1. Одесса

В. В. Морачевский «Россия…», т. XIV. С. 456–460.

Обозрение замечательных населенных мест и местностей Новороссии мы начнем с ее важнейшего культурного и экономического центра – уездного города Херсонской губернии – Одессы, расположенного на северо-западном берегу Черного моря, верстах в 30 к северу от устья р. Днестра, под 46°28’36” северной широты и 30°45’33” восточной долготы от Гринвича, в 1.818 верстах кратчайшим железным путем от Петербурга, 1.531 версте от Москвы, в 832 верстах от Харькова и т. д. Берег моря у Одессы возвышается над уровнем воды почти на 47 метров. Общая площадь Одесского градоначальства, занимая пространство в 414 кв. верст, представляет собой фигуру, вытянутую в меридиональном направлении на 32 версты, а в ширину – от 6 до 20 верст.

История Одессы представляет собой огромный и притом весьма своеобразный интерес. В противоположность сотням других русских городских поселений, ведущих свое существование уже в течение нескольких веков и в то же время остающихся на весьма низком уровне экономического развития, Одесса за одно только столетие своей жизни превратилась в цветущий европейский город и заняла роль одного из важнейших торгово-промышленных и культурных центров всего юга России. Занимаемая Одессой местность была заселенной уже в очень давние времена, когда между устьями рек Днепра и Днестра существовали пристани, на которых сбывались произведения припоитийских степей. Здесь, на месте нынешнего Одесского порта, по мнению археологов, находились пристани Истриан и Исиаков, а кроме того к северо-востоку от Одессы были расположены две другие гавани – Скопели у с. Дофиновки и Одессос (Ордиссос) – у Тилигульского лимана.

В период великого переселения народов (III–IV века) названные поселения исчезли вместе со всей их торговлей, и каких-либо дальнейших упоминаний о существовании новых поселений в этой местности не встречалось уже в течение почти десяти последующих столетий. Нельзя однако не оговориться, что прибрежья как Днестра, так и Черного моря к востоку от Днестровского лимана были заняты в VI веке антами, а в IX – тиверцами. Спустя уже некоторое время, когда черноморское побережье стали посещать итальянские мореходцы, последние отметили на своих картах в местности, занимаемой Одессой, название «1а Ginestra» (по всей вероятности от произраставшего здесь в изобилии дрока) безо всякого указания на существование здесь какого-либо поселения. С XIV века черноморское побережье между реками Днестром и Днепром сделалось владением русско-литовских князей. В 1396 году Ольгерд, полководец в. кн. Витовта, разбил здесь трех татарских вождей, один из которых – Бек-Хаджи по некоторым источникам незадолго перед тем основал на месте Одессы укрепление, названное им Хаджибеем (Гаджибеем). Во всяком случае Хаджибей, по мнению проф. Надлера, был построен татарами, а литовцы только отняли его у них, привлекаясь близостью соленых озер и возможностью выгодной морской торговли. По польским же источникам Хаджибей или Кацюбей (Кацуба) был основан польским шляхтичем Кацюбой Якушинским, владевшим местечком Якушином на р. Буг. Когда великий князь Ольгерд выгнал татар из Подолии и, преследуя их, достиг замка Монкастро, расположенного на Овидиевом озере (Днестровский лиман), Кацюба, участвовавший в этом походе, облюбовал себе местечко над морем и построил хутор, поселив в нем нескольких крестьян из Якушина. Под властью Литвы, а затем Польши рассматриваемая местность находилась до половины XVI века. Так, в 1413 году польский король Владислав отправил из Кацюбея несколько судов с хлебом в осажденный турками Царьград (Константинополь); но уже из договора польского короля Сигизмунда Августа с крымским ханом Саиб-Гиреем, состоявшегося в 1540 году, видно, что Кацюбей или Хаджибей принадлежал в то время татарам; польские и литовские купцы, приезжавшие в Хаджибей за солью, были обязаны платить хану пошлину. От татар Хаджибей перешел во власть турок, но время этого перехода в точности остается неизвестным.

Во второй половине XVIII в., а именно в 1764 году, турки, готовясь к войне с Россией, построили у Хаджибея крепость Яни-Дунъя (Ени-Дуня). Эта крепость имела форму четырехугольника, окруженного земляным валом; по углам ее стояли 4 пушки и имелось еще 8 запасных. В середине крепости находился дом паши, а в стороне от него – глубокий погреб для хранения пороха; гарнизон крепости состоял из 300 человек. Между крепостью, занимавшей крайнюю северо-восточную часть теперешнего Николаевского бульвара и началом нынешней Ришельевской улицы, находилось небольшое татарское селение, состоявшее из плохо выстроенных землянок из местного камня, покрываемых на зиму войлоками. Местом сборища как местных жителей, так и проезжих людей служила кофейня, находившаяся на месте теперешнего дома Меля и содержавшаяся каким-то греком. Далее, между нынешними Екатерининской улицей и Ереческим базаром находилось мусульманское кладбище. На месте карантинного здания возвышалась башня с маяком. Неподалеку от нее были расположены амбары для провианта; здесь же производилась и погрузка товаров на суда, преимущественно пшеницы и кож. Полукочевое татарское население Хаджибея жило в постоянной тревоге за возможность нападений запорожцев и ногайских кочевников. При первых же признаках приближающейся опасности они бросали свои жилища и скрывались в степи. Главное занятие хаджибейских татар составляло скотоводство; о значительных размерах последнего можно судить, напр., по тому, что запорожские казаки при набеге на Хаджибей в 1769 г. захватили 20 тысяч лошадей, 1.000 штук рогатого скота, 4 тыс. овец и 180 верблюдов.

Наряду с татарским населением в Хаджибее уже с давнего времени стали поселяться и русские выходцы из польской и русской украйны, а иногда даже и из центральных частей Великоруссии. Выходцы эти были по большей части людьми беглыми, спасавшимися от невыносимого панского гнета, тягостей барщины и рекрутчины, религиозных гонений и пр. После разорения Запорожской Сечи сюда явилась в 1775 году также одна из партий запорожцев, не пожелавших подчиниться новым порядкам и с разрешения турецкого паши поселилась на Пересыпи и по балкам, впадающим в Хаджибейский лиман, где находятся теперь Нерубайские и Усатовы хутора. Русские поселенцы располагались обыкновенно хуторами в окрестностях Хаджибея, причем главным занятием их являлось земледелие. Кроме русских сюда же переселялись греки, занимавшиеся преимущественно торговлей.

Таков был в общем вид Хаджибея перед началом третьей (в царствование имп. Екатерины II) турецкой войны (1787–1791 гг.). После взятия Очакова Потемкин отправил к Хаджибею генерала Гудовича, который, прибыв в местность нынешнего с. Дофиновки, отрядил отсюда для взятия крепости казаков из трех пеших и трех конных полков при трех пушках под командой кошевого Чепеги и судьи Головатого с корпусом ген. – майора де-Рибаса. Состоявший в этом корпусе полковник Хвостов, пройдя по оврагу возле самого селения Хаджибея, добрался до крепостного вала и вместе с подоспевшей артиллерией, открывшей бомбардировку, взял крепость штурмом в ночь на 14 сентября 1789 года. Завоевание Хаджибея русскими на первых порах не произвело сколько-нибудь заметных изменений в характере и условиях местной жизни. Завоеватели в скором же времени вступили в дружественные отношения с местными обывателями, и уже на пятый день после штурма де-Рибас и его офицеры мирно пили кофе в единственной упоминавшейся выше хаджибейской кофейне, щедро расплатись с ее хозяином. По Ясскому мирному договору 1791 года Хаджибей со всей Очаковской областью перешел к России.

Для укрепления новых границ государства и морского побережья правительство в скором же времени после этого приступило к сооружению целого ряда крепостей, в том числе и крепости в Хаджибее. При этом Хаджибейская крепость, по общему плану обороны, вместе с Овидиопольской и Тираспольской должна была составить третью оборонительную Днестровскую линии, предназначаемую для прикрытия новой русской границы со стороны Бессарабии. Строителями крепости были назначены де-Рибас и инженер-полковник де-Волан, которым и был составлен проект крепости. Последняя должна была служить главнейшим образом для обороны рейда. Она была рассчитана на 2 тысячи человек гарнизона и 120 орудий различного калибра. В 1793 году были произведены главнейшие работы по сооружению крепости, а в следующем году прибыл и гарнизон. В этом же году была сооружена первая церковь. В следующем 1794 году де-Рибас представил через главного начальника Новороссийского края гр. А. В. Зубова на высочайшее усмотрение свой проект устройства в Хаджибее военно-торгового порта. Предложение де-Рибаса было одобрено, и 27 мая 1794 года последовало утверждение его, причем устройство города и порта было поручено самому де-Рибасу и инженеру де-Волану под общим наблюдением гр. Суворова-Рымникского.

В интересах призываемых поселенцев – «для выгод поселяющихся там народов» – городу было отведено 30.700 десятин земли, и на строительные расходы была отпущена ссуда в 2.305.161 рубль; кроме того для привлечения жителей в новый город были объявлены различные льготы переселенцам: освобождение на 10 лет от податей и военных постоев, ссуда от казны на первое обзаведение, разрешение сектантам совершать свободно богослужение, а также строить свои церкви и монастыри. В самом строительстве участвовали главным образом солдаты расположенных по близости полков. Население Хаджибея стало численно быстро возрастать, и уже в конце 1795 года, по первой переписи, произведенной де-Рибасом, в городе имелось, кроме войск и временно проживающих, 2.349 жителей обоего пола, а в следующем году – 3.153 души. В том же 1796 году в городе насчитывалось уже 198 лавок, 17 магазинов, 98 погребов, 6 мельниц, 5 заводов и 2 фабрики; в город прибыло из-за границы 86 судов и отошло 64. Следовательно первые же годы существования нового города позволяли с убеждением сказать, что будущее торговое значение его, как и предполагалось, вполне обеспечено. Однако самые работы по устройству города и порта подвигались в первое время очень медленно, с одной стороны вследствие недостаточной распорядительности местной администрации, с другой – вследствие многочисленных злоупотреблений, особенно во время продолжительных отлучек де-Рибаса по делам службы. Переселенцы также бедствовали от различных злоупотреблений, которыми особенно прославился грек Афанасий Косоглу, занимавшийся по поручению правительства устройством их быта и пользовавшийся полным доверием де-Рибаса и самого правительства.

Со смертью Екатерины (1796 г.) и воцарением Павла I произошла резкая перемена в судьбе города. Ассигнование средств на устройство гавани прекратилось, вместе с тем работы были временно приостановлены. Вследствие этого, а также по причине присоединившихся стихийных бедствий – полного неурожая 1799 года и последовавшего затем голода, землетрясения в том же 1799 году, разрушившего многие постройки в городе и даже обрушившего в море часть берега, а также почти совершенного прекращения торговли из-за войны – положение города сделалось тяжелым. В виду этого одесский магистрат в начале 1800 года решился на чрезвычайную меру: сознавая, что спасение дальнейшей судьбы города зависит прежде всего от окончания работ по сооружению гавани, он постановил взять постройку последней на себя, необходимые же для этого денежные средства испросить у правительства в виде долгосрочной ссуды. Поэтому магистрат обратился к имп. Павлу с ходатайством об отпуске ссуды из казначейства в 250 тысяч рублей на 25 лет и передаче заготовленных казной материалов, сопроводив ходатайство особым адресом и подарком 3 тысяч отборных апельсинов из первого весеннего привоза. Приняв подарок, император отнесся сочувственно к ходатайству магистрата. Последнее было удовлетворено, и постройка гавани быстро пошла вперед.

Около 1795 года Хаджибей был переименован в Одессу, хотя точной даты о времени и мотивах такового переименования не разыскано. В первый раз имя «Одессы» в официальных бумагах встречается под 10 январем 1795 года. В указе от 27 января того же года упоминается город Одесса «татарами Хаджибей именованный», как приписанный к Тираспольскому округу. По некоторым указаниям наименование Хаджибея Одессой было предложено Академией Наук от имени выше упоминавшейся древней греческой колонии у Тилигульского лимана. Александр I продлил льготы городу еще на 25 лет, освободил его от военного постоя, предоставил право 1/10 таможенного сбора на содержание гавани и повелел соорудить две новые пристани. В 1803 году Одесса сделалась градоначальством (тогда еще первым во всей империи), и ее градоначальником был назначен герцог Эммануил Ришелье.

В период его управления Одесса сделала особенно быстрые и заметные успехи на пути своего благоустройства и экономического прогресса. При герцоге Ришелье были устроены карантин из упраздненной крепости, мол и складочные магазины для иностранных товаров, храмы всех христианских исповеданий, основаны променная и учетные конторы, банки и коммерческий суд, благородный институт, устроен театр с певческой капеллой, концертная и бальная зала, появилось впервые правильное освещение улиц, значительно расширены средства, обеспечивающие общественную безопасность и пр. Необходимо также упомянуть, что Ришелье с первых же годов своего управления сумел выговорить для Одессы право повысить удерживаемую городом долю таможенных сборов с 1/10 до 1/5 всей поступавшей суммы, получить право обложения отпускаемого за море хлеба, испросить разрешение на выдачу ссуд лицам, производящим постройки в городов и т. д.

Благодаря всему этому через десять с небольшим лет Ришелье имел возможность докладывать государю, из свойственной ему скромности при этом умалчивая о многих своих успехах, следующее, приводимое нами в отрывках: «Одесса и Новороссия вообще сделали за последнее короткое время такие успехи, подобных которым не делала ни одна страна в мире. Самый выдающийся из городов края – это Одесса. В настоящий момент ее население доходит до 35 тысяч человек. В течение 10 лет оно увеличилось в пять раз. Число домов в городе доходит теперь до 2.600, постоянно воздвигаются новые, соперничающие между собой в прочности и красоте. Доход с винного откупа, уступленный правительством городу, достигал в 1803 году 47.000 р., теперь он доходит до 280.000 рублей. Почтовый доход равнялся в 1803 году 11.000 руб., теперь в 1813 году он возрос до 190.000 рублей. Торговый оборот всех портов Черного и Азовского морей равнялся в 1796 году 1.250.000 рублей, теперь он достиг до 45 миллионов руб., из коих большая половина, около 25 миллионов приходится на долю Одессы. Таможенные сборы, приносившие лет 15 назад несколько тысяч рублей дохода, дают теперь ежегодно казне 2 миллиона». И далее: «когда я приехал в Одессу в 1803 году, я должен был употребить 6 недель времени, чтобы добыть себе дюжину самых простых стульев, и в заключение я вынужден был выписать их из Херсона, а в 1813 году из Одессы вывезено было в Константинополь мебели на 60 тысяч рублей, сделанной отнюдь не хуже, чем в Москве или Петербурге».

Даже в годы разрыва мирных сношений между Россией и Турцией, когда таким образом, казалось бы, все торговые операции по Черному морю должны были прекратиться и принести тем самым тяжелый ущерб не только Одессе, но и всему югу России, Ришелье сумел достигнуть того, что подобные последствия войны в значительной мере были предотвращены, а именно, он исходатайствовал, чтобы, несмотря на войну, турецким подданным был разрешен свободный торг в Одессе, а самый порт был бы открыт для турецких торговых судов. Благодаря этому в 1806 году в Одессу все же прибыло до 400 торговых судов – турецких и нейтральных. В 1812 году Одессу постигло тяжелое испытание – восточная чума, благодаря опять же чрезвычайно энергичным мероприятиям Ришелье быстро локализированная и прекратившаяся.

Преемником Ришелье был граф Ланжерон. Наиболее крупным событием в жизни города за период его управления было полученное Одессой в 1817 году право портофранко, т. е. право свободного заграничного ввоза и вывоза товаров, сохранявшее здесь свою силу до 1859 года, а также открытие высшего учебного заведения – Ришельевского лицея, построенного в значительной мере на средства герцога Ришелье. С назначением в 1823 году главным начальником Новороссийского края князя М. С. Воронцова для города Одессы, возведенного к тому же в 1825 году на степень уездного, с сохранением при этом градоначальства, наступил новый период крупных мероприятий по его благоустройству. Так, при кн. Воронцове, пробывшем в Одессе до 1845 года, началось устройство мостовых, сооружена знаменитая лестница к морю, разбит Дюковский сад, возникли многочисленные благотворительные, учебные и ученые заведения, общества и т. д. Кроме того нельзя не заметить, что в этот же период был очищен и углублен Одесский практический порт, и начало делать особенно быстрые успехи пароходство; так в 1833 г. было учреждено Черноморское пароходство, в 1843 году основано Русское общество пароходства и торговли и пр. В 1852 году население Одессы достигало уже 97 тысяч душ. В истории последующей жизни г. Одессы должны быть отмечены следующие важнейшие моменты.

В 1854 году Одесса подверглась двенадцатичасовому нападению со стороны соединенной англо-французской эскадры, с успехом впрочем отраженному береговыми батареями. Союзный флот прибыл сюда в числе 28 судов под командой Дундаса и Гамелена и атаковал прибрежные батареи, причем особенно жестокому обстрелу подверглась левая батарея № 6, помещавшаяся на оконечности мола практической гавани и бывшая под начальством прапорщика Щеголева; отстреливаясь сначала четырьмя, затем двумя и наконец только одним орудием, батарея эта в продолжение 6 часов геройски защищалась против 350 неприятельских орудий (в память героя эта батарея называется теперь Щеголевской). В 1859 году город, как сказано выше, потерял право порто-франко, за что ему в виде некоторого возмещения было назначено однако ежегодное пособие от казны. В том же году в городе были улучшены мостовые, а через два года он был оборудован газовым освещением и водопроводом. В 1863 году городу Одессе было даровано общественное управление. В 1865 году Ришельевский лицей был преобразован в Новороссийский университет главным образом благодаря стараниям бывшего новороссийского генерал-губернатора гр. Строганова, но уже при его преемнике Коцебу. 1866 год ознаменовался для Одессы открытием Одесско-Балтской железной дороги (впоследствии вошедшей в состав сети Юго-Западных железных дорог), оказавшим огромное влияние на торгово-промышленный прогресс города. Наконец в 1894 году Одесса торжественно отпраздновала столетний юбилей своего существования.

 

2. Екатеринослав

В. В. Морачевский «Россия…», т. XIV. С. 556–557.

Губернский город Екатеринослав расположен на правом, высоком берегу р. Днепра, в расстоянии 1.625 в. кратчайшим железным путем от Петербурга, 1.016 в. – от Москвы, 707 в. – от Одессы, 556 – от Киева и т. д. Екатеринослав стоит при магистральной линии Екатерининской железной дороги. Через Днепр у города сооружен грандиозный железный мост.

История города сравнительно несложна. В XVII в. в окрестностях нынешнего Екатеринослава существовала польская крепостца Кайдак, построенная в 1635 году французским инженером Бопланом. Крепостца эта была разрушена казаками и последними в ее окрестностях было основано несколько селений, в том числе и казачья слобода Половица, на месте которой и возник впоследствии Екатеринослав. Первоначально, однако, Екатеринослав начал строиться на противоположном берегу Днепра, по течению р. Самары между нынешними колониями Иозефсталь и Кронсгартен, но низменное положение этой местности и весенняя ее затопляемость заставили искать более подходящего места для постройки города на возвышенном берегу Днепра. В 1783 году по желанию кн. Потемкина Екатеринослав был заложен на месте слободы Половицы, и в 1787 г. имп. Екатерина II во время своего путешествия в Крым лично положила основание в Екатеринославе Преображенскому собору, вполне одобрив избранное Потемкиным место для города.

Благодаря покровительству кн. Потемкина город сперва стал быстро застраиваться и развиваться, но со смертью князя он начал утрачивать свое значение и, по повелению имп. Павла I, был переименован даже в Новороссийск. В 1802 году однако Екатеринослав снова получил право на свое первоначальное имя и был назначен губернским городом. В начале Екатеринослав рос медленно, так что ко времени освобождения крестьян здесь насчитывалось всего около 19 тыс. жит.; торговое значение города заключалось в значительном торге скотом, хлебом, мануфактурой, шерстью и лесом; в городе имелись салотопенные, свечные и мыловаренные заводы. Более сильный рост Екатеринослава обнаружился с начала 1870-х годов, после постройки к нему ветви от Лозово-Севастопольской ж. д., но главное его оживление наступило с половины 1880-х годов, после постройки через город Екатерининской ж. д., когда Екатеринослав сделался «столицей» южной горнозаводской полосы России. В 1887 г. в городе насчитывалось 48 тыс. жит., а в 1897 г. уже оказалась 121 тысяча, да предместья Екатеринослава имели – Каменка 20 тыс. жит., и Амур – 11 тыс. жит.

В Екатеринославе насчитывается 156,6 тыс. жителей, в том числе около 83,0 тыс. мужчин и 73,6 тыс. женщин. Главную массу населения города составляют мещане – около 55 %, затем крестьяне – более 33 %. Преобладающими народностями (на основании родного языка) являются русские (великорусы по преимуществу) – около 52 %, затем евреи – 40 %, поляки 4½%, немцы – 2 % и пр. В городе до 20 православных храмов, несколько еврейских синагог и по одному католическому и протестантскому храму. Торгово-промышленное значение города заметно возрастает благодаря развитию на юге России железоделательной и каменноугольной промышленности. Число торговых предприятий в Екатеринославе, по сведениям за 1900 г., превышало 1.800 при общем их годовом обороте более 40 милл. рублей. Промышленных предприятий насчитывалось более 200, производительность которых простиралась почти до 19 милл. р.; важнейшими отраслями фабрично-заводской промышленности являются железоделательное и чугунолитейное дело. Город сравнительно богат учебными заведениями: имеются недавно основанное высшее горное училище с 300 учащихся, классическая гимназия и реальное училище, духовная семинария и училище, две женских гимназии, русско-караимское училище, железнодорожное, женское епархиальное, музыкальное училище Имп. Музыкального Общества, зубоврачебная школа и др.; низших учебных заведений свыше 30; грамотность сравнительно высока – превышает 47 %. В городе насчитывается до двух десятков библиотек, из которых многие имеют при себе читальни.

Станция Екатеринослав-главная отправляет всех грузов малой скорости более 9 милл. пуд., получает же их около 17 милл. пуд.; в ряду отправляемых грузов наибольшее значение имеют лесные строительные материалы (около 4 милл. пуд,), хлебные грузы (более 1/2 милл. пуд.) и пр.; в получении главнейшую роль играют каменный уголь (свыше 6 м. п.) и хлеб (более 3,3 м. п.). Грузооборот станции Екатеринослав-город сравнительно невелик, станция же Екатеринослав небольшой соединительной ветки Екатеринослав – Кайдаки превышает 9 милл. пуд. (главнейшим образом прибытие грузов); здесь выделяется прибытие каменного угля (более 6 м. п.), а также отправление лесных строительных материалов (свыше 1 м. пуд.). На Днепре у Екатеринослава имеется значительная пристань, получающая огромные партии лесных грузов. Вообще говоря, Екатеринославу принадлежит первое место после Царицына в ряду внутренних лесных рынков России. На плотах сюда прибывают главным образом различные колоды, болванки, кроквы, качалки, брусья, латы, шпалы и пр., а на судах – дрова, шпалы, дрючки, доски, клепки и др.

Лучшей улицей города является Екатеринославский проспект, идущий вдоль течения Днепра. На этой улице сосредоточены лучшие здания города. Здесь же находится главная его достопримечательность – Преображенский собор, построенный по Высочайшему повелению в 1835 году на том самом месте, где была заложена, как упоминалось выше, церковь имп. Екатериной II; перед собором возвышается изящный памятник Екатерине II. На самом возвышенном пункте города расположен бывший дворец кн. Потемкина, ныне дом дворянского собрания. При дворце и по спуску к Днепру разбит общественный сад – одно из любимейших мест для прогулок горожан. Вполне благоустроенной может назваться только центральная часть города. Екатеринослав оборудован сетью электрического трамвая, а также электрическим освещением. Имеется несколько театров и народный дом, а также естественно-исторический музей.

В русле Днепра у Екатеринослава на глубине около 12 саж. непосредственно под речным наносом и зеленым песком третичного возраста были встречены каолиновые толщи. Верхняя часть этих толщ заключает в себе примесь многочисленных зерен кварца, вся же остальная представляет уже более чистую, жирную на ощупь белую глину или каолин. Названные толщи покоятся по большей части на сером граните.

 

3. Днепровские Пороги

В. В. Морачевский «Россия…», т. XIV. С. 558—562

Из окрестностей Екатеринослава должны быть прежде всего описаны знаменитые Днепровские пороги, начинающиеся по Днепру уже двенадцатью верстами ниже города и связанные с историческими воспоминаниями о гибели в. кн. Киевского Святослава Игоревича и об Запорожской Сечи. На всем участке между Екатеринославом и Александровском Днепр пересекает своим течением широкую полосу гранитов, гнейсов и других кристаллических пород, входящих в состав Южно-русского гранитного массива. Названные коренные породы местами создают в русле реки как бы каменные плотины – хребтовидные глыбы, так называемые «лавы»; эти последние нередко высоко выступают на дневную поверхность и тянутся широкими грядами поперек всего русла, образуя пороги и заборы. Берега Днепра на всем его порожистом участке обрывисты и почти вовсе не заливаются в весеннее половодье; высота их достигает местами 30 и более сажен над уровнем воды, причем правый берег выше и круче левого. Пороги и заборы, а также и отдельные камни чрезвычайно стесняют движение судов, делая взводное судоходство даже совершенно невозможным. Всех порогов на Днепре на протяжении 61 версты девять, а именно: Старо-Кайдацкий, Сурский, Лоханский, Звонецкий, Ненасытецкий, Волнижский, Будиловский, Лишний и Вильный. Подробное описание каждого из них приводится ниже. В порожистом своем участке Днепр имеет два фарватера; естественный, называемый Старым или Казацким ходом, проходящий преимущественно у правого его берега, и искусственный, или Новый ход, идущий по каналам, которые сооружены под левым берегом; искусственный ход, хотя и менее опасен, но гораздо мельче и у́же естественного, почему последнему лоцмана обыкновенно и отдают предпочтение. Для провода судов через пороги имеются казенные лоцмана, проживающее в прибрежных селениях и хуторах. Для ближайшего ознакомления с порогами и прибрежными местностями обыкновенно рекомендуется путешествие через них на дубе или в лодке всегда находящихся к услугам туристов в описываемом ниже селении Лоцманской Каменке, в которой находится главная контора лоцманов. После вышеприведенных общих замечаний перейдем к описанию отдельных порогов Днепра и прибрежных его местностей.

С. Лоцманская Каменка (Камянка), расположенная на правом берегу Днепра, на территории Екатеринославского у., в 7 в. к юго-востоку от Екатеринослава, имеет более 3.700 жителей, церковь, школу, несколько лавок, базар и др.

Главную часть населения составляют лоцмана с их семьями. Общество днепровских лоцманов, имеющее в Лоцманской Каменке главную свою контору, было учреждено в 1797 г. по повелению имп. Екатерины II во время ее путешествия в Новороссию. Лоцмана за провод императорской флотилии через пороги получили в благодарность различные права и преимущества, напр. были освобождены ото всяких казенных повинностей, не исключая и рекрутской, но зато обязывались расчищать русло реки и проводить суда и плоты через Днепровские пороги от с. Лоцманской Каменки до колонии Кичкас или Хортицкого острова. Лоцманская община в отношении земельного наделения была причислена к числу государственных крестьян, в отношении же исполнения лоцманских обязанностей она стоит и до сих пор в непосредственном распоряжении Екатеринославского отделения Киевского округа путей сообщения. Непосредственное заведывание распорядками общества принадлежит выборным лоцманским атаманам.

Для поступления в число лоцманов крестьяне как Лоцманской Каменки, так и других селений лоцманской общины выдерживают особый экзамен. Все лоцмана делятся на две статьи; лоцмана первой статьи назначаются для провода через пороги судов (люз, берлин, байдаков), тогда как лоцмана второй статьи – для проводов только плотов. Плата за провод судов взимается обществом по особой, законом установленной таксе, хотя обыкновенно сверх этой платы владельцы судов уплачивают большее или меньшее вознаграждение своему лоцману «за благополучную доставку» судна до места. У пристани с. Лоцманской Каменки обыкновенно зимуют суда, не успевшие во время навигации пройти пороги. Близ селения производится добыча бутового камня. Несколько ниже Лоцманской Каменки на Старом (Казацком) ходу Днепра выходят на дневную поверхность огромные камни, известные под именами «Вир», «Горбатый», «Верхний Плоский» (все налево), а на Новом ходу – «Трояны» и «Байдуш» (налево) и «Седлец» (направо). В 6 в. от с. Лоцманской Каменки на том же берегу живописно расположено с. Старые Кайдаки против селения находится первый Днепровстй порог – Старо-Кайдацкий. На месте селенья некогда находилось польское укрепление, сооруженное еще в 1635 году; отряд запорожцев под предводительством Сулимы его разрушил, и по уничтожении польско-литовского владычества в 1656 году здесь была учреждена согласно распоряжению Запорожского Коша береговая стража из охотников казаков-лоцманов, которые уже в то время начали промышлять проводами судов через пороги. Сюда была переведена из Запорожской Сечи походная церковь и при ней иеромонах Межигорского монастыря. Старые Кайдаки по преданию были одним из излюбленных и дорогих мест для запорожцев; их нередко посещал и Богдан Хмельницкий, ездивший отсюда в Звонецкое урочище. Церковь селения построена в 1781 году; в ней хранятся иконы древней живописи и древние церковные сосуды. До сих пор еще возле Ст. Кайдаков сохранились следы древнего укрепления. Жителей в селении насчитывается в настоящее время свыше 1.400 душ исключительно православного вероисповедания. Лежащий против селения Старо-Кайдацкий порог, имея общее протяжение до 186 саж. в длину, состоит из трех гранитных лав и четырех гряд нагроможденных друг на друга валунов; как лавы, так и гряды пересекают реку во всю ее ширину. Общее падение определяется в 0,92 саж. Берега реки в самом пороге представляют гранитные скалы, возвышающиеся над уровнем воды до 70 фут.

Для обхода Старо-Кайдацкого порога в самом конце XVIII в. был сооружен «Фалеевский» (по имени строителя) канал, в настоящее время пришедший в полный упадок. Возле Ст. Кайдаков также производится разработка бутового камня. На противоположном берегу Днепра, следовательно на территории Новомосковского у. стоит с. Чапли, имеющее более 2.300 жителей, а несколько ниже последнего селения – волостное с. Любимовка с населением более 1.200 душ. Оба эти селения возникли около 1780 года, когда здесь начались работы под руководством премьер-майора Фалеева по очистке русла Днепра; на работы были вызваны как войска, так и вольный рабочий люд, которому и было предоставлено право образовать названные селения. С. Любимовка было первоначально назначено в ранговую дачу Фалееву, от которого вскоре перешло во владение подполковника Синельникова. За Старо-Кайдацким порогом почти непосредственно находятся камни под названием в Старом ходу – «Синельников», «Мышиный» и «Нижний Плоский», а несколько левее Нового хода – камень «Конец». За упоминавшейся Любимовкой лежит «Синельникова забора». Верстах в 4 с небольшим за с. Старыми Кайдаками на правом же берегу Днепра, при впадении в него р. Мокрой Суры расположена волостная немецкая колония Ямбург, имеющая более 1.100 жителей, почти исключительно римско-католического вероисповедания, костел и школу; колония заселена выходцами из Пфальца, первоначально поселившимися в Ямбургском у. Петербургской губ., на настоящее же место водворившимися в 1793 году.

Верстами 1½ ниже кол. Ямбург на том же берегу Днепра лежит людное волостное село Волосское с населением более 4.900 душ, преимущественно малорусов и молдаван; в селе есть православная церковь, построенная в 1780 г., школа, несколько лавок и собираются ярмарки. Основание селу положили в 1770 году «полоненные из-под Очакова волохи», привезенные туда в свою очередь из Турции. Волохи при водворении обязывались заниматься здесь земледелием. Между кол. Ямбургом и с. Волосским ближе к правому берегу Днепра лежит остров Сурской, у южной оконечности которого находится второй Днепровский порог – Сурской, длиной до 50 саж.; порог состоит из одной лавы и одной гряды. В версте за Сурским порогом начинается третий порог – Лоханский, имеющий под правым берегом три лавы и под левым – одну; общее падение его составляет 0,1 саж. Порог считается опасным. Еще при входе в него лежат по Старому ходу камни «Куленка» и «Плоский» (влево); по Новому же – «Рваный» и «Бун» в самом же пороге посредине русла реки возвышаются три небольших утесистых гранитных острова, к которым с берегов реки примыкают гряды камней и скал, располагающиеся в несколько рядов. Длина Лоханского порога простирается до 70 саж., протяжение же канала – около 140 саж. За порогом, уже при выходе из него лежат направо камни «Черепаха» и «Богатырь». Общее падение здесь – 0,81 саж. В полуверсте с небольшим за Лоханским порогом находится Забора Стрельчая.

Следующий, четвертый днепровский порог – Звонецкий, верстах в 4½ за Лоханским. Длина его – более 100 саж., общее падение – 0,59 саж.; протяжение канала – 108 саж.; самый же порог образуют две лавы и три гряды камней. Перед порогом с правой стороны старого хода лежат камни «Без» и «Плоский», по выходе же из него – камни «Кобылка» (в Старом ходу) и «Глухая Забора» (в Новом). Несколько ниже Звонецкого порога, саженях в 100 от правого берега выступает огромный гранитный утес. 1½ верстами ниже порога на правом берегу Днепра расположено с. Звонецкое (жителей более 1.100 душ), основанное казаками около 1545 года, когда они при атамане Дашкевиче особенно были заняты устройством по Днепру сторожевых укреплений и учреждением за порогами военного братства в целях предупреждения перехода татарами правого берега Днепра. Таким образом возле Звонецкого порога казаки устроили первое свое займище. Это урочище часто посещал Богдан Хмельницкий. В 1737 году иермонахом Павлом Маркевичем, начальником сечевых церквей, была здесь устроена временная походная церковь. В 1780 г. все окрестности с. Звонецкого перешли в ранговую дачу полковника Турчанинова, а в 1794 г. – правителя Екатеринославского наместничества Хорвата. В 1798 г. селение перешло в казенное ведомство.

Следующий, пятый порог – самый грозный и опасный – Ненасытецкий (Ненасытец, Неясытец, он же Старый Дидо, Разбойник Дидо) находится в 6½ в. за Звонецким. Порог состоит из семи лав, из которых последняя, так называемая «Белая лава», отличающаяся наиболее крутым падением, распадается в свою очередь на 12 гряд камней. Гранитные скалы порога идут дугообразно от правого берега к левому, поперек всего русла реки, то скрываясь под водой, то выступая над ее поверхностью. Скалы примыкают к двум каменным островам. Присутствие этих последних, равным образом как многих других менее значительных островов, а также высокого утесистого мыса Монастырки на правом берегу чрезвычайно стесняют и ограничивают русло реки, почему вода с особенной силой и быстротой стремится прорваться через встречаемую преграду, ударяется с шумом о скалы и образует бурные и пенистые водовороты.

В конце порога посредине реки, где проходит фарватер, образовалась пучина – самое опасное место в пороге для судоходства, так называемое «пекло» или «ад». Судно легко может погибнуть здесь не только от неудачного управления, но даже от незначительного изменения хода под влиянием легкого ветра; отсюда и малорусская поговорка: «попавсь у пекло, буде иому холодно и тепло». Длина Ненасытецкого порога – более 400 саж., при общем падении в 2,2 саж.; наибольшая скорость течения в секунду – почти 2 сажени. В Новом ходу устроены два канала, из которых верхний, выше порога – длиной 140 саж., а нижний, в пороге, – более 570 саж. В самом пороге находится много весьма опасных камней, как напр. «Сухие» камни, «Рогатый», «Служба» и др. Общий вид на Ненасытецкий порог лучше всего открывается с упоминавшегося выше скалистого утеса Монастырки. «Перед вами, – говорит Г. И. Танфильев, – величественное зрелище могучей реки, прорывающей сковавшие ее гранитные глыбы. Одним взглядом вы обнимаете всю массу воды, собиравшуюся сюда почти со всего громадного бассейна Днепра, площадью почти в полмиллиона квадратных верст. Тут частицы воды с далекого севера – с Валдайских высот, из-под Курска, из Литвы и Волыни. Сотни рек и тысячи речек слились воедино, создали грозную силу, победившую иссушающий солнечный зной, сыпучий песок и неприступные скалы, чтобы направиться к югу, к чудному морю, на широкий простор и свободу…»

В 1737 году, во время войны против Крыма и турок у Ненасытецкого порога было устроено русское укрепление. В 1780 г. возникли селения, расположенные по берегам Днепра возле Ненасытецкого порога, а именно волостное с. Никольское или Синельниково (жителей около тысячи душ), лежащее на правом берегу Днепра, и верстами двумя ниже его – д. Войсковая (с населением более 1 тыс. душ), а также с. Васильевка (жителей более 900 чел.), расположенное уже на левом берегу Днепра в пределах Александровского у. Все названные селения были основаны первым губернатором Екатеринославского наместничества, которому был отдан в то время в собственность Ненасытецкий порог с прилегающими к нему землями по обеим сторонам Днепра. В 1787 году ими. Екатерина II во время своего путешествия в Новороссию посетила Ненасытецкий порог и останавливалась во временном дворце, построенном Синельниковым против самого порога на вершине скал. Здесь императрица смотрела, как проходили ее галеры через Ненасытец под управлением каменских лоцманов; оценив искусство последних, Екатерина II, как говорилось выше, повелела образовать общину днепровских лоцманов, щедро их наградила, а лоцмана Полторацкого произвела в дворянское достоинство и пожаловала чином подпоручика. Местность с. Васильевки должна быть отмечена как старинное запорожское займище; так еще в 1560 году здесь в период литовско-польского владычества под командой польского дозорца и жолнера жило в землянках и мазанках несколько казаков-лоцманов из запорожской гребной флотилии, которые были обязаны проводить суда через порог. По преданию, в 972 году у Невасытецкого порога был убит печенегами князь Святослав, возвращавшийся из Болгарии в Киев.

Ниже Ненасытецкого порога, на всем протяжении Днепра до следующего порога находится целый ряд забор, среди которых особенно значительны Воронова и Кривая. На 5 в. за Ненасытецким порогом посредине русла реки лежит остров Песковатый, за которым находятся опять заборы с опасным камнем «Халявиным». Еще ниже имеется большой, сильно вытянутый остров Дубовый (Дубовык) и у его оконечности – «Чертов» камень. Против острова Дубового на левом берегу Днепра расположено волостное село Александровского у. Петровское (Свистуново), имеющее свыше 1.000 жителей, православную церковь и школу. В 3 приблизительно верстах отсюда и в 13 с небольшим верстах от Ненасытецкого порога находится шестой днепровский: порог, также весьма опасный – Волнижский, при входе в который лежат камни «Близнюки» и «Плоский», Волнижский порог, иначе называемый «Внук», состоит из 6 лав и 7 гряд камней; длина его определяется в 315 саж., при общем падении 1,5 саж.; протяжение канала – более 240 саж. В самом пороге находится камень «Гроза», делающий порог особенно опасным для судоходства. Гранитные скалы стесняют русло реки до 300 саж., а в конце порога – даже до 220 саж.

Тремя верстами ниже Волнижского порога лежит седьмой днепровский порог Будиловский, состоящий из 2 лав и 2 гряд; значительных препятствий для судоходства он не представляет. Его длина – около 135 саж., общее падение – 0,48 саж., а длина канала – более 115 саж. При входе в порог лежит камень «Плоский», а ниже порога – камни «Колесники» (в Новом ходу), «Червонный» и «Служба» (направо от Старого хода), «Черевчата» (влево) и др. В 3 вер. ниже Будиловского порога на правом берегу Днепра расположено волостное село Федоровка с населением более тысячи душ, а 2½ в. еще ниже на том же берегу реки лежит с. Августиновка (Смолыца), имеющее более 1½ тыс. жителей. Против последнего селенья лежит на Днепре остров Таволочный (Таволжанский), сильно вытянутый по течению; против названного острова близ левого берега находится камень «Реун», а недалеко от него расположилась так называемая «Змииная скала», или «Скеля», в которой заметна небольшая расщелина; здесь, как говорит местная легенда, жил чудовищный змей.

В XVI в. от Будиловского порога находится восьмой днепровский порог Лишний, образуемый одной лавой и двумя грядами камней; его длина достигает 85 саж., общее падение – ОДЗ саж., протяжение канала – около 100 саж. Для судоходства порог мало опасен. Порог прилегает к большому острову Кухаревскому. Перед самым порогом на правом берегу Днепра расположено небольшое с. Игнатьевка, заселенное около 1783 г. помещиком Гижицким, полковником александрийского легкоконного полка. На левом же берегу Днепра против острова Кухаревского, на территории Александровского у. лежит волостная слобода Андреевка, имеющая более 2.000 жителей, православную церковь, школу, паровую мукомольную мельницу, лавки и пр.; слобода заселена в 1777 году полковником пикинерного полка Леванидовым, получившим эту местность в ранговую дачу.

Верстами 4½ ниже Лишнего порога находится последний, девятый днепровский порог Вильный, составляемый тремя лавами и шестью грядами. Здесь Днепр встречает толщи гранита на протяжении полуверсты; эти гранитные массы пересекают русло реки по различным направлениям и образуют множество скалистых островов; порог заканчивается тремя высокими гранитными утесами; остающийся между ними узкий проход по фарватеру, весьма затруднительный для судоходства, известен под именем «Волчьего горла». Длина порога – 330 саж., общее падение – 1,2 саж., протяжение канала – 400 саж. При вход в Вильный порог лежат камни «Серенький», «Бильбучек», «Плоский» и «Шинкарь», а ниже порога, уже в плесе – «Павловский», «Волчок», «Сухоиван» и др.

 

4. Севастополь

Я. Ф. Ставровский «Россия…», т. XIV. С. 712–723.

Вступая в пределы Севастопольского градоначальства железный путь направляется на юг и, описывая дугу, дважды пересекает сопутствующее ему шоссе. На 55 вер. от Симферополя дорога достигает небольшой станции Мекензиевы Горы, грузооборот которой равняется около 30 т. пуд. Далее, пройдя 4 туннеля, из которых последний имеет 284 саж. длины и описывает кривую с радиусом в 200 саж., дорога достигает станции Инкерман, грузооборот которой равняется 34 т. пуд. Против станции расположена Инкерманская киновия и видны остатки пещерного города. За Инкерманом дорога переходит р. Черную и следует по южному берегу Большой Севастопольской бухты или рейда, проходя через пятый туннель в 129 саж. длины, соединяющей балки Троицкую и Килен. Миновав Корабельную слободку железная дорога поворачивает на юг и, пройдя шестой туннель в 107 саж., по восточному берегу Южной бухты подходит к станции Севастополь.

Севастополь – военно-портовой город, центр градоначальства, расположен на юго-западной оконечности Таврического полуострова в 2.028 вер. от Петербурга и 73 вер. от Симферополя. Господствующей породой геологических слоев, на которых лежит город, служит довольно крепкий и богатый пустотами и раковинами известняк третичной системы, именно сарматского яруса, известный под наименованием мактрового (от преобладания в нем пластинчатожаберной раковины Mactra podolica).

Местность, занимаемая Севастополем, входила в пределы знаменитой греческой колонии Херсонеса, основанной около конца VI в. до Р. X. выходцами из другой греческой колонии Гераклеи Понтийской. Именем Херсонеса назывался как самый город, находившийся в одной версте к западу от Севастополя, так и весь Гераклейский полуостров, отгороженный стеной, проходившей от Гавани Символов или Палакиона (Балаклавы) до Атенута (Севастопольская бухта). Вся эта местность, разделявшая историческую судьбу со своим главным городом, будет подробнее описана ниже, при обозрении развалин последнего. При татарах на северной стороне Большой Севастопольской бухты близ Инкермана находилась татарская деревушка Ахтиар или Ак-Яр.

По присоединении Крыма к России кн. Потемкин верно оценил выдающиеся достоинства Севастопольской бухты, и с 1784 г. здесь были начаты постройки укреплений и порта, а также сооружено адмиралтейство. К концу названного года новый порт, названный Севастополем, что в переводе с греческого значит величественный город, насчитывал уже 5 кораблей, 12 фрегатов, 5 шкун и 4 бота с командой в 4.080 чел. В 1787 г. Екатерина II любовалась с Мекензиевых гор видом на Севастопольский рейд, на котором маневрировали военные суда. Для постройки города, к тому времени сильно подвинувшейся вперед, пользовались готовыми тесаными камнями развалин г. Херсонеса, отчего этот выдающийся памятник старины значительно пострадал. Имп. Павел I в 1797 г. переименовал Севастополь в Ахтиар, но после его смерти городу было возвращено его настоящее название, хотя у окрестных жителей он долго еще именовался Ахтиаром.

В1804 г. Севастополь был объявлен главным портом черноморского флота, а в 1808 г. в нем был открыт также и коммерческий порт. В 1825 г. город посетил имп. Александр I, а в следующем году Севастополь был обращен в первоклассную крепость. В турецкой войне 1828—29 гг. принимал участие севастопольский флот в состав 34 парусных судов и 3 пароходов. Особенно успешно город стал застраиваться и укрепляться с 1834 г., с назначением адмирала М. П. Лазарева командиром черноморского флота и с утверждением в том же году имп. Николаем I проекта усиления обороны города и рейда с сухого пути. При Лазареве были выстроены Александровская, Константиновская, Михайловская и Павловская батареи и начаты постройкой сухие Алексеевские доки, наконец учреждено Лазаревское адмиралтейство. Тогда же была застроена большая часть главных улиц и к началу войны с Турцией, объявленной 20 октября 1853 г., в город уже насчитывалось свыше 45 тыс. жителей.

Первые действия севастопольского флота под начальством адм П. С. Нахимова были очень удачны. Вместе с адм. Корниловым ему удалось уничтожить почти всю турецкую эскадру, стоявшую у Синопа. Этот успех вызвал вмешательство коалиции европейских держав из Англии, Франции, Турции, а позднее и Сардинии. 8-го сентября 1854 г. союзная 68-тысячная армия высадилась у Евпатории. Разбив в сражении на р. Альме русскую армию кн. Меньшикова, союзники двинулись к Севастополю, сопутствуемые эскадрой. По постановлению созванного в Севастополе военного совета для преграждения входа в Севастопольскую бухту был затоплен севастопольский флот, состоявший из линейных кораблей, фрегатов и корвета, команда же и орудия с них употреблены для усилении малочисленного войска, которое вместе с нею насчитывало едва 16 тыс. защитников. 14 сент. неприятель перешел Черную речку и занял южную часть Херсонесского полуострова от Балаклавы до Камышевой бухты. В Балаклаве обосновались англичане, а близ Камышевой бухты вырос французский городок Камьеш.

Защитники Севастополя деятельно окружали себя цепью земляных укреплений, сооружением которых руководил знаменитый инженер ген. Тотлебен. Ряд бастионов и батарей опоясал город, начинаясь от Артиллерийской бухты и оканчиваясь у Ушаковой балки (за нынешней Корабельной слободкой). Наиболее важными пунктами этих укреплений были расположенные с двух сторон Южной бухты 4-й бастион на высоком холме, занятом нынешним Историческим бульваром, и 3-й – на восточной стороне бухты, а также Малахов курган над Корабельной слободкой. Батареи французской армии находились на расстоянии 450 саж. против 4-го и 5-го бастионов. 5-го октября неприятель произвел первую бомбардировку города с суши и с моря, выпустив по расчету Тотлебена до 59 тыс. снарядов и пустив в действие 1.364 орудия. При этой бомбардировке был почти уничтожен 3-й бастион, смертельно ранен на Малаховом кургане адм. Корнилов и выбыло из строя 1.112 защитников города. Потери неприятеля были тоже очень значительны.

13 октября кн. Меньшиков с целью отвлечения сил неприятеля составил особый чоргунский отряд, который атаковал передовые позиции англичан и взял Чоргунское укрепление. 24-го октября Меньшиков дал сражение на Инкерманских высотах, окончившееся для русских неудачно. Французы сосредоточили свои силы против 4-го бастиона, оградившегося достаточным количеством траншей и ложементов. Предвидя попытки взорвать бастион минами, Тотлебен окружил его сетью подземных колодцев и галерей, длина которых простиралась на 6 верст, и уничтожил подземные работы французских минеров. Безуспешность действий против 4-го бастиона заставила французов сосредоточить свои силы против Малахова кургана. Удержать этот пункт, по своему местоположению являющийся как бы ключом к городу, было особенно важно. В виду этого Тотлебен окружил его рядом укреплении, из которых по берегам бухты Килен шли Селенгинский и Волынский редуты, а за Малаховым курганом устроен Камчатский люнет. 7-го марта на последнем люнете оторвало голову адм. Истомину.

Второе бомбардирование города, продолжавшееся 10 дней, было начато французами 28-го марта. За это время ими было употреблено 482 орудия и 130 мортир. После двух жестоких бомбардировок (25-го мая и 5-го июня) союзники 5-го июня сделали неудачную попытку штурмовать Малахов курган. Потерпев неудачу они еще два слишком месяца продолжали бомбардировать город из 168 батарей. У защитников Севастополя давал себя знать недостаток снарядов и войска, а кроме того выбывали из строя лучшие руководители обороны. 28-го июня был смертельно ранен на Малаховой кургане адм. Нахимов и раненый лежал душа обороны ген. Тотлебен. Новая попытка для отвлечения сил атаковать неприятеля на Федюхиных высотах потерпела неудачу. 27-го августа, после жестокого штурма, которому предшествовала пятидневная бомбардировка, был занят неприятелем Малахов курган. Видя полную безнадежность дальнейшей защиты города главнокомандующий кн. Горчаков перевел войска по построенному на плотах мосту через Большой рейд на Северную сторону, взорвав предварительно Павловскую батарею, находившуюся на мысу между Корабельной и Северной бухтами. 28 августа неприятель занял Севастополь на 349-й день осады.

О жестокостях войны можно судить по следующим данным. За весь период осады было убито и ранено 102.669 русских и 54 тыс. союзников. Русские выпустили 1.027 тыс. снарядов и до 17 мил. пуль, а неприятель, по расчетам Тотлебена, – 1.356 тыс. артилл. снарядов и 28½ милл. пуль. Пороху с обеих сторон истреблено до ½ милл. пудов. Сложив артиллерийские снаряды, можно получить пирамиду в 41 саж. высоты, при основании 100 кв. саж., а из ружейных патронов можно получить колонну в 51 саж. высоты при 10 кв. арш. в поперечник. В числе пунктов парижского договора, заключенного в 1856 г., кроме отторжения части Бессарабии, было запрещение России содержать флот на Черном море и возобновлять укрепления Севастополя. Все укрепления и постройки, не пострадавшие от бомбардировки, были взорваны неприятелем, так что после ухода занимавшего город французского полка осталось неповрежденными всего 14 зданий.

Наступившее вскоре после крымской войны с уничтожением крепостного права обновление России и в частности оживление ее торгово-промышленной деятельности вскоре совершенно изгладили все следы упадка Севастополя. В 1863 году в Севастополе была учреждена первоклассная таможня и быстро стало расти торговое значение города, а с отменой в 1871 г. статей парижского трактата о нейтрализации Черного моря восстановились также и укрепления города, особенно планомерное сооружение которых началось в 1885 г. Вскоре возродился и черноморский военный флот России. Еще большее оживление города явилось следствием соединения его в 1875 г. при посредстве Лозово-Севастопольской железной дороги с общеимперской сетью железных дорог. Сюда, как в одну из лучших гаваней Черного моря, направилась значительная часть, сказочно растущего хлебного экспорта.

Между тем начатые с 1885 г. планомерные укрепления города были закончены, и в 1890 г. Севастополь был причислен к разряду крепостей 3-го класса, и сюда же затем было перенесено из г. Николаева главное управление черноморского флота. В 1894 г. из военных соображений последовало перенесение коммерческого порта из Севастополя в Феодосию, что нанесло большой ущерб городу. Торгово-промышленное оживление сменилось провинциальной монотонностью и скукой. В то время как в среднем за один год десятилетия, предшествовавшего 1894-му году, Севастополь выпускал заграницу товаров на сумму превышающую 13 милл. руб., в десятилетие после закрытия порта средний за год вывоз упал до 2½ милл. руб. Средний годовой вывоз хлеба в первое из сравниваемых десятилетий составлял 15 с лишним милл. пудов, а во второе десятилетие – только 2½ милл. пудов. Соответственные цифры ввоза в первое десятилетие выражались в 4,8 милл. руб. и спустились до 633 тыс. В 1893 г. из Севастополя отошло 1.186 судов вместимостью в 1.065 тыс. тонн, в 1905 г. – 1.280 судов в 936 т. тонн. Некоторое увеличение числа отошедших судов объясняется усилением каботажного плавания, тогда как число судов заграничного плавания сократилось с 282 до 98.

Город принял военный вид. В 1897 г. в нем числилось 53.595 д. об. пола, а в 1904 г. 67.752 д. об. пола; из них 46.076 мужчин и 21.676 женщин. 85,9 % общего количества населения составляли русские, 6,5 % евреи, 3,5 % поляки, 1,5 % татары, 1,5 % армяне и 1,1 % немцы. Жилых строений в 1904 г. числилось в Севастополе 3.250, православных церквей 13, католических – 1, протестантских – 1 и синагог – 3. Общее протяжение улиц равняется 55,2 верст. С внешней стороны город, бюджет которого в 1904 г. равнялся 565,9 тыс. рублей, может похвалиться сравнительным благоустройством: на главных улицах, обсаженных деревьями и хорошо замощенных, устроены электрическое освещение и электрический трамвай протяжением в 69,6 верст и проведен водопровод. В городе имеются 3 библиотеки, 1 читальня, 3 типографии и 1 литография, издаются 2 газеты, открыты для публики 2 музея, 1 театр и 1 народный дом. В число 39 учебных заведений входят 1 мужская и 1 женская гимназии и 1 реальное училище, в которых по сведениям 1904 г. было 907 учащихся (527 мальчиков и 380 девочек). Низших учебных заведений числилось 36 с 1.226 учащихся (882 мальчиков и 344 девочек); % учащихся ко всему населению равняется 3,3.

Некоторым восполнением потерь, понесенных жителями города от закрытия коммерческого порта, является развитие в его окрестностях курортной жизни. Открытый для действия северных ветров Севастополь, при средней годовой температуре приближающейся к температуре южного берега, отличается более резкими колебаниями ее; в то время как в Ялте температура зимой не спускалась ниже – 12,7 °C, в Севастополе она достигала даже – 21,ГС. Лучшим сезоном в Севастополе можно признать лето, имеющее среднюю температуру в +22,1°. Из преимуществ, выгодно отличающих Севастополь даже от южнобережных курортов, следует отметить очень малое количество осадков (338 милл. за год против 464 – в Ялте и 456 – в Алуште), а также возможность пользоваться грязевыми ваннами в устроенной в 4 верстах от города близ Песчаной бухты грязелечебнице. Купальный сезон в спокойной Севастопольской бухте с песчаным грунтом продолжается от мая до октября, причем в оба эти месяца температура воды в среднем равна 14–15°Р. Неблагоприятными для лечебных целей условиями, кроме отмеченных понижений температуры в зимние месяцы, следует признать известковую почву, дающую едкую пыль, и распространенность лихорадок, гнездо которых находится в устье Черной речки.

Город живописно расположен на южном берегу Большой бухты или рейда, вход в которой охраняют Александровская и Константиновская батареи. Южный берег Большого рейда изрезан рядом бухт: при входе расположены Карантинная и Артиллерейская бухты, за ними следует самое большое ответвление – Южная бухта с отходящей от нее при входе с восточной стороны Корабельной бухтой и наконец бухта Килен. По своей глубине, равняющейся от 40 до 70 футов, и размерам рейд, а также и Южная бухта пригодны для стоянки самых глубокосидящих кораблей. К этим достоинствам бухты следует прибавить, что вода в ней почти никогда не замерзает и грунт дна ровный, без мелей и илистый. Длина Севастопольского рейда до устья Черной речки равняется 5 вер., ширина колеблется от 250 до 450 саж. Южная бухта имеет около 3 верст длины и 175 саж. ширины. Северный рейд служит главной стоянкой черноморского флота.

Городские постройки живописно расположены по склонам и на вершине холма, возвышающегося между Карантинной и Южной бухтами. Кругом этот продолговатый в направлении с юга на север холм опоясан тремя главными улицами, протяжением в 3 версты. По кольцу, образованному этими улицами, ходит электрический трамвай, одна из отделяющихся ветвей которого подымается на соседний с западной стороны холм, другая же спускается по крутому склону к концу Южной бухты, где находится вокзал железной дороги. Первая из трех главных улиц, Екатерининская, тянется параллельно Южной бухте. К ней обращен стоящий на внутреннем холме Петропавловский собор.

Дальше по направлению на север на Екатерининской улице помещается почтово-телеграфная контора, а наискось против нее – небольшой Музей севастопольской обороны. Здание музея в строго византийском стиле построено по проекту академика Кочетова. Материалом служил местный известняк, а украшения сделаны из бронзы, чугуна и дуба. Металлические части отлиты на бронзово-механическом одесском заводе скульптора В. В. Эдуардса и им же исполнены все лепные работы и отделка. Над входом помещается крест с цифрой 349, обозначающей число дней осады. По бокам вделаны кормовые и носовые части кораблей, а за ними в разных местах вокруг здания помещены ядра, бомбы, якоря, знамена и против заднего фасада две чугунные пушки. В музей помещается несколько картин, изображающих осаду, из которых некоторые принадлежат кисти И. К. Айвазовского, много портретов и бюстов главных деятелей обороны, карикатур из современных войне журналов, рельефные карты города и окрестностей с изображением всех укреплений, бывших во время осады, и расположения войск. В особой витрине хранятся вещи, принадлежавшие некоторым выдающимся героям; в числе этих предметов обращает внимание простреленная фуражка Нахимова, его эполеты, шпага и другие вещи. Сохраняются также предметы, принадлежавшие имп. Николаю I, а именно его ботфорты, перчатки, платок, эполеты и проч. Потопленные суда представлены в моделях. В нижнем, подвальном этажи помещены большие орудия того времени. Музей состоит в заведывании особого комитета, на счет которого призревается несколько инвалидов и содержится школа имени ген. Меньшикова для 30 мальчиков, преимущественно сирот.

Рядом с музеем находятся два морских храма – во имя Николая Чудотворца и во имя архистратига Михаила. В конце Екатерининской улицы помещаются друг против друга довольно приличные гостиницы Ветцеля и Гранд-Отель. За ними Екатерининская улица упирается в Екатерининскую площадь. Посреди последней возвышается памятник адмиралу Нахимову, открытый в 1898 г. Стоимость памятника превысила 100 тыс. руб., из которых 80 т. отпущено казной, а 21.178 руб. собрано подпиской. На высоком пьедестале из полированного гранита высотой в 3 саж., при основании в 3½ саж. помещена бронзовая фигура адмирала, высота которой равняется 2 саженям. Нахимов представлен в форменном сюртуке и фуражке, сдвинутой на затылок. На нем сабля Османа-паши, взятая в Синопском бою, и георгиевская звезда… На бронзовом листе помещен знаменитый приказ адмирала накануне Синопской битвы: «уведомляю г.г. командиров, что в случае встречи с неприятелем, превышающим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас сделает свое дело». С лицевой стороны пьедестала изображено: «Адмиралу Павлу Степановичу Нахимову», а под надписью – преклоненный флаг Османа-паши и в углу бронзовый барельеф Синопского боя с картины проф. Боголюбова, находящейся в Петербургском морском кадетском корпусе. Сверху барельефа надпись «Синоп». По бокам пьедестала с одной стороны написано: «смертельно ранен на Корниловском бастионе 28 июня, умер 30 июня 1855 г.», а с другой помещено стихотворение графини Ростопчиной:

«Двенадцать раз луна менялась, Луна всходила в небесах, А все осада продолжалась, И поле смерти расширялось В облитых кровию стенах».

Задняя сторона пьедестала украшена доской с надписью: «18 ноября 1853 г. русская эскадра под начальством вице-адмирала Нахимова – 6 корветов и 2 фрегата при 322 орудиях с борта, – 18.005 снарядами истребила под Синопом турецкий флот Османа паши: 7 фрегатов, 3 корвета и 1 пароход с 262 орудиями, поддержанными 24 береговыми орудиями». Сзади памятника находится дом Морского Собрания, в котором мебель пожертвована с упраздненной императорской яхты «Ливадии». В соединенном созданием Морского Собрания соседнем доме помещается Военно-Морская библиотека, насчитывающая свыше 65 тыс. томов книг по всевозможным отраслям знания. Здание библиотеки украшено барельефом, в котором изображена в лицах история русского флота, начиная с Петра Великого и до севастопольской войны.

По правой стороне площади, за спуском к пристани Русского общества пароходства и торговли помещается красивая Графская Пристань, одно из любимых мест прогулки горожан. Название свое пристань получила в память командовавшего в 1840-х годах черноморским флотом гр. Войновича, который здесь выходил на берег. С площади на пристань ведет красивый белый портик греческого стиля на верху которого значится 1846 г. За портиком к воде ведет широкая каменная лестница. Близ пристани, на северной стороне Екатерининской площади находится комфортабельная и дорогая гостиница Киста, около которой устроен вход на Приморский бульвар. Последний расположен на мысу, образуемом Южной и Большой бухтами, и тянется вдоль последней на запад. Направо от входа находится жалкий деревянный театрик, в котором подвизаются обыкновенно малороссы сомнительной национальности. Рядом с театром устроен ресторан, где можно получить татарские чебуреки и шашлыки.

Здесь же на мысу, образуемом Большой и Южной бухтами, находится вновь сооруженный памятник участнику обороны ген. Д. Е. Остен-Сакену. За памятником устроен спуск вниз, на стене которого помещена доска с надписью: «начало плавучего моста через рейд в 1855 г.» и над доскою 4 ядра. Дальше, вдоль Северной бухты расположены лучшие в Севастополе купальни, несколько площадок близ воды, а в конце Приморского бульвара над самой бухтой устроено красивое здание Яхт-Клуба в восточном стиле. Самый Яхт-Клуб находится внизу, а наверху расположены летнее помещение городского клуба и городской ресторан, с широкой террасы которого открывается чрезвычайно красивый вид на всю Севастопольскую бухту и море. Площадка перед Яхт-Клубом служит излюбленным местом прогулок жителей Севастополя, приходящих слушать играющий здесь оркестр и любоваться видом на бухту, освещенную по вечерам огнями судов и вращающихся рефлекторов. Близ Яхт-Клуба устроен широкий спуск, стенка которого украшена двумя громадными якорями.

Внизу терраса для гуляющих и против нее из воды возвышается скала, на которой красуется колонна, увенчанная фигурой орла, держащего лавровый венок. В надписи на памятнике читаем: «В память кораблей, затопленных в 1854–1855 г. для заграждения входа в рейд» и с боков – 1855 г. Памятник открыт в 50-летнюю годовщину севастопольской обороны. За Яхт-Клубом помещается Биологическая станция, красивое здание которой сооружено в 1897 г. по проекту архитектора Вейзена. В здании устроено несколько огромных аквариумов и большой бассейн на уровне моря. Устроителем и директором музея до самой смерти был известный акад. А. О. Ковалевский. Библиотека Биологической станции может гордиться знаменитым сочинением Муррея о Челенджерской экспедиции, оцененным в 1.500 руб.

Недалеко от описанной площадки Приморского бульвара находится главный вход в него с Екатерининской площади. Напротив входа широкая каменная лестница ведет на расположенный на холме Мичманский бульвар, принадлежащий Морскому Собранию. На бульваре воздвигнут памятник командиру брига «Меркурий», капитану Казарскому, который в войну с турками 1828—29 гг. сумел на изрешеченном от выстрелов 18 пушек бриге отбиться от двух больших линейных кораблей и уйти на соединение с русским флотом. Памятник представляет чугунную трирему, помещенную на высоком каменном пьедестале, сбоку которого написано: «Казарскому – потомству в пример». На противоположной стороне бульвара устроена метеорологическая станция морского ведомства.

Продолжаем путь по Нахимовскому проспекту, который, начинаясь от Екатерининской площади, круто заворачивает на юго-запад. Нахимовский проспект считается главной улицей Севастополя: здесь сосредоточены лучшие магазины, рестораны и всегда замечается оживление. Проспект упирается в небольшую площадь, на которой стоит часовня в память спасения Государя Императора от покушения в Отсу. Продолжением Нахимовского проспекта является Большая Морская улица, идущая вначале параллельно описанной выше Екатерининской улице и в конце соединяющаяся с последней, замыкая таким образом кольцо главных улиц, опоясывающих центральный холм. На вершине этого холма идет ряд улиц, параллельных Южной бухте.

Между двумя из них, Соборной и Адмиралтейской, возвышается венчающий холм собор св. Владимира, построенный в память войны 1854—55 гг., называемый также Адмиральским. Собор построен в византийском стиле; внутренняя живопись исполнена акад. И. Е. Карнеевым. В нижнем помещении собора, в Николаевском храме, под общей плоской гробницей, имеющей вид черного мраморного креста, покоятся адмиралы Лазарев, Нахимов, Корнилов и Истомин. Посреди гробницы вделан золотой крест, обвитый лавровым венком и окруженный надписью «Ника» (побеждай). Кроме названных адмиралов в нижнем храме погребены и другие участники войны, а именно адмиралы И. А. Шестаков, П. А. Карпов, Перелешин и скончавшийся в 1902 г. адмирал С. П. Тыртов. В верхнем храме привлекает внимание изящный киот, сооруженный семьями черноморских моряков в память 17 октября 1888 г., в котором кистью И. К. Айвазовского изображен Спаситель, идущий по водам. С площадки перед собором открывается дивный вид на горы и море.

В противоположном конце Адмиральской улицы, за Мичманским бульваром помещается грандиозный дворец главного командира черноморского флота. Параллельно двум упомянутым улицам идет Чесменская улица, на которой помещается мальпостная и почтовая станция, а за ней следует коротенькая Петропавловская улица, на которую выходит Петропавловский собор, построенный в виде афинского храма Тезея. Собор возобновлен на средства Кундышева-Володина на месте прежнего, разрушенного бомбардировкой. К западу от Бол. Морской улицы, по склону второго продолговатого холма, параллельного центральному, расположен ряд параллельных «продольных» улиц. К югу от центра города, за Новосильковской площадью, на большом холме расположен Исторический бульвар, устроенный на месте знаменитого 4-го бастиона. Небольшие каменные тумбы с надписями указывают расположение отдельных батарей во время войны. На бульваре недавно сооружен памятник обороне с ген. Тотлебеном в центре. Здесь же в небольшом здании показывают 10 картин мюнхенского художника Рубо, изображающих главнейшие моменты севастопольской обороны.

Довольно крутой спуск ведет с бульвара к концу Южной бухты, где на противоположной стороне находится вокзал железной дороги. Над вокзалом по склону горы раскинулась заселенная рабочим людом Новая Слободка, а дальше напротив Графской пристани – Морские казармы и доки. Осмотр этой части Севастополя удобнее всего совершить, перебравшись с Графской пристани на шлюпке через Южную бухту. Для посещения доков требуется билет. На мыску, образуемом Южной и Корабельной бухтами, за лесом труб и мачт расположено адмиралтейство с судовыми мастерскими, подземными машинами и подъемными кранами, подымающими свыше 4 т. пуд. При адмиралтействе устроено 3 мортоновых эллинга, которые постепенно наполняются водой, а после введения в них ремонтируемого судна вода выкачивается. Описанные сооружения были устроены в 1859 г. для своих надобностей Русским обществом пароходства и торговли и в 1897 г. приобретены казной за 2 милл. рублей.

За эллингами в глубине Корабельной бухты помещаются два больших сухих дока; правый, Алексеевский док, длиной в 30 саж., сооружался с 1883 по 1886 г., а левый, Александровский – с 1894 по 1898 г. Перед севастопольской войной на месте нынешних доков только что были закончены доки, наполнявшиеся пресной водой, проведенной из горной речки в расстоянии 18 верст от города. Первый корабль вошел в доки в 1853 г. Доки эти не пострадали от бомбардировки, но по взятии города были совершенно уничтожены минами. Новые доки наполняются морской водой. За Адмиралтейством вдоль гранитной набережной Южной бухты тянутся громадные здания морских Лазаревских казарм, на площадке перед которыми возвышается памятник адмиралу Лазареву. Бронзовая фигура адмирала с подзорной трубой в левой руке помещена на гранитном пьедестале. У ног фигуры виден герб Лазарева, а ниже высечена надпись: «адмиралу генерал-адъютанту Михаилу Петровичу Лазареву 1886 г.».

В Южной бухте интересно проехать на шлюпке до плавучих доков. Последние устроены по системе Кларка; они представляют огромную платформу, большая часть которой опускается под воду и по введении на нее парохода поднимается вместе с ним. Недалеко от плавучих доков стоит упраздненная императорская яхта «Ливадия», обращенная в плавучую казарму «Опыт». В глубине Южной бухты мимо вокзала идет дорога в гору, которая минует казармы Брестского полка и обширную Корабельную Слободку с церковью близ дороги. Наверху возвышается знаменитый Малахов курган. Название свое он получил от фамилии шкипера Малахова, опытного в своем деле человека, но горького пьяницы, проводившего дни и ночи в бывшем здесь некогда кабаке.

На вершине холма в 1895 г. сооружен памятник сраженному здесь адмиралу Корнилову. Памятник исполнен академиком Н. И. Шредером по проекту А. А. Бильдерлинга; бронзовые части памятника отлиты на заводе Берга. Пьедестал из крымского диорита, привезенного из д. Биюк-Ламбат близ Алушты, изображает часть земляного бруствера, пробитого ядрами. С передней стороны пьедестала помещена надпись: «Генерал-адьютант, вице-адмирал Корнилов, смертельно раненый на сем месте 6-го октября 1854 года». На вершине пьедестала представлена фигура падающего Корнилова, произносящего предсмертную фразу: «отстаивайте же Севастополь». Сбоку пьедестала помещена фигура матроса Кошки, заряжающего пушку. Правая сторона пьедестала покрыта надписями: «Наварин 1827 г.», «Синоп 1853 г.», затем названиями судов, состоявших под командой Корнилова: «1831 г. – Тендер Лебедь», «1833 г. – бриг Фемистокл», «1837 г. – корвет Орест», «1842 – корабль Двенадцать Апостолов», «с 1849 г. начальник штаба черноморского флота». Около надписей помещены контр– и вице-адмиральский флаги. На задней стороне пьедестала приведена последняя молитва Корнилова: «Благослови, Господи, Россию, Царя; спаси Севастополь и флот». Перед памятником на земле сложен из ядер большой крест.

Недалеко от памятника сохранилось основание башни, служившей батареей. Внутри ее помещались командиры и перевязочный пункт. В стену вделана мраморная доска с надписью: «Здесь стояла кровать со смертельно раненым адмиралом Истоминым». На другой мраморной доске написано: «здесь смертельно ранен адмирал Нахимов 28 июня 1855 г.» Сторожем на Малаховой кургане до последнего времени состоял ветеран севастопольской обороны Матвей Иванович Верховский. На восточном склоне Малахова кургана, недалеко от сторожки погребены французами участники одного отчаянного штурма. Над их огороженной могилой водружен большой мраморный крест с надписью:

3 septembre 1855 Unis, pour la victoire, Reunis par la mort.

Du soldat c’est la gloire Des braves c’est le sort»

Возвращаемся к Графской пристани и на финляндском пароходике, останавливающемся около нее, переезжаем на Северную сторону Большой бухты. Здесь двухверстная шоссейная дорога от пароходной пристани приводит нас на Братское кладбище. На нем среди густой зелени деревьев рассеяно множество одиночных и братских могил. Общее число погребенных равняется 127.587 чел. Из отдельных памятников обращают внимание: ген. Хрулеву, кн. М. Д. Горчакову, гр. Тотлебену, Кумани, Кисленскому, Спицину и др. Наверху холма, занятого кладбищем, красуется храм во имя св. Николая, имеющий форму четырехугольной пирамиды. Материалом для постройки храма служил порфировидный камень, привезенный с горы Кастель близ г. Алушты. Внутри стены облицованы разноцветными мраморными плитами и испещрены названиями дивизий, полков, флотских экипажей, с обозначением числа убитых в бою, а также имен и фамилий командиров, всего в количестве 881 чел.

Для обозрения восточной части Большого рейда, а также ближайшх окрестностей Севастополя всего лучше воспользоваться шлюпкой. Следуя вдоль южного берега Большой бухты, проезжаем мимо Павловского мыска между Корабельной и Большой бухтами, на котором до севастопольской войны помещалась Павловская батарея. Далее минуем Корабельную слободку, Аполлонову и Ушакову балки, в которых видны остатки акведуков, проводивших прежде воду для наполнения доков. За Ушаковой балкой находится бухта Килен, продолжением которой служит балка того же наименования. Близ этой бухты в севастопольскую войну были устроены Селенгинский и Волынский редуты.

Далее у южного берега Большой бухты помещается устричный завод первого русского товарищества устрицеводства в Черном море. Возможность искусственного разведения хороших устриц разнообразных пород была указана еще академиком Бэром. Многочисленные опыты В. А. Штоля вполне подтвердили слова Бэра. Начало предприятию положено в 1884 г. ген. Витмером в компании с В. А. Штолем. В настоящее время завод занимает площадь в 750 кв. саж. береговой полосы и 8 тыс. саж. морского дна, арендуемых у морского ведомства. Культивируются устрицы из различных местностей и между прочим вполне удачно акклиматизировались остендские и португальские устрицы. В 1900 г. оборот завода исчислялся в 30 т. руб. В виде опытов приготовляются растительные, рыбные и другие пищевые консервы. При заводе имеется небольшой музей, в котором производятся всесторонние наблюдения над развитием и жизнью устриц, а также делаются опыты акклиматизации омаров. Заслуживает внимания коллекция морских животных Черного и Азовского морей. На северной стороне бухты, начиная с моря, видны укрепления, затем против Южной бухты расположилась Артиллерийская слободка, а несколько далее – дача морского ведомства «Голландия» и наконец в конце бухты устроено 2 маяка.

Берега Большого Рейда весьма интересны в геологическом отношении, так как вследствие падения геологических наслоений на северо-запад при следовании с запада на восток постепенно обнажаются все более и более древние пласты. За дачей Голландией из-под известняка выступает древне-третичный нуммулитовый известняк, а несколько дальше из под последнего – меловой. Переходя в устье Черной речки, бухта сильно мелеет и на большом протяжении покрыта камышом, среди которого река вьется узкой лентой. Широкая долина р. Черной, имеющей на протяжении последних 9 верст небольшое падение, представляет собою ровный луг, нередко затопляемый разливом речки. Ширина долины достигает близ впадения 1 версты, а далее на протяжении 5 верст до д. Чоргуна она равняется 200 саж. Нижняя часть долины представляет собою почти сплошь поросшее камышом болото и является гнездом лихорадок, разносимых мириадами комаров.

По обеим сторонам долины возвышаются отвесные меловые гряды, верхние слои которых образованы пористым, но плотно-цементированным известняком, который с давних пор разрабатывается для построек. Долина Черной речки близ впадения ее в Большую бухту была заселена задолго до начала христианской эры, как показывает множество пещер, иссеченных в отвесных скалах по обе стороны реки. От более поздней эпохи сохранились здесь развалины крепости, носящей название Инкермана. Дюбуа причисляет Инкерман, называемый им Ктеносом, к цепи укреплений скифского царя Скилура, которой последний окружил херсонскую колонию наряду с Кимвалоном (Балаклавой) и Мангупом. Плиний упоминает о Мегарице, где поселились гераклийские выходцы, основатели Херсонеса. Вероятность, что это место было в Инкермане, Кеппен основывает на том, что слово «мегаре» по-турецки означает пещеру. Это укрепление было взято войсками царя Митридата понтийского и вошло в состав Херсонесской республики.

В первые века христианства каменоломни близ крепости служили местом ссылки христиан, благодаря чему они сделались центром миссионерской деятельности крымских христиан. Сильные успехи эта деятельность приняла с высылкой сюда имп. Траяном в 96 г. первого папы Климента I, которому приписывают устройство в скале пещерной церкви. Впрочем мраморные каменоломни, в которые был сослан Климент, помещают также, и с большей вероятностью, не в Инкермане, а к западу от Севастополя, близ Казачьей бухты с ее островами. За свою энергичную деятельность, проявившуюся между прочим в постройке 75 церквей в Херсонесской земле, Климент по приказу имп. Траяна около 103 г. был вывезен в море и утоплен с якорем на шее. «Легенда, проникшая и в наши былины, передает, что море вдруг отступило и прошедшие посуху ученики Климента нашли скалу, подобную храму, и в ней мощи святого. Море отступало от этой скалы ежегодно в день смерти святого. Об этой церкви упоминает писатель XIII в. Рубруквис: «Мы видели в стране Хазарии, имеющей форму треугольника, город Херсон, где св. Климент был замучен, а проплыв мимо города, видели остров, где стоит церковь, построенная будто бы руками ангелов…»

Согласно Тунману, автору главы о Крыме в знаменитом землеописании Бюшинга конца XVIII в., на месте Инкерманского укрепления полководец Митридата Диафант заложил город, который назывался сначала Евпаторией, потом – Дорос или Дори, а позднее, в генуэзских летописях XIV в. он именуется Теодоро. В настоящее время однако название Теодоро или Лотедоро относят к Мангупу, а Инкерман отожествляют с городом Каламитой, Севастопольский же рейд соответствует части Каламитского залива. В VII в. в Инкерман был заточен другой папа, Мартин. В конце IX в. Херсонес посетил св. Кирилл или Константин Философ (первоучитель славян), чудесно нашедший здесь мощи св. Климента и перевезший их в Рим. Предполагают, что местом обретения мощей был островок в Казачьей бухте в 12 вер. от Херсонеса. Раскопки 1890 г. обнаружили здесь остатки небольшой церкви. В 1475 г. крепость перешла во владение турок, которые перестроили ее и держали здесь свой гарнизон. От них же крепость получила свое название Инкерман (Ин – пещера и Керман или Кермен – крепость). В 1578 г. Мартин Броновий упоминает о греческих надписях и гербах греческих князей на воротах прекрасно построенного каменного замка. Он видел также две больших, вымощенных камнем дороги и много развалин загородных домов.

В 1793 г. Инкерман посетил Паллас, нашедший в нем несколько башен, уцелевшие местами крепостные стены, глубокий ров, широкую мощеную дорогу через долину, мост на 4 арках, 2 высеченные в скале лестницы, ведшие к укреплениям, и множество крипт. Некоторые пещеры служили церквами или часовнями. Одна из церквей, по его словам, была расписана живописью, в других были иссечены гробницы. В настоящее время остатков древностей сохранилось значительно меньше, так как камни развалин служили материалом для построек Севастополя. Множество пещер, частью разрушившихся от времени и отломки здесь камня, находятся на конечных скалах меловых гряд по обе стороны реки и особенно обильно унизывают с западной и южной стороне две последних скалы по правому берегу реки.

Близ этих скал у полотна железной дороги находится устроенный в 1850 г. арх. Иннокентием монастырь или киновия во имя святых пап Климента и Мартина. В монастыре сохранились три пещерных церкви, расположенные рядом, из которых главная, во имя св. Климента – одна из самых больших пещерных церквей Крыма. Во всех церквах были найдены следы стенной живописи. Форма крестов, вырубленных над абсидой церкви св. Климента и над алтарем церкви св. Мартина, отличающаяся от употреблявшихся в Херсонесе, заставляет относить устройство церквей ко времени, когда Херсонес уже утратил свое первенствующее значение, т. е. к XIV–XV вв. Церкви сообщаются между собою при помощи выдолбленных в скалах коридоров и лестниц, ведущих также к нескольким пещерным кельям и двум пещерам, служившим усыпальницами, где найдено много костей. По западному обрыву той же скалы, среди множества обвалившихся пещер, расположенных в несколько ярусов, найдены еще 4 церкви, хорошо сохранившая благодаря трудности восхождения к ним следы стенной живописи.

Внизу между названными скалами помещаются две пещерные церкви во имя св. Троицы и св. Пантелеймона, монастырский двор и гостиница для посетителей. Всей братии числится 28 человек. От пещерного монастыря лестница ведет наверх скалы, на плоской поверхности которой видны развалины крепости. Вся поляна наверху скалы некогда была окружена стенами, от которых остались лишь немногочисленные следы. Крепость была построена в 1427 г., о чем свидетельствует греческая надпись на одном найденном камне: «построен храм сей с благословенной крепостью, которая ныне видна, во дни господина Алексия, владетеля города Феодоро и морского берега». Не ранее конца XVI в. крепость была перестроена турками. Недалеко от крепостных развалин красуется новый храм во имя св. Николая, сооруженный в память 50-летия севастопольской войны. Инкерманские скалы, как было сказано, служили издревле местом добывания строительного камня.

В настоящее время здесь находятся обширные каменоломни, снабжающие строевым материалом Севастополь и ближайшие окрестности его. Наиболее крупные разработки камня принадлежат городу и эксплуатируются частными лицами. В трех самых крупных предприятиях, разрабатываемых Фальченко, А. Даниловым и Н. Лебедевым, получается в год всего около 73 тыс. пуд. камня на сумму свыше 14½ тыс. руб.; рабочих насчитывается 37 чел. В 1854 г. близ Инкермана произошло неудачное для русских сражение между армией кн. Меньшикова и союзными войсками. Переходим к описании окрестностей Севастополя, лежащих к западу от города. Продолжение южного берега Большой Севастопольской бухты изрезано множеством небольших бухт. Из них у выхода из Южной бухты лежит Карантинная бухта, а к западу от нее – Херсонесская бухта. На берегу последней в расстоянии 2 верст от Севастополя, по шоссейной дороге устроена грязелечебница доктора Е. Э. Шмидта, недавно закрывшаяся в виду неблагоприятных условий местности. От бухты узкими песчаными перешейками отделено несколько небольших грязевых озер. Бухта имеет ровное песчаное дно и служит местом для купанья.

В ½ вер. от бухты, ближе к городу расположено дачное место Новый Херсонес, имеющий все данные для устройства здесь курорта. За грязелечебницей, на небольшом мысу между Карантинной и Круглой бухтами в 2–3 верстах от Севастополя находятся развалины древнего Херсонеса. Город был основан в конце VI в. до Р. X. выходцами мегарской колонии Гераклеи Понтийской и скоро занял первенствующее положение среди греческих колоний западной части полуострова. Кроме площади, занятой непосредственно городскими постройками на мысу между указанными бухтами, городу принадлежали хорошо заселенные и покрытые множеством заводов и торговых фактории земли Гераклейского или Трахейского полуострова с береговой линией на протяжении 45 верст и сухопутной границей в 8 верст. Согласно Страбону, от Палакиона или Гавани Символов (ныне Балаклавы) до Ктенута (Севастопольский залив) шла стена, отгораживавшая городские пределы. Главными занятиями окрестных жителей было виноградарство и виноделие, достигшее высшей степени совершенства. Виноградники, судя по остаткам стен, были разделены правильными участками, между которыми были проложены дороги и поливались они из устроенных в большом количестве цистерн и колодцев. Среди развалин находили множество глиняных амфор и особые каменные ящики (в Стрелецкой бухт), служившие, по мнению Дюбуа, для давки винограда. Наибольшего развития культура винограда здесь достигла в концу IV в. до Р. X. В 1794 г. была найдена плита от памятника с надписью: «народ (посвящает этот памятник) Агазеклиту, который споспешествовал развитию виноделия в деревнях».

В XII в., во времена упадка Византии, Херсонес находился некоторое время в зависимости от трапезунтского императора. С обоснованием на южном берегу Крыма генуезцев возвысилось торговое значение Кафы (Феодосии) и Сурожа (Судака) и пала роль Херсонеса. Согласно договору генуэзцев с греками, относящемуся к 1351 г., греческие суда не могли заходить в Херсонес. Быстро клонившийся к упадку город в 1397 г. был разграблен литовским князем Ольгердом и окончательно опустел с переходом под власть турок, которые увезли отсюда в Константинополь много великолепных архитектурных украшений. В 1678 г. посетивший Херсонес Мартин Броновий пишет: «достойные удивления развалины его ясно свидетельствуют, что он был некогда великолепный, богатый и славный город греков, древнейший на полуострове и знаменитый своей отличной пристанью. На оконечности того истма, который Страбон называет Малым Херсонесом, и у самого берега пристани, также во всю ширину истма от одного берега моря до другого еще и теперь возвышается высокая стена и башни, многочисленные и большие, из тесаных огромных камней; и вся эта сторона обращена к морю. У самых стен города видны водопроводы, которые за четыре мили посредством подземных труб, высеченных из камня, проводили воду в город; в них и теперь еще есть вода очень чистая… Этот город уже не только много лет, но и много веков стоит пуст и необитаем и представляет одно опустошение и развалины, в постройке которых видны удивительное искусство и роскошь. Царский дворец виден в той же части истма, с огромными стенами, башнями и великолепными воротами… Большой греческий монастырь остался в городе; стены храма еще стоят, но без кровли, а все украшения этого здания, которые там были, разрушены и разграблены».

Паллас в 1793–1794 гг. видел еще следы нескольких башен и стены, тянувшейся от Балаклавы до Севастополя, а в огороженной ею части полуострова – много фундаментов и остатков древних стен, вероятно разграничивавших виноградники и фруктовые сады. В развалинах башни и стены близ мыса Ай-Бурун Паллас предполагал знаменитый храм местной богини Девы, отожествляемой греками с Артемидой, который, по словам Страбона, стоял на мысу Партенион. По другим предположениям этот храм стоял близ Георгиевского монастыря, о чем будет сказано ниже. Соседство с Севастополем оказалось гибельно для развалин Херсонеса, так как строители города широко пользовались готовым строительным материалом. Только в начале XIX в., благодаря акад. Келлеру, было обращено внимание на сохранение археологических древностей. В 1821 г. Келлером были составлены чертежи и планы интересных в археологическом отношении местностей. Более систематические раскопки начались со времени основания в 1839 г. Одесского Имп. общества истории и древностей и особенно успешно производились с 1853 г., под наблюдением гр. А. С. Уварова. С 1888 по 1892 г.г. раскопки велись на Высочайше дарованные Археологической комиссии средства под наблюдением проф. Н. П. Кондакова, а затем – К. К. Косцюшко-Валюжинича.

При посещении Херсонеса въезжают в древние ворота в стене протяжением в несколько десятков сажен. Нижние слои стены, отрытые из-под покрывавшей их земли, представляют собою образец изящной древнегреческой кладки; менее изящны вышележащие слои римской и византийской эпох и наконец весьма неряшливая кладка верхнего слоя принадлежит варварским владельцам города. Близ ворот откопаны 4 водосточных трубы. Здесь же найдены камни с надписями, объясненными В. В. Латышевым. Особенный интерес из них представляет мраморная плита, найденная в 1890 и 1891 гг., на которой высечена «присяга граждан на верность конституции своего государства». Далее, на западном берегу Карантинной бухты помещается небольшой музей Археологической комиссии, содержащий в себе наименее ценные или громоздкие предметы, добытые раскопками, тогда как более ценные помещаются в Эрмитаже. За музеем вдоль бухты и по берегу открытого моря расположены развалины города, местами окруженные остатками стены. Из ряда улиц особенно хорошо сохранилась одна – шириной в 3 саж., идущая в направлении на северо-запад, к морю. Постройки производились несомненно в разные исторические эпохи и разными народами, причем нередко более поздние строители пользовались строительным материалом своих предшественников.

Из более древних предметов в 1898 г. откопаны ворота, относимые к IV в. до Р. X., а затем в гробницах найдено много драгоценностей и украшений с надписями IV – Ш в. до Р. X. Наибольшее число древностей относится к христианской эпохе. В числе их выдающийся интерес представляют развалины херсонесских базилик, тип которых нигде в другом месте не обнаружен. Под этим именем, в буквальном переводе означающем – царский дом или зал, с IV в. по Р. X. разумелось продолговатое здание, разделенное колоннами на нефы или корабли, а с восточной стороны оканчивающееся полукруглым выступом алтарной абсиды.