Перлонжур вошел в кабинет и, последовав приглашению детектива, сел. Выглядел он как обычно, то есть был похож на обиженного ребенка, но уверенности в себе ему явно не хватало, не то что Сантеру.

Он украдкой взглянул на месье Венса, затем на секретаря.

– Я как раз собирался зайти к вам, месье Венс, когда один из ваших людей явился ко мне в гостиницу и сказал, что вы хотите срочно меня видеть. Он счел даже нужным проводить меня сюда, хотя, между нами говоря, беседа с ним не представляет особого интереса.

– Вы собирались зайти ко мне? Зачем?

– Я… Я хотел предложить вам свои услуги.

– Чего ради?

– Ради того, чтобы найти убийцу моих друзей.

– Слишком поздно! – сурово сказал месье Венс. – У меня уже нет возможности принять ваши услуги, по крайней мере, в том смысле, как вы это понимаете.

И точно так же, как Сантеру, он коротко, в довольно резких выражениях изложил положение дел своему собеседнику.

Тот слушал его не перебивая.

– Я ожидал этого, – сказал он детективу, когда тот умолк.

Однако месье Венсу показалось, что голос выдавал его, ибо звучал не так твердо, как хотелось бы Перлонжуру.

– Чего вы ожидали? – настаивал инспектор нарочито агрессивно.

– Всех этих подозрений… Быть может, следовало бы даже сказать: «этого обвинения»?.. В какой-то мере оно было неизбежно… Те из нас, кого еще не настиг убийца, попадают под удары правосудия… Ваши выводы – соблазнительные, ничего не скажешь, – не оставляют нам никакого выбора, делать нечего, придется, видно, дать убить себя, чтобы доказать свою невиновность!

Это замечание было чересчур справедливым, чтобы оставить месье Венса равнодушным.

– Увы, да, месье Перлонжур! Такова ситуация. Радоваться, я с вами абсолютно согласен, тут нечему, и, надеюсь, вы понимаете, что для вас жизненно важный интерес состоит в том, чтобы дело это разрешилось в самое короткое время. Ваш друг Сантер выразил глубокое возмущение, когда мне пришлось допрашивать его. От всей души надеюсь, что вы проявите больше благоразумия. Я говорил это месье Сантеру и повторяю вам: в данный момент мне не хотелось бы касаться гибели Намота… Но хотелось бы от вас услышать, где вы находились в тот день, когда стреляли в Жернико?

– Я ездил повидаться со своей старой матерью, которая живет в деревне В…

– Если не ошибаюсь, вы должны были встретиться с Сантером в тот же вечер у него на квартире?

– Да, это так. Но я опоздал на поезд и приехал позже, чем предполагал.

– Месье Сантер утверждает, что встретил вас на лестнице, когда возвращался домой вместе с доктором Тьено.

– Верно, я дошел как раз до площадки второго этажа, когда появились они…

– Полагаю, вы прямо с вокзала направились к другу?

– Нет, я задержался, встретив на перроне старого товарища по учебе, который уезжал за границу.

– Каким образом вы вошли в дом Сантера? Видимо, через дверь черного хода?

– Да, я привык ходить там, чтобы не отвечать каждый раз на вопросы консьержа.

Месье Венс записал в блокнот часы следования поездов, на которых ехал Перлонжур, собираясь тщательно проверить его слова.

– А теперь, с вашего позволения, вернемся к убийству Нестора Грибба. Согласитесь, случай довольно странный, но почему-то всякий раз, как совершается преступление, вы появляетесь там буквально через несколько минут… В тот момент я спрашивал вас об этом, однако вы отказались сказать мне, что привело вас к вашему другу. Вы заявили, что собирались поговорить с ним по личному делу. Вы и теперь не хотите отвечать на этот вопрос?

Перлонжур вздохнул.

– Мы с Сантером чуть не поссорились тогда из-за… из-за одной женщины. И в тот день я решил добиться окончательного объяснения с ним, что, впрочем, я и сделал двумя или тремя днями позже. Добавлю…

Казалось, он колебался.

– …что я не без труда решился на этот шаг. И в тот момент, когда я уже собирался войти в дверь черного хода, страх произнести непоправимые слова удержал меня, я прислонился к стене, чтобы еще раз обдумать положение, и… несколько минут, вероятно, провел так.

А-а! – молвил месье Венс. Молодой человек мог, конечно, провести эти десять минут совсем иначе, не так, как говорил. С другой стороны, ничто не вынуждало его к такому признанию, и, быть может, именно это обстоятельство послужило причиной того, что убийца Грибба – если он действовал соответственно выводам месье Венса, сделанным им в день убийства, – вынужден был бежать по крышам, не решившись из страха быть узнанным выйти через дверь черного хода и пройти таким образом мимо Перлонжура.

– Вы сообщили мне по телефону о возвращении Юбера Тиньоля, – снова заговорил детектив. – Что вы делали после того, как позвонили мне?

– Я остановил такси и попросил отвезти меня па аэродром.

– Я не заметил вас на летном поле.

– Ничего удивительного. Такси по дороге сломалось, и я потерял драгоценное время, пока искал другое. Когда я приехал на аэродром, толпа начала уже расходиться…

– А-а! – снова молвил месье Венс.

Не исключено, что молодой человек говорил правду, но отсутствие возможности найти свидетелей, которые подтвердили бы его слова, открывало широкое поле для всяческих подозрений.

– И вы, конечно, не запомнили номеров такси, на которых ехали к аэродрому?

– Конечно, нет.

– Что вы сделали, когда поняли, что приехали слишком поздно на встречу с вашим другом?

– Я вернулся к себе.

– На чем?

– На трамвае… Я… Я не очень богат, месье Венс.

– Это как сказать. Когда-нибудь вы станете очень богаты… если Богу угодно будет сохранить вам жизнь.

– Нет. С первой моей встречи с Сантером я выразил намерение отказаться от состояния моих друзей.

– Вас обязывает принять его пакт, который вы заключили пять лет назад.

– Ошибаетесь. Никто на свете не сможет обязать меня к этому.

– Такое бескорыстие производит, прямо скажем, приятное впечатление… Кто-нибудь видел вас, когда вы возвращались к себе в гостиницу в тот вечер? Вообще мог бы кто-нибудь подтвердить ваши сегодняшние показания?

После долгого раздумья Перлонжур сказал:

– Нет, не думаю. Ведь обычно не заботишься о свидетелях, если не знаешь, что над тобой тяготеет подозрение…

– Стало быть, мне приходится верить вам на слово, а моя… профессиональная совесть решительно восстает против этого! Мне думается, я буду вынужден задержать вас в прокуратуре.

Перлонжур страшно побледнел.

– Вы хотите сказать, что… что собираетесь арестовать меня?

Месье Венс молча кивнул головой.

«Ничего не поделаешь! – думал он. – Конечно, вина его доказана ничуть не больше, чем вина Сантера, но мне совершенно необходимо держать одного из них под замком. Вот тогда и посмотрим, как поведет себя преступник, будет ли он и дальше убивать. В настоящее время никаким иным действенным средством, способным пролить хоть какой-то свет на это дело, я не располагаю. Месье Воглер, наверное, будет не слишком доволен… Но ничего не поделаешь!»

– Я настаиваю на своей невиновности, месье Венс! – сказал Перлонжур дрожащим голосом.

Инспектор наклонился к молодому человеку.

– Хотелось бы вам верить. Но увы! Вы слишком скомпрометированы в убийстве Жернико и Тиньоля, чтобы…

– Но Тиньоль, может, еще жив!

– Он мертв. Мне только что сообщили, что труп его найден в канаве возле дороги, ведущей к деревне С., расположенной в восьми километрах от аэродрома. Вашего друга увезли, видимо, на автомобиле, его похититель – возможно, шофер, – вместо того чтобы доставить его в город, свернул к деревне… Какая-нибудь поломка послужила ему, верно, предлогом, чтобы высадить Тиньоля из машины, и ваш друг был, очевидно, убит на месте. Его убили двумя выстрелами из револьвера.

– Ужасно, – пробормотал Перлонжур. Выглядел он при этом подавленным.

– Итак, – продолжал месье Венс, – я, стало быть, сообщил вам, что вы чересчур скомпрометированы в случаях этих двух убийств, поэтому я не могу оставить вас па свободе. Я уж не говорю об убийстве Грибба…

Тон его несколько смягчился.

– И все-таки не волнуйтесь: у меня есть все основания думать, что если вы невиновны, то ваше заключение продлится недолго…

Перлонжур, казалось, внезапно смирился со своею участью.

– Хорошо! – сказал он. – Есть, правда, одна вещь, в которой вы не можете мне отказать, месье Венс: мне надо заехать в гостиницу, чтобы взять там кое-какие необходимые вещи и позвонить одному человеку, который… который мне очень дорог.

– Можете позвонить из моего кабинета. А за вашими вещами я пошлю полицейского, только напишите ему список, что вам требуется.

– Нет, – продолжал настаивать молодой человек. – Вы не можете отказать мне в этом!.. Если хотите, поедемте со мной. Я подумал, что, может быть, швейцар заметил, как я возвращался вчера вечером, и что если я сам спрошу его…

– Ну хорошо, едем! – решил вдруг месье Венс.

Машина прокуратуры быстро доставила их по назначению. Молодой человек собрал на глазах у месье Венса кое-что из своих вещей, затем они обратились с вопросом к швейцару.

Но тот ничего определенного сказать не мог.

– Столько народу входит и выходит, так что сами понимаете…

Однако эта неудача, казалось, не так сильно огорчила Перлонжура, как следовало ожидать.

– Я совсем забыл о телефонном звонке! – сказал он вдруг, открывая с левой стороны застекленную дверь.

– Только скорее! – машинально напутствовал его месье Венс.

Перлонжур в точности выполнил его указание. Застекленная дверь вела в узкий коридор, который, в свою очередь, вел во двор гостиницы. Когда месье Венс, спохватившись, отправился на его поиски, выяснилось, что Перлонжур скрылся.