К. Т. НОВГОРОДЦЕВОЙ
Петербург, 9 апреля 1918 г.
Дорогая Клавдия Тимофеевна, не могла писать Вам все это время, так как была всецело поглощена подготовкой к конференции, а потом и самой конференцией Северной области. Теперь она закончилась, создали Комитет, в который попала и я, и помаленьку начнем работать; о том, что сделала конференция, Вы можете судить по тем резолюциям, которые она приняла и которые я послала Вам. А как будет работать Комитет, могу сообщить, что, по-видимому, публика вошла хорошая. Всего Комитет будет состоять из 12 человек, 7 выбранных конференцией и 5 — от национальных организаций: финны, поляки, литовцы, латыши и эстонцы. Конференция выбрала: Заславского, Мгеладзе, Калабушева (Ораниенбаум), Иванова (Званка), Симеона (Ямбург), Чекалова (Шлиссельбург) и меня. Комитет выделил из себя президиум из 3-х лиц: Заславский, Мгеладзе и я. Думаем войти в редакцию «Петроградской Правды» и раз в неделю выпускать вкладной лист, посвященный специально партийной жизни.
В Секретариате бывают дни, когда я ни минуты не могу присесть за письма, так как посетители приходят непрерывно, но бывают дни, когда можно несколько сосредоточиться и толково ответить на все вопросы провинции. Конечно, сейчас переписка значительно схлынула и, вероятно, перекочевала к Вам. Думаю, что с помощью Юрия Николаевича и его жены, а также архива переписки Вы уже вошли целиком в курс дела, и потому связь с провинцией останется живой.
Вы все ждете меня к себе, но это плохая надежда, в ближайшем будущем я не смогу приехать. Вас повидать очень хочу, а уезжать из Питера охоты нет, так как чувствую, что смогу здесь кое-что делать хорошее. Ведь вот смотрите, прошел месяц с Вашего отъезда, а мы сумели созвать конференцию, на которую съехалось 44 человека от 46 375 членов (провинция дала более 10 тысяч человек). Конечно, представительство было не полное, ибо Вологодская губерния отсутствовала, из Архангельской было только 2 представителя, от Олонецкой — 3, но почин положен, и, по всем данным, мы сумеем сплотить и сорганизовать область. Сама конференция была целиком рабочая: президиум — рабочие и члены — тоже, а наш брат, с одной стороны, наладил техническую сторону, а с другой — выступил докладчиками.
А вот Вы скажите, делается ли что-нибудь по части программы. Ведь без нее прямо зарез. Со всех сторон ее требуют, а мы можем давать только черновой набросок, который совершенно не удовлетворяет.
Второй вопрос: готовитесь ли Вы к 1 Мая? Ведь осталось 3 недели, а желательно было бы провести его единообразно повсеместно. Выпустите ли листок? Мы от области готовим листок. Следовало бы Вам заказать для себя знамя. Мы заказываем для себя.
3-е дело с издательством. Какие шаги делаются для издательства на немецком языке? Ведь мало одной газеты, необходимы листовки и брошюры. С прифронтовой полосы постоянно к нам с этим обращаются, а мы можем только указывать на Москву.
Мне очень не по вкусу, что Вас затянули еще в издательство и ЦИК и «Волна» с «Прибоем», ибо, конечно, Вам не разорваться, и невольно Вы будете больше работать в деле, для Вас более знакомом, — издательстве, а секретариат будет от этого страдать. Моя усиленная к Вам просьба насчет программы. Насядьте на Ильича, ибо без него дело не сдвинется с места, изобразите ему дело, как оно есть, что дня не проходит, чтобы рабочие устно и письменно не требовали бы программы. И далее: частенько-таки обращаются к нам с просьбами дать руководство для создания трудовых коммун, как в городе, так и в деревне. Думаю, что крайне необходимо дать на это ответ, как на страницах «Правды», так и в отдельной брошюре. Необходимо запрячь также и за писание специалистов-агрономов, ибо спрос по вопросу о повышенном сельском хозяйстве, о всяческих улучшениях и так далее весьма широко требуется землячествами, волостными Советами, нашими ячейками и отдельными товарищами.
Относительно протоколов заседаний ЦК — крайне желательно было бы иметь их здесь все, независимо от того, присутствовали ли питерцы, ибо во 1) они не всегда все в точности передают, а во 2) необходимо иметь их под руками для справок в случае нужды.
Все Ваши поручения прибоевцам сообщила и думаю, что товарищ Владимир пишет Вам обо всем подробно. Я, со своей стороны, просила бы Вас сообщить, каков план Вашего издательства, чтобы быть в состоянии отвечать на запросы, делаемые нам по этому поводу…
Демьяниха здесь, но о галетах не слышно ничего, думаю, что они могут ко мне и не попасть, да это и не страшно, ибо я маленько наладила дело с питанием стариков, а сама прекрасно обхожусь рыбой и капустой. За заботу обо мне большое и сердечное спасибо…
О получении писем и посылок, пожалуйста, сообщайте, а то я несколько тревожусь, получили ли Вы, например, стенограмму съезда, счеты, линейку и пресс-бювар?
С адресами я поступаю так: дала сделать карточный каталог Северной области, как наиболее нужный нам, а потом сделаем и остальные; получив же от Вас адреса, проверим у себя. Вы, конечно, с этим не спешите, ибо у Вас и так дела уйма.
На отсутствие людей жалуются всюду, но настроение у публики бодрое и боевое: несмотря на свою слабость, воевали и воюют с меньшевиками и эсерами и не сомневаются в том, что одолеют их.
Мы для поддержки публики думаем послать одного-двух человечков в объезд…
А меня усиленно тянут опять в Дом рабочей и крестьянской армии, так как они не могут справиться с инструкторским отделом. Не знаю, как справиться, ибо много уж очень дела всякого, хотя «Дом» меня интересует очень, и дело в нем начинает хорошо развиваться.
Старики мои все так же плохи, и я всегда возвращаюсь домой со страхом. Сама чувствую, что нервы натянуты до чертиков и что надо отдохнуть маленько, но, конечно, об этом и думать не приходится.
Ну, а за сим кончаю.
Жму крепко руку и целую. Привет всем, пишите, что и как у Совнаркома, в ЦИК и ЦК.
Прилагаемые объявления просят напечатать в «Бедноте» и «Известиях ЦИК».
Посылаю расписку, переданную мне Яковом Михайловичем. Насколько я помню, этих денег я ему не платила, а посему их надлежит получить с ЦК.
Ваша Елена.
К. Т. НОВГОРОДЦЕВОЙ
Петербург, 16 апреля 1918 г.
Дорогая Клавдия Тимофеевна, только успела послать Вам письмо, как вновь получила Ваше с ответами и новыми сообщениями. Во-первых, посылаю Вам наше (СОК) циркулярное письмо, из которого Вы увидите наше решение о Первом мае. Во-вторых, знамя буду делать и для Вас. Решила никаких рисунков на знамени не делать, а пусть будет только надпись «Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Российская Коммунистическая Партия (большевиков). Центральный Комитет». Если художник найдет нужным прибавить орнамент, это будет недурно и даже хорошо. Пыталась добыть художника через Ионова, но пока еще не дозвонилась. Думаю завтра окончательно договориться. Материал частью уже куплен, частью будет завтра-послезавтра, когда найдут то, что нужно. Относительно Луначарского думаю, что его крылья несколько обрежем, так как не все партийные товарищи в Комиссариате с ним согласны.
Относительно машинки Вам, думаю, что лучше всего было бы достать еще одну. Постараюсь получить из тех, что приехали из Финляндии, но боюсь, что при перевозке опять испортят, как испортила Цирлина.
С радостью прочла, что Вы принялись за рассылку агентов, ибо в настоящее время это почти единственный путь поддержания организационной связи. У нас в этом отношении плохо дело, ибо людей нет. Мы решили попытаться сделать следующее: брать из всех наших фракций — Совета, Крестьянского, Землячеств, Заводов, Комитетов и так далее — людей от случая к случаю, чтобы не отрывать товарищей от дела, а всего на 2–3 дня. Товарищу дается определенное поручение, в выполнении которого он отчитывается перед Северным областным комитетом и затем возвращается к своей повседневной работе. Может быть, таким путем мы сумеем наладить работу в области.
Теперь о всероссийской работе. Что делаете Вы, кроме посылки делегатов? Не посылали ли Вы циркулярных писем? Очень бы следовало, на мой взгляд. Ведь на нашу рассылку адресов с просьбою о присылке ответов и своих адресов ответила только Тула и Москва. Думаю, что Вам, как центру, надо было бы обратить внимание на то, чтобы все связи были в руках Центрального Комитета, и написать соответственное циркулярное письмо. Я со своей стороны хочу на основании данных, попавших в мои руки из бывшего окружного комитета, обратиться по всем адресам и отдельным связям с запросом, являются ли они членами партии и если да, то что ими делается для исполнения §§ 1 и 3, и добавить еще, что всякий член партии нравственно обязан расширять ее, то есть привлекать новых последователей, а потому спросить, работают ли они в этом направлении. Думаю, что такими опросами мы заставим пассивных товарищей несколько расшевелиться и пойти навстречу нам в смысле сплочения наших рядов.
Как только протокол заседания Комитета будет готов, пошлю его Вам, чтобы Вы были вполне в курсе дел нашей деятельности. А Вас просила бы затребовать таковые от Московской области и от других областей. Думаю, что надо ввести в обычай оповещать и ЦК о том, какие вопросы им обсуждались, и рассылать выдержки из протоколов по всем крупным организациям, так как это заставит и их давать отчеты о своей работе.
Если бы и остальные товарищи москвичи относились к партийной работе так же, как и Вы, мы сумели бы весьма скоро наладить наш организационный аппарат…
Вот пока и все. Кончаю и иду в Совком. Есть ряд вопросов партийных, о которых напишу завтра или послезавтра…
Целую. Елена.
К. Т. НОВГОРОДЦЕВОЙ
Петербург, 26 апреля 1918 г.
Дорогая Клавдия Тимофеевна!
При всем желании не могла Вам написать раньше, так как с переездом и всякими хлопотами день у меня проходил с быстротой невероятной, да и ночь часов до 2–3 приходилось сидеть за корреспонденцией. Я набросала приблизительно то, что казалось мне необходимым для циркулярного письма, и посылаю Вам его.
…Вчера был у меня венгерец из Барнаула, член партии, коммунист, ибо у них в Барнауле в интернациональном батальоне 150 человек, а в Омске до 7 тысяч. Крайне нужна газета на немецком языке, а я до сих пор не могу добиться, чтобы Москва посылала ее нам. Пожалуйста, сообщите или адрес газеты, или кто ее издает, или научите, куда ходить курьерам, чтобы ее получать.
…Говорят, что тезисы у Вас готовы, а потому сугубо прошу Вас от имени всех товарищей, не дожидаясь печатного оттиска, немедленно прислать их сюда в переписанном виде.
Где же лозунги? Вот уже четверг кончается, а о лозунгах ни звука? Или ввиду надвигающихся событий произошли какие-либо изменения, которые заставили повременить с лозунгами.
Настроение здесь крайне тревожное, но отнюдь не паническое. На заседании Совкома Зиновьев обнаружил было некоторую стремительность, но все остальные высказались более спокойно и уравновешенно, отнюдь не впадая в оптимизм, а, наоборот, строго оценивая всю серьезность переживаемого момента. Сегодня должен был открыться съезд Советов Северной области, но пришлось отложить на день, а на фракцию я, к сожалению, не могла попасть, так как меня сегодня трепали во все стороны, заменить же себя пока некем, ибо тот товарищ, которого мне рекомендуют (товарища Деева из экспедиции «Правды»), не может сразу бросить своего дела, не найдя себе заместителя. Посылаю Вам при этом письме копию списка членов Бологовской организации. Да, вот еще сведения из провинции. Везде ждут циркуляра или декрета о необходимости вступления в ряды Красной Армии поголовно, дабы защищать завоеванную свободу, но без этого декрета, считая, что, очевидно, нет такой сугубой необходимости, раз Советская власть этого не требует категорически… Примите эти сведения во внимание.
Ну, кончаю, ибо надо писать еще письма…
Дома опять плохо. У отца опять разлитой бронхит. Сейчас непосредственной опасности нет, но положение очень серьезное. Крепко целую.
Елена.
К. Т. НОВГОРОДЦЕВОЙ
Петербург, 7 мая 1918 г.
Дорогая Клавдия Тимофеевна!
Целую вечность не писала Вам, да и от Вас долго не имею вестей, если не считать последней записочки от 27 апреля, полученной всего 4 мая. Я уже приняла соответственные меры и написала Гусеву письмо, так как думаю, что он быстро исправит ненормальность доставки писем. Возможно, что все эти промедления произошли потому, что он был занят военными делами.
Я это время успела серьезно похворать, высидела 6 дней дома, из которых три дня провалялась, а потом бродила, как сонная муха. В чем дело, не знаю до сих пор, но было весьма скверно. Я сама думала, что начинается тиф. Кажется, так же думал и врач, ибо температура скакнула на 40,2°. Сейчас отдышалась и работаю по-старому.
Надеюсь, что Муранов вовремя передал Вам знамя и что Вы остались им более или менее довольны. В оконченном виде я его не видала, как не видала и нашего, ибо болела с 30 апреля…
О здешних делах могу сообщить Вам, что после того, как я отправила Вам последний протокол нашего заседания, мы все вместе не собирались, а насчет каких-либо частных совещаний я не осведомлена.
А знаете ли Вы в точности, что творится в Военном комиссариате? Дело в том, что до нас доходят весьма печальные вести о той разрухе, что там царит, и, по-видимому, вести эти имеют под собою прочную почву, судя по отдельным фактам, которые я слыхала. Конечно, дело не в тех генералах, на которых обычно любят прежде всего указать «коммунисты», а в том, что вся та публика, которая терлась в Военке, и вокруг Военки, теперь также усиленно трется в Военном комиссариате и вокруг него. Хорошо было бы направить туда недреманное око Якова Михайловича. Имейте в виду, дорогой друг, что пишу я это целиком и исключительно свои собственные соображения и думы, и не считайте их какими- либо официальными.
На съезде Советов Северной области была только один раз, и то на фракции, но вынесла очень хорошее впечатление. Публика дельная, серьезная, видно, что хочет и может работать. Прошла я в Центральный Исполнительный Комитет и не протестовала против этого, так как считаю, что крайне важно и нужно иметь персональную связь с Советской властью. Думаю, что таким путем удастся и область лучше сплотить, хотя работа в этом отношении подвигается. Должна, однако, констатировать, что Комитет Северной области неудачно выбран, так как нет работников. Заславский, на мой взгляд, совершенно не годится в секретари. Секретарю ведь надо быть нос-совалкой повсюду, думать за всех: толкать всех, гореть, а не спать…
И в результате всего вся работа пока лежит на мне. Это, конечно, не беда, но, несомненно, я не могу со всем справиться и потому чувствую целый ряд недочетов и промахов.
Посмотрю, посмотрю, да и подниму бучу…
Разослала доклад Ильича по всем организациям, так как считаю, что эти тезисы должны быть нашей настольной книгой в настоящий момент.
А как обстоит дело с программой? Взялся ли Ильич за нее?
Положение у нас серьезное по-прежнему, как Вы знаете, но вся работа идет по-старому, и аппарат, по-видимому, начинает налаживаться. Видались ли вы с товарищами из Риги? Хотелось бы, чтобы у нас в этом направлении дело шло рука об руку.
Л. Р. Менжинская внесла мне 40 рублей с просьбою продолжить ей подписку на «Правду» и «Известия» (подписывалась на них Н. К.). Думаю, что проще всею сделать так: я заприходую эти деньги в кассу Центрального Комитета, а Вы подпишетесь и выведете их в расход. Кстати, расход по знамени таков: материал — 162 рубля 50 копеек, бахрома, шнуры и кисти — 55 рублей, работа живописца — 300 рублей, краски — 8 рублей 5 копеек, итого — 525 рублей 55 копеек.
Считайте, что 40 рублей Вы уплатили, вот мы и квиты.
Ну, пока хватит. Крепко целую Вас и ребяток.
Ваша Елена.
К. Т. НОВГОРОДЦЕВОЙ
Петербург, 16 мая 1918 г.
Дорогая Клавдия Тимофеевна!
Во-первых, огромное Вам спасибо, как и Якову Михайловичу, за присылку шоколада и куртки, ибо первое весьма меня подбадривает при усталости, а вторая явилась как нельзя более кстати, так как у меня не было никакой одежки, кроме длинной кофты, в которой в настоящее время страшно жарко. Письма Ваши от 6 и 7 мая я получила накануне смерти отца и, вернувшись поздно вечером домой, не в силах была заниматься корреспонденцией, а наутро меня разбудила сестра сообщением, что отец плох, может быть конец, и когда я прибежала, то застала только последний вздох его. Теперь мы его уже похоронили, и я принялась за обычную работу, но голова и дух мой еще не пришли в норму, чувствую, что в жизни порвалась последняя личная связь, и потому в душе большое смятение. Постараюсь, однако, ответить на все, затронутое в Ваших письмах и протоколах. Мне совершенно неясно то положение, которое фигурирует в протоколе заседания Центрального Комитета от 30 марта, пункт 3, о взаимоотношениях Совнаркома и областного Совкома. Почему поднят был этот вопрос? Разве же не нормально, чтобы каждая область имела свой Совком? И почему комиссары областного Совкома должны входить в коллегии комиссариатов? Этот вопрос меня интересует сейчас и конкретно ввиду создания здесь Совкома Северной области, но интересно было бы знать и общую линию в этом направлении. Или, может быть, у Вас вопрос об этом решался исключительно вследствие местных недоразумений и личных комбинаций, которые не давали возможности плодотворной работы? Тезисов я лично до сих пор не получила, а очень хотелось бы их иметь. Возможно, что у товарищей они и есть, но мне не переданы ввиду моего отсутствия целых четыре дня. Вашу анкету мы уже разослали по области.
А у меня из частных писем от наших корреспондентов явился вопрос, который сможет разрешить только Москва. Дело идет о литературе специально для трудового казачества. Запрашивает об этом корреспондент-великоросс из Области Войска Донского, который указывает, что им очень трудно вести борьбу со старыми, заматерелыми казаками, которые не хотят их слушать и считают, что необходимо отдельное существование казаков и самостоятельные казацкие организации. Делается ли в этом отношении что-либо? Или после разделения «Деревенской бедноты» и «Трудового казачества» на две газеты эта область отошла от нас совсем?
Второе. В Ялуторовске, Тобольской губернии, образовался наш комитет, который просит о высылке наших газет, но бесплатно, так как средств у них пока совсем нет. Мы им послали нашу «Петроградскую Правду». Может быть, и Вы им вышлите. Вот их адрес: «Ялуторовск, улица Свободы. Комитет Рос. Ком. Партии (большевиков), председатель С. А. Комольцев».
Настроение в Питере крайне напряженное, но не подавленное. Конечно, продовольственные затруднения используются контрреволюционерами вовсю, и можно ожидать, что на этой почве будут крупные недоразумения, но возможность всяких осложнений не страшит, и к ним все готовятся.
Кончаю, ибо устала и хочется спать. Посылаю Вам издание эсеров и Лужское для архива. Посылаю также и новые адреса.
Сообщите, сколько я должна за куртку.
Крепко целую Вас.
Привет Якову Михайловичу и ребятишкам.
Что Вы выпустили нового?
Горячо обнимаю.
Ваша Елена.
Ради Аллаха, настаивайте на программе. Нужна до зарезу.
К. Т. НОВГОРОДЦЕВОЙ
Петербург, 28 мая 1918 г.
Дорогая Клавдия Тимофеевна!
…Вы, вероятно, знаете, что у нас здесь не очень блестяще обстоит относительно контрреволюции. По-видимому, готовилось повторение июльских дней, но «Уриция», кажется, оказалась на высоте положения и напала на верный след. Решили, чтобы комиссар юстиции по получении еще дополнительных данных выступил с официальным заявлением, дабы лишить возможности сеять смуту. Это тем более необходимо, что на почве малого хлебного пайка ведется усиленная агитация против Совета и имеется плохой элемент в лице минного отряда, стоящего на Неве около Обуховского завода, а также и некоторых рабочих на Обуховском и Путиловском заводах, где выносятся резолюции за Учредительное собрание. Конечно, Петербургский комитет тут дает маху, но, откровенно говоря, нет у них дельной публики, так что нет ничего удивительного, что работа падает.
Отчего от Вас давно нет ни звука?
Сегодня получила от Вас муку, которую мы поделили между товарищами, работающими в Центральном Комитете, и все шлют Вам искреннюю благодарность за нее. Сообщите, дорогая, сколько мы должны Вам за нее.
Что же с типографией? Ведь нельзя же так с нею тянуть. Мы прямо не знаем, как быть, ибо расход растет и растет, и растет бесцельно.
…Слышала вчера вечером, что Яков Михайлович слег. Что с ним? Очень беспокоюсь. Сообщите, родная.
Обнимаю горячо, целую крепко.
Ваша Елена.
К Т. НОВГОРОДЦЕВОЙ
Петербург, 4 июня 1918 г.
Дорогая Клавдия Тимофеевна!
Сегодня сижу вечером дома, так как очень устала от похорон, и потому имею возможность ответить Вам на досуге.
За протоколы спасибо, но они меня не совсем удовлетворили, так как некоторых резолюций, о которых говорится в тексте протоколов, нет в моем распоряжении. Мне интересно было бы их получить, а именно: 1) резолюцию, по отношению к Рыкову и москвичам (протокол от 4 апреля), 2) три резолюции о положении Петрограда (Зиновьева, Свердлова и неизвестно чье к протоколу 7 апреля) и 3) совещание Ленина с москвичами, о котором говорится в протоколе от 3 мая.
Думаю, что при посылке протоколов необходимо посылать и все приложения к ним, так как только в таком случае у нас будет полная картина происходящего…
Вашу маленькую анкету несколько изменили и при соответственных письмах рассылаем в комитеты. В смысле распределения и учета сил нами было здесь сделано следующее: 31 мая Бюро созвало собрание партийных работников из районов, Петербургского комитета, Северного областного комитета, комиссариатов, Центральных профессиональных союзов, больничных касс. На этом собрании Смилга сделал доклад о последнем заседании Центрального Комитета, причем остановился на двух пунктах: продовольствие и военные дела. Относительно продовольствия была выбрана тройка для налаживания снаряжения отрядов для хлебной войны: Харитонов, Скороходов и Зоф…
Тезисы я до сих пор не посылала, так как не знала, можно ли это делать. Пошлю непременно, как и циркулярное письмо.
Здесь посылали в Новгородскую губернию для объезда т. Макарова. Печальные результаты привез он нам; в Советах абсолютно некому работать, кроме большевиков, и в результате все силы уходят в Советы, и потому партийная работа в забросе. На днях приехали два товарища из Луги, которые по местным условиям не могут больше там работать. Хотели непременно ехать на Украину или на Кавказ. Я им заявила, что в настоящее время ни одного работника из области мы не отпускаем, а потому и их отпустить не можем, и предложила им ехать в Новгород или Торопец. Ввиду того, что около Новгорода и Волхова расположен целый ряд фабрик, то первый им улыбается больше, и через пару дней они поедут туда. Из Новгорода же двух работников — Валентинова (Абрамсона) и Буревалова — отправили в Архангельск. Они оба уехали из Новгорода, так как у них были трения на почве нетактичности Валентинова в качестве председателя Совдепа губернского с Совдепом городским, но как партийный работник он весьма полезен и хорош. С Мурманской линии вернулся т. Маркун. Сведения об организациях посылаю Вам. Сейчас Макарова командируем в Гдов ввиду того, что там на почве германского шпионажа положение крайне серьезное.
Относительно работы в партии и линии Вашей лично вполне разделяла и разделяю Ваш взгляд, о чем не раз писала Вам, а потому, конечно, мы работаем в унисон.
Жду, что Вы пришлете мне письмо против авантюристов и прочей шушеры, и мы его немедля пустим в ход.
Про себя скажу, что в Москву сейчас не поеду, ибо надо здесь работать. Область ведь еще далеко не сформировалась, а область крайне важная ввиду пограничного положения. Кроме того, очень боюсь, что здесь примажется к работе еще какая-нибудь дрянь. Ведь вот сейчас обнаружилось, что Андрей Кузьмин, который был секретарем Окружки в Питере (кажется, по указанию Якова Михайловича), оказывается ужасной шушерой. Вот копия с письма о нем из Великих Лук. Кстати о такой публике. Необходимо принять самые резкие меры очищения рядов партии от всех примазавшихся к ней. Думаю, что одного письма тут мало. Поможет, вероятно, и анкета, но нужны и еще какие-либо меры…
Кончаю, потому что глаза слипаются.
Плеханов ушел—крупная фигура прошлого, и думается мне, что должны мы отметить его роль в истории образования партии более крупным чем-либо, чем статья Зиновьева. Хорошо бы дать его биографию отдельным изданием и поместить популярный очерк в «Бедноте».
Покойной ночи. Горячий привет Вам и Якову Михайловичу.
Елена.
К. Т. НОВГОРОДЦЕВОЙ
Петербург, 12 июня 1918 г.
Тот тип, который приходил якобы от меня, на самом деле получил от меня только адрес Центрального Комитета для розыска при посредстве Секретариата т. Беленького, который мог бы установить его принадлежность к заграничной фракции социал-демократов… Если я посылаю кого к Вам, то снабжаю бумажкой, а если таковой не даю, то, следовательно, или не верю лицу, или же даю ему специальное поручение, пользуясь его поездкой в Москву. Вот так недавно послала Вам через т. Жебровского протоколы VI съезда. Получили ли? Получили ли раньше через Маззеля протоколы Апрельской конференции и части VI съезда? Запрашиваю об этом третий или четвертый раз, а Вы все отмалчиваетесь. Далее относительно Ваших рассуждений и мнений относительно организационного вопроса и строительства партии. Конечно, теоретически Вы правы, что Центральный Комитет не должен непосредственно сноситься с разными глухими уголками, что отдельные товарищи и мелкие группки должны быть связаны с уездными губернскими центрами, эти последние с областями, а области с Центральным Комитетом. Но все это правильно только при том условии, что партийный аппарат налажен и работает в совершенстве. Сейчас же надо определенно отметить, что, во-1) весь аппарат весьма и весьма слаб; во-2) местные центры сплошь и рядом работают гораздо хуже и несовершеннее, чем какая-либо мелкая организация, и не она может получить поддержку от губернии, а наоборот… В частности, Горбунова в Заинске я в самом начале его обращения к нам связала с Уфой, но он долгое время не получал никакой поддержки оттуда, несмотря на то, что в Уфу написала о нем одновременно с посылкой ему уфимского адреса. Относительно Кириллова никак не могу согласиться с Вами в том, что обращения этой организации к нам помимо Новгородского комитета являются уродливым явлением. Надо Вам сказать, что до самого последнего времени Новгород в смысле партийном представлял пустое место. Бывшие налицо товарищи ушли в советскую работу, но и там они не были на высоте положения, был крупный конфликт между городским и губернским Совдепом, пришлось посылать специального человека для разбора его, и в результате часть товарищей должна была уехать прочь, а остальные ушли целиком в Совет. Только за самое последнее время партийный комитет проявил себя попыткой созвать губернский съезд.
Затем еще одно соображение. Я считаю, что при первом обращении к нам необходимо всегда ответить на письмо по существу, помимо того, что напишешь о необходимости связаться с местным центром, так как такой наш ответ, во-1) дает сразу необходимые директивы и, во-2) внушает доверие к тому, что партия не звук пустой, а нечто реальное, могущее ответить на все вопросы в лице Секретариата Центрального Комитета.
Думаю, что работа таких товарищей, как Горбунов, весьма полезна, так как она создает те кадры сочувствующих, из которых можно при занятиях, пропаганде и агитации подготовлять новых работников. Новые работники нам необходимы, ибо ряды наши редеют весьма сильно, а пополняются слабо и очень.
Теперь вот какие конкретные дела. Из Кургана приезжал сюда один левый эсер, который сообщил в 1-й Городской район (у него там личные знакомства), что в Кургане нет никакой нашей организации, а что пункт крайне важный, ибо оттуда мы можем получать большое количество хлеба. Левые эсеры послали туда своих людей, и, возможно, при отсутствии нашей партийной организации они завоюют пункт. Мы не можем выделить ни одного человека, так как в области все на учете, кто может быть использован, — идут непрерывные конференции и съезды губернские и уездные. Думаю, что Вам необходимо направить туда кого-либо.
Далее посылаю Вам копии выдержек из двух писем нашей Лидии Ивановны из Чистопольского уезда, Казанской губернии. Обратите внимание на этот пункт. Это один из богатейших уездов по продовольствию во всякое время, а теперь он сугубо важен.
И еще. Мне сообщил кто-то из партийных районных работников, что в связи с переживаемым моментом меньшевики ведут усиленную агитацию по всей России. В частности, в Уфу они направили некоего Исакова, который поведет там без всякого сомнения самую определенную черносотенную агитацию, пользуясь продовольственным кризисом.
На сем надо бы кончить, по есть и еще вопрос. Вы пишете, что Центральный Комитет должен субсидировать области. А нельзя ли Петроградскому бюро Центрального Комитета получить некоторую субсидию, а то с отправкой и упаковкой типографии мы здорово поизрасходовались, и хотя Екатеринбург и прислал 15 тысяч рублей за типографию, но эти деньги уже вышли, и если бы не «Прибой», то мы сели бы на мель. Петроградский Совет рабочих и красноармейских депутатов обещает денег, и я рассчитываю их получить, но думаю, что и Вам не мешало бы поддержать нас.
Ставлю точку и говорю: до следующего письма.
Горячий привет Якову Михайловичу…
Крепко целую.
Елена.
Е. Д. СТАСОВОЙ
12 августа 1918 г.
Дорогая моя Елена Димитриевна, у нас хорошо налаживается дело с получением протоколов, отчетов организаций.
Прочитывая их, чувствуешь самую живую связь с организацией, вырисовывается ее физиономия.
Ну и довольна я, что в парт. работе. Нужен бы ряд подсобных работников, авось подыщу.
Инструкции Секретариата, немного обделав, рассылаю без высокой санкции.
На днях выработаю примерную ежемесячную отчетность (краткую анкету) для организаций…
Я широко пользуюсь услугами Петроградского телеграфного агентства — лично связалась с ним, они посылают мне все не переданные в печать телеграммы и печатают мои воззвания к партийным организациям.
Крепко, горячо жму руку.
Клав.
Е. Д. СТАСОВОЙ
8 октября 1918 г.
Дорогая Елена Димитриевна, в Томске 1 сентября была нелегальная конференция. Собрались представители Томска, Омска, Челябинска, Барнаула, копи, Ново-Николаевска — всего 10 человек. Обсуждался вопрос о налаживании связей и укреплении организаций. Выбран ЦК — почему ЦК — не знаю — из 5 человек.
Настроение сильно нарастает — ждут «октябрьского» переворота. Задачи партийной публики — удерживать массы от выступления.
Не только у рабочих по городам, но и у крестьян настроение за Советскую власть. Подготовляется железнодорожная забастовка. 1 октября должна состояться легально железнодорожная конференция — вопросы экономические.
Вот сколь яркие сведения.
Одну девушку из Сибири я просила зайти к Вам, чтобы Вас информировать.
Посылаю последние постановления ЦК.
Всего самого лучшего, привет от всей моей семьи.
Клавдия.
Е. Д. СТАСОВОЙ
Москва, 21 октября 1918 г.
Дорогая Елена Димитриевна!
Ваше письмо от 15-го получила. Отвечаю по пунктам:
1) Если из докладов и отчетов «Северной бедноты» видно, что без субсидии ЦК будет страдать дело, надо субсидировать в размере по вашему усмотрению, руководствуясь отчетами.
2) С сентября месяца оклады членам ЦК увеличены до 1200 — бессемейным, 1500 — семейным, 1000 — агентам ЦК и 20 рублей суточных при командировках…
Шлю горячий привет.
К. Новгородцева.
Е. Д. СТАСОВОЙ
Москва, 26 октября 1918 г.
Дорогая Елена Димитриевна!
Я считаю необходимым собрать самый важный статистический материал, характеризующий состояние нашей партии — ЕДИНОВРЕМЕННО.
Удобным моментом для получения такого материала будет съезд Советов. Поэтому ЦК дал следующие радиотелеграммы.
«ЦК предлагает всем организациям послать отчеты о партийной работе, обязав делегатов явиться в Секретариат ЦК. Отчеты целесообразно составлять согласно рассылавшихся неоднократно анкет».
Было бы желательно, чтобы Вы обращали внимание приезжающих к Вам провинциальных делегатов на предложение ЦК; просим в каждой организации возможно тщательнее собрать материал, позаботиться, чтобы материал толковым, осведомленным товарищем был передан в Секретариат, чтобы товарищ мог давать недостающие дополнительные сведения, какие Секретариат запросит.
Было бы не лишним, по-моему, разослать тотчас же по губернским комитетам циркулярное письмо с указанием важности единовременно собрать со всей Советской России материал о состоянии партии.
Привет. К. Новгородцева.
Е. Д. СТАСОВОЙ
30 ноября 1918 г.
Дорогая Елена Димитриевна!
Вполне согласна с Вами, что ЦК должен извещать о своих заседаниях, но… как практически это осуществить?
Заседания бывают не часто, все важные постановления и новая линия, если таковая намечается, — тотчас же печатаются. Не подлежащие оглашению постановления посылаются Вам по возможности без задержки. Ход прений не протоколируется. И теперь даже устно о ходе прений не сообщает мне Яков Михайлович — некогда. Раньше 2–3 часов он не приходит домой, за редкими исключениями утром иногда стоя выпьет стакан чаю и идет или на лекцию, или на прием, или его ждет кто-нибудь в квартире. По самым необходимым вопросам получаю ответы от Якова Михайловича по телефону в часы занятий. У него теперь только самые важные приемы, но едва ли кто-нибудь принимает столько делегаций и отдельных товарищей по вопросам общегосударственным.
Что же делать? Последнюю неделю Яков Михайлович не раз возвращался в таком состоянии, что за него становится немного жутко. Я попрошу Якова Михайловича, чтоб он кого-либо из цекистов, хотя бы Владимирского, просил аккуратнейшим образом информировать Вас. Иного выхода я не вижу. Поговорю с ним.
На конференцию к Вам никто не приедет. Нет возможности. Бросаю это письмо в почтовый ящик, оказии не предвидится. Доклады о работе мы получили и городской доклад уже использовали в печати…
Так спешу, что не хватило в ручке чернил, пишу карандашом. Извиняюсь за свою мазню. Целую. Привет от всей семьи.
Клавдия.
Е. Д. СТАСОВОЙ
2 декабря 1918 г.
Дорогая Елена Димитриевна, во-первых, выполните мою просьбу: пошлите мне Вашу фотографию. После того как на женском съезде воспевали Коллонтай, я решила, что необходимо дать портреты и биографии товарищей женщин, работа которых для партии громадна. И пока у меня в голове вертится 2 имени — Надежды Константиновны и Ваше. Я слишком хорошо помню письма Надежды Константиновны, которые она рассылала в нелегальные времена на места активным работникам. Знаю, что и Вы не покладая рук и на воле и в ссылке работали среди партийных товарищей, помню, что давали Ваши письма в ссылке. Может быть, Вы укажете еще кого-нибудь. Прежде — людей, заслуги которых перед партией значительны, после — более мелкую публику. Нужно будет дать биографии Николаевой, В. Н. Яковлевой. Жду ответа…
Парой слов перебросилась с Яковом Михайловичем о съезде, он находит, что в феврале (через год) нужно созвать.
Жду резолюций Вашей конференции.
Кажется, обо всем написала, крепко, крепко жму руку, целую.
Привет от всех нас.
Клавдия.