Если бы кто-то проснулся и, выглянув из окна в ту ночь, увидел Мэта, наверное, этот человек поежился бы и, поплотнее закрыв ставни, пробормотал короткую молитву. Вид у Мэта, одетого в темно-коричневую кожаную куртку и черные штаны, был самый что ни на есть мрачный. Примерно так же был одет сэр Оризан, не менее мрачно выглядела и темно-синяя форма сержанта Брока. Угрюмости их облика в немалой степени способствовало и то, что они бродили, опустив головы, под окнами кабачка.

— Что вы надеетесь отыскать, милорд? — спросил сержант Брок и, надо сказать, в тоне его не прозвучало уважения.

— Надеялся найти мягкую землю и свежие следы, — ответил Мэт.

Сержант ехидно рассмеялся:

— Это в безлюдном проулке в одном из самых заброшенных районов города?

— Боюсь, он прав, — заметил сэр Оризан. — Тут вы найдете только утоптанную землю, политую помоями.

— Надо будет не забыть и напомнить королеве о программе общественного здравоохранения... — пробормотал себе под нос Мэт и усмехнулся. — Между прочим! Оказывается, обрезки сыра и конский навоз точно так же хороши для отпечатков, как мягкая земля на грядке в огороде.

Он указал на то, что увидел сам.

Его спутники уставились на след, оставленный посреди уличной грязи.

Сержант Брок недовольно нахмурился и указал чуть дальше вдоль стены. Его указательный палец описал при этом большую дугу.

— Там тоже есть следы, их полным-полно. Почему же вы решили, что именно этот след оставил наш беглец?

— Потому что все остальные следы расходятся влево и вправо, — ответил Мэт. — И только этот уводит прямо от стены. Кроме того, он располагается поверх других следов, а это значит, что он — более свежий.

— Неплохо, — кивнул сэр Оризан и сдвинул брови. — Но тут только два отпечатка, а потом эти следы соединяются с другими. Как же можно по ним найти беглеца?

Мэт вытащил из кармана баночку с порошком мела, высыпал немного на отпечаток сапога и поставил поверх него баночку, после чего произнес нараспев:

Сержант Брок сдвинул брови:

— Ну, допустим. Вы проговорили какие-то волшебные слова, но какой от них прок?

— Посмотрите! — ответил ему Мэт..

Его спутники глянули в ту сторону, куда он указал, и увидели цепочку следов, которая ярко белела, отражая свет луны, словно и эти отпечатки тоже были припудрены мелом.

Мэт убрал баночку с порошком в кошелек.

— Пойдемте, — поторопил он своих спутников и сам зашагал вперед, в ту сторону, куда уводил след. Он шел, и ему мерещились жуткие страшилища, выглядывавшие из-за углов. То есть Мэту хотелось верить, что они ему только мерещатся.

Но вот Мэт, сэр Оризан и сержант Брок добрались до места, где лежала ночная тень.

— Смотрите! — вытаращил глаза сэр Оризан. — Эти следы... Они сами светятся!

— Очень полезное заклинание, — пояснил Мэт и оглянулся на сержанта Брока. Тот был угрюм и суров — быть может, именно так выражался его страх перед сверхъестественным. Мэту случалось наблюдать самые разнообразные реакции людей на его волшебство.

Затем на следы снова упал свет луны, и рыцарь с сержантом немного успокоились. Мэт мысленно возблагодарил серебряный серп луны и пожелал всей душой, чтобы он оставался на небе подольше, но месяц был совсем молодой, можно сказать — новорожденный, и потому ему, как всем маленьким деткам, полагалось укладываться спать пораньше. Хорошо, если бы месяц посветил еще часок — это можно было бы посчитать удачей. Правда, у сержанта Брока на такой случай был прихвачен факел.

По спине у Мэта пробежали мурашки, когда он вспомнил о том, что в этой части города наследил не только тот, кого они искали.

— Знаете что, господа... Быть может, мы с вами оделись для грубой работы, но все равно одеты мы куда как лучше, чем обитатели этих кварталов.

— И что? — сдвинув брови, поинтересовался сэр Оризан.

— Он хочет сказать, что наша одежда выдает в нас людей, у которых водятся денежки, — объяснил сержант. — Что же вы, лорд маг? Гонитесь за убийцей, а боитесь обычных уличных воришек?

— Должен вам сказать, что на людей в хорошей одежде запросто может клюнуть небольшая шайка, вооруженная дубинками и ножами.

— Но ведь вы рыцарь, а не только маг, — негромко проговорил сэр Оризан. — Вам не стоит так беспокоиться из-за каких-то крестьян.

— Не стоит недооценивать бедняков, сэр рыцарь, — посоветовал Мэт. — Они могут оказаться куда как сильнее в драке, чем вам кажется, а особенно если их целая шайка. По меньшей мере они могут задержать нас довольно-таки надолго.

Сержанта Брока такое заявление приятно удивило — ведь он сам был из крестьян и привык к тому, что рыцари смотрели на его сословие не иначе как с презрением. Мэт на всякий случай сжал рукоять меча. Сэр Оризан не мог поверить собственным ушам.

— Не может быть, чтобы вы боялись каких-то бродяжек!

— Конечно же, я их не боюсь, — с некоторой обидой отозвался Мэт. Как-никак, в свое время его посвятили в рыцари, а следствием процедуры посвящения являлось приобретение новоявленным рыцарем отваги — по крайней мере в этой вселенной. — К крестьянам я отношусь примерно так же, как к элект... прошу прощения, к молнии, сэр Оризан. Я их не боюсь, но отношусь к ним с большой долей уважения.

Сэра Оризана это заявление, похоже, здорово задело, а вот сержант Брок едва сдержался, чтобы не расплыться в улыбке.

Следы выводили из проулка на улицу, которая оказалась ничуть не чище. Достигнув утрамбованной земли, следы исчезали. Мэт вздохнул, сожалея о том, что вечером не было дождя, вытащил из кармана баночку с порошком мела и, высыпав на землю несколько крупинок, негромко проговорил:

Крупинки мела тускло засветились в темноте. Сержант Брок проворчал:

— Что это еще за светящиеся точки?

— Это крупицы порошка, который я высыпал на землю. Они прилипли к следам беглеца.

— И как это они отличили его следы от других? — нетерпеливо спросил сэр Оризан, явно нервничая.

— Благодаря закону сродства, — пояснил Мэт. — Еще там, под окном, я сделал так, чтобы порошок распознал следы беглеца, вот он и распознает их до сих пор, хотя мы с вами их и не видим.

Сэр Оризан недоуменно сдвинул брови. Мэт и сам-то не слишком хорошо понимал, почему получилось именно так, а не иначе, потому решил не распространяться. Он пошел вперед по следу, через каждые десять футов высыпая немного порошка и напевая предыдущий куплет. Все шло как по маслу. Тусклое свечение крупинок подсказывало, что он следует в верном направлении.

— Очень надеюсь, что наш беглец залег где-нибудь неподалеку.

— Это почему же? — поинтересовался сержант Брок.

— Да потому, что он опережает нас на два часа, — ответил Мэт. — Если он вознамерился бежать долго, я могу остаться без мела.

— Мела? Так это у вас... мел? Только и всего?

— Да-да, всего-навсего порошок мела. Дело не в нем самом, а в тех стишках, которые я читаю.

Следы провели Мэта по лабиринту кривых улочек и вывели в более приятный и чистый район города.

— Нам везет, — заметил сержант Брок, указав на тускло светящиеся крупинки порошка. — Либо нам очень повезло, либо ваш порошок утратил силу.

Следы обрывались у двери, ведущей в первый же более или менее приличный кабачок-гостиницу.

— О, — покачал головой сэр Оризан, — а наш беглец самоуверен.

— Думаю, дело не в моем заклинании.

Мэт собрался было постучать в дверь, но передумал. Слова сэра Оризана заставили его растеряться.

— Вот-вот. Вы меня верно поняли. Этот человек слишком уверен в себе, если предпочел не спасаться бегством, а снять комнату в гостинице на ночь.

— Не исключено, — кивнул Мэт. — Честно говоря, я думал, что он хотя бы попытается через городскую стену перелезть.

— А этот наглец даже не подумал забраться в какую-нибудь мерзкую крысиную нору, где бы его никто не нашел, — пробурчал сержант Брок.

Мэт согласно кивнул.

— И тогда нам бы пришлось отправить десяток солдат по городу, чтобы они стучали в двери каждой гостиницы и спрашивали, не заявился ли туда какой-либо постоялец за последние два часа. А тогда он что бы сделал?

— Опять выпрыгнул в окно и убежал, — ответил сержант Брок.

Сэр Оризан согласился с ним:

— Да. Лучшего предупреждения, чем солдаты, задающие вопросы, ему бы и не потребовалось.

Мэт не в силах был с этим спорить, тем более что преследуемый ими незнакомец уже однажды прибегнул к бегству через окно.

— До сих пор не могу избавиться от ощущения, что мы угодили в ловушку.

— И точно! — воскликнул сэр Оризан.

— Да пожалуй что, если подумать, — проворчал сержант Брок. — А иначе почему бы еще ему так нагличать, верно?

— Думаю, нам разумнее всего принять некоторые меры предосторожности, — сказал своим спутникам Мэт. — Сэр Оризан, вы постучите в дверь и разбудите хозяина. Как только он вас впустит, найдите дверь, что выводит во двор.

— Отвлекающий маневр? — нахмурился рыцарь.

— Именно так, — кивнул Мэт, — и вполне достаточно шума для того, чтобы спугнуть того, за кем мы гонимся, словно фазана с ветки.

— А мы с вами будем приглядывать за окнами? — уточнил сержант Брок и раздвинул губы в белозубой улыбке.

— Нет, — покачал головой Мэт. — Стоит кому-то постучать в дверь, как наш беглец может заподозрить, что явились солдаты и стоят у дверей на улице. Тогда он спрыгнет во двор, перебежит в конюшню и попытается удрать через ворота, в которые въезжают повозки.

— А уж там-то его и будем поджидать мы!

— Верно. — Мэт отступил и сказал обоим своим спутникам:

— Только позвольте, в разговор с ним вступлю для начала я один. Вы же притаитесь и будете наготове на тот случай, если дело дойдет до драки.

Сэр Оризан кивнул:

— Неожиданность — лучшее из всех видов оружия.

— Верно. Будем надеяться на то, что он думает, будто ему ничто не грозит. Дайте мне несколько минут — скажем, досчитайте медленно до двухсот, а потом, сэр Оризан, принимайтесь колотить в дверь и кричать. — Мэт отвернулся от двери. — Пойдемте, сержант.

Они обошли дом сбоку и остановились возле больших ворот. Как большинство средневековых гостиниц, эта представляла собой здание, выстроенное по периметру квадрата, одну сторону которого занимали стойла для лошадей. В этой же стене располагались ворота, в которые могла проехать груженая повозка или телега. Ворота, естественно, в столь поздний час были заперты, но Мэту потребовалось всего несколько минут, чтобы перелезть через них и бесшумно спрыгнуть по другую сторону. Он услышал, как тихо спрыгнул следом за ним сержант Брок, но не обернулся.

По обе стороны тянулись стойла. Мэт прошел вдоль них и обвел взглядом постоялый двор. Месяц все еще светил, и хотя успел уже склониться довольно низко, в его свете еще можно было различить колодец с воротом, галерею, темные контуры повозок. Месяц озарял только самую середину двора, и тени у стен казались еще темнее. Вот кто-то прокрался слева от него, держась тени, Мэт понял, что это сержант Брок отправился на позицию, и порадовался.

Но в следующее же мгновение он вспомнил, что сержант Брок — из людей короля Драстэна, и чувство радости как рукой сняло. Мэт пожалел о том, что внутрь двора отправился не в компании с меровенским рыцарем.

Но вот из тени вышел человек в черной рубахе и штанах. Сверкнули в свете луны белые зубы. У Мэта неприятно засосало под ложечкой.

— Опаздываете, лорд маг, — проговорил беглец с сильнейшим бретанглийским акцентом. — Я ожидал вас в ту пору, когда луна стояла еще высоко.

— Да, но вы не назначили мне точного времени встречи, — отозвался Мэт, которого приветствие незнакомца до некоторой степени застало врасплох. — Кроме того, рыцарь, который призван был сообщить об убийстве, сделал это не сразу, и еще некоторое время ушло на то, чтобы оповестить о гибели сына Драстэна и Петрониллу и успокоить их настолько, чтобы они образумились.

— Ага, так они расстроены? Славно, славно! — Незнакомец осклабился, подбоченился, нагнул голову — ни дать ни взять бентамский петух.

Мэт нахмурился и подошел к нему поближе, вглядываясь во тьму и пытаясь разглядеть лицо собеседника, но опасаясь обмана и засады.

— Насколько я понимаю, вы не жалуете своего короля?

— А кто бы его жаловал? — огрызнулся незнакомец. — Его солдаты так и кишат кругом.

— Да, пожалуй, при таком количестве солдат нелегко грабить и насиловать, — сухо отозвался Мэт. Он отступил в сторону, но тень надежно скрывала его собеседника, и разглядеть его лицо Мэту никак не удавалось. Вид, однако, у незнакомца по-прежнему был мрачный и угрожающий.

— Настанет день — и эти солдаты мне за все ответят! — буркнул незнакомец. — Слишком долго Бретанглией правили короли-молокососы! Пора воссесть на престоле монарху, в чьих жилах течет горячая кровь!

Ну, уж если по понятиям этого человека Драстэн был молокососом, то каков же тогда был, по его понятиям, тиран? Пожалуй, Мэту не хотелось бы познакомиться с таким тираном.

— И чем же должен заняться такой монарх? Быть может, борьбой с разбойниками, наказанием убийц и воров?

— Нет! Он должен прибрать к рукам могущественных и похотливых вельмож и сделать так, чтобы судьи и присяжные решали, кого наказывать, а кого нет.

— Вот как? — Мэт решил, что, пожалуй, можно было бы хорошенько завести незнакомца — так, что тот, обуянный эмоциями, перестал бы замечать, чем занят его собеседник. — А вот вы лично как бы решили, кто прав, а кто виноват?

— По старинке! Испытание поединком, огнем и водой!

— И тогда тот, кто сильнее физически и имеет меньшую чувствительность к боли, всегда будет уходить от наказания и за счет этой свободы будет беспрепятственно колотить ближних своих?

— А разве сильнейший не заслуживает права на жизнь? — требовательно вопросил незнакомец, повысив голос. — Разве не...

Мэт дал ему полную возможность выговориться, а сам тем временем пробормотал:

Под ногами у странного собеседника Мэта вспыхнул огонь и на полсекунды озарил его лицо. Оно оказалось угловатым, как бы топорно сработанным. Это было лицо взрослого мужчины, чуть склонного к полноте. Небольшая рыжеватая бородка от уха до уха и коротко стриженные усы, кустистые брови, глубоко посаженные глаза.

Незнакомец вскрикнул и попятился в тень и тут же прокричал, вернее — почти пропел стихотворение на незнакомом Мэту языке, и огонь тут же угас. В гостиничном дворе сразу стало будто бы еще темнее — глаза Мэта только-только успели привыкнуть к свету, а теперь надо было снова привыкать к темноте Своего противника он теперь почти совсем не различал во тьме. Тревога охватила Мэта. Таинственный беглец оказался колдуном!

— Ну что, мы теперь сильно поумнели, да? Посветили мне в лицо и радуемся? — Процедил сквозь зубы незнакомец. — Да только зря радуешься, голубчик!

И он скороговоркой произнес следующее стихотворение. Надо сказать, Мэт терпеть не мог слушать непонятные заклинания, а потом ждать, что проистечет из их произнесения. На всякий случай он проговорил нараспев:

Что-то грохнулось на землю рядом с ним. Мэт успел бросить испуганный взгляд в сторону. На земле валялась неведомо откуда взявшаяся каменная горгулья.

Незнакомец уже читал следующий стишок. Из-под земли полыхнуло пламя. Какое-то шестое чувство успело предупредить Мэта о том, что ему грозит. В это самое мгновение он отпрыгнул назад. Правда, при этом он ободрал бедро, поскольку, приземлившись, задел каменное страшилище. Однако именно это столкновение и подсказало ему идею ответного стихотворения, и он пропел:

Заскрежетав гранитными суставами, скульптура получеловека-полудракона встала на задние лапы и расправила крылья.

Противник Мэта отпрыгнул назад, вскинул руку, наставил на горгулью указательный палец и сам прокричал стихотворение.

Но на этот раз Мэт был готов. Этот человек не мог противостоять ему и вести на него нападение, покуда отбивался от горгульи. Мэт обрел драгоценные мгновения, необходимые ему для того, чтобы перехватить инициативу. Он указал на врага и пропел:

Горгулья замерла на месте, ее глаза остекленели, а в следующее мгновение она снова обратилась в камень. Эту метаморфозу с ней успел произвести колдун, но сам он дико закричал, потому что его тело вдруг начало менять очертания. Правда, вопли его вскоре приобрели ритмичность и преобразились в строфу на странном мелодичном языке, и вскоре он перестал уменьшаться в размерах, сохранив рост в пару футов и лапы вместо рук. Рукава оказались втрое длиннее, чем нужно было бы при нынешней длине верхних конечностей. Вместо лица колдун обзавелся мордой с острым носом. А вот человеческая речь пока осталась при нем, и потому он сумел прокричать новое стихотворение тонким, пронзительным голоском, и при этом задрал лапы кверху.

Зрелище колдун при этом представлял препотешное, и Мэт не смог удержаться от смеха. Он хохотал и в то мгновение, когда от сеновала отделилась загородка и полетела к нему. Ударить в полную силу доски по Мэту не могли из-за того, что от этого он оградил себя профилактическим защитным заклинанием, но с ног таки сбили. Мэт грохнулся на спину. Живот его свело жуткой болью. Он судорожно пытался вдохнуть, но диафрагма не желала откликаться на его мольбы о помощи. До слуха Мэта донесся боевой клич, в котором присутствовал ярко выраженный бретанглийский акцент, но в следующий же миг голос оборвался. Затем сэр Оризан в гневе вскричал, а колдун что-то прокричал в ответ на собственном языке. Сэр Оризан вскрикнул, как от боли, и затих.

Мэт все еще пытался сделать глубокий вдох, но никак не мог вдохнуть воздуха столько, сколько его было надо для того, чтобы обрести дар речи.

Послышались шаги и голос колдуна:

— Я знаю, что ты цел и невредим, ибо ты произнес заклинание, призванное защитить тебя от ударов. Слушай меня внимательно, лорд маг. Я знаю, кто ты такой, но ты не знаешь меня. Однако теперь ты можешь быть уверен вот в чем: король Драстэн объявит войну Меровенсу в знак мести за гибель сына. Он уже давно мечтал сразиться с Алисандой, ибо жаждет править и Бретанглией, и Меровенсом сразу. Теперь у него есть причина для того, чтобы объявить Меровенсу войну, и он не даст тебе отговорить его от этого решения. — В голосе колдуна зазвучали победные нотки. — Только попробуй прервать войну, и я буду поджидать тебя на каждом углу. Грянет война — я буду ждать тебя на каждом поле боя. Как бы то ни было, мы непременно встретимся вновь и еще сразимся с тобой. Теперь я не могу убить тебя, ибо ты оберегаешь себя какими-то чарами, но когда мы встретимся снова, я одолею и эти чары.

Мэт наконец сумел сделать вдох и прокричал:

— Изыди! — вскричал враг Мэта и пропел куплет на певучем языке. Прозвучал негромкий выхлоп, и Мэт, выругавшись, прервал заклинание. Его враг попросту исчез и тем самым выиграл поединок.

Мэт решил, что войны этому мерзавцу не выиграть. Он приподнялся, и доски соскользнули с невидимого кокона, окружавшего его. Он встал на ноги — доски попадали вокруг, не задев его. Мэт шагнул вперед и благодарно вдохнул большой глоток прохладного ночного воздуха.

В следующий миг он увидел лежащего в грязи ничком сержанта Брока, а в десяти футах от того — распростертого на земле сэра Оризана. Тот лежал неподвижно и сжимал в руке меч.

Мэту стало страшно. Первым делом он бросился к сержанту, перевернул того на спину и дождался мгновения, когда тот начал ровно дышать. Тогда Мэт сосчитал его пульс и поспешил к сэру Оризану. На счастье, тот пошевелился, а когда Мэт поравнялся с ним, резко сел и помотал головой.

— Что... Где... — Он огляделся по сторонам, вскочил на ноги, подобрал меч. — Куда он подевался?

— Исчез, — ответил Мэт. — Это был маг.

— Я понял это, — заверил его рыцарь. — Меня он поверг наземь заклинанием и мановением руки. Но почему вы не призвали нас, дабы мы обрушились на него раньше, лорд маг?

— Думал, сам справлюсь, — ответил Мэт, и слова эти обожгли его язык горечью. — Он оказался более искусным колдуном, чем я думал.

— Колдуном? — нахмурился сэр Оризан. — Но как можете вы быть уверены в том, что он использует свой дар во зло?

— Чутье подсказывает, — сказал Мэт. — Чутье, которое вырабатывается за счет опыта. Кроме того, он помог убить человека — быть может, даже сам убил его и пытается развязать войну. — Мэт отправился к сержанту Броку. — Давайте-ка попробуем поднять этого бравого вояку на ноги. Нужно ведь вернуться в замок и все рассказать королю... — Мэт не договорил, скрипнул зубами и заставил себя произнести начатую фразу до конца:

— .. рассказать королю, что я проиграл и что убийца ушел.

— Это ему не понравится, — покачал головой подошедший сэр Оризан и подставил плечо под болтавшуюся плетью руку сержанта.

— Конечно, не понравится. — Мэт мысленно содрогнулся при мысли о предстоящей встрече с королем. — А еще меньше все это ему понравится, когда я скажу ему, что этот человек был бретангличанин.

— Он вам не поверит, — бросил сэр Оризан.

— Не поверит, — согласился Мэт. — Но вы-то слышали его акцент, верно?

— Я слышал большую часть вашего разговора с ним. Мэт похлопал сержанта по щекам.

— Ну и откуда же он родом, на ваш взгляд?

— Из Бретанглии... Но вот только... такого сильного акцента я ни разу в жизни не слыхал.

Мэт оторвал взгляд от лица сержанта и пристально посмотрел на сэра Оризана.

— Вы полагаете, что он нарочно говорил с таким жутким акцентом, чтобы я принял его за бретангличанина, тогда как на самом деле он вовсе не бретангличанин?

— Либо так, либо он делал так для того, чтобы у вас не возникло сомнений в том, что он — именно бретангличанин.

— В этом есть смысл, если учесть, что он стремится разжечь войну, — мрачно проговорил Мэт. — И она начнется, как только я скажу королю, что у меня ничего не вышло.

— А вы уверены в том, что тот, с кем вы только что сражались, — убийца?

Мэт замер. Для него забрезжил свет надежды. Он с улыбкой обернулся к сэру Оризану:

— Нет, не уверен. Поэтому надо попробовать выяснить, так ли это, а уж потом являться пред светлые очи короля, правильно? Давайте-ка пробудим нашего сержанта и посетим место преступления.

От головной боли сержанта Брока Мэт избавил, помассировав его виски и прочитав подходящее стихотворение. Затем они с сэром Оризаном вывели сержанта со двора. Через некоторое время они уже углубились в узкие и кривые улочки самой старой части города. Добравшись до кабачка «Улитка-скороход», они обнаружили, что в главном зале тихо. За столиками восседали шестнадцать угрюмых завсегдатаев, хозяин был не в себе, а у подавальщиц просто-таки тряслись руки. Вдоль стен выстроились солдаты с алебардами. Их было около десятка, и физиономии у них были самые мрачные. По одну сторону стояли меровенские воины, по другую — бретангличане.

— Думаю, хорошо, что мы пришли, — заключил Мэт.

— Это точно, милорд, если вы не хотите, чтобы война грянула прямо здесь, — негромко произнес сэр Оризан.

Солдаты повернули головы, завидев вошедших. Меровенцы с облегчением заулыбались, бретангличане одарили прибывших недобрыми взглядами. Остальные явно занервничали.

Мэт решил, что пора взять инициативу в свои руки.

— Я — Мэтью Мэнтрелл, — представился он, — лорд маг Меровенса. Я явился для того, чтобы узнать о событиях, произошедших здесь ночью.

Бретангличане насторожились. Мэт оказался лордом и рыцарем, и потому им следовало исполнять его распоряжения вплоть до того момента, пока бы они не получили приказа таковые распоряжения не исполнять.

Мэт стремительно подошел к хозяину.

— Итак, любезный хозяин. Расскажите мне, что вы видели.

— Немногое, милорд, — торопливо затараторил хозяин. — Мы были заняты по уши, нам ведь некогда по сторонам-то глазеть, мы при деле, сами понимаете, ну а когда мы крик-то услыхали, мы все бросили и поглядели в ту сторону и видим, что принц... только мы тогда, ясное дело, не знали, что это принц... и видим, что Лаэтри кубарем по лестнице катится. Потом она об стенку шарахнулась, а принц за ней следом с лестницы сбежал и все кричал, воровкой ее обзывал.

Мэт нахмурился:

— Кто это — Лаэтри?

— Одна из куртизанок, которые сюда захаживают, милорд, — услужливо сообщил хозяин.

Ну что ж — эта новость не слишком обескуражила Мэта, ведь он не очень-то поверил в рассказ сэра Оризана о том, что Гагерис защищал честь какой-то невинной девушки. Мэт пронзил хозяина испытующим взором.

— Но вы ее не прогнали? И не прогоняли раньше?

Хозяин усмехнулся:

— У меня кабачок для всех открыт, милорд. Кто пришел — тот и гость.

— Это я понимаю. Надеюсь, вы ни с кого не берете взяток за пользование комнатами наверху? Однако произошло именно это, если принц спустил Лаэтри с лестницы, — невозмутимо проговорил Мэт. — Вам известно, что сутенерство противозаконно, верно?

— Известно, — с опаской отозвался хозяин.

— И что посещение проституток — также противозаконно, известно?

— Да, — еле слышно отозвался хозяин, но все же осмелился спросить:

— А почему королева самих проституток вне закона не объявит?

— Потому что проститутки, как правило, не преступницы, а жертвы, — ответил Мэт. — Мало кто из них по собственному желанию избирает такую жизнь. Большинство понуждают к этому сутенеры. Для остальных же просто нет иного выхода. Или на панель, или помереть с голода.

Хозяина эти аргументы, похоже, не очень убедили. Что ж — мало кто из мужчин охотно верит фактам, когда речь заходит о сексуальной эксплуатации.

— И что же случилось потом, когда принц нагнал Лаэтри?

— Он поднял руку и хотел снова ее ударить, — сказал хозяин. — А тут Паргас подскочил, ее сутенер, и стал у принца спрашивать, чего это он так раскипятился. Ну а принц ему и говорит, что Лаэтри, дескать, кошелек у него стащила. Она, ясное дело, снова в крик — дескать, не брала никакого кошелька, и все тут. Паргас давай ее выгораживать, и тогда принц стукнул Паргаса. Ну а Паргас же ни сном ни духом не ведал, с кем сцепился, и дал принцу сдачи. Тогда сержант вот этот, — хозяин кивком указал на Брока, — вступился за принца, ну, вот тут и началась потасовка. Я попробовал всех разнять, утихомирить, но не тут-то было. Что против ветра плевать, что такую драку разнимать, все одно. Потом Лаэтри снова как завопит... — Хозяин поежился. — Страшнее вопля я, милорд, сроду не слыхивал, честно вам признаюсь. Ну, все примолкли, глядим в ту сторону, а принц лежит в луже крови, а Паргас над ним стоит и дубинку держит и сам весь израненный. И вот тут-то я и увидел, как мужик какой-то из окна сигает. Я в крик — дескать: «Держи его! Лови!», и все побежали следом за беглецом, кроме нас с Паргасом и Лаэтри, само собой. Я их выгнать хотел, от греха подальше, но мне не дал вот этот господин. — Он указал на сэра Оризана.

— Истинно так, — кивнул сэр Оризан. — Этот человек, Паргас, явно был повинен в смерти принца, и я не пожелал позволить хозяину отпустить его на волю.

— Это все?

— Мне более ничего не известно, — сказал сэр Оризан. Мэт обернулся к хозяину:

— И как же вышло, что все ваши посетители к вам вернулись?

— А их солдаты привели, милорд, когда они не смогли изловить того, что через окошко бежал.

— Все вернулись? — обратился Мэт с вопросом к сержанту Броку.

— Мы его след потеряли почти сразу, — отвечал сержант, — и потом отвели остальных, кто раньше в зале сидел, обратно. Ясное дело, им это не больно-то понравилось. Ну, может быть, один-два ухитрились уйти, но не больше, в этом я могу поклясться.

— Да, но именно среди этих «одного-двух» и мог быть убийца, — вздохнул Мэт.

— Убийца? — вытаращил глаза сержант Брок. — Вы в своем у... Ну, то есть... Сомнений быть не может — принца убил Паргас, сэр! А вы сомневаетесь?

— Тогда почему же вы все дружно бросились догонять, того человека, что выпрыгнул в окно?

Сержант Брок растерянно смотрел на Мэта, как, впрочем, и все остальные. Мэту было ясно, что все они задают себе этот самый вопрос — действительно, почему?

— Все дело в инстинкте, — объяснил Мэт. — Когда кто-то вдруг срывается с места и бежит, так и тянет броситься за ним в погоню, верно? С чего бы кому-то бежать, если он ни в чем не повинен? Но в этом случае беглец стремился увести вас всех из кабачка, чтобы дать сбежать настоящему убийце.

Сэр Оризан нахмурился.

— Но почему вы думаете, что это не Паргас нанес принцу смертельный удар?

— Потому, что вы сказали мне, что принц лежал в луже крови. А Паргас, насколько мне помнится, был вооружен всего лишь дубинкой.