На следующее утро я просыпаюсь от жужжания телефона. Джейсон что-то бормочет во сне и переворачивается на другой бок.

«Мне можно вернуться в мою комнату?» – пишет Софи.

Краснея, я принимаюсь нажимать на кнопки.

«ДА! – отвечаю я. – ПРОСТИ ПОЖАЛУЙСТА!»

Она отвечает через мгновение смайликом с недовольным выражением и словами:

«Если ты там спишь с моим братцем, меня стошнит».

От возмущения меня бросает в жар, и я в ответ поспешно пишу:

«Я НЕ сплю с ним. Хотя нет, сплю. Но абсолютно в буквальном смысле. Долгая история».

Софи не отвечает, но я решаю, что будет лучше, если Джейсон уйдет до ее прихода. Я потягиваюсь – наверное, идея спать на полу была не так уж хороша – и бужу его. Он открывает глаза, сонно моргает и улыбается мне.

– Доброе утро, – говорит он хриплым от сна голосом.

Его голова лежит на моей подушке, и во мне поднимается нежность, но я подавляю эмоции. Надо сохранять спокойствие. Не поддаваться чувствам. Не поддаваться чувствам.

– Кажется, вечером заходила Софи, – говорю я.

Он трет лицо ладонями.

– Ага, заходила. Часов в одиннадцать, кажется.

– Ты меня не разбудил?

– А я не думал, что надо. Она ушла.

Я издаю стон.

– Это же и ее комната тоже.

– Могла бы остаться, если бы хотела.

Не могла, если подумала, что мы тут кое-чем заняты. Однако я не говорю об этом вслух. Вот и еще одна обида на меня, которую Софи добавит к своему списку, думаю я.

– Наверное… тебе стоит уйти.

Джейсон садится.

– Ты… сердишься на меня?

– Нет! – отмахиваюсь я. – Просто мне кажется, что будет лучше, если ты уйдешь сейчас.

Я отвожу взгляд. Джейсон довольно долго молчит, затем берет мою руку в свою и сжимает.

– Так ты расскажешь мне, что вчера произошло? – спрашивает он. – Из-за чего ты так расстроилась?

Я размышляю, стоит ли ему все рассказывать. Но он же рассказал мне про своего отца, да и мне довелось увидеть его не с лучшей стороны. Вряд ли он станет судить меня. Я глубоко вздыхаю, чтобы успокоиться.

– Я столкнулась с репортером. Из Америки. Он приехал за мной сюда. – Я сглатываю. – Я наорала на него.

Джейсон морщится, но молчит.

– И я… типа… поругалась. С мамой.

Он долго выжидает, потом спрашивает:

– Из-за чего?

Мое горло сжимается, на меня наваливается скорбь, которая грозит вытеснить из меня все то хорошее, что дало мне присутствие Джейсона, и оставить лишь непрекращающуюся боль в сердце.

– Из-за моего брата, – хриплым шепотом отвечаю я. – Не знаю, что тебе известно о его смерти, но все было не так, как писали в газетах. У него была передозировка, но… – У меня ломается голос. – Это было самоубийство.

Джейсон обнимает меня за плечи, и тепло, которое я кожей ощущаю даже сквозь одежду, успокаивает меня.

– Ты не должна рассказывать, если не хочешь.

Я мотаю головой.

– Нет, все нормально. Мое семейство знает всю историю, и, думаю, мне самой нужно выговориться.

Он притягивает меня к себе, и я оказываюсь практически у него на коленях. Он обнимает меня. Наверное, мне следовало бы смутиться, особенно после эсэмэски Софи, но мне хорошо. Мне очень хорошо от того, что он рядом. И мне хочется говорить, мне хочется, чтобы он выслушал меня.

– Нейтан пил, – говорю я. – Много. Я все это видела и рассказывала папе, но папа говорил, что не надо переживать. Думаю, его больше беспокоила карьера Нейтана, чем его проблемы с алкоголем. – Я всхлипываю. – А однажды я увидела, как Нейтан принимает таблетки. Я подумала, что он простудился или типа того. И никому не сказала. – Мой голос дрожит. – А потом он позвонил мне прямо перед тем… как сделал это. Я решила, что он прикалывается. Как ты понимаешь, он не прикалывался.

Джейсон качает головой.

– Грейс, тут нет твоей вины. Ты не могла отвечать за него.

Я смаргиваю навернувшиеся слезы.

– А должна была бы.

Он берет меня за плечи и поворачивает лицом к себе.

– Ты не должна так думать. Ты не несла ответственность за него, и твоей вины в этом нет.

Я прикусываю дрожащую нижнюю губу. Джейсон прижимает меня к себе.

– Я много лет считал, что отец пьет из-за меня, – говорит он. – Возможно, мне следовало бы относиться к жизни попроще, не злиться на него за то, что он бросил маму. Но ведь именно он вливал в себя выпивку, не я. Именно он нес ответственность за собственную жизнь. Хотя это не означает, что я больше не злюсь на него.

Я отстраняюсь, чтобы заглянуть ему в глаза. И по ним вижу, что он отлично понимает, что я чувствую. Потому что сам все это чувствовал. Наверное, небольшая разница есть, потому что в его ситуации это отец. Однако он все равно понимает. Он понимает все.

– Иногда мне кажется, что господь наказывает меня, – шепчу я, – как будто я провалила какую-то вселенскую контрольную.

Джейсон берет мое лицо в ладони и приближает свое лицо.

– Не господь заставляет тебя испытывать вину. Только ты сама. Ты казнишь себя за то, на что не могла повлиять, но сейчас надо покончить с этим и жить дальше.

– Ладно, – говорю я, хотя плохо представляю, как воспринимать его слова. Что я должна сделать? И вообще, как «жить дальше»?

Джейсон встает, одергивает безнадежно мятую майку, надевает кроссовки. Он замирает на мгновение посереди комнаты, между письменным столом и кроватью, и просто глядит на меня. И все внутри меня, клянусь, тает.

Он видел меня – всю. Во всяком случае в фигуральном смысле. Он знает мое прошлое, я выплакала свою скорбь в эту самую майку.

И он после этого не отказался от меня.

Джейсон чешет макушку и тем самым приводит свои волосы в еще больший беспорядок.

– Наша сегодняшняя договоренность поужинать в силе?

– Не знаю. Мне надо позвонить сестре.

Он кивает.

– Ладно. Позвоню позже. Ну, а если ты будешь занята, – бодро говорит он, – тогда встретимся завтра. Мама очень хочет увидеть тебя. Наверное, ты произвела на нее впечатление.

Я улыбаюсь ему.

– Несомненно.

Джейсон несколько секунд пристально смотрит на меня, затем открывает дверь и выходит. Я наблюдаю, как дверь медленно закрывается за ним. И мой желудок скручивает болезненный спазм. Я холодею. Джейсон был так ласков со мной. Но и Айзек был ласков. И Нейтан тоже.

А потом он убил себя.

Я не имею права на отношения с Джейсоном. Я не имею права на отношения с таким человеком, как он. Мне нужна стабильность, а Джейсон – полная ей противоположность.

Мой телефон жужжит, и я каменею. А что, если это мама? Я не могу говорить с ней. Я не готова. Я смотрю на экран и вижу имя Джейн.

«отделалась от маман на целый день – уж больно она стервозная… покажи мне город!» – пишет она.

Я пишу в ответ: «Ты где?»

Следующие десять минут мы решаем организационные вопросы. Одеваясь, я нервничаю. Джейн ничего не сказала насчет вчерашнего. Сердится ли мама?

Нет, мне совсем не хочется думать о ней. День в обществе Джейн – это именно то, чего мне сейчас нужно, чтобы отвлечься.

Я направляюсь к выходу из корпуса, и меня осеняет одна идея. Я улыбаюсь. Я достаю телефон и набираю номер, по которому я давно не звонила.

Джейн будет в восторге.

* * *

Стоит только Йон Джэ повернуться к нам спиной, как Джейн с восторженным выражением на лице закатывает глаза и одними губами произносит:

– Он чудо! – Она изображает, будто падает в обморок, и я тихо хихикаю.

Поезд останавливается, и мы выходим на платформу. Йон Джэ поворачивается, проверяя, где мы, и улыбается мне. Я улыбаюсь в ответ, потом смотрю на Джейн, которая изнывает от жары и духоты.

Мы везем Джейн в Сеул, в Мёндон, гигантский торговый район, славящийся магазинами косметики. Вдобавок это популярное место для свиданий, рассказывает нам Йон Джэ, здесь много бизнесменов и туристов. Толпы действительно огромные, но ради жизнерадостной атмосферы и вкусной уличной еды стоит потерпеть. Мы бродим часа два – Йон Джэ все это время ходит с опущенной головой и низко надвинутой бейсболкой, – потом обедаем в том ресторане, который выбирает Джейн. Она выходит в туалет и оставляет нас с Йон Джэ одних.

Когда я звонила ему, я переживала из-за того, как на это отреагирует Джейсон, но потом решила, что это не важно. Ведь Йон Джэ остается мне другом. Именно так я и сказала Джейсону, когда сообщила ему о своих планах. На это он ничего возразить не мог.

– К твоему сведению, – говорю я Йон Джэ, – моя сестра влюбилась в тебя, как я и думала.

Он довольно смеется.

– Отличная девчонка.

– Вся в меня.

Он кивает, несмотря на мой сарказм.

– Да, точно.

Возвращается Джейн и принимается с пристрастием допрашивать Йон Джэ обо всем: о жизни, музыкальной карьере, планах на будущее. Я пихаю ее локтем, когда она расспрашивает его о бывших девушках, но он, кажется, не обижается.

– У меня была только одна девушка, – говорит он. – И было это два года назад.

– Значит, ты подыскиваешь себе новую? – спрашивает Джейн.

Я охаю.

– Джейн!

– Что? – Она пожимает плечами.

Йон Джэ смеется, но я вижу, что он смущен.

Мы выходим из ресторана, и внимание Джейн привлекает магазин одной знаменитой в Азии косметической фирмы. Джейн устремляется туда, оглядываясь на меня с лукавой улыбкой, и я непроизвольно улыбаюсь ей в ответ. Ей здесь нравится.

Мы с Йон Джэ стоим перед магазином в ожидании Джейн.

– Я… я хочу, чтобы ты кое-что знала. – Он замолкает и через мгновение продолжает неуверенно: – Джейн замечательная девчонка, но я не хочу, чтобы она решила, будто она мне интересна. – Он смущенно переступает с ноги на ногу.

– Что? Ох, Йон Джэ, прости! Это было несерьезно, я просто шутила. Она действительно здорово запала на тебя, но она знает, что ты на год старше. И вообще живешь в другой стране.

Я себя странно чувствую в его обществе. Я думала, что в том, что «Эдем» распался, виноват Йон Джэ. Но это была лишь версия Джейсона. Сейчас я понимаю, что весь проект был одной огромной ошибкой, причем всеобщей. Потому что изначально нельзя было ставить вместе Джейсона и Йон Джэ.

– Между прочим, твоя сестра кое в чем права, – говорит он, прерывая мои размышления.

– В чем?

Он смотрит себе под ноги.

– Я действительно ищу девушку.

– Ну, тут я тебе не помощница, к сожалению. Единственная девушка, которую я здесь знаю, это Софи, а она положила глаз на кое-кого другого.

– Между прочим, я имею в виду определенную девушку.

Я смотрю на него с удивлением.

– Серьезно? Кого?

Он грустно улыбается.

– Ты и в самом деле не знаешь?

Мне становится неловко, когда я догадываюсь, о чем он. Только этого не может быть, он наверняка имел в виду не это.

Появление Джейн избавляет меня от необходимости отвечать.

Она показывает крем для кожи.

– Вот что у меня есть!

На пути к метро я думаю о словах Йон Джэ. Когда мы расстаемся с ним в Инчхоне, где он намерен взять такси, чтобы доехать до школы, он тепло улыбается Джейн и даже обнимает ее, хотя я раньше никогда не видела, чтобы в Корее ребята обнимали девушку, с которой только что познакомились. Мое мнение о нем взлетает высоко вверх.

– Я был очень рад встрече с тобой, – говорит он.

– Я… я тоже, – отвечает Джейн, восторженно глядя на него.

Йон Джэ устремляет на меня недоступный пониманию взгляд, как будто ждет чего-то.

– До свидания, Грейс, – говорит он с такой обреченностью, что я вздрагиваю.

– До встречи, – машу ему я. – До церемонии, да?

Он опять грустно улыбается мне.

– Да.

Джейн принимается расхваливать Йон Джэ, едва он удаляется на несколько шагов:

– Он еще красивее, чем на фото! И мне нравится, что он сделал со своими волосами. Суперски! А его прикид? Умереть – не встать! – Она пихает меня локтем. – Только почему ты не рассказала мне, что он влюблен в тебя?

Я столбенею.

– Что?

– Как будто ты не заметила. Да он начинает пускать слюни, стоит ему на тебя посмотреть.

– Джейн, это не смешно. Йон Джэ относится ко мне совсем по-другому.

Но мои мысли возвращаются к его словам. Неужели он имел в виду именно это? Он никогда ничего мне не говорил. Но ведь я тоже не рассказывала Джейсону о своих чувствах. И все же. Почему он ни разу даже не намекнул?

Звонит мой телефон, и я вижу, что это Джейсон.

– Ну как, ты свободна? Мы идем ужинать? – спрашивает он.

У меня теплеет на душе.

– Вообще-то я сейчас с сестрой, устроила для нее экскурсию.

– А. Ясно.

– Но мы с удовольствием поужинаем в твоем обществе, – поспешно говорю я. – Правда, Джейн?

Я одними губами произношу: «Да!», Джейн же лишь пожимает плечами.

– Она сказала, что горит желанием познакомиться с тобой, – говорю я в трубку, а Джейн закатывает глаза.

– Отлично. – Я слышу, что он улыбается.

Мы договариваемся пойти в европейский ресторан, где есть и корейское меню. Ресторан находится недалеко от отеля, где остановились мама и Джейн, поэтому мы сразу же отправляемся туда. Сестра всю дорогу подозрительно молчалива.

– Ты что, воды в рот набрала? – спрашиваю я. – Обычно ты такая тихая только когда спишь.

– Ведь он тебе очень нравится, да? – после долгой паузы произносит она.

Я смехом маскирую нервозность.

– Не понимаю, о чем ты.

Она многозначительно выгибает бровь.

– Грейс, у тебя все написано на лице. Ты запала на этого парня. Сильно.

Я не решаюсь отрицать, потому что знаю, что не смогу врать с каменным лицом.

Ничего плохого нет в том, что он тебе нравится. Парни классные, это же очевидно. – Она хватает меня за руку и наклоняется ко мне, едва не преграждая дорогу. – Ты любишь его? – спрашивает она, растягивая «ю».

Я отталкиваю ее.

– Джейн!

Она смеется.

– Мне не терпится познакомиться с ним. Уверена, он придет в восторг от моих историй о твоем младенчестве.

Я бросаю на нее сердитый взгляд.

– Ты еще не родилась, когда я была младенцем.

– Да, но я видела фотки. А еще я умею мастерски сочинять.

На полпути к ресторану я готова придушить ее.

Джейсон ждет нас у дверей. Он снимает солнцезащитные очки, и я вижу, как он сияет. Он машет нам.

– Грейс, а он красавчик, – шепчет мне на ухо Джейн.

– Заткнись, – шиплю я.

– Ты, наверное, Джейн. – Джейсон широко улыбается и пожимает ей руку. – Рад с тобой познакомиться. Я знаю, что Грейс ужасно рада твоему приезду.

– Разве? – Джейн поворачивается ко мне. – Ты об этом не говорила.

– Потому что ты тогда трещала бы без умолку, не давала бы мне вставить ни слова, – отвечаю я.

Мы входим в ресторан и садимся за столик в дальнем углу зала. Кто-то из посетителей указывает на Джейсона пальцем и перешептывается с соседями, но к нам никто не подходит. Но смотрят все. И я не могу осуждать их. Я тоже во все глаза смотрю на Джейсона, одетого в пуловер с треугольным вырезом и вишневые кроссовки.

– Ну, и как получилось, что ты сейчас не в школе? – спрашивает Джейсон.

Джейн пожимает плечами.

– Меня папа освободил. Он в таких делах спец.

Я хмыкаю, но не комментирую. Я бы не сказала, что его отличает умение. Настойчивость – вот правильное слово, но не умение. С другой стороны, он всегда относился значительно мягче к моей сестре, младшему ребенку в семье.

Джейн опирается ладонями о стол и подается вперед.

– Итак, Джейсон. Я слышала, вы с моей сестрой добрые друзья.

– Наверное, так. – Он улыбается мне.

– И каковы же твои намерения в отношении нее?

Я пинаю Джейн под столом, но она не отводит от него пристального взгляда.

– Никаких намерений, – отвечает он, сохраняя любезное выражение на лице – я и не знала, что он умеет быть вежливым с незнакомыми людьми. – Просто друзья.

Ого. Никогда не предполагала, что словосочетание «просто друзья» может звучать так гнетуще.

Нам приносят еду, и Джейн тут же отвлекается на свой соллонтхан – суп на бульоне из говяжьих костей – и перестает задавать неудобные вопросы. Однако ее хватает всего на несколько ложек:

– Ты уже приглашал ее на свидание?

Джейсон продолжает улыбаться, но выглядит смущенным.

– Нет, но пригласил бы, если бы знал, что она согласится.

Я от изумления роняю палочки и во все глаза смотрю на него.

– Значит, ты кое-что пропустил, – говорит Джейн, – потому что я абсолютно уверена, что она согласилась бы, если бы ты пригласил.

– Все, хватит. – Я отодвигаюсь от стола и встаю. – Джейн, на выход. Быстро.

Она глотает еще одну ложку супа и идет вслед за мной на улицу.

– Что ты делаешь? – кричу я. – Как ты можешь? Зачем ты ставишь меня в дурацкое положение?

– Просто тебе нужно немного помочь, это же очевидно. Ты уже давно сохнешь по этому парню, а он ни мычит ни телится. Вас обоих нужно подтолкнуть в правильном направлении.

– Нет, не нужно! Ты ничего не понимаешь. – Чтобы успокоиться, я медленно вдыхаю и выдыхаю через нос. – Джейн. Пожалуйста. Прекрати. Очень прошу.

Она пожимает плечами.

– Прекрасно.

И, не давая мне ничего добавить, возвращается в ресторан. Остальную часть ужина она болтает с Джейсоном, они хохочут, как давние друзья, а я обиженно ковыряюсь в своей лапше.

Странно смотреть на них. Даже больше, чем слушать, как Джейн обсуждает с Софи корейских певцов. Наверное, это потому, что мне кажется, будто она заигрывает с моим парнем.

После ужина Джейсон сопровождает меня до гостиницы Джейн.

Прежде чем расстаться, Джейн притягивает меня к себе и заявляет:

– Нам надо поговорить. Завтра. После церемонии. Сегодня я с мамой иду на маникюр. – Она вдруг с важным видом сводит брови – я не привыкла видеть ее серьезной. – И не переживай из-за нее. Я обо всем позабочусь.

– Спасибо, – бормочу я.

Она секунду колеблется, потом говорит:

– Ты ничего плохого не сделала. Ты ведь понимаешь это, да?

Я выдавливаю из себя слабую улыбку, но внутри у меня все сжимается.

Джейн обнимает меня, машет Джейсону и исчезает за дверями гостиницы. Мы с Джейсоном идем по улице. Мы молчим, нас окружают звуки города, а не наших голосов. Я обдумываю прощальные слова Джейн.

До школы мы добираемся на такси, и когда подходим к моему общежитию, Джейсон говорит:

– Не сердись на Джейн. Она просто шутила. И не хотела обидеть тебя.

Я дергаю плечом.

– Наверное.

Он усмехается.

– Кроме того, ей удалось открыть нам кое-что, вокруг чего мы топтались уже много месяцев.

От этих слов мысли о маме тут же вылетают у меня из головы.

– Что именно?

Джейсон подходит поближе.

– Я знаю, в прошлый раз я все испортил, но я все равно скажу: ты мне очень нравишься. Ничего не изменилось. И, судя по тому, что ты рядом со мной, я осмелюсь предположить, что я тоже тебе нравлюсь.

Он смотрит на меня с такой надеждой, что я едва не кричу: «Да! Да, ты мне нравишься!». Но я молчу. Не могу сказать ему все это.

– Джейсон, мне кажется, это не очень хорошая идея.

– Почему?

«Потому что ты сломлен еще больше, чем я, – хочется мне сказать. – Потому что я боюсь, что ты кончишь так же, как твой отец и мой брат. Потому что настанет день, и ты причинишь мне боль, хотя сейчас это и не входит в твои намерения. Потому что ты называл меня помехой, потому что ты стесняешься меня, а все это потому, что у тебя проблемы, а я не могу решить их».

Но я говорю:

– Потому что ничего не получится.

Он озадаченно смотрит на меня.

– Почему?

Я ищу какой-нибудь удобоваримый предлог, но непроизвольно говорю правду:

– Я не доверяю тебе.

– Серьезно? – Он мрачнеет. – Но что же я такого сделал, что ты считаешь меня недостойным доверия?

– Ничего. – Я отмахиваюсь. – Ничего.

Он качает головой.

– Я серьезно спрашиваю. Я хочу знать, чтобы решить эту проблему.

– Мы никогда не сможем «решить эту проблему», так что говорить об этом нет смысла. Я не хочу зря терять время.

Его охватывает раздражение.

– Зачем ты так говоришь? Да, у нас было не очень гладкое начало, но сейчас же мы друзья.

– Мы действительно друзья.

– Тогда почему ты не доверяешь мне?

– Ох, не знаю, – с сарказмом отвечаю я. – Наверное, потому, что ты все время ведешь себя так, будто стесняешься меня.

Он закатывает глаза.

– Это было всего один раз, и ты тогда вообще неправильно поняла ситуацию. Объясни, чего ты от меня хочешь?

– Ничего! Я от тебя ничего не хочу. – Глаза обжигают слезы, и у меня вдруг появляется ощущение, будто я проглотила камень. – Я думаю… нам не надо так много времени проводить вместе.

– Ты серьезно? – Он умолкает. – Нет, не может быть, чтобы ты говорила всерьез.

– Извини, но я.

– Нет, – сердито перебивает он меня. – Ты не можешь принимать такие решения одна.

– Джейсон.

– Нет! – Он тычет в меня указательным пальцем. – Ты обвиняешь меня в том, чего я не делал, и выставляешь меня полным дебилом. Но ты ошибаешься, я.

– Ты – что? – Я уже цежу сквозь зубы. – Ведь это ты вел себя так, будто не знаком со мной, когда мы были в Сеуле, будто ты стесняешься меня. И тот твой маневр со знакомством в ночном клубе ничего не изменил. И что? Сейчас ты передумал? Я больше не смущаю тебя? Как я могу быть уверена, что ты снова не передумаешь?

Он судорожно сглатывает.

– Я действительно обидел тебя, когда мы были в Сеуле, да?

Я всплескиваю руками. Его слова бередят затянувшуюся было рану – ведь он и в самом деле обидел меня.

– Я больше не хочу об этом говорить.

Я резко поворачиваюсь и бегу к двери в общежитие. Но я берусь за ручку и останавливаюсь, когда Джейсон говорит:

Ты боишься. Ты хочешь быть со мной, но почему-то боишься. Может, это как-то связано с твоей семьей или с твоим прошлым, но только не надо взваливать вину на меня. Я признаю, что говорил всякие глупости, но я не такой плохой, каким ты пытаешься меня выставить. – Он понижает голос так, что я едва слышу его: – Ты действительно мне очень нравишься, и я не причиню тебе боли, поверь мне.

Хотя я и понимаю, что все это зря, однако какая-то частичка меня надеется на то, что он действительно хороший, и что ему можно доверять, и что он докажет это мне. Потому что я тоже хочу для кого-то что-то значить.