем больше количество нападений, тем меньше шансов у ВАС выжить.

— Почему же только у нас?

— Просто мы всем нужны именно живыми. Ведь после смерти мы возродимся, причём в неизвестном для убийц месте.

— Хитрые вы заразы. Ладно, рассаживайтесь по кентаврам. Большое копыто, ты слышал весь разговор, так что можешь не скандалить, они правы. Троим из нас придётся пробежаться, а вам немного подвезти слепца и две тушки. И да, разумеется, мы всех привяжем.

Судя по всему, хриплый предусмотрел все имеющиеся вопросы своего коллеги, так что голос таинственного Большого копыта я так и не услышал. Зато меня подхватили чьи‑то руки и посадили на спину кентавра. Ощущения весьма своеобразные. Полное ощущение, что сидишь на коне, но при этом перед тобой возвышается чья‑то спина, одетая в доспехи, причём плавно переходящая в конскую. Конская часть тоже была покрыта доспехами, но не латными, а кольчужными. Мне внезапно стало интересно, а ноги у кентавра тоже чем‑то защищены или нет? Впрочём, мне‑то какое дело? Главное, что на это кольчугу догадались хоть какой‑то мешок положить, иначе я свезу себе ноги уже через минуту.

— Простите, а у кентавров одна кольчуга на всё тело или на человеческую и конскую часть отдельно? — решил я поинтересоваться у моего разумного транспортного средства.

— У нас нет человеческой и конской части, — возмущённо ответили мне. Мы такие же цельные личности, как и люди, эльфы, цверги, таурены, орки, огры. Так что не надо нас сравнивать с конями. Это, по меньшей мере, обидно, а по большей — за такое можно и удар копытом по голове схлопотать. Мы же вас не сравниваем с тараканами?

— А причём здесь тараканы?

— А вы у нас именно такие ассоциации вызываете. Такие же суетливые, дёрганные, никчёмные и размножаетесь также быстро.

Вот и поговорили, называется. Мда, контакт наладить не получилось, жалко… Меня привязали к каким‑то выступающим частям на кольчуге. Хм, судя по всему, кентавры частенько используются в качестве тягловой силы. Ну, а ещё через пару секунд мы двинулись в путь. Приятного в этом было мало. Мой опыт общения с лошадьми был весьма скуден — до этого я всего два раза ездил на лошади. Но там хоть и было седло, но не могу сказать, что мне понравилось. Здесь же — это просто какой‑то кошмар. Оказалось, что наличию мешка я рановато обрадовался, во время езды он действовал не хуже наждачной бумаги — медленно, но верно раздирал мои ноги и то, что находится между ними тоже. А ведь это несмотря на наличие набедренной повязки. Ощущения оставляли желать лучшего. Уже неоднократно меня посещали мысли отгрызть свой язык, чтобы в следующий раз даже не заикаться о поездке на кентавре. Кроме того, жутко хотелось спать, но уснуть на этом бешеном мустанге — просто невероятно. Впрочем, так мне казалось только первые полчаса скачки, после этого я постарался сосредоточиться на своей усталости, и боль уступила ей место. Благодаря этому мне всё же удалось вырубиться.