Катя вытирала слёзы после очередного телефонного разговора с мамой Иры. Каждый раз, разговаривая с ней, Катя чувствовала, как груз вины всё больше и больше ложился на её плечи. Если бы она не согласилась на то, чтобы Ира приехала к ней, то подруга была бы жива. Вот только подсознание подсказывало, что подруга всё равно бы пересеклась с Алексом. От судьбы не уйдёшь. Катя сама в этом убедилась. Она три года игнорировала свою тягу к Михаэлю, но что в итоге? Она теперь его жена, мать его сына, и самая счастливая женщина на свете. Она благодарила бога за то, что он послал ей этого волка. Потому что более ласкового, внимательного, нежного и любящего мужчины, Катя ещё не встречала. И всё же её счастье омрачала гибель Иры. Это было не справедливо.

— Ты опять плакала? — услышала она любимый голос у самого уха. Она слышала, как Михаэль зашёл в их спальню, она знала, что он наблюдает за ней, так же она знала, что он подходит к ней, чтобы успокоить. И она не была против. Лишь в объятиях мужа она могла найти успокоение. И когда он всё же обнял её, Катя растворилась в чувстве защищённости. Его объятия были самыми любимыми и родными.

— Ты же знаешь, что я всегда плачу поле разговора с тетёй Ниной.

Он поцеловал её в висок и погладил по спине.

— Может тогда перестать созваниваться с ней? — уже в который раз предложил Михаэль, и уже в который раз Катя мысленно была с ним согласна, но она не могла отказаться от этого ритуала. Таким образом, она наказывала себя.

Тяжело вздохнув, Катя положила голову ему на плечо.

— Я не могу.

— Любимая, не вини себя в этой трагедии. То, что предначертано судьбой не изменить.

— Да уж, и мы с тобой отличный пример этого.

Михаэль улыбнулся и поцеловал её в волосы, а Катя обняла его за талию. Так они простояли какое-то время, пока Катя не потянулась в его объятиях, обнимая его за шею и не целуя в губы.

— Я каждый день благодарю за то, что судьба свела меня с собой. Я лишь сожалею, что Ира не видит этого. Господи, Михаэль, я так люблю тебя.

Когда Катя прижалась ещё теснее к своему мужу, Михаэль подхватил её на руки и понёс на кровать. Стоило её голове коснуться подушки, как Михаэль стал осыпать её поцелуями. Но вот незадача, им помешали. Сработала радио-няня.

Уставившись друг другу в глаза, они молчали, но первой не выдержала Катя.

— Вот так всегда, — рассмеялась она.

— Да, вот минус быть родителем. Подожди, у нас же няня теперь есть. Почему она…

— Ш-ш, — приложив палец к губам, прошептала она. Правда, она была с ним согласна, но плакал Макс, и она не могла его проигнорировать. Вот странно, у них была общая детская, но каждая из них знала, когда плачет именно её ребёнок. Наверное, это всё материнский инстинкт. — Прости милый, но Макс…

Михаэль не дал ей закончить, покачав головой.

— Иди, я знаю, что Макс на первом месте.

— Прости.

— Всё хорошо.

Она быстро поцеловала его в нос и выбралась из под него.

— Я быстро, — сказала Катя, хотя понимала, что это вряд ли получится.

Уже идя по коридору, Катя заметила Джесси, который прохаживался как у себя дома. Это насторожило девушку. Когда он заметил её, то подмигнул, но тут же стал серьезен.

— Что ты тут делаешь? — задала она вполне логичный вопрос.

Этот хитрый, безжалостный волк, похоже, растерялся. Он то смотрел на неё, то отворачивался, и казалось, не знала, как ответить.

— Ну?

— Да вот, случайно зашёл, — растерянно ответил он.

— Вику ищешь? — выгнула она бровь и скрестила руки на груди.

— Э-э-э… нет.

— Ну-ну, смотри, как бы Кристиано потом из тебя всю душу не вытряс.

Он усмехнулся.

— Я знаю. Просто, ничего не могу с собой поделать, она мне нравится.

— Да, знаю. Так всё-таки что ты здесь делаешь?

— Я знаю, что вы все обо мне думаете, но…

— Но тебе нужна семья, да?

Он не ответил, лишь смущённо улыбнулся.

— Ладно, я пойду. Передавай Вике привет, — подмигнул он Кате и исчез в конце коридора.

Катя проводила его взглядом, отмечая, что всё это было очень странным. Джесси ей не нравился, потому что она помнила, с какой жестокостью он убил Валю. Та ночь ей долго снилась, и лишь объятия любимого помогали очнуться от кошмара.

Тряхнув головой, Катя продолжила свой путь в детскую. Зайдя в детскую, Катя затормозила. Макс не плакал, так как няня его укачивала. Прислонившись к косяку, Катя наблюдала за девушкой. Чем-то она напоминала ей Иру, но Катя понимала, что Таня не Ира.

— О, — обернувшись к Кате, воскликнула няня, — я тебя не заметила.

— Макс плакал, — оттолкнувшись от косяка, сказала Катя, — вот я и пришла.

— Да, я тоже услышала. Он был голодным, и я покормила его.

Катя кивнула и подошла к Тане, чтобы забрать сына. Когда сын оказался в её руках, она вздохнула от облегчения. Она чувствовала себя комфортно только в двух случаях, когда Михаэль был рядом и когда в её руках был их сын. Вот и сейчас сразу почувствовала себя в своей тарелке.

— Мой маленький, мой любимый, мамочка рядом.

Катя улыбнулась и присела в кресло. Она стала напевать сыну колыбельную и не заметила, как Таня оставила их одних. Когда Макс уснул, она ещё немного посидела с ним на руках, любуясь своим сыночком, а после аккуратно, так чтобы не разбудить остальных, уложила его в кроватку и покинула детскую. Решив спуститься на кухню, чтобы промочить горло, Катя остановилась у выхода на террасу, заметив грустившего Алекса. Она не хотела его беспокоить, но всё же не нарочно побеспокоила.

* * *

Алекс вышел на террасу, когда солнце начало садиться. Подойдя к перилам, он облокотился на них и стал всматриваться в горизонт. Сердце болело. Как же он скучал по ней, как он нуждался в ней, но её больше не было в этом мире, хотя чутьё говорило об обратном. А тут ещё эта няня, которая отдалённо напоминала ему любимую. Он как неопытный мальчишка сбежал от няня, так как она вызвала в нём отклик, того чего не было уже год. С того дня он больше не виделся с няней. Конечно, он понимал, что со стороны это выглядело так, будто он прячется, избегает её, но… чёрт так оно и было. Но всё же он не должен забывать, что Таня не была его Ирой.

Когда зрение замутилось, Алекс рукавом стёр непрошенные слёзы. Ещё не хватало, чтобы кто-нибудь из домочадцев увидел его плачущего по своей паре. Выругавшись, он отвернулся от солнца и замер, так как в дверях стояла Катя. Она смотрела на него, и Алекс отчётливо видел жалость в её глазах.

— Не смей, — прорычал он, — не смей меня жалеть.

— Прости, — опустив голову, извинилась она. — Мне тоже её не хватает.

— Катя, прошу тебя, замолчи, не береди и так открытую рану.

— Прости, — снова произнесла она, — я не хотела. Просто увидела тебя и решила спросить, не нужно ли тебе чего.

Алекс молчал, рассматривая девушку. Надо было отметить, Катя стала ещё красивей после обращения и родов, и он понимал брата, когда тот кидался на каждого, кто бросал заинтересованные взгляды на его пару.

— Как там Макс? — спросил он, чтобы сменить тему.

— Хорошо. Аппетит у него зверский, надо сказать, — улыбнулась она.

— Сын своего отца.

Катя приподняла брови.

— Вот как? Михаэль мне не рассказывал.

— Да, Михаэль был в детстве очень прожорливым и был таким пухлым карапузом, но когда подрос, то быстро скинул вес.

Катя рассмеялась. Она так живо представила маленького карапуза с голубыми глазами, щекастого и пухлого, что просто не смогла сдержаться. Они хохотали с Алексом так, будто не было в их жизни трагедии, которая отняла у них дорогую подругу и любовь всей жизни. Они продолжали смеяться, пока где-то в районе библиотеке не зазвенело стекло.

Резко повернув голову на звук, Алекс выругался, испугав Катю.

— Кристиано, — прорычал старший Рейд и размашистыми шагами направился на звук, Катя семенила за ним.

Девушка охнула, заставит Алекса обратить на себя внимание. Катя была напугана увиденным. Что ж он её понимал, потому что, похоже, его брат свихнулся. Кристиано избивал Джесси. Хотя это было сложно назвать избиением, так как Джесси был достойным противником. Они обменивались ударами, как заправские мастера бокса, вот только в их боксе не было правил. Они швыряли друг дружку из стороны в стороны, сдабривая это сильными ударами.

Повсюду были осколки стекла, щепки дерева и вмятины в стенах. Покачав головой, Алекс обернулся к Кате.

— Уходи отсюда.

— Но…

— Я сказал, уходи отсюда. Если они тебя поранят, — прикрыл он её, когда осколки полетели в их сторону, — то вмешается Михаэль, а с этим уже будет сложнее справиться.

Девушка пару секунду думала, а потом, кивнув, повернулась к ним спиной и поспешила прочь, крикнув на прощание, что она приведёт братьев на подмогу. Алекс хмыкнул, зная этих двоих, то они поубивают друг друга к тому времени, когда сюда явятся остальные Рейды. Но и вмешиваться было рискованно, хотя разве у него был выбор?

Алекс уловил момент, чтобы встрять между парнями. Джесси, истекающий кровью, опустился на одно колено и тяжело дышал, но это не значило, что он выбыл из игры, он просто переводил дух. Об этом знал не только Алекс, но и Кристиано. И когда младший Рейд кинулся на своего противника, чтобы добить, вот тогда Алекс и встал между ними.

— Отойди, Алекс, — прорычал Кристиано, порываясь пробраться к своему сопернику.

— Нет, — твёрдо стоял на своём старший Рейд, не подпуская брата к кузену.

Один быстрый взгляд на Джесси, и Алекс понял, что парень-то вот-вот отдаст концы. Похоже, Кристиано добился своего.

Отбросив брата к противоположной стене, Алекс повернулся к Джесси и хотел уже наклониться к нему, как его развернули и дали мощным апперкотом в челюсть. Удар заставил Алекса отойти на несколько шагов. Тряхнув головой, он, зарычав, кинулся на брата, который нависал над Джесси и избивал его лицо в мясо. Каждый удар он сопровождал словами:

— Никогда. Не смей. Засматриваться. На мою. Жену. Засранец. Она. Моя. И только м…

Договорить ему не дал Алекс, который оттащил брата и со всего маху ударил его об стену головой.

— Ты… — только и сказал Кристиано перед тем, как вырубиться.

Вытерев пот со лба, Алекс проверил пульс у брата. Что ж, тот был жив. И удостоверившись в этом, Алекс направился к Джесси. Проверив у кузена пульс, Алекс испугался, потому что он был слабым и плохо прощупывался.

Взяв Джесси на руки, Алекс, насколько это было возможным, быстро двинулся в сторону гаража, так как если кузена не доставить в больницу, то тот мог откинуться прямо на руках у Алекса, а это было не желательно.

Когда он укладывал Джесси на заднее сидение, то услышал голос Вики. Девушка выругалась так круто, что портовые грузчики ей бы позавидовали. Уже выезжая из гаража, он увидел Джо, который хотел преградить ему путь, но отпрыгнул в сторону, когда Алекс вместо тормоза, ударил по газам. Чем быстрее он доставит Джесси к специалистам, тем лучше.

Подъезжая к неприметному дому на окраине Дублина, Алекс глянул на кузена, тот не подавал признаков жизни, и это заставило Рейда резко затормозить и выскочить из салона автомобиля. Вытащив Джесси, он донёс его до главных дверей и пихнул их плечом.

В холле небольшой клиники было тихо и малолюдно. Он сразу узнал Шарлотт, дочь Оскара Данна, их главного врачевателя, она сидела за стойкой и заполняла какие-то бумаги, но стоило им показаться в холле, то девушка обомлела.

— Вот же чёрт! — вырвалось у неё, и она тут же вскочила с места и кинулась за каталкой.

Опустив свою ношу на каталку, Алекс погладил кузена по волосам и посмотрел на Шарлотт, которая кому-то что-то говорила по телефону, а после, бросив трубку, подбежала к ним.

— Что случилось?

— Мальчишеские разборки.

Девушка прищурилась, явно недовольная таким ответом, но тут же отвернулась, когда в другом конце коридора показался её отец.

— Пульс слабый, — проговорила девушка отцу. — Многочисленные ссадины и гематомы на лице и… О боже, он что в бетономешалке побывал? — вырвалось у неё.

— Не, лишь получил… кхе-кхе… по заслугам, — прохрипел Джесси, который пришёл в себя, и теперь как-то странно смотрел на Шарлотт.

— Давай-ка его в смотровую, а потом на рентген, — вмешался её отец и заслонил собой девушку, лишая Джесси возможности смотреть на неё. Кузен Алекса отреагировал мгновенно — он зарычал и обнажил клыки, вводя своей реакцией окружающих в ступор, вот только не Алекса.

Алекс усмехнулся и почесал подбородок. Это было интересно. Когда Джесси увезли в смотровую, Алекс присел в зале ожидания, но эта пустота и тишина давили на него, поэтому он решил пройтись.

Он никогда не любил больницы, особенно человеческие, хотя их больницы не сильно отличались от людских. Он не любил потому, что именно в больнице умерла его мать. Хотя, конечно, это было больше двухсот лет назад, и те больницы были лишь бледным напоминанием сегодняшних, но он хотел забрать её тогда, а она прогнала его. Она кричала проклятия ему в след. И каждое её слово вонзалось болью в его сердце. Но что самое интересное, он не перестал её навещать. Он навещал её тайком, чтобы она не знала. Только всё равно это не помогало залечить раны на сердце. А когда она умерла, то он вообще стал избегать больницы до инцидента с Ирой.

Тряхнув головой, он прислонился к косяку одной из палаты, в которой лежала маленькая девочка с перевязанной рукой. Около неё сидела женщина и читала ей книгу. Это было потрясающее зрелище, потому что женщина излучала любовь к своему ребёнку. Жаль, что он был лишён этого, так же как и его будущее потомство, которого никогда не будет. Нет любимой, нет отпрысков. И точка.

Пытаясь отогнать от себя грустные мысли, он проходил мимо других палат и видел стариков и детей, которые были окружены лаской и заботой. Это вызывало у него улыбку, слабую, но улыбку. Он был рад, что о них было кому позаботиться, рад, что их не оставили умирать в одиночестве, как умерла его мать.

Дойдя до тупика, Алекс решил вернуться в зал ожидания, но остановился, так как его внимание привлёк очень знакомый голос. Заглянув в ближайшую палату, он увидел лежащего на кровати Сэма, Сэма Галлахера, который мило болтал с младшей дочерью Оскара Данна, Даниэллой.