Джози схватила фонарь и поспешила к двери, мужчины за ней. Она летела по дорожке, не обращая внимания на ливень, и остановилась только на пороге дома. Обычно веселый и оживленный, на этот раз он был тих и мрачен.

– Гвен, – позвала Джози.

– Сюда, – Спенс повел их в спальню.

Луч фонаря выхватил бледное, искаженное болью лицо Гвен и девочек, плачущих на кровати, рядом с матерью.

– Так, ты решила родить дома. – Джози подошла ближе.

Ее слова, видимо, благоприятно подействовали на женщину, потому что она попыталась улыбнуться.

– Как долго все это продолжается? – спросила Джози.

Спенс зачастил:

– Воды отошли полчаса назад, и начались схватки. Я позвонил доктору, но мост через реку подмыло, и неизвестно, сколько потребуется времени, чтобы приехать сюда другой дорогой. – Уже не имеет смысла, – проговорила Гвен, – ребенок не будет ждать.

Снова последовали схватки. Да, Гвен была права. Этот ребенок решил появиться прямо здесь, несмотря ни на что. Девочки опять заплакали. Спенс выглядел не лучше. Взяв руку Гвен, Джози проговорила:

– Не беспокойся, дорогая. Я здесь. Спенс, мне нужны чистые простыни и полотенца. Мелисса и Мэллори, покажите дяде Кену, где у вас хранятся свечки. Зажгите их в каждой комнате, а потом помогите ему приготовить сандвичи. Он такой голодный, так что давайте быстрей, а то он умрет с голоду.

Девочки тут же соскочили с кровати.

– Пойдем, дядя Кен, – сказала старшая, Мэллори. – У нас на кухне целая коробка свечей.

Гвен застонала. Кен и Спенс замерли в дверях.

– А ты знаешь, как принимать ребенка? – спросил Спенс.

Джози проглотила подступивший к горлу комок и выдавила улыбку:

– Не волнуйтесь. Я видела это тысячу раз по телевизору. А теперь вы оба уходите. Давайте, давайте. Мне срочно нужны чистые простыни и свет.

Кен и Спенс переглянулись. Они десятки раз принимали роды у коров и лошадей, но это было совсем другое. Гвен была такой хрупкой! Как по команде, они развернулись и вышли из комнаты.

Через полчаса дом был освещен десятками свечей. Мэллори и Мелисса наготовили кучу сандвичей. Их хватило бы на целый отряд. Спенс был рядом с женой, а Кен, не находя себе места, бродил из комнаты в комнату. Крики Гвен были слышны, наверное, и за милю от дома. Кен слышал, как Джози тихим голосом утешала ее.

Потом внезапно наступила тишина, жуткая тишина, будто кто-то выключил звук. Девочки прижались к Кену с обеих сторон, вцепившись в его руки. И вот наконец-то после продолжительного ожидания, длившегося чуть ли не вечность, до них долетел детский крик.

Девочки бросились к двери. Кен за ними. Влетев в комнату, он увидел Джози с ребенком на руках. Она передавала его Гвен, которая тянулась навстречу только что появившемуся на свет младенцу.

– Девочка, – торжественно объявила Джози. В ее голосе дрожали слезы, а на лице сияла улыбка восхищения.

– Спенс, – тихо прошептала Гвен, – похоже, у нее твои глаза.

Девочки, внезапно притихшие, застыли у кровати.

– Идите сюда, – позвал их Спенс. Его хриплый голос дрогнул. – Поздравьте с рождением вашу младшую сестричку.

Заинтригованные девочки неуверенно приблизились и посмотрели на младенца.

– Ты не огорчен, что это не мальчик? – спросила Гвен.

Спенс ответил:

– Как я могу?! У меня самая лучшая семья на свете.

На глаза Джози набежали слезы – такая гордость и любовь звучали в голосе Спенса и такое восхищение светилось на лице.

– Как вы ее назовете? – спросила она.

Гвен и Спенс переглянулись.

– Мы подумываем насчет Мэгги, – сказала мягко Гвен.

В комнате воцарилась тишина, и все посмотрели на Кена.

– Как ты к этому отнесешься? – спросил Спенс.

На лице Кена отразилась целая буря эмоций, бледный как смерть, он отступил к двери. Он выглядел так же, как той ночью, когда ввалился в горную хижину, раненый и истекающий кровью.

– Это ваш ребенок, – пробормотал он. – Называйте, как хотите.

Не сказав больше ни слова, он покинул комнату. Спенс и Гвен понимающе переглянулись. Джози подумала, что здесь есть какая-то тайна, которая неизвестна только ей одной.

Ребенок заплакал, и Гвен начала его утешать, а Спенс и девочки окружили мать. Джози показалось, что она здесь лишняя, и она вышла из комнаты под тем предлогом, что ей надо принести Гвен попить.

На столе лежала груда сандвичей. Джози накрыла их тарелкой. Потом привела в порядок кухню: после девочек и Кена здесь царил настоящий хаос. Наполнив четыре стакана яблочным соком, она принесла их в спальню.

Наконец прибыл доктор Дженкинс. Джози извинилась и, покинув счастливое семейство, пошла на поиски Кена.

Она застала его в их комнате. Он собирал вещи. Остановившись в дверях, Джози спросила:

– Куда-то уходишь?

Он поднял голову, его холодный взгляд пронзил ее насквозь. Джози шагнула в комнату и в нерешительности остановилась у кровати.

– Ну и ночка сегодня.

Он быстрым движением застегнул молнию на сумке.

– Кен, если ты не хочешь, они не назовут ее Мэгги.

Кен испытующе поглядел на Джози – казалось, он сейчас поделится с ней своими мыслями, чувствами, страхами. Но нет, в следующее же мгновение он взял себя в руки и направился к двери.

– Это была тяжелая ночь, – прошептала Джози. – Тебе бы лучше отдохнуть.

Он остановился, но головы не повернул.

– Я должен идти.

И тут Джози не выдержала.

– Я хочу кое-что узнать, Кен, и не собираюсь дожидаться, когда ты вернешься из очередного приключения. Словом, я знаю, что когда-то ты любил женщину по имени Мэгги. В общем-то, в этом нет ничего необычного для свободного, не обремененного семьей человека. Мой отец, например, был достаточно старый, когда…

– Я не все свои тридцать четыре года был свободен, Джози.

В комнате стало так тихо, что можно было услышать биение двух сердец.

– Ты был женат?..

Он медленно повернулся. В его глазах было сомнение.

Ей вдруг стало безразлично, что именно он скажет: она была готова справиться с чем угодно.

Вцепившись руками в железную спинку кровати, так что побелели суставы, она закрыла глаза и приготовилась слушать.

– Ты права, – сдался Кен, – ее звали Мэгги. Мы были женаты три года.

Три года! Джози пронзила боль сожаления. Конечно, понятно, она не единственная, кто был у Кена. Но, по крайней мере, она надеялась, что была его первой женой. И что-то подсказывало ей, что в первый раз Кена никто не принуждал идти под венец.

– Где она сейчас?

– Она похоронена на небольшом кладбище рядом с моими родителями.

Впервые за долгое время Джози не знала, что сказать. Больше она не задавала вопросов. Но и слова утешения не приходили на ум. Да и какие тут слова, когда не знаешь женщину, которую любил Кен, которую он, быть может, все еще любит.

Кен никогда не говорил с ней о Мэгги. И теперь это открытие болью отозвалось в Джози.

Внезапно она поняла, почему Кен столько раз начинал сначала. Он не просто испытывал судьбу. Он хотел быть уверен, что та, которую он полюбит, не умрет.

Кен откашлялся.

– Мне нужно идти, Джози. Несколько часов назад я разговаривал с Карлом. Он ждет меня.

Она кивнула.

– Раз нужно, значит, нужно.

– С тобой все в порядке?

– Я же взрослая девочка, Кен. Если я смогла вылечить огнестрельную рану и принять ребенка, то, думаю, вполне смогу позаботиться о себе.

Он снова взглянул на Джози. Не желая или просто не в силах высказать то, о чем он думал, Кен молча взял пистолет и ушел. Она уже давно привыкла к его уходам. К тому, как хлопает за ним дверь, как замирает вдали шум мотора. Джози разжала онемевшие пальцы и вышла из комнаты. Неизвестно, почему она оказалась потом на дворе. Дойдя до изгороди, которую несколько недель назад чинили Кен и Спенс, Джози остановилась, всматриваясь в туманную даль. Дождь уже закончился, но луна и звезды скрывались за тучами. Возможно, завтра будет солнце. И завтра Джози решит, что делать.

Кен резко снизил скорость, завизжали тормоза. Шины зашуршали по гравию, и машина остановилась недалеко от маленького, а стада коров, принадлежащих Джаду Харлоу. Бык замычал на машину, словно не они, а Кен оказался не на своем месте. Он посигналил, и стадо медленно потянулось в сторону. Наконец-то дорога была свободна. Кен снова дал газ и на предельной скорости рванул домой.

Он отсутствовал четыре дня, четыре долгих напряженных дня. Он столько передумал за то время, столько вспомнил!..

В его кармане лежал чек на солидную сумму денег, которых бы хватило на целый год. И теперь он подумывал, а не осесть ли ему на время у себя на ранчо? Кто знает, может быть, он сумеет приспособиться к жизни на ранчо и бесконечной болтовне Джози…

Уже смеркалось, когда он въехал во двор. Где-то в доме кричал младенец, надрывая свои маленькие легкие. Он помнил, когда Мэллори и Мелисса вот так же кричали, как этот ребенок. Он планировал вернуться раньше, подержать на руках маленькую. Правда, сначала нужно увидеться с Джози…

Он был, конечно, не прав, уехав, так ничего и не решив. Ну, ничего, он еще наверстает свое. Если будет такая возможность.

По его спине пробежал холодок недоброго предчувствия. Он открыл дверь. Первое, что он отметил, это необычайная тишина в их домике. Ему понадобилось несколько минут, чтобы заметить, что на окнах нет занавесок. Он вошел в их спальню. Здесь все было так, как в старые времена, когда Кен жил один: ни цветов, ни одежды Джози.

Он бросился на кухню, распахнул дверцу холодильника и застыл при виде разнообразной еды: яиц, сыра, сметаны, свинины – в общем, всего того, что, как говорила Джози, когда-нибудь убьет его. Заглянул в комнату, где хранились скворечники. В ней было чисто и пусто. У Кена засосало под ложечкой.

Он до боли сжал зубы и кулаки. По телу пробежала дрожь. Кроме наваленных в углу досок, ничто больше не напоминало о присутствии Джози. Словно ее здесь никогда и не было.

Кен провел рукой по глазам, по заросшему щетиной лицу; приказал себе не поддаваться панике и превозмочь внезапную боль. Взяв себя в руки, он вышел из комнаты, убеждая себя, что отъезд Джози даже к лучшему. Он снова будет жить привычной жизнью. И ему не о чем будет беспокоиться.

Но беспокойство прямо-таки сжигало Кена. Он сидел на изгороди, уставясь в темноту, и вертел над головой лассо.

Кен жил один уже неделю. Поначалу он проклинал чувство вины, не оставлявшее его в покое. Когда-то он клялся Джози, что у него нет сердца. Сейчас он должен был признать, что и в самом деле жил долгое время без него. В нем был какой-то тромб. Но теперь он исчез, и раненое сердце кровоточило.

Он надеялся, что с Джози все в порядке. Да нет, как с ней могло быть все в порядке? Она сейчас общается с кем-то другим, открывает двери каким-нибудь раненым незнакомцам…

Уже наступила ночь, когда Кен очнулся от задумчивости. Май на носу, а ночи все еще прохладные. Отец обычно называл это время года сонным. Кен знал, что нужно спать. Но вот уже неделю его мучила бессонница.

В доме Спенса горел свет. Кен мог представить себе, как они там живут: разговаривают, ужинают, смеются, укладывая девочек спать. Спенс попросил Кена поработать на ранчо без него, потому что ему надо было помочь Гвен с ребенком, ни словом не обмолвившись об отъезде Джози. Кен понял, что, собственно, говорить об этом и нечего. Она сделала последнюю попытку сохранить их брак. Та не удалась, и вот Джози уехала. Но чем он ее обидел?

Мэллори и Мелисса проболтались, когда играли с котятами, что Джози навещала ранчо. Значит, она не уехала к себе в Теннесси. Спокойно жила где-то неподалеку. Тогда Кен понял, что нечего ему притворяться, будто все это ему безразлично.

Вынув сигарету из кармана, Кен подумал, что с Джози никогда не было все однозначно и просто.

В груди Кена бурлили эмоции, затопляя разум. Спрыгнув с изгороди, он снял шляпу и со злостью отшвырнул ее в сторону. Обычно в таких случаях он седлал Сталкера и носился ночами по ранчо, пытаясь разрядить нервы и успокоиться. Сталкер был лучшей лошадью, которую когда-либо видел Кен. Словно бы чувствуя настроение хозяина, лошадь мчалась во весь опор. Кен давал Сталкеру лучшего овса и поил водой, когда они возвращались. В конце концов, лошадь не виновата, что ночные скачки не помогали Кену забыться.

* * *

Кен медленно открыл глаза. Сапоги скрипнули, когда он опустил ноги с кресла, на котором сидел.

Он не помнил, как заснул, сидя в кресле. До него донесся плач ребенка. Баузер, которого отправили жить в дом Кена, заскулил. Плач усилился. В доме Спенса зажгли свет. Если бы Кен мог, он бы улыбнулся. Маленькая Миранда хорошо тренировала своих родителей. Посмотрев на освещенное окно, он потрепал Баузера по холке и медленно поднялся.

Подойдя к большому дому, он на мгновение остановился, вошел и замер между гостиной и столовой, где Джози танцевала с Трейсом. Гвен подняла голову, оторвав взгляд от девочки, которую держала на руках и кормила грудью. Кен смущенно отвел взгляд. Гвен покачала головой и улыбнулась.

– Ты всегда был джентльменом.

Взглянув на нее, Кен подумал, как, должно быть, счастлив его брат.

После долгой паузы он сказал:

– Вы могли бы назвать ее Мэгги.

Гвен удивилась:

– Может быть, мы так назовем следующую. Я уже попросила Джози быть нашей повитухой.

– А Спенс в курсе, что ты собралась родить четвертого?

– Не беспокойся, – Гвен лукаво улыбнулась. – Я доверю ему эту тайну, когда придет время.

– Я тоскую по ней, Гвен.

Кен не знал, как она поняла, что речь идет о Джози.

– Тогда иди к ней.

– А где она?

Покачав головой, Гвен устало улыбнулась и сказала:

– Я думала, ты никогда не спросишь об этом.

И назвала адрес.

– Кен! – окликнула она удаляющегося деверя. – Но ведь сейчас три часа ночи! Ты не хочешь подождать хотя бы до рассвета?

Кен покачал головой. Если человек ничего не может поделать, чтобы вернуть умерших, то вернуть сбежавшую женщину в его силах. Он очень надеялся, что ему это удастся.