Продолжая идти вдоль побережья, мы, наконец, добрались до мыса Смитс. Наши друзья, жившие в поселке, не ожидали увидеть нас так скоро и при таких обстоятельствах, но, конечно, оказали нам самый теплый прием.
Здесь мы узнали, что пароход «Бельведер», который должен был доставить сотню тонн груза для нашей экспедиции, застрял во льдах на расстоянии около 75 миль от о. Гершеля и в одной миле от побережья. Примерно в 15 милях к западу и еще ближе к берегу стоял «Белый Медведь». Но самым существенным для нас было известие, что «Аляска» и «Мэри Сакс» благополучно добрались до мыса Коллинсона. Подобно всем судам, находившимся возле побережья, они последовали местному правилу, а именно держались между сушей и льдами. Хотя «Аляска» и «Мэри Сакс» не могли пройти на восток так далеко, как я рассчитывал, они, по крайней мере, уцелели, и доставленное на них снаряжение мы могли использовать в следующем году.
Крайне неудачным для нас было то обстоятельство, что, считая «Карлук» самым надежным судном, мы избрали его для перевозки наиболее ценных грузов. Я рассчитывал, что следующей весной, во время санного пути через море Бофора, буду производить промеры глубины; между тем большая часть нашего гидрографического снаряжения осталась на «Карлуке». Там же находились хронометры, предназначенные для использования во время санного путешествия, а также хорошие собаки, закупленные в Номе, сани и материалы для их изготовления (таких саней и материалов нельзя было достать даже на большом складе Броуэра в поселке на мысе Смитс), не говоря уже о том, что с «Карлуком» я лишился отважных и высококвалифицированных людей, которые должны были идти со мной в исследовательские экспедиции.
На мысе Смитс нам не смогли сообщить ничего достоверного о судьбе «Карлука». Но эскимосы, расположившиеся лагерем примерно в 20 милях к востоку от мыса Смитс, рассказали нам, что в течение нескольких дней они видели среди льдов какое-то судно, причем один эскимос, хорошо знавший все китобойные суда, посещающие местные воды, с уверенностью опознал в нем «Карлука». Оно находилось в 3 или 4 милях от берега, т. е. настолько близко, что можно было даже различить отдельные части такелажа. Если бы эта группа туземцев состояла из молодых людей, они подошли бы по льду к судну; но это были дряхлые старики, которых их родственники, отправившиеся к востоку, оставили здесь с тем, чтобы потом вернуться за ними. Старики ожидали, что с судна кто-нибудь придет на берег; но никто не появлялся, и над судном не было видно дыма, а потому они решили, что оно покинуто. Через 2–3 дня поднялся ветер и надвинулся туман. Когда же он рассеялся, оказалось, что судно уже исчезло.
Через несколько дней какое-то судно видели во льдах за мысом Барроу, примерно в 10 милях от берега. Показания туземцев о приметах этого судна были разноречивы; один эскимос назвал его шхуной, из чего я заключил, что речь шла не о «Карлуке». Однако последующие события доказали мне, что это был именно «Карлук».
Пробыв несколько дней на мысе Смитс, мы начали пополнять оставшееся у нас снаряжение. Уходя с «Карлука», мои спутники не взяли с собою достаточного количества теплой одежды, а потому теперь были организованы кройка и шитье одежды из шкур и других материалов со склада Броуэра, при участии эскимосок-швей, приглашенных из поселка. Однако больше всего нам недоставало хороших саней. Для путешествия по неровным дрейфующим льдам моря Бофора требовались гораздо более тяжелые и прочные сани, чем для поездок по суше или по сравнительно ровному береговому льду: в первом случае вес саней должен был составлять от 90 до 120 кг, а во втором — от 30 до 75 кг. Так как предполагалось, что с «Аляски» и «Мэри Сакс» зимой будут предприниматься поездки только по суше или возле берега, эти суда были снабжены преимущественно легкими санями, а тяжелых там имелось лишь 1–2 штуки. У Броуэра совсем не было тяжелых саней и нашелся лишь легкий материал, которого как раз хватило на одни сани. Броуэр смастерил их для меня сам, и впоследствии они служили мне так хорошо, как только возможно при этом весе; но они не могли заменить тяжелых саней, оставшихся на «Карлуке».
Хотя мыс Смитс находится в 300 милях за Полярным кругом и является почти самым северным пунктом Аляски, с него по три раза в течение каждой зимы отправлялась почта во внешний мир. С первой почтой, уходившей в ноябре, я послал канадскому правительству доклад, в котором сообщал об исчезновении «Карлука» и излагал свои дальнейшие планы. Они заключались в следующем. Так как «Аляска» и «Мэри Сакс» благополучно добрались до мыса Коллинсона, я могу базироваться на них при организации экспедиций, намеченных на следующий год. Пополнив свое снаряжение всем, что можно было достать на мысе Смитс, я выйду на восток вдоль побережья, на санях. Альфред Хопсон, 17-летний юноша, выросший на мысе Смитс и хорошо владевший эскимосским языком, был приглашен ехать с нами, чтобы обслуживать этнолога Дженнесса в качестве переводчика. Их обоих я оставлю среди эскимосов у мыса Холкетт, чтобы Дженнесс мог в течение зимы ознакомиться с их языком и бытом. С остальными спутниками я отправлюсь дальше на восток, к мысу Коллинсона, где зимовали «Аляска» и «Мэри Сакс». Ввиду того, что суда не дошли на целые 700 миль до залива Коронации, где должна была работать южная партия нашей экспедиции, а не использовать весной исследовательскую группу «Аляски» было бы нецелесообразно, я лично отправлюсь в район дельты р. Маккензи, чтобы купить собак и нанять эскимосов, а также, если удастся, купить моторные баркасы и вообще приготовить все необходимое для того, чтобы наши топографы могли весной и летом обследовать бассейн р. Маккензи. По окончании этой работы они отправятся на о. Гершеля, куда за ними зайдет «Аляска» на пути к заливу Коронации.
Однако главная задача нашей экспедиции заключалась в исследовании океана к северу от Аляски и к западу от уже известных островов Канадского Арктического архипелага, с тем чтобы выяснить, нет ли там еще не открытых островов, произвести промеры и выполнить другие географические и океанографические работы. В докладе я указал, что и при настоящих условиях эта часть программы может быть осуществлена. Снаряжение, имеющееся на «Мэри Сакс» и «Аляске», мы пополним закупками на «Бельведере» или на «Белом Медведе», что позволит достаточно хорошо экипировать нашу южную партию для обследования бассейна Маккензи и для работ у залива Коронации; вместе с тем мы снарядим небольшую партию для путешествия по льду на север, с целью выполнения нашей основной географической задачи.
Мой доклад, отправленный с мыса Смитс по почте в ноябре, был получен Канадским морским министерством в феврале. Министерство одобрило мои планы и уведомило меня об этом телеграммой, адресованной в телеграфную контору, которая являлась ближайшей к о. Гершеля, но все же отстояла от него на один месяц быстрого санного пути.
Доверие, оказанное мне министерством, не разделялось прессой. Газеты утверждали, что «Карлук» погиб со всем экипажем и снаряжением, что мои планы безрассудны и что экспедиция уже потерпела полную неудачу. Некоторые видные журналисты находили, что за всю сумму знаний, которые можно добыть в Арктике, не стоит пожертвовать жизнью хотя бы одного молодого канадца.
Подобное мнение странно слышать от людей, по-видимому, культурных. Для меня непонятно, как они могут восхвалять деятелей мировой войны, принесших в жертву миллионы жизней ради политических целей, и вместе с тем осуждать организатора полярной экспедиции, принесшего в жертву дюжину жизней ради прогресса науки. Ради ее прогресса врачи прививают себе злокачественную инфекцию, чтобы испытать действие новой сыворотки, экспериментаторы вдыхают ядовитые пары во время тысяч опытов, усовершенствующих процессы прикладной химии, и астрономы проводят бессонные ночи, фотографируя спектры отдаленных звезд. И в этом ряду самоотверженных работников нельзя считать астронома последним только потому, что его открытия не могут быть непосредственно использованы для утилитарных целей.
Открытия, сделанные полярным исследователем, тоже не являются бесполезными, хотя они и не приносят непосредственной экономической выгоды, а открываемые им земли непригодны для земледелия и не могут быть разбиты на доходные участки под застройку. Эти земли еще сыграют свою роль в будущем.
Смысл выражения «дальний север» постепенно изменяется. Древние римляне считали климат нынешней центральной Франции настолько холодным, что там, по их мнению, никогда не могла бы развиться высшая цивилизация. Пятьдесят лет назад причисляли к Арктике ту местность, где сейчас находится гор. Виннипег с 200 000 населения, и оспаривали возможность выращивания картофеля в той части Саскачевана, которая теперь прославилась по всему миру своими урожаями пшеницы. Таким образом «дальний север» все отступает к полюсу, и в конце концов границы Арктики, не заселенной людьми, окажутся далеко за астрономическим и геодезическим полярным кругом. Даже и теперь суша, которая обычно считается покрытой льдами, в действительности покрыта травой; «вечное безмолвие севера» существует только в книгах; в «безжизненных арктических пустынях» живут зимой и летом упитанные стада местных травоядных животных.
Для Америки прежде имел большое значение вопрос о границе «дальнего запада». Теперь он ликвидирован. Но еще большее значение имеет для всего человечества вопрос о границе «дальнего севера», тянущейся вдоль Канады и Сибири. Те, кто сейчас молоды, еще доживут до того времени, когда будет осознана экономическая ценность даже самых отдаленных арктических островов.
Однако, обращаясь к людям с широким кругозором, не нужно приводить экономические мотивы, чтобы оправдать полярные исследования и вообще всякую добросовестную попытку, направленную к расширению суммы наших знаний. От нашей экспедиции 1913–1918 гг. мы ожидали некоторых экономических результатов; но и без них достаточным оправданием нашей деятельности могут служить опубликованные нами карты открытых земель и свыше двенадцати томов научных отчетов.