Новый день начался неожиданно рано — в три часа ночи. Самым первым моим чувством при пробуждении было безграничное счастье. Дед был прав, человеку для счастья нужно совсем немного. Нормальное пробуждение, без ужасного звука гонга, вот та малость, которая позволила мне стать счастливым.
Открыл глаза и огляделся. Ко мне со всех сторон прижимались спящие крысы. Видимо, в поисках тепла прижались.
Вчерашний день меня жутко вымотал, раз я отрубился раньше чем через двадцать часов. Так, а что мне теперь делать? Вообще‑то надо возвращаться к жиле и добывать руду. Только для начала надо забрать свою долю вчерашнего мяса. Вот только кто мне подскажет, где мне Грызя найти? Рядом его не видно, а все, кто рядом, — спят. Кого‑то будить? А кого? Спящие‑то вряд ли знают, где находится бодрствующий. А если не будить, то где и как его искать? Ладно, попробую как‑нибудь сам разобраться.
Выбирался из кучи крыс не без труда. Когда к тебе привалились со всех сторон десяток крыс, размером со среднюю собаку, то подняться из этой кучи — не самое легкое дело. Но справиться с этой задачей удалось. Никто из навалившихся на меня даже не проснулся — хороший у них сон, даже завидно немного стало.
Огляделся по сторонам. Я находился в какой‑то комнате. Уж больно прямоугольным было окружающее пространство, так что язык не поворачивался назвать это помещение пещерой. Крысы вообще спали вповалку. В некоторых местах даже в два слоя. Странно. Нижним же, наверное, не удобно? Зато тепло, сам себе ответил за них.
Выход из комнаты никем не охранялся. Куда же идти? Налево или направо? И звуков ни с одной стороны не слышно. Видимо, придется всё же кого‑то разбудить.
— Чего‑то хотел?
Я резко отпрыгнул. Голос из‑за спины застал меня врасплох. На меня, смешно шевеля усами, смотрел Грызька. Его тяжело было не узнать. Ему явно доставляло удовольствие подшучивать надо мной.
— Мне бы Грызя увидеть.
— А зачем он тебе сдался?
— Нужно забрать мою долю от вчерашней битвы.
— А Грызь‑то тебе зачем?
Почувствовал себя идиотом. Я же только что объяснил, зачем.
— Ну, собственно, именно за этим и нужен.
— Ну, так забирай, кто тебе мешает!
Что‑то я все меньше улавливаю суть нашего разговора.
— Где мне ее забирать?
— Так все в твоей комнате и лежало. Я даже поближе к тебе подтащил, чтоб тебе приятно было спать в трофеях.
— То есть, ты хочешь сказать, что я там спал в окружении своей доли добычи?
— Ну, да.
А дальше Грызька услаждал свой слух моим знанием идиом и матерных оборотов родного языка. Минут пяти мне вполне хватило чтобы выговориться.
— Силён! — Грызьке похоже понравился мой монолог, — Даже мой папаша так красиво изъясняться не умеет. Скажи, а что такое гланды и для чего их удалять через задницу нужно?
— Не важно! — отмахнулся я, — Это опять твоих лап дело или ещё кто‑то отличился?
— Грызь сказал принести тебе твою добычу, ну я и принес.
— А зачем было раскладывать их всех тонким слоем по комнате, а не сложить в одну кучу?
— Хотел тебе приятное сделать. Спать, окруженным трупами своих врагов, что может быть приятнее? — он даже мечтательно закатил глаза.
— Это ты сейчас серьезно говоришь, или просто шутка затянулась?
— Ну вот, а я думал ты ещё что‑нибудь этакое завернёшь. Мне понравилось. Ты не мог бы повторить свою прошлую тираду? Ну, пожалуйста!
— Не могу. Сейчас уже нет такого количества эмоций.
— Жалко! А что ты теперь делать планируешь?
— Обратно пойду, руду долбить.
— Грызь велел передать тебе, чтоб ты в гости заходил, мы тебе будем рады. Ну и добавил, чтоб на бесплатную еду ты особо не рассчитывал, самим есть нечего.
— Понятно, он прямо сама щедрость.
— А ты как хотел?
— Не знаю, но всё‑таки хотелось какого‑то гостеприимства.
— А ты бы стал кормить чужака, когда твой народ голодает? — прищурившись, задал каверзный вопрос Грызька.
— Наверное, нет.
— А чего ты тогда от Грызя этого требуешь?
— Ладно, забыли. Был неправ. Пойду свою долю собирать.
Количество крысиных тушек в комнате было далеко не маленьким. Вчерашняя апатия уступила место сегодняшней деловитости и перфекционизму. Решил снимать шкурки самостоятельно, стараясь их повредить как можно меньше. На систему полагаться, конечно, можно, но качество тогда оставляет желать лучшего. Пока я стоял и оценивал предстоящий фронт работ, подал голос Грызька:
— Здесь семьдесят семь врагов. Ты — великий воин. Вместе со своими ловушками за один бой убил почти сотню врагов! Но двадцать туш забрали согласно уговору о половинном разделе от ловушек.
Я только кивнул на его объяснение. Ясно, то есть от ловушек погибло сорок крыс, а остальных я прибил сам. Пятьдесят семь за один бой без ловушек и девяносто семь с ловушками. Блин, натуральный геноцид для крысиного племени устроил.
Следующие три часа у меня ушло на разделку всех тушек. Действовать приходилось резцом и метательным ножом. Первые шкурки снимались неважно, тем более, что вначале я выбирал более подгоревших, но затем начало получаться лучше. К окончанию возни со свежеванием у меня получилось четыре испорченных прожженных шкурок, шесть плохих прожженных шкурок, десять обычных прожженых шкурок, тридцать семь хороших прожженых и двадцать просто хороших шкурок. Кстати, слова "хороший" и "прожженый" для одной вещи в моем сознании сочетаться не хотели, а у системы это было в порядке вещей. Благодаря этой нудной работе у меня выросло свежевание на три пункта и увеличилась мудрость на единичку. Давненько уже мудрость не баловала меня своим увеличением. Эх, еще единичку бы в нее и можно будет держать струю пламени не шесть, а семь секунд. Но самое главное во всей моей возне с этими шкурами было не это. Я, блин, наконец‑то выяснил, что если начинаешь снимать шкуру с тушки, то можно ее рукой касаться невозбранно, пока шкуру не снимешь до конца. К вящему моему сожалению, я выяснил это только на пятидесятой тушке. Но после этого дело пошло гораздо шустрее. А я‑то недоумевал, неужели все так мучаются со свежеванием. Нет, оказалось все гораздо проще.
Что ж, со свежеванием закончили, теперь мне предстояла разделка. Тут меня ожидал сюрприз еще больший: при разделке вручную мяса с каждой туши выпадает два килограмма, а когда за тебя это делает система — всего полтора. Так что, отбросив свою лень куда подальше, я принялся потрошить тушки мертвых крыс с удвоенной энергией. Жадность творит чудеса! С этим этапом работ я закончил в два раза быстрее, так как не заморачивался на вырезание жил и отделение мелких кусочков мяса, оставшихся на костях. К концу этих не слишком приятных работ разделка увеличилась на три пункта, всё‑таки не так уж мало тушек я разделал.
Когда только принялся за разделку, мне начали сыпаться сообщения о срабатывании моих ловушек, видимо, опять Меченый до них добрался. Но наплевав на это, я решил вначале закончить с разделкой. В итоге мяса получилось чуть больше полутора центнеров. Да этого же мне на месяц хватит! Так что теперь можно и попартизанить немного. Решено, ближайшую неделю на поверхность ни ногой. Начинаю активную работу на жиле. Осталось только спровадить отсюда Меченого. Знать бы, как еще это сделать. Но ничего — что‑нибудь придумаем.
Попрощался с Грызькой, оставив ему напоследок в качестве подарка полтора кило мяса. Ну, не могу я быть жадиной, куда деваться! Не мог я с ним не поделиться, тем более что у меня еще много осталось.
Уже через полчаса я подбежал к пропасти. Быстро ее преодолев, помчался к жиле. Когда начали доноситься звуки ударов кирки о камень, начал ступать медленно и осторожно. Как оказалось, очень даже не зря. В одном месте мне попался десяток чрезвычайно интересных колючек, скрученные из проволоки по типу противолошадиного "чеснока". Проволока была не медной, а стальной, и это мне очень не нравилось. Кроме того, концы этих чесноков были смазаны какой‑то черной дрянью. Сдается мне, что это тот самый яд, которым у Меченого был смазан нож.
Мне активно начинала не нравиться ситуация, в которой я оказался. У моего противника с каждым разом обнаруживается все более совершенное оружие, а я ничего с этим не могу поделать. И где справедливость? Как всегда, где‑то заблудилась?
Вскоре между звуками ударов я смог различить приглушенный звук разговора. Видимо, я уже совсем близко:
— А почему ты думаешь, что он именно с этой стороны придет? — по — моему, это был голос одного из троллей.
— Потому что в прошлый раз он тоже пришел отсюда, — раздраженно ответил ему Меченый, — Сколько у тебя еще тупых вопросов скопилось?
— Больше нет.
— Ну, надо же!
— А если он обойдет?
— С чего бы ему обходить?
— Ну, вдруг он наступит на твои колючки, помрет и придет уже с той стороны?
— Тогда он убьет меня, а ты убьешь его. Может ты помолчишь уже? Лучше бы я твоего брата взял, честное слово!
— Не, не лучше. Он медленнее соображает.
— Куда еще медленнее‑то? Хотя ты прав, у него с этим вообще беда. Вечно он не успевает выбраться из огненной ловушки и сгорает. Вот как ему вечно так везет?
— Жмыху?
— Да нет же! Этому уроду, который оборзел в конец.
— А — а–а! Не знаю… Может у него удача большая?
— Ага, и с крысами он говорить тоже научился благодаря удаче. Бред это какой‑то. Ну не тянет он на друида. Да и вообще, откуда у него могли проявиться особенности друида — хая. Вообще он одна сплошная непонятка. И что с ним делать тоже непонятно. Боли эта падла не боится, вон охранники его как мутузили, а тот хоть бы хны, даже отвечать пытался. Ну ладно, не боится боли, забоится смерти. Будем его сливать постоянно. Как ты на это смотришь?
— Хорошо смотрю!
— Ну, вот и хорошо, что хорошо! Устроим ему весёлую жизнь. Мало не покажется.
-04.03.2015-
Вот и чего я им такого плохого сделал? Сами всегда лезли, но теперь придется‑таки постараться справиться с двумя. А это дело не такое уж и легкое. Надо было ловушек наделать, но что‑то я в последнее время вообще не думаю, а на одной удаче выезжаю. Может и сейчас повезет?
Впрочем, зачем полагаться на изменчивую Фортуну, когда можно самому построить здание своего будущего успеха? Колючки я собрал? Собрал! Так что разложим их аккуратно перед собой, дабы они встречали своих же хозяев. На всякий случай надо отодвинуться на пару метров назад. Какой‑никакой, а всё же запас по времени будет. Судя по звукам, расположились они буквально метрах в пятнадцати — двадцати от меня. Хм, а до жилы по моим прикидкам где‑то метров тридцать будет. Вывод: или мои прикидки меня подводят, или у них в загашнике еще какой‑то козырь имеется! И что‑то мне это совершенно не нравится.
Моего ночного зрения хватает максимум метров на десять, вполне понятно, почему я их не вижу, у них же ночным зрением вроде обладал только Меченый, да и тот видел гораздо меньше моего. Но эта фора может мне помочь только на первоначальном этапе, как только начнется бой, толку от нее уже будет мало. Теперь надо их выманить из засады. А что может быть лучше внезапно поскакавшего камушка?
Камушек попрыгал в сторону противников. По плану его стук по полу должен был привлечь внимание противников, но очередной удар кирки о жилу заглушил все мои старания. Может тогда крикнуть? Нет, по звуку догадаются, что я уже близко и насторожатся. Что же делать? Придется позвенеть резцом. Дождался очередного удара кирки и бросил резец как можно дальше назад. На этот раз звук получился удачным.
— Бегом, судя по звуку, он где‑то в районе колючек.
Я же начал готовить заклинание. Привычно воспроизводил вязь заклинания, надеясь, что успею вовремя. Уже через четыре секунды я смог разглядеть Бегущих ко мне тролля и человека, и кого‑то еще, вяло бегущего позади них. Наверное, гремлин. Но тут как раз подоспело заклинание.
— Прорывайся через боль, мы его порвем! — Меченый старался перекричать рев боли горящего тролля.
За следующие три секунды они почти смогли пробежать сквозь пламя до меня. Почти. Их остановили те самые колючки. Еще три секунды заклинания и два моих противника были мертвыми. Бегущий позади куда‑то испарился. Пройдя немного вперед, собрался обыскать В этот момент мою ногу пронзила боль. Стрела пробила плоть насквозь и застряла оперением. При этом убавив мою жизнь на добрую сотню. Система опять порадовала меня дебафом хромоты. Следом вторая стрела повторила то же самое со второй ногой. Я машинально отметил, что стрелы были явно эльфийскими. Во всяком случае, похожи на них как две капли воды.
— Не дергайся, если хочешь жить, — донеслось из темноты, — Пока я тебя жалел.
Я медленно потянулся за лежащими рядом отравленными колючками.
— Я же сказал, не дергайся, — голос явно приближался.
Вскоре в поле моего зрения показался эльф. Один из тех двоих, которым я передал по камню.
— Не ожидал?
— Нет, — несколько растерялся я.
— Не делай такие удивленные глаза. Меня сюда послало начальство, — он наклонился надо мной и выдернул свои стрелы у меня из ног. И только усмехнулся, когда я сдержался и не заорал от боли. Хотя ощущения были далеко не самые восторженные.
— Зачем? — отдышавшись, поинтересовался я у эльфа.
— Затем, что это обычная практика. Особая жила всегда находится под контролем, чтобы не было злоупотреблений, да и для учета это нужно. Но в связи со всеми вчерашними событиями было не до этого. А потом ты вообще не вернулся, хотя уже давно должен был помереть. А потом прибежал твой напарник и начал орать про огненные ловушки. Кстати, не думай, что это сойдет тебе с рук. Но я могу представить это в более выгодном для тебя свете.
— С чего вдруг такое предложение?
— Ну, знаешь, я тут подумал, что одного того камня мне будет маловато.
— Намек понял. А что тебе помешало договориться с Меченым?
— Гнилой этот твой Меченый, стучал проверяющему похлеще любого дятла. Всех сдал, особо много на тебя жаловался.
— А ты откуда знаешь? — не мог я не задать этот вопрос.
— Так мы почти все там были и слушали его.
— Мда, неожиданно как‑то, — немного растерялся я, — Вроде же по его понятиям это неправильно.
— Так он и десятнику до этого стучал регулярно. За что и имел всякие поблажки. Вот и сейчас к новому начальству поспешил подлизаться.
— Блин, ну, это уже ни в какие ворота не лезет.
— А кто по жиле стучал?
— Так гремлин их и стучал. Вот он, кстати, лежит, — эльф подошел к так и не добежавшего до ловушки третьему участнику банды стукачей и выдернул две стрелы, торчащие у него из спины в районе сердца. Мда, он явно не по своей воле покинул эту вечеринку. А я‑то думал, что испарился третий — ан нет, не смог!
— И всё‑таки, почему ты встал на мою сторону, а не их? Неужели только из‑за аметистов?
— По — твоему, этого мало?
— По — моему, одной корысти маловато для такого решения.
— Хм, ты действительно прав. Причин на самом деле несколько. Мне очень не нравятся действия проверяющего, а ты уже показал, что можешь его неслабо вывести из себя. Да и вообще, давно мне не выпадал случай прибить мерзкого зеленокожего. Так что гремлина я прибил с большой радостью, тем более что он мне был глубоко неприятен, как и вся его компания. А зрелище вспыхнувшего тролля доставило мне немало удовольствия. Так что порадовал ты меня, порадовал. Да и вообще из всего нашего отряда тебя недолюбливает только Ируэль, что вообще‑то не удивительно — он такой педант. Еще бы, единственный высокородный среди нас! Как же он всех замучил, но в решительности ему не откажешь. Остальные же здорово сегодня повеселились. А когда еще и орка того зарезал, так просто песня настала. Никто и никогда так не доводил проверяющего. За что тебе большое спасибо от всех наших. Впрочем, что‑то я разболтался. Ты сегодня собираешься работать или как?
— Вообще собирался, но ведь эти придут и меня укокошат.
— За это не переживай, укокошить тебя им не дам. Ты кстати трофеи собрал бы с этих товарищей, а то протухнут еще…
Не стал препираться с эльфом по такому поводу. Тролль меня ничем не порадовал. Кроме кирки у него ничего не было. У Меченого оказалось девяносто восемь кусков руды, один аметист удачи, еще десяток чесноков — звездочек и бутыль с ядом, в которой осталось еще десять применений. А где его отравленный нож? Если отобрали, то почему не отобрали яд? И откуда появились чесноки? Или его, как ударного докладчика, снабжает охрана этой шахты? На эти вопросы мне, скорее всего, отвечать никто не станет, а жаль. Впрочем, меня дожидался еще один товарищ — эльф на тушку гремлина совершенно не претендовал. У этого кроме кирки обнаружилось сорок три куска руды приличный моток веревки и штук двадцать деревянных колышков. Весьма странный набор… Что бы он мог означать?
— Ну, как? Нашел что полезного?
— Мелочи всякие, две кирки, руда и аметист, — последний я протянул эльфу.
Тот даже шарахнулся немного в сторону.
— Ты чего? Тебе же еще норму сдавать? — он явно чего‑то боялся.
— Ну не хочешь, как хочешь, — не стал настаивать я и убрал аметист в инвентарь, на лице эльфа проступило явное сожаление о своей трусости.
— Почему ты хотел отдать его мне?
— Потому что ты мне помог, а я хотел помочь тебе. Мне все равно эти аметисты только в норму идут, а тебе могут в неплохой достаток выльются.
— Ты хоть представляешь, сколько могут стоить камни, которые последний раз появлялись на рынке несколько лет тому назад?
— Ну, честно говоря, нет…
— Оно и видно, один камень — редкая удача, два — кража в особо крупных размерах. С конфискацией имущества всей семьи. И пожизненный срок в шахтах. Так что убери, не искушай меня.
— Однако! Не ожидал у эльфов таких порядков…
— А что ты ожидал? Сюсю — мусю? Ты воруешь достояние государства, а тебя по головке гладят? Так что ли? У нас закон суров, но справедлив. Хорошо хоть, камень можно через пришлых реализовать. Но больше одного еще никому и никогда не удавалось продать, ну, или неизвестно о таких случаях. И вообще, чего я тебе всё это рассказываю? Тебе еще вкалывать и вкалывать.
— А когда я повезу тележку наверх, кто меня будет охранять?
— Никто. А… — охранник усмехнулся, — Боишься, что эти тебя грохнут, понятно.
— Ну да, боюсь! Что им помешает?
— Ну, убить — ничего, а вот ограбить уже не получится. На тележке с рудой ставится магическая печать с количеством добычи и именем добытчика. И того, кто вскроет эту печать, ожидают весьма долгие процедуры, убеждающие вернуть всё обратно.
— Не могу сказать, что ты меня сильно успокоил.
— Ну, это твои проблемы, я к тебе в персональные телохранители не нанимался. И потом, давай работай, у тебя еще норма не сделана. Шестьсот руды и шесть камней.
— А можно мне отлучиться ненадолго, за накопанной вчера рудой?
— Давай, только шустро. И это мое последнее тебе послабление. Хватит с тебя.
Раны от стрел на моих ногах за время разговора уже успели затянуться, так что я спокойно побежал к тайнику. Минут через двадцать я был на месте. Достал руду, забросил туда две кирки и крысиные шкуры, мясо тоже выложил, надеюсь, не пропадет. По крайней мере, очень бы этого не хотелось. Бегом обратно, жила простаивает.
Первым делом, когда вернулся обратно, поинтересовался у эльфа, а можно ли тележку опечатать, а отвезти потом? Оказалось, можно, но при одном условии: всё должно быть поднято в день опечатывания. Это давало мне возможность захватить сразу две тележки. Мелкая пакость, не спорю, но почему гадости должны всегда идти в одну сторону? В конце концов, надо отвечать противнику его же монетой. В результате, всё, что у меня имелось из руды, закинул в одну тележку и эльф ее опечатал, а во вторую я начал складывать добываемую руду. Вкалывать на жиле в одиночку у меня получилось около полутора часов. Сколько было воплей по поводу того, что я занял их тележки. Я им ответил, что тележки того, кто в них складывает руду. В общем, слово за слово и чуть дело не дошло до драки. Всех разогнал эльф:
— Тележка принадлежит тому, кто ее сюда привез. Кроме тех случаев, когда тележку бросили. Тогда она принадлежит тому, кто ее нашел. Так что заткнулись и попытались договориться об аренде тележки или бегите наверх за новой.
Договорились мы о том, что руду они складывают в опечатанную тележку, а потом отвозят наверх вместе с моей рудой, причем тогда, когда это будет нужно мне. Скрипя зубами, они согласились. В общем, доставка моей части руды наверх будет платой за аренду тележки.
Вопреки моему ожиданию, через четыре часа после своего появления они не умерли. Видно, где‑то смогли раздобыть еды. Впрочем, если уж они оружие достают, то еда вообще не проблема.
Всё время, пока мы втроем работали рядом, они мне описывали, как будут меня убивать и какими способами. Должен признать, фантазия у них богатая, особенно у гремлина. Честно говоря, я думал, что Меченый более подкован в этом вопросе, но не угадал. Садизм из его напарника так и лился, это настолько не вязалось с мелким тщедушным тельцем, что меня несколько выбивало из колеи. Впрочем, уже через полчаса я перестал обращать внимание на постоянные угрозы. Руды я добывал больше чем они вместе взятые, что меня несколько удивило. Надо было видеть их лица, когда мне выпадали камни: они явно готовы были меня убить, но маячивший позади эльф, несколько мешал их планам. Свою норму, с учетом уже имевшейся у меня руды, я закончил добывать за пять часов, вот только камней было всего пять, а что‑то мне подсказывало, что камней с меня потребуют шесть, а не четыре. Этой же парочке еще пахать и пахать. У них работа шла гораздо хуже. Я один добывал столько же руды, сколько они вдвоем. Ерунда какая‑то. Неужели у них мастерство не растет? На такой‑то жиле должно расти. У меня же растет, медленно, но растет. Еще через полчаса наконец‑то добыл шестой камень и забросил его в тележку, лишней руды было всего двадцать пять кусков, но я всё равно поинтересовался у охранника, можно ли мне оставить ее всё‑таки на завтра.
— Не получится. Я же тебе уже говорил. Все добытое на жиле опечатывается и сдается. Охранник же при сдаче смены записывает общую сумму добычи, увезенной наверх, и если не сходится сумма, то начинаются проблемы. А мне они не нужны. Так что — нет.
— А если я не буду уносить добычу наверх?
— А если ее твои коллеги прихватят? — ухмылки на лицах "коллег" говорили, что обязательно прихватят, как же можно оставить руду бесхозной? — А мне лишние проблемы ни к чему.
— Спасибо за ответ, — поблагодарил я охранника за информацию.
— Ну, ты посмотри на него! — начал визгливый голос гремлина, — Как он прогибается перед охраной, "спасибочки" вертухаю раскидывает.
— Да чья бы корова мычала, дятлы! — не выдержал я.
— Что ты сказал? — голос гремлина перешел на ультразвук, — За свои слова ответишь!
— Что, правда глаза колет? Или вы думаете, что для кого‑то еще секрет, что вы начальству стучите? Так об этом все тут знают. А если кто не знает, то скоро узнает. Или вы думали, что шило в мешке долго прятаться будет?
За этим последовала долгая игра слов и идиоматических оборотов, которые у меня язык не повернется повторить. Дослушивать всё это я не хотел, потому попросил эльфа опечатать вторую тележку, а первую потолкал к выходу. Моим матерящимся напарникам это не добавило радости. Ведь им тоже пришлось тащить тележку наверх. Так что избавиться от матюков за спиной мне не удалось, но совсем уж близко не подходили, то ли всё же побаивались, то ли еще из‑за чего. Но несмотря на нервную дорогу, наверх поднялись без происшествий.
А вот уже там меня поджидали неприятности. Когда я притащил тележку к свалке руды, нас поджидал проверяющий.
— Ну, наконец‑то! Явился! Что ж ты, гад эдакий, меня обманул?
— Когда?
— Ты же мне сказал, что у вас на двоих норма одна.
— Так она и была одна на двоих, я не обманывал.
— А что ж ты гад не сказал, что ты сюда уже старшим учеником поступил? У тебя же норма должна быть в три раза больше, чем у других.
— Так я сам этого не знал.
— Что ты мне тут дурака валяешь? Всё ты прекрасно знал, иначе не подходил бы ко мне с теми дурацкими вопросами насчет нормы.
— Так я просто уточнял, у нас же норма на двоих была.
— В общем, твоя норма составляет девять сотен кусков руды и девять аметистов удачи в день. Если бы нормально объяснил ситуацию, норма была бы на сотню меньше, а так — крутись, вертись, но норму добудь. Я ведь добро помню, вот меня некоторые сознательные лица ввели в курс дела, так теперь не помирают голодной смертью, а ведь могли, по твоей милости, — догадаться, что это за сознательные лица, труда не составило, — Так что дуй обратно в шахту и неси еще три аметиста и двести семьдесят пять кусков руды. А по поводу убийства других шахтеров будем разбираться с тобой вечером.
Пришлось спускаться обратно и опять добывать руду. Причем спускался я с радостью и возвращаться вечером обратно мне совершенно не хотелось, уж больно недобрым был голос проверяющего. Недостающее количество руды и аметистов удалось добыть только за семь часов. Меченый с гремлином пока еще норму не сделали и работать им еще часа три, а то четыре. Это давало мне шанс выбраться из шахты, без опасений хоть с их стороны. Но просто так мне возвращаться не хотелось. Надо было что‑то сделать. Как‑то обезопасить себя от проверяющего. Но как? Единственное, что мне пришло в голову за час подъема — распределить свободные очки характеристик и навыков. Таковых у меня накопилось немало: двадцать шесть очков характеристик и четырнадцать — навыков. Как распределить думал недолго. Всяческих гайдов и обучений я так и не прочитал. Так что вариантов у меня было немного: распределить поровну, всё в силу, всё в ловкость или всё в удачу. Первый вариант самый плохой, второй вполне логичный в виду предстоящих неприятностей, второй тоже по идее должен помочь уворачиваться, уклоняться и тому подобное, но что‑то я сомневаюсь, что смогу потягаться с эльфами в силе или ловкости, даже с добавочными двадцатью шестью пунктами. Удача же вариант привычный, но всё так же тёмный какой‑то. Хотя он себя уже не раз оправдал. Решено — кидаю в удачу. Возможно решение и глупое, но другого я всё равно не видел. Ну а раз уж увеличил удачу, то надо увеличивать и критический удар. Он мне тоже уже не один раз помогал. Итого удача у меня достигла двухсот восьмидесяти пяти пунктов, а критический удар — шестидесяти одного. Система не преминула это отметить:
Один из ваших навыков превысил 50 пунктов и больше всех прочих в 2 раза.
Поздравляем! Вы получили достижение "Однобокое развитие 1".
Слава +1. Вам доступно 3 очка характеристик.
Мда, хорошо хоть бяку не кинули за такое достижение. Зато это еще три пункта добавило в мою удачу. Когда выгрузил тележку, рядом нарисовался проверяющий со своей охраной.
— Не испугался значит… Что ж, пора навести в здешней шарашке порядок, а ты послужишь этому благому делу. На твоем примере будет показано, что убийств на руднике я не допущу. Вперед ребята!
Последние слова были уже к охране. Ко мне бросились четверо охранников. Я не стал дожидаться на месте и рванул им навстречу. Они явно такого не ожидали и немного замедлились. Растерялись. Что ж потерянная инициатива — половина проигрыша. Первый удар пришелся мне в скулу, я же промахнулся, зато второй пришелся новому сопернику точно в кадык — он явно выбыл из поединка. Тут уже бой развернулся не на шутку, но и я был не с пустыми руками. Чесноки в моих руках были покруче кастетов. Держать их было неудобно, но отравленные жала делали их чрезвычайно страшным оружием. Первый чеснок влетел первому охраннику в подставленную руку. Тот схватился руками за рану и второй вошел ему уже в глаз. Воткнуть его поглубже особого труда не составило, несмотря на то, что он уже схватился за чеснок рукой. Ведь можно и ударить по этой руке? В этот момент мне прилетело с двух сторон сзади. От боли в почках меня скрутило, я начал оседать. Но после мне тут же прилетело по ребрам, по голове. Дальше у меня будто что‑то щелкнуло, сознание накрылось какой‑то пеленой, а тело принялось действовать само. Чесноки вылетали из моих рук, как звездочки из рук ниндзей в увиденном когда‑то фильме. Но большая часть уходила мимо, только самая первая прошла удачно и последняя. Дальше в ход пошел нож, отнятый когда‑то у Меченого. Но всё‑таки меня скрутили и били довольно долго. Не знаю, сколько это продолжалось, но мне это время показалось вечностью. Когда я вырубался, меня обливали водой и продолжали бить. Это повторялось снова и снова. И опять. И опять.
Когда в очередной раз я очухался, то был связанным. На меня смотрел сидящий напротив проверяющий.
— Откуда? Откуда у тебя это? — взгляд его не внушал мне радостных перспектив.
— … — ответить что‑то ему я оказался не в состоянии, в горле пересохло так, что казалось все оно покрыто наждачной бумагой и карябает само себя при малейшем движении.
— Где ты взял яд и оружие? — голос его был холодным как антарктида.
— Пить! — еле смог выдавить я из себя.
— Может тебе еще и вина подать с трюфелями? Или может лобстера попросишь? Говори, где яд достал, или я отдам тебя кату.
— Кому?
— Кату, — видя мой непонимающий взгляд, пояснил, — Заплечных дел мастеру, дознавателю, палачу, наконец. Так понятно?
Кивнул. Что‑то меня эта игра начинала откровенно напрягать. Это что же, меня сейчас пытать будут? Разве такое в играх можно? Кто же будет играть в такое, где тебя могут пытать? Вот только что‑то проверять реальность этой угрозы совершенно не хотелось. Да и тайны особой в этом вопросе я не видел.
— Меченый.
— Умно! — усмехнулся проверяющий, — Всё свалить на своего противника! Хитро придумано, вот только непонятно одно — почему я не слышу лжи в твоем голосе? Ты можешь обходить "Слово истины"?
— Что?
— Как же мне тебя проверить? Соври что‑нибудь.
— Пить, — я не собирался ему помогать, без ответных шагов с его стороны.
— Упорный, ну ладно, это мелочи, — он наклонил надо мной кувшин с водой и начал лить на моё лицо воду, не сильно заморачиваясь тем, чтобы попасть струёй в рот. Но всё же немного воды мне удалось поймать. Впрочем, вскоре поток живительной влаги иссяк, — Ну, я жду…
— В последнем бою эльфов с крысами победили крысы.
— Оригинально, но неумно. Хотя дало понять, что заклинание обходить ты всё же не умеешь, а значит всё, сказанное тобой до этого, — правда. Прискорбно…
-17.03.2015-
— Что прискорбно?
— Да, всё! Всё, что с тобой связано — прискорбно! — на крик он пока не перешел, но уже явно к этому стремится, — До твоего появления на руднике было всё тихо — мирно. Как только ты появился, так всё пошло в разнос. Заключённые убивают друг друга, заключённые убивают охранников, неизвестно кто убивает этого убийцу… Какие‑то договорённости с крысами… А теперь ты еще убил одного из моих личных гвардейцев ядом, а еще двоих покалечил. А я ведь такого развития даже предположить не мог, потому и ушёл. И ведь никто даже не подумал меня обо всём этом известить. Вернулся же я только тогда, когда тебя уже скрутили. Вот расскажи мне, откуда вообще мог оказаться яд чумного зомби на этом руднике? Да и чесноки эти… Ножи у заключённых… Ведь даже ежу понятно, что это дело рук охранников, но никто не сознаётся. Вывод: либо этим занимался умерший, либо вы все тут как‑то научились обходить "Слово истины" и сейчас издеваетесь надо мной. Да есть ли хоть одно преступление, которое еще не совершено на этом проклятом руднике? — он присел напротив меня. Вся его энергия куда‑то подевалась, больше всего он сейчас напоминал сдувшийся шарик, — Похоже, что это дело выходит за пределы моей компетенции.
Внезапно он посмотрел на меня. Он что, ждет от меня совета? Так у меня нет желания ему помогать. Но что‑то сказать всё же нужно.
— Ну, вам виднее…
Эльф медленно и глубоко вдохнул воздух, затем также медленно выдохнул.
— Ты явно с этим всем связан.
— Конечно, связан, я же на этом руднике нахожусь, а здесь постоянно кого‑то убивают. А меня за это бьют, тоже постоянно, как — будто я самый крайний…
— Вот только не надо строить из себя невинную овечку! Ты вон вообще каким‑то чудом умудрился раздобыть заклинание школы огня и успешно его применяешь, даже ловушки на его базе делаешь. Вот только не надо делать мне круглые глаза. Так что ты далеко не такой невинный, каким хочешь казаться. Да и из договорённостей с крысами опять твои уши торчат. И жилу с рудой ты нашёл, и замурованного шахтёра тоже ты откопал… И какую‑то вонючую одежду на руднике распространять начал… Куда не плюнь, всюду в тебя утыкаешься. Почему тебя так много? Куда не посмотришь, что не спросишь — всюду ты… Откуда ты такой взялся вообще?
— Из баронства Кренон.
— У меня уже нет сил злиться на твои глупые ответы. Охрана! Бросьте его в барак, но перед этим еще побейте немного, для профилактики. Не развязывая! — на всякий случай уточнил он, — Не хватало мне еще смертей.
Меня выволокли из казармы. Дальше было избиение. Не осталось у меня приятных мгновений от этого дела никаких. Били меня опять долго, но как‑то слишком аккуратно, во всяком случае, сознания я так и не потерял. Я давно потерял счет ударам, когда меня наконец‑то отволокли до барака и бросили у входа.
Спустя минуту, над моим ухом раздался чей‑то голос.
— Блин, вот они звери! Сколько уже можно тебя бить? Как ты вообще это все терпишь? Меня один раз отколошматили, так с тех пор, стараюсь не косячить. А ты? Сколько тебя уже били?
Меня наконец‑то перевернули на спину с живота. Со мной разговаривал кот. Рядом сидел молчаливый кобольд. Кот выпустив когти, довольно быстро развязал веревки.
— По… — хотел я задать вопрос, но кашель скрутил меня, кашлял я кровью, хорошо меня приложили. Происходи это в реале, без медиков бы мне очень туго пришлось.
— Почему мы с тобой возимся?
— Так ты же не подсадной. Теперь‑то это всем понятно, после того, как ты одного из охранников проверяющего шлепнул. Непонятно только, почему они тебя как того орка не скрутили и к телеге не привязали?
— Не знаю.
— Вот и мы не знаем. Встать можешь?
Я попробовал пошевелиться, вроде нормально уже, понемногу отпускало. Хорошая всё же вещь эта игра, в реале о выздоровлении от такого избиения за несколько минут можно только мечтать, а тут это нормально.
В бараке я улегся на свободное место, и никто даже не пикнул, что от меня по — прежнему пованивает. Спать. Надо поспать. Кот, присевший рядом, еще что‑то говорил, но я уже заснул.