– Мэдди, ты должна приехать и забрать Поппи! Меня ограбили! Вся квартира перевернута вверх дном, повсюду битое стекло! – кричала в телефонную трубку Джесс. – Все разбито: телевизор, музыкальный центр! О господи, мои украшения! Мэдди, все мои украшения пропали!

– Успокойся, Джесс, я уже еду. – Мадлен посмотрела на темноту, воцарившуюся за окном с наступлением вечера.

– Мэдди, твой медальон… он тоже пропал.

Мадлен постаралась подавить подступившие к горлу рыдания. Она неуклюже запрыгала по комнате, стараясь натянуть джинсы и при этом не выпустить из руки телефон. Наконец ей удалось удобно прислониться к одному из столбов кровати и надеть джинсы. Потом она быстро нырнула в толстовку с капюшоном, которую надела прямо на голое тело. У нее не было времени думать, что прилично, а что – нет.

– Джесс, ты уехала несколько часов назад. Вы что, только доехали домой? – Ей нужно добраться к Джесс – и сделать это как можно скорее. Ее квартира была всего в тридцати милях, но быстро ехать по пустошам северного Йоркшира ночью просто неразумно. Овцы свободно бродят по пустошам, частенько выходят на дороги, а это значит, что поездка, которая днем занимает не больше сорока минут, ночью может растянуться на час и больше.

– Поппи захотела заехать на маслобойню пообедать и поесть мороженого. А там в деревне была ярмарка, и мы немного погуляли, прежде чем поехать домой. Поппи выиграла золотую рыбку. Что мне теперь делать с этой рыбкой, Мэдди? У меня вся квартира разгромлена!

– Ничего страшного, Джесс, не волнуйся. Ты звонила в полицию? Я уже еду. – Мадлен старалась говорить как можно спокойнее. – Просто выпусти рыбку в какую-нибудь миску с водой комнатной температуры, и все с ней будет в порядке.

– Да, я звонила им, но соседка говорит, что мое окно было открыто уже несколько дней. Она не обратила внимания, подумала, что я решила проветрить квартиру, поэтому, кто бы это ни был, устроил этот погром довольно давно.

– Ну хорошо, почему бы тебе не посадить Бадди в клетку и не отвести Поппи в кафе через дорогу? Там вы будете в безопасности до приезда полиции. Сядешь у окна – и заметишь, когда они приедут. Я уже еду к вам. – Она отключила телефон, натянула кроссовки, выбежала из комнаты и спустилась вниз по лестнице.

– Ханна, мне нужно уехать! – крикнула она администратору, пробегая мимо стойки регистрации к парадной двери.

Снова начался дождь. Капли прыгали по асфальту, деревья раскачивались от ветра, роняя последние листья на подъездную дорожку, на которой стали расплываться огромные лужи. В воздухе чувствовалась промозглость, которая появляется только с наступлением зимы, и Мэдди до упора застегнула змейку своей толстовки, пожалев, что не оделась теплее.

Она удивилась тому, как стремительно изменились ее планы на вечер. Всего несколько минут назад она собиралась принять горячую ванну, а потом приступить к чтению дневника Эмили Эннис – и вот теперь стоит на холодном ветру, под ледяным дождем.

Повернув ключ зажигания, она захлопнула дверь машины и стала выворачивать руль, чтобы отъехать от дома. Двигатель «мазды» запыхтел, натужно взвыл – и заглох. Машина скатилась вниз по склону, набрала разгон и проехала еще немного по аллее, прежде чем снова взвыть и застучать.

– Ну же, «маздочка», не делай этого! Только не сегодня! – взмолилась Мадлен, с силой ударив по рулю. Она снова повернула ключ зажигания. Потом пробовала снова и снова, отчаянно стараясь рассмотреть впотьмах показания уровня топлива.

У нее что, закончился бензин? Или ремень ГРМ слетел? А может, сцепление? Стук в окно испугал ее, заставив подпрыгнуть на сиденье. Она посмотрела вверх и увидела лицо Лиама. Прежде чем она успела нажать на кнопку, дверь открылась.

– У тебя проблемы, Мэдди, дорогуша? – спросил он с легким сарказмом.

– Нет, никаких проблем. Я всегда сижу посреди проезжей части, жму на сцепление и колочу от злости по рулю с такой силой, что у меня вот-вот сработает воздушная подушка безопасности! – прорычала в ответ Мадлен, в очередной раз отпуская сцепление и поворачивая ключ зажигания.

Ничего не произошло, мотор даже не чихнул.

– Ну-ка, подвинься. Дай я попробую, – сказал он, скользнув в машину и практически плюхнувшись к ней на колени. Ей не оставалось ничего другого, кроме как подвинуться и пересесть на пассажирское сиденье.

Он повернул ключ один раз, поковырялся под приборной панелью, прокачал сцепление и снова повернул ключ зажигания. К облегчению – и неудовольствию Мадлен – двигатель волшебным образом завелся. Он заурчал чисто и ритмично, как ни в чем не бывало.

– Спасибо тебе, – сказала Мадлен с предельной вежливостью. Она посмотрела вниз, пытаясь сообразить, с чем он там ковырялся под приборной панелью, потому что как-то слишком легко и просто починил ее машину, – так же как и электрику в доме. – А что с ней было не так? – поинтересовалась она, указав под приборную доску.

– Куда ты направляешься? – проигнорировав ее вопрос, спросил Лиам. Не сдвинувшись с места, он лишь раздраженно барабанил пальцами по панели и постукивал ногой по педали газа. Двигатель взревел. Мадлен не понимала, что он собирается делать дальше.

– Пожалуйста, Лиам! Я высоко ценю то, что ты сделал, но мне нужно ехать. Выйди из машины, прошу тебя!

– Я спросил, куда ты собралась. Невежливо не ответить мне, Мэдди. Особенно после того, как я починил твою машину.

– Слишком легко починил, как мне кажется, – вырвалось у Мадлен, прежде чем она сообразила, что сказала. В то же мгновение она заметила, как его лицо перекосилось от раздражения. Она почувствовала себя очень уязвимой и беззащитной. Она была одна, на аллее, окруженной со всех сторон деревьями, в машине с человеком, который вел себя довольно странно с тех пор, как она его оставила. Ей это очень не нравилось. – Лиам, пожалуйста!

– Ах, пожалуйста?! Теперь ты говоришь «пожалуйста»! А не это ли ты говорила тому гориллоподобному парню пару дней назад? – ухмыльнулся он, откидываясь на водительском кресле с таким видом, словно собирался просидеть в нем всю ночь. – Видишь ли, я слышал твои слова, Мэдди, дорогуша. Ты умоляла другого мужчину обнять тебя. Это было довольно жалко, даже по твоим меркам.

– Это были просто дружеские объятия, и я его не умоляла, – выпалила она, потянувшись к ручке двери. Но он схватил запястье ее другой руки, и она закричала, стараясь высвободиться. – Отпусти меня! – воскликнула она, второй рукой стараясь отогнуть его пальцы, но он сжимал ее руку все крепче.

– Я никогда не отпущу тебя, Мэдди. Ты слышишь? – Его слова сочились ядом, он выплюнул их сквозь зубы, забрызгав слюной ее лицо. Он еще крепче сжал ее руку, так что его ногти впивались в ее запястье все глубже и глубже.

– Лиам, убирайся! – закричала Мадлен. – Ты делаешь мне больно! Прекрати, прекрати немедленно! – Ее обуял страх. Она не мигая смотрела в глаза Лиаму, которые сейчас были лишены всякого выражения.

Несмотря на то, что теперь он кричал на нее, выражение его лица не изменилось, и женщина поняла, что никогда раньше она не видела его таким разгневанным и решительным.

– Я не отпущу тебя, Мэдди. Ни сейчас, ни когда-нибудь! Никогда!

Мадлен начала дрожать от страха. Слово «никогда» напугало ее, и она вдруг осознала, что это свидетельство его одержимости, а вовсе не любви. Резкая боль пронзила запястье, прострелив до самого плеча. Ей нужно срочно что-то придумать. Нужно сбежать от него – и сделать это быстро! Она в панике шарила взглядом по салону автомобиля.

– Ой, Лиам! Тут паук, огромный паук! Прямо над твоей головой! – завизжала она изо всех сил, не отводя глаз от точки на крыше «мазды», над тем местом, где он сидел. Она знала, что он боится пауков, знала, что он запаникует, знала, что он отпустит ее руку и будет махать руками над своей головой в попытке защититься от воображаемого насекомого.

Она воспользовалась моментом и выскочила из машины. Ее взгляд заметался между гостиницей и сторожкой. Сторожка была ближе, и Мэдди кинулась к ней. Дождь лил как из ведра, и уже через мгновение ее волосы вымокли насквозь, равно как и джинсы. Теперь штанины стали слишком длинными и волочились по лужам, мешая ей бежать. Оглянувшись через плечо, она бросила взгляд на машину. Та по-прежнему стояла передней частью к воротам. Фары ярко светили, мешая Мадлен разглядеть, что делает Лиам. Но двигатель ревел все громче и громче, и ей пришло в голову, что он может направить машину прямо на нее и быстро с ней покончить. Сердце чуть не выскакивало из груди, голова закружилась, ноги стали ватными, и ей с трудом удалось перебраться через забор и ринуться к двери домика Бандита.

– Бандит, пожалуйста! Пожалуйста, помоги мне! – Она обежала вокруг дома, стуча во все окна и двери. – Бандит! Ты дома? Ну же, открой дверь! – Она стучала изо всей силы. Даже если бы он спал как убитый, он проснулся бы. Ей вдруг пришло на ум, что, несмотря на свет, горящий в комнате, его может не оказаться дома.

Он говорил, что уедет? А может, он ушел в отель? Она знала, что сегодня у него выходной, но ей не приходило в голову спросить, что он обычно делает в свободное время. Зачем ей? Она же ему не надсмотрщик какой-то!

– БАНДИИИТ! – звала она в надежде, что он услышит ее.

Было совсем темно, и Мадлен дрожала от ужаса. Совершенно очевидно, что Бандита нет дома, и она не имела понятия, когда он вернется. Ее начало трясти. Она никогда прежде не видела Лиама таким злым, никогда не видела у него таких выпученных глаз, не слышала такого бешенства в его голосе – и не хотела никогда больше слышать. Она вспоминала все произошедшее – сломанный медальон, плюшевого медведя, электрику в доме, свою машину и, как она осмелилась предположить, ограбление квартиры Джесс. Случилось столько всего, столько неприятностей – и сейчас она была уверена, что в центре всех событий стоял Лиам.

Она снова услышала звук ревущего мотора и огляделась вокруг, прикидывая, что ей делать. Что лучше: спрятаться или убежать? Луна скрылась за темными тучами, отчего тьма стала совсем непроглядной. Шел проливной дождь, а у нее еще не было времени как следует изучить лес, который окружал дом. И хотя деревья стояли голые, ей не очень хотелось искать дорогу через лес – особенно учитывая, что Лиам преследовал ее по пятам. Но выбора не было. Она была уверена, что Лиам сошел с ума, ее испугал его вид и то, как он схватил ее за руку. Она вспомнила его слова, которые он прорычал сквозь стиснутые зубы, угрожая ей. Он хотел напугать ее, хотел причинить ей боль – и ему это удалось. Она просто не представляла себе, на что он еще способен.

Оказавшись за сторожкой, она увидела в отдалении старый покосившийся сарай, крыша которого скорее собирала воду, чем удерживала ее, низкий деревянный каркас, который мог оказаться компостной кучей, и заросли кустарника, достаточно густые, чтобы в них спрятаться. Она побежала по тропинке, стараясь ступать как можно осторожнее. С каждой стороны тропинки были участки земли, которые походили на грядки, на которых весной сажали овощи.

А потом она вдруг поскользнулась. Рухнув на землю, Мадлен инстинктивно выставила вперед руку, чтобы смягчить падение, но все равно тяжело приземлилась на острый гравий. Сжав зубы, она сдержала крик, не рискуя посмотреть вниз и увидеть, во что превратились ее колени и одежда. В этот момент она услышала, как машина подъехала ближе. Быстро встав на колени, она поползла к сараю, ощупывая дорогу руками, поскольку в темноте ничего не было видно. У сарая было невысокое кирпичное основание, и бедняга съежилась между сараем и кустами, припав животом к мокрому острому гравию, молясь лишь, чтобы тьма скрыла ее.

Машина подъехала и остановилась. Она услышала шаги, когда водитель вышел из автомобиля. Сердце чуть не выскакивало у нее из груди. Ее дыхание эхом отдавалось в ушах, и все тело сотрясала неконтролируемая нервная дрожь. Пальцы онемели от холода, джинсы промокли насквозь.

– Тебе не спрятаться от меня, Мэдди, – донесся до нее сквозь шум дождя голос Лиама. – Я все равно найду тебя, и вот тогда ты вернешься ко мне, я тебе обещаю! – Голос стих, и Мадлен услышала, как он обошел вокруг сторожки, с каждым шагом неумолимо приближаясь к тому месту, где она спряталась. Его ботинки ступали так тяжело, что она буквально чувствовала, как земля дрожит у него под ногами.

Выглянув из-за основания сарая, она смогла рассмотреть только его силуэт, когда он заглядывал в окно пустого дома Бандита. Он толкал все двери и окна, и Мэдди задалась вопросом, рискнул бы он забраться внутрь, если бы одно из окон оказалось открытым.

«О, Бандит. Ну почему бы тебе не оказаться дома?» – подумала она, снова как можно плотнее прижимаясь к земле.

– Я знаю, где ты притаилась, сука! Выходи, и мы все уладим раз и навсегда! – Его голос ввинчивался в мозг. Хотя Мадлен никогда не была особенно религиозной, сейчас она истово молилась, чтобы он ушел. – Твоего дружка нет дома, Мэдди! Он уехал сразу после того, как увидел, как мы обнимались за завтраком. Он понял, что мы снова будем вместе, понял, что я – лучший мужчина в твоей жизни. Я, Мэдди! И это правда. Я, я лучший мужчина! И всегда им был. Я – единственный мужчина, который будет в твоей жизни. Почему ты никак не можешь этого понять? Как, по-твоему, почему твоего дружка сейчас нет? Он уехал навсегда, Мэдди. И больше не вернется!

Мадлен еще сильнее вжалась в землю. Гравий больно врезался в кожу, но она не смела пошевелиться – она едва решалась дышать и только жалела, что надела такую неподходящую одежду. Но ведь она просто собиралась помочь сестре, она думала, что будет сидеть в машине. Сердце барабанной дробью стучало, казалось, прямо в висках. Сначала ритмично, потом все ускоряясь, все быстрее и быстрее, так что Мадлен сжала голову руками в надежде, что это прекратится.

Действительно ли Бандит видел их вместе тем утром? Она была в столовой, разговаривала с Лиамом. Он держал ее за руку под столом, не давая двинуться, пока они не договорили. Бандит, должно быть, увидел это и подумал, что они близки, что они снова вместе, как и сказал Лиам. Она почувствовала подступившую к горлу тошноту, все вокруг поплыло перед глазами.

Неужели Бандит действительно поверил, что она вернулась к Лиаму, особенно после того, что она рассказала ему, и после того вечера, который они провели вместе?

Внезапно она услышала, как Лиам удаляется. Мотор все еще гудел, но Мадлен не смела шелохнуться. Из машины раздался приглушенный рингтон ее телефона. Она слушала, как он звонил, потом замолк и снова зазвонил. Это, вероятно, Джесс, хочет узнать, куда она запропастилась. Каждый раз, когда телефон звонил, Мэдди напевала в уме песенку рингтона и гадала, сколько раз Джесс наберет ее телефон, прежде чем поймет, что что-то случилось?

Закрыв глаза, она подумала о том, как там справляется Джесс. Она, должно быть, ждет приезда полиции. Хорошо бы, если бы они с Поппи пошли в кафе. Но если нет, она наверняка следит за тем, чтобы Поппи и Бадди держались подальше от осколков стекла, которыми, по словам сестры, усыпан весь пол. Но Мадлен знала, что Поппи будет в безопасности. Она не сомневалась, что Джесс защитит их и позаботится о том, чтобы ни Поппи, ни Бадди не пострадали.

Мадлен отчаянно хотелось пошевелиться. Все тело дрожало. Ей было страшно, холодно, мокро… Инстинкты кричали, что нужно бежать к машине, ехать на помощь Поппи. Она должна попасть к дочери любой ценой. Но Мадлен не знала, где находится Лиам, куда он пошел. Она понимала, что он может ждать ее в машине. Не имея другого выхода, она медленно поползла к опушке леса, где все так же, ползком, дюйм за дюймом двинулась по направлению к Ри-Хэд-холлу.