Дом Тейтов действительно выглядел внушительно. Проехав через величественные кованые ворота, Гидеон остановил «лендровер» и внимательно оглядел трехэтажный каменный особняк с безупречно убранной подъездной дорожкой и широкими полосами желтых нарциссов. Думал он, однако, не о красоте дома, а о том, что люди из списка Дэмиена могут поддерживать между собой постоянный контакт, и что приглашение Ванессы Тейт есть ни что иное, как хитрость, рассчитанная на то, чтобы заманить его в смертельную ловушку.

Чепуха, конечно. Зачем идти на риск, организуя экстравагантное предупреждение, и тут же, буквально на следующий день, планировать расправу? Если они хотели, то вполне могли убить его раньше — он был целиком в их власти. Нет, это воображение. Он просто становится мнительным. К тому же им вряд ли удалось бы склонить на свою сторону Энджи Боуэн. Да и зачем бы приглашать жертву в дом Тейтов?

Тогда, может быть, его ждет проверка? Может быть, они хотят убедиться, что он внял предостережению и не воспользуется визитом, чтобы расспрашивать Робина Тейта?

Гидеон опустил ногу на педаль газа и медленно двинулся вперед. Между тем встречать гостя выскочили три веселых спаниеля и золотистый ретривер.

Может быть, у них действительно проблема с одной из собак…

По ступенькам навстречу Гидеону уже спешила хозяйка, изящная, темноволосая, симпатичная Ванесса Тейт.

— Огромное вам спасибо, что приехали, — сказала она, когда он вышел из машины.

Все четверо собачек окружили его; спаниели весело прыгали, возбужденно помахивая хвостами, ретривер стоял чуть в сторонке и громко лаял.

— Извините! Пэрди, Минни, успокойтесь! Льюис, помолчи! Проходите, Гидеон, проходите. Они сейчас успокоятся.

Следуя за ней, Гидеон прошел во внушительных размеров холл, а оттуда в кухню, словно сошедшую со страницы какого-нибудь модного журнала: сверкающая хромировка, выкрашенное кремовой краской дерево, полированный мрамор.

— Садитесь, пожалуйста. Странно, да? Каких бы размеров ни был дом, мы все равно собираемся в кухне. Будете кофе? Или чай?

— Спасибо, нет. Кофе я уже выпил у Энджи. Так в чем ваша проблема? Энджи сказала, что-то не так с одной из собак. С этими, по-моему, все в порядке.

Все четыре домашних любимца уже прибежали вслед за ними, и два спаниеля улеглись на специально приготовленные лежанки. Ретривер успокаиваться не собирался, и третий спаниель составил ему компанию.

— Подождите, — сказала Ванесса. — Сейчас увидите.

И действительно, как только Гидеон протянул руку к спаниелю, чтобы почесать его за ушами, ретривер отступил на пару шаг и снова принялся лаять.

— Льюис, прекрати! — приказала хозяйка. — Минни, иди и ляг!

Спаниель печально посмотрел на Гидеона и послушно отошел, но ретривер продолжал лаять.

— Льюис! — повысила голос Ванесса. — Ляг!

Льюис, однако, не обратил на нее никакого внимания. Его громкий, глубокий, размеренный лай отдавался в голове Гидеона пульсирующей болью, как будто по ней били чем-то тяжелым. Растворитель все-таки хуже алкоголя, подумал он, вспоминая слова Логана.

— Понятно. Классический случай поведения, когда животное требует внимания.

— Да, знаю. Но что с этим делать?

— Вы пытались игнорировать его?

— Пыталась, но каждый раз кто-нибудь вмешивается и дает ему именно то, чего он и добивается. Обычно это Робин. Запас терпения у него невелик, особенно когда у нас гости. Чаще всего муж дает ему кость, чтобы замолчал.

— И тем самым поощряет такое поведение.

— Но и кричать тоже бесполезно. На него ничто не действует.

— Для животного, добивающегося внимания, любое внимание лучше невнимания. Лучший способ наказания за такое поведение состоит в том, чтобы лишить собаку того, чего она хочет, то есть внимания. Вы должны твердо сказать: «Льюис, нет!». Если он продолжает, возьмите его за ошейник и, не глядя на него, выведите из комнаты и заприте дверь.

— Но он будет лаять там, — возразила Ванесса.

— Пусть лает. — Гидеон поднялся, вывел ретривера в соседнюю комнату и закрыл дверь. Пес тут же залился лаем.

— Не кричите на него и не разговаривайте с ним, — продолжал он, возвращаясь к столу. — Рано или поздно он замолчит. Вот тогда, немного подождав, впустите его, похвалите — но только без лишних нежностей — и прикажите лечь. Когда он уляжется, уделите ему немного внимания. Таким образом вы поощрите хорошее поведение, а не плохое.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, но он очень упрям.

— За одну ночь его не исправить, привычка слишком глубоко укоренилась. Но вы и сами убедитесь, как быстро он поймет, что для него лучше. Собаки не глупы, что бы ни говорили о них некоторые. Но нужно убедить вашего мужа, чтобы он перестал давать ему кость. Псу ведь только это и надо.

За дверью продолжал монотонно лаять Льюис.

— Пожалуй, я все-таки выпью чашечку, если предложение еще в силе, — сказал Гидеон. — Если можно чаю. И… не найдется ли у вас пары таблеток парацетамола?

— Бедняжка! Голова разболелась? — сочувственно спросила Ванесса. — Извините. Какое неудачное время. Вам бы сейчас не работать, а прилечь.

По прошествии пяти минут Льюис все еще продолжал лаять, хотя, насколько Гидеон мог судить, и с меньшей уверенностью в своей правоте.

— Конечно, можно было бы воспользоваться специальным ошейником — их надевают на собаку, когда она лает, — но, думаю, с его помощью научить пса невозможно, потому что вы боретесь со следствием, а не с причиной. Не сомневаюсь, что столь умный пес, как Льюис, изобрел бы иной способ привлекать к себе внимание.

— Да уж. Знаете, многие ведь вовсе не считают его таким уж умным и воспринимают, скорее, как большую мягкую игрушку. Но… О, послушайте! Перестал!

Лай действительно прекратился. Пес еще повыл жалобно, потом до них донесся глубокий вздох, а в следующий момент дверь содрогнулась.

— Хорошо. Дайте ему еще минутку, а потом впустите, — посоветовал Гидеон. — Будьте сдержанны и спокойны. Говорите обычным тоном. Прикажите лечь.

Ванесса так и поступила. Через минуту Льюис, радостно помахивая хвостом, вбежал в комнату и направился к Гидеону, который не обратил на него внимания. После второго обращения хозяйки пес улегся на место, зевнул и опустил голову на лапы.

— Отлично. Думаю, он быстро поймет, что от него требуется, но вы должны проявить упорство, настойчивость и последовательность. Собаки, как дети, они большие мастера настраивать людей друг против друга.

— Робин любит с ним повозиться, — призналась Ванесса. — Вообще-то, Льюис его пес.

— Ничего страшного. Я не говорю, что с ним не нужно играться, вовсе нет, но отношения с ним нужно строить на ваших условиях. Играйте с ним, но не позволяйте ему начинать игру и делайте все так, чтобы он ясно понимал, когда игра закончена. Лучше всего найти какое-то слово. Например, говорите ему так: «Все, парень, хватит». Сначала такой подход показаться вам слишком жестким, но в конце концом это пойдет на пользу всем. Собакам нужны границы, как, впрочем, и всем остальным.

В этот момент хлопнула входная дверь, и из холла донесся звук приближающихся шагов.

— Где все? Неси? Льюис?

Все четыре собаки моментально вскочили, бросились к двери и запрыгали вокруг высокого, подтянутого мужчины примерно одного с Гидеоном возраста, с редеющими русыми волосами и в очках. В замасленных джинсах и выгоревшем джемпере он мало походил на преуспевающего бизнесмена из Сити, каким описывал его Ллойд.

— Привет, мои красавчики! — воскликнул он, и собаки зашлись восторженным лаем.

— Робин, познакомься — Гидеон Блейк. Помнишь, я рассказывала тебе о нем?

Мужчина посмотрел на гостя.

— Ах, да, звериный мозгоправ. — Тейт дружелюбно улыбнулся. — Ну что, вы его перевоспитали?

Словно в ответ на вопрос хозяина, Льюис отступил и громко залаял.

— Похоже, что нет, — заметил Тейт. — Ничего не поделаешь, остается только взять проволоку и замотать ему челюсти.

Гидеон сдержанно улыбнулся.

— Когда захотите, чтобы он перестал лаять, так ему и скажите и отправьте на место.

Тейт так и сделал, но Льюис, как и следовало ожидать, пропустил приказ мимо ушей. Наблюдая за ним, Гидеон подумал, что пес, скорее, воспринимает его как товарища по игре, чем как вожака стаи.

Он посмотрел на Ванессу.

— Итак, ваши действия?

Хозяйка в точности выполнила его инструкции, и через минуту спаниели уже вернулись на свои места, а Льюис подавал голос из-за двери.

— Бедняга, — вздохнул Робин. — Уж и не знаю, чем он так провинился. Всего лишь обрадовался мне.

— Шшш! — приказала жена.

Похоже, решил Гидеон, воспитание супруга займет больше времени, чем пса.

На этот раз Льюис продержался дольше, но в конце концов все же успокоился и покорно вернулся на место, едва взглянув на Робина.

— Видите? Он быстро учится, потому что умный, — с удовлетворением заметил Гидеон. — И вы все правильно сделали. Удивительно, но до некоторых людей доходит куда медленнее. С собаками гораздо легче!

Он отказался от второй чашки чаю, сославшись на дела, но тут разговор как-то свернул на мотоциклы, и в следующий момент Робин Тейт уже представлял гостю свою коллекцию из новых и старых мотоциклов, которая размещалась в построенном специально для этой цели помещении.

— Нравится? — с гордостью спросил хозяин, заметив внимание гостя к «ариэлю» сорок восьмого года выпуска.

— О, да.

Тейт усмехнулся.

— Я так и подумал, что вам понравится. У вас даже цвет лица изменился на специфически зеленый.

Гидеон рассмеялся. Через три четверти часа мужчины вернулись в дом уже почти друзьями, строя осторожные планы на пикник в компании Ванессы и Евы.

— Что интересно, ваше имя всплыло недавно в одном разговоре, — сказал Гидеон, когда они шли к «лендроверу». — По-моему, это был Ллойд. Вы помните Генри Ллойд-Эллиса? Говорили о пентатлоне, и он упомянул, что вы были в команде, завоевавшей бронзовую медаль в Дубаи. — Насчет Ллойда пришлось приврать — не говорить же Тейту, что информация почерпнута из Интернета.

— Ллойд? Давненько его не видел. Да, он тоже стремился попасть в команду и ужасно расстроился, когда его не взяли. Вообще-то он того заслуживал, но Гарри Сэддлер, тренер, отдавал предпочтение молодежи, а Ллойд был лет на пять-шесть старше большинства из нас.

Не воспользоваться таким шансом Гидеон не мог.

— Адам Тетли ведь тоже был в команде, не так ли? Вы знаете, что его арестовали за убийство Дэмиена Дэниелса?

— Да, слышал. Откровенно говоря, верится с трудом. Адам всегда отличался некоторым авантюризмом, но человек он был безобидный, это я готов утверждать.

— Полиция нашла оружие.

— Да, но… Так вы его знаете?

Гидеон покачал головой.

— Нет. Я знаю… знал Дэмиена и знаю его сестру. Досталось семье. Сначала одна трагедия, теперь другая.

— Вы, наверно, имеете в виду Маркуса? Да, случай ужасный. Я знал его не очень хорошо, он был намного моложе, но его смерть повергла всех в шок. Надо признать, обстановка в лагере была не самая лучшая.

— Почему?

— Один из тренеров любил поиздеваться над ребятами. Настоящий садист. Ребята помоложе ужасно его боялись.

— И Маркус тоже?

— Трудно сказать. Повторяю, я знал его не очень хорошо, но принимая во внимание, что потом случилось, наверно, да.

— С вами ведь был тогда и Сэм Бентли? — не удержался Гидеон. Тейт посмотрел на него чуть более внимательно.

— Возможно, — медленно сказал он. — Нас было там человек двадцать, так что всех я не помню. В основную команду он точно не входил. А почему вы спрашиваете?

Гидеон пожал плечами.

— Его тоже кто-то упоминал.

— Понятно. — Тейт посмотрел на часы. — Извините, мне пора. Собираемся на обед к друзьям.

— Конечно. Извините.

— Ничего. А на пикник мы все-таки выберемся, хорошо?

В ту ночь Гидеон спал долго и крепко, а проснулся от телефонного звонка. Открыв глаз, он протянул руку за трубкой и мельком взглянул на часы — десять минут одиннадцатого.

— Гидеон?

— Привет, Марк. — Он приподнялся, облокотившись на подушку.

— Что-то у вас голос сонный, — сказал Логан.

— Потому что еще сплю. Как дела?

— Новостей немного. Я попросил ребят из технического отдела об одолжении, поискать отпечатки, но они так толком ничего и не нашли. Следы есть, но только фрагменты, да и те смазанные и к тому же давние. Похоже, ваши приятели работали в перчатках. Серийный номер я тоже проверил. Эту модель прекратили выпускать еще в семьдесят восьмом.

— Черт.

— Вы как? У врача были?

— Нет. Мне уже похорошело.

— Ничего больше сказать мне не хотите?

— Не сейчас.

— Ведете самостоятельное расследование?

— Не то чтобы расследование…

— Послушайте, будьте осторожны. Похоже, кому-то из вашего списка подозреваемых есть что терять. Мне бы надо передать все Рокли, и пусть он выбивает из вас остальное. Я бы так и сделал, если бы не знал, какой вы упрямец.

Гидеон подумал, что Логан переоценивает его стойкость. Вспоминая многочасовой допрос у Рокли в день убийства Дэмиена Дэниелса, он вовсе не был уверен, что не сдался бы после первого часа и не рассказал детективу все — и будь что будет.

— Рисковать понапрасну я не собираюсь, — заверил он Логана. — И как только буду готов, сразу же позвоню. Обещаю.

— Что ж, мистер, надеюсь, вы знаете, что делаете.

Если бы, подумал Гидеон, опуская трубку на рычаг.

К полудню Гидеон добрался-таки до Монастыря и испытал легкий шок, увидев во дворе Джайлса в компании мужчины в темно-синей форме. Он даже подумал, что Логан не сдержал слово и все же сдал его Рокли, но потом заметил припаркованный у дома синий фургон с белой надписью «Норрис секьюрити системс».

— Гидеон! Рад тебя видеть, — приветствовал его Джайлс. — Мне нужен твой совет. Пиппа катается с Ллойдом. А это Джон Норрис из «Норрис секьюрити». Приехал насчет новой системы безопасности.

— Здравствуйте. — Подойдя ближе, Гидеон протянул руку. — Джон Норрис? Так у вас семейный бизнес.

— Да. Джулиан был моим братом.

— Сочувствую.

Джон Норрис поджал губы и едва заметно кивнул.

— Случается.

— Не уверен, что смогу помочь, — сказал Гидеон. — Но постараюсь. Вообще-то этим делом занималась Пиппа, и план у нее.

— Это я виноват, — заметил Норрис. — Приехал раньше назначенного времени. Закончили быстро, вот и прикатил.

Он коротко рассказал о своих предложениях, остановившись подробнее на самом необходимом и совместно с Гидеоном отклонив далеко идущие предложения Джайлса. Минут через двадцать Пиппа вернулась с прогулки вместе с Ллойдом.

В Монастырь Гидеон приехал с надеждой поработать час-другой в свое удовольствие с Неро, которому предстояло вернуться домой через неделю, прокатиться, а потом, как обычно, задержаться на ланч с Пиппой и Джайлсом. Вскоре, однако, стало ясно, что его планы, за исключением ланча, обречены на провал. После того, как Джон Норрис осмотрел конюшню и дом и принял приглашение перекусить на кухне Монастыря, Джайлс предложил, чтобы Гидеон показал ему и Сторожку.

— Я бы и сам это сделал, но жду одного человека по поводу заказа на игристое.

— Итак, мы решили, какой уровень безопасности вас устроит? — осведомился Норрис, перебирая брошюры, бланки заказа и прейскуранты.

— Более или менее, но если вы оставите материалы, я разберусь, определюсь и через пару дней дам вам знать, — сказал Джайлс.

— К сожалению, я сегодня ничего с собой не захватил, — смущенно признался Норрис. — Но я пришлю их вам почтой.

— Жаль, но ничего не поделаешь. — Джайлс не любил ждать и, определившись с чем-то, всегда старался как можно быстрее довести дело до конца.

Впрочем, размышлял, наблюдая за ним, Гидеон, ему ведь и не приходилось что-то решать, поскольку делами занималась обычно Пиппа. Впрочем, сейчас ситуация складывалась в его пользу. Едва увидев во дворе Джона Норриса, он подумал, что было бы неплохо нанести визит вдове его брата. И вот теперь такой шанс подвернулся.

— Вообще-то, если вы не против, я мог бы заскочить в ваш офис и забрать их сегодня же во второй половине дня. Мне в любом случае нужно съездить в город, — сказал он с постыдным пренебрежением к правде. Вдова Джулиана управляла делами компании из своего дома в Стерминстер-Ньютон.

— Хорошо, — согласился Джон Норрис, несколько удивленный тем, как быстро завертелись колеса сделки. — Я позвоню Мэрион и предупрежу, что вы зайдете.

Как только Норрис закончил осмотр Сторожки, Гидеон, не теряя времени, отправился в Стерминстер-Ньютон с запиской для Мэрион и без какого-либо плана дальнейших действий.

Офис помещался в одноэтажной пристройке к современному кирпичному дому Мэрион Норрис, попасть куда можно было через выкрашенные в зеленый цвет кованые ворота в высокой оштукатуренной стене. За воротами Гидеона встретили два пекинеса, которые тщательно обнюхали его ботинки и сопроводили по дорожке к входной двери, громким тявканьем извещая о прибытии клиента. Собачонки умолкли, как только он нажал кнопку звонка, и замерли в сторонке, словно выжидая, кто же отзовется на звонок. Дверь открылась только после второго звонка, и Гидеон увидел перед собой плотную, лет тридцати с небольшим женщину с копной мелко завитых огненно-рыжих волос и зажатым между ухом и плечом телефоном.

— Послушай! У меня клиент, который хочет, чтобы мы закончили установку до того, как он с семьей уедет в отпуск. И что мне ему сказать? — Она отступила в сторону, сделав Гидеону приглашающий жест. — Нет и нет, не надо мне таких объяснений! Мы обещали, что сделаем все вовремя, рассчитывая на твои заверения доставить приборы в срок, и вот теперь моя компания может потерять контракт из-за какого-то разгильдяя… Мне наплевать, это твоя проблема… Попробуй обратиться к кому-нибудь еще. Пошли курьера. Хочешь работать с нами, выполняй свои обязанности и почаще заглядывай в контракт, потому что я клиентов подводить не намерена… Да… Хорошо… Так и сделай. Все, Джим. Поговорим позже. Пока.

Она опустила трубку, взглянув на нее так, словно та представляла собой незадачливого Джима, и покачала головой.

— Чертовы ковбои! Все, больше я с ними не работаю.

Не зная, что сказать, Гидеон молча оглядел квадратную комнату с письменным столом, стульями, шкафчиком для посуды и картотечным стеллажом. Ничего особенного, только обычные для любого офиса предметы. На одной стене висел стенд с образцами сигнального оборудования и пояснительными надписями, другую занимали полки, заставленные ровными рядами папок, а на полу стояли картонные ящики, по-видимому, только что доставленные.

Хозяйка офиса положила телефон, тряхнула головой и с улыбкой протянула руку.

— Мэрион Норрис. Извините. Бывает и такое. Вы, наверно, пришли за брошюрами, да? Боюсь, я их еще не рассортировала. — Она сделала широкий жест рукой. — Должны быть где-то здесь. Вы не очень спешите?

Гидеон уверил ее, что спешить ему некуда.

— Тогда, если вы не против, я выпью чашечку кофе или чаю? Ланча толком не было, так что у меня внутри все пересохло. Присоединитесь?

— Э… спасибо. — Ни кофе, ни чаю не хотелось, но приглашение давало удобный повод задержаться. Больше всего он боялся, что Мэрион Норрис откроет дверь, сунет ему пару брошюр и отправит восвояси.

— Проходите. — Она захлопнула переднюю дверь и направилась в кухню. Гидеон последовал за ней, думая, что для специалиста по охранным системам Мэрион чересчур доверчива, если не сказать, безрассудна, — приглашать в дом совершенно незнакомого человека, даже если ты и ожидаешь его, небезопасно.

За столом в соседней комнате двое мальчиков делали уроки. Судя по учебникам, ручкам и прочим принадлежностям, к делу они относились со всей ответственностью. На Гидеона увиденное произвело глубокое впечатление, о чем он не преминул сказать Мэрион.

— Они знают, что прежде чем заниматься чем-то еще, должны выполнить домашнее задание. Кто знает свою задачу, тот успешно ее выполняет. Я применяю эту систему к детям, лошадям и собакам, и она, похоже, срабатывает.

— Вы ездите верхом? — спросил Гидеон, хватаясь за возможность перевести разговор в нужное ему русло.

— Да, но не так много, как хотелось бы. У меня есть лошадь в платной конюшне, в полумиле отсюда, но времени постоянно не хватает. А теперь еще и вот это… — На ней были длинная джинсовая юбка и свободная туника, которую она разгладила, прежде чем похлопать по округлившемуся животу.

— Ребенок? Извините, я думал… — Гидеон смутился и замолчал — неужели ошибся, и это не вдова Джулиана Норриса?

— Мы с Джоном планируем пожениться в следующем году, — произнесла она, словно оправдываясь в чем-то. — Решили, что бизнес лучше оставить в семье. И вывеску менять не придется.

Эта шутливая реплика навела Гидеона на мысль, что Мэрион уже пришлось столкнуться с определенным осуждением этого решения со стороны окружающих.

— Поздравляю! Джон хороший парень, — сказал он, думая о том, не ошибся ли, полагая, что в списке значится именно Джулиан. Скорее всего, нет, потому что вычеркнут был только он один. Инициалы у братьев совпадали, но тот факт, что Дэмиен вычеркнул их, указывал все же на Джулиана.

— Отличный парень, — кивнула Мэрион, хотя особого восторга — восторга влюбленной женщины — в ее словах не чувствовалось. Должно быть, она слишком долго знала деверя, с которым к тому еще и вместе работала, чтобы испытывать сильные чувства.

— Не знаю, как бы я прожила этот год без него, — призналась она, наливая воду в чашки. — Откровенно говоря, даже последние годы. Жить с Джулианом было не очень-то просто… хотя в этом и не его вина. Депрессия — это болезнь, как и любая другая, но…

— Но не такая, да? Она влияет на все, на отношения, на дела. Она меняет все. Хроническая депрессия больше схожа с алкоголизмом или болезнью Альцгеймера.

Мэрион, вылавливавшая ложкой чайный пакетик из чашки, повернулась и посмотрела на него.

— Вы правы. Именно так. Поначалу вас поддерживают друзья, но через какое-то время они отдаляются, вас уже никуда не приглашают. Их трудно за это винить, верно? Когда устраиваешь вечеринку, меньше всего хочешь видеть у себя человека, который постоянно хмур. К тому же он начал пить. Семья понемногу разваливалась. Неудивительно, что я обратилась за помощью к Джону.

— Было бы удивительно, если бы вы этого не сделали, — согласился Гидеон.

— Вот именно, — сказала Мэрион и только тут, похоже, вспомнила, что разговаривает с совершенно незнакомым человеком. Она немного покраснела и отвернулась. — Господи, сама не знаю, почему я вам все это рассказываю. Представляю, что вы обо мне подумаете.

Гидеон тоже не знал, почему она это делает, но такое случалось с ним и раньше. Как будто кто-то повесил на нем табличку со словами «Сюда! Поплачьте мне в жилетку!»

— Все нормально, — сказал он и после короткой паузы спросил: — А в тот вечер он тоже пил?

— Нет. — Она протянула ему кружку. — Ох, извините! Вам с сахаром?

— Спасибо, нет.

Мэрион вернулась в офис, и Гидеон подумал, что откровения закончились, но она, освободив для него стул, продолжала:

— В тот вечер он не пил. Полиция ведь в первую очередь это проверяет. Алкоголь и наркотики. Он вообще не пил, когда работал. Благодаря этому только и держался.

— Джулиан ведь был тогда у Дэмиена? Мне Тилли рассказывала…

— Вы знакомы с Тилли? Господи! Это было ужасно! — Мэрион и сама опустилась на стул, с трудом протиснувшись между двух стопок.

— Я был с Дэмиеном, когда его застрелили, — добавил Гидеон, думая только о том, как удержать нить разговора. — Помогал ему с одной лошадью.

— Вот как? Какой страшный удар. Вот уж кому не везет, да? Сначала Маркус, теперь Дэмиен. Я хочу сказать, всегда легко жалеть себя, но стоит только оглянуться, и видишь, что рядом есть те, кому намного тяжелее. Я довольно неплохо его знала. Джулиан был близок с их семьей, и смерть Маркуса его потрясла. Тем более, что он как бы должен был присматривать за парнем вдали от дома. Нет, Дэмиен ни в чем его не винил, но Джулиан сам себя считал виноватым. Уж такой он был. Слишком близко принимал все к сердцу.

— Подождите. Хотите сказать, что Джулиан был в тренировочном лагере вместе с Маркусом?

— Да, а что? Тот год стал для него последним, больше он пятиборьем уже не занимался и в соревнованиях не участвовал. После того, что случилось, он как будто потерял к спорту всякий интерес.

Некоторое время она сидела молча, погрузившись в воспоминания.

— Так вы считаете, что это было самоубийство? — осторожно спросил Гидеон.

— Вы о чем? — Мэрион резко вскинула голову.

— Я имею в виду Маркуса.

— Ах, да. Извините, задумалась. Дело в том, что после того, как Джулиан разбился, кто-то запустил слух, что это было самоубийство. Слух абсолютно беспочвенный. Да, у него была депрессия, но это вовсе не означает, что он покончил с собой. Я, конечно, не хотела, чтобы дети росли, думая, что их отец совершил самоубийство, но они все равно услышали об этом в школе от других детей. Разумеется, они очень расстроились — вы же знаете, какими жестокими бывают дети, — а я тогда сильно разозлилась.

Глядя на нее, Гидеон нисколько не сомневался, что Мэрион во гневе это та сила, совладать с которой не так-то просто.

— Так или иначе, полиция пришла к заключению, что то был несчастный случай, — добавила она с некоторым вызовом, хотя гость вовсе и не собирался доказывать обратное. — Странно лишь то, что Джулиан вроде как должен был возвращаться домой, а разбился в Уинтерборн Уайтчепел, и что он там делал мы так и не узнали. Наверно какая-то причина была. Может быть, ездил к клиенту, кто знает?

— Люди всегда ищут, о чем бы посплетничать, — заметил Гидеон.

— Да. Теперь вот о нас с Джоном, — усмехнулась она, подтверждая его первоначальное предположение. — Вот уж когда узнаешь, кто настоящий друг, а кто так… Но вы спрашивали о Маркусе, верно. Да, он спрыгнул с какого-то здания. Говорят, они пили всю ночь. Что именно там произошло, того и по сей день никто не знает. В лагере он был самым младшим и, как поговаривали, сильно скучал по дому, но ведь это еще не причина для самоубийства, верно? Я хочу сказать, что если все так уж плохо, можно ведь просто вернуться домой, да?

Гидеон пожал плечами.

— Подросткам многое представляется в ином свете, чем взрослым. Может быть, он боялся подвести кого-то, а может, дело в выпивке. Спиртное на всех действует по-разному. А Джулиан рассказывал вам, что там случилось?

Мэрион покачала головой.

— Если он и говорил об этом, то очень мало. Я только знаю, что они выпивали на каких-то развалинах, а когда возвращались, Маркус вроде бы отстал от других. Никто этого не заметил, и хватились только тогда, когда он не вернулся. Один из тренеров пошел искать. Его смерть ужасно всех потрясла, но кто виноват? Никто, как я понимаю. Только вот убедить в этом Джулиана мне так и не удалось.

— Вам говорят что-нибудь такие имена, как Сэм Бентли и Гарт Стивенсон? — спросил Гидеон. Они зашли слишком далеко, и тут было уже не до тонкостей.

Мэрион нахмурилась.

— Вроде бы что-то знакомое. Наверное, я слышала о них от Джулиана. О Сэме Бентли наверняка. По-моему, он был с ними на тех же сборах. А что?

— Тилли нашла в бумагах Дэмиена список с именами, но не знает, что с ним делать. Я пообещал, что постараюсь выяснить. Вот и все.

— И Джулиан тоже был в этом списке?

— Да, но только его вычеркнули.

— Из-за того, что он разбился.

— Вероятно.

— И что вы выяснили?

— Почти ничего. — Недавний опыт взывал к осторожности. — Скорее всего, мне придется признать свое поражение.

Мэрион со вздохом поставила чашку, похоже, потеряв интерес к теме.

— Ладно, попробую поискать ваши документы. Нет, нет, сидите.

Она принялась рыться в коробках и стопках, сопровождая поиски невнятными комментариями, и через пару минут вытащила из середины кучи средних размеров коробку.

— Должны быть здесь. Боже! Вы только посмотрите, сколько бумаги! А скотча! Можно подумать, их собирались сбрасывать с вертолета! Будьте добры, передайте, пожалуйста, нож с полки.

Гидеон повернулся, и взгляд его упал на ряд папок, каждая из которых была снабжена аккуратно подписанным черными чернилами ярлычком. Взяв с полки нож, он еще раз посмотрел на папки. Почерк казался знакомым, но где именно он видел его раньше, Гидеон не помнил.

— Скажите, кто подписывал те папки?

Протянув руку за ножом, Мэрион подняла голову.

— Джулиан. А что?

— Очень красивый почерк. Я подумал, что это ваших рук дело.

— Если бы! Нет, у меня обычный. А вот у Джулиана он действительно был каллиграфический.

— Что ж, мне пора. Извините, что отнял у вас столько времени.

— Ничего страшного. Приятно было поболтать.

Через пять минут Гидеон вышел из офиса «Норрис секьюрити системс» с десятком брошюр. Мэрион уже вернулась к работе и разбирала присланные бумаги, ухитряясь разговаривать с кем-то по телефону. Она даже не подняла головы, когда он, прежде чем закрыть дверь, поднял руку в прощальном жесте.

Уже возвращаясь к припаркованному неподалеку «лендроверу», Гидеон попытался проанализировать добытую информацию. Логан посоветовал выяснить, что общего есть у двух-трех человек из списка, и потом попытаться вставить в полученную картину остальных. Пока с достаточной степенью уверенности можно было сказать только то, что всех их объединял пентатлон, а еще точнее, подготовительные сборы перед Олимпийскими играми в Дубаи, в которых участвовали Ллойд, Робин Тейт, Адам Тетли, Сэм Бентли и Джулиан Норрис. В стороне оставался только школьный учитель, но Гидеон не сомневался, что если копнуть чуть глубже, где-нибудь там обязательно отыщется и Гарт Стивенсон.

Единственным, что связывало всех этих мужчин с Дэмиеном Дэниелсом, был Маркус Дэниелс, трагически покончивший с собой на том же самом сборе. Тот самый Маркус, который, как подозревал Гидеон, вел дневник с подробными записями о том, что выпало на его долю вдали от дома.

Забравшись в машину, Гидеон бросил брошюры на переднее сидение.

Ощущение было такое, словно он смотрит на что-то, лежащее прямо перед ним, но не видит. Пожалуй, стоит еще раз взглянуть на фотокопию страницы и, если понадобится, спросить у Тилли, не знает ли она, где может быть дневник ее брата.

Некоторое время Гидеон сидел, тупо уставясь на тюльпаны в саду перед домом Норриса, но занятый другими мыслями мозг фиксировал их лишь как неясное красное пятно. Люди из списка знают, что у него есть копия, так может они полагают, что у него же и сам дневник? Не потому ли на него напали? Но если так, то почему никто не потребовал от него отдать важную улику?

Гидеон провел ладонью по волосам и перевел взгляд с тюльпанов на приборную панель. Может быть, у него чересчур разыгралось воображение? Дэмиена застрелил Тетли. У полиции против него неопровержимые улики и даже орудие убийства.

Но ведь Тетли мог действовать не в одиночку. В списке, если отбросить Норриса, пять человек. К убийству могли быть причастны и другие. А если все?

Господи! Ллойд!

Да, самое время задать несколько вопросов Ллойду.

Приняв такое решение, Гидеон вывел машину на шоссе и повернул в сторону Монастыря.

Пока он разговаривал с Мэрион Норрис, небо снова заволокло тучами, а к тому времени, как Гидеон выехал на дорогу к Таррант-Грейлингс, дождь шел уже вовсю, а речные долины начало заволакивать туманом.

Примерно в миле от Сторожки, там, где дорога сузилась до одной полосы, он увидел впереди выезжающий с поля большой желто-зеленый трактор.

— Подожди! — пробормотал Гидеон себе под нос. — Остановись, идиот!

Их разделяло не более двадцати ярдов, когда трактор, выбравшись на асфальт, замер, вынудив Гидеона сделать то же самое.

— Вот же придурок! — Его так и подмывало ударить по клаксону, но он знал, что некоторые фермеры после такого сигнала чуть ли не впадают в летаргический сон. Нет, уж лучше никого не пугать и просто набраться терпения. Может быть, водитель остановился только для того, чтобы закрыть ворота на выезде с поля.

И точно — дверца кабины открылась, человек в заношенной зеленой спецовке и натянутой на глаза кепке спрыгнул на землю, предостерегающе поднял руку и поспешил к воротам.

— Давай, давай, пошевеливайся, — вздохнул Гидеон, нетерпеливо постукивая пальцами по рулю под раздражающий скрежет бегающих по стеклу «дворников». По обе стороны от узкой дороги протянулась запущенная живая изгородь из низких кустиков, так что об объезде нечего было и думать, а поскольку альтернативного маршрута просто-напросто не существовало, то ему не оставалось ничего другого, как только набраться терпения и ждать.

В зеркале заднего вида появилась еще одна машина. Подъехав ближе, она в свою очередь остановилась за «лендровером».

Как ни всматривался Гидеон в запотевшее стекло, тракторист не возвращался. Внезапно автомобиль качнулся — сидевший на заднем сидении Зебеди вскочил и разразился яростным лаем.

— Тихо, Зеб! — прикрикнул Гидеон. Куда же запропастился чертов водитель?

Краем глаза он заметил какое-то движение в боковом зеркале — хозяин второй машины вышел из нее и двинулся вперед, наверно, решив узнать, что происходит. Гидеон опустил стекло, но незнакомец, вместо того, чтобы наклониться и спросить, в чем дело, распахнул дверцу «лендровера», схватил Гидеона за ворот куртки и с силой выдернул его на обочину.

Застигнутый врасплох, Гидеон растянулся на мокрой траве позади своей машины. Зебеди зашелся лаем.