День первый

Вот и закончился суд надо мной. Не было каких‑то громких заседаний, долгих расследований, разоблачительных речей прокурора и адвоката. Все прошло как‑то буднично и быстро. На все — про — все ушло три дня. С момента моего задержания. Нынче система правосудия не утомляет себя долгими процессами. Это не выгодно государству. Оно же делает деньги на заключенных. Как выяснилось, тяжкие телесные повреждения я нанес той самой кодле, что на меня напала. В том переулке оказалась камера. И на ней почему‑то оказались только кадры, где я бью "бедных детдомовцев". Как и ожидалось, прокурор просил максимум, адвокат, предоставленный мне государством, флегматично попросил о снисхождении ввиду моего несовершеннолетия, и в результате я получил три года вместо шести, которые просил прокурор. К счастью о десяти годах речи даже не было, но три года тоже не сахар, тем более что отбывать их придется на шахтах в Альтмире.

Мда, перспективы все равно не радужные. С сегодняшнего дня приговор вступал в силу. Эти три дня моего заключения тоже шли в зачет срока, но как‑то несильно его уменьшали. Все эти три дня я думал, что привело меня на скамью подсудимых? И пришел к выводу, что чрезвычайная наивность и доверчивость, а также моя глупость и непослушание. Нельзя было верить Димычу, нельзя было верить Насте, и уж тем более нельзя было верить в честность полиции. Ведь дед меня неоднократно предупреждал после просмотров каких‑то фильмов про милиционеров, что нынче полиция не такая. Смотрели ли мы "Место встречи изменить нельзя" или "Анискина", но дед после этого все равно говорил, что веры полиции нынче нет. А я пропускал эти слова мимо ушей видимо. Фильмы оставили больше впечатления, нежели слова деда, а зря. Будь я внимательней или хотя бы вспоминая слова деда почаще, не чувствовал бы себя сейчас таким круглым идиотом. А может быть, дело было в наивной вере в силу и справедливость Большого брата — Государства? Уж очень сильно хотелось верить в эту фразу: "Вор должен сидеть в тюрьме!" Но эти наивность и доверчивость стоили мне свободы, а значит они явно лишние. Надо избавляться от них самым жестоким образом, пока еще не поздно. Хотя куда уж позднее? И так уже срок получил, и срок не маленький.

Судья напоследок стукнул своим молотком и меня вывели из зала. Кстати, никто из тех, кому я отсылал письма, даже не появился. Хотя, о чем это я? У них наверняка на почте тысячи писем. А мой суд состоялся всего на третий день. За эти три дня "Дедушка — знаешь ли" вынес мне все мозги, стращая самыми страшными карами за преступления. Как я его не убил, сам не понимаю! Он затыкался максимум минут на десять. И ведь, что самое интересное, ни разу не повторился. Да, говорил, в основном, одно и то же, но всегда разными словами. И только когда он храпел, я мог спокойно поразмышлять о своей судьбе. Но теперь и этот этап моей жизни подходил к концу.

Охранники в коридоре завели мне руки за спину и нацепили наручники. После чего вывели из здания. Усадили в невзрачный микроавтобус и куда‑то повезли. Через полтора часа автобус остановился. Меня схватили за руки и вытащили из машины. Меня поджидало здание с высоким забором по периметру. На заборе даже была колючая проволока. По углам квадратного периметра стояли вышки для караульных. Самих караульных там, правда, не наблюдалось. На воротах, которые в данный момент отъезжали в сторону, красовалась большая надпись: "ЗАО СИТК". Интересно, что она означает?

Рядом с нами нарисовались два солдата с автоматами наперевес. Серьезно тут у них. Меня затащили в какую‑то комнату, отделанную плиткой, содрали одежду, сняв хотя бы наручники (и на том спасибо!), и окатили водой из брандспойта. Ощущения были далеки от приятных. Обсыпали чем‑то на выходе из этой комнаты и, схватив меня за руки выше локтей, потащили куда‑то по коридору. Приятным это путешествие я назвать никак не могу. Голым, да еще куда‑то по еле освещенному коридору — б — р–р — р.

Наконец‑то меня притащили в зал капсул. Залом был собой здоровенный ангар, в котором стояли стеллажи с капсулами. Капсулы стояли в четыре яруса, вплоть до самого потолка. Сколько здесь рядов, я посчитать не успел, понял только, что очень много. В ряду же стеллажей было что‑то около сотни, а может и больше.

В середине среднего ряда за столом обедал мужчина лет сорока, в очках, всем своим видом показывающий, как же ему все надоело. Под карманом на его белом халате на прищепке висела бирка. На ней все та же непонятная аббревиатура: ЗАО "СИТК". Чуть ниже была написана должность — техник и ФИО — Захарьев Дмитрий Олегович. Опять Дмитрий! Ну, этот хоть Олегович, а не Дмитриевич. И на том — Спасибо! Не люблю я что‑то в последнее время техников по имени Дима! С чего бы это вдруг? Сарказм, пусть и мысленный, немного помог. Стало не так погано на душе.

Один из охранников передал ему мой приговор. Тот пробежался по нему глазами. Хмыкнул, отметив что‑то для себя. Дочитав, он, нехотя, встал и, махнув рукой, приглашая следовать за ним, отправился вглубь зала. У одного из стеллажей он начал колдовать над панелью, результатом колдовства стал выезд нижней капсулы. Выехав к нам, капсула открылась, показывая свое нутро. Мне стало несколько неприятно. Здесь была целая куча трубок. На месте, куда надо ложиться, вообще находилось какое‑то желе.

— А ты думал? Видишь ли, тут тебе выходить из капсулы не придется, а посему тут присутствуют вот эти трубочки, которые будут тебя кормить и каки всякие выводить. Есть еще целая куча датчиков, отвечающих за твое здоровье. Но на фоне этих пяти трубочек, они совсем уж мелочь. А вот это красноватое желе будет массировать твою вялую тушку, пока ты в игрушке трудишься на благо государства. Так что, давай, малой, ложись, не задерживай мою встречу с ужином.

Охранники сняли с меня наручники. Я залез в капсулу. Желе было приятной температуры — не холодной и не горячей, в самый раз как надо. Оно меня обтекло, мягко поддерживая мое тело.

— Расслабься и устраивайся поудобнее.

Я вытянулся, желе хорошо держало.

— Ребят, подержите его, — и, повернувшись ко мне, добавил, — Будет немножко больно. Сейчас я буду вставлять тебе два катетера. Извини за эту процедуру, она очень неприятная, но без нее не обойтись. Ну, а чтобы ты вдруг не стал вырываться, эти ребята и будут тебя придерживать.

С этими словами он приступил к действиям. Было неприятно, противно, даже больно. Но по сравнению с клыками кабана, пропарывающими брюшину, это казалось детским лепетом. Когда катетеры заняли положенные им места, последовало втыкание двух капельниц в вены. Это промелькнуло вообще незаметно. Оставалась еще одна трубка.

— А вот эту трубочку надо будет проглотить. Это самая важная для тебя трубочка! Она тебя кормить и поить будет. Открывай рот!

Сделал все, как он говорил, — проглотил конец трубки. Он засовывал мне эту трубку в рот еще минут пять, будто растягивая свое садистское удовольствие, приговаривая, что торопиться здесь нельзя. После этого техник нажал какую‑то кнопку и желе начало густеть.

— Спокойной ночи, малой! — было последним, что я услышал перед тем, как капсула закрылась, отсекая меня от реального мира.

Так я и не успел спросить, что же означает это таинственное ЗАО "СИТК". В мой затылок что‑то ткнулось, и я очутился в белом ничто.

Добро пожаловать в АЛЬТМИР!

Внимание! Вы находитесь в капсуле типа ЗК-3. Уровень чувствительности предполагается для вас от 30 до 50 процентов. Система диагностики вашего организма разрешает вам максимальный уровень чувствительности.

Внимание! У вас нет персонажа на рекомендуемом уровне чувствительности.

Внимание! У вас есть персонаж с более высоким уровнем чувствительности. Хотите его использовать?

Ух, ты! А так можно? Конечно, хочу!

Внимание! Ваш уровень чувствительности повышен до 100 процентов.

Внимание! Ваш уровень чувствительности превысил максимально допустимый! Отправлено письмо фирме — разработчику капсул глубокого погружения по вашей ситуации.

Внимание! Ваш персонаж будет перенесен на территорию противоположной фракции.

Внимание! У Вас не выбрана фракция! Ваш персонаж будет перенесен на территорию фракции, отношения с которой у Вас хуже всего.

Внимание! Все ваши текущие вещи и деньги конфискуются системой до вашего освобождения.

Внимание! Вам закрыт доступ на использование почты до вашего освобождения.

Внимание! Выход из игры вам не доступен до вашего освобождения.

Внимание! Все ваши текущие титулы не будут приниматься во внимание до вашего освобождения.

Внимание! Все ваши текущие заклинания заблокированы до вашего освобождения.

Запуск. Желаем Вам приятной игры!

Мда, приятной игры, как же! Разработчики — шутники! Белое, привычно затухнув, взорвалось яркими красками зеленого, даже изумрудного леса. Повсюду, куда хватало глаз, высились деревья — гиганты. Таких деревьев я прежде никогда не видел, а повидал я их много. Стволы были такой толщины, что даже четверо взрослых мужчин вряд ли бы смогли их обхватить. Высоту же их я определить затруднялся. Кроны их находились настолько высоко, что я даже не думал, что такое возможно. Посмотрел на себя и увидел, что я опять одет в набор новичка.

Занятый осмотром деревьев и себя любимого, я не заметил, как кто‑то подкрался ко мне сзади. Аркан обхватил мою шею и опрокинул меня на землю, не давая вдохнуть. Тут же меня перевернули на живот и спеленали руки и ноги, стянув кисти и стопы вместе. Получилась этакая вязанка из меня. Не могу сказать, что мне от этого стало комфортнее. Меня повернули на бок, и я наконец‑то смог рассмотреть моего мучителя, а она меня. Да, это оказалась девушка. Лицо ее приблизилось вплотную к моему, и я смог его рассмотреть. Кожа, покрытая камуфляжными пятнами зеленого и коричневого цветов, ярко — зеленые глаза с восточным разрезом, греческий нос, тонкие губы, презрительно скривившиеся, портили впечатление от этого красивого лица. Все это обрамляли прямые золотистые волосы, из‑под которых пробивались длинные острые уши. Одета же моя захватчица была в пятнистый камуфляж зеленовато — коричневого цвета. Эльфы. Не самый плохой для меня вариант!

— Кто это у нас тут разлегся? Жалкий человечишка! Что, империя затеяла против нас войну, если засылает шпионов? Или же ты прислужник костлявой? — злость в ее взгляде мне была непонятна. Я же ничего ей не сделал. Видимо, это необходимое условие для начала работ на шахте, решил для себя я и перестал искать какой‑то смысл в ее действиях, заодно получив кляп в рот, — Встал быстро, скотина! Иначе узнаешь не только силу аркана на шее, но и вкус кнута на своей спине. Живо!

— Как? — раздался сбоку вопрос.

— Что как? — в ярости вскрикнула она.

— Как он должен встать, со стянутыми за спиной руками и ногами? — сказал второй подошедший эльф.

— Это его проблемы! — уже несколько растеряв злость, проговорила эльфийка.

— Ты не объективна, это плохо! Совет узнает об этом, — проговорил эльф, а я получил сапогом по ребрам от эльфийки, — и об этом тоже.

— Вы же знаете!

— Да, я знаю о твоих непростых отношениях с человеческим родом, но ты не должна забывать о своем долге.

— Я и не забыла! Я поймала лазутчика!

— А что говорится в Законе о пленниках?

— Они должны предстать целыми и невредимыми перед Советом.

— Так почему ты позволила себе его ударить?

— Это была слабость, Вы правы. Пусть Совет узнает об этом.

— А вот это уже правильные слова!

Эльф достал откуда‑то шест и подцепил меня шестом под связанные руки и ноги. Угол моего обзора не давал четкого представления о том, куда меня понесли. Через час, когда мне казалось, что руки и ноги у меня скоро отвалятся там, где они привязаны, меня бросили на поляне. За время нашего путешествия у меня даже подросла стойкость на один пункт.

Наконец‑то развязали мои многострадальные конечности. Лучше бы этого не делали, право слово. Кровь, вернувшись к затекшим конечностям, начала колоть их иглами боли. Я заорал даже через кляп, который никто не удосужился вынуть. Через три минуты крика я получил еще один плюс к стойкости и меня все же отпустило. Оказалось, что за это время у меня даже здоровье упало до середины шкалы. Веселые, однако, ребята эти эльфы, чтоб их черти драли! Я вынул кляп и поднялся с земли. На меня смотрели четверо эльфов и одна эльфийка с седыми волосами. Несмотря на седину волос, лица их были молоды. Ни одной морщины не пролегало по их лицу. Неплохо быть эльфом! Девушки и женщины должны это ценить! Впрочем, что‑то я туго соображаю, в начале игры же можно сделать себе какую угодно внешность!

— Как ты оказался в наших землях, человек? — голос седого эльфа тоже не был старческим. Обычный мужской голос.

— Я не знаю. Еще недавно я был в землях баронства Кренон в человеческих землях.

— Ты лжешь, человек! Кренон находится на другой стороне Великого Леса, — приятный голос седой эльфийки меня не обрадовал.

— Я не лгу.

— Так скажи нам, как ты здесь очутился!

— Я не знаю.

— Аланиэль!

Сбоку от меня внезапно нарисовалась эльфийка, взявшая меня в плен.

— Откуда вели его следы?

— Следов не было.

— Хм! Непонятно. Неужели люди овладели утерянным знанием пространственного перехода?

— Старейшины, позвольте внести предложение! — эльфийку явно что‑то или кто‑то злил. И я почему‑то догадываюсь, что это был я. Вот только не догадывался, почему.

— Ну, вноси, торопыга ты наша!

— Предлагаю отправить его на рудные шахты, как обычных пленников, а если он захочет что‑то рассказать, то он всегда сможет обратиться к охранникам.

— Здравая мысль! — все седые эльфы кивнули, а довольная усмешка, мелькнувшая в глазах моей захватчицы, меня несколько напугала. Сдается мне, кончилась присказка и сейчас начнется сказка — работа на рудниках на благо Государства Российского. Надеюсь, они не урановые! Это было моей последней мыслью. Седой эльф сделал какой‑то пасс руками и мое сознание погасло.

Когда я очнулся, чувствовал себя прекрасно выспавшимся. Видимо, меня отключили надолго. Но к моему прекрасному самочувствию добавился металлический ошейник с надписью "Собственность леса Аурин". Мда, вот я и стал чьей‑то собственностью. А Аурин, надо полагать, лес, в котором меня схватили негостеприимные эльфы. Кроме того, я стоял в центре лесной поляны. Поляна была большой, прямо‑таки огромной. На этой поляне была навалена какая‑то здоровенная куча. Справа от нее какой‑то провал. Переведя взгляд еще правее, заметил длинный вытянутый дом, но его загораживали чьи‑то сапоги. Перевел взгляд вверх. Рядом со мной стоял эльф, на котором не было живого места от шрамов. Один из шрамов даже пересекал глазницу. На месте этой глазницы красовалась черная повязка. Единственный оставшийся глаз светился отнюдь не добротой и лаской, как мне хотелось бы, а вовсе даже ненавистью.

— Кончай свои зенки пучить! Вставай мясо! Вот твоя кирка, — в землю рядом с моей головой, прямо перед глазами воткнулась озвученная кирка, — Живо за работу! Не успеешь сделать норму до заката, жратвы не получишь! А до заката осталось меньше половины дня. Кстати, для тебя, как старшего ученика рудокопа, это составляет полторы тысячи кусков медной руды и пятнадцать аметистов в день.

У меня непроизвольно отвисла челюсть. Это же невозможно!

— Подбирай свою жевалку с пола и шуруй в шахту, лоботряс, иначе не видать тебе вечером своей пайки! — он чему‑то весело усмехнулся. Мне эта усмешка совсем не понравилась, а последующая фраза, добавленная им, еще больше, — Давненько к нам не попадали старшие ученики!

Посмотрел на кирку:

Плохая кирка. Урон 1–3 дробящий. Вес 5 кг. Прочность 20/20.

Дежа — вю. Только вот прочность повыше, чем у моей конфискованной кирки. Последовал его совету. Подхватив кирку, побежал к спуску в шахту. Перед самым входом меня окликнули: меня окликнул

— Молодой человек, куда вы несетесь, словно слепой паровоз, потерявший свои вагоны, — это был дряхлого вида орк, сидящий прислонившись к громадному котлу. На голове его красовалась небольшая тюбетейка, из‑под которой торчали седые кудри. Его внешний вид настолько не соответствовал орку, что я едва о балку входа в шахту не ударился.

— Что? — растерялся я.

— Тележку, говорю, забыли.

— Какую тележку?

— Для руды. Или Вы планируете таскать ее на своем, извините, горбу? Она не совсем чтобы легкая. Поверьте старому орку, тележка Вам весьма пригодится.

— Что? — еще больше растерялся я. Его внешний вид и речь меня прямо выбивали из колеи.

— Ой, вей! Где же таких непонятливых эти проклятые эльфы находят? Тяжело говорю, руду таскать! Каждый кусок весит килограмм, а их нужно за день порядочное количество. Вот для этих целей тележки и служат. В них можно погрузить в два раза больше, нежели нагрузив свою несчастную спину.

— Спасибо!

— Спасибо в тележку не положишь! Не забудьте старика вечерком, отсыпьте чуть — чуть руды. Мне много не надо. У меня нет нормы, это для — ради моей бедной старости. Медная руда и аметисты служат здесь прекрасной валютой. И я бы не отказался от нескольких лишних кусков руды. Кроме того, здесь еще иногда пробивается жила черной меди, но она таки сама в глаза и руки не бросается, ее еще найти надо. За это она и ценится гораздо выше. Ой, что это я? Совсем заболтал Вас, а вам, кстати, надо бы поторопиться. Осталось чуть меньше половины рабочего дня. Работать, правда, можно и после его окончания, но тогда на сон времени не останется. Да и факелы тоже за бесплатно не выдаются! А здесь свободного от работы времени и так по плану не больше восьми часов — на еду и сон.

— А почему Вы сами руду не копаете?

— Старому орку приходится кашеварить на всю местную толпу шахтеров, вот и не до этого. Ну, еще иногда новичкам советами помогаю, вот как Вам. Правда, очень мало благодарных слушателей! Вернее, слушателей как раз хватает, а вот благодарных… — он развел руками и посмотрел по сторонам. Ясно, благодарных маловато.

— Спасибо за информацию. Возможно, я поделюсь с Вами вечером.

Внезапно выскочило системное окно:

Внимание! Вам доступен подраздел библиотеки, связанный с каторжными работами.

Интересно, надо будет почитать при случае, проверить информацию, полученную от седого орка. Погнал тележку вниз. Шахта была довольно мрачноватым местом. Свет в ней поддерживался магическими светильниками. Стены и потолок поддерживались деревянными балками, стоящими на распор. По полу пролегали антирельсы. То есть не выступающие полозья под колеса, а наоборот углубления под колеса тележки. Основной тоннель спускался вниз по спирали, освещали его стоящие через каждые двадцать метров магические светильники. Диаметр спирали, судя по всему, был весьма широк. Потому что угол поворота был весьма незначительным. От основного пути через неравные промежутки вбок отходили штреки, в которых игроки били жилы. Штреки были короткими, на четыре — пять жил максимум. На каждой жиле работало по три — четыре игрока. Ни одного штрека длиннее сотни метров я не увидел. Концентрация количества жил просто поражала. Ни на что, кроме игровых условностей, я это списать не мог. Ну не бывает такого в реальной жизни! А из игроков кого здесь только не было! Орки, люди, дроу, кобольды, демоны, тролли, гномы, даже кто‑то с кошачьей головой затесался. Я попробовал было сунуться в первый попавшийся штрек, но, когда на меня в замахе поднялись сразу три кирки, резко передумал и пошел искать свободный штрек. Таковой отыскался далеко не сразу. Я прошел мимо восьми десятков, прежде чем нашел свое место добычи.

Кстати, колея антирельсов пролегала только по основному спуску, и съезд для тележки получался не слишком удобным. По умолчанию она катилась вниз по спирали, и если надо было свернуть вбок, то передние колеса надо было вытаскивать вручную на боковой путь.

Жила порадовала всплывшей надписью:

Медная жила. Запас 484320. Шанс добыть медную руду 100 %. Шанс добыть второй кусок руды 60 %. Шанс добыть аметист 2,4 %. Время добычи 1 минута.

До второй решил не ходить. Мне и этой за глаза хватит.

Через каждые десять минут приходилось делать паузу на минуту для восстановления запаса сил. В общем, обычная нудная работа. Уже через час у меня было сто два куска руды и два аметиста. Если все пойдет и дальше такими темпами, то я смогу добывать норму всего за пятнадцать часов, а не за шестнадцать. К моему глубокому сожалению навык рудокопа у меня на этой жиле не рос вообще. Зато потихоньку росли сила и выносливость, но уж как‑то очень потихоньку. За целый час долбления руды сила выросла всего на два процента, а вот выносливость росла несколько быстрее — целых пять процентов. Но трудовой подвиг Стаханова повторить мне было не суждено. Банально скрутило живот от голода. Система при этом мне услужливо подсказала, что если я не поем, то через пять часов получу уменьшение силы и выносливости на 20 %, и так будет продолжаться, пока они не упадут до нуля. При этом я не смогу двигаться. И единственный способ избавления от голода — смерть. Так что есть все же надо, как и добывать руду. Хотя, казалось бы, как только сильно оголодал — тебя убивает напарник. И все! Работать не надо. Как‑то этот момент не продуман. Надо уточнить будет его у орка — старика. Закинул всю руду в рюкзак, без тележки быстрее выйдет подняться наверх. Да и не набрал я до предела своей грузоподъемности.

На выходе меня встретил надсмотрщик в шрамах. Скептично оглядел меня, сплюнул и сквозь зубы проговорил:

— Что‑то не слишком много руды ты добыл! Или ты умнее и сильнее всех и тележки тебе не нужны?

— Мне бы поесть.

— Еда выдается на рассвете. Кроме того, что‑то я не видел, чтобы ты сдал свою норму! Где твоя доля вон в той куче? — он показал рукой на громадную кучу медной руды.

— Но у меня уже сейчас начался голод!

— Это твои проблемы! Водички попей, может легче станет! — усмехнулся Шрам, буду его так называть, — Если хочешь жрать — выполняй норму. Не хочешь работать — мучайся от голода.

— А как вы узнаете, сколько я добыл руды?

— Не переживай, узнаю. Но, если сомневаешься, можешь вести свой собственный подсчет. А пока брысь с глаз моих, пока нормы не набрал.

Подойдя к куче руды, я заметил рядом с ней деревянную табличку, на которой были выжжены два числа 57648 и под ним 1003. Выгрузив из инвентаря руду и аметисты, заметил, что числа на табличке изменилось ровно на сто два первое и на два второе. Ясно, стилизованное электронное табло. Жажда меня не мучала, а в полезности воды против голода я сильно сомневался.

Проходя мимо седого орка — повара, поинтересовался:

— Скажите, а почему все вкалывают, как проклятые?

— Молодой человек, а Вы бы таки стали кормить дармоедов? Вот и они не хотят этого делать. Нет нормы — нет пайки. Суровый закон этого места.

— И что? Можно же выполнить норму не торопясь, пока голод не скрутит, а потом благополучно напарник тебя убьет, и воскреснешь без чувства голода.

— Какой наивный молодой человек! Все не так просто устроено, как Вам бы хотелось! Видите ли, убитый возрождается с двадцатью процентами силы и выносливости, и ему придется умирать раз десять, прежде чем накопает норму. А ведь ее таки еще оттащить наверх надо. А гарантий, что Вашу руду не утащит кто‑то предприимчивый, пока Вы тащите часть ее наверх, никто не даст. К тому же умирать весьма неприятный процесс. А доброго, сожалеющего убийцу здесь ожидает не менее доброе и методичное избиение охранниками. А они таки большие любители, если не профессионалы, этого дела — дадут прочувствовать боль каждой клеточкой своего тела, — его даже передернуло, видимо, испытал это на своей шкуре, — Можно, кстати, спуститься вниз шахты, чтобы встретиться с мобами. Они очень быстро устроят твою смерть, но быть загрызенным заживо полчищами крыс — не самая приятная смерть.

— А как далеко надо спускаться, чтобы их найти?

— Ну что Вы, молодой человек, самоубийство — не наш метод! Работать надо, много и хорошо! Тогда будете хорошо кушать и сладко спать. А по поводу крыс, должен Вам сказать, что это не самые приятные собеседники. Мне как‑то довелось повстречаться с ними, так вот не самые радужные впечатления вынес старый орк из той встречи. Скажите, Вам когда‑нибудь отгрызали ногу? — я отрицательно помотал головой, — А руку? Тоже нет? Тогда Вы меня вряд ли поймете… Очень, скажу я Вам, неприятные ощущения! Так что не советую с ними связываться. Хотя охранники здесь иногда охотятся на крыс, но делают они это примерно раз в неделю, не чаще. Кстати, их уровень не сравнить с вашим.

— Мрачная перспектива. А зачем охранники на них охотятся? Для развлечения?

— Развлечение тут ни при чём. Дело все в том, что эти твари весьма шустро размножаются, и кроме того, из них я готовлю нам еду.

— Из крыс?

— А Вы таки думали, что тут курорт и Вас будут кормить осетриной и лобстерами? Но, не переживайте, брезгливость проходит буквально на второй день голода. Голод почему‑то всегда побеждает.

— Да я, вообще‑то не брезгливый, просто неожиданно это как‑то…

— Что ж, тем лучше для Вас! Значит Вам нужно торопиться, а то не получите свою порцию крысятины.

Я побрел к своей жиле.

За последующие четыре часа я добыл четыреста пятнадцать кусков руды и семь аметистов. Выросла выносливость на единичку. Это и послужило причиной для остановки. Я открыл окно своих статов:

Характеристики(150)

Уровень: 23/27,2 %

Сила: 60/10 %

Здоровье: 42/35 %

Выносливость: 41/0 %

Интеллект: 19/87 %

Мудрость: 31/10 %

Восприятие: 17/59 %

Ловкость: 30/49 %

Удача: 101/10 %

Жизнь: 420/420

Мана: 310/310

Запас сил: 410/410

Грузоподъемность: 0/300

Скорость: 1,5/3

Урон физ. ближний: 60+1/60+3

Урон физ. дальний: 30/30

Урон магический: 19/19

Броня: 0

Навыки(7)

Атлетика: 5/14 %

Острый слух: 14/45 %

Скрытность: 19/4 %

Тихий шаг: 22/2 %

Понимание сути: 17/25 %

Копья: 3/10 %

Свежевание: 5/0 %

Стойкость: 20/0 %

Наблюдательность:12/8 %

Ночное зрение: 8/20 %

Ловушки: 4/60 %

Акробатика: 26/10 %

Альпинизм: 11/80 %

Сопротивление огню: 20/20 %

Критический удар: 47/1 %

Разделка: 6/28 %

Следопыт: 3/20 %

Луки: 11/40 %

Железная кожа: 1/0 %

Обыск: 12/35 %

Тайники: 6/94 %

Красноречие: 16/10 %

Торговля: 18/12 %

Искусство: 1/0 %

Магия воздуха: 10/23 %

Магия иллюзий: 1/15 %

Магия жизни: 3/26 %

Зачарование: 1/0 %

Достижения

Мастер — ломастер(3)

Криворукий и хромой(1)

Самоучка(5)

Мастер на все руки(1)

Давид и голиаф(3)

Интриган(3)

Квестодатель(4)

Неумолимый торгаш(1)

Белка — летяга(3)

Друг леса(2)

Известная личность(1)

Нарекающий(1)

Профессии

Оружейник(у): 8/30 %

Травник(су): 1/9 %

Повар(п): 1/16 %

Землекоп(у): 9/15 %

Инженер(у): 3/10 %

Рудокоп(су): 1/80 %

Бронник(су): 4/15 %

Столяр(у): 2/10 %

Кузнец(су): 7/23 %

Отношения

Слава: 137

Фракция жизни: — 1

Фракция света: 1

Пограничная: 410

Баронство Кренон: 46

Таланты(16)

Чувство металла: 3

Единение металлов: 1

Заклинания

Лечебный ветер 15\1 сек

Самолечение 10\1 сек

Щит воздуха (аура) 30\4 сек\1ман/сек

Светлячок (призыв 10*Инт сек) 20\4 сек

Искры (касание) 15\1,5 сек

Разряд (касание) 15\1,5 сек

Ледяное касание (касание) 15\1,5 сек

Страх (цель) 20\4 сек

Насыщение энергией (плотность потока регулируется)

Захват душ (цель)30\1 сек\5сек

Познание камня (касание) 20\4 сек

Какая все же муторная работа у рудокопов! Пока восстанавливался запас сил, думал о свободных ста пятидесяти очках характеристик. Во мне боролись две мысли: удача и выносливость. Выносливость могла позволить отдыхать мне значительно реже. А удача — это удача. Благодаря ей, Хрюша нашел тогда мандрагору. Я почти уверен в этом! Кроме того, видимо, именно она может помочь мне отыскать жилу черной меди. Но есть еще и оборотная сторона — выносливость сейчас, хоть плохо, но растет. А удача вообще не растет. Кроме того, выносливость не сильно нужна мне в моем развитии за пределами шахты. А удача влияет на все, может и на улучшение будущего класса повлияет? Никаких сомнений у меня после этих рассуждений не осталось — кину все в удачу.

После чего посыпались таблички от системы:

Ваша характеристика "Удача" превысила 100 пунктов и стала больше любой другой вашей характеристики в три раза!

Поздравляем! Вы получили достижение "Удача лепрекона 1"!

Слава +1. Вам доступно 3 очка характеристик.

Ваша характеристика "Удача" превысила 250 пунктов и стала больше любой другой вашей характеристики в четыре раза!

Поздравляем! Вы получили достижение "Удача лепрекона 2"!

Слава +3. Вам доступно 5 очков характеристик, 1 очко навыков.

Вы первый кому удалось получить достижение "Удача лепрекона 1"

Награда за него увеличена вдвое.

Добавлено: Слава +1. Вам доступно 3 очка характеристик.

Вы первый кому удалось получить достижение "Удача лепрекона 2"

Награда за него увеличена вдвое.

Добавлено: Слава +3. Вам доступно 5 очков характеристик, 1 очко навыков.

Вот интересно, я такой умный, что никто до меня не додумался так сильно вбухать свое в развитие в удачу, или такой глупый, что никому до сих пор не приходило в голову так ее развивать? В любом случае, как говаривал мой дед: "Поздно пить Боржоми, когда почки отвалились". Закинул новые очки характеристик все же пополам в удачу и выносливость и потащил руду наверх. По дороге до верха я уже не один раз пожалел, что я не увеличил на эти сто пятьдесят пунктов силу и выносливость, но продолжал толкать тележку.

Через полчаса, высыпав содержимое тележки в кучу и спускаясь вниз, начал прикидывать. Десять часов без падения силы и выносливости дадут мне возможность добыть около девятисот кусков руды. Следующие пять часов немного поменьше — около четырехсот. А последующие пять часов видимо и принесут оставшиеся до нормы триста штук. Это что же, мне придется вкалывать не пятнадцать часов, как я посчитал, а все двадцать? Тогда действительно остается время только на сон. Но это неправильно! Не могли они так точно все рассчитать! И время моего сна, и мои силу с выносливостью, и уровень мастерства в профессии рудокопа! Это же просто нереально! Или реально? А может у меня просыпается мания преследования? В связи с этим гребаным детским домом? Чтоб черти драли эту директрису с ее подчиненными! Какие же они все уроды! Стоп, надо прикинуть еще раз. Девятьсот плюс четыреста и плюс триста получается тысяча шестьсот, а мне нужно полторы, значит, откидываем сотню и получаем около полутора часов. Ну, хоть какой‑то люфт остался.

На этой радостной ноте я резко увеличил скорость своего спуска до бега, чтобы начать работать пораньше и успеть до уменьшения силы и выносливости хоть немного накопать. Бежать с тележкой вниз — не самая умная затея. Тележка на очередном повороте вильнула, налетев на камень, лежащий в колее, и уже не поехала, а полетела вперед, утягивая меня за собой. После очередного своего кульбита она ударилась об стену и, отскочив, встретилась с моей головой и выключила сознание.

-11.12.2014-

Что‑то часто я в последнее время теряю сознание… То эльфы меня выключают, то тележка. Не нравится мне эта тенденция. Да и вообще, почему я не отпустил эту тележку, когда она выскочила из колеи? Внезапно на меня накатила какая‑то слабость. Полез в логи. Точно действие дебафа на силу и выносливость началось. Это получается, в отключке я провалялся около десяти минут. Неслабо мне приехало от тележки. Ну да, логи услужливо подсказали — минус четыреста очков жизни. Критическим ударом влетела мне в череп тележка. Еще немного и был бы трупом. Вот тебе и удача, блин! Кстати, а где моя тележка?

Пропажа обнаружилась за углом, она торчала в стене, пробив в ней дыру. За дырой оказалась темнота. Решил увеличить дыру в неизвестность. Откатив тележку в сторону, начал вынимать камни. Расковыряв дыру пошире, понял, что передо мной заброшенный штрек, засыпанный когда‑то обвалом. Продолжил ковыряться, пока не смог проникнуть в этот самый штрек. Тут меня ждало разочарование и скелет, судорожно сжимающий кирку. За скелетом на расстоянии двух метров был еще один завал. Получилась этакая своеобразная ниша, где хранились останки мертвого шахтера. А кем он еще мог оказаться? Разве что охранником, но маловероятно.

У скелета были сломаны четыре ребра. Видимо его приложило этим самым обвалом. На черепе его красовалась каска с разбитым фонарем на лбу, а сам он был одет в ярко — оранжевую жилетку, и почему‑то у него отсутствовали штаны. Ну да, ни разу не охранник. Где же он раздобыл такую яркую краску для своей жилетки? Светофор, да и только! Но тут система подсветила мне свойства этой самой жилетки, и я поперхнулся:

Хорошая жилетка рудокопа. Броня 10. Вес 1 кг. Прочность 54/160. Эффект: Рудокоп +1.

Офигеть! Дайте еще! Осмотрел все остальное, и каска с киркой заставили меня исполнить джигу:

Хорошая каска рудокопа. Броня 10. Вес 1 кг. Прочность 51/160. Эффект: Рудокоп +1.

Хорошая кирка рудокопа. Урон 1–3 дробящий. Вес 5 кг. Прочность 84/160. Эффект: Рудокоп +1.

Да это просто праздник щедрости какой‑то! Ни секунды не сомневаясь, я раздел скелета и нацепил на себя его жилетку прямо поверх своей рубахи. Водрузил на себя каску и, взяв его кирку, а свою убрав в рюкзак, начал копаться в настройках интерфейса. Что‑то мне подсказывало, что другим рудокопам лучше не знать о свойствах моих новых вещей. Ну, наверняка должен быть какой‑то флажок об отображении свойств экипировки, не может не быть! Есть, нашел! А тут оказался еще один флажок, даже более мне необходимый — настройка видимости предметов экипировки. Как выяснилось, этот флажок у одежды просто показывает или не показывает ее на персонаже, но выпадения вещи при этом при обыске не отменяет. А жаль! Отключил отображение каски и жилетки от греха подальше. А у кирки отключил отображение свойств. Отдав скелету салют его же киркой, торжественно объявил:

— Спи спокойно, дорогой товарищ! Родина тебя не забудет!

Получено задание "Покой мертвого рудокопа". Необходимо похоронить останки мертвого рудокопа, а также оповестить близких о его кончине.

Вот, кто тянул меня за язык? Хотя, что я теряю‑то? Штрафа никакого вроде нет. Правда, и про награду ничего не сказано, хотя вот это‑то как раз очень странно.

Собрал косточки оказавшегося столь полезным для меня скелета в рюкзак и пошел к своей жиле. Оказалось, что я ее пролетел. Жила порадовала тем, что шанс добычи второго куска руды стал стопроцентным, а также появился двадцатипроцентный шанс на третий кусок. А это очень даже неплохо! Шанс выпадения аметиста также подрос и теперь составлял три процента. Очень даже неплохая прибавка к выполнению нормы.

За последующие четыре с половиной часа я успел добыть четыреста девяносто кусков руды, что получилось даже больше, чем до этого на полной выносливости, и шесть аметистов, а вот тут уже поменьше, но норму по аметистам я сегодня уже выполнил. Ура, товарищи! А все добытое даже превысило вес, который я могу дотолкать на тележке. Пришлось оставить в штреке одиннадцать кусков руды и свою старую кирку. Когда я вез свою тележку к куче, меня ожидала новая порция радости — погасли магические светильники. Между кучей и входом в шахту метался какой‑то орк и предлагал обменять сто кусков руды на один аметист. Никто почему‑то не соглашался. Выгрузив всю добычу, один аметист я оставил для обмена с тем орком. Мне сотня кусков руды сейчас будет очень даже в тему.

— Меняешься?

— Да! У тебя есть лишний аметист?

— Лишнего нет, но поменяться могу. Только не на сотню, а на две.

— Да, ты белены объелся! Где ты такие курсы обмена видел! Никогда еще за сто пятьдесят не переваливал. Да и потом, после нормы у меня осталось только сто кусков.

— Тогда давай так поступим. Я дам тебе аметист, ты мне сотню и пойдешь со мной добывать оставшиеся пятьдесят. Как добудешь и отдашь — свободен!

— По рукам! Вот только надо факел раздобыть!

— А где его взять?

— Да вон, у непися — повара.

— А разве повар — непись?

— Ага, тоже купился? — орк усмехнулся, показав свои внушительные клыки, — Колоритный персонаж, правда? Ну, чисто совковый еврей!

— Кто?

— Интеллигент, говорю!

Подойдя к повару, я отсыпал ему десять кусков руды, из‑за чего выскочила системное окно о повышении репутации с поваром на десять пунктов.

— Не забыл, значит! Похвально, похвально! Вы, наверняка, что‑то хотели?

— Да, мне нужны факелы.

— О! Вы желаете трудиться и ночью! Что ж их есть у меня! Всего десять руды и отличный факел на час работы Ваш!

— Ну что Вы! Как можно так завышать цены, это же грабеж среди бела дня!

— А Вы походите по базару, поторгуйтесь, может и подешевле найдете!

— По какому базару?

— Что, Вы таки тоже его не видите? Вот и я не наблюдаю сего чудного места. Так кто Вам сказал, что здесь можно торговаться? Монополия — очень удобная вещь, скажу я Вам! Но за — ради Вашей прекрасной памяти к обещаниям скидка таки у Вас будет. Десять процентов. Зато постоянная. Но учтите, мое доброе отношение не резиновое и распространяется только на Вас. А если я узнаю, что Вы наживаетесь на моей доброте и щедрости, то скидка исчезнет.

Я приобрел пять факелов. И тут заметил ступор и круглые глаза сопровождавшего меня орка.

— Ну чего встал‑то?

— Парень, ты первый, кто смог получить у него скидку.

— Да ладно! Что, неужто никто до сих пор ничего не давал ему?

— Да как‑то в голову видно никому не приходило. Кто‑то от него отмахивался, кто‑то забывал отдать, а кто‑то и просто решал этого не делать.

— Нельзя так! Слово надо держать!

— Так ведь непись!

— Ну и что? Слово оно и в Африке слово. Держать его нужно всегда, даже если ты его ведру помойному дал! Ладно, пошли вниз.

Вниз, правда, сразу отправиться не удалось, побежали на кучу. Я высыпал оставшиеся пятьдесят пять кусков, а орк свой аметист. Тут он сделал небольшую паузу.

— Что, обмануть меня хочешь? А мне казалось, что ты уже убедился в необходимости верности своему слову!

Он кивнул головой, решившись, и мы пошли в шахту. На этот раз спускаться так глубоко вниз необходимости не было. Мы сделали только один оборот до свободного штрека. Орк добыл оставшиеся пятьдесят кусков за пятьдесят три минуты, под конец вскрикнув от радости. Ему выпал аметист.

— Вот видишь, верность слову всегда вознаграждается.

Он на меня покосился, и тихо пробормотал:

— А если бы я просто пошел копать руду дальше, то добыл бы его сам, и не пришлось бы отдавать за него руду.

— Но ты же мне руду не даром отдал. А этот аметист пойдет в твою завтрашнюю норму.

— Твоя правда. Что ж, до завтра!

— До завтра.

Я за этот время я успел добыть 90 кусков руды и тоже один аметист. Да плюс пятьдесят моего напарника, да плюс одиннадцать внизу! Черт! Совсем о них забыл. Решил сбегать вниз. У меня, кстати, осталось всего четыре минуты горения факела. Быстро загрузил свою добычу в инвентарь и бросился вниз со всех ног. Добежать до своих запасов едва успел. Факел зашипел напоследок и погас. Стало темно. Очень темно, но все же что‑то видно. Тьфу, это же мое ночное зрение работает! Но помогает слабовато. Выбраться из шахты, конечно, можно, но вот руду добывать весьма проблематично. А у меня же есть светлячок, вот голова‑то дырявая! Запустил заклинание.

Ничего не произошло. Вообще. Что за ерунда? Полез в логи. Нашел уведомление системы, ну да. Все текущие заклинания заблокированы. Засада! А я уже рассчитывал факелы сэкономить, обидно! Решил на всякий случай попробовать все заклинания, здесь меня тоже ждало разочарование. Все мои заклинания заканчивались ничем. Насыщение энергией написало, что насыщать энергией нечего. А вот это уже какой‑то результат. Это уже не просто пшик! Захват душ тоже не работал. Пшик. Даже если насыщение энергией и работает, то мне от этого теперь не холодно и не жарко. Попробовал оставшееся "Познание камня", оно неожиданно написало, что нечего познавать. Вот интересно, а если будет чего познавать, оно сработает? Оставим надежду на будущее.

Придется видимо выбираться в полной темноте. Пока тащил добычу до верха, ночное зрение успело вырасти. Видно стало чуть лучше, но самую капельку. Наверху сдал руду и побежал обратно в шахту, до нормы не хватало еще почти триста единиц руды. На сей раз вниз я спускался не так быстро: во — первых без факела значительно хуже видно, а во — вторых не хотелось еще раз получить тележкой по голове.

Через три часа и три факела я добыл еще двести пятьдесят кусков руды и три аметиста. Это подвело меня к печальному выводу о необходимости закупки новой партии факелов. Итого у меня четыреста один кусок руды и четыре аметиста. Надо добыть еще сорок восемь. Отволок триста шестьдесят кусков наверх.

На обратном пути сила и выносливость упали еще на двадцать процентов и составляли уже всего сорок процентов от номинала. Оставшиеся до нормы камни я добыл за тридцать пять минут. Бонусом послужил еще один аметист, минусом же растрата последнего факела. Отнес все вверх, даже не воспользовавшись тележкой.

Высыпал руду в кучу. Табло привычно увеличило показатели. А система отметила:

Вы выполнили дневную норму. Спасибо за сотрудничество!

Да, разработчики вообще шальные люди! Ничего себе сотрудничество! Повара — орка не было на привычном месте, хорошо хоть Шрам торчал у кучи. Спросил у него, где можно поспать.

— Вон, барак. Не видишь, что ли?

Вяло поблагодарив его, поплелся в указанном направлении. В бараке все спали вповалку. Никаких коек, матрасов или подстилок не предполагалось. Свободный пятачок земли был в конце барака. Последнее, что я заметил, перед тем как вырубиться — время: два часа ночи.

 

День второй

Утро было ранним. Очень ранним. Выспаться я не успел. В пять утра раздался очень неприятный звук. Будто пенопластом по стеклу, вот только по громкости он был значительно сильнее. В этот момент все, находящиеся в бараке были очень похожи друг на друга, будь то тролль или гном, орк или человек. У всех был измученный невыспавшийся вид. На всех лицах горел голодный взгляд. Страшноватое было зрелище. Вся толпа потихоньку продвигалась к котлу с едой. Почти все получили свою порцию еды. Тех, кто не получил было всего двое. Но разнились они как небо и земля, причем разница у них была и в расе, и в росте, но самая большая — во взгляде. Первый был человеком и обладал взглядом убийцы, готовым выгрызать свою пайку зубами, если нужно. Второй же был демоном, но взгляд у него был потухший, мертвый. Он смирился. Нет ничего хуже, смирившегося человека, говорил мне когда‑то дед. Он перестает бороться, ему ничего не нужно. Зажечь в нем искру творца уже почти невозможно. Пытаться такому помочь — бесполезно.

Каждый подходящий к котлу протягивал миску, и повар наливал своего варева. У меня миски не было. Ладно, поинтересуюсь у повара на этот счет.

Интересоваться даже не пришлось. Когда подошла моя очередь, повар достал откуда‑то миску и, налив в нее коричневую бурду, предупредил:

— Не вздумайте потерять миску, молодой человек! Новая обойдется Вам в двадцать кусков руды.

Взяв миску, обнаружил, что ложка не полагалась. Посмотрел на других — те просто хлебали из миски, не заморачиваясь. Поступил так же. Честно говоря, я ожидал худшего. Но на мой вкус не было ничего противного, приятного, надо сказать, тоже. Полное ощущение поглощения разваренного картона. Но голод утоляло. Причем на все пять часов.

Убрав миску в рюкзак, я совсем уж было собрался идти вниз, но вспомнил про свою старую кирку. Дождался пока все уйдут вниз, и поинтересовался у повара, почем он может приобрести лишнюю кирку.

— Вы желаете мне продать свой рабочий инструмент?

— Да!

— И таки Вы после этого собираетесь голодать или же Вам удалось изобрести способ получать руду силой мысли?

— Это мои проблемы.

— Никаких сомнений, что Вы! Только Ваши! Неужели, вы думаете, что меня хоть в какой‑то мере будут интересовать ваши проблемы, когда Вы придете просить у меня кирку обратно? Но тогда на этот товар может быть наценка.

— Меня это полностью устраивает!

— Да за — ради Богов! Какова прочность инструмента, с которым Вы желаете расстаться?

— Двадцать из двадцати.

— Замечательно! Имею Вам предложить 20 кусков руды.

В этот момент, мне на плечо опустилась рука. Я оглянулся. Это был тот самый голодный человек, со взглядом убийцы. Теперь у меня была возможность разглядеть его поподробнее. Внешность его была совершенно обычной, ничем не примечательной. Вот только одна деталь выдавалась из общей незаметности. У него не было правового уха. Человека без уха сложно не запомнить. Весьма интересно, до этого увечных персонажей в игре мне не попадалось.

— Извини, я слышал, у тебя есть лишняя кирка. И ты хочешь продать ее этому сквалыге за двадцатку.

— За двадцатку не хочу, хочу за сотню, а твой‑то какой в этом интерес?

— У меня вчера сломалась кирка. А этот куркуль запросил за новую с меня две сотни руды. Так что я готов взять ее у тебя за сорок кусков.

— Молодой человек, а какое таки Вам дело до моего клиента? — седой орк — повар прищурил глаза на подошедшего человека и ощерил свои немаленькие зубы, — Да и вообще, что за грязные слова произносит Ваш рот в мою сторону? Или Вы хотите меня обидеть?

— Предлагаю аукцион, — не стал теряться я, — кто предложит большую цену за кирку, тому и продам.

Человек ухмыльнулся, посмотрев на орка, а орк отвернулся.

— Что ж, продано за сорок кусков.

— Вот зря Вы так, молодой человек! — орк повернулся ко мне и уже не улыбаясь, продолжил, — Выгода определяется хорошими отношениями! А Вы за — ради каких‑то двадцати кусков руды пошли на поводу у человека, говорящего мне обидные вещи. Придется мне тоже пойти на поводу у своей обиды и понизить вашу скидку.

— Но ведь я же Вам ничего плохого не говорил!

— Ваша правда, но урок Вам необходим, поэтому размер скидки снижается символически — всего на один процент. И теперь он у Вас таки девять вместо десяти. Запомните мои слова: выгода не всегда сиюминутна!

— Спасибо, я учту это на будущее.

Орк кивнул в знак прощания. А я повернулся к своему обалдевшему покупателю.

— Сколько тебе до нормы не хватило‑то?

— Теперь хватает. Но откуда у тебя скидка?

— Рудой с ним поделился. Почему это всех так удивляет?

— Да потому что в первый день практически нереально сделать норму, да еще с ним поделиться. Никто и никогда ему ничего не давал в первый день, а в последующие он уже не брал, обижался.

— Однако! И что, неужели никому не приходило в голову предупредить новичков?

— Ты чего? Это же зона! Здесь каждый сам за себя! Ладно, я побежал руду сдавать.

— А твою руду сейчас примут?

— Примут, энты ведь еще не пришли…

— Энты?

— Ага, большие ходячие деревья, они у эльфов вместо тягловой силы. Они руду по утрам куда‑то утаскивают.

— А повар даст‑то тебе теперь еду, после этого случая?

— А куда он нафиг денется? Ладно, я побег норму сдавать. Жрать больно хочется. Бывай!

— И ты бывай!

Мой путь лежал вниз. В привычном уже штреке меня поджидала жила. Вчера была жила, сегодня жила, завтра тоже будет жила. Никаких тенденций к изменениям. Сплошная стабильность! Пятьсот пятьдесят пять кусков руды к имеющимся сорока я наколошматил за четыре с половиной часа. Плюс к этому получил семь аметистов. Да вчерашние четыре. Итого одиннадцать штук. Итого больше двух третьих нормы по ним. Полчаса толкал тележку вверх. Потом бегом с ней вниз. В этот раз обошлось без падений. Хотя, если бы оно было таким же полезным, как предыдущее, то я был бы не против!

За следующие пять часов до падения характеристик на двадцать процентов успел добыть и поднять наверх еще пятьсот восемьдесят кусков и опять семь аметистов. А оставшиеся до нормы триста двадцать пять я добыл и поднял наверх еще за три с небольшим часа. Кроме того, добавилось еще пять аметистов. Итого у меня ушло на работу чуть больше тринадцати часов. И у меня еще осталось восемь лишних аметистов. Четыре часа оставалось на сон и почти семь часов на прокачку. Что ж вполне приемлемый вариант. Что мне нужно прокачать? Оглядел свои характеристики: сила набрала пятьдесят процентов до уровня, а выносливость пятьдесят пять. Что‑то больно много. Прикинул, по моим предыдущим прикидкам должно было быть, около сорока и сорока восьми соответственно. Стоп! А характеристики же падают, может это позволяет им лучше прокачиваться? Не исключено…

Я насобирал восемь лишних аметистов. Пришло время опробовать "Познание камня" еще раз. И так откладывал, сколько мог, уж очень не хотелось лишаться надежды. Заклинание все‑таки сработало. Оно показало мне, что из восьми камней подходят только два. Заодно подросло на единичку зачарование. Оставался вопрос, чем рисовать пентаграммы. Не своей же кровью это делать. Сдается мне, что кроме повара мне вряд ли кто‑то поможет с этим вопросом. В связи с этим появлялся новый вопросик: сколько это будет стоить? Решил долбить руду до полной нагрузки.

За полтора час наколотил всего сто пятьдесят два куска руды. Убавились сила и выносливость на очередные двадцать процентов. Еще через час погасли магические светильники. А добыл я всего двести двадцать кусков руды. Решил все же продолжать долбить руду в темноте. Следующие два часа принесли мне четыре пункта в ночное зрение, два удара по ноге, один отлетевший в голову булыжник и кучу искр из глаз. Нарыл все же триста шестьдесят кусков руды и три аметиста, все оказавшиеся бесполезными, потащил свою добычу наверх.

За набор мелков из десяти штук повар содрал с меня двести семьдесят три куска. И это с учетом девятипроцентной скидки. Не сказать, чтобы тут были приятные цены, но деваться некуда, пришлось платить.

— Скажите, а что Вы можете еще предложить?

— О, как бы поудачнее подобрать формулировку, — он в задумчивости постучал пальцами по подбородку, закатив к небу глаза, — Многое и многое! Проще будет сказать, что Вас интересует.

— Вещи на усиление профессии рудокопа.

— О! Таки Вы уже успели и про это узнать! Какой Вы шустрый молодой человек! Но это очень и очень дорого! Но только для Вас, с учетом скидки одна такая вещь обойдется всего в девяносто одну тысячу кусков руды…

Его улыбке в данный момент мог бы позавидовать чеширский кот. Я же думал, как тот шахтер собрал целых три таких вещи. Это же нереально. Хотя почему нереально? За день я добыл тысячу, следовательно, за три месяца — девяносто одна. Стоп! Какие три месяца? Я не хочу здесь столько торчать! Но не извещать же его об этом.

— Это мне как‑то не по карману, — все же ответил я, — Пока что.

— О! Таки Ваша целеустремленность мне сильно доставляет удовольствие, — он даже кивнул головой в знак одобрения, — Ну, когда будет по карману — заходите.

— Обязательно! А может быть, Вы тогда скажете, что можно приобрести на тысячу?

— Что ж за тысячу я могу наборы инструментов для всяких разных профессий и различные расходные материалы.

— А мясо? Вы можете продать мне мясо?

— Вы таки хотите оставить старого бедного орка без его работы? Кому будут нужны мои услуги повара, если я буду продавать каждому желающему мясо? Все будут кушать свое, и никто не будет делать норму. Придет охрана и спросит у бедного старого орка, отчего так происходит? А что я буду иметь им ответить? Ничего… И как Вы думаете поступит охрана со старым глупым орком?

— Понятно. В таком случае, я хотел бы приобрести у Вас нож.

— Скажите, чем Вас обидел старый бедный орк?

— Ничем, с чего Вы взяли?

— А зачем вы тогда хотите подвести меня под монастырь? Или Вы думаете, что мне позволят продавать оружие заключенным?

— Хорошо, вопрос снимается, а какие наборы вы продаете?

— За Ваши деньги — любые наборы, что не содержат в себе оружия.

— И почем?

— Минимальные наборы для Вас обойдутся в девятьсот десять кусков руды.

— А аметисты вы принимаете?

— Разумеется! Курс составляет сто двадцать пять кусков руды за один аметист при покупке и двести пятьдесят при продаже, — затем поспешил добавить, — Курс обмена постоянный и скидки на него не распространяются!

— А в долг вы можете что‑то дать?

— Молодой человек, Вы своими молодыми глазами таки разглядели здесь табличку с надписью "Банк"? — дождавшись отрицательного покачивания головой, продолжил, — Нет? Ну, вот и славно! А то я уж было забеспокоился за свой рассудок.

После покупки набора у меня останется триста два куска руды. Это заставило задуматься. Наверняка на это тоже можно что‑то приобрести.

— Скажите, а что можно приобрести на триста два куска?

— Ну, например, крысиные шкурки.

— Мда, небогат выбор! А еще что‑то?

— Да, пожалуй, больше и ничего.

— Совсем печально! А сколько шкурок Вы мне продадите?

— Одна шкурка будет стоить тридцать кусков. Итого одиннадцать шкурок.

— Тогда мне бы не помешали шило, игла, нитки.

— В таком случае имею предложить Вам швейный набор. Как раз все это там имеется. И учтите, длина шила оставляет желать лучшего!

Он достал набор. Я осмотрел его. Не хватало лезвия, ножниц или какого‑нибудь резака для кройки шкур.

Плохой швейный набор. Состав: шило, игла средняя, катушка нити.

Что делать без ножниц, я пока слабо представлял, но альтернативы не было. На счет длины шила орк оказался прав до боли. Длина жала была около полутора сантиметров. В качестве оружия точно использовать не получится, ну и ладно.

— Давайте набор и шкурки.

Передал повару — торговцу, все что имел. Один кусок руды он мне вернул. На недоуменный взгляд сообщил:

— С учетом Вашей скидки за одиннадцать шкурок с Вас причитается триста один кусок руды. А я всегда веду дела честно! — он горделиво задрал подбородок.

— Скажите, а кто уже покупал у Вас вещи с увеличением профессии рудокопа?

— Молодой человек, что‑то сегодня Вы подозрительно щедры на глупые вопросы! Ну, неужели Вы думаете, что старый орк станет выдавать такую информацию, тем более бесплатно? Я же растеряю тогда всех клиентов! Кто захочет иметь дело со старым глупым орком, выбалтывающим чужие секреты?

— А если этот покупатель мертв, Вы сможете мне предоставить такую информацию?

— Хм, интересно — интересно! — лицо его приняло задумчивый вид, он явно что‑то припоминал, — Значит, он все‑таки умер. Печально! Кажется, я обладаю скромными сведениями, о том, кого Вы упомянули. Но Вы же поняли мой недавний намек о выдаче информации?

— Сколько?

— Десять аметистов, и я расскажу вам все, что знаю о нем.

— Девять?

— Молодой человек, и как Ваш язык поворачивается так говорить! Ц — ц–ц! — орк, покачивая головой, всем своим видом выражал порицание, — Мы говорим о мертвых! Торг здесь неуместен!

Почему‑то ему факт разговора о мертвых не помешал содрать с меня десять аметистов. Мда, с этим орком торговаться совершенно не получалось. Прав он все же, монополия — чрезвычайно полезная штука, для монополиста.

— Скажите, а хотя бы столярный резец вы мне достать сможете, я все же столяр, он мне в работе не помешает?

— Что не запрещено, то разрешено, не правда ли? — он подмигнул мне, — Думаю, удастся достать, но память подсказывает старому орку, что у столярных резцов есть разные варианты лезвий, вас какой интересует?

— Как бы объяснить, с треугольным наконечником, с острым углом.

— Мне понятен ваш интерес, но лезвие его не будет превышать полутора сантиметров, вас такая длина устроит?

— Вполне! Еще хотелось бы к нему точильный камень с очень мелким зерном, для заточки.

— Молодой человек, ну вот зачем вы хотите меня обмануть! Такой инструмент не нуждается в заточке с нуля, он продается уже доведенным до ума, а затупленный затачивается об кожу. Не думаете же Вы, что можно так просто обмануть старого орка? Могу Вам предложить длинную полоску крысиной кожи для этих целей.

— И в мыслях не было Вас обманывать, а насчет полоски кожи буду чрезвычайно благодарен.

— Что ж, тогда это пойдет по цене стандартного ремесленного набора.

— Дороговато! Может, уступите немного, как частому покупателю?

— Ой, держите меня семеро! Где же ваша частота? Вы таки успели приобрести мелки, шкурки и швейный набор, продать кирку человеку, говорящему плохие вещи о старом орке, а теперь хотите скидку? Ну, где же заблудилась Ваша совесть? Неужели она заплутала в этих темных штреках?

— Скажите, а Вы мне эту кирку будете еще долго припоминать? — не выдержав, спросил я.

— До тех пор, пока это будет приносить прибыль, — улыбнувшись, ответил орк.

— Иными словами, всегда…

— Заметьте, не я это сказал…

Распрощавшись с ним, я пошел в барак. До побудки оставалось чуть меньше шести часов.

 

День третий

Проспал я пять часов. Организм добрал не доставшийся ему вчера час. Магические светильники в шахте не работали, наверное, они включаются, когда начинают раздавать еду. Я спустился на свою жилу. Занимать чужие не было желания, так как лишние глаза мне были ни к чему. Рисование правильной пентаграммы отняло у меня почти полчаса. Вначале никак не хотел получаться круг, пока я не догадался оторвать кусок нитки и использовать две свои руки в качестве циркуля, локтем одной упираясь в одну точку, при этом держать локоть другой руки, которая чертила мелом дугу. Процесс получился не слишком удобный, но хотелось сделать все как можно лучше. Все равно получалось не совсем ровно, но здесь смог уже подправить за счет увеличения жирности линии. Со звездой же был полный провал. Ну, никак у меня не хотела получаться ровная звезда. В итоге все же нашел обходной путь. По линии окружности выложил нить, получившийся кусок нити сложил в пять раз. И сделал засечки по длине получившегося куска. Ну а соединить засечки было делом совсем недолгим. Уж прямые линии‑то нарисовать не самая трудная задача. В общем, как ни крути, а нить себя уже окупила. Без нее не видать мне пентаграммы. Кстати, теперь особой проблемы не будет с любым количеством лучей у звезды. Технологию‑то я уже отработал.

Положил один из аметистов в центр пентаграммы. Запустил заклинание "Насыщение энергией". Тут же появилось окно с выбором режима накачки. Один, десять или сто. Не богат выбор. Выбрал золотую середину. За тридцать одну секунду заклинание съело всю мою ману. Во время его действия, она почему‑то не восстанавливалась. Камень душ получился грубый. Для первого раза, на мой взгляд, получилось очень даже неплохо. Пентаграмма исчезла. Отчего‑то я так и думал. Именно поэтому и приобретал набор мелков. Следующий вариант пентаграммы нарисовал гораздо быстрее. Уложился за пять минут. За это время как раз восстановилась мана. Камень душ на этот раз получился плохой. Видимо, пентаграмму не так тщательно вырисовывал. Ясно, надо быть старательным и не допускать халтуры даже в мелочах. Зачарование поднялось до третьего уровня. Расту потихоньку!

Надо было поспешить наверх, скоро там начнется раздача слонов, в смысле еды. Не хотелось бы пропустить это важное событие. За это время ночное зрение добавило еще два пункта. Скоро буду видеть в темноте как сова.

Наверху пришлось даже подождать минут пять до удара гонга. Ни за что бы не подумал, что этот противный звук может издавать гонг! Получив свою порцию и убрав ее в рюкзак, поспешил вниз. Лучше скушаю свою еду попозже. Когда выносливость и сила упадут в ноль. Интересно, неужели никому до сих пор это не приходило в голову?

Оказалось, что приходило. Перед входом в шахту меня остановил Шрам.

— Еду вниз проносить нельзя, — на мой недоумевающий взгляд, он сквозь зубы пояснил, — Крысы чуют еду на очень большом расстоянии.

— Ясно. Не понесу.

Я отошел от входа и начал прикидывать. Прошло 19 часов с момента моего прошлого приема пиши. Значит, до полного снижения характеристик у меня есть одиннадцать часов. Для выполнения нормы мне нужно четырнадцать, плюс четыре часа на сон. Итого восемнадцать, остается шесть часов. Значит, именно шесть часов я могу потратить на прокачку характеристик на низких показателях. Маловато, до одиннадцати не дотягивает. Маловато времени в сутках. Да и потом, как мне прокачивать навыки, если не спускаться в шахту? Отжиматься? Приседать?

Сильный удар в бок, несколько отвлек меня от лишних мыслей. Надо мной стоял улыбающийся Шрам. Зрелище было не из приятных, не нравилась мне его улыбка. Не предвещала она мне ничего хорошего.

— Жри свою пайку, мясо, и бегом в шахту! Мне не нужны здесь лоботрясы!

Мда, не все так просто, как хотелось бы… Съел еду и погнал тележку вниз. Сегодня вкалывал на пределе своих сил. За двадцать часов я успел накопать и доставить тысячу девятьсот девять кусков руды. Причем четыре часа я вкалывал только при ночном зрении. Это привело к его повышению еще на четыре пункта и на единичку восприятия, но почему‑то совершенно не радовало. За этот день также на единичку приросли сила и выносливость, но тоже не обрадовали. Видимо, просто не было сил на радость. За весь день мне досталось двадцать пять аметистов. Пятнадцать из них должны были пойти на норму, а десять в качестве платы за информацию о мертвом шахтере. Проверив все камни, я дико расстроился. Четыре из них годились на камни душ. Жутко не хотелось их отдавать. А зачем собственно их отдавать? Шахтер мертв, информация о нем до завтрашнего вечера никуда не денется. Так что чего я переживаю?

Придя к таким выводам, я спокойно отдал норму аметистов, а четырьмя из шести аметистов и излишками руды я как раз покрывал свои затраты на резец. Решил взять его завтра. А сейчас спать. За этот день я вымотался почему‑то особенно сильно. Уснул, едва упав на пол барака.

 

День четвертый

Утром встал вместе со всеми. Чувствовал себя разбитым. Видимо, сказывалась монотонность работы. Купил резец и отправился в шахту. Сделал норму за пятнадцать часов, не напрягаясь уж очень усердно. Что‑то меня вчерашний день вымотал. Сегодня накопал двадцать один аметист. Проверяя их насчет причастности к камням душ, нашел только один походящий. Получил плюсик к зачарованию. Это немного подняло настроение. Следующие пять часов я решил посвятить шитью. Я решил сшить себе крысячие мокасины. Меня уже основательно задолбало ходить босиком по камням шахты. Только вот дело осложнялось отсутствием выкроек. Да я примерно помнил формы выкроек, которые делал мой дед, но вот была одна сложность, я не знал их точных пропорций и размеров. Но это немного подождет, ведь у меня есть одиннадцать лишних аметистов.

Орк — повар был на своем обычном месте. У меня складывалось впечатление, что он вообще с места не сдвигается.

— Чем таки может помочь Вам старый орк?

— Я по поводу информации.

— Один очень мудрый орк мне как‑то сказал: "Утром деньги, вечером стулья…"

— Понятно, — я протянул ему десять аметистов, внутренне удивляясь, что кто‑то вложил этому неписю в голову даже знание русских классических произведений.

— Вы же таки нашли три вещи: кирку, каску и жилетку, я ничего не путаю? — куда‑то подевалась его забавная манера речи о себе в третьем лице, да и говор специфический пропал… Я кивнул.

— Что ж, вот Вам мой рассказ, — он откинулся спиной на котел и, смотря в небо, начал тихо говорить, — Это был человек, хороший человек. Его звали Михась. Нас с ним прислали на шахту в один день, наверное, именно поэтому мы с ним сдружились. Мы вместе работали на одной жиле, вместе откладывали каждый лишний кусок руды, чтобы получить хоть немного прибыли. Вместе получили десятый уровень ученика рудокопа. Но на уровень старшего ученика никакой возможности перебраться не было, ведь для этого нужно найти жилу с рудой черной меди. А попадается она чрезвычайно редко. Как Вы уже наверняка знаете, на одной жиле одновременно могут работать только трое. Поэтому одним из копателей становится нашедший жилу, а двое других назначаются жребием. Так вот мы очень долго искали ее, вместе. Лазили на нижние штреки. Долазились. Нарвались на крыс. Я остался их сдерживать, отмахиваясь киркой, а Михась побежал за подмогой. И привел ее, и я даже был еще жив. Но вот ноги у меня уже не осталось… — Он приподнялся. На месте одной из его ног виднелась деревянная палка. Понятно, почему он всегда на одном месте сидит, — Михась винил в произошедшем себя. Говорил, что он долго бегал, можно было и быстрее, но я знал, что он бежал на пределе своих сил, чтобы спасти меня. После этого случая я не смог добывать свою норму и меня начали оставлять без еды. И тогда мы выкупили для Михася три предмета на увеличение рудокопа. Все, на что хватило, наших запасов. И он начал добывать норму за двоих. Ни о каких поисках черной меди после этого не могло быть и речи. Он выматывался как проклятый. Я же начал помогать местному старику — повару от безделья. Постепенно я начал замечать в его взгляде обвиняющие нотки. Нет, он ничего не говорил, да и взгляды такие были мимолетными, но я их все же замечал. И вот в один из дней он не вернулся с нормой. Я ждал его и голодал. Голодал и ждал. Вскоре умер старик — повар, и мне предложили занять его место, как самому никчемному из шахтеров. Я согласился. С тех пор прошло уже около двадцати лет. Со временем я перестал вспоминать про моего друга, оставившего меня, как я думал, — слезы текли из глаз старого орка, он будто вновь переживал все, рассказанное мне, — Но теперь оказывается, что он погиб. Ты же нашел его тело?

— Да, нашел.

— Прошу тебя, отдай мне его кости, чтобы я мог похоронить моего друга достойно.

— Скажите, а почему Вы просили с меня десять аметистов за эту информацию, если это Ваш друг?

— Это уже профессиональная привычка, так же, как и манера речи. Этого я нахватался у предыдущего повара — гоблина, он говорил, что эта манера речи очень помогает в торговле. Вот я теперь этим и пользуюсь. Да и потом должен же я был удостовериться, что ты нашел тело моего друга. Ведь не найди ты его трех предметов, вряд ли бы настолько сильно захотел узнать информацию о просто каком‑то мертвом рудокопе, пусть и с предметами, повышающими профессию, что смог бы расстаться с десятью аметистами, которые нужны тебе на другие вещи.

— Что ж, весьма достойное объяснение, — хотя мне самому оно показалось притянутым за уши, гораздо проще было бы объяснить это жадностью самого непися, но разработчикам виднее, — Но вот кости я Вам отдать не могу. Я сам похороню его, не могу же я заставлять калеку мучиться с лопатой.

— Спасибо! Я попрошу десятника дать тебе завтра сделать это на краю поляны.

— Скажите, а почему он был в жилетке, каске и без штанов и рубахи?

— А где Вы его нашли?

— Он видимо под обвал попал, так как у него были ребра сломаны.

— Таки Вы сами ответили на свой вопрос — вещи потеряли свою прочность и разрушились, а те, чья прочность была повыше — сохранились.

Мда, что‑то я совсем свою голову не включаю, ответ ведь на поверхности лежит. А десять аметистов он мне так и не вернул, собака жадная! Еще на один аметист я приобрел еще четыре шкурки крыс и получил пятнадцать кусков руды сдачи.

Процесс кройки и шитья занял у меня три часа времени. Запасы шкур крыс у меня довольно шустро уменьшались. Кстати, судя по размерам, эти крысы были размером с довольно упитанного зайца. Не хотелось бы мне повстречать таких крысок, тем более что они действуют стаями. При создании сапог я безнадежно испортил шесть шкурок, еще из шести я сделал все же что‑то среднее между сапогами и мокасинами.

Два куска кожи надежно сшиты нитками, чем я не модельер?

Поздравляем! Вы изучили профессию "Портной"! Восприятие +1.

Поздравляем! Вы улучшили профессию "Бронник" +1! Выносливость +2.

Вы самостоятельно узнали 10 профессий!

Поздравляем! Вы получили достижение "Мастер на все руки 2"!

Слава +3. Вам доступно 5 очков характеристик, 1 очко навыков.

Вот интересно, как система генерирует фразы перед поздравлением с профессией? Ведь наверняка надписи у всех разные. Уж больно эта фраза подходит к моему случаю! Сомневаюсь я, что все открывают эту профессию через шитье шкур. И только через пару минут обдумывания этой мысли я пришел к выводу, что я — остолоп, и даже не удосужился посмотреть свойства своей новой обуви. Это надо было немедленно исправить.

Плохие сапоги — мокасины из крысиной кожи. Создатель — Лесовик. Броня 2. Вес 1,6 кг. Прочность 20/20. Эффект: Вонь +1.

Что это еще за эффект такой? Понюхал сапоги. Мда, не самый приятный из эффектов. Пахло смесью грязных носков и пропавших продуктов. Тот еще букетик ароматов. Что самое примечательное, сами шкуры‑то не пахли, откуда же запах появился? Что я неправильно сделал? Непонятно. А система не шибко заморачивалась с названием. Слепила два названия в одно, и готов результат — "сапоги — мокасины". Из остатков шкур решил склепать еще одну пару сапог. Вот только мне не хватало еще двух шкурок. Пошел на поклон к седому орку, нацепив обновку.

— Ох, ты ж Боги мои! Молодой человек, пожалейте мои бедные ноздри, они Вам ничего не сделали! Зачем, зачем Вы так издеваетесь над старым больным орком? Ведь Вы же знаете, что бегать я не в состоянии!

— А я почему‑то думал, что Вам придутся мои новые сапоги по нраву.

— И с чего Вы таки это решили? Дайте мне попробовать угадать: он — орк, значит, жил в грязной вонючей юрте и запах моих сапог из крысиного помета ему напомнит о его Родине! Видимо так шел ход Ваших рассуждений? — повар сощурил на меня глаза с подозрением, граничащим с неприязнью.

Мысль он уловил правильно, но не сознаваться же в этом — опять скидку порежет.

— Вообще‑то нет. Просто я подумал, что вы сможете взяться за реализацию этого товара. Ведь у местных шахтеров почему‑то нет обуви, и им может пригодиться подобный товар.

— Молодой человек, — укоризненно покачав головой, начал говорить седой орк, — Вы издеваетесь? У меня в продаже имеются нормальные сапоги, без всякой вони! И вы хотите, чтобы я начал торговать подобной хренью? Да от меня же будет вонять тогда, как… — он сделал паузу, делая прозрачный намек на меня, — от кучи мусора! Ну и зачем мне такое счастье?

— Ради выгоды? — я, честно говоря, растерялся, ведь ожидал‑то совсем другой реакции.

— Я Вас умоляю! Не смешите мои тапочки, они и так уже порвались! — всплеснув руками проговорил орк, сделав в последнем слове ударение на букве А, — Какая может быть выгода с этих вонючих штиблет? Кто их купит? Кому свой нос на елке достался?

Обидно было до слез: Я потратил на изготовление этих сапог больше двух часов, а к ним такое отношение! Вот из принципа буду их носить! Что ж, видимо, не все у меня будет получаться с наскока. Буду думать, как избавиться от запаха. Может тогда и клиентура появится.

Оставалось еще время и шкурки. Что можно соорудить из четырех шкур крыс размером с зайца? Перчатки, не вариант, я даже примерно не представлял выкройки на них. Нет, я видел устройство самих перчаток, но выкройки для них были чудовищными по уровню сложности. Наручи? Тоже нет, тут нужна очень грубая и почти не дубленая кожа, тогда как шкурки орка прямо поражают своей мягкостью. Хоть шапку из них шей! Повертел мысль и так, и сяк, и тоже пока отказался. Решил сделать пояс. Не ремень, для него тоже требуется кожа более жесткая, а вот для мягкого пояса или же портупеи — в самый раз.

Распустил кожу на длинные ленты. Концы лент сшивал, получая более длинные варианты. Наконец, я получил пояс, который завязывался узлом, а к нему пришил в нужных местах лямки вроде подтяжек. Сделал несколько петель под планирующиеся в будущем инструменты. В две из них на спине очень удобно вставлялась кирка. Вернее, не так, вставлялась‑то она как раз неудобно, а вот передвигаться с закрепленной таким образом киркой было очень даже удобно. И не надо было ее постоянно таскать на плече или поясе. Еще в одну петлю вошел резец. Его я на всякий случай скрыл, а то еще отберут охранники. Хотя раз продажа различных наборов разрешена, то отобрать не должны, но лишний раз рисковать не хотелось. Сделал еще целый ряд петель вдоль всего пояса спереди. Мало ли, вдруг еще какие инструменты появятся? Закончил, и вонь стала сильнее. Видимо портупея у меня тоже вонючая. К броннику и портному прироста почему‑то не было, видно маловато сделал. Зато система на этот раз решила меня поощрить, повысив качество предмета:

Грубая портупея из крысиной кожи. Создатель — Лесовик. Броня 3. Вес 1,5 кг. Прочность 40/40. Количество разъемов быстрого доступа — 10. Эффект: Вонь +1.

Ну да, вонь присутствует, куда же без нее? Ну и ладно! А вот что еще за разъемы быстрого доступа? Это что вот эти петельки стали разъемами? Срочно в библиотеку. Оказалось, что это были разъемы, куда помещались эликсиры, свитки и прочие расходные материалы для быстрого доступа к ним в бою. Очень удобно! А я до этого всегда без пояса, дурачина, шастал! Заглянул и в раздел про заклинания. Оказалось, что они делятся на две группы: Основные и вспомогательные. Основные — это те, которые несут в себе какое‑то законченное действие: призыв, удар, превращение, лечение и так далее. А вспомогательные — это те, что подготавливают к какому‑либо процессу или служат промежуточным звеном. Вспомогательная магия вовсю используется в подготовке материалов для работы. Эх, мне бы какое‑нибудь вспомогательное заклинание на очистку шкуры крысы от вони…

А, в общем, получается, что эти вспомогательные заклинания что‑то вроде талантов. Видимо поэтому их и не блокируют. Хотя, кто знает, что творится в головах у разработчиков?

Раз уж я добрался до библиотеки надо глянуть раздел про каторжан. Информации оказалось не так уж и много. У каждой фракции есть рудники, куда попадают в основном представители враждебных фракций, ну или особо отличившиеся индивиды. Каторги подразделяются по уровню сложности для различных степеней рудокопа. Самый начальный — первый, куда попадают ученики рудокопа или вообще без профессии. Когда они получают уровень старшего ученика, их переводят на каторгу второго уровня, тут они обретаются до подмастерья и так далее. На каждом последующем уровне — условия жизни немного получше. Но труда меньше не становится. Норма растет вместе с уровнем профессии. Раз в десять дней норму переназначают, читай — увеличивают. На каждом уровне каторги, необходимо поработать на специальной жиле, чтобы перебраться на следующий уровень. На обычной просто невозможно перебраться на следующий уровень профессии. Но по достижении следующего уровня, сразу переправляют на другой уровень каторги.

Из всего этого я не понял, почему я попал в первоуровневую каторгу, и почему меня до сих пор не перенесли на второй уровень. Накладочка — с! Что‑то разработчики совсем мышей не ловят! А ведь им система какое‑то письмо вроде сгенерировала, а ответа до сих пор нет. Ну, по крайней мере, у меня появилась цель в игре — найти спецжилу! Вот только ее нахождение весьма проблематичное. Ну, а кому здесь легко?

До побудки оставалось пять с половиной часов. Отправился вниз, зачаровывал камни. Успел все сделать и подняться за час. Порадовался плюсику в зачаровании. Всё, спать.

Зашел в самый дальний конец барака, заснул сразу и без сновидений.

 

День пятый

Утро началось все с того же противного звука. Жутко не хотелось идти опять в шахту. Получив свою долю бурой жижи, собирался уже отойти в сторону, но повар меня остановил.

— Десятник таки дал добро. Вон там, за бараком, можно будет.

Не сразу понял, о чем он. Но получив от него лопату, вспомнил про шахтера — скелета. Кивнув, отправился туда, куда указал седой орк. Убрал свою порцию в рюкзак, решил съесть ее перед походом в шахту.

За бараком поляна почти заканчивалась. От барака до первой полосы леса было что‑то около двух метров. Как раз для могилы, мелькнула мысль. Принялся за рытье. Обозначил края: восемьдесят сантиметров на два метра. Уж если хоронить, то достойно и могила не должна быть простой ямой, куда ссыпали кости. Останки должны получить упокой. Поделил намеченный дерн пополам и, аккуратно сняв его, отнес на два метра в сторону.

— А что это Вы тут делаете? — раздался вопрос высоким голоском у меня из‑за спины, когда я начал рыть землю.

Я резко обернулся, на снятом дерне сидело четверо. Два громадных тролля, человек и гремлин.

— Могилу рою.

— Для кого? — осведомился человек, его голос был ниже. Вряд ли первый вопрос принадлежал троллям, так что методом исключения первый вопрос задал гремлин.

— А, собственно, с чего вы решили, что получите ответы на свои вопросы? — спросил его в ответ я, заметив подкрадывающегося к ним сзади шрама.

— Атас, Шрам! — крикнул тем самым высоким голоском гремлин, проследивший за моим взглядом.

Они резко прыснули в разные стороны, эльф успел прописать пендаля только подавшему тревогу гремлину. Судя по всему, Шрама это несколько расстроило. Он направился ко мне, явно с недобрыми намерениями.

— Я разрешил копать могилу только одному! Какого лешего здесь сборище устроили?

— Я их вообще не знаю. Спокойно рыл могилу, а тут пришли эти и начали отрывать меня от работы.

Он прищурился, и, покосив одним глазом на могилу, сказал:

— Деревья не трогай, даже корни, сломаешь — буду убивать медленно и неприятно. А твои слова я проверю и, если ты меня обманываешь… — не закончив фразы, он развернулся на каблуках и ушел.

Странный он какой‑то, но пусть проверяет, мне не жалко.

Продолжил копать. На метр в землю я смог углубиться только через полтора часа, несмотря на рыхлость земли. Скорости моего рытья не способствовали ни мой голод, ни попадающиеся корни. Их приходилось аккуратно обкапывать со сторон, чтобы не повредить, благо корни были толстые.

На дно могилы я положил скелет шахтера, постаравшись воспроизвести правильное положение костей скелета. Не уверен, что у меня получилось, но лучше получится вряд ли. Выбрался из могилы. Подумал, не сказать ли что напоследок.

— Михась, ты был хорошим другом! — я вздрогнул, у угла барака, прислонившись к стене, стоял орк — повар. Да что же это сегодня все ко мне внезапно подкрадываются? Где мои уши? — Спи спокойно, пусть земля тебе будет пухом!

Он медленно доковылял до края могилы и бросил туда горсть земли. Смахнув слезу, он поплелся обратно к своему месту. Что‑то эта сцена, да вообще весь этот квест как‑то мало вязался в моем сознании с играми. Похоронный ритуал — это святое, скорбь об умерших тоже не для игр. Как разработчикам пришла в голову больная мысль о подобном квесте? Так нельзя! Нельзя…

Я зарывал могилу с шахтером и думал о своем деде. Его сожгли, и прах его остался в крематории. Никто и не подумал забрать его оттуда. Хорош внук, даже не озаботился этим вопросом! Дед мне заменил отца и мать, а я вместо того, чтобы оплакивать его, начал играть в игрушку. И доигрался. До каторги виртуальной и вполне реального срока. Ох, дедушка, прости меня, недотепу! Прости, если можешь! Ты мне всегда говорил, что все мы не умираем окончательно, если нас поминают добрым словом. Я никогда тебя не забуду! Если бы я еще прислушивался к твоим советам! Как же мне не хватает тебя, твоей мудрости, твоего опыта! Как вообще люди могут жить в этих городах, где нет правды и справедливости? Почему они мирятся с этим? Почему не борются? Почему добиваются денег, а не правды? Неужели же деньги дороже правды? Не верю! Не хочу в это верить!

За всеми этими мыслями, я и не заметил, как зарыл могилу обратно. Дерн обратно на холм возвращать вроде смысла не было. Для этого землю надо утрамбовать, но топтаться по могиле — неправильно. Надо бы крест поставить. Мне же деревья трогать запретили. Из чего же сделать крест? У меня есть пятнадцать кусков руды. Выложил крест из них. Крест положил в ногах, как когда‑то говорил дед. Руду же украсть могут. Решил все же укрыть могилу дерном. Выглядело паршиво. Получился небольшой холм с проплешинами земли из‑под съзжающего на бок дерна. Положил дерн домиком в протиположной от креста стороне.

Система оповестила о повышении профессии землекопа на единицу с прибавкой к выносливости. Радости не было. В душе царило опустошение, будто сейчас я закапывал деда.

Пошел в сторону шахты. Дошел до орка, тот взял протянутую лопату и спросил у меня:

— Какой символ ты разместил на могиле?

— Крест, — странный вопрос, что еще размещать на могиле?

— У людей много богов, почему ты выбрал именно крест?

— Мне другое просто в голову не пришло, — я несколько растерялся, совсем забыл, что в игре поклоняются многим богам и у каждого, наверняка, свой символ. Да что там в игре, в реальном мире была такая же ситуация, у мусульман вон вместо креста — полумесяц. А у меня голова вообще работать не хочет. Прав был дед, ой, прав, говоря мне: "Думай, говорят это полезно…".

— Главное, что ты сделал это от души. А крест, стрела, круг, полумесяц, ромб или еще что, это не важно. Главное, чтобы нас помнили. Помни его, — он посмотрел на меня, внимательно вглядываясь в лицо, — Помни и того, кого похоронил ты вместе с моим другом.

Я потерял дар речи, откуда он знает? Не могла же система знать о смерти моего деда? Или могла? А он продолжил:

— Это с тобой навсегда. Не забывай.

— Я буду помнить!

— Кончайте жевать свои сопли! — Шрам, как всегда, появился внезапно, — А ты, — он указал пальцем на меня, — жри свою пайку и бегом в шахту!

Впервые мне захотелось разбить кому‑то лицо до кости. Я не стал себе отказывать в такой малости. Через пару секунд после удара, Шрам мутузил меня как грушу, но я не жалел. Боль физическая немного ослабляла ту, что накрыла меня при рытье могилы. Меня били грамотно и усердно, я вначале пытался бить в ответ, потом кого‑то кусал, сквозь туман в голове пытался дотянуться до чьего‑то горла, ткнуть в глаза. Потом пришла темнота.

Очнулся я от струи воды. Все тело болело до жути. Казалось, не было ни одного живого места. Не было даже сил открыть глаза или пошевелить языком, чтобы прекратили этот поток. Но льющий всё же заметил, что я пришел в сознание.

— Очухался! — прокричал голос утреннего гремлина.

Послышались шаркающие шаги, остановившиеся прямо у моей головы.

— Парень, ты либо дурак, либо отморозок! Кто же на конвой с кулаками лезет? К тому же виртуальный? Они же двухсотого уровня. Ты же им только для забавы. Они тебя одним щелбаном на респ отправить могут. Чем ты думал, когда напал на десятника?

— Ничем… — разбитые губы с трудом складывали слова, — Деда похоронил… а тут — еще… а он… скотина…

— Да, он — скотина, с этим не поспоришь, но тебе его никогда не победить! Уровень этих тварей превышает все разумные пределы. Ему даже мои быки на один зуб, ведь у него сейчас уровень зашкаливает за пятисотый. Да что там мои быки, я уверен, он и фулпати хаев сложит за милую душу, — он вдруг некстати хмыкнул, — Но удивить его тебе, похоже, удалось, когда откусил у него ухо! После этого он бил тебя уже со злостью, да еще дружка позвал. Да, второго ты тоже весьма обрадовал, — он хмыкнул, — Но как же правильно они тебя лупцевали! Все удары были четкими, отмерянными, ни один тебя не убил. А били тебя где‑то полчаса, видать, здорово ты его обидел! Кстати, он отрезал тебе оба твоих уха. Так что ты теперь красавчик. Еще он забрал твое перышко, сказав, что будет им в зубах ковыряться. Кстати, не поделишься секретом, где ты его раздобыл?

— И сапоги, и портупею, — поспешил добавить голос гремлина.

— Да, и про них тоже.

— Почему? — говорить стало уже легче. Организм потихоньку восстанавливался.

— Почему ты должен нам что‑то рассказывать? Ты это хотел спросить?

Я кивнул, головокружения не было, хотя по всем законам быть должно, но слава Богу, это игра!

— Ну, хотя бы потому, что мы сейчас о тебе заботимся…

— Не сильно большой труд, заботиться о ком‑то в течение нескольких минут.

— Ну, другие и этого не сделали. Работают все, норму делают. А мы вот о тебе заботимся.

— Спасибо большое за заботу, пожалуй, кое‑что я вам расскажу. Сапоги и портупею я сделал сам. И могу сделать еще. А перышко нашел, — почему‑то рассказывать, что нож я купил, не хотелось. Решил довериться интуиции.

Зрение успело восстановиться. Теперь я уже видел своих собеседников. Человек и гремлин сидели совсем рядом со мной, ловя каждое мое слово. Тролли же отгораживали нас от других игроков, наблюдающих за нами.

— Внимание всем! Я могу сделать сапоги на заказ. Стоить они будут два аметиста или триста кусков руды.

— Не до хрена ли за сапоги с вонью? — поинтересовался гремлин.

— Кому до хрена, тот может не покупать. Заказы принимаю с завтрашнего дня. А сейчас извините! — я достал миску и, опустошив ее, отправился в шахту.

— Стой! Куда?

Я не стал обращать внимания на разговоры и выкрики за спиной и спокойно пошел вниз. С момента пробуждения прошло уже три часа. За это время было столько событий, что устал, как за целый день. Но надо работать. Вгрызался в жилу с упорством экскаватора. Во время восстановления запаса сил трогал места, где когда‑то были мои уши. Они почему‑то не восстанавливались. Странно это как‑то. Начал лазить в отдел каторжных работ во время восстановления. Оказывается, что травмы совместимые с жизнью, нанесенные охранниками могут с тридцатипроцентной вероятностью не восстановиться. Но действует это только на каторге. Что‑то меня совсем не радовало оставаться безухим, но деваться некуда. Кстати выяснилось, что по результатам драки с охранниками у меня выросли здоровье и стойкость на единичку. Видимо, не слабо они душу отводили.

Норму я выполнил даже меньше чем за четырнадцать часов, но продолжал колотить жилу. К часу ночи у меня было четыреста двадцать кусков руды и одиннадцать лишних аметистов. Под камень душ подходили только два. Итого у меня уже скопилось семь камней на накачку. Займусь этим завтра.

Орк продал мне новый резец и шкуры на все мои местные финансы. В результате получилось 22 шкурки и четырнадцать кусков руды сдачи. Этого должно было хватить на три пары сапог. Я уже собрался уходить, как орк меня окликнул.

— Молодой человек, мне право неловко, Вы нашли останки моего старого друга и похоронили его, даже не прося ничего взамен, а я Вас таки даже никак не отблагодарил. Неправильно это, не простят меня великие предки за такое дело. Что бы Вы хотели в награду?

Поздравляем! Завершено редкое задание "Покой мертвого рудокопа".

Вы получаете опыт 2000. Улучшено отношение с поваром Могучий клык.

Забавное имечко, однако, у одноногого повара. Тот тем временем продолжил:

— Я могу предоставить Вам за это то, чего никогда бы не предоставил при обычных условиях, на Ваш выбор: оружие, заклинание, одежду, еду или доставить кому‑то весточку за пределы тюрьмы, ну или на худой конец могу вернуть аметисты, которые Вы мне отдали за информацию.

Внимание! Вам предоставлен выбор награды: оружие, заклинание, одежда, еда, весть на волю, 10 аметистов.

Весьма странный выбор… Весть на волю мне объективно не нужна, нет там кого‑то, кому бы я мог спокойно довериться. Одежда, еда и аметисты — даже не смешно. Неужели кто‑то мог бы согласиться на еду? Выбор между оружием и заклинанием. А что тут думать? Вон, резец у меня недавно охранники отобрали, а заклинание попробуй еще забрать. Так что заклинание.

— Заклинание.

— Что ж, я не сомневался в Вашем уме, и это таки верный выбор, потому что ничего другого у меня все равно не было… — Сказать, что моя челюсть упала — ничего не сказать… Вот это финт ушами, а если бы я оружие выбрал? Орк, улыбаясь во все свои могучие клыки, вручил мне небольшую книжицу в красном переплете, — книгу с этим заклинанием мне передал на хранение Михась, сказав, что я найду достойного, если он не вернется. И теперь я точно знаю, что он уже не вернется, ну а Вы, молодой человек, оказались вполне достойным, особенно для человека. Скажите, Вы таки не будете возражать, если мы перейдем "на ты"?

— Не буду. И спасибо за заклинание.

— Это тебе спасибо! И да, кстати, я увеличиваю твою скидку до пятнадцати процентов.

Распрощавшись с орком, я поспешил изучить книжицу. В ней были нарисованы битвы с участием магов. Маги испепеляли своих врагов струями огня, идущими из рук. В конце всех этих картинок было скромное описание заклинания: Заклинание магии огня "Струя пламени". На начальной стадии магии огня длина струи пять метров, время на каст 4 секунды, поглощение маны — пятьдесят пунктов в секунду, вероятность поджога пять процентов. Неслабо так жрет ману это заклинание. Закрыл книжку, и она испарилась, оставив вместо себя системное сообщение:

Поздравляем! Вы изучили заклинание "Струя пламени".

Шикарно! Просто шикарно! Против охранников — эльфов, конечно, не попрет, но от добровольных охранников из числа заключенных очень даже может помочь. Проверил на всякий случай свои характеристики. И тут внезапно данные из книги с реальными цифрами разошлись. Вместо пяти метров было три, вместо пятидесяти пунктов маны в секунду внезапно оказалось пятьдесят пять, время каста с четырех секунд выросло до пяти, а вероятность поджога скатилась и вовсе до несчастных трех процентов. Ну и с чего вдруг мне заклинание так урезали? Смотрел на свои характеристики, как баран на новые ворота. И тут до меня дошло. Там же было сказано про начальную стадию магии огня, а у меня ее вообще нет, вот и порезали заклинание. Ну да ничего, это дело поправимое. Три — четыре запуска этого заклинания и магия огня у меня появится. Настроение семимильными шагами спешило вверх.

Барак же встретил меня не привычными спящими вповалку телами, а несколькими любопытными взглядами. Что‑то будет. Настроение поспешило обратно на грешную землю.

-19.12.2014-

Когда упал на пол, ко мне подошла все та же компания из четырех персонажей. Тролли привычно молчали, гремлин противно лыбился, говорить начал человек:

— Нам нужны сапоги. На каждого! Как у тебя. Бесплатно.

Я удивленно вскинул брови.

— Вроде бы это мне уши отрезали, а ваши на месте… Я же объявил цену.

— Слышь, терпила! Ты вообще фишку не сечешь, с кем рамсы разводишь? — подключился к разговору гремлин. Полностью фразу я не понял, но общий смысл до меня дошел.

— С кем?

— Эта зона, — гремлин обвел барак рукой, — под нами, а конкретно под Меченым, — гремлин указал рукой на человека.

Я посмотрел на человека: почему он Меченый? Вроде ничего такого у него не наблюдается. Непонятно, впрочем, это не важно.

— Да? Странно… Утром от Шрама вы бежали, только пятки сверкали! И что‑то было не похоже, чтобы вы что‑то там держали.

— Ты, паренек, не зарывайся! Кича, конечно, не в том мире, что еще десять лет назад, — человек говорил сквозь зубы, видно я ему отчаянно не нравился, — Но понятий еще никто не отменял.

— Каких понятий? Понятия грубо наехать на того, кто что‑то умеет делать? Или понятия рабства, чтобы я должен был вкалывать на вас за здорово живешь? Где тут понятие справедливости?

— Видишь ли, паренек, мы будем тебя охранять. От всяких случайностей и нехороших происшествий. А за охрану, как известно, надо платить. Вот сапоги и будут первым взносом.

— Нет.

— Нет? Да ты рехнулся, терпила! — опять влез в разговор гремлин, за что получил колючий взгляд от человека.

— Что‑то вы не защитили меня от Шрама, помощи вашей я не увидел, нож мой вы у шрама не отобрали. Так за что я платить должен? За лживые обещания?

— Ну, паренек, ты — борзый! Кто ж против Хозяина‑то попрет! А вот среди нашего брата тебе будет полная защита.

— Да другие игроки меня и не трогали, да и потом, что мне может сделать здесь другой игрок?

— Забавные заблуждения… — человек усмехнулся и, отворачиваясь, сказал уже своим, — Что ж, пусть побудет в своем выдуманном мире… Ненадолго…

Гремлин напоследок добавил кое‑что от себя:

— Ты, терпила, учти: наука жизни дорогого стоит, потом плата за охрану будет значительно дороже.

Человек и орк уже удалялись куда‑то в начало барака, ко входу. Гремлин бросился их догонять. А ко мне подошел одноухий, который недавно купил у меня кирку.

— Ну, ты и дурной! Ты чего это с братвой решил терки устроить?

— Чего?

— Я говорю, ты — либо больной на голову, либо отмороженный напрочь… Ты чего смотрящего‑то послал?

— Какого смотрящего?

— Какого, какого? — передразнил он меня, но все же ответил, — Меченого! Он к тебе только что с шестеркой своей и двумя троллями подваливал. Да вас же весь барак слушал. Тебя теперь ждут тридцать три несчастья на твоей дороге к пайке. Гремлин, ну шестерка который, горазд всякие пакости выдумывать. И некоторые даже со смертельным исходом. Некоторые же просто очень болезненные или же дико неприятные! Тролли же просто будут тебя избивать до полусмерти в штреке, чтобы ты работать не мог. Причем, как только ты выздоровеешь, так тебя будет ждать очередная порция боли. Один день — и ты без пайки, так как норму ты не сделал. Второй день — голодный и полудохлый. Норму уже не выполнить. Повар с отказниками не торгует. То есть: нет нормы — нет торговли. А выполнить норму на двадцати процентах нереально. Она же рассчитывалась исходя из твоей сотни. Ну, вот и прикинь теперь свое положение.

— Мда, не очень как‑то.

— Это еще мягко сказано. А если еще учесть, что и охранники тебя теперь не сильно жалуют, с учетом того, что десятнику ты ухо отгрыз, а еще одному охраннику все лицо своим режиком перечеркнул, задев глаз. Так что теперь у нас на шахте два одноглазых охранника, правда один из них еще и одноухий. Хотя ты теперь вообще без ушей. Второй тебе хотел и глаз выколоть, но Шрам не дал. Он здесь отвечает за имущество, а рабы — это тоже имущество. И портить имущество совсем до непригодного состояния он никому не даст. Так что ты легко отделался.

Я почему‑то не считал, что лишиться обоих ушей — это значит легко отделаться. Хотя по сравнению с лишением глаза, пожалуй, он все же прав. Он, посчитав свою роль просветителя выполненной, поинтересовался:

— Продашь мне сапоги?

— Запросто. Два аметиста, и я снимаю мерки.

— Может триста руды?

— Можно и триста руды. Сапоги будут готовы завтра вечером.

— Тогда и руда будет завтра вечером.

— Разумеется. До завтра.

Он ушел обратно, а я улегся и почти уснул, когда меня потрясли за плечо. Передо мной стояла самая необычная пара из всех мной когда‑либо видимых. Первым оказался кобольд: он напоминал человека с кожей змеи или ящерицы, голова то ли от ящера с длинной челюстью, то ли от крокодила с короткой. Ростом он не вышел. Метра полтора, не больше. Второй был тоже весьма примечательным. Покрытое рыжеватым мехом человеческое тело с головой кошки. Ах, да! Я же его уже видел! Росточком он оказался даже ниже напарника. Я рассматривали их, они меня. Я посмотрел на их ноги. Мать моя! Таким сапоги я вряд ли сделаю, это надо что‑то совершенно иное придумывать… Неважный из меня сапожник! Клиенты будут мной недовольны, но что‑то слишком затянулась пауза:

— Чего‑то хотели?

— Портупею, как у тебя, — говорить начал кот, — Сапоги нам не нужны.

Я не смог сдержать вздох облегчения. Они, переглянувшись, улыбнулись. Не могу сказать, что их улыбка способствует приятным снам, особенно у кобольда. Два ряда зубов, состоящих из одних клыков, не вещают о доброжелательности направо и налево…

— Портупея будет стоить столько же.

— Скинуть бы неплохо… — кобольд по — прежнему молчал. Честно говоря, я вообще не представляю, как можно говорить с таким количеством клыков во рту. Я бы очень боялся прикусить язык. Он видимо тоже.

— Торга не будет. Не хотите покупать мои сапоги — можете идти к повару, он что‑то подберет наверняка.

— Обмен? — переглянувшись с кобольдом, предложил кот.

— Что можете предложить?

— Знания.

— Например?

— Получение профессий, навыков, достижений.

— Какие конкретно профессии?

Они опять переглянулись. Да что у них за игра‑то в гляделки?

— Рудокоп, землекоп, повар, инженер, строитель, ювелир, кузнец.

— Навыки? — нужно узнать весь ассортимент, прежде чем делать выбор.

— Атлетика, ночное зрение, ловушки, зачарование, наблюдательность, острый слух, различные сопротивления, торговля, обыск, карманные кражи, взлом замков, красноречие, различные кожи. Ну, вроде все.

— Достижения?

— Грозы, пожиратели, интриган, самоучка, мастер на все руки.

— Понятно, что можете предложить за одну портупею?

— На выбор — что‑то одно из перечисленного.

— Хм, тогда моим выбором будут карманные кражи и взлом.

Очередное переглядывание, это уже начинает бесить…

— А Вы не хотите поменять свои знания?

— Нет. Завтра вечером портупеи будет готовы.

— В таком случае знания тоже будут завтра.

— До завтра! — и, отвернувшись от них, принялся укладываться спать.

Меня опять тронули за плечо.

— Да твою же мать! Чего еще? — повернувшись, я увидел своего старого знакомого, которому я когда‑то продал аметист, — Привет! Извини, меня сегодня несколько задергали.

— Сам виноват, дал объявление про сапоги — теперь расхлебывай. Но я к тебе не за этим.

— А зачем?

— Братва завтра тебя кромсать в шахте будет, если владеешь ловушками, то лучше поставь между собой и входом в штрек одну, или даже парочку. А сапоги мне, конечно, пригодились бы, но аметистов или такого количества руды у меня просто нет.

— Спасибо за совет! Ты тогда завтра лучше не суйся в мой штрек.

— Хорошо, учту, — он улыбнулся и ушел.

Неужели кто‑то еще делает здесь хоть какую‑то малость за спасибо. Значит, не все еще окостенели. Это радует. Но, спать, пора спать!

 

День шестой

Этот день начался не так. Меня не разбудил звук гонга. Меня щелкнули по носу. Да чтоб им всем пусто было! Что еще за шутки?

— Малой, просыпайся! К тебе гости приехали! — голос был смутно знакомым, но я никак не мог его вспомнить, глаза совершенно не хотели открываться. Значит, проспал я меньше двух часов. В теле же было какое‑то ощущение скованности, будто пролежал я заметно больше двух часов. Почему‑то болели локти. Странно. Да еще во рту противно до невозможности, дед называл такое состояние "Во рту кошки нагадили". Да еще во рту какая‑то трубка! Что за приколы?

— Какие гости в три часа ночи? — трубка была мягкой и разговаривать совсем не мешала, а вот сухость и противный вкус как раз наоборот, но с этим можно как‑то смириться.

— Ты гляди‑ка, глаза не открыл, а время знает.

Я с трудом разлепил непослушные веки. Я лежал не в бараке, а в капсуле. Так, становится понятно, откуда неожиданные странности в самочувствии. Непонятно только, почему мою капсулу открыли раньше времени? Что это значит? Непонятно — значит опасно, это я уже уяснил на своем горьком опыте. И мне совершенно не нравится, что ко мне приехали "гости"! Я попытался приподняться. Желе держало меня как смола бабочку.

— Не дергайся, Малой, все равно не получится! Так что лежи спокойно, — техник повернулся в бок, я наконец‑то его узнал, — Прошу Вас!

К капсуле приблизился человек с удивительной внешностью: он был и лысый, и волосатый, худой и толстый, и все это у него получалось одновременно. У него была лысина, обрамленная пышными черными с сединой кудрями. Руки и лицо его поражали своей худобой, как будто его совсем не кормят, и в то же самое время у него присутствовал солидных размеров живот. Как такое было возможно, для меня осталось загадкой. Нос его украшали небольшие очки, больше похожие на пенсне. Он постоянно протирал платочком свою потеющую лысину. По крайней мере, за время моего наблюдения за ним он успел сделать это два раза.

— Гугенштейн, Бронислав Яковлевич, — он сделал легкий поклон, — имею честь быть консультантом корпорации "Альтмир" по разным тонкостям юридических вопросов.

— Думаю, мое имя Вам известно, так что я Вас слушаю, Бронислав Яковлевич. Вряд ли меня извлекли из капсулы для праздного разговора.

— Вы совершенно правы, молодой человек! Дело в том, что у нас сложилась неприятная ситуация… — пауза, оставленная им, явно была предназначена для вопроса. Не дождавшись его, он продолжил, — Это — Вы! Да, Вы! Не делайте такие удивленные глаза! Вам же система выдала сообщение об автоотправке письма в службу тех. поддержки?

— Было такое.

— Тогда позвольте мне продолжить? — уловив мой кивок из желе, он в который уже раз протер платочком свою лысину и пустился в объяснения, — Я позволил себе ознакомиться с Вашим делом. И оно мне сразу не понравилось. Кому такое может понравиться? Молодой человек, вышедший из леса и только потерявший единственного близкого человека, занимается взломом капсулы, избивает других детдомовцев, клевещет на директора детского дома. А директор детского дома чисто случайно оказывается женой мэра города. И это в наше‑то время! Золотой души человек, видимо, эта Людмила Павловна! — посмотрев на меня, он улыбнулся, — Не сверкайте так своими очами, Евгений Георгиевич! Я прекрасно понимаю нынешние реалии и знаю, что ни один член семьи никакого мэра в наше время не будет заниматься детским домом, — он развел руками, — Ну, не верю я в "души прекрасные порывы" у родственников мэра, уж простите старого циника. Судя по вашему взгляду, вы тоже, по крайней мере, после знакомства с Людмилой Павловной. Но не это меня заинтересовало. Да, отнюдь не это. Видите ли, привыкание на стопроцентной чувствительности возникает уже на четвертый — пятый день. Вам же удалось продержаться девять дней. А проведя три дня в СИЗО, Вы ни в малейшей степени не проявляли зависимости от виртуального мира, — он сосредоточенно всматривался в мое лицо, затем что‑то для себя решив, продолжил, — И после всего этого Вы опять взламываете капсулу, но уже там, где это попросту невозможно. Ведь в местах заключения за капсулы отвечают наши специалисты, проверенные по десятку раз. Конечно, перекупить нашего специалиста возможно, но, уж простите, не Вам! Хотя если ваш покойный дедушка… — он задумался, куда‑то поверх моей головы, забавно шевеля губами, явно что‑то прикидывая в уме. Вскоре его взгляд выпал из межреальности и упал на платок в руке, он повертел его немного и резко спохватился, — Простите, о чем это я? Ах, да! Наш уважаемый Дмитрий Олегович, — он повел рукой в сторону техника, тот кивнул, — уже прошел проверку на полиграфе и причастности к данному случаю не имеет. В связи с этим у нашей корпорации имеется к Вам два вопроса: "Как Вы обошли защиту капсулы?" и "Не желаете ли поучаствовать в программе исследования зависимости от виртуального мира?"

— Почему я должен отвечать на ваши вопросы?

— Упаси Боже! Вы никому ничего не должны, кроме Государства! А ему вы задолжали три года своей жизни! Не желаете погасить этот свой долг немного раньше? Мы, конечно, разберемся с данной ситуацией и без Вашей помощи, но с ней это было бы на порядок быстрее, — дождавшись моего утвердительного ответа и, кивнув в знак того, что он не сомневался в моем решении, юрист продолжил, — Если я займусь Вашим делом, то могу попробовать снять с Вас все обвинения. Взамен — вы принимаете участие в нашей программе исследований зависимости от виртуального мира и рассказываете, как вам удалось обойти систему защиты капсулы. Как Вам такая сделка?

— Как будет оплачиваться мое участие в программе исследований?

— Вообще‑то подразумевалось, что оплатой этого будет снятие с Вас обвинений.

— Бронислав Яковлевич, я согласен, что в качестве оплаты с моей стороны за снятие с меня обвинений пойдет ответ на первый вопрос. Но программа исследований — это же длительный процесс, который, возможно, будет длиться очень долго. И Вы хотите, чтобы я подписался на это бесплатно?

— Упаси Боже! Я на это и не рассчитывал, — он всплеснул руками, — Я вообще не уполномочен вести переговоры от лица фирмы по поводу заключения контрактов. Есть специальные люди, занимающиеся этим. Мне достаточно вашего принципиального согласия, и я пришлю к Вам специалиста для заключения контракта. Пока же я вплотную займусь Вашим делом. Как только мы избавим Вас от лишних долгов перед нашим Государством, и вас освободят, с вами тут же свяжется наш сотрудник, занимающийся контрактами. Ну, так как?

— В принципе я согласен, но условия нужно обсудить.

— Это безусловно! С этим никто даже и не собирается спорить! Но позвольте попрощаться с Вами, меня ждет Ваше дело. Всего Вам доброго и успехов в игре!

— Спасибо за пожелание, — как можно саркастичнее сказал я, но он, по — моему, на это не обратил ни малейшего внимания.

Он отвернулся и пропал из моего поля зрения, видимо уходя отсюда, зато в нем появился техник.

— Ну что, малой, задал ты им задачку, а? — он подмигнул мне, — Ладно, давай баиньки!

Капсула закрылась. Темнота вскоре сменилась прорисовкой игрового мира. Я снова был в бараке. Спать! Досыпать то, что еще осталось.

Новое пробуждение наступило по моим субъективным меркам, через мгновение, после закрытия глаз. И наступило оно опять с этого проклятого гонга. Нет, ну какой же все‑таки противный у него звук! Просто жуть! Кажется, что все твои мозги медленно размазываются тонким слоем по черепной коробке от него. Из‑за ночной беседы мне не хватило времени, чтобы выспаться. Вялость в руках и ногах еле давала стоять в очереди за едой. Надо как‑то взбодриться. Пока стоял в очереди за едой, попрыгал и поприседал. Бонусов за это не получил, но хотя бы вялость из мышц ушла. Слабость от голода осталась, а вот вялость все же ушла.

Проглотив свою пайку, я поспешил вниз. Надо подготовиться к предстоящему визиту вежливости.

На месте оказалось, что пол и стены продолбить киркой весьма маловероятно. Во всяком случае гости успеют прийти гораздо раньше. Нарисовал пентаграмму, попробовал запустить в нее всеми старыми заклинаниями. Не сработало. Даже накачка заявила, что ловушка не готова и накачивать энергией просто нечего. Мои планы по встрече братвы уже плавно катились бы коту под хвост, если бы не "струя пламени". Запуск. Через пять секунд в центр пентаграммы ударила струя огня, идущая из моих рук. Это было настолько необычно и невероятно, что я едва не прервал заклинание. Огонь не обжигал руки и целиком поглощался пентаграммой. Держал заклинание, пока не кончилась мана. Произошло это всего через пять секунд, но впечатлений была масса. Почувствовал себя одушевленным огнеметом. Пентаграмма, поглотив огонь из белого цвета стала красной, а вскоре и вовсе пропала. Интересный эффект.

Поздравляем! Навык "Ловушки" увеличился на +1!

Смотрел на то место, где я рисовал пентаграмму, секунд пять, прежде чем система показала ее красные контуры, заодно оповестив:

Обычная магическая пентаграмма. Урон огнем 40–70 в секунду. Время действия — 5 секунд. Шанс поджога цели — 5 %. Создатель "Лесовик".

Честно говоря, я рассчитывал на большее. Но шанс поджога обрадовал. Решил запустить накачку энергией теперь. Теперь‑то есть, что накачивать энергией. Дождался восстановления маны и запустил накачку в пентаграмму. Через полминуты смотрел на получившийся результат с куда большим воодушевлением.

Хорошая магическая пентаграмма. Урон огнем 80–100 в секунду. Время действия — 5 секунд. Шанс поджога цели — 10 %. Создатель "Лесовик".

Это уже совершенно другой разговор.

Запустил струю огня еще пару раз. Магия огня не появилась. Печально, видимо, нужно запускать в кого‑то, а не просто так. Но за пять секунд каста из меня фарш сделают. Решил сделать на всякий случай вторую пентаграмму. А чтобы было не все так очевидно, натянул перед ней нитку. Надеюсь, это обрадует моих "охранников".

Новая пентаграмма принесла мне еще один пункт в ловушки, а накачка энергией добавила туда еще один плюсик, также получили плюс зачарование и мудрость. Ну что ж, добро пожаловать гости дорогие. Я пошел молотить руду.

Через час мне стало не по себе. Неужто, про меня забыли? Маловероятно, не верится мне в забывчивость этих товарищей. Видимо маринуют до кондиции. Подумав так, я выбросил это все из головы. Когда я намолотил уже шестьсот руды и восемь аметистов, а ко мне так и не пришли, я все же начал беспокоиться. А не случилось ли с ними чего, мельком подумал я и рассмеялся. Решил долбить дальше. В результате, я добыл норму по руде и камням. Камней добыл семнадцать штук. На редкость неурожайный день на камни. Да к тому же на камень душ не годился ни один. Что‑то не везет мне сегодня в игре. Где же эта хваленая удача?

-23.12.2014-

Да и эти не идут чего‑то, тянут время, как кота за хвост. Наверное, ждут меня где‑то по пути и, видимо, уже заждались. Норму я набил, а колотить руду дальше не хотелось. Пора выполнять заказы. Принялся за портупеи и сапоги. На обе портупеи потратил около двадцати минут. С сапогами же провозился около получаса. Получил два плюса к портному и восприятию. На все это у меня ушло чуть больше тринадцати часов. Сапоги получились даже лучше моих.

Грубые сапоги — мокасины из крысиной кожи. Создатель — Лесовик. Броня 5. Вес 1,6 кг. Прочность 40/40. Эффект: Вонь +1.

Эх, жаль, что размер ноги у покупателя другой, а то бы уже на себя одевал. Стоп! Вот я идиот! Я же в игре! Здесь не должно быть каких‑то особых проблем с размерами, иначе вещи продать практически невозможно будет. Быстро скинул свои сапоги и одел новые. Красота, нигде не жмет, нигде не болтается, будто на себя делал.

Меня ждала гора руды. Надо как‑то теперь дотащить ее наверх. Но прежде нужно ее обезопасить от любителей халявы. Решил сделать этакое минное поле из огненных ловушек на пути к куче руды. От задуманного до сделанного всего один шаг. Управился за час. Наделал в общей сложности еще шесть ловушек. Итого получилось восемь.

И тут передо мной встала проблема: а как я сам буду тележку с рудой наверх тащить? Ведь ловушки‑то сработают. Тележка‑то все ловушки зацепит, одну за другой. Но как говаривал один барон: "Безвыходных положений не бывает!" нагрузил рудой инвентарь и пошлепал наверх. Наверх я понес половину аметистов, решил перестраховаться на всякий случай, и двести тридцать кусков руды, оставив себе небольшой запас в несколько килограмм свободного веса. Идти в горку оказалось вполне даже ничего. Перегруза не было, поэтому скакал как молодой баран. Умом я видимо был на том же уровне, потому что наплевал на все предосторожности и пер напролом. В результате на засаду из уже привычной четверки едва лбом не напоролся.

— Держи его, — своим противным голосом завопил гремлин.

Я развернулся и бросился наутек. Заскочил в свой штрек, едва не нарвавшись на ловушку. Прыжками добрался до кучи и стал ждать. Гости не заставили себя ждать. Первым шел человек. Внезапно он остановился, будто что‑то почуял.

— Ну, что, терпила, ты нам теперь еще не только за неуважение, ты нам еще и за потерянный день должен будешь! Мы тебя весь день прождали, а ты еще и трусишкой оказался, в бега подался. Только в штрек зря завернул, они же тупиковые все. Понятно к крысам на ужин не хотелось, ну а теперь ты будешь бесплатно нам свои вещички клепать, а уж продавать мы их сами будем. А все из‑за твоей борзоты, да наглости. Жмых, Чум, тащите его сюда.

Тролли двинулись ко мне, обойдя своего предводителя. Зрелище было более чем впечатляющим: один тролль перегораживал весь проход в штреке. Поэтому шли они друг за дружкой. Надеюсь, у них нет сопротивления огню. Первый тролль наступил в ловушку и столб огня взметнулся ввысь как колонна. Его крик меня поразил, столько боли в нем было, столько ужаса! Он попытался рвануться обратно, но там в оцепенении стоял второй тролль. И его продолжило поджаривать, тогда он рванул вперед. Он успел разрядить в себя еще две ловушки прежде чем умер. Он явно не мог играть на сотне, раз играл за тролля, но то ли он хуже меня переносит боль, то ли ему почему‑то было хуже, чем мне. Второй тролль тихо пятился назад, что‑то шепотом бубня себе под нос…

— Чум, тащи его сюда! — голос человека был тверд как скала.

— Не могу, ты же видел, что со Жмыхом стало!

Человек перешел на шепот, видимо, чтобы я не слышал. Зря надеется, мой "Острый слух" всегда при мне! И чего я им раньше не пользовался, остолоп, пока вверх скакал? Надо, ой надо чаще включать свою голову, нельзя на одном везении кататься, рано или поздно может и не повезти.

— Ты что, баба? И потом Жмых скоро возродится, и этому утырку мало не покажется. Давай, неси его сюда.

— Не пойду, у троллей плюс сто к уязвимости от огня. Это жуткая боль, ты даже представить не можешь, как это больно! Я как‑то попробовал один раз и не хочу повторения!

Так вот в чем дело, оказывается! У них боль от огня усилена, это мне чрезвычайно повезло! Человек уговаривал тролля еще пару минут, наконец, не выдержал:

— Тогда хоть труп Жмыха забери, не оставлять же его этому уроду, — неласково он меня, внезапно он крикнул уже мне, — Эй, гнида, ты не думай, что легко отделался, ты из шахты выйдешь только вперед ногами, в белых тапках. А за Жмыха с тобой еще отдельный разговор будет, да и по поводу этих ловушек нам надо будет еще перетереть!

Тролль опасливо приближался к трупу своего собрата. Подойдя к первой ловушки достал из инвентаря кирку и опасливо потыкал ее в землю, ловушка уже разрядилась. Неужели Жмых все пять секунд в первой ловушке проторчал? Не завидую я его ощущениям! Потыкав киркой, тролль опасливо поставил туда ногу. И ничего! На его лице появилась не предвещающая мне ничего хорошего ухмылка. Он все так же тыкал впереди себя киркой, и вторая ловушка ответила, разрядившись за три секунды, неслабо ее сократил предыдущий участник. Ухмылка на лице тролля окрепла, за ним с не менее кровожадными ухмылками двигались человек и гремлин. Третья ловушка внезапно подожгла черенок кирки тролля. Огонь шустро добрался до его руки, но тролль, хоть и обжегся, к сожалению, не загорелся, а вот черенок у кирки тихо догорал.

— Это тоже в твой счет пойдет, — подал свой противный голос гремлин.

Гремлин упражнялся в остроумии и угрозах в мой адрес. Человек молчал, но на его лице написана была твердая решимость моего убийства. Я лихорадочно искал выход, но мне на ум ничего кроме использования струи пламени не приходило. Тролль же задумался, как теперь разряжать ловушки. На его лбу собирались морщины, демонстрируя силу его умственного напряжения. Внезапно его озарило, по крайней мере, на его лице это выглядело именно так. Он обыскал труп своего погибшего товарища и достал оттуда кирку. Странно, что ему не пришла идея в голову бросить его труп в ловушку. Впрочем, не исключено, что еще придет, если и эта кирка сгорит. Разрядились еще две ловушки. Торжествующие улыбки блуждали по лицам троицы.

Я решился на ответные действия. Когда тролль начал разряжать шестую ловушку, я, закрытый от них столпом огня, подскочил вплотную к этой ловушке и начал каст заклинания. Когда огонь из ловушки опал, они немного опешили, увидев меня совсем близко, буквально на доли секунды. Но этого как раз хватило для завершения каста. Огонь объял всех троих, но загорелись только двое: тролль и гремлин. Но выглядело это очень страшно. Горящий тролль бросился назад, сбил с ног своих товарищей и бросился наутек, завывая басом, буквально вдавив при этом в стену гремлина. Гремлин верещал на ультразвуке, человек же бросился на меня. Схватившись за одежду друг друга и молотя друг друга руками, мы упали в следующую ловушку. На это раз орал и я тоже. Сопротивляемость огню помогала слабо. Ощущения были страшными. Ловушка закончила действовать через 5 секунд, но мне показалось, что длилось это вечность. Я к счастью не загорелся, но здоровье мое упало до двадцати пунктов. Было больно до жути. Необожжёнными остались только ноги. Зато все мои противники были трупами, кроме гремлина. Он тихо поскуливал, глядя как я к нему приближаюсь. С трудом заставлял себя двигаться к нему. Теперь наши роли поменялись, я наступал, а он отползал. Я все же двигался быстрее. Приблизившись к нему, я достал кирку. Ему хватило одного удара.

Система плевала в меня окошками сообщений, я закрывал их, не читая.

Без сил рухнул на пол. Страшное оружие эта струя пламени, моя обуглившаяся кожа потихоньку восстанавливалась, боль утихала, но еще раз попадать под ее действие у меня не было ни малейшего желания. Теперь можно и посмотреть, что мне там система от щедрот своих надавала, полез в логи.

Оказалось, что подросло мое мастерство ловушек на единичку, видимо за первого тролля. Также на один пункт выросли сопротивляемость огню и стойкость. Магия огня так и не появилась, а жаль. Ну да ладно, вскоре, я думаю, появится. А еще понизилась репутация с фракцией жизни на три пункта. Видимо за убийство трех рабов. Стоп, но я же убил четверых, или нет? Неужели последний тролль еще жив? Дошел до выхода из штрека. Нет, все же четверых. Обугленный тролль лежал за поворотом. Почему же репутация понизилась только на три пункта? Логи мне подсказали, что за первого тролля репутацию не снизили, видимо система не засчитала действие ловушек на мой счет. Ну и замечательно, я не расстроился. Обыскав их, обнаружил двадцать шесть аметистов на четверых и сто тридцать руды, три кирки, одна немного подпорченная. На всех были комплекты новичка, но вот на человеке из одежды не оказалось ничего, что странно. Он явно ходил в одежде. Что‑то тут не то. Или он заблокировал одежду от выпадения? Но вроде бы заблокировать можно только одну вещь, а у него ни рубаха, ни штаны не показываются. Непорядок!

Погрузил все, добытое в бою, в валявшуюся рядом с кучей добытой руды тележку. Осталось протащить тележку через ловушки. Банально катнуть не получится, трупы мешаются. Как раз трупом гремлина решил разрядить оставшиеся две ловушки. Оттащил трупы в основной коридор. Откинул их в противоположную от выхода сторону. Тролль оказался на редкость тяжелой тварью, у меня даже перегруз нарисовался, когда его тащил. Перекинул руду из рюкзака в тележку, докинул еще в тележку из кучи до максимума.

Приступил к минированию штрека. За полчаса соорудил еще шесть ловушек. Четыре на полу и две на стене, где штрек сужался, и тролль не мог не коснуться стены плечами, если только не пойдет боком. С каждым разом ловушки рисовались все быстрее — накапливался опыт. За это получил еще один плюс к ловушкам и подрос на единичку интеллект, благо ему оставалось всего ничего. Поспешил с тележкой наверх, гадая, когда они оживут? Уровни я их посмотреть‑то не успел. Успею я перетаскать всю руду наверх или нет? Продал три кирки Могучему Клыку. Две целых он взял за двадцать три куска руды, а последнюю — за шестнадцать, да плюс еще четыреста шестьдесят, что я смог доволочь в тележке. Неплохо, больше пяти сотен получилось.

Пока бежал вниз, до меня дошло, что уровни их можно посмотреть в логах, там же пишут, кого ты атакуешь. Выполнил, не заморачиваясь на остановку. Оказалось, что уровни у них разные. Самый большой — у человека, пятнадцатый, у троллей — четырнадцатый, а у гремлина — тринадцатый. Интересно, а какой средний показатель уровня по шахте? Впрочем, ладно, не до этого сейчас. Все нападающие были выше десятого, значит время их возрождения — два часа. Успею сделать еще одну ходку, максимум — две.

Тележку оставил у входа в штрек и загрузил ее в две ходки. Погнал наверх

Следующей ходкой притащил еще четыреста восемьдесят. Итого до нормы мне не хватает четыреста девяносто восемь. За одну ходку не удастся донести. Да и могу не успеть до их возрождения. Кстати, а где игроки здесь возрождаются? Почему я до сих пор не озадачился этим вопросом? Что‑то веду я себя совсем беспечно!

После последней ходки мне не хватало всего двадцати кусков руды до нормы. Но ничего, мне обещали триста вечером подогнать. Высыпав все в общую кучу поспешил в барак. Сзади меня окликнули:

— Эй, безухий! Лови!

Я обернулся, чтобы что‑то поймать, и даже поймал. Удар. Под дых. После этого меня били долго и тщательно, вначале я даже пытался отвечать и вроде куда‑то там попадал, но радости мне это не приносило, боль смывала все ощущения, даже адреналин, а вскоре затопила все сознание.

Спустя вечность я очнулся. Моя голова покоилась у кого‑то на коленях и меня пытались напоить. Едва не захлебнувшись, я откашлялся и принялся жадно пить воду.

— Ну, вот скажи старому орку, зачем тебе таки понадобилось портить чужое имущество?

— К — к–кх?

— Какое имущество? А то ты таки еще не понял, что мы все здесь имущество эльфов? Зачем ты убивал других рабов? И ведь старый орк же предупреждал тебя! Но ты умнее старого орка, и твои молодые уши прохлопали умные советы. А теперь ты лежишь здесь, весь избитый, а старый орк должен выхаживать тебя?

— По — почему, — разбитые губы все еще с трудом произносили слова.

— Почему я этим занимаюсь? Потому что все остальные плевать на тебя хотели. И только старый глупый орк относится к тебе хорошо.

— Спасибо! — потихоньку становилось лучше.

— Таки пожалуйста, но лучше бы тебе бывать здоровым и не портить отношения с охраной. Вот ты зачем поставил фингал десятнику? Он этому отнюдь не обрадовался. В результате тебя били очень долго! Обычно они за убийство бьют всего минут двадцать, тебя же использовали в качестве груши целых полтора часа. Скольких же ты убил, мальчик?

— Троих, четвертого я не трогал.

— Мда, это было очень глупо с твоей стороны. Ну и как, стоило ли убивать кого‑то, чтобы потом получить такую порцию близкого общения с охранниками?

— Думаю, стоило. Ведь в этот раз мне ничего не отрезали?

— Нет. Сегодня таки все твои части тела сохранились на своем месте прописки.

Я уже мог подняться. Приподнявшись, обнаружил, что меня шатает. Полез в логи и полюбовался на презабавнейшую надпись:

Получена легкая травма "Сотрясение мозга". Эффект нарушен контроль координации движений. Снижена скорость передвижения на 50 %. Срок действия — 4 часа.

Кроме того, у меня появились два новых навыка "Кулачный бой" и "Деревянная кожа". Кулачный бой соответственно давал возможность наносить урон без оружия. А "Деревянная кожа" давало сопротивление урону без оружия. К моему сожалению, оба навыка достались мне по результатам этого эпического боя, и соответственно имели только единичку в своем активе. Зато опять подросла стойкость, на целых три пункта. И прирос интеллект на единичку, видимо за открытие двух навыков. Странно, вот и навыков уже тридцать, а достижение не дали. Что я сделал не так? Ах да, зачарование же не сам открыл, а из книги.

-25.12.2014-

Кстати про зачарование, а зачем я вожусь с этими камнями? Толку я что‑то от них не вижу. Кстати, интересно, а почем они пойдут у орка?

— Можно поинтересоваться?

— Ты таки что‑то забыл, мой юный друг?

— Скажите, а почем вы возьмете у меня вот этот камушек? — я показал ему грубый камень душ.

— Спрячь сейчас же! Я не смогу это реализовать. А здесь это не имеет хождения, так что никому это не показывай!

Мда, это не та реакция, на которую я рассчитывал. Думал их продать подороже, а тут такой облом. Отошел к деревянному табло у свалки руды и проверил все полученные с братвы камни. На камни душ годились шесть штук. Итого у меня таких тринадцать штук. Но накачивать камни пока смысла нет. Продавать же тоже не хочется. Итого у меня есть двадцать два аметиста на продажу.

На шесть аметистов купил шкурок у орка, получилось двадцать девять штук. Да плюс остававшиеся восемь, итого тридцать семь — есть, где теперь развернуться! Это же я могу теперь и не работать, только сапоги тачать. Эх, заживу! Красота!

Сдачи получил 10 руды. Итого до нормы мне не хватало всего чуть — чуть.

В бараке на меня смотрели как‑то странно, а четверка моих преследователей торжествующе. И мне это откровенно не нравилось, по идее из них должна плескать злоба, а они смотрят так, будто я им сейчас миллион проиграл. Что‑то тут явно произошло, пока меня не было. И мне это не нравилось. Я дошел до своего места и сел. Достал сапоги и две портупеи, демонстративно положил их перед собой. Обвел взглядом еще не уснувших, все отводили глаза. Что же тут было?

Ко мне никто не подходил. Ни вчерашние заказчики, ни новые желающие. Плюнул на всех, убрал все в инвентарь и вышел из барака. Застыл на пороге. Куда идти? В шахту — не вариант. Туда опять эта четверка может нагрянуть, и во второй раз я могу и не отбиться. Охраны же внизу нет. А куда же тогда? Пойду на могилу Михася, там было прекрасное место, успокаивающее душу.

Присел у могилы, откинувшись спиной на ствол и глядя на барак. Похоже, меня как‑то очернили эти гады, знать бы еще как! Что они такого сказали, что никто ко мне не подходит? Запугали всех? Вряд ли! Тогда бы ко мне и вчера никто не подошел, ведь все видели, что я эту так называемую братву послал. Если бы все были запуганы, тогда еще вчера никто не подошел бы. Тут что‑то другое, что‑то нехорошее.

Внезапно слева меня окликнул знакомый голос:

— Вот скажи мне, наглец, с какой такой радости я должен искать тебя, а не наоборот?

Я обернулся, слева от меня, рядом с деревом стоял старичок — боровичок. Вот так встреча! Откуда он здесь?

— А зачем Вы меня искали?

— Чтобы отдать обещанное. Секачик‑то вырос, а ты все не идешь и не идешь за наградой, я пришел на поляну, а там тебя нет, только три каких‑то подозрительных типа там какие‑то обломки железяк с поляны собирают, — я задумался, странно, почему три, там же вроде только Сирано и Бармаклей оставались? — А поросенок — молодец, вымахал здоровенным, весь в папку своего, и даже уже успел откочевать на новое место обитания. Ну да ладно, сейчас разговор не о нем, а о тебе! Так я жду ответов на три вопроса. Первый: почему я, старый и уважаемый хранитель леса, должен искать тебя, никому не известного человека, который к тому же не определился с классом? Второй: какого черта, ты отыскался здесь, так далеко от моих владений? И третий: почему я обостряю отношения с соседями, проникая на их территорию незваным?

— Может потому что меня эльфы в плен взяли и ошейник на меня повесили?

— И вот ты серьезно считаешь, что ответом, что ты еще тот дурень, ты ответил на все мои вопросы? Как ты вообще попал в лапы эльфов, так далеко от того места, где ты должен был охранять поросенка?

— Сам не понимаю, оказался внезапно в каком‑то лесу с огроменными деревьями, а меня там и скрутили.

— Да ты совсем больной, зачем в заповедную рощу полез? Туда даже мне ходу нет, эльфы леших почему‑то не жалуют, все стараются их своими дриадами заменить! Вот ты мне скажи, где же это видано, чтобы баба с деревьями управлялась! Да и с животными эти дурочки не ладят! Вот как они могут лесом после этого заведовать, пусть и толпой? Правильно, никак! Впрочем, ладно, отвлекся. Наклонись‑ка ко мне.

Я наклонился, гриб внезапно снял с себя шляпку и, раскрутившись вокруг себя, заехал этой шляпкой мне по лбу. Ощущение, будто доской приложили. Ни разу не мягкой эта шляпка оказалась. Я от неожиданности даже сел.

— Это чтоб тебе наука была, не соваться, куда не след! Пришел бы ко мне сам, нормально бы всю награду получил.

Я его не слушал, смотрел на системную надпись:

Поздравляем! Получен уникальный класс "Лесной шибздик". Для роста вашего класса вам необходимо выполнять поручения представителей леса. Особенности вашего класса: вы некомфортно чувствуете себя за пределами леса, замедляется ваша регенерация и восстановление маны. При длительном расставании с лесом (более недели) появляется дебаф "Тоска по лесу". Вам добавляется талант "Язык зверей и птиц". Вам добавляется талант "Душа леса".

Получил новый удар шапкой, на этот раз ребром шляпки, а не плашмя, хорошо хоть по ребрам, а не по лицу.

— Ты будешь меня слушать или как? Для кого я тут распинаюсь?

— Да, конечно!

— Так слушай, а не пялься в неведомые дали! У меня в лесу всяких проблем развелось море, я тебя для устранения проблем и подготавливал, а ты убег неведомо куда! Значит так, ты должен вернуться туда, где Хрюша обитал. А уж там для тебя найдутся задания. Понял меня?

— Но ведь мне отсюда не сбежать!

— А это твои проблемы, хочешь оставаться шибздиком — сиди на шахте, хочешь расти — выбирайся. И меня совершенно не волнует, как ты это сделаешь. Я и так уже все свои полномочия превысил, не ровен час, сюда эльфы набегут! Так что мне пора.

С негромким хлопком он лопнул и пропал. Однако! Оригинальный способ перемещения! Я еще пару секунд смотрел на то место, где он только что был. В этот момент послышался голос Шрама:

— Отчего я не удивлен? Безухий, ты же не хочешь повторения недавней процедуры? — он стоял, прислонившись плечом к углу барака и склонив голову, рассматривая меня как какое‑то надоедливое насекомое.

— Избиение слабого вы называете процедурой?

— Наказание виновного мы называем процедурой! А ты убил троих, вот и получил по заслугам. И вот ты как раз убил тех, кто слабее тебя! А мы тебя НЕ убили, но проучили, чтобы такого не повторялось. Ну, так что, хочешь еще полтора часа процедур?

— Нет.

— Тогда расскажи, кто здесь только что был.

— О чем это Вы? Я здесь был один.

— Не ври мне! Здесь кто‑то был. И этот кто‑то был не местный и очень могущественный.

— А с чего бы этому могущественному являться мне? Кто я такой?

— Хм, похоже на правду. Но что‑то ты не договариваешь… — Шрам сощурил глаза, явно что‑то подозревая, — Смотри, выведу я тебя на чистую воду, и мало тебе тогда не покажется! Лучше сразу признайся!

— Да в чем признаваться‑то?

— Смотри, я тебя предупредил, — он отделился от стены и скрылся за углом барака, на который до этого опирался.

Я еще немного посидел у могилы, размышляя о том, что нигде мне нет покоя. В бараке на меня все смотрят бешеными глазами, на могиле старички — боровички являются с охранниками. В шахте за мной эта четверка братвы шныряет. Что у меня за жизнь? Где моя неспешная готовка в трактире у Мартина? Послышались шаги, кому‑то я опять понадобился. Мне сегодня вообще дадут разобраться с моим новым классом?

— Чувак! Давай сапоги, вот твоя руда. Мне по фигу на твои шашни с админами, но лучше, чтобы нас с тобой вместе не видели.

— А поподробнее можно?

— Меченый с корешами, сказали, что ты стукач админов, у тебя заклинания не отключены, и боль до нуля снижена.

— Что за бред? Да, заклинание есть, одно, здесь полученное, остальные заблокированы. А боль далеко не ноль, очень далеко, — раскрывать постороннему информацию о своих ста процентах реалистичности не хотелось совершенно.

— Где ты его взял?

— За квест дали.

— Что за квест?

— А с какой радости я тебе говорить должен? Ты мне сват или брат? Или может ты за информацию мне чего‑то подкинул?

— Что ты хочешь?

— Как тут уровень повышают? На чем опыт зарабатывают?

— Ну, так это, у каждого свои источники экспы. Раскрывать их не принято.

— Ну, тогда давай руду и вот твои сапоги, — я достал свои старые сапоги.

Он осмотрел сапоги, посмотрел на мои и заявил:

— У тебя лучше!

— Такие как у меня, стоят четыреста руды. Будешь брать? С себя отдам.

— На фиг, за триста возьму, но так дела не делаются! Обещал же такие как у себя.

— Так те, что я за триста отдаю и есть мои вчерашние, а это новые.

— Ну, ты и жлоб! Не прошло для тебя даром общение с тем орком — евреем.

— Ага, то есть я должен делать, чтобы было лучше тебе, а не мне, так что ли?

— Да, хрен с тобой, делай что хочешь. Вот твоя руда, жадюга!

Он отсыпал руду. Я ее пересчитал. Спасибо Мартину, научил, жадина! Одноухий, хмыкнул:

— Не доверяешь?

— Не доверяю.

— Почему?

— А почему я должен тебе доверять?

— Ну, — задумался он, — я же у тебя кирку покупал, распинался вчера о местных реалиях…

— И?

— Что и?

— И причем здесь доверие? Я тебя вижу третий раз в жизни. Откуда ему взяться?

— Ну, вполне логично звучит, но как‑то это неправильно!

— Что именно? Не доверять незнакомцам, чьего имени я не знаю или пересчитывать свои деньги?

— Ну, — он сделал круговое движенье ладонью, как бы пытаясь поймать нужную мысль в воздухе, — люди в таких местах должны доверять друг другу, держаться вместе…

— Я никому здесь ничего не должен.

— Твое право, смотри сам. В одиночку просто тяжелее. А глаза на затылке еще отрастить надо, — он развернулся и вскоре скрылся за углом барака.

А из‑за другого угла барака меня уже сверлили две пары глаз, ага еще покупатели пожаловали. Чутье меня не подвело — это были кобольд и кот.

— Вот ваши портупеи, где моя информация?

— Для открытия Взлома тебе надо взламывать замки… — начал говорить кот, но я поспешил его перебить.

— А для карманной кражи — воровать из карманов! Это и так было понятно! Как это конкретно делается?

-27.12.2014-

— Ну, тогда начнем, пожалуй, с карманных краж. Для начала тебе надо научиться работать с ловкостью, затем научиться тихо передвигаться. Действовать аккуратно, либо с отвлечением клиента.

— Что значит научиться работать с ловкостью? И что значит действовать с отвлечением клиента?

— Работать с ловкостью, это значит действовать так, будто ты идешь на одних пальчиках по канату, натянутому над пропастью, и ни одно движение ветра или еще какое препятствие не должно тебя остановить, твоя ловкость не знает преград…

— Это все красивые слова, а на самом деле, что это означает?

— Вот ты трудный! Пальцы разрабатывай! Крути в ладони два камушка, как только руки освобождаются, вначале в одну сторону, потом в другую. Камушки подбери, чтобы были покруглее и величиной были в пол — ладони, — он внезапно извлек откуда‑то камешки и показал, как их крутить. Камни мелькали с бешеной скоростью, — Когда сможешь делать это без особых проблем, разрабатывай вторую руку, потом обе одновременно, — его пальцы, казалось, жили отдельной жизнью, — А потом пускай движения по противофазам. Когда и с этим разберешься, можешь попробовать стащить что‑то у какого‑нибудь непися. Можно конечно тырить и у игроков, но таких любителей очень не любят, ну и опыта в навыке это приносит гораздо меньше. У нас из неписей только охранники и повар. Выбирай, что для тебя лучше: охранники если поймают — изобьют, а повар после первого раза просто с тобой не будет иметь никаких дел. Кстати обокрасть кого‑либо здесь чрезвычайно сложно. Потому на аккуратности у тебя вряд ли проканает, а вот на отвлечении может и повезти. Отвлечение, это когда жертва чем‑то сильно занята. Например, наступи кому‑то на ногу, и пока тот матюкается, держась за ногу, ты тихо стаскиваешь кошелек. Но опять же, здесь это вряд ли сработает. Кстати, вовсе не обязательно залезать в карман для совершения кражи, этот карман можно подрезать чем‑то острым. Но вообще‑то у каждого мастера карманных краж есть свои наработки. Но в целом это все, что тебе нужно знать для начала. Ах, да! Чуть не забыл: самый простой вариант карманной кражи, это когда жертва спит.

— Ясно, что ничего не ясно!

— А ты думал я скажу: "Абра — кадабра", и ты тут же получишь новый навык? Нет, дружок, тут потрудиться надо!

— Ладно, первую портупею честно отработали. Взлом, что по нему?

— Тут сложнее. Ты вообще с принципами замков знаком?

— Ну, туда ключ вставляется и открывает замок.

— Мда, тяжелый случай. Так я тебе, пожалуй, объяснить не смогу, тут надо много рисовать и показывать, проще обучиться у непися. Когда появится навык — вся эта катавасия уже станет не обязательной и там появится что‑то вроде мини — игры. Тебе увеличивают отображение внутренностей замка, и как ты там шевелишь отмычками. Если шевелишь правильно, то замок откроется, если нет, то сломается отмычка.

— Но мне же надо получить навык самому!

— Я упарюсь тебе объяснять принципы различных замков, а здесь так их вообще море! Может, что другое выберешь?

— Ладно, а что Вы там из профессий предлагали?

— Рудокоп, землекоп, повар, инженер, строитель, ювелир, кузнец.

— Давай ювелира.

— Самый простой способ — начать делать проволоку. Для этого тебе потребуется набор ювелира. В протяжке проволоки ничего сложного нет, так что профессию получишь без проблем. Единственная сложность, надо руду как‑то в слитки переплавить. Слитки потом расплющить до прутов, а уж вальцы эти пруты в проволоку превращают на ура. Вставляешь с одного края, крутишь ручку, с другого края вылезает прут потоньше, потом таким же макаром делаешь его еще тоньше на канавке, которая чуть поменьше, потом опять и опять. В результате получишь с одного слитка неслабый моток проволоки, а уж потом из этой проволоки можешь крутить кольца, сережки, брошки — на что фантазии хватит.

— Понятно, спасибо, вот вторая портупея. Есть еще что‑то, чего хотелось бы из кожи?

— Пока вроде ничего не надо, ты же куртки не делаешь?

— Пока еще не пробовал. Но, наверное, удастся рано или поздно сшить.

— Когда сошьешь — кричи, мы откликнемся. Только не на виду у всех. Делай как сегодня. Получилось идеально. Народ после твоего ухода смирно делал вид что спал, но как видишь, те кому нужны твои услуги — пришли. Так что, ты все правильно сделал, хотя зря ты все же админам стучать взялся.

— Да никому я не стучу, и уровень боли у меня гораздо больше нуля. Эти четыре урода врут почти обо всём, разве что кроме заклинания. Заклинание действительно есть, его я получил за квест. Больше этого квеста нет, так что не надейтесь.

— Все понятно, мы же не спорим. Я лично тебе верю, и Кроша тоже, — Кобольд кивнул, но в глазах у них веры не было ни на грош. Ну и черт с ними! — Ладно, мы пойдем!

— Идите.

Они исчезли за углом барака. Вроде больше никого не видать. Ну, наконец‑то я мог изучить свалившееся на меня счастье. Класс меня несколько покорежил. Лесной шибздик с возможностью прокачки до лесной крохи. Я не знаю, кто такой шибздик, но, судя по всему, он еще меньше крохи. Мда, как‑то не сильно пока тянет на супер — пупер класс… Напротив талантов стояли нолики. Это что‑то новое…

Послышались осторожные шаги. Опять кто‑то ко мне идет. Отвлекают! Дайте же уже с подарками разобраться! Вскоре появился крадущийся гоблин.

— Скажите, а Вы правда работаете на администрацию?

— Нет.

— Извините, что побеспокоил! Всего Вам доброго!

Острожные шаги удалились в обратном направлении. Интересно, чего он хотел? Вот сбил, гад мелкий с мысли. Ладно, надо сходить, норму сдать. Выгрузил двадцать недостающих кусков, меня поблагодарили за сотрудничество. Решил посидеть рядом с табличкой. Это место ничуть не хуже, даже немного лучше, отсюда, по крайней мере, видно выход из барака. День сегодня перенасыщен событиями. Лучше бы было поскучней. Зря я, похоже, шкурки крыс набрал, что‑то нет у меня новых клиентов. А чего это я расселся? Мне же рассказали, как ювелира получить и карманника.

Орк сидел у котла и смотрел на звезды.

— Не спится? — поинтересовался он у меня.

— Мне нужен набор ювелира.

— Отчего меня это не удивляет? Нет бы подойти к старому орку просто так, поговорить о жизни, о звездах, нет — "мне нужен набор ювелира". Впрочем, что‑то я разворчался. Таки тебя интересует обычный вариант или ты уже созрел до расширенного?

— Чем они отличаются?

— В обычном есть только пинцет, монокуляр и круглогубцы.

— А в расширенном?

— А в расширенном есть еще и мини — тиски с вальцами. Только куда тебе их крепить? Стола‑то у тебя нет. И что‑то мне подсказывает, что вряд ли будет.

— Мне нужен расширенный, почем он?

— Дешево, за три тысячи отдам. С учетом скидки — две тысячи пятьсот пятьдесят.

— Скажи, я правильно понимаю, что расширенный от обычного отличается только наличием тисков?

— Правильно. Вот все бы были такими понятливыми!

— То есть тиски стоят две тысячи без скидки?

— Ну, вроде бы все верно, но только зачем таки тебе сдались тиски без инструментов?

— То есть за тиски с вальцами с меня будет тысяча семьсот?

— Таки да, но зачем?

— Просто мне нужна проволока. Много проволоки.

— А где ты планируешь плавить руду? Здесь же нет печи.

— Я планировал воспользоваться заклинанием, которое вы мне передали.

— Оригинальная идея, но таки не уверен, что сработает.

— Почему?

— Потому что я таки предоставил тебе основное заклинание, а не вспомогательное.

— И что из этого?

— Основные заклинания плохо воздействуют на материалы, а вот вспомогательные, наоборот, хорошо на материалы и плохо на живых существ.

— Интересно, но я все же попробую, ну так что продашь мне тиски с вальцами?

— Таки за твои деньги — любой каприз! — показал клыки в улыбке старый орк, доставая тиски.

Отдал ему двенадцать аметистов и двести руды. Опять попрощался с продавцом — поваром и опять пошел в барак. Надеюсь, в этот раз дойти до барака неизбитым. По пути подобрал три камушка, подходящих под описание, которое мне давал кот. Вполне хватило бы и двух, но мне хотелось одновременно занять две руки. Четвертый никак не хотел находиться. Сделал небольшую петлю по пути к бараку, но камень так и не нашелся. На шахте уже камень найти нельзя, что за жизнь?

Плюнул, решил все же попробовать одной рукой. Камни нехотя немного повернулись, а у меня от усилий чуть пальцы судорогой не свело. Кроме того, камни почему‑то, из положения которое приняли, двигаться дальше никак не хотели, попробовал как‑то двинуть пальцами и уронил оба камня. А это не так просто, как мне казалось! У кота же камни, казалось, жили своей жизнью, почти без усилий с его стороны. Мне до такого мастерства еще далековато. Не оставлял попыток покрутить камушки в руке до самого барака. Но за пару минут я их крутить так и не научился. Ладно, потом еще попробую.

На это раз в бараке вроде все спали, по крайней мере, не было заинтересованно — напуганных взглядов со всех сторон. Плюхнулся на свое, привычное уже, место. Задумался было, а не попробовать ли мне сшить для себя еще что‑то? Но внезапно навалилась такая усталость, что делать ничего не хотелось. Заглянул в интерфейс — с момента пробуждения прошло меньше восемнадцати часов, а событий было столько, что на пару суток хватит с лихвой. Спать, завтра, всё завтра. Выбросил все из головы и уснул.

 

День седьмой

Проснулся за два часа до побудки. Сел, посмотрел на спящих вокруг и впервые задумался над вопросом: "Как? Как этот кошмар, царящий вокруг, может вызывать привыкание?" Ладно, еще те, кто играет в удовольствие, но те, кто вкалывают на шахте за пайку бурой жижи, как они‑то получают зависимость? Да у них должно вырабатываться отвращение к этой игре до печенок. Или я чего‑то не понимаю? Полез в библиотеку, раздел каторги мне в помощь. Изучал все это полностью до мельчайших нюансов.

Выяснилось, что я все же прав. Условия на каторге первого уровня сделаны были специально кошмарными, чтобы не было желания попадать сюда еще раз. На втором же уровне, куда можно было попасть благодаря тяжелому труду и небольшой толике удачи условия уже были получше. Это объяснялось, тем, что преступник тяжким трудом уже искупил часть своей вины и может пожить немного лучше. На третьем уровне каторги условия были еще лучше и, наконец, на четвертом уровне условия щадящие до такой степени, что это уже сравнимо с нормальной игрой. Правда, добраться до этого уровня весьма тяжело и нужно принести немало пользы на первых трех уровнях каторги, но если доберешься, то там жить вполне можно. Если же на четвертом уровне игрок приносил немало пользы, то он мог получить амнистию с каторги. Амнистию от реального срока он при этом не получал, но мог уже играть в свое удовольствие. Правда, таких счастливчиков, за всю историю игры, набралось всего четверо. Сама игра использовалась в качестве тюрьмы всего десять лет, и четверо за десять лет не такое большое количество, но они были! Это давало надежду. Впрочем, меня вроде и так обещали вытащить отсюда. Осталось только этого дождаться. Ну да, мелочи‑то какие… Я же тут не успел ни с кем поссориться… И все меня любят и вообще тут милые, добрые люди…

Ладно, сарказмом делу не поможешь. А вот из шкур что‑то сделать нужно. Раз покупателей нет, буду делать на себя. Итак, какие у нас есть варианты? Штаны, рубаха, наручи, перчатки и косынка. И что из этого я могу сшить? Правильно, ничего! Ничего из этого я никогда не делал. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Ведь кто‑то же это когда‑то сделал, так почему мне бы это не повторить, тем более, что я хотя бы представляю, что хочу получить на выходе. Вот только дело немного осложняется тем, что надо все делать из шкурок, а их еще надо между собой как‑то стыковать, сшивать. Что из всего задуманного самое простое? Конечно же, косынка. Что может быть проще квадратного куска ткани, но у меня нет ткани, а есть шкуры. А что если мне сделать косынку, сразу повторяющую форму головы и с завязками на конце? А это идея! С первого раза разумеется не получилось и один кусок кожи, постоянными подгонами я все же загубил, но из двух других через полчаса мучений у меня что‑то все же получилось. Система обрадовала меня сообщением о подросшем навыке портного и увеличившемся восприятии. И на мои попытки понять, что же у меня получилось, долго меня не мучила и почти сразу выдала еще одно окно с описанием предмета:

Грубая бандана из крысиной кожи. Создатель — Лесовик. Броня 4. Вес 0,6 кг. Прочность 40/40. Эффект: Вонь +1.

Мда, какую‑то бандану создал, а по виду — немного усовершенствованная косынка. Ну да ладно, системе виднее. Как бы еще от вони избавиться? Ничего в голову не приходило…

А вот интересно, эта бандана под каску налезет? Оказалось, нет. Можно одновременно носить только один головной убор. Жаль, а я уж губу раскатал. С другой стороны, что мне мешает одевать каску при работе в шахте, а в других случаях ходить в бандане? Да собственно ничего, да и рекламу своей продукции надо создавать. Не откладывая это дело в долгий ящик, сменил каску на бандану. Интересно, как я в ней выгляжу? Впрочем, это неважно, в конце концов, я же не девушка, чтобы заморачиваться подобными мелочами. А вонять от меня стало еще сильнее. Скоро будет полная атмосфера помойки. Со временем‑то конечно к запаху привыкаешь, но окружающие за это меня точно любить больше не станут.

Спящий рядом человек поморщился и перевернулся на другой бок. Видимо он не был в восторге от моего запаха. Кстати, а может быть, можно как‑то этот запах смыть? Нет, вода же была в небольшом прудике, заполняемом из родника. Боюсь, что мне не позволят там промывать готовые изделия. Как вариант меня ожидает избиение охранниками или заключенными за испорченный источник воды. А лишний раз испытывать свой организм на прочность не хотелось.

А что, если попробовать улучшить уже имеющиеся вещи? А что у меня имеется из вещей? Штаны новичка, а что если их обшить кожей? Уж это‑то у меня должно получиться… Я с энтузиазмом принялся за работу. Заодно решил шорты все‑таки увеличить до штанов, а то название ну никак не соответствует истине. Через полчаса я любовался на получившиеся штаны:

Грубые удлиненные штаны, обшитые крысиной кожей. Создатель — Лесовик. Броня 10. Вес 3,5 кг. Прочность 40/40. Эффект: Вонь +1.

Да, моя вонь опять повысилась, но и броня с прочностью тоже! А это не может не радовать! С энтузиазмом принялся за так называемую рубаху. Она мне увеличила портного и восприятие еще на единичку. К рубахе я не понял пока, как пришить рукава, но это дело времени, так что разберусь с этим позже. Кстати рубаха сменила‑таки свое название на безрукавку. Это меня несколько озадачило, но я просто решил не обращать на это внимания. Ну и параметры ее тоже стали вровень со штанами, разумеется, с вонью. Зато моя броня увеличилась до тридцати двух пунктов, а это, на мой взгляд, очень даже неплохо! Правда, количество шкур у меня существенно уменьшилось. На штаны ушло восемь и на рубаху столько же. Итого осталось меньше половины. А воняло от меня теперь на пять пунктов. И надо сказать, что даже я сам был не в восторге от этого. Поспешил выйти из барака на свежий воздух.

В этот момент Шрам ударил в гонг. Твою же мать! Да кто придумал этот мерзкий звук! Чтоб тебе в аду гореть! Я поспешил к орку за едой. Его глаза явно увеличились с момента нашей последней встречи и дышать он старался ртом. Народ, подходящий ко мне сзади, старался держаться на расстоянии. Послышался противный голос гремлина:

— Тяжела и неказиста жизнь шахтера — говночиста!

Несмотря на раннее утро, эта фраза разбудила всех и уже через пару секунд стоял дикий ржач. Смеялись все, даже повар. Не смеялись двое: я и Шрам. Я, потому что готов был провалиться сквозь землю, а Шраму, как мне кажется, чувство юмора ампутировали при рождении. Впрочем, даже он хмыкнул. Я поспешил отойти, съел свою порцию и поспешил в шахту. Меня провожал дружный смех всех шахтеров. Кажется, мой бизнес со шкурами стремительно вылетел в трубу. Обидно! Очень обидно!

В моем штреке меня поджидала руда, да еще с собой я зачем‑то вниз девяносто кусков приволок. Тележку я бросил перед ловушками, сам как сайгак проскакал к куче. Вместе с притащенной рудой у меня в общей сложности получилось 302 куска. Я почему‑то рассчитывал на большее. Ну, да ладно. Через два с половиной часа я накопал еще триста два куска и пять аметистов. Решил рискнуть и все это вытащить на поверхность. Аметисты я уже на автомате проверил на вероятность создания из них камней душ, ни один не подошел. Что‑то с камнями душ мне перестало везти, впрочем, у меня и так их уже многовато. Что с ними делать, пока даже не представляю. Решил на всякий случай перестраховаться и добавить еще четыре ловушки. Лишними они точно не будут.

Как ни странно, по дороге меня никто не поджидал. То ли решили вечера дождаться, то ли еще что‑то их остановило. Но, тем не менее, я ссыпал все в общую кучу и побежал опять ковырять жилу. Еще через пять часов, я закинул еще шестьсот четыре руды и оставшиеся шесть аметистов в кучу. Из лишних же пяти аметистов один все‑таки оказался пригоден на камни душ. По пути же в шахту меня остановил одноухий.

— Слушай, я по поводу сапог, — замялся он.

— Что по поводу сапог? — не понял я, — Жмут что ли?

— Нет, — покачал он головой, — Я бы хотел вернуть сапоги и получить свою руду назад.

— А я бы хотел получить назад свои шкуры, которые я потратил на изготовление сапог и время. Ты мне их вернешь?

— Но ты же сделал для себя улучшенные, а мне продал старые!

— И что теперь? Если бы ты не делал заказа, я не делал бы сапоги и не потратил шкур и времени.

— Но твои сапоги воняют!

— И ты об этом знал, когда их заказывал. Да, но тогда не называли, всех носящих вонючие вещи, говночистами!

— И тебя только это волнует? Ты что настолько зависим от чужого мнения?

— А кому понравится такое отношение?

— Ну, мне как‑то все равно… — пожал я плечами.

— Да что ты говоришь! А кто сегодня с утра вниз улепетывал, только пятки сверкали?

— Я всегда спускаюсь в шахту почти бегом. А на счет сапог ты действительно зря! Я вот за счет них и прочей одежды я повысил свою броню до тридцатки! Ну да пованиваю немного, но…

— Да ладно! — перебили меня, — Ты гонишь!

— Не понял?

— Ну, в смысле, быть такого не может! Тридцать брони — это же больше половины урона крысы. У нее урон полтинник, а по тебе, значит, будет проходить только двадцать! Если ты еще себе вонючих доспехов наконапатишь, то можешь вообще урон к нулю свести. Это же козырно будет, сможешь на них охотиться, мясо добывать и шкуры. Правда есть несколько минусов.

— Какие? — в моем сознании начинали разгораться радужные перспективы.

— Первый — охранники не любят конкурентов в плане продаж еды, я бы даже сказал, ОЧЕНЬ не любят! Второй — твоя одежда долго не продержится под укусами крыс, а ведь их еще убить надо. А попасть по ним не так уж и легко. Это очень шустрые твари. Ну и третий — вонь от тебя просто ужасная! Как ты сам‑то ее терпишь?

— Да нормально, притерпелся уже как‑то…

— Разве такое возможно?

— Еще и не то возможно. Ладно, пошел я.

— Погоди…

— Чего тебе еще?

— Тут такое дело, братва под тебя копает усиленными методами. И меня и кобольда с котом уже крутили и вертели так и этак. Меня вот уломали, чтоб я тебя у выхода подержал, пока они не подоспеют, — он поднял руки, как бы защищаясь, — Только погоди орать и материться. Мне вообще без вариантов, у меня же нет огненных заклинаний!

— И чего тебе от меня надо?

— Возьми меня к себе, а?

— Не понял, куда к себе?

— К себе в компанию. Я тебе буду с раскладами текущими помогать.

— С какими раскладами?

— Ну, вот видишь, ты вообще темный в местных реалиях. А я тебя потихоньку притру к действительности. Ну что, по рукам?

— Да у меня нет никакой компании, и вроде не планировалось.

— Ну, так запланируй!

— А не слишком ли много ты хочешь? Все, пока, иначе и правда эта четверка нарисуется, — я отправился в шахту.

— До вечера, — донеслось мне вслед.

-31.12.2014-

В шахте я напрягал свой "Острый Слух" как мог. В результате услышал даже несколько разговоров обо мне из попутных штреков. Оказывается, я наймит админов, у меня отключена боль, и чтобы я мог втереться в доверие, меня постоянно избивают охранники. Также мне дали кучу уберплюшек в виде различных заклинаний, навыков и профессий. И вообще на мне пробы ставить негде. Со мной лучше не связываться и так далее и тому подобное. А вонючая одежда якобы специально предназначена для заключенных и якобы вскоре админы планируют всех одеть в такую, чтобы заключенным жизнь казалась сахаром еще меньше. А я испытатель сего новшества, да к тому же такая одежда еще будет платной, потому меня и поставили ее продавать. Блин, ну вот до чего люди только не додумаются в распространении слухов!

Незадолго до поворота в свой штрек я услышал там приглушенный шепот.

— Ну, теперь‑то этот ушлепок не отделается так просто! Фиг он пролезет до своих ловушек. А без его ловушек Чум и Жмых его мигом уделают!

— Но у него же еще огонь есть! — басом заговорил один из троллей.

— А ну нишкни! — резкий шепот человека, — Сейчас всю засаду попалите! Как потом терпилу отлавливать будем? А проучить его надо, иначе вся местная школота нас перестанет ставить хоть во что‑то. И так уже разговорчики по бараку пошли.

— И что? Наваляем всем по самые помидоры, они и заткнутся!

— Заткнулся, я сказал!

В моем штреке воцарилась тишина. Мне это активно не нравилось. Отошел к пробитой нише, где нашел шахтера. Подтащил сюда тележку. Нарисовал на передней ее части пентаграмму, всадил в нее струю пламени. Зарядил. На тележке получилась хорошая ловушка, правда узкого калибра. Никаких навыков не улучшил, а жаль! Тележку не стал загонять в колею, потом быстро не вытащишь! Покатил ее сбоку от колеи поближе к входам в штреки. Перед поворотом в свой штрек вообще пошел на цыпочках, К счастью у моего штрека никаких булыжников не было, и тележка не выдала меня неосторожным звуком.

Резко с поворотом прыгаю вперед и толкаю тележку в штрек, где меня уже заждались четверо любителей халявы. Сам же бросился вниз по основному коридору. В спину мне раздался рев боли троллей, захлебнувшийся визг гремлина и злой и недовольный вопль человека. Бросил взгляд через плечо, за мной гналась только тройка. Гремлина не было. Меня почему‑то это обрадовало даже больше, чем, если бы отсутствовал один из троллей. Не нравился он мне почему‑то.

— Стой, гнида! Урою! — человек бежал впереди троллей, и те, похоже, не стремились его обогнать, а может, просто не могли. Я перестал оглядываться и просто бежал вниз на пределе своих сил. Внезапно за очередным виражом коридора оказалась темнота. Факелы больше не горели. Это мой шанс, я же неплохо вижу в темноте. Хотя не исключено, что и они тоже. Но это был хоть мизерный, но шанс. Несмотря на окончание всех возможных ресурсов запаса сил я продолжал бежать на подгибающихся ногах. В итоге, наступив на какой‑то камень, все‑таки полетел кубарем вперед.

Приземление вышло не слишком мягким — плечом ударился об стену на тридцать очков жизни. Хорошо так приложился, повезло, что без травм обошлось. Я никак не мог надышаться, грудная клетка ходила ходуном. Такое ощущение, будто пробежал километра три. Шагов сзади слышно не было, но доносились выкрики человека, прерывающиеся судорожными вдохами:

— Ползи… сюда… урод… Я тебя… тогда… не больно… убью…

Отдыхать некогда, рассудил я, и уже собрался было рисовать пентаграмму, но до меня вдруг дошло, что незамеченным‑то я ее точно не сделаю. Что же делать?

Тяжелых шагов троллей вроде не слышно, но все равно соваться туда что‑то не хочется. Мало ли где они притаились…

Пошел потихоньку вниз, медленно восстанавливая свой запас сил. Впереди вдруг послышался писк. Крысы! Этого еще не хватало! А ведь запасу сил до максимума еще далеко… Сел у стены, постаравшись прикинуться камнем. Не думаю, что получилось удачно. Но других вариантов все равно не было. Голос человека приближался. Я смог рассмотреть его силуэт. Он двигался как слепой, выставив вперед руки и водя ими перед собой. Неужели у него нет ночного зрения? Как‑то это маловероятно… Похоже, что это уловка.

Я взял резкий старт с места и почти добежав до него прыгнул ему в ноги. Он в последний момент махнул перед собой ножом, но тот прошел над моей головой. Мне таки удалось сшибить его с ног, так что он перелетел через меня. Правой ногой я придал главарю еще дополнительного ускорения. Матерясь, тот полетел в темноту. Через пару секунд оттуда раздался возмущенный визг и мат.

Пора делать ноги! Я рванул со всех сил теперь в обратную сторону. Бежать в горку было значительно тяжелее. А мат сзади тем временем затих. Вот только нет вкуса победы, ноги бы унести! Впереди показались тролли, сидящие поперек прохода. Мимо них явно просто так не пройти. Я подкрался к ним вплотную и помахал рукой. Ноль реакции. Хорошо, что у них нет ночного зрения. Подобрался еще ближе и начал каст заклинания. Писк сзади приближался, тролли встревоженно встали. Это очень удачно сложилось. Каст заклинания в одного, и оба ломанулись в сторону от струи огня, это дало мне шанс пробежать мимо них. Когда я рванул, заклинание внезапно прервалось, но времени думать об этом не было, я бежал вперед. Писк сзади был все громче, тяжелые шаги за спиной тоже не прибавляли оптимизма.

Свет! Родной свет магических светильников. Бежал все равно, пока хватало сил. В десяти метрах позади меня рухнули тролли. А писк уже становился слышнее. Тролли уже не столько смотрели на меня, сколько назад. Я снова побежал. Звук тяжелых шагов за моей спиной рассказал мне о том, что тролли не хотят попасть на ужин к крысам, тем более в качестве второго и третьего блюд.

Бум. Еще один. Тролли видимо упали… Не оглядываться, бежать! Сзади раздались вопли ярости и боли троллей. Но их перекрыла волна писка множества глоток. Только не оглядываться! До моего штрека осталось всего чуть — чуть. А там есть ловушки. Только бы добежать! В глазах уже пляшут цветные пятна. Ног совсем не чувствую. Дыхание сбоит. Легкие готовы выпрыгнуть из груди. А писк все громче и ближе. Вперед, не смотреть назад! Шаг, ещё шаг, и ещё, и ещё. Глаза уже с трудом могли видеть, их заволакивало темнотой от перенапряжения.

Но вот, вот и он, родимый штрек! Ловушка вроде бы тут. Прыжок из последних сил и падение. Перепрыгнул, ура! Хорошо, что между первой и второй ловушками оставил такой большой зазор. А вот и гости пожаловали. Мать моя, да сколько же их?! Какие они здоровые! Размером с зайца или очень большую кошку. Одна такая тварь запросто руку отгрызет! За массой валивших ко мне крыс я видел крысиное цунами, устремившееся вверх. Они бежали друг у дружки по головам, их волна затапливала шахту снизу. Я не мог себе вообразить такого количества крыс. Откуда их столько? Чем они питались внизу? Но все эти вопросы вытеснил бегущий ко мне небольшой крысиный ручеек. Ручеек этот насчитывал не меньше сотни тварей, и этой сотни, что сейчас прет через ловушку хватит мне за глаза! Ведь они запросто могут закидать меня трупами. И рано или поздно доберутся до меня! Не этот ручеек, так следующий… Надо отходить еще дальше.

Прыжок за вторую ловушку. Едва успел перепрыгнуть, как крысы влетели в первую. Воздух наполнился дымом и запахом паленой шерсти. Визг меня оглушил. Твари перли на меня, не обращая на смерть своих сородичей ни малейшего внимания. В их красных глазах горела лютая ненависть. Они рвались ко мне через огонь, по трупам, рвались, несмотря ни на что. Вал этой злости, меня просто затопил. Сколько стремления убить, разорвать.

Я поспешил отпрыгнуть за третью ловушку. А крысы перли нахрапом, визжа и сгорая, но оставшимся, кажется, это только добавляло ярости. Я запустил заклинание и сжег еще сколько‑то крыс, но их масса несильно уменьшилась. Я отскочил за следующую ловушку. Они перли и перли. Я успел запустить заклинание еще два раза, прежде чем добрался до последней ловушки. Кстати тогда мана полностью не восстановилась, и оба раза получились какими‑то короткими, всего на три секунды. Последний рубеж. Из коридора слышался дикий визг, новой волны крыс уже не видать. Неужели спасен? Впрочем, мне и оставшихся хватит за глаза. Каст. Ловушка еще не успела умереть, а заклинание уже пошло. Странно, чуть раньше получилось! Вонь и дым от сгорающих заживо крыс уже забивали легкие, дышать было тошно, от одного запаха скручивали спазмы. Мана кончилась, хоть заклинание и продержалось дольше, чем я рассчитывал. Выхватил кирку и направился с ней на оставшихся крыс, а за ними замаячил силуэт приближающегося охранника. Но крысы так просто не сдавались, набрасывались толпой с разных сторон, я не успевал отбиваться. Крыс выбивало стрелами одну за одной. Внезапно все стихло. Только шаги убегающего охранника нарушали тишину. Спасен! Неужели спасен. Даже не верилось! Жизнь плескалась в районе двадцати процентов.

Кирка выпала из рук, а сам я рухнул на пол в окружении мертвых тушек. Несколько минут сидел на полу, обозревая поле битвы. Кругом трупы крыс, обоженные, пробитые стрелами, размозженные киркой. Как, вот как здесь играют? Ведь наверняка есть задание на уничтожение крыс. Наверняка есть такие, как же можно справиться с этой ордой? Вверх же ушла просто бесчисленная волна! Они же своей злобой и ненавистью меня чуть последних сил не лишили. Такой напор ярости был, что, если бы не тупик сзади, я бы наверное бросился наутек, несмотря на отсутствие сил.

Стоп! А чего это я расселся и рефлексирую, когда тут трофеи простаивают? Шустро пробежался по своему штреку. Останавливаться не стал и вынырнул в основной коридор. Обдирал трупы уже тут. Бой шел где‑то внизу. Начал собирать добычу с крыс. Своих жертв узнавал легко, они были либо обуглены, либо прибиты киркой. Последних, впрочем, оказалось всего шесть. Убитых стрелами не трогал. Брать чужое нехорошо. Вначале было думал наплевать на это, ведь неписи же убили, но с другой стороны, они меня спасли, а я у них добычу красть буду? Не по — людски это! Тем не менее, и с моих крыс нападало немало. Правда, в основной массе это были попорченные огнем мясо и шкуры. Но даже они мне лишними не будут. А не отнимут ли у меня мою добычу охранники? Надо где‑то это все спрятать. Вот только где?

Вариантов было немного, а если быть точнее, то всего один — место, где я отыскал Михася. Закинул за завал все полученное мясо и шкуры. Теперь заваливал свой тайник обратно. Мы не ищем легких путей — вначале расковыриваем, а потом обратно закапываем. Вскоре дыру я заделал и даже попытался как‑то придать некую ровность завалу, чтобы он сливался со стенами. Откровенно говоря, получилось не очень. Но система и это оценила, увеличив мне навык тайников, благо ему оставалось до прироста всего шесть процентов.

Кстати, по поводу прироста навыков, а что у меня там выросло за время бегства от бандюганов плавно перетекшего в бой с крысами? Занялся изучением недавних событий. Как хорошо, что кто‑то придумал эти логи в игре, всегда можно посмотреть то, что в пылу боя не успел заметить. Проанализировать, сделать выводы. Очень удобная штука. Низкий поклон изобретателю.

Так вот, судя по этим самым логам, в общей сложности я убил пятьдесят три крысы. Убийство крыс ловушками тоже засчитали мне, это порадовало. Крысы оказались от пятнадцатого до двадцатого уровня. С учетом их количества — это просто финиш! Что бы я делал, если бы не подоспели охранники? Ничего бы не делал, тихо переваривался в желудках у крыс. Аж передернуло от таких мыслей. В общей сложности за всех крыс мне отсыпало три с небольшим тысячи очков опыта. Этого хватило на новый уровень и сорок три процента следующего. Повысились мастерство ловушек, ночное зрение и острый слух на единичку, появилась наконец‑то магия огня. Вот, оказывается, почему последний залп был мощнее! За это я получил самоучку-6. Это мне дало пятьдесят очков славы и еще плюс десять процентов к скорости роста навыков. Итого уже 15, приятно! Появился навык дробящее оружие. Хорошо я, видать, все‑таки киркой помахал! Мои пробежки за пределами возможного тоже не прошли даром — атлетика выросла на четыре пункта. И самое главное — выросли мудрость, выносливость и интеллект на один пункт.

На фоне всей этой кучи плюшек внезапно всплыло сожаление, что за самоучку номер шесть не дали кучи очков характеристик. Это, на мой взгляд, было бы лучше, чем непонятные десять процентов к скорости роста навыков. Но, моим мнением почему‑то поинтересоваться забыли, так что придется радоваться тому, что дали.

Опять заметил, что в новых талантах красуются нолики, интересно, что это значит? Наверное, что таланты есть, но пользоваться я ими не могу. Решил вбросить в каждый по единичке. Правда, с этими талантами не совсем ясно. Если, язык зверей и птиц — штука более или менее понятная, то, что такое душа леса, пока неизвестно. Кстати мой класс на шахте, похоже, мне не сильно поможет. Да еще благодаря моему классу у меня еще и тоска по лесу развиться может, что‑то мне это не нравится. Впрочем, чего еще было ожидать от старичка — лесовичка — боровичка? Можно подумать, он меня мог сделать рыцарем, асассином или монахом! Ну, да поздно уже, класс получил, теперь его надо развивать. Что мне там нужно для роста? Выполнять поручения представителей леса… И где мне взять этих представителей? В крайнем случае отыщу своего грибовидного благодетеля и у него поинтересуюсь…

Кстати, а вот интересно, я теперь всех зверей и птиц буду понимать или только лесных? И что же все‑таки мне даст эта пресловутая душа леса? Ладно, когда‑нибудь да узнаю.

Пока изучал свои плюшки и размышлял о классе, успел вернуться к своему штреку и наткнуться на труп гремлина. Точно, я же бандюганов не обыскал! Позор мне, совсем я что‑то мышей не ловлю. С гоблина мне досталось двадцать руды и больше ничего. Тролли порадовали чуть больше, с каждого досталось по сорок руды и одному аметисту. Труп главы шайки поделился со мной только двумя аметистами. Мало, что‑то они сегодня жадничают, ну да ладно, на безрыбье и рак — рыба! Пока шел обратно до своего штрека, разглядывал лежащие в изобилии вокруг трупики крыс. Основная масса была либо порублена, либо проткнута стрелой. Но некоторых явно убил маг: иногда попадались красиво закопченные, вроде убитых мной, штуки три немного подергивали лапами, а по шерсти у них пробегали искорки. Еще парочка красовалась ледяными украшениями: у одной ледяная игла торчала в шее, у другой пробила глазницу. Зрелище не самое приятное, но довольно занимательное. Охраны у нас в шахте немного, но судя по всему, это весьма разносторонние специалисты.

Вот и мой штрек. До первого минуса к статам оставался всего час, а мне еще надо добыть почти двести руды. Что ж, руда сама из жилы не вылезает, значит надо помогать. Перехватив поудобнее кирку, я принялся за работу.

-02.01.2015-

— Нет, вы только посмотрите на этого трудоголика! — это вернулись охранники, — он делает вид, что ничего не случилось и молотит руду дальше, и якобы вовсе даже не он стыбрил половину шкур и мяса!

— Во — первых, я ничего не тыбрил, собрал только свои трофеи. Во — вторых, это далеко не половина была. По крайней мере, вокруг разбросано трупов гораздо больше, чем убил я. В — третьих, я сильно сомневаюсь, что в связи с нашествием крыс вы сократите сегодняшнюю норму.

— Ты же понимаешь, что мы не можем оставить тебе мясо крыс? — подал голос Шрам, опирающийся на секиру. Странно, мне как‑то казалось, что с секирами и топорами больше орки и гномы воюют, а эльфы предпочитают одноручные клинки и луки. Хотя мои знания почерпнуты из книг, но все же не думаю, что в игре должны сильно ломать привычные шаблоны. Впрочем, не о том я думаю…

— Почему?

— Ты глупый или притворяешься? — все они смотрели на меня, будто увидели говорящего таракана, пытающегося отстоять свои права перед неумолимо надвигающимся тапком, — Здесь еда раздается за норму или ты думаешь, то тебе будет позволено сожрать все, добытое тобой, пусть и в бою, мясо? Так что выбирай: или отдаешь мясо по — хорошему, или по — плохому.

— Вам не удастся его вытрясти из меня.

— Зря ты так хорохоришься, ты еще не был в гостях у нашего заплечных дел мастера, — Шрам осклабился, а один из эльфов начал потирать ладони в предвкушении.

— Скажите, сколько я еще должен выколоть глаз и отгрызть ушей, чтобы вы поняли, что не получится у меня забрать мою добычу силой? — недавно испеченный одноглазый рванулся ко мне, но Шрам его удержал.

— Что ты предлагаешь?

— Меняю мясо на шкуры. Все мое мясо на все ваши шкуры.

Шрам поднял руку, сжатую в кулак прерывая поднявшийся недовольный гвалт других эльфов:

— Ты не наглей, хватит с тебя и по шкуре за каждый кусок мяса, — итихо продолжил, — Учти, это последняя цена, торгов не будет. Надумаешь еще торговаться пойдешь к Дариэлю в гости, а то он у нас давно без работы. И это я делаю только из уважения к твоей стойкости. Ты очень достойно встретил крыс и даже дожил до нашего прихода, а это далеко не каждому удается. Сколько у тебя мяса?

— Пятьдесят три куска.

— Галиэль, отсыпь ему столько же шкур. И пересчитай мясо, — Эльф с луком, здорово выручивший меня в бою кивнул.

— Сейчас я принесу мясо.

— Оно не здесь?

— Я разве похож на идиота, чтобы держать это здесь? Где вы это запросто отберете?

— Я дал слово, значит, забирать не буду. Кроме того тебе уже отсыпали твои шкуры. Забирай. И да, ты обязан нас отвести к своему тайнику. Потому что если не мы там побываем, то вскоре на оставшийся там запах туда придут крысы, а в следующий раз ты можешь и не выжить.

Пришлось вести их тайнику. Они шустро раскидали завал, забрали мясо, я забрал свои шкуры. После этого один из эльфов запустил заклинание, не оставившее после себя даже намеков на запах мяса или шкур. Вот бы мне изучить это заклинание, чтобы с вонью бороться! Впрочем попытка — не пытка.

— А Вы не могли бы научить меня этому заклинанию? Оно же вонь с предметов убирает?

Шрам осмотрел меня от пяток до макушки, будто впервые видит, и поинтересовался:

— Скажи, откуда у тебя столько наглости, человек? Ты переплюнул даже обычные для вашего вида рамки. Твоя беспримерная наглость заставляет сомневаться в наличии у тебя умственных способностей. Неужели ты думаешь, что охрана будет учить тебя чему‑либо? То, что к тебе один раз проявили уважение, еще не делает тебя привилегированным!

Шрам демонстративно повернулся ко мне спиной и пошел к выходу из шахты. Остальные эльфы пошли вслед за ним. Не досталось мне заклинание. Впрочем, я особо и не рассчитывал, но попытаться все равно стоило, вдруг бы все‑таки удалось. Не удалось, ну и ладно, что‑нибудь другое придумаем.

Они ушли, а я опять отправился добывать руду. Благо оставалось всего ничего — каких‑то сто два куска руды. Но и до уменьшения параметров оставалось всего двадцать минут. Через час я все‑таки добил норму, но ни одного аметиста за целый час не выпало! Но ведь это свинство какое‑то, я уже привык к хорошему и тут на тебе! На остатках злости продолжил бить жилу из принципа, пока не выбью хоть один камень. От последнего удара отвалился какой‑то здоровенный яркий камень. Осмотрел его и ахнул:

Аметист удачи. Материал. Качество 120. Вес 0,3 кг.

Говорят, что подобное притягивается подобным, только редким везунчикам удается добыть "Аметист удачи".

Но будьте осторожны, "Аметист удачи" с равной долей вероятности может привести Вас как к богатству, так и к собственной могиле.

Какая‑то странная удача получается, если она может привести к могиле. Качество материала обычного аметиста было двадцать пунктов, а у этого камушка оно в шесть раз больше. Мда, показывать его явно никому не стоит, а вот расспросить о нем, пожалуй, надо. Кто мне мог в этом помочь? Правильно, только Могучий клык. Тем более что норму я выполнил, пора ее и наверх поднимать.

Навалил в тележку крысиные шкуры, завалил сверху рудой и потащил тележку наверх. Тележка была загружена не по максимуму моей силы, потому подниматься наверх было гораздо легче, нежели обычно. Несмотря на некую легкость в подъеме, свой "Острый слух" я использовал по максимуму. Успел узнать несколько новых моментов о жизни шахтеров, о которых даже не подозревал. Оказывается, обычно на одной жиле работала бригада из троих человек, которые делили добычу поровну. Одиночки, как я, встречались довольно редко. Тем удивительней мне было, почему эта четверка получила здесь такую власть? Почему их все боятся? Чего‑то я, видимо, не знаю. Как же мне не хватает информации, и почерпнуть‑то ее неоткуда, вокруг меня словно вакуум образовался. А такую информацию в библиотеке не прочитаешь, это надо у людей узнавать…

По дороге до общей кучи мне четверка добрейших товарищей не попалась, что меня только порадовало. Вывалил остатки руды в кучу и получил благодарность за сотрудничество. Осталось лишних десять штук руды, четыре аметиста, ну и главный источник моих вопросов и надежд — аметист удачи.

— Доброго дня, Могучий клык!

— И тебе доброго, коли не шутишь! — орк, как всегда сидел у своего котла, — Только, запах идущий от тебя всю доброту этого дня стремительно рассеивает. Ну и что ты мнешься, как та девственница на привозе? Говори, зачем пришел!

— А разве я не мог прийти просто так? — попытался изобразить из себя вежливого человека.

— Отчего‑то опыт мне подсказывает, что не стал бы ты приходить просто подоброденькать со старым орком, — моя попытка окончилась сокрушительным провалом под пристальным прищуром повара, — Впрочем, возможно, ты хотел испытать на мне новое бактериологическое оружие особо сильной вонючести.

— Ладно, я пришел прояснить для себя два вопроса. Первый как раз касался этой вонючести, нет ли способа от нее избавиться? И второй: что это, и сколько он может стоить? — при этом я продемонстрировал аметист удачи.

Лицо орка резко помрачнело.

— И ты туда же?

— Куда?

— На тот свет! Михась тоже вот такой камушек нашел, твердил, что с его помощью отыщет жилу черной меди, а сам сгинул под завалом… Ты тоже хочешь помереть?

— Что‑то раньше я от тебя про этот камушек не слышал…

— Таки я и не говорил. Я что похож на врага себе? Есть поверие, что они увеличивают шанс выпадения простых аметистов, но прямых доказательств тому нет. Есть еще другое поверие, что проклятые это камни, редко кому они удачу приносят на шахте, да и потом, в большом мире не всем от них прок. Говорят, что они приносят удачу, но смерть они приносят гораздо чаще. Ведь удача вызывает зависть у окружающих, а зависть ближнего частенько сводит в могилу счастливчика, какой бы он удачливый ни был. В общем, у этих камней есть второй негласное название проклятых аметистов, но стоят они как чугунный мост, а уж поделки из них так и вовсе запредельно… А некоторые мастера так вообще чудеса из них творят. Ну и, наверное, ты заметил, что они размером больше обычных аметистов будут, что тоже несет определенную ценность. Так что практически все эти камушки рано или поздно оказываются в казне королей, герцогов, принцев и прочих богатеев. Говорят, коротышки за них готовы свою собственную бороду сожрать.

— Какие коротышки?

— А хоть какие: хоть гномы, хоть дварфы. Кобольды и гремлины тоже готовы за них на что угодно, а вот прочие в них видят только деньги. Много — много денег. Впрочем, кто сказал, что перечисленные видят что‑то другое? О жадности этих четырех рас ходят легенды, которые слышал даже такой дремучий орк как я. Может, именно потому они на них так падки. Кстати нам этот камень на руднике вообще пользы не принесет. Толкнуть его здесь невозможно, да и за пределами его весьма сложно продать и остаться в живых. А здесь максимум из положительных эффектов- охрана отберет, наградив тумаками, а ведь могут и убить за такой камушек…

— Неужели совсем нет от него прока? Ты же говорил, что Михась как‑то собирался жилу отыскать с его помощью.

— Михась твердо верил, что он притягивает удачу, а что здесь может быть удачнее находки жилы с черной медью. Но таки его эта вера свела в могилу.

— А как вообще эту жилу искать? Вроде все жилы на виду!

— Вот тут как раз и есть сложность. Эта жила блуждающая.

— Это как?

— Она таки в любой момент может появиться рядом с уже известной жилой почти на самом верхуи будет тому счастье, кто ее заметит. А может появиться в отдаленных уголках шахты, где обитают крысы. И тогда нового ее появления в обитаемых уголках шахты придется ждать очень долго. Кстати, Михась считал, что аметист удачи рано или поздно притянет к нему эту жилу. Но не повезло ему. А может и подстроил кто этот завал. Ты же рядом с ним этого камушка не нашел?

— Нет.

— Ну, вот видишь, кто‑то помог ему отправиться на тот свет, а теперь уже хвостов не найдешь. Хотя очень бы хотелось найти тех доброхотов.

— Так может покопатьсяв том завале, авось и найдется какой след?

— Да покопаться‑то ты, конечно, можешь, но шансы на это невелики. Впрочем, я буду тебе благодарен и за попытку.

Получено задание "Давнее убийство". Необходимо найти улики, указывающие на убийцу шахтера Михася.

Награда: повышение репутации с Могучим клыком, опыт по результатам задания, возможна дополнительная награда по результатам задания.

А вот это уже совсем странно. Что еще за дополнительная награда? За что конкретно она будет и какая? Непонятно ничего. Ясно только одно — надо идти копаться в завале.

-04.01.2015-

Когда я подошел к завалу, мне вдруг пришла в голову мысль, что убийца Михася явно непись, иначе система мне вряд ли бы выдала задание. А поскольку совсем недавно тут побывала целая толпа неписей, то убийца либо был среди них, либо скоро узнает о нахождении трупа Михася. Хотя не исключено, что убийца, продав давным — давно камень, живет где‑нибудь вдали от шахты. Впрочем, не верится мне что‑то в этот вариант. Какой тогда смысл от этого задания? И Шрама, пожалуй, можно исключить из списка подозреваемых, ведь он знал о похоронах Михася. А значит, если бы он был убийцей, то следы бы уже успел все замести. Хотя с другой стороны, ему же никто не говорил, кого я буду хоронить. Но просил его об этом Могучий клык, тогда, наверное, уж пасьянс из дружбы старого орка с покойным шахтером и просьбой о похоронах у него явно сошелся. Что‑то я слишком мудрю, а ведь еще даже не осмотрел место преступления.

За завалом ничего необычного не было. Надо покопаться в завалах. Стоп, а если сюда придет убийца? Или та веселая четверка по мою душу заглянет? Надо бы ловушечку на входе нарисовать. На самом верху завала нарисовал две небольших пентаграммы, зарядил обе. Ну вот, теперь с надежным тылом можно смело заниматься раскопками. Хотя, если убийца из охранников, то эти ловушки вряд ли его остановят. Но хоть предупредят меня вспышкой, и то польза будет…

Завалы раскапывались с большим трудом, усилий приходилось прилагать гораздо больше, нежели на добывание руды. Хотя, на мой взгляд, это несколько странно, ведь отколупать камень даже из слежавшейся кучи должно быть гораздо легче, нежели отбить кусок руды от жилы. Но ведь не я придумываю законы игрового мира. Потому продолжал ковырять завалы с упорством крота. Через пару часов упорного труда мне удалось доковыряться до одной из опор. Она была сломана. Это в принципе не удивительно, с учетом обвала, но настораживает. Пошел ко второму завалу. Через час раскопал и тут одну из опор. Она тоже была сломана, но тут явно был подпил, к тому же за балкой, у стены была засунута сломанная пополам ножовка. И почему меня это не удивляет? Наверное, потому, что меня послали сюда расследовать именно убийство, а не несчастный случай. Но как‑то все банально, никакой интриги, даже скучно. Хотя следов, ведущих к убийце, я пока не отыскал, а ведь именно это моя задача…

Как же мне улики‑то отыскать? Где они могут быть? Подпиленные балки — это, конечно, улика, но она указывает только на убийство, а на самого убийцу никак. Ведь не скажет же балка, меня подпилил вот тот злобный эльф или вот этот противный орк. А было бы неплохо… Хотя стоп! Я же умею говорить с металлом! Мда, это конечно круто, но балки‑то из дерева… А ножовочка‑то из металла, правда не стальная и не железная, металл какой‑то серебристо — серый и подозрительно легкий. Интересно, что это за металл? Впрочем, это не важно! Попробуем разговорить этот инструмент коварного убийцы!

Взял обе части ножовки в руки и попытался задать вопрос о ее хозяине. Глухо! Как в танке… Не желает со мной говорить ножовка. Не нравлюсь я ей, а может просто говорить не хочет… А может мне таланта не хватает? Вложил единичку таланта в чувство металла. Попробовал еще раз:

— Мадам, простите, что к Вам обращаюсь в столь тяжкий для вас миг нездоровья и потери рабочей формы, — чувствую себя идиотом, вслух разговаривающим с пилой, — Но не могли бы вы ответить на пару моих вопросов…

— Вот еще! Буду я со всякими… разговаривать!

Хоть после слова всякие и была пауза, но я прочувствовал все отношение к себе. На меня как будто холодный ушат из презрения вылился, столько в этом голосе было превосходства и самолюбия, что желание разговаривать с этим предметом как‑то сразу пропадало. Но ведь мне нужна информация, а отказываться от источника нужной информации только на основании личной неприязни просто напросто глупо. Я постарался подпустить в свой голос столько лести, сколько смог:

— Скажите, а кто поступил столь варварским образом с таким прекрасным инструментом?

— Проклятые длинноухие, чтоб они все в опилки превратились! Да и потом, как бы я ни была прекрасна, я все же не инструмент!

— Простите, но я всегда считал, что пила — это инструмент…

— Я не инструмент, я — Символ, Символ прекрасного! Я награда лучшему плотнику империи людей! Я передавалась в руки главного императорского плотника в течение последних двухсот лет! Именно по мне, висящей на поясе, узнавали этого важного человека! Я самый важный атрибут главного императорского плотника, он без меня, как ноль без палочки!

Теперь понятно, почему она такая зазнайка! На счет того, что императорский плотник без нее ноль, я готов поспорить, но мне это не нужно, а нужно вовсе даже наоборот — разговорить ее.

— Простите великодушно, но как Символ прекрасного и награда лучшему плотнику империи людей оказалась в поломанной в шахте эльфов?

— Это всё проклятые длинноухие! Они коварно напали на моего хозяина, когда он пилил меллорн, взяли его в плен, а меня и прочие его инструменты поломали! Да еще назвали меня богопротивным уродливым инструментом! Да как они посмели, ничтожества? Можно подумать, они что‑то понимают в инструментах и металле! Где это видано, мифриловую пилу назвать уродливым инструментом! Да что они вообще понимают в красоте! Сами только с деревяшками и умеют работать! С благородным мифрилом ни один этот длинноухий урод не справится! Нет у них чувства красоты металла, только и умеют что кичиться своим благородством, а на деле — пшик!

Мифрил! Так вот что это за металл, но это действительно круто иметь пилу из мифрила! Мда, не любит пила эльфов… И судя по всему, это взаимно. А хозяин‑то у нее бывший каков! Меллорн решил спилить, да его же эльфы за такое святотатство на лоскуты порвут, неужели не догадывался?

— Простите, многоуважаемая, а где Ваш хозяин пытался спилить меллорн?

— Как где? Разумеется, в эльфийском лесу, они же нигде кроме эльфийских лесов не растут!

— А на что он рассчитывал, когда затевал это мероприятие? Ведь эльфы этого просто так не допустят.

— На имперскую гвардию он рассчитывал, ведь именно король послал главного королевского плотника и главного императорского лесоруба добыть эту чертову деревяшку, ему захотелось сделать трон из меллорна. И послал отряд из сотни имперских гвардейцев охранять их. Но эти чертовы длинноухие нападали исподтишка, стреляя из‑за кустов. Ни у кого не хватило смелости напасть в открытую! А потом захватили в плен хозяина и главного императорского лесоруба, а меня обозвали богопротивным уродливым инструментом и сломали! Да как они посмели! Но этого им показалось мало! Один из этих уродцев прихватил меня себе! Выскочка, ни на что не годный! И этого ему показалось мало! Он… он… он мной пилил!!! Хамье безродное! Мной, наспех склепанной своей противной магией, которой хватило едва на полчаса! Да как он посмел вообще?! Пилить!! Мной!!!

Я даже растерялся от такой экспрессии.

— Я так понял, именно Вами он перепилил балки в шахте?

— Ты правильно понимаешь, безродный неумеха!

— С чего вы взяли, что я неумеха? Я, например, ученик столяра и старший ученик кузнеца! — назвал я свои профессии, которые наиболее близки к специфике работы этой пилы.

— Ты — ученик кузнеца? — в ее голосе сквознула легкая заинтересованность.

— Старший ученик!

— Ну, я же говорила, неумеха! Я вообще удивлена, что ты смог меня понять, ты вообще, небось, только с одним — двумя металлами до меня общался. А благородный мифрил даже в глаза не видел!

— Тут вы, конечно правы, но других кузнецов поблизости нет.

— Я тебя умоляю, ты не кузнец, ты — жалкая личинка кузнеца. Вот когда получишь молот мастера, тогда будешь кузнецом, а сейчас, ты так, пародия, жалкий неумеха…

Как же надоедает общаться с этой… этим заносчивым инструментом. Дико выводит из себя…

— Но я мог бы попробовать вас починить…

— Ты? Человеческий ученик кузнеца? Со слабеньким чувством металла? Без единения? Без наковальни? Без гномьего горна? Как? Как ты себе это представляешь? Я же не медь какая‑то и не свинец! Благородный мифрил может ковать далеко не каждый кузнец!

— Ну, положим, единение металлов у меня есть.

— Ну, всё, я вся твоя! Делай со мной, что захочешь! Ты так себе представлял мою реакцию на эту фразу? Где ты все остальное возьмешь в этой мерзкой шахте? Гномьего горна нет в окрестностях на множество дневных переходов! А ты тут весь из себя такой герой! Да я… Да у меня… Вот сможешь меня отнести к настоящему мастеру, тогда…

— Что тогда?

— Тогда я буду благодарна!

Получено задание "Починить пилу". Необходимо починить мифриловую пилу императорского плотника.

Награда: 100 опыта, увеличение репутации с Императором людей.

Ух, ты! Она мне увеличит репутацию с императором? Круто! Неважно, что он всего лишь марионетка, сидящая на троне. Император все равно одна из ключевых фигур в этой игре. Хотя опыта могло быть и побольше!

— А не могли бы Вы мне помочь опознать того эльфа, который пилил Вами балки?

— А зачем он тебе? — голос прямо лучился подозрением.

— Меня попросили найти убийцу, и он, похоже, — тот самый убийца, что подстроил смерть тут одного из заключенных.

— А дальше? Что ты будешь делать дальше?

— Расскажу об этом тому, кто дал мне это задание.

— А дал тебе его…

— Местный повар Могучий клык.

— Нет, ну надо было так все опошлить! Я‑то уж было подумала, что сможешь наказать этого мерзавца, а ты — повар! Тьфу!

— Ну, других вариантов нет…

— Ладно, если пообещаешь отнести меня обратно на мою службу, тогда так и быть, опознаю я этого гада!

— Обещаю!

Получено задание "Найти хозяина пилы". Необходимо найти хозяина пилы, найденной в шахте.

Награда: 100 опыта.

Аванс: помощь в выполнении задания "Давнее убийство".

Как‑то задания от пилы не радуют большим количеством опыта… А с другой стороны, чего я хотел? Что мне какая‑то поломанная пила, пусть и из мифрила, сразу новый уровень отвалит? Да и вообще, вся эта ситуация — бред какой‑то… Получать задания от неодушевленных предметов, это как‑то… неправильно что ли? Здесь же для этих целей вроде неписи существуют… А я то с секирами разговариваю, то с пилами. Как‑то неправильно я играю… Скоро каждый встречный булыжник мне будет задания раздавать: "Перенеси‑ка меня через эту поляну, получишь пять опыта!" Меня даже мурашками пробрало от таких перспектив… А хотя, чего меня в этой ситуации напрягает‑то? Это же практически халявный опыт. Пожалуй, отказываться от таких заданий я не стал бы, правда, со стороны это смотрелось бы несколько странно… Ну да и ладно!

— Чего ты теперь тут столб изображаешь? Пошли уже отсюда! Я так давно солнечного света не видела, а ты торчишь тут как истукан! Шевели своими нижними конечностями! Левой — правой! Ты же хотел найти убийцу? Так, действуй! Сам‑то он вряд ли побежит сознаваться! Угораздило же меня попасть в руки к человеку с явным дефицитом мозгов.

Сплюнул от желания доломать эту пилу окончательно, довела сволочь! С облегчением убрал ее в рюкзак и пошел наверх.

Наверху я опять пошел к повару. Радовать результатами его еще пока рановато и обнадеживать тоже смысла нет, шел я к нему как всегда за информацией.

— Доброй ночи!

— Ой, ты меня уже своими добрыми временами суток замучал! Где ты тут чего‑то доброго углядел? Ты не стесняйся, скажи, может, это я в местной специфике не разбираюсь, а к тебе все добры, как на подбор? И охрана добродушна и весела и каторжники милы и приветливы?

— Ну, как‑то же здороваться надо?

— Так вроде же виделись уже сегодня, что ты мне свои добрые дни с ночами втюхиваешь?

— Тебя обидел кто? Ты чего срываешься‑то?

— Ты издеваешься? От тебя же вонь хуже, чем из сортира! А ты ко мне шастаешь, как на работу. Может ты не догадывался, но не всем нравится нюхать вонищу. Мой нос уже на меня матом орет, а ты тут политесы разводишь: "Добрый день, доброй ночи!" Вот всю свою жизнь я мечтал пообщаться в вонючей атмосфере!

— Всё, всё! Я понял! Ты можешь мне сказать, как мне увидеть всех эльфов, обитающих тут?

— Тут есть пара вариантов. Первый — во время нашествия крыс, которое сегодня уже было и значит в ближайшее время не предвидится. Ну и Второй — подождать пару дней.

— А что будет через пару дней? Парад?

— Я тебя умоляю! Какой парад в таком месте? Очередное декадное посещение проверяющего. Его‑то всем скопом длинноухие встречать и будут.

— А что он тут забыл?

Орк посмотрел на меня, словно не узнавая, повертел меня за плечо туда — сюда:

— Ты забыл сегодня мозги в шахте? Или их у тебя крысы украли? Я же говорю: проверяющего! Что делает проверяющий? Ну, какие у тебя варианты?

Чувствую себя идиотом, выдаю ответ, который от меня явно ждут:

— Проверяет.

Орк вдруг замахал руками над головой, хлопнул в ладоши и отстучал незамысловатую дробь на боку котла:

— Дамы и господа, сегодняшнюю викторину выигрывает Лесовик! Он смог правильно ответить на вопрос ясельного уровня! Похлопаем ему, ведь это было так сложно! — после чего принялся лихорадочно хлопать в ладоши.

— Хватит ерничать, лучше подробнее расскажи, что он конкретно проверяет.

— Таки легче сказать, что этот длинноухий с длинным любопытным носом не проверяет! Он даже ко мне в котлы заглядывает! А уж проверки норм и переназначение их так и вовсе его епархия. Ну и забирает отсюда на другой уровень шахты перекачков.

— Кого?

— Тех, кто перерос уровень этой шахты, развозит по другим шахтам, чтобы добывали другие ресурсы.

— Понятно, а какого уровня надо быть, чтобы затесаться в перекачки?

— Обычно — старшим учеником, но тебе — подмастерьем.

— А почему мне надо быть подмастерьем? — перебил я старого орка.

— Так ты попал сюда уже старшим учеником. Значит надо еще на порядок профессию поднять.

— А почему я тогда не попал сразу на шахту второго уровня?

— А потому что таких хитрым, как ты, тоже нужно пройти все азы унижений и понимания жизни, поэтому ты тоже начал с самого низа. Но вот есть тут один нюансик, на обычной руде ты выше десятого уровня ученика подняться не сможешь. Потому, чтобы выбраться с шахты, тебе надо найти жилу с черной медью. Только она даст прокачаться до подмастерья. Но это, впрочем, ты уже знаешь.

— Интересно, интересно. То есть он приезжает послезавтра?

— Я же сказал два дня надо подождать, так что послепослезавтра, если так тебе будет понятнее.

— Ясненько, а ты не знаешь способа избавиться от этого неприятного запаха?

— Как не знать, знаю конечно!

— И как?

— Сжечь к чертям собачьим всю твою пародию на одежду! И пепел развеять подальше от барака.

— А не такой радикальный?

— Пойди к крысам убейся, глядишь, они тебя за своего примут, с таким‑то запахом!

— А это идея! Спасибо!

— Тьфу на тебя! Стоеросовый! С кем я связался…

Чувствую, что в бараке мне сейчас делать нечего. Выгонят меня оттуда объединенными силами. Амбре от меня действительно еще то. Но у меня есть еще пара часов до сна и много — много шкур: семьдесят девять обычных и сорок семь подпаленных. Пошел к свалке ресурсов, сел под табличкой и принялся за работу. Через некоторое время мне удалось‑таки сделать рукава к своей безрукавке, правда, потратил я на это около десяти кусков шкур. Вначале хотел потратить на это дело подпаленные шкуры, но они оказались неожиданно более жесткими. Решил оставить их на потом. Вскоре я любовался на результат своей работы:

Обычная рубаха, обшитая крысиными шкурами. Создатель — Лесовик. Броня 20. Вес 5 кг. Прочность 80/80. Эффект: Вонь +3.

Выросли все показатели у безрукавки, вернее теперь уже — рубахи, а вонь так вообще в три раза. Не будут меня принимать в лучших эльфийских домах, впрочем, не очень‑то и хотелось! Надо будет встать поближе к проверяющему, когда тот приедет, чтобы он мог сполна насладиться ароматами местной жизни! Дали плюсик к портному и восприятию.

Возникло желание нашить на штаны и рубаху крысиные шкуры по второму кругу, но потом отбросил эту идею. Этак я в колобок превращусь. Да и тяжелее одежда становится. Хотя вроде носимая одежда и не весит ничего, но движения какие‑то скованные. Что я еще могу с кожей сделать? Э — э–э… Ничего… Мне осталось только перчатки. Остальное у меня есть. Что‑то сомневаюсь я в своих силах по пошиву перчаток. Но попытка — не пытка!

Через полтора часа я с гордостью смотрел на готовый результат:

Плохие перчатки из крысиных шкур. Создатель — Лесовик. Броня 2. Вес 2 кг. Прочность 20/20. Эффект: Вонь +1.

Возни с ними было просто немеряно, перепортил тридцать две шкуры, чтобы сшить перчатки плохого качества, но зато у меня теперь есть примерная выкройка, и следующие наверняка получатся гораздо лучше. А вот плюса к портному, несмотря на все мои труды, система мне не дала. Жадина! Распустил перчатки и сделал новые. Новые, как я и думал, получились лучше. Качество уже было обычное и брони давали уже 5 пунктов, а вонь по — прежнему единичка.

Итого я вонючий уже на восемь пунктов, но и брони у меня теперь сорок семь пунктов! Можно смело идти на бой с крысами! Тем более, что их популяцию подсократили немного. Но это все завтра, а сейчас спать, тем более, что на сон мне времени осталось впритык.

В бараке все уже спали, но, когда я проходил мимо, некоторые отворачивались, а кто‑то даже в недоумении просыпался. Оставил между собой и другими расстояние в десять метров. Улегся у самой стенки. Хорошо, что барак рассчитан на большее число обитателей.

Проснулся я не от гонга, а от щемящего чувства тревоги. Ко мне приближались обитатели барака, и явно с недобрыми намерениями. Количество их перевалило за пару десятков, возглавлял их, правильно, Меченый. Вот отчего меня это не удивляет. Зато троллей в толпе не было, а вот это меня уже удивило!

— И чего же вы хотите? — они резко остановились, явно не ожидали, что я проснусь.

— Хватай его, — визг гремлина не узнать было невозможно.

Толпа качнулась было вперед, но передние не рвались в бой, это дало мне время как раз на каст заклинания, и толпу, бегущую на меня, я встретил струей огня. Толпа с криками бросилась в рассыпную. Двоих я все же задел огнем: гремлина и Меченого. Они упали, скрываясь от огня. Я прервал заклинание, глядя на то, как улепетывают остальные.

— И чего вы хотели добиться?

— Меченый, оглядевшись, поднялся.

— Мы хотели выкинуть тебя из барака, уж больно сильная от тебя вонь. Дышать нечем.

— Достаточно было попросить, я бы сам вышел.

Меченый в удивлении приподнял бровь, гремлин уронил челюсть, а я пошел к выходу. Меня провожало два десятка удивленных и испуганных взглядов. На выходе меня окликнули.

— Никогда больше так не делай! — облокотившись на стену, Шрам смотрел на меня с угрозой.

— Как?

— Никогда не запускай заклинания в бараке. Мне не нужны повреждения имущества. Если такое повторится, мало тебе не покажется. Впрочем, ты уже немного знаком с нашими процедурами. Кстати, почему у тебя заклинания не заблокированы?

— Заблокированы.

— Ты. Сейчас. Запускал. Струю. Огня, — он выделил каждое слово в отдельное предложение, надо думать для большей убедительности.

— Было дело, — не смог я удержаться от маленькой пакости.

— Не смешно! Ты можешь снимать блокировку?

— Нет.

— Странно, не врешь. Как же ты запускал заклинание?

— В большой суете, ведь на меня бежала толпа из двадцати человек.

— Да и Галиэль говорил, что ты магией пользовался, но тогда я не придал этому значения. Как ты это делаешь?

— Не скажу.

— Я не спрашивал твоего желания, я спросил: "Как ты это делаешь?"

— Да, как обычно делаю, как до этого делал, представляю эффект, запускаю мысленно в этот эффект поток маны и готово: заклинание работает.

— Почему же другие не могут использовать магию?

— Могут, просто не догадываются.

— Ты издеваешься?

— Ничуть.

— Ты хочешь сказать, что один ты такой догадливый, что смог догадаться, как воспользоваться магией при блокировке?

— Нет, я не догадливый, я удачливый, мне просто повезло.

Задумчивость на его лице, казалось, даже немного разгладила шрамы.

— Постой, ты изучил заклинание уже здесь! Да! Это все объясняет! Но как? У кого? — его мгновенное решение не самой простой задачи, меня не слишком обрадовало, я‑то думал на этом подзаработать, — Орк, больше некому, ты же с ним постоянно трешься, но ведь он за все время ни разу не запускал заклинаний, а ты можешь! Значит, дело не в орке, он продал тебе книгу с заклинанием, но ведь у него не может быть такой книги, все его товары проверяются. Значит, либо он подкупил проверяющего, либо она у него была. Подкуп невозможен, так как нет у него ничего такого, что могло бы нас подкупить. Изначально книга у него быть не могла, так как все вещи изымаются, найти ее в шахте невозможно, это же не библиотека. Тупик.

Он посмотрел на меня так, словно хочет душу вывернуть наизнанку:

— Орк дал книгу?

Мне будто горло сжали и начали ковыряться в мозгах, я помимо своей воли выдавил:

— Да…

Шрам развернулся и пошел в темноту, на ходу говоря сам с собой:

— Мда, печально! Похоже, придется вскоре менять повара, если сотрудничать не станет.

Пошел к Могучему клыку, надо бы его предупредить о намерениях Шрама. От котлов раздавался богатырский храп седого орка. Будить его, объяснять всю подоплеку, это не меньше получаса уйдет. А мне нужен сон. Завтра все ему расскажу. Дошел, до таблички, свалился под ней. Вырубился.

 

День восьмой

Гонг! Опять этот выносящий душу гонг! Сколько же проклятий висит на его создателе?! Как же, наверное, ему тяжело живется, если вообще живется! Чтоб ты сдох, гад!

Толпа уже встала в очередь за едой. Решил подождать, пока толпа разойдется, а то еще опять набросятся. Некоторые из толпы косились на меня со страхом и что‑то шептали другим. Те тоже на меня начинали смотреть со страхом. Мда, вскоре меня тут будут бояться больше, чем ту четверку или уже двойку? Вчера ведь троллей не было в числе нападающих. Вскоре все получили свою порцию, и к орку подошел я. Могучего клыка немного перекосило, но явно не от радости от встречи со мной.

— Вот твоя порция.

— Могучий клык, у тебя скоро будут неприятности со Шрамом.

— Откуда знаешь?

— Он вчера напустил на меня какое‑то заклинание и выведал, что ты дал мне книгу с заклинанием. После чего сказал, что вскоре придется менять повара, если этот сотрудничать не станет.

— Ну, вот что ты за зараза такая? И вонь от тебя идет и неприятности! Впрочем, до приезда проверяющего он вряд ли меня станет трогать, а вот потом… — он на секунду задумался, потом встрепенулся, — Ну, да ладно, не о том я думаю! Как там дела с поиском убийцы, ты никак опознать его можешь, раз про общий сбор спрашивал?

— Ну да, есть кое — какие наметки, — не стал я его заранее обнадеживать.

— Ладно, тогда на общем сборе становись рядом со мной, как узнаешь его — сразу скажи мне.

— Договорились.

У меня на душе заметно полегчало, успел предупредить повара до начала неприятностей, а, как известно, кто предупрежден — тот вооружен!

Пошел в шахту. Дошел к своему штреку и задумался. Может быть, мне и в самом деле сходить к крысам, ведь судя по тому, что никто никак не может найти жилу с черной медью, то она явно у крыс. Надо будет попробовать, но вначале надо набить руды на норму. Или поверить своей жилке авантюриста и пойти сразу? Пожалуй, все же пойду сразу.

Направился вниз, оставляя за собой магические ловушки. Две ловушки как раз перекрывали весь проход. Оставлял между ловушками расстояние метров в пять. До места, где не горят фонари, я добрался только через два часа. Установка ловушек занимает чертовски много времени, но зато зачарование и ловушки поднялись на единичку. Тихо пошел в темноту, напрягая свой "Острый слух". В темноте ловушки рисовать не стал, и так уже много времени потратил.

Все ниже и ниже спускался, темнота хоть и не была абсолютной, благодаря моему ночному зрению, но все равно была довольно плотной — с трудом различал дорогу впереди себя на метр — два.

Впереди послышались голоса. Странно, кто это тут внизу болтать может? Крысы, что ли? Чем ближе я приближался, тем разговор становился слышнее. Я перешел на очень медленный и крадущийся шаг. Голоса становились все ближе и слышнее:

— Жрать!

— Хочется жрать!

— Я тоже хочу!

— Заткнитесь, всем хочется!

Блин, это точно крысы! Вот он язык животных в действии! Я потихоньку приближался.

— Тихо!

Все замолкли, видимо услышали меня. Я замер, боясь выдать себя малейшим шевелением.

— Проверь!

— Сам проверь!

— Я — главный!

— Нет, я — главный!

Послышались звуки борьбы и вопли:

— Тварь!

— Сам тварь!

Послышался звук разрываемой плоти и крик боли. Практически сразу крик прервался.

— Ну, кто главный?

— Ты, Грызь! — отвечали сразу несколько голосов.

— Ты, проверь!

Послышался приближающийся цокот коготков на фоне звуков раздираемой плоти. Видимо побежденного разрывали на части. Они что, его сожрут? Крысиный каннибализм? Жуть какая!

Занятый своими мыслями я не заметил, как в поле моего зрения появился крыс, зато он меня заметил:

— Опасность! Смерть! Двуногий!

Цокот множества когтей быстро приближался.

— Стойте! Я пришел с миром!

— Двуногий говорит!

— Он говорит!

Эту фразу подхватили сразу несколько голосов. Ко мне приблизился самый большой крыс, он задрал голову, задумчиво глядя на меня. По крайней мене мне показалось, что задумчиво. Его глаза так и шныряли по мне:

— Двуногий! Ты говоришь! — он прямо Америку открыл, особенно после таких же замечаний его подчиненных.

— Ну да! Я затем к вам и пришел! — честно признался я.

— Двуногие не говорят! — эту фразу подхватили с одобрением сразу несколько голосов.

— Но я же говорю!

— Ты — неправильный двуногий! — голоса подхватили слово "неправильный", возникло ощущение, будто эхо отражает его речь, — Не нападаешь, не убегаешь!

— Я пришел сюда с другой целью.

— Неправильно — это опасно! — эхо подхватило "опасно, опасно".

— Я не опасен для вас, наоборот могу принести пользу.

— Пользу? От двуногих нет пользы! Они либо еда, либо враги! — "враги, враги" — эхо не дремало, причем слово еда оно повторять не стало, что меня все же несколько порадовало.

— А если я пообещаю вам принести еду? — на этот раз эхо подхватило меня — "еду, еду, он даст еду".

Большой крыс зашипел, и эхо прекратилось, после чего задал новый вопрос:

— Что ты хочешь? Еда не бывает просто так!

— Ты прав! Мне нужна черная руда.

— Руда — красная! — эхо вторило: "Красная. Да, красная".

— Обычная — да, но мне нужна необычная, черная.

— Тебе нужна неправильная руда? — эхо подхватило: "Неправильному двуногому нужна неправильная руда".

— Да, вы знаете, где ее можно найти?

Голос из толпы крикнул: "Я знаю!"

Большой крыс опять зашипел, все затихли, после чего он с кивком продолжил:

— Мы знаем!

— Если вы меня отведете к жиле и позволите ее добывать, то я могу пообещать вам еду за эту руду.

— Сколько еды?

— Это зависит от количества руды.

— Это не ответ! Ты обманываешь нас?

— Нет, но предложите вашу цену.

— Вы возите руду в больших корзинах. За одну корзину руды — одна корзина еды.

— Я согласен на вашу цену, но мой главный может не согласиться с ней, к тому же он мне не поверит, что вы знаете, где руда, если я не принесу ему доказательств.

— Ты много говоришь! — эхо подхватило: "Много, много!" — скажи, что тебе нужно!

— Мне нужен кусок неправильной руды.

— Тогда ты принесешь кусок еды.

— Принесу.

Он кивнул головой, принимая мое обещание.

— Пошли, — он развернулся, — Грызька, веди!

Ясно, Грызька это тот, кто выкрикивает из толпы. Система меня удивила сообщением:

Вам удалось добиться прогресса в межрасовых переговорах!

Поздравляем! Вы получили достижение "Дипломат 1"!

Слава +1. Вам доступно 3 очка характеристик.

Однако! Крысы — это тоже раса! Да ведь я теперь как переговорщик с животными бесценный кадр! Это сколько же плюшек меня ждет! Даже голова закружилась от перспектив…

Заодно мне повысили на единичку красноречие, хотя говорил я не особо много, но на фоне крыс выглядел еще тем болтуном, видимо система решила, что этого было вполне достаточно. Впрочем, я жаловаться на это не собираюсь.

По пути к жиле вначале я честно пытался запомнить все повороты, но уже через пять минут плюнул на это дело. У меня возникло ощущение, что крысы передвигаются исключительно зигзагами, а по прямой ни — ни! По пути к нам присоединялись все новые участники. Но через полчаса блужданий в темноте меня вывели к жиле, к этому моменту меня окружало несметное число крыс. По крайней мере, на всем расстоянии, что я мог увидеть в темноте, яблоку негде было упасть от моих сопровождающих.

Жила черной меди. Запас 20000. Шанс добыть руду черной меди 40 %. Шанс добыть аметист удачи 0,6 %. Время добычи 1 минута.

Теперь понятно, почему Михась думал, что аметист удачи его приведет к этой жиле! Надел каску, жилетку, взял кирку — шанс добыть руду повысился до пятидесяти пяти процентов, а аметиста до восьми десятых процента.

— Добывай кусок и неси еду! — большой крыс стоял рядом в не самом радужном настроении. Что‑то его тревожило, впрочем, не до этого сейчас.

Через минуту в моих руках был кусок черной руды.

-10.01.2015-

Кусок черной медной руды. Материал. Качество 40. Вес 2 кг.

Офигеть! Качество выше в четыре раза, чем у обычной медной, правда и вес в два раза больше. Интересно, что делают из этой руды: украшения или доспехи? Наверное, все же украшения, слишком редкое удовольствие эта руда, чтобы пускать ее на доспехи.

Крысы отвели меня до места нашей встречи и напомнили, чтобы без еды я не возвращался. Перед уходом я напомнил, что цена еще не окончательная. На что мне ответили, мол вернешься — поговорим, нечего воздух зря сотрясать.

Поднимался наверх я бегом, подпрыгивая от восторга. Перепрыгивал свои ловушки как сайгак. У своего штрека отдышался и опять припустил вверх, торопясь на переговоры о еде. В результате влетел в засаду. Внезапно мне прилетело сразу двумя кирками: одна ударила по ребрам, а от другой я смог кое‑как отшатнуться, но она все равно задела мою руку, мало мне не показалось. Удар киркой по ребрам скажу я вам не самое приятное удовольствие. Дальше уже организм сработал сам — развернулся и припустил в обратном направлении. В спину мне вонзился нож, это тоже мне убавило жизни и осталось ее не так уж и много. Кстати, нож! А откуда здесь нож? Впрочем, не до этого сейчас! Тролли топали сзади, их подзуживали человек и гремлин, хорошо, кстати, что от гремлина мне не досталось, а то ведь мог и не выжить, жизни после ножа осталось около десяти процентов.

А вот и мои ловушечки, прыжок, еще прыжок, снова прыжок. Рев сзади оповестил меня, что не все удачно перепрыгнули ловушки. Вот и опять темнота. Ловушки быстро закончились, а топот сзади не стихает, знать преследователи не отстают. Подбегал к месту встречи с крысами на последнем издыхании. Заранее крикнул:

— За мной погоня, враги! Они хотят не дать вам еды! Они сами — еда!

Крики: "Еда, еда, еда!", раздававшиеся спереди дали мне понять, что меня услышали. Мимо меня потек поток крыс. Я развернулся и начал каст.

— Крысы! — визг гремлина на фоне топота ног и царапания коготков показался просто оглушительным.

— Опять крысы! — человек был зол, — Он, что, приплачивает им?

А он недалек от истины! Я непроизвольно улыбнулся. В этот момент ударила струя огня, поведя ею на уровне своей головы, я зацепил человека и троллей. Одному из троллей хватило, второй загорелся. Человек, пригнувшись, попытался сбежать, но не тут‑то было, крысы его просто придавили к земле массой и растерзали. Гремлина видно не было, но его визг из темноты рассказал, что убежать ему не удалось. Весь бой занял несколько мгновений по моим субъективным меркам.

— Двуногие коварны! — большой крыс оказался рядом со мной, — Вы отдаете себе подобных в качестве еды.

— Это были мои враги. Разве не доблесть заманить врага в ловушку?

— Интересная мысль! За этих двуногих мы можем предложить тебе две корзины неправильной руды. Большая зеленая еда плохая, жесткая. Потому так мало.

— Это честная сделка. Тогда я пошел за тележкой?

— Да. Кстати, Двуногий, а почему ты так мерзко воняешь? Другие двуногие так не пахнут…

Я открыл от удивления рот, а он, не дождавшись ответа, развернулся и пошел налаживать доставку пищи куда‑то в свои норы. Я‑то думал, что это от запаха крысиной кожи такое амбре, но видимо здесь что‑то другое… И самое главное — готов поспорить, что когда он задавал мне этот вопрос, он улыбнулся!

Пора и мне собрать трофеи, я дотянулся до раны в спине и вынул метательный нож, по крайней мере, так гласила надпись, выглядело же это как металлическая пластинка в виде сильно вытянутого ромба. Кстати, стальной! Неслабо тут живут бандюганы! Откуда у них этакое богатство? С учетом того, что ножи здесь не продают?

Я бежал наверх в самом радостном расположении духа и, хотя теперь мне ничего не угрожало даже со стороны этой четверки, вовсю пользовался острым слухом.

И только когда я подбегал к самому выходу из шахты, меня вдруг пронзила мысль, а не светят ли мне опять "процедуры" от Шрама и компании за убийство "имущества"? Это заставило меня несколько сбавить скорость бега.

Наверху я поискал глазами Шрама, но его как корова языком слизала. Может все же обойдется? Это, конечно, маловероятно, но у меня есть, что предложить взамен. Пошел к Могучему клыку, он точно знает, где его можно отыскать. За котлом шел оживленный диалог:

— Ты зря надеешься, это тебе с рук не сойдет!

— Да что не сойдет‑то? В чем вы обвиняете старого безногого орка? Где он таки Вам перешел дорогу?

— Ты прекрасно знаешь!

— О чем Вы? Боги не даровали мне дара чтения мыслей. Но если вы скажете, в чем вы обвиняете несчастного старого орка, то он сможет развеять ваши черные мысли на его счет.

— Ты продал книгу с заклинанием новичку!

— Как можно! Никогда такого не было! Не продавал книг с заклинаниями, никому и никогда!

— Странно, не врешь! Значит, просто так отдал?

— Что ж Вы меня за совсем за выжившего из ума держите? Я хоть и старый орк, но не глупый! Где же это видано, отдавать такое сокровище за просто так?

— Значит, в награду дал за что‑то?

— Я Вас умоляю! Ну что мог такого сделать этот желторотый юнец, чтобы я поделился с ним ТАКОЙ вещью, да и откуда она могла бы у меня быть?

— Тоже верно!

Пожалуй, пора и мне появиться на сцене, отвлечь Шрама от бедного орка. Тот хоть и мастер выкручиваться, но не всегда же у него будет получаться отвечать вопросом на вопрос.

— Добрый день! — сказал я, обходя котел.

Участники диалога резко повернулись в мою сторону. Шрам сузил глаза:

— Я вижу на тебе метку убийства, до тебя с прошлого раза не дошло?

— Я защищался, они сами на меня напали.

— Ты говоришь правду, человек, но почему они? На тебе же только одна метка.

— Других убили крысы.

— Что — о?!!

— Я договорился с крысами на добычу черной руды, а они хотели испортить сделку, вот и пришлось их убить, а крысы мне в том помогли.

— Ты не врешь…

На его лице была такая растерянность, что даже скорее потерянность. У меня сложилось такое впечатление, что пошатнулись какие‑то его основные устои, стержень его сознания. Я посмотрел на орка, тот смотрел на меня с усмешкой, мол меня таким не удивишь, и покруче видали… Эльф же ушел в себя. Наглухо. Надо его как‑то выводить из этого состояния.

— Десятник?

— А? Что? Ах, да! Крысы! Ты что‑то говорил про черную руду?

— Где‑то на их территории располагается жила с черной рудой, и они позволят мне добывать ее взамен на мясо.

— Ерунду ты какую‑то городишь! С чего вдруг жила с рудой у них оказалась? Где доказательства?

— Собственно вот, — я достал кусок руды и протянул ему.

— Ладно, руда там действительно есть, какая прочность у жилы?

— Двадцать тысяч.

— Хм! Двадцать, нормально. Но с чего вдруг крысы решили, что мы будем давать им мясо? Гораздо проще же их всех убить и спокойно добыть руду.

— А как вы ее искать там планируете?

— Ты покажешь.

— Как? Они меня туда проводили, они же и вывели обратно. Причем петляли мы там — будь здоров, а карта в подземелье практически бесполезна.

— Проблема. Да и всех их перебить вряд ли удастся… Сколько они хотят?

— Они хотят в двойном объеме: за одну тачку руды — две тачки мяса.

— Больно жирно будет! За одну тачку руды — одну тачку мяса и получат, не больше! — я с трудом сдержал самодовольную улыбку, очень уж удачно получилось, — Что ж теперь надо назначить тебе двух напарников на добычу.

— Не уверен, что крысы захотят видеть кого‑то кроме меня. Они очень падки на еду, могут ведь и сожрать напарников…

— Вот откуда ты такой наглый взялся на мою голову? Напарник у тебя все же будет, но он будет таскать руду вверх. Ты будешь добывать, а твой напарник таскать тележку туда и обратно.

— Тогда пусть оставляет тележку там, где кончаются фонари.

— Ваша норма на двоих назначается в восемьсот кусков черной руды и восемь аметистов удачи.

— Да вы что, откуда такие нормы?! Шанс же ее выбивания в четыре раза меньше, чем у обычной медной руды.

— Так и мастерство твое будет расти.

— Но не за день же!

— А ты думал, что будет легко? Здесь тебе не курорт!

— Тогда сегодня я ничего сдавать не буду!

— Ладно, на сегодня твоя норма будет в два раза меньше. Напарником тебе будет первый вышедший из шахты. У тебя же нет лишнего времени на лотерею, я правильно понимаю?

— У меня есть просьба, — дождавшись его разрешающего кивка, продолжил, — Можно мне в напарники Меченого?

— Хм, хитро! Понимаю, врагов разделяешь! Здравая мысль, на своего главаря нападать не станут и портить жизнь ему вряд ли будут. Опять же его норма будет зависеть только от тебя, если ты не сдашь норму, то и он тоже. Хитро, очень хитро! — он расплылся в улыбке, — Даю тебе добро на такую пакость! Сам он пока еще не воскрес, я так понимаю?

— Нет еще.

— Значит, сообщать о лотерее буду ему тоже я, ну ты и хитрая бестия. Тогда первую партию еды потащишь вниз сам. Прочувствуешь на своей шкуре, каково ему придется.

— Спасибо!

— Да не за что, мне самому любопытно посмотреть как вы сработаетесь, еду возьмешь у него, — он указал на орка движением головы и, развернувшись, пошел в сторону барака, приговаривая, — Забавно, забавно…

— Кстати, — он повернулся обратно, а ты не думал, что он может начать воровать еду?

— Нет. А можно кого‑нибудь к нему приставить? Заодно и посмотрят, чтобы он сам тащил тележку, а не припряг кого‑то…

— А ты злой! — заметил эльф, но при этом его рот растягивался в неудержимой улыбке, — Но я согласен, и выделю охранника…

Он развернулся и ушел уже окончательно, я же читал системное сообщение:

Вы намеренно поставили одного из своих неприятелей в очень невыгодные условия.

Поздравляем! Вы получили достижение "Пакостник 1"!

Слава +1. Вам доступно 3 очков характеристик.

У меня слава доросла до двух сотен, а достижения не дали, обидно! Я так рассчитывал! Видимо тут, как и с удачей лепрекона, следующая ступень на двухстах пятидесяти славы будет. Ну и ладно, все равно неплохо вышло.

— А тебе палец в рот не клади, по локоть руку схрумкаешь! Эвона как ты десятника лихо раскрутил на свои цели. Вот отчего‑то не верю я, что крысы запросили двойную цену.

Я в ответ только улыбнулся.

— Мда, тащи свою тележку, крысолюб.

— Почему крысолюб?

— А кто ты еще, если тебе удалось с ними не просто поговорить, но и договориться о сделке и доступе к черной жиле. Обычному человеку такое не под силу, так что крысы тебя любят, вот и получается, ты — крысолюб.

— Но ведь крысолюб — это тот, кто любит крыс, а не тот, кого они любят.

— Я не силен в нюансах, — расплываясь в широчайшей улыбке, произнес орк.

После этой его фразы совершенно не удивлюсь, если у меня вскоре на шахте появится новая кличка.

Пригнал к нему тележку, орк насыпал мне полную тележку мяса. Вес получился почти по максимуму — пятьсот девяносто килограмм. Потолкал тележку в шахту.

-12.01.2015-

По дороге мне, хвала богам, никто не встретился. А то я бы замучался отбиваться от вопросов, куда это я потащил такую кучу еды, и за какие заслуги мне ее выдали. И это еще в лучшем случае, в худшем пришлось бы пробиваться с боем. Не завидую я Меченому, тяжело ему придется. Даже не знаю, выдержит ли? Губы от таких мыслей непроизвольно растягивались в улыбке. Видать, все‑таки есть во мне что‑то от пакостника, права система.

По мере подхода к крысиному логову разряжал тележкой ловушки. Забавное получалось зрелище, когда тележка наезжала на две ловушки сразу: вспыхивали две огромных колонны огня и били в потолок. Смотрелось очень эффектно, правда, слепило глаза, но все равно было красиво!

В темноте меня встречали крысы.

Большой крыс вышел вперед.

— Ты честный двуногий. Не ожидал, — он отдал какую‑то команду, и толпа крыс принялась утаскивать мясо, — Иди за мной.

Я пошел, а крысы вытаскивали обещанную им еду. Причем продолжалось это постоянно, я катил тележку, а крысы запрыгивали в нее на ходу, хватали мясо и утаскивали в неизвестном направлении. Содержимое тележки исчезло задолго до того, как мы дошли до жилы.

У жилы большой крыс посмотрел на меня своими красными глазами:

— Ты же понимаешь, что мы не должны нападать друг на друга?

— Нарушать границы тоже. Тогда и не последует нападений. На нарушившего границы можно смело нападать.

Крыс дернул хвостом и чихнул, мне даже показалось, что усмехнулся:

— А ты?

— Я — исключение, ты же сам говорил, что я неправильный.

— Так я и думал, — крыс снова чихнул, — Грызька будет здесь, — только сейчас я заметил того мелкого крысеныша, — Он проведет тебя обратно. У тебя есть три корзины.

— Ты хочешь, чтобы еда поступала быстрее?

— Продолжай…

— Не могли бы вы помочь с транспортировкой тележки до места, где горят фонари?

— А что будешь делать ты?

— Я буду добывать руду, а на дорогу туда — обратно у меня уходит целый час, за это время я могу набить еще руды. Уходить же буду только чтобы поспать.

— Здесь виднеется хвост первокрыса.

— Не понял?

— Правильная мысль. Твою корзину увезут, когда она наполнится. И спать ты можешь здесь.

Похоже, они всерьез захотели поставить это дело на поток. Я вначале хотел возразить, а потом подумал, а что я наверху забыл?

— Тогда мне надо будет пару кусков мяса, раз в десять часов.

— Так и быть, мы поделимся с тобой едой, — он снова чихнул.

— Завтра вечером мне надо будет вернуться наверх.

— Надо — вернешься. Сейчас — работай.

Я не стал спорить, сменил бандану на каску, накинул жилетку, достал кирку и врубился в жилу. За следующие два часа я с трудом добыл семьдесят кусков руды и даже добыл один аметист удачи. Но для меня было гораздо важнее, что я наконец‑то получил новую ступень мастерства рудокопа, что добавило мне два пункта в силу. Также система уведомила меня о начале голода. Есть еще пять часов до падения характеристик, так что я продолжал вкалывать. Эти самые пять часов принесли мне еще сто девяносто руды, два аметиста и сорок восемь процентов следующего уровня рудокопа. Камни я проверил на пригодность к камням душ и один из них подходил, естественно я его прихватизировал.

Я поискал глазами крысеныша, он сидел у тележки и, не отрываясь, смотрел на меня.

— Мне нужна еда. А эту руду можно отвезти.

Раздался резкий свист. На него сбежался десяток крыс. В Грызьке проснулся руководитель, он резкими командами разрулил ситуацию. Восемь крыс уперлись передними лапами и начали давить на тележку, сдвигая ее с места. Один убежал и вскоре принес два куска мяса, после чего догнал недалеко укатившуюся тележку и кинулся помогать ее толкать.

Я смотрел на это мясо и думал, как мне его приготовить. Ударил струей огня в пол. После окончания действия заклинания пол бы таким же, каким был до этого. Не прошла идея поджарить мясо на раскаленных камушках. Ударил заклинанием по руде. Она нагрелась. Но на этих неровных кусках мясо не поджарить. Бить струей огня в мясо не хотелось ужасно! Ведь можно же его сжечь совершенно. Но деваться все равно некуда. Разрезал один из кусков пополам, чтобы не так сильно жалко было. Ударил заклинанием по мясу и сразу же вырубил. Мясо покрылось горелой корочкой, зато с другой стороны было еще сырым. Была правда прослойка нормально приготовленного мяса, но она была очень небольшой. Но есть хотелось довольно сильно, потому я не привередничал и съел его таким, какое оно получилось. Но следующее кусок мяса я решил отбить, чтобы оно было потоньше, тогда часть сырого мяса будет поменьше.

Выбил еще один кусок руды. Им и отбил все свое мясо. После обработки огнем результат от первого отличался слабо. Но я все съел, все равно это было вкуснее, чем та бурда, которой нас потчуют наверху. Стоп, а зачем я тогда вкалываю? Если мне еду дают здесь? А затем, что если я не буду добывать руду, то она не будет поступать наверх, а сюда не будет поступать еда и есть мне тогда будет нечего. В общем, работать мне все же придется. Ну и ладно, поработаем. Теперь у меня в запасе еще десять часов. Внезапно повысилось ночное зрение. Не могу сказать, что сразу вся темнота отступила, но стало видно немного дальше. Мелочь, а приятно.

Недостающие до нормы сто сорок кусков я выбил за три часа и сорок минут. Камней я тоже добыл два, но один из них годился на камень душ, поэтому отправку тележки я задержал. Кроме того, я получил долгожданный плюс к выносливости, и плюс к силе был на подходе, до него оставалось всего два процента. Когда система известила меня о начинающемся голоде мне наконец‑то выпал камень. Его я даже не стал проверять от греха подальше, надо сдавать норму. Отправил крыс отвезти тележку. За это время я успел набить еще сорок два куска руды. Это оставим на завтра.

— Почему не все куски в корзине? — Грызька явно заинтересовался моей дележкой.

— Потому что завтра с меня потребуют в два раза больше, а я могу и не успеть.

— Ты много говоришь!

— Так надо!

Он пошевелил усами, кивнул головой и больше вопросов не задавал. Крысы уволокли тележку, а я продолжил работу. Меньше чем через полчаса я добил еще один уровень рудокопа, что увеличило мою силу еще на два пункта, а еще через полчаса сила все‑таки подросла еще на единичку. Где‑то в это время система поблагодарила меня за сотрудничество, видать тележку доставили по назначению.

Несмотря на все увеличения характеристик и профессий, вкалывать на добыче руды удовольствие все равно ниже среднего, особенно когда после некоторых ударов не получаешь ничего. Это очень обидно. Тем не менее, работать я продолжал и честно отработал еще четыре часа. В итоге у меня собралось двести тридцать три куска руды на завтра и два аметиста удачи, они оба на камни душ не годились. После чего, пожелав Грызьке спокойной ночи, улегся спать прямо тут. За этот день работы я почему‑то вымотался больше обычного. Всё, спать!

 

День девятый

Проснулся в темноте и не сразу смог понять, где я. Но, вскоре события вчерашнего дня всплыли в моей голове, и я стал подниматься с пола. Рядом со мной сидел Грызька и пристально смотрел на меня. Хорошо хоть его красные глаза не светились в темноте, а то от такого пробуждения можно и уснуть вечным сном.

— Доброго тебе утра!

— Чего?

— Утра доброго тебе…

— Что такое утро?

— Ладно, не обращай внимания. Мне нужно мясо. И тележку можно отвезти.

Процедура повторилась уже в который раз. И крысы, толкающие тележку, уже не так сильно удивляли. Принесенное мясо приготовил по вчерашнему методу и приступил к работе. Через пять часов утаскивали вторую тележку, в которой было сто девяносто руды и два аметиста. А еще через час с небольшим опять повысился рудокоп. Так что следующая тележка увозила уже двести десять кусков и опять два аметиста, был еще третий, но его я оставил себе, он годился на камень душ.

Перекус полусырым — полугорелым мясом был уже привычным делом. Грызька по — прежнему наблюдал за мной. Во время еды это несколько настораживало. Он так смотрел, что возникало ощущение, будто я объедаю именно его. Но и делиться мясом я тоже не мог — голодным много не наработаешь. Под конец моей трапезы он, все так же наблюдая, задал мне вопрос, из‑за которого я чуть не подавился:

— Двуногий, тебе нравится так плохо пахнуть?

Прокашлявшись, я смог ему ответить:

— Нет, не нравится!

— А почему ты не избавляешься от этого запаха?

— Может, ты знаешь, как? — решил я съязвить.

— Конечно, это называется "мыться". Это не очень приятно, но говорят полезно.

Дожил. Надо мной уже крысы прикалываются.

— Это не от меня запах, а от вещей.

— Да — а–а? А, по — моему, пахнет от тебя…

В качестве доказательства я бросил в него банданой. Он понюхал, сморщился, встопорщил усы и поднял на меня свою морду, на которой царило недоумение:

— Зачем ты это носишь?

— Это броня.

— Что?

— Дополнительная защита. У меня не такая толстая шкура как у вас, вот и приходится одевать броню.

— А она обязательно должна быть такой вонючей?

— Нет, конечно, но уж такая у меня получилась.

— А ты пробовал ее помыть?

— Нет, не успел.

— Я отлучусь ненадолго, Грызю не говори.

— А почему у вас имена похожи, неужели других имен нет?

— Почему нет? Есть! Просто я его первенец. Первенец получает имя отца. И носит его с честью.

Вильнув хвостом, первенец главного крыса исчез в темноте. Я же опять принялся батрачить. Только теперь я не совсем понимаю, на кого я батрачу: на эльфов или на крыс? Странно как‑то это все. Необходимые до нормы сто шестьдесят семь кусков я набил за четыре часа. За это время выпало два аметиста и оба они шли в камни душ. Не мог я их отдать. Потому вкалывал по — прежнему. На исходе восьмого часа опять вырос рудокоп, теперь моя сила уже доросла до семидесяти пунктов. Кажется, такой огромной цифрой, вот только есть у меня сомнения, что она покажется не очень большой для местной охраны и меня запросто скрутят в бараний рог, а потом еще и перекрутят для полноты эффекта. К моему сожалению, аметист все равно был пока только один, поэтому я продолжал колотить руду. В середине девятого часа я все же выбил еще один аметист, но решил подолбить жилу еще полчасика. И мне, видимо за усердие, выдали еще один аметист. Все три аметиста на камни душ не годились, так что я мог смело их сдавать. Но зачем сдавать больше нормы? Правильно, незачем. В итоге на завтра у меня осталось двести десять кусков руды и один аметист. Вроде неплохо.

-14.01.2015-

— Грызька?

— Да, Неправильный?

— Мне нужно наверх, я сам отвезу тележку.

— Как знаешь. Да, вот твоя тряпка.

Я посмотрел на свою бандану — вони теперь от нее было только половина единицы, правда, убавился один пункт прочности, но это не беда.

— Грызька, а ты сможешь и остальные мои вещи сделать менее вонючими?

— Конечно, мне тоже не сильно приятно тебя нюхать.

— Вот спасибо! Тогда завтра я отдам тебе все свои вонючие вещи.

— А много их у тебя?

— Штаны, рубаха, перчатки, сапоги, портупея. Итого пять штук.

— Много! Я устану бегать. Дашь мне свое мясо?

— Договорились!

Мяса мне было не жалко, все равно завтра с утра дадут пайку наверху. Не отказываться же мне на виду у всех!

Грызька вел меня к выходу, а я толкал тележку. По дороге разглядывал свои характеристики и размышлял. Ночное зрение стало как‑то медленно расти. Выносливость тоже потихоньку замедляется, а сила после получения последних плюс два за рудокопа не прибавила вообще ни одного процентика. Видно кончилась халява, теперь надо на силу работать запредельными нагрузками или же профессиями ее увеличивать.

Через полчаса я подошел к точке рандеву с Меченым. Он чуть не набросился на меня с кулаками, единственное, что его удержало — это присутствие охранника.

— Ты, падла, охренел? Я из‑за тебя теперь таскаю эту телегу! Ты совсем берега попутал? Все уже десятый сон видят, и только я тут тебя жду! А ты еще, гнида, торчишь незнамо сколько у этих вонючих крыс!

— Крысы не вонючие! — единственное, что я смог ответить на эту тираду.

— Ну да! Где уж им до тебя! Такого говночиста земля еще не знала!

— Хорош орать, вот тележка, тащи!

— Ты совсем охренел? Сам тащи! Мало того, что я ее таскаю, пока тебя нет, так еще должен тащить, когда ты здесь?

Я не стал с ним спорить и решил обратиться к независимому арбитру:

— Что сказал десятник по поводу добычи руды?

— Лесовик добывает руду и обеспечивает доставку до фонарей, а от фонарей тащит Меченый.

— Ну, гнида, я тебе это еще припомню! — ворчал Меченый, толкая тележку и прямо кипя злобой.

— Зачем?

— Что зачем? — растерялся он от неожиданного вопроса.

— Зачем ты копишь в себе злобу? Это вредно сказывается на твоем организме!

— Вот признайся честно, ты — дебил?

— Ну и чего ты обзываешься?

— Тебе не кажется, что твое замечание на счет злобы просто верх идиотизма, особенно после того, как ты меня подставил? Я же теряю свой авторитет! Меня здесь скоро вообще перестанут бояться и уважать.

— Страх и уважение — разные вещи. Они не взаимосвязаны.

— Господи, да откуда же ты такой вылез на мою голову? Я же по понятиям не должен работать. Если же я буду работать, то автоматом перейду в разряд "мужиков".

— Так тебе повезло!

— Что за хрень ты говоришь?

— Ну, раньше любой мог тебе сказать: "Ты — не мужик!", а теперь будут говорить: "Ты — мужик!".

— Точно дебил. Скажи, тебя роняли в детстве головой вниз?

— Нет, вроде.

— Наверное, ты просто не знаешь. Не может быть нормальный человек блаженным.

— С чего это я вдруг блаженный?

— Не живут сейчас люди так, как это делаешь ты! Не идут против системы, не пытаются поговорить по душам с поверженным врагом, максимум позлорадствуют.

— Тебе просто не встречались хорошие люди! Мой дед говорил, что хороших людей в мире больше, но плохие лучше организованы.

— Может, во времена молодости твоего деда так и было, сейчас же везде человек человеку — волк.

— Дед говорил, что во времена его молодости тоже так говорили, но хороших людей все равно больше.

— Да что ты привязался ко мне со своим дедом!

— Я не привязывался, так размышлял вслух.

— Ну и отвали тогда, размышляй про себя.

— Ладно, тащи в свое удовольствие…

— Гад!

Мы молча шли вверх. Я налегке, Меченый толкал тележку, охранник топал позади. Мне вдруг стало стыдно, наговорил кучу словесной шелухи тому, кто тащит тяжкую ношу, а сам даже не стал помогать. И кто я после этого? Также молча подошел к тележке и принялся ее толкать вместе с Меченым. Он вначале с недоумением на меня глянул и отстал от тележки, но потом все же догнал, и мы толкали вверх ее уже вместе. Для двоих это был не вес. В принципе это и для одного был не сильный вес, но так мы могли передвигаться вверх не тратя времени на восстановление запаса сил.

Мы дотолкали тележку до кучи и выгрузили. Система отблагодарила меня за сотрудничество. Меченый ушел в барак, а я лег опять у таблички.

Поспать мне все же не дали, вскоре меня растормошил Могучий клык.

— Завтра убийцу узнаешь?

— Надеюсь на это.

— Тогда становись рядом со мной, твою вонь я так и быть потерплю. Главное, когда его опознаешь, шепни мне на ухо.

— Хорошо. Кстати, хотел поинтересоваться у тебя, что ты можешь продать за черную руду?

— Издеваешься? Черную руду у меня никто не возьмет, как и аметисты удачи! Это тебе не обычная медь, здесь учет этой руды ведут строго! Ни один кусочек налево не прошмыгнет. Кстати, какая прочность у жилы?

— Двадцать тысяч, а что разве у нее может быть другая прочность?

— Конечно, жилы попадаются прочностью от пяти до пятидесяти тысяч.

— Значит, у меня середнячок.

— Ну да, ну да. Двадцатка в одно рыло, это далеко не середнячок, это больше чем пятидесятка на троих! Ты жук, каких еще поискать! Расскажи, как ты смог с крысами договориться?

— Просто отнесся к ним по — человечески, предложил сотрудничество.

Тот засмеялся и даже шлепнул ладонью по земле.

— Парень, ты себя со стороны слышал? Так говоришь, как будто крысы тебя понимали, вот как я сейчас.

— Разумеется, понимали, иначе как бы я мог с ними договориться?

Он оглянулся по сторонам и приблизился ко мне вплотную:

— То есть, ты хочешь сказать, что можешь говорить на крысином?

— Думаю, что не только на крысином.

Теперь он смотрел на меня с легким недоверием:

— Парень, да ты набит сюрпризами, как шаман бубенчиками.

— Разве это не обычное умение друида?

— Ну да, если друид уровня этак двухсотого, да и непохож ты на друида, даже на начинающего. Впрочем, не хочешь говорить…

— Не хочу!

— Правильное решение. И кстати лучше помалкивай об этом своем умении.

— Почему, ведь Шрам‑то наверняка уже догадался. И потом как еще можно договориться с крысами, если не умеешь балакать по — ихнему? Думаю, все это прекрасно понимают.

— Все, да не все. И уж постарайся ничего подобного завтра не ляпнуть перед проверяющим.

— Хорошо.

— Ладно, спокойной ночи. Завтра будет сложный день. Выспись, как следует.

— Спасибо, постараюсь, тебе тоже спокойной ночи.

Орк побрел к своим котлам, опираясь на костыль, а я опять себя укорил. Надо было самому к нему прийти, проконсультироваться. Вместо этого инвалид ко мне на костыле хромает. И то, что я об этом не подумал, меня не извиняет. Вообще я что‑то своими мозгами чего‑то шевелить отказываюсь, а ведь надо, надо шевелить! Скоро уже все извилины выпрямятся. Ладно, спать.

-16.01.2015-

Удар сапогом по ребрам не дал мне заснуть. Да что ж за жизнь‑то такая собачья? Вечно не дают поспать! Надо мной стоял Шрам и уже заносил ногу для повторного удара:

— Надеюсь, тебе хватило мозгов не продавать черную руду налево? — к счастью, второго удара не последовало, мне и первого хватило, хоть он и был не сильно болезненным, скорее неприятным, но повтора все равно не хотелось.

— И тебе доброй ночи!

Тот усмехнулся:

— Я жду ответа на свой вопрос.

— Нет, конечно!

— Что нет? Не хватило мозгов?

— Нет, я не продавал руду налево. Хотя желание такое было.

— И что же остановило?

— Могучий клык не взял.

— Да? Молодец! А чего же он тогда к тебе тогда прискакал?

— По личному делу.

— На моем руднике не может быть ни у кого личных дел кроме меня.

— Значит, может.

— Рассказывай.

— С чего бы это?

— С того, что я могу устроить тебе чрезвычайно веселую жизнь.

— Не напугал.

Он некоторое время давил меня взглядом, но, не добившись результата, пошел на уступки:

— Что хочешь взамен?

— За предательство друга?

— За устранение нежелательных последствий.

— Давай у него спросим, если согласится, расскажу, ну а если нет… — я развел руками.

— Ну, если выяснится, что звон был на пустом месте, обоих вас…

Мы пошли к котлам. Повар уже улегся поспать.

— Могучий клык.

— Чего тебе, крысолюб? — поинтересовался орк, не открывая глаз.

— Десятник желает знать твои дела со мной…

— А рожа у него не треснет? — он открыл глаза и, выпучив их как глубоководный краб, уставился на Шрама, — П — прошу прощения, господин десятник.

— Уверяю Вас, господин повар, что не треснет.

— Он может помочь, — вставил я свои пять копеек.

— Молчал бы уж! — он махнул на меня рукой, — он же теперь не отвяжется.

— Не отвяжусь, — подтвердил Шрам, — Я должен знать, что происходит у меня под носом и чем это угрожает.

— Как ты говорил, он может помочь?

— Он может помочь опознать…

— Да ладно уж договаривай, чего там, дальше он и так догадается.

— Значит все же вышли на след убийцы?

— Ну? Я же говорил!

— Самосуда не будет, его накажут по закону!

— Ага! По вашему закону, за убийство каторжника он отделается штрафом! — из орка, казалось, вынули стержень. Было жалко на него смотреть. Шрам отбирал у него последнее — месть за друга.

— Самосуда все равно не будет! Ладно, что ты говорил про опознание?

— Я нашел под обвалом поломанную пилу. Так вот ею убийца перепилил опоры штрека.

— М — м–м, и что? — Шрам на меня смотрел с непониманием, орк же с разочарованием.

— Ваш народ не любит контактировать с инструментами обработки дерева. И у всех, когда их попросят прикоснуться к пиле на лице будет брезгливость или презрение, а вот у убийцы может проскользнуть страх.

— Хм, а у парня, кажется, есть мозги! — из уст Шрама это были лучшие слова в мой адрес, орк же просто улыбнулся.

— Проведем опознание сразу после побудки и раздачи еды. Проверяющий обычно приезжает через полчаса, времени должно хватить. И чтобы никаких сюрпризов!

Шрам развернулся и ушел.

— Вот и кто ты после этого? — орк задал вопрос тихо, он явно был обижен, но ярости у него не было, действительно вынули стержень из него.

— А что я мог сделать?

— Ты прав, он бы все равно продолжил копать, а так хоть какое‑то наказание у убийцы будет.

— Извини меня все же.

— Да ладно, чего уж теперь. После драки кулаками не машут. Все я — спать. И тебе советую, только подальше от меня, а то я с таким амбре по соседству не усну.

Пошел обратно к табличке. Что‑то я уже начинаю привыкать спать под ней. Укладываясь поспать, думал: "Ну, на этот‑то раз я хоть усну? Или опять кому‑то зачем‑то понадоблюсь?" Впрочем, мысли недолго меня отвлекали, и вскоре я уже спал.

 

День десятый

Опять! Опять этот чертов гонг! Как же он меня замучил! Казалось бы, надо уже привыкнуть, но нет, не получается! Да чтоб я еще раз поднялся сюда! Я лучше у крыс постоянно торчать буду в полной темноте!

Пошел за своей порцией бурды, называемой здесь едой. Народ медленно выползал из барака и брел в том же направлении. Встал в очередь. Двое впереди стоящих недовольно повернулись. Видимо запах не понравился, что‑то я расслабился среди крыс. На лице одного из них мелькнул ужас, и он поспешил отвернуться, наверное, один из тех, кто на меня тогда нападал. Второй же принялся мне выговаривать:

— Слушай, ну если нравится тебе вонять, то зачем ты становишься рядом с другими? Не всем твоя вонючесть по нраву.

— Извини, честно говоря, я про нее периодически забываю.

— Ну, так сейчас о ней тебе напомнили. Свали отсюда по — хорошему!

— Не могу, мне тоже кушать надо.

Он уже открыл рот, чтобы что‑то ответить, но его опередил второй, только что опять повернувшийся:

— Вы уж извините его, он только вчера появился, не в курсе местных реалий, мы ему все объясним.

Я непонимающе на него посмотрел, что за ерунда происходит? Он же принялся что‑то шептать первому на ухо. После чего рот у того сам собой захлопнулся, и они оба, кивнув головой, отвернулись. Интересное кино! Что же такое ему сказали? Похоже, про меня тут какие‑то неприятные слухи ходят. Хотя, если собрать даже все факты, которые про меня известны, то картина получается весьма интересной. Я единственный, кто имеет скидку у торговца. Я единственный, кто делает одежду из шкур крыс, пусть и вонючую. Я единственный, у кого есть работающее огненное заклинание. Я единственный, кто боролся с местной братвой, и даже можно сказать, что победил. Я в одиночку добываю черную руду, лотерею по поводу добычи не проводили, отдали ее полностью мне и дали Меченого мне в напарники.

Картинка получается и впрямь странноватая. Со стороны я явно выгляжу ставленником администрации. Уж слишком сильно я единственным и уникальным получаюсь. Да плюс еще слухи какие‑то дополнительные есть наверняка. Понятно, почему со мной не хотят связываться — меня просто боятся. Не могу сказать, что меня это обрадовало, но и не огорчило тоже. Все местные обитатели плыли по течению и не прилагали никаких особых усилий к улучшению своего положения. Поэтому никаких эмоций они у меня кроме жалости не вызывали. Вот и новенький, вроде попытался рвануться, но его тут же осадили и затянули в свое болото, мол, не лезь, куда не следует! Жалко…

Очередь потихоньку продвигалась, вот и я подошел на раздачу, Могучий клык, вручая мне пайку, шепнул:

— Ты помнишь свое обещание?

Я кивнул, надо встать рядом с орком.

— Тогда не отходи далеко. Вон уже и Шрам сюда ковыляет.

По — быстрому глотал свою пайку. К нам подошел Шрам, и я вручил ему кусок мифриловой пилы с ручкой. Кажется, я только что добавил еще один слух про себя. По крайней мере, из очереди на меня уже даже старались не смотреть. Краем уха уловил шепотки: "Он даже есть не перестал", "Вообще не скрывается!", "Он явно круче охранников!", "Да кто он вообще такой?", "Не повезло Меченому, на каток нарвался!"

Офигеть, толпа уже Меченому сочувствует! Нашелся мученик новоявленный.

Шрам, отходя от нас, приказал шахтерам никуда не уходить, а сам пошел к кружку стоящей охраны, держа пилу за полотно. Орк даже перестал наливать еду — как завороженный смотрел в сторону уходящего десятника. Кто‑то из ожидающих свою порцию попытался расшевелить орка, но тому было не до него, и он только отмахнулся. Все его внимание было на кружке охраны.

Вначале из круга охраны послышался недовольный ропот, потом две минуты ничего не происходило, а потом один из охранников побежал. Дальнейшие события слились практически в одно мгновение. Шрам кинул боло в ноги убегающему и сбил того с ног. Орк кинул мне какую‑то книжку и исчез, чтобы появиться уже рядом с упавшим, и вбил ему кинжал в основание черепа с криком: "За Михася!"

Жуткий крик эльфа пробрал меня до самых пяток. Причем готов поспорить, что не меня одного. После чего охранник обмяк, а второе боло скрутило орка. Шрам уже бежал к ним. Я впопыхах запихал книжку в инвентарь, разбираться с ней буду позже, не до нее сейчас. Едва я успел убрать книгу, как все вокруг замерли, как вкопанные, в том числе и бегущий Шрам.

Система оповестила меня, что я попал в зону действия заклинания "Замороженное время", время действия которого зависит от запустившего. Хочу такое же заклинание. Это же что‑то невероятное! Так заморозить огромную толпу персонажей, это нереально круто! На сцене явно появилось новое действующее лицо.

-18.01.2015-

— Что здесь творится? Десятник! — видимо это проверяющий, и голос его явно не излучал доброту и участие.

Шрам отмер и чуть не упал, видно нелегко отмирать из бегущего положения. Он начал говорить, остальные, включая и меня, так и стояли соляными столбиками.

— Господин проверяющий, мы нашли того, кто двадцать лет назад устроил в шахте обвал, убив при этом одного из рабочих.

— И?

— Он попытался сбежать. Но друг погибшего рабочего не дал ему это сделать.

— Насколько я понимаю, этот "друг" тоже заключенный?

— Да, господин проверяющий.

— Тогда объясните мне, откуда у него оказалось оружие? И как он узнал о вашем расследовании?

— Вообще‑то это было его расследование. Вот поэтому он и узнал, а про оружие ничего не могу сказать.

— Плохо! Очень плохо, господин рядовой, временно исполняющий обязанности десятника. Вскоре к вам на шахту пришлют нового десятника. Этого орка я забираю с собой. Ему предстоит пообщаться с семьей погибшего. Ну, какой еще гадостью порадуете, кроме уже увиденного?

— Нам нужны поставки мяса на рудник.

— Рядовой, ты в своем уме? У вас что, крысы закончились внизу?

— Нет, просто мы временно не можем на них нападать.

— Ты что, пил с утра пораньше? Почему это вы не можете нападать на крыс? У вас перемирие что ли? За столом переговоров с ними сидели?

— Перемирие.

— Что‑то сегодня день какой‑то странный… У меня похоже что‑то со слухом случилось от всяких неожиданностей… — как бы в иллюстрацию своей последней фразы, он пошурудил мизинцем в ухе, — Ты что сейчас сказал?

— У нас перемирие с крысами. Дело в том, что они нашли черную руду и позволяют нам ее добывать в обмен на мясо.

С каждым словом глаза проверяющего увеличивались в размерах. Под конец фразы Шрама он все же не выдержал и закричал:

— Ты, что совсем рехнулся? Ты себя со стороны слышишь? Крысы обнаружили руду и позволяют нам ее добывать! Чьи это шахты? Наши или крысиные? Ты совсем в этой глуши страх потерял? Забыл, что нужно делать на шахте? И потом, КАК? Как тебя угораздило вести переговоры с крысами?

Шрам махнул рукой в мою сторону.

— Это он вел переговоры.

Я почувствовал его взгляд на себе. Было ощущение, что у меня попытались даже под черепом поковыряться. И, похоже, мне сейчас будет плохо. Ощущение надвигающегося урагана превысило все пределы. Впрочем, его взгляд был не единственным, на меня смотрели все каторжане. Мда, теперь на шахте узнали еще одну новость обо мне. Сдается мне, эта новость упадет все в ту же копилку.

— Ты что, совсем охренел, говнюк? — неслабо же его все здесь допекло, раз невозмутимый эльф начал ругаться, — У тебя одни заключенные с ножами бегают и охранников убивают, другие с крысами договоры о перемирии ведут, а ты всему этому потворствуешь! Что здесь творится вообще? Ничего, я здесь во всём разберусь, и мало вам тут никому не покажется, обещаю! Сейчас же вам предстоит убить всех крыс.

— Это невозможно!

— Что — о–о? — его вопль был неприятно громким, только сейчас я понял, что охранники на шахте ни разу не повысили голос, несмотря ни на что, этот же разорался на простое возражение, — Что ты сказал? Я тебя самого сюда рабочим определю! Только повтори еще раз то, что ты сказал!

— Невозможно убить всех крыс в шахте. Они приходят из пещер. Там множество узких лазов, недоступных нам. И где жила, нам неизвестно.

— Кто был его заместителем? — проверяющий сделал какой‑то жест, и все охранники отмерли.

Руки охранников показали на мертвое тело.

— Да, чтоб вас всех! У меня уже зла не хватает на этот поганый рудник. Как можно было довести все до такого… такого… — он даже покраснел от гнева. Ни разу не видел красного эльфа, зрелище было необычным и не столько страшным, сколько забавным, — Хаоса!

Последнее слово он будто выплюнул, концентрация его неприязни к этому слову просто зашкаливала.

— Ты! — он ткнул пальцем в одного из охранников, — Будешь временно исполняющим обязанности десятника, вместо этого недоразумения, — на Шрама он показывать не стал, но и так было понятно, кто имелся в виду, — А сейчас взял вот этого, — на этот раз тычок пальцем в мою сторону, — И пошли всей толпой добывать головы крыс. Он вас приведет к руде, после чего поставить на нее шахтеров работать в две смены. Черная руда и аметисты удачи нынче стратегический ресурс, особенно аметисты! Из них получаются камни душ вплоть до великолепного качества. Так что — вперед! Но вначале заковать бывшего десятника и посадить под замок. Суд старейшин будет разбирать его действия, — он повернулся к шахтерам, — Вам же, лоботрясам, увеличивается норма на двадцать процентов! Ишь, распустились тут! Бегом работать!

Последнюю фразу он опять проорал. После чего, щелкнув пальцами, освободил всех кроме повара, судя по всему, бывшего. Бешеный какой‑то этот проверяющий. Рабочие даже не пикнули, пошли в шахту покорно, как бараны. Охрана тоже не высказала никакого неудовольствия. Двое увели Шрама, четверо подгоняли толпу, еще двое схватили меня и потащили вслед за толпой.

Даже сейчас каторжники не возмущались. То ли понимали, что от охранников сейчас ничего не зависит, то ли просто боялись. Я склонялся ко второму варианту. Впрочем, я тоже не возмущался. А смысл? Крыс все равно не убьют, руду не найдут, чего возмущаться‑то? Шрам был прав. А от охранников сейчас действительно толку мало. За пару секунд до того, как меня внесли внутрь шахты, я услышал крик Могучего клыка:

— Оно того стоило! Клянусь всеми богами, СТОИЛО!

Следом донесся истеричный крик проверяющего:

— Да заткните вы его уже!

Я порадовался за орка, хоть кому‑то сегодняшний день принес какие‑то положительные эмоции. Боюсь только, что недолго ему радоваться осталось. Кроме того, меня весьма занимал вопрос, кто же теперь будет поваром и торговцем? Хоть в последнее время мы весьма сблизились с этим орком, но сделать я для него не мог ничего. Или мог?

— Ребят, а ребят? — окликнул я тащащих меня охранников.

— Чего тебе? — настроение у "ребят" явно не было таким уж радужным.

— Хотите сделать пакость проверяющему и заодно подзаработать?

— Хм, звучит неплохо, что за пакость? — один явно заинтересовался.

— Убить орка до отъезда проверяющего.

— Ты что нас за идиотов держишь, если мы его убьем, то потом вместе с тобой тут руду копать и будем.

— А если его убью я? А вы мне немного поможете?

— С чего бы нам помогать тебе? — а вот второй, похоже, был не в восторге от этой затеи, — Он убил нашего друга, а мы с ним вместе служили около тридцати лет.

— Хотя бы с того, что Ваш друг убил заключенного, чтобы завладеть аметистом удачи в свой личный кошелек и с друзьями не поделился, а так друзья не поступают!

— Это точно, какой же это друг! — первый похоже был уже на крючке. Мы остановились.

— Но ведь за это нас по головке не погладят! — второй продолжал сомневаться.

— Аметист удачи достойная компенсация за ваши небольшие проблемы?

— Да, да! — жадность первого уже прочно взяла верх над рассудком.

Впрочем, второй тоже недолго колебался:

— Каждому аметист!

— Согласен!

— Один вперед.

Я отдал камень. Алчный блеск в их глазах горел яростным огнем.

— Проверяющий уедет через час — другой. Сейчас, скорее всего, будут десятника тормошить и глумиться, так что мы должны успеть.

— Орка, наверное, уже к карете проверяющего унесли.

— Так чего мы стоим? Побежали! — невольно вырвалось у меня.

Они переглянулись, но отпустили меня, и мы вместе побежали обратно. Около выхода из пещеры мы притаились.

— Ты точно уверен, что хочешь этого?

— Да! Он мой друг, а этот проверяющий ему точно легкой смерти не даст.

— Если нас поймают, то нам, конечно, достанется, но тебя…

Второй продолжил за первого:

— …ждет его участь.

— Все равно, я должен сделать это!

— Смотри, мы тебя предупредили.

Один из них огляделся и махнул нам рукой — путь свободен. Карета проверяющего оказалась довольно близко, через пару минут бега мы ее уже увидели. Это было произведение искусства, а не карета! Вся расписанная различными узорами из лесной жизни. Сзади были сделаны вертикально приделанные крылья, очень похожие на лебединые. Запряженные в карету два механических лебедя, также навивали на эту мысль. К сожалению, не было времени рассмотреть ее получше.

Рядом с ней никого не было, даже возницы. Нам сегодня везет! Неужели моя удача работает? Орка мы обнаружили связанным в карете. Глаза его при виде меня расширились, он замычал. Я вынул кляп.

— Спасибо! — прошептал он перед тем, как я перерезал ему глотку метательным ножом Меченого. Охранники только переглянулись, но нож отбирать не стали.

Система выдала пару окошек, но я только отмахнулся, не до них сейчас.

Мы рванули назад. Обратно бежали круговой дорогой, но скрывающей нас от входа в караулку. Вскоре мы уже слышали крики. Среди них особенно выделялся злой и громкий крик проверяющего:

— Найти! Найти того, кто это сделал! Быстро!

Мы уже вбегали в шахту и бежали вниз, сломя голову. Надо было оказаться как можно ниже, когда за нами придут. Вскоре мы уже догоняли ту четверку, что подгоняли рабочих.

— Отдавай второй, — шепотом произнес один из моих соучастников.

Я протянул свой первый аметист удачи. Отдавать его было немного жаль, все‑таки нашел не на черной жиле, но он единственный из оставшихся не годился на роль камня душ.

Они опять взяли меня под руки и потащили вперед. Рабочие разошлись по штрекам, и мы уже всемером пошли к крысам. Вот теперь можно и посмотреть, что мне там система говорила:

Поздравляем! Вы выполнили скрытое задание "Милосердная смерть". Награда: опыт до следующего уровня, 1 очко характеристик, 1 очко навыков, 1 очко таланта.

Поздравляем! Вы получили уровень! Вам доступно 5 очков характеристик, 1 очко навыков, 1 очко таланта.

Вы убили представителя фракции хаоса, отношения с фракцией ухудшены на 1 пункт.

-20.01.2015-

Обидно немного, вроде другу помог, и даже выполнил скрытый квест, а отношения с его фракцией все равно ухудшились. Но награда все равно неплохая, хотя лучше бы выполнить это задание на более поздних уровнях. А еще было бы неплохо, если бы дали в награду книгу с каким‑нибудь заклинанием. Это было бы просто замечательно! Кстати, по поводу книги, мне же Могучий клык бросил какую‑то книжку. Почитать ее лучше, когда никого рядом не будет, но надо хоть название глянуть. Книжка оказалась дневником старого орка. Раз он мне ее бросил, значит там что‑то есть. Надо будет очень внимательно ее почитать, но это будет потом, когда будет свободное время.

На границе тьмы мы остановились.

— Чего ждем?

— Не твое дело! Твое дело довести до крыс, — мда, не все охранники добрые — ласковые, особенно после общения с проверяющим и произошедшим на их глазах разжалованием десятника.

Я благоразумно предпочел помолчать и подождать некоторое время. Зачем нарываться на неприятности на ровном месте?

Вскоре появился один из воинов проверяющего, доспехи у них сильно отличались от доспехов местной охраны.

— Быстро все наверх.

— А как же крысы? — поинтересовался один из охранников.

— Подождут. Никуда они не денутся.

Мы бежали в обратном направлении, меня несла все та же двойка. Что удивительно, не заметил на их лице ни малейшего намека на испуг. Удивительное самообладание.

Наверх нас ожидал торжественный прием все в то же составе: проверяющий и компания, то есть его воины. На лицах воинов был легкий намек на заинтересованность, лицо же проверяющего было искажено гримасой ярости.

— Кто это сделал? — вопрос он задал спокойным, тоном, но было полное ощущение, что еще чуть — чуть и его прорвет, все охранники в непонимании переглянулись, — Я спрашиваю, кто это сделал?

Все только еще раз переглянулись.

— Я последний раз спрашиваю, кто это сделал? — он подождал минуту, но, так и не дождавшись ответа, опять взорвался, — Да что вы тут у себя устроили вообще? Круговая порука, убийства, издевательство над начальством, игнорирование приказов! Да это список можно еще продолжать и продолжать! Я вас всех сгною на дальних кордонах! Будете у меня загибаться от холода на границе Великого леса и Вечных льдов!

Он замолк, набирая воздуха, долго орать он явно не привык. Со стороны он смотрелся чрезвычайно забавно: нервничает, орет, требует ответа на вопрос, который толком не задал. Через пару — тройку вдохов — выдохов он немного успокоился и начал говорить опять:

— Думаете, что вы тут самые умные? Нет, ребятки, я выведу вас на светлую поляну! — он ткнул пальцем в первого охранника, — Ты! Иди сюда и отвечай, убивал ли ты орка?

— Убивал. Да кто их тут не убивал, у нас же с ними постоянная война!

Остальные охранники согласно закивали.

— Хватит тут из себя пеньков лесных изображать! — лицо проверяющего своим цветом уже напоминало очень спелый помидор: и по цвету, и по готовности лопнуть от напряжения, — Говори, ты убил орка — повара, который сегодня убил заместителя десятника?

— Нет!

— Следующий!

К нему подошел второй охранник. Он, как это ни удивительно, тоже не убивал старого орка… Вскоре были опрошены все охранники, а не убивал никто… Надо было видеть лицо проверяющего… Он будто перегорел, гнев куда‑то испарился, оставив после себя только растерянность.

— Но… Но этого же не может быть… Кто‑то же должен был его убить? Я не мог ошибиться, чувство истины не ошибается. Но орк мертв, а эти не убивали. Кто же его убил? Моя охрана? Но зачем? Каторжники? Но ведь их загоняли вниз охранники… Ничего не понимаю…

Он поднимает глаза и видит меня. Совершенно спокойным голосом он интересуется:

— Почему вы притащили сюда этого каторжника?

— Он должен был провести нас к крысам и руде, но нас повернули назад, вот мы его схватили и принесли.

— Может это ты убил орка?

— А как он был убит? — поинтересовался в ответ я.

— Ему перерезали горло, — растерянность его, судя по всему, была чрезвычайно велика, раз он ответил на вопрос каторжника.

— Где же я смог бы раздобыть нож?

— А это мысль! — он даже кивнул в знак небольшой признательности, — Ты! — он опять ткнул пальцем в одного из охранников, — Принуждал ли ты кого‑то убить орка? Давал кому‑то свое оружие?

— Я бы мог с ним и сам справиться. Зачем мне кого‑то принуждать? А оружие, разумеется, давал, оно же не именное, почитай все в караулке его подержать успели!

— Молчать! Отвечать на поставленный вопрос! — сдается мне, его раздражение все же никуда не ушло.

— Так мне молчать или отвечать?

— Хватит тупить! Отвечай на вопрос!

— Нет!

— Ты отказываешься отвечать?! Взять его!

— Нет, — начал шустро говорить стражник, пока его не присоединили к бывшему десятнику, — мой ответ — Нет, я никого не принуждал убить орка. Оружие давал.

— Тупица! Давал ли ты свое оружие каторжникам? — рукой дал отмашку своим воинам, отменяя приказ о захвате.

— Нет, разумеется! Как можно давать оружие этим бандитам?

— Следующий! — прорычал проверяющий.

Дальше дело пошло быстрее, охранники, не рискуя еще сильнее раздражать заезжее начальство, повторяли друг за дружкой одну и ту же фразу: "Не принуждал. Каторжникам своего оружия не давал." Вскоре выяснилось, что никто из охранников никого не принуждал к убийству орка. Даже не пытаюсь представить, что происходит внутри головы у проверяющего.

— Ладно, пойдем другим путем! Ты! — он ткнул в последнего охранника, не успевшего отойти от него, — Что‑нибудь знаешь об убийстве орка?

— Да…

— Ну вот! — обрадовано воскликнул проверяющий, — что именно ты знаешь?

— Его зарезали, пока мы были в шахте.

— Чтоб вас всех! Пошли прочь отсюда, бестолочи! — взревел в ярости проверяющий, — И чтоб пока всех крыс не уничтожите, не возвращались! Прочь, остолопы, выкидыши троллих!

Похоже, мы его все же основательно допекли. Наша толпа, состоящая из меня и уже восьмерых охранников, спешно улепетывала от бьющегося в ярости проверяющего. По пути вниз все эльфы строили догадки, что же произошло на самом деле, я в обсуждении, ясное дело, не участвовал, а два моих соучастника строили гипотезы наравне со всеми. В конце концов, все сошлись во мнении, что орк обладал каким‑то заклинанием отложенной смерти. Для меня это было непонятно, потому я и поинтересовался, что же это значит. Что самое удивительное, мне даже ответили:

— Это заклинание смертника. Он произносит это заклинание, после чего перерезает себе горло или еще наносит себе какую‑то смертельную рану. Заклинание всасывает в себя энергию жизни, освобождающуюся при этом, и закрепляет рану, не давая ей выполнить своей смертоносной сути. Действие же заклинания длится до двух часов, либо произнесения кодового слова. Но два часа это только у очень сильных магов. В качестве побочного эффекта оно также полностью восполняет ману смертника и скорость ее восполнения увеличивается вдвое, поэтому случаи применения этого заклинания магами во время больших битв далеко не редкость. Кстати, дети богов это заклинание использовать не могут!

— Почему?

— Наверное, потому, что вы не готовы к настоящей жертве и можете отдать только жизнь, но вы возрождаетесь и смерть для вас — всего лишь легкая неприятность, а вот отдать даже возможность возрождения вы не готовы. Вы можете только кичиться своим божественным происхождением, а для других сделать что‑то по — настоящему ценное не можете.

Я кивнул головой, принимая объяснение, Интересное кино получается, у Неписей есть заклинание камикадзе, а для игроков оно не годится. Не прописали возможность удаления аккаунта таким способом? Или же не могли поверить, что кто‑то на такое решится? А ведь наверняка нашлись бы такие отмороженные, которые смогли бы его применить. Ага, а потом закидали бы администрацию исками о нарушении игрового процесса. А что очень даже может быть, вот и оградилась компания таким образом. Не могут игроки такое использовать и все тут! Хотя для магов в затяжном бою это была бы мега — плюшка!

Дальше вплоть до самой темноты мы шли в тишине. После немного оживленного обсуждения смерти орка, эта тишина несколько угнетала.

У темноты меня выпихнули вперед с короткой командой:

— Веди.

— Но, здесь же темно, — попытался отбрехаться я.

— Как же ты раньше тут ходил?

— Так меня крысы вели.

— Где же они сейчас?

— Наверное, вас испугались, раньше‑то я всегда один приходил.

— Он правду говорит, — подал голос мой вчерашний сопровождающий, крысы никогда не показывались, пока я был рядом с тележкой.

— Ты можешь их как‑нибудь позвать? — кажется, среди охранников оформляется новый негласный лидер и он, к моему глубокому сожалению, не из той парочки, которая мне помогала.

— Зачем мне это делать? — я не собирался упрощать ему жизнь.

— Затем, что, если не сделаешь, мы тебя будем долго бить, пока ты не решишь все же позвать. Так что, чем раньше ты решишь это сделать, тем целее ты будешь, — а он явно не блещет доброжелательностью.

— Уговорил, черт языкастый!

— Что ты сказал? — он надвигался на меня, меня же по — прежнему держали под руки, так что деваться мне от него было некуда.

— Я говорю, что ты умеешь убеждать! Сейчас позову!

— То‑то же!

У меня перед глазами всплыло лицо Марфуши из сказки "Морозко", когда она произносила эту же фразу. С трудом смог сдержаться и не засмеяться, но, похоже, что‑то из моего настроения наружу как‑то все‑таки прорвалось, потому что эльф нахмурился. Сдерживая смех, прокричал в темноту:

— Пришлите кого‑нибудь одного для переговоров.

-22.01.2015-

— Какого черта ты творишь? — на сей раз этот эльф на меня зашипел, наверно старался, чтобы крысы не услышали, — Почему ты кричишь на общем языке? Почему не на крысином?

— Ты с дуба рухнул? Откуда мне знать крысиный язык?

— Но ты же с ними договаривался.

— Ну да, договаривался, но не на крысином же!

— Ничего не понимаю, впрочем, это не важно! Почему ты крикнул, чтобы прислали одного?

— Потому что хотел, чтобы прислали одного. У тебя есть возражения?

— Нам нужно их всех убить, а ты зовешь одного?

— А ты хотел, чтоб я крикнул: "Выходите всей колонией, мы вас убивать пришли!", так что ли?

— Не строй тут из себя шута, надо было выманить их как можно больше.

— И как ты это предлагаешь сделать? Ну? Выдвини хоть одно разумное предложение!

Предложений у него не было, зато послышался цокот коготков. Я поспешил крикнуть:

— Не иди дальше, — эльф опять что‑то зашипел, но я его не слушал, — Ты меня слышишь и это важно! Я тебя тоже услышу! Скажи, есть ли у вас враги дальше в шахте?

— Здесь Грызь, двуногий. Да, у нас есть враги в шахте. Дальше, за территорией нашего клана, живет не один враждебный клан. У каждого клана своя территория. Наша самая невыгодная. Сюда вытесняют слабейших. Предыдущий клан, который здесь был до нас, уже уничтожен нами. Но постепенно сюда вытеснили нас. От нашего клана после последнего рейда вверх осталось меньше половины, теперь наш клан сильно ослаб, и наши надежды были связаны с твоим договором. Теперь же, похоже, вы пришли нас убивать, и история нашего клана завершена.

— У меня есть несколько иное предложение! Как вы посмотрите, если мы ослабим ваших конкурентов?

Эльф меня перебил:

— Что он там пищит? И о чем ты вообще с ним разговариваешь? Нам сказали перебить крыс!

— Мы этим и займемся, но с прибылью для обеих сторон. Будем вверх таскать мясо, хватит также нашим друзьям на оплату черной руды, а заодно усилим их позиции в этом мире.

Грызь поспешил согласиться, ему помощь просто необходима:

— Мы согласны, тем более что есть мясо врагов приятно вдвойне! Это даже не столько пища, сколько радость победы.

Эльф же гундел свое:

— Нас послали сюда убивать крыс, а не усиливать их.

— Сделай милость, заткнись, я не могу говорить на два фронта. А уговаривать еще и тебя мне некогда.

Эльф зашипел, как утюг, на который плюнули, но меня это вообще не интересовало, на него даже свои зашикали, им было интересно дождаться результата переговоров. В результате он демонстративно повернулся ко мне спиной. Тем лучше, не будет мешать! Крыс же зачихал, мое впечатление, что чих заменяет ему смех, усилилось.

— Двуногий, да ты сама вежливость и учтивость!

Я поперхнулся, издевается крыс! Ладно, припомню, я тебе еще твои шуточки! Сейчас мне надо убедить эльфов помочь этим крысам вместо того, чтобы их убивать.

— Вы сможете нас привести к своим врагам?

— Разумеется, мы сможем их всех выследить и уничтожить. Это было бы замечательно. Но согласятся ли другие двуногие?

— Сейчас узнаем! — я повернулся к эльфам, — Ну что, эльфы, будем уничтожать возможных союзников или обзаведемся разведчиками против других крыс, и уничтожим враждебные кланы крыс, благодаря чему дружественный клан уйдет на освободившиеся земли?

— В описанной ситуации лучше уничтожать враждебные кланы, — на этот раз говорил другой эльф, видимо тот окончательно слил свои позиции.

— Другие двуногие тоже согласились, но на всякий случай рядом в большом количестве не показывайтесь.

— Двуногие коварны, у вас всегда будет только один провожатый. А ты действительно неправильный. Ты стараешься нам помочь, это удивительно. Не знаю, почему ты это делаешь, но если тебе удастся отвоевать для нашего клана территорию, мы действительно уйдем, и руда будет вашей. Но я обещаю тебе также личную награду.

— Что он там пищит? — эльфы не вытерпели столь долгой речи крыса.

— Он говорит, что нас проведут к врагам, но мы не должны никого трогать по дороге. Он просит, чтобы вы дали слово.

— Что? — это опять взвился тот, кто больше всех возмущался, — Крысе слово? Ты в своем уме?

— Он просит, чтобы вы дали слово, что не будете их убивать, пока идете по их территории к их врагам, когда они уйдут, то территория с черной рудой им будет не нужна, они уйдут на территорию враждебного клана. И ваше слово действовать перестанет.

— Как же любите вы, двуногие, долго говорить! — крысу явно надоело ожидание, в его голосе чувствовался небольшой оттенок раздражения.

Эльфы все же ломаться не стали и слово дали. Я их прекрасно понимаю, наносить массированные удары по разведанным данным гораздо приятней, чем воевать против партизанов, творящих гадости из‑за каждого угла. Опять же начальник — самодур припекает. В общем, деваться им особо было некуда.

Вскоре уже мы пробирались через тьму и паутину в непонятно как петляющих коридорах. Но тьму очень успешно разгоняла парочка светящихся шариков, а паутина, к счастью, была вполне обычная, а не какие‑нибудь канаты пауков — гигантов. Окружающая обстановка не способствовала радужному настроению, радовало только то, что нас вел Грызь, и бросать ему нас здесь особой надобности не было. Хотя, похоже, эльфы уже начинали испытывать некоторые сомнения. Мне приходилось их периодически подбадривать, но моя вера в крысиное сообщество тоже была не бесконечной. Ведь нас вели путями, где я еще не бывал, иначе эту паутина давно бы осела на моей макушке. Впрочем, обычные коридоры спустя полчаса сменились какой‑то сомнительной тропой в узкой расщелине. Ну как тропой, в расщелине иногда встречались места, куда можно перепрыгнуть.

Грызь смело прыгнул на свободный выступ, затем на следующий и на следующий. Эльфы остановились в нерешительности, но крыс обернулся и поинтересовался:

— Неужели могучие двуногие такие робкие?

Я засмеялся, представив наших охранников с дрожащими ногами, жмущихся друг к другу в страхе перед расщелиной.

— Он тебе что, анекдоты рассказывает? — новый лидер тоже не был душкой. Среди них вообще милых, добрых и отзывчивых ребят — эльфов, о которых я читал в детстве в сказках, почему‑то не попадалось. Наоборот, все как на подбор угрюмые и недоброжелательные, может это связано с их работой?

— Нет, он интересуется: "Неужто, эльфы такие трусишки, что испугались маленькой трещинки?" — не мог я их не поддеть. Услышал скрип зубов, исходящий явно от кого‑то из эльфов, но после моего высказывания, они не стали задерживаться и поскакали по выступам вперед, не желая уступать в ловкости какой‑то там крысе. Меня отпустили, но прыгать заставили тоже. Впрочем, мне все же было интересно, что там, впереди.

Забавное должно быть зрелище было со стороны. Впереди прыгал крыс, за ним четыре эльфа, потом я и снова четыре эльфа. Словно стадо горных баранов или козлов, скачем по какой‑то расщелине. Было полное ощущение, что мы идем по какому‑то расколу, который идет вниз до самых недр. Я пару раз смотрел вниз, но не видел ничего. Эта темнота несколько пугала. Даже высота так не пугала, как эта темная неизвестность. Пару раз осыпались вниз камушки, звуки окончательного падения были слышны весьма нескоро, да и эльфы, наступающие на пятки, не давали толком заняться исследованиями.

Впрочем, эта тропа была не сказать чтобы очень длинной — минут за пять ее пропрыгали все. Мы снова оказались в шахте. Это что же, был обвал, и часть коридора улетела в тот провал? Или этот коридор никогда не соединялся с нашим? Эльфы тоже почему‑то оглядывались с недоумением. Вскоре и я понял причину. Штрек был явно шире, чем у нас. И мне это отчего‑то не нравилось, эльфы от этого тоже были не в восторге.

Я решил поинтересоваться:

— А не подскажете, где находится наша шахта? Не граничит ли она с землями каких‑нибудь неприятных товарищей?

— Не твое дело, человек. Твое дело — вывести нас к крысам. Все остальное — наши заботы! — не захотели меня просвещать эльфы в этом вопросе, а жаль. Информация о моем местоположении мне не помешала бы.

Что ж, оставалось только пожать плечами и двигаться вперед. Через минут пять ходьбы нас встретил отряд из пяти довольно внушительных крыс: все они были размером с Грызя, а тот был самым внушительным из своей стаи. Наш проводник шустро спрятался за нашими спинами, а эльфы ничуть не менее шустро расправились с пятеркой нападающих. Каждому из нападающих хватило по одной стреле. Трупики крыс очень быстро исчезли в рюкзаке одного из эльфов. Мда, меня до дележа добычи, похоже, не допустят, а ведь я тоже пользу приношу. По крайней мере, ни одной попытки выделить мне один из трупиков крыс, заметно не было. Из тоннеля донесся крик:

— Двуногие! Смерть пришла! Опасность!

— Сейчас сюда придет орда! Вы справитесь? — Грызь посмотрел на меня, мы с ним стояли за спинами эльфов

— Должны. Мы же справимся с нашествием волны крыс?

Обернувшиеся эльфы только презрительно усмехнулись.

— Я пойду за своими, надо будет отыскивать спрятавшихся, — Грызь побежал обратно.

— Куда он? — все эльфы смотрели на меня.

— Сейчас здесь будет жарко, а он побежал за своими, чтобы потом найти оставшихся в живых.

— Ясно. Защищаем этого слабака и убиваем как можно больше этих грызунов. Нам еще проверяющему их тушки демонстрировать.

Мда, почувствовал себя лишним на чужом празднике жизни. Правда, праздником это можно назвать только условно. Умом я понимал, что и в подметки не гожусь ни одному из этих эльфов, но почему‑то было очень обидно, что меня считают слабаком. В боевые товарищи меня, конечно, не записали бы, но могли хотя бы предложить поучаствовать в бою…

Из коридора слышалось царапание, цокот множества когтей, множество криков: "Смерть захватчикам!", "Это наша земля!", "Убьем и сожрем!". Последний крик был подхвачен множеством глоток и потом он уже чуть ли не хором скандировался. Мне почему‑то сразу отпустило желание участвовать в бою. Вроде трусом я не был, но когда тебе из темноты кричит сотня глоток: "Убьем и сожрем!", а против всей толпы стоит восемь эльфов и ты, то ноги начинают невольно подкашиваться. Я впервые пожалел, что понимаю крыс. Ведь если бы слышал только писк, наверняка, все воспринималось по — другому.

-24.01.2015-

Дальше все очень напоминало прошлую волну крыс, за одним небольшим исключением. Эльфы уничтожали крыс, а я стоял у них за спинами и бездействовал. Меня к бою не подпускали, но я им и не требовался. Зрелище боя неполного десятка эльфов с многими сотнями крыс, если не тысячами завораживало.

Крысы бежали сплошным потоком, карабкались по головам, перебирались через трупы своих товарищей и рвались в бой. Эльфы же разбились на два неравных отряда. Впереди стояли два эльфа с мечами в обеих руках и убивали всех добиравшихся до них. Но добиралось не так уж и много, скорее даже откровенно мало, ведь из‑за их спин в крыс непрерывным потоком летели стрелы шести лучников. Иногда стрелы превращались в огненный заряд или разряд молнии, видимо это были какие‑то спецумения лучника, а я‑то думал, что среди них есть маг. А оказалось, все гораздо проще.

Лучники успевали выпустить больше десятка стрел за одну секунду, я даже не мог увидеть движений их рук. Скорость просто потрясала. Неужели такое возможно? Это же просто нереально! Они настоящие машины смерти! Крысы кувыркались в воздухе и долетали уже трупами. Вскоре метрах в двух — трех перед эльфами был небольшой курган из тел. Эльфы дружно сделали десять шагов назад и расстреливали толпу крыс, перелезающих через вал мертвых тел как в тире.

Один из мечников тоже взял в руки лук и присоединился к другим шести. До эльфов уже не добегал никто. Но один по — прежнему держал в руках мечи. Весьма предусмотрительно со стороны эльфов оставить защитника. Впрочем, он тоже не стоял без дела, он начал кастовать какое‑то заклинание. Спустя секунд двадцать от него в сторону крыс устремилась волна воздуха, разметавшая эти мрачные баррикады и новых нападающих. Мечников опять было двое, они лихо устремились вперед, за ними бежали лучники, на ходу выпуская стрелы. Каждая находила свою цель, мечи тоже не висели в руках эльфов без дела. Я тоже припустил за ними. Весь коридор был скользким от крови, но эльфы бежали, не замечая этого. Я же едва мог не поскальзываться. Уже секунд через пятнадцать я безнадежно отстал от эльфов, и только куча трупов крыс провожали мое шествие за смертоносными эльфами.

Я пребывал в легком шоке от увиденного, настолько нереальными мне показались возможности этих охранников. Скорость моего передвижения все больше замедлялась. Я мог думать только об увиденном. Мда, о побеге от таких охранников или об освобождении заключенного силами извне нечего и думать. Тот мастер — класс, который они мне сейчас продемонстрировали, показал всю невозможность борьбы с ними, по крайней мере, мне. Пол был настолько густо усеян трупами крыс, что порой приходилось на них наступать, так как некуда даже было поставить ногу. Похоже, эта волна крыс была помощнее той, под которую недавно попал я. По пути мне не попалось ни одной живой или даже раненой крысы. Все выстрелы были смертельными. Стрелы эльфов не оставляли крысам ни единого шанса, впрочем, тела крыс, разрубленные пополам показали, что и мечи у эльфов не менее смертельны.

У меня не было никаких добрых чувств к этим крысам, я раньше не общался с ними, но это было настолько мрачно. Раньше я как‑то не воспринимал крыс так остро. Считал их противными грызунами, которые не откажутся при случае закусить и тобой, но после недавнего знакомства с одним из их кланов, воспринимались они уже иначе. И, глядя на все эти трупы, меня занимал один вопрос: смогу ли я играть также, как и раньше? Убивать монстров, выполнять задания по убийству мобов? Впрочем, буду решать вопросы по мере их поступления.

Кровь потихоньку исчезала и окружающие меня трупы крыс становились меньше похожим на реальные. Немного стало полегче, но все равно масштабы убийств просто потрясали. Здесь убита явно не одна тысяча крыс.

После последней мысли я бодрее заковылял вперед. Через пять минут своего неуклюжего ковыляния по коридору, я услышал идущих ко мне эльфов. Решил подождать, пока они до меня, чего зря блуждать в потемках? Буквально через минуту они дошли до меня, собирая трупы крыс.

— Иди назад! — тихий голос эльфа показал мне, что они тоже не железные и могут все же уставать.

Я молча повернулся и пошел, спорить с уставшими эльфами, которые только что выложились по полной совершенно не хотелось. Мне почему‑то казалось, что они сейчас совершенно не настроены на дискуссию. Да и у меня настроения для этого не было. Смерть, казалось, пропитала сам воздух, а это не способствует оживленным спорам. Хочется покинуть это место как можно скорее.

Эльфы собрали все трупы крыс, и мы пошли к расщелине. Шли без песен и разговоров, но даже эта гнетущая тишина почему‑то не могла заставить меня что‑то сказать, эльфы тоже молчали, может по той же причине, а может от усталости. Впрочем, вскоре нам на встречу устремился поток крыс, и тишина отступила под гулом множества голосов. Каждый бубнил что‑то свое: кто‑то хотел есть, кто‑то хотел занять место получше, кто‑то стремился убить всех врагов поскорее. Эльфы ощетинились оружием.

— Стойте! — едва успел крикнуть я.

На меня в изумлении уставились две группы: эльфы и крысы.

— Ты сейчас это кому гаркнул? — тихо поинтересовался один из эльфов.

— Вам. Вы же чуть наших союзников не стали убивать. Пропустите их, они займут эти территории.

Эльфы нехотя отступили в бок, пропуская крыс. Крысы потекли ручейком вдоль противоположного края коридора, не рискуя слишком близко приближаться к эльфам. Доверия друг к другу ни одна из сторон явно не испытывала. Эльфы все сменили луки на мечи, не рискуя оставаться безоружными рядом с толпой крыс. Оказалось, что мечи также имеются у всех — универсальные бойцы: и луком, и мечом владеют, молодцы! Но крыс не трогали, и на том — спасибо. Ведь вполне могли решить, что нужно их всех перебить.

От потока крыс отделилось двое: Грызь и Грызька, если я конечно не перепутал.

— Двуногий, молчи. Тебя понимают другие двуногие, потому только слушай. Мы должны тебе три корзины руды, но выполнить этого долга уже не сможем, ведь это уже не наши территории. Но там есть несколько тайников. Грызька покажет их тебе. Это будет возвратом нашего долго. Еще он проведет тебя к руде коротким путем, — так я и знал, кругами меня водили, хитрые бестии, — Ну и вообще, спасибо тебе от всего нашего клана! — он даже попытался поклониться. С его телом это смотрелось как большой и медленный кивок, но я все равно оценил.

— Вам тоже спасибо!

— За что ты его благодаришь? — поинтересовался один из эльфов. В его голосе так и сквозило подозрением.

— Они обещают показать прямой путь к руде, чтобы мы не плутали, а спокойно ее нашли.

— Это хорошо, передай от нас тоже благодарность.

— Эльфы тоже благодарят.

Грызь чихнул и встопорщил усы.

— Ты обращайся, если что. Клан темного хвоста может пока и не многочисленный, но добро помнит!

Последние крысы скрылись в темноте, Грызь, махнув хвостом, тоже поспешил за ними, а Грызька остался с нами.

— Пошли, двуногие! — бодро крикнул он и поскакал через расщелину.

Мы по очереди поскакали вслед за ним. На одном уступе под ногу попало немного мелких камушков, в результате моя нога проехала этот уступ, ударился копчиком об край и полетел вниз. Но в последний момент как‑то смог извернуться и зацепиться пальцами за этот коварный выступ. Подтянулся и забрался наверх. На лицах у стоящих позади эльфов ни одной эмоции. Ни улыбки, ни досады — ничего. Будто совершенно ничего не произошло. Такое ощущение, что меня окружают бесчувственные роботы. У меня за эти мгновения соскальзывания почему‑то жизнь перед глазами не мелькала, было только одно желание как‑нибудь уцепиться, к счастью, мне это удалось.

— Ну, и чего ты расселся? — прервал мои самокопания вопрос одного из стоявших позади эльфов, — Двигай своими культяпками!

Пришлось двигать. Каждый из моих следующих прыжков был четко выверен. Я внимательно осматривал каждый выступ, прежде, чем туда прыгнуть, повтора мне отчего‑то не хотелось. Вскоре расщелина закончилась, и только тут я, наконец, смог немного расслабиться и перевести дух.

— Чего расселся? Тебе сегодня еще норму делать!

— Вы что издеваетесь? Я же с вами Бог знает сколько времени прошастал, вместо того, чтобы работать! А вы мне говорите про норму, у Вас совесть есть вообще?

— Слушай, ты, совестливый! Ты ничего не перепутал? Вроде мы тут охрана, а не ты? Так кто тебе позволял тут варежку свою раскрывать? Или тебе на процедуры захотелось? Так это запросто можно устроить, нам это совершенно не сложно. Мы и так пошли у тебя на поводу в этой истории с крысами, хватит с тебя на сегодня поблажек.

Я только хлопал ртом, как рыба. Не ожидал я такого ответа. А тут еще Грызька вставил свои пять копеек:

— Двуногий, побежали скорее, мне еще обратно возвращаться.

Грызька побежал, мы привычным строем четыре эльфа — человек — четыре эльфа побежали вслед за ним. Бегом получилось добраться до светильников всего за сорок минут. Почти в два раза быстрее добрались обратно. Здесь нас поджидал Меченый. Эльфы его явно не ожидали его увидеть.

— Ты что здесь забыл? Почему руду не добываешь?

— Я же не знаю, где она.

— Ты что, издеваешься? Вверху же полно штреков с рудой.

— Так меня же прикрепили к черной руде. Я должен был таскать ее.

— Ха, ну теперь будешь копать, вон этот тебя отведет, — в меня ткнули пальцем, — Да, надо вам еще третьего кого‑то подобрать… — в задумчивости проговорил эльф, похоже, нет у меня больше исключительных прав на жилу, — Ну, и чего вы стоите? Бегом!

— Веди, — крикнул я Грызьке, и мы побежали, прихватив тележку.

Меченый пыхтел за моей спиной, не отставая и не прося каких‑то поблажек. Значит, моя догадка насчет ночного зрения у него была верной. Уже через десять мы были у жилы, причем не было никаких петляний, сложных переходов и тому подобного. Меченый увидел горку руды, дожидающуюся сегодняшнего вывоза, подскочил к ней и принялся закидывать руду себе в инвентарь. Я же стоял и переводил дух от бега.

— Что ты делаешь? — я несколько ошалел от его поступка.

Меченый собрал всю руду и повернулся ко мне.

— Ну, я больше половины своей нормы выполнил, — на его лице расцвела ухмылка, — А тебе, терпила еще долго тут колупаться! Мне нужно‑то всего триста кусков руды.

— У нас же общая норма.

— Ты реально дебил! — он засмеялся, — Общей она была, пока сюда мог добраться только ты, а теперь — у каждого своя, так что спасибо тебе за мою руду. Ты давай, складывай сюда побольше, мне она не помешает.

Я растерялся от этого его заявления.

— А с чего бы мне добывать руду для тебя?

— А с того, что ты тогда живым не будешь отсюда выбираться.

— Не напугал!

— А если так? — он достал откуда‑то кривой и длинный нож, который к тому же был измазан какой‑то зеленовато — бурой дрянью, — Это я припас специально для тебя. Мне, видишь ли, не нравится, когда меня убивают, а тебе это удалось сделать не один раз. Так что сейчас мы пообщаемся поближе…

С этими словами он попытался пырнуть меня ножом, я еле успел отпрыгнуть.

— Что ж ты прыгаешь, как тушканчик? Этак я тебя до вечера ловить буду. Будь паинькой, не прыгай, — говорил он тихим, спокойным тоном, будто убеждал, — Мне с тобой рассчитаться надо!

— Мне казалось, что вчера мы нашли общий язык, — проговорил я медленно отступая глядя ему в глаза.

— Конечно, нашли, — его ухмылка говорила об обратном, — А сейчас мы еще что‑нибудь общее найдем, например, твои кишки!

Новый удар был не тычковым, а круговым — пришлось отпрыгивать от него спиной вперед. За его спиной показались два красных глаза.

— Не смей! — на автомате выкрикнул я, мне было жаль этого крысеныша, и смерти я ему не желал.

Меченый дернулся, это дал мне пару мгновений, чтобы развернуться и побежать. Сзади слышался топот моего врага. Каждую секунду я ожидал броска ножа. Но его все не было. Грызька меня вскоре обогнал, крикнув на ходу:

— Беги за мной.

Я побежал за ним, мы петляли по коридорам, запас сил был уже на исходе, но и шаги сзади наконец‑то стихли. Я по инерции пробежал еще несколько шагов.

— Не стой! Мы почти пришли.

— Куда?

— Побежали, сам поймешь!

Я припустил из последних сил за крысенышем.

— Здесь. В нише.

Я полез в нишу. Там, под какой‑то трухой лежали вилы с прямыми зубьями. Странные они какие‑то, ну да некогда их рассматривать, главное, что теперь будет чем ответить захватчику моей жилы!

— Грызька, ты сможешь его найти?

— А чего его искать‑то? Он же недалеко. Через три поворота сидит, с силами собирается. Пошли, покажу!

Мы тихо крались до нужного поворота. Здесь Грызька постучал мне по ноге своей лапкой, предупредил, значит. Хорошо. Собрался с духом и резко выпрыгнул из‑за поворота, одновременно ударяя вилами. Вилы пронзили пустоту. Тут никого не было.

-26.01.2015-

— Ой, не могу! Это было потрясающе! Нет, но как он прыгнул, как он прыгнул! — крыс катался по полу, зажимая живот передними лапами и дергая задними. Он ржал, нагло ржал надо мной, — А как железякой‑то махнул! Ой, умора! Кому рассказать — не поверят!

— Подожди, так его, что нет тут? — я чувствовал себя полным идиотом.

— Ой, погоди! Не смеши еще больше! Конечно, нет! Разве ты не слышишь ударов кирки?

Я прислушался и действительно услышал отдаленные удары. Этот гад добывает мою руду!

— Так он сейчас мою руду добывает, а я тут для тебя клоуна изображаю?

— Ну да! Не мог же я упустить такого случая пошутить! Ты таким отважным стал с этой железкой!

— Тебе не кажется, что сейчас не время для шуток?

— Для шуток время есть всегда, жизнь без юмора пресна! — офигеть, мне попался крысеныш — философ, — Ладно, пошли, отведу тебя к твоему врагу.

Зато теперь у меня появилось время рассмотреть полученный предмет:

Хороший трезубец гладиатора. Урон 60–80 колющий. Вес 5 кг. Прочность 61/160.

Странно, в названии написано трезубец, а зубьев четыре… Как‑то это неправильно. Но, несмотря на этот казус, оружие довольно неплохое, хотя после недавнего выступления эльфов совершенно не внушало уважения. Впрочем, у крыс здоровья не так уж и много, потому вполне закономерно, что они убивали крыс с одного выстрела. Так что дело тут вообще не в оружии, а в скорости самих эльфов. До сих пор дрожь пробирает при воспоминании о том бое.

А впрочем, о чем это я? Мне досталось оружие там, где его ни у кого нет, кроме охранников, а я еще нос ворочу! Что‑то я зажрался! Стоп! Поправочка: почти ни у кого нет. У меченого, как я уже убедился оружие имеется, но теперь и я могу ему что‑то противопоставить.

Грызька повел меня обратно. Звук кирки, бьющей по жиле, раздавался все громче. Неужели он настолько поверил в собственную безнаказанность? Такое пренебрежение мной, как противником, как‑то даже обидело. Нет, не может такого быть, он не настолько глуп. Не стоит считать своего противника идиотом. Он наверняка как‑то подготовился. Я начал внимательно смотреть вперед. Моя внимательность была вознаграждена: нашлась очень подозрительная веревка, натянутая поперек коридора. Вслед за веревкой была насыпана куча мелких камушков по всему полу. Мда, не заметил бы веревку — растянулся на полу. А заметил и перепрыгнул, так на камушках бы упал, ну или загремел. Сигнальная система получилась весьма неплохой. По сути — простейшая, но неплохая.

Осторожно перешагнул веревку, после чего убирал камушки по одному. Звуки ударов по жиле приближались. А вот и сам шахтер показался. Он даже не осматривался по сторонам. Неужели настолько уверен в своей системе защиты? Я уже хотел было дальше двинуться, но решил еще раз оглядеться. Рядом ничего подозрительного вроде не наблюдается. До Меченого оставалось каких‑то 10 метров, потому начал каст заклинания, двигаясь потихоньку в сторону врага. Струя огня разорвала окружающую тьму.

— Ах, ты гнида! — кирка упала на пол, а Враг уже бежал на меня с кинжалом, даже не уклоняясь от струи, — Сжечь меня вздумал? Ну, так ты тоже сдохнешь!

Я едва успел прервать каст заклинания и выставить перед собой трезубец. Зубцы вонзились в живот обгоревшего бандита, но он успел полоснуть меня по руке.

Вам отравлены ядом чумного зомби: 50 в секунду в течение 10 секунд.

С досады пырнул его вилами еще раз. Ему хватило. Ощущения от яда надо сказать весьма неприятные: в глазах темнело, кружилась голова, сухость во рту, тошнота. Не смотря на весь этот букет радостных ощущений бросился обыскивать тело. За семь секунд обыска выпала почти вся руда и пара обычных аметистов. После чего мир погас, а система оповестила:

Вы погибли! Вы будете перенесены на ближайшую точку возрождения!

Я висел в мутном коконе на поверхности рудника. Рядом уже вылупился из похожего кокона Меченый. В его взгляде на меня читалось превосходство. Он прижал отравленный кинжал к моему кокону:

— Это был только первый раз! Сейчас будет и второй! Вот только вылупись!

Система, будто только этой его фразы и ждала:

Возрождение через 3, 2, 1.

Кокон лопнул, но удара не последовало.

Вы попали в зону действия заклинания "Замороженное время". Время действия заклинания зависит от запустившего.

— Вот отчего меня это не удивляет? — голос проверяющего был полон сарказма, — Вот скажите мне? Почему, ну почему на этом руднике творится, черт знает что? Я уже даже злиться не могу. Это какой‑то кошмар! Сплошные убийства! Как здесь вообще живые водятся? За сегодня уже четыре смерти, четыре! Где это видано? — он подошел к нам, забрал оружие из рук застывшего Меченого, — Нож, да еще и отравленный, у заключенного. Вот не удивляет! Совершенно не удивляет! Ну и чего вы не поделили? Впрочем, неинтересно!

Он щелкнул пальцами, и мы отвисли.

— Он украл у меня руду, — поспешил крикнуть Меченый.

— Лгать мне бесполезно, кроме того, я тебя не спрашивал!

Проверяющий сделал какой‑то пасс руками, и челюсть Меченого отвисла, будто ему что‑то в рот вставили. Я благоразумно решил помолчать.

— Эй, горе — охранники! Кто будет отвечать на эти мои вопросы? Ну, вот хотя бы на последний, откуда у заключенного оружие?

Охранники молчали, опустив головы. На лице у проверяющего явно царило бешенство, несмотря на его слова о том, что он якобы злиться не может.

— Все с вами ясно! Странно, как вы вообще смогли крыс‑то убить, а не они вас! Ладно, черт с вами! Так, этого, — небрежный жест в сторону Меченого, — увести на дознание. Непременно выяснить, откуда у него нож. Заодно поинтересуйтесь, не он ли прирезал того орка, — Двое эльфов из свиты проверяющего подхватили того и потащили в сторону караулки. Его мычание с открытым ртом явно намекало на готовность сотрудничать, но эльфы не воспринимали мычание.

— Теперь с тобой! — его взгляд мог замораживать воду, я мысленно поежился.

— Что со мной?

— Ты мне за сегодняшний день попадаешься на глаза уже не первый раз, потому ты мне начинаешь сильно не нравиться. Мне все сегодня не нравится, а вот ты почему‑то постоянно попадаешься мне на глаза.

— И что Вы от меня хотите?

— Сделай так, чтобы я увидел от тебя сегодня полторы нормы!

— Прошу прощения, а какая у меня теперь норма?

Проверяющий медленно выдохнул, успокаиваясь.

— Ты хочешь пойти в компанию к своему приятелю? Так я могу устроить! Ты что мне тут дурачка строишь! Норма у тебя такая же, как и вчера, только тебе теперь добавка не двадцать процентов, а пятьдесят.

— Все дело в том, что вчера у нас была норма на двоих, а теперь же, после убийства всех крыс норма у каждого своя, кроме того, моего напарника только что утащили.

Еще один медленный выдох.

— Хорошо, я объясню тебе, человечишка, правила математики. Делим вашу норму пополам и умножаем на полтора. Сколько у вас была норма на двоих?

— Восемьсот.

— Так вот ты должен принести сегодня шестьсот кусков руды. Если не принесешь, то мы с тобой немного поговорим. Теперь тебе все понятно?

— А… — было начал я спрашивать, но меня тут же перебили.

— Это был риторический вопрос! Иди руду добывать, чтоб я тебя до вечера не видел.

Я спускался вниз. В организме была большая слабость — от силы и выносливости осталось всего двадцать процентов. Мда, посмертный дебаф на шахте — это какой‑то кошмар. Как прикажете руду добывать в таких условиях? У темноты меня встречал Грызька.

— Ты чего так долго?

— Как получилось, — пожал я плечами, — Смерть не хочет так просто отпускать из своих объятий.

— Мне надо тебе еще два других тайника показать, побежали.

— Хорошо, заодно припрячем трезубец и руду. Сегодня мне не удастся много добыть руды. Потому нужно оставить запас на завтра.

В первом тайнике оказались три книги. К сожалению, все они были не магическими. Одна называлась "Народы мира", вторая — "Теория множественности миров", а третья — "Происхождение Богов". Хорошо, что система подсвечивает названия книг, а то бы я долго глаза в темноте ломал, пытаясь понять, что же угодило ко мне в руки. Названия мне показались весьма интересными, надо будет почитать как‑нибудь на досуге. Оставил их в тайнике, заодно сгрузил туда руду и, на всякий случай, трезубец. Во втором тайнике оказался амулет в виде небольшого молота. Причем вещица была выполнена довольно искусно, казалось, что этот молот выковал мини — кузнец для мини воина. На нем можно было с трудом рассмотреть какую‑то очень мелкую рунную вязь, намотанную кожу на рукояти и многие другие детали. На торце с одной стороны молота был сделан рог, а на другой — губы, сложенные в поцелуе. Очень интересная поделка, жаль не распознается. Жутко интересно, что это за молоточек такой! Кроме амулета тут еще было три кольца, они распознались сразу, два из них бонусов никаких не давали. И какой смысл от таких колец? А вот третье меня чрезвычайно порадовало!

Хорошее кольцо рудокопа. Вес 0,1 кг. Прочность 97/160. Эффект: Рудокоп +1.

Эх, вот бы мне еще таких колечек, чтоб на все пальцы! Давненько меня удача не баловала своим проявлением. А тут я даже сплясал на радостях джигу, чем немного порадовал Грызьку.

— Прощай, Двуногий! С тобой было весело!

— Прощай, Грызька, с тобой тоже было не скучно, — ответил я, вспоминая недавнюю его шутку.

Крысеныш махнул хвостом и исчез в темноте. Стало немного грустно. У меня сложились какие‑то приятельские отношения с крысами, а игроки меня все время стараются убить. И вот теперь эти приятели уходят куда‑то в темноту.

Собрал свои сопли в кулак и поскакал добывать руду. Надел новенькое колечко. Грусть сменилась предвкушением работы. Через пятнадцать минут я подходил к отвоеванной жиле. Надо будет подготовиться к визиту Меченого. Он свою сигнальную систему делал, а я свою сделаю.

-21.02.2015-

В течение следующего часа, минировал все подступы к жиле огненными ловушками. Причем делал это с неравномерными расстояниями между ловушками. Где‑то большие зазоры были — метров по пять, а где‑то одна за одной шли. Теперь, главное, самому на них не поджариться…

По результатам этой однообразной работы у меня увеличился навык ловушек на один пункт и зачарование на два. Что‑то растут они все хуже и хуже…

А жила всё простаивает… Надо добывать руду. Иначе с едой‑то совсем грустно будет. Руда добывалась медленно, очень медленно, сказывался эффект посмертия. Сила и выносливость всего на двадцати процентах. Через полчаса стало понятно, что возиться мне такими темпами придется очень долго. За это время смог добыть только девять кусков руды. Приходилось больше сидеть отдыхать, нежели работать. Мне срочно надо поесть. Это просто ужас какой‑то… Пойду на поклон к крысам. Глядишь, не откажут в куске мяса старому союзнику… Только надо вначале забежать в тайник за трезубцем. На всякий случай, мало ли что случится, а у меня из оружия только ножик да резец.

Добирался туда невыносимо долго. При прыжках над пропастью два раза чуть не сорвался, но кое‑как все же перебрался. А здесь меня уже поджидали. Десяток крыс взирающих на меня несколько нервировал, особенно с учетом того, что сам я скорее мертв, чем жив.

— Двуногий! Тебе чего? — поинтересовался один крыс. Остальные смотрели молча.

— Мне бы Грызя увидеть…

— Жди тут! — он развернулся и убежал.

Оставшиеся крысы так и не сводили с меня своих красных глаз. Казалось, они даже не моргали. Такое внимание было мягко говоря неприятным. Минут через десять, когда я уже весь извелся, появился Грызь.

— Ты хотел меня видеть?

— Да, мне нужно поесть, иначе я умру. Я потом воскресну, но останусь таким же слабым.

— Мы не кормим нахлебников, — сухим и твердым голосом ответил крысиный предводитель.

— Но я же вам помог! Неужели у вас начисто отсутствует благодарность?

— У нас есть благодарность. Мы отдали тебе свои тайники. Разве тебе этого мало?

— Разве может сравниться жизнь всего вашего племени с тремя тайниками?

— Ты прав, это несравнимые вещи, но племени нужно питаться, а не тратить еду на посторонних. Но если ты поможешь племени добыть еду, то мы с тобой поделимся.

— Чем я могу помочь?

— Мы заманим своих врагов в твои огненные ловушки, а потом ты поможешь их добить.

— Я постараюсь, но сейчас у меня маловато сил для долгой схватки.

— Значит, в твоих интересах наделать ловушек побольше. Потом покажешь нашим смельчакам безопасные места, — Грызь, видимо, уже давно это распланировал.

— У меня есть всего полтора часа, потом я умру от голода. Много не успеем сделать.

— Мы дадим еду авансом. Но тогда твоя доля уменьшится.

— Почему? — удивился я.

— Потому что доверие тоже должно оплачиваться, — а этот крыс еще тот делец.

— Понятно. Осталось обсудить размер моей доли.

— Мы предлагаем тебе десятую часть.

— Кажется, ты что‑то перепутал. Ты хотел сказать, что вам достанется десятая часть.

— Я в таких вещах не ошибаюсь, — сверкнул глазами крыс.

Торг не будет легким, понял я. Следующие полчаса мы долго обсуждали будущий вклад каждой из сторон, отчаянно торгуясь при этом. В результате договорились, что все убитые достаются тому, кто их убил в рукопашной схватке. А сгоревшие в ловушках делятся пополам. По — моему, этот результат торгов более чем удовлетворил обе стороны. Под конец торгов меня порадовало сообщение, что моя ловушка сработала, но вот сообщения о смерти не было. Дальше сообщения о срабатывании ловушек пошли целым скопом. Видимо, Меченый начал их обезвреживать… Блин, вот так всегда, я собираюсь воевать, а там мою руду добывать будут. Где, спрашивается, справедливость?

Мне принесли два куска мяса в счет будущей добычи. Тут же приготовил себе полупрожаренный — полуподгоревший вариант отбивной. На вкус было бесподобно. Голод раскрасил это блюдо новыми красками. Оба куска закончились как‑то слишком быстро. Зато чувство голода отступило. Хоть какое‑то утешение. Сообщения о срабатывании ловушек перестали выскакивать. Странно, ведь их было всего шесть. А ловушек я поставил гораздо больше. Чтобы это могло означать? Сообщения о смерти все равно ведь никакого не было. Ладно, не до этого сейчас.

За весьма незначительное время, прошедшее с утреннего набега эльфов, племя моих знакомых крыс уже полностью захватило территорию. Самок приняли, самцов, не участвовавших в битве, добили. Дети тоже вошли полным составом. Весьма гуманное отношение, людям бы у них поучиться…

Со мной пошел весьма не слабый отряд. Во всяком случае, сосчитать их всех я сразу не смог, но чисто визуально где‑то полторы — две сотни. Неслабый такой отрядик получился.

Минут через тридцать похода у какой‑то щели отряд остановился.

— Мы будем стоять здесь. Ловушки ставь впереди.

Полез в щель, благо сделать это было несложно. За мной проскользнул отряд из десятка крыс. Дальше пошла уже привычная работа по установке ловушек.

Ставил и ставил. Ставил и ставил. Сбился со счета поставленных ловушек. Подрос навык зачарования еще на единичку. Я уже делал все автоматически мозги вообще отключились, чувствовал себя автоматом, выполняющим однообразные функции. Начертить, напитать, запустить струю пламени. И опять этот цикл заново. И снова. В результате вражеский писк поднявший тревогу, я воспринял как избавление.

Мои спутники принялись догонять двух кричащих крыс. Вскоре участь их была решена. Мои спутники их догнали и порвали на части, но уже слышались крики впереди, и эти крики приближались. Теперь уже мы бросились назад. Сзади слышался приближающийся шум когтей, царапающих коридор. Мы перепрыгивали ловушки, наши же преследователи перли напролом. Мы бежали и прыгали, прыгали и бежали освещаемые сзади горящими ловушками. Враги сгорали заживо, но преследование не оставляли. Крики боли и ярости оглушали. Проклятья неслись в нашу сторону наравне с угрозой скорой расправы. И угрозы эти были более чем реальны. Чего нам только не обещали за убийство сородичей. Запах горящей плоти и шерсти окружал нас со всех сторон, обгонял нас и не выпускал из своих душных объятий. Дышать с каждым шагом становилось все труднее. Но надо бежать — до засады еще далеко.

Прыжки давались все труднее и труднее, но оступаться было нельзя, надо довести противника до засады. И только мелькающие впереди тени, не зная усталости, бежали вперед. Меня же уже клонило к земле все сильнее и сильнее. Казалось, что в этом мире ничего не осталось кроме бега, прыжков и преследующих врагов. Глазам с каждым шагом всё труднее удавалось различать появляющиеся впереди ловушки. Сзади были только крики ярости и боли. Угрозы уже прекратились. Не до них, видимо… Но вот впереди уже показалась щель и стоящие рядом с ней две крысы, что нырнули в щель при виде нас. Сзади раздался слаженный возмущенный рёв толпы, недовольной ускользанием появившихся новых жертв.

Щель промелькнула в одно мгновенье. По инерции я пробежал еще метров пять сквозь своих союзников и упал. Звездочки, пляшущие в глазах от усталости, пудовые гири на ногах, тяжеленные веки, легкие, готовые выпрыгнуть, — все эти ощущения отступали перед живительной силой отдыха. А сзади меня шел бой. Прибывающие силы врага встречали прямо на выходе из щели и не давали развернуться. До меня дотекла лужа крови от щели. Мда, а бой‑то серьезный. Хватит разлеживаться, пора помочь союзникам. Дошел до самой гущи схватки, расшвыривая трезубцем соратников и противников, и запустил струю огня прямо в щель. Плотный дым от горящей шерсти накрыл всю массу сражающихся, а дикий крик боли перекрыл все звуки. Маны хватало всего на шесть секунд, потом приходилось работать трезубцем. Бой мельтешил вокруг, меня грызли, царапали, но самое страшное было не это. Самым страшным было поскользнуться и упасть. В таком случае я уже вряд ли бы смог подняться. Я жарил и колол. Колоть приходилось гораздо больше, Мана в бою восстанавливалась чрезвычайно медленно. Но и колоть постоянно не получалось, выносливость не бесконечна, потому отступал за спины соратников и отдыхал. А потом опять шло по кругу. И опять, и опять.

Враги казались бесконечными, но всё же наступил момент, когда врагов вокруг не осталось. Они убежали. Но и нас оставалось всего три десятка. Ко мне подхромал Грызь с перебитой лапой, оторванным ухом и вытекшим глазом. Выглядел он, мягко говоря, неважно. Запустил на него лечение. Не сработало. Черт, совсем забыл об этой поганой блокировке.

— Сейчас сюда придут самки и будут утаскивать добычу. Они посчитают твою долю. Нам же придется их охранять. Ты еще сможешь немного помочь?

Я дал свое согласие на охрану. Вскоре вся площадка перед щелью была расчищена, и мы перебрались на ту сторону. Трупов здесь было весьма и весьма мало. Похоже, враги, отступая, прихватили часть трупов с собой. И часть эта была далеко не маленькой. Впрочем, вскоре мы пошли обратно. Грызь выглядел теперь немного получше, игровая регенерация творит чудеса. За прошедшие полчаса раны на нем затянулись, хромать он перестал, правда, одна глазница всё же осталась пустой. Битва всем нам далась тяжело.

Я же стоял и думал, что я здесь делаю? Какие‑то крысиные бои, огненные ловушки, добывание руды — как же это все однообразно… Неужели вся эта игра будет такой? Однообразные тупые механические действия для прокачки своего персонажа. Неужели всё всегда будет таким серым и безрадостным? В этой битве, по сути, не было победителя. Оба племени оказались на грани гибели. Ни там, ни там почти не осталось самцов. Я знаю, что крысы довольно плодовиты, и они быстро возместят эту потерю, но сейчас сюда может прийти третье племя и запросто сожрать эти два. Почему вообще одно племя крыс не займет полностью все эти пещеры, вытеснив другие? Вопросы копились как снежный ком. Из всего этого мне было понятно только одно. Я устал. Я очень сильно устал. Как физически, так и морально.

Пришлось, в качестве последнего аккорда, наставить еще ловушек с обеих сторон от щели.

Чтобы хоть немного себе поднять настроение, решил просмотреть логи. Оказалось, что от моих рук и ловушек погибло девяносто семь крыс. Я даже получил наконец свою первую грозу — "Грозу крыс". Получил новый уровень, что вместе с достижением мне дало еще шесть очков нераспределенных характеристик и одно — навыков. Еще выросла атлетика на единичку, магия огня и деревянная кожа выросли сразу на три пункта, почему‑то выросли копья на два. Видимо, трезубец относится к копьям. Странно немного, но других вариантов у меня нет. И хотя прогресс в развитии персонажа был на лицо, но не могу сказать, что меня это сильно обрадовало. Видимо я слишком сильно вымотался за этот день и надо дать отдохнуть своему организму. Слишком много эмоций и слишком много нагрузок. Так ведь и до ручки дойти можно.

Поинтересовался у Грызя:

— Можно, я у вас переночую?

— Можно. Ты — друг нашего племени.

Дошел вместе с крысами до их ночевки. Упал на пол и уснул. Сил на бодрствование просто не осталось.

 

День одиннадцатый

Новый день начался неожиданно рано — в три часа ночи. Самым первым моим чувством при пробуждении было безграничное счастье. Дед был прав, человеку для счастья нужно совсем немного. Нормальное пробуждение, без ужасного звука гонга, вот та малость, которая позволила мне стать счастливым.

Открыл глаза и огляделся. Ко мне со всех сторон прижимались спящие крысы. Видимо, в поисках тепла прижались.

Вчерашний день меня жутко вымотал, раз я отрубился раньше чем через двадцать часов. Так, а что мне теперь делать? Вообще‑то надо возвращаться к жиле и добывать руду. Только для начала надо забрать свою долю вчерашнего мяса. Вот только кто мне подскажет, где мне Грызя найти? Рядом его не видно, а все, кто рядом, — спят. Кого‑то будить? А кого? Спящие‑то вряд ли знают, где находится бодрствующий. А если не будить, то где и как его искать? Ладно, попробую как‑нибудь сам разобраться.

Выбирался из кучи крыс не без труда. Когда к тебе привалились со всех сторон десяток крыс, размером со среднюю собаку, то подняться из этой кучи — не самое легкое дело. Но справиться с этой задачей удалось. Никто из навалившихся на меня даже не проснулся — хороший у них сон, даже завидно немного стало.

Огляделся по сторонам. Я находился в какой‑то комнате. Уж больно прямоугольным было окружающее пространство, так что язык не поворачивался назвать это помещение пещерой. Крысы вообще спали вповалку. В некоторых местах даже в два слоя. Странно. Нижним же, наверное, не удобно? Зато тепло, сам себе ответил за них.

Выход из комнаты никем не охранялся. Куда же идти? Налево или направо? И звуков ни с одной стороны не слышно. Видимо, придется всё же кого‑то разбудить.

— Чего‑то хотел?

Я резко отпрыгнул. Голос из‑за спины застал меня врасплох. На меня, смешно шевеля усами, смотрел Грызька. Его тяжело было не узнать. Ему явно доставляло удовольствие подшучивать надо мной.

— Мне бы Грызя увидеть.

— А зачем он тебе сдался?

— Нужно забрать мою долю от вчерашней битвы.

— А Грызь‑то тебе зачем?

Почувствовал себя идиотом. Я же только что объяснил, зачем.

— Ну, собственно, именно за этим и нужен.

— Ну, так забирай, кто тебе мешает!

Что‑то я все меньше улавливаю суть нашего разговора.

— Где мне ее забирать?

— Так все в твоей комнате и лежало. Я даже поближе к тебе подтащил, чтоб тебе приятно было спать в трофеях.

— То есть, ты хочешь сказать, что я там спал в окружении своей доли добычи?

— Ну, да.

А дальше Грызька услаждал свой слух моим знанием идиом и матерных оборотов родного языка. Минут пяти мне вполне хватило чтобы выговориться.

— Силён! — Грызьке похоже понравился мой монолог, — Даже мой папаша так красиво изъясняться не умеет. Скажи, а что такое гланды и для чего их удалять через задницу нужно?

— Не важно! — отмахнулся я, — Это опять твоих лап дело или ещё кто‑то отличился?

— Грызь сказал принести тебе твою добычу, ну я и принес.

— А зачем было раскладывать их всех тонким слоем по комнате, а не сложить в одну кучу?

— Хотел тебе приятное сделать. Спать, окруженным трупами своих врагов, что может быть приятнее? — он даже мечтательно закатил глаза.

— Это ты сейчас серьезно говоришь, или просто шутка затянулась?

— Ну вот, а я думал ты ещё что‑нибудь этакое завернёшь. Мне понравилось. Ты не мог бы повторить свою прошлую тираду? Ну, пожалуйста!

— Не могу. Сейчас уже нет такого количества эмоций.

— Жалко! А что ты теперь делать планируешь?

— Обратно пойду, руду долбить.

— Грызь велел передать тебе, чтоб ты в гости заходил, мы тебе будем рады. Ну и добавил, чтоб на бесплатную еду ты особо не рассчитывал, самим есть нечего.

— Понятно, он прямо сама щедрость.

— А ты как хотел?

— Не знаю, но всё‑таки хотелось какого‑то гостеприимства.

— А ты бы стал кормить чужака, когда твой народ голодает? — прищурившись, задал каверзный вопрос Грызька.

— Наверное, нет.

— А чего ты тогда от Грызя этого требуешь?

— Ладно, забыли. Был неправ. Пойду свою долю собирать.

Количество крысиных тушек в комнате было далеко не маленьким. Вчерашняя апатия уступила место сегодняшней деловитости и перфекционизму. Решил снимать шкурки самостоятельно, стараясь их повредить как можно меньше. На систему полагаться, конечно, можно, но качество тогда оставляет желать лучшего. Пока я стоял и оценивал предстоящий фронт работ, подал голос Грызька:

— Здесь семьдесят семь врагов. Ты — великий воин. Вместе со своими ловушками за один бой убил почти сотню врагов! Но двадцать туш забрали согласно уговору о половинном разделе от ловушек.

Я только кивнул на его объяснение. Ясно, то есть от ловушек погибло сорок крыс, а остальных я прибил сам. Пятьдесят семь за один бой без ловушек и девяносто семь с ловушками. Блин, натуральный геноцид для крысиного племени устроил.

Следующие три часа у меня ушло на разделку всех тушек. Действовать приходилось резцом и метательным ножом. Первые шкурки снимались неважно, тем более, что вначале я выбирал более подгоревших, но затем начало получаться лучше. К окончанию возни со свежеванием у меня получилось четыре испорченных прожженных шкурок, шесть плохих прожженных шкурок, десять обычных прожженых шкурок, тридцать семь хороших прожженых и двадцать просто хороших шкурок. Кстати, слова "хороший" и "прожженый" для одной вещи в моем сознании сочетаться не хотели, а у системы это было в порядке вещей. Благодаря этой нудной работе у меня выросло свежевание на три пункта и увеличилась мудрость на единичку. Давненько уже мудрость не баловала меня своим увеличением. Эх, еще единичку бы в нее и можно будет держать струю пламени не шесть, а семь секунд. Но самое главное во всей моей возне с этими шкурами было не это. Я, блин, наконец‑то выяснил, что если начинаешь снимать шкуру с тушки, то можно ее рукой касаться невозбранно, пока шкуру не снимешь до конца. К вящему моему сожалению, я выяснил это только на пятидесятой тушке. Но после этого дело пошло гораздо шустрее. А я‑то недоумевал, неужели все так мучаются со свежеванием. Нет, оказалось все гораздо проще.

Что ж, со свежеванием закончили, теперь мне предстояла разделка. Тут меня ожидал сюрприз еще больший: при разделке вручную мяса с каждой туши выпадает два килограмма, а когда за тебя это делает система — всего полтора. Так что, отбросив свою лень куда подальше, я принялся потрошить тушки мертвых крыс с удвоенной энергией. Жадность творит чудеса! С этим этапом работ я закончил в два раза быстрее, так как не заморачивался на вырезание жил и отделение мелких кусочков мяса, оставшихся на костях. К концу этих не слишком приятных работ разделка увеличилась на три пункта, всё‑таки не так уж мало тушек я разделал.

Когда только принялся за разделку, мне начали сыпаться сообщения о срабатывании моих ловушек, видимо, опять Меченый до них добрался. Но наплевав на это, я решил вначале закончить с разделкой. В итоге мяса получилось чуть больше полутора центнеров. Да этого же мне на месяц хватит! Так что теперь можно и попартизанить немного. Решено, ближайшую неделю на поверхность ни ногой. Начинаю активную работу на жиле. Осталось только спровадить отсюда Меченого. Знать бы, как еще это сделать. Но ничего — что‑нибудь придумаем.

Попрощался с Грызькой, оставив ему напоследок в качестве подарка полтора кило мяса. Ну, не могу я быть жадиной, куда деваться! Не мог я с ним не поделиться, тем более что у меня еще много осталось.

Уже через полчаса я подбежал к пропасти. Быстро ее преодолев, помчался к жиле. Когда начали доноситься звуки ударов кирки о камень, начал ступать медленно и осторожно. Как оказалось, очень даже не зря. В одном месте мне попался десяток чрезвычайно интересных колючек, скрученные из проволоки по типу противолошадиного "чеснока". Проволока была не медной, а стальной, и это мне очень не нравилось. Кроме того, концы этих чесноков были смазаны какой‑то черной дрянью. Сдается мне, что это тот самый яд, которым у Меченого был смазан нож.

Мне активно начинала не нравиться ситуация, в которой я оказался. У моего противника с каждым разом обнаруживается все более совершенное оружие, а я ничего с этим не могу поделать. И где справедливость? Как всегда, где‑то заблудилась?

Вскоре между звуками ударов я смог различить приглушенный звук разговора. Видимо, я уже совсем близко:

— А почему ты думаешь, что он именно с этой стороны придет? — по — моему, это был голос одного из троллей.

— Потому что в прошлый раз он тоже пришел отсюда, — раздраженно ответил ему Меченый, — Сколько у тебя еще тупых вопросов скопилось?

— Больше нет.

— Ну, надо же!

— А если он обойдет?

— С чего бы ему обходить?

— Ну, вдруг он наступит на твои колючки, помрет и придет уже с той стороны?

— Тогда он убьет меня, а ты убьешь его. Может ты помолчишь уже? Лучше бы я твоего брата взял, честное слово!

— Не, не лучше. Он медленнее соображает.

— Куда еще медленнее‑то? Хотя ты прав, у него с этим вообще беда. Вечно он не успевает выбраться из огненной ловушки и сгорает. Вот как ему вечно так везет?

— Жмыху?

— Да нет же! Этому уроду, который оборзел в конец.

— А — а–а! Не знаю… Может у него удача большая?

— Ага, и с крысами он говорить тоже научился благодаря удаче. Бред это какой‑то. Ну не тянет он на друида. Да и вообще, откуда у него могли проявиться особенности друида — хая. Вообще он одна сплошная непонятка. И что с ним делать тоже непонятно. Боли эта падла не боится, вон охранники его как мутузили, а тот хоть бы хны, даже отвечать пытался. Ну ладно, не боится боли, забоится смерти. Будем его сливать постоянно. Как ты на это смотришь?

— Хорошо смотрю!

— Ну, вот и хорошо, что хорошо! Устроим ему весёлую жизнь. Мало не покажется.

-04.03.2015-

Вот и чего я им такого плохого сделал? Сами всегда лезли, но теперь придется‑таки постараться справиться с двумя. А это дело не такое уж и легкое. Надо было ловушек наделать, но что‑то я в последнее время вообще не думаю, а на одной удаче выезжаю. Может и сейчас повезет?

Впрочем, зачем полагаться на изменчивую Фортуну, когда можно самому построить здание своего будущего успеха? Колючки я собрал? Собрал! Так что разложим их аккуратно перед собой, дабы они встречали своих же хозяев. На всякий случай надо отодвинуться на пару метров назад. Какой‑никакой, а всё же запас по времени будет. Судя по звукам, расположились они буквально метрах в пятнадцати — двадцати от меня. Хм, а до жилы по моим прикидкам где‑то метров тридцать будет. Вывод: или мои прикидки меня подводят, или у них в загашнике еще какой‑то козырь имеется! И что‑то мне это совершенно не нравится.

Моего ночного зрения хватает максимум метров на десять, вполне понятно, почему я их не вижу, у них же ночным зрением вроде обладал только Меченый, да и тот видел гораздо меньше моего. Но эта фора может мне помочь только на первоначальном этапе, как только начнется бой, толку от нее уже будет мало. Теперь надо их выманить из засады. А что может быть лучше внезапно поскакавшего камушка?

Камушек попрыгал в сторону противников. По плану его стук по полу должен был привлечь внимание противников, но очередной удар кирки о жилу заглушил все мои старания. Может тогда крикнуть? Нет, по звуку догадаются, что я уже близко и насторожатся. Что же делать? Придется позвенеть резцом. Дождался очередного удара кирки и бросил резец как можно дальше назад. На этот раз звук получился удачным.

— Бегом, судя по звуку, он где‑то в районе колючек.

Я же начал готовить заклинание. Привычно воспроизводил вязь заклинания, надеясь, что успею вовремя. Уже через четыре секунды я смог разглядеть Бегущих ко мне тролля и человека, и кого‑то еще, вяло бегущего позади них. Наверное, гремлин. Но тут как раз подоспело заклинание.

— Прорывайся через боль, мы его порвем! — Меченый старался перекричать рев боли горящего тролля.

За следующие три секунды они почти смогли пробежать сквозь пламя до меня. Почти. Их остановили те самые колючки. Еще три секунды заклинания и два моих противника были мертвыми. Бегущий позади куда‑то испарился. Пройдя немного вперед, собрался обыскать В этот момент мою ногу пронзила боль. Стрела пробила плоть насквозь и застряла оперением. При этом убавив мою жизнь на добрую сотню. Система опять порадовала меня дебафом хромоты. Следом вторая стрела повторила то же самое со второй ногой. Я машинально отметил, что стрелы были явно эльфийскими. Во всяком случае, похожи на них как две капли воды.

— Не дергайся, если хочешь жить, — донеслось из темноты, — Пока я тебя жалел.

Я медленно потянулся за лежащими рядом отравленными колючками.

— Я же сказал, не дергайся, — голос явно приближался.

Вскоре в поле моего зрения показался эльф. Один из тех двоих, которым я передал по камню.

— Не ожидал?

— Нет, — несколько растерялся я.

— Не делай такие удивленные глаза. Меня сюда послало начальство, — он наклонился надо мной и выдернул свои стрелы у меня из ног. И только усмехнулся, когда я сдержался и не заорал от боли. Хотя ощущения были далеко не самые восторженные.

— Зачем? — отдышавшись, поинтересовался я у эльфа.

— Затем, что это обычная практика. Особая жила всегда находится под контролем, чтобы не было злоупотреблений, да и для учета это нужно. Но в связи со всеми вчерашними событиями было не до этого. А потом ты вообще не вернулся, хотя уже давно должен был помереть. А потом прибежал твой напарник и начал орать про огненные ловушки. Кстати, не думай, что это сойдет тебе с рук. Но я могу представить это в более выгодном для тебя свете.

— С чего вдруг такое предложение?

— Ну, знаешь, я тут подумал, что одного того камня мне будет маловато.

— Намек понял. А что тебе помешало договориться с Меченым?

— Гнилой этот твой Меченый, стучал проверяющему похлеще любого дятла. Всех сдал, особо много на тебя жаловался.

— А ты откуда знаешь? — не мог я не задать этот вопрос.

— Так мы почти все там были и слушали его.

— Мда, неожиданно как‑то, — немного растерялся я, — Вроде же по его понятиям это неправильно.

— Так он и десятнику до этого стучал регулярно. За что и имел всякие поблажки. Вот и сейчас к новому начальству поспешил подлизаться.

— Блин, ну, это уже ни в какие ворота не лезет.

— А кто по жиле стучал?

— Так гремлин их и стучал. Вот он, кстати, лежит, — эльф подошел к так и не добежавшего до ловушки третьему участнику банды стукачей и выдернул две стрелы, торчащие у него из спины в районе сердца. Мда, он явно не по своей воле покинул эту вечеринку. А я‑то думал, что испарился третий — ан нет, не смог!

— И всё‑таки, почему ты встал на мою сторону, а не их? Неужели только из‑за аметистов?

— По — твоему, этого мало?

— По — моему, одной корысти маловато для такого решения.

— Хм, ты действительно прав. Причин на самом деле несколько. Мне очень не нравятся действия проверяющего, а ты уже показал, что можешь его неслабо вывести из себя. Да и вообще, давно мне не выпадал случай прибить мерзкого зеленокожего. Так что гремлина я прибил с большой радостью, тем более что он мне был глубоко неприятен, как и вся его компания. А зрелище вспыхнувшего тролля доставило мне немало удовольствия. Так что порадовал ты меня, порадовал. Да и вообще из всего нашего отряда тебя недолюбливает только Ируэль, что вообще‑то не удивительно — он такой педант. Еще бы, единственный высокородный среди нас! Как же он всех замучил, но в решительности ему не откажешь. Остальные же здорово сегодня повеселились. А когда еще и орка того зарезал, так просто песня настала. Никто и никогда так не доводил проверяющего. За что тебе большое спасибо от всех наших. Впрочем, что‑то я разболтался. Ты сегодня собираешься работать или как?

— Вообще собирался, но ведь эти придут и меня укокошат.

— За это не переживай, укокошить тебя им не дам. Ты кстати трофеи собрал бы с этих товарищей, а то протухнут еще…

Не стал препираться с эльфом по такому поводу. Тролль меня ничем не порадовал. Кроме кирки у него ничего не было. У Меченого оказалось девяносто восемь кусков руды, один аметист удачи, еще десяток чесноков — звездочек и бутыль с ядом, в которой осталось еще десять применений. А где его отравленный нож? Если отобрали, то почему не отобрали яд? И откуда появились чесноки? Или его, как ударного докладчика, снабжает охрана этой шахты? На эти вопросы мне, скорее всего, отвечать никто не станет, а жаль. Впрочем, меня дожидался еще один товарищ — эльф на тушку гремлина совершенно не претендовал. У этого кроме кирки обнаружилось сорок три куска руды приличный моток веревки и штук двадцать деревянных колышков. Весьма странный набор… Что бы он мог означать?

— Ну, как? Нашел что полезного?

— Мелочи всякие, две кирки, руда и аметист, — последний я протянул эльфу.

Тот даже шарахнулся немного в сторону.

— Ты чего? Тебе же еще норму сдавать? — он явно чего‑то боялся.

— Ну не хочешь, как хочешь, — не стал настаивать я и убрал аметист в инвентарь, на лице эльфа проступило явное сожаление о своей трусости.

— Почему ты хотел отдать его мне?

— Потому что ты мне помог, а я хотел помочь тебе. Мне все равно эти аметисты только в норму идут, а тебе могут в неплохой достаток выльются.

— Ты хоть представляешь, сколько могут стоить камни, которые последний раз появлялись на рынке несколько лет тому назад?

— Ну, честно говоря, нет…

— Оно и видно, один камень — редкая удача, два — кража в особо крупных размерах. С конфискацией имущества всей семьи. И пожизненный срок в шахтах. Так что убери, не искушай меня.

— Однако! Не ожидал у эльфов таких порядков…

— А что ты ожидал? Сюсю — мусю? Ты воруешь достояние государства, а тебя по головке гладят? Так что ли? У нас закон суров, но справедлив. Хорошо хоть, камень можно через пришлых реализовать. Но больше одного еще никому и никогда не удавалось продать, ну, или неизвестно о таких случаях. И вообще, чего я тебе всё это рассказываю? Тебе еще вкалывать и вкалывать.

— А когда я повезу тележку наверх, кто меня будет охранять?

— Никто. А… — охранник усмехнулся, — Боишься, что эти тебя грохнут, понятно.

— Ну да, боюсь! Что им помешает?

— Ну, убить — ничего, а вот ограбить уже не получится. На тележке с рудой ставится магическая печать с количеством добычи и именем добытчика. И того, кто вскроет эту печать, ожидают весьма долгие процедуры, убеждающие вернуть всё обратно.

— Не могу сказать, что ты меня сильно успокоил.

— Ну, это твои проблемы, я к тебе в персональные телохранители не нанимался. И потом, давай работай, у тебя еще норма не сделана. Шестьсот руды и шесть камней.

— А можно мне отлучиться ненадолго, за накопанной вчера рудой?

— Давай, только шустро. И это мое последнее тебе послабление. Хватит с тебя.

Раны от стрел на моих ногах за время разговора уже успели затянуться, так что я спокойно побежал к тайнику. Минут через двадцать я был на месте. Достал руду, забросил туда две кирки и крысиные шкуры, мясо тоже выложил, надеюсь, не пропадет. По крайней мере, очень бы этого не хотелось. Бегом обратно, жила простаивает.

Первым делом, когда вернулся обратно, поинтересовался у эльфа, а можно ли тележку опечатать, а отвезти потом? Оказалось, можно, но при одном условии: всё должно быть поднято в день опечатывания. Это давало мне возможность захватить сразу две тележки. Мелкая пакость, не спорю, но почему гадости должны всегда идти в одну сторону? В конце концов, надо отвечать противнику его же монетой. В результате, всё, что у меня имелось из руды, закинул в одну тележку и эльф ее опечатал, а во вторую я начал складывать добываемую руду. Вкалывать на жиле в одиночку у меня получилось около полутора часов. Сколько было воплей по поводу того, что я занял их тележки. Я им ответил, что тележки того, кто в них складывает руду. В общем, слово за слово и чуть дело не дошло до драки. Всех разогнал эльф:

— Тележка принадлежит тому, кто ее сюда привез. Кроме тех случаев, когда тележку бросили. Тогда она принадлежит тому, кто ее нашел. Так что заткнулись и попытались договориться об аренде тележки или бегите наверх за новой.

Договорились мы о том, что руду они складывают в опечатанную тележку, а потом отвозят наверх вместе с моей рудой, причем тогда, когда это будет нужно мне. Скрипя зубами, они согласились. В общем, доставка моей части руды наверх будет платой за аренду тележки.

Вопреки моему ожиданию, через четыре часа после своего появления они не умерли. Видно, где‑то смогли раздобыть еды. Впрочем, если уж они оружие достают, то еда вообще не проблема.

Всё время, пока мы втроем работали рядом, они мне описывали, как будут меня убивать и какими способами. Должен признать, фантазия у них богатая, особенно у гремлина. Честно говоря, я думал, что Меченый более подкован в этом вопросе, но не угадал. Садизм из его напарника так и лился, это настолько не вязалось с мелким тщедушным тельцем, что меня несколько выбивало из колеи. Впрочем, уже через полчаса я перестал обращать внимание на постоянные угрозы. Руды я добывал больше чем они вместе взятые, что меня несколько удивило. Надо было видеть их лица, когда мне выпадали камни: они явно готовы были меня убить, но маячивший позади эльф, несколько мешал их планам. Свою норму, с учетом уже имевшейся у меня руды, я закончил добывать за пять часов, вот только камней было всего пять, а что‑то мне подсказывало, что камней с меня потребуют шесть, а не четыре. Этой же парочке еще пахать и пахать. У них работа шла гораздо хуже. Я один добывал столько же руды, сколько они вдвоем. Ерунда какая‑то. Неужели у них мастерство не растет? На такой‑то жиле должно расти. У меня же растет, медленно, но растет. Еще через полчаса наконец‑то добыл шестой камень и забросил его в тележку, лишней руды было всего двадцать пять кусков, но я всё равно поинтересовался у охранника, можно ли мне оставить ее всё‑таки на завтра.

— Не получится. Я же тебе уже говорил. Все добытое на жиле опечатывается и сдается. Охранник же при сдаче смены записывает общую сумму добычи, увезенной наверх, и если не сходится сумма, то начинаются проблемы. А мне они не нужны. Так что — нет.

— А если я не буду уносить добычу наверх?

— А если ее твои коллеги прихватят? — ухмылки на лицах "коллег" говорили, что обязательно прихватят, как же можно оставить руду бесхозной? — А мне лишние проблемы ни к чему.

— Спасибо за ответ, — поблагодарил я охранника за информацию.

— Ну, ты посмотри на него! — начал визгливый голос гремлина, — Как он прогибается перед охраной, "спасибочки" вертухаю раскидывает.

— Да чья бы корова мычала, дятлы! — не выдержал я.

— Что ты сказал? — голос гремлина перешел на ультразвук, — За свои слова ответишь!

— Что, правда глаза колет? Или вы думаете, что для кого‑то еще секрет, что вы начальству стучите? Так об этом все тут знают. А если кто не знает, то скоро узнает. Или вы думали, что шило в мешке долго прятаться будет?

За этим последовала долгая игра слов и идиоматических оборотов, которые у меня язык не повернется повторить. Дослушивать всё это я не хотел, потому попросил эльфа опечатать вторую тележку, а первую потолкал к выходу. Моим матерящимся напарникам это не добавило радости. Ведь им тоже пришлось тащить тележку наверх. Так что избавиться от матюков за спиной мне не удалось, но совсем уж близко не подходили, то ли всё же побаивались, то ли еще из‑за чего. Но несмотря на нервную дорогу, наверх поднялись без происшествий.

А вот уже там меня поджидали неприятности. Когда я притащил тележку к свалке руды, нас поджидал проверяющий.

— Ну, наконец‑то! Явился! Что ж ты, гад эдакий, меня обманул?

— Когда?

— Ты же мне сказал, что у вас на двоих норма одна.

— Так она и была одна на двоих, я не обманывал.

— А что ж ты гад не сказал, что ты сюда уже старшим учеником поступил? У тебя же норма должна быть в три раза больше, чем у других.

— Так я сам этого не знал.

— Что ты мне тут дурака валяешь? Всё ты прекрасно знал, иначе не подходил бы ко мне с теми дурацкими вопросами насчет нормы.

— Так я просто уточнял, у нас же норма на двоих была.

— В общем, твоя норма составляет девять сотен кусков руды и девять аметистов удачи в день. Если бы нормально объяснил ситуацию, норма была бы на сотню меньше, а так — крутись, вертись, но норму добудь. Я ведь добро помню, вот меня некоторые сознательные лица ввели в курс дела, так теперь не помирают голодной смертью, а ведь могли, по твоей милости, — догадаться, что это за сознательные лица, труда не составило, — Так что дуй обратно в шахту и неси еще три аметиста и двести семьдесят пять кусков руды. А по поводу убийства других шахтеров будем разбираться с тобой вечером.

Пришлось спускаться обратно и опять добывать руду. Причем спускался я с радостью и возвращаться вечером обратно мне совершенно не хотелось, уж больно недобрым был голос проверяющего. Недостающее количество руды и аметистов удалось добыть только за семь часов. Меченый с гремлином пока еще норму не сделали и работать им еще часа три, а то четыре. Это давало мне шанс выбраться из шахты, без опасений хоть с их стороны. Но просто так мне возвращаться не хотелось. Надо было что‑то сделать. Как‑то обезопасить себя от проверяющего. Но как? Единственное, что мне пришло в голову за час подъема — распределить свободные очки характеристик и навыков. Таковых у меня накопилось немало: двадцать шесть очков характеристик и четырнадцать — навыков. Как распределить думал недолго. Всяческих гайдов и обучений я так и не прочитал. Так что вариантов у меня было немного: распределить поровну, всё в силу, всё в ловкость или всё в удачу. Первый вариант самый плохой, второй вполне логичный в виду предстоящих неприятностей, второй тоже по идее должен помочь уворачиваться, уклоняться и тому подобное, но что‑то я сомневаюсь, что смогу потягаться с эльфами в силе или ловкости, даже с добавочными двадцатью шестью пунктами. Удача же вариант привычный, но всё так же тёмный какой‑то. Хотя он себя уже не раз оправдал. Решено — кидаю в удачу. Возможно решение и глупое, но другого я всё равно не видел. Ну а раз уж увеличил удачу, то надо увеличивать и критический удар. Он мне тоже уже не один раз помогал. Итого удача у меня достигла двухсот восьмидесяти пяти пунктов, а критический удар — шестидесяти одного. Система не преминула это отметить:

Один из ваших навыков превысил 50 пунктов и больше всех прочих в 2 раза.

Поздравляем! Вы получили достижение "Однобокое развитие 1".

Слава +1. Вам доступно 3 очка характеристик.

Мда, хорошо хоть бяку не кинули за такое достижение. Зато это еще три пункта добавило в мою удачу. Когда выгрузил тележку, рядом нарисовался проверяющий со своей охраной.

— Не испугался значит… Что ж, пора навести в здешней шарашке порядок, а ты послужишь этому благому делу. На твоем примере будет показано, что убийств на руднике я не допущу. Вперед ребята!

Последние слова были уже к охране. Ко мне бросились четверо охранников. Я не стал дожидаться на месте и рванул им навстречу. Они явно такого не ожидали и немного замедлились. Растерялись. Что ж потерянная инициатива — половина проигрыша. Первый удар пришелся мне в скулу, я же промахнулся, зато второй пришелся новому сопернику точно в кадык — он явно выбыл из поединка. Тут уже бой развернулся не на шутку, но и я был не с пустыми руками. Чесноки в моих руках были покруче кастетов. Держать их было неудобно, но отравленные жала делали их чрезвычайно страшным оружием. Первый чеснок влетел первому охраннику в подставленную руку. Тот схватился руками за рану и второй вошел ему уже в глаз. Воткнуть его поглубже особого труда не составило, несмотря на то, что он уже схватился за чеснок рукой. Ведь можно и ударить по этой руке? В этот момент мне прилетело с двух сторон сзади. От боли в почках меня скрутило, я начал оседать. Но после мне тут же прилетело по ребрам, по голове. Дальше у меня будто что‑то щелкнуло, сознание накрылось какой‑то пеленой, а тело принялось действовать само. Чесноки вылетали из моих рук, как звездочки из рук ниндзей в увиденном когда‑то фильме. Но большая часть уходила мимо, только самая первая прошла удачно и последняя. Дальше в ход пошел нож, отнятый когда‑то у Меченого. Но всё‑таки меня скрутили и били довольно долго. Не знаю, сколько это продолжалось, но мне это время показалось вечностью. Когда я вырубался, меня обливали водой и продолжали бить. Это повторялось снова и снова. И опять. И опять.

Когда в очередной раз я очухался, то был связанным. На меня смотрел сидящий напротив проверяющий.

— Откуда? Откуда у тебя это? — взгляд его не внушал мне радостных перспектив.

— … — ответить что‑то ему я оказался не в состоянии, в горле пересохло так, что казалось все оно покрыто наждачной бумагой и карябает само себя при малейшем движении.

— Где ты взял яд и оружие? — голос его был холодным как антарктида.

— Пить! — еле смог выдавить я из себя.

— Может тебе еще и вина подать с трюфелями? Или может лобстера попросишь? Говори, где яд достал, или я отдам тебя кату.

— Кому?

— Кату, — видя мой непонимающий взгляд, пояснил, — Заплечных дел мастеру, дознавателю, палачу, наконец. Так понятно?

Кивнул. Что‑то меня эта игра начинала откровенно напрягать. Это что же, меня сейчас пытать будут? Разве такое в играх можно? Кто же будет играть в такое, где тебя могут пытать? Вот только что‑то проверять реальность этой угрозы совершенно не хотелось. Да и тайны особой в этом вопросе я не видел.

— Меченый.

— Умно! — усмехнулся проверяющий, — Всё свалить на своего противника! Хитро придумано, вот только непонятно одно — почему я не слышу лжи в твоем голосе? Ты можешь обходить "Слово истины"?

— Что?

— Как же мне тебя проверить? Соври что‑нибудь.

— Пить, — я не собирался ему помогать, без ответных шагов с его стороны.

— Упорный, ну ладно, это мелочи, — он наклонил надо мной кувшин с водой и начал лить на моё лицо воду, не сильно заморачиваясь тем, чтобы попасть струёй в рот. Но всё же немного воды мне удалось поймать. Впрочем, вскоре поток живительной влаги иссяк, — Ну, я жду…

— В последнем бою эльфов с крысами победили крысы.

— Оригинально, но неумно. Хотя дало понять, что заклинание обходить ты всё же не умеешь, а значит всё, сказанное тобой до этого, — правда. Прискорбно…

-17.03.2015-

— Что прискорбно?

— Да, всё! Всё, что с тобой связано — прискорбно! — на крик он пока не перешел, но уже явно к этому стремится, — До твоего появления на руднике было всё тихо — мирно. Как только ты появился, так всё пошло в разнос. Заключённые убивают друг друга, заключённые убивают охранников, неизвестно кто убивает этого убийцу… Какие‑то договорённости с крысами… А теперь ты еще убил одного из моих личных гвардейцев ядом, а еще двоих покалечил. А я ведь такого развития даже предположить не мог, потому и ушёл. И ведь никто даже не подумал меня обо всём этом известить. Вернулся же я только тогда, когда тебя уже скрутили. Вот расскажи мне, откуда вообще мог оказаться яд чумного зомби на этом руднике? Да и чесноки эти… Ножи у заключённых… Ведь даже ежу понятно, что это дело рук охранников, но никто не сознаётся. Вывод: либо этим занимался умерший, либо вы все тут как‑то научились обходить "Слово истины" и сейчас издеваетесь надо мной. Да есть ли хоть одно преступление, которое еще не совершено на этом проклятом руднике? — он присел напротив меня. Вся его энергия куда‑то подевалась, больше всего он сейчас напоминал сдувшийся шарик, — Похоже, что это дело выходит за пределы моей компетенции.

Внезапно он посмотрел на меня. Он что, ждет от меня совета? Так у меня нет желания ему помогать. Но что‑то сказать всё же нужно.

— Ну, вам виднее…

Эльф медленно и глубоко вдохнул воздух, затем также медленно выдохнул.

— Ты явно с этим всем связан.

— Конечно, связан, я же на этом руднике нахожусь, а здесь постоянно кого‑то убивают. А меня за это бьют, тоже постоянно, как — будто я самый крайний…

— Вот только не надо строить из себя невинную овечку! Ты вон вообще каким‑то чудом умудрился раздобыть заклинание школы огня и успешно его применяешь, даже ловушки на его базе делаешь. Вот только не надо делать мне круглые глаза. Так что ты далеко не такой невинный, каким хочешь казаться. Да и из договорённостей с крысами опять твои уши торчат. И жилу с рудой ты нашёл, и замурованного шахтёра тоже ты откопал… И какую‑то вонючую одежду на руднике распространять начал… Куда не плюнь, всюду в тебя утыкаешься. Почему тебя так много? Куда не посмотришь, что не спросишь — всюду ты… Откуда ты такой взялся вообще?

— Из баронства Кренон.

— У меня уже нет сил злиться на твои глупые ответы. Охрана! Бросьте его в барак, но перед этим еще побейте немного, для профилактики. Не развязывая! — на всякий случай уточнил он, — Не хватало мне еще смертей.

Меня выволокли из казармы. Дальше было избиение. Не осталось у меня приятных мгновений от этого дела никаких. Били меня опять долго, но как‑то слишком аккуратно, во всяком случае, сознания я так и не потерял. Я давно потерял счет ударам, когда меня наконец‑то отволокли до барака и бросили у входа.

Спустя минуту, над моим ухом раздался чей‑то голос.

— Блин, вот они звери! Сколько уже можно тебя бить? Как ты вообще это все терпишь? Меня один раз отколошматили, так с тех пор, стараюсь не косячить. А ты? Сколько тебя уже били?

Меня наконец‑то перевернули на спину с живота. Со мной разговаривал кот. Рядом сидел молчаливый кобольд. Кот выпустив когти, довольно быстро развязал веревки.

— По… — хотел я задать вопрос, но кашель скрутил меня, кашлял я кровью, хорошо меня приложили. Происходи это в реале, без медиков бы мне очень туго пришлось.

— Почему мы с тобой возимся?

— Так ты же не подсадной. Теперь‑то это всем понятно, после того, как ты одного из охранников проверяющего шлепнул. Непонятно только, почему они тебя как того орка не скрутили и к телеге не привязали?

— Не знаю.

— Вот и мы не знаем. Встать можешь?

Я попробовал пошевелиться, вроде нормально уже, понемногу отпускало. Хорошая всё же вещь эта игра, в реале о выздоровлении от такого избиения за несколько минут можно только мечтать, а тут это нормально.

В бараке я улегся на свободное место, и никто даже не пикнул, что от меня по — прежнему пованивает. Спать. Надо поспать. Кот, присевший рядом, еще что‑то говорил, но я уже заснул.

 

День двенадцатый

Утро началось всё с того же поганого гонга. Как же я его ненавижу! Чтоб горел в аду его создатель! Как можно было такое придумать? Кем же нужно быть для этого? Каким изощрённым садизмом надо обладать для такого творчества?

Народ вяло тянулся к раздаче. На месте старого орка сидел какой‑то пожилой человек. Внешне он напомнил мне егеря, который иногда забредал на нашу с дедом делянку. Невысокого роста, субтильный, но жилистый, он не вызывал особого желания с ним ссориться. Вот и новый повар своей комплекцией был на него похож. Лицо же было совершенно другим: вместо бороды — гладкий подбородок, вместо косматой шевелюры, какая‑то аккуратная прическа. И это на руднике‑то! Всё‑таки условности игры иногда немного выбивают из колеи. Восточный разрез глаз и широкие скулы доводили расхождение в портретах до максимума. Ну и еще отсутствие торчащих клыков, цвет кожи и прочие несущественные мелочи…

Неподалеку от нового повара стоял проверяющий со своей охраной, за ними стояли уже охранники шахты. Чего это они построились как на парад? Впрочем, не до них — голод заставлял думать только о еде. Получив свою порцию бурды, отошел в сторонку, чтобы никому не мешаться. Еда закончилась как‑то очень быстро. Как мёд у того Винни — Пуха. Интересно, почему я про него вспомнил? Сказалось что ли влияние Сирано? Но что‑то навеяло. С ним было весело, интересно как у него дела? Не подставил ли я его своим исчезновением? А то как‑то нехорошо получилось…

А вот еда привычного облегчения почему‑то не принесла. Чувствовал я себя по — прежнему хреново. Что же не так?

Оказалось, что во время вчерашнего боя у меня весьма интересно сработал критический удар. В комбинации с ядом он дал новый навык. И описание его меня несколько удивило.

Знание точек жизни — высшее знание как для лекаря так и для ассасина.

Поздравляем! Вами открыт навык "Акупунктура".

Навык "Акупунктура" позволяет воздействовать на точки жизни организма, эффект может быть как положительным, так и отрицательным.

Появилось это сообщение у меня в логах сразу после того, как я отправил того эльфа к праотцам. Судя по всему, это был тот счастливчик, которому я загнал чеснок в глаз. Перед глазами всплыло как я это сделал. Что‑то не ожидал я от себя такой жестокости. Откуда это во мне? Неужели я настолько озлобился из‑за прошедших событий? А с другой стороны, как было не озлобиться? И что теперь: убивать направо и налево? Но ведь это игра. Ну да, игра… Только вот жестокость вполне реальная… Ой, не нравится мне всё это… Совсем не нравится. Но не буду пока об этом думать, уж больно мрачные мысли. Так подумаем о новом навыке, что я о нем знаю?

Честно говоря, ничего кроме названия почти и не знаю. Так вершки какие‑то. Иголки какие‑то куда‑то втыкаются, вроде должны помогать от болезней, стимулировать работу органов и еще что‑то. В общем сплошные позитивные эффекты. Про отрицательное воздействие этой штуки ничего слышать не приходилось. Но удивляться не приходиться — иголки, втыкаемые в организм — всё‑таки вещь опасная. А игра, однако, любит преподносить сюрпризы.

Кроме этого вырос кулачный бой на пару пунктов, а деревянная кожа даже на четыре — неслабо на мне отрывались эльфы.

А вот и причина моего плохого самочувствия: с сегодняшнего утра на меня действует дебаф "Тоска по лесу". А я про эту хрень уже и позабыть успел… Мда… У каждой медальки‑то две стороны! Поболтал с крысами — получи тоску по лесу. Всё правильно, нигде не могут быть одни только плюсы. Теперь бы еще узнать, как мне избавиться от этой ерунды. А дебаф‑то оказался на редкость поганым: все характеристики снижены в два раза. Вот интересно, а моя тоска по лесу будет усиливаться, и если да, то в какой пропорции это будет происходить? Через неделю еще в два раза? Мрачная перспектива… Таким макаром меня Меченый сотоварищи уделает как щенка. А вот еще один интересный вопросик: как избавиться от этой тоски? В лес бежать? Так меня эльфы стрелами нашпигуют как тех крыс. Далеко не побегаешь…

Кстати, по поводу эльфов! А ведь вчера со мной вообще непонятно что произошло. Орк убил охранника — его связали и к родственникам на расправу, я же убил охранника — меня побили, и всё. Ахинея какая‑то. Что‑то я совсем не въезжаю в ситуацию… Неужели разработчики настолько криво такую ситуацию прописали? Или тут еще что‑то, пока мне непонятное? У меня скоро голова сломается, а мыслей всё равно никаких. Может этот проверяющий не любил конкретно этого охранника? Да нет, бред какой‑то.

Внезапно опять воздух застыл. Система обрадовала меня очередным попаданием в "Замороженное время". Опять кто‑то новый нарисовался или опять проверяющий развлекается? Хотя нет, вон он тоже завис в воздухе. А к нам приближаются три незнакомых эльфа. Все трое были облачены в белые хламиды и у каждого в руках посох из сучковатой палки. Как‑то чересчур шаблонно… Даже, когда меня судили, такого не было.

— Что случилось, Эмануэль? — щелчок пальцами среднего из троицы освободил проверяющего, — почему ты нас позвал?

— Извините за беспокойство, Главный инспектор, — проверяющий склонил голову, — Но данный случай явно выходит за пределы моей компетенции.

— Хм… — средний несколько удивился, крайние же оставались безучастными, — Интересно… Непосредственная угроза сейчас есть?

— Нет, Главный инспектор.

Еще один щелчок пальцами и всех отпустило.

— Тогда пойдем в казарму, там всё расскажешь, Эмануэль.

Со стороны заключенных послышалось несколько смешков. Уже было отвернувшаяся троица резко развернулась:

— Я сказал что‑то смешное? — взгляд среднего, казалось, мог заморозить сам воздух. Крайние же сканировали пространство, словно бездушные роботы, — Кто смеялся?

Охранники ворвались в толпу и вытащили нескольких заключенных, которым сейчас явно было не до смеха. В их числе оказался и приятель Меченого — гремлин. Вот отчего‑то не завидую я этим веселым товарищам.

— Что смешного вы услышали в моих словах?

Ответом ему было молчание. Заключенные старались стать как можно незаметнее, но получалось у них это мягко говоря слабо.

— ЧТО… СМЕШНОГО… Я… СКАЗАЛ? — на этот раз каждое слово было выделено интонацией отдельно.

Взгляд среднего остановился на гремлине и отчего‑то стало понятно, что не любит он гремлинов, ну вот нисколько. Он начал торопливо и сбивчиво объяснять:

— Эммануэль — такой фильм… Ну, такой… Понимаете?

— Какой — такой? — голос среднего понимания не показал, — Что такое фильм?

— Это такой… такой…

— Это что‑то вроде спектакля, — пришел ему на помощь еще один смеявшийся.

— Что, настолько смешной спектакль? — в его голосе появилась легкая заинтересованность, — Прекрасно, вот вы и покажете нам завтра нам этот спектакль. Вас здесь восемь, которые видели этот спектакль. Хватит? Или еще добавить актеров?

— Но мы же не актеры! — попытался возразить один из несчастных.

— Прекрасно! — голос среднего похолодел, — Раз ты не актер, то назначаешься постановщиком спектакля. И пусть этот спектакль будет действительно интересным. Вы все, — он поднял руку с посохом и обвил их красноречивым жестом, — в этом очень заинтересованы, а постановщик больше всех. Мне очень хочется знать, что же вас так сильно развеселило. И Эмануэль тоже хочет знать, так ведь?

Проверяющий подтвердил это высказывание кивком головы и поспешил за удаляющейся троицей.

-23.03.2015-

Новоявленных актеров обступила толпа прочих заключенных. Со всех сторон начали раздаваться выкрики: "Успешной актерской карьеры!", "Даёшь натуральность актерской игры!", "Не подведите старика Станиславского, пользуйтесь его системой!", "А кто будет играть главную роль?". Вот последняя реплика оставила после себя долгую паузу. Актеры переглядывались между собой. Похоже, главную роль никому играть не хотелось. Интересно, почему? Что же такого было в этом фильме? Впрочем, что‑то мне надоело на это смотреть.

Я поспешил в шахту. Руда сама себя не добудет, а с учетом уменьшенных в два раза характеристик, вообще неизвестно, удастся ли сегодня сделать норму. На половине пути меня обогнал один из охранников. Странно, пересменка у них, что ли? А еще через пятнадцать минут, он пробежал обратно вместе с другим охранником. Это что же жила сейчас не охраняется? Так без охранников Меченый со товарищи меня уделают без проблем в моем нынешнем состоянии. Что ж ловушки мне в помощь. На создание одной ловушки я тратил меньше пяти минут. Сделав три ловушки, я поспешил к жиле. Надо добыть как можно больше, пока никого нет. А еще важнее — спрятать подальше. А то с постоянным контролем за жилой добыть руды или аметистов для себя вряд ли получится.

Первый же добытый кусок руды порадовал еще и увеличением рудокопа на один пункт и силы на два. Но даже с подросшим навыком руда добывалась на редкость плохо. За полчаса работы удалось добыть всего двадцать три куска. Отдаленная вспышка из тоннеля и мат известили меня об окончании моего одиночества. По голосу матерящегося и эпитетам конкретно в мой адрес стало понятно, что приближается Меченый. Похоже, добытую руду пора прятать, ведь он сдаст меня, не задумываясь ни на секунду.

Добежав до тайника, скинул туда руду. Мясо пока еще не пропало, это радовало. А вот совершенно меня не радовало то, что на прокачку профессии у меня почти сутки ушли. С нынешними упавшими характеристиками это время увеличится еще вдвое. Двое суток на один уровень профессии — это кошмар. Или я зажрался? Вон здесь ни у кого профессия выше уровня ученика не растет — и ничего. Привыкли, работают. А мне непременно необходим рост, причем быстрый. Как‑то многовато я хочу… Кстати, а ведь у меня ловкость хуже росла при наличии вещей на ловкость. Так может мне и вещи на профессию пока снять? Всё равно норму сегодня добыть я не смогу, мясо могу и здесь съесть. Так чего я теряю? Вроде ничего. Только складывать все яйца в одну корзину неправильно. Спрячу‑ка я эти вещи подальше — как говорится, подальше положишь — поближе возьмешь.

Стоп! А если я весь из себя такой настроенный на рост профессий и навыков, то чего я не пользуюсь набором ювелира? Совсем мне что‑то мозги отшибли охранники. Надо только решить пару мелких вопросиков: как мне расплавить руду и куда прикрепить тиски — вальцы. А мыслей по этому поводу никаких, зато возник еще один вопрос: где мне раздобыть молоток? Ведь расплавленную руду надо будет еще в прут превратить, а, боюсь, без молотка это вряд ли получится. Новый повар вряд ли уже обзавелся большой сетью поставщиков, а где это добыть еще — ума не приложу. Разве что у крыс поинтересоваться. А чем не вариант? Думаю, на еду они обменяют всё что угодно, если оно, конечно, у них есть.

Надел свой привычный вонючий боевой наряд и, опять прихватив руду, двинулся к крысам. Взял с собой солидный запас мяса — сто кусков. Вряд ли с меня больше потребуют, но пусть лучше будет запас. Вскоре привычно пропрыгав через пропасть, приближался к новой территории знакомого клана крыс.

— Стой, вонючка! — из ниши в стене на меня уставилась хитрая моська, которую я не мог не узнать.

— Грызька, привет! — встреча с этим веселым крысенышем меня сильно обрадовала, соскучился что ли? — А я к вам по делу.

— Не удивил…

Эта его фраза явно намекала, что по доброте душевной я к ним ни разу не наведывался, всегда по делу. А с другой стороны они тоже сугубо деловые личности. Потому я не стал долго мучиться угрызениями совести.

— Ты мне вроде обещал мои вещи от вони избавить.

— Ты только за этим сюда пришел? — Грызька зашевелил усами, интересно всё же, что это означает на их языке жестов?

— Нет, мне еще хотелось знать, нет ли на вашей бывшей территории кузни?

— Кузня? Что это?

— Ну, это такая комната, где есть всякие железки: молотки, наковальни, клещи. Кроме железяк там есть еще печь или горн, мехи и много чего еще.

— Из всего тобой сказанного я понял только "железки" и "печь".

— Ясно, а с кем мне поговорить?

— Надо к Грызю идти, он — самый умный. Если сам не знает, то знает, кто знает.

Последнюю фразу я даже не сразу воспринял, но всё же смысл уловил. Пока я разбирался крысёныш уже побежал, пришлось догонять. Минут через двадцать меня встретил Грызь. Попытался объяснить ему суть своего пожелания. Меня точно так же не поняли. Пришлось приобщиться к универсальному языку — рисункам, благо мелки у меня с собой. Нарисовал наковальню, как смог. Уж наковальня‑то в кузне должна быть обязательно. Грызь долго изучал мой рисунок, потом поинтересовался:

— Эта штука должна быть обязательно такого размера как у тебя или может быть больше?

— Может быть и больше.

— Пошли. Грызька на пост, нечего всюду свой нос любопытный совать.

— Грызь, мы когда‑то с ним договаривались, что он поможет мне избавить одежду от вони, можно его сейчас этим занять?

— Ну, раз договаривались, то можно, — а повернувшись к Грызьке, продолжил, — Но после этого обратно на пост, пока же найди себе замену. А вот как ты договоришься о замене — твои проблемы.

Снял свои вонючие вещи, положил их на пол. Грызька подлетел к ним и исчез с такой скоростью, что я едва смог разглядеть его мелькнувший хвост. Вот это прыть!

— Ну что, пошли?

— Да.

Как ни удивительно, но на этот раз мы почти не плутали, а шли всё время в одном направлении. Где‑то через час мы дошли до кузницы. Нет, это была не кузница, это был клад. Чего здесь только не было: и горн, и молотки, и молоты, и щипцы, и тиски, и вальцы, только под более толстые пруты, нежели у меня. Тут даже наковален было целых три штуки, уголь тоже здесь лежал двумя кучами рядом с горном. Вот только деревянные и кожаные части инструментов куда‑то подевались — то ли от времени рассыпались, то ли их крысы съели.

— То? — Грызь прервал моё обозрение открывшихся богатств.

— Что? — не сразу понял я.

— Это то, что ты искал?

— Да.

— Пользуйся, тебе, как другу клана, это будет совершенно бесплатно.

— Спасибо! — мне даже стало немного стыдно, что я плохо думал о крысах.

Можно было бы уже начать работать, но мешала одна мелочь — у инструментов нет ручек. Интересно, а могут ли мне их достать?

— Прости, Грызь, я понимаю, что это было очень щедро с вашей стороны, пустить меня сюда бесплатно…

— Но?

— Но мне надо бы еще достать деревянные рукоятки к этим инструментам, я показал на молотки. Не подумай, я готов заплатить.

— Хорошо, что ты такой понятливый, двуногий. Мы принесем палки. Сколько ты готов заплатить?

— За каждую подходящую я готов отдать по два куска мяса.

— Это не серьезно! Пять.

— Три.

— Четыре.

— Хорошо. Согласен, — всё равно это было замечательно, при бесплатной‑то кузнице.

Рядом с горном стоял тигель. Присмотрелся, система выдала подсказку:

Отличный корундовый тигель. Прочность 256/640. Эффект: ускоряет плавление руды на 5 %.

Офигеть! Это откуда же тут такое богатство затерялось? Такого не было даже у гнома в пограничной деревне. У того был обычный глиняный. Это что же тут за кузница? И кто был ее хозяином? Боюсь, что на эти вопросы я вряд ли получу ответы.

В этот тигель влезло десять кусков руды. Поставил его в горн. Накидал в топку угля, поджег их с помощью своего заклинания. Мехов, к сожалению, не было, придется как‑то обходиться пока без них. Нашлись тут и две формы под слитки. Слиток, судя по размерам, должен был получиться килограммов на пять.

Что удивительно, в кузнице совсем не было руды. Но при этом были формы под слитки, молотки, клещи, корундовый тигель опять же… Странно… Объяснить наличие всех этих вещей тут можно либо внезапным бегством, либо вообще смертью владельца кузни. Но тогда куда делась руда, да и каких‑либо заготовок тоже не видать… Как‑то кузню без этого я вообще себе представить не могу. Где же весь материал? Или это очередная игровая условность? Ладно, не до этого сейчас.

Через пятнадцать минут руда уже расплавилась, и большими клещами я вытащил тигель из печи. Благо хоть клещи были целиком металлическими, и у них никаких ручек не потерялось.

Вылил металл в формы. В две формы он ушел весь. Странно, руды же было десять кусков, по объему должно было получить слитка четыре, а никак не два. Что это за свинство? Или это специально такой механизм в игру ввели? Мясо жаришь — вес в два раза меньше, сало коптишь — вес в два раза меньше, металл плавишь — вес в два раза меньше… Похоже на закономерность. Грустно… Интересно, а когда я слиток буду превращать в проволоку, объём ещё в два раза уменьшится? Не хотелось бы, как‑то это получается совсем невыгодно. Хотя с другой стороны, в реальном мире из руды выход готовой продукции получается вовсе десятая часть, а то и двадцатая. Так чего жаловаться? Да и потом, из других вариантов только сдавать руду эльфам, так пусть лучше мне достанется хоть и в ужатом варианте. Поэтому вторая порция руды вскоре отправилась в печь.

Потихоньку начали приходить крысы с палками. Каких тут только не было вариантов. Начиная от прутиков и заканчивая откровенными дубинами. Но больше всего меня поразил один крыс — он приволок не просто деревяшки, а уже готовый инструмент. Здесь были грабли, две лопаты: совковая и штыковая, какая‑то мотыга и даже топор. Собственно, их я и выбрал. А почему нет? Лопаты и топор точно пригодятся, а остальное, в крайнем случае, на рукоятки для молотков пущу. Из всего прочего подходящими мне показалась только пара образцов, их тоже забрал. Отдал двадцать восемь кусков мяса за всю эту радость. Остальное тут же утащили. В окружающих меня залежах кузнечных богатств нашел железное ведро. Где бы еще в него воды набрать? А то ждать, пока слитки остынут придется довольно долго. Хотелось бы как‑то ускорить этот процесс.

-02.04.2015-

Сделал из черенка от мотыги рукоятки к среднему молотку и большому молоту. Правда, чтобы приделать черенок к молоту пришлось изрядно поизвращаться, но уж очень мне был нужен этот инструмент. Получившаяся конструкция не внушала особого доверия, но лучше уж такой вариант, чем никакого.

Выбил оба слитка из форм. Большими клещами закинул один на наковальню и стал превращать его в прут. И зачем я хотел охлаждать металл? Что‑то совсем у меня голова в последнее время плохо работает. Решил большим молотом всё же не пользоваться. Правильный удар молотком ничуть не хуже. Прут получился толщиной сантиметра два, может и чуть дольше провозился, но не страшно. Второй прут тоже получился довольно шустро.

А тут и опять руда подоспела. Процесс повторился. В итоге у меня было четыре примерно одинаковых прута из черной меди. В печку отправились последние же три куска руды, и вскоре превратились в еще одну половинку прута.

Пруты протягивал вначале на местных вальцах, уменьшив диаметр прутьев до четырех миллиметров, а потом уже и на своих ювелирных, доведя до миллиметра. В результате получил четыре с половиной мотка проволоки. Ну и дополнительным бонусом был рост профессии кузнеца. Всего чуть — чуть не хватило до следующего уровня. Зато добавилась профессия ювелира:

Только ловкие руки могут создавать ювелирные украшения.

Поздравляем! Вы изучили профессию "Ювелир". Ловкость +1.

Поздравляем! Увеличена характеристика Интеллект +1.

Ну наконец‑то у меня появилась профессия, влияющая на ловкость! Как долго я этого ждал! Что делает ювелир из проволоки? Правильно, кольца, брошки, браслеты. Вот только как это всё делать? Не пришло в голову ничего более оригинального, нежели сделать несколько кругов проволокой вокруг пальца, а потом их же оплести проволокой. Получилось очень даже симпатичное колечко. Система тоже оценила:

Обычное плетеное кольцо из черной меди. Прочность 40/40. Эффект: +1 к удаче.

Мда, как‑то результат не очень, а ведь я ожидал гораздо большего. Впрочем, ведь не для этого я все начинал, а для профессии ювелира. Так что, надо делать ещё кольца, раз уж с первого раза профессия не досталась. Удивило только, что кольцо получилось грубым, несмотря на отсутствие профессии. Первые копья вообще получались дрянными и погаными.

Во время изготовления второго кольца оплетку делал более аккуратно, прижимая один виток к другому более плотно. Результатом стало уже хорошее кольцо дающее плюс два пункта к удаче. Прочность тоже повысилась до восьмидесяти. Ну и профессия ювелира подросла. Всего два кольца сделал, а получил уже второй уровень ученика. Неплохо, очень даже неплохо. Правда тут еще часть пришлась на проволоку, но это уже мелочи. Следующий уровень профессии получил после изготовления четырех колец. Еще два кольца и все пальцы у меня заняты. Дальше решил делать браслеты. На браслеты уходило раз в десять больше проволоки. А мастерство росло также.

Внезапно у меня возникла дилемма: Что дальше‑то делать? Проволоки оставалось еще примерно половина, а пальцы и запястья уже заняты. Решил дальше клепать кольца. Получилось двадцать пять колец, которые мне дали только два уровня ювелира. Я ожидал большего, но и так получилось очень даже неплохо. Вот это вообще странно. Получается на одно кольцо уходит двести грамм проволоки? Опять вес уменьшается что ли? В характеристиках кольца вес почему‑то не указывался, но по весу оно явно весило грамм сто не больше. А проволоки уходит в два раза больше. Но ведь это неправильно! Это даже обидно как‑то. При выплавке руды вес уменьшился в два раза, при переделке слитков в проволоку еще в два, и при изготовлении готового продукта еще в два раза. Итого уменьшение веса в восемь раз. Неслабые потери, Хотя в реальных условиях при переработке руды в чистый металл вообще происходит потеря веса раз в десять, а то и в двадцать. Но ведь здесь потери идут при работе с чистым металлом, он непонятно куда девается в огромных размерах. А это уже — свинство! Хоть итоговый результат всё равно лучше реального, но почему‑то всё равно немного обидно. Надо будет прояснить для себя этот вопрос как‑нибудь.

Ну вот, вроде больше и нечего мне делать у гостеприимных крыс. Пора собираться обратно. А где товарищ Грызька с моими вещами? По идее уже давно должен был все принести, а его всё нет… Странно. Кстати, надо бы ему подарок какой‑нибудь сделать, да и Грызю неплохо бы. Может по кольцу? Только им это кольцо вместо браслета пойдет, уж больно лапы у них тонкие.

Выходя из кузницы чуть об недавно помянутого Грызьку и не споткнулся:

— Давно ждешь? — поинтересовался у хитрого крысёныша.

— Давненько…

— А чего не заходил?

— А зачем?

— В смысле? — немного опешил я.

— Ну, зашел бы я к тебе, отдал твои вещи, получил бы мясо и опять надо идти на пост. Скучно там. А здесь за тобой наблюдал, как ты всякие железяки долбил — крутил. Интересно.

— Понятно всё с тобой, от работы отлыниваешь…

— Кто бы говорил! Тебе вон руду добывать положено, а ты вместо этого по шахтам шляешься Боги знают где от своего рабочего места.

— Тут я бы мог с тобой поспорить, но не буду.

— Почему? — весь его вид так и говорил: "Ну, поспорь!".

— Потому что работаю я не на себя, а на врагов. Вернее, не совсем на врагов, а на тех, кто меня считает преступником.

— А зачем ты вообще тогда на них работаешь? А почему они тебя считают преступником? Ты кого‑то убил? Что‑то украл? Кого‑то облапошил? — вариации моего возможного преступления сыпались как из рога изобилия.

— Отвечаю по порядку. Работаю на них, потому что иначе они не будут меня кормить. А преступление моё состоит в том, что я попал на их территорию, не спросив их разрешения.

— Тебе повезло, у нас вражеских лазутчиков сразу убивают. А тебя вон только работать заставили. Кстати, у тебя ведь есть мясо, — припомнил Грызька, — Можешь сам его кушать и не работать на них.

— Вот! Именно по этой причине я работаю только тогда, когда мне это нужно.

— А зачем тебе вообще тогда нужно работать?

— Мне нужно повышать профессиональные навыки, а еще характеристики.

— И ты только по этой причине работаешь на них? Лучше повышать свои характеристики, убивая врагов! — встопорщил усы бойкий крысёныш.

— У каждого свои способы самосовершенствования.

— Ладно, вот твоя одежда. Ты же уже уходишь?

— Да ухожу. Вот твои два куска мяса.

Мясо испарилось в воздухе так же, как до этого внезапно появилась одежда. Это еще раз подтвердило мою догадку о рюкзаке у игровых персонажей.

— Пойдем, двуногий, провожу тебя.

— Погоди, у меня для тебя небольшой подарок имеется.

Я достал одно из колец. Попытался надеть его Грызьке на лапу. Тот старательно мне помогал, сложил пальцы в комок, но кольцо упорно не хотело налезать на лапу. Пришлось кольцо раскрутить. При этом проволоки получилось меньше в два раза чем потребовалось на это кольцо. И здесь накололи. Ну что за жизнь! Вернее, игра. Ну да ладно, раскрутил еще одно кольцо. Из этих двух стал скручивать браслет прямо на лапе у Грызьки. Результат порадовал своим названием:

Хороший браслет крысиной неотразимости. Прочность 80/80. Эффект: +2 к привлекательности у всех кланов крыс. Требования: только для крыс.

Неплохо получилось. Да и профессия ювелира подскочила сразу на полпункта, в результате до следующего уровня не хватало каких‑то шестнадцать процентов.

— Грызька, ну как, нравится подарок?

— Потрясающая вещь! — оторвался от созерцания своей обновки крысеныш, — Я теперь буду самый крутой!

— Это да, слушай, а он снимается?

— Не знаю, да и странный вопрос, я же не собираюсь его снимать, он мне нравится. Или ты у меня его забрать хочешь? — он явно насторожился.

— Ни в коем разе. Этот браслет в любом случае твой. Просто я хотел такой же подарить Грызю, а без тебя у меня не получится сделать еще один такой же. И если он не снимается, то как же я смогу его подарить?

— Хм, ради такого дела, можно попробовать.

Он осторожно потянул с лапы браслет. Было видно, что ему жутко не хочется его снимать, даже чего‑то побаивался. Интересно чего? Что потом не оденется? Да, наверное, именно этого. Браслет легко снялся, на место же Грызька его вернуть сам не смог. Он даже явно начал нервничать, но я быстро помог ему его надеть. Браслету ничего не мешало, в отличие от кольца. Второй браслет удалось сплести тоже из двух колец, он получился братом — близнецом первого. А вот ювелирное мастерство приросло всего на шесть процентов. Значит надо еще два браслета сплести, тем более, что запас колец еще есть. Может и не забирать тогда браслет у Грызьки, а сплести Грызю два новых? Тем более, что ему явно не хотелось делиться своей новой бижутерией.

— Ладно, не переживай, не буду я забирать у тебя браслет.

— Правда? — глаза у него радостно заблестели, — А как же подарок Грызю?

— А ты отведи меня к нему, я ему новые сделаю.

— Да запросто!

Грызька летел с такой скоростью, будто браслеты придавали ему не привлекательности, а скорости. Я едва успевал за ним. А петлять приходилось много. Пару раз даже очень ощутимо приложился боком об коридор.

Вскоре мы едва не врезались в главу клана. Грызька ловко его обогнул справа, а мне пришлось перепрыгнуть.

— Ну и что это за скачки?

Грызька поспешил испариться, а отдуваться пришлось мне, впрочем, я от него заступничества и не ожидал.

— Я хотел перед уходом сделать вам подарок.

— Делай, — не стал отказываться Грызь

— Протяните лапу.

Сделал ему тоже два браслета. Они получились почти такими же как у Грызьки, только давали не привлекательность, а лидерство у крыс. У меня закралось подозрение, что свойства предмета зависят от того, для кого ты его делаешь. Профессия ювелира после второго браслета всё же повысилась на уровень. И это было очень неплохо.

— Спасибо, весьма щедрый подарок. У меня сейчас нечем отдариться, так что за мной ответный дар, — он повернул голову в сторону, — Грызька, пройдоха, вылезай. Знаю, что ты там подслушиваешь.

— Почему сразу подслушиваю? Просто слушаю…

— Отведи нашего друга обратно и займи наконец свой пост, лентяй!

Грызька довел меня до места нашей встречи и на него набросился тот, с кем он договорился о замене. Узнал для себя много интересных и ярких крысиных оборотов речи. Попрощавшись с ними поспешил обратно на жилу. И так у крыс проторчал почти семь с половиной часов.

Через час я приближался к жиле. Оттуда доносился недовольный голос проверяющего. Что же его заставило вниз спуститься? Явно не любопытство. Пожалуй, стоит послушать внимательно, прежде чем выходить к ним.

— То есть как это вы не знаете где он? А кто по — вашему должен это знать? И вообще, по какому праву вы оставили вверенный вам пост?

— По прямому приказу, требующему обязательного присутствия всех охранников данного рудника у главного инспектора.

— По уставу караульной службы часовой, находящийся на посту, может отлучаться с поста, только оставив там смену. А у вас что? Кому вообще пришло в голову позвать часового с поста?

— Не нервничай так, Эмануэль! — раздался тихий и спокойный голос главного инспектора, — Тем более, что сам интересующий нас субъект находится рядом и прекрасно слышит, как ты распекаешь своих солдат. Да и вообще, не к лицу перворожденному так нервничать и срываться на подчиненных.

В этот момент рядом со мной нарисовались две тени и, схватив под руки, вытащили меня к участникам разговора. Свет от принесенных магических светильников заставил невольно зажмуриться.

— Ну — с, молодой человек, поведайте нам обо всем, что знаете.

— Вначале было слово…

— Хватит ерничать!

— Эмануэль, успокойся, я уже говорил тебе. Я не люблю повторяться, а ты меня заставляешь это делать, — голос главного инспектора был тихим и вкрадчивым, но проверяющего он заставил неслабо побледнеть. Мои глаза уже привыкли к свету и эту игру цветов на коже проверяющего я успел оценить в полной мере, — Что же касается вас, молодой человек, то я интересовался у вас только о событиях на этом руднике, а не обо всех ваших знаниях. Более того, вы прекрасно поняли мой вопрос и решили пошутить, я шутку оценил, и теперь мы можем вернуться конструктивной беседе.

— Что конкретно вас интересует?

— Всё, начиная с вашего появления здесь.

— Так сразу всего и не упомнишь, столько событий было…

— Вы всё же постарайтесь.

— Я появился на руднике. Мне сказали, что нужно добывать руду и аметисты, сказали мою норму, дали кирку, и я пошел добывать руду. А потом меня пытались убить другие каторжники, но мне удалось убить их, за что меня избили охранники. Потом еще били за что‑то. И еще. Еще меня убили как‑то раз. Те самые нехорошие личности, которым до этого не удалось. Потом я нашел жилу у крыс, к которым убежал от постоянных побоев. Но крысам самим нечего было кушать, и я им предложили бартер: руду на мясо. Мне удалось договориться с охранниками. И всё было хорошо, пока не приехал проверяющий. Он посадил прежнего начальника под арест, его заместителя при этом умудрился убить местный повар, которого тоже кто‑то потом убил. Потом охранники дружно убивали крыс, а меня опять пытались убить, но не получилось. Видимо, за это меня опять избили охранники. В общем, с утра я чувствовал себя неважно, а тут еще вы появились. Опять началась бестолковая колготня, я пошел вниз работать, а тут охранник убежал. Мне стало очень не по себе, с учетом того, что моими напарниками являются те, кто пытался меня убить. Перспективы в связи с этим вырисовывались довольно мрачные, и я поспешил сбежать подальше от жилы, чтобы оказаться в безопасности. И вот через несколько часов я решил тихонько поинтересоваться, не вернулся ли охранник обратно.

— Что ж кратко, ёмко и ни слова лжи, что само по себе похвально. Но вот беда, опущено множество существенных подробностей. Не хотите нам их поведать?

— Да вот что‑то не хочется… Как‑то не заладилось у меня с утра настроение на откровенные разговоры.

— Весьма прискорбно. А ведь так хотелось обойтись без пыток…

— Напугали ёжика… Меня тут чуть ли не каждый день бьют.

— Ну да, ну да…

— А если я пообещаю, что вы будете работать на этой жиле с теми напарниками, кого сами выберете? И вам больше не придется опасаться покушений на вашу жизнь?

— А где гарантия, что не обманете?

— Моего слова недостаточно?

— А с чего вдруг мне верить вашему слову? Я вас знать не знаю, ведать не ведаю, верить вам или нет.

— Эмануэль, можешь представить меня этому молодому человеку?

— Разумеется! Человек, перед тобой стоит Главный инспектор по внутренним делам Верховного правителя эльфов, Князь и старейшина леса Граниасиль.

— Очень приятно познакомиться, Лесовик. И ни разу не князь и не старейшина, зато спаситель деревни.

Главный инспектор жестом прервал готового взорваться проверяющего:

— И, позвольте полюбопытствовать, от чего вы спасли деревню?

— От тауренов, огров и кентавров. Хотя больше всего там было тауренов.

— Весьма занимательно. Впрочем, сейчас речь не об этом. Вы хотели подробнее рассказать о творящемся безобразии на данном руднике.

— Вначале я хотел убедиться, что могу доверять вашему слову.

— В таком случае я уже сейчас предлагаю вам выбрать своих будущих напарников.

— Хм, согласен. Пусть это будет необычная пара из кобольда и кота.

Главный инспектор удивленно вскинул брови и перевел взгляд на проверяющего. Тот в свою очередь посмотрел на местного охранника.

— Да, есть тут такие.

— Ну и чего ты ждешь? Приведи их сюда. И эту парочку заодно выкинь отсюда.

Только сейчас, после кивка проверяющего, я заметил притаившихся в каком‑то темном углу Меченого и гремлина. После его слов, они сами рванули в сторону выхода, не дожидаясь приглашения со стороны охранника.

— Ну, теперь‑то я за свою жизнь никогда спокоен не буду. Они мне явно попытаются отомстить.

— А Вы, молодой человек, не останавливаетесь на достигнутом, да? Я так понимаю, что вы хотите попросить еще о чем‑то?

— Да, чтобы охранник с нами поднимался вверх. Иначе нас явно поубивают.

— Мы сможем выделить сюда еще одного охранника, Эмануэль?

— Разумеется, Главный инспектор.

— Вот и прекрасно. Теперь я хотел бы услышать ответы на свои вопросы.

— Отвечать нужно честно?

— Разумеется, но ты можешь попробовать меня обмануть. Пока еще этого никому не удавалось. Ну ладно, приступим, — эльф присел на внезапно появившийся сзади стул, мне присесть не предложил, как, впрочем, кому бы то ни было еще.

Кстати, а где его сопровождающие? Только сейчас заметил отсутствие его молчаливых спутников. Пауза начала затягиваться.

— Ну что же вы молчите?

— Так вы ничего не спросили.

— Хм, верно. Расскажите мне, как вам удалось договориться с крысами.

— Я им предложил еду в обмен на руду, они и согласились.

— Это понятно, — перебил меня эльф, — как вам удается с ними общаться?

— Понятия не имею, я даже чисто теоретически не могу это объяснить, просто, когда я говорю — они понимают и когда они говорят — понимаю я.

— И откуда у вас навык понимания животных?

— От лешего. Он меня научил. Кстати, мне бы в лесу побывать, а то что‑то плохо мне без него.

— Б — р–р, бред какой‑то… — Главный инспектор помотал головой из стороны в сторону, как будто пытаясь избавиться от услышанного. Не похоже, что получилось, — Ладно, после нашего разговора вас сопроводят в лес, ненадолго. Не советую пытаться убежать. Охранникам будет дан приказ стрелять на поражение. Ладно, продолжим. Откуда у вас заклинание огненной струи?

— Из книги.

— А книга откуда?

— А книгу мне дал бывший повар.

— А у него откуда?

— Не знаю.

— За что он вам ее дал?

— Помог похоронить его друга.

— Мда, а слова‑то из вас приходится тянуть клещами. Почему именно к вам он обратился с этой просьбой?

— У меня с ним были хорошие отношения.

— Почему повар убил заместителя десятника?

— Тот убил его друга.

Главный инспектор вопросительно посмотрел на проверяющего и поинтересовался:

— Разве на этот рудник еще присылают местных?

— Нет, уже больше десяти лет здесь работают только пришлые, — мда, а эти почему‑то игроков называют пришлыми, а не детьми богов.

— И он до сих пор отбывал тут свой срок? Несильно был талантлив друг повара, раз за десять лет так и не продвинулся дальше шахтера на этом руднике.

— Судя по всему, его убили лет двадцать назад, — проверяющий поделился добытой информацией.

— И он так долго ждал случая, чтобы отомстить? Невероятно терпеливый орк… Чем больше разбираем, тем больше странностей.

— Нет, как мне удалось выяснить, его тело нашли буквально на днях. Вот этот самый человек и нашел, — Проверяющий указал в мою сторону, Главный инспектор хмыкнул, а проверяющий продолжил, — И убийцу установили буквально за несколько минут до моего приезда. И этот чокнутый орк тут же убийцу и убил.

— А почему же ему никто не помешал?

На этот раз отвечать пришлось присутствующим здесь двум местным охранникам:

— Никто не ожидал от него такой прыти, да и потом, тот сам должен был защититься от простого заключенного, но при попытке бегства его скрутили брошенным боло, а орк внезапно оказался рядом и вбил ему кинжал прямо в основание черепа.

— Хм, как‑то больно много случайностей в одном месте. И потом, откуда у заключенного был кинжал? И книга заклинаний? Будь он хоть трижды поваром, откуда они у него могли оказаться?

Слово опять взял проверяющий:

— Этот повар был негласным снабжающим заключенных. Он выменивал различные товары на излишки руды, которые в свою очередь выменивал уже у охранников на нужные вещи.

— И вы так спокойно говорите об этом? У нас на рудниках оказывается, каждый заключенный может достать запрещенные вещи, а охрана это дело покрывает. Замечательно.

— Но никто ничего запрещенного ему не давал, — попытались возразить охранники.

— Ну да, а книги с заклинаниями и кинжал у него откуда появились? Из котла с супом выловил или другие каторжники по ошибке вместе с рудой сдали? Да, Эмануэль, ты был прав, арестовав местного десятника. Такого бардака я еще нигде ни видывал. Похоже, придется вообще менять всех местных охранников. И вообще надо провести проверку на всех рудниках. Что‑то мне не нравится сложившаяся ситуация, и очень не хотелось бы повторов на других рудниках. Осталось только выяснить до конца всё, что здесь происходит. Почему‑то мне кажется, что это только начало, и у этой истории явно имеется продолжение. Эмануэль, что было потом?

— Орка связали и положили у моей кареты, а его кто‑то зарезал. Кто это сделал, выяснить не удалось.

— Почему?

— Охранники под словом истины сказали, что этого не делали, а заключенных на тот момент загнали в шахты.

— Так кто же его зарезал?

— Мне этого так и не удалось выяснить.

— Ну вот! Местному десятнику удалось вычислить убийцу двадцатилетней давности, а проверяющему не удается поймать убийцу по горячим следам. Ерунда какая‑то… Пойдёмте наверх, поинтересуемся, как ему это удалось, может он нам и в поиске убийцы орка поможет?

Я сильно сомневался, что арестованный десятник загорится желанием помогать тем, кто его арестовал, но свои сомнения предпочел оставить при себе, тем более, что моего мнения никого не спрашивал.

Меня тоже не забыли прихватить в путешествие наверх, а вот одного охранника всё же оставили. А я надеялся сегодня еще поработать на жиле, видимо, не суждено… Меня наверх тащили, возможности идти своим ходом мне почему‑то не предоставили.

-14.04.2015-

На поверхности они пошли к бывшему десятнику, а меня один из охранников отвел в барак. И зачем меня вообще тащили наверх? Мог бы сейчас спокойно работать внизу, так ведь нет — вытащили и бросили. Вот странные люди эти эльфы! Да и охранник тоже ушел, сказав, чтобы я никуда из барака не уходил. Вот интересно, он действительно думал, что я так и буду тут сидеть? Мне что делать больше нечего?

На выходе из барака охранника тоже не оказалось. Пошел в сторону могилы Михася. Там вроде лес вплотную к лагерю подступал, а мне как‑то надо к лесу подключиться, чтобы дебаф снять. Надеюсь, будет достаточно просто войти в этот самый лес. Немного посидел у могилы Михася, действительно это место как‑то успокаивает. Пожалел, что тело орка мне вряд ли выдадут для нормальных похорон. Уж кто‑кто, а он точно достоин был нормального похоронного ритуала, а не выдачи тела родственникам того убийцы. Может попросить у этого инспектора, он вроде нормальный дядька, во всяком случае, не такой прибабахнутый, как проверяющий. Вспомнил, как дед размышлял о лесе:

— Лес — живой, он всё чувствует, всё понимает. Как ты к нему относишься, так и он к тебе. Ты его любить будешь, и он тебя полюбит. Ты к нему с теплом относишься, и он тебя согреет. Ты его оберегать будешь, и он тебя сбережет и утешит в трудную минуту. А вот на зло злом отвечать Лес не может, не умеет просто. Самое плохое с его стороны — это равнодушие. Если лес к тебе равнодушен, значит не любишь ты его, не чувствуешь, и он никогда перед тобой своих тайн открывать не будет. Но если полюбишь его, то это навсегда. Не сможешь жить тогда без него, тоска заест. Это как тоска по очень близкому человеку или фантомная боль. Вроде и ушел ненадолго из леса и недалеко, в общем‑то, но всё равно уже чувствуешь, будто что‑то не то, чего‑то не хватает. Да, к этому можно привыкнуть и с этим даже можно как‑то жить… Хотя, нет, не жить — существовать, тянуть лямку, но не жить. Жить уже не получится. Зато когда вернешься, тогда поймёшь — ты дома, и тебя здесь ждали, тебе рады, по тебе соскучились. И как же хорошо оказаться, наконец, дома!

Прав был дед, тысячу раз прав. Пусть этот лес и виртуальный, но как же приятно просто в него войти, побродить по мягкой травке, прогуляться по звериным тропкам, прижаться к старому дубу — великану, заглянуть в дупло, посмотреть на пробивающиеся сквозь листву солнечные лучи, да даже просто полежать и подышать запахом Леса. Этот запах нельзя передать словами, это сочетание множества различных запахов, каждый день, даже каждый час этот запах может меняться, но ты всё равно будешь знать: "Это он, так пахнет лес!".

Здесь и сейчас воздух наполнялся пряным запахом сосновой смолы, тяжелым запахом свежей сочной травы и… вонью крысиной кожи от моей одежды. Да Грызьке удалось уменьшить вонь в два раза, но, к сожалению, не совсем избавиться от нее. Впрочем, мне она почти не мешала, привык как‑то. Закрыв глаза, я разлегся на ближайшей полянке.

Как же всё‑таки прекрасно в лесу! Какое счастье, просто лежать и ничего не делать.

— Вот он, гнида! — мой отдых бесцеремонно был прерван нарисовавшимся отрядом эльфов.

Меня за шкирку подняли на ноги, затем подхватили с двух сторон и потащили обратно в лагерь. Могила Михася промелькнула в одно мгновенье и вскоре я уже был у барака. Вокруг меня выстроились шесть охранников, и к нам медленно приближались Проверяющий с троицей главных инспекторов. На этот раз свои боковые копии Главный инспектор решил не оставлять неизвестно где.

— Ай — ай — ай! — покачал он головой, — Ну что же вы так, молодой человек? По какой причине вы вдруг решили нас покинуть?

— С чего вы это взяли? Мне и тут очень даже нравится.

— Тогда почему вы покинули лагерь и убежали в лес?

— Да вроде не убегал. Меня приволокли наверх, вместо работы, ну я и пошел в лес, на травке поваляться.

— И позвольте поинтересоваться, как часто вы это делали раньше?

— Довольно часто, правда в другом месте, здесь пока не выпадало случая. Но раз уж выдалось некоторое время для безделья, то грех его не потратить на общение со старым другом.

— И с кем же вы там общались? Охранники не говорили, что видели еще кого‑то.

— С лесом разумеется, уж вам ли эльфам не знать об этом? Как‑никак лесная раса…

— Мы‑то да. А вот причём тут вы?

— А что человек не имеет права дружить с лесом?

— Вообще‑то это не возбраняется, но как‑то пока не выпадало случая встретить человека — друга леса.

— Ну что же вы меня обманываете? Я же вот стою перед вами.

Его взгляд расфокусировался на мгновенье. Взгляд стал такой же как у людей, которые разговаривают по телефону — вроде и смотрят перед собой, но ничего не видят, полностью погружены в разговор. Вот и этот куда‑то погрузился. К счастью отвис он довольно быстро, всего секунд за пять.

— Мда, чем дальше в степь, тем больше орков… — фраза эльфа мне что‑то смутно напомнила, но сразу вспомнить что именно я не смог.

— О чем вы?

— Я говорю, что куда на этом руднике не копнешь, отовсюду торчат ваши уши. А вы у нас оказывается и швец, и жнец, и на дуде игрец и врете с самым честным видом, да так что даже заклинание не всегда срабатывает. Хотя один раз всё же на лжи оно поймать смогло.

— Это когда же?

— А вы утверждали, что не знаете, откуда книга с заклинанием у повара.

— Так я действительно не знаю, хотя стойте… Повар кажется говорил, что книгу ему отдал Михась.

— Кто такой Михась?

— Это убитый друг повара.

— Ну что ж, этот вопрос мы прояснили. Остался еще один, не менее важный. Скажите, это вы убили орка — повара? — два его молчаливых сопровождающих вплотную приблизились ко мне и изучали с двух сторон.

— Как вы могли такое подумать, он же был моим другом!

— Именно поэтому и спрашиваю, ну так что, вы убили? — не дал себя сбить с толку Главный инспектор.

— Меня же в шахту охранники уволокли, как бы я мог это сделать?

— Меня не интересует вопрос "Как", меня интересует "Вы или не Вы". Просто скажите: "Я не убивал орка", — да его настойчивости можно только позавидовать и отбрехаться уклончивыми ответами вряд ли теперь получится.

— Так это же будет ложью.

— То есть это вы убили орка?

— Я этого не говорил. Я имел в виду, что убил много воинов хаоса. И фраза, что я не убивал орка, была бы заведомой ложью.

— Хорошо, скажите тогда: "Я не убивал местного орка — повара", — да, кажется тупик, открутиться не получилось.

— Но ведь и это будет ложью.

— Почему? Вам довелось убить много местных орков — поваров? — решил пошутить Главный инспектор, — Или всё же вы его убили?

— Да, его убил я, — крутить дальше не было никакой возможности.

— Ну, вот видите, как просто и легко говорить правду.

— Его нужно отдать семейству Гадриэля, чтобы они могли насладиться местью, — подал голос проверяющий.

— Ну, что можешь сказать на это, человек? Друга ты спас, а себя?

— А себя я тоже спас.

— Забавно, как же это?

— Ну вы же держите свое слово? Или Главный инспектор эльфов большой пустозвон?

— Что ты себе позволяешь? — взорвался проверяющий. Два молчаливых спутника Главного инспектора приблизились же ко мне настолько близко, что я чувствовал их дыхание на своей коже. Похоже им не понравился мой демарш.

— Спокойно, Эмануэль! Продолжайте, молодой человек.

— Вы пообещали, что я буду работать на жиле с напарниками, которых сам выберу и мне больше не придется опасаться покушений на мою жизнь. Или семейство Гадриэля будет мне сильно благодарно и будет всячески оберегать меня от покушений?

— Хм, интересно получилось… Придется объяснять сложившуюся ситуацию родственникам погибшего. Эмануэль, справишься?

— Конечно, но…

— Что "но"?

— Кто тогда здесь будет всем управлять? Ведь у Вас наверняка есть более важные дела, нежели торчать на этом руднике.

— Важные дела разумеется есть, — эльф вздохнул, — Но уж больно интересный тут появился товарищ. Вокруг него столько всего творится, что придется мне, видимо, на некоторое время тут задержаться. А ты поспеши, надо рассказать семье об участи Гадриэля.

Проверяющий развернулся на месте и вместе со своей охраной поспешил удалиться. Следом за ними поспешил правый из сопровождающих Главного инспектора. А тот повернулся ко мне:

— Ну а с вами, молодой человек мы только начали общаться. Уж больно интересный вы собеседник, никак не могу наслушаться, столько интересного рассказываете. Может расскажете, как вы на этот рудник попали, с вашим‑то уровнем профессии?

— А куда я должен был попасть?

— Дело в том, что сюда обычно попадают совсем несмышленыши. Рецидивисты попадают на более тяжелые рудники.

— Так я не то что рецидивист, я вообще не преступник.

— Странно, а Совет почему‑то решил иначе… Наверное, они просто плохо вас знали?

Не услышать сарказма в его речи было тяжело. Я не стал отвечать на эту реплику.

— Молчишь? Правильно! — в этот момент вернулся правый и кивнул, — Прекрасно, Эмануэль уехал. Жаль не увидит спектакль имени себя, ну да не велика потеря. Освободить десятника!

Двое охранников убежали в казармы и приволокли оттуда Шрама.

— Десятник, ты прекрасно справлялся со своими обязанностями до появления этого субъекта, — кивок в мою сторону, — Так что ты опять приступаешь к своим обязанностям. Из‑под твоей юрисдикции выходят только он и его товарищи по жиле. Все остальные заключенные по — прежнему твои. А этими ребятками, на некоторое время, займемся мы.

Что‑то мне от таких перспектив поплохело.

— Простите, а можно вопрос? — не смог я сдержаться.

— Молодой человек, любопытство, конечно, не порок, но признак очень плохого воспитания. Вам никто этого не говорил? — пришлось энергично помотать головой из стороны в сторону, тогда он продолжил, — Ну, задавайте свой вопрос, что с вами делать…

— Вы же только что проверяющему говорили, что он совершенно правильно поступил, когда арестовал десятника, а теперь освобождаете его, почему?

— А почему я должен вам это объяснять? — эльф с веселым прищуром посмотрел на меня.

— Не должны, но ведь вам не сложно, да и умными мыслями всегда приятно поделиться.

— Льстец, ой льстец! — эльф улыбнулся, — Ладно, расскажу. Это всё связано с начальственно — подчиненной иерархией. Разумную инициативу подчиненных надо всегда поощрять, а уж если он сам является главой какого‑то сектора — особенно. Вот только понять, когда инициатива разумная, а когда вредящая, доступно далеко не каждому. Хороший руководитель именно этой чертой характера и отличается. При предыдущем местном начальнике здесь худо — бедно, но всё функционировало гораздо меньшими силами и с меньшими проблемами, значит он вполне справлялся с данным фронтом работ, а, следовательно, он находится на своем месте. Потому явно следовало вернуть его на это самое место, пока новый начальник не наломал здесь дров еще больше. Ну, а чтобы не отбивать желание проявлять инициативу и работать на своем месте у Эмануэля, его пришлось отослать подальше отсюда, чтобы не видел отмены своего решения об аресте десятника.

— Скажите, а в связи с индивидуальным подходом к трудящимся на элитной жиле, можно нам рассчитывать на послабление режима? Например, прогулки в лесу раз в неделю? — мне совершенно не улыбалось сидеть под дебафом "тоски" снова.

— А вам палец в рот не клади, — эльф усмехнулся, — Руку даже не по локоть, по плечо норовите откусить… Ну да ладно, мелочи это, в общем. Но и от вас потребуется готовность сотрудничать.

— В чем она должна выражаться? — с некоторой опаской поинтересовался я.

— Вы должны настроиться на максимальную работу с жилой. Соответственно, Работать на жиле будут двое, а третий возить тележки туда — обратно. И желательно, чтобы и ночевали вы рядом с жилой, чтобы не тратить время на подъём и спуск. Пищу вам также будет доставлять третий. Соответственно определенной нормы у вас не будет, но будет контролер, который будет следить, чтобы не отлынивали от работы, — эльф обозначил головой движение вправо и молчаливый Правый кивнул.

— А вам не кажется, что слишком много требуете за невинные прогулки по лесу?

— Что вы предлагаете?

— По одному желанию моим коллегам. Ну и еду какую‑нибудь более приличную, нежели эта баланда.

— Мда… Вы уже у меня вторую руку по плечо откусываете. Я понимаю ваше желание поторговаться, но это уже ни в какие ворота не лезет. Значит так, другой еды не будет — это может привести к бунту на руднике, а это нам совершенно не нужно. Да и два желания для ваших спутников, пожалуй, будет многовато, пусть будет одно и не выходящее за рамки разумного.

— То есть теперь перевыполнение нормы в свой карман нам не грозит совершенно?

— А вам бы хотелось совершенно за просто так гулять, где вздумается, будто вы на экскурсии, а не в заключении. Впрочем, не переживайте, это максимум на неделю — полторы.

— Почему?

— Юноша, а вы мне почему‑то казались умнее… — эльф как‑то странном меня разглядывал, — Жила имеет свой ресурс. И у этой ресурс весьма ограничен. Изначально он был всего двадцать тысяч, я прав? — я кивнул, и он продолжил, — А сегодня утром там уже было съедено примерно три тысячи из этих двадцати. При имевшихся нормах вам этого должно было хватить всего на одиннадцать дней. А с учетом роста у вас профессии рудокопа до подмастерья эта скорость должна еще подрасти. Вот и считайте дальше сами.

Вот только он не знал о моих вещах на увеличение навыка, а они мне явно будут мешать в прокачке, так что скорость будет немного меньше, чем ты рассчитываешь, а Правый будет гарантом моего честного труда. Вот тогда посмотрим на твои вычисления.

— Вижу, призадумались, это хорошо.

— У меня тут внезапно возникла одна мысль.

— Ну, так поделитесь ею, если она стоящая.

— Я за сегодняшний день вообще ничего не накопал со всеми этими событиями.

— Хм, это вы совершенно зря. Работать необходимо, а вы бездельничали, это непорядок. Сейчас же отправляйтесь вниз, на свое рабочее место! — и продолжил, обращаясь уже к правому, — Раз он такой лентяй, проследи, чтобы он проработал сегодня минимум четыре часа.

Правый по обыкновению молча кивнул и начал подгонять меня своим посохом в сторону шахты. Причем я, постепенно ускоряясь, вскоре перешел на бег. Он же сзади просто шел и как‑то умудрялся совершенно не отставать от меня и всё так же шпынял меня своей палкой. Что‑то он мне стал нравиться гораздо меньше.

У жилы мы оказались меньше чем через пятьдесят минут, но посох Правого отметил каждую точку на моей спине. Ему явно нравилось меня тюкать. Послал же Бог надзирателя — садиста. Впрочем, о чем я? Какой Бог? Главный инспектор его подсунул. Зловредный дедулька одним жестом отправил охранника наверх, а на меня смотрели кобольд и кот.

— Ну, здрасте вам! — поздоровался со мной кот, не отрываясь от работы, кобольд молча кивнул. Еще один молчун на мою голову, что‑то я начинаю недолюбливать таких людей… — Расскажите нам ущербным, почему мы здесь, а не на своем теплом привычном месте?

— А вы против перехода на новый уровень каторги? — ответил я вопросом на вопрос и тоже начал колупать жилу.

— Разумеется, нет, но просто становится весьма не по себе, когда из такого близкого радужного будущего выкидывают Меченого с его шестеркой, и зачем‑то затаскивают в него нас. И вот эта неопределенность она почему‑то настораживает… А вдруг и с нами как с Меченым обойдутся? Не хотелось бы.

— Мне пообещали нормальных напарников, я выбрал вас. Цените! Можно даже какими‑нибудь знаниями это оценить, я буду не против.

— А если мы будем против? Нас тогда того… — кот присвистнул, — Обратно?

— Нет, но это было бы просто вариантом слова "Спасибо" с вашей стороны. Но если жадность вам не позволяет говорить спасибо, то проживу и без него, настаивать ни на чем не буду.

— Ты не человек, ты змей! — рассмеялся кот, — Хитрющий, скользкий и коварный! Такому попробуй спасибо не скажи, потом выяснится, что вообще в рабстве оказался.

— Скажешь тоже. В рабстве! Зачем мне рабы?

— До сегодняшнего дня я не думал, что мы вообще можем тебе зачем‑то понадобиться, а вот поди ж ты — работаем вместе на одной жиле. Ну и да, быть неблагодарными не хочется, потому мы поделимся с тобой своими знаниями. Что бы ты хотел узнать?

— А эксклюзив у вас какой‑нибудь есть? А то ведь предлагали то, что и так всем известно.

— Тем не менее ты почему‑то нашел в прошлый раз что выбрать.

— Но ведь, наверняка есть какие‑то дополнительные редкие фишки?

— Тут ты прав, есть, но не находишь, что их как‑то многовато в качестве "спасибо"?

— Ну, это уже вам решать, готовы ли вы отблагодарить достойно или жалкую подачку бросите.

— Вот жучила, а? Ну посмотри на него!

Кот обращался к своему напарнику, тот на этот раз решил не ограничиваться кивком и всё же произнес пару фраз:

— Ну, дай ты ему что‑нибудь приличное, не отстанет ведь. И, да, он прав, надо быть благодарными. Он к нам с добром, а мы жадничаем — плохо это.

Я не ожидал от него такой длинной речи. Кот, похоже, тоже. Потому что пару секунд мы только челюсти подбирали и переглядывались. Впрочем, кот всё же был более привычным, потому отошел быстрее:

— Ты уверен?

На этот раз опять был только кивок.

— Ну раз пошли такие танцы, то будем это обсуждать, когда вон тот хмырь испарится.

Хмырем явно обозвали Правого. Придется их разочаровать.

— Тут есть одна загвоздка.

— Понятно, не могло быть всё так хорошо. Гадости напоследок приберег?

— У меня много чего еще есть в запасе, но, в данном случае, вот тот хмырь будет всегда с нами. Мало того! У нас немного меняется график работы.

— Нет бы сказать что‑нибудь приятное, например, что нам норму отменили, — кот даже не подозревает насколько он прав…

— Нам норму отменили.

— Что правда? Глаза у обоих моих напарников заметно увеличились в размерах.

— Ну да. А взамен нам приставили хмыря. Он будет следить, чтобы мы не лентяйничали. Работать нам предстоит по шестнадцать часов без продыху. Кто‑то из вас будет тягать тележки наверх, можете меняться не суть важно.

— А почему кто‑то из нас?

— Потому что у меня сейчас шестой уровень старшего ученика рудокопа и я буду добывать руды больше.

— Постой, а как ты забрался на шестой уровень? Здесь же обычные жилы выше ученика не поднимают, а эта жила переводит только на следующий уровень мастерства.

— Я сюда попал уже с первым уровнем старшего ученика.

— Ну вот Касим, а еще нас посадили за багоюзерство. И где справедливость?

— Не бухти, — кобольд опять подал голос, и, протянув руку, представился, — Касим.

— Лесовик, — в ответ представился я, но заметив, что он поморщился, назвал свое имя, — Евгений.

Кот тоже решил представиться:

— Андрей. А твой ник мы и так знали. Как и ты наши тоже.

А вот я их никами так и не озаботился. Присмотрелся к ним повнимательнее. Ник кота был забавным: "Супер — Дрюндель", а ник кобольда оставил меня в недоумении: "Уамрус944". Решил поинтересоваться почему всё же 944. В игре нет обязательного требования на уникальность ника, да и "Уамрус", я думаю, не слишком распространен, чтобы их набралось целых 944.

— А почему…

Кот продолжил за меня:

— … девятьсот сорок четвертый? Ты не оригинален, как, впрочем, и он. Он, видите ли ничего умнее не нашел, чем использовать номер своего первого автомобиля в качестве ника.

Кобольд только молча колотил жилу и на кота не обращал ни малейшего внимания, видимо уже просто пропускал мимо ушей шпильки в свой адрес по этому поводу.

-25.04.2015-

— Ладно, вернемся к нашим баранам: что бы ты хотел из знаний, — на сей раз в его голосе не было ни намека на шутку, тон был предельно деловой.

— А что есть на выбор?

— Значит так, профессии: алхимик, артефактор, писарь, рунолог, портной, картограф; навыки: наездник, зельеварение, ядоварение, общение с духами, призыв, зомбирование, оживление, знание плоти, мумифицирование, големостроение, химерология, боевые машины, лидерство, концентрация, уклонение, предвидение. Ну, а достижения на фоне всего этого мелочь, правда ведь?

— Интересные предложения, вот только откуда они у вас, ведь даже совершенно неопытному нубу вроде меня ясно, что множество из предложенных навыков относятся к фракции некромантов.

— Ну да, это одни из самых интересных навыков в игре. Позволяет завести себе столько мертвых помощников, сколько захочешь. Нет ничего приятнее, чем собственная бесстрашная армия, готовая для тебя на любые жертвы. Правда есть один маленький нюансик…

— Что за нюансик?

— Практически вся поднятая нежить тупая как сибирский валенок. Очень сильно бесит, когда твоя армия бестолково гибнет вся в одной ловушке, а тебя убивают одним единственным выстрелом, — похоже, что кот рассказывал свои личные переживания.

— Что, настолько все плохо?

— Ну, чем выше у тебя навык некромантии, поднятия нежити и прочего, тем твои слуги умнее, но ты не представляешь, как тяжело это всё прокачивать, какие нудные и противные ритуалы… Жуть!

— А зачем тогда вообще это нужно?

— Ну так, АРМИЯ! — последнее слово кот так выделил, будто оно все объясняло, — Я же уже говорил.

— Ну так, безмозглая, — невольно передразнил его я.

— Но: армия!

— Ясно, других аргументов нет.

— Ну, в принципе, да. На первых порах некроманту достаточно массы его слуг, а потом у них постепенно должны появляться мозги. Но всё равно это очень долго и муторно, потому мы с этим делом и завязали.

— А можешь подробнее рассказать о навыках и профессиях, не относящихся к некромантии?

— Алхимик делает всяческие зелья и порошки из вещей, которые на первый взгляд совершенно не предназначены для этого. У него есть навыки зельевара и ядовара — соответственно приготовление полезных и вредных зелий. Рунолог — вырезает руны на камнях, эти самые руны потом можно вставлять в специальные слоты в одежде, доспехах и оружии для увеличения параметров, брони, атаки. Писарь — чрезвычайно занимательная личность — записывает заклинания на бумагу. Чем выше уровень писца, тем мощнее заклинания он может записать. А записанные заклинания может использовать кто угодно: хоть мечник, хоть жрец. Ну и уровень владения магией также влияет на качество свитка, сам понимаешь, что если магией земли овладел только на втором — третьем уровне, то кидаться метеоритами не получится. Весьма близка ему по духу профессия картографа. Только если писарь переносит схему заклинания на бумагу, наполняя эту схему своей силой, то картограф отображает исследованную местность. Что замечательно так это то, что картографу вовсе не обязательно быть художником, достаточно схематично отображать окружающую местность. Причем чем точнее он это делает, тем лучше карта получается. Отсюда вывод: одни картографы изготовят карту за час, а другие для отражения карты того же места потратят месяц. И как ты думаешь, какая карта окажется дороже?

— Разумеется вторая.

— Правильно. И разница в цене у них будет как у лопаты и "ядрёного" крейсера, победившего звезду смерти.

— Понятно, дальше что?

— Дальше у нас портной — в принципе, вполне обычная профессия, скажешь мне ты.

Я предпочел промолчать и дождаться продолжения. Не дождавшись от меня этих слов, он все же продолжил:

— Так вот: есть у этой профессии один жирный плюс. Для примера сравним ее с профессией бронника. Казалось бы, почти одинаковые профессии: оба делают одежду, только один тряпочную и кожанную, а другой кожаную и металлическую. Но есть один нюанс. Бронник на своей броне ничего вышить не может, а портной может. Мало того, вышивку можно потом еще зачаровать, а броннику для этого надо звать гравёра для металла или, опять же, портного для кожи. Спросишь, почему такая несправедливость? — я опять отмолчался, — Это так повышали популярность профессии портного. А бронник и так был популярнее некуда. Вот так!

Очень приятно узнать об имеющейся у меня профессии столь много нового, я и не подозревал о таких плюшках со стороны ткачества. Кот, тем временем, продолжал ликбез:

— Ну и последний из имеющихся лотов, но отнюдь не по значимости — артефактор. Это, брат, вообще супер — пупер — мега профа. Вот только раскачать ее соло не реально, да и для соловика она теряет смысл, ведь артефакты используются только кланами.

— Почему? — невольно вырвалось у меня.

— Ну вот, посуди сам: создал ты скульптуру с временным бафом, и что?

— Что "что"?

— Что ты с ней делать будешь? С собой в рюкзаке таскать будешь? Да и потом, для овладения артефакторикой нужно вначале овладеть какой‑нибудь профессией искусства: художник, скульптор, певец, танцор.

— Постой, а певец и танцор как могут артефакты создавать? Самый красивый танец, насыщенный энергией, манной, потоками силы и эмоциями может вылить саму эссенцию танца в какой‑то артефакт. То же самое и с песней.

— Мда, нелегкое видимо это дело…

— А ты думал! Это тебе не плюшки трескать. Под одеялом. В одиночку. Или вот еще вариант — краеугольный камень.

— Что за камень?

— А это, брат, такие специальные камушки, которые кладутся в фундамент строений. И они приносят весьма ощутимую пользу этому строению, например, увеличивают прочность, защиту от механических повреждений или от магии, ну или добавляют беспричинный смех.

— Смех?

— А это вот наш общий знакомый намудрил. У камушка был побочный эффект: после пребывания в башне одного из кланов больше двух часов у всех присутствующих начинался беспричинный смех. Причем если ты дальше там оставался, то просто не мог остановиться. Хорошо, что эффект проявился не сразу, потому бабло за артефакт он успел получить. Правда в результате тот клан нашего кобольда до сих пор ищет, несмотря на третью смену персонажа. И когда находит, то с большой изощренностью убивает. В общем, не любят они его.

— А почему? Что такого‑то? Ну, смеются, и что?

— А представь, на замок нападают враги. А защитники ржут и не могут замок отстоять. В результате замок пришлось отстраивать заново. А это не самое дешевое удовольствие. Вот и обиделись они немножко.

— Представляю, насколько "немножко" они обиделись.

— Но это не самые страшные были последствия, его же как артефактора ославили на весь мир, его артефакты отказывались брать даже за бесценок. В общем одна ошибка и вся прокачка профессии коту под хвост. Ну и пришлось ему уходить в некросы. Но его и там достали. Вот такая печальная история. А он с тех пор вот так всё время и молчит, обиделся на весь мир. А вообще он наш генератор идей.

— Зато тебя не заткнешь, — всё‑таки огрызнулся кобольд.

— Вот — вот, а еще он грубым стал и злым, — произнося это, кот лыбился до ушей. Ему, наверное, сейчас бы даже чеширский кот позавидовал.

— Ладно, это все понятно, а с навыками что? — решил перевести я разговор в нужное русло.

— А с навыками все тоже непросто. Про зельеварение и ядоварение я уже рассказывал. Зомбирование, оживление, мумифицирование, химерология, знание плоти это все некромантские навыки, тесно между собой пересекающиеся. Но ты вроде говорил, что тебя они не интересуют. Так что продолжаем: наездник. Это весьма полезный навык, без него ездить на чем‑либо толком не сможешь — будешь падать постоянно, не говоря уж о верховом бое. Боевые машины — изготовление всяких таранов, скорпионов, онагров и прочих катапульт и требушетов. Големостроение, соответственно, создание големов. Лидерство — это шикарное умение для того, кто водит большие отряды в бой. Оно дает бонусы для всех подчиненных такого вот лидера. Концентрация — весьма полезный навык для магов. Позволяет не сбивать каст во время боя при получении урона. Но весьма редкий, потому что обычно тряпочным магам достаточно одного, максимум двух ударов, чтобы повстречаться с костлявой. Уклонение, ясен пень, позволяет уклоняться от ударов, ну а предвидение — предугадывать.

— Ух, ты! Здесь и такое есть?

— Есть. Здесь много чего есть.

— Пожалуй, я бы хотел предвидение.

— Я так и знал, — ухмыльнулся кот, даже кобольд улыбнулся. Жутковатое зрелище, честно говоря. Подсчитать его количество зубов я не успел, но очень похоже было, что их не меньше сотни. И да, жевательных я там заметить не успел.

— И чего вы так веселитесь?

— А уж больно веселый процесс обучения у этого навыка.

— Сложный?

— Нет, простой, но веселый. Кстати, заодно с ним ты еще и уклонению научишься, если, конечно, вообще чему‑то научишься.

— Что за процесс‑то?

— Очень простой. Тебе завязывают глаза и начинают в тебя чем‑нибудь кидаться, а ты должен уклоняться от летящих предметов.

— Как же от них уклоняться, если глаза завязаны?

— А вот так, надо предвидеть. А как же еще учиться предвидеть, если не на собственной шкуре?

— Однако…

— А ты думал! Это тебе не плюшки… Впрочем, это я уже сегодня говорил. Кстати, чуть не забыл! Есть один способ ускорить получение этого навыка.

— Какой?

— Надо, чтобы кидалось в тебя как можно больше народу.

— Мда…

Улыбка на лице кота цвела от уха до уха. Похоже, меня как‑то лихо обвели вокруг пальца, вот только сам выбирал, что хочу узнать. Так что — нечего на зеркало пенять… С этими разговорами чуть не забыл еще об одной вещи.

— Да, чуть не забыл…

— Что?

— Главный инспектор просил вам передать кое‑что…

— Опять очередную гадость припас? — с подозрением прервал меня кот.

— Так вот, он просил передать, что у вас есть одно желание.

Они оба уставились на меня, уронив челюсти, даже работать перестали.

— Охренеть! — на выдохе произнес молчаливый кобольд.

— Да! — подтвердил болтливый кот.

— Работать! — раздался рядом тихий, но внушительный голос Правого, о котором уже даже успели забыть.

Работа опять закипела. На некоторое время воцарилось молчание. Только грохот ударов кирки по жиле разгонял тишину. Но кот всё же не выдержал.

— Вот как? Как тебе это удалось? Откуда такое счастье? Что ты такое пообещал, что он выдал нам желание? Может, ты нас в рабство продал?

— Опять ты про рабство! Да, желание не должно выходить за рамки разумного.

— Умка, как думаешь, что у него находится в рамках разумного?

— Не знаю, но мне кажется, что его рамки куда как широки… — развернутый ответ кобольда явно говорил, о его шоке. Да и кот до этого к нему напрямую особо не обращался, разве что подколоть пытался.

— Умка? — не смог я сдержаться.

— Ну а как его еще называть? Рус? Уам? Четыреста сорок девятый? Вот "Умка" подошло как нельзя лучше.

— Лесовик, ты извини, но пока мы даже не знаем, насколько круто то, что ты для нас сделал. Так что с размером нашей благодарности будем определяться завтра, после беседы с Главным инспектором.

— Согласен. Я вас не тороплю совершенно.

— Мда, озадачил ты, конечно… — пробормотал кот, долбя киркой.

Взгляды у обоих моих коллег сейчас были где‑то глубоко внутри жилы. Они явно были не со мной. Дальше работа до самого отбоя, разрешенного нам Правым, шла в полном молчании. Каждый думал о своем. К тому же примерно час назад кот потащил наверх тележку с рудой. А уж кобольда вытянуть на откровенный разговор я даже не пытался.

 

День тринадцатый

Проснулся я за два часа до гонга, к тому же на весьма далеком от него расстоянии. И это не могло не радовать. Кобольд тихо похрапывал во сне. Когда же перевел взгляд на правого, то встретился с направленным на меня взглядом. Тот своим посохом указал на жилу. Мда, похоже отлынивать не удастся. Интересно, он когда‑нибудь спит?

Кобольд проснулся только через два часа, получив посохом по ребрам. Сдается мне такой вариант пробуждения ненамного лучше этого мерзкого гонга, если вообще лучше. Тем не менее, кобольд молча приступил к работе. Кот появился у нас только спустя два часа после пробуждения кобольда. Оказалось, что он задержался посмотреть спектакль. Он вручил нам две миски привезенных в тележке, а сам начал вгрызаться в жилу и рассказывать. Отчего‑то возникло впечатление, что он прячет свое лицо от нас. Странно, с чего бы это ему делать? Долбя жилу киркой, он рассказывал, что там происходило.

Оказалось, что эта незатейливая труппа актеров разработала свой собственный сценарий и начала его демонстрировать. Сценарий был на уровне тупых комедий начала кинематографа, когда все друг дружку пинают и используют дебильные шутки. Публика их освистала, после чего Главный инспектор настоял, чтобы ему всё же показали оригинал. Это привело к нешуточной драке всех со всеми. Как выяснилось, никто не хотел исполнять роль Эмануэль. Тогда, опять же веским указанием Главного инспектора на роль был назначен Гремлин.

— Западло! Это западло! — орал он, но Главному инспектору надоело это слушать, он применил какое‑то заклинание, которое заставило гремлина молча выполнять все приказы постановщика.

Затем Главный инспектор помог с костюмами, ну как помог… Рядом с ним стоял постановщик спектакля и говорил, кто должен как выглядеть и по мановению пальца актер оказывался таким, каким видел его режиссер.

Дальше, по словам кота, началось форменное безобразие. Муж отдавал свою собственную жену всем подряд. Как выразился кот, то один ее отпердолит, то другой, то третий, а то вообще чуть ли не скопом. Еще он сказал, что гремлин плакал, когда играл свою роль, но беззвучно.

Досмотрев все действие до конца, Главный инспектор завернул какую‑то витиеватую матерную конструкцию о том, что он знал, что люди извращенцы, но не предполагал насколько. И еще он порадовался, что уехавший Эмануэль этого не видел. После чего он лично забрал гремлина со сцены и куда‑то увел. Все были шокированы происходящим. Конечно, многие были шокированы не содержимым спектакля, а тем как это перенес гремлин.

— Ты знаешь, по — моему, он сломался, — закончил свой рассказ кот, уронив кирку, — Я этих слез, наверное, никогда не смогу забыть. Как же я его презирал до этого за его эти понты, понятия и всю эту наносную шелуху. А оказывается он этим действительно жил, иначе не смог бы так плакать. А ведь по понятиям, его опустили. Я даже не думал, что можно так оплакивать свое положение. Жалко его, вот честное слово. Ведь опущенный — всегда изгой, и для него теперь нет пути назад. Он даже хуже теперь чем никто. Знаете, до этого думал, что после спектакля будет масса шуточек и подколок. Но после этого не у кого на лице не видел даже небольшой улыбки, всех как будто придавило что‑то. Это было очень тяжело. Ты даже не представляешь насколько.

И кот замолчал. Даже правый нас не подгонял. Я пытался представить, что перенес гремлин, и не мог. Мне самому стало настолько противно, будто я затеял весь этот спектакль. Мы сидели и молча смотрели каждый в свою сторону.

— Его не оставят одного. Ему помогут, — неожиданно произнес Правый, спустя пять минут молчания. И эти простые слова почему‑то принесли облегчение. Очень хотелось ему верить, — Не беспокойтесь о нем. Вас ждет работа.

Мы встали и начали долбить жилу. Звук ударяющихся кирок вначале сильно бил по ушам, но потихоньку сосредоточенность на работе брала свое и нас всех попустило. Кот вскоре опять увез тележку наверх. Когда же кот вернулся обратно, кобольд произнес:

— В следующий раз тележку повезу я.

— Почему? — поинтересовался кот.

— У меня есть желание для Главного инспектора.

— А подробнее?

— Нужно убрать гремлина с этого рудника. Он не сможет здесь больше находиться.

— Но ведь, Правый сказал, что о нем позаботятся, — кот ткнул пальцем в сторону сидящего надсмотрщика.

— А ты знаешь, насколько далеко простирается его забота? — кот отрицательно помотал головой, — И я не знаю, так почему бы не потратить свое желание на благое дело?

Я повернулся к Правому:

— Можно мы все сходим к главному инспектору, чтобы попросить его об этом?

— В этом нет нужды. Он сам здесь будет, ближе к вечеру. Тогда и попросите.

— Хорошо.

Главный инспектор заявился чуть позже середины рабочего дня. У меня как раз незадолго до этого случилось повышение профессии.

— Ну — с, рассказывайте…

Мы еще не успели ничего возразить, а правый оказался рядом с ним и молча передал всю информацию. По крайней мере следующий его вопрос явно показывал, что он знает о происходивших здесь разговорах.

— Желаете помочь врагу? Похвально.

— Да какой он теперь враг?

— В общем так, Гриню я и так собирался убирать отсюда. Жизни ему теперь точно здесь не будет, тут вы правы. Так что желание у вас по — прежнему остается. Но спустился я сюда не поэтому. У меня есть один вопросик.

— Вот ответьте мне, Лесовик. Почему так получается, что с приглядом у вас выработка совершенно упала? Или вам до этого крысы с лесными человечками помогали руду добывать?

— Нет, просто до этого удавалось частично использовать руду, добытую врагами, либо еще как‑то выкрутиться.

— Понятно. Кстати, вы особо не расхолаживайтесь, работать пошустрее в ваших же интересах, а то вон только седьмого уровня профессия. А ведь так можно и здесь остаться, на этой жиле. Ваши коллеги свой новый уровень профессии уже получили и перейдут на новый уровень каторги в любом случае, а вот ваш переход сейчас под вопросом.

Я не успел ответить, как встрял кот:

— Простите, а раз уж вы нам оставили наше желание, то можно нас отпустить? Совсем?

Вопрос кота явно поставил инспектора в тупик. Он перевел взгляд с кота на меня:

— Надо же, оказывается, есть еще более наглые создания, нежели вы. Я думал, что таковых не найдется, но ошибся. Этот рудник не устает меня удивлять, — он повернулся обратно к коту, — Нет, нельзя. Преступников так просто отпускать нельзя. Они должны либо перевоспитаться, либо отработать свое преступление трудом. Каторжным.

— А можно тогда, после окончания жилы, перевести нас не на второй уровень рудников, а на пятый? Мы честно будем отрабатывать там свое преступление, — кобольд оказался ничуть не менее хитрым, чем кот.

— Мда, я понимаю ваш выбор спутников, — опять шпилька в мой адрес, — Подобное тянется к подобному. Ваша наглость не имеет пределов, но в последнем пожелании есть хоть крупица смысла, потому я переведу вас, но не на пятый, как вам бы хотелось, а на третий, что тоже весьма неплохо для вас, поверьте. По крайней мере, это всего лишь второй случай за всю историю моей практики, когда кому‑то удалось перескочить через ступень.

— И на том спасибо, — вздохнул кот.

— Нет, вы только посмотрите на них, — не смог сдержать своего негодования эльф, — Они еще и недовольны.

— Мы довольны, правда, довольны, — поспешил заверить его кобольд и прошептал коту, — Заткнись, а то хуже будет.

На лице Главного инспектора промелькнула улыбка — то ли всё же поверил заверениям кобольда, то ли услышал всё‑таки угрозу.

— Ну, вот и замечательно. Ах да, чуть не забыл. Вы двое тоже заинтересованы в наибольшем количестве добываемой руды. Ведь вы же хотите уйти с этого рудника поскорее? Так почему отлыниваете? Шустрее, шустрее надо работать. Ладно, приятно было пообщаться, но проа и честь знать. Не буду вам мешать работать, а то из‑за меня вы совсем про работу забыли.

Мы переглянулись и набросились на жилу, показывая дружное рвение в выполнении задачи.

— Вот так и надо работать, — было нам последней похвалой от уходящего Главного инспектора.

Дальнейший день ничем примечательным совершенно не запомнился. Били по жиле, отколупывали руду, грузили ее в тележки. Иногда кот отвозил тележки наверх. Впрочем, приход Главного инспектора немного разогнал мрачное настроение, и мы опять начали общаться во время работы.

— Слушай, Лесовик, давно хотел спросить, — начал кот, — Ты же общался с крысами, почему не попросил их вывести тебя с этого рудника наружу каким‑нибудь другим путем. Ведь они в эту шахту как‑то попадают. Наверняка, есть другой выход.

— Да, думал я об этом, только вот прекрасное ожерелье на шее, да лишение имеющейся магии и прочих плюшек несколько поохладили мой пыл. И вот несколько обеспокоился я, что, убежав, не смогу все это восстановить.

— Это понятно, но неужели ты так много потерял, что боишься не восстановить?

— В принципе, действительно не очень много, но боюсь, что некоторые заклинания просто не имеют аналогов. А они представляют для меня все же некоторый интерес. Да и кроме того, даже почту отправить не получится.

— Ну да, ну да… А если…

Я поспешил прервать кота с его вопросами.

— Послушай, Дрюндель, а тебя не напрягает наличие за спиной вот того вредного старикашки?

— Ты прав, извини.

— Молодой человек, — подал голос Правый, — А вам есть что скрывать от, как вы изволили выразиться, вредного старикашки?

— Что вы! Разумеется, нет, меня только напрягает ваше постоянное внимание. Мне порой кажется, что вы уже дырку в моей спине просверлили своим взглядом.

— Хм, это мои обязанности. Если бы все выполняли свои обязанности как следует, то в мире хаоса не осталось.

— Не думаю, что наличие хаоса в мире определяется только этим параметром.

— Ну что вы, разумеется, нет, но это сильно бы ослабило его позиции и усилило наши. А у нас вот имеются еще всякие нечистые на руку злодеи. Причем, таких вот товарищей почему‑то особенно много среди людей. Люди вообще странные существа. Тут под боком столько врагов, а они умудряются еще воевать между собой.

— А разве эльфы между собой не воюют? — поинтересовался кот.

— С чего ты это взял? Эльф эльфа никогда не обидит.

— А как же ваша вражда с темными?

— Да как ты смеешь упоминать этих мерзких отступников! Их темные намерения выдает даже их мерзкий цвет кожи!

— Но ведь когда‑то вы были единым народом.

— Они предали свой род, свою веру, свои обычаи! Как можно это терпеть? Вообще они недостойны даже упоминания.

Мда, похоже нетерпимость к темным у эльфов чуть ли не на генном уровне. Кстати, похоже, Правый всё же заскучал на своем посту, раз включился в полемику о темных эльфах.

Работали мы до предела. У кобольда он случился раньше. Потому, когда он завалился спать, я продолжал стучать по жиле. Причем, судя по его блаженному выражению лица, стук ему совершенно не мешал спать. Ах да, он же с утра даже не проснулся, когда я начал стучать по жиле, так с чего я решил, что это помешает ему заснуть?

 

День двадцать первый

Уже третья неделя моего заключения заканчивается. Что‑то не торопится тот адвокат корпорации с оправданием моего честного имени. Честно говоря, я предполагал, что он как‑то пошустрее справится с этой задачей. Два дня назад мне позволили часовую прогулку по лесу, так что работаю я в полную силу и сегодня, наконец‑то, жила должна закончиться. Прочности у нее осталось всего 1370. А все вместе мы теперь добываем около двух тысяч в день. Сказываются мои четыре бонуса на профессию рудокопа. Первые два часа я вкалывал один, потом Правый привычным ударом посоха по ребрам разбудил кобольда. Тот, как всегда, молча поднялся и присоединился к работе.

— Сегодня, — даже молчаливый кобольд предвкушал изменения.

— Да, сегодня жила кончится.

Через час объявился кот с улыбкой до ушей:

— Ребята! Сегодня! Сегодня мы наконец‑то смоемся из этой халабуды.

Ну, вот и все, кончилась жила. Осталось отбить последний кусок. Кот и кобольд оставили это право мне. Вот и последний удар. От жилы вместо руды или камня отвалился какой‑то непонятный сгусток. Я взял его в руки, чтобы рассмотреть на долю секунды опередив раздавшийся сзади крик Правого:

— Не трожь!

Я от неожиданности выронил этот сгусток. И только после этого спросил:

— Почему?

Из правого как будто сдули воздух.

— Это эссенция черной жилы. Шанс ее выпадения практически нереальный. Персональный предмет, привязывается при взятии.

— То есть уже поздно, и я могу ее взять?

— Да, теперь можешь. Но не рассчитывай, что тебе это сойдет с рук.

— Да ладно, понял я. А для чего она нужна?

Ответил мне кот.

— Она может любую жилу превратить в жилу черной меди. Причем у этой жилы не будет ограничения по приросту уровня профессии, если конечно ты не запустишь ее здесь, на каторге. Здесь ограничения накладываются самой системой. У нее же шанс выпадения не просто мизерный, а вообще невероятный. Ты просто офигенный везунчик. Кстати, как вариант, — ты можешь использовать эту эссенцию на новом месте дорасти до следующего уровня и благополучно перейти на следующий уровень каторги. Как тебе идейка?

— Очень даже неплохая идея. Вот только разве мне система даст прокачаться на такой же жиле выше по профессии, ведь здесь это не удается.

— Э — э–э, брат, тут не все так просто на уровнях каторги профессии специально залочены так, чтобы не росли больше уровня каторги и только спецжила может провести на следующий уровень. Так‑то ее ограничение — уровень мастера. То есть она тебя может прокачать до десятого уровня мастера. В общем, просто опупительная вещь, и это если не принимать в расчет стоимость самой руды и камушков. А они, тоже не шибко дешевые. Кстати, если соберешься донести ее на волю, то это даст такие бабки, что мама не горюй…

Наши восторги прервал тихий голос кобольда:

— Это всё хорошо, но вот боюсь, что Главнюк не будет в восторге от того, что ты прикарманил себе эссенцию.

— Мда, это может быть проблемой. Главный инспектор — это тебе не дурочка с переулочка.

— Это да, ребят вы идите, я вас догоню, мне тут еще кое‑что забрать надо.

— Тогда мы тебя здесь подождем.

Правый было рванулся за мной, но оставить добытую руду без присмотра тоже не мог. Так что пришлось ему подать голос:

— Все идем наверх, некогда собирать всякую ерунду!

Пришлось мысленно попрощаться со своими заныканными вещами. С другой стороны там ведь нет ничего сверхъестественного, кроме разве что трезубца. Он для шахты непозволительная роскошь, но у меня бы его явно отобрали, если бы настоял на своем и привел Правого к тайнику.

Правый как‑то вяло плелся за нами следом. Было впечатление, что он не сильно горит желанием подниматься наверх. А ведь только что настаивал на том, чтобы срочно идти наверх. Странно, что это с ним?

Наверху нас поджидала торжественная встреча. Все охранники выстроились в ряд а перед ними стоял Главный инспектор и Левый. Разве что оркестра не хватало. Ну да ладно, мы не гордые, и без оркестра обойдемся. А позади них были выстроены все каторжники.

— Дорогие друзья, сегодня у нас праздник! Трое ваших коллег отправляются на новый уровень, они смогли добиться этого своим собственным, не побоюсь этого слова, каторжным трудом. Естественно не обошлось здесь дело и без толики удачи, но одной удачи мало. Нужно трудиться, трудиться и трудиться! Только так можно добиться высокой цели. Я рад! Рад, что сегодня эти трое друзей переходят в лучшие условия. Но я думаю, они этому рады еще больше. А у вас появляется дополнительный стимул, чтобы работать больше, работать лучше, работать качественнее. Так поприветствуем же наших героев бурной овацией! — и первым подал пример, к нему тут же присоединились охранники, а затем и остальные заключенные.

Честно говоря, не ожидал ничего подобного. Правый медленно, явно нехотя, подошел к Главному инспектору и посмотрел тому в глаза. На лице того промелькнуло явное неудовольствие, а Правый занял свое обычное место.

— На этом торжественную часть позвольте считать оконченной, сегодня всем будет выдана дополнительная порция пищи. Получить ее можно у повара в любой момент. Приятного вам аппетита.

Толпа заключенных, будто только этого и ждала, шустро схлынула в сторону расположения повара. Меня же взяли в оборот.

— Вот ответьте мне, многоуважаемый Лесовик, откуда у вас такое желание трогать то, что вам не принадлежит?

— О чем вы?

— Я об эссенции черной жилы.

— Я же её выбил.

— Это еще не означает, что она принадлежит вам.

— А кому?

— Всё на руднике принадлежит лесу, в котором находится рудник, в данном случае лесу Аурин. В том числе это касается и всего добываемого на этом руднике. Так что эссенцию нужно применить на руднике. Вы же понимаете, что я не могу позволить вам оставить ее себе.

— Почему?

— Вы же прекрасно все понимаете, зачем же задаете глупые вопросы? Есть же жилы на сто тысяч прочности и даже на двести. Эта эссенция принесет очень большой уровень дохода, так что отдавать её какому‑то авантюристу у меня нет ни малейшего права.

— А что вы мне можете предложить, если я применю эту эссенцию здесь?

— Так я и думал, что бесплатно отдать не захотите. Что ж могу вас также перевести на третий уровень каторги, как и ваших друзей.

— Постойте, — вмешался кобольд, — но разве он не должен был и так перевестись с нами? Мы же просили о нашем совместном переводе!

— Разумеется, нет, ведь желание было у вас двоих, потому на Лесовика оно никак не могло распространяться.

— Так и знал, что этот жучила нас где‑нибудь нагреет, — произнес кот себе под нос, но инспектор его явно услышал, так как на его лице расцвела улыбка.

Кобольд же добавил:

— Раз такое дело, то за нами должок, Лесовик.

Я кивнул и обратился к Главному инспектору:

— В таком случае я хотел бы оказаться на втором уровне, а уже там использовать эссенцию, чтобы самому добиться перевода на следующий уровень.

— Стремитесь к росту профессии? Похвально! Что ж, раз таково ваше желание…

— Навлиэль, ты назначаешься наблюдателем за Лесовиком на новом месте работы, и постарайся на этот раз не дать ему прихватить еще какую‑нибудь эссенцию, — Правый кивнул. Офигеть, а у него оказывается, даже имя имеется. И этого Нав — нава ко мне опять прицепили. Не будет никакой работы в одиночку. А жаль… Устал я что‑то от общества Правого. Его постоянный взгляд в спину, несколько мешал нормальной работе.

— А можно как‑нибудь без Навлиэля? — попытался я отказаться от наблюдателя.

— Хм, он тебя чем‑то не устраивает? Чем‑то не угодил? Или предпочитаешь кого‑то другого?

— А вообще без наблюдателя нельзя?

— Нет, конечно, ты слишком непредсказуемый, чтобы оставлять тебя в одиночестве. Мне очень не хочется повторения истории на другом руднике. Вполне хватило беспорядков на одном. Хватит уже. Так что, наблюдатель у тебя всё же будет. Но могу предложить выбор: Навлиэль или Равиэль.

— А Равиэль это Левый? — хорош выбор Нав — нав и Пельмень, в смысле Равиоль.

— Почему левый? Равиэль вот он, — Главный инспектор показал в сторону Левого, тот кивнул, подтверждая свое имя.

— Ну да Левый. Понятно. В таком случае, меня вполне устраивает Правый, — менять шило на мыло не было никакого смысла.

— Левый, правый? Это от того, с какой стороны от меня они стоят, что ли?

— Ну да.

— Забавно, забавно. Но не об этом сейчас речь. В общем, вы сейчас отправляетесь на новые места пребывания и работы. Желаю вам успехов на новом месте, а себе, чтобы я о вас больше никогда не слышал, — щелчок пальцами и кобольд с котом испарились. Красиво! Я бы тоже не отказался от такого заклинания, — О вас мне еще придется послушать, но надеюсь, свидеться всё же больше не удастся. И да, не затягивайте с использованием эссенции, не надо…

— Подождите!

— Ну что еще? — Эльф, кажется, начал терять терпение.

— Шрам мне кое‑что не вернул.

— Шрам?

— Ну, десятник.

— Десятник! — Главный инспектор позвал Шрама, тот не замедлил подойти, — Вы что‑то должны этому человеку?

— Хм… Пожалуй, да, я обещал ему вернуть его инструмент, но пока как‑то не выдался случай.

— Так он вас появился. Отдавайте, не задерживайте.

— К сожалению, не могу.

— Почему?

— Этот инструмент у вас.

— У меня? Вы случайно не о той поломанной пиле?

— Да, о ней.

— То есть, вы требуете у меня отдать Вам улику по делу убийства эльфа? — вопрос был адресован мне.

— Ну да, это же мой инструмент.

— А вам не кажется, это слишком большой наглостью?

— Нет, я же согласился с вашим требованием применить эссенцию, а не оставить ее себе, так почему вы не можете отдать мне мой инструмент?

— Мда, люди никогда не могут удовольствоваться хорошим к ним отношением, всегда еще надо что‑то прихватить. А говорят еще, что гномы жадные, да вы им фору дадите, да неслабую. Жадность родилась вперед вас, да?

— Если вы считаете, что желание забрать свое называется жадностью, то да, я действительно жадный.

— Всё с вами ясно. Десятник принесите ему эту проклятую пилу.

Шрам принес пилу буквально за три секунды.

— Ну, теперь‑то всё? Или вам еще кто‑то что‑нибудь должен?

— Вообще‑то, хотелось попрощаться с крысиным народом, ведь у нас сложились очень дружеские отношения, а уходить, не попрощавшись, — это свинство.

— Может, всё‑таки хватит испытывать моё терпение? Оно не мифриловое.

— Ну, пожалуйста, чего вам стоит, ведь вы всё равно перемещаете всех по щелчку пальцев, так переместите меня туда, а я потом обратно сам добегу.

— Видите ли, тут есть еще одна проблема, я не знаю, куда вас перемещать, я же там не был.

— Неподалеку были охранники.

— И чем это может помочь?

— Что, так уж и ничем?

— Чтобы мне понять где кто‑то был, нужно чтобы мне открыли разум полностью, а этого мало кто захочет, ведь никогда неизвестно, какие еще воспоминания случайно утянутся. А своими личными воспоминаниями редко кто хочет делиться с другими разумными. Вот вы, например, согласились бы, чтобы я покопался в вашей голове?

— Спасибо, нет, я как‑нибудь обойдусь без такой процедуры.

— Ну, вот видите. Так что отправляйтесь себе спокойно на новое место пребывания.

— Так может, я своими ножками сбегаю и попрощаюсь?

— Что ж, раз вы так настойчиво хотите с ними попрощаться, то бегите. Не могу устоять перед вашей настойчивостью. И давайте договоримся с вами заранее, это последняя ваша просьба об отсрочке.

— Хорошо, последняя, — подтвердил я и побежал в шахту, вслед за мной тут же отправился Правый.

Остановившись, я бросил вопросительный взгляд на Главного инспектора. Тот тут же ответил:

— Ну, мы же уже обсудили, что Навлиэль будет вашим сопровождающим, а прощаться с крысами он вам совершенно не помешает, ведь так?

Правый кивнул. Мда, хитрый эльф явно не поверил в мое желание просто попрощаться с крысами. Впрочем, я и сам бы не поверил. Ну да ладно, раз уж выклянчил отсрочку, то надо ее использовать. Побежал в шахту на максимальной скорости.

Через пару часов добежали до крыс. Нас встретил вездесущий Грызька.

— Двуногий ты зачем припер сюда длинноухого? Они же истребят наш народ.

— Навлиэль, они требуют, чтобы вы поклялись, что никому не расскажете расположение их клана. Иначе они вас не пропустят.

— А вас?

— А меня пропустят.

— Хотел бы я посмотреть, как они будут меня не пропускать, но будь по — вашему: я клянусь духом светлого леса, что никому не расскажу, где обитает этот клан крыс.

— Грызька, он поклялся самой страшной клятвой, что не расскажет, где вы живете.

— Я так понимаю, ты опять к Грызю? И опять по делу?

— Вообще я пришел попрощаться, меня переводят на другой рудник.

— Жалко. Без тебя здесь станет совсем скучно. Ты умел зажигать! В обоих смыслах, — он хлюпнул носом, пошевелил усами, — Пойдем, что ли?

Он быстро устремился вглубь, а мы припустили следом. Грызь за прошедшее время успел солидно обзавестись дополнительным весом. Он и до этого был не маленьким, теперь же он был просто огромен. По крайней мере, для своего вида так уж точно.

— Зачем пожаловал Неправильный Двуногий? Опять помощи просить или сделку какую предложить хочешь?

— Попрощаться пришел. Вы ведь меня в друзья клана записали, а друзья не уходят не попрощавшись.

— Хм. Уважил. Прощай, друг! С тобой приятно было иметь дело, да и добра клану ты принес много. Спасибо тебе за всё. Если чем можем помочь напоследок, говори.

— Да в принципе помощи никакой не нужно, вот разве что инструменты из кузни я забрал.

— Это пожалуйста, нам эти железки без надобности. Кстати, помнишь, я говорил, что за мной подарок? Так вот у меня есть, чем отдариться. Грызька рассказывал, что тебе очень понравилось кольцо рудокопа, так вот… Всё, что нашли, лежит в кузне. Пользуйся, это тебе. Грызька отведи нашего друга и его спутника к подаркам.

— Сию минуту! Побежали, двуногие.

— Подожди. Спасибо, Грызь! Это очень щедрый подарок! — Грызь с достоинством кивнул, а я опять обратился к Грызьке, — Ну, а теперь побежали.

Тот рванул, как ужаленный, пришлось срочно его жогонять. Кое‑как успевали разглядеть на очередном повороте хвост шустрого крысёныша. К счастью бежать было недалеко и вскоре мы стояли у кузни.

В кузне рядом с наковальней валялась небольшая кучка вещей. Я быстро подбежал к ней, благо Правый не знал о содержании нашего разговора и засунул всё в рюкзак. Надеюсь, он не успел заметить свойства предметов. Кроме того, отвинтил и забрал свои вальцы и большие местные вальцы. Также взял клещи. А вот когда собрался взять молот, то эльф подал свой голос:

— Вы не имеете права брать инструменты, которые могут быть использованы в качестве оружия. Это опасно как для окружающих, так и для вас самого, — какая трогательная забота! По — моему, это в первую очередь опасно для охранников, но моего мнения как‑то совершенно не спрашивают, — Если вы всё же попытаетесь взять, то я буду вынужден применить силу.

Зачем ему применять силу? Достаточно одного заклинания заморозки времени и всё. Пришлось молот всё же отложить. Надо было его брать заранее. Но кто же мог знать?

— Простите, а почему тогда заключенным выдают кирки? Они ведь тоже могут быть использованы в качестве оружия.

— Потому что руками добывать руду весьма проблематично, а драка на кирках весьма сложное занятие. В то время как молотом или топором убить гораздо проще. Я ответил на ваш вопрос?

— Ну да, — я с тоской посмотрел на молот, топор и прочие инструменты, — Ну хоть самый маленький молоточек можно взять?

— Даже у самого маленького из местных молоточков, рабочая часть весит не меньше полкило. Таким запросто можно пробить череп. А если вы сомневаетесь в моих словах, мы можем проверить мою теорию на вас. Если у меня не получится убить вас этим молоточком с одного удара, то вы можете его взять с собой.

Что‑то проверять своим черепом правоту его утверждения не было никакого желания, потому о молотках больше не заикался. Хорошо хоть, что он не сказал, что вальцами можно убить, и на том спасибо. Еще зацепил из кузницы ролики под ременную передачу. Они‑то уж точно всегда могут пригодиться.

На обратном пути мы все же заглянули в мой тайник, из которого я забрал всё кроме мяса и трезубца. Трезубец был безжалостно конфискован бессердечным Нав — навом под старым предлогом опасности для меня же самого. А вот мясо оказалось стратегическим запасом, и доверять его заключенным также невозможно. Обидно! Буду требовать компенсацию с Главного инспектора. Хорошо, хоть шкуры не отобрали.

Ещё через час мы поднялись на поверхность. На этот раз торжественной встречи не было. Впрочем, я этого и не ожидал. Нас встречал только Главный инспектор и Левый, который Пельмень.

— Ну что, со всеми попрощались? Или еще кто‑то остался неохваченным?

— Хочу подать жалобу на наблюдателя.

— Да? И чем же он вам не угодил?

— Он конфисковал мои стратегические запасы еды.

— А откуда у вас стратегические запасы еды? На руднике запасы еды могут быть только у кладовщика. Вы же не кладовщик. Так откуда?

— Это было моей наградой за помощь крысам.

— Но есть один нюанс, это действительно запрещено, потому Навлиэль абсолютно правильно конфисковал мясо.

— В таком случае, я требую компенсацию, за конфискованное мясо.

— А как вы думаете, по какой причине я разрешил вам тратить свое время на прогулки к крысам? Так просто? Из доброты душевной и своего расположения к вам? Нет, я к вам, безусловно, расположен, но я рассчитывал на конфискат, который должен был окупить вашу прогулку. Честно говоря, я рассчитывал на нечто большее, нежели трезубец и два центнера мяса. Вы меня даже несколько разочаровали. Или всё же не по всем тайникам прошлись?

— Пожалуй, я не буду отвечать на этот вопрос.

— Ваше право. Глядишь, кому‑нибудь повезет отыскать ваши сокровища. Ну что? Прощаемся? Готовы к отправке?

— Да. Прощайте.

— Тогда желаю вам успехов на новом месте!

Щелчок пальцами, и мир взорвался яркими цветами, чтобы через мгновенье погаснуть. В сопровождении Навлиэля я очутился на точной копии такого же рудника. Нас встречал местный десятник.

— Вечного здоровья господин Старший инспектор.

А Правый‑то оказывается тоже не прыщик на ровном месте.

— Десятник, этот человек находится в полном моем ведении. Если где‑то увидите его без моего сопровождения, немедленно задержать и известить об этом меня.

— Так точно.

— Десятник, сообщите новичку об условиях работы.

— С учетом твоего уровня профессии, твоя норма составит тысячу восемьсот единиц железной руды и тридцать два корунда. В бараке найдешь себе свободный тюфяк, на нем и будешь спать. Еда выдается один раз в день. В штреке стоят охранники, так что затевать драки и ссоры не советую, от этого будет расти твоя норма. Ну и последнее, если тебе не дай боги, удастся кого‑то убить, то лучше убейся сам, иначе придется иметь дело с охранниками.

На последнее я только хмыкнул. Охранник взбеленился:

— Что, деточка, думаешь, что охранники здесь такие же мягкие тюфяки как на первом уровне? Ошибаешься! Здесь все преступления наказываются не в пример жестче!

Вот почему‑то страшно мне не было, да и задерживаться здесь я не собирался.

— Ну что, не передумал на счет перевода на третий уровень? — Навлиэль подал голос.

— Нет, меня всё устраивает.

— Ну, тогда пошли в шахту, и да, десятник, норма у него будет другой. Я лично ее буду устанавливать и контролировать.

— Так точно, господин Старший инспектор!

Мы пошли на спуск, жутко не хотелось возвращаться к уже опостылевшей работе рудокопа. Тем более что последние девять дней приключений не было никаких. Даже не знаю, как остальные на шахте вкалывают все время. Это же настолько однообразно и безрадостно, что просто жуть берет. Ладно бы еще характеристики росли, тогда хоть понимаешь, ради чего всё это делаешь. А если не растут? И всё равно изо дня в день, изо дня в день вкалываешь как проклятый и никакой отдачи.

Спускался вниз и никак не мог найти в себе сил на приступ к очередной жиле. Откуда такая слабость? Что это со мной? Надо срочно собраться с силами и вперед на приступ!

И вот, когда я уже собрался с силами для новой работы, мир опять затопил яркий круговорот красок. Меня опять куда‑то перемещают? Куда?

На этот раз я очутился на полянке напротив уже знакомой пятерки эльфов: четыре седых эльфа и одна седая эльфийка внимательно смотрели на меня, как на диковинного зверя. Наконец один из них подал голос:

— Удивительно. Просто удивительно. Пришел ответ на наш запрос. Вы действительно оказались героем из баронства Кренон. Самое интересное, что к нам вы попали явно через пробой пространства.

— А что в этом удивительного?

— Удивительно в этом то, что обычно никогда не приходит просьба сверху освободить какого‑то жалкого каторжника, да еще и отправить пробоем обратно. Думаю, что даже из‑за обычного героя тоже никто не стал бы так заморачиваться. Так что вы за человек? Расскажите, нам очень интересно.

— Так я ведь вас заранее предупреждал.

— Вы думаете, что вы первый такой, кто о чем‑то нас предупреждает? Нет, вот только вы всё же первый, о ком действительно позаботились. Впрочем, рассказывать вы похоже не торопитесь, а у нас нет ни сил, ни желания, ни даже права из вас вытягивать эти сведения. В таком случае… — Драматическая пауза, щелчок пальцами. Как же они любят все этот жест! Неужели нет никакого другого, на который можно привязать магию? С меня упал ошейник, а система выдала сообщение:

Уважаемый пользователь! Поздравляем вас с освобождением.

Внимание! Все ваши текущие вещи и деньги вам будут возвращены.

Внимание! Вам открыт доступ на использование почты до вашего освобождения.

Внимание! Вам доступен выход из игры.

Внимание! Все ваши текущие титулы снова имеют воздействие на окружающих персонажей.

Внимание! Все ваши текущие заклинания разблокированы.

Вам настоятельно рекомендуется покинуть игровой кокон.

Не стал пока выходить, решил хоть здесь попытаться вернуть свое мясо.

— Простите, у меня буквально недавно забрали два центнера мяса и великолепный трезубец. Я хотел бы вернуть свои вещи.

— Нет, я слышал, что люди наглые, но не думал, что до такой степени. На руднике запрещается иметь свои личные запасы еды. Оружие вообще непонятно как у вас оказалось. Соответственно, если у вас отобрали эти вещи, то это вполне закономерно. Но ведь они были честно добытыми, а соответственно при освобождении, вы обязаны их вернуть, ведь я уже не являюсь заключенным.

— Но их конфисковали, когда вы еще были таковым, следовательно, ничем не можем помочь. Ну, разве что в качестве жеста доброй воли, можем вам сделать небольшой подарок для вашего покровителя, но только в том случае, если вы ему передадите, чтобы он больше не совался в наш лес. В противном случае, мы отправимся в гости в его лес, причем вместе с дриадами.

Ясно, они меня хотят использовать в качестве посыльного и взамен вручить что‑нибудь незначительное.

— Что вы хотите мне предложить в компенсацию за мои вещи и доставку сообщения?

— Ну, эльфы мяса не едят, но мы можем предложить взамен утерянного вами мяса эльфийский хлеб, поверьте, он гораздо вкуснее.

— Трезубец, я также потерял трезубец. А поскольку эльфы не пользуются трезубцами, могу я рассчитывать на эльфийский лук?

— Нет! — хором воскликнули эти пятеро так, будто я попросил у них раздеться и станцевать.

— Почему?

— Эльфийский лук — это строго индивидуальное оружие, которое изготовляется мастером в течение длительного времени под определенного эльфа. Подчеркиваю: эльфа! Лук для эльфа — это нечто большее, чем просто оружие. Это его напарник в бою, часть его души и продолжение его рук. А вы имеете наглость требовать себе то, что вам не положено ни при каких условиях.

— Понятно, то есть эльфийский лук мне не получить. Тогда дайте просто самый лучший лук из имеющихся у вас, но не являющийся эльфийским.

— А почему мы должны отдавать вам самое лучшее? Вы же сказали, что трезубец был великолепным, вот и лук мы вам выдадим такого же качества.

Перед моими ногами очутилась какая‑то котомка, поверх которой лежал лук. Результатом общения с эльфами я был весьма доволен, тем более что система меня обрадовала повышением красноречия на один пункт.

— Чуть не забыл, — продолжил старый эльф, когда я взял лук и котомку, — если вы не передадите послание в течение месяца, то ваши отношения со всеми эльфами ухудшатся до враждебности.

И после этих слов они так радостно заулыбались, будто сказали чрезвычайно веселую шутку. Так и захотелось в них плюнуть, чтобы эту их улыбочку с лиц стереть.

— Хорошо, обязательно передам.

Тут же выскочило системное окно:

Получено задание "Послание наставнику". Необходимо передать наставнику ультиматум эльфов в течение месяца. В случае отказа или несвоевременного выполнения задания отношения со всеми представителями светлых эльфов будут ухудшены до враждебности. Предупреждение: в случае выполнения задания могут быть ухудшены отношения с наставником.

Вот это задание мне эти гады выдали. Куда ни кинь — всюду клин. Всё‑таки не выдержал и сплюнул. В ту же секунду в лоб мне прилетела шишка.

— Наши дриады не любят, когда плюются в их лесу. Так что будьте осторожны. И пожалуй, прощайте, — опять щелчок пальцами, как же банально, и я обитаю на уже знакомой мне полянке Хрюши.

А вот теперь можно и выйти.

Кокон открылся. Яркий свет бил прямо в глаза. Зажмурившись, пытался привыкнуть к окружающему свету. От меня плавно отсоединялись все трубки, ощущения были далеко не приятные. Но отсоединение всё равно переносилось гораздо легче, чем присоединение.

— Что‑то ты заставил себя ждать… — Мне протерли чем‑то локтевые сгибы, и даже прилепили туда пластырь, — Пора вставать, или тебе понравилось наше гостеприимство, — я наконец‑то узнал этот голос — техник Дмитрий.

— Нет, — в горле не то чтобы пересохло, но было такое ощущение, что съел что‑то вяжущее, — Пожалуй, я всё же встану.

— Ну, тогда вставай, желе я тебе уже спустил.

— Евгений Георгиевич, у меня для вас очень даже положительные новости!

А это уже был адвокат от компании, как его звать‑то? Фамилия на "штейн" вроде заканчивается, а имя не совсем соответствует, да еще как‑то с броней связано… Как же его? Вспомнил! Гугенштейн. Бронислав. А вот отчество не помню. Я наконец‑то смог проморгаться и сосредоточил свои глаза на адвокате, параллельно с этим выбираясь из капсулы. Техник мне в этом старательно помогал, слегка придерживая. Такое ощущение, что меня за совсем немощного старца держат, ну да ладно, это его работа. Не думаю, что именно ради меня он так расстарался.

— Я так понимаю, обвинения с меня сняты, Бронислав…

— Яковлевич, — охотно подсказал адвокат, — Да, вас полностью оправдали. Позвольте поздравить вас от всей души с этой радостной новостью. Также у меня есть еще одна приятная новость. Как видите, я в отличие от того плохого бородатого анекдота не приношу плохих новостей, а только хорошие. Так вот. Найден истинный виновник порчи капсулы, и подделки видеоматериалов из подворотни. Вы не поверите, им оказался местный программист Дмитрий Дмитриевич Головин, — вот как, на Димыча, значит, всё свалили. Интересно, а он что же, так добровольно всё на себя взял? — К сожалению, его не удалось задержать, когда следствие начало усиленно раскручивать ваше дело, он каким‑то образом об этом узнал и ударился в бега. Его объявили в федеральный розыск.

Я вылез из капсулы и почему‑то с трудом удерживал равновесие. Техник обтер меня полотенцем, облачил в какой‑то халат и усадил в кресло — каталку для инвалидов. Нет, я вполне мог передвигаться сам, да и на ногах я пусть не совсем уверенно, но держался. Хотя, всё равно чувствовалась какая‑то легкая слабость, да и потом, не буду лезть со своим уставом в чужой монастырь. Раз посадили в кресло, значит так нужно, не зря же они его сюда тащили.

— Надеюсь, что его всё же поймают, — произнес я, устраиваясь в кресле как можно удобнее. Меня куда‑то неторопливо повезли, и дальнейший наш разговор продолжался на ходу.

— Не сомневайтесь, конечно, поймают. Наши доблестные органы весьма преуспели в поисках беглых, после вживления чипов. Это не то, что раньше, когда можно было отрастить усы и пытаться получить новый паспорт, прикинувшись шлангом. Сейчас такие штучки не проходят.

Что‑то сомневаюсь я, что раньше так просто можно было получить новый паспорт на другое имя просто изменив внешность, но сейчас все стало действительно сложнее. Хотя Димыча, если и найдут, то, скорее всего, только в мертвом виде. Кому нужен лишний свидетель, на которого к тому же можно повесить всех собак, раз на дурачка Евпака не получилось. Не повезло Димычу, явно не повезло. Впрочем, сам виноват, что связался с такими людьми.

— Вот, ознакомьтесь, это ваш оправдательный вердикт, — адвокат на ходу вручил мне гербовую бумагу с моим оправданием, — С вас полностью сняты все обвинения. Мало того, наше государство переводит на ваш счет сумму, равную доли вашего пребывания на территории ЗАО "СИТК" относительно общего срока от общей суммы аукциона, выигранного ЗАО "СИТК".

— Не понял, какую сумму мне перевели? И можно поподробнее насчет аукциона?

— Молодой человек, — насупился адвокат, и даже остановился в своем возмущении, техник также остановил мое кресло, — Я, конечно, понимаю, что юриспруденцию изучать для вас пока рановато, но нельзя же настолько не интересоваться законами своей страны.

— А можно всё же ближе к делу?

— Ближе к делу? Пожалуйста! — мы опять тронулись в путь, адвокат на ходу застегнул свой портфель и пристроил его в какое‑то отделение за спинкой моего кресла, зато извлек откуда‑то свой широченный платок и, сложив его в несколько раз, протер свою вспотевшую лысину, — Всего десять лет назад была запущена программа частных виртуальных тюрем. Государство начало проводить аукцион на преступников для этих организаций. Таким образом, преступника получает та организация, которая больше заплатит за преступника. В свою очередь она получает прибыль с того, что он зарабатывает для неё. Она также обязуется организовать для преступника достойные условия содержания. Так вот за вас заплатили четыреста двадцать тысяч рублей.

— Шесть тысяч евро? Постойте, мне перечислили шесть тысяч?

— Нет, это общая сумма, которую за вас заплатил победитель аукциона — ЗАО "СИТК", а вам на счет перевели что‑то вроде сто пятнадцать евро, если вам удобно считать в данной валюте.

— Мда, дешево нынче стоит рабская сила в нашем государстве. Около пяти с половиной евро в день. Это не просто мало, это ничтожно мало. Да я за десять дней свободной игры больше денег получил.

— Ну, а что вы хотели? Чтобы за вас платили миллионы? Чего ради? — платок из его рук уже куда‑то испарился, прямо фокусник какой‑то, вроде не спускал с него глаз, а, поди ж ты, платка уже нет.

— Но почему так мало? Это ведь сущие копейки.

— Ну, если вас это успокоит, то, начиная с восемнадцатилетнего возраста преступника, сумма обычно вырастает в полтора — два раза.

— Откровенно говоря, меня это вообще не утешило.

— С другой стороны, раньше вообще государству приходилось содержать заключенных, а теперь хоть какую‑то копейку получает.

— А почему заключенные работают на какие‑то частные организации, а не на само государство?

— А как вы себе это представляете? Игра принадлежит государству, и она настроена на оптимальный баланс. И что государство должно добывать ресурсы у самого себя? Где выгода? А в данном случае государство получает неплохую прибыль. По — моему, тот, кто провел в жизнь эту реформу, был гением. Давайте посчитаем примерно выгоду государства. Первое: пассивные выгоды — государству больше не приходится заботиться о содержании, питании и охране заключенных. Второе: выгода от аукциона. Третье: оплата аккаунтов заключенных. Четвертое: разница курсов на выводе денег в реальный мир. Ну и пятое: дополнительная раскрутка государственной игры, благодаря повышенному онлайну и дополнительной добыче ресурсов. И это только то, что мне приходит на ум с первого взгляда, на самом деле наверняка есть еще дополнительные положительные моменты, которые я не смог учесть в силу своей ограниченной компетентности в данном вопросе.

— А много этих самых участников аукциона?

— На самом деле не очень, обычно зависит от населенности региона. Так, например, в центральных регионах их очень много, а у нас в далекой тайге всего два игрока: ЗАО "СИТК" и ЗАО "ЯОИ".

— А в народе наших конкурентов называют гомосеками, — подал голос техник, везущий мое кресло, — Нас, правда, ситхами называют, но это даже прикольно.

— Почему?

— Есть такой жанр в литературе, где описывается всяческая гомосятина, так вот он называется "Яой".

— А зачем же они выбрали себе такое название?

— Это аббревиатура: Якутская организация исправления. А у нас — Сибирская исправительно — трудовая компания.

— Ясно.

— Ну что ж, Евгений Георгиевич, раз мы прояснили все вопросы с вашим освобождением, пора выполнять и вашу часть сделки.

— Вы вроде хотели знать о взломе капсулы?

— Вы абсолютно правы, Евгений Георгиевич, я вас внимательно слушаю, позвольте также включить мой диктофон на запись, для более продуктивного получения данных, — попросил адвокат, вынимая из одного кармана пиджака диктофон, а из другого свой многострадальный платок, чтобы вытереть свою опять вспотевшую голову. И чего она у него так потеет? Мне вот совсем не жарко.

— Разумеется, — милостиво разрешил я, — Мне не жалко.

— Продолжайте, — адвокат включил запись.

— Не было никакого взлома.

— То есть как, не было? — адвокат даже чуть не уронил диктофон, — Простите, но вы ведь играете на стопроцентной чувствительности.

— Ну да, на стопроцентной, но система мне сама предложила его, когда предлагала зайти в игру.

— Подождите, то есть, при заходе в игру система вам сама предложила данного персонажа?

— Да.

— Хм, выходит какая‑то системная ошибка в настройках, либо явная неучтенка. Ох, уж эти программисты, вечно торопятся, а потом заплатки ставят кривые. Дмитрий Олегович, не могли бы вы отправить капсулу Евгения Георгиевича на экспертизу, и чтобы обязательно провели диагностику и проверку логов капсулы?

А адвокат‑то, похоже, что‑то понимает в технике. Похоже, не шибко простого дядьку мне в адвокаты‑то прислали. Да и вообще, есть ли в этой корпорации кто‑то простой?

— Конечно, Бронислав Яковлевич, — тут же подтвердил указания техник.

— Причем все результаты по данной капсуле должны быть немедленно перенаправлены в центральный офис.

— Разумеется, Бронислав Яковлевич.

— Что‑то странное происходит вокруг вас, Евгений Георгиевич. Где бы вы ни оказались, происходит что‑то из ряда вон. Почему так? — он даже не представляет, как он в этот момент мне напомнил Главного инспектора, — Впрочем, не думаю, что вы сможете ответить мне на этот вопрос. Так что пора двигаться к нашим корпоративным менеджерам, для решения второго вопроса.

Мы уже подходили к выходу, как вдруг у адвоката что‑то пиликнуло.

— Молодой человек, — на этот раз он обращался не ко мне, а к технику, — нет ли у вас неподалеку свободной капсулы? Мне пришло сообщение от одного из клиентов в игре, надо срочно проверить почту, а у меня как назло мой переносной коммуникатор вирта сломался. Всё никак нет времени его починить.

Хм, а мне он адрес своей почты не давал. Хотя толку‑то? Почтой я всё равно пользоваться не мог.

— Найдём для такого‑то дела. Пойдемте, — и повернул мою коляску налево в очередной тоннель из саркофагов.

— Скажите, а разве не у всех заключенных почта заблокирована? — задал я интересующий меня вопрос.

— Разумеется, у всех, — тут же отозвался юрист, — Но отправить письмо своему адвокату всегда есть возможность, достаточно подойти к начальнику лагеря и произнести кодовую фразу "письмо адвокату".

"А почему вы сообщаете об этом мне только сейчас?" — едва не вырвалось у меня, но, сумев сдержаться, поинтересовался невинным тоном:

— Может вы мне еще что‑то важное забыли сообщить?

— О чём вы? Я всегда сообщал вам всё необходимое. Или вы хотели вести со мной оживленную переписку? — он немного пожевал губами, и продолжил, — И не надо делать такое обиженное лицо, в вашем незнании виноваты только вы сами. Ведь у вас должно было высветиться сообщение о доступе к разделу библиотеки о каторжных работах. Так почему вы не прочитали эту полезную информацию?

— Но я читал! Там была только информация об общем устройстве каторги, её уровнях и всё.

— Странно, весьма странно, неужели у вас не было подраздела "Сервис"?

— Не было, — несколько растерялся я.

— Странно, очень странно, ладно разберемся с этим позже. Молодой человек долго нам еще идти?

— Нет, мы собственно уже пришли.

Мы остановились, и техник принялся делать какие‑то манипуляции у стойки с саркофагами. Результатом его действий был опустившийся на пол второй кокон из стойки. Адвокат тут же туда забрался. Техник еще немного покопался в настройках кокона, после чего кокон, закрывшись, уехал на свое место.

— Надеюсь, вы его туда ненадолго?

— Хм, а это идея! — задумавшись, произнес техник и весело рассмеялся, — Да не нервничай ты так, вылезет твой адвокат через пару минут.

— А можно мне тоже пока почту проверить?

— Странный ты, парень, только вылез из виртуала, а опять туда же стремишься… Обычно только вышедшие от кокона как от чумы шарахаются. Правда, некоторые вообще от него боятся отойти, как тот Голум: "Моя преееелесть!" С такими хуже всего, приходится санитаров вызывать, — рассказывая всё это, он тем не менее уже спустил из той же колонны третий саркофаг и помог мне в него забраться. Напоследок пожелал, — Не залеживайся там, а то адвокат еще распереживается. Кнопка выход у тебя будет активной, надеюсь, помнишь еще, где ее искать?

— Помню.

— Ну, тогда до скорых встреч, — крышка закрылась.

Я сидел на полянке, где когда‑то мы охраняли секача. Только вот на полянке было несколько изменений. Первое: отсутствовал секач, но это было вполне ожидаемо, а вот вторым изменением была надпись, выбитая на камне. "Лесовик — зараза! Найду — убью!" Это кому же я так не угодил? Неужели Сирано обиделся на мое отсутствие.

Внезапно перед моими глазами побежали строчки:

У вас новое письмо!

У вас новое письмо!

У вас новое письмо!

…

У вас новое письмо!

Всего таких строчек я насчитал что‑то около сорока штук. Однако! Кто же это так настойчиво добивался моего внимания?

Оказалось, что три письма принадлежат Грум Барашу, Бармаклею и Арсену Люмпену. Еще одно от Димыча. Этому‑то что понадобилось? Ладно, отложу напоследок. И остальные от Сирано. Первые трое меня за что‑то благодарили. Самым многословным оказался из этой троицы Бармаклей, написал, что Сирано я больше всех уел. Не совсем понятно, что имелось в виду, ну да ладно. Дальше читал письма от Сирано. Интонация в письмах постепенно менялась: от вначале обеспокоенной, до гневной с угрозами в конце. Последнее вообще было сплошь матными словами написано. Хотя был один раз, когда он меня тоже за что‑то поблагодарил. Правда фраза благодарности была несколько непонятной: "Несмотря на то, что ты скотина, всё равно спасибо за Кафешку!" Вот что он имел в виду? Какую кафешку?

В общем, пришлось отписаться, что не по своей воле не мог с ними связаться, скоро объявлюсь и при личной встрече, всё объясню.

Не успел я отписаться. Пискнуло сообщение, о приходе нового письма. С одним вопросом: "Ты где?" Что‑то больно лаконично для Сирано, мне даже несколько поплохело от такой скорости и краткости. Уж больно подозрительно, но скрывать свое местоположение не видел смысла, потому честно написал, что нахожусь на полянке Хрюши. Пришло еще одно письмо: "Жди!" Что‑то эта краткость мне совершенно не внушает безопасности. Но он помог мне заполучить редкий класс, который здорово выручил меня на каторге, потому грех не подождать. И всё‑таки что‑то меня немного потряхивало от предстоящей встречи. Все эти письма с угрозами, надпись на камушке. Не к добру это, ой, не к добру.

К счастью, ждать мне пришлось не долго, и сильно себя накрутить я не успел. Уже через десять минут на поляне нарисовался Сирано.

— Ну и где тебя черти носили всё это время?

— Ну вот, ни "здрасте" тебе, ни "до свидания", сразу наезды.

— А, по — твоему, я должен просто так глотать понижение своей репутации? И даже не имею права поинтересоваться у твоей наглой морды некоторыми вопросами, не дающими мне покоя? Например, мне дико интересно: куда это ты запропастился, почему на письма не отвечал, что ты всё это время делал, и самое главное, почему я не должен сейчас разорвать тебя на сотню маленьких лесовичков?

— Ну, поинтересоваться ты, конечно, можешь.

— Но отвечать ты не собираешься? — его глаза как‑то подозрительно сузились.

— А я что, должен перед тобой отчитываться обо всём, со мной происходящем?

— Это, наверное, не мое дело, — внезапно сбоку раздался голос Бармаклея, но у меня такое впечатление, что мы попали на ссору старых супругов.

— Есть такое, — подтвердил Гнум Бараш. Стоявший третьим Арсен Люмпен молча кивнул, то ли соглашаясь, то ли здороваясь.

А я только сейчас их заметил. Что‑то наблюдательность моя ниже плинтуса. Слова о старых супругах меня несколько смутили, Сирано же наоборот успокоили. Мы поприветствовали вновь пришедших и совершенно спокойный Сирано продолжил:

— Да, что‑то я разошелся. Извини, Лесовик. Но, может, ты нам всё же расскажешь, куда ты подевался, почему не отвечал на письма и почему твое задание должны были выполнять мы вместо тебя? За награду, конечно, спасибо, но всё же.

— О! Кстати, Сирано, а за какую кафешку ты меня благодарил, мы же с тобой ни в какую кафешку не ходили.

— На этот вопрос я тебе отвечу, после того, как ты ответишь на мои.

Пришлось в срочном порядке рассказывать, несмотря на то, что меня там уже, наверное, заждался адвокат. Постарался объяснить вкратце:

— Меня посадили. Дали три года. Теперь выпустили.

— Бр — р–р, — помотал Сирано головой из стороны в сторону, — Бред какой‑то.

— Где это видано, чтобы наши судьи кого‑то отпустили за здорово живешь? — высказался Грум Бараш, — Если сел, то сел на весь срок. Разве что УДО можно получить при офигенном везении. Но чтобы получить его за три недели? Это сказки.

— С удачей у нашего друга всё очень даже неплохо, судя по его веселью в яслях, — начал высказывать свое мнение Бармаклей, — Но я тоже не думаю, что настолько, чтобы получить УДО за три недели.

Арсен Люмпен молча кивнул, присоединяясь к общему мнению, Сирано же подвел общий итог:

— Дуришь ты нашего брата, а мы к тебе со всей душой, даже задание помогли сделать. Может, подробности расскажешь?

— Подробности будут, после ответа на мой вопрос. Ну, что за награда‑то?

— Ну вот, скоро каждый шкет будет диктовать свои условия, — пробурчал Сирано себе под нос, что‑то доставая тем не менее.

Другие тоже начали что‑то вытаскивать. Вскоре у каждого в руках был маленький зверек, уже не детеныш, но и не взрослый. Лисенок у Бармаклея, барсучок у Сирано, бобренок у Арсена Люмпена и небольшой дятел у Грум Бараша.

— И? Причем здесь уел? Леший выдал вам питомцев в награду за Хрюшу, а причем здесь я?

— А притом, что в корзине, где копошились эти крохи, лежала записка, что имена придумал для них ты.

Внимательно приглядевшись к питомцам, я разглядел‑таки их имена. Всё сразу стало намного понятнее: лисенка звали "Китайса(Ли Си Цын)", барсучка — "Кафе для собак", бобренка — "Рычащий горох", а дятла — "Птыц — пионер". Я не выдержал и заржал. Вскоре ко мне присоединились и остальные. Смеялись мы минут пять, не меньше.

Наконец, отсмеявшись, Сирано смог произнести:

— Значит имена, всё же, не твоих рук дело?

— Нет, это, похоже, мой наставник развлекается.

— Тебе‑то что‑нибудь обломилось?

— Ну да, классом наградил. Лесной шибздик называется.

Буквально секунду они стояли, уставишись на меня, а потом лесную тишину опять разорвал дружный хохот. На сей раз смеялись дольше.

— Точно, наставник твой не без юмора, — вытирая слезу, произнес Бармаклей, — А что ты там говорил об освобождении? И почему ты там играл под своим аккаунтом?

— Освободила меня корпорация, она оказалась чрезвычайно заинтересованной в моем освобождении, потому мое дело перерасследовали и нашли настоящего виновного, а меня освободили. Предупреждая последующие вопросы, всякие "как" и "почему", сразу говорю: всё это я раскрывать не должен, так как это в интересах корпорации.

— А я говорил, что без этих, хитро… — заметив неодобрительный взгляд Бармаклея, Грум Бараш сбился, — Хм, ухих. Да, хитроухих, здесь не обошлось.

— Ну, что дальше делать‑то будем камрады? — Сирано обвел всех глазами.

— Ребят мне срочно надо на выход, меня там адвокат дожидается.

— Нет, вы посмотрите на него! — всплеснул руками Сирано, — Он опять хочет сбежать. В прошлый раз пошел за цветами для девушки, а вернулся через три недели. Сколько же мы теперь его дожидаться будем, когда его там адвокат поджидает?

— Человека заставлять ждать действительно неправильно, — поддержал меня Бармаклей, — Так что шуруй, но не пропадай больше так надолго, а то сам видишь, как наш Сирано переживает.

Дальнейшую шуточную перебранку слушать я не стал. Выход.

Когда кокон открылся, на меня укоризненно смотрели техник с адвокатом. Техник даже махнул на меня рукой, чего, мол, еще от него ожидать. Адвокат от таких жестов воздержался, только в очередной раз вытер свою лысину платком.

— Молодой человек, ну надо же, в конце концов, иметь совесть, мы вас тут уже двадцать минут ждем. Вам не кажется, что это неуважение по отношению к окружающим.

— А вам не кажется, что я имею право написать письма своим друзьям и объяснить им, почему меня не было три недели, и куда я вообще пропал на этот срок. Люди же волновались.

— Сколько же у вас друзей, если вы так долго делали рассылку?

— Немного, всего четверо, — тут я вспомнил, что так и не прочитал письмо от Димыча. Впрочем, никуда оно не убежит. Прочитаю в следующий раз, — просто они настояли на личной встрече, а я не смог им отказать.

— Понятно, но теперь‑то нас ничто не задерживает?

— В принципе нет, кстати, ответьте на вопрос: а где можно разжиться таким же прибором, который у вас поломался?

— К сожалению, нигде, такие приборы выдаются только сотрудникам корпорации. Вот если всё же заключите договор, тогда не исключено, что получите.

На этот раз до выхода идти было гораздо ближе.

На прощанье техник пожелал:

— Прощай Евгений! Надеюсь больше тебя никогда не видеть.

— И вам, Дмитрий Олегович, всего самого доброго, — вот странно: человек не сделал для меня ни хорошего, ни плохого, просто выполнял свою работу, а оставил о себе самые лучшие впечатления. Неужели это такая редкость в наше время?

Мы загрузились в поджидающий нас автомобиль. Он был не в пример комфортабельнее, того который сюда нас привез. Впрочем, сравнивая воронок тюремщиков и представительский автомобиль адвоката, предпочтение явно не могло быть отдано первому.

Мы удобно устроились на заднем сидении, а шофер плавно тронул машину.

— Евгений Георгиевич, могу я поинтересоваться вашими дальнейшими планами?

— В каком смысле?

— Ну, вот мы сейчас приедем в наш офис. За вас возьмутся зубры нашего маркетингового бизнеса и оформят вам контракт на минимальную сумму из всех возможных. А вы при этом будете счастливы, что смогли с них хоть что‑то выцыганить. Ну вот, к примеру, на какую сумму контракта вы рассчитываете?

— Откровенно говоря, я об этом еще не думал, я еще даже никак не привыкну к тому, что уже на свободе.

— Вот и я о том же! И пока вы весь из себя такой тепленький, они вас и прихватят за жабры так, что и не дернетесь никуда.

— Я так понимаю, у вас есть, что мне предложить.

— С вами очень приятно иметь дело, Евгений Георгиевич, вы всё прекрасно понимаете. Я бы очень хотел представлять ваши интересы в этом деле, но, к моему прискорбию, не могу, ибо сам являюсь частью корпорации. Зато у меня имеется весьма талантливый племянник, сын моей любимой сестры Розы. Так вот, этот мальчик прекрасно разбирается в нынешних ценах на этом рынке и может вас просветить по этому поводу всего лишь за скромные тридцать процентов от вашего будущего гонорара.

— Я правильно вас понял, что он меня только просветит по поводу цен, а помогать не будет и всё это за тридцать процентов.

— Вы все прекрасно поняли.

— Бронислав Яковлевич, я разве давал повод считать себя идиотом?

— Что вы! Как можно!

— Тогда зачем вы пытаетесь меня таковым выставить?

— За простую информацию, которая имеет смысл всего один раз, никто и никогда не будет платить постоянно тридцать процентов от своего дохода.

— Ну что вы! Я совсем не имел этого в виду, — но отчего‑то мне казалось, что именно это он в виду и имел, — Разумеется, подразумевалось тридцать процентов от вашего первого гонорара.

— Это другое дело, но тридцать процентов всё равно весьма много, не находите?

— Ну, как же много? Это же всего один раз, а потом вы будете получать полностью все свои законные сто процентов.

— Видите ли, я предполагаю, что данная информация не является тайной за семью печатями и ее прекрасно можно найти в сети, правда придется немного повозиться и порыскать по разным источникам.

— Но вот именно для того, чтобы сократить ваши затраты времени на поиски необходимой информации, а также чтобы вы могли поверить во всю серьёзность намерений моего племянника, гонорар берется именно в процентах от вашего будущего гонорара, а не в четко фиксированной сумме. Это прекрасно доказывает, что он будет кровно заинтересован в предоставлении вам как можно более точной информации.

— Что ж, вполне разумно, но полагаю тридцать процентов это весьма большая сумма.

— А вот это уже будет полностью зависеть от вас. Кроме того, моему племяннику пойдет только двадцать пять процентов, а пять процентов пойдет в мой карман, как приведшего клиента к нему. Кроме того, его ставка является фиксированной и изменению не подлежит. Ну, так что, мы поедем к моему племяннику или вы таки берете скорбный труд поиска на себя, также находя для себя самостоятельно место проживания в данном городе?

Грамотно, ой грамотно действует Гугенштейн. Последнюю пакость подложил на самый конец, как гвоздь в крышку гроба заколотил, вот бы кого отправить торговаться за свой контракт… Эх, мечты…

— Конечно, я согласен, Бронислав Яковлевич.

— Что ж, прекрасно. Прекрасно, что я в вас не ошибся, и вы вполне разумный молодой человек. Мишенька, ты слышал этого молодого человека? Мы едем к Яше.

— Так точно, Бронислав Яковлевич, ответил шофер и почему‑то подмигнул мне в зеркало заднего вида.

Все оставшееся время пути адвокат распинался, какой хорошей информацией владеет племянник, а также что он прекрасно умеет собирать ее по крупицам из разных источников, отсеивать лишнюю и преподносить только то, что нужно.

Мы приехали во двор обычной пятиэтажной хрущевки. Подъезд был также ничем не примечательный. Подошли к обычной немного пошарпанной железной двери. Что‑то пока не похоже, что у племянника моего адвоката были серьезные доходы. Дверь нам открыл Гугенштейн Бронислав Яковлевич, только без его брюшка и седины в кудрях, обрамляющих лысину, было значительно меньше.

— Яшенька, добрый день!

— Здравствуйте, дядя Слава, заходите, пожалуйста, — ответил хозяин, открывая дверь шире, после чего отступил назад, давая нам пройти в прихожую.

Бронислав Яковлевич сделал приглашающий жест, мне не оставалось ничего кроме как войти, адвокат вошел следом и закрыл дверь.

— Как здоровье тети Маши, как Боренька и Юля? — Поинтересовался неизвестными мне людьми хозяин квартиры.

— Спасибо, Яша, всё прекрасно! Я тут тебе одного весьма сообразительного человечка привел. Евпак Евгений Георгиевич. Как раз по твоему профилю. О расценках я его уведомил, он полностью согласен. И да, Яша, он ОЧЕНЬ, — последнее слово он выделил нажимом, ясно, что какой‑то шифр, но меня в него явно посвящать не собирались, — сообразительный. Евгений Георгиевич, а это мой племянник Яков Семенович Петров.

Я с едва не поперхнулся, такой фамилии я у племянника Гугенштейна вообще не ожидал.

— Прошу проходить, Евгений Георгиевич, так вас интересует информация о текущих контрактах корпорации, дополнительных опциях и прочих привилегиях, я правильно понимаю?

— Вы всё прекрасно поняли.

Внутри квартира значительно отличалась от внешнего антуража. Нет, здесь не было дешевой позолоты и скульптур, но всё, что попадалось на глаза, казалось каким‑то монументальным: если буфет, то до самого потолка, резной и явно антикварный; если стол, так мощный и надежный — на такой даже двадцатилитровый самовар поставишь, и он не скрипнет, не перекосится; ну и стулья соответствующие. Дед меня водил в городе иногда в музеи — усадьбы разных помещиков, так вот там была похожая мебель.

Хозяин жестом предложил нам присесть за стол, на котором уже стоял интересный фарфоровый чайник где‑то литра на два. Чайник был черным и расписан какими‑то красными птицами. Также на столе стояли пиалы явно из одного комплекта с чайником. Также имелось несколько креманок с вареньем и сахарница. Пиал на столе было ровно три. Я невольно усмехнулся. Мой приезд был согласован заранее.

После того как мы уселись, хозяин разлил чай по пиалам и предложил:

— Ну что, не будем откладывать дело в долгий ящик? Предлагаю вам подписать стандартный контракт для нашего дела.

Он протянул мне бланк договора на двух листах. Подписывать что‑либо не читая, меня отучил еще дед. Он мне разъяснял, что мелкий шрифт, как правило, несет самую важную информацию, и если ты, что‑то не понял, или не уяснил, то никто в этом кроме тебя не виноват. А уж подписывать что‑то не глядя, как делают некоторые, это верх глупости. Потому, я попросил у хозяина карандаш и, вооружившись им, принялся досконально изучать предоставленный мне контракт, подчеркивая непонятные или неприятные для себя места. Надо отметить, что чай все пили тихо и не мешали мне сосредоточиться на изучении контракта.

В результате отметил для себя два очень неприятных момента: про оплату здесь также говорилось, что это тридцать процентов от моего гонорара, но опять же "скромно" умалчивалось, что только от первого и выплата происходит однократно. Ну и нигде не назывались сроки предоставления мне информации и оплаты по данному договору. Непонятных же мест не оказалось, дед не зря натаскивал меня в экономике и гражданском праве. Он считал, что уж эти‑то вещи мне когда‑нибудь точно пригодятся. Он как всегда был прав. После моих замечаний, Бронислав Яковлевич не слишком правдоподобно возмутился:

— Яшенька, ну что же ты так поступаешь со мной? Я же тебе говорил, что Евгений Георгиевич очень сообразительный молодой человек.

Хозяин же, нимало не смущаясь, дошел до комода, открыл ящик и извлек оттуда новый контракт, где мои пожелания уже были учтены. Срок предоставления информации оказался сразу после подписания договора, а оплата производится после получения первого гонорара в течение двух недель. В случае задержки начинает капать пеня в размере одного процента в месяц от суммы договора. Процент не сказать, что грабительский, да и оплатить предоставленную информацию я честно собирался. На всякий случай, я еще раз полностью прочитал новый вариант договора и, не найдя к чему придраться, подписал. Следом за мной свою подпись поставил и Яков Семенович. После чего удалился в соседнюю комнату и вернулся оттуда уже с распечаткой листов, аккуратно подшитых скоросшивателем в папку.

— Очень приятно было познакомиться, Евгений Георгиевич. Если вдруг кому‑то из ваших знакомых потребуется данная информация, вы знаете, кто ее может предоставить. В этом случае комиссионные будут вашими.

Понятно, чай выпит, договор выполнен, нас здесь больше ничто не держит.

Когда мы снова уселись в автомобиль, адвокат предложил:

— Евгений Георгиевич, я вам могу предложить завезти вас в какое‑нибудь кафе, чтобы вы могли спокойно покушать и изучить полученную информацию. Сам же я вам мешать не буду и на пару часов отлучусь по делам своим скорбным.

— Большое спасибо, Бронислав Яковлевич, вот только денег у меня нет совершенно, соответственно расплачиваться в кафе мне нечем.

— Ах да, простите великодушно! Вот все ваши вещи, конфискованные у вас в полиции при аресте, — он извлек из какого‑то отделения пакет с цветком и смартфоном, а также мой "сидор". Я быстро осмотрел содержимое рюкзака, так и есть — ножам приделали ноги, — Денег и оружия у вас, разумеется, никто не конфисковывал. Так что вот вам на перекус, — он положил передо мной две пятитысячные купюры.

— И не смотрите так на эти деньги, нет, я вам их не подарил. Вы мне сейчас быстренько напишете расписку о получении этой суммы с обязательством вернуть ее в течение двух месяцев.

Пришлось писать расписку, хотя меня это даже немного обрадовало. Лучше быть должным деньги, чем что‑то еще. Потому как что‑то еще может быть гораздо опаснее и страшнее денег. Странно, что еще процентов не попросил, честно говоря, я бы не удивился.

Меня довезли до какого‑то кафе под названием "Вареничная". Бронислав Яковлевич упорно настаивал, что кафе очень уютное и приятное. Поводов сомневаться в его словах я не имел, потому вышел рядом с этим кафе. К тому же оказалось, что офис корпорации находится прямо напротив этого кафе. Предполагаю, что это также приносит кафе неплохой оборот.

Напоследок, адвокат предупредил меня, что может сильно задержаться, и когда я закончу с изучением материалов, чтобы прямо шел в корпорацию и представился. Меня там давно уже ждут и сразу же примут. Я заверил его, что все понял, и отправился в кафе.

Войдя в кафе, я поразился. Было полное ощущение, что я попал в декорации какого‑то старого советского фильма о коммуналке. Несмотря на то, что я так никогда не жил и даже вживую не бывал ни в одной, почувствовал себя как дома. Настолько было уютно и привычно, что я даже не сразу сообразил, когда меня поприветствовал официант и поинтересовался:

— Желаете попробовать блюдо дня?

— Что, простите? — я всё же выпал из очарования этого места.

— Сегодня фирменные вареники с картофелем и свежей зеленью. Подаются со сметаной. Не желаете?

Я желал. О чем тут же уведомил официанта, тот еще поинтересовался, что пить буду. Из предложенных вариантов я предпочел фруктовый чай, и официант испарился. Я сидел и рассматривал антураж, не в силах заняться делом. Так и провертел головой, пока не принесли чай и вареники. Вареники были просто сказочные, как говорится: "с пылу, с жару", сочные, пропитанные маслицем, посыпанные сверху свежими мелко нарубленными укропом и петрушкой. Рядом стояла небольшая пиала с нежной сметаной, больше похожей на сливки. Пару секунд я наслаждался видом и запахом блюда, а потом набросился на него.

Вернуться в реальность мне удалось, только когда вареники уже кончились. Причем кончились, по моим субъективным меркам, очень быстро. С тарелок испарилось все. Я даже не подозревал, что настолько голоден. Всё‑таки еда — это волшебство. Она запросто отключает сознание от окружающего мира, по крайней мере, пока присутствует рядом.

Налил себе чашку чая и осмотрел интерьер еще раз. Вспомнил название фильма, который мне это напомнило "Покровские ворота". Дед очень любил этот фильм, мы его смотрели не один раз. А мне этот фильм всегда было немного тяжеловато смотреть из‑за того, что я жалел одного из главных героев.

Ну да ладно, бог с ним, с интерьером, пора заниматься делом. Неторопливо, под чай я принялся за добытую для меня информацию. Здесь оказалась весьма любопытная подборка договоров других участников проектов для корпорации. Всего здесь оказалось пятьдесят договоров. Обычный договор подразумевал проживание на территории одного из санаториев корпорации, так как по условиям требовалось не менее двенадцати часов погружения. Оплата варьировалась от двух до трех тысяч евро в зависимости от глубины погружения. Самое интересное было в том, что ни одного участника моложе восемнадцати лет я не встретил. Судя по договорам, санатории встречались чуть ли не во всех регионах России. По крайней мере, я насчитал тридцать два различных региона. Причем находились они, как правило, в пригороде крупных городов. Срок договоров тоже варьировался от полугода и до десяти лет. Последний был, правда, только один, но оплата у него была одна из самых больших, даже несмотря на глубину погружения в пятьдесят процентов.

За время разбора бумаг успел выпить три чайника, оказавшегося неожиданно вкусным фруктового чая. Впрочем, вареники тоже были очень вкусными, так чего я удивляюсь?

Разбирался со всей полученной информацией в общей сложности часа три. В результате у меня сложилось полное впечатление, что в корпорации есть четкая ценовая политика, сколько что стоит и как увеличивается оплата в зависимости от увеличения срока и чувствительности. Что не могло не привести к чувству, что меня в очередной раз нагрели. Время уже вплотную приближалось к половине девятого вечера, а адвокат так и не появился. Придется, видимо, идти в корпорацию самостоятельно.

Принесенный официантом счет неприятно удивил меня суммой. Один чайник фруктового чая, пусть даже и вкусного, стоил почти триста рублей. А ведь он всё равно на порядок уступал по вкусу дедовскому рецепту "Лесного" чая. А ведь там все травки на чай можно было абсолютно бесплатно собрать в лесу. Да и вареники оказались отнюдь не дешевыми. В общем, эти приятные посиделки в кафе обошлись мне в тысячу двести пятьдесят рублей. Очень дорогое удовольствие кушать в кафе. Этак выданные адвокатом деньги улетят в трубу гораздо раньше, чем я смогу контракт заключить. Нет, срочно надо идти в корпорацию. Срочно!

Здание напротив кафе не поражало воображение ничем. Обычное трехэтажное здание, я даже несколько разочаровался. Воображение рисовало, что это должен быть какой‑нибудь небоскреб из стали, бетона и стекла, а тут… Обычное здание, каких много в любом городе. Издалека даже не поймешь, то ли магазин, то ли торговый центр, то ли вообще какое‑нибудь кафе. Только надпись "Альтмир" на крыше здания, выдавала, что я всё же не ошибся адресом.

Пройдя в приветливо распахнувшиеся двери, я оказался в просторном холле. А вот изнутри здание всё же удивило. Окон в нем внутри почему‑то не оказалось. Кроме того, оказывается, все эти три этажа были холлом, и на стенах висело множество экранов, где сейчас транслировались приключения неизвестных мне персонажей из игры. Причем на всех происходило какое‑то активное действо: игроки рубились в дуэлях, участвовали в массовых боях, осаждали крепости или обороняли их же, зачищали подземелья, плавали на кораблях и под водой, покоряли горные вершины и спускались в бездонные провалы, дрались со стражей, уничтожали колоссальных монстров и многое — многое другое. А вот работающих игроков почти не было. Был только один кузнец, да еще один алхимик. Хотя это понятно, у кузнеца от каждого удара молотом по заготовке разлетались во все стороны яркие искры, а у алхимика шли непрерывные опыты тоже с интересными и впечатляющими эффектами. В общем, всё было пёстро, ярко и несколько рябило в глазах. Хорошо хоть между экранами было хоть какое‑то пространство, иначе бы они вообще слились в единую непонятную картинку.

Я несколько растерялся, осматривая всё это, так что даже не заметил, как рядом со мной оказалась очень красивая темноволосая девушка лет двадцати. Судя по табличке, укрепленной на лацкане ее строгого жакета, звали ее Екатериной.

— Молодой человек, вам помочь?

— А? Простите, я несколько растерялся, — не стал скрывать своего состояния. Девушка видимо подошла ко мне от стойки метрах в десяти от меня, где сейчас стояли еще две девушки, красотой не уступавшие брюнетке. И где такие водятся? Специально их, что ли, селекционируют? На улице такие красавицы почему‑то не встречаются. Чуть в отдалении за стойкой виднелись открытые игровые капсулы, впрочем, я пришел сюда не за разглядыванием капсул.

— Многие теряются, впервые зайдя к нам, — поделилась девушка, — Так что бы вы хотели?

— Меня направил сюда Бронислав Яковлевич, сказал представиться, и что меня ждут.

— Вы — Евпак Евгений Игоревич?

— Георгиевич, — поправил я собеседницу.

— Прошу прощения, — очень искренне смутилась она, — Пройдемте за мной. Вас действительно ожидают.

В лифте имелся лифтер — мужчина лет тридцати в синем пиджаке и черных брюках. На нас он совершенно не смотрел, будто нас не существовало. Странный товарищ.

— Контрактный отдел, — попросила девушка, и лифтер также безучастно нажал кнопку минус второго этажа.

Кнопки оказались пронумерованы от первого до минус шестого. Веселое зданьице. Не вверх выросло, а вниз. Неплохо замаскировались.

На этаже было тихо, и только от лифта уходила вдаль зеленая дорожка. Как‑то непривычно было идти по зеленой дорожке, везде в книгах или фильмах красная, а тут вдруг зеленая — удивительно! Мы проходили мимо дверей с серебристыми именными табличками. Проходя мимо одной, я едва не споткнулся. Табличка носила имя Петрова Якова Семеновича. Мне стоило большого труда не закашляться. Лихо тут пристроились эти товарищи. Впрочем, остановились мы у другой таблички: "Шнеер Михаил Викторович".

— Михаил Викторович, пришел Евгений Георгиевич.

— Просите.

Кабинет, в котором я оказался, был словно с веб — страниц одного из сайтов о современных офисах: вся мебель из стали и стекла, глазу даже отдохнуть не на чем.

— Добро пожаловать, Евгений Георгиевич, рад с вами познакомиться, — обойдя стол, мне пожал руку невысокий полноватый мужчина лет пятидесяти в деловом костюме, — Бронислав Яковлевич предупредил о вашем визите.

— Здравствуйте, — поприветствовал я хозяина кабинета.

— Итак, вы приехали заключить контракт. Нет — нет, — он поднял руки, как бы упираясь в меня ладонями, — Только не говорите, что я ошибся!

— Вы не ошиблись.

— Прекрасно! Тогда перейдем к делу?

— Разумеется.

— В таком случае предлагаю вам ознакомиться с системой наших тарифов, — он протянул мне черную кожаную папку и положил руки на стол ладонями вверх.

Меня тут же посетила мысль: 'Неудобно же, чего это он так руки выставил, будто милостыню просит?' Впрочем, отбросив ее, как несущественную, я приступил к изучению папки. Внутри оказались ламинированные листы с различными ценами. Изучал я довольно внимательно, старательно припоминая известные мне контракты. Пришел к выводу, что все переданные мне контракты отличались небольшими уступками клиентам. То есть отступы от ценового листа есть, а значит существует возможность торговаться. А это уже означало, что не зря я оплачивал услуги хитроухого, как сказал бы Грум Бараш, племянника адвоката.

В итоге я выяснил, что при контракте на год на стопроцентном уровне чувствительности могу рассчитывать только на две тысячи восемьсот евро в месяц. Очень даже существенная сумма, вот только проявлялась одна особенность. Участие в программе лиц до восемнадцати лет строго запрещалось.

— И? — задал я вопрос, так как понимал, что моему визави прекрасно известно об этом пункте.

— Вы имеете в виду тот пункт о лицах до восемнадцати лет?

— Да.

— Мы готовы пойти на встречу, если сумма контракта будет уменьшена вдвое, как‑никак нам придется рисковать и нарушать закон.

— Всего доброго, Михаил Викторович! — произнес я, поднимаясь.

Вопреки моему ожиданию он не стал меня удерживать. Мне даже удалось выйти из кабинета, когда он меня всё же догнал.

— Ну, что же вы такой резкий, Евгений Георгиевич! — выговаривал мне, отдуваясь, Михаил Викторович, поворачивая меня обратно, — Ну, не понравились вам условия, так их всегда можно обсудить.

Мне даже хмыкать не хотелось. Настолько дешевый спектакль был разыгран. Вначале даже не попытался меня задержать, рассчитывая сбить цену, а потом всё же вернул. Видимо, упускать меня никак нельзя. Что ж, это надо будет учесть.

— У меня требования от контракта с точностью до наоборот.

— То есть? — мой собеседник сделал вид, что не понял.

— То есть, увеличение суммы контракта в два раза.

— Ну, знаете ли! — надулся Михаил Викторович, — Это ни в какие ворота не лезет.

Дальше мы довольно долго торговались, я еще несколько раз уходил, он еще несколько раз меня возвращал, один раз даже в лифте уехал. Пока ехал, думал, не перегнул ли я палку, но на выходе из лифта меня поджидала девушка, которая отводила вниз, и попросила вернуться. В результате наши торги завершились на четырех тысячах трехстах восьмидесяти евро в месяц, оплате моего переезда в подмосковный санаторий корпорации и приборе для проверки почты из игры. Правда, контракт действовал только до моего восемнадцатилетия. А вот после дня рождения придется заключать новый контракт, правда, уже на обычных условиях.

Все наши договоренности были четко зафиксированы в договоре, правда вся ответственность за участие в проекте до восемнадцати лет возлагалась на меня, но зато и условия по нашему договору у меня были лучше, чем у многих.

— Евгений Георгиевич, очень приятно было с вами познакомиться. Еще более приятно было иметь с вами дело, держу пари, навык торговли в игре вы явно открыли самостоятельно и добились в нем немалых успехов.

— Мне тоже было очень приятно познакомиться.

— Евгений Георгиевич, отправление отсюда в аэропорт на самолет до Москвы, к вашему санаторию, состоится завтра в девять ноль — ноль. У вас есть, где провести время до завтрашнего утра?

— К сожалению, нет. Я в этом городе не успел обзавестись недвижимостью.

— Это, наверное, даже к лучшему. Ничто не будет вас тут задерживать. Но у меня есть, чем вас обрадовать. В нашем здании вы можете воспользоваться капсулой как для входа в игру, так и для простого веб — серфинга. А завтра утром, вас разбудят, и вы спокойно отправитесь в санаторий. Как вам такое предложение?

— Прекрасно. Обязательно воспользуюсь вашим предложением.

— Ну, вот и замечательно, в таком случае пойдемте наверх, тем более, что мой рабочий день на сегодня закончился, а вас я передам в компетентные руки наших сотрудниц.

Михаил Викторович даже проводил меня до лифта и поднялся вместе со мной. Молчаливый лифтер молча вывез нас на первый этаж. После выхода из лифта мы подошли к стойке девушек.

— Катенька, у Евгения Георгиевича завтра отправление в аэропорт из нашего офиса в девять утра, и чтобы не тратить время, он предпочел остаться сегодня у нас. Не могли бы вы отвести его в зал капсул? И сказать технику, чтобы поставил пробуждение в капсуле на… Евгений Георгиевич, во сколько бы вы хотели встать?

— Пожалуй, в восемь.

— Замечательно. Так вот, пробуждение поставить на восемь часов.

— Конечно, Михаил Викторович. Пойдемте Евгений Георгиевич.

— Успехов на новом месте, — уходя, пожелал мне Михаил Викторович.

— Спасибо, до свиданья, — попрощался я.

Девушка отошла уже на пару метров в сторону капсул и дожидалась меня. Не стоит заставлять девушку ждать.

Я поспешил за ней, пристально разглядывая капсулы, мимо которых мы проходили. Заметив мой интерес, Екатерина предложила:

— Это торговый зал. Здесь предлагаются различные модификации капсул. Если хотите, вы можете их осмотреть и даже опробовать.

Я был обеими руками за. Почему бы и нет, раз имеется свободное время? Капсулы оказались самые разные. Цены тоже. Правда, основной разброс цен был от трехсот тысяч до четырех миллионов. И только одна капсула стоила целых пятнадцать миллионов. Я полежал в каждой из капсул. Больше всего мне понравилась капсула за четыре миллиона. Мда, только вот сумма эта для меня была совершенно нереальной. Зато капсула была настолько удобной, что куда там детдомовским. В этой капсуле ложе будто обнимало тело, мягко его поддерживая. Капсула же за пятнадцать миллионов меня совершенно разочаровала. Вся поверхность ложа в ней была покрыта какими‑то пупырышками. Не могу сказать, что на них было удобно лежать, скорее наоборот.

Екатерина тем временем меня просвещала:

— У всех капсул есть предел допустимого одномоментного погружения. Причем, чем капсула удобнее и соответственно дороже, тем этот предел больше. Но на данный момент, корпорация всё же настоятельно не рекомендует пользоваться капсулой более одних суток, несмотря на ограничения капсул.

— Почему?

— Всё дело в том, что у этих капсул нет систем жизнеобеспечения. Капсулы с жизнеобеспечением являются монополией государства и поставляются только в режимные учреждения. Частным же лицам приходится пользоваться обычными капсулами, пусть и комфортными, соответственно.

— А почему эта капсула так дорого стоит, ведь не сказать, что она сильно удобна.

— Тут есть один довольно внушительный момент. Эта капсула по сути является одним большим массажёром. Все эти пупырышки массируют тело игрока, пока он находится внутри. Благодаря этому тело после длительного лежания не затекает и человек может спокойно продолжать свои дела после выхода из капсулы, не отвлекаясь на разминку тела.

— По — моему разминка для тела всегда полезна, и переплачивать за то, чтобы лишиться полезной вещи, это как‑то странно…

— У каждого человека свое мнение, и кто‑то гораздо больше ценит время, нежели деньги и спорт. Что ж раз вы всё осмотрели, пойдемте в зал капсул? А то вам завтра рано вставать.

— С чего вы взяли, что восемь утра — это рано?

— Для многих наших клиентов это очень рано, поэтому так и говорю. Если вы привыкли вставать раньше, то это весьма похвально. В таком случае до таймера капсулы вы вполне сможете еще немного поиграть или же заняться делами в сети.

Тем временем, мы прошли капсулы и оказались у другого лифта. Странно, а почему было не поехать на том? Приехавший лифт был без лифтера, да и кнопок в нем было только две: вверх и вниз. По ощущениям, это самое вниз было даже выше, чем контрактный отдел. На входе я увидел зал, почти один в один похожий на ЗАО 'СИТК'. Рядом с лифтом за столом сидел высокий нескладный человек в костюме. Костюм этот на нем смотрелся как на корове седло. На лацкане его пиджака красовалась такая же табличка, как и у Екатерины. Только здесь значилось 'Анатолий, техник'

— Анатолий, найдите место для Евгения Георгиевича, и поставьте таймер на пробуждение на восемь ноль — ноль завтрашнего утра, — Анатолий молча кивнул, и девушка повернулась ко мне, — Приятно отдохнуть, Евгений Георгиевич! — после чего скрылась в лифте, оставив меня с техником наедине.

— Пойдемте, Евгений Георгиевич.

Свободная капсула оказалась буквально тут же. Причем капсула эта была из разряда именно такая, как мне понравилась. Интересно, это Екатерина как‑то передала сведения или у них все капсул для клиентов такие? Техник немного повозился с моей капсулой и сделал приглашающий жест. Я не стал заставлять себя упрашивать и улегся.

Капсула закрылась, отсекая от меня внешний мир. Я оказался в белом ничто, из которого вдруг выскочила табличка:

Выберите режим работы капсулы: Игра, Веб — серфинг.

Игра. Тут же выскочила следующая табличка:

Ваш персонаж настроен на более высокую чувствительность, чем может предоставить данная капсула. Хотите завести нового персонажа? Да/Нет.

Предупреждение: предыдущий персонаж будет удален.

Ну, хоть предупредили, и то ладно. Нет, не хочу. Что я зря целый месяц мучался? Да и контракт заключен на сто процентов чувствительности.

Внимание режим работы игра для вас недоступен. Хотите подключиться к веб — серфингу?

А у меня есть выбор? Хочу. Хоть музыку послушаю. Нашел какую‑то радиостанцию со спокойной инструментальной музыкой и задумался, чем заняться. Впрочем, что тут думать? Очередной этап моей жизни подошел к концу — пора подвести его итоги. Во — первых, прислушался к себе: не осталось ли у меня обиды на ушлого адвоката с его племянником? Нет, всё‑таки они мне дали какие‑то отправные данные, так что деньги были потрачены не зря, пусть и такие большие. Во — вторых, первой своей цели — свободы, я всё же добился. Пусть это произошло случайно, но, тем не менее, я — свободен! В — третьих, что мне дало пребывание в колонии? Незначительную прокачку профессии рудокопа, ювелира, ну и много чего интересного из вещей, самой интересной из которых является эссенция. Надо бы пошерстить околоигровые форумы на предмет стоимости этой радости. Этим вскоре и займусь. В — четвертых, заключен контракт, который мне позволит поступить в институт, даже за вычетом оплаты услуг хитроухих товарищей. И в — пятых, самое важное: моя вторая цель — справедливость. Надо к ней приступать. Если первую мою цель выполнили без меня, то со второй такое вряд ли произойдет. Ведь не считать же справедливостью сваливание всей вины на Димыча. Да и потом, на кого можно мне опереться в поисках истины? Опальный следователь — участковый оказался не способен второй раз пойти против системы. Сдулся мужик. Значит нужно искать еще кого‑то. Да и вообще надо как‑то затаиться на время.

Нет, как‑то всё сложно выходит. Надо пойти от обратного. По контракту у меня будет свободно двенадцать часов. На что мне их можно потратить? Нужно готовиться к поступлению в ВУЗ, а то что‑то я совсем это дело забросил, а осталось всего полгода. А ведь надо и задачи решать, и темы разбирать, да и нестандартные решения надо бы поискать к непростым вопросам. Значит так, выделим на это часа четыре. Часа полтора — два на размеренную неторопливую еду, хватит глотать, не пережевывая, еще язвы мне не хватало. Час на зарядку и где‑то полчаса — час на разминки тела после игры. Изучение околоигровых форумов, для более глубокого ознакомления с игрой. Ведь как‑никак именно она должна меня в последствии кормить, а я до сих пор в ней ни в зуб ногой. Думаю, часа в день будет достаточно. И что в итоге у меня остается? от трех до четырех часов свободного времени. Вот именно это время и будет у меня уходить на достижение моей второй цели. Но, пожалуй, не сразу. Первые месяц — два надо будет это время посвятить полному ознакомлению с игрой. Глядишь, за это время обо мне немного подзабудут.

Ну, вот как‑то так. А сейчас спать. Утро вечера мудренее.

Конец второй книги.