12 июля 1942

Произошло самое худшее.

На прошлой неделе у Эдди был день рождения. Ему исполнилось восемнадцать, и сегодня утром почтальон вручил ему письмо с повесткой. На следующей неделе он уже уедет. Его будут обучать только восемь недель, а потом он отправится на войну. Моего бедного Эдди пошлют на фронт, где взрослые мужчины захотят его убить, и мне невыносимо думать об этом. Он говорит, что твердо намерен ехать и не собирается ничего делать, чтобы уклониться от мобилизации. И хотя я умоляла его пойти работать в шахту, он не послушал меня, сказав, что не будет там работать и не хочет выглядеть трусом. Кроме того, сейчас, когда ограничили добычу угля, даже парней из шахт призывают на войну.

Сегодня вечером мы договорились встретиться в летнем домике. Папа все еще следит за нами, и мне не хочется, чтобы он видел, как я иду в лес, поэтому я воспользуюсь потайным ходом, чтобы добраться туда и вернуться домой.

Мне необходимо придумать план. Я должна что-то сделать, чтобы удержать его в Англии. Во что бы то ни стало я хочу оставить его здесь, где он будет в безопасности, но я не знаю, как это сделать.

Джимми снова приехал домой на каникулы и снова готов проказничать, я должна не спускать с него глаз. Горничную, которая ему нравилась и которую он преследовал, папа уволил, но появилась новая, и он переключил свое внимание на нее. Однажды я поймала его наверху, возле комнаты, где купаются горничные. Уверена, что он выжидает удобного случая, чтобы принять с ними ванну.

Думаю, что Мэри и камердинер Бенджамин вновь поладили. Кажется, что она ему сейчас еще больше нравится. Он обращает на нее внимание каждый раз, когда она проходит мимо него. Они вдвоем стали слишком часто исчезать после обеда, а позапрошлым вечером папа так и не дождался, когда камердинер принесет ему пальто. Папе пришлось самому идти за ним. Бенджамин попытался оправдаться, сказав, что неважно себя чувствовал, но сомневаюсь, что папа ему поверил. Если бы он выяснил правду, то пришел бы в бешенство.

Я подслушала, как папа говорил маме о том, что нам необязательно иметь камердинера, и о том, что пришло время сократить количество слуг. В больших домах жизнь изменилась – домочадцы сами выполняют работу по дому. Уверена, папа считает, что нам с Мэри следует больше работать, но не думаю, что смогу, в особенности в саду. Было бы ужасно, если бы Эдди, вернувшись домой с войны, не смог бы найти для себя работу здесь. А если у него не будет работы, что произойдет с его мамой и сторожкой, которая стоит на территории поместья? Боюсь, что бедной женщине придется уехать отсюда.

Мама должна скоро родить. С каждым днем ее живот становится больше и больше, а настроение меняется. Нам сказали, что ребенок появится на свет в конце лета, но, судя по размеру живота, подозреваю, что он родится раньше, чем она думает.

Мадлен глубоко вздохнула.

– Бедняжка Эмили, – прошептала она, стаскивая с себя одеяло и вылезая из кровати.

Мадлен несколько часов читала дневник, рассматривала эскизы и рисунки. Она вошла в ванную, схватила полотенце, умылась и, увидев в зеркале свой ярко-красный нос, ужаснулась.

– Черт возьми, ты выглядишь просто отвратительно, – сказала она себе, скорчив гримасу.

Потом повернулась и возвратилась в спальню. Мадлен аккуратно сложила одеяло и взбила подушки.

– Я скоро приду в норму, – произнесла она, поворачиваясь к гардеробу.

Порывшись в шкафу, она нашла чистые спортивные штаны, толстые шерстяные носки и вязаный свитер с длинными рукавами.

– Возьми себя в руки. У тебя есть дочь и щенок, и о них надо заботиться, – жестко приказала она себе, одеваясь. – Ты не имеешь права рассчитывать, что Джесс и Номса будут присматривать за ними вместо тебя, – добавила Мадлен, зная, что они обе заботились о Поппи последние два дня, пока та настаивала, чтобы ее мамочка лежала в кровати.

Мадлен взяла расческу и стала расчесывать свои спутанные волосы.

– Конечно, сейчас ты не будешь принимать участие ни в каких конкурсах красоты, – продолжила она, со вздохом сев на кровать, – но пора вернуться в реальный мир.

Мэдди спустилась по черной лестнице на кухню. Своим нарядом она могла подпортить репутацию отеля, поэтому боялась натолкнуться на кого-нибудь из гостей. Слава Богу, Лиам уехал, и если Бандит и Номса заставили его убраться из отеля, то он больше не посмеет сунуть сюда свой нос.

– А вот и ты, моя девочка. Я так рада, что ты встала с кровати. Позволь мне приготовить тебе горячий чай, – раздался голос Номсы.

Мадлен села на стул и тут же ощутила руку Номсы на своем лбу.

– Мне кажется, что у тебя все еще есть температура, поэтому не спеши. – Она прошла через кухню, включила чайник и положила ломтик бекона на хрустящий белый рогалик.

– Ешь, тебе надо набираться сил.

– Не могу. Я должна увидеть Поппи. Где она?

– С ней все в порядке. Она гуляет с Джесс – вон там, на траве. Думаю, что юный Джек тоже там. – Произнося эти слова, Номса многозначительно подняла бровь.

Мадлен сразу вскочила и выглянула из окна. Джек сидел рядом с Джесс и Поппи, а Бадди прыгал вокруг них. Молодые люди нежно смотрели друг на друга и сидели настолько близко, что даже былинка травы не смогла бы прорасти между ними. Наступила очередь Мадлен приподнять бровь. Она обернулась и посмотрела на улыбающуюся Номсу.

– Многое может измениться, когда теряешь бдительность, – произнесла Номса, настойчиво пододвигая бутерброд с беконом прямо под нос Мадлен, прежде чем налить ей чай.

– Ничего себе! Когда все это началось? Мне надо забрать Поппи и оставить их один на один.

Она улыбнулась при мысли, что Джесс наконец нашла себе парня, и ей было интересно, насколько далеко зашли их отношения. Они выглядели влюбленными и полностью поглощенными друг другом, и Мадлен всем сердцем радовалась за них. Джек никогда не подводил ее и не давал повода усомниться в его порядочности. Он вел себя как истинный джентльмен и был старше Джесс всего на несколько лет. Мадлен втайне надеялась, что Джек будет своего рода катализатором, который заставит Джесс остаться в отеле. Она понимала, что ведет себя как эгоистка и слишком опекает сестру, но после всего, что случилось, и после потери самых дорогих ей людей Мадлен хотела, чтобы Джесс была рядом с ней здесь, в отеле.

Она откусила бутерброд.

– Поверь мне, с Поппи все в порядке. Ребенок дает им повод для встреч в саду. Как ты думаешь, они наблюдают за ее игрой?

Мадлен кивнула.

– Вот это да! Неужто? Да, ты выглядишь довольно паршиво. – В кухню вошел Бандит. Он выставил пальцы, сложив их крестом, и сел за стол напротив Мадлен. – Надеюсь, я не заражусь, сидя здесь. Или, быть может, мне следует надеть хирургическую маску, которую носят японцы, чтобы уберечь себя от загрязненного воздуха, – сказал он с ухмылкой, взяв чайник и налив себе чай.

– Спасибо. Мне уже лучше, – мрачно ответила Мадлен. Она знала, что выглядела просто ужасно с ярко-красным носом, но ей не хотелось, чтобы другие лишний раз напоминали ей об этом. – Это ты во всем виноват. Я бы сейчас так не выглядела, если бы ты в ту ночь оказался в отеле, – заявила она, выпятив губу. – Тебе нельзя было уезжать.

Бандит рассмеялся:

– Значит, это я виноват в том, что твой бывший съехал с катушек?

Мадлен отвернулась от него, переключив свое внимание на Поппи. Дочь пыталась научить Бадди играть с мячом, но каждый раз, когда она бросала мяч, он попадал щенку прямо в нос и тот озадаченно смотрел на девчушку, будто хотел спросить, с какой стати она кидала этот предмет именно в него. Поппи очень веселила ее игра, и девочка каталась от смеха по траве каждый раз, когда щенок в недоумении пялился на нее.

– Ты продолжила читать дневник Эмили? – спросил Бандит, обойдя вокруг стола и присев рядом с ней. Он слегка подтолкнул ее локтем и сделал глоток чая.

Мадлен повернулась к нему лицом:

– Конечно. Не могу выпустить его из рук. Эмили рассказывает о каких-то подземных ходах, которые проходят отсюда к летнему домику. Ты когда-нибудь там бывал?

– Конечно, – кивнул Бандит. – Он находится прямо посреди леса, довольно далеко от дома, приблизительно на расстоянии чуть меньше километра. – Он указал, в каком направлении был расположен домик, и Мадлен, откинувшись на спинку стула, стала вглядываться в деревья. – Туннель, судя по всему, длинный. Проползти такое расстояние довольно трудно, ведь так? Поэтому он должен быть высоким, чтобы по нему можно было пройти.

Она встала, подошла к окну и попыталась определить, на каком расстоянии от дома находились ближайшие деревья.

– Сомневаюсь, что Эмили Эннис ползла бы так далеко. Поверь мне. Я это делала. Было чертовски больно. – Она указала на деревья и вспомнила, как кралась ночью через лес.

– Должно быть… Должно быть, вход в него где-то в подвале.

Мадлен обернулась, но Бандит уже спускался по лестнице в подвал.

– Куда ты идешь?

– Хочу найти туннель. Ты со мной? Он должен начинаться откуда-то снизу. А где же еще, если проходит так глубоко под землей? Очевидно, что вход в него именно там.

Мадлен повернулась к Номсе, которая улыбалась и делала ей знаки спускаться.

– Иди, я присмотрю за Поппи. Если она будет мешать нашим голубкáм, я заберу ее в дом. Печь нагрелась, и мы можем вместе что-то испечь.

Мэдди поблагодарила Номсу и побежала вниз, в подвал, вслед за Бандитом, чтобы отыскать тайный туннель.

Они вместе прошли через сводчатые комнаты, располагавшиеся под домом. Слева они увидели старую печь для угля, справа – винный погреб, а перед ними была комната, заполненная рождественскими украшениями, старой деревянной мебелью и множеством коробок с аккуратными наклейками.

Бандит обошел комнату, внимательно глядя по сторонам. – Здесь должна быть подсказка, – сказал он, разбирая штабель коробок и укладывая их в новый позади себя.

– В каком направлении находится лес? – спросила Мэдди, повернувшись.

Бандит на секунду задумался и указал на винный погреб:

– За ним расположена внешняя стена, которая выходит прямо на лес.

Мадлен уперла руки в бока:

– В таком случае вполне логично предположить, что если вход находится в подвале, то его надо искать как раз здесь.

Они перешли в следующую комнату, где вдоль всех стен стояли винные шкафы, заполненные снизу доверху бутылками. Каждый шкаф был датирован, и каждая бутылка была покрыта слоем пыли.

Бандит взглянул на Мэдди:

– Послушай, мне действительно жаль, что меня здесь не было, когда ты так во мне нуждалась.

Мадлен остановилась и вздохнула. С той ночи, которую ей довелось провести в саду Бандита, она пыталась внушить себе, что больше никогда не позволит себе влюбиться. Мэдди была уверена, что сможет справиться с нахлынувшими на нее чувствами. Однако сейчас, когда голос Бандита стал таким ласковым, она задрожала при воспоминании о той ночи.

Он положил руку на ее плечо.

– Ну же, иди ко мне. – Он притянул ее к себе и обнял. Мадлен не испытывала столько нежности и тепла уже многие годы. Из глаз полились слезы. Казалось, что ласковый голос Бандита звучал откуда-то издалека. Его рука лежала на ее затылке, а от его медленных глубоких вдохов Мадлен впала в состояние, похожее на транс, в котором готова была находиться целую вечность.

– Все хорошо, – прошептал Бандит, вынимая бумажный платок из своего кармана и вытирая ей слезы. – Тише, освободись от прошлого.

Мадлен знала, что, просто заглянув в ее глаза, он понял, как она мучилась. Мэдди тоже видела страдание в его глазах в тот день, когда он вытащил Поппи из теплицы. Она была уверена, что он знал, как она себя чувствовала, и сам испытал немало боли в своей жизни.

– Прости, мне так жаль, что меня здесь не оказалось, когда я был тебе нужен.

Он сел, прислонившись к винному шкафу. Мадлен ощущала себя так уютно и надежно в его объятиях, хотя, вероятно, подвал был не лучшим местом для свиданий. Наверху, в кухне, было бы удобнее и теплее, но сейчас ей меньше всего хотелось двигаться. В его руках она чувствовала себя в полной безопасности, ощущала спокойствие во всем теле. Когда Бандит укутал ее своей курткой, тесно прижав к себе, она впервые за много дней по-настоящему согрелась, не испытывая жара.

Спустя какое-то время, которое показалось вечностью, Мадлен заглянула ему в глаза.

– Извини, – с трудом произнесла она, взяв из его руки платок и высморкав нос. – Происшедшее подействовало на меня не лучшим образом, и, хотя я никогда прежде так плохо не выглядела, клянусь, со мной все в порядке.

– Мэдди, для меня ты всегда прекрасна, – с неподдельной искренностью сказал он, откинув волосы с ее лица.

Мадлен знала, что выглядит отвратительно, но ей были приятны его нежные слова. Ей хотелось поцеловать его, но не сейчас и не здесь, потому что это было бы неправильно. Она резко оттолкнула его от себя. Они оба оступились и неуклюже навалились на винный шкаф. В подвале раздался громкий звук, и винный шкаф вдруг начал вращаться. Бандит подскочил к Мадлен и схватил ее в охапку, пытаясь уберечь от возможной опасности.

– Какого черта?

– О боже, Бандит, мы нашли его. Это… это – туннель. Мы наконец нашли этот чертов потайной ход! – пронзительно закричала она, схватив его за руку и потащив к внезапно образовавшемуся в стене проему.