Виллис, подскакивая на твердых выбоинах дороги, бежит на запад. Справа от нас поблескивают рельсы железного пути Ашхабад - Красноводск, а слева, закрывая горизонт, поднимается горный хребет Копет-Даг. На вершинах кое-где белеет снег, но подножья красно-лиловый от цветущих маков и тюльпанов. Звенят без умолку жаворонки, солнце сияет… Хорошо!

Передо мной покачиваются два затылка: иссиня-черный Ораза и медно-красный от загара Марбуха. Ораз ведет машину осторожно и точно, как заправский шофер. На коротких остановках он обходит ее и поочередно лягает все четыре колеса. Разговаривает мало и только с Марбухом. Я, наверно, не внушаю ему большого уважения. Для ученого у меня слишком молодой вид: нет лысины и вообще… Но ведь у меня есть мелкокалиберка! Вот чем я укреплю свой авторитет!

На привале я нарочито небрежно пощелкал затвором, прицелился в белый камень, лежащий в ста метрах и нажал на спуск.

Бах!!! - никакого впечатления. Бах! - опять мимо. Что за черт! Может быть, сбита мушка? Я же хороший стрелок!

- Вы неверно определили расстояние, - негромко подал голос наш шофер. - Мне отец говорил, что в пустыне расстояния трудно определять без привычки.

- А кто твой отец, Ораз? - спросил я.

- Полковник… у нас вея семья военная.

Он протянул ко мне руку и… я вложил ему в ладонь приклад тозовки.

Бац! - щебень так и брызнул. Бац! - камень откатился и исчез.

Нечего сказать, укрепил я свой авторитет!

Часа в четыре дня мы свернули с дороги и помчались по гладкому такыру, как по асфальту, к югу.

Но такыр скоро кончился и началась кочковатая со слабым наклоном равнина.

Маков и тюльпанов стало еще больше, - временами виллис будто плыл по красному морю. Потом начались предгорья. Машина выла, но лезла все выше и выше. Бесчисленные сухие русла пересекали наш путь. Узкие долинки заросли жесткими, как проволока, кустами чия.

Ораз резко затормозил:

- Можно взять бинокль, Марк Борисович? Я поищу отару Нур-Мухаммедова.

Мальчик встал на сидение, широко для устойчивости расставил ноги и поднес бинокль к глазам.

Прошло несколько минут.

- Там! - наконец сказал Ораз и протянул руку чуть левее нашего направления. Там на склоне лежала лиловая тень от облака. Но вот оно сползло в долину, и мы ясно увидели сотни белых точек.

Первым нас встретил такой свирепый пес, что я от души пожелал ему скорее попасть на обед к дракону. Вслед за ним подбежал высокий старик в черной папахе до неба.

- Йолдаш! Йолдаш! Салам! Салам! - бормотал он, пожимая наши протянутые руки. Говорил он по-русски хорошо, к тому же у нас был первоклассный переводчик - Ораз.

До чего красивый старик! Лет ему, наверно, под восемьдесят, а седины не видно. Рот так набит крупными желтоватыми зубами, что невольно вспоминаешь о хорошем початке кукурузы.

Он внимательно оглядел наше снаряжение и покачал головой при виде мелкокалиберки.

- Такого зверя надо большой пулей, разрывной пулей бить.

- Сохранились ли следы зверя? - спросил Марбух.

- Пошли! - кратко ответил чабан.

Он сказал что-то своей страшной собаке и она принялась собирать разбежавшихся овец. Я думал, старик будет ждать, когда вся отара войдет в загон, но я ошибся.

- Пошли. Она знает, что делать.

С четверть часа мы тянулись за стариком. Ораз вскочил в виллис и машина, фырча, заковыляла рядом с нами.

- Вот, - остановился старик. - Здесь шайтан выскочил из-за того бугра и схватил самого лучшего барана. Какой баран! Какой баран! Шерсть - шелк. Чистый шелк. Курдюк… вот такой, - тут чабан расставил руки. - А шайтан схватил и перекусил его, как мягкую лепешку…

- Простите, - вежливо сказал я, - а что делали остальные головы? Ведь их было три?

- Валя! - закричал Марбух.

Нур-Мухаммедов с обидой посмотрел на меня:

- Не веришь? Смеяться хочешь?

- Да что вы! - смутился я. - Я без умысла…

Старик, пробормотав что-то по-туркменски, отвернулся от меня.

- Могли ли мои старые глаза ясно видеть, - обратился он к Марбуху, - если страх й гнев совсем закрыли их. Мой пес Юлдуз кинулся на зверя. Я слы-шал, как он дрался с ним. Когда пришел в себя, не было ни зверя, ни барана, ни Юлдуза. Крови было много-море крови, но прошли дожди и все смыло, все.

Мы долго бродили по кочковатому склону, ища хоть чего-нибудь, что могло бы послужить путеводной нитью.

- Вот! - вдруг закричал Марбух и снял с куста большой клок овечьей шерсти. Но где доказательство, что это шерсть от растерзанного барана? Марк Борисович долго обнюхивал свою находку, потом вздохнул и бросил.

- Давайте ходить по кругу, - предложил он. - Мы должны пересечь обратный путь дракона. Он тащил барана. Значит, следы должны быть глубокими. Начнем.

В центре мы поставили виллис, усадили в него старика, а сами стали ходить по спирали. Сколько мы сделали витков, - сказать трудно. Я уже стал терять терпение, как вдруг увидел на глинистом взлобке огромный, чуть размытый след. Я. так удивился, что остановился как вкопанный…

- Валя! Что с вами? - крикнул Марбух, - не отставайте!

«Ага, - подумал я, - след-то нашел я! Вот вам «скептик и насмешник».

- Сюда! - позвал я, кружа над головой полевую сумку. - Сюда!

Все бросились ко мне…

Марбух опустился на колени и вынул измеритель:

- Я бы сказал… - начал он, - я бы сказал, что это след варанус гризеус…

- Что говоришь? - не понял чабан.

- Это след серого варана.

- Э, нет, - возразил старик. - Варана знаю. Он не то что с бараном, и с собакой не справится. Варан что… яйцами питается.

- Это след серого варана, но необыкновенной величины,- продолжал Марбух. - Он мне напоминает следы лап дракона с острова Комодо. Такими лапищами можно разорвать барана.

- Что вы, Марк Борисович, - возразил я. - Откуда здесь такой дракон? Комодо это Индонезия. Как он сюда мог попасть?

Глаза у Марбуха загорелись:

- А если это новый вид? А? Что вы скажете, если это варанус гризеус форма Гигантеус? Или назвать форма Мурови? В вашу честь, а?

- Да вы просто… - я с трудом сдержался, - фантазируете.

- А вы забыли обстоятельства открытия дракона с острова Комодо? Летчик, первым рассказавший о нем в Европе, был признан умалишенным. И было это относительно недавно в - 1912 году.

- И это ваши «догадки», о которых вы говорили Нуриеву?

- Нет, - хитро прищурился Марбух. - Но о тех догадках я вам, скептику и насмешнику, не скажу. Вот!

Я ничего не ответил и стал опять разглядывать таинственный след:

- Странная особенность. Справа и слева есть примыкающие следы, но они… какие-то сжатые. Может, это от задних лап? - спросил я Марбуха.

- Да, но это тоже от передних лап. Валя, измерьте и зарисуйте след. Уже темнеет.

- А если, - вдруг сказал Ораз, - если тут было-два варана? Один большой, а второй маленький, нормальный.

- У варана след вот такой, с мизинец длиной будет, - заговорил Нур-Мухаммедов. - Это не варан, слышишь, начальник?

Марбух не стал спорить. Чабан пригласил нас переночевать у него в юрте. Мы с удовольствием согласились. Поужинав овечьим сыром и лавашом, я растянулся на кошме и готовился уснуть, но мои товарищи еще долго говорили о варанах.

- Варан гуляет днем. Он жару люби, - говорил старик. - А сейчас он спит в норе. И шайтан, что моих баранов губил, приходил в самый жар. Может, ты и прав, начальник. Это варан-шайтан… Но откуда у него» три головы? Не можешь сказать? А?

- Когда-нибудь скажу, - ответил Марбух.

Тут я уснул… нет, я не верил в дракона!