Другой мир

Первое, что услышал Рой через покрывало темноты, окутавшей его, был звук воды, чистый и размеренный, словно дыхание. Он открыл глаза и увидел что-то одновременно серое, коричневое, белое, гранулированное и толстое. Он попытался сглотнуть, затем оперся рукой о песок, не в силах преодолеть мучительную боль от судорог, терзающих его тело. Чтобы унять боль, он распрямил руки и ноги и вытянулся, лежа на мягком теплом песке. Затем Рой попытался встать, но от сильного головокружения его затошнило и началась болезненная и изнуряющая рвота.

Когда тошнота отступила, Рой сел и огляделся вокруг. Он был на берегу океана, который белыми пенистыми зубами вгрызался в мокрый песок футах в тридцати-сорока от Роя. Малая вода, механически отметил он, молча анализируя увиденное.

Буруны были длинные и низкие, кружась в небольших водоворотиках, то тут, то там возникали маленькие пенистые шапочки. Отмель, подумал он, и его мозг, словно компьютер, который он так ненавидел, записал эту информацию. Посмотрев в сторону от океана, Рой увидел, что побережье постепенно поднимается вверх и в сотне ярдов от него переходит в темно-зеленый лес. Плоские и острые листья деревьев, которых он никогда раньше не встречал, трепетали на ветру. Пытаясь как-то сориентироваться, Рой посмотрел вверх на небо. Облака катились над ним, словно вата на ветру, большие, белые, вздымающиеся, словно волны. Еще дальше над облаками висело пустое серое небо.

Рой снова попробовал встать, и на этот раз ему это удалось. Он заковылял к лесу, все тело адски болело и с трудом реагировало на прихоти мозга. Боль, однако, была хоть и сильная, но тупая, а это означало, что, по крайней мере, никаких переломов нет. Песок под ногами проваливался, и идти было трудно, поэтому ему часто приходилось садиться, давая телу передышку.

Добравшись до леса, Рой нашел ровный участок земли под одним из деревьев и сел, вытянув свои длинные ноги. Шестиконечные, изумрудно-зеленые листья висели прямо у него перед глазами. “Это не ореховое дерево, – подумал он. – И не фруктовое. Похоже на дуб, но есть какое-то отличие”.

Его желудок заявил протест, и Рой ощутил сильный голод, обострившийся вследствие тяжелой работы, которую он проделал, добираясь до леса. Он начал более внимательно приглядываться к близстоящим деревьям. Большинство из них были похожи на дерево, под которым он сидел, но некоторые были поменьше, и Рою показалось, что среди их шуршащих листьев что-то поблескивает. Он встал, подошел к одному из таких деревьев и увидел, что на нем маленькими гроздьями по пять-шесть штук растут желтые плоды овальной формы размером с вишню. Он дотянулся до ветки, сорвал один плод и попробовал его. По вкусу плод напоминал смесь гвоздики и меда, сок был сладкий и довольно вкусный. Рой снял рубашку, расстелил ее под деревом и начал горстями кидать на нее фрукты. Набрав почти полную рубашку, он тут же на месте наелся до отвала, а оставшиеся фрукты завернул в рубашку и вместе с ними вернулся к дереву, под которым сидел вначале. И только после того, как Рой бросил свое изнывающее от боли тело на мягкую землю, что была под деревом, его начало непроизвольно трясти, словно маленького ребенка, потерявшего мать. Глаза его неотрывно смотрели на ритмично бьющиеся о берег волны, уши были заполнены равномерным, словно дробь барабана, шумом прибоя. Мозг лихорадочно и путано перебирал все безумные события, швырнувшие его на чужой берег какого-то океана. Он вспомнил проливной дождь, грозу, взрыв в колокольне, последующее падение. По идее, после всего этого он должен быть мертв. Неожиданно его перестало трясти и странное чувство отрешенности овладело им, как будто он только наблюдал за всеми случившимися событиями, а вовсе не участвовал в них.

Способность к воображению и глубоко укоренившийся инстинкт выживания – вот что привело его в этот новый мир. Пусть он сумасшедший, но он ощущал острое желание выжить, и еще более острое желание действовать. С огромным трудом он поднялся и приступил к работе, надеясь, что эта попытка освободит его голову от мучительного безумия.

Рой начал с поисков более надежного, чем ветви большого дерева, укрытия. Он подобрал с земли высохшие ветки, нашел несколько прибившихся к берегу бревен и соорудил навес, накрыв крышу толстой и крепкой травой, росшей на опушке леса. Время от времени он прекращал работу и съедал часть собранных ранее фруктов. Небо не становилось светлее, чем раньше, но и не темнело. Мир вокруг него не имел тени, поэтому не было возможности определить время дня по положению солнца на небе. Поняв, что узнать время так и не удастся, он продолжил строительство навеса.

После того как вопрос с пищей и укрытием был решен, Рой приступил к поискам источника пресной воды. Примерно в двух сотнях ярдов вверх по побережью он обнаружил небольшой водопад; вода текла откуда-то сверху прямо в песок. На вкус вода была сладкой с небольшим привкусом металла, но очень холодной, настолько холодной, что, когда он зачерпнул горсть воды и начал пить, у него заболели зубы. Он опустился на колени и вдоволь напился, после чего совсем выдохшийся, повалился на спину прямо в росшую рядом жесткую как проволока траву.

Его взгляд остановился на огромной черной туче, как бы кипевшей прямо над его головой. Форма тучи постепенно менялась до тех пор, пока благодаря его усталости, она не стала казаться Рою каким-то гигантским крылатым существом, изрыгающим в небо огонь. Эта мысль бросила его в дрожь, и он быстро перевернулся и вскочил на ноги. Внимательно осмотрев все кругом, он постарался уверить себя в том, что какой-нибудь хищник, пришедший сюда напиться, заметил его. Наклонившись, он выпил последний глоток воды и начал прочесывать побережье в надежде найти что-нибудь полезное.

Открытие источника пресной воды высветило новую проблему: хищники. Он наклонился и поднял довольно толстую палку. Для проверки ее прочности Рой сильно стукнул ею по лежащему рядом бревну. Палка легко сломалась, и Рой в сердцах зашвырнул ее как можно дальше. Он продолжал поиски и, наконец, нашел подходящую дубинку – ровный кусок дерева не из тех, что пропитаны водой, а твердый и гладкий, достаточно длинный, чтобы служить в качестве посоха. Верхний конец посоха украшало выветрившееся утолщение, похожее на глаз сокола, привидевшегося Рою. Рой улыбнулся этой, на его взгляд, доброй примете и взял посох с собой.

Наконец тяжелые облака нависли над берегом и стало темнеть. Упали первые капли дождя; Рой ускорил шаг и направился в свое временное прибежище. В конце пути бежать пришлось изо всех сил; его длинные ноги глубоко увязали в песке и отбрасывали его далеко назад. Дождь был очень холодный, плотный, и Рой догадался, что где-нибудь в пределах часа он превратится в дождь со снегом.

Далее он действовал согласно одной полузабытой книге. Соорудив под навесом постель из собранных листьев, Рой отломил два сухих сучка от упавшего дерева. После этого он нашел камень и расщепил им конец одного из них. Собрав сухой травы, он разложил ее вокруг расщепленного конца сучка, воткнул конец другого в середину. Зажав этот сучок между ладонями, он начал изо всех сил тереть их друг об друга.

Действительно начался дождь со снегом, а Рою все еще не удавалось получить огонь. Его предплечья стали словно резиновыми, а на ладонях стали появляться мозоли. Он попробовал пальцем трущийся конец сучка. Конец был горячий, но огонь не появлялся. Громко вздохнув, он продолжил это занятие.

Шум прибоя, казалось, был уже почти рядом, когда появился слабенький огонек и легкий дымок с трудом начал пробираться между полусухих листьев навстречу дождю. Рой начал потихоньку раздувать еле теплящийся огонек, заставляя дымок стелиться по земле. Маленький красный уголек храбро вспыхнул и вдруг превратился в настоящий язычок пламени. Рой подкинул к нему немного травы и сухих сучьев. Через некоторое время костер разгорелся вовсю, радостно затрещали горящие ветки, а лес стал казаться совсем черным.

Рой помнил о приближающемся приливе. Шум прибоя был где-то рядом, но ночь была совсем темной, если не считать света костра, так что увидеть что-либо было невозможно. Дождь кончился, но струйки воды еще лились с деревьев, время от времени попадая на крышу навеса. Рой, укутавшись в листья, свернулся клубком и заснул, дыша тихо и ровно.

Проснулся он оттого, что потрескивание костра прекратилось и кругом стало совсем тихо. Костер уже почти погас, но выйти в окружающую темь для того, чтобы набрать новых сучьев, Рой не решился. Он крепче прижал к себе посох и за shy;дрожал. Страх обострил чувства; быстрые глаза Роя, словно ястреб, впивались в ночной мрак. Он начал было внимательно прислушиваться, но шум прибоя заглушал все остальные звуки. Рой нервно выбрался наружу и подкинул в затухающий костер последнюю сухую палку, молясь о том, чтобы быстрее наступило утро. В ответ откуда-то из глубины леса возник какой-то низкий звук, похожий на стон.

Прошли минуты, а может быть целый час; Рою трудно было определить время. Если в костер не добавить дров, то он скоро превратится в одни угольки. Мозоли на ладонях сильно болели, и ему совсем не хотелось вновь разводить костер среди этой дикой сырости. Он опасался хищников, рыщущих в темноте, но еще хуже сидеть и ждать, когда они нападут на него после того, как погаснет костер. Ходить на ощупь в темноте все же предпочтительнее, чем оставаться в полном бездействии; к тому же Рой решил, что, не теряя из виду свет костра, он всегда сможет вернуться назад. Крепко сжимая свой посох правой рукой, он вышел на ощупь к берегу и направился к выброшенным морем деревьям, бесформенной грудой лежащим где-то в сотне ярдов от него.

Прибой отмерял удары, словно счетчик. Между прочим, размер ямба, подумал Рой и постарался вспомнить какую-нибудь строчку Шекспира, соответствующую ритму прибоя.

– Прекрасный день бесследно исчезает, посланцы ночи в мраке возникают, – продекламировал он громким голосом, тут же пожалев, что выбрал строки со столь мрачным содержанием. Он шел, спотыкаясь о песочные бугорки, до тех пор, пока неожиданно не наткнулся на какую-то груду гнилых деревьев. Зацепившись ногой за одно из них, он не удержался и упал прямо лицом в песок. Некоторое время он лежал с закрытыми глазами, стараясь не разрыдаться от досады.

Боясь ответов, он старался не задаваться вопросами, где он и как сюда попал. Может быть, он сошел с ума и на самом деле в настоящий момент, словно безумный лунатик, бежит полураздетый по университетскому двору, преследуемый стражниками Совета Регентов, сердито следящих за ним сквозь черные очки. Возможно, Регенты напичкали его каким-то наркотиком и теперь мучают его за утренний неблаговидный поступок. А может быть, он умер и обречен вечно искать сучья для костра на этом адском побережье? Он крепко сжал веки, и слезы полились по его грязным щекам.

Была еще одна возможность, но Рой тотчас отмел эту мысль, трепетавшую в его усталом и измученном мозге. Это была абсурдная идея, фантазия, порожденная его больным мозгом, кошмар, всплывший откуда-то из подсознания. Его окружал чудный мир с незнакомыми звуками и запахами, и тем не менее мир этот не был ему неприятен. Несмотря на все его страхи, Рой еще не встретил ни одного живого существа. Эта мысль озадачила его, так как он осознал, что действительно не слышал даже крика чайки, даже раздражающего жужжания комара. Казалось, в этом мире вообще нет ничего живого. Почему его мозг сотворил такой отвратительный мир, если, конечно, этот мир не существует в действительности.

Рой поднялся на ноги и отряхнул песок с одежды. Прикосновение к рубашке из синтетического материала сначала успокоило, а затем озадачило его. В чужой земле следовало бы носить одежду из чужого материала. Мозг, сумевший создать реальные сладкие желтые фрукты, мог бы создать что-нибудь поинтереснее рубашки из полиэстера. Рой прогнал эту мысль, тряхнув головой так сильно, что волосы хлестнули его по лицу. Он на ощупь продолжил свой путь вдоль побережья, держа перед собой посох и прислушиваясь, не раздастся ли звук твердого дерева, которое можно использовать для костра.

Темнота искажала расстояния. Рой обернулся и взглядом нашел свой костер, красный свет которого подбодрил его средь бездны темноты. Среди звуков, окружавших его, он услышал шум падающей воды. “Мой источник”, – подумал он и пошел в этом направлении. Он не ожидал, что ушел так далеко. Земля под ногами стала несколько тверже и податливей, и звук чавкающих в грязи ботинок все время стоял у него в ушах. Он протянул собранную в горсть руку, набрал в ладонь воды и стал глотать ее, словно животное. Кусающий холод источника заставил его мускулы судорожно сжаться, и Рой занервничал, засуетился. Груда деревьев, которую он искал, была позади него, ближе к его маленькому убежищу. Рой снова взглянул на тлеющий огонь в двухстах ярдах от него; красные угольки костра, словно бдительный глаз, следили за ним в черной бездне. И вдруг глаз мигнул и ис shy;чез.

Рой напряг зрение, опираясь на посох. Снова появился огонек, красный и успокаивающий. “Опять мозг проделывает свои штучки”, – подумал он. Рой тряхнул головой, прогоняя видение вместе со страхом потеряться и остаться без надежного пристанища, которое предоставляло ему свет и огонь. Тщательно выбирая свой путь по направлению к прибою, Рой старался найти какое-нибудь дерево. Через некоторое время он увидел смутные очертания груды деревьев, как-то недобро распухающей между ним и его драгоценным костром. Он пошел в направлении этих деревьев, стараясь ни в коем случае не терять огонь из виду. Его взгляд сосредоточился на пульсирующих в темноте красных углях, жар которых заставлял дрожать воздух над костром. Вдруг ему снова показалось, что огонь исчез.

Сердце Роя бешено заколотилось, когда черная тьма окружила его. Он судорожно сжал посох и попробовал сориентироваться в темноте, ни на секунду не отрывая взгляда от того места, где был костер. Как будто подчиняясь его воле, огонь появился снова.

Рой что было сил побежал к огню, подгоняемый страхом потерять его. Снова он споткнулся о лежащее бревно и удержался на ногах только благодаря своему посоху Он было побежал дальше, но вдруг до не го донесся звук, низкий рычащий звук, который был помощнее шума прибоя. С потного лица Роя струилась кровь; он так судорожно сжал посох, что побелели суставы его пальцев. Какое-то животное небольшого роста приближалось к нему со стороны костра; от него исходил угрожающий и плотоядный звук, напоминающий грохот скользящих камней. Этот звук, словно мощный удар, отбросил Роя к куче лежащих деревьев. С ватными коленями и колотящимся сердцем Рой старался на слух определить положение источника звука, напрасно впиваясь в темноту глазами. Горящий глаз уменьшился в размерах, стал слишком маленьким и страшным; чувство уверенности и спокойствия он больше не внушал.

Огромное бревно уперлось Рою в спину, и он понял, что позади него как раз та самая куча деревьев, которую он безуспешно искал. Он нырнул под бревно, забился как можно глубже внутрь кучи, словно в карман, и начал лихорадочно обкладываться палками и ветками, стараясь укрыть свое дрожащее тело. Он старался не дышать, ожидая неминуемого приближения дикого зверя, набредшего на его затухающий костер. Водяная пыль от океана достигала лица Роя, и он понял, что идет прилив; волны пенились всего в нескольких футах от него. Он еще глубже забился в свое деревянное гнездо.

Время резко замедлило свой ход, измеряемый только монотонными ударами прибоя. Волны подобрались еще ближе и, наконец, окружили деревянное убежище роя, которое теперь уже было словно остров в неглубоком море. Время от времени Рою казалось, что он слышит шаркающие звуки могучего зверя, исследующего побережье и, несомненно, пытающегося по запаху обнаружить спрятавшуюся жертву. Замерзший и мокрый, Рой тем не менее старался не дрожать, чтобы ни малейший звук не выдал его тому, кто бродил где-то рядом. Каждый раз, когда шарканье приближалось, он, стараясь почувствовать себя увереннее, крепче сжимал посох – свое единственное подобие оружия.

И вдруг все кончилось. Роя разбудил отдаленный шум волн давно, судя по всему, начавшегося отлива. Он лежал под деревом сине-серого цвета, выдернутые корни которого сплелись над Роем, словно чья-то спасительная рука. День был в разгаре, столь же яркий, сколь темна была предыдущая ночь. Рой пристально вглядывался из укрытия, ища свой покинутый лагерь. Побережье серебрилось в свете утреннего солнца и было совсем пустым, если, конечно, не считать разного мусора, лежавшего вдоль линии, достигнутой при shy;ливом. Рой глубоко с облегчением вздохнул и встал на ноги, чтобы получше осмотреться.

Когда прилив достиг наивысшей точки, вода окружила крохотный остров Роя, который оказался в двадцати ярдах от берега. На побережье лежали сине-зеленые водоросли, и в углублениях затвердевающего песка еще оставались лужи из темной морской воды. Листья деревьев мерцали от прикосновения легкого морского ветерка. Невысоко над вершинами далеких гор в небе цвета кобальта светило яркое солнце. Мир вокруг Роя был спокойным и безопасным. “Вероятно, – подумал Рой, – вся эта история с рыщущим в ночи зверем просто приснилась мне”. Он перепрыгнул через лежащие бревна и направился к своему лагерю, стараясь делать как можно более длинные шаги и смакуя чувство легкости, появившееся в ногах. Он уже увидел среди деревьев свой навес. И пошел туда, как вдруг резко остановился, словно кто-то неожиданно ударил его в живот.

Прямо перед собой он увидел огромный глубокий след, похожий на след деформированной руки без мизинца и с удлиненным большим пальцем; оставшиеся три пальца очень длинные и невероятно тонкие. Длина всего следа была не меньше двадцати дюймов. Рой надавил каблуком на песок, стараясь делать след такой же глубины, однако его ботинок оставил в твердом песке столь незначительное углубление, что Рой даже недоверчиво тряхнул головой. Он с опаской огляделся, наполовину готовый к нападению какой-нибудь гигантской ящерицы. Следов таких оказалось очень много, и в основном они сконцентрировались вдоль пути, проделанного Роем в поисках пресной воды и убежища. По всему его телу прошла нервная дрожь, и Рой, подняв посох, символ своей безопасности, сделал несколько выпадов, как бы проверяя его как будущее оружие. Охваченный страхом, Рой побежал к большому дереву с толстыми ветками, висящими достаточно низко, чтобы можно было по ним вскарабкаться наверх. Прислонив драгоценный посох к дереву, он вскарабкался на самую низкую ветку и встал на ноги. Ветви дерева торчали из ствола словно ступеньки лестницы, что помогало ему взобраться вверх. Его изумило, насколько крепкими были даже самые тонкие ветки. Изумило и обрадовало.

То, что он увидел с верхушки дерева, удивило Роя. Он считал, что пространство, занятое лесом, было плоским и раскинувшимся на несколько миль вокруг. В действительности равнинная часть леса напоминала небольшой палец, отделяющий побережье от гор, которые словно охраняли восточный горизонт; молчаливые, с зазубренными шлемами, часовые, спокойно и твердо стоящие на плодородной, покрытой зеленью земле. Солнце уже припекало сквозь голубой занавес неба, свисающий на снежные вершины гор. На авансцене, защищенной сзади горами, стоял гигантский гранитный монолит, грубо высеченный, холодный и серый в утреннем свете. Воздух между Роем и этим монолитом был необыкновенно чистый. Он, словно линза, приближал к Рою гранитную башню, формы которой еще более искажались на фоне тяжелых, взламывающих небосвод гор. Грандиозное величие момента было словно заклинание, а шорох листьев на легком ветерке – словно ритуальное песнопение.

Море было огромным серо-зеленым ковром, простирающимся в пространстве позади Роя; туман, словно белое, сверкающее на утреннем солнце одеяло расстилался за пределы побережья, подгоняемый легким ветром. На севере берег, словно гигантская дуга, закруглялся в западном направлении. Рой повернулся и посмотрел на юг, где берег также отклонялся в сторону моря, образуя огромный залив. “Наверняка мелкий”, – подумал Рой, вспомнив о длинных и низких волнах.

Внизу на песке виднелись, словно оспинки, следы тяжелого зверя. Однако следы были сосредоточены только на этом участке побережья; дальше простирался нетронутый песок.

Рой слез с дерева и взял свой посох. Сверху он не увидел никаких признаков, указывающих на существование животных или человека. Решительное настроение Роя сменила депрессия, вызванная совершенно очевидными вопросами, на которые не было ответа. Вопросы эти угнетали его, словно мертвые тела, плавающие на поверхности застойной лужи. Утром Рою удалось убедить себя в том, что он жив, в своем уме, но находится на какой-то неизвестной земле. Если даже предположить, что Регенты каким-то образом овладели его психикой; то трудно было поверить, что они сознательно поместили его без оружия, пищи и укрытия в неизведанную землю, чтобы он встретил там свою смерть. Оставалось единственное объяснение происходящему – Рой в самом деле перенесся на какой-то другой вектор жизни, и произошло это благодаря внезапному скоплению энергии в результате удара молнии и страшного шока, вызванного неминуемой смертью.

Рой сел на землю, опершись спиной о ствол дерева, с которого он только что слез. Его сосредоточенный взгляд был направлен далеко за пределы песчаного побережья.

– Энергия, – произнес он вслух. – Мощность. Как мне скопить достаточно энергии, чтобы переместиться обратно в свою собственную жизненную плоскость? И если это удастся, то не окажется ли, что возвращение в эту плоскость произойдет перед самым ударом о землю? Где меня ожидает смерть – там или здесь?

Вопросы просеивались через его мозг, словно через сито, и высыпались оттуда без ответов. Он закрыл глаза, и перед ним возник образ огромного монолита – молчаливого часового чужого мира. Образ был почти мистическим, пугающим своей реальностью. Рой быстро открыл глаза, чтобы рассеять энергию, исходящую от камня.

Низкий бурлящий звук вернул его к существующей реальности, как только голод попытался прогрызть дыру в его животе. Он подошел к ближайшему фруктовому дереву, сорвал несколько сладких желтых плодов и отправил их в рот, не обращая внимания на текущий по подбородку сок. Он нарвал столько плодов, сколько мог унести с собой, и вернулся к размышлениям о своих перспективах, сидя на мягкой траве под деревом. Вопросы еще ворочались в его мозгу, когда он увидел, что туман над побережьем отступает. Очевидный ответ пришел сам собой: молния. Если молния могла перенести его сюда, то молния могла бы его доставить и обратно.

Радостное возбуждение от удачной догадки быстро испарилось, как только он сообразил, что у него даже нет металла, чтобы сделать молниеотвод. Он толкнул ногой несколько близлежащих камней, заметив их осадочную природу. “Металла в них нет, – подумал он, сплюнув на землю. – Где я могу взять металл?” Он закрыл глаза, и снова образ монолита заплясал перед ним, притягивающий, отчужденный. Видение привлекало, манило его, предлагая какую-то надежду. Сердце Роя лихорадочно забилось от возбуждения и страха. Гранитные камни летели к нему, и он видел их как будто глазами птицы. На большой высоте он увидел в камне расщелину. Она была достаточно велика, и в нее вполне мог пролезть чело shy;век. Затем он услышал звучащий, казалось, совсем рядом, совершенно реальный голос, который крикнул единственное слово: “Рата!”.

Рой мгновенно вскочил на ноги, крепко сжимая посох, готовый нанести удар. Перед ним раскинулось побережье, совершенно пустое, если не считать бьющего прибоя. Лес вокруг также стоял тихо, за исключением звука скачущего сердца Роя. Он стоял, готовый к битве, крепко сжимая посох потными от невероятного напряжения руками. Прошло несколько мгновений, пока Рой убедился, что голос был внутри него самого. Однако напряжение было столь велико, что когда он затем сел под дерево отдохнуть, то продолжал непрерывно сохранять бдительность.

Утро сменил день, теплый и влажный, совсем не похожий на предыдущий. Ветерок, ласкавший утро, стих, не желая двигаться в столь упрямую жару полдня. Рой отдыхал в тени, молчаливо оценивая имеющийся у него выбор. Он мог остаться в этом месте, собрав сколько нужно еды, деревьев и каких-либо материалов для сооружения более надежного убежища. Возможно, кого-то пошлют, чтобы найти его. Мысль, конечно, была абсурдной, но вполне воспринималась смятенным мозгом Роя, так как предлагала какую-то надежду. Другой возможностью было покинуть это место и направиться в сторону от моря, к монолиту в надежде найти какие-либо признаки цивилизации или, на худой конец, металл, поддающийся обработке. Жара способствовала тому, что он выбрал первый вариант.

Полдень был слишком жарким для работы, поэтому Рой, босой и без рубашки, отправился к источнику. Ручей будто засмеялся, увидев его, и начал щекотать кончики пальцев Роя, когда тот ступил в холодную воду. Он наклонился и начал обмывать водой грудь, лицо; ощущение холода успокоило его душу и укрепило тело. После этого он сел на покрытое мхом и пористое от разложения бревно, предоставив полуденной жаре сушить его тело. Чтобы скоротать время, он начал читать вслух пришедшие на ум строки из различных стихотворений; строки, которые ему запрещалось читать студентам, так как Регенты сочли их не настолько важными, чтобы цитировать их студентам. Первыми пришли на ум Рою слова Вордсворта:

Звук водопада мнится мне все время:

Высокая скала, гора, упрямый лес;

Их цвет и формы создают потребность

В любви и чувстве…

Эти строки напомнили ему о Гвен, далекой Гвен, которая, возможно, сидит сейчас в своей комнате и читает какую-нибудь печальную поэму, оплакивая чью-то безвременную смерть, может быть, даже его собственную. Эта мысль разволновала Роя, и он прикрыл глаза, вспоминая какие-нибудь более возвышенные строфы. Однако вместо этого перед ним вновь, уже в третий раз за сегодняшний лень, возник образ гранитного монолита, словно цитадель возвышающегося над окружающим пространством. Он мог различить трещины в камне, пятнистые гранитные стены, остроконечные вершины горных деревьев. Все это он видел сверху глазами птицы, парящей, словно ветер, над неподвижной землей. И снова в тишине прозвучал резкий голос: “Рата! Рата!”.

Еще звучало эхо, а Рой уже был на но shy;гах в полной боевой готовности, с подрагивающим от напряжения посохом в ру shy;ках. Под ногами у него журчал источник, поодаль бился прибой, но никаких других звуков либо какого-то постороннего движения не было. Рой содрогнулся, вспомнив голос, звучавший словно голос хищника. Он мог поклясться, что этот звук прозвучал где-то рядом. Голос преследовал Роя, но, как это ни странно, казался ус shy;покаивающим. Этот парадокс взволновал его так же, как и близость голоса. Казалось нонсенсом, что столь чуждый по природе звук может быть одновременно инородным и заслуживающим доверия. Подсознание Роя боролось со страхом, смягчая и развеивая его. У него появилось желание вновь услышать этот звенящий в воздухе крик, словно голос друга, звучавший в чужом необитаемом пространстве.

Перед ним возник образ Цитадели, и Рой, дав полную волю воображению, следил за его формированием. Голос и Цитадель казались связанными друг с другом, и связь эта была столь же сильной, сколь очевидной. Рой прокручивал эту мысль в голове со всех сторон, словно драгоценный камень неизвестного происхождения.

Несмотря на неосознанное желание довериться кричащему голосу, Рой забеспокоился. Почему, собственно, посох до сих пор оставался его единственным оружием, и почему он не набрал побольше дров для костра. Рой поспешил к своему лагерю, где от костра осталась только куча пепла.

Он поковырял посохом угольки и с огромным облегчением вздохнул, когда над одним из них заплясал маленький оранжевый огонек. Быстро насобирав сломанных сучьев и сухой травы, Рой стал терпеливо разжигать костер, подкладывая траву туда, где мелькали искорки огня, раздувая их до тех пор, пока не показался дымок. Скоро огонь уже вовсю лизал дрова, и дым заклубился сначала вверх, а затем в сторону моря. Когда костер окончательно разгорелся, Рой вернулся на бе shy;рег, чтобы заготовить побольше дров. Примерно через час, устав от влажного горячего воздуха, он решил, что дров достаточно.

Снова голод нашел Роя, и снова сладкие желтые фрукты пришли на помощь. Рой машинально взглянул на только что сорванный плод.

– Тебе нужно какое-то название, – сказал он. – Давай назовем тебя каким-нибудь экзотическим, иностранным именем, которое соответствовало бы этой земле. – Нужное слово быстро пришло на ум: – Как тебе нравится Куомра? – Рой сделал небольшую паузу и похвалил себя за удачную находку. – Думаю, и не будешь против, – сказал он, улыбнувшись своему крестнику, и затем отправил его в рот.

Фрукт оказывал почти наркотический эффект, и Рой впервые по-настоящему расслабился. Он вслух заговорил сам с собой, и звук собственного голоса придал ему больше уверенности:

– Я чувствую себя Адамом, дающим имя всему сущему. – Он набрал столько плодов куомры, сколько мог унести, и вернулся в свой лагерь.

День начал клониться к вечеру, и над заливом появились клубящиеся облака, плывущие прямо к лагерю Роя. Со стороны моря подул ветерок, несущий с собой прохладу и едва уловимый запах соли. Костер вызывающе трещал, источая радостный свет и тепло. Рой уютно устроился в постели из сухих листьев, положив прямо на вытянутые ноги свой посох. Он положил на костер большое бревно и теперь наблюдал за тем, как золотые языки пламени облизывали гладкое серое дерево. Огонь действовал как гипноз, и вскоре Рой уснул.

Проснулся он от холода, когда от костра осталось лишь несколько тлеющих углей. Рой нехотя протянул руку и пошевелил бревно, лежащее в костре. Пламя вновь радостно заплясало, как только сухой мох коснулся красных угольков. Рой смотрел на пляшущие огни и чувствовал, как они ободряют и радуют его. Он встал, отошел на несколько шагов в сторону, облегчился за большим деревом, затем вернулся к своему лагерю и стал наблюдать за тем, как серебряные искры костра взлетали вверх, прогоняя молчаливые звезды. Вскоре небо стало голубым, и солнце бросило первые тени вдоль побережья. Рой встал и вышел из леса, довольно потягиваясь. Дым от его костра поднимался вертикально вверх, показывая отсутствие малейшего ветерка. Он подставил свое тело теплым солнечным лучам, смакуя их нежное прикосновение.

Рой направился к морю, наблюдая за своей длинной тенью, бегущей рядом. Он отошел от лагеря футов на пятьдесят, когда другая тень, огромная и зловещая, пересекла его собственную. Рой быстро поднял голову и в трехстах ярдах от себя увидел устремившийся к нему черный силуэт какого-то огромного создания. Даже на таком расстоянии Рою были видны большие когти, огромные мощные лапы, которым ничего не стоило перерубить его пополам одним сокрушающим ударом. Медленно машущие необъятных размеров крылья приближались к Рою. Похожие на крылья летучей мыши, они при взмахе далеко выходили наружу из змеевидного тела. Рой, следя за кружащим над ним зверем, побежал к своему лагерю, где у навеса лежал бездействующий до сих пор посох. Ноздри зверя раздулись, почуяв запах Роя; на его страшных зубах блестела слюна. Мощный ящеровидный хвост хлестал воздух позади огромного тела. Зверь напоминал Рою летающих динозавров, которых он видел раньше на картинках.