— Нашли его? — не веря своим ушам, переспросил Мэт. — То есть... мы в самом деле в конце концов нашли его?

— Пресвитер Иоанн ожидает вас, — подтвердил посланник.

Сердце Мэта радостно забилось.

— Однако помните, — предупредил эмиссар, — тот, кто войдет в этот город, обратно из него не выйдет.

Сердце у Мэта ушло в пятки.

— Я готова рискнуть, — сухо проговорила Лакшми. Посланник кивнул, развернулся и возглавил процессию. Воины шагали по обе стороны от них, а прохожие выстроились вдоль улицы, указывали на иноземцев пальцами и громко переговаривались.

— Похоже, наше появление — самое грандиозное событие за последнее время, — заключил Мэт. — Почти что мертвый город.

— Думаю, стоит пожелать ему еще несколько недель жизни, — проворчала Лакшми.

Мэт посмотрел на Балкис и осторожно спросил:

— Ну, как насчет воспоминаний?

— Никаких, — покачала головой девушка, хмуро глядя по сторонам. — В людях еще что-то знакомое чувствуется, но не в городе.

Через некоторое время улица пошла на подъем по склону замкового холма. Спутники, прошествовав мимо выстроившихся почетным караулом солдат, вошли в ворота, дубовые створки которых были толщиной в фут и высотой в двенадцать футов. Мэт был вынужден напомнить себе о том, что он — рыцарь и что рыцарю не положено трусить. Однако ему крайне трудно было избавиться от страха — ведь он входил в твердыню мифического владыки, самое имя которого ассоциировалось с тайной, волшебством и могуществом.

Процессия шла по внутреннему двору. Стены изнутри были оштукатурены и побелены. Воины упражнялись в боевых искусствах, дрались на деревянных мечах. Их движения были вялыми и ленивыми — они явно отрабатывали повинность.

— Боевой дух не на высоте, — шепнул Мэт Лакшми. Джинна понимающе кивнула:

— Пока они еще не впали в отчаяние, но близки к тому.

Воины прекратили тренировку и с любопытством уставились на процессию, состоявшую из четверых незнакомцев в иноземной, но простой одежде, которых сопровождали роскошно одетый вельможа и полдюжины стражников. Мэт не сомневался: воины гадали, за что этим людям такая честь.

Восточный замок сильно отличался по архитектуре от западных, однако определенное сходство все же имелось, поскольку и восточные, и западные твердыни прежде всего предназначались для обороны. Так, к примеру, форты американского Дикого Запада очень напоминали деревянные укрепления вождей британских племен. В этой крепости не было донжона — главной башни, но одна ее стена была намного толще остальных. Именно к ней и повел гостей вельможа по широкой, но не слишком высокой лестнице, заканчивающейся у дверей высотой в восемь футов и толщиной всего в три дюйма.

За порогом стояли двое стражников в расслабленных позах. Однако, завидев процессию, они тут же выпрямились и взяли «на караул». Смотрели стражники исключительно прямо перед собой, но от Мэта не укрылось любопытство в их взглядах.

После наружной скромности замка его внутреннее убранство просто потрясло Мэта своей роскошью. Вымощенный гранитными плитами пол покрывали персидские ковры, каменные стены были забраны деревянными панелями. Прекрасные светильники горели на стенах и на столах. Мэту стало немного не по себе — ему казалось, что в любое мгновение из этих ламп повыскакивают джинны. Наконец он одернул себя, вспомнив, что его сопровождают двое джиннов.

Вельможа провел гостей по широкому, но короткому коридору к дверям, за которыми наверняка располагался тронный зал или еще какое-то помещение в этом роде, но в последнее мгновение прошел мимо этих дверей и остановился перед двумя стражниками, которые несли дежурство около небольшой, весьма ординарного вида дверью. Один из стражников отвесил вельможе поклон, отворил дверь и переступил порог. Через секунду он вернулся и распахнул дверь настежь.

Спутники вошли в комнату, залитую светом, проникавшим в три больших окна, выходивших во внутренний двор. Размеры комнаты были довольно скромными — футов двадцать на тридцать, не более. Вдоль стен через каждые шесть футов стояли стражники. Стены украшали мозаики и фрески. На полу лежал большой ковер с замысловатым стилизованным цветочным орнаментом. Обстановка состояла из подушек, которыми был обложен низенький столик в углу напротив окон, четырех стульев в китайском стиле, стоявших вокруг стола повыше в противоположном углу. Посередине комнаты стоял большой стол, а за ним, лицом к двери, сидел мужчина и просматривал свитки пергамента. На столе стояла чернильница. Мэта окатило волной разочарования: этот человек выглядел уж как-то слишком обыденно.

Но стоило мужчине оторвать взгляд от свитков и задержать его на Мэте, как того словно бы током ударило. Даже сидя этот человек казался выше ростом, чем он. От него исходила такая удивительная аура силы, мудрости и могущества, что он казался волшебным персонажем, но при этом оставался царем до мозга костей. Можно было не сомневаться в том, что это — пресвитер Иоанн.

Мэта его взгляд словно бы к полу пригвоздил — суровый, проникновенный. Казалось, Иоанн видел Мэта насквозь, даже его самые потаенные мысли. Волосы пресвитера были черными и волнистыми, усы и борода — также черными, аккуратно подстриженными. Высокую золотую корону украшали драгоценные камни, парчовая мантия сверху донизу была расшита фигурками черных драконов. Под мантией была надета темно-синяя туника. Когда пресвитер встал и отошел от стола, Мэт увидел, что штаны у него такого же цвета, что и туника, а на ногах — красные персидские шлепанцы с загнутыми мысками. Лицо Иоанна было сердцевидной формы, смугло-золотистое, с высокими скулами — как у большинства его подданных. А вот карие глаза были более широкими, нос — более прямым и крупным, а губы — не такими пухлыми.

Вельможа опустился на одно колено, склонил голову и дал знак остальным последовать его примеру. Балкис низко поклонилась, а Марудин и Лакшми сочли нужным лишь слегка склонить головы. Они, в конце концов, сами были царственными особами и к тому же джиннами, а не простыми смертными.

Мэт в отличие от них, невзирая на имеющийся у него титул принца-консорта, оставался простым смертным и потому учтиво, но не слишком низко поклонился царю.

— Не гневайся, управитель, — приятным, мягким голосом проговорил пресвитер Иоанн. — Ведь этот человек как-никак самый высокопоставленный аристократ в своей стране.

Мэт понял, что гонец успел донести до царя весть о том, кто прибыл к нему.

Управитель встал и выпрямился, всем своим видом выражая негодование, но сдержанно возгласил:

— О милостивый, мудрый владыка! Позволь представить тебе Мэтью, лорда Мэнтрела, принца-консорта и посланника королевы варварской страны Меровенса.

При слове «варварской» Мэт напрягся, но смог придержать язык.

Глаза мудрого и милостивого владыки сверкали любопытством, однако он сохранил бесстрастное выражение лица и изрек:

— Позволяю.

Управитель обернулся к гостям и ледяным тоном проговорил:

— Поклонитесь его высочайшему королевскому величеству, пресвитеру Иоанну, царю христиан!

Мэт снова слегка склонил голову. Балкис сделала глубокий реверанс и застыла как зачарованная.

Иоанн взглянул на нее, перевел взгляд на Мэта.

— А твои слуги?

— Они не слуги мне — они мои спутники, и титулы их более высоки, нежели мой. — Мэт встал вполоборота к джиннам. — Ваше величество, позвольте представить вам Лакшми, принцессу маридов, и ее супруга, принца Марудина.

Иоанн широко раскрыл глаза от изумления.

— Да правда ли это? — ошеломленно проговорил он. — Воистину ли вы — джинны?

— Можете не сомневаться, — отвечала Лакшми и одарила управителя взглядом, полным нескрываемого презрения.

— Хвала всем святым! — с жаром воскликнул Иоанн. — Мы молились о том, чтобы западные владыки пришли нам на помощь, но никак не надеялись на то, что с ними придут и джинны.

Мэт выпучил глаза.

— Вы надеялись на то, что мы придем на помощь вам!

— Да, — кивнул пресвитер Иоанн. — Что же в этом такого странного?

Мэт улыбнулся:

— Дело в том, что на Западе существует поверье о том, что именно вы придете нам на помощь в борьбе с завоевателями-тюрками.

Иоанн задержал на нем изумленный взгляд, а потом рассмеялся — правда, не слишком весело.

— Пожалуй, вы были правы, ожидая подмоги от меня, — но лишь до тех пор, пока сюда не нагрянула Орда гур-хана. Ну а теперь... — Он обреченно пожал плечами и обвел рукой комнату. — Теперь вы сами видите, каково нам. Мы живем в крайне стесненных условиях.

— Я бы не назвал их стесненными, если бы не видел вашего дворца в Мараканде, — возразил Мэт. — Но я его видел и потому вполне вас понимаю.

Взгляд Иоанна стал резким.

— Вы побывали в Мараканде? С какой целью?

— Искали вас, — безыскусно ответил Мэт.

— И вам удалось бежать?

— Просто там не поняли, кто мы такие на самом деле, — объяснил Мэт.

— Но как же вам удалось скрыть это от Арьяспа и его жрецов-колдунов? — изумился Иоанн. — Как удалось избежать темницы и злых чар?

— Ну... джинны умеют колдовать, это вы знаете, — ответил Мэт. — Да я и сам кое-что смыслю в магии.

— Мэтью — лорд-маг Меровенса, — пояснила Лакшми. Иоанн вздернул брови.

— А это — моя ученица. — Мэт обернулся и увидел, что Балкис застыла в глубоком реверансе. — Она также неплохо владеет волшебством.

— Так вы все чародеи! — воскликнул Иоанн, шагнул к Балкис, наклонился, взял девушку за руку и дал ей знак выпрямиться. — А я было подумал, что эта девушка — ваша проводница в моем царстве, что вы познакомились с ней здесь и наняли ее.

Балкис, не выходя из странного ступора, выпрямилась и устремила на Иоанна зачарованный взгляд.

Слова Иоанна показались Мэту странными.

— Да нет, она со мной с тех пор, как я покинул Меровенс.

— Следовательно, эта девушка — единственная в вашей компании особа не королевской крови.

— Да, пожалуй, — кивнул Мэт, которому эта мысль до сих пор в голову не приходила. Теперь же, задумавшись об этом, он понял, что его с маридами объединяла еще и потеря детей.

— Но если она — твоя ученица, мы должны говорить с ней, как с равной вам, — заключил пресвитер Иоанн и повел Балкис к столу. Всех остальных он жестом пригласил садиться, а стражнику сказал:

— Кофе.

Мэт немного удивился тому, что здесь, откуда уже было сравнительно недалеко до Китая, им не предложили чаю. Выбор напитка Мэт приписал тому, что Иоанн лучше знал Запад, чем он ожидал. Правда, то, что для Иоанна было Западом, для Мэта было Ближним Востоком.

— Ваше величество, — проговорил Мэт, — признаться, я несколько удивлен тому, что вы позволяете себе такую роскошь, как кофе, в то время как и вам, и вашим людям приходится туго.

Иоанн усмехнулся:

— Вот этого Арьясп не мог предусмотреть: того, что в этом древнем городе окажутся неопустошимая житница и рынок, прилавки которого ломятся от товаров денно и нощно.

— Удивительно! — воскликнул Мэт. — Наверняка все это вы сотворили с помощью волшебства?

— Мы всего лишь воскресили древние чары, которыми этот город был окутан в незапамятные времена, — ответил Иоанн. — Есть легенда о принце, который оказал большую услугу одному из маридов — он освободил его из заточения, коему его подверг один злобный колдун. Из благодарности тот марид призвал духов и велел им во веки веков снабжать этот город пропитанием.

Мэт услышал, как кто-то ахнул, и, обернувшись, увидел, как горят глаза Марудина. Он не стал спрашивать, но почему-то не усомнился в том, о каком мариде идет речь. Лакшми как-то раз обмолвилась насчет того, что почти всю свою тысячелетнюю жизнь принц Марудин томился в заточении то у одного злобного колдуна, то у другого, пока в конце концов Мэт не освободил его. Ну и естественно, принц Марудин проникся чрезвычайной благодарностью к Мэту — просто-таки безмерной благодарностью.

— Вы сказали, что это было единственное, чего Арьясп не предусмотрел, — задумчиво проговорил Мэт. — Означает ли это, что он сам сослал вас в этот город?

— Нет, конечно, — покачал головой Иоанн и помрачнел. — Уверен, он бы предпочел увидеть, как гур-хан убьет меня и изничтожит все мое войско. Они, не объявляя войны, бесшумно подобрались к Мараканде и разразились боевыми кличами только тогда, когда наши часовые подняли тревогу. С небес слетели жуткие чудовища, а еще более жуткие стали карабкаться вверх по крепостным стенам. Наши защитники не устояли против них. Огромная шаровая молния за считанные мгновения спалила дотла наши ворота, и варвары ворвались в город, круша все на своем пути. Мои воины делали все, что могли, пытаясь защитить мирных жителей, но многие из них погибли, а те, что выжили, остались в живых лишь потому, что отступили к воротам и бежали из города. — Лицо пресвитера превратилось в каменную маску. — Я возглавил отступление.

Некоторые из стражников невольно кашлянули, но стояли по струнке — только копья в их руках подрагивали. Иоанн недовольно взглянул на стражников и признался:

— На самом деле я замыкал отступление, а не возглавлял. Я сдерживал атаку чудовищ, преследовавших нас, любыми заклинаниями, какие я только знал. Но как только смог, я перебрался во главу войска. Я понимал, что теперь нам не будет покоя на нашей земле, но если бы захватчики пошли за нами по горным тропам, мы бы смогли забросать их камнями. Мы удалились в горы, и враги не пошли за нами. Мне хватило времени перейти через горы и увести войско в пустыню и привести в этот город — только я знал о его существовании и о том, что город пуст, необитаем. Попав сюда, мы сразу же приступили к укреплению городских стен, и к тому времени, когда войско гур-хана перебралось через горы и окружило этот город, варвары увидели, что стены его неприступны. Тогда гур-хан снова призвал на помощь чудовищ, но на ту пору я уже был готов к их появлению и созвал духов древних обитателей этого города, и они сразились с чудовищами и одолели их. Тогда Арьясп призвал демонов и велел им встать на страже и не выпускать нас отсюда, а потом ушел, уверенный в том, что мы более не сумеем помешать ему в осуществлении его злобных замыслов. — Иоанн с горечью проговорил:

— И вот уже пятнадцать лет, как мы сидим взаперти и ничего не можем поделать. Стоит нам только попытаться выйти за ворота, как на нас обрушиваются самые жуткие демоны, и тогда нам остается только одно: бежать в город, чтобы остаться в живых.

— Но по пути к городу нам никакие демоны не встретились! — возразил Мэт.

— Конечно, не встретились, — понимающе кивнул пресвитер. — В город они пропускают кого угодно, а вот любого, кто попытается из города уйти, разорвут на куски.

— Пожалуй, в этом есть смысл, — нахмурившись, сказал Мэт. — Вернее, был бы, если бы Арьясп не знал, что ваши припасы неисчерпаемы. А поскольку он этого не знал, он решил, что вы тут за пару недель погибнете от голода.

— Мы тоже так думали, — невесело кивнул Иоанн. — Но уже через неделю ко мне явились слуги и сказали, что сколько бы зерна они ни брали из житницы за день, на следующее утро она снова оказывалась полна, сколько бы ни забирали сушеного мяса, рыбы и сухофруктов из ларей, где они хранились, на следующее утро лари снова наполнялись. Даже горы свежих фруктов возникали неведомо откуда каждое утро. Я велел своим чародеям стоять на страже и наблюдать за припасами по ночам, но они ничего не замечали. Наконец я сам встал на ночную стражу, но не заметил ничего, кроме какого-то мелькания. Но я хорошо знаю, как выглядят смерчи, поэтому и догадался, что происходит по ночам. Теперь по вечерам мы собираемся всем городом и возносим благодарственные молитвы духам наших предков и надеемся, что они слышат нас.

— Я не стал бы в этом сомневаться, — заверил пресвитера Марудин.

— Получается, что Арьясп совсем не против того, чтобы к вам в город стекалось как можно больше народа, — заключил Мэт. — Ведь он думает: чем больше лишних ртов, тем скорее закончатся скудные запасы продовольствия. А он считает, что вы слишком милосердны, чтобы отказать кому-либо.

— Именно так, — согласился пресвитер Иоанн. — Но я боюсь, что его лазутчики могли уже рассказать ему о том, что мы все еще живы, и теперь в любой день демоны могут начать нападать на тех, кто подходит к городу.

Мэт поежился.

— Хорошо еще, что нам удалось успеть попасть сюда. Но почему Арьясп выбрал именно вашу страну для первой атаки? Разве вы представляли столь очевидную угрозу для Орды?

Иоанн скупо улыбнулся.

— Пятьсот лет правители Мараканды успешно отбивали атаки варварских племен, и всех их звали Иоаннами. Я — двадцать пятый пресвитер с таким именем. Самый первый Иоанн привел в эти края горстку христиан, спасавшихся от преследований мусульман и желавших жить по своей вере. Они разыскали эту долину, обосновались здесь, засеяли поля и вскоре стали жить богато и безбедно. Когда в соседних странах случилась засуха, наши предки по настоянию первого пресвитера Иоанна поделились с жителями этих стран припасами, как подобает истинным христианам. Иоанн неустанно наставлял своих подданных в том, чтобы они жили в мире и согласии с другими народами, и это было очень важно, поскольку жители нашей страны были хорошими охотниками, меткими лучниками. В нашей стране в дружбе проживали киргизы и казахи и даже турки и монголы.

— Народы все как на подбор воинственные, — задумчиво покачал головой Мэт. — А ваш первый пресвитер не настаивал на их переходе в христианство?

— Нет, не настаивал. Он понимал, что те, кто примет крещение только ради того, чтобы обрести пропитание, отпадут от церкви, как только закончится голод. И все же доброта и милосердие его подданных вкупе с их силой сподвигли многих иноземцев на крещение.

— А по прошествии времени все большее число их потомков, вырастающих среди христиан, принимали эту веру?

Иоанн кивнул:

— Так и было, и в конце концов почти все население нашей страны стало христианским, но при этом мы вполне доброжелательно относились к тому, чтобы рядом с нами жили буддисты и мусульмане и молились своим богам.

— Насколько я понимаю, имели место смешанные браки.

— Верно, — согласился пресвитер Иоанн. — Кроме того, представители разных народов обучали друг друга приемам своих боевых искусств. Шло время, и теперь в жилах наших соотечественников течет кровь русских, персов, турок, монголов и китайцев — всех народов Азии. Их мудрость наполняет наш разум и наши сердца.

— И ваши воины владеют всеми боевыми искусствами этих народов, — добавил Мэт.

— Воистину так, — подтвердил Иоанн. — Третий пресвитер Иоанн учредил состязания по боевым искусствам, и молодежь жаждала участвовать в этих состязаниях. Опытные воины обучали молодых. К концу правления третьему пресвитеру пришлось принять бой с варварами. Бой был жарким, но коротким, и орды варваров были разбиты наголову.

— И с тех пор каждому из пресвитеров приходилось отражать набеги варваров?

— Да, и порой такое случалось дважды за время царствования. И если дикие конники-степняки до сих пор ни разу не добирались до Запада, можете поблагодарить за это моих предков. Даже моему отцу в юности довелось сразиться с объединенным войском, собранным монголами под предводительством вождя по имени Темучин.

У Мэта волосы встали дыбом. Темучин — так в его мире на самом деле звали человека, впоследствии взявшего себе титул «Чингисхан» — «владыка мира».

Пресвитер Иоанн помрачнел, понурился.

— Я стал первым, кому не удалось справиться с варварами.

— Это всего лишь дело времени, — поторопился приободрить его Мэт. — Именно поэтому Арьясп убедил гур-хана в том, что прежде всего нужно атаковать вашу страну.

— Верно, — мрачно кивнул Иоанн. — Похоже, Арьясп и гур-хан многому научились на ошибках тех завоевателей, которые прежде нападали на нашу страну и уходили с позором. Как я уже говорил, первым делом враги напали на нашу столицу, Мараканду. Люди, которым впоследствии удалось бежать оттуда, рассказывают, что варвары изловили всех людей благородного происхождения, кого только могли, и принесли их в жертву — убили на алтарях своего кровожадного и лживого божества. Потом гур-хан покинул Мараканду, оставив в нашем царстве сильный гарнизон, а затем отправился на запад с войском, состоящим из десятков тысяч воинов, чтобы захватывать все новые и новые земли, и никто не мог остановить их, кроме правителей тех стран, которые знали об их приближении.

— Да, неожиданность нападения работала им на руку, — согласился Мэт. — Но еще больше им помогали слухи об их непобедимости и безжалостности к любому сопротивлению, но при этом — милости к тем, кто добровольно сдается в плен. Ну и конечно, легионы сдавшихся на милость победителя в самом скором времени становились почитателями Аримана.

— Люди склонны становиться на сторону победителей, кем бы эти победители ни были, — печально вздохнул пресвитер Иоанн. — Боюсь, у Арьяспа на уме завоевание всей Азии.

— А я так думаю, что он не станет останавливаться на Кавказе и перед Босфором, — покачал головой Мэт. — Его завоевательские планы явно простираются на всю Европу.

— А когда он добьется этого, — угрюмо пробормотал Иоанн, — он вернется, превратит этот город в груду камней и изничтожит всех нас, до единого.

— Мало этого: при том, что демоны милостиво пропускают в город любого, кто пожелает присоединиться к вам, Арьясп соберет всех своих врагов в одном месте, — сделал печальный вывод Мэт, в сердцах стукнул себя кулаками по коленям и встал. — Прошу простить меня, ваше величество, но я так думаю, нам нельзя медлить — никому из нас.

— Согласен, — озадаченно улыбнулся Иоанн. — Кстати, а что вас привело ко мне?

— О, мы всего лишь хотели попросить вас о маленьком одолжении, — ответил Мэт. — Так, пустячок в некотором роде. Не могли бы вы возглавить свое непобедимое войско и атаковать врагов с тыла?

— С превеликой радостью, лорд-маг, но прежде я должен разбить тех, кто покорил мое царство.

— Договорились! — радостно воскликнул Мэт. — Мы поможем вам отвоевать вашу столицу, а вы атакуете варваров с тыла. Безусловно, я понимаю, что для начала вам нужно будет изгнать их из вашей страны.

Пресвитер Иоанн посмотрел на Мэта так, словно тот лишился рассудка, затем спросил у джиннов:

— Он не шутит?

— Совсем не шутит, уверяю вас, — без колебаний ответила Лакшми. — Я уже давно убедилась в том, что чем более дурацкими кажутся его слова, тем более они серьезны. Но, маг, а что же будет с нашим главным делом?

Иоанн сразу насторожился:

— О каком деле речь?

— Ничего такого страшного, — заверил его Мэт. — Дело действительно есть. Вернее говоря — сразу четыре маленьких дела, и каждое из них — ребенок. Арьясп похитил наших детей.

— Держит как заложников?

— И в качестве отвлекающего маневра, — кивнул Мэт. — Идея насчет превращения детей в заложников сработала не слишком удачно: она меня только сильнее насторожила. А вот как отвлекающий маневр похищение детей действует просто потрясающе: вместо того чтобы сражаться с варварами, мы заняты поисками наших ребятишек. — Мэт обернулся и посмотрел на Лакшми. — Но надеюсь, принцесса, ты не забыла о том, что наши дети — у Арьяспа, а Арьясп — в Мараканде.

— Конечно! — вскричала Лакшми, а Марудин мстительно усмехнулся:

— Отвоюем Мараканду — и можно считать, отвоюем наших детей.

— Останется только разыскать их, — согласно кивнул Мэт. — Но несомненно, если Арьясп заметит, что мы втроем движемся к городу, он может и убить детей, ну а если он увидит, что на город идет войско пресвитера Иоанна?

— Понятно, — радостно подхватила Лакшми. — Мы без труда сможем спрятаться среди воинов.

Пресвитер Иоанн сдвинул брови.

— Но как же вы намереваетесь помочь мне в отвоевании столицы моего царства, если у вас нет своего войска?

— Не забывайте, что с вами пойдут маг и еще трое волшебников, — напомнил ему Мэт. — Двое джиннов и моя очень способная ученица.

Балкис наконец очнулась от ступора и уставилась на него.

* * *

К восточным воротам спутники подошли в сопровождении пресвитера Иоанна и кавалерийского отряда.

— Просто не представляю, как вы втроем справитесь с уймой демонов, — наверное, в десятый раз проговорил Иоанн. Лакшми решила успокоить его по-новому:

— Есть одно древнее сказание — я услыхала его от одного джинна, который был на тысячу лет старше меня, ваше величество.

Марудин покраснел и уставился в одну точку.

— Я верю твоим познаниям, принцесса. Иначе я бы умолял вас не выходить из города, — сказал Иоанн, но было видно, как он волнуется. — Но если вам придется худо, мои воины придут вам на выручку.

— Не нужно делать этого, вы все погибнете, — спокойно уговаривала пресвитера Лакшми. — Приободритесь, ваше величество. Вам не придется помогать нам. Однако мы вам очень благодарны и высоко ценим вашу отвагу и готовность выручить нас.

— Главное, ваше величество, — напомнил Иоанну Марудин, — подготовьте ваших людей выступить из города, как только мы одолеем демонов.

— Все мои люди готовы к походу, — заверил джинна Иоанн, оглянувшись. Вся длинная и широкая улица, ведущая к замку, была запружена выстроившимися в шеренги воинами и мирными горожанами, повозками и фургонами. — Мы выступим по первому же вашему знаку.

— Я тоже должна идти с вами! — воскликнула Балкис, хотя и дрожала от страха.

— Наоборот, — заверил ее Мэт. — Для нас важнее, чтобы ты осталась здесь, на крепостной стене, и вытащила бы нас, если дело пойдет туго.

— Не бойся, девица, — успокоил девушку Марудин. — Мы все уцелеем.

Дрожать Балкис перестала, но спокойствия в ее взгляде не прибавилось.

— Простите, ваше величество, но отговаривать нас не стоит, — сказал Мэт, отвернулся от пресвитера Иоанна и крикнул привратникам:

— Откройте правую створку ворот!

С явной неохотой десятеро воинов налегли на тяжеленный засов и отодвинули его. Еще двое подбежали и открыли правую створку. Мэт в сопровождении джиннов, шагавших по обе стороны от него, вышел за ворота. Ворота с грохотом затворились.

— Надеюсь, ты прав, — сказал Мэт Марудину.

— Не сомневайся, я все знаю, — сухо отозвался джинн. — А ты все поймешь, когда вступишь в схватку с ними.

— Вперед, к победе! — скомандовала Лакшми. Мэт сглотнул подступивший к горлу ком. Он слышал, как стучит кровь в висках, как встревоженно и испуганно переговариваются горожане на крепостной стене.

Не успели они сделать и трех шагов, как песок впереди зашевелился, заворочался. Ожила вся пустыня до горизонта. Прямо из земли появились страшные фигуры. Мэт, хотя и был готов к этому, чуть не вскричал от испуга.