И она пошла, хотя, убей Бог, Мэт никак не мог понять, как ей удавалось ступать по земле при таком давлении воды. Точно так же он не мог понять, как ему удавалось оставаться внизу. Пришлось приписать это силам волшебства. Он думал, что будет плыть, но, как только вступил в воду, сразу, словно камень, пошел ко дну. Сделав глубокий вдох, он нырнул, и вот уже вода накрыла его с головой.

Но сразу же он оказался окруженным воздухом. Ошеломленный Мэт огляделся вокруг и увидел, как вверх уплывают нитки водорослей. Только по ним он смог определить, что погружается в глубину. Но откуда тогда шел свет?

А вон там — вход в морскую пещеру. Солнечный свет с трудом проникал сквозь толщу воды. Мэт оглянулся в поисках девушки и, увидев ее впереди себя, пошел вниз по тропе.

Да-да, это действительно была тропа — очень узкая, но хорошо протоптанная. Она была выложена белым гравием, а по бокам обсажена кораллами и морскими анемонами. Какое-то время Мэт мог четко видеть предметы на расстоянии около фута, но потом морская мгла скрыла все от его глаз. Мэт двигался свободно, не ощущая сопротивления воды. Похоже, тропа — это дно воздушного туннеля, который, извиваясь, уходил вниз, дальше в глубину.

Вниз, вниз, все дальше вниз, вслед за морской девой. Она выпустила его руку, как только он коснулся ногами тропы, и теперь ему приходилось поторапливаться, чтобы не потерять ее из вида. Никакого света, кроме того, который пробивался сквозь толщу воды, а его становилось все меньше и меньше, чем глубже они опускались. Мэт уже начал беспокоиться, не потеряет ли он ее из вида, как вдруг впереди вспыхнул свет. Он лился из поднятой руки девушки. Приглядевшись попристальнее, Мэт увидел, что свет идет из огромной сказочной раковины, похожей на рог изобилия. Ему стало немного не по себе, когда он понял, что в его мире моллюск, сотворивший эту раковину, вымер уже несколько миллионов лет назад.

Здесь, как ему показалось, раковина не была ископаемой...

Они уже опустились на несколько сотен футов, когда тропа начала петлять между остатками затонувших кораблей — похоже, скалы, окружавшие замок де ла Лукка, были очень опасными. И вдруг Мэт неожиданно осознал, что обитель де ла Лукки была просто обычным маяком. Вот почему она так возвышалась над крепостными стенами замка.

Они обошли остатки галеры — и вот перед ними замок во всем своем величии и красоте.

В свое время королевский замок Иесса, наверное, не был столь живописен, но сейчас под водой он производил грандиозное впечатление. Центральная башня устремлялась вверх из середины огромной чаши. Она имела цилиндрическую форму, а из нее как будто вырастали еще четыре, но меньших по размерам цилиндра, столь изящные по своим заостренным формам, что скорее напоминали шпили, а не башни. Невысокая стена, около двенадцати футов высотой, окаймляла двор замка. Ее украшали кораллы и прочая яркая морская живность, а центральная часть постройки сияла фосфоресцирующим светом океанских глубин.

У Мэта засосало под ложечкой. Сделав глубокий вдох, он напомнил себе, что на земле этот замок выглядел бы не столь великолепно. Отсутствие водорослей и свечение камней на территории, окруженной стеной, говорило о существовании воздушного купола, который защищал замок и его обитателей. Каким бы ни было это волшебство, но море не проникало в затопленный Иесс, в сам дворец и в сады вокруг. А там внутри, как и говорилось в легенде, жил древний король, защищенный магией Морского Царя.

Мэт последовал за девушкой в распахнувшиеся ворота. Неожиданно давление воды исчезло, и он почувствовал вокруг себя воздух, увидел деревья и цветы, покачивающиеся от слабого ветерка. Мэт расслабился, наконец все то напряжение, которое он испытывал на свеем пути в глубь моря, спало. Потом он вдруг осознал, что вокруг него всюду были люди: мальчики с прутами вокруг стад коз и овец, мужчины и женщины, работающие под навесами вдоль стен, девушки, занятые вышивкой под деревьями. Господи, что это? Золотой век? Он увидел художников, рисующих картины прямо на улицах, музыкантов на перекрестках.

Музыка звучала повсюду. И вдруг неожиданное пронзительное желание охватило его — иметь возможность провести всю свою жизнь, занимаясь своим любимым делом!

Потом он вспомнил, что именно это и делал все время, только под большим давлением. Но его искусство не относилось к разряду спокойных, таких, которыми можно было заниматься в одиночестве. Мэт вздохнул и последовал за девушкой через огромные створы портала.

Им пришлось пройти через небольшой коридор из какого-то мерцающего полудрагоценного камня, открыть деревянные с позолотой двери. Двое придворных с длинными рапирами у поясов прошли мимо них, обмениваясь последними новостями:

— Ну нет, дорогой Ариен, это не то, что имел в виду Платон.

— Не то? Воистину, Ферлайн, это именно его слова!

— Нет, совсем нет, ты просто очень плохо перевел с греческого!

— Истинное значение его слов... Просто разговор двух человек...

— Господа, — тихо проговорила дама. Немного опешив, они подняли глаза, потом подобрались:

— Миледи!

Но тут они увидели Мэта и уставились на него, совершенно забыв обо всем. И о хороших манерах тоже.

— Это наш гость, — напомнила им Синелла.

— Ах да, конечно! Мы приветствуем тебя, незнакомец, в замке Иесс, — произнесли джентльмены, придя в себя.

— Мы будем беседовать с его величеством, — заметила Синелла.

— Да, конечно, миледи! Он там, в покоях, обсуждает достоинства цимбалы и лиры со своими музыкальными собратьями! — Пренебрежительная усмешка на лице одного из придворных отразила извечное снисходительное отношение философов к музыкантам.

Синелла тактично не обратила на это внимания и показала на двери. Придворные распахнули их перед девушкой.

Большой зал искрился сотнями зажженных свечей, его стены были покрыта гобеленами и расписаны красочными узорами, малахитовый пол ярко блестел, а высокий потолок был украшен великолепными фресками. Как жаль, что у Мэта не было времени рассмотреть их! Но девушка вела его к высокому помосту, где красовался позолоченный Трон, по бокам которого сияли две ярко горевшие лампы. На верхней ступеньке сидел сам король. Изрезанное морщинами лицо с крючковатым носом под серебристо-седыми волосами было полно жизни. Глаза ярко поблескивали из-под нахлобученной золотой короны. С вежливой улыбкой король прервал спорящих и попросил их удалиться. Продолжая свой разговор, музыканты отошли в дальний конец зала.

— Мой господин и предок, — обратилась к нему Синелла, — этот смертный — высокочтимый Мэтью Мэнтрел, лорд Маг Меровенса.

Мэт поклонился. Когда он выпрямился, то заметил в глазах короля лукавый огонек, но лицо короля оставалось неподвижным. Он молчал.

Ну, так они ни к чему не придут. Мэту нужна была хоть какая-то зацепка, чтобы начать беседу.

— Такое гостеприимство — для меня высокая честь, ваше величество.

— Рад видеть вас. — Торжественный голос полностью соответствовал величию короля. — Меня заинтриговало ваше присутствие, лорд Маг.

— Что вы! — с улыбкой произнес Мэт, хотя в глубине души чувствовал себя не совсем уверенно. — Неужели я такая уж и диковинка, ваше величество?

— Чтобы смертный вошел в Иесс? Да, однако присутствие моей внучки может объяснить ваше появление здесь. — Король посмотрел на девушку с ласковой улыбкой.

Синелла склонила голову в поклоне, чопорном и дерзком одновременно.

Король снова посмотрел на Мэта.

— Поэтому не ваше присутствие в Иессе столь примечательно, а ваше присутствие в замке Адаманто, в такой близости от короля-колдуна.

— Ах, это? — Мэт небрежно махнул рукой. — Я дал клятву, ваше величество, и таким образом обязал себя сделать все возможное, чтобы свергнуть короля-колдуна.

— Связанный клятвой, хотя и маг? — Король косо посмотрел на Мэта.

— Видите ли, у меня всегда был сложный характер, — признался Мэт. — Клятвы иногда даются в некотором запале...

— Хм, надо отвечать за свои слова, — грозно сказал король, но в глазах его светились веселые искорки. — Вы часто теряете контроль над своими словами? Или есть кто-то, кто может вас спровоцировать на такое, и ему это легче сделать, чем другим?

— Признаюсь! Я тогда разговаривал с женщиной, которую и сейчас люблю. Неужели вы сможете осудить меня за то, что я решил сразиться с колдуном?

— Во имя любви? Конечно, нет, милорд. — Король хохотнул. Обменявшись взглядом с внучкой, он сказал: — И все же я, наверное, очень невежлив, досаждая гостю вопросами. Давайте узнайте теперь меня. Разве нет ничего такого, что бы вы хотели узнать об Иессе?

— Ну раз уж вы заговорили об этом... — Мэт оглянулся на придворных, потом снова посмотрел на короля. — Девушка кажется слишком юной, чтобы быть вашей внучкой...

— Да, она моя прапра... — моей дочкиной дочки, у которой была дочка, и у той дочки... В общем, нас с ней разделяют тридцать поколений, лорд Маг.

Мэт кивнул:

— Я приблизительно так и думал. А ваша дочь была?.. — Мэт смущенно замолчал.

— Вы подумали, что, если будете говорить о моей дочери, я очень расстроюсь. — Король покачал головой, он, очевидно, сочувствовал сейчас Мэту. — Не бойтесь, лорд Маг. Годы текли, проходили столетия, которые постепенно перетекли в тысячелетия, и боль стала призрачной. Я не отрицаю, что эта боль может возродиться снова, но мой весьма почтенный возраст надежно меня защищает. Так узнайте, моя дочь нашла тогда мужчину, который последовал за ней.

— С помощью своей колдовской силы она находила многих, — заметила Синелла, в ее голосе сквозило презрение. Как же тороплива юность в суждениях, и как она нетерпима! — Каждого мужчину, которого желала, она околдовывала и с каждым разом испытывала к ним все большее презрение за то, что они поддались ее колдовству.

Старый король утвердительно кивнул:

— Но вот случилось так, что она встретилась с сыном одного дворянина, который путешествовал в то время с караваном. Он полюбил ее, как только увидел, а она влюбилась в него, потому что в нем это чувство возникло без всякого колдовства. Она вышла за него замуж, и у них родился ребенок. Но истинная натура всегда жила в сердце моей дочери, не важно, как ей удавалось удачно скрывать это от него Я не сомневаюсь, что, уже когда она носила под сердцем дитя, дочь составила страшный план, который хотела выполнить.

— Существовало заклинание огромной силы, с ним даже она не смогла бы справиться, — приглушенным голосом сказала девушка, — потому что для этого необходимо было принести в жертву ребенка, и не просто ребенка, а ребенка, рожденного самой колдуньей. Знайте, Маг, что именно такая безграничная безнравственность и является сутью злого колдовства, когда требуется сбросить со счетов все и вся.

Мэт мог поверить в это, он знал по своему собственному опыту «работы в области магии», что все эти манипуляции были не чем иным, как намерениями и волей творившего заклинание, выраженными в символах. Он ощутил озноб, представив себе, какими могли быть результаты, к которым стремилась ведьма.

— Похоже, у нее не зря была такая репутация. А было хоть что-нибудь, что могло бы спасти жизнь ребенка?

— Ее отец, — последовал ответ старого короля, — потому что он смог узнать о страшных намерениях матери своего ребенка.

— У него наконец открылись глаза, и он понял порочность своей жены, — с дрожью произнесла Синелла. — Узнав о ее страшном плане, он в конце концов осознал, кем она была на самом деле. И ради своего ребенка он бросился под защиту моего деда и взял с собой дитя — и из-за него был затоплен Иесс.

— Дикая ярость, — продолжал король, — заставила мою дочь вызвать из моря всех черных духов и бросить их на Иесс. Но надо заметить, что я всегда был неизменно предан Морскому Царю Посейдону, я всегда старался править справедливо и мудро и вовремя делал подношения его океанскому величеству. Посему, в то время как море уничтожало Иесс, ко мне явился Морской Царь, и мы заключили сделку.

— Сделку? — Мэт удивленно уставился на короля. — Но зачем существу, которое может управлять всем морем, всеми, кто в нем обитает, понадобилось заключать сделку с простым смертным? Конечно, я могу понять, ведь, будучи милосердным, он мог бы вас даже наградить за то, что вы всегда были хорошим монархом...

— Видимо, так и было, но, наверное, он еще хотел дать мне возможность сохранить остатки моей гордости. — Король улыбнулся. — И все же ему кое-что требовалось. Дело в том, что Морской Царь ненавидел колдовство моей дочери и хотел, чтобы всякая память о ней была уничтожена, ну а больше всего он мечтал, чтобы сгинули все ее колдовские орудия и особенно книги заклинаний. Некоторые из них были направлены прямо против него, и море никак не могло с ними справиться. Он предложил, чтобы я уничтожил все это, чтобы моя дочь не смогла направлять заклинания против простых смертных и чтобы дверь в ее покои охраняли самые страшные и жестокие заговоры. Дело в том, что, придя в ярость, моя дочь бросилась во дворцовую башню, чтобы оттуда призвать всех своих злых духов, при этом она забыла запереть дверь в свои покои. Тогда я вошел в ее комнату, сжег все колдовские книги и бросил в огонь ее зелья. Когда я делал все это, я слышал, как она кричала, охваченная яростью, но она не могла оторваться от начатого дела, потому что черные силы, которые она вызвала из моря, могли разорвать ее саму на куски. Чтобы отомстить мне, она направила их против нашей страны, но Морской Царь пообещал мне, что мой замок останется нетронутым. В тот ужасный час он пришел ко мне на помощь и защитил меня и моих людей от морских шквалов. Страшный прибой разнес Иесс на куски, и все остальные погибли вместе с ним... — Теперь голос короля звучал мрачно, и он отвел от Мэта потемневшие от воспоминаний зрачки.

Синелла тихо положила свою руку на его плечо, король поднял глаза. Пристально вглядываясь в лицо внучки, он постепенно пришел в себя и наконец смог через силу улыбнуться.

— Но этот замок выжил, — снова повернувшись к Мэту, сказал король, — защищенный огромным пузырем воздуха, которым мы теперь дышим. Каким-то заклинанием Морской Царь добился того, что воздух постоянно обновляется, и никто из нас не умрет, по крайней мере до тех пор, пока мы живем здесь.

— Но если вы покинете это место, вы умрете?

— Мы можем умереть, — поправила его Синелла, — если мы покинем границы владений Морского Царя, его защита не распространяется на сушу: там мы начнем стареть, и там нас смогут убить.

— Но если вы не покинете это место, вы остаетесь бессмертными? — У Мэта закружилась голова при мысли о том, какой же ужасной может оказаться клаустрофобия, если она вдруг появится у этих добровольных пленников! Не было никаких сомнений, что те, кто жил в этом подводном городе, были людьми, которые очень ценили спокойствие и созерцание.

— Вот так и выросла моя внучка, — заговорил снова король, — жила под водой и знала о мире людей только по моим рассказам. Мало кто из моих придворных решился остаться со мной, даже из тех, кто был рядом со мной в тот страшный день. Увы, как только Посейдон обратил против моей дочери те самые волны, которые она вызвала, и как только она утонула в волнах своего собственного зла, все мои придворные покинули меня. Сначала они уходили по одному, потом парами, а потом десятками. Но внучка была моей отрадой, а ее отец — моим другом, хотя в конце концов он умер, устав от жизни. Его дочка подросла и превратилась в хорошенькую и добрую девушку. Она нашла себе мужа среди людей, селившихся на берегу, и он стал жить с нами здесь в любви и согласии. Она родила ему троих детей. И они, как и все их предки, отправились на сушу искать себе спутников жизни. Однако одна из внучек решила не возвращаться в мой замок под морскими волнами, а потом и ее дети отправились наверх, влекомые зовом земли. Одна из праправнучек спустя долгие годы возвратилась в замок и привела с собой своего мужа, а я был счастлив, очень счастлив, потому что от каждого поколения здесь со мной было по крайней мере по паре человек, которые сочли приемлемой жизнь в моем замке под водой.

Мэт завороженно слушал рассказ короля, но некоторое несоответствие заставило его нахмуриться:

— А разве среди ваших внуков и правнуков не было мальчиков?

— А как же! Но как и все мальчишки, они были неугомонны, и наступал день, когда они уходили в мир людей искать свое счастье и жен. Некоторые из них удачно женились, про других я ничего не знаю... Но большинство из них вели уединенную жизнь чужаков, потому что они были силками и выглядели очень страшными, хотя и были очень хорошими. Некоторые нашли себе таких же, как они, жен, и, конечно, родившиеся у них дети оставались силками. Ну а те, которые пытались найти себе человеческих жен, редко оказывались счастливы в своем браке и отпускали их обратно. Но существовали еще и другие силки, непохожие на этих, и мои правнуки прослышали о них. Они отправились бродить по белу свету в поисках этих других. И им удалось найти свои пары. Некоторые вернулись обратно, чтобы растить своих детей под моей защитой, другие остались с тем народом, где нашли свою пару. И даже некоторые из их детей, когда взрослели, отправлялись искать меня и женились на моих правнуках.

Этот остров у нас над головой заселен несколькими тысячами моих потомков, хотя вы их и не сможете увидеть: они прячутся в пещерах и скалах из-за страха перед королем-колдуном и его охотниками, которые преследуют их своими страшными заклинаниями, чтобы насолить мне. Здесь король не может тронуть их, но нам бы не хотелось слишком уж его искушать.

— Они очень хорошо прячутся, — нахмурился Мэт. — Я не видел ни одного, когда входил. Конечно, было немного темновато...

— Вот и они. Очень многие из них спускаются вниз, чтобы побывать у меня, так что я живу здесь среди тысяч своих потомков, и я считаю, что меня с лихвой вознаградили за мою беспорочно прожитую жизнь.

Холодок пробежал по спине Мэта, когда он посмотрел на придворных:

— Значит, все эти дамы и господа...

— Да, мои праправнучки и их мужья — простые смертные, которые стали долгожителями, здесь, за стенами Иесса, — кивнул король. — Так-то, лорд Маг. Вот только моя самая младшенькая внучка еще не нашла себе земного супруга, который пришелся бы ей по сердцу.

Мэт с опаской посмотрел на девушку, но, прежде чем он успел что-либо спросить, она звонко рассмеялась; ее смех звучал как журчание веселого ручейка.

— Нет-нет, лорд Маг. Я не влюбилась в вас. По меркам нашего народа я еще слишком молода, чтобы искать себе мужа. Пусть эти мысли не беспокоят вас. Я еще не встретила своей настоящей любви. Меня просто заинтриговал человек, который готов пожертвовать своей жизнью, чтобы завоевать руку дамы.

Мэт обиженно поджал губы, но потом усилием воли выдавил подобие улыбки:

— Ну что же, миледи, смотрите во все глаза, потому что я сомневаюсь, что вам когда-нибудь еще придется увидеть такого глупца.

— Но почему же, — заметила девушка, — это происходит каждый раз, когда я смотрю на сыновей и дочерей земных людей. Вы, лорд Маг, просто редкий образчик, потому что признаетесь в своем безрассудстве.

— Мне кажется, — нахмурился Мэт, — что вы сейчас сказали нечто чрезвычайно глубокомысленное, если я правильно смог вас понять, но дело в том, что я дал клятву, что разделаюсь с королем Ибирии или погибну, пытаясь сделать это. И мне надо найти путь, как решить свою задачу.

— А в чем дело? — Король улыбнулся. — Захватите его замок.

Мэт, задумавшись, посмотрел на короля:

— Легко сказать, ваше величество, но у меня всего двести бойцов, а его замок надежно защищен. Как мы выяснили, единственный путь — как-то пробраться в замок и изнутри открыть ворота. Но мы еще не решили, как можно забросить в замок несколько человек.

— Все очень просто! — сказал король Иесса. — Вы можете пройти туда через мои владения.

Мэт молча уставился на короля.

— Я тоже хочу, чтобы этот нечестивый король исчез, — пояснил король Иесса, — потому что осколки его злой магии и жестокостей загрязняют воды моих владений, а его охотники преследуют моих правнуков. Нет, лорд Маг, в этом деле я — с вами.

— Я... я благодарю вас, ваше величество...

— Не стоит. Вы первый человек за несколько столетий, который осмелился бросить вызов Злу. Я почту за честь помочь вам.

— Я благодарю вас снова. — Мэт склонил голову. — Но как проход через ваши владения приведет нас в замок Гордогроссо?

— Я вам уже говорил, что мои люди по желанию могут выходить на землю, — пояснил король. — Это тоже было частью нашей сделки с Морским Царем — дать мне возможность путешествовать к поверхности острова и проходить на материк.

Мэт вскинул голову, как охотник, почуявший приближение зверя:

— И в каком же месте на материке выходит на поверхность этот проход?

— Рядом со скалой на вершине холма, так что его можно легко замаскировать. Похоже, он был слишком хорошо замаскирован, потому что спустя несколько тысяч лет этот холм был выбран для строительства крепости, чтобы охранять вход в гавань, а около двухсот лет назад король-колдун установил свою черную власть и поселился в этом месте.

— Вы хотите сказать, что у вас есть туннель, который выходит наружу в подземельях Гордо... — короля?

— Точно так.

У Мэта перехватило дыхание.

— Я не думаю, что вы могли бы позволить мне провести всю...

— Вашу армию? Нет. — По лицу короля пробежала грустная улыбка. — Я думаю, что это было бы слишком даже при щедрости Морского Царя. Этот выход он даровал только мне и моим людям, и я бы не хотел злоупотреблять его добротой. Мне кажется, он был бы чрезвычайно разгневан, если бы вы провели свою армию через мои владения и его дороги.

— Я на самом деле подумывал о небольшой группе. Скажем, человек двадцать?

— Двадцать? — Король нахмурился, подумал и покачал головой: — Боюсь, слишком много. Ну, может быть, дюжину вооруженных мужчин...

— Значит, двенадцать. — Мэт почти пропел эти слова. — Я благодарю вас, ваше величество! Я буду благодарен вам до конца своей жизни! До...

— Хватит и до конца вашей жизни, — с улыбкой остановил его король. — Уверен, что она не будет короткой. Поторопитесь, лорд Маг. Собирайте своих людей.