– Ни в коем случае, Лиам! Нет, мы не будем снова вместе. И нет, ты не переедешь сюда жить, – уже в двадцатый раз с момента похорон чуть не рычала Мадлен. Она сделала себе зарубку в памяти контролировать свой тон и не срываться на крик, хотя почти все родственники уже разъехались. Правда, некоторые все еще оставались и, насколько ей было известно, сейчас поднялись наверх и разошлись спать по своим номерам. – С чего, черт возьми, ты взял, что такое вообще возможно?

Лиам развалился в кресле и лениво обвел рукой комнату. Он явно перебрал с бесплатной выпивкой, которая лилась рекой весь вечер. Расслабленно закинув руку за голову, он выглядел весьма уверенно, по-хозяйски.

– Мэдди, дорогуша, ты же понимаешь, что это вполне разумно. Я решил, что мы все начнем заново, ну, знаешь, «с чистого листа» и все такое. Нам ведь было хорошо вместе, ты сама это знаешь. И будет еще лучше, если мы вместе поселимся здесь. Ну, посмотри на этот дом!

Мадлен повернулась к нему спиной и уставилась в огромное викторианское окно. Уже давно стемнело, и красоту сада скрывал мрак. Она увидела отражение Лиама в стекле и поежилась.

Только теперь женщина по-настоящему задумалась, что она вообще нашла в этом человеке.

– Ну же, Мэдди! Мы могли бы быть счастливы здесь!

– Да как тебе вообще могло взбрести в голову, что мы могли бы быть счастливы вместе? – Мадлен почувствовала, как ее охватывает злость при мысли, что негодяй мог себе вообразить, что она снова упадет в его объятия. Да ни за что! Она никогда больше не сможет доверять такому лжецу, а любовь без доверия просто невозможна.

– Нет, Лиам. Ты имеешь в виду, что ты был бы здесь счастлив. Я больше никогда не поверю ни одному твоему слову или поступку.

– Дорогуша, я знаю, что на это потребуется время. Мы могли бы начать не торопясь, потихоньку.

– Потихоньку? – со смехом повторила она. – Я не желаю видеть тебя рядом с собой. Ты вызываешь во мне отвращение. Неужели не понимаешь?

Он покачал головой. Было более чем очевидно, что он не понял и предпочел проигнорировать все, что она говорит.

– Я считаю, что тебе следует подумать над этим. Этому месту нужна твердая рука. Все находят меня обаятельным, Мэдди. Я могу быть лицом этого отеля. Я буду встречать гостей, пропускать с ними по бокалу вина, непринужденно болтать, рассказывать историю этого дома.

Мадлен пристально уставилась на Лиама. Он был так самонадеян, так раздражающе уверен в себе.

– Ух ты! Да ты уже все распланировал! Ты и правда видишь себя здесь полноправным владельцем поместья? – Она протянула руку, чтобы опереться о каминную полку. – Ты себе уже и костюмчик заказал, да, Лиам? Ну, господа же обычно носят костюмы, правда? Да не простые, а костюмы-тройки?

Он улыбнулся, глотнул виски и еще вальяжнее развалился на кресле.

– Ну, ты же понимаешь, что в этом есть смысл, Мэдди. Конечно, я должен выглядеть достойно. В подобных отелях гости ожидают некоторой помпезности и чопорности. И потом, тебе явно нужен здесь мужчина, должен же кто-то защищать тебя!

– Я сама могу о себе позаботиться, так что, если не возражаешь, тебе пора.

Лиам засмеялся:

– Не глупи. Я слишком много выпил, чтобы куда-нибудь ехать сегодня. И потом, у тебя в комнате такая огромная кровать с балдахином! Можешь мне ее показать – нам ведь не впервой делить постель, верно? – Он встал и, пошатываясь, двинулся к ней, уверенно отвел прядь волос от ее лица и наклонился, вытянув губы для поцелуя. – Я обещаю все делать медленно, дорогуша!

– Только попробуй прикоснуться ко мне – и я тебя убью! – прорычала она сквозь стиснутые зубы и схватила с подставки у камина длинную железную вилку для поджаривания хлеба над огнем. – Сегодня я похоронила отца и у меня нет настроения выслушивать эту твою жалкую чушь, Лиам. Понял?

– Да ладно тебе, дорогуша, положи эту штуку, ты же не станешь в самом деле тыкать ею в меня! – Он пошатнулся, а потом рухнул назад на диванчик, стоявший за его спиной. Падая, Лиам задрал ноги и тяжело приземлился на копчик. Он начал смеяться и попытался встать. – Ты же знаешь, что нам хорошо вместе, у нас бы все сработало.

– Я вызову тебе такси.

– Не глупи, Мэдди. Твоя спальня прямо над нами. – Он показал рукой в сторону черной лестницы, отчего в уме Мадлен сверкнула догадка.

– Лиам О’Грэди, откуда, черт возьми, ты знаешь, где именно моя спальня и что в ней кровать с балдахином? Немедленно убирайся, или я вызову полицию! – крикнула она и направилась к двери, надеясь, что он встанет и выйдет вон.

– Мэдди, успокойся. – Лиам подошел к ней, тяжело опустил руку на ее плечо и притянул к себе.

– Так, я услышал достаточно. Еще хоть раз прикоснешься к ней – и будешь иметь дело со мной, – в бешенстве прорычал Бандит, ураганом врываясь в комнату. Он схватил Лиама за плечо и отшвырнул его в противоположный угол комнаты.

– Вы в порядке? – спросил он Мадлен, приобняв ее за плечо. Она кивнула, благодарная, что он вмешался. Она в очередной раз убедилась, что он всегда готов кинуться на защиту любого, кто в этом нуждается.

– Ты… ты… не можешь этого сделать. Я и Мэдди… мы просто разговаривали, – попытался объяснить Лиам. Он встал и, шатаясь, двинулся к ним, держась за книжные шкафы и полки. – Тсс! Никому не говори, но она любит меня, и мы… мы собираемся снова сойтись.

– И не мечтай, Лиам. Сколько раз повторять тебе, что этого никогда не будет? – раздраженно возразила Мадлен.

– Думаю, дама хочет, чтобы вы ушли, – грозно произнес Бандит и чуть сжал плечо Мадлен, словно пытаясь успокоить ее, потом подхватил шокированного Лиама, который снова попытался развалиться в кресле.

– Но я не хочу уходить!

Бандит вздохнул, посмотрел на Мадлен, которая кивнула, подтверждая, что Лиаму следует убираться отсюда.

– Это была не просьба. Думаю, вы слишком засиделись и злоупотребляете гостеприимством хозяйки.

Лиам быстро оглянулся на Мадлен в надежде, что она придет ему на помощь:

– Мэдди, Мэдди, не позволяй ему это делать. Ты пожалеешь об этом!

Казалось, ноги Лиама болтались в воздухе, когда Бандит поднял его и понес через комнату к двери.

– Мэдди, отзови свою гориллу! Я тебя предупреждаю! Тебе это просто так не сойдет с рук! Я тебе не позволю!

Бандит вышвырнул его из дверей библиотеки, и Лиам неуклюже приземлился на четвереньки в небольшой приемной.

– Дама попросила вас покинуть ее дом. Не заставляйте ее повторять просьбу! Убирайтесь!

Мадлен слышала, как недовольный голос Лиама с его ирландским акцентом становился все громче и громче, когда Бандит снова подхватил его с пола и, пиная, потащил к парадной двери. Раздался хруст гравия – это Лиам тяжело приземлился на дорожку перед домом. Мадлен не смогла сдержать смех.

Бандит стоял в арочном дверном проеме, наблюдая, как Лиам скрючился на траве, притворившись, что уснул. Бандит уже вызвал такси и теперь был полон решимости проследить, чтобы мистер О’Грэди сел в него и убрался восвояси.

Всю последнюю неделю у Бандита не выдавалось времени поговорить с Мадлен. Но он издали восхищался ее выдержкой, чувством сострадания и достоинством. Она сразу осознала, что смерть ее отца затронула всех, и находила время лично поговорить с каждым сотрудником, заверила каждого, что им не стоит волноваться и что у них будут все условия работать, как и прежде. На время траура работникам отеля вменялись более легкие обязанности, предоставлялось свободное время, если в этом была необходимость. Она поощряла совместное времяпрепровождение и отдых между выполнением своих служебных обязанностей.

– Такси прибыло, – сказал Бандит, слегка ткнув Лиама носком ботинка. – Вставайте.

Было слышно, как Лиам проворчал что-то. Он попытался свернуться в клубок плотнее, как какой-то ёж без иголок, всхрапнул и продолжил спать.

Бандит оглянулся через плечо и увидел, что Мадлен наблюдает за ним через окно библиотеки. Она уже переоделась, и теперь на ней были не черный траурный наряд, в котором она была весь день, а белая футболка и облегающие синие джинсы, выгодно подчеркивающие фигуру.

Подняв спящего с травы, Бандит поволок его к такси и бросил на заднее сиденье.

– Если он не назовет свой адрес, отвезите его в какой-нибудь отель «Тревелодж», ну, или в любую другую гостиницу, – велел он таксисту и вручил ему двадцать фунтов. Потом захлопнул дверь и смотрел вслед, пока машина не выехала с территории отеля.

– Я посадил его в такси, он уехал, – смущенно сказал Бандит, возвратившись в библиотеку. – Надеюсь, я не переступил черту? Просто проходя мимо, услышал, как вы кричите.

– И подумал, что спасешь меня? – улыбнулась она. – Спасибо.

Бандит уставился в пол:

– Вы переоделись.

– Да, – улыбнулась Мэдди. – Мне нужно было посмотреть, как там Поппи и Джесс. Они обе спят, поэтому я натянула вот это и спустилась посмотреть, как ты тут.

Мадлен покраснела. Ей было очень приятно, что он пришел ей на помощь, к тому же ей импонировал его новый, облагороженный внешний вид. Она также всю неделю имела возможность наблюдать, как он поддерживал остальных служащих, помогал им с работой, не забывая одновременно и про свои обязанности. В нем чувствовалась такая трогательная доброта! Он даже взял на себя труд выгуливать Бадди по саду и в лесу, чтобы она могла сосредоточить все свое внимание не только на Поппи, но и на работе отеля, о которой ничего не знала.

– Хочешь выпить? – спросила она, подходя к бару. – Думаю, мы это заслужили.

– Почему бы и нет? – кивнул мужчина. – У меня завтра свободное утро. Шеф-повару не понадобится свежая дичь, постояльцев-то нет. Так что в кои-то веки я смогу поваляться подольше. – Он замолчал, посмотрел на камин и застенчиво добавил: – Подбросить еще полено в камин? Можем посидеть у огня.

– С удовольствием.

Уже очень давно никто не дрался из-за нее. Ее это позабавило и одновременно очень тронуло то, что Бандит решил, что она нуждается в защите. Она посмотрела в сторону камина, у которого стоял ее защитник. Он как раз снял каминную решетку и положил в жарко пылающий огонь свежее полено. Наверное, он сам и колол это полено из ствола дерева, которое сам же и срубил в саду и за которым сам же и ухаживал. Казалось совершенно справедливым, что хотя бы раз он посидит перед огнем и насладится плодами своего труда.

– Вино подойдет? – окликнула она его, стоя у барной стойки. – Ты какое пьешь, красное или белое?

– Красное подойдет.

– Хорошо, – улыбнулась Мадлен. – Я тоже его люблю. – Она выбрала бутылку, два чистых бокала и направилась в гостиную, где стала рядом с ним.

– Сядем? – Он кивнул в сторону диванчика и с удовольствием опустился на мягкое сиденье.

Мадлен перевела взгляд с одного диванчика на другой и села на диван напротив. Она поставила бокалы на столик между ними и прислушалась к тому, как булькает вино, наполняя бокалы.

– Вы не возражаете? – спросил он, прикоснувшись к своему берету, который по-прежнему был на его голове. – Это был довольно долгий день.

– Нет конечно, снимай. Хотя, должна признаться, он тебе очень идет.

Некоторое время они сидели молча, потягивая вино. Мерцали свечи, в камине, потрескивая, танцевали свой импровизированный танец языки пламени, наполняя комнату уютным теплом. Все в доме замерло, вокруг воцарился умиротворяющий покой, какой не часто ощутишь в оживленном отеле. Мадлен казалось, что им с Бандитом очень уютно в компании друг друга. Как хорошо сидеть вот так, не говоря ни слова. Она протянула руку и выключила небольшую настольную лампу на столике рядом с диваном – теперь в комнате плясали только золотисто-желтые отблески огня.

Бандит встал, подошел к камину и бросил еще одно полено. Потом повернулся к столу, налил еще немного вина в каждый бокал и присел на диванчик рядом с Мадлен.

– С вами все в порядке? – спросил он, передавая ей бокал. Рубиново-красное вино искрилось, переливаясь в хрустальном бокале в свете огня.

– Думаю, со мной все будет в порядке, – прошептала она. – Но я все еще не могу поверить, что его больше нет. Что он… сделал это.

– Да, это на него совсем не похоже. Я знал его некоторое время и никогда не подумал бы, что он способен совершить нечто подобное. Это выглядит как-то бессмысленно. А расследование будет?

Мадлен кивнула и заглянула ему в глаза:

– Ты прав, это действительно бессмысленно. Всего пару дней назад он сказал мне, что у нас впереди еще масса времени узнать друг друга. Он что-то планировал, обещал, что мы поедем в путешествие, он, я и Поппи. – Она замолчала, пытаясь справиться с потерей. – Мы собирались столько всего сделать! Но все не находили для этого времени. И теперь уже поздно… – Глаза ее наполнились слезами, и она не стала их сдерживать.

– Иди сюда, – произнес он дрогнувшим голосом, протягивая руки, чтобы обнять ее, и Мадлен показалось, что ему самому эти объятия нужны ничуть не меньше, чем ей. Она тотчас вспомнила то утро, как он прижимал Поппи к себе так, словно от этого зависела его жизнь. В конце концов, он давно знал ее отца и, что совершенно очевидно, тоже скорбел о нем.

Прижавшись к нему, она почувствовала, как его руки обвили ее. Мэдди ощутила тепло его тела и впервые после смерти отца почувствовала себя в безопасности.

– Не могу поверить, что он все оставил мне, но его нотариус сказал, что после смерти Джози он изменил завещание и назначил меня единственной наследницей. Я не знаю почему, но я никогда этого не ожидала. Мне так о многом нужно было его расспросить! И о его жизни, и о том, как управлять отелем. Мне так много нужно было узнать – а теперь уже слишком поздно.

– Никогда не бывает слишком поздно. Всегда есть способы узнать ответы. Джек многие годы был его правой рукой, и я уверен, что он будет рад подсказать и направить тебя.

– На самом деле именно это и собирался делать Лиам, подсказывать и направлять меня. Он искренне верил, что может приехать сюда, взять управление отелем в свои руки, и не сомневался, что я автоматически рухну в его объятия.

– А ты рухнула бы?

– Ни за что! Я его ненавижу! Он такой отвратительный, такой жестокий! Он резко изменился с того самого момента, как мы с Поппи переехали к нему, как доктор Джекилл и мистер Хайд. То он такой славный, самый милый человек на свете – а спустя мгновение превращается в настоящее чудовище. Он кричал на Поппи, когда она просилась ко мне, не позволял ей играть со своим старым лего. Я должна была внимательно следить за всем, к чему она прикасается в его доме. Словно он ненавидел любого, кто приближается ко мне, – кроме него самого. А сам изменял мне… – Она помолчала, проглотив слезы. – Я просто поверить не могла! Это стало последней каплей. Я буквально застала его во время совокупления с другой женщиной прямо в нашем коридоре. Я не могла простить его после такого.

Мэдди посмотрела вверх, и их глаза на мгновение встретились. Потом она снова опустила взгляд на стол, где стоял ее бокал с вином.

Он сжал ее крепче. Его черные горящие глаза были прикованы к ее лицу. Губы дрогнули, по телу пробежала нервная дрожь. Он поднял руку, словно собираясь погладить ее по щеке, но, заколебавшись, снова опустил ее.

Они одновременно сели прямо и подняли свои бокалы.

– Пойду-ка я гляну, как там Поппи, – сказала она после паузы и, допив вино, встала и направилась к лестнице.